Только не Академия темных хранителей

19. Темнее всего перед рассветом

Мы переносимся в кабинет Райвена. Здесь так же легко и тихо, как в те вечера, когда я отбывала свое несуществующее наказание. И мне становится спокойнее, но так не хочется уходить.

— Не прогоняйте меня, пожалуйста, — прошу я, не поднимая глаз.

— Конечно, Лия. Тебе нужно прийти в себя.

Он отходит, а я так и замираю посреди комнаты, словно в надежде, что он сейчас вернется.

— Может, кофе? Или воды?

— Нет, — я отмахиваюсь. — Райвен, мне нужно спросить вас, или попросить, даже не знаю, как правильнее. Вы же слышали, да? Про детскую травму.

— Слышал. Судя по намекам, это что-то связанное с хранителями, но я не знаю, что твой отец имел в виду.

— Понимаю. Ох-х, — шумно выдыхаю, собираясь с мыслями и словами. Но я сегодня уже столько всего пережила, то ощущаю себя человеком, несущимся на карете вниз с горы. От меня уже ничего не зависит, все, что я могу — держаться покрепче и надеяться на лучшее. — Я тоже поняла, что это связано с хранителями. А еще у меня есть какой-то страх. Вы сами видели его проявление. Тогда, — я прячу глаза от неловкости, — у Вдоха. Это просто что-то неконтролируемое. Мне сказали, что псионик может помочь понять, в чем проблема.

— Ты уверена? Для таких процедур рекомендуют приглашать человека со стороны. Подумай, каково тебе будет, если там окажется что-то неприятное или даже стыдное. Тебе будет некомфортно, что я это знаю.

Не могу сдержать печальную улыбку. взрослый, умный, один из сильнейших магов империи, а не понимает такой простой вещи.

— Райвен, вы заметили, чтобы ко мне сегодня подошел кто-то еще? От меня отказалась даже мать. Если я не могу доверять вам, то кому мне доверять вообще?

Он так долго молчит и смотрит на меня, что я начинаю думать, не зря ли вообще затеяла этот разговор.

— Ладно. Не знаю, что там, но, может, тебе станет в итоге легче. Хотя бы, потому что ты будешь лучше себя знать и понимать, что можно с этим сделать.

Мы садимся рядом на маленький диванчик, скорей рассчитанный на комфортное сидение одного, чем двоих. Райвен растирает мои ладони, мнет в руках, поглядывая в глаза. Это очень приятно, и я расслабляюсь. Накатывает сонливость, я откидываюсь на спинку и засыпаю.

Темно. Хорошо и спокойно, я дома. Нет, в летнем домике на берегу озера Ньют. Мама пожелала мне хороших снов и ушла. Я лежу в своей кровати, в своей комнате. Пахнет лимонной вербеной, лавандой и тальком, а простыни немного жесткие, так сильно их отгладили.

Уже почти засыпаю, когда за окнами слышится шум. Сначала неясный, он вплетается в мою дремоту, но оглушительный взрыв ударяет по ушам. Треск огня, одиночные выстрелы защитных чар, крики.

— Темные! Темные напали! — кричит мужской голос где-то на улице.

Сжавшись в клубочек, я прячусь под одеяло. Хоть бы не пришли. Хоть бы не увидели.

Но грохот врывается в мою комнату звоном разбитого стекла. Языки пламени хлещут по стенам, полу. Я выглядываю в щелочку между одеялом и подушкой и вижу только черные кожаные куртки, странные прически, татуировки. Один из нападавших подходит к кровати и срывает одеяло, а я захожусь в надсадном крике.

Крик прорывается в реальность. Очнулась резко, как от пощечины, вижу склонившегося Райвена. Взгляд лихорадочно прыгает по его лицу, выглядывающей из воротника футболки татуировке, куртке, выбритым вискам, висящем на шее амулете.

— Нет! Нет, не приближайся! Не трогай меня, — хрипло кричу я, пытаясь оттолкнуть его, и неловко падаю с дивана. От страха даже не могу встать, только ползу назад.

— Тьма, — шепчет Райвен, — ты была там. Ты попала в один из бунтов после попыток принятия закона о постоянном приоритете. Тебе сейчас кажется, что вокруг враги, что я враг, но послушай…

— Враг, — всхлипывая, повторяю я.

Я уже не пытаюсь двигаться, просто сижу, обняв колени и опустив на них голову.

— Как я могу теперь вам доверять? — шепчу я.

— Да что такое, — расстроенно говорит Райвен, — встань хотя бы, что ты на полу сидишь.

Райвен пытается мне помочь, но я отдергиваю руку, как от огня, и он, вздохнув, отходит. Встаю, открываю дверь, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Я уже почти вышла, когда он делает шаг приближаясь.

— Выслушай меня, Лия. Это все осталось в прошлом. Лия!

Райвен почти кричит, и мне снова становится страшно. Спиной пячусь в коридор, закрываю дверь и рывком поворачиваюсь, но натыкаюсь на Шайен. Она пристально на меня смотрит и входит в кабинет Райвена. А я бегу сломя голову, сама не отдавая отчет, куда.

Бегу, пока меня не останавливает запах орхидей. Сейчас он мне кажется приторным, отдающим гнилью. Долго решают вернуться назад или идти вперед, но все-таки иду дальше. Грот можно быстро миновать и уйти к Дару океана. Там вряд ли кто-то будет, можно побыть одной и решить, что делать.

Но, стоит мне зайти в Грот орхидей, как крик ужаса вырывается, кажется, даже не из горла, а откуда-то из сердца. Все, все прекрасные, нежные белые орхидеи погибли. Они лежат на камнях, и тонкая, ослепительная белизна лепестков кажется грязной от тления. Волосы больно дергает, и я вспоминаю про фамильяра.

— Что же это, Ори? Может, ты чувствуешь, что случилось?

Она спускается ниже, держась корешками за мои волосы, и отрицательно мотает цветами.

— Надо посмотреть, что с теми орхидеями, что остались у меня в комнате, — восклицаю я, — может, они были отдельно и поэтому спаслись? И, тьма, надо сообщить Райвену.

— Кроу! Кроу! — кричу я, и уже через миг слышу шелест крыльев. — Кроу, видишь, беда? Орхидеи погибли. Только, — я нервно сжимаю руки, — не зови его прямо сейчас. Дай мне минутку.

Ворон смотрит на меня, склонив голову, и я принимаю это за согласие. Нужно поспешить отсюда. Райвен все равно будет перемещаться, так что встретиться с ним в коридорах мне не грозит. Лучше посмотрю, что с цветами в комнате. Жаль только я совсем забываю: все, что слышит или видит Кроу, тут же узнает и Райвен. Он появляется с такой тусклой вспышкой, что я замечаю ее почти случайно, краем глаза. Поворачиваюсь.

Райвен стоит за скальным выступом, молча провожая меня взглядом, и лицо у него бледное, осунувшееся, с тенями под глазами. Как будто за то время, пока мы не виделись, он отдал все свои силы. Даже через злость и обиду во мне просыпается сострадание и тревога. Нерешительно делаю еще несколько шагов вперед, потом разворачиваюсь и бегу назад. Но в гроте уже полно преподавателей и старших студентов, я тихонько выхожу обратно. Мне тут делать нечего.

Я почти успеваю выйти из подземья, когда встречаю тех, с кем мне меньше всего сейчас хотелось бы видеться. Но именно с ними — нужно. И увидеться, и поговорить. Могу, конечно, сейчас уйти обратно и переждать в пещерах, но я устала бежать и бояться.

— Привет, — тихо говорю моей команде.

— Привет, — отвечает Лиам.

Остальные молчат, настороженно глядя. Меньше всего мне хочется заводить шарманку про «я не знаю» и «я не специально». Тошнит уже от нее. Даже если я на самом деле не знаю, лучше просто возьму вину на себя. Кто еще может быть виноват, если не я?

— Я знаю, что подвела. Вас. Хранителей. Всех. Не представляю, чем могу искупить это.

Звучит как-то слишком драматично, но я так действительно чувствую.

— Да пошла ты, — раздраженно отвечает Микаэлла. — Я лично с этой разговаривать желания не имею, если кому охота — вперед.

Она демонстративно разворачивается и идет к полигону, остальные молча смотрят на меня.

— Может, нам и стоит поговорить, — наконец нарушает тишину Вик, но вряд ли тебе этот разговор понравится.

Он идет за Микой, мы все следом, пока не устраиваемся на каменных выступах у стены полигона.

— Пока мы летели обратно. Без тебя, — подчеркивает Вик, — обсуждали случившееся.

— Да что тут обсуждать, она подыграла звездным, — скривившись, говорит Мика. — Это видели все. Играла, играла, отлично шла, а потом даже не выбрала плохую точку или не увидела ход, а тупо ляпнула в неактивную. Так только дети проигрывают. Хотя чего тут удивляться, если брать проводником неумеху, которая только в детстве и играла.

— Мика, мы пришли не для того, чтобы оскорблять друг друга, — говорит Вик. — Да, я тоже думаю, что Далия подыграла звездным, но доказательств у нас нет.

— И что вы все так думаете? — тихо спрашиваю я.

— Я нет, — качает головой Джин. — Обделалась ты знатно, но совершенно искренне.

— Я тем более, — фыркает Лиам.

— Я тоже, — Эрика печально смотрит и касается моей руки.

— Даже самая старая повариха деревни порой пересолит свой рамен, — говорит Чон. — Что уж ругать молодую.

Мне важно, что они не верят в мое предательство, но смотрю я только на Тейта. А он прячет глаза отворачиваясь.

— Неужели ты думаешь, что я могла предать? — спрашиваю, подойдя к нему.

— Я не знаю, что думать, Лия. Не хотел бы выяснять это при всех, но ты сама выставляешь все напоказ. Меня ты гонишь, а… — он не договаривает.

В груди расползается мерзкий, склизкий холод.

— А кто мешал тебе подойти ко мне? И вам всем, — сбивчиво говорю я, — да, я виновата. Я плохо играла и допустила ошибку. Глупую, детскую. Но я старалась, и я не предатель. Вы были вместе. Вы могли разделить эту неудачу. А я была одна.

— Не одна, Лия, — отрезает Тейт, — не одна.

— Я считаю, что Лие в команде не место, — говорит Микаэлла. — Даже если это вышло случайно. Она некомпетентна, и я ей не доверяю.

Близнецы Даст кивают, подходя к Мике, как бы подчеркивая, что они на ее стороне. Поколебавшись, туда становится и Чон.

— Мелкая, я не верю, что ты предала нас, но ты и правда слишком неопытная, извини, — Джин разводит руками и становится к ним.

— Да вы что? Она член нашей команды, она наш друг, она отдала нам свою силу, чтобы защитить от магии звездных! Кто мы будем, если за оплошность откажемся от человека?

— Цена этой оплошности — очередные двадцать пять лет произвола и самохвальства звездных, — отвечает Вик. — Да и в нашей команде, думаю, скоро не будет необходимости. Что-то мне подсказывает, что сначала свернут дружеские турниры, а потом будут пробивать и отмену битвы.

— Да что ты несешь? — возмушается Джин.

— Все, пожалуйста, хватит, — прошу я. — Я избавлю и вас, и себя от дальнейших споров и уйду сама.

— Лия! — Лиам делает шаг ко мне, хватая за рукав.

— Спасибо. Но так будет лучше.

Больше меня никто не удерживает, и я без помех добираюсь в комнату. Хочу закрыться на сто запоров, чтобы никто не пролез. Чтобы никого не видеть и не слышать. Но в нашей общей гостиной меня ждет Марго.

— Это правда? — ахает она, как только я вхожу. — Ты выбрала пустышку?

— Да, Марго, я выбрала пустую точку, прервала путь, и мы откатились в начало.

Говорю на ходу, в надежде, что смогу улизнуть и побыть одна.

— Да погоди, куда ты. Расскажи, как вообще было? Как остров? А игра? Соперники злые? А Райвен как? Поддержал тебя или ругался?

Слова обрушиваются на меня, как ливень.

— Тьма, Марго, дай мне перевести дух, — раздраженно бросаю я. — И так на меня словно весь мир обрушился.

— Еще и я? — саркастически добавляет она. — Я, вообще-то, хотела тебя поддержать! Еще и защищала перед другими, а ты просто эгоистка.

— Ну прости, Марго, прости, пожалуйста. Ты и Лиам — мои единственные друзья, те, на кого я могу рассчитывать.

— Лиам? При чем тут Лиам?

Я уже жалею, что упомянула его.

— Да, меня из команды поперли, а Лиам был против.

— А ему какое до этого дело?

— Мы, вообще-то, друзья!

— Слишком много что-то у тебя друзей! Можно хотя бы к моему не лезть?

— Да ты что, Марго? Он мне просто друг, я сто раз тебе говорила. И нет у меня никаких друзей, никого у меня нет.

Ухожу в комнату, запираю дверь и падаю на кровать, натянув на голову подушку. Это просто какой-то безумный сон. Все это не может происходить на самом деле. Если уж даже в команде считают, что я подыграла, что говорить об остальных. Да что команда, я и сама не знаю, что произошло на поле.

Кручусь на кровати, но не могу не уснуть, ни даже заплакать. Принимаю душ, выхожу в комнату. И остро понимаю, что я тут чужая. Вернуться домой? Позволить отцу выдать меня за какого-нибудь фон-барона, и всю жизнь слушать какая я убогая? Нет. Я не обязана доказывать кому-то, что я нормальная. Что я не предатель и не урод. Но пока я остаюсь «Далией Солано, которая проиграла квартальную битву», мне не будет покоя.

Прозрение пронзает меня иглой. Надо перестать ей быть. Я совершеннолетняя, да, без образования, но и не совсем бездарь. Уеду в другой город, сменю имя. Будет трудно, но лучше я буду голодать и работать сутками, чем жить в состоянии тотального бойкота, окруженная людьми, которые меня ненавидят.

Достаю чемодан. Тьма, какой он огромный. Это леди Далии нужен был ворох вещей, Лия обойдется и чем-то попроще. Складываю в рюкзак самое необходимое и, подумав, то, что можно продать. Это горсть украшений из моей прошлой жизни. В академии, если не считать первого дня, я не надевала их ни разу. Поколебавшись, беру цепочку-поясок с синей звездой, что подарила Марго, и на глаза наворачиваются слезы. Ну, будет хоть что-то на память. Осознаю, что больше не увижу ее, Лиама, Тейта. Райвена. Не буду смеяться на оборотничестве и пройду расходящимися тропами подземья.

Острая тоска рвет меня изнутри. Жуткая безысходность, от которой хочется выть и кричать. Хочется резать себе руки, чтобы хоть как-то затмить ту боль, что сидит в сердце. Как я могла потерять все, что имела? Почему я не ценила прекрасную жизнь, которая у меня была? Почему я не понимала, что она прекрасна? Когда у меня были друзья, я была любима и нужна. А теперь даже Тейт отвернулся от меня.

От слез болит голова, я умываюсь холодной водой и понимаю — пора. Нужно только взять воды для Ори и можно выходить. Ори… Ори? Я лихорадочно осматриваю волосы, перебираю их руками.

— Ори! Ори! Пожалуйста, покажись, Ори! — кричу, бегаю по комнате, перекапываю все вещи. Но ее нигде нет.

Неужели я где-то ее потеряла? Или… Мне становится душно и страшно при мысли, что она могла тоже подхватить эту дрянь, погубившую орхидеи в гроте. Может, она упала где-то по дороге? Я должна ее найти. Во что бы то ни стала должна!

Выбегаю из комнаты, чуть не сбив с ног Марго. Она что-то кричит мне вслед, но мне уже все равно что.

Райвен

Что за проклятье творится в академии? Сначала Вдох, потом духи, теперь орхидеи. Не могу смотреть на умирающий грот. Это место всегда было местом моей силы, именно тут я впервые смог связаться с замком. Найти контакт с тьмой, открыл путь в подземье. Сюда я приходил, чтобы привести в порядок мысли и набраться сил. Теперь же здесь все мертво. И именно сейчас, когда я нуждаюсь в поддержке и ответах больше, чем когда-либо в своей жизни.

— Здесь точно применили сильные чары энтропии, — говорит, подходя, Шайен, — я не представляю, кто мог такие наложить. Я бы не смогла.

Она уходит, а я с трудом разжимаю сжатые зубы. После того, что она наговорила, стоило бы не показываться мне на глаза. В энтропии Шайен лучшая, приходится признать, но терпеть ее сейчас выше моих сил. Пусть закончит, я пока пройдусь.

Но от мыслей все равно не спрячешься. В голове постоянно звучат ее слова.

Закрываю глаза и тут же вспоминаю, как она зашла сразу после того, как ушла Лия. Даже не ушла, убежала. Испуганная, заплаканная.

— Райвен, ты можешь врать мне, но не ври себе! — кричит Шайен. — Вся академия смеется над тем, как ты бегаешь за ней. Ректор и студентка, как пошло. Ты вообще отдаешь себе отчет, что, по сути, хочешь завести отношения с ребенком?

Ее слова бьют, как каменная плита. Отдаются в голове и я становлюсь сам себе противен. Но какие бы мотивы ни преследовала Шайен, она права.

— Шайен, ты зарываешься, — резко говорю я, — немедленно убирайся из моего кабинета, или я буду вынужден тебя вышвырнуть.

Зло хлопнув дверью, она убегает, а я остаюсь совершенно разбитый.

Как будто я сам не знаю, что это неправильно. Но, тьма побери, сейчас, глядя как суетится и, улыбаясь, крутится вокруг меня Шайен, я понимаю, что она заботится не обо мне, и уж, конечно, не о Лие. А о себе. И вся ситуация предстает передо мной в ином свете.