Трефовый валет

Глава 11

– Не уходите! – заныла Харриет.

Или это заныл он сам? Господи, что он станет делать с этим постреленком без мисс Силвер? Ему нужно управлять клубом, а не детской комнатой!

Мэри Крандалл задержалась в конторе, чтобы узнать у Берквиста о том, куда лучше вложить свою новую пенсию. А учительница, специалист по маленьким девочкам, потребовала, чтобы они посетили конторы из списка поверенного.

Ни обещанное увеличение жалованья, ни просьбы не заставили ее передумать. Просьбы исходили, ясное дело, от Харриет.

– Хорошо, мы посадим вас в мой экипаж. – Джек думал, что это разумное предложение, она сэкономит на извозчике, а он не будет беспокоиться, не случилось ли с ней чего-нибудь на лондонских улицах.

– А вы с, Харриет останетесь стоять у дверей контор, и владельцы будут спрашивать, что это за красивый джентльмен ждет меня?

Неужели она считает его красивым?

– Можно подождать рядом, за углом.

– Но если со мной будут беседовать, это может занять не один час, а я знаю, что вам нужно открыть клуб сегодня вечером. А ты, Харриет, если хочешь сделать вид, что плачешь, вытирай нос платком, а не рукавом.

Неужели Харриет плачет?

– Клуб может открыть и Даунз.

– Вздор. Я найму извозчика, и он подождет меня. – Элли наклонилась и вытерла щеки Харриет своим платком. – Тише, глупенькая. Если мне повезет и я найду место, я приеду за своими вещами. А у тебя будут дядя Джек, и собака, и все новые друзья, которыми ты обзавелась в доме капитана Эидикотта, – Дарла, Змей, мистер Даунз; Миссис Крандалл будет присматривать за тобой, ты и не заметишь, что меня нет.

Слезы Харриет закапали в три ручья; крики стали громче. Джек был в отчаянии.

– Держу пари, ты понятия не имеешь, коротышка, какой высокий зверь – жираф. В Королевском зверинце есть жираф.

Слезы и крики внезапно исчезли, осталась только жадность.

– Сколько я получу, если угадаю?

И Джек с Харриет поили смотреть жирафа. А Элли направилась в контору, которая стояла в списке первой.

Но оказалось, там устраивали на работу только пожилых женщин. Леди помоложе, сказали ей, слишком непостоянны и склонны убегать с преподавателями или с учителями танцев. Хозяева не могут нанимать новых через каждый месяц. И списка мест по школам у них не нашлось. А дочери из лучших семей, как правило, учатся дома, пока не достигнут определенного возраста.

Во второй конторе к опыту Элли и к представленной ею рекомендации отнеслись немного более поощрительно. Но в данный момент гувернантка никому не требовалась, а вот няни, кормилицы и горничные для работы в детских требуются всегда. Также был спрос на наемных компаньонок, однако это должны быть леди почтенные и имеющие доступ в высший свет. Мисс Силвер же не могла притязать ни на какие аристократические связи.

Элли спросила насчет школ.

Ей ответили, что в одном из учебных заведений, с которым они сотрудничали, требовалась преподавательница музыки. Однако Элли не была сильной в музыке, и это место ей не подходило.

В другом заведении требовалась преподавательница, умеющая говорить на мертвых, то есть на классических языках. Элли бегло говорила на четырех языках, но это были еще живые языки. Может ли она обучать рисованию акварелью? – спросили ее в другой конторе. Элли ответила, что нет, эти предметы, как латынь и греческий, тоже не были ее сильной стороной.

Ну что же. Хозяйка конторы была уверена, что для образованной молодой женщины с прекрасной дикцией и манерами скоро что-нибудь подвернется. Как только у нее появится заявка, она пришлет ей записку. Где мисс Силвер остановилась в Лондоне?

Элли сказала, что сама зайдет через неделю…

В четвертой конторе места были.

Лорду X требовалась гувернантка для его пяти дочерей. Последняя из них прыгнула в Темзу на прошлой неделе. Герцогине У требовалась наставница-дурнушка, потому что за хорошенькими имел обыкновение ухаживать ее муж. Некий сельский сквайр искал привлекательную гувернантку, однако контора не могла заверить, что у него вообще были-дочери. Мистер Z из Ост-Индской компании хочет, чтобы его дочерей обучала английская леди, но в Индии. Вдова ищет гувернантку, умеющую к тому же стряпать, шить и прибираться. Дочери-близнецы кавалера одного из английских орденов нуждаются в присмотре, но этот кавалер должен сначала расплатиться с предыдущими служащими. И так далее. Причина, по которой в этой конторе были места, объяснялась тем, что никакая разумная женщина не согласилась бы ни на одно из этих мест – либо не задержалась бы на нем.

Школы? О да, ответили ей, в школах Йоркшира и Корнуэлла есть места, только без гарантий, что вас наймут, после того как вы доберетесь до этих мест для собеседования. Благотворительный институт хочет нанять заведующую хозяйством, однако жалованье тоже скорее всего благотворительное. Частный приют для умалишенных хочет, чтобы кто-то читал вслух его обитателям. Не волнуйтесь, это вовсе не значит, что прежнего надзирателя больные ударили по голове. И так далее.

Извозчик, которого наняла Элли, знал, что по соседству есть школа для девочек, и они сделали еще одну попытку. В помещениях было тихо и безукоризненно чисто. Дети оказались смиренными и манерными, глаза у них были устремлены в пол. Две преподавательницы, которых заметила Элли, все время оглядывались через плечо. И Элли обрадовалась, когда желчного вида директриса сообщила, что вакансий у них нет.

Извозчик поклялся, что знает еще четыре конторы по найму, вполне приличные, которые не втягивают невинных барышень в занятия проституцией, обещая им пристойную работу.

К счастью, Элли и не знала, что такие возможности существуют! Она поклялась, что завтра возьмет с собой какое-нибудь оружие, кухонный нож, если не найдется чего-нибудь получше. А сейчас день почти подошел к концу. Элли устала ждать в холодных пустых приемных, сидя на жестких деревянных скамьях. Не сидеть же там до утра. И потом, она беспокоилась о Харриет. В конце концов, она дала извозчику адрес клуба.

– Вы не ошиблись, мэм? – спросил извозчик, почесывая голову. Эта молодая леди целый день искала работу в приличном заведении, а «Красное и черное» отнюдь не могло предложить ей что-нибудь приличное.

– Знаю, знаю, – устало возразила Элли. – Но все равно везите меня туда. Я слишком устала и не могу идти никуда – только домой.

Домой? В «Красное и черное»? Неужели она и в самом деле считает игорный дом своим домом? Господи, подумала Элли, снимая шляпу с разболевшейся головы, – поскорее бы найти новую работу!

Харриет встретила ее пылкими и липкими объятиями.

– Но это не значит, что я остаюсь, – напомнила ей Элли. – Сегодня я просмотрю все газеты и завтра пойду по всем подходящим объявлениям.

Харриет была слишком взволнована возвращением Элли, чтобы тревожиться о завтрашнем дне, и ей не терпелось рассказать о том, как замечательно она провела сегодняшний день.

– Мы пошли в зверинец, а жираф был вовсе не такой большой, как дом, поэтому я теперь должна дяде Джеку шиллинг. Но бабуин бросил мое клубничное мороженое в дядю Джека. Так что, наверное, я должна ему больше – за новую рубашку и шейный платок. А лев был грустный, поэтому я отдала ему мороженое дяди Джека, пока он вытирал свои волосы. А потом служитель заставил нас уйти, поэтому мы пошли в ювелирную лавку, не для того чтобы покупать, а чтобы меняться. Дядя Джек отдал хозяину свои пистолеты, а тот отдал ему жемчужное ожерелье. И теперь я знаю, на что похожа райская птичка!

– Все это очень мило, дорогая. Не забудь внести ее в свой список… райская птичка, говоришь?

– Это такие леди вроде мисс Пуатье, так сказал хозяин лавки. С яркими перьями и большими…

– Достаточно, постреленок. Дай мисс Силвер спокойно выпить чаю.

Приветствие капитана Эндикотта было более пылким – от облегчения, но не таким липким, потому что он уже принял ванну. Волосы у него еще не высохли, но шейный платок был завязан изящным узлом. В своем темно-синем фраке и белом атласном жилете он показался Элли невероятно соблазнительным, даже более соблазнительным, чем чашка горячего чая и тарелка с бисквитами, если не считать того, что вид у него был довольно хмурый.

Джек был просто без задних ног, учитывая, что он провел без сна ночь, встречая своих гостей-игроков. Но он был по-настоящему счастлив, что можно оставить Харриет на попечение мисс Силвер.

– Наконец-то вы вернулись! Не повезло с новым местом? Ах, как плохо. Вот вам Харриет. Вы знали, что она умеет задерживать дыхание на целую вечность? А теперь простите, мне нужно заняться своими делами. Я и так очень дол го не был в своем заведении и выполнял вашу работу.

Элл и поставила чашку на стол.

– Это не моя работа, капитан. Мы договорились, что я пробуду здесь до тех пор, пока не найду более подходящего места. Я пытаюсь сама найти такое место, поскольку вам явно не хочется этим заниматься.

Не хочется? Да он целый день возился с Харриет.

– Вы присмотрите за девочкой сегодня вечером? – спросил Джек, и в голосе его прозвучало отчаяние.

– При условии, что вы не выгоните меня. Понимаете… Я хотела вас просить… Могу я оставаться здесь до тех пор, пока не найду новую работу?

– Разумеется. То есть я очень рад. Вы вольны оставаться здесь столько времени, сколько вам понадобится. Сэкономите деньги и все такое. Еще день-другой в моем казино не повредит вашей репутации. Ужин вам подадут здесь, а также все, что вам потребуется. Прошу вас, останьтесь, – добавил Джек. – Ведь больше за этим постреленком некому присматривать.

– А как же миссис Крандалл? Разве она не собиралась вам помогать?

– Мистер Берквист предложил ей заняться сдачей меблированных комнат со столом, и они всю вторую половину дня рассматривали подходящие помещения. Я думаю, если она найдет подходящее помещение, возможно, вы с Харриет…

– Нет! Вы сказали, что я могу жить здесь с вами, папа Джек! Помните? Тогда я не скажу этому симпатичному дяденьке из газеты, что мисс Силвер тоже живет здесь.

– Папа Джек? Газета?

– Пустяки, – ответил Джек. – Сейчас миссис Крандалл лежит с салфеткой на лбу после того, как Харриет бросила в нее… то есть после того, как она отвела это милое дитя в парк. А теперь мне действительно пора идти. Да, кажется, я слышу, что первые клиенты уже подъехали. Желаю хорошо провести вечер, мисс Силвер. О будущем мы поговорим утром. Или ближе к вечеру.

Джек спешил уйти. Ему нужно было проверить, все ли в порядке в клубе. За Харриет и мисс Силвер он был спокоен. Они удобно расположились в своей гостиной в окружении книг, сладостей и его собаки. Жаркий огонь и скамеечка для ног манили Джека после трудного дня, но ему нужно было наблюдать за тем, как работает казино.

Странно, и с чего это ему вздумалось мечтать об уютных вечерах у очага? Ему нравилось руководить своим заведением, нравится добиваться успеха собственными силами и нравится проводить пиршественные ночи с избранными умами. Ребенок и синий чулок до сегодня как-то не казались Джеку приятным обществом.

Однако на этот раз он увидел свой клуб в другом свете – глазами невинности. Женщины, которых он отобрал обслуживать клиентов, вдруг показались ему безвкусными. Их рыжие волосы или локоны цвета воронова крыла выглядели чересчур кричащими, пышные груди – слишком открытыми. Он не хотел, чтобы Харриет общалась с его бывшими партнершами. Черт, он вполне представлял себе ярость мисс Силвер и ее возмущенный румянец.

Мужчины были не лучше. Многие игроки были друзьями либо знакомыми Джека. Он пил и распутничал с половиной из них и выигрывал деньги у большей части остальных. Сегодня он заметил у них в глазах зловещие отблески, ощутил запах пота, исходящий от их возбужденных тел, увидел красные от вина лица, почувствовал, до чего мучительно сосредоточены они на том, как лягут карты или кости.

Ночную игру, не важно, выигрывали они или проигрывали, они ценили больше, чем возможность побыть с женами и детьми или заняться своими имениями. Почти все эти мужчины считали, что гувернантка – прекрасная жертва их похотливых преследований. Некоторые считали, что девочки тоже годятся для этого.

Даже обстановка, которой Джек так гордился, не понравилась ему в этот вечер. Ковры на полах уже были в пятнах от пролитого вина и в дырках от сигар. От спертого воздуха на хрустальных люстрах появился серый налет, а портреты Лизбет и Лотти почти не были видны в накуренных комнатах.

И еще одна вещь беспокоила Джека. Он не мог уделять достаточно внимания поискам сестры. Он полагал, что открыл клуб ради этих поисков, чтобы как можно больше людей знали о награде, и он мог выуживать различные сведения у развлекающихся аристократов и женщин легкого поведения. Но пока что он узнал очень мало.

Джек мог положиться на Даунза, но того оставили присматривать за клубом, персоналом и клиентами; дел у помощника хватало. И потом, голова у него была занята Дарлой, а не пропавшей Шарлоттой Эндикотт, которой, быть может, вот уже десять лет как нет в живых.

Кстати, Даунз сказал, что в тот вечер в клуб приходила молодая женщина, необычайно привлекательная, с синими глазами и светлыми, почти белыми волосами. По словам Дарлы, она уже появлялась в «Красном и черном», но с ней не успели поговорить. Дарла вспомнила об этой женщине из-за ее внешности и модного черного туалета. Французского туалета, заметила Дарла, либо пошитого хорошим портным.

Сегодня Даунз поговорил с незнакомкой. Она не назвала своего имени; и вообще казалось, больше заинтересована в том, чтобы получить сведения о пропавшей девочке, чем давать информацию. Она не могла сообщить ничего определенного относительно своих родителей и полагала, что сама могла бы навести справки. Вот и все, что она сказала.

Даунз уверил Джека, что он задавал незнакомке обычные вопросы – о том, как зовут ее братьев и пони, – но ни на один из вопросов она не стала отвечать.

Дождаться Джека блондинка тоже не могла, но обещала прийти еще раз. Планы у нее неопределенные, сказала она Даунзу многозначительно, возможно, ей срочно придется уехать из Лондона, И еще она обмолвилась, что пришла сюда просто из прихоти, а прощаясь, протянула руку к портрету Лизбет и погладила его.

Так что пока Джек заботился о маленьком Макиавелли в юбке, женщина, у которой в руках был самый вероятный ключ к тайне Шарлотты, исчезла, явно обеспокоенная, не оставив ни намека на свое местонахождение.

Тем временем Элли тоже не была довольна ни своим днем, ни ночью. На этот раз Харриет крепко спала, не металась и не ворочалась, но Элли все равно не могла уснуть. Снизу слышны были смех и звяканье стаканов. Клиенты клуба развлекались, им было весело.

Они наслаждались игрой, азартом. Элли же вынуждена была присматривать за шаловливой девочкой и старой собакой. Но глупо завидовать незаконным делам и немыслимым пари этих господ, сказала себе Элли. Завтра утром они будут мучиться – кто головной болью, кто карточными долгами. И тем не менее она завидовала Джеку и его клиентам – им ведь было весело.

Для таких, как Эллисон Силвер, жизнь не была весельем. Жизнь – это долг, ответственность и уважение. Жизнь – это необходимость зарабатывать, это непрестанный труд. Жизнь – это постоянное удовольствие, удовлетворение при виде того, как ее девочки становятся достойными женщинами. А это ведь гораздо важнее, чем вечерние кутежи.

Но разве нельзя иметь голову на плечах и при этом витать в облаках? Можно же хотя бы один разок помечтать о красивых платьях и приятных комплиментах, бокале шампанского и ужине в полночь? Она могла бы и покружиться в вальсе, хотя в «Красном и черном» музыки не было, поскольку музыка отвлекала клиентов от ставок и могла уменьшить доходы клуба. Ах, мечты, мечты…

Разве она не имеет права помечтать?

Вальс, тихий и медленный, и Она плывет в мужских объятиях… Ее шелковые юбки развеваются… Она танцует и смеется от радости, очарованная восхищенным взглядом своего партнера. А ее партнер высок и широкоплеч, у него офицерская выправка, веселые карие глаза и кривая плутовская улыбка Джека Эндикотта…