Требуется решение

– Если что-то случится, и я получу травму или ты получишь травму, наши задницы будут поправляться прямо здесь, дома.

Дома.

Как могло случиться, что Чикаго больше не казался мне домом? Почему я мог представить, что моя жизнь органично сочетается с его жизнью в этом маленьком доме, не имело смысла. Но как мой дом может быть местом, где нет Далласа Бауэра?

– Ты будешь играть роль медсестры для меня, если я получу травму?

– И доктора, и медсестры, – поддразнил он, давая мне возможность сменить тему, пока никто из нас не втянулся в разговор, к которому мы не были готовы.

Он был уже почти в холле, готовый повернуть налево к своей спальне.

– Хей.

Его рука лежала на стене, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Я ведь не причинил тебе вреда прошлой ночью, правда?

– Когда? – спросил он, и я отметил, насколько теплым был его взгляд. – На заднем сиденье моей машины или посреди ночи, когда я напал на тебя?

– Но разве это действительно нападение, если я встаю, чтобы пописать, а ты передаешь мне смазку, когда я возвращаюсь в постель?

– Может, и нет.

– Думаю, это больше похоже на приглашение, но все же, – сказал я, переводя дыхание, – я не был с тобой нежен.

– Нет, ты не был.

– И что?

– Разве я просил тебя быть нежным, или осторожным, или еще о чем-то?

– Я просто не хочу, чтобы ты думал, что дикость в постели - это единственная наша фишка.

Он кивнул.

– Я думаю, что для нас это все, блять, в новинку, и как только мы оба выбьем из головы все претензии и будем уверены, что завтра никто из нас не встанет и не исчезнет, тогда мы тоже обретем нежность.

В этом был смысл. Поскольку у меня никогда не было отношений, я не мог сказать, как это выглядит. Придется довериться ему.

– Ты будешь моим первым.

– Первым в чем?

– Взрослые отношения.

Его улыбка была мгновенной и яркой.

– Без дерьма?

– Никакого дерьма.

– Из всех, кого ты когда-либо встречал, только обо мне ты подумал: «Да, ради него я буду летать на самолете два раза в месяц».

– Дважды в месяц?

Он фыркнул.

– Да, засранец. Две пятницы в месяц летаешь ты, две пятницы в месяц летаю я. Таковы правила.

– Когда мы это решили?

– Ты считаешь, что их должно быть меньше?

– Я этого не говорил. Когда я это говорил?

Он прищурился.

– Ты задавал вопросы.

Я скрестил руки.

– Мы будем видеться каждую неделю, два и два. Подумай о том, сколько миль за частые перелеты ты заработаешь.

Я хмыкнул.

– Или ты можешь просто вернуться в Чикаго и забыть обо мне.

Молчание было тяжелым.

– Нет, – возразил я, не поддаваясь на наживку, не позволяя ему избавиться от меня или отправиться на рыбалку за признаниями в любви, как бы меня ни подталкивали. Он не получит ни того, ни другого - ни свободы, ни кольца. Его выбор - принять это или оставить - означал, что мы вместе идем по новым водам. Я хотел быть уверенным, что он примет это. – Я не собираюсь упускать возможность провести с тобой время только потому, что не люблю летать.

Он наклонил голову.

– Это что-то новенькое. Расскажи мне, почему ты не любишь летать.

– Ты шутишь?

Он сцепил пальцы на макушке, ухмылка искривила его красивый рот. Он ждал, что я его позабавлю.

– Это огромный кусок металла, – просветил я его, – и единственное, что удерживает его от падения с неба, а вместе с ним и меня, - это то, что двигатели не отказывают.

По выражению его лица я понял, что он считает меня очаровательным.

– Это правда, – подтвердил я.

– Для человека, который должен быть таким логичным, ты просто мечтаешь о хорошем сценарии катастрофы.

– Знаешь что, иди прими душ.

– Я пытался, но ты отвлекаешь меня глупыми вопросами, а потом еще и заботами об авиаперелетах, – с усмешкой проворчал он, прежде чем оставить меня одного в комнате.

Пришлось собрать для него статистику по авиаперелетам.

– Хей.

Он вернулся, прислонился к углу и улыбнулся мне.

– Это будет здорово - видеться каждую неделю. Нам всегда будет чего ждать.

Я кивнул.

– Может, поцелуешь меня за это замечательное наблюдение?

Я так и сделал.

***

Мы поехали к дому в Саммерлине на «Субурбане», который нам выделили, - затемненные окна и черная окраска, разумеется, ничем не выделялись.

– Ты же знаешь, что эта машина явно государственного производства, – сказал я ему.

– Ну, я же не на своей машине поеду, – заверил он меня.

– А тебе не кажется, что, возможно, есть что-то среднее между личным автомобилем и машиной, которой пользуются люди в черном?

Он покачал головой, мол, возможно.

После того как я познакомился с командой, которая приехала на место вместе со мной и Далласом, мы вдвоем обошли дом Стэнтонов, чтобы ознакомиться с ним, хотя не было необходимости знать каждый уголок и закоулок. Как представитель Брига на переговорах, я не собирался оставаться здесь надолго, поэтому мне требовалось лишь общее представление о планировке. Это оказалось удачей, потому что дом был огромным.

Трехэтажный дом площадью шестнадцать тысяч квадратных футов²⁸, с девятью спальнями, двенадцатью ванными комнатами и гаражом на двадцать машин был опубликован в журнале Architectural Digest, поскольку являл собой чудо роскоши и инноваций. Однако ландшафтный дизайн дома не мог не радовать. Дорожки из брусчатки со встроенными светодиодными лампами вели к трем отдельным бассейнам-инфинити, кинотеатру под открытым небом и двум барам на патио, откуда можно было наблюдать за Стрипом. Да, это было потрясающе, но я не мог понять, в чем дело. Такой роскошный образ жизни меня не привлекал.

Даллас стоял рядом со мной в костюме от Hugo Boss, волосы зачесаны назад, на голове авиаторы, он был выбрит и подтянут и выглядел так, будто ему самое место на этом месте.

– Это мог бы быть твой дом, – сказал я ему. – Ты мог бы это провернуть.

– Ты хоть представляешь, какие здесь налоги на недвижимость? Или счет за воду?

– Счет за электричество, – бросил я.

– Но, наверное, в этом и есть смысл, верно? Если ты можешь позволить себе жить в таком месте, то содержание дома не имеет значения.

– Давай найдем спальни.

Пришлось немного поплутать, но мы подняли чертежи и нашли, куда идти.

– О боже, да тут весь мой дом поместится!

Он немного преувеличивал, но на самом деле не сильно.

– Эта кровать больше, чем California king, – сказал он, опуская чемодан. – На ней может поместиться человек десять.

– Тебе нужна эта комната? – спросил я, все еще держась за чемодан.

Он повернул ко мне голову.

– Мы оба останемся здесь. Я ни за что не услышу тебя из другой комнаты. Мы будем вести себя хорошо и спать по разные стороны кровати.

– И что команда подумает по этому поводу?

Он указал на два огромных кресла, стоящих по бокам камина и раскладывающихся в шезлонги.

– Я скажу им, что буду спать там.

Я наклонил голову к встроенному развлекательному центру, расположенному через комнату от кровати.

– Интересно, есть ли в доме и на территории замкнутая система видеонаблюдения?

Быстрое сообщение техническому персоналу подтвердило, что ФБР установило аудио- и видеонаблюдение во всех помещениях, кроме ванных комнат и спальни. Даллас категорически запретил вторгаться в мою личную жизнь, но на случай, если кто-то проигнорирует эту просьбу, мы с ним визуально проверили комнату, заглянув за зеркала и картины, в камин, под кровать, поднимая и заглядывая под все, что не было прибито. Мы выключили свет и поискали зеленые или красные светодиоды, указывающие на наличие камер, а также использовали небольшой детектор радиочастотных сигналов профессионального уровня, который Оуэн доставил ночью, чтобы проверить наличие жучков. Убедившись, что в комнате все чисто, я присел на кровать.

– Что ты думаешь по этому поводу? Два дня, максимум? – я хотел понять, как он себе это представляет.

– Или меньше. Это зависит от того, что они хотят от Лейн, и насколько им нужно увидеть, что мы делаем, чтобы заглотить наживку и заключить соглашение, чтобы мы могли совершить налет.

– Я хочу, чтобы это было сделано, – сказал я ему.

– Я тоже, – согласился он, встал и подошел ко мне. – А пока мы здесь вместе. Я знаю, что не могу прикоснуться к тебе, но я могу видеть тебя и говорить с тобой, и этого будет достаточно, как и в течение недели, когда мы будем врозь.

– Может, хватит об этом?

– О чем? О том, что мы живем в разных городах?

– Да.

– Хорошо, – согласился он и на мгновение замолчал. – У меня есть вопрос.

Я подождал.

– Почему у тебя такие дорогие костюмы?

– Мне нравится, как они сидят.

Он кивнул.

– К тому же, мой морской костюм от Ermenegildo Zegna создан для путешествий.

– Ты взял три разных.

– Смешиваю и сочетаю, – поддразнил я его. – Я не ожидал, что проведу так много времени голым.

– Ты жалуешься?

– Было похоже, что да?

Он тихонько кашлянул.

– Нет.

– Тогда?

Он жестом подозвал меня, и я с улыбкой переместился в его пространство, а он скользнул рукой по моей шее и притянул меня к себе, его губы разошлись, чтобы принять меня. Перед началом безумия ему нужен был этот последний момент связи и близости, а поскольку я тоже жаждал этого, мы сошлись в жестком, горячем порыве, который был заземляющим, возбуждающим и всем, что было между ними. Мы разошлись, когда у Далласа зазвонил телефон.

Достав его из нагрудного кармана пиджака и облизнув губы, почувствовав на них вкус меня, он ответил.

– Да? – он подождал мгновение, не глядя на меня, и я увидел румянец на его шее и щеках, увидел, как он сжимает и разжимает левый кулак. – Мы выходим.

Положив трубку, он повернулся ко мне и вздохнул. Ему было трудно перейти от поцелуя к отступлению. Я понял, в чем дело; я тоже был выбит из колеи.

Мы оба схватили выданные нам кейсы, в которых лежали наушники и микрофоны, такие маленькие и незаметные, что они выглядели прямо как из фильма о Бонде.

– Проверка. Мы в эфире? – спросил я агента связи.

– Да, сэр, мы в эфире, – ответил мне на ухо мужчина, его голос был насыщенным, теплым и четким, как будто он стоял рядом со мной. У федералов была хорошая техника. – Специальный агент Бауэр, использующий псевдоним Джесси Хикок, и Крой Эска, использующий псевдоним Нэш Колтер, мы в прямом эфире и в цвете, два внедорожника проехали через главные ворота и направляются к вам.

– А вы? – спросил я, так как думал, что там будет Труздейл.

– Специальный агент Райдер Лунд, к вашим услугам, второй номер на месте, подстраховывающий всегда веселого маленького Банни Боя Бауэра²⁹ в это прекрасное пятничное утро в Городе грехов, штат А.

Я медленно повернулся к Далласу, чье лицо сжалось от боли.

– Банни Бой? – пробормотал я.

Он покачал головой.

– Не то чтобы я не был в восторге от того, что ты вернулся из Вашингтона, Лунд, но где, черт возьми, Труздейл?

Он хмыкнул.

– Твой босс, мой босс, босс всех и каждого, великий и могучий специальный агент Александр Хига, вернулся из отпуска раньше времени и отправил специального агента Эдварда Траусдейла обратно в Саут-Лейк-Тахо, откуда он родом.

Затем раздались аплодисменты, а также улюлюканье и свист всех остальных людей на связи. Судя по всему, Траусдейл действовал на нервы не только Далласу, но и всей команде.

– И толпа сходит с ума, – усмехнулся Лунд.

– Он мне нравится, – прошептал я Далласу.

Он громко застонал.

– Ты в порядке, ковбой? – спросил Лунд у Далласа. Я мог только предположить, что «ковбой» относится к Далласу, но Банни Бой?

– Не мог бы ты просто...

– И поскольку ваш босс вернулся, а Моран отправился в Рино, где ему самое место, это уже не совместная операция ФБР и УБН, а операция ФБР под присмотром УБН.

Снова аплодисменты, свист и даже несколько «ура»³⁰ от морских пехотинцев.

– Для протокола, мои преданные слушатели, на связи нет, повторяю, нет агентов УБН, поскольку они предоставляют свои знания из безопасного места, где их охраняет многострадальная Рейна Монтес, помощник ответственного специального агента.

Еще один раунд восторженных возгласов.

– Скажи что-нибудь своим поклонникам, Рей-Рей, – подтолкнул Лунд своего босса.

– Я прикажу убить тебя, Лунд, – сообщила она ему. – Бауэр, Эска, вы двое готовы?

– Да, мэм, – быстро ответил Даллас.

– Отлично, – ответила она, а затем вздохнула. – Лунд, ты держи связь.

– Все припарковались на своих местах, и мы... в прямом... эфире.

– Ну что, пойдем? – сказал Даллас, одарив меня призраком улыбки.

Мы вышли из спальни вместе, но как только мы подошли к входной двери, он замедлил шаг, позволив мне вести его, и когда я вышел на улицу и спустился по ступенькам, ведущим к подъездной дорожке, я стоял один, ожидая своих гостей.

Из первого внедорожника высыпали шестеро мужчин, из второго - еще четверо мужчин и две женщины. Все они подошли, но мужчины остановились неподалеку от своих машин. Женщины, однако, не остановились. Когда они достигли подножия лестницы, женщина слева притормозила и сняла солнцезащитные очки. Это был сильный ход, и я оценил его смысл. Она хотела, чтобы я посмотрел ей в глаза.

Элла Гусман стояла передо мной и ждала моей реакции.

Прошли годы с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Мы были друзьями в колледже. Она была, по сути, единственной, кому я позволял видеть себя. Случайно оказавшись в разных классах, мы сблизились, чего я никак не ожидал. Дружба, которая включала в себя те редкие выходные, когда я был свободен и проводил их с ее семьей.

Она была единственным человеком, за которого я хотел держаться, когда уезжал из Калифорнии, но я также был сторонником чистого разрыва, поэтому, как бы холодно и жестко это ни было, к лучшему, что я никогда не оглядывался назад. Но, глядя на нее, я чувствовал, что не успел увидеть, как она превратилась из той девушки, которой была тогда, в ту женщину, на которую я смотрел сейчас.

Длинные густые волосы цвета красного дерева с бликами хны остались прежними, как и ее удивительные глаза цвета тикового дерева. Но новыми были морщины смеха вокруг глаз, гладкие мышцы рук и ног, жизненная сила, исходящая от нее, а также грация и уверенность, с которой она держалась. Теперь она была грозной, и я это отчетливо видел.

Мне так хотелось поговорить с ней, но в тот момент я был благодарен своей склонности все обдумывать, прежде чем говорить. Я всегда так делал, и меня критиковали за излишнюю осторожность, но в этот момент это было моим главным достоинством. Я больше никогда не буду воспринимать свою способность держаться отстраненно как критику. Вместо того чтобы выкрикнуть ее имя, вместо того чтобы задать очевидный вопрос: «Какого черта ты делаешь посреди моей операции?» Элле Гусман, я подождал. В голове все крутилось, но я сдержался и постарался ничего не показать на своем лице.

В свою очередь, она надела солнцезащитные очки и стала подниматься по ступенькам, а ее коллега не отставал от нее, пока они оба не оказались передо мной.

– Доброе утро, – поприветствовал я обеих женщин. – Надеюсь, ваше путешествие прошло без происшествий, – женщина, стоявшая рядом с Эллой, сняла свои солнцезащитные очки «кошачий глаз» и посмотрела на меня. – Вы Колтер?

– Вы знаете, что да, – сказал я ей со скучающим видом, прищурившись. – А вы?

– Я Мария Елена Ортис, – сказала она, а затем положила руку на плечо Эллы. – А это моя помощница, Лусия Диас.

Мой взгляд встретился со взглядом Эллы.

– Приятно познакомиться с вами обеими.

Она отрывисто кивнула мне.

– Не хотите ли пройти в дом, чтобы не замерзнуть? – спросил я Марию Елену.

– Да, пожалуйста, – ответила она, делая шаг вперед, но каблук ее туфли зацепился за неровную мостовую и вывернулся.

Элла двинулась, мужчины, пришедшие с ними, тоже, но я был ближе всех, поэтому протянул ей руку, чтобы она могла ухватиться за нее, если понадобится. Много лет назад я понял, что иногда инстинкт предложения помощи может показаться на первый взгляд агрессивным и даже угрожающим. Я был особенно осторожен с женщинами и детьми, потому что по долгу службы именно их я часто видел избитыми и окровавленными.

Но ее руки обхватили мой бицепс и предплечье, а ее темные глаза встретились с моими, когда она восстановила равновесие. Скользнув рукой по моей руке и явно не собираясь ее отпускать, она подождала, пока Элла присоединится к нам, а затем мы начали поход в дом.

– Мне нужно, чтобы все мои люди были со мной.

– Конечно, – согласился я, позволяя ей задавать темп: Даллас шел впереди и держал дверь открытой для нас, а затем проскользнул следом и передал эту работу другому агенту.

Повернувшись к Элле, она пролаяла приказ на испанском. Один из их людей собрал их пальто, а затем я проводил всех в зону отдыха у камина, где они устроились поудобнее, а их люди расположились рядом, но не настолько близко, чтобы подслушивать, наши агенты сделали то же самое, соблюдая равное расстояние, и я спросил, что я могу предложить им выпить, одновременно пытаясь придумать, как разделить их, чтобы я мог оставить Эллу одну.

– Я бы не отказалась от кофе, если у вас есть что-то, что не продается в банках из бакалеи, – ответила Мария Елена, ее лицо было напряженным.

– У нас есть, – азартно ответил я, уверенный, что кухня в доме, похожем на этот, должна быть укомплектована так же роскошно. Повернувшись к Далласу, он кивнул мне, и я снова обратился к двум женщинам, заняв место на кожаном диване напротив них. – Пока мы ждем, я хотел бы знать, что Лейн в безопасности.

– Да, – ответила Мария Елена. – Она рядом, в доме в Саутерн-Хайлендс.

Я кивнул.

– Почему такая задержка со вчерашнего дня на сегодняшний?

Мария Елена вздохнула.

– В последнюю минуту произошли некоторые изменения в нашем персонале.

– И почему?

– Вы задаете много вопросов, – сказала она мне.

Я наклонился вперед, удерживая ее взгляд.

– Я здесь, чтобы договориться о наилучшей сделке между моим боссом, Бригом Стэнтоном, и вашим боссом, Рубеном Суаресом, о скорейшем и безопасном возвращении Лейн Стэнтон, – объяснил я. – Раз уж мы здесь, давайте перейдем к делу. Я понимаю, что даже после того, как Лейн вернется домой, семья и друзья мистера Стэнтона всегда будут у вас под прицелом. Чтобы убедиться, что подобных случаев больше не будет, мы примем деловое предложение, если все останутся в безопасности и оно будет выполнено в условиях строжайшей секретности и осторожности. И конечно, если это принесет нам финансовую выгоду.

Элла скрестила руки на груди, ее глаза сузились до щелочек, и она заговорила в первый раз, после того как Мария Елена выступила в качестве посредника.

– Нас заставили поверить, что мистер Стэнтон хотел только освобождения своей сестры и был готов заключить сделку, выгодную Рубену Суаресу. Похоже, именно он держит в руках все карты.

Я пожал плечами.

– Я работаю не только на мистера Стэнтона.

Мария Елена вздохнула.

– Это не то, что мы...

– Нет, – Элла протянула руку и щелкнула пальцами, как бы подавая сигнал собаке. – Ничего не говори.

Я повернулся от Марии Елены к Элле, мгновенно поняв, кто имеет право иметь дело со мной, а кто нет.

– Мисс Диас.

– Мистер Колтер, – сказала она, кивнув. – Позвольте мне внести ясность.

Я продолжал молчать.

– Вчера было совершено нападение на мистера Суареса, поэтому пришлось внести изменения в связи с этим фактом.

– То есть, кто останется с ним, а кто придет поговорить со мной.

– Именно так.

В колледже мы часто оказывались в одной паре по той простой причине, что наши фамилии были близки по алфавиту. У нас было четыре года общего опыта, и одно время я умел читать ее по лицу. Да и сейчас умею. Презрительная усмешка на ее губах, то, что она пыталась выглядеть скучающей, недовольной, не могли скрыть того, что под всем этим я видел страх.

Элла Гусман была в ужасе.

– Позвольте мне рассказать вам, как все будет происходить, мистер Колтер, – сообщила она мне, наклонившись вперед. – У нас есть самолеты, которые вы...

– Знаете, это забавно, – сказал я, откинувшись назад и зевая. – В последнее время для меня столько всего изменилось, что иногда земля не кажется твердой под ногами.

Ее глаза сузились, когда она посмотрела на меня.

– Эска, – сказал Лунд мне на ухо. – Может, ты хочешь дать человеку, который работает на наркобарона, закончить свой рассказ? – банально спросил он. – Мне казалось, кто-то сказал, что ты знаешь, что делаешь, но...

– Важно иметь людей, на которых можно положиться, вы согласны? – спросил я.

Она кивнула.

– Забавно, но я вспоминаю одного профессора, который был у меня в колледже...

– Дал, ты не мог бы заскочить туда? Я думаю, Эска там, где автобусы не ходят³¹.

Но Даллас, стоявший рядом с диваном, на котором я сидел, молчал.

– Он вел занятия по коммуникации, и однажды он дал нам задание придумать креативные способы подать сигнал о помощи в кризисной ситуации, но загвоздка была в том, что мы должны были сделать это, не поднимая руки. Думаю, это должно было научить нас искусству тонкой коммуникации или что-то в этом роде.

– Звучит довольно просто.

– Что происходит прямо сейчас? – спросил Лунд у меня на ухо.

– Оговорка была в том, – сказал я, улыбаясь ей, – что слова, которые мы использовали, должны были быть пунктами меню. Тогда никто не сможет догадаться о результате.

Она прищурилась.

– Теперь это звучит слишком сложно.

– Ну, это был профессор, он был немного кошмарным, но оказалось, что только я и мой партнер добились успеха. Вы знаете, почему?

– Нет, но у меня такое чувство, что вы собираетесь мне рассказать.

Омерзительный смешок был приятным штрихом.

– Суккоташ³².

– Прошу прощения.

– Моя напарница сказала, что ей нравится суккоташ. Кто, черт возьми, признается, что ему нравится суккоташ, если только не под принуждением?

– Господи Иисусе, – прошептал Лунд.

– Мистер Колтер, хотя я ценю, что вы поделились со мной частью себя, я бы хотел узнать, не могли бы мы обратить внимание на ситуацию в...

– Понимаете, партнеры должны были уметь общаться так, чтобы понимать ситуацию, даже если сказанное не имело смысла.

– Даллас, что, черт возьми, там происходит? – рявкнул Лунд.

И я понял, чего он хотел. Он хотел, чтобы Даллас отошел в сторону и притворился, что звонит по телефону, чтобы они могли поговорить. То, что Даллас этого не сделал, послужило четким сигналом. Он полагался на свою интуицию и доверял мне.

– Ладно, Эска, ты победил, – уныло сказал Лунд, и его покорный вздох дал мне понять, что больше он не будет выходить из себя.

– Это, наверное, самая нелепая история, которую мне когда-либо приходилось выслушивать, – ледяным тоном сказала она.

– Нет, это не так, – ответил я Элле, оглядывая остальных присутствующих в комнате.

– Да, это так. Перечислять различные продукты питания - нелепое занятие.

– Вот почему некоторые студенты предлагали совершенно безумные блюда, которые никогда бы не появились в меню, например кишки и кукурузный хлеб или...

– Или хаггис³³ с салатом, – вздохнула она.

Я повернулся к Далласу.

– Мы закончили.

Мгновенно он выхватил пистолет и прорычал команду:

– Всем лежать!

– Шевелись! – крикнул мне в ухо Лунд.

Агенты бросились к нам с разных сторон, и мужчины, пришедшие с Эллой, даже вооруженные, не успели достать оружие, как их окружили.

– Райдер, включи глушилку и выведи наружу всех, кто не задерживает людей Суареса! – приказал Даллас.

Я стоял, глядя, как Мария Елена достает из сумочки пистолет, но женщина-агент набросилась на нее так быстро, что она даже не успела направить его, не говоря уже о том, чтобы выстрелить.

Я перепрыгнул через кофейный столик, и как только я опустился на другую сторону, Элла оказалась на мне, обхватив руками мою шею, всхлипывая и трясясь так сильно, что это пугало. Казалось, каждая капля страха и напряжения пыталась одновременно вырваться из ее тела.

– Крой, скажи мне, что ты не из ФБР, – сказала она, когда наконец смогла говорить.

– Я нет, но мой напарник – да, – она попыталась вырваться из моих рук, но я держал крепко. – Элла. Элла, посмотри на меня.

Я держал ее за руки, а она пыталась вырваться, но даже тогда, как бы она ни была напугана, ее взгляд встретился с моим.

– Ты не понимаешь. ФБР собирается убить меня! Я не могу никому доверять и...

– Ты можешь ему доверять, – поклялся я, повысив голос. – Он мой партнер.

– Ты только что сказал, что он...

– Не такой партнер, – сказал я ей.

Она прекратила попытки освободиться, перестала бороться и замерла, широко раскрыв глаза.

– Он партнер по жизни, а не по работе.

И как только она поняла, что я говорю ей, что я говорю о ком-то, с кем у меня были отношения, она испустила долгий, глубокий сдающийся вздох, прежде чем раствориться в слезах облегчения.

***

Элла Гусман сидела рядом со мной за обеденным столом, держа меня за руку и потягивая успокаивающий ромашковый чай. Даллас, Райдер Лунд и Рейна Монтес, а также три агента УБН заняли места вокруг нас.

– Позвольте мне прояснить ситуацию, – начала Монтес, – вы говорите нам, что специальный агент Эндрю Мюррей управляет наркокартелем в Синалоа и систематически убивает агентов УБН?

– Да, – сказала Элла, поставив чашку и сделав дрожащий вдох. – Как вы знаете, он работает под прикрытием уже пять лет, и за это время он стал правой рукой Рубена Суареса.

– Значит, все сведения, которые он присылал нам на протяжении этих лет, были фальшивыми, – подхватил Даллас.

– Не фальшивыми, а просто не уличающими Суареса или кого-то из его организации. Он называл имена соперников или тех, кто их обманул, но никого важного.

– Но теперь Суарес мертв? – снова заговорила Монтес.

– Да. Два месяца назад. Когда он похитил Лейн Стэнтон, Мюррей не хотел в этом участвовать. Он беспокоился, что ее похищение привлечет ненужное внимание.

– Что и произошло, – согласился Лунд.

– Да, так оно и было, – сказала она, взглянув на него, прежде чем вернуть внимание к Монтес. – Мюррей совершил переворот, отстранил Суареса от руководства организацией, схватил Лейн и спрятал ее в роскошной вилле в Пуэрто-Вальярте под охраной. Его план состоял в том, чтобы появиться, убить людей, охранявших ее, и доставить ее вам, выставив себя героем в процессе, а затем вернуться в Мексику награжденным агентом.

– Он убил бы своих людей? – спросила Монтес у Эллы.

Она кивнула.

– Да. Это было бы правдоподобно списано на ФБР.

– Но люди там... ох, – сказал Лунд, сразу все поняв. – Никто в Мексике не догадывается, что он агент ФБР.

– Верно.

– Для нас он выглядел бы героем из-за того, что спас Лейн и убил Суареса и его приспешников, а для них - из-за того, что вырвался из лап ФБР и спас организацию. Он был бы героем для обеих сторон, – предположил я.

– Именно, – подтвердила Элла. – Потом, конечно, он организовал заказ на самого Суареса. Его люди в конце концов нашли и убили его и его семью, потому что Мюррей рассказал им, что Суарес заключил сделку с Национальной гвардией и стал их информатором в обмен на иммунитет от судебного преследования.

– Почему ему поверили?

– Мюррей был правой рукой Суареса, и довольно легко указать на пропажу наличных, если ты сам их и присваиваешь.

Монтес глубоко вздохнула.

– Вот почему нам пришлось ждать до сегодняшнего дня. Мюррей пытался придумать, как добраться сюда, чтобы приписать себе заслугу в спасении Лейн, и в то же время тянул время с этим фиктивным планом по возвращению Лейн в обмен на то, чем он собирался шантажировать Брига Стэнтона.

– Да. Ему нужно было, чтобы вы поверили, что Суарес все еще жив.

– Значит, он не ожидал, что вы, Мария Елена и остальные вернутся.

– Не мужчины, а мы с Марией, конечно. Он мог бы рассказать вам любую историю, что он нас выгнал или использовал для сбора информации — что угодно, если бы он был героем.

– Но мы бы выяснили, кто ты.

– Как? Он никак не мог предугадать, что мы с тобой знакомы. Насколько он знал, у него было достаточно времени. И опять же, почему ты в нем сомневался?

– Как ты вообще оказалась рядом с Суаресом и Мюрреем?

Это была та часть, которую я хотел знать.

– Я была в Гвадалахаре, следил за деньгами, которые шли через картель. Это то, чем я занимаюсь, я бухгалтер-криминалист и работаю в отделе финансового управления в Управлении финансов.

Я вспомнил это о ней, о ее любви ко всему математическому, и о том, как я был заинтересован в раскрытии преступления, и о том, как она хотела их доказывать. Еще одна причина, по которой мы стали хорошими напарниками; мы процветали вместе.

– Чуть больше года назад я поймала удачу и обнаружила, что подставная корпорация, которая раньше числилась за Суаресом, на самом деле принадлежит Хорхе Сильве, – объяснила она всем нам, придвигая свой стул чуть ближе ко мне. – А Сильва оказался Мюрреем.

Узнав, кого она ищет, она могла выяснить, как он обкрадывает картель, и постепенно выстроить против него дело. Проблема была в том, что он тоже это знал. Когда он и его люди напали на конспиративную квартиру УБН в Гвадалахаре, они не были готовы.

– Одного из моих друзей, - сказала она, ее глаза наполнились слезами, - подстрелили, когда люди Мюррея только ворвались внутрь. Мы оба видели, как они шли за нами.

Я догадался, что произошло.

– У меня был пистолет, и я была готова... – она задохнулась, голос ее сорвался. – Я пыталась прикрыть его, как могла, но Мюррей ударил меня тыльной стороной ладони по лицу и... и закричал на меня, что я заплачу за предательство своей команды.

Отпустив ее руку, я обнял ее и прислонил к себе.

– Он знал, чем рискует, Эль, – успокаивал я ее. – Ты тоже это знаешь.

Она плакала, ее дыхание прерывалось и иногда она начинала заикаться.

– Его жертва дала тебе лучший шанс добиться справедливости для всех этих парней.

Она быстро кивнула.

Мюррей убил ее друга прямо у нее на глазах, а потом спросил, кто она такая. Ее легенда всегда была готова в любой момент. Очень немногие люди имели доступ к досье агентов УБН, потому что многие из них работали под прикрытием, находились за границей и вращались в слишком опасных кругах, чтобы не иметь псевдонима. Таким образом, даже когда Мюррей проверил ее по базе данных ФБР, его допуска хватило только на то, чтобы подтвердить ее псевдоним - Люсия Диас. Предположительно, она была аналитиком УБН, юристом на месте, чтобы убедиться, что агенты не нарушают мексиканские законы. В примечании к ее досье говорилось, что она находится под наблюдением в связи с возможными препятствиями и растратами.

– Он держал меня в своем особняке в Мериде, пока не убедился, что я та, за кого себя выдаю, – объяснила она, вытирая глаза одной из салфеток. – А потом он сказал, что я смогу зарабатывать деньги, если докажу свою преданность и буду делать все, что он прикажет.

– И как вам это удалось? – спросил Лунд.

– На тончайшей грани. Я сказала ему, что никому не причиню вреда, – пробормотала она себе под нос. – Это было то, где я провела черту.

– Понятно, – сказала Монтес, обведя взглядом стол.

– Он доверял мне, потому что я была женщиной, потому что я, как он полагал, была бывшим агентом, и, что еще важнее, он доверял моей жадности и предполагаемой готовности совершить преступление. Я не раз спасала его бизнес и по меньшей мере дважды - его жизнь. Он отправил меня сюда с Марией Еленой, чтобы проверить, сможет ли она справиться с собой, потому что готовил ее к тому, чтобы она заняла мою прежнюю должность, а меня повысили. Он убил Суареса, и ему нужен был новый второй.

– Как долго вы исполняли обязанности одного из его лейтенантов?

– В течение двух месяцев после того, как он ввел меня в дело, за мной кто-то присматривал, а последние восемь я была независима.

– В общей сложности это длилось почти два года, – грустно сказал я. – Мне так жаль.

– Трудно оставаться сосредоточенной и собранной, когда живешь чужой жизнью, – сказала она мне. – После того как я сообщила о случившемся и было решено, что я останусь в картеле, я виделась со своим связным каждые три месяца или около того, потому что поначалу Мюррей был параноиком и, как я уже говорила, постоянно следил за мной. Однако прошло совсем немного времени, и он начал так сильно полагаться на меня, что мы были вместе почти постоянно, что не позволяло свободно встречаться с кем-либо.

– Но когда вы встречались, вы передавали улики?

– Да. Но в последний раз, когда я разговаривала с агентом Рохасом, он сказал, что нам нужно убираться из Синалоа, поэтому он дал мне адрес и попросил встретиться с ним на следующий день. Но когда я туда приехал, его там не было. Позже я узнала, что он был убит во время рейда ФБР.

В этот момент Элла не знала, что делать. У нее не было никаких контактов с УБН, а ФБР убило ее куратора, который сам был специальным агентом УБН, так что следовало, что и ее могли убить. Когда Мюррей предложил ей заключить сделку по возвращению Лейн Стэнтон, она ухватилась за возможность приехать в США, надеясь, что у нее появится шанс бежать. Но она снова, как и в Мексике, оказалась не одна, и все быстро пошло кувырком.

– А потом я вышла из машины, – сказала она, высвобождаясь из моих объятий, садясь и поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. – Черт возьми, Крой, какого черта ты делаешь в Лас-Вегасе?

Я наклонил голову.

– Это очень долгая история, и сейчас всех гораздо больше интересуешь ты.

– Да поможет тебе Бог, если ты попытаешься меня бросить, – предупредила она, нахмурившись для пущей убедительности.

– Нет, – согласился я.

– Знаешь... – она сделала паузу, чтобы убедиться, что я полностью сосредоточен на ней. – Я пыталась выследить тебя однажды, около года назад, но к тому времени мои ресурсы и личная жизнь были ограничены. За мной следили, и я не хотела себя компрометировать... Оглядываясь назад, можно сказать, что это был глупый риск, но я попросила своего связного попытаться передать сообщение Крою Грейвсу. Я знала, что это займет больше времени, назвав ему твою старую фамилию, но я не хотела прокладывать к тебе легкий след, поскольку никогда не знала, кто может подслушивать.

– Твоя фамилия Грейвс? – спросил Даллас.

– Нет, это не так, – заверил я его. – Эска, – Элле я сказал. – Как только мы купим тебе новый телефон, я впишу туда свой номер.

– И ты очень подробно расскажешь о себе и о том, что происходило в твоей жизни.

– Да, я так и сделаю.

– Хорошо, – сказала она, вздохнув. – Хорошо. И больше не уходи.

– Не буду, – пообещал я, а потом посмотрел на Далласа. – Я не уйду.

– Ты так делаешь? – настороженно спросил Даллас. – Ты просто исчезаешь?

– Нет. Больше нет.

– Ты клянешься? – вклинилась Элла.

– Клянусь, – сказал я, посмотрев сначала на нее, а потом на Далласа. – Я клянусь.

– Ты даешь обещание, – заметил Даллас.

– Без вопросов, – заверил я его, когда Элла прижалась к моему боку.

Глава 13

Лейн Стэнтон знала не так уж много. Как мы уже знали, она была в гостях у друзей, когда ее похитил Суарес. Она провела с ним пару дней, а затем была взята под стражу Управлением по борьбе с наркотиками, или так она думала, и спрятана на вилле, которая, как она вскоре поняла, была не чем иным, как роскошной тюрьмой с дворецким, горничной и поваром. Когда Элла приехала, чтобы проводить ее в Вегас, Лейн плакала от радости. С ее точки зрения, Элла была ее освободительницей. На следующий день ее перевезли в безопасное место, где она должна была находиться со своей семьей до тех пор, пока Эндрю Мюррей не будет схвачен и его организация не перестанет представлять угрозу. Но в данный момент она сидела в полевом офисе ФБР вместе с Бригом и Эриком и делала полное признание брату, пока ее допрашивали Монтес и еще два агента ФБР и четыре агента УБН.

В соседней комнате Элла разговаривала по видеосвязи со своим боссом, Линкольном Доббсом, а также с несколькими другими сотрудниками в Вирджинии, Далласом, Лундом, и их боссом, Александром Хигом. Я сидел вне зоны видимости камеры, поскольку не был сотрудником УБН или ФБР, но Элла была ранима и настояла, чтобы я присутствовал. Ее жизнь изменилась в одно мгновение, и ей было трудно обрести равновесие. Я был там, чтобы помочь ей в этом, и, я был уверен, она хотела присмотреть за мной. Она не хотела рисковать, что я снова исчезну от нее, несмотря на мои многочисленные заверения в обратном.

Она рассказала о людях, которых убил Мюррей, о своей первоначальной команде, о многих других агентах УБН, а также о Рохасе, его последней жертве из правоохранительных органов. На экран были выведены файлы, по которым она провела всех: денежный след, след наркотиков, а то, что там были фотографии, просто поражало воображение. Она спрятала свои снимки, как ни удивительно, на Flickr³⁴, в своем личном фотопотоке. Кому бы пришло в голову искать их там, или кто бы поверил, что она будет прятать что-то столь деликатное на общественной платформе? Это было чертовски рискованно, но сработало: наряду с прекрасными фотографиями заката, сделанными за много лет до того, как она стала членом картеля, там были снимки заключенных сделок с наркотиками и кристально чистые черно-белые снимки бухгалтерских книг, транспортных накладных и контактной информации целого ряда людей, которые до сих пор не попадали в поле зрения УБН и ФБР. Это была гора доказательств, которые гарантировали обвинительный приговор и долгое пребывание в федеральной тюрьме. Оставалось выяснить, где находится Мюррей. Его местонахождение подтвердить не удалось, и через час Доббс сделал официальное заявление.

– Мюррей на свободе, – сообщил он, обращаясь к Элле. – Мы успели очистить вашу квартиру в Синалоа, а также вашу квартиру в Гвадалахаре от всех личных вещей до приезда посторонних.

Она пошатнулась в кресле.

– Он ведь не знает моего настоящего имени?

Доббс прищурился на нее.

– К сожалению, у нас произошел сбой. Мы полагаем, что кто-то в организации заполучил хакера, внесенного в список террористов, там, в Канкуне.

У нее началась гипервентиляция, и я встал и подошел к ней, присел на корточки рядом с ее креслом, когда она повернулась ко мне лицом, держа обе руки в моих.

– Дыши, – мягко сказал я ей. – Я имею в виду, – прочистил я горло, – что бы сказал Хави? – она мгновенно нахмурилась, я поморщился в ответ, мое лицо скривилось, словно мне было стыдно за нее. – Потому что, знаешь, – сказал я, наваливаясь на нее, – возможно, это слишком для тебя.

Она зарычала, подняла голову, расправила плечи и вновь обратила стальные глаза на своего босса.

Я взглянул на Далласа, который вопросительно прищурился. Я слегка покачал головой и собрался выйти из поля зрения камеры.

– Мистер Эска.

Повернувшись, я встал лицом к блоку плоских мониторов.

– Да, сэр?

Доббс прочистил горло.

– Хакер искал все, что мог найти на специального агента Гусман, но когда он попытался получить доступ к ее файлам, вся его система рухнула, как будто сработал рубильник.

Я подождал.

– Так был взлом или нет? – спросил Хига.

– Был, – ответил он, глядя на Хига. – Мы видели, как хакер проник в систему, мы были бессильны остановить его, но как только была предпринята попытка получить доступ к записям агента Гусман, или, я бы сказал, к записям Люсии Диас, он был отключен. Было еще две попытки с разных IP-адресов, с тем же результатом. К тому времени, когда была предпринята четвертая попытка взлома и она была обнаружена, наша система узнала сигнатуру, и брандмауэр смог заблокировать атаку, – закончил он, вновь обратив внимание на меня.

Я продолжал молчать.

– Могу ли я предположить, что вы уже прошли инструктаж у своего работодателя и выразили опасения, что агент Гусман может стать объектом кибератаки?

– Да, выразил, – ответил я, потому что зачем мне врать об этом? Когда по дороге в офис я отправил боссу смс с обновленным статусом, я рассказал ему, как обстоят дела на данный момент, сообщил, что Мюррей - большой злодей и что моя подруга, Элла Гусман, находится под его прицелом. Остальное, я был уверен, - ее псевдоним и так далее - Джаред Колтер выяснит сам.

Он прочистил горло.

– Насколько я понял, вы работаете на Torus Intercession?

– Да, сэр.

– У вас есть документы, в которых вы значитесь как Нэш Колтер.

– Да, это так. Мой босс посчитал, что мне нужно прикрытие. Он не хотел, чтобы Суарес или его люди знали, кто я такой.

Он кивнул.

– Похоже, этот псевдоним был создан с помощью технологий, которые должны быть недоступны гражданскому подрядчику, мистер Эска.

– Я не знаю об этом, сэр.

– Вы знаете, кто такой Джаред Колтер, мистер Эска?

– Да, сэр, он мой босс, – ответил я ему категорично.

Он глубоко вздохнул.

– Конечно. Спасибо, мистер Эска.

– Спасибо, сэр, – сказал я и снова занял свое место в углу.

Еще через час нам велели вернуться в особняк Стэнтонов вместе с Эллой, поскольку она оставалась в Вегасе на ночь, прежде чем вернуться в Вирджинию для более тщательного подведения итогов и перед возвращением домой к своей семье в Сан-Франциско.

Я встал и двинулся к ней, и как только я оказался достаточно близко, она шлепнула меня по руке.

– Что я сделал? – спросил я, смеясь.

– Хави? – почти крикнула она.

Я захихикал, когда к нам присоединились Даллас и Лунд.

– Кто такой Хави? – поинтересовался Лунд, глядя то на меня, то на Эллу.

– Мой брат, Хавьер, – отрывисто ответила она, все еще глядя на меня и говоря сквозь зубы. – Мой старший брат. Он майор в армии, и он считает, что женщины должны выходить замуж и рожать детей, особенно я, единственная девочка из пятерых детей. Он считает, что я должна была выйти замуж...

– За этого милого мальчика, Кента Уильямса, – вклинился я, изо всех сил изображая ее мать, когда видел ее в последний раз. – Такой милый, такой уважительный и учится на врача.

Она снова зашипела на меня, а потом набросилась, видимо, передумав, что ей от меня нужно, и решив крепко обнять меня.

– Я так хочу увидеть их всех, даже моих ужасно раздражающих братьев.

Я крепко обнял ее.

– Я знаю, что хочешь. Ты им звонила?

– Я позвонила маме и папе. Уверена, они сейчас разговаривают со всеми остальными.

Все еще держа ее на руках, я посмотрел на Хига, который только что присоединился к нам.

– Может быть, мы можем сегодня вечером пойти куда-нибудь еще, а не возвращаться в тот дом?

Он прищурился от любопытства.

– Что вы имеете в виду? Мы уже подключили и обезопасили дом Стэнтона, но я не стану врать и скажу, что перекрыть все точки доступа в таком огромном месте будет непросто, – он на мгновение задумался, а затем продолжил. – Вам нужно, чтобы внутри находились как минимум два агента ФБР, а снаружи дежурили четыре, вместе с полицейскими на улице. Мы должны обеспечить безопасность агента Гусман, пока не посадим ее на самолет завтра утром. Ее безопасность - наша главная задача.

Мой взгляд переместился на Далласа.

– Сэр, я хотел бы получить разрешение отвезти ее в мой дом, так будет лучше для всех. Он небольшой, за ним следит система безопасности, у меня есть датчики движения внутри и камеры снаружи, а каждая дверь и окно оборудованы проводами.

Хига кивнул.

– Я буду там, мистер Эска останется со мной, и Райдер тоже будет там.

– Безусловно, – согласился Лунд, бросив взгляд на Эллу, а затем на своего босса.

– Хорошо, – кивнул Хига. – Я хочу получать информацию о состоянии дел каждые два часа.

– Да, сэр, – согласились Даллас и Лунд.

Выйдя в коридор, Даллас сказал Элле, что распорядится, чтобы ее вещи собрали и привезли к нему домой.

– Спасибо, – сказала она, обхватив мою руку и оставаясь прижатой к моему боку. – И спасибо, что позволил мне остаться с тобой и Кроем в твоем доме. Мне не помешает немного нормальной жизни.

Он улыбнулся ей, кивнул, посмотрел на меня, а затем повернулся, чтобы уйти.

– Хей.

Он повернулся и пошел назад, лицом ко мне.

– Забери наши вещи из дома Стэнтонов, пожалуйста.

– Я попросил одного из агентов положить наши вещи на заднее сиденье «Субурбана», прежде чем мы уедем. Мне нужно только взять их и положить в машину.

– Ты в курсе всего.

Он приподнял бровь.

– Не всего, но мне это нравится.

– Действительно, – сказал я с укором.

Никто не заметил гогота, когда он повернулся и направился по коридору. Лунд дал нам совет, а потом побежал догонять Далласа.

Люди шли перед нами взад-вперед, непрерывным потоком, поэтому я провел ее назад в короткий коридор, пока мы оба не прислонились спиной к стене.

– Он красивый, – тихо сказала она.

– Да, – согласился я, понимая, что речь идет о Далласе.

– Я разбила что-то новое?

– Новое, но ты ничего не разобьешь, обещаю тебе.

Она кивнула, повернувшись ко мне лицом.

– Куда ты, черт возьми, подевался? Боже, – процедила она, расстроенная и, возможно, начинающая злиться на меня снова и снова, – ты знаешь, как тяжело для человека исчезнуть, как ты? Ни социальных сетей, ни адреса, ни номера телефона в поиске Google, тебя просто... не стало. Прошли годы, прежде чем я поняла, что больше не злюсь на тебя, и еще больше времени прошло, прежде чем я смогла признать, что мне все еще не все равно, что я хочу получить от тебя ответы, но к тому времени было уже слишком поздно. У меня наконец-то появились средства, чтобы найти тебя, но я была слишком глубоко погружена в свое задание.

– Я переехал в Чикаго.

Ее лицо исказилось.

– Почему?

– Нужно было что-то менять.

– И в этом не было меня?

Что я мог сказать, чтобы не обидеть ее?

– Ты бросил все и всех.

– Да.

Она кивнула.

– Так что я была побочным ущербом.

Это звучало так плохо, когда она так говорила.

– Наверное, – неубедительно сказал я.

– Нет. Никаких догадок. Я была.

– Ты была, да.

Она замолчала, изучая меня, вглядываясь в мое лицо.

– Ты когда-нибудь жалел об этом?

Я вздохнул.

– Я выбросил тебя из головы. Я сразу поступил в полицейскую академию, поэтому был занят. Некогда было думать.

– А когда ты увидел меня на дороге?

Я скрестил руки, готовясь к нападению.

– Я подумал: «Как жаль, что я пропустил, как Элла стала такой крутой».

– Не подлизывайся, уже слишком поздно.

– Правда?

Она втянула воздух через нос.

– Ты сделал мне больно.

– Да.

– Скажи, что тебе, блядь, жаль, – огрызнулась она.

– Ты же знаешь, что да.

– Тогда скажи, – настаивала она, пригвоздив меня взглядом к стене.

– Мне жаль, – непреклонно сказал я. – Правда. Будь у меня возможность все повторить, я бы выбрал другой путь в отношении тебя.

– Мы были близки, Крой. Я чувствовал это, мои друзья знали это, и моя семья тоже.

Может ли это быть правдой? Был ли я способен быть близким с кем-то тогда? Чувствовать настоящую близость? А сейчас? Подвергаю ли я Даллас риску? Мне говорили, что у меня проблемы, что я сломлен, что я опасен. Если бы я влюбился в него, а потом начал чувствовать себя в ловушке или разлюбил его, что бы это с ним сделало? Это могло случиться, потому что я ничего не знал о любви. У меня не было примера для подражания. Никто никогда не любил меня, кроме бабушки, но и та была послушной, семейной, да и виделись мы так редко. Как я мог надеяться стать партнером, если я даже не знал, как быть настоящим другом?

– Мы были знакомы, – торжественным тоном сказал я ей.

– Нет, идиот, – раздраженно ответила она. – Мы были друзьями. Мы и сейчас друзья.

Были?

– Боже, – снова прорычала она в раздражении. – Я не пропустила эту часть.

– Какую часть?

– То, что ты был весь в своих мыслях, – пояснила она. – О том, что ты весь в своей голове, – объяснила она. – Раньше ты задавался вопросом, действительно ли думать - это то же самое, что чувствовать. Разве ты этого не помнишь? Ты бы сказал: «Если я думаю, что чувствую именно так, значит ли это, что это реально? Значит ли это, что это правда?»

– Теперь я знаю лучше, – сказал я ей.

– О?

– Когда ты молод, у тебя есть столько времени, чтобы изучать себя и по-настоящему заниматься самоанализом.

– Не все из нас так поступают, – напомнила она мне. – Не все мы сомневаемся в себе.

– Я просто хочу поступать правильно, насколько это возможно, – защищался я.

– Нет, ты не хочешь ошибаться, – возразила она, бросив на меня взгляд. – Есть разница. Ты никогда не хочешь ошибаться, потому что тогда тебе не придется извиняться.

– Это не...

– Нет, это так, – непримиримо сказал она. – Иногда ты думаешь так сильно, что к тому времени, как ты заканчиваешь думать, все, о чем ты думал, уже проходит мимо тебя.

Я покачал головой.

Она указала в сторону коридора, куда ушел Даллас.

– Я понятия не имею, как у тебя сложились отношения, но могу только догадываться, что ты наконец-то хоть раз в жизни сделал прыжок веры.

– Что? Я настолько испорчен, что никогда не смогу быть...

– Ты не испорчен. Ты никогда не был испорчен. Ты просто слишком много думаешь, потому что не хочешь ошибиться и не хочешь, чтобы тебе причинили боль.

– Тебе повезло, что я думал, прежде чем говорить сегодня утром, потому что если бы я проболтался, как только увидел тебя, мы бы...

– Отлично. Думать, прежде чем говорить, полезно в кризисных ситуациях. Как тебе это?

– А еще хорошо, когда споришь, чтобы не сказать что-то, о чем потом будешь жалеть.

– Да, верно, – согласилась она. – Так что, думаю, важен баланс.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты можешь идти вперед и думать о чем-то до смерти, но ты должен быть достаточно смелым, чтобы сказать, что ты чувствуешь.

В этом была своя логика.

– Специальный агент Бауэр.

– А что насчет него?

– Он тебе нравится или ты думаешь, что он тебе нравится?

Я вздохнул.

– Думаю, он мне больше чем нравится.

Ее улыбка была яркой.

– Это одно и то же, и тебе нужно вбить это себе в голову.

– Есть такая вещь, как увлеченность. Люди могут ошибаться в своих чувствах, особенно когда они совсем новые.

– Конечно, – согласилась она. – А иногда ты знаешь, что это правильно, и все остальное не имеет значения.

– Но...

– Даже если в итоге ты окажешься не прав, и все пойдет прахом, разве ты не станешь богаче от того, что вообще любил этого человека?

– Не думаю, что это верно для всех.

– Нет, скорее всего, нет. Но для тебя, Крой, это так, потому что тебе нужна практика.

Я тихонько кашлянул.

– Я не хочу тренироваться на Далласе, – признался я. – Я хочу, чтобы это длилось долго.

Ее лицо озарилось внезапной улыбкой.

– И это ужасно, верно?

– Да, – выдавил я из себя, ненавидя быть таким уязвимым.

– О, посмотри на себя с этим эмоциональным ростом и всем остальным. Я так рада, что успела вовремя увидеть твое прозрение.

Я хмыкнул.

– Ты забыла, что я тебя раздражал.

– Раздражал. Да. Признаюсь, я была слишком сентиментальна, когда впервые встретила тебя.

Она улыбнулась мне.

– Ты считал нас друзьями? По-настоящему хорошими друзьями?

Я встретил ее взгляд и задержал его.

– Да, считал.

– Да, видишь ли, я тоже так думала.

Но когда я уехал, я подумал, что она не может испытывать ко мне те же чувства, что и я к ней. Я никак не мог дать ей достаточно себя. Я не был с ней достаточно настоящим. Я не делился с ней тем, чем делилась она.

Она взяла мои руки в свои.

– Неважно, что ты говорил себе, что мы не были так близки, как ты думал, - это неправда. Это никогда не было правдой. И к твоему сведению, ты действительно хороший друг.

– Правда?

– Да, – сказала она, усмехаясь. – Как ты думаешь, почему я пришла в себя и попыталась связаться с тобой?

Это был подарок Вселенной - вернуть ее. Я не хотел ошибиться дважды.

– Ты можешь простить меня за то, что я ушел из твоей жизни?

– Если только это будет единственный раз.

– Нет, я бы никогда... я не дурак.

Она поморщилась.

– Я не глупая. И я не хочу снова потерять тебя.

Она наклонилась и обняла меня.

– Ты никогда не терял меня; мы просто немного не общались.

Я обнял ее в ответ.

– Не бросай меня снова.

– Нет, – пообещал я ей. – Не брошу.

– Крой.

Подняв голову, я увидел Брига и Эрика, стоящих с Лейн дальше по коридору, поэтому я взял Эллу за руку и повел ее к ним. Лейн тут же расплакалась и бросилась обнимать Эллу, которая крепко обняла ее в ответ. Они были в своем роде боевыми товарищами.

Бриг протянул мне руку.

– Это был вихрь. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, Крой, что угодно, – сказал он, крепко сжимая мое плечо другой рукой, – пожалуйста, не стесняйся обращаться ко мне. Без тебя все было бы просто ужасно.

Я взглянул на Эрика.

– И прости меня за то, что я вел себя как осел в любой ситуации.

– Это было стрессовое время для всех, – заверил я его. – Проехали и все такое.

Он пожал мне руку, когда Бриг отпустил меня.

– Мне жаль, что ваша семья вот-вот распадется. Убедись, что твои пиарщики потрудились на славу, чтобы отделить тебя от отца и Лейн, – сказал я, взглянув на нее. – Я не хотел ранить ваши чувства.

– Нет, ты прав, – согласилась она. – Я не фанатка Stanton-Downey, но если кто-то может сделать с ней что-то хорошее, то это Бриг, а я более чем готова отойти на второй план. Я просто хочу вернуться домой и быть со своей семьей, – она протянула мне руку, и я осторожно взял ее в свою. – Спасибо тебе за все. Если бы ты не задавала вопросы, никто бы не стал разбираться в том, что происходит на самом деле.

– Я не знаю этого.

– А я знаю, – заверила она меня. – Без тебя и Люсии Бог знает, где бы я была.

Интересно, что ни она, ни Бриг, ни Эрик не знали настоящего имени Эллы. Странно думать, что ты что-то знаешь, но все равно можешь упустить какой-то важный момент.

– Я бы с удовольствием пригласил тебя на свою свадьбу, – сказал Бриг, возвращая мое внимание к нему. – Мы подумали, что свадьба - это один из способов заявить о новом лидерстве, о том, что старое уходит, а новое приходит. Это был бы отличный способ отметить начало новой эры.

– Да, это так, – согласился я. – И я обязательно приеду, если смогу.

Оба мужчины улыбались мне, когда я снова взял Эллу за руку.

В это время появился агент Липтон, готовый вместе со своей командой сопроводить Брига Стэнтона, его жениха и сестру домой.

– Расскажи мне, как Stanton-Downey вписывается во все это, – спросила Элла, когда мы вернулись туда, где стояли и ждали Далласа. – Я знаю, что они завладели Лейн, но что она вообще делала в Мексике?

Было приятно, что у меня есть чем с ней поделиться.

Глава 14

Поскольку Элла была единственной, кто провел в аду почти два года, она сама выбирала, что у нас будет на ужин. Она так отчаянно хотела тайского, что готова была предложить большие деньги, чтобы это произошло. Даллас знал лучшее место, как он сказал, и отвез нас за пределы Стрипа, в район Исторического коммерческого центра, в «Лотос Сиама». Без предварительной записи было сложно, и получить еду на вынос тоже не представлялось возможным, но благодаря тому, что Даллас был постоянным клиентом, а Элла с надеждой смотрела на него, желания исполнились, и мы уехали с пиршеством: Элла на заднем сиденье с Лундом, деля куриное сатэ.

– Итак, – сказал я, повернувшись к Далласу. – Банни Бой?

Он застонал.

– Рассказывай.

– Я думал, ты об этом забудешь.

– Только не в твоей жизни, – сказал я, усмехаясь.

Его глаза переместились на зеркало заднего вида, и Лунд поперхнулся холодным чаем, который он пил вместе с Эллой.

– Давай, – подтолкнул я его.

– Я расскажу, – бодро объявил Лунд.

– Нет, – рявкнул на него Даллас, а затем прочистил горло. – Итак, полгода назад мы получили информацию о том, что местный наркоторговец вкладывает большую часть своих денег в шубы.

–Мех? – спросила Элла. – Почему мех? Я беру бриллианты или рубины, или еще какие-нибудь камни, потому что их легко перевозить, но мех?

– Он был не самой яркой лампочкой, но да, так что мы ожидали грузовик, а их оказалось шесть, и это старые армейские грузовики, такие, с брезентом на грузовых платформах, и когда мы их открыли, на вешалках не висели пальто, а только...

– Когда ты открыл трейлер. Только ты. Это был твой облом, приятель, – пояснил Лунд, хмыкнув. – Значит, это ты опустил заднюю дверь; давай будем точными.

– Знаешь что, Рай, почему бы тебе не...

– Нет. О нет, – сказал я, усмехаясь. – Не говори мне.

– Ага, – хмыкнул Даллас. – Блядь.

Мне даже не нужно было гадать, что было в грузовике; я знал по его прозвищу.

– Они, должно быть, были в загонах.

– Неа, – жалобно сказал Даллас. – Это я понял, как только опустил заднюю дверь и сдвинул заслонку.

Только представив, как он опускает дверь багажника и сталкивается с морем маленьких розовых носов, я плотно сжал губы.

– Секунду все было нормально, – сказал Лунд, хмыкнув, – но потом появились фонарики, гудки, и на Далласа напали.

Я фыркнул, но ничего не мог с собой поделать.

– На него так быстро летели кролики. Неудивительно, что он упал.

Облепленный кроликами. Одна только мысль об этом заставила меня улыбнуться.

– О боже, мне так нужна была эта история, – сказала Элла, хихикая.

– Это было похоже на волну милашек, – продолжил Лунд, – и она не прекращалась. Они просто высыпали из кузова этого огромного грузовика, и так до бесконечности.

– Сколько там было кроликов? – осторожно спросил я.

– Тысячи, – хмыкнул Даллас, качая головой при воспоминании. – В общей сложности их были тысячи, но я открыл только один грузовик, так что сбежало, может быть, несколько сотен.

– Он имеет в виду, что они были по всей автостраде, – злобно сказал Лунд. – Автострада была закрыта несколько часов. Маленькие ублюдки скачут повсюду, а стрелять в них нельзя, потому что они слишком милые, а у службы контроля за животными нет и близко того количества сетей, которое нам нужно для их отлова, а собак использовать нельзя, потому что они их съедят.

– Это была моя операция, мой информатор, я открыл трейлер... Господи, – простонал Даллас.

– И, как я уже сказал, он упал, – сказал Лунд, закашлявшись, чтобы скрыть смех. – Я думал, кролики просто разбегутся, но нет, они набросились, и Даллас оказался посреди стада кроликов, и пока он пытался подняться, все больше и больше кроликов начали прыгать вокруг него и на него, и... он оказался погребен под кроликами.

Элла не выдержала.

– А потом появилась фотография, на которой он был покрыт очаровательными кроликами, и так родился Банни Бой.

Даллас издал звук, будто умирает.

– Могу я посмотреть фотографию?

– Нет, ты не можешь посмотреть...

– Конечно, можешь. Она у меня в телефоне, – предложил Лунд, и я услышал, как Элла издала универсальный воркующий звук, при этом ее голос стал намного выше, прежде чем мне передали телефон Лунда.

Даллас лежал на спине в море белых кроликов с маленькими пушистыми хвостиками и розовыми носами, и самое интересное, что его голова была приподнята настолько, что казалось, будто уши кролика, который сидел прямо за ним, растут из его макушки. Возможно, это была самая милая вещь, которую я когда-либо видел, и полный ужас на его лице ничуть не помогал.

– Итак, – сказал я, пытаясь подавить смех, – что сказал наркодилер, когда понял, что у него кролики вместо пальто?

– Что сказал этот интеллектуальный гигант, вот в чем твой вопрос? – Даллас заворчал на меня.

– Да.

– Он сказал: «Вот дерьмо!».

Элла не могла дышать.

Меня добило крайнее возмущение Далласа.

– О да, это чертова истерика, – набросился он на меня. – Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось сделать звонков, чтобы найти места для тысячи кроликов?

– Прекрати, я не могу, – предупредил я его.

– Я был готов продавать их в рестораны, в центры тестирования косметики и...

– Я не верю тебе ни на секунду, – сказала ему Элла, наклоняясь вперед, чтобы положить руку ему на плечо. – Ты хороший человек, Даллас Бауэр, и ты нашел дом для всех своих детей.

– Это были не мои дети! – он был настойчив.

– Остановись, Банни Бой, я хочу поцеловать тебя, – сказала ему Элла.

Его рычание не заставило ее передумать.

***

Вернувшись в его дом, как только я вошел через дверь гаража в прачечную, я глубоко вздохнул: облегчение от того, что я здесь, дома, в безопасности, вызвало во мне прилив тепла, которое переполнило меня и заставило замереть на месте.

Даллас прошел мимо меня, с чемоданом в одной руке, едой в другой, и бросил свою сумку в прихожей, выйдя оттуда налево, в гостиную. Лунд взял у меня сумку Эллы, когда проходил мимо. Я занес ее в дом, а он показывал ей, где находится комната для гостей. Затем он повернул назад и свернул в гостиную, неся свою сумку, потому что должен был расположиться на диване.

Через несколько минут из своей комнаты выскочила Элла, спросила, что я делаю, и присоединилась к парням в гостиной. Я слышал, как они все восторгались едой, слышал звон тарелок, стук упавшего столового серебра, а потом Даллас перечислял все, что у него есть в холодильнике, чтобы выпить.

Я хотел выйти. Я хотел отнести свою сумку в его комнату. Я хотел двигаться любым способом, но оказался прикован к месту.

Я прислушивался к обычным звукам дома и друзей. Семьи.

Даллас высунул голову из-за угла.

– Хей, – мягко сказал он, улыбаясь мне. – Что происходит?

Я не мог сказать.

Он прочистил горло.

– Знаешь, если у кого-то и должен случиться психический срыв, тебе не кажется, что это должна быть Элла?

Я не смог ответить, и, честно говоря, вопрос показался мне почти риторическим.

– Ты положишь свою сумку?

Я и не подозревал, что все еще держу ее в руках, но и не чувствовал, что это плохо.

– Почему Эска? – неожиданно спросил он, прислонившись к арке и скрестив руки.

Мне потребовалось несколько попыток, чтобы обрести голос.

– Это была девичья фамилия моей бабушки.

– Почему ты ее взял?

– Потому что я был им не нужен, и я был готов сделать этот разрыв окончательным.

– Мне трудно представить, что ты кому-то не нужен.

Я глубоко выдохнул.

– Это потому, что я тебе нравлюсь.

Его брови нахмурились, а глаза сузились, как будто он обдумывал это.

– Ты мне более чем нравишься. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

– Да. И я чувствую то же самое.

– То же самое - это хорошо, – сообщил он мне.

– Кроме того, я меняю мать.

– Прости, что?

Я рассказал о новом свидетельстве о рождении, о том, что мой брат баллотируется в Конгресс, и о том, как Джаред был раздражен всем этим, что казалось странным.

– Я вовсе не считаю это странным, – сказал Даллас, его голос был низким и хриплым. – Он расстроен тем, что у тебя отняли твою сущность. Я понимаю.

– Но это не то, кто я есть, – объяснил я. – Я был Грейвсом только по имени; я никогда не был частью их жизни, включая моих братьев. Мы жили отдельно от моих родителей и друг от друга.

– Ты разбиваешь мне сердце этим.

– Почему?

– Потому что это печально, что, даже если ты рос в семье, у тебя ее никогда не было.

Я кивнул.

– Я уверен, что некоторые богатые семьи отличаются от других, но все те, которые я знал и знаю, одинаковы.

– Очень жаль, но я понимаю, почему имя или то, чей ты ребенок, не имеет для тебя значения.

– Спасибо.

– И, кажется, я знаю, почему ты застрял тут рядом со стиральной машиной.

– О?

Он кивнул.

– Тогда не мог бы ты мне рассказать?

Он сделал несколько шагов ко мне, потом остановился и снова наклонился.

– Думаю, тебе нравится мой дом, – сказал он, и выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на меня. Он не улыбнулся, но в его глазах появилось тепло, а поза стала более расслабленной. – И я думаю, когда ты вошел, тебе показалось, что ты дома.

– Это очень проницательно.

Он пожал плечами и сделал еще несколько шагов, а затем снова остановился, наклонившись, казалось, совершенно спокойно.

– Я думаю, у тебя уже был дом раньше, например, когда ты был моложе, и теперь, в Чикаго, у тебя есть квартира, но дом... – размышлял он, – Я не думаю, что у тебя еще был такой.

В моей груди зародилась паника, и я сделал шаг назад.

– Нет, – предостерег он, снова двинулся, приблизился, но остановился, на этот раз опираясь не на левую, а на правую сторону коридора. – Подожди.

Я перевел дыхание.

– Прости, ты голоден. Я положу это, и мы сможем...

– Я не хочу, чтобы ты клал это сюда, – заверил он меня, заходя в прачечную и прислоняясь к небольшой стойке с раковиной. – Я хочу, чтобы ты отнес его по коридору в нашу спальню.

Меня пробрала дрожь.

– В твою спальню.

Он покачал головой.

– Нет. В нашу спальню. Потому что, несмотря на то, что это будет на расстоянии, это все равно и твоя спальня, потому что у меня в ней никогда никого не было и я не планирую, чтобы в ней кто-то был, так что это делает ее и твоей тоже.

Все было по-другому. Простое нахождение в прачечной успокаивало, но я не был глупцом и знал, что это такое на самом деле.

Подойдя к сушилке, он прислонился к ней, достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться меня, но вместо этого просто стоял.

– Я заснул на тебе в первую ночь.

Почему мне об этом напомнили?

– И тебе нравится мой дом.

Я прищурился на него.

– Тебе не приходило в голову, что я так же волнуюсь из-за возможности заснуть, как ты сейчас из-за того, что тебе нравится мой дом?

Я встретил его взгляд.

– Дело не в доме.

– Нет, я знаю. Точно так же, как для меня дело было не в том, что я заснул.

– Тогда что же это было? – я задал вопрос, на который знал ответ, но не хотел говорить.

Он отодвинулся в сторону и положил руку на стиральную машину.

– Я заснул, потому что сидя рядом с тобой на диване в ту ночь, я почувствовал себя как дома.

Так не должно было случиться; вещи так не работают, по крайней мере те, которые рассчитаны на длительное существование.

– Крой, ты...

– Даллас...

– И только что, когда ты вошел в дверь, у тебя было такое же ощущение возвращения домой, как у меня прошлой ночью.

Это не имело смысла.

– Ты так упорно борешься.

Что я должен был ему ответить?

– Этот дом, это место... оно вдруг стало похоже на убежище, верно?

Это действительно так.

– Ты знаешь, почему?

Конечно, знаю.

– Крой?

– Это слишком быстро, – предупредил я его вместо ответа. – Обычные люди не делают все так быстро. Ты не можешь просто прыгнуть. Сначала нужно убедиться, что все прочно.

– Нет, – сказал он пренебрежительно. – Тебе просто нужна сеть. Это я. Я - твоя сеть.

Я жестом указал на него.

– Ты даже не можешь позаботиться о себе.

– Нет? – он наклонил голову, ухмыляясь. – У кого есть дом? Кто откладывает деньги на пенсию? Кто готов взять на себя обязательства и летать туда-сюда по Соединенным Штатам, потому что кто-то другой слишком напуган, чтобы сказать «к черту все» и просто переехать?

– Переехать? – задохнулся я.

Он ухмыльнулся и сделал последний шаг в мое пространство, положив руки на мои бедра, мягко, но решительно, прежде чем поцеловать меня в шею.

– Да, Крой, я хочу, чтобы ты был здесь. Я хочу, чтобы ты был со мной. Я хочу приходить домой и видеть тебя на диване, или встречаться с тобой после работы за ужином. Я хочу, чтобы ты был человеком, чье имя написано в акте рядом с моим.

Я закрыл глаза, потому что, хотя у меня были такие же фантазии, жизнь так не устроена. Нам нужно было не спешить и подходить ко всему с умом.

– В Чикаго тебя держит только работа, и я точно знаю, что ты сможешь найти такую же здесь, возможно, даже занимаясь тем, что тебе больше по душе. Из тебя получился бы прекрасный частный детектив, а это Город грехов, так что недостатка в людях, нуждающихся в тебе, не будет.

Теперь он приукрашивал мои фантазии, наполнял их содержанием, заставляя безумные полеты фантазии казаться возможными.

– И может быть, твоего босса в Torus удастся убедить, что ты можешь продолжать работать на него, только в новом качестве, и у тебя может быть собственный офис, и ты по-прежнему будешь пользоваться его ресурсами. Ты все еще будешь наладчиком, но не тем, кто уезжает из города, а тем, кто всегда возвращается домой до наступления темноты.

Я встретил его взгляд.

– Так не бывает.

– Я говорю - путешествуй, ты говоришь...

– Что?

Он выжидающе приподнял бровь.

– Что происходит прямо сейчас?

– Я говорю «путешествуй», – повторил он, кивнув, – а ты говоришь...

– Я не... ДеЛориан³⁵, наверное, – сказал я ему. – Путешествия во времени - это тот вид путешествий, который мне больше всего нравится.

Он широко улыбнулся.

– Видишь? У тебя мозги набекрень.

– Что? – я нахмурился.

– Ты такой логичный и в то же время совершенно не логичный, и это потому, что ты никогда не давал волю своему сердцу, – заверил он, обхватывая меня руками и крепко обнимая. – Но теперь ты сможешь, потому что я позабочусь об этом. И о тебе я тоже позабочусь. Вот увидишь, ты меня чертовски полюбишь.

Проблема заключалась в том, что я был абсолютно уверен, что уже люблю его, и как, во имя всего святого, это произошло, я не знал. Что я мог сказать точно, так это то, что никогда в жизни не встречал человека, который видел бы меня так же ясно, как Даллас Бауэр, и идея сесть на самолет и не видеть его каждый день до конца своих дней казалась мне противоречащей тому, что было бы для меня лучше. Ведь по логике вещей, если кто-то заставляет тебя чувствовать себя свободным и невесомым, счастливым и довольным, как будто ты можешь сказать ему все, что угодно, то уход был совершенно нелогичным.

Он откинулся назад, чтобы посмотреть на меня, и я поймал его щеку в свою руку и поцеловал его, сначала нежно, потом глубоко, беря то, что мне было нужно, и то, что он с готовностью давал. Каждый раз. Каждый раз он давал мне то, в чем я больше всего нуждался. Потому что я был невротичным, вспыльчивым, конфликтным и слишком логичным, в то время как иногда чувства были к лучшему. Он мог напомнить мне, что нужно быть человеком, а я мог убедиться, что он отступил от пропасти. Это был хороший компромисс.

Он вздрогнул, когда я отступил назад, чтобы посмотреть на него. Его расширенные зрачки, приоткрытые губы, когда он переводил дыхание, и то, как крепко он обнял меня, обхватив руками за шею, сказали мне все, что нужно было знать о Далласе Бауэре. Он уже был в этом со мной. Он не был напуган, как я, потому что его сердце было сильнее моего. Он больше использовал его, мускулы стали более развитыми, но тот факт, что он рискнул всем ради того, чтобы бросить вызов здравомыслию и рискнуть со мной, все равно был очень смелым и совершенно нелогичным.

– Я знаю тебя, – сказал он мне, его губы приблизились к моим. – Я вижу тебя очень ясно.

И это я знал.

Глава 15

Я проснулся с яростной головной болью, где-то после трех, и мне отчаянно требовалось обезболивающее, поэтому я осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить Далласа. Все дело в порции текилы, которую мы выпили за ужином. Элла, которая никогда не умела держать себя в руках, уверяла меня, что, проработав у Мюррея почти два года, она может пить как рыба. Это было впечатляюще. Даллас пробовал с ней рюмку за рюмкой, а мы с Райдером наблюдали. Лунд был явно влюблен в мою подругу, следил за всем, что она делала, а она спросила меня, насколько плохо будет, если она займется им в комнате для гостей. Очевидно, последние два года она была вынуждена соблюдать целибат, и красавец-агент с темно-каштановыми волнистыми волосами и глубокими темно-шоколадными глазами - это то, от чего ей захочется откусить кусочек. Я посоветовал ей действовать, но подозревал, что они оба немного перебрали.

Выйдя из спальни и посмотрев по коридору в сторону комнаты Эллы, я заметил, что ночник, обычно включенный в розетку, был выключен. Возможно, он светил под дверь Эллы и беспокоил ее. Для некоторых людей попытка заснуть при любом свете была бесполезной. Когда я посмотрел налево, в сторону гаража, то заметил, что лампочка на панели сигнализации горит зеленым. А должна была быть красной. От того, что она была зеленой, когда я точно знал, что Даллас установил ее до того, как мы все начали пить, и точно знал, что я был первым и единственным, кто встал, по моему телу пробежал холодок.

Я собирался повернуться и броситься обратно в спальню, но тут зажегся свет над плитой, и я увидел Дигби Ингрэма, стоящего там с пистолетом в руках. Он был направлен на меня, и да, я мог бы нырнуть в сторону и избежать попадания, но я боялся, что это может означать для Далласа, если он выбежит из спальни, или Эллы, или Райдера, который, как я догадывался, был с ней.

Войдя в гостиную, он жестом пригласил меня подойти ближе, и я направился к стойке, где стояли барные стулья, на которых я подавал поздний завтрак Далласу, его маме и сестре всего два дня назад.

– Почему ты не спишь? – спросил Райдер у меня из-за спины, в голосе его звучала боль.

Черт. Я даже не удосужился проверить, на диване ли он, полагая, что он спал с Эллой, но, повернувшись на звук его голоса, обнаружил, что он сидит там, держа в одной руке свой «Глок», лежащий на коленях, а другой запустив руку в короткие волосы. Он выглядел ужасно, как будто его сейчас вырвет, бледный и потный.

– У меня болит голова, – честно ответил я. – А почему сигнализация не работает?

Его лицо исказилось.

– Мне нужно...

Я кивнул.

– Что тебе нужно?

– Я не хочу, чтобы Даллас пострадал.

– Люди придут сюда, чтобы убить меня и ее, верно? – я сказал, не желая произносить имя Эллы на случай, если Райдер не поделился с Дигби ее настоящим именем.

– Нет, – ехидно сказал Дигби, и я обратил на него внимание. – Только ты, Крой, и больше никто. Сейчас подъедет Мюррей, я выстрелю Райдеру в плечо, а потом провожу тебя до его машины.

– Почему?

Райдер встал и пересел на противоположный от меня конец стойки, потирая лоб основанием левой руки.

– Потому что Мюррей хочет навредить Люсии, а убийство тебя - после того, как я увидел, какой она была с тобой, как ты ей дорог - будет худшим наказанием, чем убийство ее. К тому же она получит дополнительную пытку, зная, что если бы она не подставила тебя под удар Мюррея, предав его в самом начале, ты был бы жив.

В этом был смысл. Я не мог его винить.

– И к тому же я тебя чертовски ненавижу, – прорычал Дигби, подавшись вперед и приставив дуло пистолета к моему виску. – Ты настроил моих друзей против меня, кусок дерьма!

Он сделал это сам, но, поскольку в его руке был пистолет, сейчас было не время и не место указывать на это.

– Заткнись, – грубо прошептал Райдер, направляя пистолет на Дигби. – Если ты разбудишь Далласа, клянусь Богом, я сам тебя пристрелю.

– Мы должны просто убить их всех троих, – сказал ему Дигби, убирая пистолет от меня и опуская руку на бок. – Это было бы намного проще. Бам-бам-бам, и выходим отсюда свободными и чистыми.

– Ради всего святого, подумай, Ингрэм. Ты - ничтожество, голубая кровь, торговец наркотиками за гроши. Если ты убьешь федерального агента, то в одночасье окажешься на вершине списка самых разыскиваемых в Бюро. Они будут охотиться за тобой до конца жизни, а когда поймают - а они поймают, - ты попадешь на иглу, без вопросов.

Дигби усмехнулся.

– Я еду в Мексику, чувак. Если я сяду в эту машину с Мюрреем, то никогда не вернусь.

Дигби Ингрэм занимал низшую ступень в организации Мюррея, но он знал достаточно, чтобы запустить все это дело с самого начала, с того момента, как он появился в среду вечером, и до сегодняшнего дня.

– Ты рассказал Суаресу о Лейн, – сказал я, глядя на Дигби. – Ты знал, что она там, сказал ему, что она навещает друзей, и он забрал ее.

Он пожал плечами и улыбнулся мне.

– И ты знал, что Мюррей будет в бешенстве, когда узнает.

– Это было логично. Зачем картелю такая шумиха, которую вызовет похищение? – насмехался он, опираясь на стойку со стороны кухни, в то время как я обошел ее и вошел в комнату вместе с ним. Плитка была холодной под моими босыми ногами, и я невольно вздрогнул. – Но Суаресу нужна была эта дурацкая зона внешней торговли для мексиканских артефактов, которые он собирался начать контрабандой вывозить из страны, и, конечно, он думал, что ему нужен новый маршрут поставок. Он и не подозревал, что Мюррей уже мог перевезти весь необходимый ему товар, просто убедившись, что никто не смотрит в его сторону.

Конечно. Мюррей был специальным агентом ФБР. У него были награды, и он оказал неоценимую помощь в войне с наркотиками в Мексике. Если он сказал не проверять этот грузовик или самолет, зачем кому-то сомневаться?

– Теперь Мюррею крышка, он все равно что мертв, – сказал я Дигби. – Он ядовит. Его люди, должно быть, уже ополчились на него.

– Это неважно, – заверил меня Дигби. – У него есть деньги и ресурсы, но самое главное - у него есть продукт. Он может начать все сначала, а я могу помочь.

Дигби Ингрэм понятия не имел, что происходит на самом деле. Как только я сяду в машину к Эндрю Мюррею, я буду мертв, да, но и он тоже. Мюррей собирался начать все с чистого листа, и это включало в себя пулю в Дигби.

– Я буду наслаждаться, наблюдая, как Мюррей убивает тебя, – сказал мне Дигби, и я услышал яд в его тоне. – Ты сжег мою жизнь дотла, когда выдал меня Бригу, так что поверь мне, когда я скажу, что мне понравится быть последним, кого ты увидишь, прежде чем получишь пулю в лоб.

Я могу сказать то же самое о нем.

– Мюррей был в восторге, когда я рассказал ему о словах Райдера, о том, что она относится к тебе, как ко второму пришествию, мать твою. Он практически слюной исходит от желания, чтобы ты снялся в своем собственном маленьком фильме, чтобы он мог послать его ей.

Мюррей убил бы меня, чтобы причинить боль Люсии Диас, потому что, насколько он знал, я был единственным человеком в жизни «Люсии», о котором она заботилась. Он не знал о большой, теплой, любящей семье Эллы, и поэтому хотел убить меня, чтобы причинить ей боль. Это был хороший план, даже логичный, за исключением той части, которая касалась Райдера.

Я повернулся, чтобы посмотреть на мужчину, который, как я думал, будет в моей жизни, потому что он был важен для Далласа. Было грустно ошибаться.

– Я не могу понять твою роль, – сказал я ему. – Почему?

Его глаза встретились с моими.

– Это старая история. Несколько лет назад я получил травму, и когда мой врач снял меня с оксикодона, я не был готов.

– Ты никогда не прекращал его принимать?

– Нет.

– Бюро не проверяет вас на наркотики?

– Проверяют, но – он пожал плечами – ты знаешь. Тесты на наркотики можно подделать.

Я кивнул.

– А вы с Дигби?

Он прочистил горло.

– В тот вечер, когда его привезли в офис, мы проверили его карманы, и у него были таблетки, а у меня в последнее время были проблемы с тем, чтобы бесплатно встречаться с дилером, так что...

– Ты заплатил Дигби.

Он покачал головой.

– Он сказал, что не нужно, сказал, что я ему буду должен, а потом я увидел его снова, и там было еще больше.

Это было очень умно, в каком-то подлом, гнусном смысле.

– Это... мне жаль, Крой.

– Ты знал код сигнализации, поэтому отключил ее.

– Да. И звонок я тоже отключил, – сообщил он мне, – чтобы никого не разбудить, когда придет Ингрэм.

– Мимо дома ездят патрульные полицейские, – напомнил я ему. – На улице еще четыре агента...

– Нет, – сказал он мне. – Там никого нет. Я сказал полиции Вегаса, что планы изменились и что нам не нужно, чтобы они проводили визуальный осмотр.

– Как это нет агентов? Хига дал четкие инструкции...

– Подумай об этом, Эска. Я контролирую связь. Это не квантовая механика.

– Значит, ты обзвонил всех и что, сказал им, что караул отменен, потому что свидетель ушел раньше? Потому что Хига решил, что дом Далласа достаточно безопасен, если в нем будете находиться только ты и он?

– Что-то в этом роде.

– Значит, ни агентов, ни полиции Вегаса, обеспечивающей подкрепление, ни выездов.

Он кивнул.

– Очень умно, – сказал я ему, в то же время понимая, что ни за что на свете не будет так, как он думает. В своей наркотической эйфории он считал себя слишком важным и слишком умным. Не говоря уже о том, что я встречался с Рейной Монтес, слушал, как она задает вопросы, видел, как она записывает разговоры на телефон, делая заметки на планшете. Она проверяла, удваивала и утраивала. Она не собиралась допустить, чтобы Элла Гусман пострадала по ее вине. Я был уверен, что в любую секунду все пойдет наперекосяк для Дигби и Райдера.

Теперь я беспокоился не за себя - был велик шанс, что я погибну, - а за то, что выстрел, когда Дигби застрелит Райдера, испугает Далласа, и он примчится из спальни, не оценив ситуацию, - как его учили, - и Дигби убьет его. Ингрэм ненавидел меня настолько, что пристрелил бы Далласа только для того, чтобы посмотреть, как я буду страдать. И даже если Райдер попытается защитить Далласа и выстрелит в Дигби, он все равно может попасть под перекрестный огонь.

Этого я допустить не мог.

И еще нужно было подумать об Элле. Она могла подняться в любой момент и стать мишенью. Мюррей хотел убить меня, чтобы причинить ей вред, но если бы он увидел ее и смог выстрелить в нее, все могло бы измениться в один миг.

Этого я тоже не мог допустить.

Это был беспорядок, и я понятия не имел, как сохранить парня, которого я люблю, и моего лучшего друга в безопасности посреди...

Иисус. Худшее прозрение в истории.

Каким-то образом Даллас Бауэр пробрался под оковы вокруг моего сердца и почувствовал себя как дома рядом с Эллой, которая, очевидно, все это время была там и просто ждала компании.

Телефон Дигби пискнул, и он проверил дисплей.

– Он здесь, – сказал он, ухмыляясь мне. – Жаль, что ты не можешь попрощаться с Далласом.

Меня это не волновало. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы обезвредить двух мужчин, находившихся с нами в доме. Эндрю Мюррей, находящийся снаружи в машине, не был моей самой неотложной заботой.

Подбежав к плите, я схватил тяжелую сковороду профессионального класса, висевшую на подставке для кастрюль, повернулся и ударил Дигби по голове, причем достаточно сильно, чтобы он упал, как пресловутая тонна кирпичей. Крутанувшись на месте, я услышал выстрел в тот самый момент, когда метнул сковороду в Райдера.

Я не попал в цель. Я хотел попасть ему в грудь. Я думал, что неожиданность даст мне секунду, чтобы наброситься на него, но он пригнулся в тот же момент, когда я метнул в него сковороду, и она попала ему прямо в нос. Кровь хлынула мгновенно, и он тоже упал на пол.

Я мог бы поискать пистолет, может быть, и должен был, но он его выронил, поэтому я бросился к нему и на всякий случай еще раз ударил его по голове. Он был в отключке. Подойдя к Дигби, я быстро проверил его и увидел, что он не двигается. И тут я почувствовал ожог в правой руке и увидел кровь. В меня стреляли один раз, когда я был полицейским, и один раз, когда я был наладчиком; оба раза было гораздо больнее, чем я чувствовал себя в данный момент. Приподняв футболку, я с облегчением увидел, что царапина на левом боку, возле ребер, не была пулевым отверстием. Я пожертвовал посудным полотенцем, чтобы остановить кровь, будучи абсолютно уверенным, что Далласу на это наплевать.

– Крой!

Крик Далласа был громким и высоким, и я отчетливо слышал, как он напуган.

– Я здесь, – отозвался я. – Все чисто.

Тот факт, что он прошел через арку, прежде чем я успел сказать ему, что это безопасно, сказал мне, что он уже спешил ко мне. Его безопасность не имела значения; он просто хотел меня увидеть. Это заставило мое глупое сердце чуть-чуть пошатнуться.

Его «Глок» был извлечен, когда он бросился ко мне через всю комнату, и в тот же момент входная дверь рухнула, и через нее ворвались фэбээровцы в полном боевом снаряжении.

Я поднял руки вверх, как меня учили, все еще держа сковороду, которой я ударил Дигби и Райдера. То, что у меня был шанс ударить Лунда дважды, было приятно. Даллас начал кричать, и я не удивился, что помощник ответственного специального агента Рейна Монтес была пятой, кто вошел в его разрушенную входную дверь.

***

– Я знал, что он перегибает палку, – сказал я Монтес, которая стояла у стойки Далласа и разговаривала с людьми по телефону, по портативной полицейской рации и, как я догадался, по Skype - или по тому, что использует ФБР, - на своем планшете. – Я знал, что вы перепроверите Эллу.

– Твоя вера радует, – отрезала она, искоса поглядывая на меня, пока продолжала разговаривать с людьми, но наблюдая за тем, как врач скорой помощи чистит и перевязывает мой бок.

Даллас нашел время, чтобы надеть старые, выцветшие, потертые и порванные джинсы, которые оставляли желать лучшего, и футболку в таком же состоянии, и стоял, обняв Эллу за плечи, и разговаривал с Хига и несколькими агентами из УБН. Он не хотел меня оставлять, но мне нужно было, чтобы он был рядом с Эллой и поддерживал ее, поэтому я настоял на своем.

– Мюррей был снаружи?

– Был, и сейчас он на пути в Вирджинию, чтобы его допросили.

– Люди будут так завидовать, что ваш офис поймал его.

Я увидел блеск в ее глазах, который дал мне понять, что она действительно довольна.

– Специальный агент Монтес?

– Лучше просто Рейна.

– О, – быстро сказал я, тронутый тем, что она сделала это предложение. – Спасибо.

Она кивнула, и я понял, что она выглядит моложе, неожиданно, а еще грустно.

– Я хочу, чтобы ты лучше думал об агенте Лунде, но я не знаю почему.

– Я уверен, что ты была так же близка с ним, как и Даллас, а терять друзей грустно, независимо от причины.

– Да, это так, – согласилась она.

Дигби и Райдера доставили в больницу под усиленной охраной, а в доме устанавливали новую стеклопластиковую входную дверь, потому что по какой-то безумной причине у Далласа в гараже была запасная. Нам предстоял долгий разговор о причинах этого.

– Послушай меня.

Переключив внимание с Эллы и Далласа, которые стояли вместе и выглядели так, будто их следовало бы изобразить на рекламных щитах, я обнаружил, что Монтес прищурилась.

– Бауэр - отличный агент. Иногда он ведет себя со мной слишком по-ковбойски, но я всегда доверяю его инстинктам, так что и тебе стоит.

– Есть ли какая-то особая причина, по которой ты мне это рассказываешь?

– Нет. Я просто подумала, что ты должен знать.

***

Даллас должен был поехать в больницу, чтобы поговорить с Райдером, я - чтобы пройти осмотр у врача и сделать прививку от столбняка, а Элла настояла на том, чтобы поехать со мной. Что было приятно, так это то, что мы больше разговаривали. Она ввела меня в курс дела о своей семье и призналась, что ужасно переживает из-за того, что подумывала переспать с Райдером, но отказалась от этого только потому, что была навеселе.

– Он красавчик, – услужливо подсказал я. – И он не хотел убивать Далласа. Это уже кое-что.

– О, но убить любовь всей жизни Далласа - это нормально?

– Не слишком ли ты преувеличиваешь, тебе не кажется? – укорил я ее.

– Правда?

– Да, ты не... ты не знаешь, как он... что?

Она фыркнула от смеха.

Я сделал рукой режущее движение по шее.

После этого было еще больше хихиканья.

После выброса адреналина головная боль вернулась с новой силой, и одна из медсестер принесла мне обезболивающее, которое сразу же сняло ее, а голова стала почти спокойной.

– Я приеду к тебе в гости, когда здесь не будет так холодно, – неожиданно сказала Элла.

– Ну, когда ты приезжаешь в Чикаго, у тебя есть примерно трех-, может быть, четырехмесячный период, когда там, по моим понятиям, тепло, так что планируй...

– Чикаго, Крой? – она поморщилась. – Да ладно. Кого ты обманываешь?

– Я не...

– Этот милый домик с бесконечным количеством входных дверей...

– О, хорошо, я беспокоился, что я единственный, кто считает это странным.

– Нет. Это было странно, – заверила она меня, бросив на меня обеспокоенный взгляд. – Тебе определенно нужно узнать историю, но его дом и уродливая машина...

– Подожди, – предупредил я ее. – Эта машина - классика и...

– Ты обманываешь себя, если думаешь, что вернешься. Зачем тебе бросать этого человека ради работы?

– Потому что люди не съезжаются через день, через два. Такое бывает только в романтических комедиях и...

– Я думаю, что если тебе повезло, и в тебя ударила молния, то не стоит сомневаться в этом или рисковать, надеясь, что это случится снова. Это кажется... – она остановилась, задумавшись. – Что за дурацкое слово ты употребил, чтобы... ох! – вздохнула она, довольная собой. – Бестолково. Это кажется бестолковым.

Когда-то мне очень нравилось это слово.

Поскольку время в «Скорой помощи» существует в вакууме, я был готов отправиться домой примерно в то же время, когда Даллас пришел сообщить мне, что ему нужно отправиться в офис, чтобы записать свои показания, пока все еще свежо в памяти. Монтес собрала мои, пока я ждал врача, и мне стало не по себе от того, что Далласу предстоял еще долгий день, прежде чем ему разрешат отправиться домой. Хига собирался вернуться в Вашингтон вместе с Мюрреем. Ему нужно было загрузить все отчеты к вечеру, чтобы представить их на следующий день, когда они начнут допрашивать Мюррея.

– Мне так жаль, – сказал Даллас, помогая мне одеться и поправляя кардиган, который я уже начал считать своим. – Я буду торчать на работе весь день, а может, и всю ночь.

– Все в порядке, – заверил я его, улыбаясь, поднося руку к его щеке, но потом передумал.

– В чем дело? – спросил он, шагнув ко мне, между моих раздвинутых коленей, пока я сидел на больничной койке.

– Ничего, просто сейчас здесь много твоих коллег и...

– Да, все знают, что я би, – сказал он, положив руки на кровать по обе стороны от моих бедер.

– Но они не все знают о твоих личных делах, – напомнил я ему.

– Да, мне все равно, – насмешливо ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Поцелуй был нежным и быстрым, но все равно заставил мой желудок затрепетать, а улыбка с нотками озорства, а также то, как помята его одежда и как беспорядочно уложены волосы, заставили меня подумать о том, чтобы вернуться домой и снова лечь с ним в постель.

– Хорошо, – это все, что я смог придумать, чтобы сказать.

Он вздохнул.

– Сегодня суббота, так что ты уезжаешь?

– Нет, я уеду только завтра или, может быть, в понедельник.

Его облегчение было ощутимым.

– Спасибо. Только не строй никаких планов без меня. Подожди, пока я вернусь домой.

– Конечно.

Он кивнул, а затем повернулся к Элле.

– Утром маршалы собираются взять тебя под охрану для транспортировки. Твой офис не собирается позволять нам обеспечивать безопасность, поскольку у нас есть крот. Я не могу их винить.

Она обняла его, а когда отпустила, он еще раз поцеловал меня, а затем направился в вестибюль больницы. Я смотрел, как он проходит через двери и исчезает. Я получил от него сообщение - он не мог дойти дальше парковки, - в котором он сказал, что скучает по тому, как едет со мной домой, и попросил, чтобы я был осторожен с повязкой. Это было очень заботливо, и я сказал ему об этом. В ответ я получил сердечко и долго смотрел на эмодзи.

– Ха, – сказала Элла, глядя на текст со своего места рядом со мной на кровати. – Ты в полном замешательстве, не так ли? Что делать, что делать...? Тебе лучше хорошенько подумать.

У меня это хорошо получалось, так что проблем не будет.

Глава 16

Даллас был там в воскресенье утром, когда в дом прибыли маршалы, и уже собирался представить Эллу специальному агенту Серджио Мате из Управления по борьбе с наркотиками, когда она с визгом бросилась к нему в объятия. Даллас был ошеломлен, когда я тоже обнял его.

– Это как неделя выпускников в колледже, – сказал я, глядя на него. Серджио учился с нами в колледже, и хотя мы с ним не были так близки, как с Эллой, все эти четыре года он постоянно присутствовал в моей жизни.

– Куда, черт возьми, ты отправился после окончания колледжа? – спросил он меня.

– Он исчез в диких землях Чикаго, – сообщила ему Элла.

Я усмехнулся над ее словами, потому что она и не подозревала, насколько в точку попала.

– Без шуток. У меня есть друг, который только что перевелся туда. Он маршал, – сказал Серджио, глядя на меня.

– Твой приятель перевелся в отдел маршалов в Чикаго?

– Да. Джосайя Редекер. Он и его напарник не так давно отправились туда. Он сказал, что там холоднее, чем в дерьме, но я все равно завидую.

– Тому, что он переехал в Чикаго? Почему?

– Не Чикаго, просто перемены. Любые перемены.

– УБН тебя больше не устраивает?

Тяжесть его взгляда, то, каким усталым он выглядел, заставили меня вспомнить, когда я чувствовал то же самое.

– Просто... надоело.

Я кивнул.

– Элла даст тебе мой номер, чтобы мы могли оставаться на связи, – она подтвердила, что позаботится об этом во время долгого перелета. – Позвони мне, и мы сможем поговорить об этом.

Быстрая ухмылка.

– Да? Ты собираешься решать все мои проблемы, как раньше? У тебя есть для меня новая отличная работа, Крой?

Это было вполне возможно.

– Я скучал по тебе, – сказал он, и его глаза светились теплом.

Вполне возможно, что все эти годы я не осознавал своей ценности. Мне нужно было переоценить, что я значу для других людей. Возможно, я был важнее, чем думал. У меня открылись глаза на совершенно новый мир.

После того как я обнял Эллу, а затем Даллас обнял Эллу, и она поклялась скоро вернуться в Вегас, бросив на меня укоризненный взгляд, они ушли и направились в аэропорт.

– Что она имела в виду, говоря о возвращении в Вегас? – спросил Даллас.

– Она хотела согласовать со мной, когда я собираюсь навестить тебя.

– О, – сказал он, и тут у него словно выдернули ковер из-под ног, и он сдулся.

– Тебе нужно принять душ, а потом вернуться в постель. Прошлой ночью ты почти не спал.

– Ты голоден? Мы можем пойти позавтракать или...

Он замер на месте.

– Или я могу приготовить тебе яичницу, а потом мы уложим тебя в постель.

Он быстро прочистил горло.

– И ты останешься здесь, верно?

– Да.

Глубокий выдох.

– Тогда ладно, я поем.

Выйдя из душа, он съел яичницу с беконом и тосты, но кофе не пил, только воду, и тогда я проводил его в спальню.

– Ты пострадал, – напомнил он мне, забираясь под одеяло. – Тебе тоже нужно отдохнуть.

– Да, но мне нужно сделать телефонные звонки.

– Хорошо, – согласился он, перевернулся на спину и закрыл глаза.

Я позвонил Джареду Колтеру, когда вернулся на кухню, чтобы навести порядок.

– Отличная работа, Эска, – сказал он мне. – Александр Хига ввел меня в курс дела около часа назад, и не прошло и пяти минут, как Бригем Стэнтон оплатил остаток по нашему счету.

– Значит, я не погиб, а Torus получил деньги. Это же сплошная победа.

– Да, это так.

Что я собирался ему сказать?

– Эска?

Я вздохнул.

– Здесь, в Вегасе, есть потребность в хороших, авторитетных, надежных частных детективах.

– Уверен, что есть, – согласился он. – Люди там могут потеряться, и им нужен кто-то, кроме правоохранительных органов, кто будет их искать.

– Да.

Молчание.

– Расскажи мне.

Но это было совершенно не похоже на меня.

– Я подумал, что из меня мог бы получиться неплохой частный детектив, – сказал я, решившись.

– Нет, – сказал он хрипловато. – Из тебя вышел бы отличный частный детектив. Ты сможешь заниматься тем, что тебе больше всего нравится в работе в Torus, но постоянно.

– Искать правду?

– Я хотел сказать, выискивать секреты и ложь. Ты любишь хорошие загадки и тебе нравится их разгадывать.

Он не ошибся.

– Почему бы нам не сделать это, – медленно произнес он, его голос был таким глубоким и заставлял думать, что он позаботится о вас. – Ты останешься на моей зарплате и будешь использовать свои полномочия в Torus, пока не получишь там лицензию.

– А потом?

Он хмыкнул.

– Потом мы поговорим и решим, хочешь ли ты оставить Torus в качестве партнера или действовать самостоятельно.

– Прошу прощения, сэр, но вы решаете такие вопросы на ходу?

– Да, – честно ответил он. – Когда это правильно.

– Откуда вы знаете? – спросил я. – Бранн только что улетел. И другие тоже. Но я-то чем отличаюсь?

– А тебе не приходило в голову, Крой, что я тоже специалист по исправлению ситуации?

Нет, до этого момента не приходило.

– Вы хотите сказать, что исправляли меня, пока я работал на вас?

– Ты изменился?

Да, изменился.

– В некоторой степени, – признал я.

– В лучшую сторону?

– Я не знаю, в лучшую или...

– Эска, – сказал он усталым голосом. – В лучшую сторону. Тебе лучше. Оставь это.

Я не смог подавить усмешку. Лгать Джареду Колтеру было невозможно.

– Тебе понадобится напарник, Эска, и я не имею в виду твоего агента ФБР.

Конечно, он знал все о Далласе.

– У тебя есть кто-то на примете, кто мог бы заняться с тобой частным сыском?

Джаред снова почувствовал, как все совпало. Это было безумием, что все это происходило со мной одновременно.

– Возможно.

– Что ж, поговори с ними и свяжись со мной. Тем временем Оуэн составил каталог чайного сервиза, потому что Локрин предпочел бы прополоскать рот стеклом. Все здесь.

– Спасибо, сэр.

– Не за что, Эска, мы будем на связи.

Через мгновение он исчез, а у меня возникло ужасное чувство, что я совершаю огромную ошибку. Страшно было подумать, что Даллас может изменить свое мнение обо мне, или я могу проснуться в один прекрасный день и больше не быть без ума от него. Но, с другой стороны, разве не на такую же авантюру шли все?

***

Через пару часов, когда мне понадобился ноутбук, я зашел в его спальню и взял его с тумбочки на своей стороне кровати.

– Привет, детка, – пробормотал он, перевернувшись так, чтобы видеть меня, и его улыбка была полна такой щемящей нежности, что я на секунду задумался, что же я сделал хорошего в своей жизни, чтобы заслужить его.

– Засыпай, – приказал я ему и повернулся, чтобы уйти.

Он поймал меня за запястье.

– Я не могу заснуть. В голове постоянно крутятся мысли о том, что было бы, если бы.

– Все в порядке, – заверил я его, отчаянно желая покинуть комнату. Я принял такое важное решение и даже не сказал ему об этом. – Просто постарайся...

– Ты можешь сидеть в постели и делать все, что тебе нужно. Это было бы хорошо.

– Печатание не даст тебе уснуть, – возразил я. – Если я оставлю тебя одного, ты выйдешь через несколько секунд и...

– Я не... – у него перехватило дыхание. – Не хочу, чтобы ты оставлял меня одного.

Я не был глупым. Я знал, что мы говорим не о настоящем.

– Так что, если ты не против, я хочу поговорить с Монтес о...

– Прекрати, – приказал я, положив ноутбук на место, а затем перелез через него и опустился на кровать рядом с ним.

– Господи, осторожнее с раной, – проворчал он, перевернувшись ко мне лицом и нахмурившись. – Сними свитер и дай мне проверить повязку, чтобы убедиться, что она снова не кровоточит или...

– Все в порядке, – заверил я его, проводя рукой по его щеке, не в силах не прикоснуться к ней.

– Тебе повезло, что Райдер не убил тебя. Он отличный стрелок и...

– Не думаю, что у него к этому лежало сердце, и я действительно ударил его твоей сковородкой для омлета.

Он закрыл глаза и дышал, пока я гладил его по щеке, по сильной линии подбородка под медно-золотистой щетиной, и, наконец, провел большим пальцем по его губам, снова и снова, пока он не заскулил от такого дикого голода, что я едва сдержался, чтобы не наброситься на него.

Вместо этого я был нежен.

Обхватив его затылок, я прижал его к себе, наклонился и поцеловал, глубоко, беспощадно, не давая ему дышать, и наконец уложил его на спину, чтобы я мог лечь на него сверху. Мы были разделены одеялами, он под ними, я сверху, но я чувствовал жар его тела, просачивающийся сквозь слои.

– Крой, – прохрипел он, и я услышал трещину в его голосе. – Когда я вбежал в гостиную и увидел, что ты истекаешь кровью, я подумал... я никогда...

– Все в порядке, – успокаивал я его. – Я в порядке, ты в порядке, и такое бывает раз в жизни. Я не могу представить, чтобы мне когда-нибудь еще так угрожали дома, хотя мне очень хочется знать, почему у тебя под рукой была запасная дверь.

Я хотел поддразнить его, но через мгновение понял, что он, похоже, затаил дыхание.

– Даллас?

– Ложись со мной в постель.

– Тебе нужно...

– Пожалуйста, – прохрипел он, подавившись словом. Не говори мне, что я должен отдохнуть, потому что мой разум мечется, и я знаю, что мне нужно.

– Даллас...

– Крой, – пробормотал он, успокаиваясь и медленно выдыхая. – Поторопись, пока у меня не сдали нервы.

– Послушай меня, – успокаиваю я его. – Я…

– Мне нужно знать, что ты в безопасности, и слов недостаточно, – прохрипел он, его глаза наполнились слезами, и он встретился с моими. – Разденься, возьми смазку и трахни меня, чтобы я знал.

Он был измотан и истощен, психически, эмоционально и физически. К этому следует добавить, что он взял на себя весь выбор, всю ответственность и бремя отношений. Он считал себя единственным, кто заботится о нас настолько, чтобы перевернуть свою жизнь с ног на голову, только потому, что он раньше меня понял, что расстояние не сработает. Ему было лучше, когда я был рядом. Я открывал в нем все самое лучшее. Он упустил из виду, что я чувствовал то же самое.

Вместо того чтобы подчиниться его требованиям, я сел, облокотившись на его бедра, и положил одну руку ему на сердце, глядя ему в глаза.

– Крой, – прохрипел он.

– Дело не только в тебе, – сказал я ему. – Ты не единственный здесь, кто понимает, что мы вместе.

Он несколько раз моргнул, прежде чем поднести правую руку к лицу и смахнуть слезы.

– Это не должно работать, – сказал я густым и низким голосом, с трудом справляясь с комком в горле. – Мы не могли быть более разными, и все же...

– Мы подходим друг другу, – сказал он, дрожа. – Мы принадлежим друг другу.

Я глубоко вздохнул.

– Да.

Он покачнулся подо мной, глядя мне в лицо.

– Да?

– Мы уже договорились попробовать, – напомнил я ему.

– Это больше, чем попытка, – уточнил он, обхватывая мои бедра и крепко прижимая к себе.

Так и было, он был прав. Это было решение остаться.

– Для меня имеет смысл переехать сюда, – хрипло сказал я. – Твоя семья здесь, у тебя свой дом, у тебя есть любимая работа и...

– Эй.

Я прекратил перечислять вещи и встретил его взгляд.

– Спасибо за веру, – мягко сказал он, не отводя от меня глаз. – Вот увидишь, Крой, я сделаю тебя таким счастливым.

– Я уже счастлив, – проворчал я.

– Да, я вижу, – усмехнулся он, отпуская мои ноги и поднимая руки. – Давай.

Когда я согнулся в его объятиях, он обхватил меня и крепко прижал к себе. Я улегся под одеяло, прижавшись к нему, и оказалось, что не только ему нужно было поспать.

Глава 17

Поехать с ним за матрасом было сложнее, чем уехать из Чикаго. Это была самая простая часть.

Хозяин разрешил мне расторгнуть договор аренды, потому что одна семья хотела переехать в мою полностью меблированную квартиру, как только я освобожу ее. Мой босс поручил своей транспортной компании упаковать меня, убраться, чтобы я мог вернуть свой залог, и переправить мою одежду и обувь за ночь, поскольку те немногие вещи, которые я привез с собой, находились в тяжелой ротации с некоторыми вещами, которые я мог одолжить у Далласа. Мы совсем не были похожи друг на друга. Я был выше, стройнее, с длинными мышцами, и ноги у меня были длиннее. На его плотном, компактном теле были толстые, тяжелые мышцы, поэтому я ограничился несколькими рубашками и свитерами. Мне нужно было доставить остальные вещи, чтобы мы с Далласом могли лучше соответствовать друг другу. Я хотел, чтобы мы выглядели так, как будто мы подходим друг другу.

– Мне нравятся костюмы, – сказал он мне, прижав меня к новенькой Toyota 4Runner, которую я только что купил. – Ты выглядишь в них великолепно.

Он был предвзят, но это меня вполне устраивало. Я почувствовал облегчение, когда на следующий день появились коробки с моим гардеробом. Даллас был в восторге. Когда он понял, что я наблюдаю за тем, как он развешивает мою одежду в шкафу, он остановился и посмотрел на меня.

– Что?

– Это ты напеваешь, – сообщил я ему.

Он пожал плечами.

– До того как начали появляться твои вещи, даже после покупки нового матраса ты мог бы прийти в себя, сказать, какого хрена я делаю, и вернуться к прежней жизни. Но теперь, – сказал он, поднимая вешалки с разнообразными рубашками, – уходить от меня - сущее мучение. Тебе придется снова собирать вещи.

– Собирание вещей не удержит нас вместе, – заверил я его.

– Это точно не повредит, – поддразнил он меня, проходя в свою гардеробную. Через минуту он уже насвистывал.

Было приятно видеть, как он счастлив. При виде моей одежды, висящей напротив его, мое сердце на мгновение замерло. Я совершил большой прыжок веры, и мне до сих пор трудно осознать, что именно я сказал «да, давай попробуем». В некоторые дни было странно думать, насколько быстро изменилась моя жизнь.

Когда я позвонил и рассказал Элле, насколько плавным, хотя и сюрреалистичным, был переход, она сказала, что это Вселенная посылает мне хорошие вибрации.

– Очевидно, что ты всегда должен был быть с Далласом, – сказала она, и я практически услышал, как она ахнула. – Представь, что было бы, если бы ты хоть иногда прислушивался к своей интуиции. Вся эта возня была бы излишней.

Это было верно, но возможно ли это вообще?

– Я не возражаю против того, чтобы ты прислушивался к своим мыслям, – сказал Серджио, прогуливаясь по офису, который я собирался арендовать в 900-м квартале Северной Грин-Вэлли-Парквей в Хендерсоне. – Меня всегда успокаивало то, что не нужно было придумывать ответ на то, что ты там выкладывал. Ты выступаешь в роли адвоката дьявола лучше всех, кого я знаю.

Но хорошо ли это?

– Прямо сейчас ты думаешь, хорошо ли это? – его правая бровь изогнулась, когда он посмотрел на меня. – Скажи мне, что я ошибаюсь.

Он знал меня, а я знал его, и все, что, как мне казалось, я знал о себе, в глубине души оказалось неверным. Я не был таким холодным и отстраненным, как всегда считал.

– Да, хорошо, – сказал он, подходя ко мне и протягивая руку. – Мне нужны перемены, а ты никогда не вел меня неправильно.

– Нет?

Он медленно покачал головой, когда я взял предложенную руку.

– Это будет хорошо.

И он знал, что так и будет, потому что я отправился в это приключение вместе с ним.

За ужином, чтобы закрепить сделку, Серджио привел с собой свою жену Бет, которая поджала губы, когда мы произносили тост и звенели бокалами.

– Ты в порядке? – спросил Даллас, протягивая руку через стол, чтобы взять ее за руку.

Она вцепилась ему в него. Они сразу же нашли общий язык.

– Я просто... ему нужны были перемены, и... Мне нужно было, чтобы он был дома, и... – ее взгляд встретился с моим. – Я не знаю, почему тебя так долго не было в его жизни, но я так рада, что ты вернулся, – дрожащим голосом произнесла она, и ее глаза наполнились слезами.

– Спасибо, – сказал я через стол, протягивая ей руку, чтобы она тоже сжала ее.

– Оставайся здесь, хорошо?

Когда я кивнул, рука Далласа скользнула под стол, на внутреннюю сторону моего бедра, и он прижал его к себе так же властно, как всегда.

Он наклонился и грубо прошептал мне на ухо, посылая теплое дыхание по моей шее.

– Да, как она и сказала. Оставайся здесь.

Вопросов не было.

***

Терапевт, к которому начал ходить Даллас, также лечил Монтес, и именно она направила его к нему. Доктор Люн попросила меня прийти на его третий визит. Она была старше, с серебристыми нитями в короткой черной стрижке, и сразу перешла к делу, что мне понравилось. Она собиралась помочь ему, и это будет тяжелая работа, но, судя по тому, как он говорил обо мне, своей семье и друзьях, а также по тому, какая у него была потрясающая система поддержки, она была уверена.

– Это на всю жизнь, понимаешь, – сказала она ему. – Эта работа длится до тех пор, пока ты носишь значок, и даже дольше.

– Я знаю, – сказал он ей, сжимая мою руку. – Но я готов.

Она кивнула.

– Я вижу, что ты готов.

***

Потрясающий поворот событий: когда появились остальные предметы моего обихода, вместе с ними появился и Локрин Барнс. На самом деле именно он руководил грузчиками, которые упаковывали мою кухню. Это была единственная комната, которая нуждалась в каком-либо уходе, поскольку все остальное мое земное имущество составляли книги, которые лежали в коробках с тех пор, как я закончил колледж, и произведения искусства, которые находились в ящиках с тех пор, как я переехал из родительского дома. Странно было осознавать, что, поскольку в Чикаго я никогда не чувствовал себя как дома, я никогда не распаковывал вещи. Локрин не преминул сказать мне, когда я, ошеломленный, стоял и смотрел, как он руководит грузчиками, что моя квартира выглядела так, будто я только что въехал в нее.

– На это унылое дерьмо надо было посмотреть, Крой, – осуждающе сказал он, покачав головой. – Надеюсь, теперь ты планируешь распаковать вещи.

После того как Даллас пожал руку Локрину и поблагодарил его за приезд, он взял в гараже хозяйственный нож и вскрыл все коробки. Он не собирался рисковать, и ему было все равно, что его гостиная выглядит так, будто мы устраиваем книжную выставку. Когда Локрин вызвался соорудить встроенные книжные шкафы, я стоял и смотрел на него, как рыба на сушу, потому что даже не представлял, что он способен на такое.

– Мне показалось, ты говорил, что он какой-то козел, – сказал Даллас, когда мой коллега, который, как выяснилось, был еще и моим другом, очаровательно общался с матерью, сестрой и отчимом моего парня, когда они втроем пришли на ужин. – Ты имел в виду кого-то другого?

– Кто ты? – спросил я Локрина позже на кухне, наблюдая, как Джеки и Кейт смотрят на него так, будто он ходит по воде.

Он хмыкнул.

– Объяснись.

Повернувшись ко мне, он впился в меня своим черным взглядом.

– Даже если ты обманул, – сообщил он мне, – и не вернулся, я тебя не потеряю. Я сохраняю друзей, которые у меня есть.

Я и не подозревал, что мы друзья.

– Не смотри на меня так. Конечно, мы, блядь, друзья.

Поскольку я не хотел ссориться по этому поводу, я оставил все как есть и наблюдал, как он играл в Call of Duty с Далласом на следующий вечер, пока каркас книжных полок обретал форму, а Даллас говорил ему, как хорошо все это уже выглядит. Он повесил мои картины, которые Далласу очень понравились, и не только потому, что они были моими, и мы пригласили его на ужин, покатались с Кейт на лошадях, показали ему мой новый офис, познакомили его с Серджио, наблюдали, как он раздражает Серджио, когда его жена Бет начала волноваться при встрече с Локрином, и наслаждались тем, как соседи - и мужчины, и женщины - выходят из своих домов, чтобы помахать Локрину, когда он рано утром пробегает через район.

– Ужасно много людей встают с рассветом, – сказал я Далласу, когда мы пробирались через продуктовый отдел.

– Ну, он великолепен, вот почему.

Я нахмурился.

– Да ладно тебе, – сказал он, посмеиваясь, и в его глазах заплясали веселые искорки. – Черные волосы и черные глаза, как часто ты это видишь? И он как будто выточен из мрамора или что-то в этом роде.

– Действительно, – решительно сказал я, скрестив руки на груди и раздумывая, не оставить ли его в продуктовом магазине, пока мгновение спустя не заметил мужчину, который разглядывал Локрина. Я был так сосредоточен на незнакомце, что не заметил, как Даллас проскользнул сзади и заключил меня в свои объятия, прижавшись лицом к моему затылку.

– Ты знаешь, что нет никого прекраснее тебя, – пробормотал он, целуя меня в шею. – Я вижу только тебя.