Только дружба?

8

Паркер вошел в кухню и, тяжело дыша, остановился у кухонного стола. На его футболке темнели пятна пота. Ноги, покрытые порослью черных волос, тоже влажно поблескивали.

— Я вернулся с пробежки, — сказал он, хотя это и так было ясно.

— Вижу.

Девон еще раз проверила, все ли взяла, застегнула «молнию» и деловито перекинула ремень сумки через плечо. В ее голове царил полный сумбур, но внешне она казалась невозмутимой и деловитой. Девон украдкой взглянула на Паркера, но тут же пожалела об этом и отвела взгляд, сердце ее болезненно сжалось. Как можно быть знакомой с человеком много лет и не замечать, насколько он красив и сексуален?

— На бегу мне лучше думается.

Девон кивнула. Сама она утратила способность мыслить трезво, как только имела неосторожность посмотреть на Паркера.

— Насчет вчерашней ночи... — начал он.

— Паркер, поговорим в другой раз, я тороплюсь в больницу.

Избегая смотреть ему в глаза, она снова открыла сумочку и притворилась, будто что-то ищет. Она не желала слышать, как он скажет, что прошлая ночь была ошибкой, но в то же время она пыталась не терять связь с реальностью. Утром ей уже пришлось спуститься с небес на землю, когда, просыпаясь, она протянула руку к Паркеру и обнаружила, что кровать рядом с ней пуста.

— Меня ждет такси.

Паркер одним движением стянул с себя футболку.

— Я могу отвезти тебя сам.

Девон лишь раз взглянула на его бронзовый от загара торс с рельефными мускулами и чуть не бросилась наутек.

— Не нужно, такси уже здесь. — С этим словами она выскочила за дверь.

Джонни уже перевели в палату, оформленную в ярких, жизнерадостных тонах. Войдя, Девон увидела рядом с детской кроваткой Сару. Половина лица племянницы опухла и сияла всеми цветами радуги. Сара оглянулась и встала.

— Как он? — тихо спросила Девон, глядя на крошечную фигурку спящего малыша.

— Даже лучше, чем ожидали врачи.

Девон вздохнула с облегчением. Возникла неловкая пауза.

— Да ты сиди, Сара, кто я такая, чтобы вставать между матерью и ребенком?

— Девон, я как раз собиралась пойти выпить кофе с Клайвом.

— Девон? А где же «тетя»?

Сара робко улыбнулась. Девон удивилась: робость была не в стиле ее племянницы.

— Но ты ведь не намного меня старше, правда? — Казалось, Сара только сейчас об этом узнана. — Позже мне хотелось бы с тобой поговорить. Можно?

— Конечно.

Девон постаралась не показать, что предстоящий разговор ее пугает. Через некоторое время в палату пришел Клайв и предложил Девон присоединиться к ним в комнате отдыха. Не имея веских причин отказаться — Джонни снова заснул, — Девон согласилась.

— Я вас понимаю... Господи, что я говорю! Конечно, мне не дано понять, что вы почувствовали, когда Сара сказала, что решила забрать ребенка, но я могу представить. — Красивое лицо Клайва выражало сочувствие. Словно извиняясь, он добавил: — Я должен поддерживать Сару в ее начинаниях, в чем бы они ни состояли. Признаться, мне кажется, она не продумала до конца все последствия своего решения, но сейчас начинает кое-что осознавать.

Девон с улыбкой посмотрела на жениха Сары.

— Вы ее очень любите, правда?

Клайв пожал плечами.

— Да. Как говорится, к добру или к худу.

Повинуясь импульсу, Девон привстала на цыпочки и чмокнула Клайва в щеку.

— Саре очень повезло, — сказала она от души. Опустив голову, она быстро пошла к двери — и чуть не налетела на Паркера.

— Что ты здесь делаешь?

Паркер медлил с ответом, меряя ее взглядом, полным ярости. Казалось, эмоции настолько переполнили его, что он потерял дар речи.

— Я мог бы спросить у тебя то же самое, — сказал он наконец, — если бы ответ не был очевиден. — Он метнул злобный взгляд в сторону уходящего Клайва.

Ни за что не стану извиняться за невинный поцелуй в щеку! — решила Девон.

— Я иду к Саре, — пояснила она и посмотрела на Паркера, ожидая, что тот даст ей пройти.

Паркер не двинулся с места и равнодушно заметил:

— А я думал, ее сегодня выписывают. Ей стало хуже?

— Нет, все хорошо, она ждет меня в комнате отдыха.

Паркер наконец посторонился, но, вместо того, чтобы остаться в палате, вышел вместе с Девон. Выразительно посмотрев на него, Девон добавила:

— Она ждет меня одну.

— Хочешь сказать, что мое присутствие нежелательно?

— Думаю, ты пугаешь Сару своим осуждающим видом.

Предположение, что он может кого-то пугать, по-видимому, ошеломило Паркера.

— А тебя я тоже пугаю?

— Нет, меня ты раздражаешь.

— Это взаимно, — мгновенно нашелся он и язвительно добавил: — Кстати, Сара тоже будет раздражена, если узнает, что ты целовалась с ее женихом.

Девон остолбенела. Паркер ведет себя как собака на сене!

— Ты что, собираешься ей рассказать? Ты хоть представляешь, как глупо ты выглядишь? А ведешь себя еще глупее.

Издевательскую ухмылку с лица Паркера как ветром сдуло. На скулах выступил румянец.

— И кто же в этом виноват, по-твоему?

— Мне полагается поднять руки и признать свою вину? — скептически поинтересовалась Девон.

— С руками можешь делать, что хочешь, хотя я мог бы предложить им интересное занятие, — произнес Паркер бархатным голосом и с таким многозначительным подтекстом, что Девон стало жарко. — Только держи их подальше от этого стареющего красавчика.

Концовка фразы поразила Девон своей нелепостью. Опешив, она ненадолго лишилась дара речи, а к тому времени, когда смогла заговорить, вся кипела от бешенства.

— Тебе-то какое дело? Я не обязана спрашивать у тебя разрешения, даже если мне захочется перецеловать целую футбольную команду!

— С каких это пор ты интересуешься спортсменами? Ты хотя бы знаешь, сколько человек в команде?

— Чем больше, тем лучше. — Девон внезапно осенило, что она ведет себя не менее глупо, чем он. — Паркер, ехал бы ты домой.

— Ты этого хочешь?

Как ни странно, простой вопрос застал Девон врасплох. От мысли, что Паркер исчезнет с ее горизонта, ее охватила паника. Ее благородное негодование испарилось. Пусть она лишь откладывает неизбежное, ведь рано или поздно Паркер все равно уедет, сейчас это было неважно.

— По правде говоря, нет, — тихо призналась она.

К облегчению Девон, Паркер принял ее признание всерьез, но не попытался извлечь из него выгоду.

— Если тебе захочется кого-то целовать, я всегда к твоим услугам.

На губах Девон заиграла улыбка.

— По-твоему, это был поцелуй?

— Нет, вот что я называю поцелуем.

Паркер охотно продемонстрировал разницу, и его доводы оказались весьма убедительными. Девон пришлось подождать, пока пройдет головокружение. Паркер вежливо подождал, пока она придет в себя, и вкрадчиво осведомился:

— Было приятно?

Девон прочистила горло.

— Очень, но, тем не менее я не хочу, чтобы ты шел со мной.

На этот раз Паркер смирился с ее решением.

— Что ж, разумно. Увидимся позже.

— Увидимся? — переспросила Девон, злясь на себя за то, что вопрос прозвучал слишком заинтересованно.

— Я тебя подожду.

Небрежно отсалютовав, Паркер зашагал по коридору в противоположную сторону. Девон пыталась настроиться на предстоящий разговор с Сарой.

Сара нервно теребила браслет на своем гибком запястье. Девон попыталась ее успокоить:

— Сара, не кори себя, это был несчастный случай.

— Я себя и не виню, — быстро ответила Сара. — Наверное, ты чувствовала себя так же всякий раз, когда Джонни болел. Я бы этого не выдержала!

Девон покачала головой и призналась:

— Я пыталась не волноваться сверх меры, но это было нелегко. Однако дети дают нам гораздо больше, чем берут.

— Я не привыкла беспокоиться о ком-то, кроме самой себя.

Такой самокритичности Девон от племянницы не ожидала. Это ее даже немного разочаровало: она привыкла считать, что Саре недостает зрелости. Но теперь приходилось признать, что из Сары еще может получиться хорошая мать. Девон даже попыталась свыкнуться с мыслью, что жить с настоящей матерью и с любящим ее мужчиной для Джонни лучше, чем с ней одной.

— Это нормально, я тоже до появления Джонни ни о ком, кроме себя, не заботилась.

— Неправда, — возразила Сара, — ты, всегда опекала каких-нибудь бездомных зверюшек. А я — эгоистка, и мне это нравится. Знаю, тебе это покажется глупым, но я люблю быть в центре внимания. Я не хочу ни с кем делить Клайва. — Сара прикусила губу и опустила глаза. — Клайв говорил, что после аварии Джонни звал тебя.

— Ничего удивительного, ведь он тебя почти не знает... — Девон мысленно кляла свою порядочность, которая не позволяла ей воспользоваться ситуацией. Смягчая удар, она добавила: — Пока.

Сара резко подняла голову. На ее в кои-то веки не накрашенных ресницах блеснула влага.

— Девон, зачем ты это делаешь? Ты ведь не хочешь, чтобы я увозила Джонни. Тебе всего лишь нужно было сказать мне, что мать из меня никудышная, и это было бы правдой. Почему ты так добра ко мне?

Невольно она повторила вопрос, который Девон сама не раз себе задавала.

— Ты — мать Джонни.

— Я его только родила.

— Скажи прямо, Сара, что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что он должен остаться с тобой.

Только испытав неимоверное облегчение, Девон осознала, какую тяжесть носила на своих хрупких плечах.

— Надолго? — осторожно спросила она.

Если через несколько лет Сара снова передумает, ей наверняка не хватит сил пережить все это во второй раз.

— Навсегда. Если хочешь, мы можем официально оформить усыновление.

— Ты уверена? Может, лучше подождать?

— Ждать нечего, я уже все решила. В моей жизни нет, и еще долго не будет места детям.

— А что думает по этому поводу Клайв?

— Клайв желает мне счастья, — просто сказала Сара.

Перед тем, как уйти из детской палаты, молоденькая медсестра с плохо скрытым восхищением посмотрела на высокого мужчину, склонившегося над детской кроваткой. Этот взгляд не укрылся от внимания Девон.

— Кажется, она назвала тебя папочкой?

— Да, действительно. — Паркер выглядел немного ошарашенным. — Это в первый раз...

Но, наверное, не в последний, с грустью подумала Девон. Когда-нибудь у Паркера будет столько детей, сколько он пожелает.

— У меня такое чувство, что я должен ходить в шлепанцах и попыхивать трубкой...

— Могу тебя утешить, эта медсестра смотрела на тебя вовсе не как на папашу. — Спохватившись, что Паркер может воспринять ее замечание как признак ревности. Девон притворно зевнула, прикрывая рот рукой. — Тяжелый был день. Паркер взял второй стул и сел рядом с Девон возле кровати.

— Ну вот, Джонни спит.

Можно подумать, это его заслуга!

— Но не благодаря тебе, — едко уточнила Девон.

— Ты же сама просила его развлечь!

Девон вздохнула.

— Паркер, побереги этот жалостный взгляд невинно пострадавшего для кого-нибудь другого, кто тебя знает хуже.

Взгляд Девон помимо ее воли задержался на загорелой коже, выглядывающей в треугольный вырез трикотажной рубашки. Медсестра снова вернулась, взяла что-то с тумбочки, ненадолго склонилась над Джонни и опять ушла.

— Можешь назвать меня циничной, но, по-моему, после твоего появления она стала уделять Джонни куда больше внимания.

— Называю: ты циник. — Паркер с деланным смущением развел руками. — Разве я виноват, что неотразим?

Девон фыркнула. Она уже пала жертвой этого самого обаяния, и противиться ему нет совсем никакой возможности.

— Я просила тебя немного занять Джонни. Если бы я знала, что ты его так взбудоражишь, что он не захочет спать, то не стала бы уходить в комнату отдыха.

— Ну, да и есть ты бы тогда тоже не стала. — Паркер подверг ее стройную фигурку тщательному осмотру. — А тебе нельзя худеть.

— Кажется, прошлой ночью ты не был таким разборчивым.

— Девон, я всегда разборчив, — заверил Паркер. От взгляда, которым он ее одарил, ее сердце бешено забилось. Девон облизнула пересохшие губы и, скрывая возбуждение под маской сарказма, протянула:

— Ты даже не представляешь, как я польщена.

— А ты не представляешь, как важны для меня твои чувства, — мгновенно нашелся Паркер. — Я в них заинтересован.

В палате снова появилась медсестра.

— Почему ты не скажешь ей, что она ошибается? — прошептала Девон.

Девушка удалилась, и только тогда Паркер заговорил:

— В чем? В моей неотразимости? Или в моей доступности?

— В том, что ты — отец Джонни. Она уже решила, что я — его мать, если она подумает, что ты — отец, то будет считать нас...

Под притворно-невинным взглядом Паркера Девон густо покраснела.

— Любовниками?

В его низком голосе послышалась обольстительная хрипотца, от которой по спине Девон пробежали мурашки. Паркер скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула и самодовольно улыбнулся, разглядывая румянец на ее щеках.

— Неужели нельзя обойтись без вульгарности?! — возмутилась Девон.

— Неужели нельзя наплевать на то, что о нас подумают? — парировал Паркер, точно скопировав ее интонацию. — Кроме того, именно ты должна бы понять, что иногда проще и полезнее ничего не говорить. Тот, кто живет в стеклянном доме, не должен швыряться камнями, киска моя.

— Я тебе не домашнее животное! — возмутилась Девон.

Паркер опустил взгляд на ее вздымающуюся грудь и негромко согласился:

— Да, пожалуй, в тебе больше дикого, чем домашнего... но что-то кошачье определенно есть.

— Может, хватит молоть ерунду?

— Да, пожалуй, пора поговорить серьезно.

Девон не понравилось, как это прозвучало, она насторожилась.

— Но здесь мы говорить не можем, надо найти более уединенное местечко. — Паркер обнял ее за плечи, поднял со стула и вывел в коридор. — Я весь день пытался с тобой поговорить, но ты все время убегала.

Девон бы и сейчас сбежала, будь у нее такая возможность.

— Я не пойду с тобой ни в какое «уединенное местечко», так что не надо меня подталкивать, — прошипела она. — Из-за тебя мы привлекаем внимание.

— Я-то думал, что всего лишь мягко поддерживаю... — Он демонстративно убрал руку с ее плеча. — Тебя послушать, так я как первобытный человек перекинул тебя через плечо и тащу в свою пещеру... Хотя, по мне, этот метод не так уж плох.

— Меня это не удивляет, но некоторые могут и удивиться, например, политики, с которыми ты общаешься. Что, если они узнают, что под твоей цивилизованной внешностью скрывается дикарь?

— Это угроза?

Если и так, не похоже, чтобы Паркер испугался, подумала Девон и проворчала:

— Зависит от того, как сильно ты будешь на меня нажимать.

Паркер вежливо улыбнулся, но в этой улыбке было что-то хищное. По спине Девон пробежал холодок, когда Паркер произнес загадочную фразу:

— Если потребуется, я готов дожать до конца. — Он заглянул в комнатку, предназначенную для родителей маленьких пациентов. — Слава Богу, пусто! Заходи.

Девон вошла.

— Возможно, ты обвинишь меня в превышении полномочий... — Девон отметила про себя, что Паркер вовсе не похож на кающегося грешника, — но на правах твоего любовника я позволил себе...

Этого Девон стерпеть не могла.

— На правах кого?!

К сожалению, ее возмущению недоставало убедительности — дело испортил некстати проснувшийся сексуальный голод.

— Может, ты предпочитаешь другое слово. Бойфренд, например? — Паркер сделал вид, будто задумался. — Слишком вяло, тебе не кажется? Впрочем, оставим пока в покое мой официальный статус. Суть в том, что я отказал одному посетителю в праве навестить Джонни, — самодовольно закончил он.

— Кому?

— Моему де... прошу прощения, отцу.

— Неужели он просто повернулся и ушел?

— Не совсем так, пришлось его убеждать. Он, кстати, тоже усомнился в моем праве отказывать.

— Но тебе удалось его убедить?

Паркер пожал плечами.

— Я просто объяснил ему положение дел.

— Может, в таком случае соблаговолишь объяснить то же самое мне? Только не сейчас! — воскликнула она, видя, что Паркер собирается это сделать. — Для одних суток и без того достаточно потрясений, моя нервная система не железная. Ты не спросил, что ему было нужно?

— Думаю, Джонни, неужели не ясно?

От лица Девон отхлынула кровь. Она поднесла руку ко рту, и Паркер заметил, что рука дрожит.

— Ты шутишь!

— Дело не во мне, тебе сейчас нужно думать о старике, а он точно не шутит. Джонни — его внук и, следовательно, Холлинз. Он уже отобрал одного Холлинза у матери, — мрачно напомнил Паркер. — Неужели ты думаешь, что на этот раз у него дрогнет рука? — Он мягко подтолкнул Девон к легкому пластиковому стулу. — Да ты садись.

— Сара хочет, чтобы я...

— Как ты думаешь, долго Сара будет упираться, если Джеймс помашет у нее перед носом чеком на кругленькую сумму? — Паркер помахал в воздухе рукой с воображаемым чеком, но, вместо того, чтобы опустить руку, вдруг погладил пальцем кончик носа Девон. — Между прочим, у тебя очень миленький носик.

Для шутливого замечания это было сказано слишком серьезно, со странным напряжением.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

— Насчет носика?

Паркер принялся гладить ее по щеке. Девон вздрогнула, и Паркер был этому рад: когда мужчина одержим идеей овладеть женщиной, ему приятно осознавать, что у нее те же самые стремления.

— Ты прекрасно знаешь, что нет!

— Ангел мой, не казни меня, я всего лишь посланец, передавший весть.

— Тогда попытайся хотя бы притвориться, что не получаешь от этой миссии удовольствия, — огрызнулась Девон.

— Все могло быть по-другому, будь ты замужем. Тогда старику было бы труднее доказать, что ты не можешь обеспечить Джонни должный уровень жизни.

— Неужели он готов зайти так далеко? — ужаснулась Девон.

— Можешь подождать и посмотреть, что будет, — или нанести удар первой.

— Паркер, мы же не на войне!

— Джеймс вряд ли с тобой согласится. Не забывай, до того, как его старший брат утонул, катаясь на яхте, он был младшим сыном, а в семье Холлинз младшие сыновья по традиции идут в армию.

— Кроме тебя.

— Верно, кроме меня. Старик любит попрекать меня тем, что я не настоящий джентльмен. А еще он любит повторять, что армейская закалка помогала ему в войне с конкурентами. В каменных джунглях закон джунглей действует не менее жестоко, чем в настоящих.

— По-моему, ты меня запугиваешь и сгущаешь краски. Я — уважаемый, ответственный человек, у меня нет долгов.

— Долгов, возможно, и нет, но вряд ли у тебя много отложено на черный день.

Девон задумалась, покусывая губу.

— Деньги — не главное.

— Да, не главное — только когда они у тебя есть.

Девон стиснула зубы. Ну почему у него на все есть ответ?

— Джонни уже подрос, скоро я смогу выйти на работу.

— Ты хочешь, чтобы ребенок рос предоставленным самому себе?

— Ни в коем случае! Я собираюсь нанять няню.

— Есть более простое решение. Выходи за меня замуж.

Девон невольно ахнула.

— Странно, ты не похож на сумасшедшего. Но и на человека, только что сделавшего предложение — тоже. В суровом немигающем взгляде Паркера не было и намека на нежность, скорее он походил на человека, решившего, во что бы то ни стало довести до конца важное, но неприятное дело. Девон ни на секунду не поверила, что он действительно хочет на ней жениться. Просто он еще меньше хочет, чтобы будущим Джонни распоряжался Джеймс.

— Ты это всерьез?

— Я серьезен как никогда. — В голосе Паркера отчетливо слышалось раздражение. — Девон, выходи за меня.

— Теперь я точно знаю, что у меня галлюцинации. До такой нелепицы даже ты не додумаешься. — Девон даже удалось рассмеяться, правда, не совсем естественно.

— Что же в этом нелепого? — воинственно спросил Паркер.

Она вздохнула.

— Послушай, Паркер, даже если твой... если Джеймс попытается добиться опеки над Джонни, в чем я сомневаюсь, о том, чтобы мы поженились, не может быть и речи.

— Но ты со мной спишь.

К досаде Девон, Паркер, казалось, вообще не слышал, что она говорит. Она решила воззвать к его здравому смыслу.

— Между случайным сексом и браком — огромная разница.

Паркер скрежетнул зубами.

— Ты хочешь сказать, что тебе подошло бы любое мужское тело, в том числе и мое?

— Нет, конечно! Я не легла бы в постель ни с кем, кроме тебя!

Паркер заметно расслабился и расплылся в самодовольной улыбке — еще бы, от такого заявления у любого на его месте появился бы повод для самодовольства. Девон запоздало осознала, что на этот раз искренность может обойтись ей очень дорого.

— Что ж, для начала и это неплохо.

— Я имела в виду... — Полно, Девон, что ты можешь сказать в свое оправдание? — Я, конечно, перестала бы...

Она окончательно смешалась. Девон пока не задумывалась о том, насколько трудно будет вернуть их отношения на менее интимный уровень и возможно ли это вообще.

— Перестать заниматься сексом со мной, прежде чем отправиться на поиски новых тучных пастбищ? Это ты хотела сказать? — любезно подсказал Паркер. — Что ж, в общем и целом мысль разумная. Нелегко, знаешь ли, жонглировать сразу большим количеством мячей.

— Кому-кому, а тебе это известно! — язвительно заметила Девон.

— Кажется, мы уже выяснили, что я придерживаюсь принципа моногамии.

Девон выразила свое раздражение протяжным стоном. Нужно было срочно сказать нечто такое, что вернуло бы Паркера к реальности. Но, как назло, ничего подходящего не приходило в голову. В конце концов, она еле слышно пробормотала:

— Ты же знаешь, что я не могу выйти замуж.

Паркер упрямо замотал головой.

— Я только знаю, что ты не можешь иметь детей.

Это было правдой, но услышать ее из уст Паркера оказалось очень больно.

— Ну... это почти, то же самое.

— Нет, не то же. У нас будет Джонни.

В логике Паркера, в его непоколебимой уверенности было нечто заманчивое, Девон очень хотелось уступить его доводам.

— Паркер, не наседай на меня! Я знаю, ты хочешь утереть нос Джеймсу, но не слишком ли далеко ты заходишь?

Паркер не опроверг ее обвинение, но так и должно было быть, потому что по сути своей он был честным, порядочным человеком. Будь это не так, он мог бы солгать, сказав то, что Девон больше всего хотелось услышать, — что любит ее.

— Если мне не изменяет память, недавно ты собирался жениться отнюдь не на мне.

— Это совсем другое дело.

Конечно, ведь Кори он любил, да и до сих пор любит, горько подумала Девон и сказала:

— О да, другое. Я ведь не замужем за другим мужчиной.

— Вижу, эта подробность не дает тебе покою.

Девон ощетинилась. Уж не намекает ли Паркер, что она ханжа?

— Да, меня это беспокоит. Я, знаешь ли, привыкла считать, что человек должен быть верен брачным обетам.

— А если кто-то их нарушает, то рождаются дети вроде меня. — В ответ на ее смущенный взгляд Паркер сардонически усмехнулся. — Если бы все соблюдали брачные обеты, я не появился бы на свет. Впрочем, ты, возможно, думаешь, что потеря была бы невелика? — пошутил он. — Девон, я не собираюсь изменять жене, если тебя волнует именно это. А что касается ситуации с Кори... Незнание, конечно, не освобождает от ответственности, но, может, ты все же сочтешь его смягчающим обстоятельством? Честное слово, когда мы с Кори познакомились, я не знал, что она замужем. А когда узнал, то она клялась и божилась, что их брак существует только на бумаге.

Кори говорила много чего, на поверку оказавшееся ложью, — например, что она не спит с мужем, а Паркер верил, потому что хотел верить. Но настал момент, когда самообман перестал действовать.

Разговор причинял Девон невероятную боль, но она чувствовала, что узнала еще не все.

— А это было не так? — спросила она, переборов себя.

— Кори беременна. Ребенок — не от меня. Я ответил на твой вопрос?

— Ты уверен?! — выпалила Девон, не подумав.

— Уверен. Господи, Девон, неужели ты думаешь, что я занимался бы с тобой сексом безо всякой защиты, если бы существовала хотя бы ничтожная вероятность, что я могу тебя чем-то заразить?

Теперь пришел черед Девон удивиться.

— Ты хочешь сказать, что никогда-никогда не занимался сексом без... э-э-э...

Она замялась, но Паркер отлично понял, что она хочет сказать.

— Ангел мой, для нас обоих это было впервые.

Желудок Девон сжал спазм. Она не без труда оторвала взгляд от глаз Паркера и стала смотреть на свои руки. Как забыть непреодолимую безрассудную потребность покориться Паркеру, принадлежать ему без остатка, если она испытывает то же самое всякий раз, когда смотрит на него? Да что там смотрит — когда просто думает о нем!

— Как я теперь понимаю, Кори познакомилась со мной в период, когда ее брак дал трещину. Она призналась, что легла со мной в постель только для того, чтобы отомстить мужу за измену.

Девон поморщилась.

— Не очень хорошо для твоего самолюбия, но наверняка немало мужчин хотели бы оказаться на твоем месте, особенно если жена, одержимая жаждой мести, — красотка.

Паркер не бросился ее разубеждать, не стал уверять, что в Кори нет ничего хорошего. Этого следовало ожидать. Где это видано, чтобы мужчина выставил себя дураком по доброте душевной?

— Все так, только я не один из них... по крайней мере, не в этом случае. Самое смешное, что, когда она рассказала обо мне мужу, это оживило его интерес к ней. Можно сказать, я совершил благое дело, вернув в их брак страсть. Забавно, правда?

Девон не удивило, что в его голосе слышится подавляемая злоба. Если бы не вновь вспыхнувший интерес мужа, результатом которого стала беременность Кори, Паркер, возможно, был бы сейчас со своей возлюбленной.

— Не повезло тебе.

По-видимому, ей не удалось полностью скрыть свои чувства, потому что горькое отчужденное выражение исчезло с лица Паркера.

— Черт возьми, Девон, как вышло, что мы заговорили о Кори?!

Она коснулась пальцем ямочки на его подбородке.

— Давай разберемся. Ты предложил мне выйти за тебя замуж, затем в подкрепление своей идеи стал перечислять все преимущества супружеской неверности и плавно перешел к подробностям своей несчастной любви к глубоко замужней и на редкость плодовитой Кори.

— Черт возьми, Девон, в твоем изложении это выглядит...

— Скучно?

Паркер задумчиво нахмурился.

— Мне не показалось, что ты скучала.

Он слишком проницателен себе — и ей! — во вред.

— Я хорошо воспитана.

Хмурая складка на лбу Паркера стала еще глубже.

— По-моему, ты сердишься.

— Неужели у меня совсем нет на то оснований? Ты же рассердился, когда я поцеловала Клайва, ты просто пришел в ярость! Необязательно любить человека, чтобы тебе была неприятна мысль, что он любит кого-то еще, — закончила она чуть более пылко, чем хотела.

— Я и не говорил, что ты меня любишь.

Девон охватила паника. Если она не придержит свой глупый язык, то скоро о ее любви узнает весь белый свет!

— Разумеется, не говорил! Ты, конечно, глупый и тщеславный, но не настолько же! — Во взгляде Паркера еще можно было заметить тень подозрения, и Девон спешно сменила тактику. Взяв себя в руки, она проникновенно — и искренне — сказала:

— Если хочешь знать, мне неприятно думать, что ты, прикасаясь ко мне, мечтал о другой женщине... от этой мысли мне просто тошно становится.

Паркер выругался и опустился перед ней на колени. Даже самый бесчувственный чурбан понимает, что не все, что можно обсуждать с лучшим другом, можно обсуждать с любовницей. Означает ли это, что их сексуальная близость будет стоить им близости духовной? Неужели он больше не сможет наслаждаться тем, что рядом с Девон может быть самим собой? Паркер надеялся, что нет.

— Конечно, ангел мой, это отвратительно, но я не думал о Кори.

Он нежно взял ее лицо в ладони и заглянул в блестящие от не пролитых слез глаза. Губы Девон чуть заметно дрогнули, и это привлекло внимание Паркера к их нежной пухлости.

— Честно говоря, когда я лежал в постели с тобой, то не мог думать ни о ком и ни о чем другом.

Только сумасшедший или последний мерзавец может, занимаясь любовью с женщиной, думать о другой женщине. Паркера вдруг осенило, что ему не нужно было стараться сосредоточиться: когда он занимался любовью с Девон, в его голове просто не осталось места для посторонних мыслей, все его чувства были полны Девон. В его глазах мелькнула растерянность.

— Я полюбил Кори... — Странно, почему его голос звучит так, словно он оправдывается? — И что мне это дало? Ничего, кроме боли! Я никогда, понимаешь, никогда, — его голос шел из самого сердца, — не хочу испытать нечто подобное снова. То, что есть у нас с тобой, — гораздо лучше. Во-первых, фантастический секс, хотя, вероятно, так будет не всегда, — честно признал Паркер, — страсть не вечна. — Внезапно он вспомнил ее гибкое тело, извивающееся под ним, и дал себе слово сделать все, что в его силах, чтобы их страсть не угасала. — Но мы всегда будем друзьями. Что может быть лучшим фундаментом для прочного брака? Иногда решение проблемы настолько простое, что его не замечаешь.

Главное, чтобы он больше не делал никаких открытий! — подумала Девон. Чем дольше он будет пребывать в неведении относительно моих истинных чувств, тем лучше. А может, он передумал насчет брака? Энтузиазм Паркера стал казаться Девон несколько вымученным.

— Если ты хочешь поговорить о Кори, я не против, — солгала она.

— Да не хочу я о ней говорить!

— Я тебя понимаю.

— Завидую.

— Я догадываюсь, почему тебе хочется, чтобы все было просто, — ты многое пережил. Но неужели ты не понимаешь, Паркер, что, если мы поженимся, все еще больше усложнится? Пока все остается, как есть, любой из нас в любое время волен уйти.

Паркер сжал кулаки.

— Ах, вот как! Ты готова отдать Джонни старику, лишь бы только не связывать себе руки на случай, если подвернется более подходящий партнер по сексу?

Девон отчаянно замотала головой.

— Такое только тебе могло прийти в голову! Ловко ты выставил меня законченной эгоисткой!

Паркер закрыл лицо руками, посидел так некоторое время, потом запустил пальцы в свои темные густые волосы и наконец посмотрел на Девон.

— Извини, ты права. — Легкость, с которой он признал свою ошибку, пошатнула решимость Девон куда сильнее, чем любые доводы. — Просто я знаю, каково ребенку расти в доме, где он никому не нужен. Вместе мы сможем дать Джонни семью, в которой он будет чувствовать себя желанным.

Девон протянула руку и погладила его по щеке.

— Ты говоришь очень правильные вещи, Паркер.

Он слегка смутился.

— Я говорю искренне.

— Верю тебе, только... — Чувства, переполнявшие Девон, мешали ей говорить.

— Девон, мы сможем сделать наш брак удачным, я знаю, что сможем.

— Ради Джонни?

Если бы она не знала заранее ответ на этот вопрос! Паркер отвел глаза.

— Девон, я не большой мастер по части самопожертвования.

— Но ты даже не пытаешься сделать вид, будто хочешь на мне жениться!

Паркер взял ее руки в свои и пожал плечами.

— А что, я должен?

— По-моему, ты перенял дурные привычки политиков, у которых берешь интервью, — с досадой сказала Девон. — Ты стал таким же изворотливым.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Паркер олицетворял собой оскорбленную невинность. Девон фыркнула.

— Не играй со мной в эти игры, если ты будешь и дальше отвечать вопросом на вопрос, я тебе больше ни слова не скажу.

— А что, я все время отвечаю вопросом на вопрос?

Девон кивнула.

— Да, я допустил промашку. Так ты правда не скажешь ни слова?

Девон молча кивнула.

— Обещаешь?

Еще один кивок.

— В таком случае...

Когда Паркер стоял на коленях возле стула Девон, их головы находились почти на одном уровне. Словно завороженная, она смотрела, как лицо Паркера медленно приближается. Его выразительные глаза подернулись дымкой желания. С приоткрытых губ Девон слетел тихий вздох. Еще мгновение, и Паркер, отбросив ко всем чертям свой железный самоконтроль, решил воспользоваться ее добровольным обетом молчания на всю катушку.

Девон таяла в его объятиях, слабея от захлестнувшего ее желания. Тихо вскрикнув, она обняла его за шею и бесстыдно прижалась к нему. Жадный голодный поцелуй все длился и длился, к тому времени, когда Паркер оторвался от ее губ, Девон казалось, что она целиком расплавилась. Касаясь щекой ее щеки, Паркер дышал часто и тяжело. Даже его дыхание, щекотавшее ее кожу, возбуждало Девон до полубессознательного состояния. Паркер прижимал ее к себе, гладя ладонью по спине.

— Я люблю... — Девон вовремя спохватилась и закончила: — Как ты целуешься.

Паркер рассмеялся низким хриплым смехом.

— Ты не представляешь, как мне хотелось это сделать! — простонал он и, приподняв ее голову за подбородок, снова впился в губы Девон голодным поцелуем.

Когда он отстранился, на его щеках выступил темный румянец, Паркер дышал так, словно пробежал не одну милю.

— Прошлая ночь... — он судорожно сглотнул, — Боже, Девон, это было...

Не договорив, он снова стал ее целовать, на этот раз медленно, нежно. Девон слабо запротестовала:

— Мы в больнице. — И стыдливо прошептала: — Я повисла на тебе.

Почему-то это казалось ей куда более важным, чем даже поцелуи, потому что подразумевало доверие, зависимость, уязвимость — как раз то, что Девон не имела привычки демонстрировать.

Паркер понял, что она хотела сказать.

— Девон, так и должно быть, для того я здесь и нахожусь. Тебе не нужно нести весь груз ответственности одной.

— О да, тебе понравится, если я стану мягкой и безвольной!

Девон попыталась разжечь в себе негодование, но у нее ничего не вышло.

— Ты уже сказал отцу, что мы поженимся, я угадала?

Паркер покачал головой.

— Я знал, что тебя не обведешь вокруг пальца.

— Но все же решил попытаться. Насколько я понимаю, ты рассчитывал, что так мне станет еще труднее тебе отказать?

Паркер не смог удержать улыбку.

— Я знал, что тебе захочется сказать «да»!

Девон поразила даже не столько самоуверенность Паркера, сколько его проницательность. Она дернула Паркера за волосы. Он шутливо поднял руки.

— Ах ты... манипулятор...

— Ангел мой, ты так хорошо меня знаешь... — Паркер всмотрелся в ее лицо, его глаза больше не смеялись. — А я хочу, чтобы ты узнала меня еще лучше, чтобы не могла разобрать, где кончается Девон и начинается Паркер. — Эротичная хрипотца в его голосе ласкала ее слух, словно теплый бархат кожу. — Жаль, что ты остаешься ночевать в больнице... но, я знаю, так нужно.

Издалека донесся детский плач. Девон отпрянула от Паркера и вскочила.

— Джонни плачет! Мне нужно идти.

Паркер нахмурился.

— Откуда ты знаешь, что это Джонни?

Девон посмотрела на него так, словно он сморозил ужасную глупость. Плач Джонни она узнала бы из сотен других.

— Знаю, и все.

Паркер подошел к кроватке Джонни одновременно с медсестрой. К тому времени Девон уже успокоила плакавшего малыша.