То свидание в Кембридже…

Глава десятая

— Полли? Как ты? — Голос Марко… Он обнимал ее, положив ее голову себе на плечо. Приходя в сознание, она попыталась подняться на ноги.

— Бен — я должна видеть его… — начала она и прижала руку ко рту, чувствуя внезапную тошноту. — В ванную…

Полли моментально отнесли в ванную комнату, где ее вывернуло наизнанку. Марко крепко поддерживал ее. Она ополоснула лицо холодной водой, прополоскала рот.

— Я должна видеть Бена, — сказала она дрожащим голосом. — Не знаю, отчего меня вырвало.

— Шок, — мягко пояснил Марко, помогая ей выйти из ванной.

Бен лежал на больничной кровати, глаза были все еще закрыты, капельницы и мониторы также оставались на месте. Руфь и Тино сидели возле внука в тех же позах. Полли повернулась к Марко, чувствуя, как сжимается сердце. Его рука обняла ее крепче.

— Все хорошо, дорогая. Бен проснулся лишь на несколько мгновений. Но он поправится. Врачи говорят, он крепкий малыш.

Наконец, обретя силы, она подошла, чтобы взять крохотную ручку сына, приложила свою щеку к его щеке, нежно обняла его. Ее сердце затрепетало, когда она почувствовала слабое шевеление, а потом тихий голос прошептал: «Мама…»

С приездом Бена Анджелина нашла свое настоящее призвание. До этого она была просто экономкой, теперь же превратилась в преданную няньку, использующую каждую возможность, чтобы побаловать малыша, ревнуя ко всем окружающим.

— Я стараюсь не ранить ее чувства, — весело говорила Полли мужу, когда они сидели за предобеденным аперитивом. — Пару минут назад я собиралась отнести Бену апельсиновый сок и сама не заметила, что спрашиваю у нее разрешения.

Она покосилась на Марко, сидящего рядом. Он старался выглядеть беззаботным, но с лица не исчезало напряженное выражение, которое так и осталось со времени происшествия с Беном; нет, подумала она, оно появилось со времени их ссоры на Фавиньяне.

Возвратясь в коттедж, они жили каждый в своей комнате; когда Бена вчера привезли домой, его уложили на кровать рядом с Полли, как и раньше. Все шло так, словно они никогда и не были женаты.

Сейчас они сидели на террасе под глицинией. Вечерний свет начинал угасать. Анджелина, выполнив свой долг няни, счастливо ворковала на кухне, колдуя над обедом.

— Случай с Беном кажется сейчас нереальным, — сказала Полли, медленно потягивая вино. — Все, что напоминает о нем, — пластырь на лбу.

— Он крепкий парень, — согласился Марко. — Даретта.

— Он наполовину Даретта, а наполовину Гамильтон.

Опять повисло неловкое молчание. Полли с легким звоном поставила бокал на стол и повернулась к Марко.

— Ты многое унаследовал от английских предков, — тихо сказала она.

Его взгляд оставался непроницаемым.

— О чем ты?

— Эта леденящая англосаксонская невозмутимость. — Она слегка улыбнулась, хотя сердце болезненно забилось. — А нам требуется немного горячего темперамента для того, чтобы прояснить ситуацию…

— Прояснить ситуацию? — Он не скрывал иронии. — Разве мы не занимаемся этим постоянно, Полли?

— Надо что-то предпринять. Эти постоянные недомолвки разрывают мне душу, Марко. Ты отгородился от меня стеной. Как незнакомец. Ты… вежлив и воспитан… но твои улыбки предназначены лишь Бену…

Марко повернулся к ней.

— А чего ты ожидала? — В его голосе была спокойная горечь. — Что я упаду на колени, возблагодарив небо за то, что Софи соизволила открыть тебе правду, а ты наконец поверила мне?

Она растерялась, не зная, что сказать. Но слова нашлись сами собой:

— Марко… Мне очень жаль, что я не доверяла тебе. Мне очень жаль. Это все, что я могу сказать.

— Я знаю. Мне нужно побыть одному, — произнес он безразлично. — Подумать. — Он встал, лицо его исказилось мрачной гримасой. — Мне нужно время. Чтобы разобраться в тебе, в себе, во всем… У меня дела в Риме. Я буду отсутствовать две, возможно, три недели…

— В таком случае мне бы хотелось получить обратно свой паспорт. Дней через десять Бен будет в состоянии перенести путешествие. Мне надо ненадолго поехать в Англию. С Беном.

Она встретила его взгляд со всей твердостью, на которую только была способна.

— Повидаться с Полом?

— Думай что хочешь, — горько ответила она.

Он долго смотрел на нее и наконец сказал:

— Передай Анджелине, что я пообедаю где-нибудь в другом месте, ладно?

Развернувшись, он ушел.

Спустя три недели Полли сидела, скрестив ноги, на чердаке, под самой крышей особняка Гамильтонов. Бен занимался тем, что разорял сундук, в котором хранились костюмы для новогодних семейных торжеств. Он нацепил треуголку, сдвинув ее набок, старую меховую накидку и пластмассовый меч.

Полли читала письма Марко. Ей было трудно оправиться от удивления, вызванного этой находкой.

Дождливая погода навела Полли на мысль привести Бена на чердак, где хранились старые игрушки времен ее детства и сундук с маскарадными костюмами. Бен среди груды тряпья обнаружил письма и бросил их на пол у ног Полли, продолжая поиски занимательных сокровищ.

— Мама! У тебя пыль на лице. Ты из-за этого плачешь?

— Нет, солнышко, не из-за пыли, — сказала она, проводя рукой по щеке и смахивая слезы. — Я читаю грустное. Только и всего…

— Сказку?

— Гм… нет, дорогой, не совсем… — Сказка, подумала она, тяжело вздыхая, печальная сказка о чувствах Марко, слишком грустная сказка, написанная сразу после того, как они расстались в Кембридже.

Марко и впрямь было не все равно. После той памятной ночи он понял, что «не хочет ее терять». Это было написано четко и ясно. И еще: он надеется, что она относится к нему так же. Он в тот момент слишком переживал о том, что потерял контроль над собой, в то время как она, видимо, не пришла в себя после опьянения. Но он отчаянно хочет видеть ее, чтобы поговорить с ней…

Взглядом, затуманенным слезами, она возвращалась к этим невероятным словам: «Я люблю тебя, Полли…» Все время письма лежали здесь, прочитанные лишь Софи. Только сейчас Полли полностью осознала тот вред, что сознательно нанесла ей Софи.

Дрожащими пальцами она сложила письмо. Марко писал от всего сердца. Что он должен был подумать, когда она не ответила? Трудно представить, какую рану это нанесло его гордости.

Сохранилось еще два письма. Второе было написано неделей позже, в нем говорилось, что он собирался написать ей в Америку, по адресу, полученному от ее отца, но узнал от Софи, что она отправилась туда на все лето с Полом. Третье, написанное спустя две недели, было душераздирающе коротким и холодным, в нем говорилось, что если у нее возникнут какие-либо претензии и осложнения в связи с их сексуальным опытом, то она всегда знает, где его найти.

— Если это не сказка, тогда что? — Бен разглядывал ее с нарастающим любопытством.

— Это… это письма, которые написал твой папа…

— Почему они грустные?

— Потому что я не знала, что он написал их… — Полли сделала усилие и поднялась, сунув письма в карман.

— Как они попали в ящик для одежды?

— Это трудно объяснить, дорогой…

— Когда папа приедет? — Бен вытащил меч из ножен и начал неистово атаковать сундук. — Он сказал по телефону, что скоро приедет, чтобы повидать меня. Я хочу, чтобы папа приехал. Я его люблю.

— Я тоже его люблю, — печально согласилась Полли, направляясь вслед за ним к лестнице.

От звучного голоса, обращенного к Мэри из холла, сердце ее бешено забилось. Бросившись к перилам, она увидела Марко, стоящего в холле у подножия лестницы.

— Марко!

— Папа!

Полли едва-едва успела схватить Бена за руку, чтобы он не бросился бежать вниз по лестнице. Они вместе медленно спустились вниз.

Марко наклонился, поднял Бена на руки, прижал к себе и расцеловал в обе щеки. Потом, отодвинув от себя, выразил искреннее восхищение его нарядом. Бен принялся неудержимо трещать о том, что произошло с ним сегодня, а Марко протянул руку Полли. Она сжала ее в своей и нежно заглянула ему в глаза.

— Как поживаешь? — мягко спросил он. — То, что ты превратилась в замарашку, я уже вижу.

— Скучаю по тебе. — Она провела рукой по лицу и со смехом посмотрела на свою грязную ладонь. — А ты?

Голос Марко стал хриплым.

— Скучаю по тебе.

— Папа, ты не слушаешь!

— Извини, Бен… — Марко подбросил извивающегося от смеха Бена высоко вверх и улыбнулся ему. — Не слушать — это величайшее преступление, — торжественно заявил он, опуская мальчика. — Так же, как не доверять и не прощать…

Кровь хлынула Полли в лицо.

— Бен… — Она сняла меховую накидку с плеч сына. — Дорогой мой, маме и папе надо о многом поговорить; помоги Мэри с обедом, ладно?

— И в самом деле, мой милый, — хлопотливо сказала Мэри, протягивая Бену руку. — Скоро придут Пип и Дави; поможете мне лепить пирожки, хочешь?

Пип и Дави были двумя представителями многочисленной оравы племянников Мэри, приятелями Бена.

Бен засунул большой палец в рот.

— Папа опять уедет?

Полли взглянула на Марко, ее сердце сжалось. В его темных глазах она прочитала немой вопрос.

— Нет, — сказала она Бену, слезы блеснули и пропали. — Я не думаю, что папа опять уедет.

— Бен прекрасно выглядит, — сказал Марко.

— Да. Он носится с племянниками Мэри по пляжу, как совершеннейший дикарь.

— Так у него не появился страх воды?

— Об этом и речи нет.

После первых минут нескрываемой радости они снова говорили с осторожной вежливостью. Как пара незнакомцев, подумала она, ощутив укол беспокойства. Марко снова пытался держаться от нее на расстоянии.

— Я решила немного ослабить свой надзор за ним. Но его любовь к приключениям растет пропорционально мастерству пловца. — Она слегка улыбнулась. — Я пытаюсь не слишком опекать его, но это очень тяжело.

Смыв с лица пыль и паутину, она провела Марко в маленькую гостиную, выходящую окнами в палисадник.

— Я не был в этом доме десять лет, — пробормотал он. — С тех самых пор, как бабушка Гамильтон бросила мне в лицо оскорбления.

Ее сердце дрогнуло в груди.

— Не надо, Марко… — напряженно вырвалось у нее. — Не возвращайся снова к старому…

— Не беспокойся, не собирался. Просто странно себя чувствую, только и всего. Полли, иди сюда. — Он сел на край кушетки. Лицо его было непроницаемо.

Ее охватила паника. Наверное, он заехал сказать, что все кончено. Марко намекал на это на Фавиньяне. Они обязаны все распутать, сказал он тогда. Нет, она не позволит ему уйти.

— Пока тебя не было, я не сидела без дела, — быстро заговорила она, остановившись перед ним, в волнении обхватив себя руками. — Мэри мне помогала с Беном, а я смогла разобраться с «Семейным древом», думаю, что при достаточном компьютерном обеспечении смогу продолжить эту работу и в Тоскане…

— Очень хорошо. Полли…

— И Джени говорит, что справится с работой в Англии. Мы можем использовать электронную почту, чтобы поддерживать контакт.

— Замечательные новости. — В его глазах мелькнула искорка, значение которой она не смогла распознать. — Полли, я буду счастлив обсудить планы продолжения твоей карьеры, но, может, об этом позже? Не стоит ли сейчас поговорить о наших отношениях?

Полли затаила дыхание. Она была не подготовлена для разговора, от результата которого, возможно, зависела вся ее семейная жизнь.

Марко взял ее за руку и притянул к себе.

— Дорогая… твои слова… — начал он неуверенно. — Ты как будто уверена, что наш брак состоялся?

Ее сердце дрогнуло. Он сжал ее руку крепче.

— Да, — сказала она вызывающе. — Это не так?

Он закрыл глаза.

— Я не заслужил тебя, любимая, — прозвучал тихий ответ. — Простишь ли ты меня?

Она глядела на мужа, словно не видела его не три недели, а три года. Вокруг его глаз и губ залегли тени, взгляд пристально и вопросительно был устремлен на нее. Сердце ее переполнилось любовью.

— За что же?

— За то, что вел себя как недоразвитый, самовлюбленный негодяй, за то, что уехал в Рим, за то, что так обращался с тобой.

Ее глаза опустились на их соединенные руки.

Она тихо проговорила:

— Не спорю, мне было больно. Почему ты уехал?

— Потому что не соображал, что к чему, — признался он. — Даже после того, как ты рассказала мне об откровениях Софи. Я думал худшее: что ты проигнорировала мои попытки наладить отношения после Кембриджа, что ты влюблена в студента Пола, что ты прятала от меня Бена потому, что знать меня не хотела… — Он глубоко вздохнул. — Простишь меня? Мне так стыдно, дорогая, что я оставил тебя и Бена в ту самую минуту, когда был нужен больше всего…

— Да, я прощу тебя. Но только если ты возвратился, чтобы никогда больше не уезжать.

— Есть еще один вопрос, на который я хотел бы получить прямой ответ, — продолжал он осипшим голосом. — Ты любишь меня, Полли?

Она замерла. Глаза их встретились.

— Конечно, да, — просто ответила она. — Теперь твоя очередь.

— Полли, сага… Я люблю тебя так давно, что забыл, когда не любил. Не могу поверить, что сам чуть все не испортил…

— Ты с ума сошел? — взорвалась она. — Просишь моего прощения, когда большая часть вины моя! И Софи! Все эти годы я не знала о них… — Она дрожащими руками протянула ему письма. — Помнила лишь твой ужас тогда, в Кембридже…

— Я ужаснулся лишь самому себе. Ведь ты была девственницей. Да еще в таком состоянии, что не могла мыслить трезво, не отдавала себе отчет в том, что делаешь…

— А я думала, что ты принадлежишь Софи. И считала, что навязываться тебе со своей беременностью значило испортить ваши отношения…

Оба на минуту замолкли.

— А Пол? Почему ты уехала с ним в Америку?

— Пол был… и остается просто другом… — Она подавила короткий виноватый смешок. — Поездка с Полом была запланирована задолго до бала в Кембридже. Его сексуальные предпочтения лежат в другой плоскости, — сказала она, покраснев под прищуренными глазами Марко.

— Голубой? — Марко глядел недоверчиво, затем покачал головой. — Все эти годы я ревновал тебя к нему! Софи говорила мне, что у вас серьезный роман… — Он криво усмехнулся. — Рассказывала, что вы как любовники поехали в Америку…

— Меня теперь не удивит ничего, что бы Софи ни рассказывала. — Ее лицо покраснело еще больше. — Твои письма открыли мне глаза, понимаешь?

— Почта у вас просто никудышная. А ведь я наклеивал первоклассные марки.

Она кивнула, рассмеявшись.

— Подозреваю, что не обошлось без вмешательства свыше. Бен нашел их в сундуке с одеждой на чердаке. Извлекая из груды тряпок треуголку, он уронил их мне прямо под ноги.

Марко глянул недоверчиво.

— Софи не сказала, куда их дела?

— Нет. Говорила, что забыла.

Недолгое его молчание сменилось озорной улыбкой.

— Действительно вмешательство потусторонних сил. Хотя и не уверен, что мне приятно, когда читаются мои любовные признания четырехлетней давности…

— Ты хочешь сказать, что сейчас чувствуешь по-другому?

Он торжественно кивнул, затем взял ее лицо в свои ладони.

— Я лучше узнал тебя. И чувства мои стали глубже.

— Я читала твои признания прямо перед твоим приходом, — прошептала она, полусмеясь-полуплача. — О, Марко, я разделяла твои чувства. Знай: я любила тебя с тринадцати лет!..

Марко застонал, притягивая ее к себе.

— А я полюбил тебя тогда, когда ты приехала в Прицци с Софи…

— Что было не так в тринадцать лет?

Он затрясся от смеха, прижимая ее крепче.

— Скобки на зубах, косички.

Она извернулась, пытаясь возмутиться. Он поцеловал ее; этот долгий, жадный поцелуй прервал разговор, заставляя вспомнить о желаниях, угрожающих овладеть обоими.

Когда они оторвались друг от друга, Полли сказала, что у нее такое чувство, будто они существовали врозь долгие годы, а не недели.

— Марко, я с ума сходила…

— Я тоже, — сказал он хрипло, обхватывая ее за талию, лаская живот над шортами. — Милая Полли… мне так жаль. Это все гордыня. Я пытался забыть то, что ты говорила мне во время ссоры. Думал, ты вышла за меня только из-за Бена. А потом Лучано сказал, что Софи говорила ему, как ты любишь меня…

— Софи? — Полли моргнула, на губах появилась легкая улыбка. — Ну что ж, если она смогла сделать хоть что-то, что послужило исправлению причиненного вреда, то не такая уж она плохая.

— Ее последний шанс оправдаться? — усмехнулся Марко, блестя глазами. — Может быть. Полли, ты любишь меня?

— Беспредельно. Почему, ты думаешь, я вышла за тебя замуж? — Счастье пьянило ее. — А ты любишь меня?

— Всем сердцем.

Она притянула его темную голову, погрузила пальцы в густые волосы и поцеловала с такой нежной страстью, что он подхватил ее на колени и, не прерывая поцелуя, принялся ласкать обнаженное тело под майкой, пока она не задохнулась от нарастающего возбуждения.

— О, Марко… — Она стала снимать с него рубашку, чтобы чувствовать его обнаженное тело. — Возьми меня… милый… Я так хочу тебя…

Он оглянулся на дверь и, на секунду оторвавшись от Полли, повернул ключ в замке. Мгновение спустя она снова была в его объятиях. Он снял с нее майку, прильнул губами к ямочке на шее, одновременно спуская шорты. Расстегнув белый кружевной бюстгальтер, он уставился на ее груди так, словно никогда до этого не видел ее обнаженной.

— Ты так прекрасна, — сказал он хрипло. — Прекрасна как никогда. — Опустив глаза вниз, провел рукой по ребрам. — Правда, становишься слишком худенькой… — Он спрятал лицо у нее на груди, она вздрогнула, когда его губы коснулись чувствительного кончика.

— Последнее время у меня не было аппетита. Наверно, я сохла по тебе.

— Мне нравятся именно такие женщины, как ты, — заверил он ее, спуская с нее трусики и целуя мягкий живот. Полли вдруг ахнула, вспомнив что-то, удивляясь, как могла забыть об этом раньше. Он почувствовал внезапное напряжение и остановился. — Что, солнышко? Все в порядке?

— Да… да! — Она тихо рассмеялась, прикусив губу в смущении. — О, Марко, твой приезд отвлек меня так, что я совершенно забыла о чем-то очень важном, я… — Она запнулась от возбуждения и счастья.

— Полли, дорогая, — он нежно прижимал ее к себе, — расскажи мне об этом, пока я не взорвался от нетерпения.

Она обвила руки вокруг его шеи.

— Это что-то, из-за чего я в скором времени прибавлю в весе…

— Ты беременна! — Чувства его били через край.

Она утвердительно кивнула.

— Милая! У тебя все нормально? Я имею в виду, ты хорошо себя чувствуешь? Ты была у доктора?

— Да, конечно. Все в порядке. Я никогда не была в лучшей форме.

— Так ты счастлива, что у тебя будет ребенок? — настаивал он мягко.

— Еще один ребенок. Да. Очень счастлива. Разве ты не видишь?

— Что ты счастлива? — пробормотал он голосом, низким от страсти, властно проводя рукой вдоль ее тела, осторожно исследуя изгибы груди, талии, бедер и ног. — Или что ты беременна?

— И то и другое… — Сияя от восторга, она привлекла его к себе. Каждый дюйм ее тела трепетал от желания.

Ее призыв не оставил его равнодушным. Накрыв ее рот своим и уютно расположившись между ее ногами, он торжествующе и жадно овладел ею, гася ее мягкие вздохи наслаждения, и Полли закрыла глаза, уносясь душой и телом в страну блаженства…

На семейном празднике крещения сельский дом в Тоскане был переполнен радостно возбужденными людьми. Ничего не напоминало о прошлых ссорах. Даже Софи была здесь.

— Вырвалась на денек, — сказала она. Ко всеобщему удивлению, она до сих пор оставалась с Лучано.

Полли с распущенными по плечам светлыми волосами, как больше всего нравилось Марко, позировала в семейной группе фотографу. Стоя прямо перед ней, Бен гордо держал на руках свою трехмесячную сестренку в крестильной рубашке.

Полли вспомнила крестины близнецов. Тогда она была сторонним наблюдателем, озабоченная своей тайной.

А сегодня она в центре семьи, среди родни и друзей. Счастливые дедушка и бабушка суетились и улыбались. Здесь были и Джулиана с Марио, с которыми Полли теперь крепко подружилась.

Джулиана стала крестной новорожденной. Она объявила, что через семь месяцев сама ждет пополнения семейства, заметив, что этим обязана прежде всего Полли.

— Ты принесла мне удачу, сага, — ворковала она, стоя рядом с Полли. — В ту же минуту, как ты попросила меня стать крестной, я забеременела!

Полли повернулась, улыбаясь своему мужу, и он поцеловал ее. Нежный поцелуй был пронизан такой чувственностью, что они на миг забыли обо всем на свете.

— Подумай, что случилось бы, если бы тебя не было той ночью в Кембридже? — широко распахнула Полли глаза.

Фотограф бегал, стараясь сгруппировать их наиболее выгодным образом.

— Немного передвиньтесь. — Он указывал рукой. — Бен, подними крошку чуть выше… вот так… прекрасно…

Они наклонились убедиться, что Бен, насупленный от гордости, надежно удерживает малышку, и в этот момент, проснувшись, Рашель Анжела Даретта выбросила в воздух кулачки, довольно глядя на отца, мать и братишку по очереди, открывая миру большие серо-голубые глаза на личике сердечком.

— Она ничего, хорошенькая. Почти как мама, — заметил Бен. — Только у мамы зубов больше.

— Улыбнитесь, пожалуйста, — потребовал фотограф.

Камера сработала в тот момент, когда смеющиеся глаза Полли и Марко встретились. Долгие годы их любовь будет теперь сиять со страниц фотоальбомов.

КОНЕЦ

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.