Три дня до смерти

Глава 10

55:20

Я держала на весу коробку из пекарни, стараясь не уронить и не испортить дорогое угощение внутри, когда поднималась по шаткой металлической лестнице. Вайят шёл впереди, переступая через ступеньку. Внутри служебного подъезда пахло забвением и упадком.

Мы вернулись в центр города. Вайят оставил меня в машине, пока бегал в пекарню, а через несколько минут вернулся с белой коробкой. Я не открывала её, но на наклейке сбоку было написано: «Чизк. — вишневый топ». Учитывая форму и вес, молча расшифровала как «вишневый чизкейк». Свои вопросы я держала при себе, даже когда Вайят отвез нас обратно к Мерси-Лоту.

На полпути он сказал:

— Знаешь, ты проявляешь удивительную сдержанность.

— С чем? С этим чизкейком?

Едва заметная улыбка.

— Нет, не спрашивай меня о той ночи, когда ты умерла. Про то, кто ещё находился в комнате.

— Ты расскажешь мне, когда я захочу всё узнать.

— Вполне справедливо.

Добравшись до окраины Мерси-Лота, он припарковался перед заброшенной фабрикой картофельных чипсов и сказал, что нам нужно подняться на верхний этаж.

Через шесть пролетов я почувствовала запах. Сначала слабый, а затем постепенно усилившийся — аппетитный запах забродившего сахара. Мне казалось, что я иду на перегонный завод, и это подсказало мне, кого мы посетим.

Гремлины — тараканы Падших. Они проживают короткие жизни в темноте (восемь дней — рекорд), размножаются, как кролики, и их трудно убить. Также они гермафродиты. На четвертый день своей жизни они производят и оплодотворяют двенадцать пометов, которые полностью вырастают за двадцать четыре часа. Гремлины печально известны тем, что ломают технику, а ещё любовью к сладкому. Существуя почти полностью на сахарной диете, они выделяли экскременты с запахом алкоголя, который пронизывал верхние этажи фабрики.

Я всё ещё жду, когда какая-нибудь храбрая душа начнет продавать шнапс из гремлинской мочи.

Гибкие, как глина, и уродливые, как грех, восемнадцатидюймовые существа не боялись триад. Вместо смерти и разрушения они специализировались на причинении неприятностей и случайных увечий. У нас не было причин на них охотиться. Их единственными естественными врагами были горгульи — то ли использующие гремлинов в качестве хрустящей закуски, то ли для спортивной охоты, я не знала — и их собственная короткая жизнь.

На седьмом этаже я услышала приглушенный топот маленьких ножек, бегающих туда-сюда. Они знали, что мы здесь; это всего лишь вопрос секунд, прежде чем будет выслан эмиссар. Гремлины не разговаривали с посторонними толпой. Они редко показывали свою полную силу, и, учитывая размеры фабрики (и вонь), в тени могли легко размножаться тысячи гремлинов.

Мы добрались до восьмого этажа. Пожарная дверь перекрыла верхнюю часть лестницы. Вайят ударил по ней ладонью.

— Будь благословен, Балленжи, — крикнул он. Его голос отразился в замкнутом пространстве, и я крепче сжала коробку. Очередная возня предшествовала звуку нескольких шагов.

С другой стороны двери открыли замок. Вайят толкнул. Крошечное существо отползло и исчезло. Я последовала за Вайятом в пелену запаха, такую густую, что слезились глаза. Она тяжестью ощущалась на моей коже, как туман от спиртного. Задержала дыхание, но это не помогло. Вонь была повсюду, просачиваясь в мои поры, такая сильная, что я могла почувствовать её вкус.

Мы стояли на верхнем балконе узкого выступа, который выходил на глубокую и глухую производственную площадку. Слева от меня был ряд кабинетов, без дверей и с выбитыми стеклами в окнах. Открытая площадка внизу сразу же меня заинтересовала. Сотни гремлинов сновали по этим многоуровневым этажам. Десятки гнезд, сделанных из картона и измельченного мусора, усеяли почти всё свободное пространство. Гул их болтовни и повседневной деятельности походил на слабый пулеметный огонь — постоянный и резкий. Огромные металлические чаны (вероятно, старые фритюрницы) были заполнены лужами янтарной жидкости.

— Они, безусловно, восприняли понятие «ночной горшок» буквально, — пошутил Вайят.

Я фыркнула, но не смогла рассмеяться. Вид такого количества Падших в одном месте поразил меня. Никогда не видела подобного сборища и не получала приглашение в самое сердце этого сообщества. Что бы ни означало «благословение Балленжи», оно заработало их доверие.

— Зачем вы сюда пришли?

Слабый голосок испугал меня. Я развернулась и чуть не уронила чизкейк. Не достигший двадцати дюймов в высоту, пожилой гремлин смотрел на нас снизу. Его длинные обезьяньи руки и ноги были сморщены, а желтоватая кожа местами казалась прозрачной. Круглый, вздутый живот низко свисал. Высокие, похожие на кроличьи, уши торчали на его овальной голове под идеальными прямыми углами, подчеркнутые пучками зеленого меха. Ещё больше зеленого меха покрывало его плоскую голову. Гремлин улыбнулся, обнажив два ряда крошечных зубов во рту, которые казались слишком маленькими для его широкой головы. Он моргнул красными глазами, переводя взгляд с меня на Вайята.

— У меня есть для вас работа, — проговорил Вайят.

Гремлин наклонил голову, очень задумчивый (и человеческий) жест:

— Оплата?

Вайят подтолкнул меня. Я открыла верх коробки и присела на корточки. Гремлин посмотрел внутрь. Восторженный свист перешел в визг, и он потер когтистые руки. Я оттащила коробку, прежде чем маленькая тварь успела её обслюнявить.

— Работа?

— Стереть данные с компьютера, — ответил Вайят. — Мне нужно подчистить все следы и записи на имя Чалис Фрост. Каждый источник, каждый полицейский файл — всё. После сегодняшнего дня её не должно существовать. Нам нужны бумажные копии всего, что на неё заведено.

— Чалис Фрост, — повторил гремлин. Дребезжащий голос не соответствовал его ужасному виду. Казалось, он больше подходил крошечному человеку, чем кошмарному существу. Гремлин взял листок бумаги у Вайята. — Будет сделано. Всё?

— Всё, и нужно сделать это за два часа.

— Меньше.

— Хорошо.

Гремлин протянул ко мне когтистые руки. Посмотрела на Вайята, он показал на коробку из пекарни. Я передала. Маленькое существо схватило её и побрело прочь, вероятно, чтобы покормить свой последний выводок.

— И это всё? — поинтересовалась я.

— Да, именно так, — подтвердил Вайят.

— Откуда ты знаешь, что он выполнит свою часть сделки?

— Откуда ты знала, что Макс не проболтается?

— Принято.

Гремлины не понимают обмана. Обманывать — это очень по-человечески. Для многих из Падших, особенно для тех, кто ближе к животным, чем другие, всё просто. Гремлинам нужна еда. В обмен на еду они окажут услугу, не нужно будет воровать. Им даже не приходит в голову обмануть.

Я последовала за Вайятом через балкон обратно к лестнице.

— Жаль, что люди не похожи на гремлинов, — сказала я. — Тогда мы, вероятно, не оказались бы в таком хаосе.

— Согласен.

— Значит, о Чалис почти позаботились. — Мой голос эхом отозвался вокруг нас, и я напомнила себе, что должна говорить шепотом. — Каков наш следующий шаг, о великий гений? Макс оказался тупиком. Есть ещё подозреваемые в списке людей, присутствовавших в ночь моей смерти?

Вайят остановился на ступеньках; я схватилась за перила, чтобы затормозить собственное движение вперед и не столкнуть его вниз. Он дернул рукав рубашки и посмотрел на часы. Лицо осветил циферблат, время было едва за десять. Я наблюдала, как проходят секунды, отсчитывая последние несколько дней моей жизни. Одна, две, три — те, что я никогда не верну.

— Думаю, прошло достаточно времени, — нарушил он молчание.

— Достаточно для чего?

Он повернул голову и посмотрел на меня. Что-то твердое и злое мелькнуло в его глазах.

— Побеседовать с Руфусом.

* * * * *

Руфус Сент-Джеймс был зеркальной противоположностью Вайята. Ещё один известный куратор, Руфус излучал терпение и понимание сморщенного лорда гномов и был менее вспыльчив, чем любой человек, которого я когда-либо встречала. Его триада была столь же неуловима, как и наша печально известна, но предпочитала скрытность и секретность репутации скорых на расправу охотников. Вероятно, поэтому они всё ещё живы, а мы все (технически) мертвы.

Вайят отвел нас к восточной части Мерси-Лота, далеко за пределы последнего многоквартирного здания и блочных домиков. Я подумывала спросить, где, черт возьми, мы встречаемся с Руфусом, но жестко сжатая челюсть Вайята (он, видимо, собирался сломать зубы на днях) заставила меня замолчать. Путь привел нас на захудалую парковку заброшенного ресторана быстрого питания. Пустой торговый центр занимал вторую половину участка, каждая витрина, которого была расписана граффити. Звуки города казались так далеки от этой призрачной части города. Однако, странно сильнее ощущалась магия, щекоча мои нервные окончания, словно натянутые нити.

Вайят припарковался на заднем дворе, стараясь скрыть свою машину от проезжающих автомобилистов. Судя по выбоинам, в которые мы попадали, я сомневалась, что много людей рискнет забрести в эту часть, особенно после наступления темноты. Похоже, это место идеально для кормления полукровок.

Новый висячий замок закрывал заднюю дверь ресторана. Вайят достал ключ и впустил нас внутрь. Слабый запах несвежего жира и влажного воздуха заставил меня чихнуть. Я последовала через пыльную грязную кухню к огромному холодильнику.

— Почему мы встречаемся с Руфусом здесь? — наконец осмелилась я спросить.

Вайят посмотрел на меня через плечо:

— Потому что именно сюда я его и отправил.

Я уставилась на холодильник, впервые заметив, что регулятор температуры установлен на сорок градусов по Фаренгейту[4]. Вайят похитил коллегу-куратора и держал его в промышленном холодильнике? Более чем неожиданное осознание подобного было совершенно ужасным.

Слышишь, Чалис? Это парень, с которым ты так хочешь переспать.

Вайят дернул за ручку. Дверь распахнулась. Холодный воздух подул на мои лодыжки, вызывая мурашки на ногах. Не хотела смотреть, но чувствовала себя обязанной следовать за ним. Если Вайят запер Руфуса в холодильнике, у него была на то веская причина. Я отказывалась верить, что Вайят полностью утратил контроль над реальностью.

Руфус сидел в центре комнаты, странно поджав под себя ноги, так что его задница находилась на ботинках, а не на холодном полу. Одетый в джинсы и футболку, он крепко обхватил обеими руками талию. Его бледная кожа казалась почти прозрачной, резко контрастируя с светло-рыжими волосами. Веснушки рассыпались по лицу и шее, как оспины. Он дрожал так непрерывно, что, казалось, вибрировал. Не увидела ни цепей, ни наручников, удерживающих его на месте. Ярко-карими глазами он посмотрел сначала на Вайята, потом на меня.

Я не осмеливалась заговорить. У Руфуса, казалось, не осталось сил. На мгновение единственным звуком в комнате оказался тихий гул холодильника.

— Готов поговорить теперь? — спросил Вайят. — Или тебе нужно ещё несколько часов, чтобы остыть?

За произнесенный каламбур, я могла бы его ударить. Руфус проигнорировал Вайята, его внимание всё ещё было приковано к моей персоне, в попытке меня разгадать. В отличие от Вайята, Руфус не обладал силой, а был более известен своим чрезвычайным интеллектом и тактическим умом. Он оценивал свои шансы, наблюдая за ситуацией. Учитывая последнюю неизвестную переменную: меня.

— Ты дурак, Вайят, — наконец сказал Руфус. — Рожденный в одиночестве, ты и умрешь один.

Начинать со словесного вызова — глупо. Я ожидала, что Вайят выведет меня из холодильника и хлопнет дверью, давая Руфусу больше времени «остыть». Вместо этого он спросил:

— Почему это?

— Потому что поверил Товину. — Вайят изогнул брови — единственный признак того, что слова Руфуса удивили его. — И пытаешься следовать идее, что такие, как мы, имеют счастливый конец. Как ты можешь думать, что тебе сойдет с рук то, что ты сделал?

— Дело больше не в счастье, Руфус. Сейчас речь идёт о правосудии для Эви и прекращении того, что должно произойти.

— Ах да, печально известная сделка между гоблинами и кровососами. Почему никто больше об этом не слышал? Почему этим не занимается начальство, Вайят? Ты ставишь себя против дюжины других рас, и ради чего? Нет ни причины, ни следствия. Это всё в твоей голове.

— Это то, что они говорят? Бедный Трумен сошел с ума, так что давайте схватим его для общей безопасности?

— Нет, ради твоей же безопасности. Все знают, что ты сильный, и теперь думают, что ты сумасшедший. Старый Вайят Трумен никогда бы не стал пытать друга ради ответов, которых не существует. Старый Вайят Трумен не заключил бы добровольной сделки, чтобы воскресить разыскиваемую убийцу только для того, чтобы развить фантазию об искуплении.

Вайят бросился. Заблокировав его, я была почти сбита за свои усилия. Прижала руки к плечам Вайята, удерживая его неподвижно. В его глазах мелькнула ярость, яркая, как огонь, и столь же опасная. Я держалась, моя собственная вспыльчивость достигла предела.

Добровольная сделка.

У меня возникло много вопросов о синяках на животе Вайята, а также о его кипящем гневе в квартире оборотня, когда я интересовалась стоимостью моего воскрешения. Магия не дешевая и часто опасная. Поскольку она преодолевает непростой барьер между жизнью и смертью, я не могла себе представить, какую цену заплатил Вайят, чтобы вернуть меня. Ничто не казалось достаточным, и я никогда не задумывалась о такой огромной жертве.

Добровольная сделка — это именно то, как звучит — добровольная торговля своей свободной волей в обмен на магию. Только самые могущественные маги любого вида могут выполнить такую сделку, испытать решимость побоями и скрепить договор кровью. Вайят продал свою свободу воли, чтобы дать мне ещё три дня.

— Я та, кто снова умрет через два с половиной дня, не ты. — В некотором смысле он умрет. Он будет подчинен воле своего хозяина до конца своей естественной жизни. Намного дольше, чем мои три дня. Всё это ради того, что находилось в моей голове.

Никакого давления.

— Вайят, не надо, — сказала я.

Тон моего голоса ослабил его натиск, и Вайят сделал два шага назад, сжимая кулаки по бокам. Я повернулась и посмотрела вниз. Руфус смотрел на меня, брови сошлись на переносице, губы слегка приоткрыты. Взгляд метался туда-сюда, изучая меня. В попытке понять, что он только что видел.

— Кто ты такая? — спросил Руфус.

— Разыскиваемая убийца, — ответила я. — Приятно видеть тебя снова, Руфус. Как Талли? Всё ещё зависим от семечек?

Он скривил губы в безмолвное «О».

— Эвангелина?

— В чужой плоти.

Руфус закрыл глаза и, если это возможно, ещё больше побледнел. Когда снова посмотрел на меня, горе и смирение боролись за главенство.

— Мне так жаль, Эви, что он втянул тебя в эту фантазию. Он должен был оставить тебя в покое.

— Вчера я могла бы согласиться с тобой, Руфус, но сегодня? Не совсем. Вайят не сумасшедший. Что-то происходит, мы слышали это сегодня утром от горгульи. Расы выбирают сторону, и что-то вот-вот случится.

Я присела перед ним, изо всех сил стараясь не дрожать в холодном помещении.

— Теперь думаю, что здесь происходит одна из двух вещей. Либо начальство знает, в чём дело, и пытается скрыть это, убирая меня и Вайята, либо — ты готов к этому? — кто-то из Совета Фейри держит нас в неведении. Они не разговаривают с вашими боссами, так что ничего не доходит до вас. Триады продолжают бегать кругами, охотясь друг за другом, в то время как что-то ещё более зловещее происходит прямо у нас под носом.

Руфус чихнул, и по его телу пробежала дрожь.

— Почему ты убила своих напарников?

Выдохнула сквозь зубы, издав разочарованный свист.

— На самом деле я их не убивала. — Я снова объяснила, как это случилось. Сам факт, что Джесси был обращен перед смертью, потряс Руфуса так же, как и Вайята. Нет ничего лучше дозы правды, чтобы пробудить к реальности.

Я ощутила тепло позади себя. Вайят стоял справа от меня, так близко, что я чувствовала биение его сердца. Напряжение исходило от его тела. Руфус делил свое внимание между нами и пришел к какому-то молчаливому решению, взвесив мои слова против действий Вайята.

— Зачем им было врать? — спросил Руфус. — Я имею в виду, насчет Джесси.

— Как она и сказала, — ответил Вайят. — Чтобы вывести триады из равновесия, и чтобы они охотились друг за другом, вместо того чтобы вынюхивать, что происходит на самом деле. Если атака на мою триаду была подставой с самого начала, нас всех разыграли как дураков. Ты, Бейлор и Кисмет оказались так поглощены охотой — сначала за Эви, а потом и за мной — что не заметили, что происходит что-то ещё.

— Вроде усиления власти?

— Точно.

Это звучало ужасно. Кураторы могли свободно управлять своими триадами, действуя так, как считали нужным. Раздавали задания и следили за работой своих охотников, но даже у них были боссы (начальство), чтобы докладывать трем офицерам в верхних эшелонах Департамента полиции города, чьи личности тщательно скрывались. Особенно от обычного полицейского управления.

Триады изолированы, союзники только друг другу. Настоящие копы нам не помогут, нормальные люди нас почти не замечают. Обратите нас друг против друга, и мы развалимся; изменить статус-кво и центр не удержать. Если Руфус, Бейлор и Кисмет получали приказ о нейтрализации от начальства, то они ему следовали. Никаких вопросов. Только действие.

— Нам нужно выяснить, кто избавился от тел, — сказала я.

Руфус моргнул:

— Каких тел?

— Всех полукровок, которых Эш, Джесси и я убили в ту ночь. Те, что поддержат мою версию событий. — Я сглотнула, почувствовав комок в горле. — Мне пришлось оставить их, чтобы вызвать подкрепление, но команда Кисмет застала меня врасплох, прежде чем я смогла вернуться на место. У них уже был приказ ликвидировать меня за убийство напарников. Меньше, чем через десять минут после их смерти меня разыскивали.

— Значит, кто-то подставил тебя, — проговорил Руфус.

Это было именно то, что Вайят сказал неделю назад. Кто-то внутри знал, как добраться до железнодорожного моста и как заставить девять других триад выступить против меня. Сосредоточить всю их энергию на поиске и моей нейтрализации, вместо того чтобы обращать внимание на Падших.

— Ага, кто-то меня подставил.

— Это не имеет смысла, — покачал головой Руфус.

— Разумеется, — отрезал Вайят. — В этом есть смысл. Кроме того, это оказался отличный повод убить Уолкинов, один из крупнейших кланов, сочувствовавших нашему виду. Мы гоняемся за своими задницами последние десять дней, в то время как кровососы и гоблины накапливают силу.

Я присела на корточки, чтобы посмотреть Руфусу в глаза. Он не отвел взгляда.

— Руфус, мне нужна твоя помощь, — сказала я. — У меня нет всех моих прошлых воспоминаний. Я не помню последние три дня моей — Эвангелины — жизни или того, что произошло, пока находилась в плену. Нам нужно собрать всё воедино, и мы не можем сделать это в одиночку. У нас всего два дня, чтобы доказать, что Вайят не чокнутый, я не предатель и что в мире Падших зреет какой-то заговор против человечества.

Карими глазами он на мгновение впился в мои, словно пытаясь разглядеть сквозь простые коричневые радужки Чалис что-то в моей душе. Пытаясь увидеть человека, которым я когда-то была, который скрывался глубоко внутри оболочки женщины, которую он не знал.

— При одном условии, — сказал он.

— Что за условие?

Он посмотрел через мое плечо:

— Горячий кофе и одеяло.