То осень, то весна...

3

— Ну а ты чего ждала? — спросила Оливия свое отражение в зеркале спальни. — Наверное, тебя даже с трудом вспомнили, ведь эта женщина очень красива, и он привязан к Нел.

Раздираемая противоречивыми чувствами, она начала собираться, чтобы заполнить время, оставшееся до того, как мисс Кросс будет готова ехать в Бат.

В Бате директриса попросила ее припарковать машину и вернуться через два часа, так что у Оливии было время пройтись по магазинам и выпить чашку чая. По дороге в школу мисс Кросс, до этого молчавшая, сказала:

— Зайдите сегодня перед ужином ко мне в кабинет, Оливия. Вы ведь завтра собираетесь домой?

— Да, мисс Кросс. — Ей хотелось спросить, не собираются ли ее уволить, но она не рискнула. Судьба и так достаточно сурова к ней, чтобы еще торопить ее.

Оливия почти закончила сборы, когда пришла горничная, чтобы позвать ее в кабинет. Это даже хуже, чем посещение зубного врача, подумала Оливия, стуча в дверь, и, получив разрешение, вошла.

— Садитесь, Оливия. — Мисс Кросс, как обычно, выглядела совсем по-домашнему, но это впечатление было обманчивым. — Вам здесь понравилось?

— Да, мисс Кросс.

— Прекрасно. Вы показали себя с наилучшей стороны, хорошо вписались, и дети вас полюбили. Я готова взять вас на следующий триместр. На старых условиях. Вы играете в теннис и крокет?

— Да, мисс Кросс.

— Отлично. Вернитесь, пожалуйста, за два дня до начала занятий. — Она взглянула на настольный календарь. — Это будет пятнадцатого апреля. Дайте нам знать о времени нашего прибытия, и вас встретят на станции. — Она улыбнулась. — Вы согласны на эти условия?

— Да, мисс Кросс. Я буду рада вернуться на следующий триместр.

— Значит договорились. Попрощаюсь с вами сейчас, потому что вы уезжаете утром, а я до полудня буду занята.

Оливия, весело напевая, вернулась в свою комнату. Может быть, я и старая дева, подумала она, но счастливая.

Когда она приехала на Сильвестер Креснт, шел дождь, и шеренга домов смотрела на нее неприветливо, но вид матери, выглядывающей из окна в ожидании ее, погасил внезапно вспыхнувший в Оливии приступ ностальгии по школе. Радуясь встрече, они смеялись и разговаривали, пока к ним не присоединилась миссис Фицгиббон.

Она подставила Оливии щеку для поцелуя.

— Я отдыхала, но, конечно, вы меня разбудили. Ты вернулась насовсем?

— Нет, только на пасхальные каникулы. Ты хорошо выглядишь, бабушка.

— По мне никогда ничего не заметно, я страдаю про себя.

Оливия подмигнула матери и пошла готовить чай. Бабушку можно было переносить, только если относиться к ней с юмором.

Вскоре на кухню к Оливии пришла мать.

— Это из-за того, что мы побеспокоили ее сон, — озабоченно сказала она. — Я уверена, что бабушка рада видеть тебя, дорогая.

Оливия ополоснула чайник кипятком.

— Я понимаю. Не хочешь ли ты приехать ко мне пожить недельку или две, когда начнется триместр? Я, конечно, буду занята, но там хорошее автобусное сообщение с Батом, а по вечерам я свободна.

— Я бы с удовольствием, дорогая, а тебе это не будет мешать?

Оливия обняла ее.

— Нисколько. Местность там прекрасная, и деревушка очень симпатичная. Близко к Бату, конечно, но все же это сельская местность.

После суеты школы жизнь здесь казалась немного скучной, но Оливия сберегла большую часть своего жалованья, и они с матерью время от времени совершали небольшие экскурсии.

— Как тут красиво, — сказала миссис Хардинг, оглядывая окрестности со второго этажа экскурсионного автобуса. — Совсем не похоже на Ислингтон. — Она повернулась к Оливии. — Мне кажется, твоя бабушка будет рада остаться одна. Она так привыкла к этому, что мое постоянное присутствие, должно быть, для нее утомительно.

Оливия кивнула.

— Я знаю, мама. Надеюсь, после этого триместра мисс Кросс примет меня на постоянной основе, и ты сможешь жить со мной. Пристройка маленькая, но на двоих места хватит. Ты сможешь опять вступить в женское общество и помогать в церковном саду и с покупками. Совсем как прежде.

Оставалось два дня до ее отъезда, когда подошедшая к телефону миссис Фицгиббон сказала:

— Это тебя, Оливия. Мужчина — это ведь не Родни? Возьми трубку.

Она передала трубку внучке и снова уселась в свое кресло, откровенно подслушивая.

— Слушаю, — резко сказала в трубку Оливия.

— Какая суровость, — раздался голос мистера Ван дер Эйслера. — Вы думали, что это Родни?

Она повернулась спиной к бабушке, чтобы старая леди не могла видеть ее радостную улыбку.

— Нет, просто от неожиданности.

— Я повезу Нел обратно в школу, и мы прихватим вас по пути.

— О, но ведь я…

— Вы возвращаетесь на два дня раньше, Нел мне сказала. Перед тем как вернуться в школу, Нел должна побыть у бабушки.

— Э-э-э… ладно…

— Оливия, должен попросить вас не кукситься и не обращать внимания на то, что я говорю по необходимости. Мы заедем за вами через два дня. В десять утра.

Не попрощавшись, он повесил трубку.

— Кто это был? — требовательно спросила бабушка. — Ты почти ничего не говорила.

— Не было необходимости, — ответила Оливия и пошла к матери.

Через два дня, ожидая их приезда, мать сказала:

— Я приготовила кофе, Оливия. Как ты думаешь, он выпьет чашечку?

— Мама, откуда я знаю? По телефону он говорил так по-деловому. Может быть, он спешит отвезти Нел к бабушке.

— Ну что ж, если он захочет, кофе будет к его услугам, — сказала миссис Хардинг. — Но все же надеюсь, что он зайдет на несколько минут — бабушке очень хочется посмотреть на него.

— Вот этого-то я и боюсь, — ответила Оливия.

Он был точен и в назначенное время уже стоял у дверей, такой красивый, уверенный и элегантный в своем твидовом костюме. Нел высовывалась из окна машины, и Оливия быстро сказала:

— Зайдите, пожалуйста. Нел, может быть, хочет попить, и кофе готов. Если вы, конечно, не очень спешите.

— Кофе — это прекрасно, и я уверен, что Нел захочет посмотреть, где вы живете.

Он открыл девочке дверь машины, и Нел, подбежав к Оливии, подставила лицо для поцелуя.

— Я рада, что вы возвращаетесь в школу. Оставайтесь там навсегда, — объявила она.

Оливия наклонилась к ней.

— Спасибо тебе за эти слова, Нел. Входи и выпей лимонада.

Мать встретила их в холле, и перед тем, как представить ей Нел, мистер Ван дер Эйслер пожал ее руку и своим приятным голосом произнес подобающие комплименты.

— Кофе готов, — слегка задыхаясь, сказала миссис Хардинг. Такой прекрасный человек — и знаком с Оливией. Перед ее мысленным взором немедленно появились свадебная фата и цветы флердоранжа. — Познакомьтесь с моей матерью.

Миссис Фицгиббон сидела в своем кресле, и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы мистер Ван дер Эйслер применил привычную манеру поведения с пациентами. Он превратился в уверенного в себе, вежливого человека — воплощение преуспевающего врача, знающего себе цену.

Пока они пили кофе, и Нел ходила по комнате, разглядывая фотографии и безделушки, Оливия наблюдала за тем, как чопорные манеры бабушки становились все любезнее. Когда девушка встала из-за стола, чтобы показать стоящую на столике музыкальную шкатулку, старая леди сказала:

— Конечно, Оливия ничего не умеет. У нее никогда не было необходимости работать, и теперь, когда такая необходимость возникла, эти недостатки стали очевидны. Что делать, я уже старуха и должна мириться с жизненными разочарованиями.

Поскольку Оливия имела все основания полагать, что одним из таких разочарований является она сама, то была рада услышать твердый ответ мистера Ван дер Эйслера.

— Боюсь, что не согласен с вами, миссис Фицгиббон. В школе у Оливии прекрасная репутация. Для того чтобы заботиться о детях, нужно обладать терпением, добротой и способностью к пониманию. Директриса говорила мне, что ее ценят на вес золота.

Он повернулся к миссис Хардинг.

— Вы, должно быть, рады, что дела у Оливии идут так успешно. Это весьма респектабельная школа, места там просто прекрасные. Может быть, вы сможете навестить дочь?

— Да, Оливия просила меня приехать и пожить с ней.

Миссис Фицгиббон громко вздохнула.

— Хорошо, что ты еще достаточно молода и можешь позволить себе развлечься. Я же, увы, должна остаться здесь одна.

Мистер Ван дер Эйслер сказал успокаивающе:

— Я уверен, что вам не составит труда найти себе компаньонку, миссис Фицгиббон. Вы должны простить, если мы сейчас уедем. Бабушка Нел будет ее ждать.

Произошла маленькая заминка, пока Оливия относила Нел наверх, причем девочка, не скрывая, объяснила причину:

— А то вдруг мне захочется писать, прежде чем мы доедем до бабушкиного дома. Дядя Хасо торопится.

— В наше время забыли о скромности, — заметила шокированная миссис Фицгиббон.

— Вы уместитесь вдвоем на переднем сиденье, — сказал мистер Ван дер Эйслер, застегнул на них ремень безопасности, отнес вещи Оливии в багажник, потом уселся рядом с ними и, помахав на прощанье рукой, отъехал.

— Мне не понравилась ваша бабушка, — сказала Нел, и ее крестный закашлялся, чтобы скрыть смех.

— Она уже стара, — ответила Оливия и добавила: — Мне кажется, что, когда человек стар, он иногда говорит вслух такие вещи, которые другие люди держат про себя…

— Она сказала, что вы для нее разочарование…

— Пожалуй, с ее точки зрения это так. Ей хотелось, чтобы я была хрупкой, изящной и вышла замуж молодой.

— Разве вы не молодая?

— Боюсь, что не очень.

— Ну и что, зато вы красивая. Мне надо постараться найти вам мужа, — важно сказала Нел.

— Большинство леди, — серьезным тоном сказал мистер Ван дер Эйслер, — предпочитают сами выбирать себе мужей.

Слегка покрасневшая Оливия быстро возразила:

— Мне всегда казалось, что выбирают мужчины.

Мистер Ван дер Эйслер хмыкнул.

— Вы так думаете? Может быть, им это так и кажется, но, в конце концов, выбор всегда остается за леди.

— Я выйду замуж за принца, — сказала Нел, и Оливия вздохнула с облегчением, поскольку далее, пока они не миновали пригороды и не выехали на магистральное шоссе, они обсуждали эту тему.

Оливия была удивлена, когда, не доезжая Бата, машина свернула с магистрали на Чиппенемское шоссе, и ее удивление еще более увеличилось, когда они свернули еще раз на узкую проселочную дорогу.

Мистер Ван дер Эйслер взглянул на часы.

— Как раз вовремя. Бабушка уже, должно быть, ждет нас.

— Но школа… — начала Оливия.

— После обеда. Леди Бреннон просила привезти вас сначала на обед.

— Но я с ней незнакома.

— Конечно нет, вы же с ней никогда не встречались, — резонно заметил он, и Оливия не нашла, что возразить.

Встретившись с леди Бреннон, Оливия подумала, что хотела бы иметь такую бабушку: приветливо улыбающуюся, обнимающую маленькую внучку, вовлекающую Оливию в разговор. Потом они сели за стол в немного старомодно обставленной столовой. Подали седло барашка с молодой картошкой и овощами, которые, как уверяла леди Бреннон, были выращены в ее огороде.

— Вы любите сельскую местность? — спросила она.

Оливия сказала, что любит и что провела свою юность недалеко от Эрли Гилфорд. Однако больше она не добавила ничего, хозяйка не стала ее расспрашивать, и вскоре после прогулки по саду мистер Ван дер Эйслер сказал, что им пора ехать.

Без лишних разговоров Оливия вместе с вцепившейся в нее Нел направилась к машине, простившись с миссис Бреннон и поблагодарив ее с такой простотой и естественностью, что старая леди заметила мистеру Ван дер Эйслеру:

— Очаровательная девушка. Мисс Кросс достался настоящий бриллиант. Вы хорошо сделали, что приняли в ней участие, Хасо. Она знает, что обязана этим вам?

— Нет, и я совсем не хочу, чтобы узнала. Я рад, что она нашла достойную ее работу.

— Вы ведь попьете у меня чай, прежде чем вернетесь в город? Мы еще не поговорили о Рите.

Подъехав к школе, мистер Ван дер Эйслер взял у Оливии ключ от пристройки, внес ее багаж, а потом, медленно пройдясь по гостиной, внимательно осмотрел ее, обратив внимание на висящие по стенам дешевые, но со вкусом подобранные репродукции и на содержимое книжных полок. Перед камином он остановился и взял в руки лежавшую на нем открытку.

— A-а, так Родни приглашает вас на свою свадьбу. Не очень любезно с его стороны. Разбередил рану, не правда ли?

— Не говорите глупостей, — сказала Оливия. — Никакой раны не было. Я думаю, он пригласил меня потому, что мы старые знакомые.

Мистер Ван дер Эйслер щелкнул по открытке хорошо ухоженным ногтем.

— Со спутником… — Он повернул открытку и прочитал вслух: — «Не знаю, как зовут твоего жениха, но мы надеемся, что он приедет вместе с тобой».

Оливия покраснела.

— Это совершенно не ваше дело…

— Нет мое, Оливия. Может, я лишь случайный знакомый, но не могу видеть, как вас унижают. Вы собираетесь идти?

Неожиданно для себя она сказала, что собирается.

— В этот день я свободна, а свадьба состоится в Бредфорде-на-Эйвоне. Наверное, там живет невеста.

— Я буду вас сопровождать. На вас будет красивое платье и одна из этих шляп, которые женщины надевают на свадьбу, а я надену вечерний костюм. И вы останетесь в памяти Родни во всем блеске: хорошо одетая, беззаботная и уверенная в том, что ваше будущее обеспечено.

— Вы шутите? — спросила Оливия.

— Разумеется, нет. Свадьба — не повод для шуток.

Оливия грубо сказал:

— Откуда вы можете знать? Вы ведь не были женаты, не так ли? — Она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно, и Оливия пробормотала: — Извините, это было ужасно грубо.

Он сказал мягко:

— Да, было. Но, несмотря на это, я все равно буду вас сопровождать. По крайней мере, это я могу для вас сделать. Он положил открытку на место и направился к выходу. — Вам не кажется, что наша случайная встреча предначертана свыше?

Оливия кивнула.

— Да, но вам совсем не обязательно приезжать на свадьбу. У вас могут оказаться в городе дела или еще что-нибудь.

— Я предпочитаю удостовериться, что Родни благополучно женился.

Он открыл дверь, и она протянула на прощание руку.

— Большое вам спасибо, что привезли меня. Я вам очень благодарна. — Потом добавила: — Нел должна быть счастлива, что у нее такая бабушка.

— Да. — Он взял ее за руки и ласково улыбнулся. — Чего нельзя сказать о вас, Оливия.

— Просто она стара, а я не оправдала ее надежд.

Он наклонился и слегка поцеловал ее.

— Прощайте, Оливия.

Она стояла в дверях и смотрела, как он уезжал. Поцелуй немного ошеломил ее, но Оливия старалась не вспоминать о нем. Она вернулась в гостиную и взяла приглашение на свадьбу.

— Ненавижу, когда меня жалеют, — яростно сказала она. — Ни за что не пойду на свадьбу Родни.

Однако расстраиваться не было времени. Обосновавшись в своем маленьком домике, она присоединилась к персоналу школы для обсуждения деталей предстоящего триместра и сразу же получила задание проверить спальни, а потом, после прибытия детей, помочь им распаковать вещи и устроиться. На это потребовалось несколько часов, заполненных тяжелой работой и беготней, за которыми последовал ряд успокаивающих бесед с теми, кто хотел обратно домой.

Тянувшиеся сперва медленно недели начали мелькать все скорее, и, несмотря на то, что ею затыкали все дыры, Оливия была довольна работой. Она рисовала декорации для пьесы, показывала маленьким девочкам, как держать ракетку, играла с ними в лапту или, когда погода была плохой, организовывала игры в помещении. Иногда, при необходимости, вела уроки чтения. Оливия заботилась об одежде детей, помогала сестре-хозяйке при их купании, отвозила их к врачу и однажды даже, когда кухарка была больна, приготовила на всю школу ужин.

Приближалась середина триместра, а вместе с ней и свадьба Родни. От мистера Ван дер Эйслера не было никаких вестей, и она старалась не давать волю своему разочарованию. И все же она пойдет на свадьбу. Мисс Кросс благосклонно отнеслась к ее просьбе насчет автомобиля, и Оливия была уверена, что сможет взять его, потому что как раз настанут очередные небольшие каникулы, и в школе мало кто останется.

В следующий свободный день Оливия поехала в Бат, чтобы купить себе одежду. Всем ее летним платьям было уже по нескольку лет, и Родни узнал бы любое. Ей вполне подошло бы что-нибудь простенькое и недорогое, серебристо-зеленого цвета, гармонирующее с ее волосами и лиловыми глазами.

После долгих поисков она нашла, что хотела. Строгого покроя, нежно-зеленого цвета, облегающее платье с короткими рукавами. К этому одеянию она добавила скромное ожерелье. Ткань походила на льняную, хотя, разумеется, не имела со льном ничего общего. Оливия выбирала это платье из дюжины подобных, висевших на вешалке в магазине. Она решила, что гости, которые придут на свадьбу Родни, едва ли покупают в этом магазине. От лучших времен у нее оставались туфли итальянского производства и пара хороших перчаток серого цвета. Надо было еще подобрать шляпу.

Она встретила несколько понравившихся ей, но они оказались ей не по карману. Усталая и расстроенная, она все же наконец нашла то, что ей было нужно, в большом универсальном магазине: строгого фасона соломенную шляпу с широкими полями. Затем отправилась в галантерейный отдел, чтобы подобрать ленту под цвет платья. Лента стоила дорого, но зато придавала шляпе совсем другой вид и прекрасно гармонировала с платьем. Остаток дня Оливия потратила на то, чтобы приладить ленту к шляпе, оставив сзади длинный свободный конец. Конечно, это не было модной шляпкой, но имитация получилась довольно удачной.

Наступила середина триместра, и школа на четыре дня опустела. Когда Оливия причесывала Нел и надевала на нее школьную шляпу, девочка сказала:

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной к бабушке, Оливия.

— Конечно, дорогая, мне было бы очень приятно, но ты прекрасно проведешь время с бабушкой. Наверное, она приготовила тебе массу подарков.

Нел кивнула.

— А вам дарили подарки?

— Послезавтра я иду на свадьбу, и купила себе новую шляпу.

— На вашу свадьбу? — с беспокойством спросила Нел.

— Нет, моя дорогая. А теперь иди, мисс Кросс собирает вас всех к десяти часам в холле.

Без детей школа казалась пустой. Остаток дня Оливия провела, убирая за ними и подготавливая все к их возвращению. На следующий день, совершив прогулку, она уделила много времени своим волосам и ногтям. Мисс Кросс разрешила ей взять машину, так что все было в порядке. С еще мокрыми волосами она вышла в сад, расположенный позади пристройки, и тут ее позвали к телефону.

— Здравствуй, Оливия, — услышала она знакомый спокойный голос.

— О, это вы…

— Конечно, я. Разве я не сказал вам, что позвоню?

— Да, конечно. Только это уже завтра. Я думала, что вы забыли.

— Разумеется, нет. Так, давайте подумаем. Мы должны быть в церкви за пятнадцать минут до церемонии, так ведь? Пятнадцать минут на дорогу, полчаса у вас на кофе и разговор. Свадьба назначена на двенадцать. Значит, я буду у вас в одиннадцать часов.

— Хорошо, я приготовлю кофе. Где вы находитесь? Похоже, что там что-то моют.

— Я оперировал, сейчас убирают операционную.

Оливии хотелось сказать что-то умное, но она смогла только выдавить из себя:

— Вы не слишком устанете? Я имею в виду, чтобы ехать сюда завтра? Будьте осторожны.

Мистер Ван дер Эйслер сдержал смех.

— Я буду осторожен, Оливия.

Она вернулась в свою комнату и высушила волосы, стараясь уговорить себя не очень обольщаться. Он просто делает то, что обещал. Это очень благородно с его стороны. Он понял, что пойти на свадьбу одной было бы для нее унижением, а отказаться — еще хуже, она могла себе представить, что об этом болтали бы…

Мистер Ван дер Эйслер заехал домой пообедать, потом вернулся в больницу, чтобы осмотреть пациентов и договориться со своим помощником. Домой он возвратился очень поздно, но все же, уже лежа в постели, подумал об Оливии.

Она тоже думала о нем, но эти полусонные мысли были беспорядочны. Проснувшись, она выкинула их из головы — слишком много предстояло сделать дел.

Перед тем как пойти одеться, Оливия позавтракала, убрала гостиную, приготовила поднос для кофе и все для сандвичей. Не так уж плохо, подумала она, разглядывая себя в выщербленном зеркале, висящем на двери душа. Платье выглядело сносно, обувь, перчатки и сумочка были хорошего качества — бережно хранимые остатки былой роскоши. Шляпа тоже выглядела неплохо. Оливия положила ее на кровать и опустилась вниз, чтобы согреть воду и приготовить сандвичи.

И как раз вовремя. Перед узкой дверью пристройки остановилась машина, из нее вышел мистер Ван дер Эйслер, великолепно смотревшийся в своем вечернем костюме.

Оливия открыла дверь.

— Здравствуйте. Как вы элегантно выглядите…

Он пожал ее руку.

— Вы предвосхищаете мои слова, Оливия. — Его взгляд изучающе скользнул по ней. — Вы элегантны и красивы. В вашем присутствии невесте будет трудно привлечь внимание.

Оливия покраснела.

— Надеюсь, вы шутите, ведь это ее день. Проходите… — Она провела его в гостиную и расстроенно добавила: — И я совсем не выгляжу элегантно, это платье из универсального магазина. После приема мы сможем потихоньку уйти. Вам, наверное, нужно возвращаться в больницу.

— Я оставил все на своего помощника. Вы счастливы здесь, Оливия?

— О, да. На следующей неделе должна приехать моя мать. Она поживет у меня. Не удивительно ли, что бабушке написала ее старая подруга?

— Конечно. Судьба иногда бывает к нам благосклонной, Оливия.

— Да, это верно. Вы ездили в Голландию?

— Ездил. Вернулся несколько дней назад. Недавно видел Дебби. Она помолвлена с парнем по имени Фред. Ее отец получил работу швейцара в больнице. Так что судьба была благосклонна к ней.

— О, я очень рада. Если увидите еще раз, передайте ей это. Я напишу ей, когда со школой все устроится. — Она взглянула на часы. — Нам не пора ехать? Пойду, надену шляпу.

На это ей понадобилось несколько минут и, хотя Оливия была удовлетворена результатом, все же, спускаясь по лестнице, она чувствовала себя немного неловко.

Мистер Ван дер Эйслер стоял у окна, но повернулся, когда она вошла в комнату.

— Очаровательно. В особенности ваша шляпка.

Да, она умна, отметил он про себя. Платье дешевое, но шляпа элегантна. Конечно, не шедевр, но в ней чувствуется вкус, а перчатки и обувь вне всякой критики. Мистер Ван дер Эйслер, мог сопровождать ее, даже если бы она была одета в рогожный мешок и мужскую кепку, но ради ее собственного спокойствия было очень важно, что она выглядит прекрасно.

Когда они вошли в церковь, та была почти полна, и занятые ими задние места позволяли хорошо рассмотреть собравшихся, не привлекая внимания к себе. Хотя некоторые все же обернулись и, узнав Оливию и с любопытством рассмотрев мистера Ван дер Эйслера, начали что-то нашептывать соседям.

Родни стоял рядом со своим шафером, сосредоточенно глядя в одну точку, и не обернулся даже тогда, когда легкий шум около двери возвестил о прибытии невесты.

Оливия, чье сердце было так же щедро одарено природой, как и тело, при виде невесты почувствовала прилив жалости. Невеста оказалась плотной, невысокого роста девушкой, которой совсем не шло богатое одеяние из белых кружев и сатина. Нос у нее был длинный и тонкий, правда, глаза — большие и голубые, на губах застыла недовольная гримаса. И это в день свадьбы, подумала Оливия. Может быть, ей жали туфли?!

Когда они с Родни после венчания шли по проходу к дверям церкви, она выглядела все такой же недовольной, зато Родни сиял, самодовольно улыбался и кивал своим друзьям. Когда он увидел Оливию, его улыбка немного померкла, но потом он опять заулыбался и, подмигнув ей, повел жену из церкви к ожидавшим их фотографам.

Прием состоялся возле дома невесты, где на газоне, позади солидного особняка из красного кирпича, был разбит шатер. Родни хорошо устроился, подумала Оливия, выходя из машины.

Гости все прибывали. В окне одной из машин, остановившейся неподалеку, показалась голова женщины, примерно одних лет с Оливией.

— Оливия, дорогая, мне сказали, что ты была в церкви. Какой сюрприз, все думали, что вы с Родни… — Она замолчала, когда мистер Ван дер Эйслер присоединился к Оливии.

Сара Даулинг никогда не была близкой подругой Оливии, они просто жили недалеко друг от друга и встречались только на вечеринках у знакомых.

— Привет, Сара, — улыбнулась Оливия из-под полей шляпы. — Прекрасный день для свадьбы, не правда ли? Конечно, я должна была прийти, ведь Родни и я такие давние друзья…

Сара бросила оценивающий взгляд на ее спутника.

— А это… Неужели вы?..

Он любезно улыбнулся.

— Хасо Ван дер Эйслер, и никаких «неужели».

Оливия почувствовала, что краснеет.

— Не зайти ли нам внутрь?

Они присоединились к группе гостей, приветствующих новобрачных. Оливия поздоровалась с отцом и матерью Родни, представила им мистера Ван дер Эйслера и наконец оказалась лицом к лицу с Родни.

— Оливия, старуха, как хорошо, что ты пришла и привела с собой мистера…

— Хасо Ван дер Эйслера, — спокойно сказала Оливия и повернулась, чтобы поздравить новобрачную. Бормоча обычные комплименты, она услышала слова Родни:

— Мне кажется, что вы следующие, кто попался на крючок. Мы надеемся быть приглашенным на свадьбу.

Оливия была удивлена количеством людей, которые ее помнили, хотя в большинстве это были случайные знакомые, которых она впервые узнала, когда гостила у бабушки. Среди них не было ни одного друга. Все они подходили, чтобы посплетничать и заодно взглянуть на мистера Ван дер Эйслера, который реагировал на этот осмотр со спокойной вежливостью. Оливия была уверена, что все это ужасно ему наскучило, и облегченно вздохнула, когда молодые пошли переодеться, сопровождаемые дождем из лепестков роз и конфетти.

— Теперь мы можем уйти, — сказала Оливия и с несколько напускной сердечностью начала прощаться с окружающими, слыша, как мистер Ван дер Эйслер вторит ей в присущей ему безупречной манере.

До машины они добрались не сразу, потому что несколько раз их останавливали люди, желающие побольше узнать о ней и ее спутнике, но она, таинственно улыбаясь, вежливо отделывалась от них. К тому времени, когда они добрались до машины, Оливия была раздражена до последней степени. Он усадил ее на переднее сиденье, уселся рядом и отъехал.

— Слава Богу, все позади. Надеюсь, вам было не слишком скучно. Ненавижу свадьбы!

— Хорошая чашка чая вам не повредит. Он сказал это мягким голосом, как будто успокаивая ребенка. — В Брэдфорде-на-Эйвоне есть чайная, но подозреваю, что другим гостям может прийти в голову такая же идея. Мы поедем в Монктон, — там тоже есть чайная. Неудачное время для свадьбы — человек вряд ли может удовлетвориться пирожками, бисквитами и довольно посредственным шампанским.

— Чай — это прекрасно. — Она взглянула на него — его лицо было умиротворяюще спокойным.

— Спасибо за вашу доброту, вам пришлось выслушивать всю эту чепуху.

— О вас и Родни? Ну что ж, теперь у них будет о чем поговорить, как вы думаете?

— Я старалась, чтобы у них не создалось впечатления, что мы… вы…

— Вы вели себя прекрасно, и должен вам признаться, что ваша шляпа выглядела лучше, чем у всех.

— Правда? — Оливия больше не чувствовала раздражения. — Я купила ее в универсальном магазине и обвязала куском ленты.

Он рассмеялся, и она рассмеялась вместе с ним.

— Не знаю, зачем я вам это рассказываю.

— С некоторыми людьми говорить легко, а с другими трудно, — сказал он и добавил: — А-а, вот где надо сворачивать на Монктон.

Чайная представляла собой комнату в маленьком коттедже. Потолок был такой низкий, что мистеру Ван дер Эйслеру пришлось нагибать голову, а столики стояли слишком близко друг к другу, чтобы можно было позволить себе откровенный разговор. Но поскольку он, кажется, не имел намерения касаться их отношений, это не имело значения. Они ели бисквиты, лепешки с джемом и кремом и фруктовый кекс, а большой чайник был наполнен превосходным чаем.

— Как хорошо, — сказала Оливия, снимая под столом обувь и откусывая кусок лепешки. — Собственно говоря, это самая приятная часть сегодняшнего дня.

Она слизнула джем с пальца и улыбнулась ему из-под полей шляпы. К сожалению, это длилось недолго, и скоро они сидели в машине и ехали по направлению к школе.

— Не хотите ли зайти? — с надеждой спросила она.

— Очень хотел бы, но не могу. Вечером у меня в городе назначена встреча.

Это замечание тотчас же заставило Оливию встать в оборонительную позицию.

— О… но я не знала… если бы вы мне сказали, мы могли бы поехать прямо сюда.

Мистер Ван дер Эйслер вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу, и теперь стоял рядом.

— Это был замечательный день, Оливия. Теперь вы можете выбросить Родни из головы.

— Я это уже сделала…

— А есть ли у вас планы на будущее?

Она отрицательно покачала головой.

— Я довольна настоящим.

Он снял шляпу с ее головы и поцеловал в щеку.

— Когда увидите Нел, передайте ей привет.

Оливия смотрела, как он уезжает, и чувствовала себя страшно одинокой.