Третий поцелуй

Глава 5

— Сюда, милая. — У Элизы был ярко выраженный техасский акцент.

Приглашение пришлось весьма кстати. Оно позволило Брук высвободиться из объятий, лишавших ее воли и разума. Она сделала шаг вперед, надеясь, что не свалится на пол, став посмешищем, казалось, ее ноги превратились в желе.

Пытаясь вернуть себе способность логически мыслить, Брук начала прикидывать, почему Элиза с такой легкостью восприняла известие о грядущей свадьбе. Она не задала ни одного вопроса о скоропалительности брака, не поинтересовалась прошлым избранницы. Чувствуя себя в крайней степени неловко, Брук приблизилась к больничной койке.

Элиза Каттер слишком долго жила на белом свете, чтобы поверить в такую красивую сказочку. Или все-таки поверила? Наверное, она слишком хотела увидеть жену и детей внука и не могла критически отнестись к предлагаемой легенде. Внезапно Брук стало так стыдно за вранье, что она не могла решиться посмотреть в глаза пожилой женщине.

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая! Элиза взяла Брук за руку и слегка коснулась ее щеки губами. — Мои поздравления. Надеюсь, вы понимаете, какого прекрасного мужа обрели. — (Брук не обрела мужа, а что до качеств Мэтта, то они еще под вопросом.) — Думаю, вы будете жить счастливо, совсем как мы с Липком. Мы прожили более пятидесяти лет вместе. И я за вас безумно рада. Элиза заговорщически подмигнула Брук. — Вижу, мой внук вас обожает. Мой Линк так же обнимал и целовал меня. И мы никогда не могли нарадоваться друг на друга.

Брук захлестнули эмоции, которых она не ждала, но тем не менее не могла отрицать. Ее мать никогда не говорила ни об одном из своих мужей с такой нежностью. Кажется, только отец Брук понимал Фелицию, но и его любовь понемногу изжила себя. Что до Фелиции — для нее вообще мужчины были временной опорой, пока не появится другая, более надежная.

Но откровения Элизы Каттер вселяли небольшую надежду. А вдруг настоящая любовь действительно существует?

Брук запретила себе думать о подобных вещах.

Не нужно проецировать прекрасные чувства между Элизой и ее мужем на них с Мэттом. Только не Мэтт. И не его поцелуи.

Краем глаза она заметила, что Мэтт изучающе смотрит на нее. Его взгляд был суров и непреклонен. Стушевавшись, Брук отступила назад, не давая ему ни малейшего шанса на новые поцелуи. Ее нервная система и так истощена.

— Мэтт, — сказала она, — поцелуй бабушку.

— Подойди, малыш. — Элиза порывисто обняла внука. — Ты сделал старушку счастливой. Я буду за вас молиться.

Высвободившись из объятий бабушки, Мэтт аккуратно уложил ее в постель, одними губами прошептав Брук:

— Спасибо.

И снова девушку терзали сомнения. Правильно ли они поступают? Сама она никогда не обманывала пациентов, даже чтобы подбодрить. А может, в данном случае ложь уместна — старая женщина умрет счастливой?

Бабушка Мэтта выглядит очень довольной. Известие о предстоящей свадьбе зажгло огонек в ее глазах и заставило забыть о болях, терзающих измученное тело.

Но как сама Брук сможет жить с таким грузом на сердце? И сможет ли она уйти от Мэтта, не испытывая разочарования из-за несбывшихся надежд? На какой-то момент Брук позволила себе пожелать, чтобы все происходящее оказалось правдой.

Элиза не скрывала слез счастья.

— У нас мало времени, — сказала она. — Уже все должно быть распланировано.

— Бабуль, не беспокойся, пожалуйста. Просто порадуйся за пас. Мы не спешим.

— Не спешите?! — возмутилась та. — Я еще помню, как нетерпеливы влюбленные. Мы с дедушкой никак не могли дождаться дня свадьбы. Правда, это было в те дни, когда молодые люди не могли разделить постель, если не состояли в законном браке.

— Бабушка!

Брук залилась краской. Она даже не хочет думать, как это — быть влюбленной в Мэтта. Хватит с нее и поцелуев, которые просто невозможно выкинуть из головы. Брук хорошо понимала: доведись им когда-нибудь влюбиться друг в друга, мучиться придется именно ей.

— Что «бабушка»? — поджала губы Элиза.

Не в силах отвернуться, Брук таяла под ласкающим взглядом Мэтта. Этот мужчина смог разбудить в ней такие эмоции и ощущения, о наличии которых у себя Брук даже не подозревала, а посвященные им сцены в любовных романах считала досужим вымыслом авторов. Это совершенно сбивало ее с толку.

Хотя они не были влюблены друг в друга, Брук чувствовала, как неудержимо ее тянет к Мэтту. Может быть, это просто симпатия и уважение, вызванные его благородным порывом. А может, и физическое влечение, разбуженное его ласками.

— Но я ничего не поняла про свадьбу, — заявила Элиза. — И хочу, чтобы вы стали семьей, пока не пришло мое время. — Она старательно расправила край простыни. — Итак, какую вы назначили дату?

— Какую дату? — не понял Мэтт.

— Хороший вопрос, мой мальчик. Дату свадьбы.

Мэтт испуганно смотрел на Брук.

— Э… дорогая… Мы ведь еще не выбрали дату, верно?

— Нет, — растерянно подтвердила Брук.

— Ну, если вы до сих пор не назначили дату из-за своего разгильдяйства, ничто не мешает вам сделать это прямо сейчас, да? — Элиза довольно потирала руки. — Как насчет воскресенья ровно через месяц?

— А, ну… — проблеял в ответ счастливый жених.

— Через месяц? — повторила Брук, опасаясь, что все верно расслышала. Она обернулась к Мэтту в поисках поддержки, но совершенно напрасно. Тот стоял, будучи не в состоянии вымолвить хоть слово. В конце концов они собрались с духом и, фальшиво улыбаясь, в одни голос заявили:

— Нет никакой нужды планировать все сейчас.

— Есть.

— Но нужно еще подумать о… — Брук пошарила в закоулках памяти, пытаясь найти сколько-нибудь убедительные аргументы. А о чем вообще должны думать невесты? К сожалению, перед глазами был только пример Фелиции. — Нам еще нужно зарезервировать место, да, милый? — повернулась она к Мэтту.

— Конечно. И напечатать приглашения, — сориентировавшись, добавил он.

Они синхронно закивали, и Брук почувствовала удовлетворение от того, как славно, оказывается, работать в паре.

— Ерунда. — Взмахом руки Элиза отмела все придуманные с титаническими усилиями отговорки. Вы можете пожениться хоть в сарае. Мы с дедушкой, когда женились, видели только друг друга. Место не имеет никакого значения.

Ну как с этим поспоришь? А если попытаться, Элиза может заподозрить, что они не влюблены друг в друга, хотя изо всех сил стараются изобразить Ромео и Джульетту.

— И если будут какие-то трудности, можно организовать свадьбу дома. У нас много места и будет полно желающих помочь, — радовалась Элиза тому, как здорово разрешила проблемы молодежи.

— Н-но… — попытался высказаться Мэтт.

— А торт? — завопила Брук, вспомнив еще один свадебный атрибут. — А еда для гостей? Уверена, у поставщиков уже все расписано на месяцы вперед.

— Мы наймем повара. Андре обязательно согласится нам помочь.

Черт. Брук стиснула зубы. Наверняка Элиза Каттер готовилась к свадьбе Мэтта последние десять лет. Иначе откуда она знает все тонкости?

— Уверен, Брук захочет венчаться в каком-то особенном платье, — подключился к беседе Мэтт.

— Да, — подтвердила Брук, чувствуя, как ее тело покидает энергия. Решила подумать над тем, какое платье хочет. Естественно, самое простое. Но элегантное. В общем, самое обычное.

Нет, нет и еще раз нет. Она не хочет видеть себя в роли невесты. Даже временно. Всю свою жизнь Брук посвятила тому, чтобы избегать подобных ситуаций и мужчин. Не прошло и недели, как она встретила Мэтта, и вот, пожалуйста, — уже начались разговоры о венчании и свадебном платье.

— Ты можешь надеть чье-либо платье, — предложила Элиза. — У твоей матери осталось свадебное платье?

— Думаю, что-то около дюжины, — ответила девушка и представила себе, как идет к алтарю в подвенечном платье… А у алтаря стоит Мэтт. Черт, да что с ней?

— Эврика! — воскликнула Элиза. — Не будет никаких проблем. Считайте, все улажено. — Она протянула руки насупившимся нареченным, и на мгновение все трое стали единым целым. — Не беспокойтесь ни о чем. Я помогу разобраться со всеми незначительными деталями.

— Но…

— Бабушка…

— Ой, мои дорогие. Я не стану мешать невесте.

Все решения она будет принимать сама. Я буду просто помощником.

— Организатором, — смеясь, поправил Мэтт.

Раздираемая сомнениями Брук лишь молча смотрела на них.

— Отлично, — хлопнула в ладоши Элиза. — Позвоните доктору. Я ухожу из клиники: не могу валяться в постели, когда мой внук женится.

— Почему ты ничего не сделал? — возмутилась Брук, как только вышла из ступора.

Ее тон задел Мэтта. А что, по ее разумению, нужно было сделать? Дать старой женщине надежду, а потом одним махом разбить ей сердце?

— А ты?

— А что я должна была сделать?

— Я не знаю. Сказать, что ты не готова. Что хочешь эксклюзивное платье, а мы еще не закупили шелкопрядов, поэтому нет ткани. Ты могла сказать все что угодно, но доложила о наличии дюжины свадебных платьев твоей матери. — (Брук молча хлопала ресницами.) — Неужели твоя мать выходила замуж двенадцать раз? — дошло вдруг до Мэтта.

— Что-то в этом роде. Я уже сбилась со счета. Брук покачала головой. — Но дело не в этом. Почему ты не сказал, что город сгорел, и нам негде жениться? Ты даже не старался что-то придумать!

— Я не хотел разочаровывать бабушку. — Мэтт почувствовал, как тоска сжала его сердце. — Она выглядела такой счастливой.

Брук поджала губы.

— Ты должен был сказать.

— То есть ты предлагаешь разбить ей сердце?

Они замолчали. Брук считала, что следует немедленно искать выход из затруднительной ситуации, а Мэтт явно не разделял ее точку зрения. Все мысли Мэтта направлены на то, как скрасить последние часы бабушки на земле, и он всерьез не воспринимает тот факт, что Элиза приложит максимум усилий, чтобы свадьба состоялась, что она собирается присутствовать на торжестве, предварительно выступив в роли организатора.

И теперь они должны готовиться к свадьбе. И теперь Мэтт должен жениться на ней!

Но и Мэтт в этот момент обливался холодным потом. Ничто в жизни не заставляло его так нервничать: ни рискованные сделки на миллионы долларов, ни пресс-конференции с акулами, маскирующимися под репортеров, ни заседания совета директоров. Что с ним, черт побери, происходит?

— Мы просто должны это сделать, — заявил жених непреклонно, хотя его нервы были натянуты до предела.

— Что? — вздрогнула Брук, которая усиленно разглядывала медсестер, спускавшихся рядом с ними на эскалаторе.

— На нас смотрят, — предостерег Мэтт.

— Да пусть хоть кино снимают, — взвилась Брук. Мы не поженимся.

— Но…

Не собираясь больше слушать никаких доводов, Брук облюбовала симпатичную дверь и ловко в нее выскользнула, предпочитая уход по-английски.

Уже на улице она почувствовала стальную хватку Мэтта на своем плече.

— Это ты так считаешь, — протянул он. Лучи солнца слепили, из-за жары рубашка намертво приклеилась к спине. Хотя сложно определить, что стало причиной этого физиологического явления: жара, предполагаемая женитьба или возможный отказ Брук.

— Мы не можем… Я не согласна.

Ради здоровья своей бабушки Мэтт должен в кратчайшие сроки повлиять на сознание Брук.

— Что случилось? Думаешь, ты останешься со мной на всю жизнь?

— Меня пугают временные браки. Я мечтаю остаться с кем-то на всю жизнь.

— Почему? — нахмурился Мэтт. — Из-за твоей матери?

— Мы немного отклонились от темы, — поспешила заметить Брук. — Наша свадьба… или ее отсутствие — вот предмет беседы. — Она скрестила руки на груди, пытаясь таким образом защититься от внешнего мира. — Так что мы теперь будем делать?

— Заключим брак. Временный. Позже расторгнем его. После…

— Нет, нет и еще раз нет. Я не собираюсь повторять ошибки своей матери.

Непреклонность в ее голосе одновременно восхищала Мэтта и выводила из себя. По крайней мере, она серьезно относится к браку. Насколько он знал, другие женщины влюбляются в деньги, но выходят замуж за человека с верой, что любовь к нему придет несколько позже. Но насколько же невыносима эта девица!

Хотя и чересчур ранима — с такими-то установками. Он может, совсем того не желая, легко разочаровать или обидеть ее.

— Мы не сможем оставаться мужем и женой.

— Конечно нет.

Ее мгновенная реакция разозлила Мэтта. И он не удосужился проанализировать почему. Сейчас это неважно. Ясно одно: Брук на самом деле не хочет выходить за него замуж. И он не готов к браку, поскольку до сих пор предпочитал вести холостяцкий образ жизни.

Но почему же тогда он сейчас чувствует себя самым одиноким в мире человеком?

— И что ты предлагаешь? — решил поинтересоваться Мэтт, поскольку сам был не в состоянии предложить хотя бы одну здравую идею.

— Нам нужно разойтись.

Мэтт нахмурился: он не любил выслушивать подобные признания. Но сейчас Брук могла ответить только так.

— И как это повлияет на мою бабушку?

— Никак. Она любит тебя и хочет, чтобы ты был счастлив в браке. Возможно, мечты о твоей свадьбе отвлекают ее от тягостных дум. Но если у Элизы возникнет хотя бы тень сомнения в правильности твоего выбора — будь уверен, свадьба не состоится.

Да, вообще-то звучит разумно. Или нет? Напряжение росло, сомнения роились в голове Мэтта.

— А что, если она снова начнет говорить о смерти?

— Значит, ей нужна помощь психиатра. Ты же сам видел изменения в настроении, стоило Элизе узнать о готовящейся свадьбе. Будь она при смерти, наши новости не оказали бы такого целебного эффекта.

— Но как я могу быть в этом уверен, — простонал Мэтт. Он не в силах был рисковать такой тонкой материей, как здоровье горячо любимой бабушки.

К тому же мысль о том, что придется расстаться с Брук, не приносила радости. — Меня все равно очень беспокоит ее здоровье. А вдруг случится рецидив?

— Поговори с лечащим врачом.

— Обязательно, — пообещал Мэтт и приободрился — у него появилась идея! — Знаешь, а нам все-таки придется продолжить игру.

— Это почему же?

— Бабушка на пути к выздоровлению. Нужно ей хоть чуть-чуть помочь. — Вот достойная причина, причем не касающаяся их личных отношений. Как только бабуля почувствует себя лучше, мы объявим о расторжении помолвки и пойдем каждый своим путем. — Но это будет позже. Гораздо позже.

— Я не знаю, — попробовала Брук увильнуть от прямого ответа. — Рано или поздно придется это прекратить.

Нужно прекратить думать о поцелуях Брук, и Мэтт решил, что начнет работать над собой с настоящего момента. Ее поцелуи приводят к непредсказуемым последствиям.

— Да. Рано или поздно. Но мы выберем подходящее время. — Но когда еще оно наступит! — А пока начнем готовиться к свадьбе.

— Я не знаю, — прищурилась Брук.

Стараясь учесть интересы всех сторон (то есть свои и Элизы), Мэтт решил пустить в ход тяжелую артиллерию:

— Подумай сама: скоро всем станет ясно, что мы друг другу катастрофически не подходим, слишком разные люди. Тогда и расстанемся, имея для того достаточные основания.

— Да, наверное, это сработает.

— Естественно, — ухмыльнулся Мэтт, мысленно благодаря свой дар убеждения. Хорошо уже, что Брук не пытается сбежать.

Внезапно она отскочила в сторону.

— Даже не думай.

— О чем? — растерявшись, спросил Мэтт.

— О том, чтобы скрепить сделку поцелуем.

— Не буду даже и мечтать. — Будет, конечно. Хотя им действительно лучше не прикасаться друг к другу. — Норма на сегодня уже ведь выполнена.

— Не могу поверить, что мы делаем это, — прошептала девушка.

— Я тоже. — Мэтт положил руку ей на плечо. — Волнуешься?

— Еще как, — нервно выдохнула Брук.

Вне стен больничной палаты Элиза светилась, как неоновая вывеска над казино. Энергия била из нее ключом.

— Прекрасно. Организация свадебного торжества — ни с чем не сравнимое удовольствие. Помню, как Линк и я начали думать о нашей свадьбе. Самые волнующие мгновения в нашей жизни. Для вас они должны стать такими же.

Брук, честно говоря, в этом сомневалась. Во время подготовки к свадьбе как раз станут заметны их с Мэттом разногласия. В том, что они будут, Брук не сомневалась: жених и невеста — абсолютные противоположности.

Вот Мэтт — на редкость упертый тип. С каким удовольствием он нарушает правила, разрабатываемые Брук для их же удобства! Взять хотя бы правило трех поцелуев! И к свадьбе он относится слишком легкомысленно. Брук решила больше ему, не доверять.

— Как вы себя чувствуете, Элиза? — нарушила она тишину, царившую в салоне машины, от одного вида которой ее любимая мама умерла бы от зависти.

— Я почувствовала себя живой, как только покинула клинику, — разъяснила та. Определенно эта дама умела настоять на своем — позвала врача, потребовала немедленной выписки, домой попала уже во второй половине дня. На следующее утро Элиза позвонила внуку и потребовала начать поиск подходящего места для торжества.

— Обязательно, слышишь, обязательно скажи нам, если устанешь, — повторял Мэтт, словно взял на себя обязанности врача.

— Не нужно беспокоиться, — подмигнула Элиза. Лучше постарайся угодить невесте.

Мэтт сидел между двумя женщинами в обычных брюках цвета хаки и белой рубашке. Смокинг он не надел, чтобы не привлекать к своей персоне нежелательного внимания, и Брук не целовал, хотя привлечь се внимание желал бы.

В салоне машины Мэтт откинулся назад так, что его теплое дыхание коснулось щеки Брук, когда он прошептал:

— Мне начинает правиться. А тебе?

Если совсем начистоту, Брук совсем не хотелось заканчивать этот спектакль, хотя притворяться было ужасно противно. Она с детства ненавидела ложь. Но поцелуи Мэтта — все равно, что огонь для бабочки. Сопротивление бесполезно, хотя печальный финал предрешен.

Конечно, ее поведение легко объяснимо с физиологической точки зрения. Мэтт привлекателен, сексуален и фантастически целуется. Хотя опыт Брук в сексуальном плане не позволял ей делать далеко идущие выводы, что-то подсказывало: в любовных сражениях Мэтту нет равных.

Пытаясь обуздать свои фантазии, девушка в очередной раз напомнила себе, что в ее жизни не было и нет места мужчинам. Один Мэтт сумел нахально изменить планы на жизнь. Фелиция будет безумно рада — он удовлетворяет всем ее требованиям. Ее, но не Брук.

Если сама она когда-нибудь решит связать себя узами брака или любовными отношениями, то уж точно выберет мужчину, на которого можно положиться. Мэтт Каттер к таким мужчинам не относится. Каждую неделю газеты печатали фотографии неотразимого Мэтта с очередной длинноногой красоткой. А Брук не хочет украсить собой его послужной список!

Тряхнув головой, чтобы привести мысли в порядок, Брук откинулась на спинку сиденья и посмотрела на Элизу. Даже легкое прикосновение теплой руки Мэтта к ее плечу помогло успокоить расшалившиеся нервы.

— А куда мы едем?

— Думаю, мы должны взглянуть на одну прелестную церковь на окраине Сан-Антонио, раз уж вы оба настаиваете на скромной церемонии. — Элиза тепло улыбнулась, явно одобряя это решение.

По странному стечению обстоятельств в вопросе о размахе церемонии они пришли к согласию.

Брук объяснила, что хочет маленький праздник для членов семьи и самых близких друзей. Заговорщически улыбнувшись, Элиза сказала:

— Восхитительно! Мэтт, ты же всегда хотел именно такую свадьбу!

Мэтт был вынужден признать правдивость данного замечания. Но споры из-за церкви не смолкали.

Прислонившись к окну, Элиза провожала взглядом остающиеся далеко позади жилые кварталы.

— Это не займет много времени, — со вздохом проговорила она.

Брук последовала ее примеру и посмотрела в окно. Деревья были большой редкостью в этой части страны, собственно, как и прочая зелень. Но низкого кустарника было много, а это уже создавало впечатление необузданности дикой природы.

Брук любила Техас, наслаждалась жарой, многих утомлявшей, и восхищалась его культурным наследием.

Через тридцать минут они петляли по узкой пыльной дороге, высматривая в гуще кактусов и полыни нужное место. Только свернув к какой-то пещере, машина остановилась. Шофер открыл дверь и подал руку Элизе, затем Брук.

Полуденное солнце зверски палило, его лучи раскалили песок под ногами, когда-то осмелившаяся вырасти трава пожухла. Суровая красота пустыни и нежно-голубое небо над головой потрясли девушку до слез.

Вход в пещеру был увит бугенвиллеями с яркими розовыми и желтыми цветами. Все вместе создавало впечатление первозданности и нетронутости, будто эта церквушка каким-то загадочным образом избежала влияния времени.

— Словно попали в восемнадцатый век, — мечтательно заметила Элиза, как только смогла преодолеть препятствия на пути в церковь в виде булыжников. Мэтт взял ее под руку, чтобы помочь идти, а заодно и быть уверенным, что любимая бабушка не оступится. Его внимательность растрогала Брук, лишний раз подтвердив ее опасения, что Мэтт — самый заботливый и самый лучший мужчина на свете, — Индейцы говорили, что это мистическое мест то. Я бы назвала его магическим, — Элиза тяжело дышала, но Брук была уверена, что виной тому нахлынувшие эмоции, а не физическая усталость. Испанцы оставили его вскоре после того, как построили. А строили на совесть — церковь смогла пережить многие набеги. Сейчас она является собственностью Исторического общества.

С помощью Мэтта Элиза ступила внутрь, и они скрылись в темноте. Брук шагнула за ними, зябко поежившись: там было достаточно прохладно.

— Потрясающе!

— Точно, — кивнула Элиза. — А ты что думаешь, Мэтт?

Его молчание заставило девушку напрячься вот и еще одна прекрасная возможность для ссоры.

Зная Мэтта, можно было не сомневаться: сейчас он начнет спорить. Но почему-то не начал. Мэтт молчал, наморщив лоб.

— Что случилось? — решила подзадорить его Брук. — Совсем не нравится, да?

— Я этого не говорил.

От этих слов Брук прошиб холодный пот. Пользуясь тем, что Элиза повернулась к ним спиной, следовательно, увидеть предстоящую пантомиму не сможет, Брук энергично пихнула Мэтта в бок.

Добившись его внимания, она начала яростно вращать глазами, напоминая о разработанном плане, согласно которому Мэтт должен был спорить, кричать и бунтовать, всячески препятствуя церемонии бракосочетания.

— Э… не думаю, что нам удастся арендовать эту церковь. Она, наверное, заказана уже лет на пятьдесят вперед.

— Я позабочусь об этом, — обнадежила Элиза, сверкая глазами. — Если вы хотите.

Мэтт глянул на Брук.

— Что скажешь, дорогая?

А что она может сказать? Что была не в себе, когда согласилась на участие в этом дурацком фарсе?

— Э…я…

— Лишилась дара речи? — понимающе протянула Элиза. — Совсем как мы с Линком, когда впервые увидели это место.

Внезапно Брук пронзила догадка.

— Вы здесь венчались, да?

— Пятьдесят восемь лет назад, — приосанилась женщина. Она сделала шаг в сторону и подтолкнула молодых людей друг к другу.

Их руки машинально соединились, и Брук ощутила, как по ее телу разливается тепло.

— Надеюсь, вы будете жить вместе долго и счастливо, — словно молитву, прошептала Элиза.

— Мы скоро поженимся, — осознала Брук.

А Мэтт, вместо того чтобы держаться на расстоянии, наклонился к ее лицу.

— Обязательно.

— Итак… — не терпелось Элизе.

— Что такое? — поинтересовался заботливый внук.

В это время сердце у Брук колотилось так, что почти покинуло пределы грудной клетки. Она и рада была бы успокоиться, но не могла. Черт, ей так хотелось поцелуев Мэтта.

— Ты что, не собираешься поцеловать будущую невесту? — возмутилась Элиза.

Адресовав Брук взгляд, оповещающий о безвыходности ее положения, Мэтт наклонился, его теплое дыхание коснулось ее губ, заставив потянуться навстречу. С ней явно что-то не так: пульс слишком учащен.

Брук решила пока не противиться его действиям (честно говоря, и своим желаниям тоже). Поэтому она закрыла глаза и чуть приоткрыла рот.

— Нет. — Голос Мэтта звучал так, будто он только что принял какое-то неприятное решение. Одно простое слово заставило Брук замереть. Она распахнула глаза и встретила его горячий взгляд. В эту секунду ей хотелось сгореть от стыда или, в крайнем случае, провалиться сквозь землю. Нет? Нет!

Что он этим хочет сказать? — Нет, — повторил Мэтт. Я не хочу тебя целовать. Во всяком случае, не сейчас.