Требуется любовник (СИ)

Глава 4

РИТА

Этот день не задался с самого начала. Прилетевший еще ночью ветер совсем разбушевался. Не знаю, чем его обидели люди, но он воздал им сторицей. Даже на улицу выйти было проблематично, а не то что прогуляться вдоль берега. Все отдыхающие оставались в отеле, даже завтрак подали не на открытой террасе, а в помещении.

Мы с Андрюшей на грязи не пошли, воспользовались небольшим запасом, имевшимся как раз для таких случаев. Две литровые бутылки из-под колы стояли в шкафчике, и грязь в них периодически обновлялась. Вот сегодня и пригодилось. После процедуры спустились в холл, где и находилось большинство гостей. Огляделась. Романа нигде не было, и на завтраке он не присутствовал. Наверное, опять отправился со своим шефом «дела делать». Ох, как не нравится мне это выражение, бытующее в среде бизнесменов мелкой и средней руки! Видела в кино, что так в девяностые говорили дельцы от криминала, а потом переняли и другие. Но и сейчас мне за ними чудится бритый братан с горячим утюгом, пытающий непокорных.

Фу, ты, дура! Я потрясла головой, прогоняя непрошенную фантазию. Надеюсь, Роман не такой.

Пока глазела по сторонам, рядом со мной кто-то остановился. Повернула голову на звук сердитого сопения и увидела бывшего одноклассника. Вот те на, привет из прошлого! Что ему нужно? Красноречиво подняла бровь и услышала тихое ругательство. Оборзел! Развернулась всем корпусом и ахнула. Половина лица у мужика превратилась в багровый синяк. Сразу вспомнились слова Романа: «Не волнуйся, я разобрался с твоим обидчиком». Выходит, это его работа? Поневоле губы расплылись в улыбке.

— Радуешься, стерва? Подожди, смоется твой хахаль, за все ответишь.

Я даже не удивилась. Трус, он и в Африке трус. И падаль. Покачала головой.

— Подумать только, сколько лет прошло, а ты не изменился. Почти. В школе был просто плохиш, а сейчас плохиш в квадрате. Неужели ты думаешь, что я тебя боюсь?

— Забоишься. Вот вернешься домой, и я к тебе в гости пожалую. С дружками. Посмотрим, как тогда запоешь.

Меня такое бешенство охватило! Какой-то выкидыш девяностых осмелился угрожать. Мне! В глазах потемнело. Да я его сейчас! Мысль о сыне остудила и позволила избежать публичной драки. Вместо этого шагнула вперед, схватила рукой его «достоинство» и крепко сжала. А потом процедила сквозь зубы:

— И что ты мне сделаешь? Ударишь? Ну-ка, попробуй. Давай, ударь. Ты не забыл, что я не Динка Нефедова, я и сдачи дать не побоюсь. Увижу тебя, сука, в квартале от дома, яйца оторву, понял?

И в подтверждение своих слов, глядя в его ошалевшие глаза, резко дернула за то, что держала. Недоделанный бандит побелел.

— Еще раз спрашиваю, ты меня понял?

— Понял, — просипел он, судорожно закушенными губами. И тогда я его отпустила. Обернулась через несколько шагов. Этот, бывший мой знакомый, стоял у стенки и кривился от боли. Хоть не завывал по бабьи, и то хорошо.

Посмотрела по сторонам. Не хотелось бы, чтобы кто-то видел произошедшее. Все ж таки вела я себя недостойно леди. Не люблю себя, когда так разговариваю, но с такими, как Вовка, по-другому нельзя. Почувствуют слабину, потом не отделаешься.

Андрюша убежал играть со своим приятелем Артемом, а я бесцельно бродила по холлу. Несмотря на победу над слизняком, настроение было испорчено. В углу немолодые отдыхающие рубились в «дурака». Видя, что я болтаюсь без дела, пригласили и меня. Ну, да, с таким настроением только играть. Хотела уже отказаться, но тут по громкой связи объявили:

— Отдыхающая Маргарита Селезнева, подойдите на ресепшен, вам звонят.

Извинилась перед старичками и поспешила к дежурному администратору, недоумевая, кто бы это мог быть. Может, Роман? Эта мысль появилась неожиданно, и я рассердилась. Отругала себя и за нее, и за то предвкушение, что зародилось внутри. И поделом. Что-то часто я думаю об этом человеке. Если звонит он, буду спокойной и холодной, может, слегка удивлюсь звонку. И всё. Чтобы не думал, что я ему рада.

Но на ресепшене меня ждал облом. Звонили с почты. Малюсенькое почтовое отделение находилось в центре курортной зоны, и сейчас со мной связалась его единственная сотрудница.

— Вам пришла срочная телеграмма. Придите и заберите.

— В такую погоду? Может вы мне ее прочитаете?

— А смысл? Вы ведь должны расписаться, поэтому приходите.

— Тогда давайте завтра.

— Ну, девушка, ну миленькая, телеграмма-то срочная. Меня же уволят. Ну, пожалуйста, заберите, — чуть не плача запричитала она.

В самом деле все так плохо, или эта работница артистка хорошая? Узнать это сейчас невозможно, и я сдалась.

— Хорошо, — вздох мой был весом с кирпич, — сейчас ребенка с кем-нибудь оставлю и приду.

Долго искать временную няню не пришлось. Отыскав глазами сына, увидела, что он по-прежнему играет с Артемом, а рядом с ними читает Светлана, Артемкина мама. Вот и чудненько, попрошу ее. Подошла и поинтересовалась:

— Что читаем?

Женщина улыбнулась и показала обложку книги. Любовный роман. Название прочесть я не успела, да и зачем? Мне больше по вкусу фантастика, правда и о любви тоже читаю. А если эти две дамы в одном флаконе, то бишь обложке, вообще здорово. Улыбнулась и попросила:

— Светлана, ты не могла бы за Андреем присмотреть? Меня попросили забрать срочную телеграмму, а сама видишь какая погода. Не хочу сына с собой тащить.

— Присмотрю, конечно. Тем более, они с Артемкой так хорошо играют. Но ты к обеду успеешь?

— Думаю, да. Еще ведь больше часа. Но если что, захвати и Андрюшу в столовую, а я сразу туда прибегу. Договорились?

— Иди уже, — шутливо толкнула меня Светлана, — быстрее уйдешь, быстрее вернешься.

— Спасибо.

Подошла к сыну, объяснила ему ситуацию и попросила не шалить.

— Ладно, мам, ты иди, не волнуйся.

— Я скоро, — поцеловала ребенка и поднялась в комнату за сумочкой.

Дорога на почту была недолгой. Ветер дул как раз в спину и усердно гнал меня вперед, так что я почти бежала. Получив телеграмму, я даже сплюнула с досады. Ну и что здесь срочного? Мама, не признававшая новых гаджетов, по старинке сообщала, что люди, снимавшие мою квартиру в Астане, уезжают и жилье освобождают. И главный срочный вопрос: куда деть ключи? Раздраженно достала сотку, позвонить родительнице, но связи не было. Тогда вернулась к почтовому окошку.

— Девушка, я хочу отправить телеграмму. Срочную.

— Пишите, — немногословная работница сунула в окошко бланк. Я быстро намарала: «Мама, пусть вышлют тебе бандеролью, или положат в камеру хранения и сообщат мне адрес и шифр». Оплатив, подумала, что почте доверять не стоит, как появится связь надо будет самой позвонить квартиросъемщикам, телефон где-то был.

Вышла на небольшое крылечко и порадовалась. Ветер затихал, но стали собираться тучи. Надо поторопиться, попасть в отель до дождя. Поспешила вперед, но буквально через пять минут хлынул ливень, да такой, что за пеленой дождя ничего было не видно. Вся промокшая, я шла практически наугад и не заметила стоящий у какого-то здания автомобиль. Только стукнувшись коленкой о преграду, я поняла, на что наткнулась. Было больно, хотелось плакать, и я даже не испугалась, когда из машины ко мне выскочил мужчина. Это оказался Роман.

Миг — и я в машине. Заботливые руки вытирают мне лицо, волосы, ссадину на ноге. Спаситель мой, от дождя меня спас. А кто спасет от него? В тесноте кабины с занавешенными ливнем стеклами кажется, что мы одни в этом мире, я и притягательный мужчина рядом. Ощущения странные, давно не испытываемые мной. Я уже и забыла, когда последний раз мое сердце застревало в горле, когда сводило сладкой судорогой тело. Даже неловко стало от реакции собственного организма. Закусила губы в стремлении болью прогнать эту тягу, но, когда мужчина поцеловал больную коленку, не выдержала.

— Неужели грязные ноги тебе целовать приятнее, чем все остальное?

Да, я надолго запомню глаза Романа после этих слов. Но еще дольше буду болеть его голодными поцелуями и жаркими, совершенно безумными ласками. Приносящими счастье одной отдельно взятой женщине. Или это они мне показались такими? Сомневаюсь. Во всяком случае, те немногие мужчины, которые цепляли мое внимание после смерти мужа, и в подметки не годились Роману.

Я плавилась и горела, умирала и возрождалась, и не желала, чтобы это безумие заканчивалось. Да что там, я и сама была безумной. Наверняка потому и мысли не возникло о стыде, о том, что взрослая женщина, мать, занимается любовью на заднем сидении автомобиля, словно прыщавый подросток в период бурного гормонального всплеска. Нет, я не думала об этом. Гораздо важнее было погасить возникший между ног огонь, пока он не превратился во все сжигающую вокруг вспышку сверхновой. Мне не хватало действий мужчины, поэтому я терлась о его естество, царапалась и, хрипя, пыталась что-то сказать, попросить. Вырывалась из объятий, и сама зацеловывала и облизывала манящее тело, и, о, боже, даже попробовала его на вкус. В прежние времена я ничего подобного не делала, даже желания не возникало, а теперь распалилась до уровня белого пламени, выжигающего все наносное, и оставляющего только неудержимое желание.

Романа тоже ломала страсть, поэтому первый раз не принес мне желанной разрядки. А вот второй…. Стыдно сказать, я даже о сыне забыла. Много позже, когда наши судороги затихли, стало ясно, что дождя — то уже нет. Хорошо хоть люди еще не решились выйти на улицу, а то все обнаженные кульбиты стали бы достоянием общественности.

— Ой, — я покраснела и судорожно начала прикрываться одеждой. Роман засмеялся.

— Милая, ты что, стесняешься? Меня? Вот глупышка!

— Я не стесняюсь, — мое лицо по цвету могло поспорить с кумачом, — мне стыдно. Вдруг кто-нибудь увидит.

— А, вот это правильно, других стесняться можешь, а меня — нет. Давай помогу одеться.

Вдвоем натянули еще влажный сарафан. Долго искали трусики, оказавшиеся в итоге подо мной. Обнаружила их по дискомфорту, который доставляла пятой точке смятая в комок ткань.

Вот и все, ни в нас, ни в машине ничто не напоминает о захватывающем любовном приключении. Жаль, конечно, что это безумие в прошлом, я бы с удовольствием повторила. Но надеяться на это глупо. Может мы и встретимся еще в интимной обстановке, но такое единение душ и тел вряд ли повторится. Сейчас нам помогли кажущаяся оторванность от мира, теснота машины да обоюдное длительное воздержание. А завтра…. Завтра все будет по-другому.

Сколько же времени? Достала из сумочки сотовый. Черт, черт, черт.

— Что случилось?

Оказывается, я чертыхнулась вслух. Оторвал взгляд от цифр на экране телефона и посмотрела на Романа. Он явно сердился, хотя непонятно почему. Выражение глаз не поддавалось определению. В них был и вопрос, и испытание, и периодически вспыхивающая злость. Что это с ним? Вдруг подумалось, что он прочел мои мысли. Да ну, ерунда.

— Что с тобой? — настаивал он.

— Ничего особенного, просто уже обед, а я тут. Мы с Андрюшей остались голодными.

— Господи, какая ерунда занимает твою хорошенькую головку.

Мужчина улыбнулся, и из глаз исчез весь негатив. Он обнял меня и ласково щелкнул пальцем по носу.

— Неужели ты думаешь, что я о вас не позабочусь? Вот сейчас выйдет шеф, и мы заедем в магазин.

— Может и позаботишься. Но как это объяснить сыну?

— Предоставь это мне. И вообще, запомни, проблемы отныне решаю я.

Мне было хорошо в его объятиях, но после этих слов пришлось отстраниться и с вызовом возразить:

— Почему это ты? Я тоже не инвалид и привыкла все делать сама.

— Эх, ты, самостоятельная моя. То было раньше, а теперь все будет по-другому. Проблемы должен решать мужчина.

— А женщина? Что должна делать она?

— А женщина никому ничего не должна. Во всяком случае, моя.

Роман снова притянул меня к себе, и продолжил:

— Просто люби меня, а все остальное я сделаю сам.

Не скрою, слышать это было приятно, но скептик во мне снова поднял голову. «Надолго ли?»- ворчливо заметил он. Однако надежда на счастье посоветовала ему заткнуться. Пусть ненадолго, на неделю, да даже на день, но я хочу, чтобы обо мне заботились и любили. Хочу почувствовать себя слабой женщиной, а не ломовой лошадью со стальным стержнем внутри. И я шепнула:

— Договорились.

За это снова получила поцелуй, грозивший перерасти в нечто большее, но увы. Открылась дверь машины и веселый голос протянул:

— Вот как, я там тружусь в поте лица, а они тут развлекаются!

Мне стало ужасно стыдно, что начальник Романа нас застукал, но моему мужчине, похоже, было по барабану. Он спрятал мое пылающее лицо у себя на груди, и ответил:

— Игорь Петрович? Уже все?

— Все, все. Что же вы не спросите у меня, как успехи?

— А что спрашивать? И так видно, что ваша задумка получилась. Поздравляю. Куда вас отвезти?

— Давай в отель, устал я. Да и не выспался сегодня.

— Хорошо, только забежим в магазин, а то обед уже закончился. Нужно купить продуктов.

Шеф кивнул и стал устраиваться на переднем сидении. Роман чмокнул меня в щеку, и передислоцировался за руль. Что ж, дорогая Маргарита, вперед, в новую жизнь.

РОМАН

Я поправил зеркало так, чтобы хорошо видеть заднее сидение. Пусть ехать недалеко, но даже на минуту оставить Риту наедине с ее мыслями было страшно. Черт знает, что она надумает. Не женщина — вещь в себе. Загадка. Вроде со всем соглашается, а в глубине глаз сомнение и какая-то обреченность. Будто у наших отношений нет перспективы. Уверен, она уже начала продумывать пути отхода. А вот дудки! Я не готов ее отпустить. Ни сейчас, ни потом.

Выскочил возле небольшого магазинчика. Хотелось порадовать свою новообретенную семью не просто едой, а чем-нибудь вкусненьким. Вернулся разочарованный: все как везде, спиртного хоть залейся, а приличной еды днем с огнем не найдешь. Пришлось взять колбасы да курочку-гриль. Ну, и холодный чай. В принципе, мне это нравится, но не будет ли возражать Рита? Однако она даже обрадовалась. Как оказалось, курочка — любимая еда Андрюши. Развернув пакет, женщина вдохнула ароматный запах еще теплого мяса и зажмурилась от удовольствия. Померещилось, что она сейчас замурлычет. Это выглядело так соблазнительно, что я даже сглотнул. Чтобы отвести внимание пассажиров, старательно закашлялся. Рита на мой пассаж не проявила никакого интереса, а вот Игорек скосил в мою сторону усмехающийся глаз и многозначительно хмыкнул. Ясно, будет теперь подзуживать да травить байки знакомым. Ну и черт с ним.

Молчание меня не тяготило, но мое мнимое начальство думало иначе.

— Милая леди, а как вас зовут, — начал беседу Игорь, будто сам этого не знал.

— Рита.

— А скажите, Рита, как вы оказались в нашей машине?

Женщина бросила на меня виноватый взгляд, замялась, но все же ответила:

— Возвращалась в отель, а тут ливень, ничего не видно. Вот и наткнулась на ваше авто.

— Вот как? Роман Николаевич, а вам не кажется, что это судьба?

— Нет, не кажется. Я знаю.

Мое раздражение можно было на хлеб мазать вместо масла, таким плотным и осязаемым оно было. Любой другой сразу бы понял, что надо заткнуть рот, но не Игорь. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Может в вашем доме, наконец, появится хозяйка? Ведь сколько лет он будто сирота. Не дело это, совсем не дело. Пора перестать считать всех женщин охотницами за деньгами.

Я бросил на балабола предостерегающий взгляд. Мой недошеф удивился, посмотрел сначала на меня, потом на Риту и одними губами спросил: «Не знает?». Я покачал головой и посмотрел в зеркало. Женщина ушла в себя и смотрела в окно, не обращая на нас никакого внимания. С облегчением вздохнул. Игорь же начал смеяться. Рита вздрогнула и удивленно посмотрела на нас, взглядом спрашивая, что случилось. Я пожал плечами, а сосед заржал еще громче. Когда мы остановились у отеля, он все еще смеялся.

Вот паяц! И что его так развеселило? Но гадать бессмысленно, думаю, он и сам скажет. Причем, с изрядной долей ехидства, знаю я его. Ну и бог с ним, сейчас Рита важнее. Торопливо выскочил в след за ней, взял за руку.

— Милая, ты в номер?

— Сначала сына найду, а потом да, в номер.

— Возьми продукты. Я поставлю машину на стоянку и вернусь.

Смотрел, как она уходит, и в груди рождалось давно забытое чувство полноты жизни. Но было еще кое-что. Незнакомое ранее ощущение зависимости и какого-то щенячьего восторга. Моя душа заметалась между ними, не понимая, что выбрать. Зависимость от этой женщины или восторг от того, что она моя? А может одно не исключает другое? Может это и есть любовь? Принадлежность друг другу и взаимная радость обладания.

Рита скрылась в дверях отеля, и я засуетился. Хотелось вернуться быстрее и снова увидеть нежную улыбку и ощутить тепло рук. О большем не мечтал, ведь с нами будет ребенок.

РИТА

В общем холле уже никого не было. И я поднялась в номер Светланы. Сомневалась, что она там, ведь многие отдыхающие уже прогуливались по берегу. Самые отчаянные залезли в воду и боролись с еще немаленькими волнами. Но приятельница оказалась на месте. Сначала на мой стук никто не отвечал, и я даже решила уйти, но тревога за сына остановила. И не зря. Дверь скрипнула, и в проеме появилась Светлана. Босая, с растрепанными волосами, в легком халатике на голое тело.

— Извини, — виновато произнесла я, — Андрей у вас?

— Нет. Они с Артемом убежали гулять.

Я перепугалась. Видно, паника отразилась на моем лице, потому что женщина добавила:

— Да не трясись ты так, сын у меня самостоятельный, все будет нормально.

— Как «нормально», — вскипела я, — ты в своем уме? На озере еще такие волны! А если они полезут в воду? Это же дети!

— Ну ты, мать, даешь! Так и до старости можно ребенка за ручку водить. Не паникуй, сейчас узнаем, где они.

Светлана вернулась в комнату и взяла телефон.

— Артем, сыночек, ты где? Ага, понятно. Андрей с тобой? Скажи ему, чтобы срочно шел в номер, мама ждет.

Отключившись, сообщила:

— Ну вот, а ты волновалась. Они в беседке на территории отеля, в карты играют. Иди к себе, твой сын сейчас придет.

— В карты? — офигела я. — В пять лет и в карты?

Светлана ничего не успела ответить. Послышался игривый мужской голос:

— Киска, ты скоро? Давай побыстрее, а то я горю.

Я покраснела, а приятельница ничуть не смущаясь заявила:

— Ну, все, все. Слышишь, некогда. Встретимся за ужином.

И закрыла перед моим носом дверь. Смущенная, машинально побрела по коридору к собственному номеру. Потом остановилась и отругала себя. Что, собственно, произошло? Почему мне стыдно? Из-за сына должна бы злиться, а не стыдиться. Значит, из-за того, что люди занимались сексом? Вроде не девочка, понимаю, что к чему, сама совсем недавно получала удовольствие, а смущаюсь. Задумалась. Может потому, что привыкла такие вещи держать в секрете, будто что-то позорное? Никогда не считала себя ханжой, а по факту она и есть. Получается, втихаря делать можно, а открыто — преступление? Недавно прочитала чью-то «мудрую» мысль о сексе: то, что живет во тьме не может быть хорошим, ведь самые страшные вещи происходят именно во тьме. Глупость несусветная, как раз в духе ханжей. Любить друг друга замечательно, я-то знаю. Так чего стыдиться?

Настроение заметно улучшилось, хотелось улыбаться, хотелось надеяться на новую приватную встречу с Романом. Вот и номер. Не успела я подойти, как на меня налетел маленький вихрь.

— Мама, ты где была? Я тебя искал, искал.

Сын вцепился в меня и не хотел отпускать.

— Испугался, милый? — поцеловала его в макушку. — Прости меня, мне нужно было по делам, думала, что вернусь быстро, но не рассчитала времени. Ты ходил в столовую с тетей Светой?

— Ходил. Только у меня аппетита не было.

— И ты ничего не ел?

Он виновато кивнул, а я не удивилась. Можно было и не спрашивать. Мой малоежка в своем репертуаре.

— А сейчас у тебя как с аппетитом? Появился?

— Чуть-чуть появился, и снова пропал.

— Значит, кушать не хочешь?

— Не-а.

— Ну и ладно. Нам с дядей Ромой больше достанется.

— С дядей Ромой? А он что, сюда придет?

Молча кивнула, выгружая из пакета продукты.

— Правда? — Андрюша просто расцвел. — Ой, мама, а мой аппетит вернулся!

— Точно? Тогда давай накрывать на стол, а то наш гость с минуты на минуту явится.

Не успела сказать, как в дверь постучали.

— Дядя Рома! — закричал мой несостоявшийся помощник и рванул открывать.

Это действительно был Роман. Войдя, он пожал ребенку руку и, ничего не говоря, принялся освобождать столик от папок, книг, ноутбука и других мелочей. Посуды в номере не было, кроме двух чайных чашек, поэтому накрывали по-походному, разложив продукты на листах белой бумаги. Чтобы достать до пищи, сын забрался с ногами на стул, я села в кресло, а гость расположился радом со мной, на широком подлокотнике. Может потому, что он сидел выше всех, или чисто из хорошего отношения, Роман наливал нам холодный чай и подавал мне самые вкусные кусочки. Такая забота была приятна. Я расслабилась и забыла, что чего-то не хватает. После, вспоминая, поняла, что мы с мужчиной пили чай из одной чашки, глоток я, глоток он. Странно, что я, вечно оберегающая свою посуду от чужих посягательств, не возражала. Настолько доверилась новому знакомому?

Когда трапеза окончилась, а ее остатки отправлены в мусорку, Роман подошел к мальчику и серьезно сказал:

— Андрей, я хотел с тобой поговорить. Можно?

Ребенок, польщенный тем, что с ним обращаются, как со взрослым, важно кивнул.

— Хорошо. Тогда скажи, мы с тобой друзья?

— Ага.

Сын подскочил и порывисто обнял мужчину за плечи. Роман не отстранился, и так же серьезно продолжил:

— А ты не будешь возражать, если мы с твоей мамой тоже будем друзьями?

Андрюша молча замотал головой, а потом выдал:

— А мы будем вместе жить?

Я чуть не подавилась, хотя ничего не ела. Посмотрела на Романа, тот явно не знал, что ответить. И поспешила на помощь. Обняла своего фантазера и ласково сказала:

— Сынок, разве друзья живут вместе? Вот вы с Артемом дружите?

— Ага.

— Но вы же вместе не живете, вот и дядя Рома будет жить в своем номере. Просто будем ходить друг к другу в гости.

Ребенок поник.

— А я хочу, чтобы мы вместе жили, — упавшим голосом прошептал он.

И вот что тут делать? Не могу же я уверить сына, что так и будет! Растерянно посмотрела на «друга». Мужчина улыбнулся и вдруг крепко обнял нас обоих.

— Андрей, ку-ка посмотри на меня, — голос Романа заставлял подчиниться, и ребенок встрепенулся.

— Чтобы жить вместе, мы должны друг друга узнать. Ты как считаешь?

Мальчик торопливо закивал, потом преданно заглянул мужчине в глаза.

— Дядя Рома, ты не бойся, я хороший.

Голос ребенка снова дрогнул, но глаз он не отвел.

— Я знаю. Но может быть, я плохой. Поэтому торопиться мы не будем. Договорились?

Сын снова кивнул, но напряжение еще не покинуло его. Поэтому мы остались сидеть в кольце крепких рук, пока на его губах вновь не заиграла улыбка. Я была благодарна Роману, что он помог выйти из этой щекотливой ситуации, но, кроме благодарности, появилось еще какое-то другое чувство. И оно не было радостным. Но не успела обдумать и понять, что это, как Андрюша вырвался из объятий и подбежал к окну, за которым уже вовсю светило солнце.

— Мама, дядя Рома, а я хочу гулять. Пойдемте, а?

Мы переглянулись.

— Что ж, почему бы и не погулять. Я сейчас совершенно свободен, — заявил мужчина.

— Ну, вот еще, — возмутилась я, — сейчас кое у кого тихий час. Про режим дня не забыли?

— Ну, ма, ну пойдем, — сын подбежал ко мне и давай ластиться, — ну, совсем немножко!

— Да, Рита, разреши, — поддержал ребенка Роман, — немного погуляем, а потом Андрей без споров отправится в кроватку. Ведь так?

Он внимательно и серьезно посмотрел на мальчика и тот послушно закивал, словно китайский болванчик.

— Ну, ладно, — смягчилась я, — пойдем. Но через полчаса ты должен быть в кровати.

Радостно скалясь, сын схватил нас с Романом за руки и потащил из номера. Эх, если бы я знала, что случится, замуровала бы нас в комнате и никуда не пустила. Но, увы, ясновидение не входит в круг моих способностей.

Ветер утих, и волны на озере почти успокоились. Можно бы и искупаться, но вода, из-за поднятых глины, ила и песка, была грязно-коричневой и совсем не манила. Я сидела на берегу, а мужчины бегали, играли в догонялки. Смотреть на них было очень волнительно, появлялись глупые мысли о том, что мы семья. Но потом снова возникло то же чувство, что в и комнате, только теперь у меня время для размышлений было. И я поняла, что это такое. Ощущение того, что нами пренебрегли. Да, Роман мастерски выкрутился, заставив сына надеяться на совместное будущее, и я понимала, что так будет лучше, но моя иррациональная душа посчитала, что мужчина никогда и не задумывался о том, что мы будем всегда вместе. И что приручает он нас на время, чтобы потешить свое эго и поиграть в семью. И так больно мне стало, будто в сердце кто-то воткнул кол, да еще и поворачивал его там. «Дура! — прикрикнула я на себя. — Ты же это прекрасно знала! Так чего разнюнилась?» Постаралась взять себя в руки и успокоиться. А чтобы ускорить этот процесс, стала наблюдать за тем, как небольшие волны набегают на берег, расплескиваются и, крадучись, ускользают назад. Вот вода в очередной раз схлынула, оставив на берегу какой-то предмет. Вскочила и подошла посмотреть. Оказалось, ракушка, и довольно большая. Подняла и посмотрела на моих мужчин. Они уже бежали ко мне.

Ракушка произвела впечатление, и сыну захотелось тоже что-нибудь найти. Волны вынесли на берег много мусора. В некоторых местах он лежал приличными кучками. Андрюша палкой разгребал их, надеясь на удачу. Мы с Романом за ним не пошли, просто сидели и наблюдали. Мужчина видимо понял, что у меня на душе кошки скребут и смотрел вопрошающе. Но молчал, ожидая, что расскажу сама. Я молчала тоже. А что говорить? Не стану же я с ним обсуждать непонятно почему возникшие чувства. Молчание затягивалось, мне было ужасно неловко. Положение спас Андрей, которому улыбнулась удача. Удача ли? Может, наоборот, несчастье показало свой мрачный оскал? В общем, кому как. Но факт остается фактом, сын что-то обнаружил. И закричал:

— Ой, мама, смотрите, смотрите!

Крик был взволнованный, даже испуганный, и мы поспешили на зов. Подошли и ахнули. Из кучи мусора пустыми глазницами на нас смотрел череп. Без признаков плоти, гладкий, отполированный волнами, он будто старался рассказать нам что-то своим беззубым ртом. Но что? Может историю о любви, или о предательстве и смерти, а может философски рассуждал о бренности всего живого.