Только в моих объятиях

Глава 10

На лице Мэри отразилось не потрясение, а простое любопытство.

— Зачем ей это понадобилось? — открыто спросила она, глядя Райдеру в глаза.

В глазах у разведчика невозможно было прочесть, что именно он подумал.

— Разве ты не хочешь узнать, говорит ли Анна Лей правду? Разве тебе не интересно, удалось мне ее изнасиловать или нет?

— Да с какой стати? — недоуменно нахмурилась Мэри. — Не представляю, чтобы ты вообще мог такое замыслить!

— Значит, тебе суждено остаться в гордом одиночестве, — бесцветным голосом заявил он. — Так как история мисс Гамильтон пользовалась чрезвычайным успехом в форту.

— Я в этом не сомневаюсь. — Мэри нетерпеливо сдула упрямую прядь, упавшую на ее лоб. — Однако предпочитаю полагаться на свой собственный опыт общения с тобою, а он говорит, что ты не способен вести себя бесчестно. — Она поспешно потупила взгляд, делая вид, что снова заинтересовалась картой:

— Ведь я не забыла ту ночь, которую провели вместе у заводи в долине Хадсона. Ты обнимал и утешал меня, и, хотя твое тело не могло остаться равнодушным, это произошло против твоей воли.

— Это не произошло против воли, — возразил он. — Я хотел тебя тогда, хотел всей душой и телом. И до этого, утром, тоже.

Мэри окатила волна жара, тонкие пальчики растерянно замерли на краю карты. Зажмурившись, она высказала то, о чем старательно молчала прежде:

— Но ты сдержался. Ты сдержался утром, когда я стала бы сопротивляться тебе, и ночью, когда смог бы получить от меня все, что угодно.

Райдер и сам не заметил, как начал гладить влажные рыжие завитки. Он понимал, что услышанное сейчас — не признание, а скорее исповедь.

— Ох, Мэри, — невольно вырвалось у него с болью. Нежно, но решительно он поднял ее с колен и заставил усесться рядом, крепко прижимая к себе, не обращая внимания на то, что под ними оказались свернувшиеся в трубку карты.

Она опустила ему на плечо головку, едва удерживая подступившие к глазам слезы:

— Это не стало причиной того, что я отказалась от обетов, данных Церкви. Я уже давно не находила себе места… мучилась от нерешительности… и пришла бы к тому же решению, даже если бы не повстречалась с тобою.

Он перебирал ее волосы, уткнувшись ей в макушку и всей кожей ощущая, как по ее телу прокатываются волны страдания.

Мэри говорила еле внятно, с трудом проталкивая слова сквозь комок, застрявший в горле:

— Иногда… иногда мне начинало казаться, что Господь нарочно ниспослал тебя мне в тот день, чтобы помочь решиться. Ведь я шла против Его воли… старалась делать вид, что не понимаю Его предначертаний, ведь иначе… — Голос ее пресекся, и Райдер почувствовал, как по его груди потекли горячие слезы. Он не шелохнулся — просто сидел и слушал, не размыкая объятий. — … Иначе мне пришлось бы разочаровать маму… — Бедняжка зажмурилась до боли, но слезы неудержимо просачивались сквозь стиснутые веки. Не в силах подавить рыдания, она припала к Райдеру, и тот позволил ей выплакаться.

Потом он убрал на место карты, заставил Мэри улечься и лег рядом, привычно обняв девушку за талию. Чтобы она быстрее согрелась, Райдер накинул ей на плечи лишнее одеяло и промокнул ее влажные глаза его уголком. Мэри смущенно улыбнулась дрожащими губами.

— Не знаю, как это случилось, — прошептала она. — Слова просились наружу сами собой.

— Знаю.

— Мы ведь говорили про тебя… Мне не следовало…

— Тс-с-с, — перебил он. — Все хорошо. Это на пользу.

Мэри облегченно закрыла глаза. Райдер был прав. На сердце у нее полегчало, мысли прояснились. Его живое тепло согревало спину, а рука покоилась на талии — там, где ей и полагалось быть. Она забылась прежде, чем осознала, что засыпает.

Райдер проснулся от приснившегося кошмара и уселся на кровати. Он ужасно озяб, лоб был покрыт холодным потом. От ощущения надвигающейся угрозы его бросало то в жар, то в холод. Он не мог толком вспомнить, что за сон заставил его проснуться, зато испытанные при этом чувства — боли, ужаса и утраты — не отпустили его до сих пор. Он подумал, что ему пригрезилось нечто забытое, оставшееся в прошлом.

Мэри спала все так же, не шелохнувшись. Лишь легкая припухлость век да тени под глазами напоминали о недавних слезах. Она дышала легко и ровно, а снова ставшее безмятежным лицо показалось Райдеру невыразимо прекрасным. Он с трудом заставил себя отвести от него взор.

Тревога и страх не давали разведчику покоя, а полученное у Наича воспитание не позволяло не обращать внимания на то, что подсказывает интуиция. Райдер уселся, свесив ноги с края кровати, прибавил света в единственной гревшей лампе и огляделся. В пещере все оставалось на своих местах, и тем не менее он физически ощущал смертельную опасность.

Он встал и повесил лампу на крюк. Хотя не в его обычае было бояться темноты, он не поленился зажечь все имевшиеся в пещере лампы. Теперь тень на стенах пещеры появлялась лишь тогда, когда он переставлял с места на место одну вещь за другой, стараясь обнаружить источник тревоги.

В конце концов он решил признаться себе, что испугался от глупости, поддавшись холодным щупальцам полузабытых детских страхов. Покосившись через плечо на Мэри, он подумал, что не стоит ее будить, хотя ему самому пришло время начинать новый день. Сейчас он оденется и…

Догадка осенила его как удар молнии. Неясная опасность стала явной, и тело Райдера, готовое встретиться с ней, тотчас же напряглось. В мозгу его зазвенели колокола тревоги, однако они не лишили разведчика обычной выдержки.

Прежде всего он еще раз попытался разыскать узел со старой одеждой, которую должен был принести сюда, в пещеру. Осматривая одну вещь за другой, он вспомнил, как подобрал узел, возвращаясь из лагеря индейцев, и даже накинул Мэри на плечи свою рубашку. Райдер зажмурился, чтобы поточнее припомнить, что он сделал с остальной одеждой. Он почти наяву ощущал тяжесть узла у себя в руках в тот момент, когда перекладывал его, чтобы помочь Мэри подняться на очередной уступ. Как могло случиться, что он держал его в одну минуту и совершенно позабыл в следующую?

Райдер широко раскрыл глаза, но Мэри все равно не исчезала из его мысленного взора. Еще бы ему не забыть. Какое-то время он думал об одной лишь Мэри.

Разведчик метнулся к кровати и положил руку ей на плечо. Она мгновенно встрепенулась, словно ощутила нетерпение едва прикоснувшейся к ней руки.

— Что случилось?

— Я должен уйти. Не хочу, чтобы это стало неожиданностью…

— Что? Что стало неожиданностью?

— Меня не будет в пещере дольше, чем обычно, — произнес Райдер, до боли сжимая ее плечо.

Все еще полусонная, Мэри уселась на кровати и смотрела, как он торопливо надевает замшевую рубашку, брюки и мокасины, которые были на нем во время свадебного обряда на поляне.

— Обычно ты не предупреждал меня, что уходишь, — пробормотала она и тут же почувствовала, что ситуация изменилась. Что-то было не так.

— Ситуация изменилась, — подтвердил ее мысли Райдер, — мне кажется, что ты хотела бы это знать.

— Но куда ты собрался? — недоумевала Мэри. Между рыжих бровей залегла тонкая складка. — Что может быть такого важного…

Райдер перебил ее, снова схватив за плечи:

— Я потерял по дороге узел с одеждой. Сначала он был у меня в руках. Но мы с тобой поспорили… потом целовались… наверное, тогда-то я его и выронил. Не помню, чтобы я нес его потом.

— Конечно, его необходимо найти! — наконец-то поняла Мэри. Минутная невнимательность свела на нет все его труды. Она напряженно следила за его лицом, стараясь угадать, не считает ли он ее виноватой в этом.

— Тут дело не в чьей-то вине, — заметил Райдер, отвечая на невысказанный вопрос. — Дело в ответственности. В ответственности, возложенной на меня.

— Тебе понадобится помощь? Могу ли я что-нибудь…

— Я сам должен исправить ошибку. А кроме того, один я буду двигаться намного быстрее.

Мэри оставалось только поверить его словам. Никогда прежде время в пещере не тянулось столь мучительно. У девушки не было никаких способов узнать, сопутствовал ли Райдеру солнечный свет или ночная тьма, когда он выбрался из пещеры, стало это помехой или подспорьем в его поисках. То и дело она принималась высчитывать в уме, сколько времени займет у него обратный путь, сколько времени ему Понадобится, чтобы замаскировать свои следы, сколько времени следует прибавить на всевозможные неожиданности и на его обычную сверхосторожность.

Мэри попыталась отвлечься чтением, но мысли упрямо возвращались к тому, что что-то могло пойти не так. А вдруг их одежду уже нашли? Узел могли растащить дикие звери, и в этом случае одежда может попасться на глаза солдатам далеко от того места, где была обронена, и шансы выйти на настоящий след сведутся к нулю. Но ведь совершенно очевидно, что одежду мог найти кто-то другой. Например, горные старатели. Или армейские разведчики.

Профессиональный охотник.

Джаррет Салливан.

Поздно было сожалеть о том, что она не предупредила о нем Райдера. Что держала при себе эту подробность из биографии своего зятя. Ведь сначала ей вовсе не улыбалось то, что Райдер примется чрезмерно осторожничать или устраивать на своем пути ловушки. Он был так уверен, что их след не способен разыскать никто в форту, что Мэри предпочла сохранить свою тайну, позволяя ему оставаться уверенным в их безопасности. Когда же в ней угасло желание преподать разведчику урок?

Джаррет наверняка возобновил поиски именно сейчас, подстегнутый рассказами Джея Мака и Мойры. Он наверняка разыщет то место, где стояли лагерем чихуахуа, и тогда…

Мэри выронила книгу, вздрогнув от громко затрещавшего фитиля в одной из ламп. Она завороженно наблюдала за тем, как пламя его угасло, и думала, как долго может гореть полностью заправленная лампа? Часов шесть? Или больше? А может, она не была заправлена полностью? Но нет, ведь Мэри сама недавно заполнила все до одной лампы, а именно эту зажег Райдер, когда поднялся. Если он путешествует один и движется с определенной скоростью, то почему его до сих пор нет?

Книга соскользнула на пол. Мэри вскочила с кресла и принялась лихорадочно перебирать в уме возможные варианты. Следует ли ей ждать — как и велел Райдер — или нужно постараться его отыскать? Этого настоятельно требовало все ее существо. Компромиссным являлось решение дожидаться разведчика у входа в пещеру. Вооруженная знанием секретных меток, Мэри не сомневалась, что сможет отыскать верный путь. К тому же это поможет ей скоротать время. В крайнем случае она встретит Райдера на полпути.

Мэри доверху наполнила маслом опустевшую лампу и вновь зажгла ее. Облаченная в штаны, рубашку и подаренные ей мокасины, девушка подняла лампу повыше н отправилась на поиски выхода.

Она не спеша двигалась вперед, внимательно изучая разметку у каждой развилки и всякий раз ловя себя на том, что представляет себе, как приближается к ней Райдер. Отчасти она даже ожидала, что вот-вот поднимет глаза и увидит его, неподвижно замершего под каменной аркой и следящего за тем, как она разбирается в его иероглифах. Но этого не случилось.

На некоторых развилках прочесть указатели было не так-то просто. Мэри получила возможность проявить собственную сообразительность. И хотя она не раз пожалела о том, что не взяла с собой бобы, назад она возвращаться не собиралась. В двух случаях она выбрала переходы, в которые ни за что не решилась бы сунуться, если бы не маркировка. И по крайней мере однажды ей пришлось выбирать проход по своему усмотрению, так как он вовсе не был помечен.

По ее телу прокатилась волна облегчения, когда она все же дотащилась до широко зиявшего входа. Ноги вдруг отказались держать ее, и Мэри пришлось присесть на первый попавшийся валун, чтобы перевести дух, успокоиться и даже посмеяться над своей глупостью.

Торопливо перебравшись через ручей, она дошла до самого конца туннеля, задула и припрятала ненужную теперь лампу и отважилась высунуться наружу ровно настолько, чтобы увидеть, высоко ли в небе стоит солнце. По самым грубым прикидками получалось, что сейчас уже далеко за полдень. То есть почти весь путь Райдер проделал при дневном свете.

Мэри снова пришлось присесть — чувство облегчения сменилось тревогой. Ведь до сих пор от Райдера не было ни слуху ни духу. Оставалось утешаться лишь тем, что он нарочно предупредил о более длительном, чем обычно, отсутствии. Мэри готова была поклясться, что еще ни разу не оставалась в одиночестве так долго. Или ей просто кажется, ведь она еще ни разу так не переживала из-за Райдера.

В последующие несколько часов Мэри еще пять раз рискнула выйти из пещеры. И хотя всякий раз задерживалась снаружи дольше, чем до этого, ее не оставляла мысль о глупости подобной отваги. Ведь Райдер вполне доходчиво втолковал, что ей попросту некуда отсюда податься. Мэри готова была впасть в отчаяние от такой беспомощности, когда осознала, что ничем не может ему помочь.

После захода солнца стало совсем худо. Откуда-то налетел ветер, свистевший и стонавший на все лады среди скал. От этих заунывных звуков волосы у Мэри встали дыбом — она вспомнила, что некогда пещера служила усыпальницей. Но вот ветер утих, и воцарилось полное безмолвие. Оно оказалось еще более невыносимым, нежели свист и стоны.

Рука Мэри невольно потянулась к поясу за четками, которых там давно уже не было. Новый порыв ветра оживил затихшие было звуки. Мэри потупила взгляд и принялась молиться о спасении для всех заблудших душ — и Райдера в том числе.

И вдруг ветер донес до ее ушей голос Райдера:

— Мэри!..

Поначалу она решила, что ослышалась, что это новая предательская шутка ветра. Но вот ее окликнули снова, и она поняла, поняла всем сердцем, что ее молитвы услышаны. Она вскинула голову и с облегчением поняла, что темный силуэт на фоне входа — не кусок скалы.

— Райдер! — Вскочив на ноги, она помчалась навстречу.

Разведчик едва не упал, оказавшись в ее объятиях. Вместо приветствия Мэри услыхала стон. Она тут же отстранилась, стараясь разглядеть во тьме его лицо.

— Ты ранен, верно?

— Все не так уж плохо.

— Мог просто ответить на мой вопрос. — Ее голос прозвучал несколько резко из-за желания скрыть страх. — Мог просто сказать «да». Я и сама могу разобраться, насколько все плохо.

— Осторожнее. Ты начинаешь вести себя, как сварливая жена. — Он всхлипнул от резкой боли, пронзившей его при попытке смеяться, и невольно зажал рукой бок.

Мэри поняла, что впотьмах ничего не разберет.

— Позволь, я зажгу лампу. Мне ничего не видно. Я боюсь сделать тебе больно.

— Кстати, что ты здесь делаешь? — осведомился Райдер, стараясь выпрямиться. — Тебе положено было сидеть в пещере!

Мэри зажгла фитиль. Вспышка пламени позволила ему ясно разглядеть ее мрачный взгляд. В дополнение ко всему она еще и фыркнула не совсем подобающим леди образом.

— Возражение принято, — криво улыбаясь, проскрипел зубами Райдер.

Мэри подняла лампу повыше.

— О Боже, — вырвалось у нее.

Его лицо казалось совершенно серым, а в углах рта залегли глубокие складки от болезненной гримасы. Руки и одежда были в крови. Кровоточила ужасная рваная рана, тянувшаяся вдоль левого бедра. Видимо, Райдер пытался кое-как перевязать ногу лоскутами одежды, но от этого было мало проку. Кое-где замша спеклась с кровавой коркой, а кое-где эта корка приотстала, и из-под нее снова сочилась кровь.

Она перевела взгляд на руку, которой он по-прежнему придерживал бок:

— Сломаны?

— По меньшей мере два ребра, — кивнул он.

Мэри опустила глаза. Возле его ног валялся узел с одеждой, ради которого и была предпринята эта вылазка.

— Я доставил приз на место. — Райдер проследил за ее взором.

Мэри ничего не ответила. Ее мысли занимали лишь его раны.

— Давай я перевяжу тебя.

— Рана снова вскроется, если ты тронешь старую повязку, — покачал он головой. — Я хочу поскорее убраться отсюда. Здесь мы находимся на виду.

— За тобой гнались?

— Нет, но меня теперь легко можно выследить.

Она все поняла. Из-за рани он не смог заметать следы, как обычно. Где-то там, снаружи, Райдер пролил кровь, по которой его можно отыскать. Нет, сейчас ей нельзя об этом думать. Ясно, что он намного слабее, чем хотел бы казаться.

— Мне надо привести тебя обратно в пещеру, чтобы как следует осмотреть раны, — промолвила она. — Ты будешь опираться на меня или тебе от этого станет еще больнее?

— Я постараюсь идти сам, — ответил он. — А ты неси одежду и освещай дорогу. Да, не забудь прихватить и мою лампу.

Мэри пошла вперед, освещая коридор, а Райдер заковылял следом. Она с трудом сдерживалась, чтобы не убежать далеко вперед. Обычно ей было не угнаться за его стремительным шагом, но на сей раз все было наоборот. Она даже не рисковала расспрашивать его, чтобы не отнимать остаток сил. Уже на полдороге к пещере его лицо стало белее мела. А в сотне ярдов от входа Мэри подставила ему плечо, не обращая внимания на то, больно ему от этого или нет.

Отделавшись от лампы и узла с одеждой, Мэри помогла Райдеру улечься на кровать. Ей было ясно, что на последний отрезок пути он израсходовал все свои силы и впал с беспамятство, едва коснувшись постели.

Не тратя времени попусту, Мэри принялась за дело. Она уложила Райдера как можно удобнее, расправив под ним одеяла и поместив одно из них под голову. Набрала полный таз чистой воды и замочила в нем побольше тряпок. Отложив все это до поры до времени в сторону, она перебрала содержимое сундука в поисках подходящего материала для бинтов. Остановившись на собственной нижней сорочке, Мэри распустила ее на длинные узкие полосы. Из упакованной Флоренс Гарднер седельной сумы она извлекла фляжку со спиртом, пузырек с бальзамом и принадлежности для шитья.

Когда Мэри вернулась к кровати, Райдер лежал, не приходя в себя, и тяжело дышал. Она сняла головную повязку и пощупала его лоб, покрытый холодным липким потом. Ласково погладив раненого по губам, Мэри занялась раной, зиявшей на бедре. Она разглядела множество других ссадин и ушибов, но все они оказались не такими глубокими и не требовали зашивания. Сестры из монастыря Призрения Малых Сих постоянно ухаживали за больными в муниципальном госпитале в Куинсе, так что эта работа не была для Мэри в диковинку. Прежде ей не раз приходилось чистить и зашивать рваные раны, и всегда она занималась этим с охотой. Но не теперь, когда от страха у нее тряслись руки.

Разрезав штанину, она принялась осторожно отдирать присохшие лоскуты от старой повязки. Из раны снова хлынула кровь, однако доктор в госпитале объяснял, что это не всегда плохо, ведь с потоком крови из раны вымываются болезнетворные бактерии. Промыв рану с мылом, она осмотрела ее более внимательно. Стали видны осколки камня и щепки, удаление которых оказалось весьма болезненной операцией. Расправившись со всеми инородными предметами, которые только можно было обнаружить, Мэри снова промыла рану мылом, а потом спиртом.

До последнего момента Райдер терпел, стараясь думать о посторонних вещах. Но когда на рану попал спирт, он потерял сознание.

— Слава тебе, Господи, — прошептала Мэри.

По ее понятиям он и так перетерпел намного больше того, что способен вынести человек. Мельком взглянув на его лицо, девушка заметила, что оно больше не искажено напряжением, а ее собственные руки больше не трясутся. Ей предстояло как можно быстрее покончить с обработкой раны, пока Райдер снова не пришел в сознание. Осматривая игольное ушко, она молилась, чтобы оно оказалось подходящих размеров.

— Ох, Мегги, — пробормотала она, — я бы отдала полжизни, чтобы обладать хотя бы десятой долей твоих талантов… — Однако сестра-доктор не могла ей сейчас помочь, и Мэри оставалось полагаться лишь на собственные силы. Помыв нитки в спирте, она сначала сшила нижние ткани. Пришлось наложить шестьдесят стежков, прежде чем рана закрылась настолько, что можно было перейти к кожным покровам.

Райдер открыл глаза как раз в тот момент, когда она отрезала нитку на последнем из наружных стежков и критическим взором осматривала свою работу.

— Ну? — хрипло спросил он. В углах его рта снова залегли страдальческие складки.

— Мама всегда ругалась, что швея из меня выйдет паршивая, — ответила она. — Но по-моему, при виде вот этого шва она бы изменила свое мнение!

— Здесь не требуется особой изящности.

Мэри с улыбкой поправила влажную прядь, прилипшую к его лбу:

— Нет, конечно. Зато он получился добротным.

— Стало быть, все в порядке. — Райдер утомленно прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что горячие пальчики Мэри гладят его по щеке. Ему захотелось взять ее за руку, но не хватило сил.

Девушка наклонилась, поцеловала его холодную потную щеку и сама сжала его ладонь. Слезы душили ее. Почувствовав его ответное пожатие, которое прежде назвала бы нежным, а сегодня — слабым, Мэри едва не разрыдалась.

— Отдыхай, — прошептала она. И сидела рядом, пока Райдер не заснул.

— Съешь хоть что-нибудь, — уговаривала Райдера Мэри, поднося к его губам ложку с овощами.

Он взял немного пищи на язык, кое-как проглотил и откинулся на подушку:

— Все, хватит.

— Но…

— Хватит.

— Хорошо, — согласилась Мэри, не решавшаяся кормить его силой.

Увы, Райдер никак не хотел поправляться. Он спал урывками, потому что боль в сломанных ребрах давала о себе знать всякий раз, стоило ему лишь расслабиться и неловко повернуться во сне. Те малые силы, которые приходили к нему во время мимолетного забытья, кончались катастрофически быстро во время бодрствования. Рана покраснела и сильно опухла. Мэри тщательно осматривала ее, всякий раз страшась заметить признаки заражения.

Она убрала кушанье, помыла и сложила в корзину посуду и уселась в кресло-качалку. Вот уже несколько ночей она проводила в этом кресле, придвинув его поближе к кровати, чтобы слышать, когда Райдер проснется.

— Хочешь, я тебе почитаю?

— Нет.

— Ну тогда позволь мне тебя обмыть. Сразу станет легче.

Почувствовать ее руки на своем теле? И ему станет легче? Вряд ли!

— Нет!

— Как хочешь. — Вот уже второй раз она проявила сговорчивость, удивившую бы и родных, и святых сестер в монастыре.

— Я знаю, как называется то, что ты сделала.

— Неужели? — Она не потрудилась даже обернуться в его сторону, сделав вид, что целиком занята извлеченными из сундука картами.

— Ты сдалась.

Сердито приподняв бровь, Мэри смерила Райдера заносчивым взглядом:

— Отказаться от бесполезной борьбы еще не значит сдаться!

Чуть слышно застонав, он закрыл глаза. Значит, она просто ждет подходящего момента, чтобы приняться за старое! А может, даже строит планы, как накормить его силой, когда он потеряет сознание, или вымыть, когда будет спать! Райдер медленно отвернулся к стене, твердо решив пролежать неподвижно как можно больше.

— Что ты стараешься там высмотреть?

— То же, что и ты. Пропавшее золото.

— Ты даже не знаешь, куда смотреть!

Пожав плечами, она снова уставилась на карту:

— Я нашла изображение каньона Колтера на первой карте и смогла разобраться в условных знаках на второй. Она представляет собою более подробный рисунок этих мест, верно? И не надписана «каньон Колтера» только для того, чтобы в ней не смог разобраться случайно нашедший ее человек?

— Вроде тебя.

— Нет, не вроде меня, — терпеливо возразила Мэри, не обращая внимания на издевку. — Вроде других старателей. Ведь тот, кто составлял эту карту, был старателем, правда?

Райдер нехотя кивнул, приподняв брови.

— Нечего корчить удивленное лицо, Да, я знаю, как читают карты, и умею сложить два и два не хуже иных прочих!

«Ну что ж, по крайней мере мне удалось задеть ее за живое», — подумал разведчик.

— Да, ты права. Карту составил Джо Панама. Он успел пройти эти горы вдоль и поперек. И был уверен, что где-то поблизости залегает материнская жила серебряной руды.

Мэри различила едва уловимое напряжение в его голосе, из чего заключила, что он устал. Она хотела было попросить его отдохнуть, но передумала. Лишнее напоминание о бессилии только разозлит Райдера.

— Ему удалось ее отыскать? — Она постарается утомить его расспросами.

— По крайней мере мне он не говорил об этом.

— Он умер?

— Несколько лет назад, после того как упал и сломал хребет, он прикончил сам себя неподалеку от нашей пещеры.

— Это ты нашел его? — с сочувствием спросила Мэри.

— Нет, — отвечал он, внимательно следя за нею. — Я был с ним все время.

— И позволил ему совершить самоубийство? — поразилась она.

— Я позволил ему избавиться от ненужных мук, — возразил он, — поскольку не имел возможности его вылечить.

— Он сам попросил тебя?

— Конечно. — Он увидел, как сосредоточенно Мэри сдвинула брови. — Прикидываешь на своих весах, какой из смертных грехов больше потянет? Разве позволить Джо нажать на курок так уж сильно отличается о того, чтобы нажать его самому? А что, если я скажу, что у него вовсе не было оружия? — Он заметил, что ее брови удивленно поползли вверх. — Так оно и было. Я дал ему свой «кольт».

В глазах Мэри отразился ужас.

— Я не святой, — промолвил Райдер.

— Я никогда не заблуждалась на этот счет.

— Если тебе приспичило составить список моих грехов, то я мог бы вспомнить еще несколько…

— Я не собираюсь тебя судить, — прошептала она. — Я просто подумала о том, какую боль ты испытал, делая подобный выбор. О, я знаю, что говорит на этот счет Церковь, однако не берусь предсказать свое поведение в схожей ситуации.

— Тебе еще может представиться такая возможность, — многозначительно сказал он.

Поначалу Мэри ничего не поняла. Обычно спокойное ее лицо исказила гримаса ужаса, когда Райдер легонько похлопал по раненой ноге.

— Что ты хочешь сказать? Чтобы я тебя застрелила?!

— Ну, во всяком случае, не сейчас.

— Не смей с этим шутить! — сердито вскричала она и, упрямо поджав губы, продолжила:

— И не думай, что мне это может показаться смешным!

— Насколько я помню, не так давно ты тыкала в меня Дулом винтовки Генри и твердила, что сию же минуту пустишь ее в ход.

— Это было совсем другое дело! — рявкнула она, не стерпев поучений.

— Вся разница заключается в том, что тогда я пребывал в добром здравии. А вот теперь, когда я близок к смерти, ты не желаешь мне помочь. Тебя больше волнует ложная мораль!

— Пристрелив тебя тогда, я совершила бы смертельный грех. И он не станет легче, если я совершу его сейчас.

— Из твоих слов вытекает, что никакой разницы между тем и другим нет и в помине, — заключил он. — Быстро же ты меняешь точку зрения! — Райдер заметил, как начинает гореть ее лицо. — Судя по твоему виду, ты отнеслась к моему предложению достаточно серьезно. Возможно, мне удастся добиться своего, если ты получишь к этому достаточно сильный стимул!

Мэри потупилась, уставившись в карту. Линии и надписи на ней смешались в кашу. Огромная горючая слеза соскользнула с девичьих ресниц и шлепнулась на плотную бумагу.

— Мэри!

Она затрясла головой, опасаясь сказать лишнее и страшась слушать дальше его рассуждения.

Райдер кое-как уселся и свесил ноги на пол, сморщившись от боли. Хорошо, что она сейчас не смотрит на него, не видит его искаженного страданием лица. Мэри наверняка бы тут же решила, что он страдает из-за раны в ноге, — и ошиблась. Меньше всего на свете Райдер желал становиться причиной ее слез.

— Мэри, не смей больше плакать из-за меня! Я не желаю…

Девушка громко всхлипнула и зажала рот ладонями.

Райдер заставил себя подняться с кровати. Кое-как опираясь на здоровую ногу, он заковылял к Мэри, сидевшей прямо на полу. Отпихнув в сторону карты, он встал так, чтобы видеть ее лицо.

— Возвращайся в кровать, — хрипло пробормотала она. — Незачем было вскакивать.

— Мне необходимо было это сделать.

— Ты просто ужасный человек, — покачала она головою. В словах ее не было ни капли шутки, и Райдер понимал, что Мэри говорила сейчас только то, что думала.

— Я хуже, чем просто ужасный, — криво усмехнулся он.

— Перестань меня опекать!

— Я не хотел с тобою ссориться. — Он протянул ей руку и продолжил:

— Возьми ее, Мэри, иначе, клянусь, я встану перед тобой на колени.

Угроза подействовала, и девушка вложила пальчики ему в ладонь. Райдер заставил ее подняться и обнял напряженно застывшее тело. Он не выпускал ее из объятий до тех пор, пока она не оттаяла И, расслабившись, не прижалась к его груди.

— Ты не можешь умереть, — шептала Мэри, орошая слезами ворот его рубашки. — Не можешь!

Райдер ничего не ответил. Было очевидно, что ему не суждено покончить счеты с жизнью от ее руки — или хотя бы при ее содействии. Он уже глубоко сожалел о том, что вообще заставил Мэри подумать о такой возможности — хотя бы на миг. Она станет бороться за его жизнь до последнего, и, если ее хлопоты и молитвы окажутся бесполезными, он сам должен будет сделать то, что диктуют ему понятия о долге, не требуя помощи у своей возлюбленной.

Мэри волей-неволей пришлось успокоиться — Райдер все тяжелее опирался на ее плечо, так что уже трудно было сказать точно, кто кого держит. Она помогла ему вернуться в постель. Лицо раненого снова побелело от боли, а в уголках рта залегли глубокие морщины. Он не стал сопротивляться, когда Мэри укрыла его одеялом и в очередной раз осмотрела рану.

Краснота и опухоль стали намного больше. Судя по всему, заражение шло от колена, и теперь уже можно было ясно различить границу воспаленной зоны, спускавшейся все ниже и ниже по икре. Мэри знала, что необходимо делать в таких случаях.

— Мне придется снять прежние швы, — сказала она, — и еще раз прочистить рану. Это будет чертовски больно. — Не услышав ответа, она посмотрела Райдеру в лицо. Оно оставалось совершенно спокойным. — Ах, если бы у меня было хоть какое-нибудь средство, чтобы снять боль!.. — прошептала Мэри.

Стараясь действовать как можно более хладнокровно, она взялась за дело, сняв нитки с первых трех швов на коже. В открывшуюся щель тут же полилась мутная, дурно пахнущая жидкость. Мэри сняла нижние швы, под которыми открылась новая пораженная зона. Она прочистила ее, пользуясь на сей раз промытыми в спирте острыми бритвами из набора Райдера. Вместе с гноем на поверхность выступили мелкие щепки, и Мэри иголкой извлекла одну за другой. Снова открылось кровотечение, но девушка пока не пыталась останавливать его.

Райдер за все это время не издал ни звука, хотя его тело то и дело непроизвольно дергалось от невыносимой боли. Мэри торопливо продолжала свою работу, и губы ее непрестанно шевелились в беззвучной молитве.

Но вот наконец девушка встала на колени и тщательно вымыла руки в пруду. Она сделала все, что могла, но это отнюдь не означало, что сделано достаточно. Мысль об этом повергла ее в ужас.

Забравшись с ногами в большое кресло, Мэри смотрела, как Райдер спит. Ее терзала мысль о том, насколько серьезен был раненый, когда сравнивал свое положение с положением Джо Панамы? Уж не думает ли он и впрямь, что она собственноручно даст ему револьвер, чтобы он застрелился? Что это за странная идея о милосердии, заключенном в жестокости?

Ее голова раскалывалась от боли, в ушах шумело все сильнее, а виски пульсировали, словно в них вонзились тысячи иголок. Глаза жгло, будто туда насыпали песка, перед ними крутились огненные круги. Шум в ушах рос в громоподобный рев…

Мэри обмякла, уткнувшись лбом в колени. Уже в следующий миг дремота превратилась в глубокий, целительный сон.

Оставшийся незамеченным Джаррет Салливан задержался у входа в пещеру и сунул свой «кольт» обратно в кобуру. Перестрелка, которую он ожидал и к которой готовился, судя по всему, откладывалась. Во всяком случае — пока. Он задул лампу, освещавшую ему путь в туннеле, и отставил в сторону, так как в логове Райдера Маккея света и так было более чем достаточно. Джаррет насчитал по меньшей мере полдюжины ламп — одни горели ярче, другие едва мерцали. По-видимому, это была идея Мэри: осветить берлогу, как церковь. Вряд ли бы Райдер позволил себе так беспечно расходовать запас масла.

Охотник понимал, что оба обитателя подземного убежища крепко спят, однако для него не составило труда заметить разницу в их состоянии. Выругавшись про себя Джаррет бесшумно проскользнул мимо Мэри к каменному ложу, на котором распростерся Райдер Маккей. Он видел разведчика всего один раз, да и то мельком. Однако в форту его снабдили фотографией, с помощью которой он без труда опознал беглеца.

Чтобы взглянуть на рану, наложившую страдальческую гримасу на бледное лицо разведчика, покрытое липким потом, Джаррет приподнял одеяло — и тихонько присвистнул.

— Черт бы тебя побрал, ублюдок, — пробормотал он себе под нос, — я чуть тебя не пожалел!

Опустив одеяло, Джаррет посмотрел на Мэри. Судя по всему, она не была ранена — только измотана до крайности. Щеки ее стали бледными, а под глазами залегли круги.

В прежние времена Джаррету и в голову бы не пришло счесть ее хрупкой — однако именно это определение мелькнуло у него в голове при виде беззащитной фигурки в свободной не по росту одежде.

— Если мерзавец мучил тебя, — прошептал охотник, — я переломаю ему все кости!

Эту угрозу он позаимствовал у Мэри: девушка частенько пользовалась ею. Впервые Джаррету довелось услышать про «все кости» на свадьбе у своего приятеля Этана Стоуна. Тогда Мэри старалась обезопасить таким образом свою сестру Майкл. Во второй раз она пригрозила Джаррету, когда тот женился на Ренни. Коннор Холидей удостоился этой угрозы третьим, взяв в жены Мегги, а Уолкер Кейн — четвертым, на его свадьбе со Скай. Мэри Френсис постоянно пеклась о благополучии своих сестер, она не задумываясь отдала бы за каждую из них свою жизнь.

— А вот кто позаботится о тебе? — с чувством прошептал Джаррет. Он заметил разложенные для просушки чистые тряпки, намочил одну из них и вернулся к креслу. Осторожно, чуть слышно, он отер прохладной тканью с лица девушки засохшие следы слез. Мэри поежилась, но не проснулась. А когда Джаррет погладил ее по щеке, легонько прижалась к его ладони. Охотник мигом разгадал значение этого доверчивого жеста.

— Ах, Мэри, — прошептал он. — Кто я, по-твоему?

— Райдер.

Она произнесла это имя невнятно, одними губами, однако можно было не сомневаться, что Джаррет получил ответ на свой вопрос. Стало быть, Мойра не ошиблась: Мэри Френсис неравнодушна к беглому армейскому разведчику.

Топчась вокруг кресла, он наступил на лежащие на полу карты и хотел было отодвинуть их подальше, но заинтересовался изображенными на них знакомыми контурами. Повесив влажную тряпку на ручку кресла. Джаррет старательно расправил плотные листы.

Когда Ренни предложила продолжать строительство железной дороги на юго-западе, они с ней тщательно изучили множество карт, причем не ограничились одними окрестностями Голландских рудников, через которые должна была проходить трасса. Поэтому Джаррету было достаточно беглого взгляда, чтобы распознать силуэт каньона Колтера и прилежащих земель. Вторая карта содержала более детальное описание каньона. Здесь также имелись пометки, обозначавшие выходы на поверхность различных рудных жил.

Охотник сильно удивился при виде столь подробной карты, содержащей полное геологическое описание, за которое Ренни не моргнув глазом выложила бы кучу денег. Ведь данные, которыми их снабдил земельный департамент, не шли ни в какое сравнение с теми, которые он обнаружил на этом листе бумаги.

Джаррет отложил драгоценную карту в сторону и принялся за третью, последнюю. Она изображала совершенно незнакомую местность и изобиловала непонятными знаками. Поднеся ее поближе к глазам, он постарался разобраться в странных рисунках.

— Положи на место, не то пристрелю, — раздался вдруг голос Райдера.

— В спину? — не шелохнувшись, осведомился Джаррет.

— Если понадобится — то и в спину.

Джаррет скатал карту и осторожно засунул обратно под кресло.

— Держи руки поднятыми, — велел Райдер. Его голос звучал не очень уверенно — слова давались ему с трудом.

— Я успел заглянуть под одеяло, — спокойно ответил Джаррет. — Все, что ты там прячешь, — увечная нога. — Он медленно повернулся, даже не подумав поднять руки. По глазам раненого было ясно, что слова его не содержат угрозы. — Мог бы придумать что-нибудь и пострашнее.

Даже легкое пожатие плечами было для Райдера мучительно.

— Но ведь ты оставил в покое карты, верно? — возразил он, пытаясь говорить как можно более небрежно. — Ты ведь не был уверен до конца в том, что я безоружен.

Джаррету ничего не оставалось делать, как шутливо отдать честь.

— Ты давно очнулся?

— Достаточно давно, чтобы услышать обещание насчет моих костей. Увы, вынужден тебя разочаровать. Сломано только два ребра. — Холодные серые глаза окинули Джаррета с головы до ног. Охотник и глазом не моргнул под этим пронзительным взглядом. — Наверное, ты один из зятьев в этом семействе, — заключил наконец Райдер. — Муж Ренни?

— Верно, — кивнул Джаррет. — Как ты узнал?

Принять сидячее положение было нестерпимо больно, однако Райдеру все же удалось это сделать. Теперь он чувствовал себя несколько более уверенно, хотя по-прежнему с трудом переводил дыхание.

— Я всегда знал, что мне следует опасаться прежде всего ее семейки, а не дивизий, посланных генералами. — Он провел рукой по волосам. — Должно быть, ты тот самый парень, который занимался профессиональной охотой.

— Это Мэри тебе рассказала?

Райдер отрицательно покачал головой и едва заметно ухмыльнулся. Его взгляд скользнул в сторону кресла, где свернулась калачиком Мэри:

— Она играет отчаянно, даже если блеф вот-вот раскроется!

— Джей Мак был хорошим учителем, — не удержался от ответной улыбки Джаррет. — Можешь спросить у ее сестер — она играет в покер лучше всех! Ну а все-таки откуда ты это узнал?

— Она позабыла про Уолкера Кейна.

Джаррет озабоченно прищурился:

— Ты знаком с мужем Скай?

— И не один год. — Разведчик не стал уточнять, что их дружба началась в Вестпойнте. — Когда Уолкер сообщил о своей свадьбе, он описал мне все семейство Скай, посвятив при этом и тебе строчку-другую. — Райдер невольно поморщился, попытавшись поменять позу. — Когда вы с женой только-только появились в форту Союза, я и не подумал, что вы как-то связаны с Мэри.

Насколько Джаррет помнил, уже в это время разведчик находился в заключении и ему грозила смертная казнь.

— У тебя тогда хватало других хлопот, — заметил он.

— Хлопот мне хватало, — мрачно ухмыльнулся Райдер, подумав о том, что и сейчас их не убавилось. — Ты выследил меня по следам крови?

— Тебе чертовски не повезло, — кивнул Джаррет. — Я уже был готов к тому, что найду труп под тем обрывом.

— И расстроился, что не нашел?

— Обрадовался, что не нашел там Мэри.

— Полагаю, в этом случае мы с тобой не беседовали бы сейчас так мило.

— Точно. — Джаррет похлопал по рукоятке «кольта». — Я бы пристрелил тебя. Без вопросов.

Райдер ничего иного и не ожидал. Он лишь дивился про себя, что зять Мэри вообще снизошел до разговора с ним.

— Все равно мне придется попросить тебя об этой услуге — Мэри не сможет…

— О Господи! — воскликнул Джаррет. — Ты догадался ее об этом попросить?!

— Я сказал, что не исключаю такой возможности.

— Боже мой! — ахнул охотник. — Ты не имел на это права. Кто угодно, только не Мэри! Ты же знаешь, что она.. — кем она была! И она ни за что не сдастся. Она будет биться за твою жизнь, не щадя своей!

— Думаешь, я этого не понимаю? — тихо промолвил Райдер. Его глаза скользнули в тот угол, где спала Мэри, и задержались на ее трогательно-беззащитной фигурке. — ~ Тебе придется самому вытащить ее отсюда.

Еще бы! Джаррет именно за этим сюда и явился. Правда, для него стала неожиданной просьба Райдера. Он кивнул на раненую ногу:

— Кстати, какого черта ты полез на тот утес?

— Чтобы замести наши следы.

— Мэри была там, когда ты свалился?

— Слава Богу, нет. — Бедняга даже зажмурился при мысли о том, что Мэри могла оказаться свидетельницей его падения. — Я потерял кое-что на тропинке, так что мне пришлось возвращаться и собирать разбросанные вещи.

— Одежду, — уточнил Джаррет.

— Верно. А ты откуда…

— Ты позабыл носок. — Джаррет успокоительно взмахнул рукой, предваряя невысказанный вопрос. — Не беспокойся. Он сейчас при мне. Я также позаботился о том, чтобы замести свои следы. Просто на случай, что они приведут к тебе. Не хотел, видишь ли, чтобы эту нору нашел кое-кто другой.

Райдер и не подумал поблагодарить охотника, так как уже прикидывал в уме реальность новой угрозы.

— Это кто-то особенный?

— Разведчик из племени тонто.

— Розарио?

— Он самый. Джей Мак увеличил вознаграждение. Розарио и так пускал слюни из-за тех денег, которые обещаны за…

— За мою голову, — закончил Райдер. — Все ясно. Мэри предупреждала, что ее отец потребует принести ему мою голову на блюде. — Он так забылся, что позволил себе мрачно хохотнуть — и тут же пожалел об этом из-за пронзившей его тело боли. — Джею Маку может повезти, и он сохранит свои деньги. Розарио готов охотиться за моим скальпом и просто ради любви к искусству…

— Именно так мне и показалось.

— Это не связано конкретно со мной, — пояснил Райдер. — Розарио ненавистны все чихуахуа — ну и я в том числе. Именно поэтому он и состоит на таком высоком счету у Гарднера. Для него поимка чихуахуа — вопрос чести. Он давно точил на меня зуб. А если бы ему повезло поймать Джеронимо — он стал бы притчей во языцех! — Райдер снова переменил позу, кое-как прислонившись спиной к каменной стене над кроватью. От испытанной при этом боли его лоб покрылся испариной. — Итак, Розарио пустился в свободный поиск. И куда только смотрел генерал Гарднер!

— Его уговорил Джей Мак. А кроме того, генерал уверен, что Розарио отправился в путь вместе со мной.

— Так почему же он не здесь?

— Он потерялся по дороге.

— Розарио никогда в жизни не теряется просто так. Я не питаю к нему добрых чувств, но не могу не признать его достоинств.

— Я двинул его по затылку своим «миротворцем», — сказал Джаррет. — А уж потом он потерялся.

— Зачем ты это сделал?

— Я ему не доверяю.

— Потому что он — индеец?

— Потому что он слишком рьяно жаждет твоей крови. Я боялся, как бы между вами не встряла Мэри. — Он покосился на девушку и ласково улыбнулся при виде того, как она спит. — А она слишком пренебрегает собою. Прежде я думал, что дело в этом ее монашеском платье. А теперь понял, что такова она от природы.

— Что ж, благодарю тебя, — кивнул Райдер, — за то, что смог понять вещи, недоступные пониманию ее отца, и действовал так, как считал нужным.

Джаррет снял шляпу и запустил пальцы в густые волосы.

— Джей Мак слегка не в себе, и его нельзя в этом винить. Ведь ты похитил его любимую дочурку. По-моему, пока у тебя самого не родится дочь, ты не сможешь толком понять, через что он прошел.

— Почему ты так думаешь?

— Что ты хочешь сказать?.. — Джаррет уставился на противника с подозрением, настороженно прищурившись.

— У меня родилась… у меня была когда-то дочь, — промолвил он. Как странно, что он признался в этом именно Джаррету Салливану. Слетевшие с его уст слова были предназначены для доверительной беседы с Мэри. — Ее убили прямо в колыбели. Мою жену… всю ее семью вырезали во время набега.

Как Джаррет ни старался, он не смог прочесть что-либо на невозмутимой маске, которую натянул на свое лицо Райдер. Да и неудивительно — горе, подобное этому, слишком глубоко, чтобы постоянно маячить на поверхности.

— Я этого не знал.

— Об этом вообще мало кто знает.

— Мэри?..

Райдер качнул головою:

— Нет, я не… — Он умолк, уловив некое движение за спиной у Джаррета.

Поначалу он не понял, что привлекло его внимание. Мэри оставалась все в той же позе, свернувшись калачиком, откинув голову на спинку кресла и свесив безвольно руку. Он снова взглянул на ее лицо — и затаил дыхание, обожженный пламенем огромных ярко-зеленых глаз. Мэри открыла глаза, и то, что горело в них сейчас, никак нельзя было назвать гневом — это была боль.

Джаррет проследил за взглядом Райдера и понял, что Мэри все слышала. Выражение ее лица служило лучшим подтверждением слов Мойры о том, что ее дочь неравнодушна к Райдеру Маккею.

— Привет, Мэри, — сказал зять, целуя ее в горячую щечку.

— Джаррет, — ответила Мэри, в тот же миг спрятав понадежнее те чувства, которые невольно выдала в присутствии этих двоих мужчин.

Она вела себя так, словно встретила нежеланного гостя, который явился без приглашения, однако из соображений хорошего тона не должен быть выставлен за дверь. Что же касалось Джаррета, то он счел эту деталь еще одним доказательством расстроенных чувств Мэри — в обычной обстановке она относилась к условностям наплевательски, как и он сам.

— Как поживаешь?

Девушка выпрямилась, недовольно отбросив с лица мешавшие волосы и стараясь поскорее вырваться из тенет сна.

— Позволь ей сразу заняться делом, — обратился к Райдеру гость.

Мэри не обратила внимания на его шутку. Она соскочила с кресла, поначалу не очень ловко, но все равно не желая опираться на подставленную зятем руку. Отпихнув его, она подошла к кровати.

— Позволь мне осмотреть рану. — Хотя это было сказано тоном, не терпящим возражений, Райдер сделал слабую попытку сопротивляться, но тут же был пригвожден к кровати тяжелым взглядом Мэри.

— Ну ладно, — пробурчал он.

За спиной у девушки маячила физиономия Джаррета, с любопытством слушавшего их перепалку. Откинувшись на одеялах, разведчик позволил Мэри заняться своим делом.

— Выглядит лучше, — заявила девушка, осмотрев рану.

— Блажен, кто верует, — подмигнул Райдер Джаррету.

— Это правда, — настаивала Мэри. — Смотри сам. Краснота стала меньше. Наверняка инфекция ослабла. Джаррет, поди сюда и взгляни сам.

— Он уже успел взглянуть, — сообщил Райдер, когда Джаррет двинулся к кровати. — И знает, что мне придется расстаться с ногой.

— Это правда? — резко вскинула голову Мэри. — Ты так думаешь?

Джаррет действительно так думал, когда увидел рану в первый раз. Теперь же, при виде отчаяния, сквозившего во взгляде Мэри, он не решился сказать ей правду.

— Если я что и думаю, — промолвил он, не в силах подавить обреченного вздоха, — так это то, что в моих седельных сумках наверняка отыщется кое-что, подходящее для такого случая.