То свидание в Кембридже…

Глава четвертая

Молчание повисло как грозовая туча. Полли пыталась заговорить, но язык словно присох к небу.

— Так это Бен? — Голос Марко был неестественно спокоен.

Она подняла голову и сразу же снова опустила. Прикованный к ней взгляд горел яростным пламенем.

— Да. Это Бен. — Слова ее приходили откуда-то издалека. Она обхватила себя руками. Дрожь никак не унималась.

Глаза Марко буравили ее, жесткие, холодные.

— Он мой. — Горечь его была неподдельной. — Ведь так, Полли?

Она сглотнула. Тысячу раз она представляла это объяснение, прокручивая его в голове. Но ничто не подготовило ее к реальности.

— Ну? Так как? — с трудом сдерживая ярость, спросил он. — Ради бога, Полли. Я имею право знать!

Сердце ее стучало как молот. Марко отпустил ее и поднялся, возвышаясь над ней.

— Предупреждаю, — бесстрастно сказал он, — я сделаю анализы крови. Не лги.

— Он твой сын.

Воцарилось молчание. Наконец он с леденящим спокойствием вымолвил:

— Почему ты мне ничего не сказала, Полли?

— А как ты думаешь?

— Я не уверен, но кое-какие мысли у меня имеются, — вкрадчиво проговорил он. — Мне начать отгадывать? Это такая игра, Полли? Выложить тебе все мои предположения, почему ты из Кембриджа так поспешно удрала, почему не удосужилась сообщить мне о том, что забеременела от меня, почему скрывала от меня само существование моего сына больше трех лет?

— Марко…

— Чего ты боялась? Недовольства семьи? Показаться на глаза отцу и бабушке с выродком Даретта?

— Не смей говорить это слово! Мой сын не выродок!

— Это точно отражает положение вещей. И все по твоей вине! Таинственность Гамильтонов! Все что угодно, только бы не признать одного из Даретта отцом своего ребенка. Ну как, правильно я отгадал?

Злыми глазами он глядел на нее.

Дрожащая ее рука непроизвольно прижалась ко рту. Ее пугал его все возрастающий гнев, но еще хуже был темный знакомый взгляд, на краткий миг в его глазах проглянули годы болезненной ярости, вызываемой тем пренебрежением, которое выказывали его матери. Он и ей приписывает те же предубеждения, то же снобистское отношение к нему…

— Нет, — прошептала она почти неслышно, — ты не прав.

— Не прав? — Он стоял на краю террасы и смотрел на нее с такой яростью, что ей стало плохо. — Тогда объясни свое загадочное молчание! Почему ты ни разу не ответила на мои письма?

— Какие письма?.. Писем я никогда не получала.

— Пожалуйста, избавь меня от лжи, — выпалил он ядовито.

Полли дрожащей рукой провела по лицу. Голова гудела.

— Марко, — осторожно начала она, стараясь ухватиться за любую здравую мысль, — до того, как наш разговор… зайдет слишком далеко, подумай о… о той ночи в Кембридже. То, что случилось между нами тогда, — это минутная слабость. Я все еще была одурманена принятой таблеткой. Ты же… ты сказал, что почти не спал всю ночь, беспокоясь обо мне. А потом ужаснулся тому, что между нами произошло. Твои чувства были мне понятны. Ты ведь связан с моей сводной сестрой, Софи, и я не могу обвинять тебя…

— Связан? — недоуменно прервал Марко. — Что ты имеешь в виду?

— Не старайся притворяться! — отрезала Полли, раздраженная его тоном.

Она почувствовала себя опустошенной. Он считает ее дурочкой! Она видела, как они целовались. Софи до сих пор щебечет о нем в тех редких случаях, когда они встречаются. И разве только вчера он не признался, что Софи приезжала сюда, чтобы побыть с ним?

— Тебя интересует, почему я не сообщила тебе о Бене? Потому что ты бы почувствовал себя ответственным за то… к чему не хотел бы быть причастным!

— Ты думала, что я не захочу быть причастным к судьбе собственного сына?

Кровь отлила от ее лица.

— Это мой сын, Марко. Его зачатие — ошибка с твоей стороны. Когда ребенок планируется, зачинается в любви… это другое. А Бен оказался побочным результатом легкомысленно проведенных выходных. Насколько я поняла по твоей реакции в Кембридже, какой-либо интерес ко мне у тебя отсутствует, а следовательно, и к нему.

Лицо Марко стало таким мрачным, что она отшатнулась, со страхом подумав, что он ее ударит.

— У тебя извращенное понимание ответственности, — сказал он хрипло. — Когда я сказал, что беспокоюсь, как бы ты не забеременела, ты сказала, что принимаешь таблетки. Лгала?

Она покраснела.

— Я принимала, — неуверенно ответила она. — Мне их прописали из-за проблем с месячными. — Чувствуя, что краснеет все больше и больше, она рассердилась на себя. — А потом прекратила принимать.

— Зачем же ты солгала?

— Потому что это было то, что ты хотел услышать! — вырвалось у нее. — Не кажется ли тебе, что я и так была достаточно унижена той ночью? Я позволила себе отдаться, не думая о последствиях; я все еще была под воздействием лекарства. А когда ты понял, что я была девственницей, — разразился праведной лекцией о моей глупости и о своей потере самообладания. Ради твоего же спокойствия я сказала, что принимаю таблетки. Чтобы успокоить твою драгоценную совесть!..

— Очень продуманно с твоей стороны, — сухо отвечал он. — Потом ты исчезла в Америке со своим бойфрендом, а вернувшись, всякий раз оказывалась в противоположной части страны, когда бы я ни позвонил. И все письма мои игнорировала.

— Я и в самом деле не получала никаких писем. — Она ощущала волну поднимающегося возмущения.

— Видимо, их кто-то коварно похитил, — с иронией проговорил Марко.

Полли пожала плечами, почувствовав слабо шевельнувшиеся сомнения. Возможно ли, что кто-то и впрямь перехватил письма, адресованные ей? Кто? Отец? Она тут же откинула эту мысль…

— Ну а что помешало тебе самой набрать телефонный номер? Или черкнуть пару строк?

Она прерывисто вздохнула.

— Я уже сказала, Марко. Я думала, что ты не хочешь знать. И конечно, мне не хотелось навязываться, давить на твое чувство долга!

Негодованию его не было границ.

— У меня, значит, все-таки есть чувство долга? Превосходно, это единственный комплимент, который я сподобился услышать, — он невесело усмехнулся. — Правда, с запозданием. Что же, лучше поздно, чем никогда. Мой сын прилетит в Италию и получит итальянское гражданство сразу же, как я смогу оформить все бумаги.

— Не поняла…

— Ты прекрасно слышала. Первые годы своей жизни мой сын провел в Англии, теперь он переедет в Италию, где ему самое место.

— А если мать твоего сына хочет, чтобы он оставался в Англии?

Он смерил ее глазами с головы до ног.

— В данный момент на твоем месте я бы не высказывал свое мнение… — со значением посоветовал он.

— Как ты смеешь так говорить?

— Ты лгала мне, преднамеренно лишив меня того, что могло бы стать самыми памятными мгновениями моей жизни. — На секунду его голос сорвался. — Бен — мой сын. Он Даретга. Его отлучили от отца. Теперь ему необходимо быть здесь. Со мной.

Не веря своим глазам, она смотрела, как он развернулся на каблуках и ушел.

Несколько минут она стояла замерев. Затем с тяжелым сердцем последовала за ним.

Он был в гостиной, наливал себе виски. Каждый мускул его тела был напряжен.

— Марко?.. Нам надо поговорить… Нельзя сделать подобное заявление и уйти!..

Он повернулся к ней. В комнате было темно — горела лишь настольная лампа, но она с ужасом увидела на его лице слезы.

— О… Марко… — Ее горло перехватило, слова произносились с трудом.

— Возвращайся на террасу. — Он провел рукой по глазам. Она приблизилась, коснувшись его плеча, и ощутила пробежавшую по телу судорогу.

— Нет… я не могу, мы должны объясниться до конца, — неуверенно прошептала она.

— Не сейчас, Полли. — В его взгляде сквозила мука. — Мы обговорим все позже. Сейчас мне нужно побыть одному…

— Мне ведь тоже было нелегко, — принялась объяснять она. — Воспитывать Бена одной…

— Но он у тебя был. — Голос его внезапно сорвался. — А меня его лишили. У меня был крошечный сын, а я и не знал об этом. Не уверен, смогу ли я тебе это простить, Полли…

Боль, которую он испытывал, казалось, по воздуху передалась ей и полностью ее поглотила. Она шагнула вперед и обвила руками его шею. Марко задержал дыхание, не откликаясь на ее прикосновения. Движимая слепой жаждой, она потянулась к его губам.

С приглушенным проклятием он сжал в ладонях ее голову и порывисто вернул ее поцелуй, она раскрыла губы, и он проник внутрь. Их языки соприкоснулись, чувства накалились до предела. Казалось, их тела сейчас расплавятся.

— Пожалуйста, не надо ненавидеть меня… — с рыданием произнесла она почти не отрываясь от его губ. — Пожалуйста, я не вынесу этого…

— Я не ненавижу тебя… — Его голос был наполнен болью. — Видит бог, должен бы, но не могу…

Она с трудом дышала. Ее груди набухли от прихлынувших соков желания, снизу по всему телу разливалось тепло. Его руки бродили по ее спине, бедрам; она ощущала силу его возбуждения — он чуть не пронзал ее. Возможно, что он жутко зол на нее. Но физически, по крайней мере, желал ее по-прежнему…

У нее вырвался глухой возглас, когда он дрожащими пальцами начал расстегивать пуговки, затем, распахнув на груди платье, стал поглаживать теплую плоть с жадностью, наполнившей ее желанием. Она приникла к нему. Он отодвинул кружева ее лифчика и прильнул губами к потемневшему соску. Напряжение страсти обострялось подавленной яростью.

— Как мне недоставало тебя… — прошептала она, дрожа и пламенея от желания. — О, Марко, ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало…

— Не хватало? Не лги, Полли, — прорычал он, потом вдруг резко, словно внезапно придя в себя, оттолкнул ее. Он тяжело дышал, гнев его возрастал с каждым мгновением.

— Я всегда был в пределах досягаемости. Требовался единственный телефонный звонок и недальний перелет!

Нет, не был. Ты принадлежал Софи!

— Ты вынашивала моего ребенка. Неужели тебе не приходило в голову, что я имею право знать? Ты сознательно избегала меня, скрывая свою беременность, пряча моего сына от меня все это время. Боже мой, Полли, как ты могла?..

— Марко… о, пожалуйста… — Она не могла больше сдерживать слезы, они обожгли ее глаза, потекли по щекам.

Оцепенелыми пальцами она пыталась застегнуть пуговицы.

Некоторое время Марко наблюдал за ее усилиями, потом грубо откинул ее руки и застегнул их сам.

— Все в порядке, не плачь. — Голос его был хриплым. — Ты права, нам надо поговорить. Ты хочешь выпить что-нибудь покрепче?

— Нет… да, пожалуй…

Он плеснул ей виски и подал стакан. Его глаза опять стали холодными.

— Первое, относительно чего нам следует договориться, — это как доставить сюда Бена, да поскорей…

— Я полечу обратно. — промямлила она.

— Нет. — Что-то в его голосе напугало ее. — Я не выпущу тебя из-под надзора, — четко проговорил он. — Я попрошу Софи привезти его сюда.

— Что?!

Ей внезапно стало жутко холодно. Он хочет, чтобы Софи привезла Бена в Италию… трудно поверить в такую бесчувственность.

— Это наилучшее решение, — голос его звучал невозмутимо. — Она его тетя; этим утром я проверю, какие действия нам надо для этого предпринять. Срочные документы оформляются в тот же день. Софи надо захватить его свидетельство о рождении. Ты помнишь, где оно находится?

— Дома. В бюро. — Она пригубила виски, пытаясь успокоиться. — Но, Марко, я не хочу, чтобы Бен прилетел сюда и присутствовал при том, как мы будем… сражаться или…

Марко глядел на нее непроницаемыми глазами.

— Я не сделаю ничего, что повредило бы нашему сыну, Полли, ни в коем случае. Его благополучие полностью на моей совести. Но я хочу, чтобы он был здесь. И ты тоже. Я не доверяю тебе и не отпущу тебя в Лондон. Пускай его привезет Софи.

— И что потом? — Она с трудом верила, что он взял на себя смелость так дерзко всеми распоряжаться. Вовлекая Софи, должен бы знать, насколько непереносимо это будет для нее…

Но вина смягчала ее гнев. Ярость Марко оставила ее совсем без сил, она чувствовала себя полностью опустошенной…

— Давай обсудим это в другой раз, а? — холодно ответил он. — А сейчас неплохо бы пообедать. И в данных обстоятельствах лучше не здесь, а в городе.

Следующие сутки прошли как в тумане. Все необходимые формальности были выполнены. Полли понятия не имела, как Марко уговорил Софи отложить работу и привезти Бена. Он сам решил все проблемы с перелетом и организовал два резервных места из Хитроу во Флоренцию на следующий вечер.

И на протяжении всего времени вел себя как вежливый незнакомец. После того взрыва чувств, который она спровоцировала, он старательно избегал любых проявлений близости. Видимо, преградой между ними встали мысли о скором свидании с Софи и о знакомстве с сыном, думала Полли.

Она старалась приспособиться к невыносимой ситуации, в которой оказалась.

Тетя Руфь и дядя Тино ездили встречать Софи и Бена в аэропорт. Марко настоял, что первая его встреча с сыном должна произойти в доме, а не в аэропорту.

Полли, услышав подъехавшую машину, подбежала к двери. Марко уже был здесь. Все его мускулы были напряжены, глаза направлены на маленькую фигурку рядом с Софи.

— Ciao, Марко! Поллианна, приветик! — прозвучал холодный, высокий голос Софи.

Марко наконец медленно вышел навстречу прибывшим. Полли осталась на месте. Сцена распадалась на серии живых картинок. Вот Софи подошла ближе. Полли увидела фальшивую улыбку на ее лице, прекрасные фиалковые глаза блистали слишком ярко, лихорадочно. Она тащила за собой Бена. Быстро шагнув к Марко, Софи обняла его и расцеловала. Маленькая демонстрация прав владения, специально для Полли.

Полли почувствовала боль, тянущую, тяжелую. До этого момента она сомневалась, действительно ли оправданны были мотивы ее бегства от Марко. Но сейчас поняла, что поступала верно. Как она права была, скрывая существование Бена.

Маленькая фигурка отделилась от Софи и с громким возгласом припустилась бежать.

— Мама! Мама! Мы летели на самолете. Софи сказала, что мне дадут попробовать итальянские спагетти! — Возбужденный голос Бена разорвал кокон нереальности, в котором пребывала Полли. Рванувшись навстречу, она задохнулась от радостного восклицания, схватила сына в охапку, подняла вверх, целуя нежные щечки, смеясь в ответ на его смех.

Потом повернулась, чтобы посмотреть на остальных.

Тино, отец Марко, такой же смуглый и черноволосый, был удивительно похож на сына.

Тетя Руфь улыбалась, но легкое облачко неуверенности омрачало ее лицо. Она быстро и нервно докладывала о том, как они доехали, пытаясь сгладить возникшее напряжение. Полли взглянула на Марко. Он все еще стоял около Софи. Та обвила его своей рукой, как бы предлагая молчаливую поддержку в момент эмоционального кризиса.

Его взгляд остановился на Полли, затем опять сосредоточился на маленьком темноволосом мальчике у нее на руках.

— Это Бен, — хрипло сказала она безо всякой в этом нужды.

Взгляд Марко был теплым и одновременно невероятно гордым, когда он улыбнулся Бену.

— Да. Я понял. Привет, Бен.

Она медленно спустила мальчика на землю, взяла его за руку и беспомощно посмотрела на Марко.

Казалось, что Софи приподнялась на цыпочки, всматриваясь по очереди то в одного, то в другого. Она выглядела роскошнее, чем обычно.

Полли с усилием собралась.

— Может, стоит показать Бену, где он будет спать? — предложила она. — Время укладывать его спать давно миновало…

— Да, конечно… — Марко на мгновение растерялся. Затем резко покинул Софи и направился к Бену. Присев на корточки, он серьезно всмотрелся в личико ребенка. Сделав видимое усилие, чтобы расслабиться, он улыбнулся сыну. — Как насчет покушать, а затем мыться и в постель, а, Бен? Твоя постель находится прямо рядом с кроватью мамы…

Бен в задумчивости сунул большой палец в рот, изучая Марко. Так он и остался стоять, замерев, глядя с бесстрашным любопытством. Полли наблюдала за обоими, сердце ее билось болезненными толчками. Она всегда знала, как они похожи.

Но увидеть их двоих вместе, лицом к лицу было поистине откровением. Бен был двойником Марко. Ее чувства опять претерпели резкую, стремительную перемену. Несмотря на гордость, несмотря на Софи, как она, Полли, посмела так долго держать их вдалеке друг от друга?

Бен, худенький, с оливковой кожей, выглядел таким малюсеньким, уязвимым рядом с Марко, дышащим полноценной мужской мощью… Она почувствовала, как в уголках глаз у нее закипают слезы, и быстро их сморгнула.

— Кто это, мама? — спросил Бен.

— Марко Даретта, — раньше, чем она нашлась что ответить, представился Марко. — Мы с тобой уже однажды разговаривали по телефону.

Бен поглазел еще несколько мгновений, затем кивнул.

— Мамин кузен Марко. — Он нашел нужное гнездо в своем ограниченном мирке и поместил туда Марко.

— Точно. Теперь вот что… — Поднявшись на ноги, Марко окинул взглядом всех присутствующих и обратился к матери: — Мама, тебя не затруднит проводить Софи в ее комнату? А я возьму Бена наверх и покажу ему его постель…

— Нет. — На лице Бена отобразилось крайнее упрямство. — Я остаюсь с моей мамочкой.

Полли было хорошо знакомо это его состояние. Бен явно устал, перевозбудился и чувствовал разногласия среди взрослых. Его нижняя губа выдвинулась вперед и предательски задрожала. Теперь было достаточно одного неверного слова, чтобы он разразился потоком слез, а это было бы ударом по его гордости.

— Конечно, ты останешься с мамой, Бен, — спокойно согласилась она, подхватывая его и прижимая к себе, чувствуя, как крепко обхватил он ее за шею своими ручонками, цепляясь как за последнюю опору. — Но… помнишь, ты как-то спрашивал меня, где твой папа?

Легкий ветерок у щеки ознаменовал кивок, которым Бен подтвердил, что помнит. Его сердце забилось чуточку быстрее, и она прижала его к себе.

— Марко твой папа, Бен. Поэтому давай-ка пойдем все вместе и посмотрим, где мы будем спать, ладно?

После продолжительного молчания Бен повернулся и очень внимательно посмотрел на Марко.

— Если ты мой папа, — сказал он наконец, — почему ты не живешь с моей мамой?

Следующий час был одним из самых неприятных в жизни Полли. Все взрослые много говорили и смеялись, играли с Беном, создавая иллюзию счастливой семейной жизни, в то время как подспудно бурлил вулкан злости, обвинений, вопросов, готовых вот-вот выплеснуться.

Когда Бен наконец был уложен в кровать, Полли, совершенно опустошенная, вышла из комнаты и натолкнулась на Марко. Он стоял, прислонившись к стене, поджидая ее.

Дрожащей рукой она провела по волосам.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал он.

— Не здесь, — прошептала она чуть слышно.

— Нет… — Он оттолкнулся от стены и, взяв ее под руку жестом одновременно интимным и ободряющим, повел в спальню, находившуюся дальше по коридору.

— Здесь нам не помешают…

— Твоя комната?

— Не беспокойся, — пробормотал он. — Сегодня ночью я не собираюсь тебя пожирать, Полли.

— Все равно… — Она стояла посередине комнаты, пугливо оглядываясь по сторонам. Спальня Марко была большой. Кровать была огромной, казалось, что она стоит на постаменте и символически доминирует в ней…

— Лучше спуститься в сад…

— Тебе не понравилась моя спальня? — Его глаза были непроницаемы, но на губах лежала тень улыбки.

— Не то чтобы… — Она почувствовала, что ей становится жарко. Кажется, она жаждет оказаться в его объятиях. Неужели у нее совсем нет гордости?!

В наступившей паузе Марко поглядывал на нее сквозь прищуренные глаза.

— Хорошо, — согласился он, — пойдем в сад…

Полли мельком увидела Руфь, Софи и Тино, сидящих около французского окна; освещенные лампой лица повернулись в их сторону, когда они проходили мимо.

— Он невероятен, — медленно проговорил Марко.

Полли попыталась придать мыслям некоторую упорядоченность.

— Да, так и есть. — Проглотив сухой комок в горле, она повернулась к Марко.

— Не думаю, что он затаит обиду на меня за столь долгое отсутствие.

Бену необходимо время, чтобы его принять, это вполне понятно, но каким-то образом сам этот факт усиливал ее вину.

— Ты ему уже понравился, — сказала она быстро. — Обычно он не очень доверяет незнакомцам…

— Какая ирония, я незнакомец для собственного сына.

— Марко, я…

— По крайней мере он Даретта до мозга костей, — добавил Марко без колебаний. — Он сможет увидеть сходство, когда подрастет. Отец говорит, что он выглядит совсем как я в его возрасте.

— Да, ничего от Гамильтонов, я согласна. Но он остается моим сыном, Марко…

— Конечно. Хорошо еще, что природа так явно продемонстрировала, что он мой сын. Иначе я бы до сих пор не знал, что я отец. — Голос его зазвучал горько. — У тебя ведь не было намерения сообщить мне об этом? Пол так и играл бы свою роль, узурпировав мои законные права. Верно?

Сердце ее замерло. Сегодня ночью гнев Марко был спокойным и чуть тлеющим, но почему-то тревожил больше. Она не успела ответить, что Пол ничего не значит ни в ее жизни, ни для Бена, когда вдруг громко прозвенел голос Софи:

— Марко? Полли? Где вы?

Через несколько секунд появилась и она сама.

— А, вот вы где! Полли, Бен проснулся и спрашивает о тебе.

Полли побежала к дому. У террасы она оглянулась — Марко и Софи не было видно.

В груди кольнуло. Вот она, хваленая преданность сыну. Как только появилась Софи, его внимание оказалось занято ею полностью. Ничего не изменилось с той недели в Сицилии.

Она ворвалась в дом, перескакивая через две ступеньки. Бен, закутанный в одеяло, спокойно сидел на коленях у Руфи. Он выглядел счастливым, не было и намека на слезы. Руфь ему читала. При виде Полли его глаза заблестели; он помахал ей рукой и вновь стал слушать Руфь.

— Еще?.. — с надеждой произнес он, когда Руфь умолкла.

— Теперь надо спать, Бен. Скажи маме спокойной ночи.

— Я не хочу спать, мама, почитай еще, — пробормотал он. Руки его потянулись к Полли. Она подняла его и прижала к себе.

— Ну хорошо, еще одну сказку. Если ты пообещаешь мне закрыть глаза и постараться после этого заснуть.

Он почти спал в ее объятиях. Она уложила его в постель и тихо начала читать. Он уснул раньше, чем ей удалось покончить с третьей страницей.

Полли всматривалась в спящего сына. Он был таким трогательным, нежным и теплым… Предчувствие, что она может потерять его, сжимало ей сердце. Последние несколько часов перевернули всю ее жизнь. Она в чужой стране, ее тайна раскрыта, Марко бушует от подавляемой ярости, Софи и Марко бродят сейчас вдвоем где-то в темном саду…

Чем они занимаются в эту минуту? Обсуждают свой следующий шаг?

Может, Марко попробует забрать себе Бена и женится на Софи?

Яростное чувство протеста сменило страх. До сих пор Бен зависел только от нее. Она защищала его, боролась за него, умерла бы за него, если б потребовалось… Что там Марко ни планирует, она поставит на первое место интересы Бена, а уж потом свои. Но никогда не позволит забрать у нее сына…

Полли нехотя сошла вниз по лестнице.

Тино и Руфь сидели в большой, слабо освещенной гостиной; Тино, заметив ее, улыбнулся, Руфь отложила роман и позвала Полли к себе.

— Дорогая, садись рядом. Ты выглядишь совсем разбитой. Иди поговори со мной.

Полли колебалась; ей так хотелось уткнуться лицом в плечо тети Руфи и выплакаться. Но Руфь — мать Марко. С ней надо быть настороже: потенциальная союзница может стать врагом.

Она напряженно улыбнулась Руфи и присела в стороне от нее. Пальцы ее нервно затеребили одежду, затем руки привычно обхватили плечи.

— Я беспокоюсь, что Марко хочет удерживать Бена здесь, в Италии, — дрожащим голосом сказала она. — Не думаю, что он прислушается к каким-то доводам.

— Дорогая, не волнуйся. Дай ему время. Он пока не может опомниться. Да и мы все… тоже. Кстати, где Марко? — Руфь огляделась по сторонам, нахмурившись.

— Не знаю. Где-то на улице. — Полли прерывисто вздохнула. — Видимо, с Софи.

— Марко упрям. Он остынет, — сказал Тино. — У него появился сын, о котором он и слыхом не слыхивал. Ему не требуется слов, чтобы удостоверить отцовство, достаточно одного взгляда… — Тино прижал руку к сердцу, его темные глаза засверкали от волнения. — А у меня есть внук. Это дарит мне величайшую радость и величайшую печаль. Потому что я до сих пор об этом не знал. Мы, Даретта, живем тесным кругом, Полли. Мы боремся за своих, понимаешь это?

— Да, конечно, она понимает, Тино, — прервала его излияния тетя Руфь. — Полли достаточно претерпела за последнюю пару дней. Смотри, она белая как простыня и вся дрожит, ей не требуется твоих лекций о семейном единстве…

— Все в порядке, тетя Руфь. Уверена, что Даретта сомкнут ряды и защитят своих. — Полли резко поднялась, собираясь выйти.

Руфь вскочила и поймала ее за руку.

— Присядь, моя дорогая. Тино, налей-ка Полли что-нибудь ободряющее, пожалуйста…

Тино виновато поспешил к столу с напитками.

— Полли, чего ты хочешь?

— Не знаю… — Ей хотелось одного — зарыдать как ребенок.

— Крепкий джин и тоник, — твердо предложила Руфь, обняла Полли за талию и, успокаивая, прижала ее к себе.

Тино принес ей бокал.

— Спасибо.

— Di niente, Полли. Прости меня, моя милая. Успокойся, все образуется. Дай Марко время, он…

— Он что?.. — Голос Марко внезапно ворвался в их разговор через открытую стеклянную дверь. Он стоял, глядя, настороженно и без улыбки, одной рукой обнимая Софи. Та обеими руками обвила его тело, прильнув к нему, словно не в силах отлепиться. — Я услышал, что упоминали мое имя, — подсказал Марко. — Что же я сделаю, папа? По прошествии времени?

— Верный шаг, — сказал Тино мягко. — Хотя мне кажется, что твоя жизнь гораздо сложнее, чем мне представлялось раньше, сынок.

Марко на минуту скрестил глаза с отцовскими, в его взгляде горел вызов, затем взглянул на Софи, безмолвно цепляющуюся за него.

— Софи упала и подвернула ногу на ступеньках террасы, — быстро пояснил он, его глаза метнулись к Полли и замерли на ее побледневшем лице.

— О, Марко, я же говорила тебе, что надо починить эти ступени! — Руфь подошла к Софи. — Тебе очень худо?

— Лодыжка болит, — сказала Софи мученическим голосом. — Не могу на ногу ступить.

— Попробуй подняться со мной наверх, Софи, — предложила Руфь, — мы сделаем для ноги холодную ванну и поищем в аптечке бинт…

Софи сделала попытку с помощью Руфи подойти к двери, но тут же вскрикнула от боли.

— Так не получится. Пусть Марко донесет меня наверх, — простонала она, протягивая к нему руки.

Полли почувствовала, что ее лицо каменеет.

Марко легко подхватил Софи на руки и поднялся вместе с матерью наверх.

Когда они ушли, в гостиной наступило неловкое молчание.

— Кажется, — медленно сказал Тино, — я вижу проблему, сага.

— Да? — Полли едва узнавала свой голос, в нем звенели слезы. — Вы хотите сказать, что ваш сын с ума сходит по моей сводной сестре?

Тино погрузился в раздумье.

— Я вижу, что твоя сводная сестра с ума сходит по моему сыну. И что ты ревнуешь его к ней. Но это не доказывает, что ты права.

— Поверьте мне, дядя Тино, я совершенно права, — Полли пыталась говорить спокойно, смаргивая слезы, — я не так глупа…

— Ты не глупа, — прозвучал за ее креслом голос Марко. Он вошел так тихо, что она не услышала его.

— Когда ты прекратишь, Марко?

— Что?

— Подкрадываться и… и подслушивать.

— Нельзя сказать, что я подкрался, — заметил он, усаживаясь в кресло напротив. — Я просто вошел в гостиную. И поскольку ты только что заявила о своем уме, Полли, ты не станешь спорить, когда я предложу решение нашей проблемы.

— Ну и в чем заключается твое решение? — с горечью процедила она. — Я благополучно бросаюсь под автобус, оставляя вам с Софи свободу построить для Бена счастливый дом?

Глаза Марко смотрели на ее бледное лицо с обманчивым спокойствием.

— Фантазируя о моих отношениях с Софи, ты не облегчишь свою совесть относительно Пола. А что очевидно, так это то, что нам надо пожениться.