То, о чем молчат [СИ]

Дневники Марата

1980 год, июль

Когда я был счастлив, не вел записи в тетради. Теперь жалею об этом. Перелистывая страницы, не вижу ничего из тех светлых дней, как будто их и не было. А память - не верный друг.

Я все думаю... и не могу понять, когда же разлюбил свою жену. А может, и не любил, если не знаю, когда это кончилось.

Сначала корил себя за измены. Потом начал смотреть на это как неизбежное в любом браке. А теперь, когда ясно как день, что у нас с Зоей не будет детей, мне надоело держаться за этот брак.

Она подозревала с самой первой измены, но молчала. Видимо, прощала мне все, раз не может забеременеть. Для женщины это как изъян.

От ее бойкости ничего не осталось. С другими она все еще держится беззаботно и смело, но со мной - иначе. Я победил ее, а бесплодие сломило характер. Раньше это было единственным, что отличало Зою от прочего стада.

Мне предлагают перевод на другую должность и место жительства. Она против. Знает, что в том селе есть моя любовница. Но, само собой, говорит, что привыкла к друзьям и соседям, будет скучать. Это слабый довод. Я сказал, что уеду один, если она не хочет. Слезы, сопли... А меня они не трогают. Хочу начать собирать чемоданы.

Сентябрь 1980

Если бы знал, что кто-то прочтет эти записи, то скрыл бы этот эпизод. Но никто не знает, кроме жены, что я веду дневник. У нее же слишком высокие понятия о чести, чтобы подсматривать. Впрочем, она и без того все прекрасно знает!

Мне надо было собрать чемоданы и уехать сразу же. Но нет, я повременил, и поехал к любовнице. В это время Зоя позвонила своему брату и попросила его "помочь". Михаил ворвался к нам в самый неподходящий момент и украсил меня парой отменных фонарей, сломал нос. Теперь, по его приказу, я не могу и мечтать развестись с женой.

Как-то так получилось, что я не умею драться и более того, боюсь. Пришлось трусливо согласиться и терпеть дальше этот пресный брак.

Зоя выглядит отомщенной, торжествующей. Что толку радоваться? Зверь в клетке просто ждет удобного случая.

1995, февраль

У нас в семье долгожданное прибавление. Зоя нашла выход всем своим материнским инстинктам, помолодела. Я уже не хотел детей, но не смог противостоять ее энтузиазму. Пришлось пустить все на самотек.

Девочка такая маленькая! Не верится, что из этой игрушки вырастит полноценный человек. Не верю, что пишу эти слова: доказательство того, что и меня тронул этот кулечек.

Зоя находит в ней и мои черты. Я улыбаюсь, хотя в душе говорю, что это только ее фантазии.

Сейчас Эльвира спит, а Зоя ушла в магазин. Я рассмотрел каждую черточку на маленьком пухленьком лице. Она чудесный ребенок, нет слов. Но когда-нибудь я все равно уйду из этой семьи, чтобы завести любимую жену и родного сына. Мне слишком мало иметь удочеренного ребенка.

Жизнь продолжается

- Чем я могу помочь вам? - заботливо спросила стюардесса.

- Все в порядке, большое спасибо, - прошептала я в ответ, усердно качая головой.

Меня совсем не волновал полет и высота, как обычно случалось в самолете. Даже не сразу поняла, где я нахожусь.

Сколько можно плакать! Когда же кончатся эти слезы?

Значит, мои родители от меня отказались. Мой день рождения в январе, а Марат сделал запись в феврале. Я была еще новорожденным ребенком.

Так это не было инцестом... Но я видела в нем отца! Столько лет эта ноша не давала покоя! Теперь я хотя бы знаю, что не родной отец так обошелся со мной. Странно... Готова простить... Или нет?

Никогда его не прощу. Он всегда знал, что бросит нас, и использовал как только мог в своей грязной манере. Почему он приставал ко мне? Наверно, из-за того, что они спали в разных постелях. Его трусость не позволила больше заводить любовниц. Михаил - чемпион всего региона по боксу и многократный победитель разных боев и конкурсов. Я видела его очень редко, но отлично поняла, какой он суровый мужчина. Для своей сестры - второй отец.

Похоть и трусость заставили Марата воспользоваться мною. С каким ожесточением он бил меня: вся моя душа замирала и теряла счет жизни. В этой мерзкой страсти он нашел выход и своей мести. Ему было плевать, что я не виновата.

Я заметила, что на меня смотрит ребенок лет трех, сидя в кресле рядом со своей матерью. Еще одна судорога схватила мое тело. Каким нужно быть, чтобы обидеть вот такое существо?! Сколько же в мире таких гнилей, которые убивают детей прямо в своих домах? Никто не догадается, никто не признается. Дети не умеют об этом говорить. Они молчат всю жизнь, умирая в одиночестве. Никто не поможет, никто не поймет. Убийца ничем себя не выдаст: обычный гражданин, со своими достоинствами и недостатками, не хуже и не лучше других. В молодости Марат был очень обаятельным. Высокий, подтянутый, улыбчивый мужчина. Мама часто ревновала его даже без повода. Все знакомые питали к нему симпатию, считали душой компании.

Никто не поверил бы, узнав, как менялось лицо Марата, когда он оставался со мной наедине.

Москва, как всегда, была сырой и холодной в это время года. Быстрей бы согреться... Молчаливый таксист не мешал плакать, аккуратно водя машину по неспокойным улицам. Он вез меня до адреса почти целый час. Я думала, дом стоит в центре. Оказалось, что район был достаточно отдален. Квартал был тихим, людей на улице не было. На звонок домофона он подошел не сразу.

- Кто там?

- Я.

Долгое молчание.

- Входи.

Он встретил меня у порога с открытой дверью. Мы оба выглядели ужасно: лохматые, с красными глазами, уставшие до смерти. Сами на себя не похожи.

- Даже не знала... - я всхлипнула, - Я думала только о себе! Не понимаю, как я так могла... Ты можешь меня не простить, но я бы не простила себе, если б не прилетела хотя бы сейчас, когда уже поздно. И... Если ты меня выгонишь, то позволь немного прилечь и отдохнуть... Следующий рейс будет только через сутки. А поезд я не вынесу.

Тут до меня донесся молодой женский голос. В глазах потемнело от боли. Он уже нашел мне замену! Я зря так волновалась, просто смешно.

Мои кулаки сильно врезались в глаза, чтобы не потекли новые слезы.

- Хотя... я найду, где переночевать, ты не беспокойся.

Тут я ощутила, как оказалась втиснута в его крепкое тело мощными объятьями.

- Наконец ты со мной! Разве может быть поздно? Может, мне и было трудно, только я забыл об этом, как только услышал твой голос в трубке.

- Кто у тебя там?

- Люблю читать твое лицо! Особенно ревность. Это просто телевизор включен. Наверно, ты услышала рекламу.

- А как ты?.. Я не смогла дозвониться и начала разыскивать через твою группу. Самохин узнал у Морозовой, что произошло, и сообщил мне... Твой отец дал адрес... Ведь я должна было понять! Ты говорил, что был в Москве. Можно было догадаться: что-то случилось!

- Тихо ты, не волнуйся! Дело не стоит на месте. Подозреваемые задержаны, против них неопровержимые улики. У нас есть свои люди на высоких постах, так что никого не купишь. Преступники пошли на это только потому, что им уже нечего терять. По трем статьям неопровержимые доказательства...

Последние слова заставили меня удивиться его умению вести дела.

- У тебя всегда были эти связи, не так ли? Иначе ты не смог бы начать такой бизнес.

Он завел меня в прихожую, заперев дверь.

- Конечно.

- С моей стороны было очень глупо считать, что я связалась с простым студентом.

Он глядел на меня испытующе, угадывая эмоции, лежащие под словами.

- Тебе будет очень тяжело со мной. Эта сфера... не для интеллигентных девушек. Нужны крепкие нервы.

- Но тебе нравится?

- Да. И это единственное, что у меня получается.

- И все под контролем, не так ли?

- То, что касается моих полномочий - да. ЧП, вроде того, о котором ты знаешь, редкость. Конечно, каждый день ребята рискуют жизнями, несколько раз в месяц получают ранения и травмы, В фирму поступает постоянный поток заданий... Но для всех нас это стало обычной жизнью. Если ты... согласна на все, то я огражу тебя от многих подробностей. Мне не придется пропадать на работе - есть хорошие заместители, все налажено. Но иногда я буду уезжать и возвращаться домой с красными от бессонницы глазами, уставший и раздраженный. Нет, даже злой! Буду ненавидеть все и всех.

Сначала я расстроился, что ты оставила меня. А потом решил, что так лучше. А теперь - ничего не знаю.

Слабая улыбка оживила его бледное лицо, и я укрепилась в своем решении.

- Ты не должен будешь объясняться со мной, почему у тебя скверное настроение. Может, это беззаботность, глупость, влюбленность, но мне ничего не страшно. Я же доверяю тебе.

- Даже если б я был уверен, что ты не справишься, все равно не отпустил бы.

Это были последние наши связные слова. На часах было уже раннее утро. Артур выключил все осветительные приборы, телевизор, домашний телефон. И мы повалились на кровать, уснув тут же в тугом сплетении рук и ног.