Тесные семейные узы

- Надо же, оказывается, тут великое чувство, – издевательски хохотнул принц Алехандро, чуть отступая. Правая рука висела плетью. Жаль, перелом закрытый.

Что он вообще мог знать о великом чувстве, этот безжалостный ублюдок?!

Я взрыкнула и кинулась вновь. Мужчина уклонился, пропустив меня мимо себя. Я пролетела еще пару шагов по инерции и резко развернулась, чтобы успеть встретить его следующий удар.

- Неужели ты влюбился в эту безмозглую куклу, а, Каору? – ядовито протянул Де Ла Фуэнте, обнажая клыки. – Ни ума, ни силы… Стало быть, такие женщины теперь в твоем вкусе, да?

«Шершень» все же встал. Пусть его и пошатывало.

- В ней больше ума и силы, чем в тебе и во мне, – твердо произнес он, глядя не на врага – на меня. Только на меня. – И в ней больше сердца, чем когда-либо было в нас обоих.

Де Ла Фуэнте расхохотался и отшвырнул меня с оскорбительной легкостью. Я вписалась в одну из колонн террасы, спину прошило болью. Была бы человеком – получила бы перелом позвоночника. Но вампиры – твари живучие и крепкие.

- Что ж, таким возвышенным чувствам нет места на грешной земле, – хохотнул принц, двигаясь к найхонцу. – Вы наверняка войдете в легенду. Как любившие ярко, но не долго. И умершие в один день. Ты умрешь первый, радуйся. И не увидишь, как я разорву на части эту девчонку.

Каору ощерился и попытался напасть. Еще раз. А я увидела валяющийся на земле пистолет, из которого «шершень» расстреливал вампиров и охотников, нападавших на резиденцию Ли. Сородичи исправно гибли от пуль… Но стрелять в принца Алехандро Каору сперва не стал, а потом оружие просто выбили у него из рук.

Выстрел в спину – поступок недостойный настоящего мужчины.

Но ведь женщина подчас в мужских глазах создание заведомо низшее, и подлость ее натуры искупается только природной слабостью…

Я тенью метнулась к лежащему пистолету. Пользоваться огнестрельные оружием я научиться не успела, но взвести курок и выпустить оставшиеся четыре пули в голову Де Ла Фуэнте смогу даже при таких ничтожных познаниях.

Мои руки не дрожали, когда навела оружие на принца Алехандро. Во мне не было ни жалости, ни сожаления. Я только удовлетворенно улыбалась, наблюдая, как одна за одной пули прошивают череп принца и превращают этот изощренный мозг в серую омерзительную кашу.

Четыре пули.

Каждая попала в цель. Я могла собой гордиться.

Де Ла Фуэнте был жив еще несколько секунд, я чувствовала это. А потом просто упал под ноги Каору. Там ему и было самое место.

Я опустила пистолет и улыбнулась Мацунаге наверняка безумной улыбкой.

Ну же. Смотри на меня. Смотри на мой холодный и злой оскал. Смотри, какая я. Смотри, какая во мне сила. И ты все еще считаешь меня доброй девочкой?

Он не отводил глаз и шел ко мне, медленно, пошатываясь, делал шаг за шагом. Двенадцать шагов. Ровно двенадцать шагов через пропасть.

А потом его руки легли мне на плечи, и я приняла тяжесть его тела, стала его опорой.

- Aishiteru yo, – тихо выдохнул «шершень» на своем родном языке, а потом повторил так, чтобы я поняла. – Я люблю тебя, Юки.

- Даже… недоброй? – спросила я, прижимаясь к нему всем телом. Пусть сейчас он слаб – я стану его силой. Я смогу защитить его.

- Я люблю тебя любой.

Когда нас нашли принцесса Хуа Линг и Блэк, мы сидели на полу, плечом к плечу и с удовлетворением смотрели на труп принца Де Ла Фуэнте. Можно вечно смотреть на огонь, воду и убитого тобой врага.

- Живы, – с ноткой удивления в голосе констатировал Оливер, переводя взгляд с трупа на нас и обратно. – А я думал, что вы все-таки оставите мне Алехандро.

- Прости, Ори, не вышло, – пожал плечами Каору. – Но можешь его сожрать, только оставь Юки голову. Она заслужила. Повесит на стену.

В его голосе звучали и горечь, и боль потери… Пусть Мацунага выбрал меня и не сомневался в выборе ни мгновения, гибель друга стала для него мукой, которую он старательно прятал под маской привычного сарказма.

Хотелось помочь ему, разделить эту ношу. Но не все на этой земле можно разделить на двоих.

Я поморщилась.

- У него череп раздроблен, зачем мне такая мерзость?

- Ну так охотничий трофей.

Охотник только покрутил пальцем у виска, поднял на ноги Мацунагу, а потом и меня, и повел нас обоих прочь. От разгромленной террасы, от трупа Алехандро Де Ла Фуэнте, от Ли Хуа Линг, на чьем прекрасном лице застыла поистине ужасающая улыбка.

Оливер Блэк ни о чем не расспрашивал нас, ничего не говорил сам, только смотрел тепло и ободряюще. Он должен был быть врагом. Но всегда оставался мне добрым другом.

Впрочем, за один вопрос мне захотелось убить его:

- Когда вы беретесь за возрождение клана, принцесса? Вам потребуется какое-то время защита… И охотники готовы вам предоставить ее по первой просьбе, прекрасная принцесса Клио.

Лицо Мацунаги будто окаменело.

- Просто Клио, – тихо поправила я Блэка. – Де Ритеров больше не существует. Быть по сему.

Оливер застыл на меня и повернулся ко мне. На его лице легко читались изумление и негодование.

- Принцесса, пока живы вы – живы и де Ритеры, вы же знаете это! Вы получите поддержку от нас и от Ли, у вас остались финансы, связи… Вы готовы похоронить вот так собственный клан? Бросить все?

Я смотрела не на охотника. На Мацунагу. Только на него.

- Да. Я готова. Я брошу все. И буду просто Клио Ригорос. Не де Ритер.

Глава охотников понял все. И не одобрил.

- Принцесса, нельзя бросать свою ношу ради внезапно вспыхнувшей страсти! Я не могу не уважать вас или Мацунагу, но… вы знакомы несколько дней, вы ничего друг о друге не знаете… Вы готовы броситься в омут с головой ради любви, которая может пройти так же быстро, как возникла?

- Я тебе сейчас врежу, Ори! – разозленно рявкнул на Блэка Мацунага, который ради такого случая, даже решил постоять на ногах самостоятельно. – Юки уже выбрала! Кто ты такой, чтобы учить ее жизни?!

Мне оставалось отвести взгляд. Он был так разумен, так прав в своих суждениях этот старый охотник.

- Поэтому вы так и не остались с принцессой Цю Лянь? – тихо произнесла я. Это был не вопрос.

- Я…

Наши взгляды встретились.

- Но ведь теперь вы мучаетесь. Ее уже нет – а вы понимаете, что все ваши благие намерения пошли прахом. Что вы так никогда и не были вместе… А я так не хочу. Пусть даже на неделю. Но у меня будет эта глупая случайная любовь. Это важней, чем клан, чем власть. Это важней всего.

Оливер Блэк только развел руками.

- Каждый имеет право на глупости…

А Мацунага Каору улыбался мне так, что я готова была поверить ему. Я хотела верить ему.

И даже если я обманусь потом, позже, у меня навсегда останутся эта улыбка, этот взгляд, и те его слова, от которых становится теплей где-то там, в груди, где у людей бьется сердце.

Kimi wo mamoritai.

Я хочу тебя защитить.

И это даже немного больше чем любовь.

Я стояла у стойки регистрации и понимала, что трушу. Мне за всю мою долгую жизнь ни разу не доводилось покидать своего родного города, а самолеты удавалось увидеть только издали. Раньше мне не заботило это. Сейчас же внутри рос трепет, почти испуг. Пусть покидать уже и некого, в этот город я вросла, вросла в белые стены особняка де Ритеров, вросла в мостовые… А теперь нужно подняться на трап самолета, этого ненадежного людского изобретения, которое может убить меня быстро и надежно, и унестись куда-то в другую, отличную от прежней жизнь.

- Ты боишься? – с улыбкой спросил Каору. Он был рядом. Вез оба наших чемодана – не так уж и много имущества бывшая принцесса брала с собой в новую жизнь – и выглядел до оторопи человеком. Да и я вряд ли кому-то показалась бы сейчас правительницей вампиров. Просто мужчина и женщина, совершенно обыкновенные, мы привлекали внимание только непохожестью друг на друга.

- Да.

Бесполезно обманывать и говорить, будто я совершенно спокойна. Не поверит. Слишком хорошо уже знает.

Сколько раз прежде я с горечью смотрела на сияющие от радости пары. И завидовала. Пришло время, когда завидуют уже мне.

- Все будет хорошо. Мы вместе. Не жалей ни о чем, Юки, – ободрил меня Каору, легко касаясь прохладными губами виска.

Две болтающие чуть поодаль девочки лет пятнадцати на вид глазели на нас со смесью смущения и восторга. Наверняка для чужих глаз мы сейчас счастливые и влюбленные.

- Наверное, – кивнула я, сжимая его руку. – Нас двое.

- Нас двое, – согласился найхонец с такими спокойствием и уверенностью, что сомнения и опасения начали понемногу отступать.

Ну что я на самом деле теряла, решившись уехать с ним?

Власть?

Я ее никогда не желала.

Семью?

Она погибла.

Друзей?

Их у меня никогда не было.

Весь мой мир теперь вместился в одного-единственного мужчину, который смотрел на меня с теплотой и нежностью. Ну так и что?..

И уже поднимаясь по трапу в самолет, я оглянулась назад, на всю свою прошлую жизнь и поняла, что пусть я и боюсь перемен в своей судьбе, я не жалею. Как и говорила после Блэку. Что бы ни было дальше, я должна сейчас уехать вместе с Каору. Вампир живет долго, очень долго, и я не хочу омрачать свои века горечью воспоминаний о счастье, которое могла разделить с кем-то на двоих.