Тесные семейные узы

– Да успокойся ты Можно подумать, будто я сожрать ее решил под шумок.

– С тебя станется, – немного нервно хмыкнул Алехандро. Я с полуулыбкой кивнула, поддерживая его слова.

– Yuki-onna, прекрати смотреть на меня как невинная дева на волка. Я женщин не бью. Первым. Только в порядке самообороны. Но ты же у нас особа трусливая, первая не кинешься, верно?

Ответа тут и не требовалось. Меня просто схватили за руку и потащили по коридору, не дав даже попрощаться как подобает с принцем Де Ла Фуэнте. Нет, я понимаю, что этому прожженному типу чихать на правила приличия, но это же не значит, что можно теперь и другим не давать соблюдать правила вежливости! А в комнату меня и вовсе впихнули так, что я пролетела до самой кровати, а потом врезалась в нее и свалилась навзничь.

«Шершень» захлопнул за собой дверь и двинулся ко мне, не сводя с лица моего тяжелого, можно даже сказать, зверского, взгляда. Впрочем, иного выражения глаз я у него до сих пор и не видела.

– Скажи-ка мне, Yuki-onna, нет ли у тебя желания немного ускорить ход расследования? – явно с каким-то подвохом поинтересовался мужчина, усаживаясь на мою постель. Лицезрение его задницы рядом с лицом мне не понравилось, и я заняла вертикальное положение.

– Есть желание. Но мне почему-то кажется, что способ ускорить расследования окажется не самым приятным, – подала голос я, пытаясь скопировать его тон.

– Умнеешь на глазах, – одобрительно отметил Мацунага, попытавшись потрепать по голове. Я с раздраженным рыком увернулась.

Захотелось выругаться. Грязно.

– Правильно мыслишь! Он будет для тебя совершенно неприятным. Скажем так, я хочу половить наших рыбок с серебряными пулями на живца. Из тебя он, кстати, выйдет прекрасный.

По спине побежали мурашки.

– Я в таком сомнительном мероприятии не участвую. Мне еще дорого мое существование, – решительно отрезала я. – К тому же почему именно мне нужно подставляться? Будто в городе мало вампиров…

«Шершень» рассмеялся, мальчишеским небрежным жестом взлохматив волосы.

– Нет, Yuki-onna, вампиров в этом городе более чем достаточно, но вот именно на тебя охотники клюнут в первую очередь. Потому что твоим братьям ну очень нужен труп младшей сестры, а именно они прикормили тут «вольных». Стоит тебе появиться ну улицах – охота начнется тут же.

В этом Мацунага Каору был целиком и полностью прав. Дойди до любезных и милых моему сердцу братьев, что я не упокоилась с миром, предварительно скончавшись в жутких мучениях – и, при условии, что именно они привели в город наших заклятых врагов, все трое драгоценных родственников постараются спустить на меня каким-то чудом оказавшихся под их рукой охотников. Но вариант стать приманкой меня никак не устраивал. Серебряная пуля в голову из «castigador» всегда надежно приносила вторую и окончательную смерть вампирам и, как бы я ни желала изменений ситуации к лучшему, рисковать собственной шкурой у меня желания не возникало. Никакого. Ну совершенно никакого.

– Даже и не надейтесь, что я добровольно высунусь из особняка Де Ла Фуэнте! – мрачно ответила я, обнимая себя за плечи. – Ни за что.

– Да ты труслива, – скривился мужчина.

Если так он пытался спровоцировать на какую-нибудь глупость, то просчитался. Я уже давно вышла из того возраста, чтобы брать меня «на слабо». Да и попытки сыграть на больном самолюбии – это способ воздействия скорее на мужчин, чем на женщин.

– Совершенно верно, – невозмутимо откликнулась я. – Очень труслива, можете спросить кого хотите. И поэтому я совершенно не горю желанием рисковать своей головой и подставляться. Ищите другой способ выманить охотников. Тот, в котором я с большей долей вероятности выживу.

Мацунага лишь раздраженно вздохнул.

– Это же «вольные», они угрожают всему нашему роду! – попытался надавить на мою совесть «шершень».

Ха. Нашел идиотку. Моя совесть и ответственность за судьбу вампирьего рода покинули меня тогда, когда братья выбросили меня на солнце. Теперь я одиночка, которая отвечает только за то, что хочет сама.

– И что с того? – философски спросила я, устало прикрыв глаза. – Неужели вы думаете, что меня волнует эта угроза? Я высшая, я хочу просто убраться подальше и устроить свою жизнь сама. Отдельно от клана и всего этого кошмара.

– Ты слышала Санчо, пока ты жива и не отреклась от своего титула, ты остаешься принцессой де Ритер. От этого никуда не деться, Yuki-onna. Смирись. Ты глава клана и на тебе все еще бездна обязанностей, – мстительно напомнил мне найхонец. Теперь он нравился мне еще меньше, чем прежде.

– Но это не означает, будто я кинусь, рискуя собственной шеей, кого-то спасать! – возмутилась я.

– Не трусь, я все-таки «шершень», как-то до этого я справлялся с охотниками. И, как видишь, все еще жив.

Если бы он предъявил мне целыми и невредимыми тех, кто когда-либо работали у него «живцами», то определенно внушил бы больше решимости согласиться на его авантюру.

– Ну же, Yuki-onna, решайся. В крайнем случае, я сам тебя добью.

Ну совсем оптимистичный поворот событий…

– Что?! – возмутилась я. – Нет. Не дождетесь! Вот теперь – точно не дождетесь.

Мацунага Каору же смотрел на меня с каким-то странным весельем. Противоестественным весельем. Я уже сейчас могла с уверенностью сказать, что каким бы ни был исход нашего спора, «шершень» в любом случае успеет вдоволь надо мной напотешаться. Его веселил и мой отказ, а уж какую бы радость принесло ему мое согласие… Это было настолько… унизительно.

– Подумай о своей нежно любимой сестре, в конце-то концов, – ударил ниже пояса мужчина.

Слова «нежно любимой сестре» она произнес с таким выражением, что меня передернуло. Как можно всего в трех словах выразить презрение к Кристине, насмешку и едва ли не прямое обвинение меня в крайней степени глупости?

– Причем тут Тина? – тихо и испуганно спросила я.

Мацунага торжествующе хмыкнул. Лишний раз убедился, что сестра мое самое слабое место, и теперь наверняка будет жать на него при каждом удобном и неудобном случае.

Ну почему же из все оставшихся в живых «шершней» принц Де Ла Фуэнте связался именно с этим отвратительным типом?

– Yuki-onna, рано или поздно твоя сестрица увидит что-то не то, и с ней решат поступить так же, как поступили с тобой. Ее попросту убьют.

С одной стороны, он совершенно точно пытался мной манипулировать. Тут и сомнений нет. Но это одна беда… Ведь с другой стороны, манипулировал мной «шершень» исключительно с помощью правды. Если подняли руку на меня – то не побрезгуют и с Кристиной расправиться. Это скорее вопрос времени. Поэтому проклятый найхонец прав в том, что разобраться с проблемой надо как можно скорей. Он вообще во многом бывает прав.

Видимо, все эти метания отразились на моем лице, потому как самодовольство из мужчины так и сочилось. Он понял, что теперь уж точно меня добил.

– Ведь теперь-таки пойдешь со мной, девочка, правда? – задал он вопрос, на который ответ уже и так был известен.

– Пойду. А вы мерзавец, Мацунага… Давить на сестринскую любовь…

Тонкие губы искривила издевательская ухмылка. В темных глазах было столько бесов, что хватило бы на дюжину омутов.

– Я? Мерзавец? Я просто умею добиваться того, чего желаю. Вот и все.

– Вы уверены, что и правда этого хотите? – уже в сотый, кажется, раз на следующей вечер спрашивал меня принц Де Ла Фуэнте.

Я только морщилась и отводила взгляд, не забывая после каждого вопроса Алехандро подтверждать свою полную решимость пожертвовать собой ради общего блага. «Шершень» же злорадно скалился из угла, наблюдая, как его друг пытался меня образумить. Проклятый Мацунага уже прекрасно знал, что ради любимой своей сестры я пойду на любую самоубийственную глупость.

– Ну что ты, Санчо, не видишь, что ли, девочка серьезно настроена, – с едкой улыбочкой развел руками «шершень».

– Подговорил девчонку, – раздраженно сплюнул принц. – Угробишь ты принцессу, Каору! Я же по глазам твоим косым бесстыжим вижу, что ты ее со свету желаешь сжить вместе с «вольными».

У меня тоже возникло именно такое ощущение.

– Ты на меня бессовестно наговариваешь! – изобразил праведное возмущение Мацунага Каору, округлив насколько это было для него возможным, узкие глаза. Гримаса получилась потешной.

– Да я еще и преуменьшаю! – разъяренно рявкнул Де Ла Фуэнте, закрывая меня собой от «шершня». Не помогло. Издевательский взгляд найхонца, кажется, проникал даже сквозь другого вампира и все равно добирался до меня.

– В любом случае, принцессой больше принцессой меньше… – махнул рукой этот наглец. – Можно подумать, с ее исчезновением мир потеряет нечто важное.

Я тупо смотрела на спину принца Де Ла Фуэнте. Вряд ли потеряет нечто важное… Что-то внутри меня дрогнуло. И замерло. Навсегда. Просто умерло. Наверное, это была надежда.

И ведь опять правда. Проклятый «шершень» опять увидел правду. И с садистским удовольствием озвучил ее. Пожалуй, он не был зол. Он… был проницателен и слишком честен, чтобы называть его добрым. Если я вдруг исчезну, то ничего под этим солнцем и этой луной особо-то и не изменится. Мало кто вообще заметит то, что молодая вампирша по имени Клио де Ритер пропала. Мало?.. Да, пожалуй, одна лишь Кристина и заметит… И то не факт. Она и правда ведь не предупредила меня о покушении. И она легко сумеет и дальше прожить. Без меня.

Боятся не смерти. Боятся того, что по ним не будут плакать и их не будут помнить. Какое-то время я была нужна как принцесса. Теперь меня скинули с пьедестала, и что осталось? Что вообще осталось от моей жизни? Ни друзей, которых просто не могло быть у главы де Ритер, ни возлюбленного, его я сперва не искала сама, а потом положение надежно оградило меня от любых поклонников, ни семьи… Пустота. Вся жизнь моя, трудная, порой мучительная, но приносившая пользу кому-то кроме меня, оставлявшая за собой хоть какой-то след, обернулась одной серой дырой, которая готова была засосать и меня саму.

У меня ничего не осталось.

И я сама не нужна ни единой душе.

С моим исчезновением мир не потеряет нечто важное.

Никто не потеряет.

Мне хотелось расплакаться. Тихо и безутешно, совершенно по-детски…. Но не при Де Ла Фуэнте и «шершне» же, в конце концов. Не хватало только показать им, насколько я на самом деле раздавлена одной небрежно оброненной фразой.

– Принцесса, вы в порядке? – тихо и взволнованно спросил меня принц Алехандро, повернувшись.

Конечно. Он же улавливает мои эмоции. И ту черную глухую тоску, когда хочется глупо и совершенно по-человечески пустить себе пулю в лоб, чтобы просто прекратить все, вампир точно пропустить не мог.

– Конечно, – с царственным спокойствием кивнула я. Как же дорого оно сейчас далось мне. – Что же со мной вообще может быть?

Его не обману, так хотя бы Мацунага не поймет, насколько мне сейчас плохо. И насколько я почувствовала себя одинокой. Вот так сразу. Будто в ледяную воду с головой. Мучительно больно и дышать трудно.

– Конечно, принцесса Клио, – кивнул принц Де Ла Фуэнте, поддерживая мою игру. – Это был глупый вопрос. Прошу простить меня.

«Шершень» подошел и подал мне руку.

– Пойдем, Yuki-onna, придадим твоему существованию хотя бы крупицу смысла.

Я вложила свою ладонь в его. А хотелось ударить. Со всей силы. Чтобы выплеснуть разом в этой вспышке все, что терзало меня. Но я все еще все еще была Клио де Ритер, и, как говорили и Де Ла Фуэнте, и Мацунага, все еще была принцессой своего клана. Поэтому я не могла уронить себя таким глупым и нелепым образом. Не сейчас…

Это была самая глупая идея, возникшая в моей голове за последние несколько десятков лет. Чистой воды самоубийство. Но в тот момент мне хотелось умереть. Очень сильно. Одна фраза – и я поняла, что жить-то мне и незачем, не для кого. Самоубийство было бы отличным выходом, не будь я настолько труслива. Да и вбитые в меня родителями религиозные нормы ясно говорили, что накладывать на себя руки – тяжкий грех. И пусть теперь я не человек, и само мое существование является преступлением против высших сил, но брать на душу еще что-то не хотелось. Рай мне закрыт в любом случае, но и проваливаться на самое дно ада казалось неприятным.

– Что с тобой, Yuki-onna? – спросил меня Мацунага, когда мы уже вышли из комнаты, где проходила последняя наша беседа с принцем Де Ла Фуэнте. – Ты что-то совсем скисла. Что случилось?

Крыло, в котором мы находились, было пустынным, здесь находились лишь комнаты принца и несколько помещений для совещаний. Другие члены клана сюда если и заходили, то только по личному приглашению Алехандро Де Ла Фуэнте. Поэтому если у нашего разговора и были свидетели, то лишь сам принц, что и так в курсе всего.

«Шершень» казался мне удивленным и встревоженным. И совершенно точно не понимал происходящего со мной.

– Все в порядке, мистер Мацунага, – покачала головой я, улыбнувшись, как мне казалось убедительно.

Именно что казалось.

Не поверил.

Ни на гран.

– Не притворяйся. Я может и не Санчо, чтобы читать мысли и чувствовать эмоции, но старше тебя настолько, чтобы понять твою игру. Ты будто заранее похоронила себя.

Я тяжело вздохнула и ссутулилась. Всегда гордилась своей идеальной осанкой, так же как и своим идеальным дворянским воспитанием или безукоризненными манерами. Но теперь меня согнуло как старуху.

– Ну что ты? – тронул меня за плечо найхонец. – Все будет хорошо. Дело нам предстоит опасное, но не самоубийственное. А в разговоре с Санчо я просто подкалывал его. Я уверен, что с тобой ничего не случится. Успокойся.

Смешно. Ударить в самое больное место, нанести глубокую кровоточащую рану, которая мне душу медленно убивает – и не понять в итоге этого.

– Что случилось? Что случилось с тобой на самом деле? – чуть встряхнули меня.

Губы предательски задрожали.

– У меня просто ничего нет. И, как оказалось, не было, – безэмоционально произнесла я, глядя в сторону. – Совсем ничего.

Рука на плече сжалась чуть сильнее. Вторая взяла меня за подбородок и подняла голову так, что я смотрела мужчине прямо в лицо.

– Не было? – даже с каким-то участием сказал он, не убирая рук с моих плеч. – Рассказывай, глупая. Все рассказывай. Ты просто сорвешься из-за таких мыслей. Сама под пулю бросишься.

Пару минут я не могла выдавить из себя ни единого слова. А он только терпеливо ждал, не пытаясь торопить. Так странно. Меня настолько давно никто не выслушивал… Я отвыкла от того, что можно выговориться. Принцессу мало кто желал поддержать. Даже когда это бывало необходимым.

Я то ли вздохнула, то ли протяжно всхлипнула и тихо начала заговорила:

– Жизнь пустая. Ни друзей, ни семьи, ни цели… Если со мной… если меня не станет, то и не заметит никто. Вообще никто. Будто меня на самом деле и не было.

– Я – замечу. Так что успокаивайся.

– Что? – опешила я, подняв на него взгляд. Мужчина будто излучал спокойствие и уверенность. – Вы же меня терпеть не можете.

– Глупая ты. Но все-таки неплохая. Я о тебе слышал, но в реальности ты сильно отличаешься от того, что я думал о тебе. В лучшую сторону. Плакать по тебе, если что-то случится, не обещаю, но помнить буду. Можешь даже считать меня другом. Так что первый пункт из того, что отсутствует в твоей якобы ничтожной жизни, снимается. Семья – дело наживное. А цель… найдется.

– А что такое Yuki-onna? – сама не знаю почему вдруг снова сорвался у меня вопрос.

– Ну что тебя вот так приспичило узнать… – вздохнул Мацунага, насмешливо усмехнувшись. Улыбка у него получилась неожиданно широкая и добродушная. – Женщина снежная.

– Снежная баба?! – ужаснулась я, почему-то то, что меня сравнивали со снеговиком женского пола разом вышибло гнетущие меня мысли. Или мне стало легче от того, что я высказала свою тоску Мацунаге, и тот даже… утешил?

Найхонец решительно покачал головой.

– Не глупи. Снежная женщина – не снежная баба. Снежная женщина невероятная красавица на одной ноге, которая…

Я хлопнула глазами.

– Одна нога?!

Как-то отсутствие конечности не вязалось у меня со внешним совершенством.

– Не о том думаешь, – добродушно хмыкнул Мацунага. – Да красивая она, красивая, не сомневайся. Ты тоже ничего, разве что не в моем вкусе. Не люблю вампирш, к тому же таких белых.

– Ну так вы на мой взгляд тоже не красавец. Глаза узковаты как-то, – отозвалась я, скопировав насмешливую его гримасу. – И у кожи цвет неприятный.

– Вот теперь вижу, что оклемалась, – констатировал «шершень» потрепав меня по голове. – Пойдем на охоту, Yuki-onna.

– Не надо меня звать этой… онной, – взмолилась я.

Найхонец посмотрел на меня. И… кивнул. Удивлению моему не было пределу. Неужто и правда согласился.

– Буду Юки звать, – сказал мужчина.

– А почему не просто по имени?!

– Не выговорю так, чтобы тебя не корежило. Да и Юки тебе идет куда больше, чем твое имя. Юки означает «снег».

– Только снег? – уточнила на всякий случай я.

– Только снег – заверил Мацунага. – Мне поклясться?

– Ладно. Верю. А как в вашем исполнении звучит мое настоящее имя.

«Шершень» рассмеялся, и произнес нечто… несусветное.

Ладно. Пусть будет «Юки».

ГЛАВА 11

Такие правильные глупости

После разговора с найхонцем все еще хотелось плакать, но пришло и какое-то странное облегчение. Будто бы нарыв вскрылся, гной вышел и теперь уже чистая рана будет заживать. Долго заживать, потом наверняка останется шрам, но с этим уже можно жить. Так смешно. Мне казалось, что издевательство надо мной доставляет Мацунаге какое-то извращенное удовольствие, что ему просто нравится меня мучить. Издеваться, пожалуй, ему действительно нравилось, и даже очень, а вот боли, как оказалось, мне причинять на самом деле не хотели. Посмотрев на меня вживе, «шершень» решил, что грехи мои не настолько тяжелы и не стоит пытать меня слишком сильно.

– Пойдем, Юки, наденешь что-нибудь… что полностью в твоем стиле. Нужно чтобы принцессу де Ритер сегодня увидели и опознали, – сказал мне «шершень».

– Я обычно всегда белое носила, – ответила я. – Кажется, в моей сумке что-то такое завалялось…

Найхонец скривился.

– Ты еще и белое носила? Удивительно удачный выбор… А кто-то мог с первого взгляда понять, где заканчивается твоя кожа и начинается одежда? Вот уж и правда снеговик…

Я только фыркнула.

Вот уж никогда не ценила мнение мужчин на тему одежды и прочего. Можно подумать, хоть что-то понимают. Итог им нравится, но прежде чем его увидеть, столько мерзости наговорят… Одно слово: мужчины…

– Вообще-то все говорили, что мне идет.

– Наглая лесть в адрес принцессы.

Дальше спорить я не стала. Пусть его. Прельщать его я не собиралась, так что… так что пусть и дальше считает снежной бабой. Хотя нет… снежной бабой лучше не надо, но и без его комплиментов я тоже проживу спокойно и счастливо.

На самом дне чемодана и правда нашелся белый брючный костюм, переезд он пережил вполне удачно, не помялся и вполне подходил по всем статьям для торжественно выхода в свет принцессы де Ритер. Волосы, которые я после побега не мудрствую лукаво стянула в простенький конский хвост на этот раз я скрепила в высокую объемную шишку и нанесла яркий макияж на лицо. Сегодня мне как никогда нужно было привлечь к своей персоне внимание. Как можно больше внимания. Чтобы никто уж точно не подумал будто бы я не Клио де Ритер, встала еще и на традиционные для себя тонкие и высокие шпильки. Зеркало отразило ставший привычным за много лет образ белоснежной статуэтки. Пожалуй, даже красиво… Но пробыв совсем немного почти обычной девушкой, я поняла, насколько мало жизни в этом зимнем выверенном изяществе.

Когда я вышла в коридор, Мацунага оглядел меня внимательно и придирчиво. Причем одновременно с одобрением и неодобрением, и я не знала чем вызвано и первое, и второе. Были подозрения, но ведь с этим найхонцем ничего нельзя наверняка сказать.

Мужчина задумчиво закусил губу и обошел меня по кругу. В тот момент я почувствовала себя практически голой.

– Что ж, теперь в том, что ты принцесса, нет ни малейших сомнений. Но готов поклясться, поклонников у тебя было мало. Если вообще были.

Черт. Как понял? Что во мне сейчас было не так?

Я что, плохо выгляжу?..

– Почему? – с подозрением спросила я, готовясь услышать самое для себя неприятное. – Скажешь, будто некрасива?

Мужчина рассмеялся и похлопал меня по плечу.

– Красива-красива, тут не спорю.

Я облегченно выдохнула и немного приосанилась. Ну ведь хороша же?

Как выяснилось, успокоилась я зря, потому что «шершень» продолжил:

– Но на такую красоту только в музее смотреть. В постель ее тянуть уже не хочется. Раньше выглядела куда как лучше. А к такой ледышке мало кто подойдет.

– Да что не так? Я же до этого была такая… растрепанная.

– Зато живая. Запомни, Юки, даже в вампирше естественность глаз больше радует.

Хм… Никогда бы не подумала.

– Мужчины странные… Но я учту, – пробормотала я, пожав плечами.

Матушка моя всегда говорила, что юная леди должна быть идеальна во всем, и в облике своем, и в поведении, и в каждом жесте, именно так она может привлечь к себя достойного жениха, а после замужества удержать его подле себя. И всю жизнь я пыталась следовать этим наставлениям. И тут мне говорят, что эта вот идеальность привлечь никого не может. Поразительно. Практически ломка мировоззрения.

– Учти-учти. И найди себе потом кого. Тут тебе разом и семья и цель. И все довольны.

– Ты еще скажи, что мне только мужик нужен и вся дурь пройдет, – раздраженно поморщилась я.

Частенько доводилось слушать подобные вульгарные разговоры среди младших. Послушать этот молодняк мужского пола – так все женские проблемы от отсутствия личной жизни. В физиологическом аспекте. И слово-то использовали такое… мерзкое.

Кажется, «шершень» тоже что-то такое слышал. И тоже неодобрительно относился к подобного рода высказываниям. Теперь он стал мне чуть симпатичней.

– Ну дурь-то от такого не проходит. Но жить тебе станет уж точно веселее. Только мужик тут не поможет, Юки. Мужчина нужен. Вот его искать и будешь.

Меня еще раз попытались одобрительно потрепать по голове, но на этот раз я опять увернулась, раздраженно прошипев:

– Прическа!

– Прости, – развел руками найхонец. – Ну ладно, красавица, выдвигаемся. Где там лучше явить твой белоснежный лик?

Я задумалась, почесав кончик носа.

– Обычно я охотилась на Третьей улице. Она достаточно популярна среди вампиров. И де Ритеров там всегда много. Я запретила выходить из особняка, но братья, думаю, наверняка отменили запрет следующей же ночью после моей показательной казни.

Мацунага удовлетворенно кивнул.

– Заодно подкрепишься, белая ты наша.

– Да мне кровь в горло полезет от таких волнений! – возмутилась я. Одна мысль о еде вызывала тошноту.

– Вампиру кровь в горло всегда полезет. Главное, чтобы потом назад не попросилась.

Показываться другим Де Ла Фуэнте мы не стали, Мацунага провел меня пустынным коридором к уже знакомому гаражу, но на этот раз двинулись мы не уже к знакомому «раритету».

– Принцессе это убожество не подходит, – широко улыбнулся найхонец. И без того узкие глаза стали похожи на две тонкие щелочки. – На моей поедем. Взгляни какая красавица.

Красавица оказалась внедорожником. Причем колеса были мне чуть ли не по плечо.

– Настоящий монстр… – пораженно ахнула я, сделав шаг назад, чтобы лучше осмотреть громадное чудовище, предложенное мне в качестве транспорта. – На нем вообще ездить можно? Ничего же не видно.

Мужчина моего подозрительного отношения к этому чуду машиностроения не разделял, взирая на автомобиль с нежностью, как мать на свое любимое дитя.

– Это же… танк! Так раздавишь кого – и не заметишь!

– Ну раздавишь, значит, у кого-то такая судьба. Главное, чтобы тебя заметили, Юки. А уж пропустить девушку на таком чуде точно мало у кого получится. К тому же тут броня. Выстрел из гранатомета выдержит.

Последнее утешало. И сильно утешало. Может, и правда все обойдется.

– А вы где будете? – спросила о самом главном я.

– Я сегодня на заднем сидении поотдыхаю. Охотники этой ночью тебя не тронут. Если близко и подойдут, то только приглядываться будут. Вот завтра уже начнутся серьезные игры. Ты пешком следующей ночью прогуляешься. А я за тобой по кустам.

Будущая программа меня вдохновляла куда как меньше сегодняшней.

– Пристрелят, – мрачно предрекла свою судьбу я.

– Да не трусь ты так. Охотники считают своей добычей вампиров, а я – самих охотников. И в своем деле я поднаторел больше этого зарвавшегося молодняка.

– Молодняка? – непонимающе переспросила я. Почему молодняка для меня было совсем уж неясно.

– Именно молодняка, Юки. Практически всем нынешним «вольным» лет не больше, чем Договору. Они хорошо выучены и хотят убивать, но им не позволяют. Старые и опытные охотники отлично понимают, что от соглашения между людьми и вампирами выгода обеим сторонам, а эти щенки – нет. Они-то не видели последствия полноценных столкновений, поэтому недооценивают нас.

В принципе, логично. Тот же Блэк был стар, поговаривали, что он ровесник многим патриархам вампиров, но к нам относился с удивительной лояльностью. По крайней мере, к тем, кто соблюдал пункты Договора. Да и вообще со старыми охотниками дело иметь я всегда любила. Они умели и слушать, и слышать.

– Поверю специалисту на слово.

– Вот и умница. Залезай в машину и езжай, куда договорились. Из машины выйдешь один раз, поужинаешь показательно – потом живо назад и уезжаем к Блэку. Он пообещал, что нас его мальчики подбросят аккуратно и незаметно назад к дому Санчо.

– Опять с Оливером сговорились за моей спиной? – недовольно вздохнула я.

В последнее время о главе охотников центрального района я слышала слишком уж часто. И каждый раз то, во что он так старательно вмешивался, касалось меня самым непосредственным образом.

– Вообще-то старый лис утверждает, что помощь нам решил оказывать исключительно из большой симпатии к тебе. Правда, не знаю уж, чем ты его так прельстила. Поэтому особо не возмущайся. Я ему, кстати, уже отзвонился, Блэк даст отмашку своим, и охотники нас тоже подстрахуют. Толку особого от них, конечно, ждать не стоит, но пусть будет лучше такая помощь, чем никакой.

Выехала на улицу я, предчувствуя все самое худшее. Вплоть до того, что засада на меня будет устроена за первым же поворотом. Но нет, очевидно мое нынешнее укрытие так и не было определено, или же и вовсе я до сих пор числилась в рядах дважды умерших. Будь на то лишь моя воля, так бы и дальше оставалось, но не судьба, попросту не дадут такой возможности. Впрочем, я ведь и правда все еще принцесса де Ритер, как бы мне и иным занимательным личностям ни хотелось обратного.

Мацунага лежал сзади прикрытый небрежно брошенным пледом, причем застыл он настолько неподвижно, что на первый взгляд даже напоминал какую-то впопыхах брошенную сумку. Он не шевелился, не издавал ни единого звука и вообще не обозначал никаким образом своего присутствия, и через минут десять у меня возникло полное ощущение того, что в машине я нахожусь совершенно одна, а «шершень» на самом деле остался в резиденции клана Де Ла Фуэнте. Надо сказать, что подобные ощущения вызывали во мне волну плохо контролируемой паники, справиться с которой стоило больших усилий.

Как и было оговорено, я поехала в Центральный район, туда, где обычно охотились все законопослушные вампиры, припарковалась, высмотрела для себя еще не выходя из автомобиля более-менее съедобную на вид и запах особь мужского пола, отужинала не особо-то и сопротивлявшимся молодым еще совсем парнем и, с трудом заставив себя не бежать со всех ног назад, под крыло к найхонцу, вернулась к машине. Только сев в нее и чуть дрожащей рукой заблокировав двери, я почувствовала себя чуточку спокойнее. Потом вспомнила о том, с какой легкостью пули охотников прошивают обычные автомобили, и меня затрясло с новой силой. Хотя Мацунага же что-то говорил о броне…

«Шершень» все так же молчал. Сейчас меня это лишь обрадовало – не хватало еще нового стыда, а то, что почтеннейший вампир Мацунага Каору, гроза всех «вольных», при иных обстоятельствах не преминул бы проехаться по поводу моей трусости, сомнений не было.

Еще несколько минут я приводила в порядок нервы, подозревая, что двинься с места я сразу, то доеду лишь до первого столба. Или дерева. Или другого автомобиля. В критических ситуациях мое сомнительное водительское мастерство могло как резко повышаться, так и пропадать напрочь. И сегодня вероятнее был именно второй вариант.

Когда спокойствие ко мне хотя бы частично вернулось, я медленно нажала педаль газа и, вспоминая все заученные в детстве молитвы, поехала вперед, к полицейскому управлению. Темный внедорожник, отразившийся в зеркале заднего вида едва не заставил прибавить скорость, но я лишь сжала зубы. «Шершень» сказал, что сегодня будут лишь присматриваться. И не знаю почему, но этому скользкому типу я верила, хоть, может быть, это и глупо с моей стороны. Охотники, честь им и хвала, меня уже поджидали у парковки, жестами дали понять, что мне следует съехать вниз, в подземный гараж, что я с великой радостью и сделала. Уж там-то меня никто не достанет. Кроме самих охотников. Но о последнем я думать себе запретила.

Едва лишь железная дверь гаража с шелестом закрылась за нашим автомобилем, как мужчина, который так успешно изображал багаж столько времени, тут же подал голос.

–Молодчина, Юки. До последнего думал, что сорвешься.

Это было глупо и совершенно по-детски, но эти несколько слов наполнили меня гордостью. Раздражало, насколько весомым за такой короткий период стало для меня мнение найхонца. Тем более, он еще просто не мог заслужить уважения или доверия с моей стороны. Не мог. Но сделал.

– Я не истеричный ребенок, только-только прошедший через инициацию, – насколько могла сухо и спокойно отозвалась я, ставя машину на выбранное место. С глухим звуком заднее колесо въехало в бордюр. Пожалуй, выбор автомобиля был верным, если бы не габариты этого чудовища –пострадал бы бампер. А так, только мое самолюбие.

– Я принцесса де Ритер.

– Конечно, Юки, конечно, – почти без едкости последовал его ответ.

Насмешка была… но не злая, какая-то теплая, почти родственная. Так любили посмеиваться надо мной братья. Другие. Те, кровные, что давно сгнили в земле. И не нужно вспоминать, что другие братья, к которым я тоже была привязана, сочли возможным выкинуть меня на солнце, не нужно. Мацунага – это существо совершенно иного толка, делить нам с ним нечего, да и не станет он размениваться на то, чтобы расправиться с кем-то настолько заведомо слабее него самого. Если не будет в особо мерзком настроении… Ну я надеюсь, что просто не попаду к нему под горячую руку, когда ему захочется крови.

Оливер Блэк посчитал нас настолько важными персонами, что встретил прямо у машины, преувеличенно сердечно поприветствовав найхонца, с обычной своей непередаваемой галантностью поцеловал мне руку и подцепил под локоть. За что тут же получил тычок под ребра и раздраженный взгляд от вампира.

– Не трогай наших женщин, охотник! – раздраженно шикнул найхонец.

– Мацунага, не реагируй так эмоционально, ты же никогда особо не интересовался вампирессами, тем более, принцесса Клио уж точно не в твоем вкусе, – невозмутимо парировал человек. И потянул меня за тот же многострадальный локоть к себе.

Сородич отдавать меня добровольно не собирался. По моим ощущениям для обоих мужчин дележка меня стала почему-то делом принципа. И именно принцип им был и нужен. Я – нет. Поэтому скромную мою персону могли и покалечить.

– Не в моем. Но тебя это совершенно точно не касается, охотник!

– Э… А может вы оба меня отпустите? – неуверенно предложила я. – Я, конечно, крепче человека, но и меня можно сломать!

Когда предмет их яростного спора неожиданно подал голос, да еще и претензии предъявил, и вампир, и охотник поразились настолько же, насколько бы и заговорившей табуретке. Оливер Блэк вызывал во мне все более сильный интерес: кто же он такой и что умудрился совершить, если вызывает столь сильные эмоции у не самых молодых моих сородичей?

– Прошу прощения, прекрасная принцесса! – первым прекратил игры в перетягивание Клио охотник. С торжествующей ухмылкой «шершень» задвинул меня за спину и двинулся вперед с видом победителя.

Эмма, бывшая первой красавицей нашего города, всегда говорила, что приятно чувствовать себя добычей, за которую сражаются мужчины. Я, начисто лишенная какого бы то ни было кокетства, никогда ее не понимала… А сейчас смысл слов покойной сестры для меня и вовсе стал тайной. Тем более, что чувствовала я себя уж точно не добычей. Скорее… предлогом для стычки.

– Достаточно засветились? – деловито поинтересовался беловолосый, резко сменив линию поведения.

Найхонец как ни странно правила игры поддержал.

– Достаточно. Нас заметили и даже проводили. Девочка не сорвалась, хотя я до последнего думал, что не выдержит.

– Не стоит недооценивать принцессу, она куда сильнее, чем ты думаешь, – с какой-то странной теплотой произнес Блэк. Сказать, что мне не понравилось обсуждение меня в моем присутствии, да еще и в третьем лице, значит, ничего не сказать.

– Очень хочется на это надеяться, – чуть нервно пожал плечами Мацунага. – Если подобное суждение соответствует истине, мне будет проще выполнить свою задачу. С помощью прекрасной принцессы, разумеется.

Будь я человеком – непременно залилась бы краской. Так, чтобы нестерпимо горящие щеки отливали почти свекольным оттенком красного. Слава высшим силам, кровообращение у вампиров недостаточно для того, чтобы расцветить наши кожные покровы в зависимости от скачков настроения. Поэтому моя невозмутимость казалась безупречной для мужчин, не наделенных на мое счастье талантом Де Ла Фуэнте, хотя сарказм друга принца Алехандро бил наповал.

– Нам было обещано безопасное путешествие к моему доброму приятелю Санчо, – произнес с неким намеком на подозрение охотников в неблагонамеренности Мацунага.

– И обещание это будет исполнено. Еще никто не поставил под сомнение исполнение мной своих клятв, – отозвался Оливер вроде бы и спокойно, но что-то такое между этими двумя заискрило еще больше.

К Де Ла Фуэнте нас действительно доставили в течение часа, правда до этого пришлось прогуляться по канализации, стараясь не думать, куда потом придется выбросить свои белые замшевые туфли. Охотники, выделенные нам для сопровождения, тоже с многозначительным ехидством взирали на мою обувь и постепенно происходившие с ней метаморфозы.

У люка, через который мы снова вернулись на поверхность, уже ждал неприметный, чем-то отдаленно смахивающий на танк автомобиль. «Шершень» уважительно присвистнул и сел в предложенный транспорт без каких-либо вопросов или проявлений недовольства. На задворках рядом с резиденцией Де Ла Фуэнте нас высадили, и до самого особняка добирались пешком, спиной чувствуя тяжелые взгляды охотников, от которых все инстинкты подсказывали бежать как можно быстрее и дальше. Что бы ни думала я по поводу намерений исконных врагов, вампирья моя природа паниковала и только нежелание позориться перед «шершнем» заставляло держать спину прямо и не ускорять шаг.

Принц Алехандро вышел встретить нас еще на подходе, не стал дожидаться, тут же засыпав друга прорвой вопросов на своем родном, неизвестном мне языке. Мацунага только кивал или качал головой, ничего другого вставить в экспрессивный монолог главы клана не удалось бы при всем желании. Чуть успокоившись и опомнившись, Де Ла Фуэнте долго и витиевато извинялся перед моей скромной персоной, заверяя, что не желал нанести мне оскорбление своей невежливостью. Найхонец только фыркнул, заявив, что не настолько уж я важная персона и не стоит так расшаркиваться передо мной. Приятнее было слушать принца Алехандро, но согласна я была, в общем-то, с Мацунагой. С охотником на охотников вообще просто было соглашаться: какую бы мерзость он ни говорил, почему-то выходилось, что он прав. Поэтому найхонец нравился и не нравился мне одновременно.

– Завтра попробуем поймать наших птичек, – все же решил перейти на понятный мне язык «шершень». Произнеся эту фразу, он кровожадно сощурился, и в желтом узкоглазом лице его появилось что-то волчье и пугающее. Еще более пугающее, чем прежде.

– Как вы, принцесса? – тронул меня за плечо Де Ла Фуэнте.

– Жива, – озвучила я наиболее точную характеристику своего душевного и физического состояния.

– Перетрухнула, – прокомментировал Мацунага, потрепав меня по голове. – Но держалась молодцом.

Я против воли расправила плечи. Похвала оказалась приятна. Как и уважительный взгляд принца Де Ла Фуэнте, последовавший за ней.

Эти двое меж тем уже и думать забыли о моей скромной персоне, с увлечением обсуждая план засады на вольных. Мужчины… Потешили немного мое самолюбие, причем ровно настолько, чтобы я не стала особо возмущаться по поводу отсутствия внимания, и снова начали игнорировать. Хотя… учитывая весьма существенную разницу в возрасте между нами, а также различия в опыте и умениях, не думаю, будто я вообще когда-то буду восприниматься ими иначе, как орудие, по недосмотру высших сил наделенное собственной волей. Я редко когда забывала, что возраст мой для вампира далеко не почтенный, но именно рядом с «шершнем» и принцем Алехандро казалось, будто бы и не было этих лет после обращения, будто бы я все еще та белокурая девочка, которая только-только вышла в свет и наслаждалась восхищенными взглядами. Оказалось, что за этот век я успела многое, вот только вырасти до конца так и не удалось. Во мне слишком многое осталось от Клио Ригорос, которая о вампирах знала только из страшных сказок.

Принц и его друг довели меня до моих нынешних апартаментов, Алехандро церемонно пожелал мне добрых снов и спокойного дня, Мацунага с привычной усмешкой кивнул, и я осталась одна. Совсем одна. Только сейчас стало понятно, что такое одиночество. Принцесса о таком не знала, как и дитя главы клана, а позднее и его наследница. Когда ты часть какой-то общности и занимаешь в ней определенное место, то одиноким быть невозможно по определению, тут даже личное пространство придется отвоевывать… Хочешь или нет, но цепь обязанностей привязывает тебя к другим, заставляет взаимодействовать, решать свои и чужие проблемы или создавать их кому-либо… А теперь я осталась одна. По-настоящему.

Мацунага смотрел на меня странно. Его взгляд казался мне тяжелым, словно могильная плита, и тревожным, словно крики чаев перед бурей. «Шершень» не был полностью уверен в благополучном исходе, причем как минимум для меня, как максимум – для всех нас.

– Каору, если тебе настолько не по себе, то, может быть, отложим? – неуверенно предложил принц Алехандро своему другу, застывшему в кресле, как мраморный лев, что охранял вход в особняк Де Ла Фуэнте.

Я молчала, несмотря на то, что происходящее касалось меня напрямую. Обратного хода уже не было. Уже известно, что принцесса Клио де Ритер жива и здорова, стало быть, тихо исчезнуть не получится. Рано или поздно, до меня все равно доберутся, или я совсем не знаю своих братьев, поэтому лучше разрубить узел прямо сейчас.

– Куда тянуть, Санчо? – философски произнес Мацунага. – Время играет на руку «вольным», а не нам. Так что лучше уже точно не станет, а вот хуже – запросто… Вот, смотри, и Yuki-onna со мной согласна.

– С чего это ты решил, будто она согласна?! – ошалел принц.

Я такими словами найхонца тоже была изумлена до крайности.

– Так молчание – знак согласия! – с непробиваемой уверенностью заявил «шершень».

Действительно убийственная логика.

– Да у нее просто от страха язык к небу примерз! – парировал Де Ла Фуэнте. – Принцесса, вы можете отказаться.

Мацунага издал короткий смешок. Я устало вздохнула.

– Да, могу. А смысл?

Прозвучало это немного обреченно, но все-таки твердо.

– Вот! – хлопнул ладонями по подлокотникам Мацунага Каору, буквально засветившийся от торжества. – Даже до девчонки дошло, что дальше тянуть некуда, только ты, рыцарь пустоголовый, упираешься, пытаясь играть в защитника прекрасной дамы. Пойми же, кретин, «вольные», конечно, совсем сумасшедшие, но далеко не дураки. И то, что Юки не просто так в городе снова появилась, наверняка уже поняли. Но сейчас их пока ведет жажда охоты, жажда крови, сейчас они еще на инстинктах действуют. Но еще немного – и голову эти твареныши таки включат. И вот именно тогда начнутся неприятности!

Принц Алехандро как-то ссутулился и опустился в кресло напротив друга.

– Тебе Клио-то не жалко? – тихо спросил он.

– Жалко, – развел руками найхонец. – Поэтому постараюсь сделать все возможное, чтобы она выжила. А еще мне жалко десятки вампиров, которые найдут свой конец, если мы не разберемся с «вольными».

Парировать это было нечем. Необходимое зло. Кем-то надо пожертвовать ради общего блага. Вещь понятная и предсказуемая, как для меня, так и для принца Де Ла Фуэнте, все же оба мы были главами кланов и так же платили чем-то или кем-то за то, чтобы остальные находящиеся под нашей защитой вампиры, продолжали существовать в довольстве и достатке.

– Принц Алехандро, я благодарна, что вы так печетесь о моем благополучии, но мистер Мацунуга, к прискорбию моему, прав. Выбора нет. Остается только надеяться на удачу и мастерство вашего друга, – решила прекратить бесполезный спор, который лишь отнимал наше время, я.

Найхонец плавно поднялся из кресла, взял меня за руку и потянул за собой так, будто бы я могла в любой момент сорваться и убежать. Не дождется. До такой откровенной трусости я не унижусь. Тем более, что решение мной уже принято, а от своих решений я никогда не отступаю.

Уже перед автомобилем мне сообщили «восхитительную» новость: на этот раз я ехала совершенно одна. «Шершень» меня не бросал, он собирался ехать следом на мотоцикле и страховать. Клятвенно заверял, что со мной совершенно точно ничего не стрясется… Вот только поверить во все это до конца не удавалось. Хотя я исправно кивала, неумело делая вид, что доверяю вампиру полностью и безоговорочно.

– Едь небыстро, Юки, – давал мне последние наставления найхонец. – Ты должна быть замечена. А заодно не должна оторваться от меня, иначе ничего хорошего не выйдет, уж поверь.

– Понимаю, – кивнула я. – А если на меня нападут все-таки, тоже ехать медленно?

Последний вопрос волновал особенно сильно.

– А вот тогда прибавляй скорости и короткой дорогой езжай к особняку Де Ла Фуэнте. Там предупреждены и готовы, в случае необходимости, встретить незваных гостей как положено. Только не вздумай останавливаться и уж тем более не выходи из машины. Все поняла?

– Все.

Чего уж непонятного… Главное, что я поняла, так это то, что у меня огромные шансы не увидеть следующей ночи. Стоит мне ошибиться, стоит Мацунаге ошибиться – и существование Клио де Ритер будет окончено. К огромной радости братьев…

Я уселась во вчерашнего монстра. Предчувствия, что ничем хорошим это не закончится, оставлять никак не хотели. На какой-то момент малодушие едва не пересилило решимость… Едва не побежала назад, под крыло принца Алехандро. А потом посмотрела на мрачное лицо найхонца, на котором отражалась абсолютная готовность к действиям, и стало невообразимо стыдно. Принцесса не имеет право на трусость, когда речь заходит о долге перед кланом. Даже если клан не стоит затрачиваемых на него усилий.

– Тебе обязательно повезет, Yuki-onna, – шепнул не напоследок «шершень». – Высшие силы любят таких как ты, наивных добросердечных дурочек. Так что ничего с тобой не стрясется.

На страх в тот момент уходило столько сил, что их просто не оставалось на раздражение по поводу ненавистного обращения или некорректных заявлений об уровне моего интеллекта. Да и стоило ли вообще раздражаться на того, кто будет прикрывать тебе спину? Марк и Эмиль стелили так мягко, что в итоге я оказалась на камнях двора собственного дома на рассвете. А Мацунага… Если сегодня он меня защитит, то пусть уж называет, как того хочет. Хоть снежной бабой, хоть снеговиком, хоть сразу Святым Николаем.

В машине, как мне показалось, было слишком жарко и слишком сильно, практически невыносимо, пахло бензином. Глупости конечно, со вчерашнего дня ничего не изменилось, только лишь обстоятельства и мое собственное состояние. В зеркале заднего вида я увидела, как Мацунага Каору, одетый с ног до головы в черное, садится на столько же черный мотоцикл. Вспомнилось то, что я краем уха слышала о неких воинах, которые кого-то существовали в Найхоне, тех, что убивали тайно. Возможно, до того, как «шершень» прошел через инициацию, он также под покровом ночи проникал в дома и отнимал жизни. Если моя догадка правдива, то в его судьбе мало что изменилось после обращения. Просто какое-то время он видел только луну и был вынужден скрываться от солнца. Наверняка из-за этого его мир не перевернулся с ног на голову, как было когда-то со мной.

Я выехала первой. Мацунага чуть погодя, создавая впечатление, что он не имеет ко мне ни малейшего отношения. Его черный силуэт мелькал на самой грани видимости, давая хоть какую-то иллюзию защищенности…

Машина, несмотря на чудовищные размеры, двигалась практически бесшумно, мотор работал тихо и мерно, выдавая вместо ожидаемого рычания мерный и спокойный рокот. В любой другой момент, мне бы понравилось это, но сегодня наоборот хотелось, чтобы громкие звуки отвлекли от совершенно ненужных мыслей.

На этот раз я ехала другой дорогой, не хотелось повторять тот же маршрут, чтобы не вызвать еще больших подозрений у тех «рыбок», для которых я играла роль червяка на крючке. И так наверняка им покажется странным, что после чудесного своего спасения я не просто не исчезла из города, так еще и появляюсь там, где меня могут заметить. День сегодня был выходной, поэтому вечерние улицы до отказа заполнили автомобили. Люди жаждали развлечений…. И безумно мешали мне выполнять наш план. То и дело приходилось сбрасывать скорость, давая «шершню» возможность догнать меня. Или скорее всего, давая себе возможность его дождаться и хотя бы немного успокоиться. Одной становилось слишком уж страшно.

Место для того, чтобы выйти из автомобиля, я выбирала настолько долго, что мой сопровождающий наверняка успел меня проклясть про себя, а то и вслух. Но я боялась. Очень боялась. Пугало все: слишком яркое освещение или же его отсутствие, многолюдные и безлюдные места… Опасность чудилась везде. Да скорее всего, так оно и было. Слежки я не заметила, но чье-то враждебное и пристальное внимание ощущалось, да еще как…

Через полчаса мучений, я припарковалась у небольшого сквера. Во времена моей юности он примыкал к особняку маркиза Голдстейна, и там во время балов часто уединялись пары, чтобы обменяться пылкими признаниями или же – невероятное легкомыслие – поцеловаться. Сейчас пары тут тоже уединялись, но встречи их проходили далеко не так скромно, как когда-то, поэтому и вампиры часто посещали сквер, чтобы отобедать, правда, есть здесь предпочитали лишь самые молодые из нас, уж слишком велика вероятность захмелеть от крови, щедро приправленной гормонами, и сделать какую-то глупость. Я тут никогда не охотилась, да и вообще старалась за милю объезжать место любовных свиданий. Такой разврат казался мне отвратительным…

Каблуки опустились на асфальт с омерзительно громким стуком. Раньше я одевала каблуки спокойно, мне не от кого было скрывать свое присутствие. Теперь – было. И стук, сопровождающий каждый шаг, безумно раздражал.

Я огляделась, стараясь, чтобы движения были плавные и выверенные, чтобы мой страх остался той тайной, которую я разделила только с Мацунагой Каору. До ушей долетел протяжный женский стон. Тут же прокляла вампирскую остроту чувств. Иметь хоть какое-то, пусть даже самое опосредованное отношение к происходящему, не хотелось. В траве истошно стрекотали кузнечики. Это могло бы быть даже романтично, если бы не понимание того, что в итоге все это творится опять же ради спаривания… Аллея, разделявшая сквер на две равные части, была целиком освещена полной луной. И прогуляться в поисках пригодного ужина я решила именно по ней. Каждый шаг сопровождался ненавистным цокотом, но желание сорвать туфли и забросить подальше в кусты, причем, желательно так, чтобы они попали по чьей-то голове, пришлось подавить.

Как я потеряла сознание, из-за чего, кто на меня напал – я понять даже не успела. Охотников и правда прекрасно учат…

Когда беспамятство отступило, я осознала себя в темном помещении без окон, единственным источником света в котором являлась электрическая лампочка висевшая под потолком прямо на проводе. Она была совсем маленькой и разве что придавала окружающей меня черноте красноватый инфернальный оттенок. Возможно, кто-то так представлял ад…

Меня бросили на пол, причем, боль давала понять, что именно бросили, можно сказать даже, швырнули на грязный бетонный пол, намеренно сделав это так, чтобы нанести повреждения. Но не убили. Выходит, я зачем-то была нужна… Руки были связаны за спиной «ведьминой веревкой», ноги тоже стянули… Предусмотрительно. А вот глаза не завязали.

Губы сами собой искривились в насмешливом оскале. Как это самонадеянно, недооценивать меня. Как это глупо, дать посмотреть тебе в глаза принцессе де Ритер.

ГЛАВА 12

Сила женской слабости

С того момента, как открыла глаза, я не пошевелила и пальцем. Просто лежала и смотрела на дверь, застыв как каменное изваяние, ожидая, когда кто-нибудь войдет. Так могут часами сохранять неподвижность охотящиеся крокодилы… Рано или поздно вольные придут сюда. И это станет для них последней ошибкой. Блэк бы наверняка не сглупил так, пожелай он мне гибели, он не стал бы захватывать главу клана в плен, особенно, не зная сути таланта, который в этом клане имеется. Оставить мои глаза незавязанными… Будь на моем месте кто-то из тех же Де Ла Фуэнте, пусть даже сам принц Алехандро, «вольным» бы ничего не угрожало… Но я де Ритер, дитя и наследница принца Леона.

Интересно, как скоро Мацунага найдет меня? Он наверняка найдет, и со мной даже ничего не случится за это время. Нужно было убивать меня сразу, или пока я была в беспамятстве. Сейчас же, охотники сами стали моей добычей. Меня связали по рукам и ногам, но это не помешает мне расправиться с ними.

Примерно через полтора часа ожидания до моих ушей донеслись шаги. Кажется, «вольные» решили навестить свою пленницу. Улыбки я себе не позволила, боясь даже в малом сбить предельную концентрацию. Я была готова к встрече. А вот они – нет.

– А на кой черт она нужна нам живой? – донеслось до меня. Говоривший был мужчиной, и совсем молодым. Слишком уж «современными» казались интонации, с которыми он произносил слова.

– Неужели ты думаешь, будто эта безмозглая курица одна и по собственной инициативе выехала на улицы, да еще и не скрываясь, особенно после того, как не так давно спаслась от упокоения?

Безмозглая курица… А я еще считала, будто у «шершня» дурные манеры. Что же, несовершенству, так же как и совершенству, предела нет. Все же воспитание вампиров куда лучше, чем воспитание смертных или большинства охотников. Помнится, даже когда одна из свар между принцем Лоренцо и принцессой Цю Лянь достигла своего апогея, ди Альберто называл принцессу Ли исключительно «этот ядовитый цветок Востока»…

Через несколько минут дверь в мое узилище скрипнула, и двое мужчин вошли внутрь. Первое мое впечатление было таково: они оба безумно напоминали мне Мацунагу. Как щенки лайки напоминают взрослого волка. Хищные и поджарые, они не вызывали той боязливой оторопи, что и «шершень». Или же Оливер Блэк. Эти охотники были преступно молоды, вряд ли старше меня самой, и даже то, что вся их природа идеальна для убийства вампиров, не делало их достойными противниками. Значит, рядом есть кто-то еще. Старшие. Те, кто руководят, обучают и кто способен убить Хорхе Сото. Эти двое не могли представлять для первого бойца нашего города хоть какой-то опасности.

– А красивая тварь, – задумчиво произнес один, белокожий и черноволосый, он выглядел именно так, как обычно представляют себе смертные нас, немертвых.

На моем лице не дрогнул ни единый мускул, хотя желание хотя бы попытаться наброситься на обидчика было велико. Дурная кровь, в которой всегда таилось бешенство, в то мгновение взыграла во мне в полную силу.

Второй подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза.

«Гордыня – величайший из грехов».

На место ярости пришло торжество. Он уже сам загнал себя в ловушку, даже никаких усилий прикладывать не пришлось. Этот был рыжеволосым, с лицом совершенно лисьим, лукавым и добродушным, разве что ухмылка сейчас на этом лице была мерзкой и «грязной». Пожалуй, встреть я такого человека при иных обстоятельствах, то испытала бы даже какую-то симпатию.

– И правда красивая, – подтвердил «лис», подцепив сухими горячими пальцами меня под подбородок и заставив повертеть головой. – Как статуэтка из фарфора. Даже жаль будет ее упокаивать. Может, себе оставим? Смазливая, живучая и не залетит.

Какую же завидную участь пожелал для меня этот мальчик. Шлюха для охотников. Соблазн продемонстрировать клыки был велик, безумно велик.

Я всю жизнь старалась избегать соблазнов.

– Это не нам решать. Как Энди скажет – так и будет. Хотя как по мне, так твоя идея неплоха. Все равно она больших неприятностей доставить не сможет.

Второй также присел передо мною на корточки и стал беззастенчиво осматривать.

– Ты же будешь послушной девочкой, а?

Наши взгляды встретились. И вот тут я улыбнулась. Широко и почти добродушно. Первые два узла в кружеве моих чар были созданы. Теперь мне не нужно было видеть глаз своих иных моих жертв, чтобы они запутались в творимой мною паутине колдовства. Принц Леон дал мне только одно прозвище и пользовался им лишь сам… Он называл меня «Паучок».

Эти двое даже не успели понять, как оказались в творимом мною кошмаре, совершенном и прекрасном, как картина гениальнейшего художника. Я пробудила самые старые, самые иррациональные страхи, те, что в детстве заставляли натягивать на голову одеяло и прижиматься к стене в надежде, что страшное чудище не доберется… Именно от этих страхов сложнее всего избавиться и именно они крепче всего держат. Потому что с ними приходит чувство абсолютной беспомощности.

Лица моих противников сперва приобрели отсутствующее выражение, затем же на них отразился первобытный ужас и безысходность. Я не знала, что они видят в тот момент вместо этого подвала, но могла с уверенностью сказать, что перед их глазами сейчас предстало нечто неописуемое жуткое.

В тот момент я задавалась лишь одним вопросом: успеет ли Мацунага найти меня до того, как охотники окончательно лишатся рассудка? Я опасалась выпустить их даже на секунду, да и о том, чтобы уменьшить глубину погружения, речь не шла, иначе у них появится шанс выпутаться. А в том состоянии, что сейчас, они сохранят разум разве что еще ближайшую пару часов.

Я лежала как и прежде неподвижно, лишь мозг размеренно работал, удерживая тончайшее колдовство. Двое молодых охотников сидели на полу поодаль, раскачиваясь на месте. Рыжий оказался слабейшим: в уголке рта его уже через полчаса выступила слюна, он потерялся в своем кошмаре и теперь не смог бы выбраться, даже пожелай я по какой-то прихоти отпустить его.

Приблизительно час никто не беспокоил меня, никто не искал этих двоих. Затем я услышала тяжелые шаги. Обладатель их был недоволен, чего не собирался скрывать. У меня не возникло ни малейших сомнений, что шел он за моими жертвами. К этому времени паутина, подкрепленная силами двух уже пойманных, растянулась по подвалу невидимой сетью. Тот, что шел к нам, не мог не попасть в нее.

– Эй, вы, идиоты, хватит играться с вампиршей! – издалека крикнул третий.

Когда ответа ему не последовало, он ускорил шаг. В воздухе можно было ощутить тонкую, чуть кисловатую нотку чужого беспокойства.

– Рик, Джерри, не шутите так! – все еще раздраженно потребовал мужчина. И наконец-то попал в зону действия моего заклятия.

Я блаженно прикрыла глаза, медленно, нить за нитью оплетая невидимый кокон вокруг «вольного». Его сознание оказалось куда устойчивей и ясней, чем у двух предыдущих охотников, заморочить такого будет на порядок сложней… Но я не даром была принцессой и дочерью принца Леона, дар клана развился во мне сильней, чем в ком бы то ни было, и, пожалуй, справиться со мной на моем же поле мог бы лишь Мацунага. Если кто-то видит сквозь иллюзии, которые творит одна из де Ритеров, то, возможно, и творимые нами кошмары для такого вампира не представляют угрозы.

Когда третий «вольный» шагнул внутрь моей темницы, он еще был в сознании, еще успел удивиться странному поведению своих товарищей и правильно определить его причину.

Он даже успел воскликнуть:

– Что за черт?!

И лишь после этого реальность для него исчезла.

Я закрыла глаза. Зрение мне уже было ненужно. Достаточно и той магии, что я выпустила, чтобы держать ситуацию под контролем и не дать себя убить… Я медленно вошла в транс и замерла в ожидании новых врагов или тех, кто все-таки решит спасти меня.

Пришла в себя я от того, что кто-то бесцеремонно и грубо разрывает так кропотливо сплетенные мной нити. Это было почти болезненно. Я оскалилась и атаковала нахала, посмевшего творить подобное варварство, но он упорно сопротивлялся, защищаясь от моих чар. И этот «кто-то» упрямо двигался ко мне. Бороться с паникой с каждым мгновением становилось все сложней, в физическом плане я сейчас слаба и уязвима, убить меня тому, кто способен не попасться в плен созданной мной иллюзии, труда не составит.

Дверь в подвал со скрипом открылась, и я сумела взглянуть на своего противника.

– А ты не так проста, как кажешься на первый взгляд, Юки. Добраться до тебя было нелегкой задачей, – с дружелюбной улыбкой произнес Мацунага. – Прости, я все-таки не сумел защитить тебя.

– Как видите, мистер Мацунага, я не настолько беззащитна, чтобы не суметь позаботиться о себе самой, – чуть хрипловато ответила я. В голосе проскользнуло неуместное и детское торжество.

Найхонец повернулся к тем, кто успел в большей мере оценить мои способы защиты, чем он сам.

– Вижу… Они еще в здравом уме? – задал самый правильный в данной ситуации вопрос он.

– Нет, – немного заторможено покачала головой я. – Ни один. Пришлось погрузить их слишком глубоко, чтобы они могли долго сохранять разум.

– Жаль. Ну да ладно.

Когда мужчина развязывал меня, его пальцы казались горячими, как уголья. Очевидно, он уже успел поужинать, добираясь до места, где меня держали. И его пищей сегодня вполне могли стать «вольные». Охотников нам есть не рекомендуется, их кровь действует на вампиров как протухшее мясо на людей, но всегда ходили легенды о том, что для «шершней» охотники – лучшее блюдо.

После того, как ненавистные веревки были сняты, Мацунага поднял меня на ноги и отряхнул от пыли мою одежду. Эти его действия вызвали у меня удивление и сильное. Будь рядом со мной принц Алехандро, я бы могла ожидать, что мне помогут подняться, а то и вынесут на руках из подвала, но для Мацунаги Каору и то, что он сделал являлось верхом галантности.

– Как ты, Юки? – продолжил поражать меня найхонец. – Испугалась?

– Когда они меня схватили – я не успела ничего понять, поэтому не успела испугаться. А когда поняла, что они оставили мне глаза открытыми, повода для страха уже не было, – спокойно и даже почти расслабленно пояснила я. Оказалось безумно приятно продемонстрировать этому мужчине, что я далеко не так слаба и бесполезна, как ему могло казаться сперва.

– Извини, Юки, – еще раз попросил прощения «шершень». – Моя ошибка. У тебя могло бы и не быть шанса использовать свои способности для защиты.

– Извинения приняты, – церемонно кивнула я. – Впрочем, если бы у меня и действительно не было шанса… мне было бы уже все равно.

Найхонец кивнул. Выглядел он при этом на удивление задумчивым, будто решал какую-то невероятно сложную задачу.

– Идем, тут ловить уже нечего, троих я убил сам, троих довела до состояния растений ты. И все сопляки… Эх, если бы только быть уверенными, что их и было всего шестеро. Нам бы хотя бы одного живого и в здравом рассудке – тогда бы Санчо помог нам узнать всю подноготную.

Я тоже была немного расстроена, что наша охота не принесла столько пользы, сколько мы ожидали. С другой стороны, мы оба остались живы, так что жаловаться на невезение тоже грешно. Подвал вместе с тремя охотниками уже удручал меня чересчур сильно, и я, развернувшись, двинулась к выходу, слыша, что Мацунага последовал за мной. Каблук на правом туфле безбожно шатался… Белые, как снег, замшевые туфельки на тончайшей шпильке, подарок Марка на девяностую годовщину моего обращения, любимейшая пара. И теперь они безнадежно испорчены. Никогда бы не подумала, что мне принесет такое счастье понимание, что подарок брата пришел в полную негодность. Но сейчас я была именно счастлива, что порвалась еще одна ниточка, связывающая меня с моей семьей.

Оказалось, что держали меня в полуразрушенном доме за городом. Отсюда был прекрасно виден холм, на котором уже многие годы высилась резиденция клана де Ритер.

– Это еще недавно был мой дом, – указала я на особняк.

– И он так близко находится от логова «вольных»… – с кровожадной ухмылкой произнес «шершень». – Уже кое-что для Коронного совета.

Оставалось только вздохнуть. Мужчина был совершенной машиной убийства, но вот в тонкостях работы Коронного совета он, судя по всему, не понимал ничего. Совсем.

– Для Коронного совета такого доказательства не просто недостаточно. Он его даже не примет. И первым, кто выскажется против, будет принц Де Ла Фуэнте. Мы не можем руководствоваться одними лишь домыслами.

– Мы? – переспросил недоуменно он. – Все еще относишь себя к правителям кланов?

Мне почудилась ирония в его голосе. Что-то было в нем такое неуловимо-насмешливое… Но не злое, уже не злое. Если при первой встрече найхонец едва ли не причислил меня к личным врагам, то теперь я перешла в статус младшего, находящегося под опекой. Принцесса Клио де Ритер должна была возмутиться таким отношением. Но вот Клио, просто Клио, была благодарна… Абсурд.

– Я принцесса вплоть до смерти или отречения, – повторила я безо всякого выражения слова принца Алехандро. – А значит, и член Коронного совета. Тут у меня нет альтернативы.

Мацунага не ответил мне, лишь окинул взглядом. Да, чумазая, со встрепанными волосами, уставшая, сейчас я меньше всего напоминала гордую властительницу. Даже не хотелось думать, на кого я была похожа. Но почему-то он сказал:

– Истинная принцесса.

– Благодарю, – кивнула я с тем достоинством, которое еще сохранилось во мне.

Добирались до резиденции Де Ла Фуэнте уже утром, настолько ясным и безоблачным, что сама мысль о том, что в этот момент может свободно разгуливать под открытым небом вампир, казалась кощунственной. Встретить кого-то мы не опасались, хотя личины я все же набросила, пусть и больше для приличия, чем из осторожности. Мацунага позвонил принцу Алехандро, и в особняке нас уже ждали, пропустив сразу же. Охранники-смертные недоуменно оглядели нас, явно пораженные непристойным внешним видом, но сказать хоть что-то гостям принца не посмели. Смертные вообще редко смеют обсуждать, а уж тем более осуждать, гостей своих безнадежно мертвых нанимателей.

– Вы задержались, – приветствовал нас из темноты замершего в оцепенении дома его хозяин. Самого принца я никак не могла увидеть, акустика холла творила что-то совершенно странное, и неясно было, откуда доносится мягкий баритон Де Ла Фуэнте.

– Не все пошло по плану, Санчо, – коротко ответил «шершень» и уверенно двинулся в сторону дверей, что вели в столовую. Для него определить местонахождение принца Алехандро труда не составило.

– Надеюсь, с вами все в порядке, принцесса Клио? – с тревогой спросил меня Де Ла Фуэнте.

– Чтобы с принцессой что-то стряслось нужно нечто большее, чем три охотника-молокососа. Как оказалось, у Юки куда больше сюрпризов, чем можно подозревать, глядя в эти наивные глаза, – ответил вместо меня Мацунага. – Ты был прав, говоря, что я недооцениваю ее.

В непроглядной даже для меня тьме раздался тихий смех.

– Нельзя сбрасывать со счетов наследницу принца Леона и самое талантливое его дитя лишь из-за того, что она не способна перегрызть тебе глотку. У нее и без того много тузов в рукаве.

Каблук попал в какую-то выбоину и я, споткнувшись, едва не умудрилась позорно упасть плашмя на пол. Наследница принца Леона и самое талантливое его дитя была спасена от очередной порции стыда Мацунагой Каору, вовремя схватившего меня за шкирку.

– Осторожней, Юки.

И все. Ни единого больше слова. Никаких замечаний по поводу неуклюжести моей или еще чего-то в этом роде. Определенно, после событий этой ночи отношения у нас с «шершнем» существенно улучшились.

В столовой, где нас ожидал накрытый завтрак по человеческим меркам или же очень поздний ужин по меркам вампиров, шторы на окнах были раздвинуты и стало непонятно, почему в холле даже единой лампы не озаботились включить. То ли принц Де Ла Фуэнте не задумывался о возможных неудобствах, то ли это можно считать проявлением чувства юмора.

– Солнце? – только и уточнил у друга найхонец.

– Лучшая защита от лишних ушей, если ты живешь среди вампиров,– пожал плечами принц, отодвигая для меня стул. – Присаживайтесь, принцесса Клио, вы наверняка устали и проголодались.

– Вы правы, – кивнула я, опускаясь на сидение. – Я вымотана и очень голодна.

По правде говоря, в тот момент я была настолько измучена, что окружающую меня действительность воспринимала будто через мутное толстое стекло. Все звуки для меня стали приглушенными, слабыми, а все цвета разом поблекли. Будь я человеком, то предположила бы, что на грани обморока от истощения физического и душевного, но вампиры твари слишком бесчувственные, чтобы еще и лишаться их в критических ситуациях.

– Выпейте крови, принцесса, – тут же подал мне бокал (хотя даже не подал, а вложил в руку и заставил сжаться бессильные практически пальцы на тонкой ножке) хозяин дома. – Разогрета особым способом, практически не отличишь от свежей.

– Вы очень предупредительны, принц, – кивнула я, понимая, что безнадежно увязла в предписываемых этикетом фразах, и самой меня в разговоре уже нет. Есть только мой статус, статус принцессы де Ритер, гостьи клана.

Кровь я проглотила, не чувствуя вкуса, но последовавшее за ней ощущение блаженной сытой разморенности оказалось необычайно приятным и расслабляющим. Настолько расслабляющим, что я уже через десять минут позорно клевала носом, убаюканная голосами двоих мужчин, продолжавших вести беседу очевидно достаточно важную, раз они решили обсудить все сразу же, а не после того, как Мацунага хотя бы немного передохнет.

Когда я уже практически утонула в дреме, согретая утренними лучами солнца, кто-то, то ли принц, то ли невозможный друг его, поднял меня с кресла и на руках перенес в спальню, где я уснула уже основательно и глаз до заката не открывала.

Когда горизонт на западе окрасился алым, я проснулась, как и положено вампиру. Был ты высшим или же не был, но именно закат воспринимают дети ночи как начало активной фазы суток. Выяснилось, что обошлись со мной благопристойно, но без излишней заботы. То есть, одежда была ровно в том состоянии, в каком я приехала в особняк, даже разбитые туфли не сняты, о том, чтобы прикрыть меня покрывалом, и говорить не пришлось. Вывод напрашивался сам собой: судя по высшей степени негалантности, устраивал меня на ночь Мацунага, принц бы до такого безобразия не дошел. Но, с другой стороны, найхонец лично доволок меня до кровати и даже уронил не мимо нее. Существенный прогресс в наших первоначально довольно натянутых отношениях…

Первым делом все грязные тряпки отправились в мусорную корзину. Обычно я не была настолько расточительна, но хотелось убрать все, что могло бы напомнить мне о встрече с «вольными». Даже если потом я почувствовала себя уверенной и сильной, все равно я испытала страх, от которого хотела избавиться.

Около полутора часов я потратила в ванной, смывая с себя всю ту грязь и все то омерзение, которого хватила в злополучном подвале. Я стояла практически под кипятком и с остервенением растирала кожу мочалкой, будто хотела остаться без кожи вовсе. Белые волосы мои вернули свой первоначальный цвет только после того, как я четвертый раз смыла с них шампунь.

Казалось бы, что теперь я должна была принять свой прежний вид, но облик мой почему-то все равно казался мне иным. Из зеркала на меня смотрела почти незнакомая мне женщина, выглядевшая одновременно и старше, и младше прежней принцессы Клио. Что-то исподволь меняло меня на протяжении последних дней, и этим вечером из под струй воды, как древняя богиня любви из пены морской вышел кто-то новый… Впрочем, сравнивать меня, по выражению того же Мацунаги, снежную бабу, с божеством, наверное, чересчур…

Одеться я не успела – в комнату с уже привычной бесцеремонностью ввалился найхонец, с порога заявивший мне:

– Это были не все «вольные». Сегодня напали на клан Ли. Днем.

Я стиснула кулаки. Днем. Это уже никуда не годится. Охотникам не угрожает смерть от солнечных лучей, однако же по издревле заведенной традиции они предпочитают сражаться с нашим племенем ночью. Честная игра. Дух охоты. Так было всегда – и теперь клан, лояльный к людям клан, пострадал.

Все было очень и очень серьезно, о чем ясно говорило отсутствие в глазах Мацунаги привычной насмешливости, с которой он прежде всегда говорил со мной.

– Что с принцессой Цю Лянь? – ровно поинтересовалась я, затянув пояс халата, надетого после душа потуже. Вряд ли «шершень» будет настолько любезен, что подождет за дверью, пока я надену на себя нечто более подобающее.

– Что может быть с этой хитрой ведьмой? Солнце для нее не угроза, а по силе своей она немногим уступает мне.

«Немногим уступает ему? Всемогущая принцесса Ли Цю Лянь, повелевающая мертвыми так же легко, как и живыми?»

О… В тот момент пределом мечтаний для меня было понять пределы возможностей Мацунаги Каору. Или же пределы его лжи. Но слишком уж будничным и невыделяющимся на фоне остальной речи казалось это его замечание о могуществе принцессы. Если и ложь – то виртуозная.

Мужчина же тем временем продолжал:

– Так что когда свора щенков добралась до правительницы Ли… им пришлось испытать сильное разочарование на свой счет.

Но вряд ли апартамент принцессы ближе всего расположены к входу в резиденцию клана. Стало быть, пока нападающие дошли до комнаты Цю Лянь, им много кто мог встретиться…

Я прямо взглянула в темные, почти черные глаза найхонца:

– Сколько жертв?

На его лице не дрогнул ни один мускул, но в комнате будто бы похолодало.

– Принцесса Ли Цю Лянь в глубокой скорби, – только и ответили мне. И этого было достаточно, чтобы оценить весь масштаб произошедшего.

Вздох, тяжелый и горький, вырвался сам собой.

– Я скорблю с принцессой Ли, – выдавила из себя я.

Резня, устроенная Де Ла Фуэнте была еще слишком свежа в моей памяти, чтобы я могла с недрогнувшим сердцем слышать как нечто подобное происходит с иным кланом. В тот момент, мне стало окончательно ясно, что чем бы ни было вызвано тогда нападение подручных принца Алехандро и как бы ни относился он ко мне сейчас, простить произошедшего с моим кланом Де Ла Фуэнте я не смогу никогда.

– Думаю, ты в самое ближайшее время сможешь лично высказать свои соболезнования. Цю Лянь просит о встрече. С тобой. А также с теми тремя охотниками, которых ты довела до состояния растений, и над теми, над кем поработал я сам.

– Принцесса Ли может возвращать разум? – изумилась я, слабо понимая, чего вообще можно добиться от тех, кто побывал в созданной мною паутине кошмаров.

– Принцесса может разговаривать с трупами. И весьма результативно.

Замечательно. Стало быть, принц Алехандро позаботился о том, чтобы завладеть теми безумцами, которых мы с «шершнем» оставили в заброшенном доме. И их либо умертвили уже в процессе транспортировки, либо умертвят в самое ближайшее время. Про трупы тоже не забыли. Де Ла Фуэнте ничего не упустил. Стальная хватка у галантного принца, раз попал – уже не выберешься.

– Когда и где я смогу встретиться с принцессой Цю Лянь?

– Она явится к Санчо через два часа. Просить содействия в поиске преступников. Блэк тоже обещал приехать.

– Принц Де Ла Фуэнте пускает на свою территорию охотника?

Да, Оливер Блэк лоялен, более чем лоялен, но подпускать его так близко к себе, к клану, позволить увидеть внутреннее устройство резиденции, оценить охрану… Это либо высшая степень доверия, либо же редкостная самонадеянность. Я бы не решилась на такой риск. Вампир – это всегда вампир, охотник – это всегда охотник. Не стоит забывать о нашей природе и взаимной природной же ненависти.

– Блэка проще пустить. А то сам войдет, – последовало мрачное разъяснение, которое меня только еще больше запутало. – Видишь ли, Юки, наш общий друг Блэк так расстроен фактом нападения своих… собратьев, да еще и на саму благородную принцессу Цю Лянь, и так жаждет с ними расквитаться как можно быстрее, что теперь рвется присоединиться к беседе Санчо и Ли. Эта троица давно друг друга знает. И куда как лучше, чем предполагают окружающие.

– И вы тоже хорошо их знаете, верно? – предположила я. – Оливера Блэка и Ли Цю Лянь?

Вспомнился недавний спор «шершня» и охотника. «Не трогай наших женщин». И тот странный разговор на стоянке между принцем и Оливером, сразу после покушения на меня. Тогда принц Алехандро на пустом месте сцепился с Блэком. Видимо, эти склоки произошли не из-за меня. Я была лишь символом. Символом вставшей между ними женщины. И даже можно сделать предположение какой именно женщины.

– Да, хорошо и давно, – кивнул на мой вопрос найхонец. – У Блэка знаю как минимум десяток имен, которыми он представлялся, но это ему идет больше всех вместе взятых.

– Принцесса Ли тоже меняла имена?

Странно было представить, что этакая змея, подлинная королевская кобра, совершенная в красоте и силе, будет менять личины. Она для всего мира была принцессой Ли и вряд ли был на земле хотя бы один вампир, что не знал бы правительницы восточного клана, перебравшегося на запад.

– Ну что ты. Это же блистательная Ли Цю Лянь, зачем ей менять имена, если все равно нет ни единого шанса остаться неузнанной?

В голосе найхонца звучало такое нескрываемое восхищение, что даже весомая доля раздражения, которая была явственно слышима, не мешала мне испытывать досаду, и сильную. Обо мне подобным образом вряд ли кто говорит… А хотелось бы. Хотелось бы, чтобы даже несмотря на сильную неприязнь, обо мне говорили… так.

Принцессу Цю Лянь принимали согласно ее статусу и сложившейся для ее клана ситуации, с огромным почтением и приличествующей случаю скорбью. В белоснежном ципао до пола она казалась статуэткой из фарфора, изящной, печальной и, как ни странно, смертоносной. Тонкая ее фигура была преисполнена странной, почти мистической силы. Принцесса церемонно раскланялась с Де Ла Фуэнте, Мацунага удостоился лишь взгляда, причем безмятежность властительницы в такой ситуации могла быть расценена как явное пренебрежение. Кривая ухмылка «шершня» говорила о том, что отношение женщины он прекрасно понял, оценил… и… а вот дальше я не могла понять. Все же реакции найхонца для меня все еще оставались тайной за семью печатями.

Я стояла рядом в обличье, в котором появилась в первый день в особняке Де Ла Фуэнте и царственного внимания на меня обращено не было. Смертные всегда мало интересовали Ли Цю Лянь…

Оливер Блэк появился спустя пять минут после прибытия правительницы и казался встревоженным и встрепанным более обычного. Его глаза лихорадочно сверкали, и он то и дело закусывал губу, чего раньше за охотником вроде бы не водилось.

– Я хотела бы услышать ваши слова, – сухо сказала Блэку вместо приветствия Цю Лянь. В голосе принцессы явственно зазвучала сталь.

Он поежился и беспомощно развел руками. Цю Лянь многие побаивались, но для меня стало сюрпризом, что к этим «многим» относился и сам Оливер Блэк. До этого мне казалось, что он не способен испытывать страх вовсе.

– Понимаю ваши чувства, почтенная принцесса, но, боюсь, прямой моей вины тут нет.

Женщина смерила его тяжелым изучающим взглядом и поинтересовалась:

– Вы так считаете?

В комнате находилось еще несколько членов клана Де Ла Фуэнте и свита принцессы Ли. И они замерли, будто их в лед вморозили, боясь даже пошевелиться, настолько жуткой в то мгновение стала Цю Лянь.

– Почтенная, почему-то вы не спешите кидаться обвинениями в адрес Мацунаги! – с обидой в голосе заметил охотник.

Найхонец нахмурился и посмотрел на беловолосого ну очень неласково. Мол, нечего приплетать посторонних в вашу личную свару.

– Мацунага Каору не обязывался Договором хранить мир между людьми и вампирами! – ответила ледяным тоном ответила Ли и сделала шаг в сторону Блэка.

Она была на голову ниже своего противника и рядом с ним выглядела, как юное сливовое деревце рядом с дубом. «Дуб» посерел лицом и медленно попятился, не сводя со «сливы» настороженного взгляда.

Принц Де Ла Фуэнте застыл на месте, будто бы к чему-то прислушиваясь. Наверняка следил за мыслями своих гостей, боясь пропустить момент, когда они сцепятся.

– Принцесса, тут и правда нет вины охотников. Тех, что приняли договор, – поспешил вмешаться глава Де Ла Фуэнте, пока дело не дошло до смертоубийства. Маска сдержанности, так свойственная тем, кто по рождению был представителем желтой расы, скрывала под собой адово пламя, готовое при случае уничтожить любого, и отблески этого чудовищного внутреннего огня легко было заметить в прищуренных вишнево-карих глазах Цю Лянь.

– Мы понимаем и разделяем вашу скорбь, но не стоит помогать противнику разобщением в наших собственных рядах. Нужно обсудить все с глазу на глаз.

– Без моей свиты? – ровно уточнила Ли. Настолько ровно, что я в тот момент пожелала оказаться как можно дальше от нее.

– Да.

– Вы желаете, чтобы я находилась в обществе охотника без своих телохранителей? – с арктическим холодом в голосе произнесла женщина.

Принц Алехандро и «шершень» недоуменно переглянулись, будто бы рассматривать беловолосого как угрозу для безопасности Ли Цю Лянь было для них дикостью.

Оливер Блэк в то мгновение выглядел до глубины души оскорбленным.

Безмятежность внешняя у принцессы была настолько безупречной, что стало очевидно: о безмятежности истинной и речи нет.

– С вами буду я. Думаю, этого достаточно, чтобы гарантировать вашу безопасность – вышел вперед найхонец, будто бы невзначай оттирая главу охотников себе за спину. Уже сложившаяся, казалось бы, для меня картинка отношений между «шершнем» и Блэком снова распалась на груду фрагментов. Только что один из них защитил другого.

– Благодарю, господин Мацунага. Я вам полностью доверяю, – нежным голосом пропела Ли Цю Лянь, склонившись в грациозном церемонном поклоне.

Охотник, «шершень» и Де Ла Фуэнте переглянулись растеряно и почти напугано. Я же в тот момент перестала понимать что-либо вовсе.

Мы проследовали в отведенный для переговоров кабинет. Все вампиры ниже рангом остались за дверью, присутствовать при беседе могли только пятеро: Блэк, главы кланов Ли и Де Ла Фуэнте, Мацунага Каору и я.

Посреди просторной комнаты стоял письменный стол, к нему примыкал второй, и вместе они образовывали подобие буквы «т». За письменным в глубоком мягком кресле расположился хозяин дома, напротив него – высокая гостья, справ и слева от нее уселись соответственно Мацунага и охотник.

После недолгих раздумий, я взгромоздилась на подоконник, не желая находиться в непосредственной близости от настолько взрывоопасной смеси. Принц покосился на меня недоуменно, но сказать что-то нужным не посчитал. Двое других мужчин вообще внимания на скромную беглую принцессу де Ритер не обратили, слишком уж взбешена была Ли.

– Вы несравненны в своем искусстве, принцесса Клио,– заметила, как только щелкнул замок, Цю Лянь. – Не знай я, что вы появитесь, никогда бы не поняла, кто на самом деле передо мной.

Я вежливо улыбнулась в ответ на комплимент и развеяла личину, представая перед женщиной во всем своем изрядно потускневшем блеске.

ГЛАВА 13

О чем не стоит жалеть

Сперва повисло напряженное молчание. Сказать нужно было настолько много, что никто не представлял, с чего, собственно, лучше начать.

– Цю Лянь, я понимаю твое состояние, но эта истерика просто безобразна, – первым нарушил молчание Блэк.

Я ожидала возмущения по поводу такого неуместного панибратства, но, видимо, панибратство это неуместным не было.

– А чего ты вообще от меня ждешь? – тут же ощерилась принцесса, подскочив на ноги. От изящной фарфоровой маски, в которую обычно обращалось ее лицо, и следа не осталось. – Все охотники в городе под твоей рукой! И тут мой клан подвергается такому наглому, беспринципному нападению вопреки всем обычаям и установлениям!

– Ли… – попытался прервать этот гневный монолог найхонец, но быстро осекся. Уж слишком громко изящный женский кулачок стукнул по деревянной столешнице. Думаю, не только у меня мелькнула мысль, что стукни эта маленькая ручка по голове – и эффект будет поистине оглушающий.

– И прекрати, в конце концов, прятаться за Мацунагу! Будь мужчиной!

Охотник и «шершень» недоуменно воззрились друг на друга. Я тоже не совсем поняла, когда это Оливер успел скрыться за найхонцем.

– Цю Лянь, когда бы я за кого прятался… Ты же и сама прекрасно понимаешь, что к «вольным» я отношения не имею никакого. И влиять на них не могу.

– Я не могу за это поручиться! – прошипела правительница, нависнув над вжавшимся в спинку своего кресла Блэком. – Ты всегда ведешь двойную, а то и тройную игру!

– Цю Лянь, не дури! Ты сама постоянно делаешь то же самое! И при этом заявляешь, что чтишь Договор! Так вот, и я чту Договор! – повысил голос почти до крика охотник, вскочив так же, как до этого вскочила на ноги принцесса. – Не считая того, что ты прекрасно осведомлена: против тебя я не пойду никогда!

Повисла пауза. Не напряженная, а скорее ошарашенная. Де Ла Фуэнте открыл рот, будто бы желая что-то сказать… И закрыл его, не произнеся ни слова. Мацунага с преувеличенным интересом разглядывал расписанный ангелочками потолок, и губы его то и дело норовили сложиться в саркастическую улыбку. Принцесса Ли словно бы… сдулась. Выкрикивать обвинения она перестала и лишь смотрела в упор на беловолосого, так как может смотреть лишь женщина, женщина, которой только что признались в любви.

Очевидно, Оливер Блэк озвучил известный все присутствующим факт. О котором, однако, принято было не заговаривать.

– Цю Лянь, ты правда зря набросилась на него, – кашлянув, высказался в защиту Блэка принц Алехандро. – Мы все тут знаем, что можем друг другу доверять полностью и безоговорочно.

Правительница нервно передернула хрупкими своими плечами и нервно поправила и без того безукоризненно лежащие волосы.

– Вот если бы охотники свалились на клан Санчо – я бы еще предположил, что это мог организовать Блэк, которому надоели… запутанные отношения, – с усмешкой заметил «шершень». – Но тебя, Ли, никто из них двоих и пальцем не тронет. К тому же, «вольные» вполне реальны. Не веришь мне – спроси Юки, уж ей-то врать точно незачем.

Едва лишь в комнате было произнесено «Юки», как все опешили и даже вроде бы смутились. Я была здесь элементом инородным, чуждым, не вписывающимся в эту странную мозаику отношений на четверых.

– Простите, что вам довелось увидеть эту безобразную сцену, принцесса Клио, – склонилась женщина в по-восточному церемонном поклоне и вновь стала той Ли Цю Лянь, которую я привыкла видеть. – С моей стороны подобное поведение было непозволительно.

Еще мгновение назад была ярым пламенем – теперь же вновь изящная и церемонная кукла из тончайшего фарфора. И ни единая эмоция не омрачает совершенное лицо. Я совершенно явственно увидела, как у Мацунаги после этой метаморфозы дернулась щека. Не оценил. Или же оценил в полной мере. В синих глазах Блэка застыло разочарование.

– Думаю, что в возникшей ситуации ваша реакция… вполне нормальна, – не сразу нашлась ответом я, отведя взгляд.

Та Цю Лянь, что так неистово кричала на Оливера, мне почему-то нравилась куда больше. Она была живой. Пожалуй, все они, трое мужчин и женщина, во время этой странной ссоры казались невероятно живыми, что среди вампиров, а тем более настолько старых, редкость. Охотники от нас тут тоже мало чем отличались.

– Юки поистине милостива, раз так нейтрально отозвалась о твоей безобразной истерике, – сухо произнес Мацунага, откинувшись на спинку кресла.

Алехандро Де Ла Фуэнте тут же повернулся к своему другу и во взгляде его был даже не свинец, а серебро. То, что обычно охотники используют для своих пуль. «Шершень» преувеличенно добродушно улыбнулся, но извиняться или иным способом пытаться сгладить ситуацию не стал. Градус напряжения резко подскочил. В комнате сразу стало как-то очень уж неуютно. Из-за того, что найхонец неуважительно высказался о Цю Лянь? Всего-то? А самое забавное заключалось в том, что выражение лица Оливера Блэка в то мгновение было точным отражением его соперника.

– Мацу нага прав, мое поведение не имеет оправданий, – поспешила вмешаться до начала смертоубийства принцесса. – Я должна извиниться перед всеми вами. В том числе и за неоправданные подозрения…

Найхонец устало откинулся назад и задумчиво изрек:

– А теперь, когда мы покончили с расшаркиваниями, может, все-таки к делу приступим?

Я нервно кашлянула в кулак, надеясь, что сейчас ссора не пойдет по второму кругу. Мужчины переглянулись. Принцесса Ли подняла глаза к потолку и так и застыла как изваяние.

– Ты как всегда прав, друг мой Каору, – вымученно улыбнулся принц Алехандро. Тактичность – это явно не то достоинство, которым обладает Мацунага.

– Понятно, что охотников было куда больше, чем мы рассчитывали, – тяжело вздохнул Оливер. – Возможно, что у нас бродит вся та партия «castigador», один из которых попал в руки принцессы Клио.

– И непонятно, что же стало с его первым хозяином, – мрачно пробормотал «шершень».

– Возможно, его попросту убил более сильный вампир, – пожал плечами Блэк.

Логично. Скорее всего, так оно и было. Ну не с собой же этот неизвестный «вольный» покончил, в конце-то концов. Да и в каком-нибудь несчастном случае охотники гибнут не чаще, чем вампиры.

– И потом умолчал об этом? – не поверил Де Ла Фуэнте.

– Возможно, испугался, – задумчиво произнесла Ли, будто озвучивая свои мысли скорее для себя, чем для нас.

– Чего? – фыркнул Мацунага, выразительно изогнув бровь. – Чего бояться вампиру, который сумел справиться с охотником? Да и вряд ли «вольный» напал исходя из объективных причин… Они просто нападают.

– Возможно, что тот, кто убил того охотника, и сам был убит, – подала голос я со своего подоконника. Мысль, пришедшая мне в голову, неожиданно показалась заслуживающей того, чтобы ее озвучили.

– Что вы имеете в виду, принцесса? – переспросил Блэк, явно не надеясь, что я действительно могу выдать нечто дельное.

– Черный Хорхе, которого оставили на солнце, – просто ответила я. – Не думаю, что справиться с ним было легко. Возможно, что он убил одного из нападавших. Вот вам и оружие лишившееся хозяина.

Мацунага вопросительно взглянул на принца Алехандро. Тот сидел вполоборота ко мне, и я не могла увидеть его лица, заметила только, что кивнул. Блэк пожал плечами, и непонятно было, то ли он подтверждал мою правоту, то ли наоборот давал понять, что сморозила я совершеннейшую глупость.

– А ведь это очевидный вариант, – наконец-то озвучил свое мнение принц. – Совершенно очевидный. И это проклятый пистолет оказался на улице именно в то время, когда предположительно скрутили Хорхе. Да и не стали бы обычные охотники или вампиры бросать его на солнце… Мало кто способен на такой откровенный садизм.

Лицо Мацунаги стало будто бы каменным.

– Но тогда выходит, что тот мальчишка… тоже охотник? – опешила я. Тогда почему он настолько бездарно промазал в стоящего прямо напротив него вампира? И почему я ничего не почувствовала, даже обычной тревожности, которая неизбежно появляется, когда находишься рядом с нашими извечными врагами.

– Нет, конечно! – возмутился Оливер, резко мотнув головой. – Будь он охотником – я бы тут же почувствовал, еще в тот момент, как впервые увидел его.

– Чуете друг друга, будто собаки, – не удержался от едкого замечания Мацунага.

Я тяжело вздохнула. Ну так трудно было удержаться и ничего такого не ляпнуть?

– А вы друг друга как чуете? Как гиены или как шакалы? – не остался в долгу беловолосый. Слова вампира похоже задели его за живое.

– Оливер! – возмущенно воскликнула оскорбленная высказыванием Блэка Цю Лянь.

– Прости, – покаянно опустил голову Оливер. – Ни ты, ни Алехандро, ни уж тем более прекрасная принцесса не заслуживаете, чтобы о вас говорили подобное. А этот… Думаешь, я не знаю, что ты пожираешь таких как я, а, шершень?

– А ты убиваешь таких как я, охотник, – с откровенным вызовом показал клыки вампир. – И то, что ты потом не пожираешь тела своих жертв, ни о чем не говорит. Или пожираешь, а? Я бы не удивился, будь это так.

Я явственно увидела, как у охотника заиграли на лице желваки. И он ничего не ответил.

Постойте-ка… Это что, правда? Нет, я вполне могла представить себе Мацунагу, выцеживающего кровь из какого-нибудь охотника, но вот картинка с участием Оливера Блэка, съедающего поверженного вампира вышла слишком уж нелепой и гротескной. Ну не может же он и правда так делать, верно?.. Блэк всегда был таким… ироничным, цивилизованным, готовым пойти навстречу вампирам…

Беловолосый опустил взгляд и губы его сжались в тонкую нитку.

Или может?

– Это, конечно, очень интересно, кто кого ест, – мрачно произнесла я, когда поняла, что никто из четверых не планирует разрушать этого пугающего молчания. – Но меня больше волнует, что могут сотворить «вольные» и как их остановить. Как-то это мало похоже на нашествие зарвавшегося молодняка. Одно дело отстреливать вампиров по одному, но нападение на резиденцию одного из кланов… И человеческой охраны не побоялись ведь.

– Для охотников люди особой опасности не представляют. Как и для вампиров, – со вздохом пояснил поднявшийся на ноги Оливер.

И вряд ли мне показалось, что только что охотник поставил собственных товарищей по оружию и «поганых кровососов» на одну ступень.

– Может, хватит, в конце-то концов! – уже не выдержала я, соскочив со своего насеста. – Лично меня уже утомила эта мизансцена «охотник не любит вампира, а вампир не любит охотника»! Не знаю, просто ли вы меряетесь самолюбиями или же не поделили что-то, но сейчас не время и не место.

– О, Юки, ты разозлилась? – искренне изумился Мацунага. Мне даже показалось, что у него глаза стали чуть менее узкими от шока.

– Да, и сильно! – ответила я, сложив руки на груди.

Вся поза моя излучала раздражение и вызов, чего раньше я себе никогда не позволяла, свято блюдя наставления принца Леона. В свое время он неустанно повторял мне, что правитель клана должен быть безмятежней мраморной статуи. Но, с другой стороны, принцесса Ли, которую мне всегда ставили в пример, сейчас более чем небезмятежна.

– Тогда точно завязываем, Ори, – весело рассмеялся «шершень». – Перегнули.

Я только глупо хлопнула глазами, переводя взгляд с довольно ухмыляющегося найхонца на не менее довольного Блэка. Это была шутка?

– Успокойтесь, прекрасная принцесса, это была просто… дружеская перепалка. Мы знаем друг друга уже тысячу лет и иногда позволяем себе немного попугать окружающих, – добродушно улыбнулся мне Оливер.

Постойте-ка. Ори? Не тот ли это самый бака Ори, которого упоминал Мацунага, когда мы вместе ездили в охотничье логово? Учитывая совершенно дикий найхонский акцент, то, скорее всего, проклятущий чужак пытается сказать «Олли».

Пусть уж лучше Юки зовет…

– Мальчишки, – устало, но на удивление добродушно вздохнула Цю Лянь. – Хватит, почтенные, хватит, поорали друг на друга, поподозревали во всех смертных грехах, опозорились перед принцессой Клио – теперь можно и делом заняться. Как минимум нужно прочесать весь город вдоль и поперек и найти их гнездо.

Я едва не расхохоталась. Вообще-то, «гнездом» охотники называли жилища вампиров. Чтобы так вампиры именовали убежища охотников… Такого мне еще не доводилось слышать. Сегодня определенно день открытий.

– Хорошо бы использовать силы всех кланов, – задумчиво заметил Мацунага.

– Коронный совет, – пожал плечами Де Ла Фуэнте.

Все верно. Для взаимодействия кланов в охоте на наших противников необходимо решение всех правителей. А собрать их вместе дело не самое простое… Проклятье.

– Это проблема? – не оценил масштаба решаемого вопроса найхонец. – Вы же вроде бы это уже делали.

– Но Клио?.. – нахмурился принц Алехандро, раздраженно барабаня пальцами по столу.

Я тут же напряглась. Для Мацунаги я была просто Юки, или же Yuki-onna, если он желал меня вывести из себя. Для Оливера Блэка я все время нашего знакомства была прекрасной принцессой, даже тогда, когда был жив принц Леон. Да и эти двое немного… вне категорий. Этикет не для них и с этим ничего нельзя поделать. Но для остальных я принцесса Клио и никак иначе, так с чего бы это принцу Алехандро отзываться обо мне в третьем лице в моем присутствии, да еще не называя моего титула?

– Все еще принцесса, – спокойно поставила точку Цю Лянь, глядя мне прямо в глаза. – Принцесса Клио правитель, преемница принца Леона, который выбрал ее своей наследницей. Так что я не понимаю, какие с нею могут возникнуть недоразумения.

– Собственно говоря, я этого тоже не понимаю, – поддержал «шершень» принцессу. – Юки не отрекалась.

– Но вряд ли ее мнение будет значимым на Коронном Совете…

Я вздрогнула, будто мне только что отвесили пощечину.

– Если мне понадобится показать свою силу, чтобы доказать право на власть, я сделаю это, – холодно уронила я.

Что бы они все – все! – Де Ла Фуэнте, Ли, Мацунага, Блэк, я не беспомощная девчонка, я в состоянии справиться с любым из присутствующих кроме разве что «шершня».

– Ты это можешь, – с ноткой уважения хмыкнул найхонец. – Поверь, Санчо, Юки способна на многое. На очень многое. Не стоит недооценивать силу хрупких и беззащитных барышень.

Губы принца Алехандро едва заметно дернулись. Не верит. Я совершенно четко осознала, что он не верит словам своего друга, а меня считает беззащитным ничтожеством. Только непонятно, чего ради тогда он мне помогает… Зачем вся эта возня вокруг меня? Зачем эта полудружеское-полуромантическое внимание с его стороны? Вампиры не те, кто могут по доброте душевной заботиться о ближнем своем, если он заведомо слабее них. Потому что душа у нас по общему мнению отсутствует.

– Если Коронный Совет не желаешь собирать ты – его соберу я, – равнодушно пожала точеными плечами принцесса Цю Лянь. – Принцесса Клио наверняка меня окажет мне содействие, верно?

В ее глазах, обращенных ко мне, явственно были видны поддержка и, пожалуй, даже уважение. То, что я в тот момент и желала получить. Все равно от кого.

– Разумеется, принцесса Ли, – с чуть натянутой улыбкой подтвердила я, стараясь не смотреть на принца Де Ла Фунтэ.

На плечо неожиданно легла широкая ладонь. Я дернулась, повернувшись к тому, кто нарушил мое лично пространство, да еще так, что для меня это осталось незамеченным. На меня с уже практически привычной ухмылкой смотрел Мацунага. И вроде бы даже успокаивал меня в своей невозможной манере. Дикость какая-то… С чего он вдруг проникся ко мне симпатией? Сперва едва ли не своими руками желал удавить.

– Нужно установить слежку за де Ритерами, – внес свою лепту в обсуждение наших планов Блэк. – Наверняка они продолжают прикармливать вольных… Иначе бы эти щенки так здесь не закрепились. Вот только как вампиры не прикармливают охотников – все равно те глотки им попытаются порвать.

– Вот ты и признал подлость вашей натуры, – с торжеством хмыкнул Мацунага, так и не отошедший от меня.

– Заткнись уже, Каору! Не заставляй нервничать прекрасную принцессу, – почти добродушно фыркнул Оливер. – Ты же знаешь, мы чтим договор! Потому что это выгодно каждой из сторон. Я же не обвиняю всех вампиров поголовно, если кто-то из ваших срывается и начинает убивать. Так и ты прекрати взваливать грехи кучки фанатиков на всех охотников разом.

В итоге, план действий был принят уже через двадцать минут. Но еще два часа Мацунага Каору и Оливер Блэк с упоением переругивались. Через какое-то время я решила, что это даже забавно. И неопасно. И только спустя еще час все происходящее меня окончательно утомило.

– Ты обиделась, Юки? – подошел ко мне Мацунага, дождавшись, когда остальные выйдут из комнаты.

– О чем вы? – непонимающе спросила я, подняв глаза на мужчину. Тот казался до странности сочувствующим. Редкое явление, как мне кажется, для этого вампира, он был не слишком-то склонен к подобного рода проявлениям.

– Санчо высказался о тебе… неподобающе, – пояснил найхонец, тронув меня за плечо. – Он не должен был так поступать. Ты молодец, Юки.

– Вы меня утешаете? – совсем уже растерялась я, не веря собственным ушам. С чего бы такая забота о моей тонкой душевной организации со стороны этого типа? Я пропустила что-то в этой жизни?

Неожиданно послышался тихий шорох и перед нами вновь предстала принцесса Ли. Темные глаза ее сперва пришпилили к полу найхонца, затем тонкая рука женщины легла на мое плечо и принцесса произнесла:

– Не стоит слишком доверять мужчинам, принцесса Клио. Особенно, если ты женщина, наделенная властью. Возможно, вам стоит сменить гостеприимство клана Де Ла Фуэнте на гостеприимство клана Ли?

Честно говоря, я растерялась. И сильно.

«Шершень» также казался пораженным словами правительницы. Но ни капли не рассержен.

Цю Лянь же умиротворенно переводила взгляд с моего лица на лицо мужчины и казалась неестественно благодушной, учитывая, что ей пришлось пережить в последние сутки.

– Ничего не скажешь, Мацунага? – с интересом обратилась к мужчине Ли. В глубоких карих глазах ее на мгновение мелькнуло что-то этакое… лукавое, как у беса. Много демонов скрывались под чопорной степенностью владычицы клана.

– Скажу только, что теперь буду спокоен за Юки, – пожал плечами тот, искривив тонкие губы в усмешке. – Разумеется, если вы улучшите охрану. Не дело, чтобы охотники настолько просто врывались в резиденцию. Даже днем.

Уголок рта женщины нервно дернулся. Удар по клану был также и болезненным ударом по самолюбию самой принцессы, к которому она просто не могла относиться легко. За такое непременно нужно было отыграться, желательно выпустив всю кровь у тех, кто был замешан в этой темной истории.

– А сам ты? – прозвучал вопрос Цю Лянь. Карминные губы дрогнули в некоем подобии улыбки.

– Что «сам»? – переспросил с недоумением Мацунага.

– Не желаешь принять гостеприимство Ли, Мацунага Каору?

– Ли Цю Лянь, ты же меня терпеть не можешь, – ошарашено рассмеялся «шершень». В голосе его и во всех жестах явственно проскальзывало нескрываемое недоверие.

– А ты – меня. И что с того? Это никогда не мешало нам доверять друг другу, – усмехнулась принцесса, не отводя глаз от лица «шершня». – Так примешь?

– Приму, Ли, приму. Гостеприимство твоего клана всегда безупречно. Тем более, не хочется расставаться с Юки.

Я? А при чем тут вообще я? Свое отношение к словам Мацунаги Ли Цю Лянь выразила лишь чуть приподнявшейся бровью.

– Иди, собирайся, Юки, нечего тебе Санчо надоедать, а то еще обидится, – подтолкнул меня в спину Мацунага. Когда я попыталась остановиться, чтобы оспорить это принятое за меня решение, получила чувствительный удар между лопаток и раздраженное шипение, суть которого сводилась к тому, чтобы «делать, что говорят, и не изображать из себя не пойми что».

– Но что мне сказать принцу Алехандро? – возмутилась я, не понимая, что затеял «шершень» и во что это выльется для меня. – Мистер Мацунага, не хотите же вы, чтобы я обидела вашего друга ни с того, ни с сего отказавшись от его гостеприимства?

И как я могу снова воспользоваться помощью принцесс Ли, если не знаю, как мне расплатиться за прошлый раз? А платить все равно придется, разница только в сумме и набежавших процентах. У вампиров бескорыстие встречается настолько редко, что проще уж говорить «никогда».

– Юки, ты уже всю шею Санчо отсидела и неплохо его объела, раз уж Ли настолько сильно хочет взять такую обузу на себя, так не верти носом — и собирайся. Сделай Санчо такое одолжение, – резко развернул меня за плечи к выходу из комнаты найхонец, не желая больше меня слушать.

Хорошо хоть коленом напоследок под зад не дал… С него станется.

В коридор меня практически вытолкали взашей. Да еще и дверь прикрыли за спиной, не оставляя возможностей для продолжения спора. Что задумал этот узкоглазый мерзавец? Ведь не просто так все это началось. Ли Цю Лянь известна как опытная и умелая интриганка, которая изо всего извлекает свою выгоду. Не в ущерб другим, но все же… Да и Мацунага Каору по определению не может быть прост. «Шершень», причем немолодой, да еще, если верить его собственной оговорке, превосходящий по силе принцессу Ли, близкий друг принца Де Ла Фуэнте…

Но с другой стороны, с чего бы и принцу Алехандро проявлять ко мне такую исключительную доброту? Отношения и между нашими кланами и между нами самими были не самыми простыми и далеко не радужными, но в трудную минуту мне почему-то предложили кров и защиту. С Блэком, положим, все понятно, он всегда был ко мне неравнодушен, еще с того момента, как увидел меня во время одного из визитов к моему мастеру. К тому же с охотником мне делить точно нечего, но вот с Де Ла Фуэнте? Вроде бы тоже ничего…

Собираться долго мне не пришлось. Пришла с чемоданом — и ушла с ним же. Только он стал чуть легче. Мою ношу тут же отобрал кто-то из сопровождающих Цю Лянь, узрев недовольный взгляд своей владычицы. Можно подумать, я надорвалась бы… Зачем нужны почести беглой принцессе? Но принцесса Ли оставалась непреклонна в своем намерении ничем не уронить мой статус, будто в пику принцу Алехандро.

Мацунага покинул дом своего друга последним, с какой-то странной улыбкой на губах. Сам хозяин провожал нас с совершенно каменным лицом и даже привычные любезности у него выходили натянуто, будто он говорил только что заученные фразы, плохо понимая их значение. Уж не знаю, что именно обсудил «шершень» с принцем, но на последнем это отразилось более чем плачевно.

– Что-то случилось? – сочла необходимым поинтересоваться у правителя клана я. Он помог мне, необходимо было проявить благодарность и показать свою приязнь.

– Нет, Юки, все в порядке, – ответил найхонец, не дав возможности Алехандро даже рта открыть.

– Прошу прощения, – нахмурилась я, – но я задала этот вопрос не вам, а принцу Де Ла Фуэнте.

Принцесса Ли к тому времени уже покинула дом, не пожелав разводить еще больше церемоний. Состояние принца ее не интересовало вовсе.

Мацунага мрачно зыркнул на меня и будто пришпилил взглядом к полу того, кого называл другом. Они поссорились? За такое время? Но что случилось?

– Нет-нет, принцесса, – поспешно покачал головой правитель, бросив коротки злой взгляд в сторону растянувшего губы в злой улыбке найхонца, – Каору совершенно прав, со мной все в порядке. Счастливого пути. Думаю, принцесса Ли позаботится о вас куда лучше меня.

– Несомненно, – с нескрываемым удовлетворением хмыкнул тот и, подцепив меня под локоть, решительно потащил прочь, не дав даже возмутиться.

А ведь они что-то промеж собой решили за меня. Алехандро, Цю Лянь и Мацунага, решили, все в обход меня самой. И теперь проклятого чужака распирает от самодовольства и гордости. Будто он сделал что-то хорошее, будто бы помог мне. Или действительно помог? Как же это утомительно – быть игрушкой в чужих руках, не понимающей, что же с ней собираются делать в итоге.

Отправилась я в одном автомобиле с принцессой, Мацунага заявил, что отправится на своем двухколесном чудовище и не будет мозолить нам глаза. Удивительная для него тонкость. Я не решалась начать разговор, было слишком много вопросов, да и не все из них можно было корректно сформулировать…

Ичинка избавила меня от мук и нарушила молчание первой:

– Вам должно быть неприятно не понимать сути происходящего, не так ли? – тихо произнесла она. Мотор в автомобиле работал практически бесшумно, и не было необходимости повышать голос, чтобы быть услышанным собеседником.

– Признаюсь, да, – качнула головой я, глядя в окно. Фонари на обочине мелькали быстро, почти сливаясь в узкую белую ленту. Куда быстрей, чем когда за рулем сижу я сама. Но рядом с принцессой Цю Лянь было сложно бояться скорости, слишком уж спокойной, безмятежной и вечной она казалась, будто в мире вовсе не существует того, что может причинить ей зло.

– Приношу свои извинения, но это действительно лишь ради вашего благо, принцесса Клио. Вы так молоды для своей ноши. Этим иногда заманчиво воспользоваться.

Я вскинула на нее настороженный взгляд. Ну и кто же решил воспользоваться моей глупостью?

– Не думайте дурно о Мацунаге Каору, – обозначила на выбеленном лице улыбку вампирша. – Его порой трудно выносить, да, и в первую очередь мне, но у него прямое сердце. Хотя и злой язык. Мы не друзья с ним, но я ему верю. Для вас же он стал другом, поэтому положитесь на него без сомнений.

Я горько усмехнулась.

– Я знаю его несколько дней, как я могу довериться незнакомцу? Особенно после того, как меня предала моя же семья? – не сумела скрыть своей боли я.

– Трудно, – согласилась она, мягко коснувшись моего плеча. – Но без веры нет жизни.

От владычицы Ли горько и свежо пахнуло лилиями. И увяданием.

– Кто он, Мацунага Каору?

Несколько минут принцесса молчала, закусив губу, будто бы не находясь с ответом.

Затем она промолвила:

– Он воин. Всегда был воином… Мы встретились с ним давным-давно… Тогда еще здесь, на западных землях, люди жили в грубых деревянных домах и поклонялись множеству богов… И я была смертной тогда.

Выходит, Мацунага не просто стар… Он очень стар, если его обратили раньше принцессы Ли.

– Я многим ему обязана, в том числе… своей нынешней не-жизнью, – с почти достоверным равнодушием добавила женщина, сложив изящные руки на коленях.

– Не хотите ли вы сказать, что он… ваш мастер? – совершенно опешила я, с почти священным ужасом уставившись на Цю Лянь. Нет-нет-нет! Это же невозможно! Я верю, что такого быть не может!

Однако принцесса только заливисто и совершенно по-детски расхохоталась, видя мое смятение и непонимание.

– Нет, принцесса де Ритер, не Мацунага Каору стал моим родителем, он лишь привел меня к тому, кто дал мне вторую жизнь, когда идти мне стало не к кому.

Она опустила голову, будто тяжесть смоляных прядей, собранных в сложную прическу тяготила ее тонкую шею.

– Не знаю, уж благословлять его или проклинать, что вместо своих человеческих нескольких десятков лет я получила века вампира… – услышала я самые неожиданные для меня слова. Она была всевластной владычицей своего клана, мановение ее фарфоровой руки могло уничтожить многих не самых ничтожных людей и вампиров, как в нашем городе, так и за его пределами.

– Вы когда-нибудь жалели о том, что перестали быть человеком? – прожгли меня вишнево-карие глаза вампирши.

Я с рваным вздохом отвернулась.

– У меня не было выбора, принцесса Цю Лянь, я должна была умереть тогда. И я умерла… Не хотелось исчезать бесследно, когда не справила даже двадцатилетия…

– Ах да, – произнесла она с озадаченностью, – как же я могла забыть… Принц Леон всегда любил… коллекционировать. Своих будущих детей он вырывал прямо с порога смерти. Говорил, что так они привязываются куда сильней. Правда, не всегда работало. Та же Эмма де Ритер… Не думаю, что эта дурная девчонка была привязана даже к своим родным родителям.

Сама я сказать о старшей сестре толком ничего не могла, и не хотела дурно говорить об умершей, и слишком мало знала третью дочь своего мастера. Она всегда была вещью в себе, близко она подпускала лишь немногих избранных, и я к ним не относилась… Но все-таки во мне всегда жила уверенность, что Эмма была… страшной. Чудовищной.

Тем временем, беседа наша была прервана прибытием в резиденцию клана Ли. Вампиры, что происходили из Ичина, предпочитали селиться в квартале своих смертных соотечественников. Редкость. Обычно не-мертвые легко и охотно отбрасывают все, что сковывало их в прошлой жизни, будь то родственные привязанности, долг или любовь к родине. Едва я лишь вышла из машины, как буквально утонула в обилии красного и золотого. Едва ли не с каждого угла на меня с настороженностью взирали драконы, будто в любую секунду готовые броситься на защиту своих хозяев. Даже не верилось, что я все в том же городе… Я видела Ичин лишь по телевизору или на фотографиях, не было ни необходимости, ни желания куда-то уезжать, но должно быть, так и выглядит родина принцессы Цю Лянь, яркая, шумная и таинственная. Ни живой, ни мертвой, я не посещала до этого ичинский квартал. Сперва – не интересовалась, потом… чужие вампиры неохотно заходят на территорию Ли.

– Вы кажетесь впечатленной, – тихо заметила за моей спиной также вышедшая из машины Ли Цю Лянь. Наверняка она права. Она же казалась… самодовольна.

– Должно быть, сложно было воссоздать свою родину на чужой земле, – с оттенком уважения заметила я, склоняя голову в почтении перед чужой культурой.

– Ничуть, принцесса Клио, – мягко улыбнулась она. – Достаточно помнить самим. И не дать забыть другим. Тут мы стараемся походить на людей. Они мало живут, но долго помнят.

Среди этого буйства теплых красок я сама себе казалась неуместным белым пятном, которому тут не место. Творец, да тот же черных монстр Мацунаги, которого найхонец припарковал тут, и тот так не выбивался из общей картины. Да и сам этот вампир выглядел вполне уместным. Должно быть, исключительно из-за своих узких глаз и желтой кожи.

– У тебя уютно, – оглядевшись вынес вердикт мужчина.

– Только не говори, что ты прежде тут никогда не бывал, – откликнулась на эти слова Цю Лянь.

– Соваться к вам без приглашения, да еще по собственной инициативе? – весело рассмеялся тот. – Ли Цю Лянь, я еще не сошел с ума и желаю продолжить свое вампирское существование. Пусть другие дураки удовлетворяют свое любопытство, рискуя своей шкурой.

– Как всегда разумен и осторожен.

Резиденция клана Ли мне показалась дворцом. Какой бы роскошью себя не окружал мой мастер или принц Алехандро, но Ли Цю Лянь затмила их, как свет солнца затмевает свет звезд. Когда мы прошли через усыпанный песком двор и ступили под сень дома, от обилия красок у меня зарябило в глазах. Свитки с картинами на стенах, роспись, позолота, бесчисленные фарфоровые вазы…