Тор

Глава 7 Тор

Я просыпаюсь с головной болью. Застонав, я перекатываюсь, поворачиваясь спиной к свету, который пробивается сквозь жалюзи. Моя рука ложится на что-то теплое. Я провожу пальцами по гладкой спине и резко открываю глаза. Блять.

Я не знаю, где нахожусь, но узнаю рыжие волосы Поппи, разметавшиеся по подушке рядом со мной. Её лицо было отвернуто от меня, а пуховое одеяло отброшено вниз, открывая взору её миниатюрное тело, едва прикрытое моей рубашкой. Мои глаза не упустили из внимания, как ткань лежала на её шикарных сиськах, едва прикрывая соски. Мой член начал твердеть, и я отдергиваю руку от её бедра, как будто она была объята огнем. Дерьмо.

Я переворачиваюсь и сажусь на край кровати, схватившись руками за свою больную голову. Как это вообще произошло? На повестке не стояло задание её трахнуть. Я не помню, как трахал её, но я и не помню того, как добрался сюда, где бы я сейчас не находился. Это причина, почему нельзя нарушать правила, потому что одна ошибка всегда ведет к другой, и, прежде чем ты успеваешь заметить, ты становишься похож на восемнадцатилетку, с которым можно разок перепихнуться. Черт возьми.

С другой стороны кровати раздается тихий стон.

– О, Боже. Пожалуйста, избавь меня от страданий. – Я бросаю взгляд через плечо, и вижу, как Поппи натягивает на себя одело до самой макушки. – Который час? – ворчит она, словно совсем не обращает внимания на то, как неуютно я себя чувствую.

Я смотрю на часы.

– Э, половина девятого.

– Почему ты проснулся?

– Мне нужно идти.

– Хах. Повеселись с этим... уходом из моей постели.

Я не могу сдержать улыбку. Я не знаю, что такого особенного в этой девчонке, что заставляет меня расслабляться. Две минуты назад я был раздражен, а сейчас улыбаюсь.

Я встаю и потягиваюсь, сложив руки за головой.

– Поппи, мне нужна моя рубашка.

Она опускает одеяло и бросает на себя беглый взгляд.

– Почему я в твоей рубашке?

Я пожимаю плечами.

– Я бы с удовольствием выяснил это сам.

Она закрывает глаза и откидывает голову обратно на подушку.

– Если бы у меня не было похмелья, меня бы мучила совесть, – она открывает глаза и смотрит на меня. Её взгляд падает на мой живот и опускается к боксерам. – Или, нет, – выдыхает она.

Я качаю головой и выгибаю бровь.

– Поппи, если бы мы переспали, ты бы запомнила. Поверь мне.

Её щеки розовеют, и она с трудом сглатывает.

– Не сомневаюсь, – она садится и затем встает с постели, привалившись к ближайшей стене. – О, Боже, мне в тысячу раз хуже, когда я стою, – она прижимает руку к голове и идет, держась за стену, по направлению к двери, открывает её и исчезает за ней. Проходит несколько секунд, и в приоткрытой двери появляется её рука, которая держит мою рубашку.

– Спасибо.

Я беру её и надеваю. Она все еще теплая и пахнет ею – запах её духов, смешанный с чем-то сладким.

К тому времени, как она выходит из ванной в халате, я уже одет и готов уйти.

– Что ж, спасибо за забываемую ночь, – шутит она, усаживаясь на край кровати.

Может, я и не помню, как мы добрались сюда, но я точно помню все, что случилось до этого.

– Тогда я не так хорош, как думал, если ты все забыла, – говорю я. Она опускает взгляд, и на её личике снова появляется румянец. – Еще увидимся, Поппи.

Я открываю дверь и иду к выходу. Когда я перешагиваю порог, то вспоминаю, что у меня нет моей машины. Чудесно.

Достаю телефон и звоню Ксавьеру.

– Привет, – отвечает он.

– Привет. Меня нужно забрать.

К вечеру перестала болеть голова. Я спустился вниз и увидел, что все зависают здесь, как и обычно. Даже Ксавьер прохлаждался на входе в офис. Кора сидела на барной стойке, а Мэддокс устроился между её ног, самоуверенная улыбка играла на его лице. Он пытался залезть к ней в трусики с тех пор, как она пришла к нам на работу. Но все знали, что она больше по девочкам.

– Ты знаешь, я очень хорошо работаю языком, – говорит он ей.

– Уверенна, что так и есть, большой мальчик, особенно, когда он обернут вокруг члена.

– Ох, она уделала тебя, Мэд, – замечает Кейден с дивана.

– Что же, тогда у нас с тобой много общего, – ухмыляется Мэддокс.

Она не сдерживает смех.

– У меня лучше получается с кисками.

Он издает протяжный стон.

– Черт, я бы хорошенько заплатил, чтобы увидеть это.

– О, ты можешь. У меня есть подруга, – она садится, приближая к нему свои губы. Она обвивает рукой его затылок, притягивая к себе еще ближе и обнимая ногами его бедра. – Десять штук, и мы твои на всю ночь, – шепчет она. Бедный парень выглядит так, как будто готов кончить в штаны. Если честно, я бы, скорее всего, кончил, если бы Кора обхватила меня своими ногами подобным образом. Девчонка горяча как ад, и она источает секс, как будто сама изобрела его.

Проблема между Мэддоксом и Корой была в том, что они часто работают вместе. Если кто-то хотел тройничок, то именно они брались за дело, потому что, кто бы не был третьим, – им было все равно. Они должны просто трахнуться и забыть об этом.

Я игнорирую их и иду в офис, закрывая за собой дверь.

– Эй. Как Дубаи? – спрашиваю Ксавьера, когда вхожу. Он сидит за компьютером СиДжей.

– Не знаю. Не видел ничего за пределами гостиничного номера.

Ксавьер что-то мутил с одной из дочерей шейха. Он смелее меня, эти парни и за меньшее отрезали части тела.

– Как свадьба?

– Эм, хорошо. На самом деле я неплохо провел время с этой девчонкой Уитли, – я перевожу взгляд на него, и он пялится на меня, выгнув бровь. – Что?

– Думаю, ты давно не читал газеты. – Я согласно киваю. О чем он, черт возьми, говорит. Он чуть поворачивает экран компьютера в мою сторону, и я тут же пересекаю комнату, положив руки на стол, чтобы взглянуть на экран.

На мониторе фотография со свадьбы. На танцполе я и Поппи. Гости смотрят, как мы целуемся, прямо там, посреди свадьбы.

– Легкомысленно, – комментирует он.

Я прикладываю ладонь к лицу. Дерьмо. Об этом я совсем не подумал. Нечто подобное на мероприятии такого уровня – это плохо. Поппи Уитли, целующаяся с парнем на свадьбе сестры, заставит людей задаваться вопросами, желая узнать, кто же я такой. Вся моя карьера построена на осторожности. И это настолько далеко от осторожности, насколько только возможно. Я чувствую, как глаза Ксавьера прожигают во мне дыру, в ожидании услышать хоть какие-то объяснения, но, по правде говоря, у меня их нет. Меня захватил момент, и я поцеловал её, потому что захотел. Проблема же состоит в том, что этого никогда не случалось прежде. Я не совершаю необдуманных поступков. Я – Тор Джеймсон. Профессионал в любом смысле этого слова.

– Это не повторится снова, – я отворачиваюсь и направляюсь к столу.

– Что за херня? Ты влюбился в эту девчонку или что-то в этом роде?

– Нет! Просто забей. Все поутихнет, когда мое лицо нигде не засветится снова. Пресса не настолько настырная.

– Твои клиенты могут с этим не согласиться, – качает он головой.

Я игнорирую его. Моим клиентам наплевать. Единственное, что я могу вытворить, чтобы заставить их перестать меня трахать и платить, это сказать их богатым мужьям, на что именно тратятся их с трудом заработанные деньжата.

Я ни на чем не могу сосредоточиться, поэтому иду наверх. Как только закрываю дверь, мой телефон оповещает о новом сообщении. И оно от Поппи.

«Как голова?». Я сжимаю телефон в руке и повторяю себе, что нужно проигнорировать смс, но прихожу в себя, уже набирая ответ:

«Лучше. Смотрю, мы знамениты».

Поппи:

«Ну, этот поцелуй был довольно горяч. ;) Мы должны его повторить».

Черт, что это значит? Подождите, почему мне не наплевать? Почему я вообще пишу ей? Я бросаю телефон на диван, как будто он обжег меня, переодеваюсь в спортивную одежду и спускаюсь в спортивный зал. Я бью по тяжелой груше до тех пор, пока пот не начинает стекать по спине и груди, а мышцы рук болят от напряжения. Я обхватываю грушу и прижимаюсь к ней лбом, пытаясь восстановить дыхание. Как только я закрываю глаза, звук моего дыхания тонет в воспоминаниях стонов Поппи, как она произносит мое имя, когда кончает на моем языке. Я могу практически почувствовать её вкус. Блять. Я отхожу от груши и начинаю снова бить по ней. Мне нужно остановиться.