Только одно желание

— Он хочет стать Веселым человеком, когда подрастет, — сказала я. Каскадер наклонил голову и усмехнулся.

— Скажи ему, что лучше быть юристом. У них автомобили круче.

Я посмотрела в глаза Стиву, пытаясь взглядом удержать его внимание.

— На прошлый Хэллоуин он нарядился тобой, — я хотела достать его фотографию из–под пояса, но не была уверена, что Стив правильно поймет, если я начну раздеваться перед ним. — Он даже взял с собой лук и стрелы. — Я почти добавила, что он болен раком, но не зашла так далеко.

Пожилая женщина вышла из-за двери и, увидев Стива, жестом позвала его.

— Вот и ты. Дин хочет сделать несколько крупных планов, прежде чем снимать общие.

— Я думал, он с Эсми.

— А Эсми опаздывает. Снова. Так что её крупные планы будем снимать после общих, а твои — сейчас.

Стив недовольно вздохнул.

— Клянусь, однажды я попрошу Короля Джона убить её.

Он толкнул дверь передо мной и зашел внутрь. Я последовала за ним, но оба, он и каскадер, потеряли ко мне всякий интерес. Я сделала пару шагов, наблюдая, как две одинаковые спины отдаляются от меня, и перестала догонять их. Я сказала в никуда: “Он очень болен”.

Никто меня не слышал.

Я перестала смотреть на Стива и оглядела съёмочную площадку. Огромное помещение. Правда, если бы не гора реквизита, то несколько команд НБА могли бы одновременно играть здесь в баскетбол. Слева от меня на полу была миниатюрная копия средневековой деревни высотой по колено. Я узнала одну из деревень сериала. Там были небольшие домики с соломенными крышами, фермы и стога сена.

Я не стала долго рассматривать её. Прямо передо мной было гораздо более впечатляющее воспроизведение в натуральную величину средневекового двора с зубчатыми серыми каменными стенами, большим прудом и уютными скамейками. Кусты вокруг пруда выглядели настоящими, как и виноградные лозы, которые росли на стене здания.

Но сады за пределами пруда представляли собой просто окрашенный фон, а стволы деревьев не имели ничего общего с настоящими деревьями. Свисающие вниз ветви были прикреплены к деревянным строительным лесам у потолка. Каменная стена была длиной около десяти метров, а затем обрывалась. Там не было ни одного здания, никаких других стен или крыш.

Все казалось сюрреалистичным, будто это место застряло между двумя мирами.

Мужчина протянул Стиву меч, дал последние указания и покинул съёмочную площадку. Стив вышел к стене, и большая камера на колесах проследовала за ним.

Кто-то крикнул: «Тишина на площадке!».

Я посмотрела в направлении голоса и узнала Дина Пауэлла по фотографии в Интернете. Он сидел перед экраном, поднес мегафон к губам и крикнул: «Мотор!»

Стив взмахнул мечом, сражаясь с воздухом перед ним. Он делал это почти полчаса подряд, делая выпады вперед и назад с самоуверенным выражением лица. Я стояла и смотрела, ожидая.

Стрелки на часах перешли отметку в двенадцать–тридцать и приближались к часу. Прошел охранник, внимательно оглядывая толпу. Осмотрев помещение, он проговорил в ушной микрофон: «Не вижу никого подходящего под описание, но продолжаю искать».

Я прошла и встала рядом с другими девушками в средневековых костюмах, чтобы выглядеть менее подозрительно.

Когда оператор закончил снимать крупные планы Стива, сражающегося на мечах, стали снимать кадры через плечо с другим мужчиной с мечом. Это не был актер, играющий Сэра Гая Гисборна, но сзади мужчина выглядел как он.

Каждая минута сражения была срежиссированна. Когда меч выскользнул из руки Стива во время первого дубля, его заставили повторить выступление шаг за шагом, выпад за выпадом для второго дубля. Режиссер заставил сделать и третий дубль, потому что хотел, чтобы Стив выглядел более решительным.

Одна из девушек рядом со мной смотрела на Стива голодными глазами.

— Интересно, он когда-нибудь устает?

Другая ответила:

— Я никогда не устаю смотреть на него.

И тогда я поняла, что сама непрестанно пялюсь на него.

Когда съемка сцены закончилась, один из техников подал Стиву бутылку воды. Пока тот пил, режиссер вышел поговорить с ним. Они немного пообщались, а потом пошли в моем направлении. Я немного подвинулась влево, чтобы они точно прошли мимо меня, и понадеялась, что мистер Пауэлл уйдет, и у меня будет пара минут наедине со Стивом.

Но он не ушел. Это неважно, так как Стив все равно меня совсем не замечал. Его внимание было сосредоточено на чем–то позади меня. Повернувшись, я увидела Эсме, неспешно идущую в нашу сторону, её сопровождала парикмахер, которая все ещё пыталась уложить кудри Эсме.

Хоть я и была невидимкой для Стива, взгляд Эсме остановился на моем лице. Сперва я подумала, что она меня узнала — она видела, как я несла змею мимо её трейлера, и теперь ей должно быть интересно, почему я нахожусь в средневековом платье на съёмочной площадке.

Не сказав ни слова в мой адрес, и пока парикмахер закалывала её волосы, Эсме, поджав губы, повернулась к мистеру Пауэллу.

— Вроде я ясно дала понять, что ни одна из моих придворных дам не должна быть красивой девушкой. Зрители должны смотреть на меня, а не на массовку сзади.

Стив и мистер Пауэлл повернулись и пристально посмотрели на меня. Я почувствовала, что мои щеки стали ярко–красными, и нервно затеребила ткань платья.

Стив оторвал от меня взгляд и послал Эсме легкую усмешку.

— Не смеши меня. Нет никого красивее тебя. Слышал, как ты себе это говорила.

— Заткнись, — сказала она ему и повернулась к мистеру Пауэллу, подняв брови.

Он махнул рукой в мою сторону.

— Иди и переоденься в костюм монахини.

— И что, теперь лучше? — спросила Эсме. — Вы хотите, чтобы зрители смотрели сражение или думали о том, кто такая эта соблазнительная монашка?

Стив уставился в потолок, затем снова посмотрел на Эсме.

— Открою тебе секрет. Парни обычно не смотрят на девушек, одетых как монашки. Это отвратительно.

Эсме уперла руки в бока, но мистер Пауэлл лишь пожал плечами.

— Камеры не будут достаточно близко, чтобы были видны её черты.

Он снова махнул рукой в мою сторону.

— Иди. У тебя мало времени до начала съемок общих планов.

Я пошла. Уходя, я слышала, как Эсме продолжала протестовать, что её контракт гарантирует определенные пункты. Я была очень, очень близка к тому, чтобы поговорить со Стивом. И очень близка к тому, чтобы меня поймали.

Я вернулась в гардеробную. Так я точно опоздаю в Неваду, но как можно сейчас уехать? Позже надо будет придумать какой-нибудь повод и позвонить родителям.

На этот раз немолодая женщина стояла среди костюмов, она развешивала одинаковые платья Девицы Мэрион, полученные из химчистки. Она не спросила меня про костюм монахини, а просто сняла один с вешалки, приложила ко мне, проверяя размер, а затем вручила мне соответствующий апостольник.

Я переоделась, бросая нервные взгляды на коробку, в которую положила Германа. Я же поставила пару сапог на ящик? Может костюмерша увидела, что они там, и поставила их на место. Я не видела, чтобы Герман ползал вокруг, так что, возможно, он свернулся калачиком внутри и дремал. По крайней мере, я на это надеялась. Не хватало ещё, чтобы костюмерша нашла пятифутового питона в трейлере и вызвала охрану.

К счастью, у костюма монахини были карманы. По крайней мере теперь смогу показать Стиву фотографию Джереми так, чтобы это не выглядело, будто я перед ним раздеваюсь. И мне нужно как можно скорее поговорить со Стивом, а то меня позовут для общих планов. А мне совсем этого не хотелось, ведь я ничего не знаю об актерской игре.

Когда я вернулась на съёмочную площадку, то увидела Стива, но прежде чем я смогла к нему подойти, помощник режиссера загнала меня в угол, где ожидали четыре другие монахини. Наверное, мы должны были изображать какую–то процессию монахинь. Пока техники настраивали свет и распушали листву на пруду, другие монахини промывали мне мозги тем, что мы должны были делать. Это была единственная польза от моего разжалования из придворной дамы в монахиню. Я могла не знать свою роль.

Мы собирались снимать ОСД — обязательную сцену драки — а именно эпизод, когда Девица Мэрион застряла в монастыре. Ранее в сериале Сэр Гай захватил Робина Гуда, заточил его в подземелье и пообещал Девице Мэрион, что Робин Гуд будет казнен, если она не согласится быть невестой Сэра Гая.

Когда Сэр Гай придет на съёмочную площадку, требуя ответа от Девицы Мэрион, настоятельница и несколько монахинь постараются удержать его от встречи с ней. Так что мы не просто были святыми сестрами, а также и не слишком большими поклонницами Сэра Гая.

Но его люди одержат над нами верх, и тогда Сэр Гай бросится к ногам Мэрион и скажет:

— Вы достаточно долго водили меня за нос. Каков же ваш ответ?

Робин Гуд, сбежавший из темницы (что неудивительно) с помощью Веселых людей, галантно появится на ветке дерева и скажет:

— Мой ответ такой: ты — придурок и навсегда им останешься.

Затем Робин Гуд возьмется за лук и стрелы, чтобы завалить пару человек Сэра Гая. Кстати, Робин Гуд никогда не стреляет в Сэра Гая, хотя тот частенько стоит прямо перед ним. Это то, что я никогда не могла понять в сериале, но я не собиралась озвучивать свои сомнения. Я просто кивала, пока другие монахини пересказывали мне сцену.

Как бы то ни было, Робин Гуд спустится с дерева по веревке (циничные зрители могут задаваться вопросом, когда он успел её закрепить) и станет драться на мечах с Сэром Гаем. В итоге Сэр Гай свалится в пруд, а Робин Гуд прокричит: «У тебя отлично получается строить из себя дурака», прежде чем умчится с Девицей Мэрион.

Хотя вся сцена займет всего несколько минут телевизионного времени, её будут снимать целый день. Крупные планы, три четверти и кадры, снятые через плечо. Мы собирались прогонять сцену с начала до конца.

— Девяносто процентов того, что мы сделаем, останется в монтажной, — сказала мне мать–настоятельница. — Но это не означает, что мистер Пауэлл не повесит нас за апостольник, если мы что-то испортим.

Она показала мне отметки, где мы должны стоять в начале сцены и куда мы перебредем, когда люди Сэра Гая выпроводят нас. Я кивнула ей и постаралась запомнить всё, что она говорила, но меня постоянно что-то отвлекало. Например, охранник, шныряющий по краю съемочной площадки, или лошадь, которую привели дрессировщики. Также я наблюдала за Стивом Райли, который по лестнице забрался на платформу и проверял веревку.

— Запомни, — сказала мне настоятельница. — Не играй сцену. Живи в сцене.

Как только мистер Пауэлл сказал нам занять места, я почувствовала вибрацию мобильника в кармане. Я не стала доставать его и проверять, кто звонил, ведь вряд ли средневековая монахиня ответила бы на звонок. Вместо этого я последовала за другими монахинями на съемочную площадку, стараясь выглядеть праведно. Режиссер крикнул «Внимание!», что было дополнительным сигналом к началу, а затем «Мотор!»

Сэр Гай подъехал на коне и заговорил с настоятельницей. Она отвечала ему с равной смесью испуга и отвращения.

Лично я считаю, что то, как Сэр Гай заехал на лошади прямо во двор, было очень удобно для девицы Мэрион и Робина Гуда, теперь им было на чем удирать в закат, но я все-таки старалась укоризненно смотреть на свиту Сэра Гая. Я повернулась, когда мать–настоятельницу повалили на землю. Я протянула руку, чтобы помочь ей встать, но человек из свиты Сэра Гая схватил меня за руку.

Вот что получается, когда рефлексы берут верх. Я отпрянула от мужчины, вырываясь из его захвата. Это должно быть застало его врасплох, потому что он остался стоять на месте, держа меня за руку. Он пошатнулся, выругался и растянулся на полу передо мной.

Я удивленно уставилась на него.

— Ой, извините, — прошептала я.

Мистер Пауэлл встал и заорал в мегафон: «Снято!»

Глава 8

Все тут же замерли и повернулись к режиссеру.

— Ты, симпатичная монашка! — закричал он. — Что ты творишь?

Каждая голова с парой ушей обернулась ко мне. Я так сильно сжала кулачки, что ногти впились в ладони.

— Прошу прощения. Это рефлекс. Понимаете, когда кто-то нападает, то автоматически…

— Нет, — сказал он четким голосом. — Ты — монашка. Монахини не дают сдачи. Ещё одна ошибка — и ты больше здесь не работаешь. — Он снова сел и махнул рукой в нашу сторону. — Все по местам. И что с конем?

Все перевели взгляды с меня на коня. Но конь не выглядел таким униженным из-за внимания толпы, как я — возможно, потому что он никогда не учился в средней школе и не знает, что если все уставились на тебя, то это равносильно социальной смерти.

Грумер вышел на съемочную площадку, ласково подбадривая коня, который переминался с ноги на ногу, навострив уши.

— Возможно, что-то не так с седлом, — отозвался грумер. — Я проверю.

Мистер Пауэлл махнул рукой в сторону коня.

— Это нужно было сделать раньше. Если мы будем так копаться, «Своя игра» займет наше эфирное время. Где наша запасная лошадь?

Грумер наклонился, чтобы ослабить подпругу и ответил:

— Нам не нужен другой конь. Самсон — профессионал, он будет в норме.

— Профессионал? — закричал мистер Пауэлл. — Даю тебе десять минут, после чего Самсон будет профессиональной цирковой лошадью.

Он ещё что-то сказал, но так как они перестали кричать в мегафон, то я не расслышала.

Как только объявили перерыв, сразу же начались перешептывания–разговоры. Несколько соратников Сэра Гая расположились на полу. Некоторые покинули съемочную площадку и взяли бутылки с водой. Визажист подошел к Эсме и начал наносить пудру на её лоб, пока парикмахер поправляла прическу.

Я разжала кулачки. На моих ладонях остались маленькие красные следы от ногтей. Остальные монашки отошли от меня, как будто связь со мной заставит их выглядеть плохо в глазах режиссера.

Что ж, голливудская жизнь больше не казалась такой блистательной. За полчаса, что я была актрисой, меня оскорбила ведущая актриса, на меня накричал режиссер, и монахини стали меня сторониться.

— Не принимай на свой счет.

Я посмотрела в сторону голоса Стива. Я не слышала, как он подошел, но сейчас он стоял прямо передо мной.

— Режиссеры всегда такие. Они хирургически удаляют все навыки людей, пока снимается фильм. — Он наклонился ко мне и понизил голос. — Кроме того, Дин никогда не учился в католической школе, иначе б он знал, что многие монахини способны постоять за себя в драке.

— Спасибо, — сказала я, понимая, что он хочет заставить меня почувствовать себя лучше. — Я не хотела всем всё испортить.

Он пожал плечами, и я не могла не обратить внимания, как туника подчеркнула его мускулистое телосложение.

— Если б не ты, он бы нашел другую причину, чтобы остановить сцену. Вот увидишь! Он заставит нас повторить десятки раз. Когда мы закончим сцену, в пруду не останется воды. Она вся впитается в костюм Сэра Гая.

Через плечо Стива я заметила приближающуюся Эсме. Я поняла, что у меня нет времени на пустые разговоры.

— Могу я попросить тебя об одолжении?

Его глаза сразу омрачились, и я задавалась вопросом, как часто незнакомцы просят его об одолжениях. Тем не менее, он наклонил голову и произнес дразнящим тоном:

— Ну, попросить всегда можно.

Эсме подошла к нему, читавшееся на её лице неодобрение, делало его черствым и холодным. Я знала, что она собирается увести Стива от меня. Я чувствовала, что это уже происходит.

Я протянула руку к Стиву, почти касаясь его рукава.

— Могу я остаться с тобой на пару минут наедине?

Он склонил голову и приподнял бровь, и тогда я поняла, что некорректно сформулировала вопрос. Со всё ещё поднятыми бровями он сказал:

— Ну…

Эсме фыркнула в мою сторону.

— Пара минут? Ну, тебе придется быть быстрой.

— Нет, я…

Стив сделал шаг от меня.

— Я уверен, что ты слышала всякие истории о знаменитостях, но я не такой.

Эсме усмехнулась и скрестила руки на груди.

— Это верно. Одна женщина нравится ему гораздо больше всех остальных.

— Откуда вы всё это берете? — спросил он.

— Я хочу поговорить о своем брате. Он болен раком.

Стив снова обратил на меня внимание, но едва ли его можно было назвать заинтересованным. На его лице не отразился ни шок, ни сострадание — обычные реакции людей на эту новость.

— Тебе нужно пожертвование? Обратись к моему ассистенту. Он занимается такими делами. — Стив оглядел помещение. — Он … где Рон?

Эсме взяла Стива под руку и потянула его прочь от меня.

— Он, наверное, устраивает недружественное поглощение какой-нибудь бедной несчастной компании. Разве ты не за это ему платишь?

Я подняла руку.

— Мне не нужны твои деньги, только твое время.

Стив издал короткий смешок.

— Лучше проси деньги. У меня их много. Найди Рона и поговори с ним.

И Стив позволил увести себя.

Я сделала шаг вслед за ними, но Эсме пронзительно посмотрела на меня через плечо.

— Это непрофессионально беспокоить знаменитостей во время съемок. И совершенно немыслимо просить деньги.

Я смотрела на них, оцепенев, пока не осознала своё унижение. Тогда я почувствовала, что мои щеки пылают от смущения. Я никогда не была так грубо отшита в моей жизни. И это после того, как я рассказала им, что у моего брата рак. Я не мошенница. И не халявщица. Я попросила две минуты его времени, а он не захотел дать мне так много. Как человек стал настолько бесчувственным к страданиям других?

Впрочем, чего я ждала от того, кто судится со своей собственной семьей?

Я отвернулась от него и пошла через съемочную площадку. Я собиралась уйти. Нужно вернуться к Мэдисон и сказать ей, что мы уезжаем.

Режиссер прокричал:

— Люди, по местам!

Я продолжила идти.

— Эй, симпатичная монашка! — прокричал режиссер мне. — Иди к остальным монахиням!

Я остановилась, будто была на поводке. Как бы я не хотела уйти, я бы привлекла к себе слишком много внимания, если б сейчас ушла со съемок. Охранники, которые до сих пор бродили по периметру двора, несомненно, заметили бы меня тогда. Я стиснула зубы и побрела к другим монахиням.

Режиссер взмахнул рукой.

— И не будь такой гневной, — кричал он, как будто я его раздражаю. — Ты — монахиня, черт возьми.

Я сделала несколько глубоких вдохов и уставилась в землю, пытаясь вернуть самообладание. Когда я подняла взгляд, то увидела Стива в нескольких футах от меня, взбирающегося по лестнице, но смотрящего на меня.

— Ты всё ещё выглядишь разгневанной. — сказал он.

— Я просто массовка, — ответила я ему. — Не стоит обо мне беспокоиться.

— Послушай, я сожалею о твоем брате.

— Да, — я холодно улыбнулась ему. — Я скажу Сэру Гаю, где ты прячешься, как только он появится.

Стив запрокинул голову и рассмеялся. Как бы мне хотелось запустить в него чем–нибудь.

— Внимание! — прокричал режиссер.

Я знала, что не должна смотреть в камеру, так что я рассматривала съемочную площадку, где Эсме и её свита сидели в ожидании рядом с прудом. Впервые я заметила бледно–розовые розы вокруг пруда. Розы, похожие на те, что я видела в коробке. Когда принесли эти цветы?

— Мотор!

Вышли Сэр Гай и его люди. Я сглотнула, мне не нужно было играть беспокойство. Но мне было сложно смотреть на них, когда на самом деле я хотела оглядеть съёмочную площадку в поисках змеи. Мой взгляд метался вокруг декораций.

Когда соратник Сэра Гая обхватил меня за талию, я не сопротивлялась. Я издала жалко звучащее “Ааааа!”, а потом повернула голову назад, чтобы проверить, не скользит ли кто-нибудь по полу позади меня.

Сэр Гай направил коня к Девице Мэрион, отпустил вожжи и притянул Мэрион к ногам. Конь встряхнул гривой и шагнул прочь от роз, но режиссер или не заметил это, или не обратил внимания.

— Вы достаточно долго водили меня за но, — сказал Сэр Гай. — Каков же ваш ответ?

Девица Мэрион заморгала со слезами на лице. Робин Гуд появился на ветке дерева.

— Мой ответ такой: ты — придурок и навсегда им останешься.

Робин Гуд быстро пустил друг за другом две стрелы, хотя это не были стрелы с наконечниками, которые могли бы реально нанести кому–то вред. Я думаю, что эту часть эпизода позже смонтируют. Все-таки Стив умудрился попасть в двоих, в том числе в человека, который держал меня. Вояка впечатляюще застонал и упал на землю.

Режиссер, должно быть, заострил внимание на исполнении воина, а не на лице Стива, иначе он стал бы возмущаться. Потому что Стив смотрел на меня — сперва просто беглый взгляд, потому что я была в его поле зрения, но потом на его лице появилось вопросительное выражение. Он пытался что-то вспомнить. Через мгновение, он осознал, что должен продолжать сцену и взялся за веревку. Он прыгнул, но в воздухе его взгляд вернулся назад ко мне.

На его лице отразилось узнавание, я поняла, что он вспомнил меня.

Наверное, поэтому, вместо того, чтобы упасть на землю перед девицей Мэрион, он сбил ее с ног и толкнул в пруд.

Раздался впечатляющий всплеск, а после ещё более впечатляющий крик. Из-за него я едва услышала крик режиссера: “Снято!”.

Сэр Гай разразился хохотом, который не помог спасти положение. Пока девица Мэрион барахталась, пытаясь встать в своем промокшем насквозь платье, он заявил ей:

— Я передумал. Пускай Робин Гуд тебя забирает!

Стив подошел к пруду, чтобы помочь Эсме, но она встала и оттолкнула его.

— Думаешь, это смешно? В этом пруду рыба! На меня напал карп! Наверняка в моих волосах теперь дерьмо карпа!

Не знаю, был ли то крик или всплеск, что заставил Германа бежать, а точнее ползти, но он вышмыгнул из кустов, изгибаясь по полу с шипением.

Конь сразу заметил новое действующее лицо. Он ржал, вставал на дыбы и доказывал, что он настоящий профессионал. По крайней мере, он мог бы быть профессиональный танцором, ведь именно так выглядело со стороны его топтание на полу в попытке прогнать Германа прочь.

Что бы ни говорили об интеллекте змей, Герман был достаточно умен, чтобы прямо (а точнее по s-образной траектории) убраться подальше от лошади — в группу придворных дам. Они все закричали и запрыгнули на скамейки, кроме одной, которая побежала к пруду, снова толкнув Эсме. Ещё больше брызг. Ещё больше визгов. Весь этот шум ещё больше напугал коня, и он поскакал прочь со съёмочной площадки, распугивая монахинь на своем пути. Последний раз, когда я видела его, несколько членов съёмочной бригады и грумер гнались за ним через миниатюрную соломенную деревню.

Режиссер орал во всю глотку, но в его криках практически не было указаний. Наконец, между ругательствами он приказал нам: «Освободите съемочную площадку», и я намеревалась исполнить приказ.

Я повернулась, чтобы последовать за моими сестрами–монахинями. Я даже смогла сделать несколько шагов в нужном направлении, когда Стив схватил меня за руку и развернул.

— Ты девочка с баскетбольного матча, так ведь?

Он сильно сжал мою руку, и его глаза похолодели. Я не могла дышать и уставилась на него с разинутым ртом, пытаясь сформулировать ответ, но слова не приходили.

Двое охранников появились за его спиной, глядя на меня. Они ничего не говорили, просто наблюдали, как Стив разговаривает со мной.

— Ты какой-то навязчивый преследователь, не так ли? — сказал он.

— Нет, — я попыталась сделать шаг прочь от него, но не могла сдвинуться с места из его хватки. — Знаешь, навязчивый преследователь прекрасно знал бы, что у тебя каштановые волосы. Я только хотела поговорить с тобой.

— Как ты прошла через охрану? Как ты получила костюм и место в сериале?

Я бросила взгляд на охранников, которые сейчас выглядели куда более грозно.

— Это риторический вопрос, или ты правда хочешь знать?

— Как тебе такой вариант — ты можешь рассказать это полиции, — Стив отпустил мою руку, что, видимо, явилось сигналом для охранников, которые стали по обеим сторонам от меня.

— Не делай так. — Сказала я.

Один из охранников схватил меня за локоть.

— Мы пойдем и обратимся в полицию, мистер Рэйли.

Я смотрела на Стива.

— Нет. Пожалуйста.

Он уставился на меня с непроницаемым лицом и не стал отвечать.

Другой охранник кивнул в сторону Стива.

— Мы отведем ее в помещение охраны, пока не приедет полиция. Вам нужно будет прийти и сделать для них заявление.

Я покачала головой, выискивая что-то, помимо злости, в лице Стива. Я едва могла говорить.

— Не позволяй им отвести меня в помещение охраны.

Хватка охранника усилилась на моей руке. В течение секунды взгляд Стива проскользнул от моего лица к руке охранника. Я поняла, что он принял решение.

— Отведите её в мой трейлер, — сказал Стив мужчинам. — Я разберусь с ней после того, как освобожусь здесь.

— В ваш трейлер? — уточнил первый охранник.

— Да, и проследите, чтобы она не сбежала.

Охранники посмотрели друг на друга, и, возможно, они сказали бы что-то ещё, но, когда они развернулись обратно, Стив уже ушел.

Охранники снова посмотрели друг на друга, и первый, уроженец тихоокеанских островов, который мог бы разрывать грузовики на части в свободное время, крякнул в недоумении. Второй пожал плечами и сказал:

— Итак, ведем ее в его трейлер.

Первый охранник потащил меня за руку, и мы ушли со съёмочной площадки. Я пыталась убедить себя, что хорошо, что мы идем в трейлер Стива вместо помещения охраны. А может и нет. Стив не выглядел так, будто хотел сесть и вежливо пообщаться. Скорее всего, он просто хотел узнать, как я умудрилась дважды найти его, чтобы в будущем он мог избежать навязчивых преследователей. А потом он сдаст меня в полицию.

Мы вышли из здания в быстром темпе. У меня не было выбора, кроме как не отставать. Охранник не ослаблял хватку на моей руке. У второго охранника были седые пряди в его стрижке «ёжиком». Ему было, вероятно, не менее сорока, но его бицепсы были величиной с мою голову, так что он был довольно таки внушительным. Он ничего не говорил, просто кивал и кряхтел в подтверждение слов первого охранника, который прочитал мне целую лекцию про нарушение границ, неприкосновенность частной жизни, и про то, что знаменитости имеют право жить нормальной жизнью, не беспокоясь о поклонниках, которые не понимают, когда не стоит пересекать черту.

— Я выучила урок, — я сказала им. — Правда, теперь вы можете отпустить меня.

Но они не отпустили. Мужчина с «ёжиком» привел меня к большому зеленому трейлеру.

Итак, у Стива зеленый трейлер. Теперь ясно. Робин Гуд носил всё зеленое, и мне даже не приходило в голову, что его трейлер тоже зеленый.

Полинезийский охранник отпустил мою руку.

— Сколько человек было с тобой, когда ты решила проникнуть на съёмочную площадку сегодня?

Я не собиралась впутывать в это дело Мэдисон.

— Только я.

— Ты лжешь, — сказал он с уверенностью, удивившей меня. Обычно люди не умеют определять, когда я говорю неправду. — Сколько твоих маленьких друзей нам нужно отловить? На этот раз говори правду.

Я ему не ответила, даже когда он дважды повторил вопрос.

Так что охранникам пришлось минуту обсуждать, как им стоит разделиться и продолжить поиски. Они решили, что полинезийский парень пойдет проверять трейлеры, а старший товарищ останется со мной. Он будет стоять снаружи, так что сможет высматривать других незаконно проникших на территорию подростков, а также следить, чтобы я не сбежала.

Охранник с «ёжиком» открыл дверь и указал вовнутрь.

— Подожди здесь. И ничего не трогай. Ты же не хочешь попасть в ещё большие неприятности, чем сейчас.

Я отвернулась от них и поднялась по ступенькам в трейлер. С решительным грохотом за моей спиной захлопнулась дверь.

Я ожидала, что внутри трейлер звезды будет выглядеть гламурно. Может, джакузи, камин и полка с Оскарами. Но он выглядел как тесная квартира.

В гостиной были встроенные диваны и телевизор, свисающий с потолка. За ним, шкафы, формирующие мини-кухню. Позади кухни — дверь, вероятно, ведущая в спальню, а не на улицу. Короткие занавески, пропускающие свет через окна по обе стороны стены. Там не было ничего гламурного.

Единственное, что было необычного в трейлере Стива Рэйли — это то, что он не был пустым. Мужчина средних лет сидел на диване передо мной.

Глава 9

У него была приятная внешность, как у многих людей, мимо которых проходишь, не обращая внимания. Этот человек напомнил мне книгу: внутри полон творчества. Он уставился в свой ноутбук, и я почувствовала, что он разбирает идеи, как другой сортировал бы корзину с грязным бельем в поисках пропавшего носка.

Он посмотрел на меня, решил, что я недостойна внимания, и продолжил печатать.

— Эм, Вы кто? — спросила я.

Человек смотрел на экран, пока его пальцы нажимали на клавиши.

— Джим Блесингейм, один из сценаристов. Жду Стива, чтобы обсудить следующий сценарий. А ты кто?

— Монахиня, которую только что уволили.

— Ох, — он не прекратил печатать. — Что ты здесь делаешь?

— Не думайте, будто я не задавалась этим вопросом, — я села на диван перед ним, но оглянулась через плечо. Я видела спину охранника, стоящего у двери.

Когда я снова обратила внимание на мистера Блесингейма, он оторвался от печатания так надолго, чтобы успеть рассмотреть меня, и покачал головой.

— Ой, не бери в голову, на самом деле, я не хочу знать. Мне нужно закончить сценарий. Стив скоро придет?

— Да.

Он махнул рукой в мою сторону.

— Хорошо. Тогда делай все, что делают уволенные монахини, но тихо.

Комнату наполнил звук печати, а затем почти одержимое стирание текста.

Я сидела на диване, притянув колени к подбородку. Не могу поверить, что все так закончится. Я переживала, что мне не удастся поговорить со Стивом Рэйли, я даже рассматривала возможность того, что он откажется мне помогать, но я не могла себе представить, что окажусь запертой в его трейлере в ожидании полиции, которая вышвырнет меня отсюда.

Хотелось бы уметь плакать. Тогда я бы смогла заработать толику сочувствия от сценариста или от Стива, когда он вернется. Не знаю, где в человеческом теле спрятан резервуар слез, но мой как обычно пуст. Он перегорожен плотиной, замерз или пересох. Во мне лишь огромное пустое пространство, задевая которое, я лишь поднимаю пыль.

Я сидела довольно долго, слушая звуки от нажатия клавиш, и чувство обреченности проникало до самых костей. Я хотела помолиться, но не стала. Последний раз я молилась до того, как Джереми сделали первый МРТ. Тогда я просила Бога, что, если он меня любит хоть чуть–чуть, пусть МРТ покажет, что у Джереми все в норме. Когда оказалось, что у него опухоль, я больше не могла молиться.

Часть меня понимала, что это по–детски. Иногда с людьми случаются ужасные вещи. И все умирают рано или поздно. Но такие вещи не должны происходить с шестилетними. Просто не должны. Казалось, будто Бог просто забросил нашу семью, будто ему все равно, что с нами происходит.

Я встала, прошла на кухню и прислонилась к столешнице. Нужно позвонить Мэдисон и рассказать ей, что случилось. Повернувшись боком, чтобы меня не было видно, я заметила блочный лук возле стены. Конквест Четыре¹⁶. Он был больше и новее моего, но того же типа. Колчан со стрелами лежал на столе. Стив явно тренируется с ним.

Я коснулась лука, проведя пальцами по тетиве. Это напомнило мне про мою историю для Джереми, и что мне надо придумать, как нам выбраться из Подземного царства. Плетение из волос не сработало. Нет ли там веревки, лежащей на дне Подземного царства? Как бы нам спастись?

До того, как мой мозг переключился на следующую мысль, меня окатило чувство ледяной темноты. Стало трудно дышать. Будто Смерть с Косой собственной персоной стояла за моей спиной. Я чувствовала, как она опирается на мои плечи, слышала её гулкое скрипучее дыхание возле моего уха.

— Вам не спастись, — сказала она. — Вы никогда не найдете выход.

Я ахнула и развернулась.

— Замолчи! — закричала я. Но там никого не было. Это был бы неприятный сюрприз для того, кто поставил бы на мою вменяемость. Я прикрыла глаза рукой.

— Неудивительно, что я больше не могу уснуть.

Только тогда я заметила, что стук печатания прекратился. Я оглянулась и увидела, что мистер Блесингейм смотрит на меня. Я провела рукой по волосам.

— Я просто репетирую перед прослушиванием.

— Оу! — он кивнул, и впервые в его голосе слышалось восхищение. — У тебя отлично получается.

— Спасибо.

Он снова вернулся к компьютеру, а я оперлась на столешницу, пытаясь успокоить сердцебиение. Казалось, будто мои внутренние органы хотят выпрыгнуть в окно. Я переживала, что будет, если Джереми не сможет перебороть рак. Всегда ли я буду ходить с осколками стекла в моих мыслях?

Всё ещё дрожащими руками я достала телефон из кармана. Там было голосовое сообщение от Мэдисон. Я пропустила её вызов во время своей короткой, но насыщенной работы актрисой. Я прослушала сообщение, в основном потому, что хотела выиграть время, прежде чем сказать ей, что меня поймали.

Мэдисон говорила: «Мы что, так похожи? Видимо местная служба безопасности так считает, потому что, когда они искали девушку в бейсболке и со змеей, проникшую на место съемки, они забрали меня».

Наконец, я поняла, почему охранник был уверен, что я вру, когда я говорила, что пришла одна. Они к тому времени уже поймали Мэдисон.

Я услышала её недовольный вздох: «И не смей мне говорить, что это моя вина, что я не выглядела как местная. Я сидела там с остальными работниками киностудии, поедая пончики. Я почти уверена, что поправилась на пять фунтов. Но они поймали меня». Ей было стыдно признаться в этом, и я не могу понять, то ли из-за того, что она не смогла избежать обнаружения, то ли оказаться пойманной охраной было слишком для нее. Скорее последнее.

«Охранники спрашивали меня, что я сделала со змеей», — продолжала она. — «Я сказала, что не имею ни малейшего понятия, о чем они говорят. Но в это стало трудно поверить, когда они проводили меня до машины и увидели клетки с кроликами и голубями».

«Как бы то ни было, они отпустили меня и пообещали вызвать полицию, если я вернусь. В итоге я только что вернула голубей и крольчат в зоомагазин». — Последовала пауза, и я уже решила, что это конец сообщения, но она добавила: «Надеюсь, ты более удачлива. Позвони, как сможешь».

Я догадывалась, не стоит надеяться, что она где–то рядом, или что у неё есть блестящая идея, как меня спасти. Когда я ей позвоню, она будет настаивать на том, чтобы рассказать всё нашим родителям.

Но лучше, если я сама сообщу им новости. На часах было 13:52. Я трогала кнопки на мобильнике и решала, кому бы мне позвонить. Кто больше расстроится — мама или папа? И что мне сказать?

Папа, у меня есть хорошая и плохая новость. Хорошая новость: в зависимости от монтажа, я могу появиться в будущей серии Мальчишки Робина Гуда.

Плохая новость: вам нужно вытащить меня из тюрьмы в Бербанке.

Или: Знаешь, мама, ты всегда поощряла меня за стремление к моим мечтам. Приходило ли тебе в голову, что некоторые мечты могут привести к аресту?

Неважно, кто приедет за мной, они оба узнают, как ужасно я поступила.

Я смотрела на мобильник, но не могла позвонить. Я сидела, прислонившись к столешнице, и смотрела, как появляются и исчезают минуты на экране телефона, пока он снова не потемнел. На самом деле я хотела поговорить только с одним человеком — с Джереми.

Я сомневалась пару минут. Он в школе. Не стоило отрывать его от занятий телефонным звонком, лучше не беспокоить его. Но с другой стороны, это же первый класс, ничего страшного, если он пропустит несколько минут резки или склеивания? Я хотела услышать его голос. Кроме того, мне нужно предупредить его, что меня снова не будет дома после школы.

Я позвонила в школу, и они соединили меня с его классом. Учительница сказала, что сейчас ребята на уроке музыки. Я предупредила её, что Джереми снова заберет из школы миссис Палсон, и что мне нужно поговорить с ним об изменениях в планах. Наверное, мой голос был сильно обеспокоенным, потому что она пошла за Джереми.

Пару минут спустя я услышала голос Джереми, который звучал старше, чем на его настоящий возраст.

— Привет, малыш! — я хотела, чтоб мой голос звучал жизнерадостно. — Я буду занята после школы, так что ты снова пойдешь домой к Гейбу, хорошо?

— Хорошо, — сказал он.

Он говорил так, будто собирается повесить трубку, так что я быстро добавила:

— Я не видела тебя вчера вечером. Чем занимался?

— Мы с мамой начали планировать вечеринку в честь моего дня рождения, — сказал он. — Как думаешь, на небесах отмечают дни рождения?

— Хм…— такие вопросы всегда заставали меня врасплох.

— Папа сказал, что да, но мама разрыдалась и ничего мне не ответила.

— Может там и отмечают, но полагаю, ты хочешь отметить свой день рождения в «Чак и Чиз»¹⁷. Помни про позитивное мышление. Вижу семь свечей на праздничном торте и гигантского поющего грызуна за твоей спиной.

Наверное, последнюю часть я произнесла слишком громко, потому что мистер Блесингейм как–то по–особенному посмотрел на меня. Я отвернулась от него и понизила голос, чтобы он не мог меня слышать.

— Эм… я возможно не приду домой до позднего вечера, может даже ты уже будешь спать

— В таком случае, когда ты закончишь историю про тебя, меня и Смерть с Косой?

— Не уверена, что хочу её заканчивать.

— Тебе придется. Ведь мы оба застряли в подземном царстве.

Он прав. Я не могла так закончить историю, оставив Джереми в подземном царстве.

Я оглянулась через плечо, будто это предотвратило бы появление Смерти с Косой.

— На чем я остановилась? — я прекрасно помнила, на чем остановилась, но мне нужно было время подумать.

— Мы застряли в подземном царстве, — сказал Джереми. — Но я понравился псу.

— Правильно. Всем нравился Джереми, потому что в подземном царстве живет много бабушек и дедушек, а ты знаешь, как они любят маленьких детей.

— Что случилось после того, как провалилась идея со стрелой?

— Анни было так грустно, что ее сердце разбилось на тысячу осколков, и когда она плакала, маленькие осколки изливались из ее слез и падали в ладони. Они не сливались, а превращались в алмазную пыль. Птицы всегда ищут блестящие вещи, и одна маленькая ворона увидела блеск бриллиантов и полетела обратно в мир рассказать об этом друзьям. Вскоре прилетела гигантская стая. Когда Анни их заметила, она сдула пыль на Джереми, так что он засверкал, и вороны, конечно же, захотели забрать его в свой дом в лесу.

Я услышала шум голосов на заднем фоне. Вернулись остальные ученики.

— А как вороны покинули подземное царство? — спросил Джереми. — Мне казалось, что оттуда нет выхода, даже для животных.

— У животных все по–другому. — сказала я.

— Неа, — ответил он. — Животные умирают. Я часто вижу их раздавленные тела на улице.

Я услышала, как учительница говорит ребятам садиться и занимать свои места. У меня осталось мало времени, чтобы окончить историю.

— Ты когда-нибудь видел мертвую ворону на улице?

Он замолчал ненадолго, задумавшись.

— Нет.

— Вот видишь! У ворон все по–другому.

— Но вороны недостаточно сильные, чтобы тащить человека, — сказал он с волнением, а я начала переживать, что у него зародится пожизненная фобия ворон.

— Это были не обычные вороны из нашего мира.

— Но ты только что сказала, что они из нашего мира.

Кажется, вороны не подойдут для спасения из подземного царства.

Я услышала, что учительница стоит совсем рядом с Джереми.

— Ты готов пойти на урок?

— Я закончу историю позже, — сказала я ему. — Тебе пора.

— Я люблю тебя, Анника, — сказал он, потому что согласно маминым указаниям, мы больше не говорим «Прощай».

— Я тоже тебя люблю, — ответила я, но полагаю, он уже повесил трубку.

Потом я позвонила маме. Не было смысла дольше откладывать звонок. Она взяла трубку после первого гудка.

— У тебя уже закончились занятия?

Прежде чем я смогла ответить, она сказала:

— У меня сорвался клиент, так что я в продуктовом магазине. Я взяла тебе замороженные энчилады¹⁸, чтобы ты их ела, пока мы будем в больнице с Джереми. Думаю, ты оценишь, ведь мы довольно долго едим только полезную пищу.

— Здорово. Спасибо, мама! — я чуть не добавила: «Эта еда лучше, чем в тюрьме», но промолчала.

— Если хочешь, я могу приготовить что-нибудь без консервантов. Я могу приготовить что-нибудь и заморозить это для тебя.

— Не стоит.

Она вздохнула, а я услышала шелест упаковки в её руках.

— Тут написано, что содержит моно- и диглицериды. Это вредно. Ты не захочешь это есть.

— Захочу.

Послышался звук, будто коробка снова отправилась в морозилку, а мама начала произносить слова, задыхаясь от волнения.

— Нет, я должна так же заботиться о твоем здоровье, как забочусь о здоровье Джереми. Я приготовлю тебе что-нибудь питательное.

— Мама, все будет хорошо. Нельзя заболеть раком, поедая энчилады.

Она надолго замолчала.

— Знаю. Я просто волнуюсь. Куплю что-нибудь другое.

Я хотела всё рассказать маме. Мне хотелось свернуться калачиком на её коленях, как в детстве, и позволить ей всё исправить. Но я не могла. Не тогда, когда она чуть не плачет над энчаладами. Ей сейчас нужно, чтобы я была сильной, чтобы я решала проблемы, а не создавала новые.

Я нетвердо стояла на ногах, но я буду держаться на плаву так долго, как смогу, чтобы она ничего не заметила.

— Уроки ещё не закончились, — сказала я. — Я звоню, потому что наш химик продлил нам проект ещё на один день, который нам очень нужен. Если вы придете домой, а меня там нет, то знайте, что Джереми у Гейба, а я с Мэдисон.

Она огорченно вздохнула.

— Лучше бы ты проводила время с семьей. Сейчас нам нужно держаться вместе.

— Знаю. Буду дома, как только смогу. Обещаю.

Она снова вздохнула, но, в конце концов, согласилась. Мы традиционно попрощались–не–прощаясь, я повесила трубку и оглядела трейлер. Мне нужно было сбежать и вернуться к Мэдисон. Я только не представляла как.

Я немного прошла к гостиной. Я всё ещё видела спину охранника через переднее окно трейлера. Иногда он через плечо заглядывал в трейлер, проверяя меня, но сейчас смотрел прямо. Мистер Блесингейм всё ещё сидел на диване, погруженный в печатание.

Я подошла к окну на кухне. Оно было запечатано, так что его никак не открыть. Я прошла к окну в гостиной напротив того, перед которым стоял охранник. У него были ручки по обеим сторонам и надпись «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД» внизу на раме. Я могла бы выбраться через это окно, если ни охранник, ни мистер Блесингейм не будут обращать на меня внимания.

Мой мозг заработал, пытаясь придумать план. Сколько времени потребуется съёмочной бригаде, чтобы поправить реквизит и переснять сцену? Часы на микроволновке показывали 14:15. Девице Мэрион нужно переодеть мокрую одежду и уложить феном волосы. Наверное, у меня достаточно времени.

Я открыла дверь в конце комнаты. Передо мной была спальня с комодом и шкафом.

— Я переодену костюм монахини, — сообщила я мистеру Блесингейму. — Так что не заходите сюда и никого сюда не пускайте, хорошо?

— Хорошо.

Он положил ногу на ногу, и я заметила, что у него разные носки, оба коричневые, но разных оттенков. Очевидно, он не самый наблюдательный человек. Можно этим воспользоваться!

Я закрыла дверь спальни и позвонила Мэдисон, пока копалась в комоде Стива. Нужно было найти какую–нибудь подходящую одежду.

— Привет, Мэдисон!

— Слава богу, ты позвонила. Нам пора отправлять в Неваду. Ты где?

Я нашла голубую футболку и бросила её на кровать.

— Я заперта в трейлере Стива Рэйли.

— Я серьёзно. Ты где?

— Я тоже. Стив посреди сцены меня узнал, и пораженный сюрпризом (или кармой), толкнул девицу Мэрион в пруд. Потом выползла змея и напугала коня, было множество криков, в основном орал режиссер, но ему помогали актёры, в итоге Стив приказал охране запереть меня в его трейлере, так что я здесь. Полагаю, он собирается обратиться в полицию, когда они переснимут сцену.

— В полицию? — Мэдисон почти шептала. — Ты позвонила родителям?

В комоде Стива лежали джинсы, но ни одна пара точно мне не подойдет. Ведь его рост выше ста восьмидесяти сантиметров. Может удастся найти какие–нибудь спортивные штаны?

— Я хочу переодеться, вылезти через окно и взять какую–нибудь лошадь. Тогда прискачу в город и найду тебя.

Длинная пауза.

— Ты сошла с ума?

Я сняла апостольник и бросила его на кровать.

— Не задавай мне этот вопрос. Тебе может не понравиться ответ.

Мэдисон тяжело вздохнула.

— Анника, ты не найдешь дорогу в Бербанке без навигатора и машины. Ты точно не доедешь на лошади.

Я открыла один из ящиков комода с такой силой, что почти выдернула его.

— Это лучше, чем сидеть здесь и ждать полицию. Что мне терять?

— Способность двигаться, если лошадь тебя сбросит. Просто начинай идти в сторону Бербанка, а я тебя встречу на машине.

Я открыла последний ящик. Нужно что-нибудь найти. Я достала пару бермуд. Они подойдут.

— Я позвоню, когда проберусь через охрану на входе. Не паркуйся близко к студии. Тебя не должны заметить.

Я положила трубку, расстегнула костюм монахини и сняла его. Потом натянула футболку и шорты Стива. Они соскользнули с моих бедер. Я огляделась в поисках чего–то, что можно использовать как пояс. В шкафу была гора обуви. Я вытащила шнурки из одной из пар, продела их через две ременных петли и плотно связала. Наконец, я положила сотовый телефон и фотографию Джереми в карман шорт Стива. Я даже не стала проверять, открыты ли окна в спальне Стива. Даже если так, то они выходят на сторону, где стоит охранник.

Держа форму монахини, я вышла в гостиную. Как бы мне отделаться от мистера Блесингейма, чтобы вылезти в окно?

Я прошла и встала перед ним.

— Я собираюсь ещё немного порепетировать. Если для Вас это шумно, то Вы можете пойти работать в спальню. Там совсем тихо.

— Вот что, — сказал он, как будто мы вели совсем другой разговор. — Не знаю, что делать с девицей Мэрион. Всё время одно и то же. Её похищают, а Робин её спасает. Я больше не в состоянии это повторять.

— Ну… — я посмотрела на костюм в моих руках, а затем — на подушки на диване. Охранник не оборачивался, чтобы проверить меня, но я не могла рассчитывать, что он продолжит меня игнорировать. Разговаривая, я засунула апостольник под подушку.

— Напишите что-нибудь совсем другое, например, про полет девицы Мэрион в пруд.

— Что это даст? — мистер Блесингейм оторвался от компьютера, но не удивился, что я заворачивала подушку в костюм монахини.

Я пожала плечами.

— Это даст мне, как зрителю, огромную радость, видеть её посреди пруда.

Уголки рта мистера Блесингейма поползли вверх, и он откинулся на диване.

— Мне это тоже доставит некоторую радость, но сомневаюсь, что смогу растянуть эту сцену на сорок четыре минуты эпизода.

— Вы можете убить её?

— У неё контракт, но … — он наклонился, снова печатая. — Может все считают её мертвой, а на самом деле у неё амнезия… — Он тут же положил палец на клавишу «Delete». — Нет. В средние века не умели лечить амнезию. Я загнал себя в угол. Какие у тебя ещё идеи?

Я положила подушку между изголовьем дивана и задней стенкой, так что казалось, будто голова покоится на диване.

— Вы можете свести её с ума. Пусть она чувствует, будто Смерть разговаривает с ней.

— Нет, слишком жутко. Она потеряет любовь зрителей.

Я проигнорировала последствия этого замечания и положила монашескую рясу на диван. Снаружи трейлера могло показаться, будто я там сидела.

Мистер Блесингейм ещё минуту работал, затем остановился.

— Должно быть что-то ещё. Что-то более значительное.

Я подошла к окну с запасным выходом, подняла занавески и выглянула, будто проверяю погоду.

— Она может умереть и попасть в Подземное Царство, а Робин Гуд будет её спасать. Он сможет придумать, как это сделать.

Мистер Блесингейм оторвался от клавиатуры и посмотрел так пристально, что я ожидала, он спросит, что я делаю. Вместо этого он сказал:

— Это уже было.

— Когда?

— Геркулес. Студия Дисней. Каждый ребенок из целевой аудитории видел этот фильм. Я могу украсть у Шекспира, но не у Диснея.

— У Геркулеса было уникальное преимущество, — сказала я с горечью в голосе. — Он бессмертен. Я с братом застряла там только со стаей ворон, которые могли бы нам помочь.

Мистер Блесингейм не ответил, просто с задумчивым видом продолжил печатать. Меня поразило, что даже мое странное заявление не потревожило его. Может, я не сойду с ума после всего этого. Может, я стану писателем.

Часы показывали 14:28. У меня больше не было времени, чтобы помочь мистеру Блесингейму продвинуться вперед.

Я повернула ручки окна с обеих сторон. И отодвинула раму в сторону, чтобы она не рухнула на землю. У меня было готово объяснение, зачем я одела подушку в костюм монахини: мне был нужен кто-то, кому можно читать монолог, и я могла объяснить, что открыла окно, так как мне нужен свежий воздух, но у меня не было разумного объяснения, почему я покидаю трейлер. Я надеялась, он не заметит. Сняв раму, я осторожно опустила её на пол прицепа. На ковер, так что она не издала ни звука.

Я последний раз взглянула на мистера Блесингейма чтобы убедиться, что он по–прежнему погружен в работу, потом тихо, как могла, с трудом вылезла из окна. Я приземлилась на землю с глухим стуком. И не стала ждать, чтобы проверить, заметил ли он мой уход и собирается ли выглядывать в окно, чтобы посмотреть, что я делаю.

Трейлеры были выстроены в ряд, не касаясь друг друга, но достаточно близко, чтобы закрывать обзор с лицевой стороны. Теперь нужно было просто оставаться за ними, пока не смогу сбежать. Я поспешила к передней части трейлера Стива, стараясь быть как можно более тихой. Я слушала голос охранника.

Его я не услышала, но услышала громкий голос из трейлера. Голос Стива. Он вернулся.

Глава 10

Я осматривала местность с края трейлера. Сейчас никого не было между трейлерами, но я слышала шаги от двери вагончика Стива и его голос:

— Она не могла уйти далеко. Наклонитесь и поищите её ноги.

А это значит, что сейчас они увидят, как я близко. Я сделала единственное, что пришло в голову. Побежала к следующему трейлеру, запрыгнула на крыло и взлетела по лестнице. Как только я оказалась на крыше трейлера, я легла на живот в надежде, что никто не догадается посмотреть наверх.

Тепло, нагретой солнцем крыши, обжигало мои руки, ноги и лицо, а мелкие железные обломки впивались в кожу. А я лежала, мечтая слиться с трейлером воедино.

Я не осмеливалась поднять голову, пока внизу раздавались голоса:

— Я ничего не вижу. Что говорит Джим, она давно ушла?

— Пару минут назад, — ответил Стив. — Она не могла просто исчезнуть.

— Я позвоню другим охранникам. Мы прочешем местность и найдем её.

Послышался звук удаляющихся шагов.

Я прислушалась к голосу Стива или звуку его шагов. Но ничего не слышала, возможно, из-за моего громкого, прерывистого дыхания. Затем я услышала шаги на крыше. Я посмотрела и увидела Стива в костюме Робина Гуда на крыше его трейлера. Он медленно приближался к пустому пространству между нами. Я оперлась на руки и колени, сомневаясь, в каком направлении бежать или что делать. Я чувствовала себя спринтером в ожидании стартового сигнала, только я не знала направления.

Он поставил руки на бедра.

— Я думал, ты сказала, что хочешь поговорить со мной пару минут.

— А я думала, ты сказал, что сдашь меня в полицию.

— Я всё ещё могу это сделать. Как ты прошла через охрану и проникла на съёмочную площадку?

Я встала на ноги и отряхнула мусор с рук.

— Послушай, мне нельзя сейчас попадать в тюрьму. Я ничего не скажу, пока ты не пообещаешь не вызывать полицию.

Он спокойно рассмотрел меня, оценивая.

— Ты застряла на крыше трейлера. Невыгодная позиция для шантажа.

Я сделала шаг назад, потом ещё один.

— Пока ты вернешься к лестнице, спустишься вниз, подойдешь сюда и взберешься по этой лестнице, я успею свалить.

Он опустил подбородок.

— Трейлеры стоят недалеко друг от друга. Почему ты думаешь, я не перепрыгну?

— Потому что тебе нужен дублер.

С самонадеянной усмешкой он отошел назад, чтобы было место для разбега. Я уже стояла далеко от своего края, так что у меня была секунда, чтоб взвесить свое решение. Смогу ли я перепрыгнуть? У него были преимущества: он выше и сильнее.

Он побежал к моему трейлеру, я — к его. Мы оба прыгнули. Недостаток навыка я восполнила решимостью. Мы пролетели мимо друг друга в воздухе и приземлились с громким грохотом.

Он повернулся и уставился на меня.

— Не могу поверить, что ты это сделала.

— Ты же не оставил мне выбора.

Его губы решительно сжались. Он был не просто в костюме — Робин Гуд отражался в его глазах. Я знала, что ему не нравится, что фальшивая актриса массовки берет над ним верх. Он снова побежал в мою сторону. Я побежала в его сторону. Но это был как раз тот случай, когда мне пригодилось умение читать людей. Я знала, что он не прыгнет. Он планировал остановиться на краю и посмотреть, как я прыгну на его трейлер.

Я тоже остановилась на краю. Мы уставились друг на друга на расстоянии меньше метра. Он улыбнулся мне со смесью удивления и уважения во взгляде. И отошел назад.

— Знаешь, в чем проблема с игрой «Камень, ножницы, бумага»?

Я тоже отошла назад, уравняв его ставку.

— В чем?

— В конце концов, ты ошибаешься.

Он побежал к моему трейлеру. Я — к его. Но на этот раз мы оба прыгнули. Глядя на него, казалось, что прыгать с трейлера на трейлер просто, но это не так. Я напрягла руки и ноги, чтобы бежать быстро. Шум наших ног на мгновение стих, когда мы пролетали мимо друг друга в воздухе.

Я приземлилась на крыше и, задыхаясь, повернулась к нему.

— На самом деле, я никогда не проигрываю в «Камень, ножницы, бумага».

Он несколько раз глубоко вздохнул, и его взгляд заскользил вверх и вниз по мне, впервые полностью рассматривая меня.

— Эй, на тебе моя одежда.

— Да, прости. Костюм монахини слишком бросается в глаза.

Он сказал, осуждающе:

— Ты не можешь её украсть. Это моя счастливая рубашка.

Я посмотрела на неё.

— Ну, не думаю, что она работает. Пока удача не на моей стороне.

Он наклонил голову и рассмеялся. Я видела, как он смеется в каждой серии «Мальчишки Робина Гуда», но это по-прежнему завораживало меня. Я не могла ничего с собой поделать и просто уставилась на него.

Я услышала шаги внизу и, посмотрев, увидела Ёжика, спешащего к трейлеру.

— Вот она! — закричал он.

— Ага, я заметил, — ответил Стив. — Не поднимайтесь! Она наполовину кошка и не понимает, что у неё не девять жизней.

Охранник остановился подо мной и, тяжело дыша, проговорил что-то в ушной микрофон.

— У тебя больше нет шансов, — спокойно сказал Стив. — Спускайся.

— Ты собираешься сдать меня полиции?

— Возможно. Откуда столько беспокойства? У тебя уже были аресты?

— Нет. У меня есть брат, больной раком, и ему предстоит операция в пятницу утром, — слова вылетали в спешке, а мой голос надломился. — Я не могу заставить родителей четыре часа сюда ехать, чтобы внести за меня залог.

Черты лица Стива стали мягче, и он ближе посмотрел на меня.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

Он выругался себе под нос, а его глаза загорелись от эмоций, которые я не могла понять.

— Спускайся и подожди меня в моем трейлере. Я не стану сдавать тебя полиции.

Когда я добралась до входа в трейлер, Стив и Ёжик уже меня ждали. Полинезийский охранник быстро к нам приближался. Наверное, они думали, что я собираюсь сбежать.

Стив указал рукой на дверь.

— Сперва леди.

Ничего не отвечая, я поднялась по ступенькам, зашла внутрь и угрюмо села на диван. Если он не собирался сдать меня полиции, то почему просто не отпустил, чтобы покончить с этим? Наверное, он собирается прочесть мне огромную лекцию, и, честно говоря, я не хотела слушать, какие законы я нарушила и как я ужасно поступила, приехав сюда, чтобы помочь брату.

Если бы Стив был прямолинеен со мной во время баскетбольного матча, то всего этого можно было бы избежать. Я бы узнала вчера вечером, что у него нет ни капельки сострадания в крови, и уже ехала бы домой. Домой, чтобы принять провал своей миссии.

Стив и охранники вошли в трейлер. Мистер Блесингэйм стоял, высунувшись из окна и глядя в небо.

— Что за шум на крыше?

Стив снял шляпу и бросил её на диван.

— Этот шум создавали моя фанатка и я, прыгая с трейлера на трейлер.

— Я не твоя фанатка, — сказала я.

— Прошлым вечером ты говорила по-другому.

— А я помню, что ты довольно быстро меня раскусил.

Мистер Блесингэйм обвиняюще ткнул пальцем в Стива.

— Ты прыгал через трейлеры? Дин убьет тебя, если узнает. Страховая компания тебя убьёт. Ты понимаешь, что мы только на середине сезона? Ты хочешь, чтобы у меня произошел сердечный приступ?

Стив повернулся ко мне.

— Вот поэтому мне и нужен дублер.

Мистер Блесингэйм взглянул на меня и указал на меня рукой.

— И, кстати, что с этой девушкой? С каких это пор ты используешь свой трейлер как тюрьму, и когда я успел стать тюремщиком?

— Я никогда не просил тебя быть тюремщиком, — Стив скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. — Я просто сказал, что нормальный человек поинтересовался бы, зачем кто-то создает фальшивую монахиню, а затем вылезает из окна.

Мистер Блесингэйм взял свой ноутбук с дивана и засунул его под мышку.

— Ну, я ненормальный, я — писатель.

Он подошел ко мне, пожал мою руку и одобрительно кивнул.

— Знаешь, ты подкинула мне великолепную идею для следующей серии. Девица Мэрион спасается самостоятельно и убегает, только она не догадывается, что убегает от Робина Гуда. Это будет феерично.

С этими словами он вышел из трейлера, насвистывая. Мы все уставились на него.

— Он прав, — сказал полинезийский охранник. — Он ненормальный.

Стив сел на диван передо мной. Охранники стали по обе стороны от двери, будто они были на службе, хотя они и правда были на службе.

— Окей, — сказал Стив, наклонившись вперед. — Для начала, кто ты?

— Обещаешь, что не сдашь меня полиции?

— Обещаю.

Я немного расслабилась на диванных подушках.

— Меня зовут Анника Труман.

— Хорошо, Анника Труман. Как ты попала сегодня на съемочную площадку?

Мое имя странно прозвучало из его уст. Сейчас он не играл для телевидения. Он сидел напротив и смотрел на меня глазами, способными превратить девушку в немую. Я прогнала это ощущение и выложила ему всю историю. Начиная с того, как я пообещала Джереми исполнить два желания, и до того, как я положила змею в коробку с реквизитом.

Стив медленно покачал головой.

— Ты принесла змею туда, где есть лошади?

— Я не сделала бы этого, если бы знала, что это цветы для вашей сцены. Я очень извиняюсь за все крики, за людей в пруде и за то, что лошадь потопталась по маленькой деревне…

Я услышала, как позади полинезийских охранник усмехнулся. Стив пристально на него посмотрел.

— Змею нашли? — спросила я. — Её аквариум в гримерном трейлере.

Ёжик ответил:

— Да, один из рабочих сцены поймал её. Я ему сообщу.

Он вытащил портативную рацию и что-то в неё сказал.

— Послушай, Анника, — сказал Стив, и звучание моего имени из его уст снова привело меня в смятение. — Я очень сожалею о твоем брате…

— Джереми, его зовут Джереми.

— Я очень сожалею о Джереми.

— Хочешь, покажу его фотографию? — до того, как он успел ответить, я вытащила фотографию из кармана. Но Стив так и не выразил заинтересованности, он уже отказывал мне своими глазами. Так что сперва я протянула фотографию охранникам. Когда они будут смотреть на фото Джереми, их не станут мучить угрызения совести.

— Это Джереми на Хэллоуин, — сказала я. — Он настоял на костюме Робина Гуда. Мы перерыли всю округу, чтобы найти ботинки, похожие на те, что в шоу.

Ёжик взял фотографию.

— Красивый ребенок, — одобрительно кивнул он и передал фотографию второму охраннику.

Полинезийский охранник достал кошелек из кармана.

— Позволь мне дать немного денег для него.

Я забрала фотографию из его рук.

— Не нужно. Я приехала не за деньгами.

Ёжик тоже достал кошелек. Он вложил чек на двадцать долларов в мою руку.

— Уверен, что медицинские счета будут расти.

Стив пересек трейлер и присоединился к нам.

— Я уже предлагал ей деньги. Знаете, я не совсем бессердечный, — он взял фотографию из моих рук. — Почему больные дети всегда такие милые? Почему ни один из них не выглядит как тролль, так чтобы я не чувствовал вины, отказывая ему.

Я шагнула ближе к Стиву с рукой поперек груди и стала умолять:

— Пожалуйста, навести его. Это будет значить так много для Джереми. Я обещала ему, что его желание исполнится. Я заставила его поверить. Если он поверит, что желания исполняются, то поверит, что он переживет операцию.

Он вернул мне фотографию и склонил голову.

— Я бы поехал, если б мог, но у меня уже расписан весь остаток недели. Сегодня в пять у меня встреча кое с кем. Завтра я работаю, а завтра вечером — церемония награждения. Я должен там быть, и где-то посреди недели мне нужно выучить следующий сценарий.

— Хендерсон всего в четырех часах пути, может трех с половиной, если ты поедешь так же быстро, как я. Если мы сейчас отправимся и нигде не будем задерживаться, то ты вернешься вовремя…

— И буду настолько вымотанный, что буду в не кондиции для завтрашних съемок.

— Ты можешь поспать, пока я поведу машину, — предложила я, но по выражению его лица поняла, что он даже не рассматривает возможность поехать со мной. В горле стало тесно, стало неожиданно трудно говорить, но я продолжила. Я высказала свое самое страшное переживание, которое я всегда прогоняла прочь, как только оно всплывало. Я открыто произнесла это, прямо и болезненно, чтобы показать Стиву.

— Джереми может не пережить операцию; ему всего шесть, и он может умереть в пятницу утром. Больше всего на свете он хочет, чтобы ты пришел навестить его. Прости, что ворвалась в твою жизнь вот так, но я подумала, что если смогу поговорить с тобой, если ты поймешь… — я удерживала свой взгляд на нем, ища знак, что он может пойти на уступки. — Ты мне нужен, чтобы исполнить только одно его желание.

Он закрыл глаза, будто избегая моего пристального взгляда.

— Не знаю, сколько у меня осталось времени с Джереми, — продолжила я. — Но я вчера потратила это время на то, чтобы приехать сюда и поговорить с тобой. Неужели ты не можешь выкроить полдня из своего расписания, чтобы повидать его?

Наши глаза встретились, он ничего не говорил. Я не дышала, как будто это как-то могло мне помочь. Затем он отвел от меня взгляд.

— Я могу позвонить твоему брату перед операцией. Могу подписать фотографию. Я даже подарю ему одну из моих стрел, но у меня нет времени навестить его.

Я была уверена, что мне удалось уговорить его поехать со мной. Даже охранники, которые сначала вели себя так, будто с удовольствием пообломали бы мне конечности, смягчились. Но не Стив Райли.

Я почувствовала острые уколы разочарования в своем сердце. У нормальных людей они превратились бы в слезы, но у меня они трансформировались в приступ гнева. Но все-таки я постаралась унять дрожь в голосе.

— Настоящий Робин Гуд поехал бы со мной.

Стив перекрестил руки.

— Ага, возможно, потому что настоящему Робину Гуду не приходилось все свое время тратить на продвижение сериала. И ещё ему не приходилось брать уроки фехтования, бокса и стрельбы из лука, а также проводить больше двух часов в день в тренажерном зале, потому что кому-то приспичило снять сцену без рубашки.

Я понимала, что нет ничего хорошего в том, чтобы злить Стива, когда он всё ещё мог обвинить меня в незаконном проникновении, но в тот момент мне просто хотелось сделать ему больно.

— Ты совсем не похож на Робина Гуда. На самом деле, если бы ты жил в средние века, ты бы тусовался в окружении короля Джона, чтобы каждый знал, какой ты важный и знаменитый. Тебя вообще не заботит помощь другим.

Он медленно выдохнул, в его глазах появилась жесткость.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — он обвел рукой вокруг трейлера в доказательство своих слов. — Я больше времени провожу в роли Робина Гуда, чем это делал сам Робин Гуд, и держу пари, я бы победил его в стрельбе.

— Спорим, что ты даже меня не сможешь победить.

— Ага, как же, ты проиграешь этот спор.

Я шагнула к нему.

— Ты готов поставить на это? Давай проведем соревнование по стрельбе. Если я выиграю, ты — мой на… — Я решила добавить небольшой запас времени, — Одиннадцать часов. Если ты выиграешь, я больше никогда тебя не потревожу и обещаю, что не стану звонить таблоидами и рассказывать им, насколько ты ужасен.

— Насколько я ужасен, потому что не бросил все и не уехал в Неваду с какой-то незнакомкой? Думаешь, таблоиды заинтересуются такой историей?

Я пожала плечами и улыбнулась.

— Я симпатичный подросток с больным маленьким братом. И толпа людей видела, как ты приказал охранникам запереть меня в твоем трейлере.

Стив прошелся по мне взглядом, оценивая.

— Кто ты, меркантильный подросток?

— Я могу заплакать перед телекамерами, если захочу, — солгала я и протянула руку, чтобы пожать его. — Итак, мы заключаем пари?

Он посмотрел на потолок и затем снова на меня, его разочарование было очевидным.

— И когда я выиграю, ты обещаешь, что не станешь умолять, преследовать или шантажировать меня?

— Обещаю. — Он пожал мою руку.

Это глупо, знаю, но я почувствовала покалывание там, где он прикоснулся ко мне. Я подумала: Стив Райли держит меня за руку.

Глава 11

Мы установили мишень позади трейлеров, а потом Стив и я встали на расстоянии шести футов от неё. Стив натянул тетиву и установил стрелу, не глядя на меня. Мышцы на его руках напряглись, а его глаза сузились, всматриваясь в цель. Он на секунду придержал стрелу, а затем отпустил её в полет. Я поняла, что это отличный выстрел ещё до того, как стрела попала в цель, прямо в яблочко. Победить его будет сложно, но не невозможно.

Он протянул мне лук и стрелы.

— Я сожалею, Анника.

— Не извиняйся до тех пор, пока не поймешь, о чем ты сожалеешь, — я натянула тетиву. Лук Стива был больше моего, и я надеялась, что это мне не помешает. Я крепко держала лук и оценила расстояние. За моими плечами были тысячи выстрелов, бессчетное количество попаданий в яблочко, но ни один из них не имел такого значения как этот. Я могла попасть в яблочко, если из-за нервов у меня не дрогнет рука.

Это ради Джереми, убеждала я себя. Выстрел должен быть удачным.

Я выпустила стрелу, надеясь, что она полетит прямо. Я почти молилась, но только почти.

Стрела пела, пролетая по воздуху. Она ударила точно в яблочко, в самый центр.

Я улыбнулась и вернула Стиву лук.

Теперь ты знаешь, о чем сожалеешь. Ты сожалеешь, что придется ехать в Неваду с незнакомкой.

Он уставился на мишень с открытым ртом, затем повернулся ко мне.

— Как ты это сделала?

— Я президент школьного стрелкового клуба, — я пожала плечами и ухмыльнулась ему. — А ты думал, я смотрю твой сериал из-за любовной линии, так ведь?

Вышли охранники, одновременно качая головами.

— Хороший выстрел, — сказал Ёжик.

— Спасибо, — я улыбнулась Стиву. — И я изменила свое мнение о твоей рубашке. Оказывается, она действительно может приносить удачу.

Стив взмахом руки указал на меня.

— Она президент школьного стрелкового клуба! И она вообще не упомянула об этом.

— Хороший клуб, если она тебя победила, — прокомментировал Ёжик. — Сколько вы тренируетесь в неделю?

Стив скрестил руки и мрачно посмотрел на охранника.

— Не хочу это обсуждать.

Я снова пожала плечами.

— Если тебя это утешит, уверена, что ты бы победил меня в фехтовании.

Он мрачно уставился на меня.

— Ты же жаждешь реванша?

— Нет. Мы заключили пари, и я выиграла. Возьмешь свою машину или поедем на моем минивэне? Только должна предупредить, там могут быть голуби и кролики. Не уверена, смогла ли Мэдисон от них избавиться.

Стив зарылся пальцами в свои волосы, а затем протянул ко мне руки, будто желая что-то показать.

— Я не могу поехать. Я должен сделать здесь кучу всего. Завтра съемка, а церемония награждения — очень важное мероприятие. Там будет продюсер, с которым мне нужно пообщаться…

— Ты обещал, — я уперла руки в бедра. — Ты держишь свое слово или нет?

— Я не могу взять и поехать с тобой. Я ничего о тебе не знаю. Твои родители хотя бы в курсе, что ты здесь?

Я слегка ухмыльнулась ему.

— Об этом нужно было думать до того, как ты пообещал поехать со мной.

Стив посмотрел на небо, затем снова на меня.

— Хорошо. Я твой на одиннадцать часов и только на одиннадцать. Или меньше, если это не займет много времени. Я поговорю с твоим младшим братом и уеду. Я не буду трепаться с твоими подружками, позировать для фотографий или давать эксклюзивное интервью для местной газеты. Я приеду и уеду. Понятно?

Он пошел обратно к трейлеру, сжимая лук. Я отправилась за ним, доставая мобильник, чтобы проверить время. Было немного после трех тридцати.

— Хорошо. Меня не волнует все остальное. Но, эмм, ты не мог бы взять с собой костюм? Потому что ты должен быть одеть как Робин Гуд.

Он взглянул на меня, его челюсти сильно сжались.

— Хочешь, чтобы я приехал к вам в белокуром парике, тунике и зеленых лосинах?

— Джереми в первом классе. Он не понимает, что ты актер. Он считает тебя настоящим Робином Гудом.

— Час от часу не легче, — Стив толкнул дверь трейлера. Я вошла следом за ним.

Первое, что сделал Стив, оказавшись внутри, — это позвонил своему личному ассистенту и объяснил ему ситуацию. Тот сразу пришел в трейлер. Стив представил его как Рона Боско и сам в разговоре называл его Рон, но с того момента, как он вошел, было очевидно, что все остальные называют его мистер Боско. Мужчина был чрезвычайно серьезным. Возможно, в прошлой жизни он был калькулятором. Такое чувство, что вся его жизнь состояла из строк и столбцов с числами.

Мистер Боско оглядел меня, явно недовольный, а потом прошел со Стивом на кухню, где приглушенным тоном прочитал ему лекцию о том, почему поехать со мной — плохая идея. Стив продолжал оправдываться: «Знаю. Знаю. Но я обещал. Вернусь, как только смогу».

Мистер Боско открыл ноутбук и настоял на проверке в интернете, будет ли быстрее улететь на самолете в Лас-Вегас, а оттуда доехать до Хендерсона. Оказалось, не быстрее. К тому же Стиву не хотелось оказаться в толпе в аэропорту. Тогда мистер Боско проверил возможность аренды чартерного самолета, что было еще более сложным и дорогим, но он не смог связаться с нужной компанией и не знал, когда они ему перезвонят. Он все-таки считал, что арендовать самолет завтра после съемок и вернуться до церемонии награждения было лучшей идеей.

Стив отклонил эту идею, так как они не смогли дозвониться в компанию. Кроме того, такой план не оставлял запаса времени. Он боялся опоздать на церемонию награждения.

Я реагировала на всё это, подсознательно смотря на часы и кусая ногти. Мистер Боско потратил полчаса, пытаясь спасти время Стива. Наконец, Стив отошел от компьютера и заявил, что проще всего будет отправиться в Неваду прямо сейчас.

Когда мистер Боско смирился, что не сможет отговорить Стива поехать со мной, он снова оглядел меня, на этот раз с кислым выражением лица, и предложил подписать договор о неразглашении. Я серьезно. У него были документы в портфеле. Соглашение гласило, что я никогда не передам прессе или репортерам ничего из того, что Стив будет говорить или делать в моем присутствии. Также я не стану подавать на него в суд ни по каким причинам.

Каким параноиком надо быть, чтобы таскать с собой такие бумаги?

Стив позвонил в костюмерную и попросил принести новый костюм Робина Гуда. Я заодно попросила принести мою одежду, которую я оставила в углу гримерной, когда переодевалась в средневековое платье.

Стив вернулся в комнату, чтобы упаковать дорожную сумку и переодеться в обычную одежду, и прежде чем уйти, он сказал мне подождать в гостиной.

— Рон составит тебе компанию, — пообещал он.

Голосом, который я не ожидала услышать, он обратился к Рону:

— Не дай ей попасть в неприятности, что бы вы ни делали, и не заключай с ней пари, особенно на стрельбу из лука, и не играй в «Камень, ножницы, бумага».

Из гардеробной пришла женщина с костюмом Стива и доложила, что кто-то уже нашел мою одежду, решил, что она принадлежит Эсме, и отправил с другой грязной одеждой для стирки на чистку. Она пообещала выслать одежду мне на дом, когда её доставят.

По правде говоря, я не возражала против одежды Стива. Мне даже нравилась его счастливая рубашка.

Прежде чем мы уехали (а к этому моменту уже было почти четыре-тридцать) мистер Боско дал Стиву наличные. Телезвезды сами не ходят к банкоматам, для этого у них есть личные ассистенты. Деньги нужны были на бензин и еду. Я чувствовала неловкость, что Стиву приходится за все платить, но мой кошелек был у Мэдисон, а Стив уже отклонил мое предложение отвезти его в Неваду на минивэне. Конкретно, он сказал:

— В пять у меня встреча с Карли, и я не собираюсь подъезжать к ресторану на минивэне с двумя девочками-подростками и кучей живности.

Он попытался дозвониться Карли, чтобы отменить встречу, но она не брала трубку, а он не хотел просто не явиться на встречу. Он сказал мне, что просто заедет в ресторан и предупредит её, что не может остаться.

Я пыталась вручить ему деньги, которые мне дал охранник, чтобы заплатить за бензин, но он недоверчиво посмотрел на меня, как будто я его оскорбила.

— Я не возьму у тебя деньги. Ни сейчас. Ни когда-либо.

Пока мистер Боско изучал расписание полетов, я позвонила Мэдисон и объяснила ей, что она может ехать домой, потому что я поеду со Стивом. Не скажу, что я очень хотела проводить время с мистером Подпиши-форму-о-неразглашении-прежде-чем-общаться-со-мной. Просто я подумала, что ему будет проще нарушить слово, если меня не будет с ним в машине.

Мэдисон страшно беспокоилась, что я проведу четыре часа в машине с незнакомцем, правда ещё больше она переживала, что я не найду дорогу домой. Пришлось заверить её, что в телефоне Стива есть GPS, и что он уже вбил туда мой адрес.

— Периодически звони мне, чтобы я знала, где вы, — сказала она и добавила. — Подожди, у меня в машине зарядка от твоего телефона. Тебе хватит зарядки? Есть ли у Стива телефон?

— Все будет в порядке, — успокоила я её. Но после того как повесила трубку, я отключила сотовый телефон, чтобы сохранить заряд аккумулятора.

Как выяснилось, мы не стали брать машину Стива. Его, как и большую часть актеров сериала, отвозил на съемочную площадку личный шофер, так что он взял машину студии — бежевый BMW. Видимо, это одна из привилегий звезд: можно одолжить дорогущую машину, просто уведомив об этом.

Сначала Стив ничего не говорил, пока мы ехали. Я думала, он злится из-за необходимости ехать со мной, так что я слушала радио и тоже молчала. Когда мы были рядом с Беверли Хиллз, Стив снова сказал мне, что сделает встречу с Карли как можно более короткой.

— Я думала, вы с Карли расстались, — сказала я.

— Так и есть. Мне просто нужно забрать книги, которые она у меня брала.

Я повернулась на сидении и посмотрела на него.

— Правда? А что за книги?

Он уставился на меня.

— Удивлена, что я читаю книги?

— Нет, удивлена, что она читает.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Ну, люди, которые записывают видео, где они вращаются на песке в окружении целого взвода спасателей, как правило, не слишком начитанные.

— Спасатели не ходят взводами.

— Ты не ответил на мой вопрос про книги.

Он смотрел на дорогу, а не на меня.

— В основном, исторические романы.

— Впечатляет. Беру свои слова про неё обратно.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Ну, это могло бы впечатлять, если б она когда-нибудь их читала, но это не так.

Я улыбалась, потому что я была права.

— Я всё равно впечатлена тем, что ты их читаешь.

— Не стоит. Я начал читать про Средневековье, чтобы подготовиться к роли, а потом обнаружил, что мне интересна история, — он взглянул на часы в машине и скривился. Они показывали пять часов. — Я опаздываю на десять минут.

— Прости, — я чувствовала укол вины, что увозила его. А потом ужасная мысль пришла в мою голову. — Вы пытаетесь наладить с ней отношения?

Он повернулся ко мне.

— Нет, с чего ты это взяла?

— Обычно, когда расстаешься с кем-то, а потом снова предлагаешь встретиться с ним за ужином, то есть скрытые мотивы.

Он покачал головой.

— Не в этот раз. На самом деле она предложила встретиться за ужином.

— О, нет, — я прикрыла рот пальцами. — Это даже хуже. Она хочет вернуться к тебе, а я этому мешаю.

Он сдвинул брови.

— Нет, она просто возвращает мои книги. Это дружеский, расставляющий все по местам ужин.

Это не избавило меня от чувства вины, а он был явно не в курсе, как женщины пытаются вернуть мужчин.

— Предложи ей поехать с нами. В пути у вас будет куча времени, чтобы восстановить отношения.

— Мы не собираемся восстанавливать отношения, — чётко сказал он. — Не делай поспешных выводов.

Больше он не сказал ни слова по пути в ресторан.

Периодически я тайно посматривала на него, на его загорелые руки, лежащие на руле, на мускулистые плечи и безупречный профиль. Казалось несправедливым по отношению к остальной части человечества, что его черты настолько идеальны. Это особенно меня раздражало, потому что мои мысли все время уплывали в этом направлении, и я не могла думать ни о чем другом. Его внешность могла свести с ума даже рациональную девушку, а последнее, что мне было нужно — влюбиться в парня, которого через несколько часов я никогда больше не увижу.

Я заставила себя смотреть в окно, а не пялиться на него. Кажется, он не обратил на это внимания.

Мы подъехали к Холанд Гриль, приятному летнему кафе с висящими корзинами с цветами, огромными окнами со ставнями, и музыкой, доносящейся до тротуара. Несколько пар ужинали во внутреннем дворике за оградой. Скатерти развевались на ветру. Это было очень романтичное кафе, и я заинтересовалась, Карли ли выбрала это место.

Перед рестораном все места были заняты, поэтому Стив припарковался на противоположной стороне улицы неподалеку. Прежде чем закрыть дверь, он повернулся ко мне с серьезным взглядом.

— Не выходи из машины. Я постараюсь побыстрее.

Я наклонилась к нему.

— По крайней мере, перенеси встречу с ней, тогда она будет знать, что ты не кидаешь её.

— Мы не восстанавливаем отношения, — закрыв дверь машины, он наклонил голову и улыбнулся. — Пока ты ждешь, поучись не делать поспешных выводов, о чем мы только что говорили.

Он отвернулся от меня и пересек улицу.

Я наблюдала за ним и восхищалась его походкой. Уверенный в себе. Мужественный. Бедная Карли. Держу пари, как только она его увидит, тут же пожалеет, что они расстались.

Карли ждала перед рестораном. Сперва я её не заметила, потому что она была в солнечных очках, и, ну, потому что она была одета в обычную одежду — джинсы и блузку, в отличие от черной кожаной мини-юбки и сетчатых чулок, в которых она обычно появлялась с тех пор, как вышел её последний альбом.

Когда подошел Стив, Карли передвинула очки на макушку и улыбнулась ему. Она подошла к нему и, когда они встретились, пожала его руку и поцеловала его в щеку. Закончив целовать его, она не отпустила его руку. Они стояли, разговаривая, а её взгляд бегал вверх-вниз по нему. Язык её тела был скорее не дружеским, а страстным. К тому же, у неё не было книг с собой.

А он обвинял меня в поспешных выводах. Иногда мужчины такие наивные. Я отвернулась от них и тогда заметила фотографа, прячущегося за кабриолетом на две машины впереди меня.

Я была уверена, что Стив — мистер Неразглашение-Информации, мистер У-Нас-Просто-Дружеский-Ужин— не оценит такое нарушение неприкосновенности его личной жизни. Так что я сделала первое, что пришло мне в голову. Я нажала гудок.

Это привлекло внимание Стива. Он посмотрел на нашу машину. Я усиленно жестикулировала, указывая вперед. Даже издалека отсюда я заметила, как похолодели его глаза, будто я переступила границы. Он развернулся к Карли, пожав плечами, будто не знал меня.

Вот тебе и благодарность.

К сожалению, не только Стив заметил мои знаки рукой, но и фотограф. И он направил камеру на меня. Я опустилась на сиденье, но это лишь вдохновило его подойти ближе.

Я заметила, что он был не единственным фотографом в округе. Я увидела ещё одного за деревом. Ещё один сидел за столиком во дворе, но периодически случайно снимал Карли, которая держала Стива за руку.

Фотограф с улицы подошел прямо к BMW и щелкнул меня камерой. Уверена, что с таким телеобъективом он мог получить снимки пломб в моих зубах, если б я открыла рот, чтобы что-то сказать. Он чередовал мои фотографии с фотографиями Карли, которая теперь соблазнительно стояла близко к Стиву, с рукой на его плече и с губами бантиком на лице.

Я открыла дверь машины, с грохотом захлопнула её и поспешила через улицу. Даже когда я подошла, Стив все ещё смотрел на Карли. Он ничем не показывал, что знаком со мной. Я встала прямо рядом с ним. Карли уничижительно на меня посмотрела, будто я не имела никакого права приближаться к ним. В то время как я ей сочувствовала.

— Не хотелось бы прерывать вас, — сказала я, — но причина, по которой я пыталась привлечь твое внимание ранее, это чтобы предупредить тебя, что тут вокруг фотографы. — Я жестом указала назад. — Видишь? Один прямо у машины.

Стив огляделся, впервые замечая камеры. В этот момент они все вышли из укрытий. Один со стороны здания подошел к нам так близко, что я могла слышать щелчок затвора.

Карли сузила глаза, глядя на меня.

— Что это за девушка, и почему она с тобой? — потом она вздохнула и сделала шаг назад. — И почему на ней твоя одежда?

Она сказала это слишком громко. Щелчки затвора стали чаще.

Стив схватил меня за руку, но пристально смотрел на Карли. Его лицо помрачнело, а голос стал низким.

— Откуда берутся все эти фотографы? Ты это подстроила, правда?

Глаза Карли сверкнули, она подняла подбородок.

— А что, если так? Ты это заслужил. Не могу поверить, что ты отменяешь наш ужин, в то время как другая девушка ждет тебя в машине! — Её руки сжались в кулаки, словно она хотела ударить его или меня, но вместо этого она развернулась на каблуках и убежала.

Я не успела увидеть, куда она пошла, потому что Стив схватил меня за локоть и потянул обратно через дорогу. Фотографы запечатлевали каждый наш шаг на пленку.

— Кто твоя новая девушка? — прокричал один из них.

— Ничего не говори, — проинструктировал меня Стив.

Я не говорила. Не могла.

— Как тебя зовут? — снова обратился ко мне фотограф.

Другой добавил:

— Где вы познакомились?

Они стояли на нашем пути к машине. Стив остановился перед ними, продолжая удерживать меня за локоть. Как будто он думал, что они утащат меня прочь от него.

— Отойдите от моей машины, — сказал он им.

Но они не сдвинулись с места, а фотограф из ресторана встал за нами. Я чувствовала себя окруженной, пойманной в ловушку.

— Зачем ты пришел встретиться с Карли, если у тебя новая девушка? — спросил ресторанный фотограф.

— Эсме знает про вас?

— Она правда одета в твою одежду?

Фотограф из-за дерева присоединился к остальным.

— Сколько тебе лет? — он сделал ещё одну мою фотографию и опустил камеру. — Ты выглядишь не старше четырнадцати.

Я возмущенно выдохнула.

— Мне семнадцать.

Стив вздрогнул, и я вспомнила, что не должна была ничего говорить. Он сказал:

— Она просто подруга. А теперь, пожалуйста, отойдите от машины. Нам нужно на встречу с её семьей.

Но они по-прежнему стояли на месте. У тротуара должен был начаться приступ клаустрофобии.

— Если она просто друг, почему она в твоей одежде?

Стив не ответил. Вместо этого он развернулся и потянул меня обратно мимо фотографов через дорогу в ресторан.

Мы вошли внутрь. Я почувствовала запах еды, но не ощущала голода. Стив спросил у хостес, может ли она предоставить нам отдельную комнату, чтобы сделать телефонный звонок. Без лишних расспросов она проводила нас в кабинет и попросила его дать ей знать, если нам понадобится что-то ещё. Пока она говорила, её ресницы дрожали, и она улыбалась Стиву.

Только когда дверь захлопнулась, Стив отпустил мой локоть. Он достал мобильник и посмотрел мне в глаза.

— Две минуты, — сказал он. — Не могу поверить, что ты не продержалась и двух минут, прежде чем заявить репортерам, что тебе семнадцать.

— Я ведь не выгляжу на четырнадцать, правда?

— Нет, — он нажал кнопку быстрого вызова и поднес телефон к уху. — Парень надул тебя, заставив сказать, сколько тебе лет, и ты повелась на это. Сейчас они все опубликуют … — на его звонок ответили, и он остановился посреди фразы и начал другой разговор.

— Здравствуйте, сержант Гарсия, это Стив Райли. Я сейчас в Холанд Гриль и тут куча фотографов загородили мою машину, так что мне до неё не добраться. Вы можете прислать инспектора, чтобы убрать их оттуда? — последовала короткая пауза, затем Стив продолжил. — Отлично. Благодарю Вас.

Он попрощался, заблокировал телефон и убрал его в карман.

— У тебя полиция на быстром наборе? — спросила я.

Он заворчал:

— Ты не поверишь, как часто она бывает нужна.

Он подошел к окну и выглянул через щель в жалюзи. Я уставилась на него, скользя глазами по силуэту его лица. Он на самом деле был невероятно красив.

— Они все ещё здесь? — спросила я.

— Ага, разговаривают по телефонам, — он приложил руку к виску, будто у него начиналась головная боль. — Почему ты не осталась в машине, когда я попросил тебя об этом?

— Потому что, мне казалось, ты сильно переживаешь о конфиденциальности твоей личной жизни. Я решила, что ты захочешь узнать о фотографах. К тому же, ваша встреча с Карли не выглядела просто дружеской.

— Да, она считала по-другому.

— Я говорила тебе, что она хочет тебя вернуть, — слова укололи меня, хоть и не должны были. Меня ведь не касается, с кем он встречается.

— Скорее ей хочется привлечь к себе внимание перед выходом нового альбома, — он покачал головой. — Я должен был заподозрить неладное, когда она пригласила меня на ужин в пять часов. Если знаменитость предлагает встречу на улице в то время, когда освещение идеально, стоит быть осмотрительным.

— Это бессмыслица, — я на секунду представила себе Карли: горькие песни о расставании, которые она записала, то, как она заманила его в ресторан и бросилась на шею, как накричала на меня и умчалась прочь. — Она ведет себя так, будто ты её бросил, а не наоборот.

Он ничего не сказал, просто снова выглянул в окно.

Тогда все стало по местам.

— Ведь это ты её бросил?

Он повернулся ко мне, и по выражению его лица я точно могла сказать, что была права. Он пожал плечами, вместо того, чтобы признать мою правоту.

— Неважно. Сейчас важно лишь то, что мы собираемся провести вместе несколько часов, и ты должна меня слушаться. На будущее: если я говорю тебе оставаться в машине — ты остаешься в машине.

— Я бы не стала выходить, если бы ты обратил на меня внимание, когда я в первый раз пыталась предупредить тебя о папарацци.

— Я думал, ты просишь меня поторопиться, чтобы мы могли отправиться в путь.

Я подошла к столу и с глухим грохотом уселась на стул.

— Я не такая наглая.

Он засмеялся, но я не видела ничего забавного, так что удивленно выгнула брови.

Он прислонился к стене и оглядел меня.

— Ты пробираешься на стадион и в студию, притворяешься теми, кем ты не являешься, приносишь змею туда, где есть лошади, сбегаешь из моего трейлера, крадешь мою счастливую рубашку и после обижаешься, что я считаю тебя наглой?

Я откинулась на стуле и сложила руки на груди.

— Есть разница между быть решительной и быть наглой.

Он снова рассмеялся.

— Ты-то должен понимать. Иногда приходиться брать все в свои руки. Я просто поступала так, как поступил бы Робин Гуд.

Веселое выражение не сходило с его лица.

— Именно поэтому многие герои сериала мечтают вздернуть Робина Гуда на виселице.

— Пожалуйста, не ругай меня. Ты бы сделал то же самое, если бы это помогло твоему младшему брату.

Он на мгновение напрягся, и я вспомнила, что он отдалился от своей семьи.

Я постаралась смягчить последнее предложение.

— Я имею в виду, если бы у тебя был младший брат. Я не знаю, есть ли он у тебя.

— Есть, — подтвердил он. — Твоего возраста.

— Ой, — в комнате повисла неловкая тишина. Казалось, я должна была ещё что-то сказать.

— Вы близки?

— Были когда-то, но сейчас моя семья живет в Эпл Вэлли, — должно быть он увидел мой недоуменный взгляд, потому что добавил. — Это в девяносто милях отсюда, так что мы больше не видимся.

Девяносто миль не казались мне таким уж далеким расстоянием, но я не стала заострять на этом внимание.

Спустя несколько минут приехала полицейская машина и папарацци разбежались. Мы прошли к машине, на этот раз Стив не держал меня за руку.

Я не должна была сожалеть об этом, но так и было.

Глава 12

Мы отъехали от ресторана и продолжили маршрут по улицам Беверли Хиллз. Почти сразу застряли в пробке. И не в нормальной пробке, к которой я привыкла. Мы застряли в сумасшедшей, в-Калифорнии-слишком-много-людей пробке. Мы больше часа выбирались из Лос-Анджелеса, а потом продолжили ехать урывками по шоссе I-15.

Пока мы тащились по дороге, Стив расспрашивал меня о Джереми и о том, каким он ожидает увидеть Робина Гуда. Так что некоторое время я рассказывала о брате. А потом я чередовала рассматривание машин вокруг, взгляды на спидометр и ожидание, когда сменится время на электронных часах 6:37… 6:38…

— Расскажи мне ещё что-нибудь о Джереми, — попросил Стив.

— Зачем?

— Потому что ты расслабляешься, только когда говоришь о нем. Боюсь, если мы ещё простоим в пробке, то ты просто исцарапаешь подлокотник.

— Я не могу ничего исцарапать, — ответила я. — Я подстригла ногти в трейлере. — Но всё-таки я рассказала ему ещё немного о Джереми. Я говорила больше часа. Я вывалила на него даже то, что обычно не рассказываю незнакомцам, например, рассказ о моей поездке в магазин игрушек и о мужчине в кожаной куртке, который гонялся за мной по магазину.

Эта история вызвала у Стива улыбку.

— Бедняга. Он не знал, с кем связался — с реинкарнацией Робина Гуда в девчачьем обличии.

Наконец я сказала:

— Я уже долго говорю. Твоя очередь. Расскажи что-нибудь о себе.

Он продолжил смотреть на дорогу.

— Мне казалось, ты обо мне уже всё знаешь. Два спектакля на Бродвее, три фильма, реклама зубной пасты…

— Уверена, что-то ускользнуло от моего внимания.

— А может и нет. Я не так интересен.

После того, как я выболтала ему все свои секреты, это прозвучало как ушат холодной воды. Будто он считал, что мы все ещё незнакомцы, или, что ещё хуже, он не доверял мне. Сейчас я думаю, что второе утверждение верное. Я ни разу не дала ему повода доверять мне.

Я выглянула в окно.

— Полагаю, что нет.

— Ты полагаешь, что я не так интересен? — уточнил он.

— Я лишь соглашаюсь с тобой. Кажется, знаменитости ждут именно такого обращения.

На его лице появилась усмешка.

— Теперь ты считаешь меня типичной самовлюбленной телезвездой?

— Ну а как я могу понять разницу, если ты ничего о себе не рассказываешь?

Он пристально посмотрел на меня.

— Как ты поняла, что именно я бросил Карли?

Я не поняла, зачем он ушел от темы. И пожала плечами.

— По тому, как она смотрела на тебя.

— И ты знала, что Карли планировала не просто ужин, ещё до того, как мы доехали до ресторана. Откуда?

Я снова пожала плечами.

— Я девушка. Я знаю, какие мысли в голове у девушек.

Особенно, когда речь идет о привлекательных парнях.

Он проницательно посмотрел на меня.

— Именно поэтому я и не хочу тебе ничего рассказывать о себе. Знаешь, что я знаю о тебе, Анника? Ты из тех девчонок, которые всегда получают, что хотят. Ты улыбаешься — и перед тобой открываются двери, а если нет, ты не чураешься манипулировать людьми и событиями. Я знаю этот типаж. Карли такая же.

Я протестующе открыла рот, но он поднял руку.

— Я не говорю, что не восхищаюсь твоей уверенностью, потому что как раз восхищаюсь. Но дело в том, что ты умнее Карли, и у тебя лучше развита интуиция, чем у большинства людей, и это меня беспокоит. Я в машине с более умной и хитрой версией Карли. Ты на моем месте тоже следила бы за тем, что рассказываешь о себе.

Я откинулась на спинку кресла.

— Не знаю, считать ли это комплиментом или оскорблением.

— И тебе только семнадцать, — сказал он.

— А тебе только девятнадцать, — отметила я.

— Ага, девять из которых я провел в Голливуде. Голливудские годы, они как у собак, так что на самом деле мне…

— Семьдесят три.

— И ты считаешь в уме. — Он вздохнул. — Я больше ничего тебе не скажу.

— Почему? Ты что-то скрываешь?

Он улыбнулся.

— Конечно. Каждый что-то скрывает. Держу пари, ты тоже что-то скрываешь.

Я зарылась пальцами в волосы.

— Я поделюсь с тобой секретом, если ты поделишься своим.

Он кивнул, соглашаясь.

— Хорошо.

— Я не умею специально вызывать слезы. Я соврала тебе тогда. Я вообще никогда не плачу.

Я думала, это признание заставит его улыбнуться, но вместо этого он нахмурил брови.

— Это нездорово.

— Верно. Добавлю это в свой список после превышения скорости и ношения змеи вокруг шеи.

Он улыбнулся, но его взгляд оставался сосредоточенным.

— Кажется, ты из тех, кто ничего не воспринимает всерьез.

И это я слышу от парня, который зарабатывает на жизнь, надев лосины.

— Я ко многому отношусь серьезно. Например, к болезни Джереми.

Он взглянул на меня, пытаясь разгадать во мне какой-то мимолетный знак.

— Да, это так. Ты привыкла преодолевать любые преграды на своем пути. Тебе явно трудно столкнуться с тем, что ты не можешь контролировать.

— Мне и не нужно это контролировать, — сказала я. — Мне просто нужно найти способ повысить шансы брата, — на самом деле я говорила неправду. Мне нужно было контролировать это. В этот раз мне нужно было выиграть больше, чем когда-либо в моей жизни. Чтобы сменить тему, я спросила:

— Ну а твой секрет?

Он посмотрел на меня, раздумывая, что б сказать. Наконец, он снова перевел глаза на дорогу.

— Мой секрет в том, что у меня тоже развита интуиция.

— Это секрет?

— Я не говорил тебе. Я мог бы многое о тебе рассказать, не задавая вопросов.

Я почувствовала себя так, будто он только что признался в умении читать мои мысли.

— Что конкретно ты имеешь в виду под интуицией?

— Интуиция означает, что ты можешь читать людей, например, чувствовать, когда они врут.

— Оу, ты признался, что твой секрет — интуиция, но это не изначальный твой секрет. Ты собирался сказать что-то другое, а потом передумал.

Он некомфортно поерзал в кресле.

— Верно. Как-то так.

— Что ты изначально собирался сказать?

— Что я голоден. Думаю, надо съехать с шоссе, заправить машину и купить что-нибудь поесть.

— Ага, конечно. Ты врешь.

— Нет, я правда голоден. Уже почти восемь.

Я положила руку на спинку его кресла и наклонилась ближе к нему.

— Ну же, что ты собирался сказать?

Но он даже не смотрел на меня. Он свернул на съезде в Барстоу, сверился с GPS и сказал мне, что нам осталось проехать целых 150 миль. Два часа. Затем он добавил:

— Ты так и не сказала мне, твои родители знают, где ты?

— Вообще нет. Я как бы забыла сообщить им, — я собиралась позвонить родителям, выехав из города со Стивом. Когда Стив согласился поехать со мной, уже можно было им рассказать. Они не смогут наорать на меня за то, что я гоняюсь за дикими гусями, когда я возвращаюсь с таким гусем, чтобы встретиться с Джереми.

Я вытащила телефон из кармана и включила его. Три пропущенных голосовых сообщения от родителей. Я прослушала их, пока Стив искал заправку. В первом сообщении мама говорила мне возвращаться домой. Во втором её голос был более возмущенный, она интересовалась, где я и почему не позвонила. Неужели я не понимаю, что последнее, что сейчас нужно моим родителям, — это чтобы я исчезла и не отвечала на звонки? Я веду себя безответственно, и будет долгий разговор о моем поведении, когда я вернусь.

Третье сообщение пришло несколько минут назад. Оно было от отца, он говорил своим преувеличенно спокойным голосом, что означало, что моя мама слишком расстроена, чтобы разговаривать со мной. Он сообщил, что разговаривал с родителями Мэдисон и знает о нашей поездке в Калифорнию. Он думает, что это самый глупый поступок в моей жизни, и он никак не ожидал подобного от меня. Осознаю ли я опасность, которой подвергала себя и Мэдисон? Понимаю ли, какое неудобство причиняю Стиву Райли? Разве то, что Джереми встретит того, кого видел в телевизоре, стоит всего этого? Джереми был бы также счастлив от поездки к Санте в торговый центр. Папа добавил, чтобы я сразу перезвонила.

Пока Стив останавливался перед заправкой и выключал двигатель, я положила телефон на колени, и меня замутило. Я правда думала, что папа поймет. В глубине души я даже мечтала, что он будет гордиться тем, что я сделала что-то столь масштабное для Джереми.

Стив открыл дверь и развернулся, чтобы видеть меня.

— Я собираюсь купить поесть. Ты будешь что-нибудь?

— Я не голодна.

— Все равно тебе нужно что-то поесть, — он взглянул на мой телефон на коленях, потом снова на мое лицо. — Перестань, ты же понимала, что родители рассердятся.

— Может, у меня не так сильно развита интуиция, как ты думаешь.

Он улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.

— Ты знала, иначе уже бы им сообщила.

Я смотрела, как он шел к заправке, но даже вид его широких плеч и светло-голубых джинсов не мог отвлечь меня от предстоящего телефонного звонка. Я нажала кнопку быстрого набора домашнего телефона. Джереми взял трубку через две секунды. Он спросил:

— Анника, где ты?

— Возвращаюсь в Неваду. И, это, я поговорила со своим джинном о твоем желании про Мальчишку Робина Гуда. Оно скоро исполнится — ещё до операции.

Вместо того чтобы порадоваться, его голос стал полон упрека.

— Мама и папа очень волнуются из-за тебя. Мама плакала за ужином.

Великолепно.

Я услышала, как у Джереми забрали телефон, раздался голос Лии:

— Ты же понимаешь, что влипла в большие неприятности?

— Да.

Её голос превратился в шепот.

— Ты правда доехала до Калифорнии, чтобы найти Стива Райли?

— Да, он сейчас со мной.

— Стив Райли с тобой? — я услышала сомнение в её голосе. — Настоящий Стив Райли?

Нет, какой-то левый Стив Райли, которого я нашла на улице. Честно говоря, Лия отказывается верить, что я взрослый человек. В её представлении мне всегда будет тринадцать.

— Да, — ответила я. — Он едет в Хендерсон со мной.

— Эммм, — всё ещё сомневается. — Могу я поговорить с ним?

— Ну, в данный момент он не рядом. Он на заправке покупает что-то на ужин.

— Ааа, конечно. Знаменитости всегда едят на заправках.

— Это, правда, он.

Я не успела ничего добавить, потому что трубку взял отец.

Он спросил, где я была, все ли у меня в порядке, а затем накинулся на меня, повторяя всё то, что он уже говорил в оставленном сообщении, но на этот раз более суровым тоном. Моя поездка была безответственной, опасной, и я соврала им о том, где я была.

А я продолжала думать, что он как Лиа. Он сходил с ума, потому что считал, что мне всё ещё тринадцать.

— Прости, что соврала, — сказала я. — Но мне нужно было попытаться помочь Джереми, а вы бы меня не отпустили.

— Конечно, мы бы тебя не отпустили. Ты больше никуда, никуда не поедешь без нашего разрешения, — он продолжал что-то говорить, но в моей голове крутилась эта фраза. Я осознала, что мои родители так ревностно цеплялись за Джереми, как будут цепляться за меня. И, похоже, это моя вина. Но что бы ни случилось с Джереми, я должна была вырасти и принимать собственные решения — даже неправильные. Что я и делала.

Я сказала:

— Папа, я уеду в колледж меньше, чем через год. Можешь хоть чуть-чуть доверять мне? Я сделала невозможное ради Джереми. Можешь порадоваться этому?

Долгая пауза. Когда он снова заговорил, его голос звучал мягче.

— Послушай, я понимаю, что болезнь Джереми тяжело отразилась на тебе. Тяжелее, чем мы с мамой думали. Знаю, что мы не уделяли тебе должного внимания.

Я не знала, что он хотел этим сказать, боюсь, он связал мою поездку с каким-нибудь нервным срывом. Мне стало интересно, что им рассказала Мэдисон.

— Мы приедем через два часа, — сказала я. — Позвольте Джереми не ложиться спать до нашего приезда, потому что Стив сразу же уедет обратно в Калифорнию.

Папа побрюзжал на это, сказал позвонить ему, когда мы доедем до Невады, и добавил, что меня ждет серьезный разговор дома, которого я совсем не хотела. Я выключила телефон и убрала его в карман.

Стив вернулся из магазина и протянул мне бутылку воды, маффин, йогурт и пластиковую ложку.

— Это самая здоровая еда, которую я там нашел.

Я посмотрела на него, мысленно возвращаясь к разговору с отцом. Какая часть его злости была вызвана лишь тем, что он всё ещё считал меня ребенком? Насколько тонкая грань между действительно хорошей идеей и нервным провалом?

— Ты не ужинала, — сказал Стив. — Тебе нужно поесть.

Я не ела с завтрака, но не чувствовала голода. Увидев, что я не собираюсь шевелиться, он добавил:

— Я не стану заправлять машину, пока не увижу, как еда исчезает у тебя во рту.

А вот эта угроза оказалась эффективной. Я открыла йогурт и взяла ложку. Он довольно посмотрел на меня и вышел заправить машину.

Пока я ела, я наблюдала, как он вставляет пистолет в бензобак. Заправка машины — такая обыденная вещь, что сложно поверить, что знаменитости тоже делают это. Пока бак заправлялся, он взял скребок и протер лобовое стекло.

Я посмотрела на машины вокруг нас, переживая, не заметил ли кто-нибудь его. Казалось, никто не обращал внимания, за исключением одного серого автомобиля. Мужчина заправлялся, но все время стрелял глазами в сторону Стива.

Я видела этот автомобиль позади нас в пробке. Я присмотрелась к мужчине, и мой желудок сжался. Я видела его у ресторана. Это он сказал, что мне четырнадцать. Он следит за нами.

Положив скребок на место, Стив достал свой КПК и нажал несколько кнопок на нем. Я пыталась привлечь его внимание, но он обращал внимание только на КПК. Я бы вышла из машины и предупредила его, но, когда я в прошлый раз вылезла из машины перед фотографами, это закончилось плохо.

Кроме того, если Стив узнает, что папарацци преследует нас, вдруг он снова позвонит в полицию? Сколько времени мы потеряем на этот раз?

Я осталась на месте, а в следующую минуту Стив положил пистолет на колонку и открыл пассажирскую дверь.

— Джим только что прислал мне новый сценарий по электронной почте. Не возражаешь повести, пока я пробегусь по нему?

— Хорошо.

Я переместилась на водительское кресло, а он сел на место пассажира, всё ещё читая что-то в КПК.

Когда я выехала с заправки, за мной выехал серый автомобиль. Я направилась на шоссе, время от времени посматривая в зеркало заднего вида. Автомобиль сохранял дистанцию, но не отставал от нас.

Стив ел и читал. Я перебирала варианты. Как бы оторваться на шоссе? Я продолжала увеличивать скорость. Серый автомобиль не отставал.

Стив хмыкнул:

— Сейчас Джим заставил Девицу Мэрион вылезти из окна замка Сэра Гая и запрыгнуть на дерево. Интересно, как это понравится Эсме?

— Она падает в пруд когда-нибудь в этом сценарии?

Стив покачал головой.

— Нет, не видел такого.

— Жалко. Я предлагала такой поворот сюжета.

Стив впервые посмотрел на спидометр.

— Ты едешь девяносто пять. Когда превышаешь скорость больше чем на двадцать пять миль в час — это уголовное преступление.

— Да неужели? Откуда ты знаешь?

Стив улыбнулся.

— Не спрашивай. Просто сбрось скорость.

— Я пытаюсь оторваться от машины за нами. Там один из парней из ресторана.

— Что? — Стив обернулся назад, чтобы проверить. — Где?

Но мне не пришлось указывать. Он заметил сам и выругался.

— Я узнала его на заправке. Это парень, который решил, что я выгляжу на четырнадцать.

Стив зарылся пальцами в волосы и снова оглянулся на машину.

Я спросила:

— Как ты обычно избавляешься от тех, кто преследует тебя?

— Обычно я не даю им интересных поводов, ради которых они готовы часами меня преследовать.

— У тебя должен быть метод борьбы с ними, — подсказала я.

— Ага, еду домой и запираюсь там, пока им не надоедает, и они не сваливают.

— Ну, нам нужно придумать что-то ещё. Давай же, что бы сделал Робин Гуд?

Стив раздраженно поднял руку.

— Пристрелил бы его? Украл бы все его вещи и отдал деревенской бедноте…

Я закатила глаза.

— Хорошо. Если ты не собираешься помогать, я сама позабочусь.

Я сбавила скорость.

— Это скоростная полоса, — отметил Стив. — Если твой план — взбесить других водителей, пока они…

Но он не закончил, потому что в этот момент я вывернула машину на разделительную полосу, так что мы могли начать двигаться в противоположном направлении. И позвольте сказать, от парня, который сам исполняет трюки, трудно ожидать, что он схватится за приборную панель и станет материться как матрос, пока мы ехали в другую сторону. Ну да, мы проехались по кустам и задели ветками лобовое стекло. Но я всё ещё могла видеть через него. А кусты живучие. Скоро они снова вырастут.

Мы покачнулись и вылетели на гравий на другой стороне. Я посмотрела в зеркало заднего вида и не увидела света фар преследующего нас автомобиля.

— Мы оторвались?

Стив по-прежнему держался за приборную панель, как будто ожидал, что она выпрыгнет ему на колени.

— Не могу поверить, что ты это сделала. Ты сумасшедшая?

Я крепче сжала руль.

— Почему все всё время меня об этом спрашивают?

Он повернулся, чтобы пристально посмотреть на меня с волнением в глазах.

— Кто ещё спрашивает тебя об этом? Среди них есть врачи?

Я поставила ногу на педаль газа, промахнувшись сначала, но быстро исправилась. Мне нужно было найти съезд с шоссе, чтобы развернуться.

— Я не сумасшедшая. По крайней мере, потому что, когда со мной случаются сумасшедшие вещи, я знаю, что они сумасшедшие. А психи бы посчитали, что все в порядке.

Рука Стива всё ещё лежала на приборной панели.

— Ты меня не убедила. Остановись и дай я поведу.

— Я остановлюсь на следующем съезде.

Оказалось, что ближайший съезд был на Барстоу, восемь миль в ту сторону, откуда мы приехали, а при скорости восемьдесят миль в час — это плюс двенадцать минут ко времени пути. Я правда хорошо считаю.

Стив молчал всю дорогу до разворота. Он просто постукивал пальцами по дверной ручке, словно высчитывая свои шансы на выживание при необходимости открыть дверь и выпрыгнуть.

Наконец, я припарковалась на обочине и выключила двигатель. Я не стала вылезать. Я боялась, что, если выйду из машины, он заблокирует дверь и уедет.

Стив откинулся на кресле и с серьезным выражением лица посмотрел на меня.

— Итак, какие сумасшедшие вещи с тобой происходили?

Я не отрывала руки от руля и молчала.

Он нагнулся, вытащил ключ из замка зажигания и снова откинулся на спинку кресла.

— Я не против тут посидеть. Спешишь-то ты. Во сколько Джереми ложится спать?

— Это шантаж, — сказала я.

— Так бы поступил Робин Гуд.

Я позволила голове откинуться на спинку в знак поражения.

— Хорошо, переходи к водительскому месту, и я расскажу, пока ты будешь вести.

Он так и сделал. Хотя сперва он ехал крайне медленно. Хотел удостовериться, что серая машина не вынырнет где-нибудь с обочины и не повиснет снова у нас на хвосте. Это ещё больше увеличило время поездки, но мне не хватило духу подсчитать, насколько. Долбаные папарацци.

— Рассказывай, — попросил меня Стив.

Моя нога сразу начала дергаться. Я прекратила дергать ею.

— Прошлой ночью мне приснилось, что к нам домой пришла Смерть с Косой... и сегодня мне иногда казалось, что сон не закончился, будто Смерть всё ещё здесь, наблюдает за мной.

Стив пожал плечами.

— Обычный ночной кошмар. Ничего сумасшедшего.

— У тебя в трейлере, я чувствовала, как Смерть с Косой наклоняется к моим плечам и говорит мне, что мы с Джереми не спасемся из подземного царства, — я потерла лоб, пытаясь прогнать воспоминания. — Когда кому-то кажется, что за ним по пятам бродит Смерть с Косой — это либо признак маразма, либо явно плохой знак.

Внимание Стива переключилось с дороги на мое лицо, но он не был шокирован моим признанием, просто переживал за меня. Мгновение спустя он снова начал смотреть на дорогу.

— Когда ты последний раз нормально спала ночью?

— Я не помню.

— Сколько ты спала прошлой ночью?

— Четыре часа. Может, пять.

Голос Стива стал мягким, ласковым. Его темные карие глаза снова подмигнули мне.

— Это не безумие или плохое предзнаменование. Когда ты в большом стрессе и без сна, это нормальная реакция мозга. — В доказательство он добавил: — Мой отец был полицейским в Лос-Анджелесе. Он имел дело со всякой дрянью — убийствами, бандитами, торговцами наркотиками. Однажды, когда он пытался прорваться с боем, то получил удар ножом. Пока он восстанавливался дома, все вернулось к нему — каждое жестокое преступление, которое он видел, пронеслось у него перед глазами, словно слайд-шоу.

У меня резко перехватило дыхание, но Стив продолжил, успокаивая меня.

— Это случилось лишь однажды. И он слышал о подобном от других полицейских, так что сильно не переживал. Я хочу сказать, что сейчас ты переживаешь трудные времена. Было бы ненормальным, если б ты немного не выпадала из действительности.