Три истории об Алекзандре

Глава 1. Сумеречный мир Шезгарт. Замок Лунных волков

Шезгарт встретил неприветливо: и без того сумеречное небо затянуло пеленой туч, злой ветер рвал одежду, а дождь больно лупил косыми струями.

Мне нравилось.

Я воспринимал буйство погоды как наказание. Прояви я больше чуткости, объясни Лакриме, что такое переход между мирами, открытый с помощью кулона богини, и ведьма осталась бы жива. Возможно, портал, расположенный в Центральном Храме, пропустил бы ее в Шезгарт, но и в этом я сомневался. Если Лакрима в Корр-У могла выбираться на поверхность только через колодцы, что говорить о других мирах? Найти портал, ведущий из колодца в Корр-У в колодец Шезгарта — невыполнимая задача, и я ругал себя за то, что не рассказал ведьме о смертельном риске.

Зачем она кинулась следом за мной? Разве я не ясно дал понять, что отныне наши пути расходятся? Я помог ей, она помогла мне. Всё! Сделка завершена.

Но почему так тяжело на душе?

От непрекращающегося ливня одежда намокла, едва застегнутый плащ волочился по грязи, монастырские ботинки разбухли от воды и стали неподъемными.

Лес, по которому я брёл, был знаком до деревца. На многих из них остались следы моих когтей: юность заставляла пробовать свои силы на неживых противниках. Я специально появился в древнем лесу, плотным кольцом обступившем родные места. Неизвестно, что происходит в клане, за время моего отсутствия власть могла смениться не раз.

Чувство тревоги, накатившее еще в начале пути, по мере приближения к пристани усиливалось, и я не хотел оказаться безоружным. Только Лодочник мог развеять страхи: если он на посту — клан продолжает существовать. Гул бурного речного потока, перебивающий шум дождя, подсказал, что пристань близко. Река дугой огибала земли оборотней, делая их труднодоступными для незваных гостей. С тыла территорию защищали высокие горы. Своенравная река, не замерзающая даже зимой, для ликанов не была препятствием, они учились ее переплывать в пору юности, но становилась пограничной чертой для набега врагов, оберегая женщин и детей от внезапного вторжения. И я легко переплыл бы реку, отделяющую наши земли от остального мира, обернувшись волком, но тогда пришлось бы оставить оружие и все амулеты на берегу. Лучше узнать о состоянии дел заранее — Лодочник не откажет себе в удовольствии поболтать со мной.

Кто бы ни стоял во главе клана Лунных волков, Лодочник оставался нейтральным лицом. Он являлся ключом к воротам в царство оборотней, поэтому туда отбирался сильный и умный самец. Ему давалось право решать, везти или нет незнакомца на другой берег. Своеобразный таможенный пост, первый бастион защиты. Лодочник был вправе вести переговоры от лица главы клана.

Первый тревожный признак, всколыхнувший меня — на пристани не горел фонарь. Его веками зажигали с наступлением темноты. Темный остов пристани освещали лишь сполохи редкой молнии уходящей грозы. Далекие раскаты грома тонули в шуме дождя и реки. Последние метры я бежал, пытаясь рассмотреть привязана ли лодка, стоит ли под покосившимся навесом Лодочник. От самой пристани практически ничего не осталось. Почерневшие доски страшными щепами смотрели в разные стороны, ощетинившись не только в сторону леса, но и в сторону поселка. Какая сила смогла разворотить то, что строилось на века? Сердце сжалось от тоски.

Всматриваясь в противоположный берег я не увидел ни одного огонька, хотя крыши десятка домов деревни ведунов влажно поблескивали при свете появившейся луны. Дождь затих, перестал завесой воды заслонять безрадостную картину запустения. Что произошло с кланом Лунных волков?

Одиночество, ощущаемое мною еще в монастыре, навалилось нестерпимой тяжестью у порога собственного дома. Я завыл. Протяжно, тоскливо. Чувствуя свою вину перед волками, которых оставил, идя за престолом в Корр-У.

— Алекзандр, вы? — тихий голос за спиной заставил резко обернуться. Передо мной стояла невысокая фигура, закутанная в огромный плащ Лодочника. Я медленно вытащил нож, пряча его в складках намокшей одежды.

— Кто ты? Покажи лицо!

Маленькая женская рука медленно стащила с лица капюшон.

— Маришка? — не сказать, как я рад был видеть прорицательницу живой, поэтому кинулся к ней и сгреб в свои объятия. Но если женщина заняла место Лодочника, значит, земли ликанов постигла беда. — Почему ты здесь? Где Лодочник? Что случилось?

— Беда. Беда случилась, — холодный ветер трепал волосы женщины и уносил прочь страшные слова.

— Здесь опасно оставаться, — она повернула голову в сторону леса. — Пойдем домой.

Подхватив котомку, я двинулся следом за ведуньей. Старая шлюпка пряталась в кустах недалеко от разрушенной пристани. С этой точки всякий, выходящий к реке, был виден как на ладони. Женщина села в лодку и запалила фонарь. Я снял веревку с колышка, вбитого в землю, забрался в посудину и веслом оттолкнул ее от берега.

— Где все? — не удержался я от вопроса. — Где Радгир? Где Волошка? Почему ты встречаешь меня вместо Лодочника?

— А где Василе и другие сильные ликаны, ушедшие за тобой? — вопросом на вопрос ответила ведунья. — Почему молчишь? Думаешь, не знаю, что их кости гниют в чужой земле?

Никогда женщина клана не могла себе позволить называть короля на «ты» и отчитывать, словно нашкодившего мальчишку. Маришка позволила. Что ей пришлось пережить, раз страх умереть от одного моего удара уступил отчаянной храбрости?

— Погибли, значит, — я поднял голову, чувствуя как кровь приливает к лицу, и встретился с ее скорбным взглядом. Не верилось, что волки, оставленные следить за порядком в клане, могли сложить свои головы.

Она устало кивнула.

— Но как опытные ликаны могли подпустить к себе врага?

— Как ты мог подпустить к себе врага?

— Предательство.

— Тот же предатель обманом увел богатые семьи в Корр-У. Говорил, ты за ними прислал. Заподозривших ложь и не захотевших уходить с родных земель уничтожили чужаки-ликаны. Никого не пощадили. Из всего клана остались только ты да я. Нет больше Лунных волков в Шезгарте, а потому нет и короля.

Небо упало на мои плечи и придавило немыслимой тяжестью. Впору на землю лечь, распластаться, зарасти травой. Своими руками погубил тысячелетний клан. Нет больше у меня дома. Обманула Маришка, позвав домой.

Лодка ткнулась носом во влажную землю, отвлекая от тягостных дум. С трудом я поднялся на ноги, ступил в черную воду, ухнув в неё по колено, привязал канат к металлическому крюку. Шагнувшая к краю лодки, женщина, неловко вскинула руками, запнувшись о край плаща не по росту. Я подхватил Маришку на руки, не дав упасть в воду, и, выбравшись на твердую почву, отпустил ее. Молча поплелся следом. Мне было всё равно, куда ведет ведунья.

— Вот ты и дома, Алекзандр.

Подняв глаза, я обнаружил, что нахожусь перед своим замком, строительство которого закончилось незадолго до отбытия в Корр-У. Он задумывался как символ мощи ликанов, своей роскошью выпячивая богатство Лунных волков. Почему мне стало тесно на этой земле? Какие честолюбивые мысли толкнули повторить дорогу отца, ставшего правителем Корр-У? Чувствуя в себе силу не только волка, но и тигра, возомнил себя всемогущим. А кто я теперь?

Поднявшись по помпезной лестнице, ведущей в замок Лунных волков, Маришка толкнула огромную дверь. Раньше у входа дежурили два бойца, теперь же дверь даже не закрывалась.

— От кого хорониться-то? — ведунья поняла немой вопрос. — За время твоего отсутствия ни одна душа к пристани не подходила.

— Как узнала, что я сегодня вернусь?

Она внимательно посмотрела на меня. Одичал я в средневековом мире, забыл, что прорицатели, кинув кости молодого ягненка, могут с точностью до дня предсказать грядущие события. Ухмыльнулся, поняв, что те же прорицатели обещали мне удачу в Корр-У. Возможно то, что я выжил, и есть та самая удача.

— Я еще вчера тебя ждала, не могла понять, почему не пришел?

— Занят был, — я отвернулся от нее. Не хотел, чтобы женщина увидела мелькнувшую в глазах боль. Король не должен сутки стоять на коленях и выть, оплакивая ведьму и злясь на нее. Я больше не допущу слабости.

Вопреки ожидаемому, Лунный замок оказался не тронут вандалами. Белизна, чистота, запах цветов.

— Сдались без сопротивления? — я повернулся к Маришке, которая щелкала пультом управления, включая свет в помещениях. Техника. Черт, я в другом мире! Комфорт, уют, богатство. Надо проверить, нашли ли тайник во дворце.

— Нет, здесь боев не было. Предатель Ярый вызвал старших ликанов на площадь, где обычно шли схватки между волками. Пока он расписывал, как хорошо жить при короле в Корр-У, оборотни, пришедшие с ним, окружили преданных тебе людей. У них даже не спрашивали, хотят ли они присоединиться, вырезали в течение минуты. Остальным предложили отправиться в Корр-У и дали час на сборы. Велели с собой нести только самое ценное. Несогласных уничтожали, вылавливая по домам. Во дворец даже не заходили, зная, что кроме тебя и твоих любовниц там никто не живет, и за деньгами ты посылал в старый дом отца. Они сглупили, что сразу убили Радгира и Волошку. Кроме них никто точно не знал, где ты прячешь богатства. Чужаки по доскам разнесли дом Бограта, разыскивая потайную комнату.

— Нашли? — без явного интереса спросил я.

Дом Бограта (так звали моего отца в Шезгарте) и хранившееся в нем наследство отводили глаза от другого тайника. Если в замке не искали, секретная комната с состоянием матери, приумноженным мной, осталась нетронутой. У чужаков явно не было возможности сравнивать размеры помещений с размерами замка.

— Нашли. Забрали почти всё. Полночи на другой берег свозили.

— Там портал открыли?

— Кто-то сильный с другой стороны его держал. Такую массу народа и груза протащили! — в голосе Маришки скользнуло восхищение.

Проходя по анфиладам комнат, отмечал, что ничего не изменилось. Мебель и тряпки пришельцев не интересовали. Разрушать замок и окружающие дома не стали, хватало награбленного и того, что люди тащили с собой. Видимо, время активности портала поторапливало.

— Сама где пряталась?

— В лесу. Я затемно за травами ушла. Как портал открылся, затаилась. Сильный травяной дух перебил мой запах. Когда желающих перейти в Корр-У собрали на поляне, я слышала, о чем шептались плачущие женщины. Ярый был в сговоре с Кшисей.

— Кшисей?!

— Любовница твоя магу из Корр-У служила. Она и Ярого на предательство настроила, соблазнив его. Не смогла простить, что ты ее королевой не сделал, а отправился за красавицей фейри, — укор, звучащий в ее тихом голосе, раздражал.

До сих пор помню, как Маришка на меня смотрела, когда я очередную любовницу выбирал. Всякий раз на секунду замирал возле нее, чувствуя поднимающуюся в ней волну желания, но шел дальше. Вожделеющих сотни. Теперь ведунья показывает, что я ошибался. Не понимает, что через неделю, пресытившись ей, причинил бы большую боль. Волчица, лежавшая в моей постели, никогда не станет королевой. Фейри, демоница, вампирша — да, но не волчица. Я должен возродить и укрепить свое королевство. В планах месть, но справиться с врагами я смогу только призвав сильных мира сего.

— Где наших похоронили?

— Я сама хоронила, завтра покажу место. Пришлось технику применять, чтобы братскую могилу вырыть, — опять укор.

— Тяжело тебе пришлось.

Оказавшись в своей комнате, прошел в ванну, открыл воду. Фыркнув, кран заработал, чистая вода хлынула в мини-бассейн. Цивилизация. Я и забыл, что такое гидромассаж. Благодаря подарку крестной, я мог перемещаться между мирами и отбирать ценные достижения. Многие ликаны боялись даже зайти во дворец, так их пугали навороты.

Не оглядываясь на женщину, начал скидывать с себя вещи. Потрогал ногой воду, вошел в нее.

Маришка стояла, затаив дыхание.

— Иди. Есть не хочу. Только спать. Вещи выброси.

Поджав губы, она торопливо собрала одежду и удалилась, хлопнув дверью. Хватит укоров. Лунные волки пошли на заклание, как стадо баранов, лишний раз доказывая, что сильного вожака среди них не оказалось.

Ночь казалась душной. Ни свежие простыни, ни открытое окно не могли остудить моего тела. В который раз посмотрел на часы. Скоро рассвет.

Возвращение памяти, события предыдущих дней, трагические новости всколыхнули душу и заставили метаться. Если спросить, что я сейчас испытываю, то последует однозначный ответ — злость. На себя, на ликанов, на погибшую ведьму, на выжившую прорицательницу. Я едва контролировал свои вторые сущности, рвавшиеся из меня. Я знал, что сейчас лучше оставаться в теле человека, иначе я разгромлю комнату.

В последний раз такое со мной происходило, когда я встретил Ариэль. Полный честолюбивых планов, я заприметил княжну-фейри и решил, что она та, что взойдет со мной на трон в Корр-У. Дерзкая, красивая, умная, свободолюбивая. Ее хотелось подчинить и подмять под себя. Острыми, как жало осы, словами она доводила меня до исступления, хотелось запечатать ее рот своими губами и держать в объятиях, крепких как тиски, пока она не перестанет сопротивляться. Зацеловать до смерти. Вот, что мне хотелось с ней сделать. Зацеловать до смерти…

Тогда я тоже метался, как тигр в клетке, круша мебель, взрывая когтями постель. Возбуждение и злость. Спланировав операцию, я выкрал Ариэль и тут же переместился в Корр-У. Ей некуда стало бежать, но я все равно связал ее руки, после того, как она укусила меня в ответ на жаркий поцелуй. Непокоренная фейри вынуждена была прижиматься ко мне всем телом, сидя за моей спиной на коне. Пытка для нее и для меня. Наказание за бессонные ночи. Отдыхая от дневных переходов на постоялых дворах, я заказывал одну комнату на двоих, пытаясь получить то, чего страшно желал, но наши схватки в кровати заканчивались ничем. Насиловать будущую мать своих детей я не хотел. Я добивался полного подчинения. И любви. Такой же разрывающей на части, что испытывал к Ариэль я.

Лишь однажды она показала, какой может быть ласковой и податливой, когда обманом надела на меня медальон Странника. Все бушевавшие во мне чувства вдруг перетекли в иное измерение, туда, где царствует чувственность. Звери перестали рваться из меня, чуя желанную самку, захотелось нежности и медленного секса. Я бы терся об Ариэль, словно ласковый кот, вылизывал бы ее красивое тело, долго целуя и даря наслаждение, но рассвет наступил слишком рано, и стук сотника в дверь оборвал прелюдию. В памяти остался лишь один поцелуй, который фейри подарила добровольно. Со стоном я выпустил Ариэль из своих рук, позволив одеться.

Забравшись на коня и усадив ее сзади, я все равно связал ей руки у себя на животе, не веря, что она стала покорной. Ночь покажет.

Эту ночь мы не увидели. Я оказался в коме, она — в могиле.

Только медальон напоминал мне, что прекрасная Ариэль не сон.

Повернувшись к часам, я взял с тумбы медальон и сжал его в кулаке. До боли, словно пытаясь его раздавить. Он подарил мне жизнь, но он же отнял несколько лет, погрузив в беспамятство. Я любил его и ненавидел. Он — частица непокоренной Ариэль, но он же и возбудитель моего спокойствия, заставляющий метаться в желании обрести второй, парный к нему. Его собрат находился в Шезгарте у сестры Ариэль. И для меня стало наваждением увидеть княгиню. Похожа ли сестра на Ариэль? Не буду ли я разочарован, пытаясь отыскать в ней те же черты?

Проклятый амулет звал и манил. Сопротивление зову перерастало в злость.

Шорох справа заставил резко обернуться.

У кровати стояла обнаженная Маришка. Не отрывая от меня глаз, она поставила одно колено на постель, потом второе, потянулась ко мне руками, пройдясь ладонями от груди до паха.

— Я не хочу тебя, — кинул я ей.

Она застыла. Не поверив, дернула простыню, укрывающую мои бедра.

— И никогда не хотел. Поэтому не выбирал. Уходи.

Маришка, не замечая, что я едва сдерживаю себя, наклонилась так низко, что ее прохладные соски задели мою грудь.

Злость поднялась валом, затопив благоразумие.

Крик ведуньи смешался с моим яростным рыком, и на ее спине появились кровавые полосы.

— Уходи.

Я стоял над Маришкой, распластавшейся на полу, а хищники, рвущиеся из меня, зорко следили каждым ее движением. И я не знал, что лучше: выпустить их на свободу, чтобы они насладились телом женщины, или загнать глубоко внутрь, чтобы не допустить жесткого секса с последней волчицей по эту сторону реки.

Что-то холодное скользнуло по ноге, и я вспомнил, что сжимаю в кулаке медальон Ариэль, чья цепочка раскачивалась, задевая колено.

Медленно я надел его на себя. Цепь была перекушена ведьмой, и я связал свободные концы, отчего амулет лег у основания шеи. Ровное тепло растеклось по всему телу, укрощая вторые сущности. Ярость ушла. Я смог вздохнуть полной грудью.

Переступив через плачущую Маришку, я вышел из замка. Ветер с реки доносил запахи леса, застоявшейся воды, гниющего дерева, порывами остужая мои тело и голову. Встающее солнце осторожно разукрашивало округу, разбавляя ночные тени красками зарождающегося дня. Беспечные птицы сновали над головой, громко возвещая о наступившем утре. Не думая одеться, я поспешил к реке и с разбега нырнул в самую стремнину. Борясь с течением, переплыл реку и, чувствуя приятную усталость, побежал в сторону леса. Знакомые тропы уводили все дальше и дальше, даря ложное чувство свободы.

Мой полет, а стремительный бег сродни полету, был прерван чужаками, чей тихий говор доносился откуда-то справа. Оглядевшись, я понял, что нахожусь недалеко от дороги, пересекающей лес. Ступая неслышно, я пробрался к зарослям кустарника, где дорога делала поворот к демтеррии — территории демонов.

Только нагота остановила меня, иначе я вышел бы наперерез чужакам. Словно неведомая сила толкала в спину, заставляя откликнуться на зов. Но кто звал, и что меня привлекло в группе всадников? Женщина. Она остановила коня и вглядывалась в лес. Я мог бы поклясться, что она видит меня, хотя это невозможно. На груди стало печь, и, не глядя, я дотронулся до медальона, обнаружив, что тот нагрелся. Женщина повторила движение, и в прорези ее бархатных одежд блеснул собрат моего кругляша.

Разряд молнии не оказал бы на меня такого действия, как осознание, что я вижу сестру Ариэль. Неуловимо похожие, они оставались разными.

Одно слово могло бы описать ее внешность. Она была прекрасна.

— Княгиня, нам пора двигаться дальше, — произнес один из ее спутников.

— Едем.

Женщина словно очнулась от наваждения, тронула коня. Процессия исчезла за поворотом.

Черт, я, оказывается, сдерживал дыхание!

Вернувшись в замок еще быстрее, чем уходил, кинулся в свою комнату.

Из кухни слышался плачь Маришки, но он меня не тревожил.

Тронув панель у изголовья кровати, я запустил в действие механизм, открывший потайную комнату, напичканную техникой с Земли, работающей благодаря магии Эры. Шкаф отъехал в сторону, и в скрытном помещении включился свет. Оглядевшись, я убедился, что грабители сюда не забирались, запустил кодовый замок на сейфе и, сунув руку в ячейку с деньгами, принятыми в Шезгарте, отщипнул крупную сумму. За годы монашества я впервые собирался посетить магазины близлежащего города. Новости и новая одежда — вот, что мне сейчас требовалось.

Хотя я рвался в сторону демтеррии, куда удалилась сестра Ариэль, конь вез меня в противоположную. Прежде, чем сунуться в пекло, нужно узнать, кто разводит огонь.

На землях Псов шьют отличную обувь, и пока сапожник снимал мерку, подбирал кожу по цвету, выбранному мной, мы вели неспешный разговор.

— Давно Вы, милорд, не появлялись в Шезгарте, — покачал Чёбот лысеющей головой. — Мы уж думали, ваши земли бурьяном порастут.

— Не порастут, волки вернутся.

— Вот и хорошо, что вернутся. Волки соседи верные.

— Что в Шезгарте слышно?

— Лорд новый скоро на землях демонских появится. Стягиваются гости в Пустошь всех Королей. И вам, милорд, туда дорога, я думаю.

— До вечера сапоги закончишь?

— А почему нет, милорд? Заготовки для доброй обуви имеются. Коль расшивать каменьями не след, то апосля полудня точно заберете.

— Держи, — я кинул ему золотой.

Теперь стало понятно, почему фейри оказались на дороге, ведущей в демтеррию. Значит, встретимся там, сладкая.

Бесконечно понукая коня, норовившего зайти на обочину, где росла сочная трава, я с досадой отметил, что придется купить нового. Ни один из тех, что остались в конюшнях, не подходил для длительной поездки. За годы отсутствия хозяев, кони вышли из формы и требовалось время, чтобы они опять стали выносливыми и быстрыми. Да, Маришкиных рук на все не хватало. Надо бы ей на обратной дороге нанять помощниц. Пока волки не вернулись, их хозяйство следует привести в порядок.

В городе, где жили в основном вампиры, я заехал в ту мастерскую, где мне всегда заказывали праздничную одежду.

— Ах, милорд, — дорогого гостя встретила сама хозяйка, в широкой улыбке сверкнув острыми зубами. — Какое счастье, что Вы вспомнили о нас и лично посетили салон.

— Я собираюсь на чествование нового Лорда в демтеррии, — начал я, но Стэния, взмахнув черными ресницами и белыми руками, перебила:

— Ах, я все поняла! Мне есть, что вам предложить!

Пока женщина щебетала о том, что ее мастерицы одели большинство гостей для торжества на Пустоши, в комнате появились работницы, которые начали кружиться вокруг меня, выкрикивая результаты обмера третьей девушке. Та показала запись Стении, что вызвало новый поток восхищения:

— Милорд, вы как всегда, держите себя в превосходной форме! Скажу вам по секрету, до того, как вы покинули Шезгарт, мои белошвейки начали трудиться над вашими новыми камзолами, расшивая их драгоценными камнями из коллекции короля Бограта. Но печальные события, обрушившиеся на земли ликанов, не позволили закончить искусную работу. Теперь, же, слава всем богам, вы вернулись. До конца дня мы доделаем великолепные камзолы.

Заказав несколько рубашек, я покинул салон Стэнии.

Чтобы скоротать время до вечера, я снял гостиничный номер недалеко от ипподрома. Окна его выходили на площадку, где выгуливали породистых лошадей со всех миров, входящих в созвездие Эротикона.

Хозяин гостиницы, он же владелец ипподрома, подробно описал характеристики тех жеребцов, которые мне понравились. Один из них оказался невероятно хорош, и хотя за него заламывали неимоверную сумму, после непродолжительных торгов, Горец оказался моим.

— Прочих лошадок мы подгоним в ваш замок до рассвета. А с ними и все остальное, что наказали купить. И людей пришлю, — пообещал хозяин, подобострастно заглядывая в глаза. — Спуститесь вниз отобедать или подать сюда?

— Сюда, — я отошел от окна. Бессонная ночь сказывалась, неудержимо тянуло лечь.

Когда разбудил стук в дверь, на улице смеркалось. Оседланный Горец ждал у входа, где со мной раскланялся хозяин, бормоча на ходу, что экипировка коня достойна короля Лунных волков. Конь в два счета доставил до салона Стэнии, где уже меня ждали камзолы, упакованные в мягкую ткань и бумагу с гербом.

До Чёбота я добрался глубокой ночью, выскочил его внук, и к камзолам прибавилось несколько пар превосходной обуви.

Теперь я полностью экипирован.

Утром во дворец прибудут новые слуги, конюхи и прочий наемный люд, который займется подготовкой территории Лунных волков к возрождению.

А мой путь лежит в демтеррию, где я собираюсь заключить союз с новым Лордом демонов и завоевать сердце гордой фейри, сестры Ариэль.

Глава 2. Демтеррия. Празднования в честь нового Лорда демонов

Тяжелый остроконечный стяг с вышитым на нем скалящимся волком легко поднимался холодным ветром, вольготно гуляющим по Пустоши Всех Королей. Ни раскиданные по границам Пустоши сторожевые форты, ни виднеющиеся вдали черные горы не могли остановить его упрямого натиска. Флеймод, тусклый от поднятой в воздух пыли, только-только показал свой лик, осветив цветные шатры гостей, еще спящих после шумного вечера и не менее суетной ночи. Им, уставшим от похода до самой удаленной части Шезгарта — демтеррии, пришлось разбивать лагерь и обустраивать его с пышностью и удобствами для своего царственного лидера.

Если бы какой-то злой силе захотелось пролить на Пустоши кровь, то драгоценнее ее по составу не оказалось бы ни в одном из миров: оборотни и фейри, демоны и вампиры, бесы и драконы прислали сюда своих лучших сынов. Многочисленные представительства королевских дворов едва размещались на отведенных для них местах: всем хотелось поразить соседей богатством, изобилием и количеством знатных мужей и прекрасных дам.

Только Лунные волки отличались от остальных гостей. Нет, не скромностью шатров или количеством слуг, следующих за господином, а тем, что ни один из них не являлся жителем славного некогда королевства.

Меня, короля Лунных волков, сопровождали наёмники, собранные по всем Нижним мирам: люди, бесы, псы, низшие демоны и прочие разношерстные представители рас, только по взгляду своего господина исполняющие любую прихоть, оплачиваемую им весьма щедро. Пришлось изрядно помотаться, но деньги в любом мире творят чудеса. Вышколенные слуги, умелые сильные воины, талантливый управляющий и отведенный Лунным волкам кусок Пустоши к утру преобразился в хорошо организованный лагерь одинокого короля.

Шатер сшили мастерицы из станицы, что раскинулась на противоположном берегу полноводной реки, отделяющей вольные земли от королевства оборотней, мебель привезли из столицы вампиров, славящихся утонченным вкусом, ковры и гобелены доставили из родины моей матери, где из шерсти ткут невероятно красивые вещи.

Стоя у походного жилища, я невольно залюбовался искусной работой вышивальщиц: каждое из восьми полотнищ шатра цвета луны украшала морда белого волка. Утренний свет играл на драгоценных каменьях, вшитых в корону, венчающую голову оборотня, а неугомонный ветер трепал шелковый треугольник флага на пике и серебряные кисти, украшающие концы полотнищ. Вечером картина изменится. Благодаря огню, разожженному внутри шатра, морды зверей поменяют цвет с белого на матово-прозрачный и их освещенный контур можно будет наблюдать из любого уголка Пустоши. Даже от легкого дуновения ветра полотнища придут в движение, оживляя тем самым волчьи головы, которые то страшно оскалятся, то замрут в ожидании следующего порыва. Но ни один из тех, кто обратит внимание на шатер лунного цвета, не забудет взгляда восьми волчьих голов. Куда бы он не отошел, обязательно почувствует на себе напряженный взгляд искусно вышитого оборотня. Днем глаза хищников, выполненные из неограненных алмазов, вспыхнут снопом света под лучами Флеймода, а ночью — загорятся от огня многочисленных факелов.

Прервав раздумья, я усмехнулся. Сам стал похож на завороженного чудом человека: где бы я не находился, мой взор устремлялся в сторону шатров княгини фейри, о чем бы я не думал, все самые серьезные мысли разрушали воспоминания о прекрасной женщине, едущей мимо волчьих земель. Здесь, в демтеррии, мой медальон постоянно давал о себе знать. Если тело обжигало, значит его собрат где-то близко. И сейчас я был разбужен его огнем.

Когда полог шатра тронула изящная рука, я напрягся. Было из-за чего. На свет встающего Флеймода выходила прекрасная княгиня фейри. Багряный восход контрастировал с бледностью ее лица, делая женщину в плаще еще более хрупкой. Неуловимое движение, и шелковистые волосы накрыл богато расшитый капюшон. Я успел заметить сосредоточенный взгляд и плотно сжатые губы. Прибавьте сюда нервное скольжение ладони по тяжелым складкам плаща, желание слиться с толпой, за считанные мгновения запрудившей пространство между шатрами. Вот описание всех признаков тайны, насторожившей меня и подтолкнувшей идти за той, что в последнее время занимала мой ум. Куда стремится загадочная княгиня? Свидание в столь раннее время?

Она шла к намеченной цели, ловко лавируя между проснувшимися гостями нового Лорда, иногда вовсе пропадая из поля зрения, но нюх ликана не позволял ей затеряться. Я всегда находил нежный аромат, возбуждающий воспоминания. Здесь, рядом с Илис, я острее замечал ее сходство с сестрой. Ариэль всегда пахла лесом, умытого дождями, утренними цветами и пряностью зрелых трав. Я словно в живую увидел распахнутые глаза моей Ариэль в тот момент на Корр-У, когда притянул ее для последнего поцелуя. Он казался сладким и пьяным, в отличие от тех, что я получал насильно. Знать бы мне тогда, что наши совместные ночи сочтены, я бы отказался от настойчивого покорения гордячки, ломающего ее. Но я хотел всё и сразу. Нетерпение ликанов, их неудержимость в решении дел нашли свое отражение в родовом гербе. «Всё или ничего» гласит девиз «Лунных волков», полностью получивший подтверждение, благодаря событиям последних лет. Я хотел всё и в итоге остался ни с чем. Пора возвращать утерянные позиции. Один из пунктов моего дерзкого плана включал в себя союз с фейри. Хватит делать ошибки. В этот раз разум возобладает над чувствами. Ариэль нет и любовный болезненный дурман, плотно взявший меня в плен при первой же встрече с ней, рассеялся с осознанием ее смерти.

Громадина сторожевого форта поглотила женщину, спрятав ее в своей тени от хищных лучей Флеймода. Скользнув следом за Илис, я услышал ее торопливые шаги в гулком пространстве пустых помещений, скрип каменной крошки под ногами, затаенное дыхание.

Светлый плащ мелькнул в самой темной части форта, едва освещенной огнем факела. Ни одного постороннего запаха, указывающего на то, что княгиню кто-то ждет. В этом крыле каменного строения находились только мы. Чем ближе я подходил к застывшей фигуре, тем большую боль доставлял пылающий медальон. Когда жжение оказалось нестерпимым, я, повинуясь внутреннему порыву, сдернул кругляш с шеи, порвав резким движением цепь, и протянул его княгине. Тонкая струйка крови из пореза потекла за воротник, изуродовав белизну рубашки и изменив запах воздуха.

— Я пришел вернуть вам вашу вещь.

Считанные песчинки времени, ухнувшие в воронку небытия — столько мне хватило, чтобы понять: все мои чаяния и надежды, связанные с Илис есть миф, родившийся в моей больной голове. Я стоял в шаге от нее, но между нами не возникло ни малейшего притяжения, разряда тока или ментального призыва, который я ощутил, впервые встретившись с Ариэль. Мои чувства были мертвы и не отвечали ни на внешнюю схожесть женщин, ни на одинаковый запах тел. Илис не Ариэль. Пришло осознание того, что, глупо потеряв желанную женщину, я навсегда лишился способности любить. Открывшаяся правда убивала. Только злость, клокотавшая в груди, поддерживала во мне жизнь и стремление восстановить то, что было разрушено.

Тонкие пальцы княгини прикоснулись к медальону. Застыли на мгновение, потом прошлись по краю кругляша, слегка задевая мою ладонь. Подушечки ее пальцев повторили затейливый рисунок, отлитый на поверхности металла, и тишину нарушило произнесенное слово, скорее похожее на выдох.

— Ариэль?

— Ее нет. Я сожалею, леди.

Неведомая сила ударила мне под колени, и я рухнул на неровный пол у ног женщины.

— Я виноват, — прошептал я, опустив голову. — Я погубил ее своей любовью.

Илис медлила.

А я ждал. В руках княгини находилась моя жизнь.

Глава 3. Сторожевой форт

Шелест платья, и та, у чьих ног я стоял на коленях, опустилась рядом со мной. Я почувствовал прохладу ее пальцев на лице, увидел глаза, в которых светилась мольба. Мольба! Вот чего я не ожидал! Кара, смерть, но не мольба!

— Я не знаю вашего имени, милорд, как и не знаю того, кем вы были для Ариэль. Но сегодня и сейчас заклинаю вас: если моя сестра была вам дорога, если вы любили её, сделайте всё, чтобы отыскать её. Я знаю — её нет ни среди живых, ни среди мёртвых. Но ведь она не могла просто исчезнуть!

Ошеломленный страстной речью, я не сразу понял, ЧТО произнесла Илис. Набатом в ушах звучали слова «нет среди мёртвых». Вот та нить надежды, что была брошена тонущему в море отчаяния.

«Нет среди мертвых» означает, что я принял слова о смерти Ариэль на веру, не удосужившись докопаться до истины. Слепец!

Кто мне рассказал о гибели Ариэль? Монахи, которые спасли меня? Нет. Я сам видел её мёртвой? Нет. Я даже не знаю, где похоронили погибших соратников и была ли там могила Ариэль.

Боль, словно молния, пронзила сердце. Эхо, оттолкнувшись от стен пустого помещения, повторило мой стон.

Я узнал о смерти фейри от колодезной ведьмы. Но правду ли сказал Лакрима? Узнай я, что Ариэль не умерла, потащил бы ведьму на своих плечах или кинулся бы к монахам, чтобы начать поиски Ариэль? Лакрима всё верно просчитала!

Знаете, что такое точка соприкосновения абсолютного холода и абсолютного жара? Это взрыв, боль, сладость. Отчаяние и надежда. Прах и Жизнь. Таким для меня стало известие «нет среди мертвых».

— Меня зовут Алекзандр. Король безлюдного королевства, отвергнутый принц далекой страны. И глупец, потерявший любимую.

Илис не взяла медальон Праха. Наоборот, она сняла свой и вложила мне в ладонь. Взметнувшееся пламя факела на мгновение ослепило. Я не мог поверить, что княгиня отдала дорогую ей вещь.

Тихий голос разорвал напряженную тишину.

— Я очень прошу вас.

— Меня не надо просить, миледи. Я найду Ариэль, где бы она ни находилась. Хоть в Междумирье.

Я протянул руку Илис, она приняла ее и легко поднялась.

— Спасибо вам, миледи. За доверие. Я оценил, на какую жертву вы идете. Я не всегда поступал достойно с вашей сестрой. Возможно, Ариэль не примет мою любовь. Это будет мне наказанием. Но я верну ее в наш мир.

Я уже мысленно составлял план действия в Корр-У, там, где моя история любви оборвалась.

Монахи, с которыми делил хлеб и кров много лет, помогут в поисках утраченного. Я уверен. Многое в их силах.

Низкий поклон, легкое прикосновение губами к ее руке.

— Я верну вам сестру. Клянусь.

Хрупкая фигура на фоне старых каменных стен, едва освещенная всполохами факела, казалась дивным видением, сном. Бледное лицо, грустные глаза, частый стук сердца. И свежий запах лесных цветов и трав. Такой я запомнил княгиню фейри, когда покидал форт.

Услышанное от Илис ошеломило. Я не заметил, как добрёл до своего шатра, где упал ничком на постель. Вокруг суетились слуги, кто-то пытался стянуть с меня сапоги, женский голос увещевал, чтобы я поел, сыпались вопросы, а хотелось одного: чтобы все ушли.

Жаль, что сейчас со мной не волки, они по взгляду понимали, чего желает вожак.

Душила рубашка, и я начал сдирать ее с себя, путаясь в застежках и украшениях. Люди, наконец, поняли, что с хозяином творится неладное, перестали суетиться, затихли.

Никак не мог избавиться от стиснувшего запястье рукава. Только потянув за искусно вышитую манжету, обнаружил, что все время орудовал одной рукой, другая оставалась сжатой в кулак. Медальоны! Одурманенный известием, я забыл о них, все время сжимая их до побеления суставов.

Раскрыв ладонь, поразился, что она оказалась исполосованной кровавыми шрамами. Я не замечал боли, пока держал заколдованные артефакты. Как только выпустил их, рухнул на пол, а свет померк в глазах. Дикий страх обуял меня. Появилось чувство, что кто-то невидимый выдирает сердце и, если я не найду медальоны то сдохну. Я правильное слово применил. Я сдохну без них. В паре они стали жизненно необходимыми.

Ослепший, рукой шарил я по полу, пытаясь нащупать проклятые кругляши, и, как только пальцы коснулись их, болезненное наваждение прекратилось.

Боясь хоть на миг выпустить из рук творения Странника, я надел их на одну цепь и застегнул на шее.

Измученный непонятным приступом, я сидел на полу и пытался отдышаться.

— Ваше Величество, принесли приглашение на званый ужин. Что ответить посыльному? — робко отодвинув полог шатра, в образовавшуюся щель заглядывал мой новый распорядитель.

— Ответьте, что я принимаю приглашение.

Как бы мне ни хотелось открыть портал и перенестись в Корр-У, чтобы начать поиски Ариэль, я не мог вновь поступать опрометчиво. Нужен союз с Лордом демонов. Мне как воздух необходима его помощь. Слишком много неразрешенных дел скопилось и здесь, в Шезгарте, и там, в Корр-У.

Я больше не мог рисковать.

Судьба дала мне второй шанс, и я им воспользуюсь.

Званный ужин в Главном форте был грандиозен. Знать Шезгарта блистала своими женщинами и драгоценностями. Наверное, я оставался единственным, кто пришел без сопровождения свиты. Но я не боялся пересудов и осуждения, передо мной стояла цель, а остальное отметалось как несущественное.

Поискав глазами Мореллет Илис Лэнве, я вскоре отказался от затеи найти княгиню, слишком много гостей.

Раскланиваясь со знакомыми вампирами, демонами, бесами, я делал мысленные пометки, с кем следует возобновить дружбу, а кто будет рад подставить подножку.

Получив подтверждение от демона Барбаса, что он готов к встрече, о месте и времени которой известят заранее, я вздохнул свободнее.

Ближе к ночи, когда разговоры между гостями стали более раскованными, смех женщин зазвучал громче, а шутки мужчин приобрели оттенок непристойности, я решил прогуляться, чтобы винные пары выветрились из головы.

Со всех сторон звучала музыка. Где-то танцевали, где-то выступали привезенные вместе со свитами певцы. Гости переходили с места на место, не собираясь спать, несмотря на позднюю ночь. Но я рвался подальше от гомона, туда, где вольно гулял ветер, где мог остаться наедине со своими мыслями.

Сторожевые форты черными громадинами застыли за спиной, а я шел и шел. Если бы ручей не пересёк мой путь, то, задумавшись, дошел бы, наверное, до самых гор. Кинув камзол на траву, я сел у воды, опустив в нее ладонь, покалеченную жаром медальона Праха. Сейчас, когда ему составил пару медальон Жизни, он перестал обжигать меня. Я мог бы сравнить их с двумя любовниками, которые горели в страшной муке, разлученные судьбой, теперь же, воссоединившись, испытывали величайшее счастье.

Невольно я отождествил себя и Ариэль с подарками Странника. Душа болела и рвалась к той, что являлась частью меня.

Не знаю, впал ли я в забытье, или кто-то творил колдовство, только над водой зазвучала тихая песня, слова которой я едва разбирал.

Мелодия еще звучала, когда я вытащил руку из воды и увидел, что на ней не осталось ни единого шрама.

Стоя над кроватью, где слуги разложили карнавальный костюм, я смотрел на великолепно выполненную маску и размышлял, стоит ли идти на маскарад? Нетерпение вернуться в Корр-У съедало, подталкивало действовать немедленно, но ожидание ответа от Бара сдерживало все порывы. Отлучившись, я мог пропустить приглашение на аудиенцию с будущим Лордом демонов и опять поставить под удар возрождение клана Лунных волков. На весах будущее королевства оборотней и призрачная надежда найти свою Ариэль. Тяжелый выбор.

Громкая музыка, гомон гуляющей толпы, резкий женский смех били по натянутым нитям нервов. Перемещение гостей шло по периметру пустоши, и никакой шатер не смог бы спрятать от раздражающего шума. В нарядной толпе не хватало воздуха, хотелось бежать туда, где поют свою магическую песню ручей и вольный ветер. «Ах, как любил я свою Ариэль!» — крутилось в голове, и я словно сомнамбула двинулся к ручью, все больше и больше удаляясь от сторожевого форта. Ветер подгонял, толкая в спину, и я соглашался с ним: у ручья лучше. Я сдернул с лица маску и вдохнул полной грудью.

Правильно говорят: вода успокаивает.

За спиной послышались торопливые шаги, но еще до того ветер принес запах демона, поэтому я спокойно развернулся к спешащему ко мне. Цвета его одежды подсказали, что он из рода демона кошмара.

— Ваше Величество, Лорд Барбас просил передать Вам письмо, — демон поклонился и протянул свиток.

Я бегло прочел несколько нужных строк, пропустив витиеватое приветствие, положенное при обращении к знатным особам. Демоны тщательно следят за соблюдением этикета.

— Передайте мою благодарность лорду Барбасу. Я приду в назначенное время.

Дождавшись, когда посыльный отойдет на значительное расстояние, я бросил маску в ручей, достал амулет Богини, вызвал портал и переместился в замок Лунных волков. У меня есть время до встречи с Баром, и я не хотел терять ни минуты.

Замок Лунных Волков.

— Маришка! — крикнул я, оказавшись в темном холле. — Помоги собрать вещи. И не задавай лишних вопросов.

Не включая свет, я направился в свою комнату. Мне нужен сейф, где хранятся деньги, принятые в Корр-У и одежда, в которой я не буду выглядеть странно в средневековом мире.

Маришка, не поднимая глаза, укладывала вещи, что я свалил на кровати, в ёмкую сумку. Мы мало разговаривали после той ночи, когда я отверг ее еще раз. Я надеялся, что заботы, связанные с прибытием новых слуг и жителей деревни у замка, отвлекут ее от меня.

Увидев, что я достал мечи и другое холодное оружие, она всхлипнула:

— Опять в чертов Корр-У? Сгинешь ведь.

— Я всего на пару дней.

Одевая плащ с капюшоном, я притянул плачущую Маришку к себе и поцеловал ее в голову. Она еще пуще залилась слезами.

— Я обещаю вернуться.

Уже спускаясь в холл, который теперь ярко горел огнями, я обернулся к ней.

— Готовь комнату. У нас будет гостья.

Маришка застонала, и в меня полетели скрученные в клубок носки, которые я отказался брать с собой. Какие носки в Корр-У?

С тех пор, как я начал себя осознавать, рядом со мной находилась только мама, и жили мы в странном по меркам Шезгарта мире — мире, замкнутом во временной петле. Как мама одна управлялась с маленьким ребенком, откуда брались еда, вещи? Может, ей помогали боги? Над этими вопросами я задумался позже, когда уже взрослым попал в королевство Лунных волков. Можно сказать, взялся из ниоткуда. И только старая знахарка не удивилась, признав во мне сына короля Бограта, почившего в неведомом мире Корр-У под именем Станислав. Она объяснила мое невероятно быстрое взросление тем, что благодаря древней крови, текущей во мне, я мог путешествовать во времени, но кровь матери-тигрицы низвела эту отличительную способность почти до нуля. Стоя перед ликанами, дикий, неуправляемый, иной, я понимал, что мне чужды устои волчьего клана, что то место, где я рос, изменило сознание, отняв способность определять, что верно, а что нет.

Жизнь в стае казалась неправильной, слишком шумной, визгливой и старшинам пришлось приложить немало усилий, чтобы адаптировать меня к жизни среди мне подобных.

Что являлось нормой до того момента, как я попал к оборотням? Уединение. Диалог с единственным существом, постоянно находящимся рядом — мамой. Я не знал, как звучит мужской голос, пока грубые нотки не прорезались у меня. Весь мир вокруг нас не имел четких границ. Закручиваясь в петлю, он менял законы, искажал реальность. Гораздо позже, побывав на Земле, я увидел похожий эффект. Правда, только в кинотеатре.

Представьте себе двоих людей, живущих в ином ритме, где секунда их жизни равняется десятку минут для остальных. Для них проходит день, а мир стареет на год. Он несется мимо этой пары на всех парах, становясь неразличимым, сливаясь в сплошную цветную линию. А пара пьет чай, ест, разговаривает, спит, не замечая окружающего их несоответствия.

А теперь представьте иную картину. Мы живем год, другой, я расту и превращаюсь в юношу, мама незаметно увядает, а мир, окружающий нас застыл. Нет движения ветра, а если и есть, то такое слабое, что мы его не замечаем, капля дождя падает на траву целую вечность и я могу рассмотреть, как на ее зеркальной поверхности отражается мое лицо, как надолго, на годы, застывает причудливый фонтан на месте удара этой капли об воду. Звуки вокруг раскатистые, низкие, кажущиеся сплошным гулом.

Как мы попали во временную петлю, специально ли мама завела нас туда, чтобы увидеть, как я расту, успеть вложить знания, рассказать об отце, о моем значении в том мире, куда я непременно попаду? Я не знаю. Она так и не открыла мне правды, а я не спрашивал, думая, что никогда ничего не изменится. Но час пробил. Она поцеловала меня и вытолкнула в чуждую мне реальность. Я звал ее, боясь сойти с места, зная, что сдвинься хоть на шаг, потеряю точку возврата. Но она не откликнулась.

Только сейчас, будучи взрослым мужчиной, я понял, почему мы жили во временной петле. Мама потеряла смысл жизни после нелепой гибели отца, была несчастна от осознания, что стала заменой другой женщины, которую король любил, и позволил маме надеть на свадьбу ее голубое платье. Если бы не ребенок, Фиона ни на минуту не задержалась бы в том мире, где стала ненужной, лишней, нелюбимой. И она не задержалась. Придумала как.

Возможно поэтому, я так трудно осваивал уроки любви. Перед глазами не было примера правильных отношений, я не видел, как может мужчина прикасаться к женщине, смотреть с нежностью в ее глаза, называть своей. Я не знал, что женщину нужно завоевывать, мне казалось правильным ломать ее под себя, как когда-то отец сломал прекрасную Фиону, а потом бросил в чужом мире.

Теперь, когда я получил смертельный урок, я, наконец, вытеснил искаженное петлей времени сознание.

Осталась ли моя мать в петле времени, переместилась в другой мир или междумирье, или вовсе закончила свое существование, мне не ведомо. Когда я думал о ней, представлял, что она обрела счастье, начав новую жизнь, пусть без меня. Она выполнила предназначение матери, уложив более чем двадцатилетний отрезок времени в одно мгновение.

Чудо? — спросите вы. Я отвечу — да.

Наши миры чудесны. И я собираюсь свершить еще одно чудо: найти Ариэль и показать ей, что могу быть нежным. Знаю, будет трудно. Но в этот раз, я собираюсь ломать себя, а не хрупкую фейри.

Глава 4. Средневековый мир Корр-У. Каменный Монастырь

Корр-У встретил дождями. А что еще ожидать от края, где всё пропитано водой?

Перемещаясь через портал, я задумал, что самым безопасным местом моего появления будет кладбище Каменного монастыря. Я не боялся напугать братьев, с которыми съел ни один ломоть хлеба и выпил ни один кувшин вина. Я выбрал уединенное место, чтобы не напороться на вилы или меч, которыми мастерски владеют монахи с белёными лицами.

Втянув воздух, пахнущий мокрым лесом, дымом, пробивающимся из трубы трапезной, и другими до боли знакомыми запахами, я шагнул в сторону задней калитки, спрятанной в толще каменной стены, окружающей монашескую обитель по периметру. Просунув руку в неприметную щель, я нажал на металлический стержень и калитка беззвучно открылась. Затворив ее за собой, я осмотрел двор, колодец, на бревенчатом срубе которого стояло новое ведро, поблескивающее чистым боком, услышал тихие голоса братьев. Слух выхватил несколько брошенных фраз о погоде, стук ложек о деревянные миски, скрип скамеек. Попасть в мир, который считал родным, находясь в беспамятстве, всё равно, что вернуться в домой. Последние шаги до приоткрытой двери трапезной я сделал бегом. Не мог сдержать порыв, как можно быстрее увидеть лица своих друзей.

Лица друзей вытянулись. Стих стук ложек, кто-то икнул.

Первым в себя пришел старый Гвинар. Он поднялся, опрокинув скамью, и протянул ко мне руки. Как блудный сын, скитавшийся веками по чужим землям и, наконец, вернувшийся в родной дом, я, бросив суму и оружие на пороге, кинулся в его объятия. Мужские, крепкие, пахнущие брагой и горьким луком.

— Зандр вернулся!

Меня хлопали по плечу, взбивали и без того торчащие дыбом волосы дружеским подзатыльником, трясли руки, даже целовал по отечески в лоб. Настоятель Гийом с упреком хлопнул меня по щеке.

— Где пропадал? Мы уж тебя похоронили.

— Колодезную ведьму от вас уводил, — я решил признаться. До поздней ночи я рассказывал братьям о том, как Лакрима насылала на меня мучительные сны, о нашем с ней уговоре, о моих превращениях и возвратившейся памяти. Обо всём, кроме возвращения в Шезгарт. Им лучше не знать, откуда я.

— А теперь, как себя вспомнил, со зверями своими справляешься? Не набросишься, обернувшись, на нас, не сломаешь, как когда-то брата Юлиуса? — брат Бартоломео искал глазами на моей шее медальон, который когда-то запер во мне зверя.

Я вытащил оба кругляша и потряс ими у него под носом.

— Не в медальонах дело, — вздохнул я, засовывая их за ворот. — В памяти. Без памяти не знал, как удержать в себе зверя. Не надо меня бояться. А за Юлиуса мне стыдно. Жаль, совсем молодой был. Простите меня, братья.

Монахи загалдели в один голос, но я понял, зла на меня не держат. Гийом прервал наш долгий разговор, рассудив, что его можно продолжить утром, а теперь пора бы всем разойтись. У братьев был тяжелый день: вылавливали ведьму, что повадилась молодых парней в болото уводить. Жители окрестных деревень воем выли от ее коварства.

— Насовсем вернулся или как? — Бартоломео поднял с пола суму и потащил ее в мою келью. Собрав оружие, я двинулся следом.

— Или как, — эхом повторил я.

— Мы думали, тебя волки загрызли, — монах открыл дверь тяжелым ключом. В келье пахло травами, в свете свечи тускло поблескивали склянки. — Тяжко нам без тебя, такого умельца как ты трудно найти. Остался бы, а?

— Не могу. Мои родные в плену, их вызволить надо.

— Опять, значит, на столицу пойдешь?

— Откуда знаешь, что я в столицу шел?

— Так настоятель Гийом туда брата Гонзало посылал. Он тихо разузнал, что король неведомо откуда тысячи семейств перевез, и они заняли всю столицу, вытеснив прежних жителей. Поговаривают, что они все оборотни. А еще говорят, что мутно у них. Злые все, чуть-что драки, волнения. Столица стала на тлеющий костер похожа. Только брось палку, опять огнем зайдется. А ты кто для них?

— Я, скорее всего, и есть та самая палка.

— Ой, брат, не зря тогда на твой отряд напали. Ждали тебя. Не к бою готовились, а наверняка убить.

— Я никогда не спрашивал, что стало с моим отрядом?

— Порубили всех. Мы их там же и похоронили.

— А девушка? — Алекзандр затаил дыхание.

— Эта та, что на одной стреле с тобой висела? Эльфийка?

— Она фейри.

— Она последняя оставалась, кого в общую могилу положить собирались. Молодой Юлиус никак не решался, время тянул. Не мог поверить, что такая красота в земле гнить будет. Он в твой плащ ее завернуть хотел, чтобы лицо ее в грязи не испачкалось, когда засыпать будем. Потянулся рукой, чтобы глаза закрыть, а она моргнула. И опять словно мертвая. Мы не поверили, говорим, что ему, должно быть, показалось, а он упорствует. А тут ты помирать решил, дышал через раз. Мы ушли, а Юлиус с эльфийкой к колдунье отправился. Погрузил на лошадь и пошел через болото. Не тащить же женщину в мужской монастырь. Он сказывал, что ведьма сомневалась, выживет ли девка.

— Где живет колдунья?

— Я и имя-то не спрашивал. У нас почитай в каждой деревне колдунья живет. Пока худое не сделает, ее деревенские терпят. Завтра у братьев поспрашиваем. Юлиус с Гонзало дружил, глядишь, что вспомнит.

Я не мог уснуть. Ариэль где-то рядом! Если бы мог, сейчас бы разбудил Гонзало. Но помня, какие измученные братья приходят после боевого похода, устыдился своей торопливости. Нужно ждать рассвета.

Промаявшись, я все-таки забылся тревожным сном.

Проснувшись утром и увидев балочный потолок, по которому ползли тени, отбрасываемые гнущимися от ветра деревьями, на мгновение решил, что мое путешествие в Шезгарт — причудливый сон, а я по-прежнему монах. Зашуршала от поворота головы подушка, набитая соломой, по ноге прошелся стылым дыханием сквозняк. Каменные полы обожгли ступни холодом. Все ощущения были привычны, и душа заныла от того, что скоро я покину ставший родным монастырь и пойду навстречу судьбе. На мгновение мне захотелось остаться за каменными стенами, отрешиться от того, что ждет меня вне обители.

Гонзало я нашел у колодца. Он крутил ручку ворота, и цепь ровными кольцами наматывалась на деревянный вал. Показавшееся из темноты ведро влажно блестело, вода искрилась чистотой.

— Ты так и не попробовал нашу водицу, — сказал монах, переливая ее в глиняный кувшин. — Это не речная, которую отстаивали сутками, чтобы не нахлебаться тины.

— Брат, — я схватился за другую ручку пузатого кувшина, помогая Гонзало донести его до трапезной, — Ты не знаешь, куда отвез Юлиус девушку, что была пробита стрелой вместе со мной?

— Эльфийка, что ли?

— Фейри. Она фейри. И зовут ее Ариэль.

— Красивое имя, — похвалил Гонзало, большим черпаком помешав кашу, в которую только что добавил воды. — Юлиус говорил, что пробирался через болото, а когда в монастырь возвращался, ему пришлось сделать крюк. Ночью через болото не пройти. Или темень такая стоит, хоть глаз выколи, или мавки огни разжигают, путников в топь заманивая.

— Я никогда не слышал о мавках.

— То то и оно. Если бы Юлиус не упомянул о них, в жизни бы не догадался, о каком болоте он говорил. А так, в наших краях только одно болото носит название Мавкино счастье.

— Странное название.

— Не, не странное. Очень даже подходящее. Кто утопнет в нем, счастье мавкам доставит, они потом долго на поверхности не появляются. А коли засветилось болото огнями, считай, мавки заскучали. Юлиус потому кругаля дал, что на болоте к ночи светло как днем сделалось. И испытал он большое искушение через топь домой вернуться. Он даже смех женский слышал. Если бы не девственником оказался, точно не утерпел бы, до того голоса чистые и приятные у этих тварей болотных оказались.

— Значит, ведьма за Мавкиным болотом живет?

— Выходит, что так. Только ее никто из наших не видел. Слышали, что знахарством занимается. У Юлиуса выбора не оказалось: или к ней идти, или девку хоронить. Вот он и рискнул.

Гонзало не упрекал за то, что я Юлиуса убил, обернувшись в зверя, но мне самому стало тошно. Благодаря юному монаху, Ариэль жива, а я вот как его отблагодарил.

— Не знаю, вернусь ли к вам, но в сердце моем вы останетесь навсегда, — я сидел на том самом коне, с которого упал пробитый одной стрелой с Ариэль. Ворк и еще несколько лошадей моих сотоварищей прижилось в Каменном монастыре.

— Ты бы повременил, к самой ночи у Мавкиного болота окажешься. А ну как они огни разожгут. Сгинешь, и косточек твоих никто не найдет, — Бартоломео придерживал коня за узду. — Может, не выжила твоя эльфийка, а ты зря голову сложишь.

— Нет, раз ее сестра сказала, что не чувствует ее ни среди живых, ни среди мертвых, значит спряталась хорошо. Я должен отыскать ее след. Думаю, ведьма ей помогла. Вот с нее допрос и начну.

Глава 5. Средневековый мир Корр-У. Болото Мавкино счастье

Застоявшийся конь несся по лесной тропе без понукания. Я только успевал пригибаться, чтобы ветви не хлестали по лицу или вовсе не сбили с коня.

К вечеру я добрался до места, где мой отряд напоролся на засаду. Спрыгнув с Ворка, я огляделся и заметил поросший травой холм, на котором монахи с помощью камней выложили могильный знак-оберег, чтобы дикие звери не нарушили покой спящих вечным сном. И я мог здесь лежать, придавленный тяжелым валуном, если бы на меня не надела медальон Праха Ариэль.

Как и говорили монахи, до болота со странным названием Мавкино счастье я добрался к ночи. И горело оно яркими огнями, словно на нем проходило торжество, сродни тому, что так любили устраивать жители Шезгарта.

Я улыбнулся, вспомнив опасения монахов. Мне пришлось бы до утра сидеть у края болота, если бы оно тонуло в темноте. Я молился, чтобы мавки вышли на охоту. Я сам хищник. Посмотрим, кто кого.

Конь стриг ушами и косил лиловым глазом, глядя, как я раздеваюсь. Ничего не должно мешать при продвижении через болото. Одежда — это то, из-за чего погибают. За нее цепляются руки тварей, когда тащат на дно. Одежда быстро набрякнет от жижи, помогая нечисти справиться с несчастным путником. Я не тот бедолага, что развлечет мавок. Я выйду на болото в первозданном виде. И буду готов к любому развитию событий.

Конечно, можно дождаться утра и проскочить топкое место, но меня подпирало время. До встречи с Баром — будущим Лордом всех демонов осталось менее суток. Вторая причина моей кажущейся бесшабашности — я никогда не упускаю возможности. А сейчас передо мной целое болото возможностей.

Существует одно правило лидера — никогда не размениваться по мелочам, не решать вопросы с «шестерками», не отвлекаться на пустое. Войдя в болото, образно выражаясь, я встречу солдат, которые попытаются уничтожить врага. Но враг силен. И сам начнет уничтожать. Не щадя, не жалея. Это мой сигнал наверх. И ко мне выйдет глава мавок. Чтобы сразиться или капитулировать и принять мои условия.

Поэтому я молился, чтобы мавки разожгли свои огни на болоте. Мне нужен их лидер.

Сложив одежду в суму, я снял медальоны и амулет Богини. За них тоже могут схватиться жадные руки мавок, поэтому я оставлю их вместе с кошелем с деньгами. Шорох травы за спиной подсказал, что волки, следующие за мной от поляны, где погребены мои воины, уже собрались. Их вожак принял меня как сильнейшего еще тогда, когда я жил в монастыре и не мог выпускать своих зверей на волю. Но запах безошибочно подсказывал лесным жителям, с кем они имеют дело. Волки — мой тыл. Они будут держать оборону на этой стороне болота, не позволяя приблизиться врагу к моему коню и ко мне со спины.

Я обернулся на волков, полукружием усевшихся на поляне, и кивнул их седому вожаку. Он задрал голову вверх и завыл. Через мгновение завыла вся стая.

Я похлопал коня по шее, успокаивая.

— Друзья, — шепнул я ему в теплое ухо. Он переступил с ноги на ногу и низко опустил голову, прося ласки. Я провел ладонью от трепещущих ноздрей выше, туда, где на лбу коня стояла метка принадлежности клану Лунных волков. — Я скоро вернусь, Ворк.

Конь несколько раз мотнул головой и громко фыркнул. Вой волков стих.

Чавкающая жижа неохотно отпускала мои ступни. Огни позволяли уверенно двигаться вперед. У одной из кочек я различил голову мавки, погруженную по самые глаза в воду. Она с интересом рассматривала свою жертву. Когда нога опустилась на кочку рядом с ней, из мути юркнула тонкая рука и уцепилась за щиколотку.

— Здравствуй, красавица, — проговорил я и взмахом ноги вытянул мавку на поверхность. От неожиданности, она расцепила пальцы и, взвизгнув, отлетела в сторону.

— А где же твоя чарующая песня? — я наклонился над ней и, ухватив за длинные волосы, намотал их на кулак. Ей пришлось подниматься, она не могла уйти под воду. Тряхнув ее как следует, я прошипел. — Пой!

Она неуверенно начала выводить мелодию. Услышав сигнал, что путник попал в болото, ее песню подхватили, и вскоре десятки нежнейших голосов тянули одурманивающий напев.

У моих ног пошла кругами черная вода и вскоре рядом стояла дева необыкновенной красоты. Я выпустил напуганную мавку, которая тут же скрылась в болоте. Больше от меня никто не уйдет.

Дева потянула ко мне руки, обвила ими шею, и прижалась в поцелуе. Сладком, дурманящем, возбуждающем. Я ответил. Звук томного стона пронесся над поверхностью дрожащей воды.

— Аххх! — хором подхватили мавки, прервав свою песню.

Пока я отдавался сладости поцелуя, болотная жижа уже лизала мои колени. Одной рукой я прижал нагое тело прелестницы к себе, другой погладил ее мокрое бедро. И опять стон желания повторили эхом чарующие голоса.

Принимая ласку любовника, мавка не сразу поняла, что происходит. А когда поняла, дернулась, пытаясь освободиться из ставшими железными объятий, но уже мои губы завладели ее ртом, не позволяя произнести ни звука. В это время острый коготь моего зверя вспарывал ее нежный живот. Несколько конвульсий и тело мертвой мавки поглотило всеядное болото.

Несколько шагов и еще одна красавица цеплялась за мои ноги. Я протянул ей руку, помогая выбраться из воды.

— Аххх, — понеслось по болоту, вторя сладкому стону мавки, что задыхалась от моего поцелуя. И ее тело вскоре приняла черная вода.

Сладки поцелуи мавок, очень сладки. Но они последнее, что помнят чаровницы, подарившие мне наслаждение, перед тем, как их кровь смешалась с водами болота.

Сколько их было? Десяток? Два? А поцелуи становились все искуснее, все нежнее. Те, первые мавки, были юны и неопытны, по сравнению с мастерицами, что сейчас пытались утащить меня на дно. Сколько еще дев мне придется целовать, прежде чем до их главы дойдет вкус крови, растворившейся в болоте? Последнюю мавку — взрослую, зрелую, я держал на весу на когте, впившемся в ее подбородок. По шее стекали капли зеленой крови, она хрипела, хваталась руками, пытаясь соскочить с крючка.

Я никогда не скрывал, что я зверь. Зверь, сражающийся за свою жизнь, беспощаден.

Сияние в центре болота усилилось и вскоре из воды на поверхность вышла та, которую я ждал.

— Я получила твой сигнал, — певуче проговорила она в тишине. — Что ты хочешь?

Последнее тело с хлюпаньем ушло под воду. Тончайшая ряска быстро затянула поверхность, не оставив и следа от недавней трагедии.

— Власти.

— Надо мной?

— И над тобой. Иначе я поселюсь здесь и начну уничтожать одну мавку за другой. Переименуем болото в Мавкино несчастье?

Немного помолчав, оценив когти зверя, что на ее глазах превратились в обыкновенную мужскую руку, встретившись с моим твердым взглядом, царица мавок медленно опустилась передо мной на колени.

— Я признаю Вашу власть, милорд, — прошептала она, склонив голову.

— Я принимаю твое подчинение. Ничего не буду менять в привычном тебе мире. Одно условие — я зову, ты являешься.

Мне нужен был союз с мавками в борьбе за трон Корр-У. Любая армия поляжет в болотах, стоит ей зайти в топкий край.

— Подчиняюсь.

— Скрепим наш союз.

— Поцелуем?

— Кровью.

Мой конь спокойно прошел по болоту на другой берег. Там бил ручей, в котором я смыл с тела грязь и кровь мавок. Во рту стоял вкус горечи, который не заглушала ни вода, ни вино, что монахи дали с собой в дорогу. Поцелуй мавок сладок, пока ты находишься под их чарами.

Одевшись, я один за другим застегнул на шее медальоны Жизни и Праха, амулет перехода из мир в мир, подаренный моей матери Богиней победы. Теперь к ним прибавился скрепляющий наш союз амулет царицы мавок.

Поправляя седло, я услышал шорох за одним из растущих на поляне деревьев. Одним прыжком преодолев расстояние, я прижал к стволу раскидистой ивы сопротивляющуюся фигуру в черном плаще. Медленно я стянул с нее капюшон и застыл, забыв отпустить свою жертву, которую держал за горло.

— Ариэль?

Придя в себя после кратковременного замешательства, я подхватил потерявшую сознание девушку. Почему она одна бродит по ночному лесу, и где ведьма, которой Юлиус оставил раненную фейри? Поразмыслив, решил, что цель пребывания на Корр-У достигнута. Зачем разбираться с ведьмой, если живая Ариэль в моих руках?

С болота доносились стоны и плач мавок. Сегодня не их день.

С трудом забравшись на коня, я посадил обмякшую фейри перед собой, уложил ее голову на плечо, обнял одной рукой и, вызвав портал, не спеша проехал через сияющую арку.

Место назначения — Шезгарт, замок Лунных волков.

Я не стремился сразу попасть на Пустошь. Сначала нужно привести Ариэль в чувство и понять, что с ней произошло с того момента, как стрела с зеленым оперением пронзила наши тела. Надеюсь, княгиня Илис не сильно рассердится, если узнает о сестре чуть позже. Моих познаний в химии и врачевании достаточно, чтобы самому оказать помощь Ариэль.

Но не только стремление привести в чувство девушку толкало меня в родовой замок. Я не мог предвидеть, как поведет себя Ариэль, Илис и их народ. Я, как старый скряга, хотел единолично владеть долгожданным сокровищем. Хоть какое-то время. Хоть одну ночь.

Как когда-то, желание находиться рядом с Ариэль брало власть над здравым смыслом. Каждая клеточка моего тела кричала: «Закрыть, не отпускать, спрятать». Еще поэтому мой путь лежал в волчье логово. Но смогу ли я сопротивляться своим желаниям или опять начну мучительную битву, стараясь сломать Ариэль и заставить её подчиниться?

Помнит ли Ариэль, что я творил с ней, захочет ли остаться со мной или потребует вернуть ее домой к сестре, навсегда запретив приближаться? Я виноват. Я знаю.

Во мне жила крохотная надежда, что мы оба изменились и начнем свою историю заново. Колдовской мир Корр-У и все те несчастья, забытье, через которые нам пришлось пройти, должны наложить отпечаток на наши личности, стереть ту неправильную матрицу, что привела нас к краю и потере нескольких лет жизни.

Глава 6. Шезгарт. Замок Лунных волков

В Шезгарте тоже стояла ночь. Портал вывел к реке, где у лодки сидела Маришка. Увидев меня, она быстро поднялась и кинулась к коню, выхватывая поводья.

— Придержи, — сказал я и спустился с Ворка, поймав Ариэль на руки. Ветер трепал ее светлые волосы, при свете луны она казалась бледной и бездыханной.

Со своей драгоценной ношей я прошел к лодке, которая качнулась под тяжестью пассажиров. Холодные брызги воды, слетающие с весел, немного остудили горячую голову, и в замок я входил с пониманием того, что нельзя держать вольную птицу в клетке. Мне придется смириться и довериться Ариэль.

Маришка молча спешила впереди. Она быстро разобрала постель и, когда я уложил Ариэль, пыталась отодвинуть меня, чтобы снять с девушки плащ.

— Не надо. Я сам. Спасибо, Маришка. Я позову тебя, когда будешь нужна.

Женщина поджала губы и покинула комнату.

Я расстегнул пуговицы на платье Ариэль, поправил подушку и, достав пузырек с настойкой трав из Корр-У, капнул три капли на ее губы. Резко пахнущая жидкость моментально впиталась. Лицо девушки порозовело, и она погрузилась в сон, из которого легко выйдет, как только действие настойки закончится.

Я сел на край кровати и принялся ждать, отмечая, что раньше обязательно бы раздел ее, не интересуясь, нравится ли ей это. Я не воспользовался ее беспомощностью и не стал целовать, как бы мне ни хотелось. Я просто сидел и смотрел на нее. А внутри у меня все закручивалось в узел от желания обладать прекрасной фейри.

Ариэль открыла глаза. Сначала они ничего не выражали, потом в них появилось недоумение, удивление с капелькой страха.

Она резко села, оглянулась на темное окно, но мгновение спустя ее рука потянулась к моему лицу. Так дети тянутся к огню, думая, что он живой и добрый. Но получив ожог, навсегда запоминают, что с огнем лучше не связываться.

Ариэль забыла уроки и опять, словно ночной мотылек, летящий на губящий живое свет, доверилась своим чувствам. Она забыла.

— Кто ты?

Она забыла…

Колдунья опаивала ее зельем забвения или причина в другом, но Ариэль меня забыла.

Хотел ли я, чтобы она не вспоминала те ночи, полные её мучения и моей агонии?

Да.

Нет.

Сейчас я мог стать для нее новым, начать жизнь с нулевой точки, сделать всё правильно, без спешки, без надрыва. Но тогда она никогда не вспомнит, что я натворил…

— Я твой муж.

Широко распахнутые глаза. Неверие.

Не стал скрывать. Чтобы Ариэль мне поверила, нужна правда. Пусть не вся…

— Я выкрал тебя более двух лет назад, когда ты отправилась на конную прогулку. Догнал, сдернул с коня, перекинул через спину своего Ворка, и тут же перенесся в Корр-У. Там нас ждали. Бракосочетание проходило по законам королевства Лунных волков. Ты не ответила ни «да», ни «нет». Ты не могла. Твой рот был завязан, а я потирал окровавленную руку, куда ты меня укусила.

Я не спускал с Ариэль глаз. Специально говорил отстранено, монотонным бесцветным голосом. Прибавь я немного чувства, и она перестала бы слушать. Страх заставил бы ее искать выход.

— На Корр-У я перенес тебя, преследуя две цели. Первая, оттуда невозможно сбежать, вторая, я собирался выполнить твое желание стать королевой Корр-У. Предательство одного из оборотней стоило нам двух лет забвения и потери королевства Лунных волков в Шезгарте. Я считал тебя погибшей. Если бы не твоя сестра, так бы и оплакивал не то жену, не то невесту. Мы не успели консуммировать наш брак.

Ариэль молчала.

— Ты что-нибудь помнишь о нас?

— Нет.

— О себе? О сестре?

— Я всю жизнь жила в лесу с бабушкой. Она колдунья и посылала меня собирать на болото травы. Когда поют мавки, магические растения набирают силу. Я тоже ведьма. Наверное…

— Нет, ты фейри. Я возвращаю тебе твой медальон Праха. Я уверен, он поможет вернуть воспоминания. Пусть не все, но ты хотя бы будешь знать свои корни.

Я снял с шеи оба медальона и передал ей.

— Второй медальон Жизни принадлежит твоей сестре княгине Илис Мореллет Лэнвэ. Отдашь ей его сама и расскажешь обо мне, как о похитителе, достойном смерти или как о муже, достойном любви.

Я поднялся. Ариэль отпрянула от меня.

— Сейчас я выйду. Дверь закрывать не стану. Тебе решать, что с нами произойдет дальше. Если ты покинешь комнату одетая, я тебя отпущу. Если останешься в комнате — разделишь со мной ложе и признаешь мужем. Я подожду сколько нужно.

Я специально не стал ей говорить о том проблеске надежды перед нападением врагов. Тогда, одев на меня свой медальон, Ариэль подарила нежный, чувственный, обещающий поцелуй. Если бы не стрела с зеленым оперением, все сложилось бы иначе…

Я ждал. Ходил из угла в угол. Оглядывался на дверь. Вспомнит? Не вспомнит? Мне бы увидеть ее глаза.

Ариэль замерла в проеме двери. Ее тонкие пальцы коснулись витой цепочки медальона.

В голове мелькнуло: «Неужели опять накинет медальон Праха на меня, чтобы мои звери заснули?»

Нет, убрала руку. Решившись, произнесла:

— Я готова остаться с тобой, но лишь тогда, когда ты убедишь меня, что и зверь умеет любить.

Я выдохнул. Набрал полные легкие воздуха и шумно выдохнул. Ариэль готова остаться со мной, это главное.

Я мог бы поднять ее на руки и отнести в кровать. Я мог бы медленно раздеть ее и насладиться телом, что не будет противоречить ее условию. В любой момент я мог бы ответить: смотри, я стараюсь убедить тебя, что умею любить. И я мог бы убеждать ее снова и снова. Мог бы, но не стал. Простые пути не для меня.

— Хорошо, начнем все с начала. То, что ты являешься моей женой — не изменить, поэтому где бы мы не появлялись, ты будешь вести себя, как моя жена. Я дам тебе время привыкнуть к своему статусу, но не жди, что я буду валяться у тебя в ногах, выпрашивая ласку или поцелуй. Я зверь, отвечающий на ласку лаской. Если ты хочешь увидеть любящего зверя, научись любить его любым.

Я прошел в спальню и расстегнул рубашку. Ариэль так и стояла у порога.

— До утра осталось не так много. Предлагаю отдохнуть. Завтра нас ждет поездка в город. А когда мы завершим поход по магазинам и модным салонам, чтобы ты смогла выбрать наряды по душе, мы направимся в демтеррию. Там у меня назначена встреча с Лордом демонов и моя жена должна выглядеть королевой.

Раздевшись донага (зачем изменять своим привычкам), я занял свою половину кровати, великодушно оставив свободной ту часть, что ближе к ванной комнате. Я не стал ждать, какое решение примет Ариэль. Положив голову на подушку, я тут же уснул. Мавки и волнения дня (и части ночи, чего уж там скрывать) окончательно лишили меня сил.

Все завтра. Сегодня я не опасен. Сегодня я часть интерьера, мебель, к которой можно прижаться. Желательно, нагим телом.

Я проснулся внезапно. Солнце только-только начало разгонять тьму, и времени для сна было еще предостаточно. Что же потревожило меня? Чуткий слух уловил шум льющейся воды, но не он стал причиной моего пробуждения. Запах. Я пах Ариэль.

Не успев обдумать, когда успел прижаться к ней, отвлекся на открывающуюся дверь. В комнату вошла фейри, завернутая в полотенце. Острые плечи, острые коленки. Ведьма явно держала девочку впроголодь. Я помню, каким плавным был абрис фигуры Ариэль, в котором теперь появились острые углы.

— Расскажи мне, что это за встреча. Думаю, что наши с тобой проблемы не должны стать достоянием окружающих, поэтому мне хотелось бы знать, как вести себя на публике, чтобы не доставить тебе лишних сложностей. Но до того, как мы отправимся за покупками, я бы предпочла позавтракать, потому что ужасно голодна.

Я не желал выкладывать ей суть нашей встречи с Лордом демонов. Мое стремление вернуться в Корр-У, чтобы начать там войну, могло напугать Ариэль, поэтому я отделался общими словами:

— Я хочу представить тебя как королеву Лунных волков. Об остальном не переживай, я всё продумал. Ничего особенного не потребуется. Стоит появиться на публике и твои навыки житья в княжестве фейри вернуться.

Я разглядел, что под ее глазами появились тени. Наверное, совсем не спала.

— Для завтрака еще рано, прислуга спит. Полежи немного рядом со мной, — я похлопал ладонью по простыне.

Ариэль с сомнением посмотрела на руку. На это и был расчет: ей придется скинуть полотенце. Но фейри двинулась к шкафу и вытащила оттуда одну из моих рубашек.

Вздохнув, я понял, что опять обломался. Она ловко напялила рубаху, а потом скинула на пол полотенце. Хорошо, хоть не застегнулась под самое горло.

Осторожно опустившись рядом, она натянула покрывало до самого носа, отгородившись им от меня.

Я хмыкнул. Ариэль забыла, что я видел ее всякой, и знаю наперечет все ее родинки.

Я специально не шевелился. Вскоре ее дыхание выровнялось. Усталость взяла свое и Ариэль заснула. Пусть поспит, у нее есть пара часов.

Мне было спокойно. Не помню, когда в последний раз царило такое умиротворение в душе. Тихое дыхание рядом, тепло женского тела, неизвестно как оказавшееся в моих объятиях, и запах…

Ариэль пахнет так, что мне сносит крышу, но я сдерживаю своего зверя, готового наброситься на женщину, что спит, доверчиво прижавшись ко мне спиной.

Я перестал дышать. Голова Ариэль лежала на моей руке. Жилка, бьющаяся на ее шее, приковывала взгляд, звала, манила. Мне до боли захотелось поцеловать ее.

И я не сдержался. Сначала поцеловал шею, потом ушко. И замер. Дыхание Ариэль не изменилось.

Свободная рука, обнимающая ее за талию, притянула Ариэль ближе. Она вздохнула, немного поерзала, прижавшись так близко, что мое тело тут же отреагировало.

Мне нужно в душ.

Осторожно вытянул свою руку из-под ее головы и отодвинулся к краю. Ариэль, не просыпаясь, перевернулась на другой бок, и теперь я мог наблюдать ее грудь в вырезе рубашки.

Надо запомнить и вечером порезать все рубашки на лоскуты.

Я долго стоял под ледяным душем.

Накинув халат, прошел на кухню, где Маришка и две ее помощницы суетились у плиты.

— Завтрак подашь в белую гостиную, — сказал я волчице. Она прятала глаза, по ее загорелому лицу шли пятна. Маришка злилась. Вон, как стиснула зубы. — Выйдешь с таким лицом к королеве, можешь убираться. Только слово, что может нарушить ее покой, и я тебя убью.

Я увидел ужас на лицах новых служанок. Встретившись со мной взглядом, обе согнулись в почтительном поклоне. Маришка оскалилась, но глаза так и не подняла.

Надо бы подобрать управляющего, желательно из белых тигров, чтобы привел замок и слуг в порядок.

Вернулся в комнату и встал над кроватью, не в силах оторваться от созерцания спящей фейри.

Еще раз напомнил себе изрезать все рубашки на лоскуты. Даже если они мои.

Открыв шкаф, выбрал удобную одежду для поездки в город. Поискал глазами платье Ариэль. Моя жена не должна выглядеть как крестьянка. Придется отказаться от конной поездки. Воспользуюсь порталом и сразу перенесу ее в салон Стэнии. Пусть вампирша подберет одежду на все случаи жизни. Придется потерять еще один день, но оно стоит того, чтобы королева Лунных волков предстала на Пустоши во всем блеске.

Уже одетый, я опустился перед кроватью на колени и замер, ожидая, когда Ариэль проснется.

Брюки опять стали тесными, когда я не удержался и провел подушечками пальцев по четко очерченной скуле, по тонкой шее спустился вниз до ложбинки между грудями. Ладонью через ткань почувствовал упругий сосок. Как бы я хотел сжать его губами!

Подняв глаза столкнулся с взглядом проснувшейся Ариэль. Она, узнав меня, напряглась.

Я поднялся и, бросив на кровать один из моих халатов, произнес:

— Нас ждет завтрак. Сейчас я пришлю служанку, она расчешет тебя и отведет к малую гостиную.

Я допивал кофе, когда появилась Ариэль. Она была в халате и босиком. Все ее вещи я приказал выбросить.

— Как спалось? — поинтересовался я.

Пока она отвечала, перед ней поставили несколько блюд на выбор, но Ариэль почти не ела, краснея под моим заинтересованным взглядом.

Большой халат не оставил и кусочка голого тела, но мое воображение живо дорисовало то, что скрывалось под ним. Ариэль потянулась к бокалу с водой и пола халата съехала с колена. Я еле сдержался, чтобы не погладить его. Знал, стоит мне начать, и рука проникнет выше. Ну, а потом, все тарелки окажутся на полу, потому как основным блюдом станет Ариэль, которую я разложу на столе.

Черт, мне опять надо бы сходить в душ…

Когда Ариэль промокнула рот салфеткой, я спросил:

— Готова?

Получив утвердительный кивок, протянул ей руку, активировал амулет Богини Победы, и через мгновение мы стояли в центре ковра, расстеленного в салоне Стэнии. Ариэль от испуга прижалась ко мне, и я, воспользовавшись этим, погладил рукой ее тугие ягодицы. Просто не мог себе отказать.

— Ваше Величество, — хозяйка салона появилась из-за портьеры, разделяющей гостевую часть комнаты от той, где на манекенах представлены женские платья. Она присела в грациозном поклоне и хотела рассыпаться в витиеватых приветствиях, но я нетерпеливо прервал ее.

— Мне нужны лучшие наряды для моей королевы.

Вытащив из кармана брюк мешочек с драгоценностями, протянул его Стэнии, которая замерла на мгновение, оценивая Ариэль. Опомнившись, повторила поклон перед королевой Лунных волков.

— Ваше Величество не говорили, что женаты, — с улыбкой произнесла она. — Поздравляю.

Через минуту в комнате стало многолюдно. Раздвинулись портьеры, делая помещение просторным, и перед нами один за другим начали представлять наряды необыкновенной красоты.

— Только достойное королевы, — произнесла вампирша с гордостью, поводя рукой в сторону действительно королевских нарядов.

Одна из девушек присела перед Ариэль и сняла мерку с ноги.

— К вечеру к каждому наряду будет готова своя пара обуви, — пояснила Стэния. — Есть ли какие особые пожелания?

Я оставил Ариэль в салоне, а сам отправился в банк, где в моей ячейке хранились фамильные драгоценности матери и ее с отцом обручальные кольца.

Вернувшись, я подхватил уже одетую не в халат Ариэль и переместился в замок Лунных волков, где нас ждал обед. Ее наряды привезут только к вечеру, и у нас есть возможность побыть наедине перед тем, как мы отправимся на Пустошь.

Куда направилась Ариэль, я не сразу понял. Насторожился, думая, что ей не понравилась или непривычна наша еда. Краем глаза я наблюдал за ней, отмечая, что фейри грациозна и любое ее движение вызывает отголосок, если не в моей душе, то в теле точно. Но то, что произошло дальше, я никак не ожидал: она лизнула мою скулу и произнесла:

— Забыла сказать тебе спасибо… за все подарки.

И все. Мне сорвало крышу. К зверю нельзя подкрадываться незаметно или делать то, чего он не предвидит. Неожиданное прикосновение, возбуждающий запах, слова, произнесенные так… чувственно отключили во мне мыслящее существо.

Теперь впору удивляться Ариэль. Только что она стояла, слегка наклонившись ко мне, а теперь лежала на совершенно чистом столе.

Посуда, с грохотом рухнувшая на пол, вызвала любопытство дворцовых слуг, которые сбежались посмотреть, что случилось.

Я удовлетворил их любопытство одним диким взглядом, от которого они невольно попятились, и тут же все двери, ведущие в комнату, захлопнулись, отгораживая меня и Ариэль от прочего мира.

Но никакая преграда не смогла бы сейчас отгородить Ариэль от меня. Что там было надето на ней? Не знаю, не запомнил. Всего мгновение, и на фейри не осталось ни одной тряпки. Лоскуты заняли свое место в груде столь же беспощадно уничтоженной посуды.

Обхватив голову Ариэль ладонями, я не давал ей пошевелиться, целуя каждый миллиметр любимого лица, вновь и вновь возвращаясь к губам. Ласковый, неистовый, страстный, нежный, всепоглощающий — такие имена я давал своим поцелуям, ни разу не повторяясь.

Какая же тонкая кожа у нее на шее! Просвечивающие сквозь кожу, ниточки вен уводили мои настойчивые губы к ее плечам. Я метил и шею, и плечи поцелуями, не заботясь о том, что их следы невозможно будет скрыть ни под одним из платьев, что Ариэль наденет на Пустоши.

Я дорвался.

Во мне уживаются две сущности: яростный тигр и расчетливый волк. Только что тигр рвал на Ариэль одежду, ведомый инстинктом обладания самкой, но стоило услышать ее стоны, тут же оскалил зубы волк.

Я поднялся над Ариэль, встал на колени и начал расстегивать свою рубашку. Очень медленно. Глядя Ариэль в глаза. Сначала вытянул запонки и отбросил их в сторону. Они с грохотом покатились по паркету, резанув чувствительный слух. Потом принялся за пуговицы, лениво переходя от одной к другой.

Я не спешил, растягивал наслаждение видом лежащей на столе Ариэль, возбужденной и готовой на всё. Ее ослепительное тело дразнило доступностью. Запах, исходивший от моей женщины, кружил голову и затуманивал разум. Но я не стал брать то, что предлагали раздвинутые бедра.

Я слез со стола и бросил Ариэль рубашку, вызвав ее недоумение.

— Одевайся.

Краска залила ее лицо, глаза сверкнули гневом. Она резко выхватила рубашку и, спрыгнув со стола, торопливо укуталась в нее, пряча свое божественное тело. Я протянул руку, чтобы помочь Ариэль застегнуться, но она отшатнулась и попятилась.

— Ты боишься меня, Ариэль? — я сделал шаг в ее сторону. — Или ненавидишь за то, что я отказался взять тебя на столе?

Она продолжала отступать. Тонкие пальцы подрагивали, сминая ткань рубашки, удерживая ее края. Плечи, только что казавшиеся округлыми, женственными, вдруг заострились.

Еще мгновение и Ариэль побежит.

Тогда я точно не совладаю с собой. Инстинкт хищника заставит броситься за ней, и моя женщина лишиться девственности на полу, в том самом месте, где я ее настигну.

— Ты хочешь, чтобы наш первый раз случился на столе? — я повел рукой в сторону того хаоса, что мы с ней устроили.

Она на мгновение отвлеклась, проследив за жестом.

Этого было достаточно, чтобы я прыгнул.

Я подхватил Ариэль и одним движением закинул на плечо. Ее длинные волосы хлестнули меня по спине.

— Демон с ними, со слугами, — крикнул я, распахивая двери, не обращая внимания на сопротивление Ариэль, пытающуюся поправить рубашку и прикрыть свой восхитительный зад. Именно поэтому я хотел, чтобы она оделась. — Пусть все видят, как повезло их хозяину! Я несся по коридору в сторону спальни. Слуги прятались по углам, боясь встретиться со мной.

А я предвкушал, как уложу желанную женщину в постель, зацелую и заласкаю, а потом совершу то, о чем давно мечтал.

Даже завершив очередной любовный раунд, я едва оторвал себя от жены. Во мне скопилось столько энергии, что хотелось перевернуть мир. С тоской посмотрел за окно, где день уступал свои позиции ночи, указывая, что пора перебраться в шатер, ждущий своих хозяев на Пустоши.

— Ариэль, — я поцеловал жену в шею, отодвинув спутавшиеся локоны в сторону, — ты хочешь купаться?

Не успев услышать ответ, я завернул ее в простыню, подхватил на руки и шагнул на низкий подоконник окна, оплетенного изящной решеткой.

К черту двери, к черту амулет с его порталами. Я выбираю свободу, заработанную собственной силой.

Стекла разлетелись на тысячи осколков, когда рама, которую я выбил ударом плеча, вместе с решеткой упала на розарий. Ночной воздух принял наши разгоряченные тела в свои объятия, а я несся с драгоценной ношей в руках к темной реке.

Брызги летели в разные стороны, когда я бежал по отмели, торопясь добраться до тихой заводи, отгороженной от всего мира стеной камыша. Там я смогу развернуть Ариэль и вместе с ней погрузиться в прохладные воды.

И опять мы безумно долго целовались, возбужденные красотой реки, лунными бликами на воде, неспешным скольжением рук по мокрым телам.

Вышли все сроки, звезды над головой с укором глядели на нас, шепча на пару с ветром о том, что Пустошь ждет нас.

Простыню давно унесла река, и единственное, что могло прикрыть наготу Ариэль, было мое, тоже нагое тело.

Подхватив жену, я поднял ее выше и, когда она обвила мою шею руками, тесно прижавшись холодными сосками к груди, шепнул:

— Поцелуй меня, милая…

Когда Ариэль открыла глаза, мы уже находились в нашем шатре на Пустоши. Мне понравилось прыгать в портал, целуясь с женой.

Кровать приняла наши уставшие тела, и мы уснули, не потревоженные слугами, которые заносили прибывшие из замка сундуки с нарядами молодой королевы Лунных волков. Полог надежно скрывал своих хозяев от случайных взглядов.

Я заранее распорядился, чтобы обоз с покупками вышел в демтеррию сразу же, как их доставят от Стении. Ни к чему было нам трястись в карете, когда можно было провести лишнюю минуту в любовных забавах.

Глава 7. Шезгарт. Пустошь

Шатер короля Лунных волков.

Пора было отправляться на прием к Лорду демонов, но я никак не мог оторваться от жены. Ее уже одели и красиво уложили волосы, но стоило ей поднять на меня глаза, как сердце начинало биться быстрее.

Не знаю, что больше возбуждало меня в Ариэль — платье, расшитое жемчугом, отбрасывающим мерцающий свет на кожу королевы или само тело королевы, получившее достойную жемчуговую оправу, но я, как только Ариэль вложила свою руку в мою, втянул ее назад в шатер, не в силах совладать с собой.

К черту прическу, к черту мелкие пуговицы, градом застучавшие по полу, когда я рвал великолепное платье, к черту протестующий возглас Ариэль!

Я как наркоман, боящийся, что его дозу украдут, пытался насладиться ею сейчас же. Я не страшился передозировки. Не с Ариэль, мне всегда будет ее мало!

Я слизывал помаду с ее губ, меня сводил с ума запах ее духов, поэтому я не оставлял без внимания ни кусочка ее тела, сцеловывая возбуждающий аромат. Я чувствовал себя котом, который запал на запах и трется о ноги хозяйки, пытаясь пропахнуть им.

Доведя Ариэль до исступления, не давая ей возможности вывернуться из моих рук, пресекая любую попытку побега, я любил ее как в последний раз.

Я метил ее тело жгучими поцелуями, мял сильными пальцами нежную кожу, оставляя следы, могущие стать синяками. Я словно обезумел.

Что привело меня к безумию?

Страх.

Страх потерять Ариэль.

Мы впервые выходили в свет после двухлетнего заточения на Корр-У. Что нас ждет? Кто встретится на пути? Не заявит ли сестра Ариэль княгиня Илис Лэнвэ на нее свои права?

А она могла. Если только прознает о моей тайне.

Я умирал от осознания, что ложь откроется, и я навсегда потеряю любимую. Я боялся произнести вслух хоть слово, хоть намек на нее.

Я запретил себе даже думать о ней, веруя, что все обойдется, сама Ариэль никогда не узнает о большом обмане, жертвой которого она стала. Она не простит.

Поэтому я тянул, не отпуская Ариэль, задерживая ласками, силой, словами.

— Ариэль, ты же помнишь, как сильно я люблю тебя?

Отчаяние и страх заставляли меня снова и снова повторять слова любви и с упорством маньяка слушать ответные от ничего не подозревающей Ариэль.

Более оттягивать момент выхода в свет не имело смысла. Будь моя воля, я унес бы жену высоко в горы, где находится мой охотничий домик, и не выпускал бы ее оттуда, пока она не родила бы мне кучу детей. Но судьба Лунных волков, застрявших в Корр-У, судьба моего королевства, невозможность отложить аудиенцию у Лорда Лордов заставляли покинуть шатер и вывести Ариэль — королеву Лунных волков на всеобщее обозрение.

Каким богам молиться? Я готов.

Я не спускал с нее глаз, когда ее опять мыли и одевали в новое платье, жемчуговое уже невозможно было носить, я разорвал его в клочья. Я и следующее разорвал бы, но боялся, что Ариэль заподозрит неладное.

Когда я протянул руку, чтобы выйти из шатра, пальцы дрожали. Я не мог унять дрожь волнения, как ни пытался. Сердце билось с перебоями, мозг кричал «Забирай ее и уноси в другой мир!», предчувствие беды тяжелым плащом упало на плечи.

Железный замок лорда демонов.

Мы продвигались по залам Железного замка, здоровались с элитой Шезгарта, а я глазами выискивал посольство фейри. Кратковременное облегчение, что блистательной княгини Илис на балу нет, сменялось волной страха, что она рано или поздно появится.

— Илис, наверное, еще не пришла, — успокаивал я Ариэль, мечтающую встретиться с сестрой и не подозревающей, как сильно я хочу обратного.

Я издалека увидел советника княгини фейри, даже развернулся, чтобы увести Ариэль в другую сторону, якобы для того, чтобы представить ее клану Голубых императорских тигров, чьим отпрыском я волею судьбы являлся на равных с кланом Лунных волков, но посол догнал нас и преградил путь.

Советник Андариэль вежливо поклонился и хорошо поставленным голосом поприветствовал нас. Произнеся все полагающиеся по этикету речи королю Лунных волков, он, однако, не оказал чести моей королеве, забыв упомянуть ее новый титул.

— Милорд, возможно, двор фейри еще не осведомлен, но Ариэль вышла за меня замуж и теперь к ней стоит обращаться как к королеве Лунных волков и принцессе Корр-У.

Советник побледнел, его полные губы задрожали, выдавая сильное волнение.

— Но… — начал он, и в этот момент у меня оборвалось сердце. — Я не вижу метки замужества на руках Ариэль. Прошу меня извинить, но у фейри знатного рода при проведении брачного обряда всегда на коже появляются символы, оплетающие запястье. У Ариэль символов принадлежности к какому-либо мужчине я не вижу.

— Наверное, их нет, потому что я не фейри, — ответил я, пытаясь холодностью тона дать понять Андариэлю, что хорошо бы ему заткнуться.

Сверля его глазами, я совершенно забыл об Ариэль, которая никогда не отличалась слабоумием.

— Алекзандр, вы меня обманули? Обряд бракосочетания в Корр-У не проводился? Я не сказала свое «да»?

Лучше бы она закричала, начала топать ногами! Это тихое «вы», эта холодная отчужденность, появившаяся в голосе, это неумолимое выскальзывание руки из моей ладони.

— Я люблю тебя, Ариэль… Не разрушай… Не уходи…

На бледном лице расцветает улыбка. Только я чувствую ее фальшь? Что ты задумала Ариэль?

— Забудь обо всем… любимый…

Забыть или сделать вид, что забыл и поверил? Подхватить неумелую игру, за которой ты хочешь спрятать свою боль, или прекратить ее, вызвав еще большие страдания?

Ты стараешься не терять лица, но тень прозрения медленно слизывает с него краски, словно невидимый паук плетет свою паутину-полог и набрасывает на тебя, предупреждая, что я более не достоин лицезреть сияющую красоту.

Нет прежней яркости глаз, в них поселилась тоска…

Что же я натворил, Ариэль?

Словно ничего не произошло, ты вкладываешь ладонь в мою руку и тянешь за собой по длинным коридорам. Двери, двери, мелькание световых пятен, голосов, смеха гостей, а мы летим навстречу краху, как мотыльки на огонь, который их уничтожит.

Куда ты ведешь меня, Ариэль? Где собираешься казнить?

Ты не замечаешь излишней стремительности своих шагов, нервного поворота головы, когда выбираешь комнату, резкого толчка в дверь, которую с грохотом захлопываешь за нашими спинами.

Чужая комната, чужая постель… Моя плаха.

А губы? Прежде мягкие, нежные, они становятся жадными, яростными. Твой поцелуй причиняет боль.

Ты забываешь, что я зверь, милая, и сразу понимаю, что в тебе нет того желания, которое ты изображаешь, торопливо расстегивая свое платье. Во всем урагане чувств, что ты испытываешь, вожделение на последнем месте. Поэтому я не помогаю тебе, а молча смотрю, как дрожат твои пальцы, когда ты рвешь на мне одежду.

— Обними меня…

Мольба-стон. И я обнимаю, хотя нет надежды, что все завершится вместе с неправильным сексом. Сексом-отчаянием, сексом-местью.

Все, что мы делаем сейчас — неправильно. Больно. Это как расставание через смерть, это как насильственное разделение сросшихся близнецов, у которых одно сердце на двоих.

— Царапается… — и, демонстрируя тонкий след на груди, добавила: — Отдам тебе потом…

Она снимает с мена амулет богини, легко открывающий порталы. Ты хочешь сбежать, Ариэль. Весь этот спектакль с раздеванием, поцелуями лишь для того, чтобы сбежать?

Милая, милая, Ариэль. Значит, уйдешь. Не останешься.

Я принимаю твою неловкую ложь, подыгрываю, помогая расстегнуть амулет Богини.

Да я растерян, любимая, да, я совершил ошибку, через ложь привязав к себе, но твоя хитрость для меня прозрачна, и я сразу понимаю, какой путь ты избрала. Поэтому на мгновение прижимаю амулет груди, и на правах хозяина приказываю ему, где ты должна оказаться, когда шагнешь в портал. Выбери любую точку на картах пяти миров, но ты все равно выйдешь из портала в единственном назначенном мной месте, в том самом, откуда я похитил тебя несколько лет назад — во владениях княгини Илис.

Если и ты захочешь оказаться на родине, то даже не поймешь, что я знаю, где тебя искать.

— Иди ко мне…

И я иду. Я всегда иду к тебе. Я всегда буду рядом. В горе и в радости, в печали и в веселье, до самого моего последнего вздоха, до самого последнего твоего вздоха. Я никому не позволю встать между нами. Даже тебе самой, любимая.

Твои ласки не пьянят меня, мне больно, потому что я понимаю, для чего ты сейчас делаешь то, о чем я давно мечтал, откладывал, надеясь, что у нас впереди вся жизнь.

Я даже рад, что ты прервала пытку, перестав целовать меня.

— Сейчас вернусь… Дождись меня, хорошо?

Я жду, Ариэль. Я всегда буду ждать тебя. Только не вдали, изнывая от тоски и безысходности, а рядом. Ты выйдешь погулять в сад, а я буду ждать у окна, ты уедешь навестить сестру, а я буду смотреть на часы и считать минуты, ты уснешь на соседней подушке, а я буду ждать, когда ты откроешь глаза, чтобы первому поймать твою улыбку.

Я понимаю, любые слова сейчас бесполезны. Ты их не услышишь, оглушенная моей ложью, а я боюсь не найти правильных. Боюсь испортить то, что не могло исчезнуть в одночасье. Я о любви. Я не верю, что ты сможешь вычеркнуть меня из своей жизни. Я просто не дам.

— Одну минутку, Зандр…

Ох, милая! Произнеся мое второе имя, ты нажала на спусковой крючок, дала отмашку флагом. Я как тот марафонец, что застыл у стартовой черты. Ты только выйди за дверь, и я начну свой забег. Финишная лента опоясывает твое сердце, и я достучусь до него. Заставлю биться для меня. Для нас.

Я не дам стреле с зеленым оперением еще раз разлучить нас. Слишком долго мы были врозь, слишком мало мы были вместе.

Я люблю тебя, Ариэль.

Когда шаги Ариэль стихли в коридоре, я быстро оделся.

Я знал, что как только закроется дверь, Ариэль откроет портал. Но вынесет он ее в единственное место, которое амулету назвал я — во дворец к ее сестре.

Пора действовать.

Я написал извинительное письмо Лорду демонов, что безотлагательные дела не позволили мне явиться к нему на аудиенцию, и отправил его со своим слугой, а сам начал сборы.

Жаль, что нет второго медальона для перехода через порталы, но мне не привыкать пользоваться дедовским способом передвижения. Я пока не говорю о волчьих лапах. Это успеется. Сначала меня ждет путешествие на лошади до королевства Лунных волков. Нужно отдать кое-какие распоряжения.

Глава 8. Дороги Шезгарта

Через трое суток я входил в белый замок в Волфваре. Загнав двух коней, я сократил путь всего лишь на сутки. Родные леса преодолел уже в ипостаси волка, на лошади путь оказался бы вдвое дольше.

— Маришка! Карту Шезгарта!

Ведунья выскочила из кухни с тревогой в глазах, но увидев своего короля нагим, поняла, что я оборачивался.

— Мой лорд, а где же наша королева? — Маришка заглянула за мою спину, но, не увидев Ариэль, не смогла скрыть улыбку.

— Карту принесешь в кабинет, — мне было все равно, что она подумает. У меня есть цель, и я к ней иду.

Заскочив в спальню, схватил из шкафа полотенце, нечаянно задев рукой, оставленные Ариэль наряды. С вешалки сорвался ее халат и скользнул шелковой гладью на пол. Наклонившись его поднять, я почувствовал запах жены. Да, жены. Иначе я Ариэль не воспринимаю. Она моя жена. И точка. Захочет она настоящую свадьбу — отметим с размахом, нет — совершим церемонию по-семейному, но это уже ничего не изменит. Ариэль моя вторая половинка, и проживи хоть тысячу лет вдали от королевства Лунных волков, она будет считаться их королевой. Это место всегда останется за ней, а о троне короля я сам позабочусь.

Приняв душ, смыв запахи дороги, гор и леса, я быстро надел удобные для отдыха вещи и отправился в кабинет. По пути схватил халат Ариэль. Мне опять захотелось вдохнуть аромат ее обнаженного тела.

Так, держа халат в одной руке и время от времени поднося его к лицу, я водил пальцем по карте Шезгарта.

Покинув владения демонов, я решил срезать путь и поехал через ущелье в горах Черный серп. Попав под камнепад, который снес в обрыв второго коня, везущего запасы воды и еды, я сам чудом остался жив. Сначала я воспринял происшествие как случайность, но многие признаки говорили о том, что кому-то не хочется, чтобы я нашел Ариэль.

Кому стало известно, что она исчезла? Только тому, кто видел, как она открыла портал. Наша «размолвка» случилась сразу после встречи с советником Андариэлем, который мог проследить за нами.

Подтверждение я получил чуть позже, сидя в трактире «У веселой демоницы», что расположился на границе демтеррии и волчьих земель. На стол передо мной легла записка. Пока я не сунул в протянутую ладонь чумазого демонёнка золотой, он не убрал свою когтистую лапу с послания.

«В правильную сторону движешься, ликан. Ступай домой. Забудь об Ариэль и убережешь свою шкуру», — прочел я и стиснул зубы. Когда я боялся трудностей? Тем более что у меня есть преимущество, перед тем, кто пытается запугать волка: я точно знаю, где находится Ариэль. А вот моему врагу придется на ходу продумывать каверзы.

Хотя вещи уже занесли в комнату, за которую я заплатил той самой веселой демонице, подниматься к себе я не спешил. Пусть для моего преследователя будет сюрпризом, что я двинусь в путь сейчас же.

Сделав вид, что изрядно выпил, пошатываясь, я пошел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, скрытой от глаз посетителей шумной таверны. Свернув к окну, я выбрался через него на задний двор, где быстро скинул обувь и одежду и засунул ненужные вещи в пустую бочку с отбросами.

Лунный свет посеребрил шкуру белого волка, в которого я быстро обернулся.

Итак, земли Фейри лежали на юго-востоке Шезгарта, в то время как королевство Лунных волков раскинулось на северо-западе. Путь не близкий, и я выбрал тот, который быстрее приведет меня ко двору княгини Илис Морелет Лэнвэ: через земли Вампиров до бухты «Кровавый восход», где я пересяду на корабль, плывущий по Соленому морю до острова Порока. Пусть мой преследователь думает, что я хочу забыть Ариэль в «Распутнике». Я остановлюсь в нем только потому, что от острова Порока до земель Фейри рукой подать, достаточно лишь переплыть неширокий пролив.

Выспавшись перед дальней дорогой, рано утром я вышел к конюшням, где меня ждали две оседланные лошади. Запасы еды на несколько дней пути и смена одежды — тот минимум, который я возьму с собой, чтобы не терять время и не останавливаться в трактирах, расположенных на многолюдных дорогах. Я собирался срезать часть пути через леса. Я не интересен грабителям, в моем кошельке мало золота. Если нужно будет пополнить количество монет, я всегда могу обратиться в любой банк на земле Вампиров.

— Мой лорд, почему вы не хотите взять с собой охрану? — Маришка стояла у конюшен, ловя мой взгляд. На ней было надето новое платье, волосы тщательно расчесаны, а на губах блестела помада. Черт. Она опять за свое. Радуется, что Ариэль нет рядом.

Как только верну жену и ликанов из Корр-У, отправлю Маришку в ликановский поселок. С таким темпераментом она там быстрее выйдет замуж за какого-нибудь хорошего парня.

— Для развлечения в «Распутнике» охрана не нужна, — сказал я достаточно громко. В замке много чужаков, пусть мои планы станут известны врагу.

— Милорд, для этого вам не нужно уезжать из дворца. Вы знаете.

— Маришка, подготовь охотничий домик в горах, как я просил. Давай на этом ограничим твое участие в жизни короля.

Я взлетел в седло, лошадь от нетерпения переступала ногами, и как только я тронул поводья, ретиво пошла вперед.

Пятый день пути закончился не так благополучно, как предыдущие. Для ночлега я выбрал трактир «Бочка крови, ложка меда», где хозяйствовала вампирская семейка Дер Бон Киш. На ужин подали кусок мяса с кровью (хвала богам — не человеческой) и кувшин красного вина, которое я как раз смаковал, когда в зал вбежала заплаканная девица. Она быстро осмотрелась и юркнула ко мне под стол. Я не успел удивиться, как дверь опять распахнулась, и все присутствующие смогли лицезреть парочку вампиров, застывших в нерешительности. Один из них, одетый в черный плащ длиной до пола, повел носом, словно гончая на охоте.

Я, откинувшись на спинку стула, посмотрел под стол. Девица сидела на полу и прижимала платок к разбитой губе. Взглянув на меня умоляющим взглядом, она покачала головой. Недолго думая, я взял нож, которым недавно резал мясо, и провел острием по пальцу. Из раны тут же показалась кровь.

Оба вампира как по команде повернули головы в мою сторону. Тот вампир, что был меньше ростом, жадно втянул носом воздух и звучно проглотил слюну, но увидев, что я вооружен, попятился назад.

Я, не спуская с них глаз, перевязал рану салфеткой и опять принялся за свое вино.

Стоящая за барной стойкой мамаша Дер Бон Киш, видя, что ее собратья голодны, поманила их пальцем. Оба вампира, очнувшись от наваждения густого запаха крови, подошли к ней.

— Есть свежий товар, — тихо произнесла умная женщина — ей не нужна беготня по трактиру, где останавливаются только солидные клиенты со всего Шезгарта. — Еще не вскрытый. Ваши клыки проткнут мраморную шейку первыми.

— Сколько? — спросил маленький.

Хозяйка нарисовала на стойке цифру.

— За одну? — поднял брови малыш. — Это грабеж!

— Берем, — решительно сказал тот, что в черном плаще. Он переминался с ноги на ногу от нетерпения.

— Каждому по одной? — хозяйка подняла руку, словно собиралась отдать заказ на кухню. Толстый демон-повар в ожидании высунулся по пояс из раздаточного окна, а за ним бушевало пламя, брызгался горячими каплями жир, булькала похлебка, шипело мясо.

— Нет, одну на двоих, — на стойке блеснули золотом монеты.

Мамаша Дер Бон Киш показала повару один палец, и он исчез за закрывшимся окном, отрезав посетителей таверны от кухонных звуков.

— Пройдите в кабинку, господа. Сейчас приведут ваш ужин. Вы предпочитаете пить из горла или подать фужеры?

— Из горла, — облизнулся маленький и, развернувшись на каблуках, пошел в сторону, указанную хозяйкой. За ним последовал второй, на ходу снимая плащ.

Как только оба вампира скрылись за бархатной занавеской, скрывающей приватные кабинки, незнакомка выползла из-под стола.

— Спасибо, — шепнула она, садясь так, чтобы ее нельзя было увидеть из кабинки. — Вы меня спасли.

— Вина? — спросил я, но девушка отказалась.

— Вы не знаете, в трактире остались свободные комнаты? Мне бы дождаться утра, а там я сяду в почтовую карету, едущую в бухту.

— Нет, не знаю, — я напрягся. Мне не хотелось никаких приключений на королевскую задницу, а девушка, судя по всему, нашла во мне защитника, и теперь будет жаться ко мне.

Я обернулся. В зале многие уже забыли о недавнем случае с вампирами, но некоторые продолжали пялиться на девушку. И в их глазах я видел неприкрытое желание обладать молодым девичьим телом. Я не думаю, что среди них были вампиры. Выпившим посетителям хотелось иных соков.

Надо сказать, сидящая рядом чернобровая девица была в том самом соку: грудь едва не вываливалась из смелого выреза платья, смазливая мордашка, глаза цвета спелой сливы, явно человек. Я не чуял иной ипостаси.

По знаку с моей стороны, мамаша Дер Бон Киш выплыла из-за своей стойки.

— Поселите девушку где-нибудь до утра. В безопасное место.

— Но у меня мало денег, — поторопилась вставить девица.

— Я заплачу, — я посмотрел в лицо хозяйки, где мелькнула усмешка. — И позаботьтесь, чтобы она без приключений села на почтовую карету, едущую в бухту «Вампирский восход».

— Милорд не желает охранять сон благодарной девушки? — низким голосом произнесла вампирша.

— Не желает.

Я встал еще затемно. Хорошо выспавшись, пребывал в благодушном состоянии, поэтому отвалил мальчишке, приведшему лошадей, пару сребреников.

Краем глаза заметил, как из приватной кабинки вынесли голое тело обескровленной блондинки с укусами не только на шее. Вампиры знатно отужинали.

Чужая страна — чужие нравы.

Бухта «Вампирский восход» встретила суетой. Корабли разгружались и загружались, разномастная публика толкалась на пристани, но я поспешил к группе, ожидающей, когда капитан позволит подняться на готовящийся к отплытию фрегат.

Лошадей я оставил в транспортной компании «Вездесущий бес», где и купил билет на корабль «Крылья Шейд», направляющийся к острову Порока. Пассажиры в основном были мужчинами, что неудивительно, так как на острове Порока всего два примечательных места: дворец «Распутника» и невольничий рынок, и оба женщины не часто посещают.

Когда я уже поднялся на корабль, заметил в толпе фигуру той девушки из трактира, но быстро потерял ее из вида. Интересно, куда она направляется?

Я знал, что из этой бухты еще отплывают корабли на остров Интерим, который наш фрегат обойдет стороной. Может незнакомка родом из земель Чернокнижников?

Но я ошибался. Через два дня пути в мою каюту постучались, и на пороге я обнаружил ту самую чернявую девицу.

— Я не успела вас поблагодарить за спасение. Вы очень быстро ушли, а бежать за вами я посчитала неприличным.

— Я принимаю вашу благодарность. Рад, что вы без приключений добрались до корабля, — как можно суше сказал я, но девица не дала закрыть дверь.

— Раз уж мы можем считаться старыми знакомыми, давайте представимся друг другу. Меня зовут Алисия.

— Зандр. Всего хорошего Алисия.

— Но я никого на корабле не знаю, а впереди еще два дня пути…

— Извините, Алисия, я не буду развлекать вас.

— О, как раз я хотела предложить… Видите ли, я еду устраиваться на работу в «Распутник», а вы, как я поняла там завсегдатай.

— С чего вы взяли?

— Ну не на невольничий же рынок вы собрались. Господа редко его сами посещают, для такого грязного дела, как покупка рабов, есть доверенные лица, а вот отдых в «Распутнике» доверенным лицам не поручают. Я правильно вас вычислила? — она засмеялась, отчего на ее щеках появились ямочки. — Скажите, на ваш мужской взгляд, я буду пользоваться спросом?

Мне не нравился ее напор, прикрытый тем, что она, якобы деревенщина и не знает этикета.

— У меня вы не будете пользоваться спросом. Я предпочитаю блондинок. А потому позвольте мне закрыть дверь.

Но девица вдруг схватила меня за руку. Я почувствовал под ее пальцами холод железа и с удивлением обнаружил у себя на запястье тонкий браслет, который закрылся резким щелчком.

— Что вы делаете? — только и успел сказать я, как за спиной девушки выросли фигуры знакомых по трактиру «Бочка крови, ложка меда» вампиров. Я поздно понял, что они действуют заодно. Браслет опалил нестерпимой болью, и я потерял сознание.

Глава 9. Шезгарт. Остров Порока. Невольничий рынок

Когда я пришел в себя, понял, что нахожусь уже не на корабле: ни качки, ни плеска волн, ни крика чаек.

На мне остались лишь бриджи, и на руке поблескивал браслет.

Рядом кто-то кашлянул.

— Что, парень, не угодил своей хозяйке?

На соседнем настиле, видимо заменяющем кровать, сидел седой мужчина. Он тоже был в одних штанах. Не смотря на возраст, его торс был мускулистым, подтянутым, в мужчине чувствовалась сила.

— Какой хозяйке? — во рту я ощутил вкус горечи. Скорее всего меня опоили, чтобы вывезти с корабля.

— Не прикидывайся, парень. В этой части невольного рынка продаются рабы только для сексуальных утех.

Я соскочил и забарабанил по решетке руками. Мы находились в закутке, отделенном от остального пространства решеткой. С той стороны появился здоровенный бес и ткнул меня палкой в живот.

— А ну, сел на место!

— Позовите Алисию, — я вспомнил имя чернявой девицы.

— Ее нет на рынке. Она уже получила за тебя деньги. Иди поваляйся, красавчик, если не хочешь, чтобы я тебе шкурку попортил, — он опять просунул между прутьев палку, чтобы ткнуть меня ею.

— Позови хозяина, — я поймал палку и дернул ее с такой силой, что не ожидавший отпора бес врезался в решетку мордой и рассек бровь. Кровь обильно потекла по лицу. Бес с силой дернул палку назад, но я ее уже не держал, поэтому бугай не устоял на ногах и упал на спину. В соседней клетке дико засмеялся вампир и начал биться о прутья, воя от дразнящего запаха крови.

Бес быстро поднялся и скрылся за поворотом.

— Сейчас с подмогой придет. Бить будут, — седой забрался на настил с ногами и сел поглубже в угол. — Бесы наловчились бить так, что следов на теле не останется. Товар нельзя портить.

— Пускай придут. Я не обещаю не портить их тела.

— Меня зовут Годар. А ты по кому специализируешься?

— Не понял?

— Я мастер ублажать демониц. Ну и демонов, если они в паре.

— Зандр. Я по фейри.

Послышались шаги, и у решетки появился бес с разбитым лицом, к которому он прижимал окровавленную тряпку. С ним пришли еще двое бесов. Они потирали кулаки и скалили острые зубы.

— Который?

Звякнула цепь, освобождая дужки навесного замка, и решетчатая дверь со скрипом открылась.

Я только успел досчитать до трех, и на полу лежали кровавые ошметки двух бесов, даже не успевших поднять свои палки. Тот, первый, дрожащими руками запирал дверь на замок. Моя когтистая лапа располосовала его руку до кости. Взвизгнув, бес убежал.

— Ну ты силен, паря, — проговорил Годар, когда я опять обернулся в человека. — Из рода императорских голубых тигров никак?

— Никак, — буркнул я, застегивая бриджи.

Через полчаса перед клеткой вырос демон.

— Убить тебя что ли? — в задумчивости сказал он. — Если ты императорских кровей, с тобой беды не оберешься.

— Отпусти, и беды не будет.

— Нет, мальчик, за свои тысячи лет я понял одну истину: раба или продают, или убивают.

— Тогда продай.

— Кто же с тобой справится? Какая женщина захочет такого раба?

— Фейри.

— Ну да. Фейри могут.

— Отправь письмо Ариэль Рейнис Лэнвэ, сестре княгини. Если она захочет меня, приедет. Нет — убьешь.

— Я дорого запрошу. Ты разорвал двух лучших капитанов охраны.

— Если она меня захочет — не поскупится.

— Хорошо. Я завтра же отправлю посыльного с предложением принять участие в торгах.

Я знал, что демон не упустит своей выгоды и подождет меня убивать, но вот приедет ли Ариэль?

Бес с рассеченной бровью не спускал с меня глаз и скалил зубы всякий раз, как я провожал его взглядом.

Весь день после разговора с демоном я изводился от неизвестности, отправил он письмо Ариэль или нет, поэтому вышагивал вдоль решетки, ожидая его прихода, но кроме противной рожи беса ничего не видел.

Вдруг воздух подернулся дымкой, и я понял, что за решеткой открывается портал.

Неужели Ариэль так быстро откликнулась? Но письмо не могло уже попасть к ней в руки, прошло совсем мало времени, а до поместья княгини пара дней пути, не считая того, что нужно переплыть пролив, отделяющий остров Порока от земель Фейри.

Гадать долго не пришлось. Портал тут же закрылся, а на грязном полу блеснул драгоценными камнями медальон Богини Победы. Мой медальон, который вернула Ариэль. Но вся беда была в том, что он упал с другой стороны решетки, и бес прекрасно его видел.

Он осторожно подошел к нему, наклонился, поднял, потер заскорузлыми пальцами и попробовал на зуб.

— Ишь ты! — в изумлении произнес он.

— Отдай, это мое, — как можно спокойнее сказал я, хотя во мне бушевала такая ярость, что я мог обернуться в любую минуту. Но я знал, что ни моя ипостась волка, ни ипостась тигра не смогут снести решетку толщиной с руку. На невольничьем рынке каких только рабов не продают, поэтому с запорами постарались на славу.

— Ишь ты, — еще раз произнес бес и положил медальон в карман штанов и торопливо покинул место службы.

Больше я его не видел. Пришедший на следующую смену бес рассказал, что его напарника зарезали в пьяной драке, и на все расспросы о медальоне только чесал в голове.

— Не, не видел. Может и было что у него с собой. Теперь не узнать.

Через день пришел демон Виржилий (так его, оказывается, звали) и сообщил, что письмо Ариэль доставлено. Его ей подкинули, когда она рано утром гуляла в саду.

Осталось только ждать.

Теперь моя жизнь полностью в руках женщины, которую я обманул.

Я впервые видел невольничий рынок. Передо взором раскинулось несколько площадей, связанных между собой мостами, раскачивающимися над бездной. Отсюда не сбежать, разве что прыгнуть вниз головой. Где-то далеко у подножия скал билось Соленое море. Его рокот едва долетал до слуха, заглушаемый скрипом механизмов, вращающих платформы, на которых стояли рабы, криками зазывал, и гулом разношерстной толпы, предвкушающей представление.

Никогда не думал, что попаду сюда в качестве товара.

После сумрака временного жилища утреннее солнце ослепляло так сильно, что пришлось прикрыть ладонью глаза. Его жар опалял кожу: нам не разрешили надеть привычную одежду, выдали легкие плащи, едва прикрывающие голое тело. Товар должен быть представлен во всей красе.

Демон Виржилий — владелец сектора «игрушек для утех», громко расхваливал достоинства своих рабов, по мере того, как они поднимались на круглую платформу, установленную в центре площади. Покупатели сидели на скамьях и могли рассматривать «игрушки» со всех сторон, благодаря вращающему механизму — он приводился в действие четырьмя здоровенными бесами. Вскоре стало понятно, что и бесы — невольники: в воздухе просвистел кнут и опустился на спину одного из них. Подиум стал вращаться быстрее.

В ожидании вызова я стоял рядом с соседом по клетке, чьи волосы на солнце переливались серебром. Он тревожно озирался, выискивая среди покупателей знакомые лица. Попасть к одной из старых хозяек стало пределом его мечтаний.

— Никогда не знаешь, что ждет в замке, куда тебя увезут. Лучше уж оказаться с теми, кто запомнил тебя как старательного любовника. Многие демоницы подвержены ностальгии. Женщины меня поняли бы, — разглагольствовал он, мешая думать о своем. — Бывает, что вещь надоела, ее прячут в дальний сундук, но однажды находят и удивляются, почему отказались от нее. Так и с нами, рабами для утех. Хозяйкам всегда хочется чего-нибудь новенького и нас меняют на ушлых в сексуальных утехах парней. Но со временем воспоминания о том, как я мастерски владел языком (ну, ты понимаешь), заставляют демониц опять обратить на меня внимание. Я дважды покупался прежними хозяйками, чьи предпочтения я прекрасно помню. Я мастер. Вот увидишь, меня поставят на сектор одиннадцать или даже двенадцать.

— Что за сектора? — я выплыл из размышлений. Треп Годара — моего соседа, оказавшегося каменным псом, давно стал фоном. Я ждал появления Ариэль. Если она не приедет, я не умру. Я всегда найду выход. Но ее отсутствие буду расценивать не только как нежелание протянуть руку помощи. Я задумаюсь, любила ли меня она?

— Смотри, каждый подиум разрисован как часовой циферблат. Чем дороже раб, тем выше цифра его сектора, — с охотой откликнулся любитель демониц. — Новичок, девственник, которого придется обучать, не поднимается выше цифры три, как бы он ни был красив. В разврате, как ты понимаешь, красота не на первом месте, там дамочки желают острых ощущений. Порой здесь встречаются такие уродцы, что на них без боли невозможно взглянуть, а поднимаются на торгах до десятки. Щекотать нервы и не только раздвоенным языком куда интереснее, чем трахать девственника. Запомни, чем меньше твоя цифра, тем дешевле ты стоишь, а значит, быстрее окажешься вновь проданным, если не искалеченным. Никто не дорожит тем, что мало стоит.

Я опять вернулся к своим раздумьям. Может мне следовало отправить письмо Маришке? Уж она точно перевернула бы мир, чтобы выручить своего короля. Но я не хотел, чтобы на невольничьем рынке кто-нибудь догадывался о моем происхождении. Здесь ошибку исправляют кардинально: мне грозила быстрая смерть от удавки с последующим объеданием тела рыбами в море или продажа в такой бордель, откуда невольников выносят вперед ногами после первой же встречи с клиентом-садистом. Следы изуверств скроет яма с негашеной известью, не оставляющая и костей от своего пленника. Нет тела, нет доказательств, что кто-то заковал в рабские наручники короля.

Все мои амбиции и гонор приходится прятать. После того, как я выберусь из передряги живым, многим придется держать ответ перед разъяренным волком.

— А сейчас перед вами житель прекрасной Эры. Новичок на поле сексуальных боев, но посмотрите в эти прекрасные глаза, в них может утонуть не только женщина, но и мужчина! — демон вывел на цифру четыре невысокого блондина с волосами ниже плеч. — Не цокайте языками, что он без особого мускулистого рельефа, обратите внимание на его руки!

Демон ухватил ладонь механика и расправил его пальцы. Блондин поморщился, но стерпел.

— Этими пальцами он доставит незабываемое удовольствие.

— А если я хочу иного удовольствия? — выкрикнула с места демоница больше смахивающая на мужчину: узкие бедра, накачанные руки и ноги, небольшая грудь с темными сосками, которые просвечивали через тонкие одежды. — Хочу видеть иные его достоинства.

— Открой рот! — приказал демон, поднеся кулак с зажатой в нем плеткой к подбородку эрийца. — Высуни язык и поиграй им.

Мужчина, покраснев, высунул кончик языка и провел им по губам. Получив крепкий тычок в скулу, блондин высунул язык полностью и сделал им несколько движений.

Покупательница одобрительно махнула рукой и сделала пометку на листочке бумаги. Я заметил, в руках каждой женщины был такой.

— Смотри-ка, с дамочкой пришел муж, — Годар толкнул меня локтем. — Не часто такое случается.

Я повернулся в сторону пары, сидящей на последнем ряду. По их испуганному взгляду можно было определить, что они на торгах впервые.

— Они точно не пара. Скорее всего, выполняют приказ хозяина, — я видел одежду, какую носят скорее доверенные лица, чем сами развратницы. — Они застегнуты под горло и то и дело краснеют.

— Следующий претендент на усладу ваших тел каменный пес! — демон повернулся и сделал знак Годару подняться на подиум.

— Как? Цифра пять? — не удержался от крика седоволосый сосед. Его лицо вмиг посерело, плечи опустились, черный плащ съехал с плеча, оголив старые шрамы.

— Его особенность — умелый язык. Доведет до оргазма любую из вас в считанные мгновения. Покажи.

Годару не пришлось грозить плеткой. Он выделывал языком такие изощренные движения, что по зрительским рядам пронеслось «ахххх», а пара, сидящая на отшибе побледнела.

— Что еще он может? Он сед и стар! — это подала голос та самая демоница, что отметила эрийца.

— Он еще в силе, — ответил демон, отодвигая плащ и оголяя бедра каменного пса.

— Я не вижу силу! Я вижу немощь, — фыркнула демоница.

— Еще никто меня не обвинял, что я выставляю порченный товар, — Виржилий нисколько не смутился. Он щелкнул пальцами, и на подиум выскочила бесовка в одной набедренной повязке. Она встала на колени перед каменным псом и взяла в рот его поникший член. Несколько движений и достоинство пса перестало помещаться в ее рот. Облизав пунцовую головку, бесовка поднялась и улыбнулась Годару. Он благодарно погладил девушку по спине.

Торчащий вверх мощный член впечатлил демоницу, и она опять сделала пометку на бумаге.

Через некоторое время я остался один, и все цифры, кроме двенадцатой, оказались занятыми рабами для утех.

— Зандр, — позвал демон, и я не спеша занял свое место на подиуме. — Перед вами раб, с которым справиться не просто. Но тем он и ценен. Любительницы укрощать зверя получат незабываемое удовольствие.

Виржилий еще что-то говорил, но я его не слушал. Когда подиум пришел в движение, я смог убедиться, что Ариэль на торги не пришла. Я крепче сцепил зубы. Мне нужна свобода. Как ни парадоксально, я смогу получить ее только тогда, когда меня кто-нибудь купит.

— Зандр, сними плащ, покажи себя во всей красе, — демон рукояткой плети ткнул меня в живот. Я не пошевелился. Длинная плеть, раскручиваясь, черной змеей рассекла воздух, готовясь обрушиться на мою спину. Я поймал ее одной рукой. Демон, массой вдвое больше любого из присутствующих здесь, дернул плеть на себя, но я даже не пошатнулся. В моих глазах сверкала такая ярость, что Виржилий сдался.

— Кто хочет получить в любовники эту непокорную тварь? Кто хочет переломать ему все кости, чтобы заставить лизать руки? Эта задача для очень сильной женщины. Только убийца укротит убийцу! Зандр еще ни разу не был в постели как раб. Кто из вас сделает тигра рабом? — громко выкрикнул он, не опуская взгляда. — Обычно торги начинаются с меньших цифр, но сегодня я нарушу правила. Боюсь, за такой дикий экземпляр придется отдать все деньги, что вы, милые дамы, принесли сюда. Не будем размениваться по пустякам, называйте цену.

Первой выступила мускулистая демоница. Я не знал обычный для торгов порядок цифр, поэтому не мог оценить, как дорого за меня предложили, но лицо Виржилия расплылось в хищной улыбке.

Вдруг с задних рядов послышался робкий мужской голос, предлагающий вдвое большую сумму. По акценту я понял, что он был фейри. Пораженный, я выпустил из рук конец плетки.

Демоница тоже удвоила сумму. Я видел, как пришедшая с незнакомцем женщина пихнула его локтем в бок. Фейри откашлялся и опять произнес удвоенную сумму. Демоница встала в полный рост и обернулась на того, кто посмел ей противостоять. Поданный княгини фейри втянул голову в плечи.

— Ничего личного, тигр, — демон потирал руки. — Это бизнес. Хорошая реклама, немного загадочности, скандал и нарушение правил. Я сам вызвал Эсмиральду. Она заинтересовалась тобой, после того, как я рассказал о расправе над моими охранниками. Девочка любит кровь. А я иду за лопатой, которой буду сегодня грести деньги.

— Ты обещал продать меня фейри.

— Я не вижу здесь твоей госпожи. Я вижу двух слуг, которые не смогут противостоять Эсмиральде. Уж если она поднялась с места, торги окончены.

Действительно, демоница что-то написала на листке и передала его фейри. Мужчина, увидев цифру, закрыл побагровевшее лицо руками. Еще чуть-чуть и его хватил бы удар. Соседка, подняв бумагу, которую фейри выронил, посмотрела на него с таким сожалением, словно перед ней сидел живой покойник.

— Торги окончены! — торжественно объявил Виржилий и обратился к демонице, которая подала знак слугам, потащившим тяжелый сундук к охране: — С хорошей покупкой, милая!

Глава 10. Где-то между Землями Айранитов и Призрачных барсов. Рокочущее ущелье. Замок Ноугресс

Двое демонов, появившихся из ниоткуда, подхватили меня под руки и поволокли вниз. Подвели к Эсмиральде, которая стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бедра. Сандалии на плоской подошве, короткая юбка из нарезанной на ремни кожи (в такой удобно приседать или перемахивать через препятствия), тонкая рубаха с закатанными по локоть рукавами, жилетка, украшенная металлическими наплечниками и бляхами, надежно прикрывающими жизненно важные органы, рогатый шлем из сельдейской стали, которую не разрубит даже драконий меч — все говорило о том, что передо мной дева-воин.

— Хорош, красавчик! — ее усмешка вывела бы из равновесия любого человека, но я не человек, поэтому стойко выдержал ее жесткий взгляд, в котором не читалось ни капли похоти, ни чисто женского интереса, свойственного покупательницам живого товара постельного назначения. Она оценивала меня по признакам, известным только ей, и, клянусь, я видел, что плотские утехи последнее, что меня может ждать.

Идя по длинным переходам невольничьего рынка за своей «госпожой», я пытался понять, зачем ей понадобился тигр. Не в возможности ли превращаться в неукротимую тварь кроется баснословная цена, которую заплатила Эсмиральда? Я должен был достаться ей, во что бы то ни стало.

Позвякивая цепями, которые оплели мои запястья, я пытался вспомнить, о чем говорили в трактирах, в которых я останавливался по пути на остров, и невольно в памяти всплыло лицо той девки, что продала меня в рабство. Не единая ли цепь событий привела меня к Эсмиральде?

— Ты из замка Ноугресс, что в Рокочущем ущелье? — спросил я демоницу, когда меня усадили в лодку, а стражи взялись за весла.

— Как ты догадался? — ее взгляд ожег сталью.

— Если бы вы были из демтеррии, сейчас плыли бы на большом корабле на север, а не гребли на лодке к землям Фейри, через которые рукой подать до Пылающих гор. Вы — демоны-отшельники.

Я слышал, что там между землями Айранитов и Призрачных барсов находиться проклятый замок Лордессы Тесалии Увирги, построенный еще в те времена, когда расы Шезгарта жили без границ.

— О вашей Лордессе шепчутся в каждой таверне, — продолжил я, пристально глядя Эсмеральде в глаза. В них мелькнуло беспокойство, и я понял, что попал в точку. — Пьянчуги говорят, что Тесалия проклята и вынуждена каждый восход Кошачьего глаза проводить время с новым любовником. И как бы он ей ни понравился, он не доживает до утра.

— Ты прав, раб, — после небольшого замешательства согласилась демоница. — Завтра на небе появится Кошачий глаз, и моя сестра ждет нового любовника, но у тебя все должно получиться. Я… — Эсмиральда оглянулась на гребцов и поправилась: — Мы на тебя сильно надеемся. Леди Тесалия столько веков ждала твоего появления.

— Я не понимаю, — напирал я, видя, что демоница кусает губы, не решаясь продолжать. — Я должен знать, чего вы все от меня ожидаете.

Пока дева-воин грызла ногти словно прыщавый подросток, усилено размышляя, открываться мне или нет, я с тоской в глазах провожал берег, от которого мы только что отчалили. Я помнил об амулете Богини победы, оставшемся где-то на острове. Пролив между островом Порока и землями Фейри был достаточно широк, но демоны так мощно налегали на весла, что берег быстро удалялся. Моей главной целью было одно — как можно быстрее покончить с рабством и найти магическую вещицу, открывающую порталы, пока она не исчезла в клоаке игровых домов. Только так я смогу подобраться к Ариэль, которая наверняка окружила себя охраной. Еще одна печаль кольнула сердце.

Ариэль…

Я ни минуты не сомневался, что выберусь из любой передряги, лишь бы найти ее и еще раз посмотреть в прекрасные глаза, сказать слова любви, которые фейри наверняка забыла, считая меня обманщиком и предателем. Знала бы она, как все было на самом деле…

— Ну же! — поторопил я демоницу.

— Хорошо, я открою все карты, почему мы выбрали тебя. Я младшая сестра Тесалии, и нахожусь с ней рядом с той самой ужасной ночи, когда она отказалась выходить замуж за Лорда Равнека Трехрогого. С тех пор мы живем в мире, который замер. Ни я, ни один из жителей замка Ноугресс не изменились за прошедшие века. Мы не стареем и не болеем, и это можно было бы посчитать за благо, но в замке не родился ни один ребенок. Мы все оказались бесплодны. Мало того, кто бы из посторонних ни пришел в наш замок, он не дотягивал и до утра. Или умирал, или сходил с ума. Кое-кто из нас пытался покинуть проклятое место, но чем дольше он жил вне замка, тем сильнейшую боль испытывал. Душевные и телесные страдания становились все более мучительными, и демон начинал мечтать о смерти. Но стоило беглецу вернуться в Ноугресс, как все прекращалось. Поэтому мы не можем присоединиться к своим собратьям в демтерии и вынуждены жить обособленно.

Демонесса вздохнула, ей в унисон вздохнули и гребцы.

— Мы уже ненавидим друг друга, — зашептала она, наклонившись вперед. — Столетиями ничего не меняется. Одни и те же рожи, одни и те же слова. Сознаюсь в страшном, мы даже пытались убить Тесалию. Мы надеялись, что вместе с ее смертью исчезнет проклятие Равнека, но сестру ничего не берет. Она ни в огне не горит, ни в воде не тонет.

— Проклятие?

На берегу нас ждал небольшой конный отряд и карета, запряженная четверкой лошадей. Я заметил, что лица у всех окружающих меня демонов искажены беспокойством. Нервные движения, длинные вдохи через сжатые зубы, тусклые взгляды, и неукротимое стремление скорее тронуться в обратный путь — все свидетельствовало о правоте слов Эсмиральды: демоны испытывали боль.

— Проклятие? — повторил я еще раз, когда мне помогли сесть на широкое и мягкое сиденье напротив сестры Лордессы. Цепи с меня не сняли, что говорило о сохранившемся статусе раба и недоверии, хотя разговор говорил об ином: Эсмиральда собиралась посвятить меня в жизнь проклятого замка.

— Да. Запутанное, полузабытое, а потому не понятое нами. Более тысячи лет назад в день восхода Кошачьего глаза моя сестра должна была выйти замуж за могущественного демона Равнека Трехрогого. Тесалия трепетала от ужаса, боясь даже взглянуть на жениха, не то что лечь с ним на ложе. Но он захотел ее, и никакие «нет» не могли его остановить.

— Он был настолько ужасен?

— Огромный, некрасивый, мега-мрачный, в демонской ипостаси украшенный полуметровыми рогами и таким же мощным орудием продолжения рода, отчего получил справедливое прозвище «Трехрогий».

Едущий рядом с каретой воин громко хмыкнул.

— Ну да, Бестор, я преувеличила, но должна же я как-то впечатлить нашего гостя.

— Я впечатлен, — кивнул я головой. — И что же случилось на свадьбе?

— Сестра закрылась в башне и отказалась впускать туда жениха. Сначала он уговаривал открыть дверь, потом хотел ее выломать, но магия Тесалии не позволила ему сдвинуть ее ни на палец, потом он в ярости попытался расшатать и разрушить башню, но та была сделана добротно и выстояла, благодаря вплетенным в ее камни заклинаниями. В конце концов он отступил, но, чувствуя себя посмешищем, изрек проклятие, которое до сих пор действует, хотя сам Равнек давно сгинул.

— Это хорошо, — выдохнул я. Увидев непонимающий взгляд Эсмиральды, пояснил: — Хорошо, что жених сгинул.

Как-то не особо радовало вступить в бой с ужасным демоном. Нет, я, конечно, вылез бы из шкуры, чтобы выиграть битву, но жить не покалеченным приятнее. Врубаться за чужую невесту, когда своя находится в не меньшей печали, не очень бы и хотелось, но, хвала моим праотцам, одной проблемы удалось избежать.

— Так что там с проклятием?

— Наша беда в том, что мы не помним его дословно. Столько сотен лет прошло. В ту страшную ночь мы разбежались по углам словно мыши, боясь попасться разъяренному Равнеку на глаза — он одним движением когтя вспарывал животы или сворачивал шеи беднягам, попавшимся ему на пути. Мы не сразу поняли, что проклятие свершилось, поэтому, спохватившись, постарались записать, но каждый помнил что-то одно, а сложенное вместе больше напоминало мешанину из слов.

— И все-таки?

— Я точно слышала, как он кричал, что сестра выбрала себе место жизни на долгие тысячелетия, и отныне смотровая башня будет носить имя «Башня Печали». И действительно, моя сестра ни разу с тех пор не смогла переступить ее порог.

— Я слышал, — вмешался Бестор, — как Равнек рычал, что отныне каждый восход Кошачьего глаза Тесалия будет раздвигать ноги перед рабом, раз не захотела отдаться господину.

— А я слышал, — к карете подъехал еще один воин, — что только доживший до утра раб сможет снять с жителей замка проклятие. Но стоило очередному любовнику Лордессы попытаться переступить порог, как он тут же погибал.

— Но почему вы решили, что я тот, кто вам нужен? Почему Тесалия ждала столько лет именно меня?

— Один из толмачей смог сложить воедино все наши воспоминания. Тебе может показаться бредом, но многие слышали, как Равнек вопил, что проклятие снимет только раб в короне, тигр в шкуре волка, и, наконец, самое непонятное — неженатый муж.

— Хорошо, о том, что я имею две ипостаси, догадаться не трудно, коли отец ликан, мать — императорская тигрица, но тайну, что я являюсь мужем фейри, будучи неженатым на ней, я хранил до последнего. Если бы не Андариэль, она могла бы и не открыться. Но невозможно было даже предположить, что я стану рабом…

И тут правда открылась мне! Демоны из Ноугресса, выбравшиеся на Пустошь, разработали целый план моего превращения в раба!

— Ты прав, король Лунных волков. Мы можем сколь угодно далеко отъезжать от нашего проклятого замка, но не можем находиться на воле слишком долго, боль гонит нас назад. Но ради освобождения от проклятия, ничто не помешало нам прибыть на праздник, где соберутся все коронованные особы. Если бы не наш толмач, который тоже присутствовал на чествовании Лорда лордов, мы похитили бы кого-нибудь из императорских тигров, как-то планировали. Ведь тут сложились бы два условия — корона и тигр, а превратить в раба можно любого. Но толмач сразу отверг эту идею, ссылаясь на царящий в прайде матриархат. И он указал на тебя в тот самый момент, когда к вам с Ариэль подошел посол фейри.

— Да, Ревен лихо закрутил условия снятия проклятия, в надежде, что мы никогда не сможем совместить несовместимое, — опять влез в повествование Бестор.

— Но на наше счастье столетия спустя звезды сошлись над твоей головой, — глаза Эсмиральды сияли. По мере приближения к горам демоны становилась все веселей. Боль отступала. Даже лошади шли резвей.

— Мы следили за тобой и сильно опасались, что ты сможешь выбраться из любой ловушки, пока на тебе находится медальон Богини Победы, — третий демон, к которому обращались по имени Драйк, ехал с другой стороны кареты. — Но бегство твоей жены-нежены с магической вещью, открывающей порталы, облегчило нашу задачу превращения короля в раба. Мы гнали тебя к цели, а ты не только не сопротивлялся, помогал нам, двигаясь в нужном направлении.

— Камнепад в ущелье Черного серпа, записка в трактире «У веселой демоницы» ваших рук дело? — я пока прощал им обращение ко мне на «ты». Странно требовать произнесения слов, подобающих для обращения к королю, когда на руках гремят рабские цепи.

— Да, мы тогда не хотели, чтобы ты пошел искать Ариэль, боясь, что амулет Богини победы вновь сделает тебя неуловимым, — Эсмиральда явно гордилась своей ролью заговорщицы. — Нам нужно было, чтобы ты вернулся домой, где под видом слуг в этот же день устроились на работу демоны, которые только ждали сигнала похитить тебя. Но когда ты во всеуслышание объявил, что держишь путь на остров Порока, нам осталось только дождаться отплытия корабля «Крылья Шейд».

— Девица Алисия из «Вампирского восхода» была подослана вами?

— Да, она выполнила свою работу и теперь вместе с братьями-вампирами кормит рыб в проливе у острова Чернокнижников. Нам не нужны свидетели.

К концу дня, когда над горами вывесило свое огромное лицо ночное светило, мы въехали в замок, находящийся в глухом ущелье. О том, что ждет меня утром, я старался не думать. Слишком мало сведений о том, как пережить ночь в Башне Печали.

Но я выберусь. Я непременно выберусь.

Грустная песня звучала в черной темноте башни, пока я поднимался по крутой винтовой лестнице. Сопровождающие меня демоны с факелами в руках остались внизу, поэтому я шел на ощупь, ведя ладонью по холодному камню стены и боясь сделать хоть шаг в сторону. Еще в свете факелов я успел разглядеть, что страшный подъем не имеет перил и жмется к каменной кладке башни. Он напомнил мне змею, чье гибкое тело силилось слиться с утробой круглого строения, а голова пропадала в вышине, откуда и слышалась заунывная мелодия.

Только на самом верху узкие окна-бойницы, в которые заглядывало ночное светило, позволили разглядеть несколько дверей. Из-под каждой пробивался тусклый свет — его могла дать одинокая свеча. Я тронул одну из дверей, но рука прикоснулась к гладкой и холодной поверхности, в серебре которой отразилась чья-то черная фигура. Я отпрянул в испуге, не ожидая увидеть здесь еще кого-то, но незнакомец повторил мое движение. Выдохнув, я понял, что стою перед зеркалом. Еще дважды я прикасался к мнимой двери, прежде чем нашел настоящую — теплое дерево и шершавая железная обшивка обмануть не могли. Скрип не смазанных петель оборвал песню.

С кровати встала женщина в белой свободно ниспадающей одежде. Если бы не свет свечи, стоящей на подоконнике единственного в комнате окна, я бы решил, что передо мной привидение. Излишняя худоба, которую не могли скрыть даже просторные одеяния, бледность лица, на которой черными пятнами проступали впавшие глаза, улыбка, скорее напоминающая оскал черепа, заставили попятиться к выходу, но дверь с громким стуком захлопнулась, от чего душа ушла в пятки.

Но в этот же миг с Лордессой, двинувшейся в мою сторону, произошли необыкновенные изменения. Волосы, которые только что смотрелись тусклой паклей огородного чучела, золотистой копной рассыпались по спине. Плечи из костлявых превратились в округлые и соблазнительные. До покалывания в кончиках пальцев хотелось прикоснуться к гладкой коже, которая все больше открывалась, поскольку одежда плавно сползала вниз. Губы — сочные, яркие, манили полуулыбкой, а глаза загадочно мерцали.

По моему телу тугой волной прошло возбуждение, заставляя учащенно биться сердце. Я невольно облизал пересохшие вдруг губы.

Дева была прекрасна в своей наготе — упругие груди с меленькими розовыми сосками, темнеющая впадина пупка, мягкий живот, по которому хотелось провести рукой, чтобы добраться до того места, что стыдливо пряталось под курчавостью светлых волос. Нестерпимо желалось дотронуться до шелковистой влажности. Сначала пальцами. Потом языком. Чтобы медленно слизать сладчайший нектар.

Стоило мне опустить глаза, осматривая фигуру Тесалии, как комната наполнилась густым запахом вожделения. Манящим, путающим мысли, заставляющим жаждать эту восхитительную красоту.

— Ты хочешь меня? — нежный голос раскрасил мою эротическую фантазию, которую захотелось испытать в реальности. Я словно наяву услышал, как прелестница стонет подо мной.

Тесалия взяла меня за руку и положила на свою грудь. Мои пальцы дотронулись до соска, который тут же сжался в тугую горошину. Уста красавицы приоткрылись. Ее протяжный стон ударил по ставшему невероятно острым слуху, и волна похоти жаром прошлась по моему телу.

«Ариэл-л-ль», — неведомые пальцы тронули тонкую струну, заставив долго звучать мягкое «эль», чудесным образом рассеивающее наваждение.

И я вновь увидел перед собой истощенную фигуру, чьи ребра и тазовые кости корявыми дугами растягивали сухую кожу, а моя ладонь покоилась на пустой оболочке с черным соском.

— Нет, я не хочу тебя.

Ведьма еще не поняла, что ее чары спали, как старая кожа с змеи, поэтому улыбнулась, думая, что ее губы опять привлекут мое внимание.

Ее рука принялась судорожно развязывать гульфик рабских штанов, но я перехватил ее, больно сжав, отчего женщина опустилась на колени.

— Я не хочу тебя.

— Как ты смеешь, раб? — зашипела Лордесса, пытаясь подняться, но я не отпускал ее руку, заставляя извиваться от боли. — Мне еще никто не отказывал!

— Как бы ты меня не называла, я — король. И я смею.

Всего лишь на мгновение я отвел от нее взгляд, вынужденно обернувшись на свечу, пламя которой затрещало и забилось под порывом ветра, но когда я вновь взглянул на костлявую ведьму, у моих ног сидела демоница во всей красе. Накачанное тело, увитое рельефными мышцами, крепкая грудь с широкими ореолами темных сосков, дорожка черных волос, идущая от самого пупка вниз. Тряхнув вьющимися волосами, достающими до ягодиц, демоница легко выдернула свою руку, и через мгновение я летел через всю комнату. Когда я приземлился на просторное ложе, Тесалия одним прыжком запрыгнула следом и села на меня.

— Я хочу тебя и этого достаточно! — прорычала она и со всего маха ударила кулаком в лицо. Комната ярко осветилась. Я действительно так думал, задыхаясь от боли. Но вскоре радужные круги исчезли и зрение восстановилось. Меня не обрадовало то, что я увидел: я был полностью обнажен, а моя одежда изодрана в клочья.

— Я не хочу тебя, — выплюнул я сгусток крови в лицо Лордессе, но моя звериная сущность, учуяв резкий запах самки, предала меня.

— Не заставляй меня калечить тебя окончательно. Поверь, я получу свое, даже если ты будешь мертв, — Тесалия не спускала с меня гипнотизирующего взгляда. Мой плевок она стерла, наклонив голову к плечу. Демоница елозила по мне, пытаясь оседлать моего предателя, удерживая мои руки в распятом состоянии. Кончики ее грудей задевали мою кожу, распространяя вспышки похоти.

«Ариэл-л-ль» — звонко тренькнула натянутая струна, и этот звук подействовал на меня. Так вибрирует тетива, отправившая стрелу в полет. Мгновение и я обернулся в волка, чьи зубы вцепились в крепкую шею демоницы и вырвали из нее клок мяса. Кровь фонтаном брызнула из раны, заливая все вокруг и ослепляя меня. Тесалия с воем повалилась на пол, а я отфыркиваясь и отплевываясь, вытирал свою волчью морду о простыни.

Демоница подозрительно затихла, и я спрыгнул с кровати. Запах крови опьянял, хотелось рвать податливую плоть и валяться в крови врага. Это было сродни сексуальному возбуждению, и я кинулся на поднимающуюся Тесалию, опрокидывая ее так, чтобы вновь вцепиться в горло.

Но кровавая жертва, лежащая подо мной раскинув руки, вдруг посмотрела на меня глазами Ариэль.

— Любимый, — прошептали ее губы, в углах которых появились кровавые пузыри. — Ты убил меня.

Ее голос был едва слышен, и если бы я не был в облике волка, я бы их не расслышал.

— Поцелуй меня в последний раз, — прошептала она и с всхлипом вздохнула.

Горе затуманило мой разум и я, обернувшись человеком, обхватил ее лицо дрожащими руками и приблизился для поцелуя. Ее слабое дыхание грозило вот-вот прерваться, а я боялся, что последним поцелуем приближу и без того скорую смерть.

Только поэтому я промедлил, и это спасло мне жизнь.

Запах. Дыхание Ариэль всегда было свежо, а то, что лежало подо мной пахло жаром вулкана.

— Ты не Ариэль! — воскликнул я и тут же почувствовал, что мое тело сковывают тугие холодные кольца. Огромная змея лежала подо мной и пытливо всматривалась вертикальными полосками желтых глаз. Раздвоенный язык, словно в насмешку, высунулся на мгновение из пасти.

— Я предупреждала, — зашипела змея. — Я вс-с-се равно получу с-с-свое.

Змеиные объятия стали еще теснее. Где-то во мне хрустнула кость, и острая боль пронзила грудь. Каждый вдох давался с неимоверным трудом, в глазах начало меркнуть, а змея наслаждалась угасанием моей жизни.

«Ариэл-л-ль», — тренькнула в последний раз струна и оборвалась.

— Какого демона? — прошептал я. Мне хватило сил обернуться во вторую ипостась.

Яростный рык разорвал тишину ночи. Императорский тигр рвал змею лапами и зубами.

Она шипела, пыталась спрятаться под кроватью, выползти в окно, но я вспарывал когтями ее чешуйчатое тело и тащил назад.

— Рассвет, — устало произнес женский голос.

Передо мной опять лежала красавица с золотистыми волосами. Ни ран, ни крови на бело-розовом теле. Только исходящий от нее одуряющий аромат, вызывающий вожделение.

Я попятился назад, тряхнул тяжелой головой, пытаясь согнать наваждение. Хвост зло лупил по тяжело вздымающимся бокам. Безумная ночь лишила последних сил, но я держался на бродящем в моем теле возбуждении. Нет, не похоть тому причина. Запах крови, перед которым не может устоять ни один зверь.

Опустив голову, я следил за женщиной, которая легко поднялась на ноги и подошла к двери, открывая ее настежь.

— Убирайся! — приказала Тесалия. Ее фигура отражалась сразу в трех зеркалах, которые ярко осветил поднявшийся Флеймод. Наступило утро, которое в пылу боя я не заметил.

— Пошел вон! — вновь потребовала Лордесса, повелительным жестом указав в сторону зеркал.

В воздухе витало напряжение. Я чуял, что она отпускает меня неспроста. Сколько лет погибали ее любовники, едва переступив порог? Тысячу? Две? А я какой-то особенный, что смогу уйти живым?

В голове тихо зазвучала мелодия грустной песни, которую я слышал, поднимаясь в башню. Лихорадочно работающая память выхватила из песни слова, сложив их в пророческое послание.

«За дверью растворился друг в одном из трех зеркал…»

Нет, мне нельзя выходить за дверь. Я нутром чувствовал, что не найду там винтовой лестницы, лишь три зеркала, любое из которых захватит меня, а после выплюнет безжизненное тело.

«И вскоре бездыханный труп у башни той нашли…»

Мне не потребовалось много времени на размышления. Я видел, как женщина кусает губы, понимая, что не одурманенный совокуплениями любовник, может распознать смертельную ловушку. Я рыкнул и развернулся к окну, на котором стоял огарок свечи. Прыжок и я полетел вниз. Что там говорят люди? У кошки девять жизней? Тигр из той же породы.

Приземление было жестким. Пришлось немного отдышаться, прежде чем я смог двигаться.

Я поднял голову и прислушался. Тишина окружала меня. Я не говорю о пении птиц или шуме водопада. Я не слышал голосов жителей замка. Еще рано? Но вчера у башни стояло несколько стражников, а сейчас на солнце тускло блестели старинные доспехи и брошенные пики. Я напугал стражу свои внезапным прыжком из окна? Но у них было достаточно времени, чтобы попробовать убить меня.

Я повел носом. Странный запах. Так обычно пахнет в склепе.

Запах смерти витал в воздухе. Но я не чуял крови. Тлен. Только тлен.

Я с трудом поднялся и приблизился к доспехам. Горстка пепла — вот и все, что осталось от стражников.

Я отпрянул. Поднял морду и принюхался. Побрел в сторону замка.

Повсюду встречалась брошенная одежда. Я уже знал, что стоит разворошить ее, как в воздухе закружится прах.

Все жители проклятого замка превратились в прах, каким и должны были стать много столетий назад.

Сумев спастись из «Башни Печали», я принес им освобождение от проклятия Лорда Равнека Трехрогого. Никто из бессмертных демонов не догадывался, что они, желая освободиться от заклятия, приближают день своей смерти.

Обратившись в человека, я брел по старинным залам, выискивая комнаты, в которых может находиться мужская одежда. Разгуливать нагишом даже в пустынном месте мне не казалось хорошей идеей.

Пришло время выбираться. Я слышал, как в конюшнях ржали лошади, и никто не остановил бы меня, реши я увести парочку лучших коней.

Вскоре я забрел в богатые покои. Видимо они принадлежали сестре Лордессы Эсмиральде. Роясь в сундуках, я нашел то, что мог надеть на себя и сносно вооружиться.

В дальней комнате на большой кровати лежала измятая кружевная рубашка, и только по ее положению я понял, что хозяйка умерла не проснувшись.

Флеймод, показавшись из-за низко висящих облаков, ярко осветил комнату, и что-то блеснуло среди кружева, чем привлекло мое внимание.

Я подошел ближе и разглядел знакомую цепочку. Потянув за нее, извлек на свет амулет моей крестной — Богини Победы.

Взяв его в руки и сдув с него прах Эсмиральды, я ощутил знакомое тепло. Закрыв глаза, почувствовал ауру Ариэль — она последняя пользовалась амулетом, поэтому магическая вещь сохранила память о ней.

Я хозяин магического амулета, способного открывать портал, поэтому мне достаточно лишь представить место и человека, которого хочу увидеть. Я знал замок княгини Илис Морелет Ланвэ как пять своих пальцев. Когда-то, охотясь за ее сестрой, я досконально обследовал каждый уголок крепости. Тайно наблюдая за Ариэль, я изучил все ее привычки. Сейчас она должна быть в саду — первая роса, ее искрящиеся на солнце капли, утренний свежий ветер, разносящий аромат цветов — вот что любила Ариэль. Я страстно мечтал ее увидеть и отверг все сомнения, что она может находиться в другом месте. Я хотел увидеть ее прямо сейчас, не откладывая встречу ни на мгновение.

Надев цепь на шею, прижал амулет к груди, туда, где бешено билось сердце, в предвкушении того, что наконец обниму Ариэль. Я в это так верил, что даже на минуту не сомневался, что может быть иначе. Не знаю, божественное ли то проведение, ведь амулет принадлежал сильнейшей богине Неффастуса, или совпадение, но все случилось так, как я желал.

— Ариэль! — выдохнул я, как только дымка портала начала расползаться. С той стороны стояла Ариэль. Услышав мой голос, она потянулась навстречу. В ее глазах радость сменила тоску, чьи отголоски я успел заметить. Схватив любимую за руку, я втянул ее в портал. — Я больше никогда не расстанусь с тобой, — успел произнести, прежде чем наши губы встретились.