Только с тобой. Антифанатка

Глава 1

Август

В машине находилось трое: двое парней на переднем сидении и девушка на заднем. Это были Кезон, его лучший друг Дэн и невеста Дэна – Маша. Сейчас в темноволосом парне в солнцезащитных очках сложно было узнать мировую знаменитость. Его даже звали теперь не Кезон, а Кирилл. Это было его настоящее имя.

Они ехали по вечернему городу, который постепенно остывал от дневной жары. Закат еще не наступил, и свет в домах пока не зажегся, однако постепенно улицы накрывала прохладная тень, а стекла окон и витрин золотило медленно садящееся солнце. В салоне играла тихая музыка, терпко пахло свежим кофе и цветами, которые лежали на заднем сидении. Это были алые розы с длинными стеблями, без обертки, перетянутые простой белой лентой. Штук двадцать, не меньше. Красивые и благородные. Рядом с розами лежала профессиональная камера, на которую Кирилл собрался увековечить то, как будет делать предложение Наташе. Он впервые за много лет делал что-то не для публики, а для них самих. Для нее и него.

Наверное, он должен был сделать ей грандиозное предложение. Эффектное – в его стиле. С вертолета, например, – взлететь и попросить ее посмотреть вниз, чтобы она увидела огромную надпись на земле с предложением руки и сердца. Или на концерте «Лордов», на сцене, на глазах многотысячной толпы, которая будет реветь от восторга. Или на океанском побережье, в прекрасном месте, украшенном цветами и лентами.

Кирилл любил быть в центре внимания. Любил чужие взгляды, наполненные восхищением. Любил шоу. Предложение таинственной невесте из России – отличная идея для этого самого шоу. Еще пару месяцев назад Кирилл с радостью согласился бы с этим. Однако сейчас все стало иначе. В нем что-то перевернулось. Он будто бы сам себя перерос – свои эмоции, свои принципы, свои взгляды. Теперь ему хотелось не шоу, а уюта и тишины. Щемящей чертовой нежности, от которой внутри будто молотом долбит. Тепла, которого в нем почти не осталось. Понимания.

Он сделает ей предложение без всякого шума, так, как она мечтала. Внезапно и романтично. Кирилл был уверен, что Наташа оценит его поступок. Она вообще ждет его только завтра и не знает, что он прилетел и теперь едет к ней. Лапулю ждет сюрприз. Наверняка у нее глаза будут с квотер[1], когда он появится на ее балконе. Или как там правильно говорится? С пять рублей? По пять рублей? Кирилл переехал в США подростком, и, хотя любил свой родной язык, со временем кое-что забывал. Даже ловил себя на мысли, что думает часто на английском, которым почти в совершенстве овладел. У него даже акцента практически не было.

Думая о своей рыжеволосой девочке, музыкант ухмылялся.

– План такой – мы приезжаем к дому Наташи, я поднимаюсь на автокране к ее балкону и делаю ей предложение, а ты снимаешь, – в который раз напомнил он Дэну – широкоплечему и темноволосому парню, сидящему за рулем.

Дэн улыбнулся – на щеках появились очаровательные ямочки – и убрал руку с руля, чтобы стукнуться с Кириллом кулаками.

– А если она не появится на балконе? – спросил Дэн.

– Тогда я просто залезу к ней в квартиру, подкрадусь сзади, закрою глаза ладонями и нежно что-нибудь прошепчу на ушко, – хмыкнул Кирилл.

– Отличный план, братишка.

– Я старался.

Дэн был лучшим другом Кирилла с самого детства и всегда помогал ему. Наверное, единственный из всех. Узнав, что Кирилл женится, Дэн прилетел из другого города, чтобы встретиться и помочь сделать предложение Наташе. Вместе с ним прилетела и его невеста Маша, которая сейчас сидела на заднем сидении и залипала в телефон[2]. Рядом с ними Кирилл был не рок-звездой и не знаменитостью с самомнением до Венеры и бешеной популярностью. Он был простым парнем. Тем, кто скучал по обычной жизни. Тем, кого тянуло в родную страну. Тем, кому хотелось простого человеческого счастья.

– Отличный план? – скептически изогнула бровь Маша – стройная миловидная девушка со светлыми волосами, собранными в низкий хвостик. – Если бы мне кто-то в пустой квартире глаза закрыл, я бы его сковородкой огрела, а потом бы разбиралась, что да как.

– Ты у нас вообще уникальная, – заверил девушку Кирилл, знающий ее боевой характер. – Наташа сама так хотела. Я просто запомнил.

– Ты уверен?

– На все сто.

– На сто глупостей из ста, – проворчала девушка и снова уставилась в экран телефона. – Ой, тут опять про тебя пишут! В смысле, про тебя все время пишут, но такого я еще не читала… Твои поклонницы приехали к звукозаписывающей студии «Лордов» и устроили нечто среднее между пикетом, митингом и шествием плакальщиц. – Маша захихикала, Дэн улыбнулся, а Кирилл лишь поморщился. Сумасшедшие фанатки достали его. Хотя, надо признать, среди них попадались и вполне себе хорошенькие. Такие, которых хотелось уложить на обе лопатки прямо на месте – а они ведь почти все были не против. Но, как заявил недавно гитарист Марс, все они достигли того возраста, когда нужно смотреть не только на красивую внешку, но и на отсутствие некоторых весьма специфических заболеваний. Выразился Марс, конечно, иначе – как всегда, вульгарно, но смысл остался тем же. И Кезон был с ним согласен. Он давно перерос то время, когда был готов провести ночь с любой зажигательной красоткой, а то и не с одной. Сейчас ему хотелось стабильности и спокойствия. Хотелось любви.

Настоящей.

Той, от которой мурашки по коже, а в жилах – обжигающая лава. Той, от которой хочется кричать в голос. Той, от которой хочется звезды с небес сорвать, если потребуется. Той, от которой на душе наконец становится спокойно и хорошо. Уютно.

Наташа пахла уютом.

Вспоминая свою рыжеволосую девушку, Кирилл невольно улыбнулся.

Он и сам не знал, что умеет так любить.

– А еще одна девица написала в твиттере, что сделает с собой что-нибудь, если ее любимый Кезончик женится, – продолжала Маша. – Это теперь куча пабликов форсит… Там такие мемы шикарные делают.

– Твои фанатки просто сумасшедшие, – покачал головой Дэн, не отрывая взгляд от дороги.

– Есть такое, – кивнул Кирилл.

– Какой кумир, такие и поклонницы, – буркнула с заднего сидения Маша.

– Ты тоже моя поклонница, – не преминул заметить Кирилл. Маша его музыку действительно очень любила.

– Я поклонница твоего творчества, дружочек, а не тебя. Знали бы все твои фанатки, какой ты на самом деле, все волосы бы себе повыдергивали от ужаса.

– Неправда, я классный, – сделал вид, что обиделся, Кирилл. – Это ты меня просто не любишь. Ревнуешь к моему зайчику, – потрепал он Дэна по волосам. Дразнить он любил.

Дэну позвонил водитель автокрана и сообщил, что вот-вот приедет. Да они и сами были уже недалеко от Наташиного дома.

– Черт, странно, но чувствую волнение, – вдруг признался Кирилл.

– Все пройдет отлично. У тебя все готово, все под контролем. Сделаешь ей предложение на закате. Сегодня он, кстати, красивым будем, – присмотрелся Дэн к небу.

– Бедная Наташа, – раздался сзади голос его невесты. – Заранее искренне ей сочувствую.

Кезон снова стал с ней спорить – по его мнению, он был лучше всех других мужчин. Маша за словом в карман не полезла, и в итоге Кирилл начал перечислять свои лучшие качества, дабы убедить девушку в своей неотразимости. Когда он дошел до пункта сорок девять, заявив, что умеет делать отличный кофе, Дэн свернул с оживленного широкого проспекта на узкую дорогу, ведущую к жилым домам. Это был район панельных десятиэтажек, построенных лет двадцать назад, заросший зеленью и живущий своей, какой-то особенной, тихой и мирной жизнью. В одном из таких домов жила сейчас та, за которую Кирилл мог душу отдать. Наверное, потому что только рядом с ней почувствовал – у него эта самая душа все же есть.

К дому они подъехали одновременно с автокраном, который должен был вознести его к балкону шестого этажа. То, что Наташа дома, Кирилл знал наверняка – переписывался с ней час назад.

Они вышли из машины. Кезон надел черную маску, которая закрывала половину лица, проверил, с собой ли кольцо, и подошел к водителю автокрана. А Дэн в это время вытащил камеру и открыл багажник. Оттуда едва не вырвались на волю разноцветные воздушные шарики – их была целая связка. Эту связку Дэн и вручил другу.

– Удачи, – улыбнулся Дэн. Кирилл, не удержавшись, ущипнул его за щеку – как в детстве.

– Был бы девчонкой, сделал бы предложение тебе, – сообщил ему он. Друг заливисто рассмеялся и похлопал Кирилла по плечу.

– Давай-ка без этого! – тотчас оттеснила Кирилла Маша и обняла своего Дэна – тот нежно поцеловал ее в щеку. – Даже если бы я была парнем, он был бы моим, понятно? А ты лети к своей Наташе. И сделай ее самой счастливой.

– Окей, – улыбнулся Кирилл. – Спасибо за помощь, ребята! Буду в долгу.

Он посмотрел на ее окна, но Наташи в них не было. Пока не было.

Кирилл оказался на специальной рабочей платформе автокрана, удерживая в руке связку шаров, что рвались теперь в небо. И начал неспешно подниматься.

– Цветы! Цветы забыл! – услышал он крик Маши. И буквально в последний момент успел выхватить розы. Разумеется, укололся – больно, до крови, и подумал, что Наташа – как эти розы. Красивая, хрупкая с виду, но за себя постоять может.

Второй этаж, третий… Кирилл вдруг почувствовал странное волнение. Какую-то непонятную тревогу в груди. Даже сердце стало биться чаще. А вдруг Наташа скажет «нет»? Вдруг она поняла, что не хочет быть с таким, как он? Вдруг он снова останется один?

Пятый этаж. Тревога усилилась. Это смешило и раздражало одновременно. Кирилл не волновался даже тогда, когда выступал со своей группой на самых больших стадионах. Чувствовал кураж и легкое волнение, не больше. А сейчас… Сейчас все было иначе.

Шестой этаж. На месте. Сердце билось об ребра так громко, что ему казалось, будто он слышит его стук.

Платформа неспешно приблизилась к незастекленному балкону Наташиной квартиры. Она снимала ее с недавних пор и говорила, что ей здесь нравится – отличный вид на запад. Кирилл, конечно, хотел, чтобы его девушка снимала другое жилье, комфортное и элитное, а лучше, чтобы она его и вовсе купила, ведь денег у него было много. Однако Наташа отказывалась от этого. Говорила, что сама может себя содержать. Она действительно была не такой, как все, и Кирилл искренне восхищался ее самостоятельностью и решительностью.

Наташа так и не появилась на балконе, словно не слышала шум автокрана. Кирилл решил, что она спит или принимает душ. И мысль о том, что сейчас он увидит ее после душа – свежую, с влажными волосами, падающими на обнаженную спину, пахнущую кокосовым гелем – моментально вскружила ему голову. Захотелось взять Наташу в охапку и унести в спальню, чтобы не смогла убежать. Уложить, целуя, придавить к расправленной кровати, чтобы она чувствовала тяжесть его тела, задрать руки над головой и удерживать их, не давая ей касаться его. Сделать своей.

Он вдруг отчетливо почувствовал вкус ее губ – горячих и требовательных. И сердце забилось где-то в горле – не от волнения, а от предвкушения и желания.

Она – его.

Хочет того или нет.

Кирилл глянул вниз – там собралась небольшая толпа, которая снимала его на телефоны. Дэн тоже снимал на камеру и, увидев, что Кирилл смотрит на него, помахал. Помахав в ответ и едва не упустив чертовы шарики, музыкант небрежно бросил розы на пол и привязал связку к рулю велосипеда, который стоял на балконе. А затем ловко перелез через перила. Страшно ему не было. Ему не было страшно в апартаментах небоскреба в Лос-Анджелесе и в пентахусе нью-йоркского отеля. Что ему эти шесть этажей? Пустяк.

Балконная дверь была открыта. Дул ветер, и из нее вырывались легкие занавески. Кирилл, взяв чуть потрепанный букет, вошел в дом. Он оказался в небольшом пустом зале – Наташа упрямо называла так гостиную. Здесь вкусно пахло свежевыпеченными блинчиками и – едва уловимо – ее духами. Нежными, весенними, прохладными. С цветочными нотками, но совсем ненавязчивыми. Мягкими. Сначала Кириллу казалось, что эти утонченные духи не подходят ей – яркой, самостоятельной, гордой. Но потом он понял, что они показывают ее истинное «я». Любящей и ласковой девушки.

Кирилл огляделся. Мебели в гостиной стояло немного, и ее нельзя было назвать новой, но она отлично гармонировала с недавно выкрашенными светлыми стенами. Наташа умела создавать уют из всего. На журнальном столике рядом с диваном, укрытым пледом, стояла чашка полуостывшего кофе, который Наташа, видимо, еще не допила. Кирилл без зазрения совести отпил из чашки. Он вообще любил воровать у нее еду. Чужая ведь вкуснее!

Раздался бой часов, и Кирилл вздрогнул от неожиданности. По сердцу ударило тревогой.

Что-то было не так.

Совсем не так.

Но что, Кирилл не понимал. Или не хотел понимать. Он все списал на волнение из-за ответа Наташи. Согласится она стать его или пошлет к дьяволу?

Кирилл зашел в спальню – Наташи не оказалось и там. Он огляделся. Спальня была еще меньше зала, а из мебели в ней были лишь кровать, комод и стойка для одежды, однако из распахнутого окна открывался шикарный вид на парк, над которым клонилось к западу солнце. Медные лучи падали на одну из стен, а ветер и здесь трепал занавески – уже лавандовые.

Кирилл хотел было выйти, но увидел на кровати домашнюю футболку Наташи в стиле оверсайз: свободную и легкую. Такие футболки доходили до середины ее бедер, и Кирилл, когда они жили вместе, то и дело пялился на ее ноги: стройные и загорелые. Ее ножки чертовски его заводили.

Словно поддавшись внутреннему порыву, Кирилл взял белоснежную футболку и зарылся в нее носом, вдыхая знакомый теплый аромат женского тела и духов. Он безумно скучал. Представлял ее себе каждую ночь. Ждал встречи.

Что-то явно было не так.

Эта мысль вновь промелькнула в его голове, но исчезла.

Положив футболку на место, Кирилл вышел из спальни и направился к ванной комнате – скорее всего, Наташа должна быть там. И наверняка она не закрылась. Зачем закрываться, если ты живешь один? Он зайдет к ней в ванную и…

Кирилл осекся. Понял вдруг, что так смущало его. Тишина. Вот что было не так. Не было слышно шума воды, шагов, голоса. Не было ничего слышно. В доме, где находится человек, такого не может быть. Если только Наташа специально не спряталась, конечно же! Она вполне могла увидеть его из окна и решить с ним поиграть. Кирилл вышел из ванной комнаты и направился в кухню. Сердце колотилось как сумасшедшее от плохого предчувствия.

– Наташа? – с затаенным страхом позвал он девушку по имени. – Ты здесь? Лапуля, перестань играть, выходи. Я скучал по тебе. Правда.

На кухне тоже никого не оказалось. На столе высилась горка блинчиков, которые девушка, судя по всему, пекла совсем недавно, – они были все еще теплыми. К их запаху, правда, примешивался еще один запах. Странный, тягучий, неприятный. Кирилл не мог понять, что это за запах, пока не заглянул за стол. На полу, между столом и стеной, блестела лужица крови. Она еще не успела свернуться, и именно ее тяжелый запах почувствовал Кирилл.

Кровь была не только на полу. Ею забрызгали стену, а на подоконнике оставили кровавые отпечатки пальцев.

Здесь произошло что-то страшное.

Увидев кровь, Кирилл остолбенел. Перестал дышать на мгновение, и собственный пульс перестал слышать – его сковал ужас. Цветы выскользнули из его ослабевших пальцев и упали на пол, прямо в кровь, запачкав нежные лепестки и белую ленту. Кровь оказалась темнее, чем розы.

Страх. Тошнота. Шок.

Темнота перед глазами.

Сдавленный женский крик, тающий в тишине.

Сердце пропустило пару ударов и снова забилось. Да с такой силой, что, казалось, сейчас пробьет ребра. Ужас не отступал. Сковывал, душил, наполнял собою.

– Наташа, – с трудом выдохнул Кирилл. – Наташа… Наташа!

Его голос креп и становился все громче. В нем сквозило отчаяние. До него вдруг стало доходить, с чем или с кем может быть все это связано. Он не предусмотрел этого. Не защитил ее. Урод. Ничтожество.

Заметив кровавый след на полу, Кирилл бросился в прихожую. Только там след обрывался. Да и Наташи там не было. Дверь оказалась не закрытой, а аккуратно захлопнутой, и ее светлое полотно тоже было испачкано кровью.

Кирилл выглянул за дверь. На лестничной площадке никого не было. И следов крови тоже не было. Не было ничего, связанного с его девушкой. Он хотел уже броситься вниз, как услышал знакомую до боли музыку. Раздались первые аккорды «Архитектора», одной из самых первых песен его группы, которую он собственноручно поставил Наташе на телефон в качестве мелодии звонка. Музыка раздавалась откуда-то из прихожей. Кирилл нашел телефон Наташи на верхней полочки в шкафу. Его словно специально там оставили.

Звонили с неопределенного номера, и Кирилл некоторое время, тяжело дыша, смотрел на экран, прежде чем решиться ответить. Его сердце тонуло в вине и страхе.

А вдруг он услышит сейчас то, что боится услышать больше всего? Вдруг ему скажут, что ее больше… нет?

Его тогда тоже не будет.

– Да, – наконец хрипло сказал он, сжимая телефон в руке. А в ответ услышал лишь чье-то тяжелое дыхание. – Эй, говорите! Говорите, мать вашу!

– Не нервничай, – раздался в трубке мужской насмешливый голос. Знакомый голос.

– Это ты, – прошипел Кирилл в ярости, которая пришла на смену ужасу, охватившему его.

– Я, – довольно произнес голос. – А это ты. Тот клоун из Штатов, с которым она приезжала. Это ведь ты надоумил ее пойти в полицию? Сама бы она не додумалась. Столько лет молчала, а тут…

От ярости глаза Кирилла потемнели. Стали черными, словно ночное небо.

– Да, я тот клоун. Ее парень, – ответил он, с трудом сохраняя видимость спокойствия. – И это я заставил ее пойти к копам.

– К копам – скажешь тоже, – еще громче расхохотался человек на том конце провода. – Мы что, в Штатах? К мусорам. Так звучит лучше, не правда ли?

– Где она? – оборвал его Кирилл, звенящим от гнева голосом. – Говори, где она, ублюдок! Говори!

– Ты о Наташеньке? Она у меня. Сидит рядом со мной, моя девочка, – ласково отозвался мужчина. – Такая послушная. Такая красивая. Тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь? – спросил он со смехом. Где-то на заднем фоне раздался отчаянный женский крик. Наташин крик.

– Заткнись! – велел ей похититель. – Закрой рот, стерва. Не зли меня, поняла? Из-за тебя и так много проблем. Сама виновата, мразь! Сама виновата!

Прозвучал хлесткий звук – словно кого-то ударили по лицу. Крик тотчас стих.

– Не трогай ее! – прорычал Кирилл. Ярость внутри него все росла. Безудержная ярость. Безрассудная. Горячая.

– Боишься за свою подружку? – хмыкнул мужчина. – Правильно. Бойся.

– Что ты хочешь? – в бессилии сжал кулак Кирилл.

– Ничего особенного. Отдай мне флешку. Да-да, ту самую флешку с компроматом на меня. Я знаю, что у тебя есть копия, не отмазывайся. Привези ее туда, куда я скажу, в течение двух часов, и я отпущу Наташеньку. Хотя, может быть, ей захочется остаться со мной. Кто знает? Эй, малышка, скажи, как я тебе дорог? – явно издевался похититель. – Скажи, что любишь. Ну же, порадуй папочку.

– Я… Я люблю тебя, – раздался дрожащий шепот Наташи. И Кириллу показалось, что весь мир перевернулся. – Я очень тебя люблю. До безумия.

– Какая ты милая, Наташенька, продолжай, – хохотнул мужчина. Ему было весело. Он был опьянен своей властью и не понимал, что эти слова она говорит не ему. Она говорит их Кириллу, зная, что он ее слышит. А Кирилл знал, что эти слова для него. Она впервые признавалась ему в любви по-настоящему.

Он стиснул зубы. Ему словно по сердцу ржавым ножом царапали. Глаза закололо, появились непрошеные слезы.

– Ты лучшее, что было в моей жизни. Только с тобой я смогла узнать, что такое быть счастливой. И я… я благодарна тебе за это. Спасибо, что был со мной все эти дни, – продолжала Наташа. Ее голос становился увереннее и громче. Теперь он звенел, словно натянутая струна. Она будто прощалась с ним. Кирилл слушал ее, и по его щекам текли слезы. – Мальчик мой, в тебе… в тебе так много света. Ты сам не знаешь, как его много. Люди идут за тобой и твоей музыкой, потому что чувствуют его.

– Что ты несешь, дура? – озадаченно спросил тот, кто удерживал ее. – Живо заткнись, крыса! Играть со мной вздумала?!

– Не смей приходить сюда! Уезжай! – успела выкрикнуть Наташа, прежде чем ей закрыли рот.

В Кирилле окончательно что-то надломилось.

– Мразь! А ну заткнись! – заорал мужчина. Послышались звуки борьбы и все затихло. Наташу больше не было слышно. – Эй ты, клоун, я даю тебе два часа.

– Я убью тебя, – просто сказал Кирилл. – Найду и убью тебя, если ты что-нибудь ей сделаешь. Обещаю.

Ярость отступила, ушла следом за страхом. Осталась лишь холодная решимость. Кирилл говорил это не для того, чтобы напугать. Он констатировал факт. Он действительно его убьет, если с Наташей что-то случится.

– Два часа я ее не трону, – пообещал похититель. – Жду тебя. Адрес пришлю в сообщении. Но помни – позовешь ментов, я прикончу ее. Да сделаю так, что долго мучиться будет, усек? И да, я обязательно узнаю, если ты обратишься к ментам. У меня они и тут куплены.

На этом он отключился.

Кирилл отбросил телефон и, не контролируя себя, ударил крепко сжатым кулаком по двери. Несколько раз. Разбивая костяшки в кровь. Беззвучно крича – так, что напряглась каждая жила на шее. И плача – тоже беззвучно. Проклятые слезы текли по лицу, но ему было все равно.

Он не успел сказать, что тоже любит ее.

Очень любит.

Однажды из-за его игр едва не похитили девушку – ту, которая была ему дорога. А теперь в опасности его Наташа. Тоже из-за него. Это карма или проклятое стечение обстоятельств? И что ему теперь делать, черт побери?!

Резко вытерев слезы одним движением, Кирилл посмотрел в окно кухни, которое видно было из прихожей. За ним проплывали разноцветные воздушные шары. Они все-таки отцепились от руля велосипеда – он плохо их закрепил. Кирилл проводил их взглядом. Слизнул кровь с костяшек. И вышел из квартиры.

Он не сдастся.