Тлеющие угольки

Что ж, прекрасно. Ее это тоже устраивает.

Только вот как вынести длительное пребывание с ним бок о бок в машине на обратном пути? — рассуждала Линн про себя, вытирая руки о шорты.

Затем она приняла душ, переоделась, сложила веши в сумку и вышла во двор.

Клифф и Тейлор вместе с каким-то мужчиной, очевидно соседом, грузили в фургон, на бортах которого красовалась надпись «Сам себе перевозчик»*, ее вещи. Неподалеку, у обочины, стоял «бьюик» Клиффа.

— Клади сумку, — сказал он, бросая ей ключи. — Ты поведешь машину, а я фургон. Будешь ехать за мной, чтобы не превышать скорость.

* распространенное рекламное название фирмы, сдающей напрокат автомобили на условиях подневной оплаты.

— Нет уж, простите! — возмутилась Линн. — Было бы тебе известно, я никогда не превышаю скорости! Мой брат научил меня управлять машиной и сделал это хорошо. Скажи ему, Тейлор!

Тейлор насмешливо вскинул брови.

— Малышка, когда я учил тебя водить машину, тебе было шестнадцать лет. Кто знает, сколько нехороших привычек ты приобрела за восемь лет? — Он обнял ее, и она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Расставание с ним всегда давалось ей с трудом.

— Мог бы и поддержать меня, — пробормотала она. — Я думала, члены семьи должны быть заодно.

Тейлор рассмеялся.

— Друзья тоже, дорогая. Друзья тоже. Прежде чем предложить тебе вести его машину, Клифф долго выпытывал у меня, что ты за шофер. Я сказал, что твои достижения на сей счет минимальны, но под его присмотром ты сможешь доехать до места целой и невредимой.

— Ах так?! — Забыв о том, что только что готова была расплакаться, Линн шлепнула Тейлора по руке.

Он с улыбкой чмокнул ее в щеку.

— Прощай, куколка. До скорого, надеюсь?

— Да. — Теперь она могла с уверенностью сказать, что скоро снова приедет домой. Раз ей не пришлось тратиться на переезд, значит, через месяц она сможет оплатить страховку за машину.

Прощание с Энн и малюткой Манди тоже кончилось бы слезами, если бы золовка не сказала:

— Он в тебя по уши влюблен. Голову потерял из-за тебя... Знаешь, сколько у меня ушло времени на то, чтобы уговорить твоего братца позволить мне сесть за руль его машины? Два года!

— Оставим эту тему, — зловещим шепотом проронила Линн. — Это совсем не то, что ты думаешь.

— Поживем — увидим, — сказала Энн, снисходительно улыбаясь. — А теперь тебе лучше поторопиться. Твой поводырь, наверное, уже заждался.

Поводырь! Ладно. Посмотрим, кто чей поводырь.

Не успели они выехать на шоссе, как Линн нажала на педаль газа и обогнала фургон. Всю дорогу до паромной переправы она ехала впереди. Нет, она не гнала, не лихачила и все же...

Не нашелся еще такой мужчина, который мог бы командовать ею. Разве что на работе.

— Спасибо, ребята. — Линн с нескрываемым восхищением взирала на новую обстановку квартиры.

Ким Вонг скромно потупился, отчего черные прямые волосы упали ему на лоб, закрыв раскосые миндалевидные глаза. При всей своей внешней неказистости он обладал недюжинной силой, ни в чем не уступая ни крепышу Джо Барнсу, ни мускулистому статному Клиффу. Линн понятия не имела, когда Клифф успел позаботиться о том, чтобы к их возвращению оба сотрудника уже ждали их у ее квартиры. Возможно, он устроил все еще до отъезда.

— Ну, а теперь прошу садиться, — сказала она, указывая на диван и стулья. — Я принесу вам чего-нибудь выпить, а потом будем есть.

Пока они разгружали фургон, она наспех сделала салат и поджарила куриные грудки. Этого да еще мягкой французской булки должно было хватить, чтобы накормить всю компанию.

— Извини, — сказал Ким, — меня ждет жена. Мы идем на ужин к ее предкам.

— Я с удовольствием, — промолвил Джо, однако, перехватив многозначительный, говорящий сам за себя взгляд Клиффа, поспешно поправился: — Как-нибудь в другой раз.

— Но как же так? — пробовала возразить Линн, провожая их к двери. — Вы так мне помогли... Могу я хотя бы?..

— Ты можешь отпустить их с Богом, — сказал Клифф, хватая ее за руку. Ладонь у него была сухая и теплая. Повернув ее к себе лицом, он закрыл за двумя мужчинами дверь. — Да будет тебе известно, Джо не женат и сам себе хозяин. Может, у него свидание.

— Что-то не похоже. Мне показалось, он был не прочь остаться.

Мысль о том, что это Клифф не хотел, чтобы Джо остался, одновременно пугала и возбуждала. Линн с содроганием вспомнила слова Энн: «голову потерял из-за тебя...»

Клифф, не обращая внимания на возражения, увлек ее за собой на кухню.

— Зато я совершенно свободен, — сказал он.

Линн часто заморгала; она не забыла, как совсем недавно он сказал, чтобы она не смела смотреть на него так.

— Совершенно? — выпалила она, склонив голову набок и нарочито подозрительно глядя на него.

Клифф невесело рассмеялся.

— Можешь не сомневаться. И мое нынешнее положение меня вполне устраивает.

Он выпустил ее руку, и Линн вдруг почувствовала ледяной холод в том самом месте, где только что была его ладонь. Она машинально потерла руку.

Клифф мгновенно насторожился.

— Я сделал тебе больно?

— Нет-нет, не волнуйся. Ты необыкновенно... необыкновенно деликатный человек, Клифф. И мой брат, и его жена сказали, что ты им очень понравился. Они просто без ума от тебя.

Устремив на нее испытующий взгляд, он сухо проронил:

— Ошибаешься, Линн. Мне не свойственно благородство устремлений. Ты заблуждаешься на мой счет. Я тяжелый человек, жесткий. Я... я заставляю людей страдать.

— Я сказала, деликатный. Деликатность и благородство все-таки разные вещи, хотя думаю, что и второе тебе не чуждо. А теперь, раз ты разогнал всех помощников, придется тебе отдуваться самому. Я имею в виду, что будем есть приготовленное мною.

— А я хотел пригласить тебя в ресторан, — разочарованно произнес он.

— Клифф, не может же все всегда выходить по-твоему, — сказала Линн, лавируя между коробками с домашним скарбом.

— Это я понял, когда ты обогнала меня на шоссе, — сухо заметил Клифф.

Линн недоверчиво покосилась на него. На пароме, к немалому ее удивлению, он не проронил об этом ни слова. Ее даже огорчило это обстоятельство, ведь в душе она уже приготовилась к небольшому скандалу.

— Он меня предупредил, — сказал Клифф. Линн достала из холодильника бутылку шабли и протянула ему.

— Кто?

— Твой брат. Сказал, что я совершил ошибку, когда говорил с тобой в приказном тоне, и что теперь мне остается только наблюдать, как ты будешь все делать мне назло. Он объяснил, что приказывает тебе лишь в тех случаях, когда хочет, чтобы ты поступила наоборот.

Линн остановилась и подбоченилась.

— Вон оно что. А я-то думала, брат решил, что я уже взрослая и он уже не имеет права мною командовать. — Она рассмеялась. — Надеюсь, он не знает, что я догадалась о его дурацких уловках, когда мне было лет десять. Он, конечно, милашка, и я его обожаю, но иногда бывает ужасный зануда.

Ей было приятно видеть улыбку на лице Клиффа, который сидел на одном из принадлежавших еще ее матери дубовых стульев с округлой спинкой, плавно переходящей в подлокотники. Клифф как будто всю жизнь сидел на этом стуле. Он поднял бокал и провозгласил тост за ее новый дом.

— И за новых друзей, — добавила Линн и смущенно потупилась, увидев, как загорелись его глаза.

Смутная тревога охватила ее. Никто еще не вызывал в ее душе такого трепета.

Клифф Форман, несомненно, опасный человек.

С появлением Линн Касл душевный покой его был нарушен, и Клиффу это не нравилось. Всю ночь с воскресенья на понедельник, как, впрочем, и в предыдущие ночи, он беспокойно ворочался, а если и забывался тревожным сном, то во сне ему непременно являлась она. Вдруг заныл желудок, и он испугался, что у него вновь разыгрался колит. Больше всего этот недуг беспокоил его, когда он был женат. Может, действительно, таким образом его организм реагирует на женщин, а вовсе не на стрессы, в чем Клиффа пытались убедить врачи.

Впрочем, где женщины, там и стресс. Это закон.

Эта мысль вызвала у него улыбку. Как он мог сравнивать невинную Линн Касл и Джулию, свою бывшую жену?

У Джулии был тяжелый характер — даже еще более тяжелый, чем у него, — хотя поначалу он этого не понимал. Он просто видел в ней красивую женщину, которая хотела делить с ним все радости и горести. О том же мечтал и он сам. Клифф наслаждался ее обществом, ему нравилось ее чувство юмора, он прощал ей недостатки, мирился с периодически повторяющимися приступами меланхолии. Он принимал ее такой, какая она есть, потому что знал, что и сам далеко не ангел. Словом, он любил ее.

Клифф торжественно обещал не оставлять ее «ни в болезни, ни в нужде», и она обещала ему то же самое, но, когда дело коснулось этого, она расценила его слабость, над которой он был не властен, не как болезнь, а как предательство. Это дало ей повод подать на развод.

Развод с Джулией мог бы быть и менее болезненным, ибо он уже давно подозревал, что от тех чувств, которые они питали друг к другу вначале, ничего не осталось. Однако для него эта процедура оказалась чем-то вроде пощечины; это было публичное признание того прискорбного обстоятельства, что в действительности между ними никогда ничего серьезного не было. Неудачным оказался не их брак, в своих собственных глазах неудачником оказался он сам.

Все это не могло не ожесточить его сердца, и теперь он был совсем не тем, в ком нуждалась Линн Касл. Да и зачем ему нужна мягкая, деликатная девушка, которая никогда не сможет понять, какие демоны поселились в его душе, не говоря уже о том, чтобы противостоять им в случае, если они вырвутся на свободу.

В понедельник утром, вспомнив, что Линн оставила свой велосипед в конторе, Клифф заехал за ней на машине, чтобы отвезти на работу. Узнав от старика-соседа, что она полчаса как ушла, он в ярости захлопнул дверцу машины.

Неужели она не могла дождаться его? Неужели ей даже в голову не пришло, что он заедет за ней?

Когда он прибыл в контору, Линн уже сидела за своим столом с бумагами, а Джо что-то объяснял ей, водя по листу карандашом.

Клифф видел, как Линн с улыбкой благодарила Джо за помощь. Оставшись незамеченным, он ретировался в свой кабинет и закрыл дверь.

Весь день Клифф старался, чтобы дверь его кабинета оставалась закрытой, пытался не обращать внимания на доносившийся с противоположного конца коридора звук ее голоса, ее смех. Он прекрасно знал, что во время обеденного перерыва едва ли не все сотрудники мужского пола набьются в ее кабинетик, а те, кто не поместится, будут стоять в дверях, лишь бы только быть поближе к ней.

Только сознание, что они имеют полное право распоряжаться своим свободным временем как им вздумается, удерживало Клиффа от того, чтобы разогнать эту веселую компанию.

Он безвылазно сидел в своем кабинете, не отрывая глаз от монитора компьютера, стараясь сосредоточиться на ясной и сухой логике цифр. И все же мысль о том, что она рядом, не давала ему покоя. Он кожей чувствовал ее присутствие.

Клифф слышал, как сотрудники прощаются и расходятся по домам, но сам оставался на месте. Когда все стихло, он отодвинулся от стола и в изнеможении откинулся на спинку стула.

От напряжения у него ныли плечи. Мускульная боль глухим стуком отдавалась в висках. Сосало под ложечкой.

Вторник был ничем не лучше. Клифф снова уединился в своем кабинете и позволил себе выйти лишь в обеденный перерыв, когда убедился, что все остальные отправились на улицу, чтобы погреться на солнышке. Он живо представил себе Линн, жующую принесенный из дому сандвич, в окружении сотрудников фирмы — то ли во внутреннем дворике ближайшего ресторанчика, то ли на скамейке в парке. Он мысленно просил своих служащих о том, чтобы они не дали ей обгореть на солнце.

Написав листок с инструкцией, Клифф положил его в папку и отнес в приемную секретарше, попросив ту передать Линн задание на следующий день. Миссис Уилкис, дородная матрона с ангельской улыбкой, осведомилась, будет ли он у себя после обеда и в среду.

Клифф понял, что она удивлена, почему он сам не может передать инструкции Линн.

Не вдаваясь в подробности, он сказал, что будет занят и не хочет отвлекаться.

Он надеялся, что, если у Линн и появятся вопросы, она задаст их кому-нибудь еще и оставит его в покое. Чем меньше времени он будет проводить в ее обществе, тем лучше.

О чем, черт побери, он думал, когда согласился с Грантом, который предложил ему быть наставником Линн? Зачем он ей? В конторе и без него хватает грамотных финансистов, и любой из них почел бы за счастье взять ее под свое крылышко. Особенно пресловутый Джо Барнс.

Если в среду у Линн и были вопросы относительно счетов Петерсона, то она, видимо, решила не беспокоить шефа. Клифф, в свою очередь, старался убедить себя, что только рад этому. Вечером, дождавшись, пока все уйдут, он потянулся, встал и надел пиджак. Закрыв дверь на ключ, он обернулся и тут увидел, что Линн все еще сидит за своим столом над бумагами.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он и осекся, увидев, что Линн вскочила как ужаленная.

Боже, похоже, я напугал ее!

Однако вид у нее был отнюдь не испуганный. Судя по обворожительной улыбке и сияющим глазам, она была даже рада его появлению.

— Клифф! — воскликнула она. — Не знала, что ты еще на работе. Я не видела тебя уже несколько дней. Вот заканчиваю разбирать счета Петерсона. Я все правильно сделала по тому проекту, который ты передал мне вчера?

— Все отлично, — солгал Клифф. Он еще не успел проверить ее работу.

Линн улыбнулась и снова углубилась в бумаги. Клифф зашел в ее кабинет и остановился.

— Оставь это, — сказал он. — Мы не рабовладельцы, а за переработку тебе все равно не заплатят. Твое рабочее время с восьми до пяти с перерывом на обед. В свободное время ты должна заниматься. Может, тебя забыли предупредить, но твой последний экзамен будет не из легких. Тебе нужно как следует подготовиться.

Линн уже не улыбалась.

— Не волнуйся, я успею подготовиться. Что касается доплаты за переработку, то я на нее и не рассчитывала. Просто у меня возникли кое-какие трудности, и я провозилась дольше, чем ожидала.

Клифф устало прислонился к дверному косяку.

— Какие трудности? — Он вдруг почувствовал себя уязвленным. Почему она не обратилась к нему? — Ты должна была подойти ко мне, я бы помог.

Линн пожала плечами.

— Ребята сказали, что если у тебя закрыта дверь, значит, ты либо занят, либо у тебя... — Она осеклась, закрыла лежавший перед ней на столе гроссбух и выключила компьютер.

— Либо у меня паршивое настроение, — закончил он за нее, наблюдая, как она накрывает чехлом монитор.

Подняв голову, она устремила на него вопросительный взгляд.

— Так что же это было?

Клифф неожиданно для самого себя рассмеялся.

— Пойдем, — сказал он, не желая распространяться о том, в каком настроении пребывал последнее время. Он уже давно заметил, что, стоит ему оказаться в компании Линн, настроение его кардинальным образом меняется в лучшую сторону. — Тебе пора домой.

— О'кей. — Линн вышла из-за стола и подняла лежавший за дверью небольшой холщовый рюкзак. — Мне надо переодеться. Но ты не беспокойся, я все закрою. Счастливо, Клифф.

Клифф не двигался с места.

— Переодеться? — удивленно спросил он, Линн провела ладонью по светло-желтому пиджаку и бежевой льняной юбке.

— Надену шорты и кроссовки. Не могу же я ехать на велосипеде в таком виде.

Клифф кивнул в сторону окна. По стеклу хлестал дождь.

— Неужели ты поедешь на велосипеде в такую погоду?

Линн засмеялась.

— Конечно, поеду. Утром тоже шел дождь, однако я, как видишь, жива.

— Утром дождь был не такой сильный. — Клифф взял ее за руку. — Идем. На велосипеде ты не поедешь.

Линн хотела было взбрыкнуть, но, взглянув в окно, передумала. Асфальт мокрый и скользкий, видимость никакая. Если можно преспокойно доехать до дому на машине, глупо отказываться. Да и бесполезно. Она поняла это, когда они с Клиффом вошли в кабинку лифта. Он по-прежнему крепко держал ее под локоть, словно боялся, что она улизнет.

Они ехали уже минут пять, как вдруг Линн заметила, что они едут не в том направлении.

— Мой дом в другой стороне.

— Я знаю. Мы едем ужинать.

— Но у меня в микроволновке стоит куриный суп, — возразила Линн. — Он должен быть готов как раз к моему приходу.

— Съешь завтра.

— Завтра может быть слишком жарко, и мне не захочется.

Клифф затормозил у ресторана быстрого обслуживания.

— Я хочу поужинать, — сказал Клифф. — А поскольку я никогда не ужинаю дома — если только не останавливаюсь в своей хижине, — тебе не остается ничего другого, как присоединиться ко мне.

Но Линн стояла на своем.

— Если тебя не страшит перспектива ожирения из-за чрезмерного увлечения гамбургерами и жареным картофелем, валяй. Я могу подождать тебя в машине, или доеду на автобусе, или дойду пешком. Или... — Она помолчала, затем неуверенно добавила: — Раз уж ты так не любишь готовить, можешь зайти ко мне и поесть домашнего супа. Еще я сделаю бутерброды с лососиной.

Клифф как будто не слышал ее.

— Ты пойдешь со мной, и мы поедим вместе.

Линн с вызовом скрестила на груди руки.

— Спасибо, я остаюсь здесь. — Он начал терять терпение.

— Нет, ты пойдешь со мной, даже если мне придется тащить тебя силой.

Линн вспомнила ощущения, которые испытала в его объятиях, и сердце ее затрепетало. Ему ничего не стоит поднять ее.

— Неужели ты способен на такое? — Клифф на мгновение смешался.

— Не знаю... поэтому не советую тебе испытывать мое терпение.

— Даже если ты силой заставишь меня зайти в этот ресторан, есть я все равно не буду.

Он подозрительно прищурился.

— Ты хочешь сделать мне назло?

— Нет, просто не хочу портить желудок. Я буду есть суп, который сварила сама. — Она улыбнулась. — Приглашаю и тебя.

— Нет.

Линн пожала плечами.

— Как хочешь. Так мне подождать тебя здесь или посидеть с тобой в ресторане?

На лице его отразилась происходившая в нем внутренняя борьба.

— Ну хорошо, черт побери, я отвезу тебя домой. Можешь есть свой суп.

— А ты со мной поужинаешь?

— Нет, — рявкнул он, выруливая со стоянки.

Клифф собирался высадить Линн у ее дома и уехать, однако внимание его привлекли машины: пожарная, полицейская и «скорой помощи». Мелькали огни мигалок, выла сирена пожарной сигнализации. Линн побледнела, глаза у нее округлились от ужаса.

Не успел Клифф остановить ее, как она выскочила из машины. Он устремился за ней. Линн схватила за руку пожарного, который как раз собирался вышибать топором входную дверь.

— Стойте! Не надо! У меня есть ключ!

От пресловутого супа остались одни угольки. Линн с досадой выбросила микроволновую печь в мусорный контейнер. Не зря ее мать спрятала печку в коробку, где она и пролежала несколько лет. Печка просто была сломана. Линн вспомнила о пристрастии матери к складированию старых вещей; бедняжка надеялась, что когда-нибудь их можно будет починить.

Старик, живший этажом выше, услышал звуки пожарной сигнализации, которая автоматически включилась, когда сработал уловитель дыма. Постучав в ее дверь и не дождавшись ответа, он позвонил в службу спасения, а диспетчер, не зная, дома она или нет, на всякий случай вызвал и «скорую». Полиция тоже была тут как тут. И все из-за спятившей микроволновой печки.

— Эта штука, — Линн указала на закрепленный на потолке белый диск, — реагирует на малейший дымок.

— Слава Богу, — сказал Клифф. — Если бы у него была замедленная реакция, тебе бы несдобровать. Ну да ладно, самое страшное позади. Теперь-то ты не откажешься поехать со мной в ресторан? — Он поднял руку, предвосхищая ее возражения. — Обещаю, что никаких гамбургеров и жареного картофеля не будет. Можешь даже заказать себе суп и сандвич, если хочешь.

Что она могла поделать? Мгновение поколебавшись, Линн согласно кивнула. К ее удивлению, когда они снова вышли на улицу, дождь прекратился, ярко светило солнце, над зелеными холмами по ту сторону пролива Джорджия плыли пушистые белые облака.

В ресторане, куда Клифф привел Линн, царил полумрак, создавая интимную, уютную атмосферу. Из невидимых динамиков лилась тихая музыка; Линн окончательно успокоилась. Как Клифф и обещал, в меню значились и куриный суп с овощами, и несколько разновидностей сандвичей.

К ним подошел официант. Линн хотела было заказать себе куриный суп. Однако Клифф порекомендовал ей попробовать лазанью. При этом он, как итальянский шеф-повар, чмокнул кончики сложенных щепоткой пальцев и послал воздушный поцелуй потолку. Линн прыснула со смеху.

— И бутылочку кьянти, — сказал Клифф, обращаясь к официанту, который, почтительно склонив голову, терпеливо ждал, пока клиенты сделают заказ.

За ужином Линн увлеченно рассказывала Клиффу о своем детстве, о том счастливом времени, когда еще были живы ее родители.

Клифф не мог удержаться от хохота, когда она поведала ему об одном эпизоде, случившемся с ней во время одной семейной прогулки. Ей было в ту пору шесть лет. Оставив ее со старшим братом в палатке, родители отправились к друзьям. Вскоре разразилась страшная гроза, и Линн, дрожа от страха, забилась в спальный мешок.

— Ты похожа на апельсин в рождественском чулке, — сказал тогда Тейлор.

Ему стоило неимоверных усилий убедить ее выбраться наружу, пока она не задохнулась.

А через год родители купили трейлер, и Линн больше не надо было трепетать от страха перед зловещими погодными явлениями.

В результате от этого приобретения выиграла не только их семья. Летом они путешествовали по Скалистым горам, и однажды ночью окрестности огласились дикими криками. Кричали разбившие палаточный лагерь туристы, напуганные страшным ночным посетителем, который внезапно появился из леса. Той ночью трейлер семьи Касл послужил пристанищем еще для восьми человек, которые не хотели оставаться нос к носу с диким медведем.

Правда, наутро выяснилось, что ночным гостем оказался вовсе не свирепый гризли, а всего лишь семейство любопытных и голодных енотов.

— Вы всегда отправлялись на каникулы в поход? — поинтересовался Клифф.

Что это, элементарная вежливость? — спрашивала себя Линн. Ей показалось, что взгляд его смягчился, хотя в тусклом освещении сказать наверняка было сложно. И все же голос его проникал ей в самую душу, и она стиснула ладони, чтобы побороть искушение взять его за руку.

— Нет, — сказала она. — Пару раз мы отдыхали на Гавайях, один раз ездили в Диснейленд, а однажды пересекли всю страну на поезде. Это было здорово! Мы с Тейлором почти все время провели в смотровом вагоне.

— Вы с братом никогда не ссорились?

— Нет. Возможно, это из-за разницы в возрасте, хотя, по-моему, просто потому, что Тейлор удивительный человек. О, Клифф, он такой... добрый. Я обожаю его, восхищаюсь им. Я в жизни не встречала другого такого. Хотя папа по-своему тоже был замечательный человек.

— Мужчине, который захочет жениться на тебе, придется нелегко, — с грустью заметил Клифф. — Ведь, чтобы добиться твоей благосклонности, ему придется конкурировать с твоим братом.

Линн засмеялась.

— Клифф, не говори глупостей! Тейлор мой брат. Если я выйду замуж, то за человека, которого полюблю совсем по-другому... как мужчину.

Клифф резко сменил тему разговора, потом оплатил счет, и они вышли.

Когда они уже стояли у порога ее дома, Линн сказала:

— Спасибо за ужин, Клифф. Теперь моя очередь. Как насчет пятницы? — Она улыбнулась. — Обещаю, что на этот раз ничего не сгорит. Я хорошо готовлю, честное слово.

— Я тебе верю, — сказал Клифф. — Тебе не нужно ничего мне доказывать.

— Так ты придешь?

Линн видела, что Клифф колеблется. Наконец он медленно покачал головой.

— Нет. Я тебе признателен, но... у меня кое-какие планы на пятницу.

К горлу у нее подкатил комок.

— Да, конечно, — выдавила она. — Понимаю.

— Ты, правда, понимаешь, Линн? — Он взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы.

Затрепетав от внезапного пронзительного наслаждения, Линн обвила его шею руками.

— Нет, — сказал он.

— Да.

Пальцы ее утонули в его густой шевелюре, и в следующее мгновение губы их вновь слились в единое целое, и она без колебаний ответила на его жадный, неистовый поцелуй. Он держал ее так крепко, что она физически ощущала силу его желания и впервые поняла, что такое глубинная, первобытная страсть, которая влечет женщину к мужчине. Задрожав всем телом, она судорожно выгнула спину, чтобы еще теснее прижаться к нему.

Тяжело дыша, Клифф взял ее за плечи и резко отпрянул.

— Теперь-то ты понимаешь, Линн? — глухо пробормотал он. — Я хочу тебя. Но этого никогда не произойдет. Никогда.

— Но почему, если я тоже хочу тебя? — спросила она.

Однако Клифф, очевидно, уже не слышал ее. Размашистым шагом он направлялся к машине.

Уже открыв дверцу, словно она каким-то образом могла защитить его от искушения, он обернулся.

— Утром заеду за тобой.

— В этом нет...

Но он не дал ей договорить.

— В восемь пятнадцать. Будь готова.

Он сел за руль, развернулся, и через секунду машина с визгом выехала на улицу, оставляя за собой черный след от резины.

Что за странный, противоречивый человек! Почему она делается сама не своя, когда видит его? И почему ее так влечет к нему?..

ГЛАВА 6

Держись от нее подальше, стиснув зубы, твердил про себя Клифф всякий раз, когда на него вновь и вновь накатывало почти непреодолимое желание увидеть Линн. Каждый день он позволял себе лишь на минутку заглянуть в ее кабинет и то лишь затем, чтобы справиться, нет ли у нее вопросов к нему. Все остальное время он проводил в своем офисе.

Клифф отдавал себе отчет, что сам во всем виноват. Тогда, вечером, выйдя из дома ее брата, не надо было целовать Линн. И вот теперь он снова не удержался. Что за болван! Не сделай он этого, теперь не терзался бы воспоминаниями о ее трепетных губах, которые робко раскрылись в ответ на его поцелуй, об упоительном чувстве близости. В машине, даже спустя несколько дней, все еще витал ее запах.

По ночам мысли о ней не давали ему уснуть. Когда становилось ясно, что уснуть не удастся, он надевал спортивный костюм, выходил на улицу и бегал, бегал до изнеможения. Только после таких изнурительных процедур ему удавалось на несколько часов забыться тяжелым сном.

Однажды ночью в начале июля Клифф по привычке бегал трусцой по улицам, как вдруг до его слуха долетели первые глухие раскаты грома. Он повернул к дому. Не успел он пробежать и полквартала, как небо расколола ослепительно яркая молния. Черные тучи затмили звезды. Клифф забрал влево и устремился к дому Линн. Ноги помимо воли сами несли его туда.

С ней все в порядке, твердил он про себя.

Нет. Ей страшно.

Особенно мощный разряд сотряс ночной воздух, заставив Клиффа ускорить шаг. Упали первые тяжелые капли дождя. Поднялся ветер. Намокшая одежда липла к телу. Небо вновь озарила вспышка, и тут же последовал громовой раскат.

Клифф представил себе, как Линн съежилась на постели, в ужасе накрывшись с головой одеялом. Она всего лишь молодая и одинокая женщина. И она сотрудница его фирмы. Это его долг — заботиться о ее благополучии. Он обещал себе, что постарается заменить ей старшего брата, а в подобной ситуации тот повел бы себя именно так.

Оказавшись на месте, Клифф мгновенно забыл о своем первоначальном намерении постучать тихонько, чтобы не напугать Линн еще больше, и вместо этого принялся отчаянно колотить в дверь кулаками, выкрикивая ее имя.

Дверь распахнулась внезапно, словно Линн ждала его за ней. Она в недоумении взирала на него широко распахнутыми глазами, лицо ее было бледным, всклокоченные волосы напоминали сияющий ореол. На ней был тонкий бумажный халатик, белый, в мелкий цветочек. Она была босиком. Клифф мельком заметил, что педикюр у нее такого же бледно-розового цвета, как и маникюр. Губы у нее были разомкнуты, как будто она хотела что-то сказать, но забыла что.

Линн отступила на два шага, и Клифф вошел в дом. Ветром захлопнуло дверь.

— Почему ты не дома? — изумленно пробормотала Линн. — Что привело тебя ко мне ночью, да еще в такую погоду?

Клифф тыльной стороной ладони смахнул со щеки каплю дождя.

— Зашел проверить, все ли у тебя в порядке.

— Разумеется, у меня все в порядке, — поспешила заверить его она, но легкая дрожь в голосе говорила о том, что это не так. — А вот у тебя явно не все в порядке. — Она уже почти справилась с волнением, как будто присутствие рядом живого человека придавало ей храбрости. — Ты же промок до нитки! Только посмотри на себя. — Она потянула на себя его майку, но как только отпустила, та снова прилипла к его телу. — Ты похож на мокрую курицу.

Линн схватила его за руку и увлекла за собой. Клифф не успел и глазом моргнуть, как оказался в ванной с наброшенным на голову махровым полотенцем.

— Ты, должно быть, рехнулся, если решил бегать трусцой в такую погоду, — ворчала Линн, усаживая его на край ванны. Встав между его коленями, она принялась вытирать ему голову.

На него пахнуло свежестью ее тела. Он едва не задохнулся, когда она коснулась его лица грудью. Попробовал затаить дыхание, но от этого начала кружиться голова. Хотел оттолкнуть ее, но руки, лежавшие у нее на талии, словно оцепенели.

На какое-то мгновение он лишился дара речи и не мог вымолвить ни слова. Хотел предупредить ее о надвигающейся опасности, хотел умолять отойти от него подальше, на безопасное расстояние, но слова застревали у него в горле, а сердце бешено колотилось и было готово выскочить из груди.

Наконец Линн, словно сжалившись, отступила, и он вздохнул с облегчением. Но не успел он встать, как она снова склонилась над ним, стащила с него промокшую майку и бросила ее в ванну.

— Какие же мужчины тупицы! — продолжала ворчать она. — Вот и Тейлор, я уверена, сделал бы что-нибудь в этом духе.

— Я знаю. Поэтому-то я...

Линн не дала Клиффу договорить. Взяв очередное полотенце, она стала растирать ему спину. Полотенце пахло свежестью и было чуть грубоватым, как будто сохло на улице.

Затем, приведя его в совершенное смятение, Линн присела перед ним на корточки, стащила кроссовки, носки и начала вытирать ноги.

Собрав остатки воли в кулак, Клифф вырвал у нее полотенце и встал. Шорты можно было выжимать, они прилипали к бедрам. Халат Линн в том месте, где к нему прикасалась голова Клиффа, промок, и под ним проступила нежно-розовая кожа. Клифф с трудом подавил стон. Проклятье, неужели под халатом у нее ничего нет?!

Разумеется, нет. Она же не знала, что он среди ночи будет ломиться к ней в дом. Вытирая ему голову, она выразилась достаточно определенно: назвала его тупицей.

— Я принесу тебе простыню, — сказала она. — Можешь снять шорты.

Клифф схватил ее за руку.

— Нет, — сказал он, пронзая ее взглядом. — Не надо.

— Нет, надо, — заявила Линн как ни в чем не бывало. — Ты весь дрожишь. У тебя гусиная кожа. — Кончиками пальцев она провела по его руке. Клифф даже зажмурился, стараясь взять себя в руки. — Смотри, волоски встали дыбом.

Отчего? От холода или от ее прикосновения? Он не мог сказать наверняка. Он схватил Линн за плечи, чтобы убрать ее с дороги и выскочить из ванной, но она опередила его — поспешно вышла и закрыла за собой дверь.

Через минуту дверь снова приоткрылась, и Линн протянула ему обещанную простыню.

— Сними шорты и завернись в простыню. Оставь свою одежду здесь, я потом высушу.

Даже отсюда, из лишенной окон ванной комнаты, было слышно, как за стенами дома бушует гроза.

— Линн, черт побери, я же не ребенок! Я зашел, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке. Теперь я спокоен и могу убраться восвояси.

Последние слова заглушил раскат грома, настолько сильный, что в доме задрожали стекла.

За дверью раздался испуганный возглас Линн.

Клифф, не мешкая ни секунды, стянул с себя мокрые шорты, обернулся простыней, накрутив ее наподобие саронга, и вышел в коридор.

После очередного разряда внезапно погас свет, и дом погрузился в кромешную, почти осязаемую темноту. Клифф вдруг почувствовал, что Линн, дрожа всем телом, припала к нему.

Он заключил ее в объятия и принялся бормотать ей на ухо какой-то вздор, убаюкивая, точно младенца, а она все теснее прижималась к нему.

Из груди его вырвался глухой стон. Желание ласкать ее было сильнее его; он провел пальцем по ее щеке, потом откинул волосы и, уже не владея собой, приник губами к маленькому, безупречной формы ушку, принявшись исследовать языком его внутреннюю раковину.

Линн затрепетала в его объятиях. Ухо плотно прилегало к голове и практически не имело мочки. Кожа здесь была нежнее лепестка розы и благоухала свежестью, как в саду после дождя. Искушение было слишком велико, чтобы простой смертный мог противостоять ему.

Снова сверкнула молния, на мгновение осветив коридор. Клифф подхватил Линн на руки и понес в гостиную.

Уже в полной темноте он положил Линн на диван и, не выпуская ее из рук, опустился сам. Она, обвив его шею руками, спрятала лицо у него на груди.

— Не бойся, — сказал он. — Я не дам тебя в обиду.

— Я не боюсь, — пролепетала она. — Нет. Просто... немного нервничаю. Я понимаю, гроза это всего лишь шум и яркие вспышки. Понимаю, но...

— Но в глубине души по-прежнему остаешься шестилетней девочкой, которая ежится от страха, забившись в спальный мешок.

— Да.

— Поэтому я и пришел.

Она теснее прижалась к нему, и он почувствовал на своей щеке ее теплое дыхание.

— Я рада.

Два простых слова. Тихий, мягкий голос. И в этих двух словах признание того, что он нужен ей. В этот момент Клифф понял, что пропал.

Но лишь когда ее губы защекотали ему шею, когда она обхватила его голову руками и привлекла к себе, — лишь тогда он осознал, что пропал окончательно.

— Клифф, поцелуй меня. Прошу.

Линн не знала, откуда в ней появилась эта отвага, граничившая с безрассудством, она знала только одно — если Клифф сейчас немедленно не поцелует ее, то сердце у нее разорвется.

Она чувствовала, как он дрожит, чувствовала жар, исходивший от его тела, слышала тихий стон, и вдруг губы его прильнули к ее губам.

Горячим упругим языком он разомкнул ее уста. От него пахло дождем, свежим воздухом и чем-то еще, чего она не могла определить, но знала, что этот запах принадлежит только ему, ему одному. Мускулы его напряглись, когда ее ладонь скользнула по его плечу и ниже. Слепо следуя инстинкту, Линн стала нежно царапать его кожу ногтями.

По вырвавшемуся из его груди сдавленному стону она заключила, что ему это приятно, и продолжала. Клифф затрепетал всем телом и конвульсивно стиснул ее в объятиях. Его небритый подбородок щекотал ей щеку, вызывая легкое головокружение. В самых сокровенных, укромных уголках ее тела разлилась блаженная истома. Никогда еще не испытывала она такого наслаждения. Окружавшая их темнота, казалось, обострила все ее чувства — она чутко прислушивалась к звуку его дыхания, осязала его губы, вдыхала благоухание его кожи.

Ладонь его скользнула под халат и остановилась на ее груди. Линн едва не задохнулась, ей казалось, что внутри у нее разгорается пламя.

— Клифф...

— Милая, милая, — бормотал он, лаская ей грудь. — Такая сладкая, такая нежная. О, Линн, я хочу целовать тебя всю.

— Да!

Линн импульсивно выгнулась, и тогда Клифф прильнул губами к ее груди.

Безотчетно она все повторяла и повторяла его имя.

Доселе неизведанные эмоции охватили ее. Огромная, всепоглощающая страсть наполнила каждую клеточку, желание нарастало, грозя взорвать телесную оболочку. Его прикосновения возбуждали, она хотела его... вожделела... Она не могла бы выразить словами владевшие ею чувства, но интуитивное знание говорило, что Клифф именно тот, кто ей нужен.

— Прошу тебя, прошу, — стонала она, ощущая в нем такое же желание, какое испытывала сама. — Клифф, я хочу тебя!

Клифф тяжело дышал. Она чувствовала, как бьется его сердце. Он опустил ее голову на подушку, по-прежнему не отнимая рта от груди, заставляя жаждать все новых и новых ласк.

— Клифф...

Линн поняла, что ей вот-вот откроется некое новое, чудесное знание. То, о чем она мечтала, что снилось ей по ночам, о чем она читала в книгах, — все это должно было осуществиться теперь. Сверкнула молния, и во внезапной вспышке она увидела его подернутые поволокой страстного желания глаза, увидела его руки, трепетно ласкавшие ее. Ладони его медленно, чувственно поглаживали ее грудь, спину, бедра.

Изнемогая от желания, она закинула ногу ему на спину.

— Линн... — хрипло прошептал Клифф, и в его шепоте прозвучали и непреодолимое желание, и страстный же протест против него.

Ей захотелось утешить его, успокоить, дать понять, что все хорошо.

— Люби меня, — выдохнула она и, взяв его ладонь в свою, поднесла ее к сокровенному уголку своего тела, с трепетом ожидая его прикосновения.

И он коснулся ее. Сначала одним пальцем, потом двумя он ритмично поглаживал ее увлажнившуюся плоть.

Горло ее сдавили спазмы наслаждения. Она судорожно гладила его разгоряченное тело, чувствуя себя слабой и одновременно способной дарить неземное блаженство. У нее кружилась голова, путались мысли. Никогда еще она не позволяла себе такого, никогда еще не испытывала подобного желания. Что, если он сочтет ее просто распутной девкой? Ведь она сама поощряет его интимные ласки, которых ей уже недостаточно.

Она робко поднесла руку к его восставшей плоти, но он дернулся и отпрянул от нее.

— Нет!

— Да, да, прошу тебя, — давясь слезами, взмолилась она.

Волна желания захлестнула все ее существо, исчезли последние сомнения, исчезло всякое чувство стыда. В следующее мгновение Клифф поднял ее и прижал к своим чреслам.

Сотрясаемый пароксизмами страсти, он больше не контролировал себя. Прикосновения ее горячей, влажной плоти одурманивали, кружили голову. Стиснув зубы, он осторожно вошел в нее, по предварительным ласкам уже догадавшись, как она ранима и неопытна.

Линн сдавленно вскрикнула и сомкнула ноги у него на спине. Кровь стучала у него в висках, сердце готово было выскочить из груди. Он любит ее. Любит в первый раз.

Ее первый раз!

О Боже, он чувствовал себя грубым мужланом, жестоким насильником, сокрушающим юную, невинную плоть, но теперь, когда он ощутил, как спазматически сокращаются ее мышцы, уже ничто не могло заставить его остановиться. Извиваясь всем телом, она старалась плотнее прижаться к нему, не в силах сдержать душивших ее рыданий.

Он слизывал слезы с ее лица, вслушивался в ее тихий плач и ненавидел себя за то, что сделал с ней.

— Ну-ну, Линн, тише, тише, — успокаивал он ее. — Прости меня, детка, я не хотел делать тебе больно. Я ведь не знал. Боже мой, Линн, почему ты не предупредила меня?

Линн запустила ладони в его шевелюру и запечатлела соленый поцелуй на его губах.

— Клифф, — благоговейным шепотом произнесла она, — я сама не знала.

Клифф в изумлении отпрянул.

— Не знала, что ты девственница?

— Ах это? — рассеянно промолвила она. — Разумеется, знала. Но остальное... Я не думала, что это будет так...

— Так больно? Если бы ты только сказала мне, я бы мог...

— Больно? — она моргнула, и еще две слезинки скатились по ее щекам. — Мне совсем не было больно. Я хотела сказать, что не подозревала, что это будет так... чудесно... восхитительно...

— Тогда почему же ты плакала?

— Я не плакала.

— Нет, плакала. — С этими словами он коснулся ее влажного от слез подбородка.

Качнув бедрами и лукаво улыбнувшись, Линн спросила:

— Может быть, сделаем это еще раз?

— Нет... — Голос его звучал приглушенно, хрипло; он никак не мог справиться с волнением. — Я и так причинил тебе достаточно вреда.

— Вреда? — переспросила она, проводя ладонью по его груди и чувствуя, как твердеют, мгновенно реагируя на эту машинальную ласку, его соски. — Ты не причинил мне никакого вреда. Я чувствую себя... восхитительно. — Она судорожно сглотнула. Глаза ее лихорадочно заблестели. — И я хочу еще раз испытать это.

Ее настойчивость забавляла, но она же придавала сил, возбуждала.

— Линн, детка, тебе будет больно. Прошу тебя, достаточно.

Но Линн была непреклонна. Ей казалось, что для нее этого никогда не будет достаточно. Клиффа Формана не могло быть достаточно. Кончики пальцев пробежали по его щеке, ей было приятно кожей осязать легкую небритость. Когда он подбородком касался ее щеки, груди, под кожей у нее словно разгоралось пламя, которое он тушил нежными, влажными поцелуями. Как бы ей хотелось заново пережить все это!

Клифф попытался отстраниться, но она понимала, что он снова хочет ее, чувствовала это телом. Прижалась к нему, и он замер.

— Линн! Нет. Не надо. Боже, девочка, ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь!

Что она с ним делает?

— То же, что ты делаешь со мной, Клифф, — с дрожью в голосе произнесла она. — И я уже не девочка. Я женщина.

Это открытие пугало и возбуждало одновременно. Она стала женщиной! От осознания собственного предназначения кружилась голова. Возможно, все произошло слишком быстро, слишком стремительно, но это произошло. Клифф изменил все ее существо, и дороги назад у нее не было. Впереди ее ждала новая жизнь. Никогда уже она не будет прежней Линн.

— Женщина, — повторила она, словно не верила сама и боялась, что смысл произошедшего между ними не вполне отложился в сознании Клиффа.

Женщина, которая обрела своего мужчину. Но этого она сказать не решилась.

— Тебе только кажется, — глухо произнес Клифф, и звуку его голоса вторили далекие раскаты грома. — Я-то вижу, что ты всего-навсего дитя. Невинное, беззащитное и хрупкое, которое такой человек, как я, может сокрушить.

— Ничего подобного! Я сильнее, чем может показаться с первого взгляда. И я... — Она осеклась, испугавшись слов, которые готовы были слететь с ее губ. — Ты... нужен мне.

Клифф невесело рассмеялся.

— Тебе нужен совсем другой.

— Откуда тебе знать?

— Линн, у меня есть глаза. Я видел, как ты занималась со своей племянницей. Тебе нужен милый, благовоспитанный молодой человек, которому ты нарожаешь кучу детей и с которым будет легко и спокойно. Ни забот, ни волнений, ни страданий.

— Жизни без страданий не бывает.

— Но ты ее заслуживаешь. Если не веришь мне, спроси Тейлора. Нет никаких сомнений, что он согласится со мной.

Линн невольно рассмеялась.

— Вот уж это я ни за что не стану обсуждать с Тейлором.

Клифф понял, что сморозил глупость; от смущения на скулах у него проступил румянец.

— Пожалуй, ты права.

— Клифф, я предпочла бы обсудить это с тобой, — сказала Линн, поглаживая его по плечам. — Но только позже... Ведь нам пока есть чем заняться. Правда?

Клифф закрыл глаза, но она успела прочесть в них желание, смятение. Он еще колебался, но желание уже наполняло каждую клеточку его тела.

Ладонь ее скользнула вниз по упругому мускулистому торсу.

— Тебе ведь приятно, когда я так касаюсь тебя? Мне хочется, чтобы тебе было так же хорошо со мной, как мне с тобой. Я все правильно делаю, Клифф? Прошу тебя, покажи мне. Научи меня.

ГЛАВА 7

— Да-а... — выдохнул он и, когда рука ее еще раз сделала это движение, наконец капитулировал.

Накрыв ладонь Линн своею, он начал помогать ей, направлять ее, а спустя мгновение одним мощным рывком снова вошел в нее.

На сей раз движения его были медленнее, сосредоточеннее. Он покрывал ее лицо, веки, губы поцелуями, ни на секунду не сбиваясь с ритма.

В каждой клеточке Линн нарастало предчувствие блаженства. В изнеможении она откинула голову и закрыла глаза.

— Смотри на меня, — хриплым шепотом приказал Клифф.

Его лицо казалось еще более темным от страсти. Линн поднесла дрожащую ладонь к его щеке, и он прильнул к ней губами. Мир вокруг нее дробился, рассыпаясь на мириады цветных осколков. Тело ее сотрясали спазмы желания, на мгновение ей почудилось, что она умирает. Взор ее затуманился, откуда-то издалека донесся до ее слуха стон наслаждения...

Очнувшись, Линн обнаружила, что лежит в постели одна. Было тихо. Неужели Клифф оставил ее! Она встала и обошла квартиру. Сердце ее оборвалось. Сбывались самые худшие ее подозрения. Она вспомнила, как приникла к его груди, ища защиты от грозы, от своих детских страхов. Вспомнила его слова: «Тебе нужен совсем другой».

Он сказал ей: «нет». Он пытался остановить ее, однако она настояла на своем. И вот теперь он ушел — возможно, чувствуя стыд, или гнев, или то и другое вместе.

Закрыв лицо ладонями, Линн заново переживала события прошедшей ночи. Боже, до чего же бесстыдно она себя вела! Именно она заставила его предаться с ней любви, хотя он ясно дал ей понять, что не хочет этого.

Не находя себе места, она вышла в залитый солнцем садик. Над землей клубился пар. Омытые дождем ягоды клубники блестели в темно-зеленой листве. У кирпичной ограды покачивались ярко-желтые, с вкраплениями коричневого, цветы гибискуса. Клонились к земле синие шляпки васильков. Но и здесь не находила она покоя и вернулась в дом.

Порывшись в ящиках письменного стола, она обнаружила факс, который Клифф отправил ей после того злополучного собеседования. В факсе был номер его домашнего телефона. Снова выйдя в сад, Линн опустилась на скамейку и набрала номер на мобильном телефоне. Вдыхая запах свежей травы, цветов, мокрой земли, она нетерпеливо вслушивалась в телефонные гудки. Может быть, он еще просто не добрался до дому?

Она сварила себе кофе, потом попробовала позвонить снова. Ответа не было. Час спустя она выкатила велосипед на улицу и поехала в сторону гавани, туда, где кружили чайки, где солнце купалось в воде и солнечные блики играли на белоснежных парусах.

Что, если Клифф, разозлившись на нее, скажет Гранту, что отказывается с ней работать? Что, если они выгонят ее, обвинив в том, что она разлагает коллектив? Где найти другую фирму, которая согласилась бы оказать ей поддержку на протяжении решающего в ее судьбе года?

Ответов она не знала, и эти мысли приводили ее в ужас. Но больше всего она боялась, что никогда уже не увидит Клиффа.

Соленый морской ветер подействовал освежающе, и домой Линн возвращалась приободренной. В понедельник, решила она, они вдвоем спокойно обсудят то, что произошло между ними, и решат, что делать дальше. В себе она была уверена, но Клифф оставался для нее загадкой.

Ни в понедельник, ни во вторник Клифф на работе не появился. Линн терялась в догадках. Вернулись из отпуска Грант и Нита, оба под впечатлением путешествия на Аляску. Только в среду Линн узнала, что Клифф в отпуске.

В отпуске? И даже не удосужился позвонить ей, чтобы хотя бы попрощаться! Словно между ними ничего не было! Наверное, в этом-то все и дело. Она все больше склонялась к этой мысли, по мере того как шли дни, а Клифф по-прежнему не давал о себе знать. То, что для нее было волшебным пробуждением, для Клиффа — досадным недоразумением. Она занималась с ним любовью, а он занимался сексом с неопытной, но жадной до этого дела дурочкой.

Судя по всему, для него этот эпизод был таким же незначительным, как прогулка по парку. Приятно, но и только.

Как-то в пятницу, когда Линн работала за компьютером, Грант легонько постучал пальцами по открытой двери ее офиса. Линн улыбнулась ему. С тех пор как вернулись Грант и Нита, она чувствовала себя гораздо увереннее. Должно быть, сказывалось отсутствие Клиффа, хотя через две недели он должен был вернуться.

— Линн, — сказал Грант, — могу я тебя кое о чем попросить? — Он вдруг озабоченно наморщил лоб. — Я рассчитывал на Кима, но его мать только что положили в больницу, у нее сильные боли в груди.

— Разумеется, — с готовностью ответила Линн. — Я сделаю все, что в моих силах.

Грант расплылся в улыбке.

— Что мне в тебе нравится, так это твоя глубокая ответственность. Кстати, я еще не говорил тебе? Мы все считаем, что качество твоей работы заслуживает самой высокой оценки.

Линн рассмеялась.

— Грант, ты говорил об этом уже раз десять, но все равно мне приятно слышать.

Ей было бы еще приятнее, если бы он сказал, что «мы» включает в себя и Клиффа. Мысли о нем не выходили у нее из головы. Он снился ей по ночам, днем она постоянно ловила себя на том, что думает о нем.

Они ходили с Джо Барнсом смотреть пляжный волейбол, однажды вечером были в кино, в другой разъездили на водопад, где провели почти целый день, и все же она не могла забыть Клиффа. На вечеринке, которую устроили соседи вскоре после ее переезда, она познакомилась с какими-то мужчинами, но встречаться с кем-то из них ей не хотелось. Она была ко всем одинаково равнодушна, и в конце концов они тоже утратили к ней интерес.

— Тебе это пойдет на пользу, — сказал Грант, выводя ее из задумчивости. — Думаю, тебе пора развеяться, что-то ты слишком бледная.

— Что? Да я каждый день на свежем воздухе. На работу и с работы езжу на велосипеде, в свободное время копаюсь в саду.

— Все равно ты неважно выглядишь. Нита вчера вечером заметила, что у тебя изможденный вид. Может, тебе нездоровится?

Не могла же она признаться ему, что у нее тяжело на сердце.

— Да нет, все в порядке. Просто вокруг сплошь загорелые лица, а я пользуюсь специальным защитным кремом, так что по сравнению с ними кажусь бледной немочью.

Грант недоверчиво посмотрел на нее.

— Возможно, — промолвил он. — Но если мы тебя слишком загружаем работой, ты должна мне сказать. Я понимаю, тебе надо готовиться к предстоящим экзаменам, но ведь до них еще далеко. Так что не стоит слишком усердствовать.

— Грант, не волнуйся, работа доставляет мне удовольствие. Что касается подготовки к экзаменам, я действительно занимаюсь каждый вечер. Это лучше, чем весь последний месяц сидеть ночами.

— Хорошо. — Грант водрузил на стол черный портфель. — Так вот, я хочу, чтобы ты отвезла это Клиффу. Документы срочные и строго конфиденциальные, поэтому ты должна передать их из рук в руки. Я хотел связаться с курьерской службой, но подумал, что так будет быстрее.

У Линн закружилась голова. Клифф? Она должна отвезти это Клиффу? Она увидит его? Будет говорить с ним? До последней минуты она даже мечтать о таком не смела, но теперь ей было страшно.

— Я думала, он в отпуске, — пробормотала она.

В офис заглянула Нита.

— Так-то оно так, — сказала она, — только для этого безумца отпуска как такового не существует. Видела бы ты, какую кипу бумаг он взял с собой. Он же у нас трудоголик. Хотя, по правде сказать, ему не мешало бы отдохнуть. — Тут она как-то загадочно, заговорщически улыбнулась. — Может быть, с твоей помощью у него получится.

Линн пребывала в замешательстве.

— Но я не собираюсь задерживаться!

— Боюсь, тебе придется провести там уик-энд, — сообщил Грант. — Клиффу потребуется время, а возможно, и твоя помощь. Нита заказала комнату в гостинице неподалеку от пирса. — Он взглянул на свою жену, которая все еще стояла в дверях. — У тебя есть карта, чтобы Линн могла легко добраться до коттеджа Клиффа?

Нита кивнула и исчезла в коридоре.

— Возьмешь вот это,— Грант похлопал ладонью по черному портфелю, — и передашь ему. Если твоя помощь будет не нужна, можешь отдыхать в свое удовольствие. Гуляй, осматривай окрестности, развлекайся. И скажи ему, что я хочу, чтобы в субботу вечером он пригласил тебя на ужин в какое-нибудь приличное заведение. За счет фирмы.

Линн ни за что не смогла бы заставить себя сказать Клиффу такое, но спорить не стала. Грант протянул ей конверт.

— Здесь деньги на паром и непредвиденные расходы. Когда вернешься, отдашь Ните чеки. За комнату уже заплачено.

— Но у меня... — Линн осеклась и прикусила нижнюю губу.

Грант нахмурился.

— Ах да! Мне следовало спросить. У тебя были другие планы, так? Джо Барнс? Уверен, он отнесется с пониманием. Или... — Грант помолчал, затем осторожно добавил: — Если хочешь, можешь пригласить его с собой. Я не знаю, какие у вас с ним отношения, но... — Он пожал плечами.

Линн почувствовала, что краснеет.

— Грант, мы с Джо просто приятели. Пару раз куда-то с ним ходили, вот и все. А в выходные я собиралась заниматься. Никаких других планов у меня нет.

Грант присел на краешек стола. Стол жалобно скрипнул.

— В таком случае, что означает твое «но»? — Не могла же она, в самом деле, рассказать ему о том, что случилось той ночью, во время грозы. Как объяснить, что после всего случившегося Клифф просто избегает ее?

Разумеется, рассказать об этом она не могла.

— Да нет, ничего, — растерянно пробормотала она. — Все в порядке.

— Вот и хорошо, — сказал Грант. — Тогда заканчивай работу, отправляйся домой и собирай вещи. И вот еще что, Линн, — добавил он, вставая со стола. — Насчет отдыха я это серьезно. Не позволяй Клиффу завалить себя работой. Побольше дыши свежим воздухом: на острове Галиано полно красивых мест.

Линн отсалютовала.

— Слушаюсь, сэр!

Как только Грант вышел из ее офиса, она выключила компьютер и убрала бумаги со стола.

Линн понимала: она не должна подавать виду, что ей не терпелось увидеть Клиффа. Он откровенно избегает ее, и ей придется с этим примириться. Она будет держаться как ни в чем не бывало: вручит ему документы, предложит свою помощь. Впрочем, от помощи он наверняка откажется. Затем последует совету Гранта: будет наслаждаться свежим воздухом, отдыхать, ходить на прогулки. В обнаруженном ею на пароме рекламном проспекте предлагалось посетить гавань Монтегю, перевал Бодега, знаменитый утес, поднявшись на который можно увидеть гнездовье белоголового орлана. Уик-энд обещал быть интересным.

Благодаря карте, которой ее снабдила Нита, найти домик Клиффа было несложно. Он находился в каких-нибудь двух милях от гостиницы. Зарегистрировавшись, она поехала туда.

У подъездной дорожки, которая вела к дому, сидел на корточках какой-то мальчишка. Со скучающей миной он вырывал сорняки с цветочной грядки, разбитой между серыми валунами. Когда машина остановилась, он выпрямился и направился к ней. Он был босиком, в одних шортах. Из-под синей бейсбольной кепки, надетой козырьком назад, выбивались вихры русых волос. Кожа на худых плечах покраснела и шелушилась.

— Ты Ким? — спросил он и, не дожидаясь ответа, представился: — А я Робби. Мистер Форман просил проводить тебя и сказать, чтобы ты располагалась. Он вернется часов в шесть. Он на лодке, буксирует одного своего приятеля, у которого мотор забарахлил.

— Я не Ким, — сказала Линн. — Он не смог приехать. Наверное, мне лучше подождать в гостинице.

Мальчик пожал обгоревшими плечами.

— Как знаешь, только мне показалось, что мистер Форман хотел, чтобы тот, кто привезет эти бумаги, остановился у него. Он специально попросил меня посидеть здесь. — Он смерил ее любопытным взглядом. — Ты ведь тоже занимаешься всякой бухгалтерией?

Линн кивнула.

— Значит, ты-то ему и нужна. — С этими словами он взял у нее из рук портфель и пошел к дому. — Нам сюда.

Она не могла оставить портфель без присмотра, и ей не оставалось ничего другого, как только послушно следовать за мальчишкой.

Дойдя до высоких — футов семь — деревянных ворот, он протянул руку, извлек из какого-то потайного углубления ключ и, открыв калитку, положил его на место.

— С той стороны калитка закрывается на щеколду, — сказал он, протягивая ей портфель. — На всякий случай. Чтобы какие-нибудь малолетки в бассейне не утонули. Да, и еще. Мистер Форман просил передать тебе — или Киму, не знаю, — словом, чтобы не стеснялись и чувствовали себя как дома. Можно искупаться в бассейне. Он оставил задние двери открытыми. Еда и напитки в холодильнике. Ну, мне пора. Пока.

Он оседлал видавший виды велосипед и покатил вниз по холму. Вскоре он уже скрылся за поворотом.

Линн распахнула калитку и, вступив во двор, поспешила задвинуть щеколду, «чтобы какие-нибудь малолетки не утонули в бассейне».

В глубину двора вела выложенная белым камнем тропинка; густой кустарник образовывал подобие тоннеля, миновав который Линн была ослеплена внезапно хлынувшими на нее потоками солнечного света. От камней, от кафельной плитки вокруг бассейна поднимался жар. С одной стороны бассейн закрывала просторная, увитая зеленью беседка, с другой — бамбуковая изгородь. И только впереди, за бирюзовой гладью бассейна, взору открывалась широкая панорама окрестности. Очарованная Линн обогнула бассейн и подошла к каменной стене, за которой оказался почти отвесный обрыв.

Далеко внизу, в проливе, разделявшем острова Галиано и Мэн, сновали катера и лодки. Кренились, меняя галс, яхты; суда покрупнее вздымали волны, на которых, точно скорлупки, перекатывались утлые прогулочные лодки. За спортивными быстроходными катерами развевались плюмажи из водяных брызг. Над водой с криками кружили чайки.

Чертовски живописный вид!

Линн повернулась и окинула взором дом. Он был небольшой, и от него веяло ощущением уюта и гостеприимства. Она оставила портфель и сумку в дверях и направилась к садовому столику под огромным зонтом, вокруг которого стояли четыре кресла с мягкими подушками, обтянутыми яркой, тропических расцветок, материей.

Зонт, яркие кресла — все это не могло не удивлять Линн. Ей почему-то казалось, что Клиффу больше подходят сдержанные тона, например темно-синий. Как бы то ни было, солнце светило под таким углом, что зонт практически не спасал от жары. Линн хотела войти в дом, но передумала, сочтя это нескромным.

Вместо этого она решила укрыться под сенью беседки, густо оплетенной виноградной лозой, с которой уже свешивались там и сям крупные грозди.

Подхватив стоявший возле кромки бассейна шезлонг, она поставила его в беседке и села. Тень принесла долгожданное облегчение, однако Линн все еще была разгорячена, платье прилипало к телу, косточки бюстгальтера нещадно впивались в кожу.

Линн посмотрела на прозрачную гладь бассейна, покосилась на часы. Ждать ей оставалось еще часа два, однако предложение «располагаться и чувствовать себя как дома» было адресовано Киму, а не ей. Но Боже, какое же это искушение! На плетеном стуле у самого бассейна Линн заметила стопку аккуратно сложенных полотенец. Очевидно, Клифф приготовил их для Кима. Интересно, Ким догадался бы взять с собой купальный костюм?

Только в том случае, если бы ему посоветовал Грант, решила она. Ей Грант ничего про купальник не говорил.

Может, искупаться нагишом?

Почему бы и нет? Калитка закрыта на щеколду, так что ее невозможно открыть снаружи. Она ведь только разочек окунется, а потом вытрется одним из этих полотенец, оденется и как ни в чем не бывало будет дожидаться Клиффа.

Недолго думая, Линн принялась стаскивать с себя платье. Бросив его на спинку шезлонга, она скинула туфли, освободилась от нижнего белья и прыгнула в воду.

Это было божественно! Она неторопливо проплыла несколько кругов, затем перевернулась на спину и закинула руки за голову, испытывая ни с чем не сравнимое блаженство. Она лежала почти неподвижно, лишь изредка шевеля ногами, чтобы не пойти ко дну. Шло время, а она все никак не могла взять себя в руки и положить конец этому сибаритству.

Клифф, подъехав к дому на своем трейлере, сразу узнал машину Линн. Какого черта она здесь делает? Он сидел, озадаченно насупив брови, до боли стиснув пальцы на рулевом колесе.

Нет, постой. Не делай скоропалительных выводов. Что, если Ким одолжил у нее машину? Клифф вспомнил, что старенький пикап Кима давно требовал замены или, на худой конец, серьезного ремонта, а щедрость и великодушие Линн были общеизвестны.

В доме было прохладно и тихо. Клифф положил в холодильник свежую рыбу, которой его отблагодарил приятель, обратил внимание, что банки пива и колы, а также бутылка вина и кусок сыра, припасенные для Кима, нетронуты, равно как и коробка с крекерами на столе.

— Ким?

Не дождавшись ответа, Клифф решил, что его сослуживец, должно быть, вышел во двор. В гостиной также ничто не указывало на то, что в его отсутствие кто-либо входил в дом. Может, Ким, невзирая на жару, решил прогуляться?

Ну да ладно. Сейчас, после того как он несколько часов возился на жаре со злополучной лодкой Барри, ему требовалось одно — искупаться.

Он проворно стянул шорты, снял майку, открыл дверь и вышел в патио. Затем разбежался и прыгнул в бассейн.

Прежде чем руки его коснулись воды, до его слуха долетел испуганный крик. Клифф как ошпаренный выскочил на поверхность. Его взору предстали две розовые пятки, отчаянно колотившие по воде и поднимавшие снопы брызг. Сморгнув воду и откинув со лба прядь мокрых волос, он в изумлении вытаращил глаза.

— Уходи! — кричала ему Линн, продолжая молотить воду ногами. Из-за брызг Клифф почти не видел ее. — О Боже! Я не думала, что ты вернешься так рано. Проклятье! Какая же я дура!

В несколько мощных гребков он подплыл к ней; она сидела на нижней ступеньке в самой мелкой части бассейна.

Клифф не мог удержаться от смеха. Ей так шел стыдливый румянец. Или это загар?

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, стараясь говорить как можно более ровным тоном, несмотря на то что сердце готово было выскочить у него из груди.

— Плаваю! — выкрикнула Линн, поднимая новый фонтан брызг. — И, между прочим, я раздета. — Она смущенно прикрыла руками грудь.

— Между прочим, я тоже, — сообщил Клифф. — Что же нам теперь делать? Может, ты закроешь глаза, а я выйду и обмотаюсь полотенцем? Или ты хочешь быть первой?

— Мне все равно, — ответила Линн, но тут же зажмурилась и отвернулась.

— А может, продолжим купаться, — предложил Клифф. — Мы же не в первый раз видим друг друга в таком виде, верно?

Всплески прекратились, и взору Клиффа явилось ее стройное тело, божественно сиявшее под водой, подернутой легкой рябью. Только грудь, которую она стыдливо прикрывала рукой, оставалась на поверхности.

Линн снова повернулась к нему, в глазах ее читалось смятение, растерянность.

— Я не думала, что так все получится! Клифф, поверь мне. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, как будто я нарочно все подстроила, чтобы... чтобы соблазнить тебя. Я собиралась быстренько окунуться, потом одеться... О Боже, ты не веришь мне. — Из груди у нее вырвался жалобный стон, и ему захотелось обнять ее. — Прости меня, Клифф. Все как той ночью, во время грозы...

Клифф взял Линн за запястье и, отведя в сторону ее руку, заглянул в глаза.

— Ты соблазняешь меня даже тогда, когда не сознаешь этого, — сказал он. — Ты соблазняешь меня одним своим существованием.

Поддерживая ладонью ее грудь, он наклонился и стал губами собирать капли воды с сосков. Линн сдавленно вскрикнула и откинула голову на верхнюю ступеньку. Золотисто-каштановые пряди рассыпались по воде, словно щупальца морского анемона. Клифф приподнял ей голову и поцеловал в губы.

— Боже мой, Линн, — задыхаясь промолвил он, — ты неотразима.

— Не знаю, — прошептала она. — Но ты точно неотразим. Устоять невозможно.

— Ты бы хотела устоять? — Губы ее дрогнули.

— Нет.

— Поэтому ты и приехала вместо Кима? — В глазах ее отразилось негодование.

— Я же сказала тебе, что это случайность. Я приехала, потому что Грант попросил меня об этом. У Кима заболела мать.

— Мне стыдно сознаться, но я рад этому, — с улыбкой произнес он, продолжая ласкать ее шею, плечи, грудь.

Линн улыбнулась, чувствуя, как набухают, твердеют ее соски под его нежными прикосновениями.

— Я чувствую себя не менее виноватой, чем ты, — вполголоса проронила она.

— Нет-нет, тебе не в чем себя упрекнуть. А вот мне самое место в аду. Но я ничего не могу с собой поделать. После той ночи я хочу тебя каждый час, каждую минуту. Желание буквально снедает меня.

— Я рада это слышать, — пробормотала Линн, — потому что тоже хочу тебя.

Клифф снова поцеловал ее, отрезая себе последний путь к отступлению. Подхватив Линн на руки, он отнес ее в беседку, опустил на шезлонг и склонился над ней.

Линн затрепетала. Когда его тяжелые ладони легли ей на грудь, у нее перехватило дыхание. И вдруг он раздвинул ей бедра, и Линн почувствовала прикосновение его губ. Из груди ее вырвался крик, в котором изумление мешалось с восторгом.

— Что ты делаешь?

— Хочу сделать тебе приятно. Хочешь, чтобы я прекратил?

Но он и не думал прекращать. Линн даже не успела решить для себя, нравится ли ей то, что он делает с ней, или нет, как горячая волна желания захлестнула ее и она забыла обо всем на свете.

Откуда-то издалека доносился до нее звук ее собственного голоса. Она чувствовала, что растворяется в нем, словно частица мироздания в необъятном космосе. Когда сознание вернулось к ней, она обнаружила, что лежит в его объятиях, а он нежно гладит ее шелковистую кожу.

Она смотрела на него с любовью, глаза ее сияли неземным светом.

— Надеюсь, мы с тобой не в Канзасе, Тото*. — Клифф рассмеялся и прильнул губами к ее шее, впитывая разливавшееся вокруг нее благоухание.

* собачка, персонаж сказки Франка Баума «Волшебник из страны Оз», главная героиня которой Дороти Гейл.

— Хочешь сказать, я похож на маленькую лохматую собачку?

— Нет, думаю, ты больше похож на Волшебника.

Клифф поднял голову, в уголках его губ играла улыбка.

— Который, как выяснилось, оказался лысым старикашкой в очках.

— Ну нет. Ты похож на тот образ Волшебника, который нарисовало воображение Дороти, когда она путешествовала по стране Оз.

Клифф, внезапно посерьезнев, привстал, тогда как ладонь его, словно помимо его воли, продолжала ласкать нежную кожу Линн.

— Линн, ты заблуждаешься. Я не волшебник. Я самый обыкновенный человек с обыкновенными потребностями и недостатками. Короче, я не тот, кто тебе нужен.

На глаза у нее навернулись слезы.

— Клифф, не знаю, что я должна сказать, чтобы ты поверил мне. Мне с тобой чудесно. Мне хочется подарить тебе такое же наслаждение, какое ты подарил мне. Может, тогда ты наконец поверишь мне. — С этими словами губы ее скользнули по его груди к животу и еще ниже. Клифф исступленно застонал, не в силах сдержать рвущегося наружу желания.

ГЛАВА 8

— Что ж, отлично выглядишь, — сказал Грант в понедельник утром, когда Линн появилась на работе. — Поездка явно пошла тебе на пользу. Надеюсь, Клифф не слишком нагружал тебя.

Линн с ужасом обнаружила, что краснеет, а потому крайне обрадовалась появлению Ниты, отвлекшей на себя внимание Гранта.

— Угадайте, кто мне только что звонил. — По лицу Ниты было видно, что ей не терпится поделиться новостью. — Клифф! Он сегодня снимается с места. Отправляется путешествовать в Орегон. Говорит, чтобы мы не ждали от него вестей до конца отпуска. И вот еще что. — Тут глаза ее еще больше округлились. — Он сказал, что не берет с собой никакой работы!

Грант присвистнул.

— Что ж, похоже, твое общество, Линн, пошло ему на пользу. Думаю, я правильно сделал, отправив тебя к нему на уик-энд. Он сторонится женщин, а теперь, наверное, испугался, как бы я снова не попросил тебя наведаться к нему.

Линн прекрасно понимала, что кроется за этим скоропалительным отъездом. Клифф просто сбежал от нее. Он не хочет, чтобы она приезжала к нему, не хочет чувствовать себя виноватым за то, что его влечет к ней, за то, что не в состоянии отказаться от наслаждения, которое она готова дарить ему снова и снова.

Нет, Клифф не нагружал ее работой; собственно говоря, за этот уик-энд она куда больше узнала об искусстве любви, нежели об искусстве финансовой отчетности. И еще она узнала, что первое для нее гораздо важнее последнего. То обстоятельство, что ей, судя по всему, не следует рассчитывать на взаимность, ее не смущало.

Ей было достаточно того, что она любит Клиффа. Его нежность, его прикосновения, ласки, объятия и поцелуи — все это компенсировало его молчание.

Если он не может полюбить меня, тогда, возможно, я смогу любить за нас двоих...

Эти слова стали ее магическим заклинанием, ее надеждой. Каждый вечер она твердила их в ожидании его звонка. Но он не звонил.

Когда же он наконец вернулся, то повел себя с ней, как с докучливым подростком, за которым ему поручили присматривать. Он спокойно воспринял известие о том, что Джо Барнс водил ее на концерт и что на уик-энд они вдвоем собираются в парк смотреть фейерверк.

Казалось, он даже поощряет эту дружбу. Встречая Джо Барнса, он хлопал его по плечу, говорил, что у того хороший вкус, и его не трогали разговоры о том, что в конторе назревает служебный роман.

— Как Тейлору понравился твой новый дружок? — спросил он, встретившись с ней в коридоре накануне Дня труда.

Все уже разошлись, они последние направлялись к лифту.

Линн пристально посмотрела на него. Она прекрасно понимала, кого он имеет в виду, однако решила не подавать виду.

— Дружка?

Клифф нетерпеливо махнул рукой.

— Полно, мне же все известно про вас с Джо. Он хороший парень, именно тот, кто тебе требуется. Я рад за тебя.

— Молод, холост и ищет женщину, которая нарожала бы ему кучу детей? — спросила Линн.

В голосе ее сквозило раздражение. За кого он ее принимает? За ветреную особу, которая порхает от одного мужчины к другому? Или он полагает, что она вот так запросто справилась со своим чувством к нему, как только стало ясно, что надеяться на взаимность не приходится? Или он вообще не верит в ее чувства? Разумеется, она никогда не была с ним чересчур многословной, но он должен был догадаться!

— Клифф, мне кажется, ты фантазируешь.

— Я так не думаю, — сказал он. — Для меня, как и для всех, совершенно ясно, что у тебя с ним что-то есть.

— А если бы и так, тебя бы это сильно расстроило?

— Конечно нет. Я... был бы только рад за тебя. То есть я уже рад за тебя.

Клифф нажал на кнопку вызова лифта, затем, мгновение спустя, нажал еще раз и палец уже не отпустил.

Линн усмехнулась.

— Достаточно один раз нажать на кнопку и ждать, — процитировала она сказанные им однажды слова. — Требовать от лифта, чтобы он появлялся по первому вашему вызову, бессмысленно.

Клифф улыбнулся, но улыбка вышла невеселой.

Однако Линн восприняла это как добрый знак.

— Мне просто нравится время от времени бывать в обществе Джо, — попыталась объяснить она. — Пару месяцев назад он порвал со своей девушкой и теперь не знает, чем себя занять. Мы с ним друзья, Клифф. И только. Они с Тейлором никогда не встречались, и я сильно сомневаюсь, что это когда-нибудь случится. Я не спала с ним. И не собираюсь. Он об этом знает, и его это устраивает.

Они вошли в кабинку лифта.

— Я слышал, ты говорила Ните, что на выходные собираешься домой, — сказал Клифф. — Я решил, что Джо поедет с тобой.

— Ты ошибся: Джо со мной не поедет. — Створки дверей раздвинулись, перед ними был пустой вестибюль. Линн задержала дыхание и, машинально взяв его за руку, выпалила: — Может, ты поедешь?

Клифф закрыл глаза. На скулах его заиграли желваки.

— Линн, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Голос его больше напоминал хриплый стон. Наконец он открыл глаза и кончиками пальцев провел по ее щеке. Уголки его губ искривились. Линн показалось, что он готов улыбнуться. — Нет, — выдавил он.

— Но...

Он не дал ей договорить.

— Послушай, Линн, — перебил он ее. — Я понимаю, мое поведение, после того что произошло у меня, на Галиано, тебе непонятно. Я виноват перед тобой. Но теперь я пытаюсь делать так, как лучше для тебя.

— А кто тебе дал право решать, что для меня лучше?

Клифф судорожно сглотнул.

— Возможно, ты и права, но я точно знаю, что лучше для меня. Так вот, связь с тобой ни к чему хорошему не приведет.

— Значит, в том, что произошло между нами, не было ничего хорошего? А мне показалось, Клифф, что мы как два взрослых человека делали то, что нам нравится.

В ответ он лишь фыркнул. Однако Линн не собиралась сдаваться.

— Ты заблуждаешься, — в сердцах промолвила она. — Это был волшебный уик-энд. Для меня. Да и для тебя, надеюсь, тоже. Впервые я увидела тебя таким, каков ты есть на самом деле. Ты был беззаботен и счастлив. Ты смеялся, ты наслаждался жизнью. Когда мы поднялись на вершину того холма, у тебя с глаз словно спала пелена. Ты был похож на человека, который впервые увидел солнечный свет. Это было видно по твоему лицу, по твоим глазам...

Такое же умиротворенное, счастливое выражение было на его лице, когда они занимались любовью, но об этом она умолчала.

— Почему ты так убежден в том, что это для тебя плохо? — продолжала Линн. — Неужели ты не веришь, что заслуживаешь счастья?

— Я... — Он осекся, словно испугавшись слов, которые готовы были слететь с его языка. — Отправляйся домой, Линн. Поезжай к своему брату, к невестке, к племяннице и подумай, чего ты лишишься, если свяжешь свою жизнь со мной. Я никогда не смогу дать тебе того, чего ты заслуживаешь. Ты можешь быть счастлива с Барнсом, с кем угодно. Но только не со мной. Забудь обо мне.

Линн сморгнула слезу.

— Я не могу. — К горлу у нее подступил комок, она чувствовала, что вот-вот разрыдается. — Я не могу... Ты был первым в моей жизни... первым...

Клифф презрительно фыркнул.

— Оставь эти сантименты. Да, я отнял у тебя девственность. Извини. Если бы я знал, то ни за что бы не сделал этого.

— Ты ничего у меня не отнимал! — гневно воскликнула Линн. — Нам было хорошо вдвоем. Это были чудесные мгновения. И это не было случайностью. Мы провели вместе два дня, и ты не можешь, как утверждал в первый раз, говорить, что всему виной минутная слабость.

— Знаю, — вполголоса проронил Клифф. Заметив вооруженную ведром и шваброй уборщицу, которая направлялась к лестнице, он взял Линн под руку и повел к выходу. — Но я могу — и буду — винить во всем, что произошло, самого себя.

— Не беспокойся, — в тон ему проговорила Линн. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Я ведь прекрасно понимаю, что больше всего на свете ты боишься ответственности перед кем бы то ни было.

Клифф предпочел не возражать и промолчал.

— Желаю приятного уик-энда, Клифф, — сказала Линн, направляясь к машине.

Боль, отразившаяся на ее лице, мгновенно передалась ему. Линн никогда не узнает, что чувствовал он, наблюдая, как она уходит. Его так и подмывало кинуться вслед за ней, догнать ее. Вот она бросила сумочку на правое сиденье, захлопнула дверцу, застегнула ремень и задним ходом выехала со стоянки.

Движение было оживленным. Несколько минут она не могла выехать на проезжую часть. Он видел, что еще мог бы догнать ее. Тогда он зажмурился и, собрав всю волю в кулак, приказал себе не трогаться с места.

Наконец зажегся зеленый сигнал светофора, и Линн вырулила на улицу, не бросив даже прощального взгляда в его сторону.

Та ночь не была для Клиффа спокойной. Впервые после уик-энда, проведенного вместе с Линн, он вернулся в свой коттедж на острове Галиано. В доме словно все еще звенел ее смех. В какую бы комнату он ни заходил, всюду чувствовал ее присутствие. Он с грустью вспоминал, с какой легкостью она сбрасывала с себя одежду, прежде чем прыгнуть в бассейн, с каким соблазнительным наслаждением плескалась в ванне и как он, не удержавшись, присоединился к ней.

Ванна была предназначена только для одного, и добрая половина пенной воды вылилась на пол. Они вместе вытирали огромную лужу, и все это сопровождалось поцелуями, ласками и любовью.

Любовью? Ах Боже мой, нет и еще раз нет! Это был всего лишь секс, простой секс. Мысленно он посмеялся над собой. Простой? Что за чушь! Разве может секс быть простым, если им занимаешься с такой женщиной, как Линн!

Быть с ней рядом это... это... Он не находил слов, чтобы выразить те чувства, которые испытывал в ее обществе. Разговаривая, готовя с ней вместе еду — хотя порой они и не сходились во мнениях относительно рецептуры, — Клифф радовался как ребенок.

Даже работа над тем громадным отчетом доставляла радость, потому что делали они ее вместе. Клиффу нравился ее пытливый, цепкий ум, нравилось, как быстро она усваивает новый материал. Главное, у них осталась куча свободного времени и он радовался, показывая ей окрестности, потому что радовалась она. И еще он вдруг обнаружил, что ему нравится та незатейливая еда, которую Линн брала с собой в пакетах, когда они отправлялись на прогулки. Он, который давным-давно, когда только оставил строительный бизнес, отказался от сомнительного удовольствия устраивать пикники, теперь вынужден был признать, что ошибался и что это прекрасный способ провести время и отдохнуть.

В воскресенье утром, решив, что возвращаться на остров было ошибкой, он закрыл коттедж и поехал на пристань. Очередной паром держал курс не на Викторию, а на материк, но Клифф, следуя какому-то подсознательному наитию, сел на него. Он уже не думал о том, куда едет. Это напоминало бегство.

Он заехал на какой-то рынок, где присмотрел несколько антикварных дверных ручек в превосходном состоянии. Надо было лишь отполировать бронзовые поверхности, чтобы они заблестели как новые. Не успев сообразить, что дверные ручки ему в общем-то ни к чему, он уже заплатил за них и направился дальше, помахивая бумажным пакетом. Потом внимание его привлек красивый — в плафоне из цветного стекла — фонарь для входной двери. Клифф купил и фонарь. Держа его под мышкой, он направился к машине.

Проехав еще немного, он увидел указатель: «Ладнер, 10».

Зачем его сюда занесло?

Он знал ответ еще до того, как успел сформулировать его. Если он зайдет, как его встретят? Что, если Линн сочтет его визит неуместным? Он съехал на обочину и, остановив машину, уронил голову на руки, сжимавшие рулевое колесо. Нет, он знал: если уж он зайдет, Линн его не выгонит. Она сразу все поймет. Поймет: он приехал, потому что не может без нее, потому что его влечет к ней так, как не влекло ни к какой другой женщине.

Он поднял голову и, стиснув зубы, поехал дальше.

Только для того, чтобы увидеть выражение ее лица, — для одного этого стоило проделать весь этот путь.

В темной комнате глаза ее вспыхнули, точно свечки. Голос зазвенел от счастья, словно серебряный колокольчик.

— Клифф? Что ты здесь делаешь? — радостно воскликнула она, перекрывая легкое жужжание, доносившееся из глубины дома.

Клифф протянул ей пакет и фонарь.

— Вот, привез Тейлору, — сказал он, но они оба понимали, что этот предлог не очень убедителен.

Оба прекрасно знали, что привело его сюда.

— Спасибо, — прошептала Линн, коснувшись ладонью его щеки. — Заходи.

Но, прежде чем войти в дом, Клифф обвил рукой ее шею и поцеловал в губы.

В следующее мгновение где-то поблизости раздался смешок.

— Линни, что я тебе говорила? Этот мужчина по уши влюблен.

Клифф, открыв глаза, перехватил взгляд Линн, устремленный на ее невестку, которая стояла в коридоре, держа на руках малышку и широко улыбаясь.

Если Клифф и был по уши влюблен, то старался не показывать этого. Он занял одну из гостевых комнат. Линн поняла, что и в субботу и в воскресенье ночью им придется спать порознь.

Тейлору понравились подарки, которые привез Клифф, но еще больше он был благодарен последнему за совет и помощь. Фонарь, подвешенный над входной дверью, отбрасывал радужный свет на деревянный пол прихожей.

Остаток дня и еще час после ужина мужчины провели за работой. Они пилили, забивали гвозди, полировали, красили, клеили обои и при этом живо дискутировали.

Несмотря на плотный график, Линн находила время, чтобы повозиться с племянницей, которая уже предпринимала первые — и небезуспешные — попытки ползать и, если за ней никто не приглядывал, постоянно попадала в беду.

Наконец Энн, уложив девочку в постель, объявила, что на сегодня работа закончена.

— Вы, двое, сходите-ка прогуляйтесь, — сказала она, подталкивая Линн и Клиффа к двери. — Довольно с вас этой каторги.

Они шли по берегу реки, держась за руки, время от времени целовались, и Линн ловила себя на том, что ей уже недостаточно одних поцелуев. Когда они вернулись домой, расставание с Клиффом было для нее сущей пыткой. Но она была уверена, что и он обуреваем теми же чувствами. Она еще не знала, означает ли его внезапное появление то, что он в конце концов решил восстановить их прерванные отношения, но в глубине души надеялась.

Его поцелуи, его нежелание расставаться с ней на ночь — все говорило за то, что она права. И все же он ушел, оставив ее мучиться от неразделенной страсти. Наверное, она могла бы настоять на своем, однако находила какое-то мучительное, мазохистское наслаждение, отказывая себе в плотских радостях. Она словно доказывала ему, что, как и он, способна быть благоразумной.

— Я не желаю злоупотреблять гостеприимством твоего брата, — прошептал ей Клифф.

Как бы ей ни хотелось, чтобы он разделил с ней ложе, она уважала его стойкость.

Весь следующий день Клифф помогал Тею, являя собой пример сдержанности и рассудительности, между тем как Линн вместе с Энн занималась хозяйством или играла с Манди.

Вечером в воскресенье расставание было еще более тяжелым. Ночью Линн долго не могла уснуть; прислушиваясь к ночным шорохам, она спрашивала себя, спит ли Клифф. Почему-то ей хотелось надеяться, что и его тоже мучит бессонница.

Что принесет с собой следующая неделя? — с тревогой думала она и надеялась, что ее мечты наконец-то осуществятся.

В понедельник она проснулась около одиннадцати. Линн была вынуждена согласиться с Энн, которая заявила, что ей не следует так много работать и заниматься. С чувством горького разочарования Линн узнала, что Клифф давным-давно встал и сразу после завтрака уехал. Когда они уже прощались, Энн обняла ее и привлекла к себе.

— До следующих выходных, — сказала она.

— И приезжай вместе с Клиффом, — добавил Тейлор. — Все-таки здорово иметь такого помощника.

— Я... я спрошу его, — пробормотала Линн.

— Мы приглашали его, — сказал Тейлор, — но он не сказал ни да, ни нет. Так что придется тебе уговорить его. Мне показалось, что он тебе ни в чем не отказывает.

— Возможно, он не хочет быть просто помощником, — с загадочной улыбкой промолвила Энн.

А возможно, думала Линн, отъезжая от дома, он уже пожалел о том, что принял ее приглашение приехать на уик-энд к ней в Ладнер. Ей не терпелось узнать, каков будет статус их отношений через неделю.

К ее разочарованию, вскоре выяснилось, что статус этот не претерпел никаких изменений. Ночные поцелуи, объятия — все осталось в прошлом. В Виктории Клифф снова стал для нее куратором, не более того.

Возможно, если он согласится поехать с ней, все будет по-другому, успокаивала она себя.

Однако перед самым уик-эндом Линн подхватила кишечную инфекцию. Она была уверена, что заразилась от двух соседских мальчишек, которые помогали ей обрывать сливы. Мать не раз говорила ей, что, как только дети возвращаются после летних каникул, в доме непременно начинается эпидемия.

Линн было так плохо, что в пятницу она не вышла на работу. К полудню ей полегчало, она съела кусочек подсушенного хлеба и весь день занималась. Вечером она поняла, что совершила ошибку: ей снова стало плохо. Пришлось лечь в постель.

На другой день все было без изменений, и на следующий — та же история.

В понедельник она заставила себя подняться и поплелась на работу.

— Боже мой, девочка, марш домой, — сказала ей Нита. — На тебе лица нет.

— Все в порядке, — пробовала возражать Линн. — Просто я сегодня не накрасилась.

Отмучившись пять дней, она поняла, что ей хочется только одного — спать. Сон пошел ей на пользу. Очевидно, это было единственным средством против приставшей к ней заразы.

К среде, однако, ее недуг заявил о себе с новой силой, и в четверг утром, с трудом встав с постели и на ватных ногах добравшись до ванной комнаты, Линн поняла, что дело не в заурядном расстройстве желудка.

Сверившись с календариком, она обнаружила, что у нее не наступили месячные. Только тут до нее дошел истинный смысл происходящего с ней. Она позвонила на работу и сказалась больной. Ей не надо было консультироваться с врачом, чтобы понять, что с ней, и все же она записалась на прием к гинекологу, у которого уже была однажды, после того как они с Клиффом впервые занимались любовью. Тогда она еще надеялась, что их роман только начинается.

Тест подтвердил ее подозрения. Таблетки, которые она приняла перед тем, как поехать к Клиффу на остров Галиано, не возымели действия. Доктор Лейси посоветовала ей держать на ночном столике крекеры с содой и обязательно съедать по одному каждое утро по пробуждении. Она снабдила ее полезными брошюрами, списком специальной литературы, которую можно было найти в местной библиотеке, а также порекомендовала витамины.

Единственное, чего она не могла ей дать, так это мужества, чтобы рассказать все Клиффу. Клиффу, который бежит от такого рода ответственности как черт от ладана, который и слышать не захочет о том, чтобы завести ребенка. Ведь, в сущности, Клифф не испытывает к ней никаких чувств, а те редкие минуты, когда он не мог совладать со своим основным инстинктом, не в счет.

Как же ей решиться? Как найти подходящие слова? — снова и снова спрашивала себя Линн, по мере того как сентябрь шел на убыль, золотя листья кленов, заливая багрянцем рябины и кусты кизила. Ее больше не тошнило по утрам, и, если бы не странная чувствительность груди, можно было бы подумать, что никакой беременности нет и в помине.

Подожди еще несколько дней, твердила она себе, пока не окрепнешь, пока сама не привыкнешь к своему теперешнему положению. Думай о своем ребенке, об этом маленьком чуде, которое поселилось внутри тебя.

И все же Клифф его отец и имеет право знать это.

Линн рассмеялась, прижав ладонь к животу, где теперь живет ее ребенок. Если верить книжке, которую она взяла в библиотеке, пока он не больше ее мизинца. Однако пройдет еще немного времени, и ей будет все труднее скрывать очевидное.

Эта мысль застала ее врасплох. Что же ей делать? Она знала, что в любой момент может приехать к Тейлору и Энн, знала, что они встретят ее с распростертыми объятиями и что она не услышит от них упрека. Но если она бросит работу, то потом ей придется все начинать сначала уже в каком-то другом месте.

Может ли она позволить себе оставить работу? Особенно теперь, когда ей нужно думать о том, как выносить — а потом и прокормить — ребенка.

Однажды Нита без обиняков спросила Клиффа:

— Как у тебя с Линн?

— Нормально, — ответил Клифф, при этом голос его предательски дрогнул. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты с ней работаешь. Потому что я знаю, что ты несколько раз ездил в гости к ее семье и...

— Один раз, — перебил ее Клифф. — Я был там один раз, на День труда, привозил кое-что для дома Тейлору, ее брату.

— А откуда ты, собственно, узнал, что ему нужно? — подозрительно спросила Нита.

— Ну, я... э-э-э... кажется, Линн что-то говорила. Ну да, точно. Во время собеседования она упоминала, что ее брат перестраивает старый дом в Ладнере. Потом, когда Грант послал ее ко мне, мы также говорили об этом. Однажды я случайно оказался на рынке в тех местах, ну и вспомнил о ней... э-э-э... о нем. Не забывай, я же бывший строитель. Я-то знаю, как бывает непросто найти то, что нужно, что действительно подошло бы... тем более для старого дома...

Хитроватое выражение ее глаз заставило его замолчать. Пока он лез из кожи вон, пытаясь объяснить, зачем его понесло в Ладнер, Нита уселась напротив, всем своим видом давая понять, что не верит ни единому его слову.

— Ну, положим, ты был там не один раз, — заметила она, не без ехидства. — Когда мы с Грантом были в отпуске, ты возил ее в Ладнер, чтобы забрать вещи.

Обнаружив, что нижняя челюсть у него непроизвольно ползет вниз, Клифф поспешно закрыл рот.

В глазах Ниты плясали лукавые искорки.

— Хочется надеяться, новость о том, что компания оплачивает расходы по переезду новых сотрудников, еще не успела распространиться за пределы конторы, — сказала она.

Ее улыбка красноречивее любых слов говорила о том, что ей известно все. Но откуда? — хотелось спросить ему, но Нита упредила его вопрос.

— Линн воспитанная девушка. Она тепло поблагодарила Гранта за то, что фирма «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс» любезно взяла на себя расходы по ее переезду. Гранту удалось скрыть свое удивление. Он не стал разубеждать ее. Так вот поэтому я и хочу тебя спросить: как у тебя с Линн?

— Прекрасно. Она хороший работник, быстро схватывает, полна решимости в течение года сдать квалификационный экзамен.

Нита положила ногу на ногу, поставила локоть на колено и подалась вперед, подперев ладонью подбородок.

На ней были черные брюки-слаксы и яркая разноцветная блузка, от которой рябило в глазах.

— Скажи, ты прикидываешься слепым или на самом деле слеп и не видишь, что Линн глубоко несчастна?

— Этого не может быть. Линн всегда весела, всегда смеется, за обедом она просто душа общества. — Он сдавленно хохотнул. — Я даже предложил однажды, чтобы она переехала в офис Гранта, а то в ее комнатке слишком мало места, чтобы вместить всех желающих. Тебя я тоже видел у нее, так что кому, как не тебе, знать, что она все та же жизнерадостная Линн, какой была, когда впервые появилась у нас в офисе.

— О Господи, Клифф, да она же просто притворяется, делает вид, что у нее все в порядке. Но я-то вижу: что-то с ней не так, хотя она и не жаловалась мне. Я надеялась, что вы с ней... достаточно близки и она откроется тебе.

— Близки? — театрально изумился Клифф, но поймал себя на том, что голос его дрожит.

— Клифф, — терпеливо продолжала Нита, — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ты влюблен в эту девушку. Я еще не выжила из ума, так что не надо водить меня за нос.

Клифф под столом сжал руки в кулаки.

— Нита, не будем об этом говорить, прошу тебя. Я не влюблен ни в Линн Касл, ни в какую другую женщину, так что забудь об этом.

Нита медленно покачала головой.

— Извини, но этого сделать я не могу. Я люблю тебя, как брата. Мы работаем вместе не один год. Я видела, что с тобой творилось после развода.

— После признания брака недействительным, — поправил он ее.

— Хорошо, называй это как хочешь. Какая разница?

Он бы мог ей сказать в чем разница. В том, что, добившись признания их брака недействительным, его бывшая жена Джулия, которой ее религия запрещала развод, объявила всему миру о несостоятельности его как мужчины. Он даже не пытался оспаривать решение суда, поскольку считал, что так ему и надо. Мужчина, не способный дать женщине того, чего она хочет больше всего — детей, — не имеет права называться мужем.

— После развода ты ожесточился, Клифф, — продолжала Нита. — Но потом, когда появилась Линн, нам с Грантом показалось, что ты снова становишься похожим на себя прежнего, каким мы тебя помним. — Она помолчала, затем добавила: — Человеком, который берет на себя расходы по переезду нового сотрудника.

— Ей пришлось спать на дырявом надувном матрасе. У нее не было ничего: ни посуды, ни мебели. Ничего. Я просто не мог позволить, чтобы она так мучилась.

— С чего бы это? — с легкой иронией в голосе спросила Нита. Клифф знал, что у нее железная воля и она от него так просто не отстанет. — Ты хочешь сказать, что сделал бы то же самое, если бы на ее месте оказался некий молодой человек?

Клифф понял, что попал впросак. Пытаться убедить Ниту, что он сделал бы то же самое для любого другого, было бесполезно. Закрыв глаза, он заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Затем выпрямился и посмотрел ей в глаза.

— Нита, полно тебе, — сказал он. — Неужели я похож на человека, способного влюбиться в девушку, которая не подходит ему ни с какой стороны?

Нита склонила голову набок и посмотрела на него пристальным взглядом.

— Ты похож на человека, который уже влюбился. И потом я не понимаю, почему это Линн тебе не подходит.

— Да потому! Нита, я старше ее на одиннадцать лет. Я уже был женат. Ей нужна романтика, она должна радоваться жизни, получать от нее наслаждение. Мне нечего предложить ей.

— Почему ты так уверен в этом?

У Клиффа мелькнула мысль: может быть, рассказать ей, как сияли глаза Линн, когда она прижимала к груди племянницу, когда она ласково называла ее по имени. Рассказать о том, что сам он не может быть отцом, что именно поэтому не удалась его семейная жизнь и что он не имеет права губить еще одного человека. Однако Клифф не мог признаться в этом даже Ните, своему близкому другу. Это слишком личное, слишком сокровенное.

— Что с того, что мы работаем вместе с ней? — сказал он. — Встречается она не со мной, а с Джо Барнсом. Почему бы тебе не поговорить с ним?

Нита презрительно фыркнула.

— Потому что я уверена: он здесь совершенно ни при чем. Неделю назад, когда Джо объявил, что помирился со своей подружкой и что она согласна выйти за него замуж, Линн обняла его и закружилась с ним в танце. Она радовалась за него как ребенок.

У Клиффа защемило сердце.

— Ты же сама говоришь, что Линн притворяется. Если она и чувствует себя несчастной, так это из-за Барнса.

Клифф даже сам готов был поверить в это. Причем до такой степени, что ему вдруг нестерпимо захотелось избить несчастного Джо Барнса за то, что тот посмел сделать Линн больно.

— Нет. Она несчастна с тех пор, как провела уик-энд у тебя на острове. А может быть, была несчастна и раньше. Мы с Грантом обратили внимание, каким вымученным стал ее смех, какое у нее становится затравленное выражение лица, когда ей кажется, что ее никто не видит. Мы сразу заметили это, когда вернулись с Аляски. Грант пытался поговорить с ней. Он думал, возможно, она слишком устает на работе... да еще эти ее занятия. Однако она все отрицает. Да и на тебе лица нет, Клифф.

— Я в полном порядке, — вяло возразил он.

— Короче говоря, — продолжала Нита, словно не слыша его слов, — вам с Линн самое время разобраться, что между вами происходит. Она же чахнет не по дням, а по часам, только притворяется, что все в порядке. Ты тоже сам не свой. Надо срочно что-то делать.

— Нита, между нами ничего нет. И быть не может. — Клифф встал. — И закончим на этом.

Нита медленно, не сводя с него глаз, поднялась со стула. Клиффа не отпускало ощущение, что она видит его насквозь, читает все его мысли, как если бы их передавали по всем частотам.

— Ладно, Клифф, будь по-твоему, — наконец промолвила она. — Только помни, что нам с Грантом небезразлична твоя судьба. Так что, если тебе вдруг что-то понадобится, только скажи.

Клифф покорно кивнул, затем, повинуясь внезапному импульсу, порывисто заключил Ниту в объятия. Угадав в нем потребность в утешении, Нита обняла его, похлопала по спине, а потом взъерошила ему волосы, как будто он был ее сыном или внуком.

Клифф с ужасом почувствовал, что готов расплакаться от умиления.

Однако он не мог позволить себе даже минутной слабости, как не мог уступить всепоглощающей страсти к Линн, желанию обнимать ее так, как теперь его обнимает Нита, говорить ей, что с ней ничего не случится, пока он жив.

Лучшим и единственным способом защитить Линн было уйти из ее жизни. Нита трижды права, и он это знает. Линн несчастна. Несчастна по его вине, потому что есть нечто, чего он не может ей сказать, чего она просто никогда не сможет понять.

Выпустив Ниту из своих объятий, Клифф вполголоса произнес:

— Вы с Грантом мои друзья. Возможно, единственные настоящие друзья. И я ценю вашу заботу. Однако... — Он тяжело вздохнул и продолжал: — Думаю, мне самое время уехать. Давай-ка пригласим сюда Гранта. Нам надо поговорить.

ГЛАВА 9

Весть о том, что Клифф оставляет компанию и уезжает в Ванкувер, чтобы работать там вместе со своим приятелем, биржевым брокером, смерчем пронеслась по конторе. Грант заверил всех, что решение Клиффа не отразится на работе фирмы. Он также поспешил успокоить Линн — она продолжит свою стажировку, и компания окажет ей всяческую помощь в подготовке к квалификационным экзаменам.

Она не могла этого говорить, но не это занимало теперь ее мысли. Тупо кивая, она думала о том, знают ли Нита и Грант, каковы истинные причины столь поспешного решения Клиффа уйти из компании. Из их слов можно заключить, что им ничего не известно, но даже сознание этого не могло унять душевную боль. Ведь она-то знает! Неужели Клифф догадался, что она беременна, и решил бежать от ответственности?

Нет. Даже мысль об этом казалась ей кощунственной. Он был слишком благороден, чтобы поступить подобным образом. Она должна поговорить с ним, открыться ему.

Но все произошло так стремительно, что она не успела даже собраться с мыслями. Накануне Клифф еще был на работе, в своем офисе. А на другой день его уже и след простыл. Нита, отвечая на телефонные звонки, продолжала называть компанию, как и прежде: «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс». Это же название осталось и на канцелярских принадлежностях и на вывеске у главного входа.

Линн казалось, что Клифф должен закончить какие-то дела, однако после того как о решении его было объявлено сотрудникам, он просто исчез.

Джо Барнс с Дональдом Фрейном заняли офис Клиффа, а Линн переехала в тот, который оставил Дон. Он был немного просторнее ее прежнего кабинета. После этого стали поговаривать о том, что Грант не намерен искать нового партнера и что, возможно, в глубине души он не теряет надежды на возвращение Клиффа.

Но Линн понимала, что надеждам этим не суждено сбыться. Понимала она и другое — ей необходимо срочно поговорить с Клиффом.

Воспользовавшись тем, что Нита отправилась обедать, она нашла в ее записной книжке новый адрес Клиффа.

В субботу Линн приехала в Ванкувер. Клифф снимал квартиру в многоэтажном здании почти в самом центре города.

Она терзалась сомнениями. Если она назовет свое имя, впустит ли он ее?

Чтобы не рисковать, Линн решила сказать, что у нее для него посылка, однако, к ее удивлению, он открыл дверь сразу, стоило ей только нажать на кнопку домофона.

— Линн! — изумленно произнес он, открыв перед ней дверь своей квартиры на десятом этаже. — А я думал, это принесли пиццу.

Клифф был настолько поражен, что Линн не могла понять, рад он видеть ее или нет. Наконец он распахнул перед ней дверь и сказал:

— Входи.

Предложив ей присесть на кожаный диван, он спросил:

— Чем обязан?

Он напомнил ей университетского профессора, которого побеспокоили после лекций. С одной стороны, тот не отказывается помочь студенту, а с другой — его раздражает то обстоятельство, что даже после работы ему не дают покоя. Вид у Клиффа был настороженный. Он смотрел на нее, чуть прищурившись; рот одна жесткая прямая линия, словно не эти самые губы целовали ее грудь, нежно улыбались ей.

Клифф ничем не напоминал человека, благодаря которому с ней произошло это маленькое чудо. В тот момент Линн отчетливо поняла, что ее сокровенным надеждам не суждено сбыться. Оставалось лишь выполнить свой долг. Она расправила плечи, выпрямилась и, сцепив ладони на коленях, объявила:

— Клифф, у меня будет ребенок.

Клифф слышал, но смысл сказанного ею, казалось, не дошел до его сознания. Он отступил от нее на шаг, потом еще на один, наткнулся на кресло и буквально рухнул в него. Недоумевая, он смотрел в ее широко раскрытые, синие, как океанская гладь, глаза. Он видел, как она усмехнулась, и откуда-то издалека до его слуха донесся звук ее голоса:

— Видимо, меры предосторожности, которые я принимала, оказались недостаточными. Разумеется, в первый раз я ничем не пользовалась, но потом я уже принимала таблетки и была уверена, что все обойдется. Наверное, я принимала их недостаточно долго. Врач сказал, что я зачала где-то в середине июля.

Клифф продолжал молчать.

— Разумеется, я не говорю, что ты должен жениться на мне, — убитым голосом лепетала Линн. — Если, конечно, ты сам этого не хочешь. — Из груди ее вырвался нервный, сдавленный смех. — Боже мой, что я такое несу? Конечно же ты этого не хочешь. Ты никогда не скрывал, что женитьба не входит в твои планы, но я все же подумала, что ты имеешь право знать.

У Клиффа защемило сердце. Хотя он неоднократно говорил ей, что она вольна встречаться с другими мужчинами — более того, знал о ее отношениях с Джо Барнсом, — теперь ему было невыразимо больно сознавать, что она позволяла себе не только невинные встречи.

— Зачем ты все это мне рассказываешь? — наконец спросил он.

В глазах ее застыл немой вопрос. Клифф даже поймал себя на том, что готов поверить в ее очевидную ложь.

— Но к кому же еще я могла пойти? Я подумала, что ты имеешь право знать. Кроме того, я не собираюсь делать аборт, если только ты не предложишь мне этого. Сама мысль об аборте мне отвратительна.

В словах ее звучала убежденность, которой прежде он в ней не подозревал.

— Мне ничего от тебя не нужно, — все более распаляясь, продолжала Линн. — Если ты сам не предложишь помощи. Я справлюсь сама.

Ему вдруг захотелось рассмеяться. Она была похожа на персидского котенка, который готов сражаться с целым миром.

— А если я не буду справляться, мой брат поможет мне. Я уверена в этом. Просто я решила, что ты должен все знать.

Возможно, если бы она не отвела взгляда, чтобы сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы, и если бы голос ее в последний момент предательски не дрогнул, он бы устоял. Но тут она встала и поспешно направилась к двери. Этого он вынести уже не мог.

Он вскочил с кресла и, заключив ее в объятия, сквозь зубы процедил:

— Линн! О Боже мой, Линни, любовь моя, ну конечно, я хочу, очень хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Ах ты, невинная душа, — с улыбкой сказала ей Энн на следующее утро, когда они с Клиффом приехали в Ладнер. — Говорила же я тебе, что он влюблен в тебя по уши. И я видела, что и ты тоже не в лучшей форме.

— Думаешь, Тейлор будет против? — спросила Линн.

Хоть она и была уверена в своем брате, все же с трепетом, как вердикта присяжных, ожидала его окончательного решения.

— Против? — Глаза Энн округлились от изумления, а рука ее, державшая бутылочку с детской смесью, повисла в воздухе. — Да он будет счастлив.

— Я хотела сказать, ему, возможно, не понравится, что я забеременела до свадьбы.

Энн усмехнулась.

— Милая моя, если бы мне требовалось не так много времени, чтобы залететь, я давным-давно оказалась бы точно в таком же положении, и Тейлор это знает. Ну конечно, ты его любимая сестренка, но он просто без ума от Клиффа и, уверена, после этой «исповеди» полюбит его еще больше. Думаю, как раз сейчас Клифф приносит обычные сухие извинения, как это принято у мужчин; возможно, даже приготовился получить по носу.

Линн поежилась.

— Думаешь, может? Получить? По правде говоря, это была моя вина. Я...

— Так, так, так. — Сзади к Линн, сидевшей на перилах крыльца, подошел Тейлор. Подхватив ее на руки, он вытащил ее в сад и закружил. — Значит, моя маленькая сестренка собирается стать мамой. Хочешь сделать меня дядюшкой раньше, чем я успею привыкнуть к роли отца? — Он поставил ее на ноги и поцеловал в щеку. — Я рад за тебя, Линни. А Клиффу я уже сказал, что лучше мужа, которому не страшно передать тебя с рук на руки, просто не найти.

— Передать с рук на руки? — вспылила Линн. Голова у нее кружилась от счастья. — Ты говоришь обо мне, как о каком-нибудь строительном проекте.

Тейлор пожал плечами и с улыбкой повернулся к Клиффу.

— Кое-кто здесь умеет ремонтировать старые дома...

— Итак, когда же это свершится? — сказала Энн полчаса спустя, когда приготовили закуску и вино. Линн, по настоянию невестки, было позволено лишь пригубить бокал. — И не говорите мне «завтра» или что-нибудь в этом роде. Мне требуется время, чтобы подготовиться.

— У тебя есть ровно неделя, если считать со вчерашнего дня, — сказала Линн, снова занимая место на широких перилах крыльца. Клифф обнял за талию, словно боялся, что она может упасть. — Да и к чему какие-то приготовления? Мы не собираемся закатывать пир на весь мир. Только вы двое, Нита и Грант, да еще чиновник из муниципалитета, чтобы сказать подходящие случаю слова.

На лице Энн отразилось разочарование.

— Но... если вы не собираетесь рассылать кучу приглашений, то не получите и гору подарков, а ведь это так приятно.

Все, кроме Энн, дружно рассмеялись.

— Можете надо мной смеяться, — обиженным тоном изрекла Энн, — но вы лишаетесь половины удовольствия.

Клифф крепче обнял Линн.

— Я уже получил самый главный свадебный подарок.

— Должен признать, — заметил Тейлор, — что и то и другое сразу — это что-то вроде премии. Мне пришлось ждать три года, пока моя жена подарила мне вторую половину.

Линн заметила, что только Клифф не улыбнулся словам ее брата; убрав руку, он отошел и сел на стул в нескольких футах от нее.

Она понимала: в глазах Клиффа ребенок вовсе не является желанной и долгожданной премией, но надеялась, что со временем он полюбит их еще не родившегося первенца так же, как уже любит его она.

Если это и произошло, то Клифф не подавал виду. Напротив, он вел себя так, будто ничего не случилось. Он был добр, заботлив и предупредителен, исполнял все ее желания и прихоти. В постели он по-прежнему оставался для нее лучшим любовником, о котором она могла только мечтать, и она всячески пыталась угодить ему.

Только в его объятиях она в полной мере проникалась сознанием того, что он любит ее. Она чувствовала в нем глубокую неразделенную страсть и боялась, что не сможет до конца утолить ее. Ей чудилось, что он любит ее с отчаянием обреченного, для которого каждая ночь может оказаться последней. Не является ли это последствием его неудачного брака? Что, если он не может до конца довериться ей именно потому, что Джулия ушла от него и теперь и от нее, Линн, он не ждет ничего хорошего? Как доказать ему, что она будет любить его вечно? Или это следствие неких подавленных воспоминаний из далекого детства? Она ничего не знала об этом отрезке жизни Клиффа, кроме того, что детство у него было несчастным.

Время от времени Линн пыталась вызвать его на откровенность, но он уходил от ответов, спешил переменить тему разговора, смеялся и говорил, что его бесславное прошлое не достойно высокопарных слов. И ей не осталось ничего другого, как только идти у него на поводу. Ему, казалось, нравилось помогать ей обставлять детскую; когда она показывала ему вещи, которые покупала для будущего ребенка, Клифф в недоумении качал головой.

— Не может быть, чтобы человек был таким маленьким, — бормотал он, когда они распаковывали очередной сверток.

— Таким он будет недолго, — соглашалась она. — Но первые месяца два даже вот это, — она показала ему красные в белую полоску крохотные пинетки, — будет ему великовато.

— А почему ты называешь ребенка «он»? Разве ты не хочешь девочку вроде Аманды?

За прошедшие несколько месяцев Клифф и Манди успели подружиться. В канун Рождества, когда ей не хватало недели до одиннадцати месяцев, малютка поразила всех — мать, отца и тетку, — предприняв первую попытку самостоятельно ходить. Она протопала от кофейного столика до колена Клиффа, за которое и уцепилась с торжествующей улыбкой. Правда, вид у нее при этом был несколько перепуганный.

— Нет, — сказала Линн, кладя его ладонь на свой округлившийся живот. — Я хочу маленького мальчугана, похожего на тебя.

На мгновение Клифф изменился в лице, глаза его приняли холодное, отстраненное выражение, которое так пугало Линн в последнее время. Однако в следующую секунду он уже подхватил ее на руки.

— Я не мальчуган. Хочешь получить доказательства?

Она улыбнулась и, обвив его шею руками, сказала:

— Пожалуй, хочу. Докажи.

Клифф старался. Он понимал, что попытки его не всегда выглядят убедительными, но он честно старался. Ему казалось, что он уже убедил Линн и ее близких, будто не меньше их радуется будущему ребенку. Не мог он убедить только себя. К несчастью, у него возобновились боли в области кишечника, и теперь ему снова приходилось принимать лекарства. Он не знал, с чем это связано: то ли с необходимостью каждый день таскаться на пароме, то ли со свалившимися на него новыми обязанностями, то ли просто с сознанием, что он постоянно обманывает себя и других. Знал он другое — ему становилось все труднее притворяться, что он именно тот мужчина, который необходим Линн.

Он видел, что зачастую его реакция на ее слова или поступки — а возможно, отсутствие какой бы то ни было реакции — огорчает ее. Он любил ее, как не любил никого в жизни, но одновременно ему приходилось бороться с демонами, которые поселились у него в душе.

Ты не Логан Форман, твердил он себе в минуты смятения, когда казалось, что демоны одерживают верх. В твоих жилах нет ни капли его крови, а потому нет причин опасаться, что ты можешь превратиться в его копию. Ты должен бороться. Ты сильный, и ты любишь свою жену, как никого на свете.

Но тогда чья кровь течет в его жилах? Этот вопрос не выходил у него из головы.

Если мать говорила правду — а у него не было причин сомневаться, если только не принимать во внимание его собственное глубинное нежелание поверить в истинность ее слов, — тогда на кого он должен быть похож не только внешне, но и характером?

В нем жила потребность взять на себя ответственность за ложь Линн и не показывать виду, что он все знает. Он поступал так не только потому, что любил ее, но еще и потому, что в таком случае он мог почувствовать свое превосходство перед тем человеком, кровь которого, возможно, текла в его жилах.

Винсент Салазар, если я и твой сын, то я все же лучше тебя. Это была единственная мысль, которая согревала ему сердце.

Между тем неумолимо приближался день, когда на свет должен был появиться ребенок Линн.

Клифф хотел, чтобы она оставила работу, но она неизменно отвечала «нет».

— Я хочу получить квалификацию. Когда ребенок родится, я, разумеется, возьму недели две отпуска. К тому же Нита и Грант говорят, что не видят причин, почему я не смогу брать его с собой на работу. Клифф, для меня крайне важно сдать экзамены.

— Но почему? — недоумевал он. — Неужели ты думаешь, что я не способен содержать семью? — В голосе Клиффа звучало раздражение, как он ни старался скрывать его.

В глазах Линн мелькнуло настороженное выражение, но в следующий момент она, как всегда, нашла ему оправдание или, возможно, притворилась, что ничего не заметила.

Она улыбнулась и прижалась к нему, насколько это позволял ее живот.

— Я знаю, что ты способен содержать нас. Уверена в этом. Но я все же не хочу останавливаться на полпути. Не хочу повторять ошибок своей матери, Клифф. У нее не было никакой специальности, и при этом она должна была заботиться о себе и о детях.