Туманный колокол

ГЛАВА 1

Филипп

Виктор Вейран. Имя моего отца, погибшего, защищая свой дом и семью. Я мог бы понять все на свете, кроме одного: что имя светлого мага делает в списке выпускников темномагической гимназии? Что? Я не верил своим глазам, не понимал. Но ошибки быть не могло. Папа прошел обучение здесь, в «Черной звезде». Более того, смог получить восьмую ступень. Но почему я никогда не видел у него татуировки в виде восьмиконечной звезды? Хотя удавалось же мне ее прятать. Наверняка и отцу тоже удалось. Значит ли это, что он владел светом так же, как и тьмой? Почему об этом никто не знал? Ни я, ни Анри?

— Филипп? — Лиз прикоснулась к моему плечу. Добрая, милая Лиз. Единственный близкий человек, который у меня остался после того, как брата приговорили к заключению в пустоте, а родители погибли от рук разъяренной толпы. Она беспокоилась. Я читал это в ясных глазах.

— Все хорошо, — накрыл ее ладонь своей. — Это всего лишь списки. Теперь надо передать их моему другу.

— Ты не выйдешь отсюда, а посещения, сам знаешь, не приветствуются.

— У меня есть способ. Он получит весточку и придет сам.

— А пока, может, оставишь кристалл у меня? — спросила моя возлюбленная. — Все-таки у тебя не самые лучшие отношения с соседом по комнате.

Представил себе Роберта Гейлена, роющегося в моих вещах, — и стало вовсе смешно.

— Нет, Лиз. Роб, конечно, скотина та еще, но у него есть понятия о чести, пусть эти понятия и минимальны. Кстати, не ты ли говорила, что мы — почти друзья?

— Я. — Голос Лиз все-таки звучал встревоженно. — Знаешь, Филипп, иногда мне так страшно за тебя. Вот как сейчас. Пообещай, что не будешь ничего от меня скрывать. Если тебе угрожает опасность, я хочу быть рядом.

— Обещаю. Кому мне доверять, если не тебе?

Я привлек Лиз к себе. Записка Пьеру подождет до утра, а мне нужно было успокоиться, но имя в списке никак не шло из головы. Даже когда вернулся в свою комнату — тайком, как и уходил. Что мог папа делать в «Черной звезде»? А главное — почему никогда не говорил об этом? Я никак не мог уснуть, вертелся с боку на бок. Затем встал, в темноте достал заветную половинку пергамента и написал на ней: «Жду». Пьер должен понять. Осталось только дождаться.

Сон так и не пришел, и уже с рассветом я поднялся, просмотрел переданное мне расписание, поразился одному пункту: вместо названия последней лекции значился только номер аудитории. Странно… И что с собой брать? Я пытался читать учебник, а в голове царил сумбур. Казалось, вот-вот в дверях появится кто-нибудь из ассистентов или курсантов и скажет, что меня ожидает Пьер. Но началась первая пара, а никто не жаждал меня видеть. Пьер забыл? Не получил послание? Не хочет привлекать внимание? А мне-то что делать? И я старательно записывал формулы заклинаний, пытаясь ничего не упустить. Никогда не знаешь, в какой момент эти заклинания спасут тебе жизнь. Вторая пара тоже пока ничем не отличалась от моего старого расписания. Ступени — ступенями, а общий магический курс никто не отменял. А вот во время обеда ко мне подсел Роберт — дело невиданное! Как это он оставил своих «придворных» и снизошел до нас?

— Что-то случилось? — поинтересовался я, наблюдая то ли за врагом, то ли за другом.

— Да так, ничего. — Он пожал плечами, косясь на девчонок и Дилана с друзьями. — Я бросил вызов своему наставнику.

— С ума сошел? — Я едва не подскочил на стуле. Ладно, мне надо спешить, а Роберту-то зачем? Конечно, Гейлен был одаренным магом, но не настолько, чтобы уже сейчас победить будущего соперника — одного из сильнейших курсантов третьей ступени.

— Что, тебе можно, а мне нельзя? — Роб тут же будто превратился в ежа.

— Можно. Кто я такой, чтобы запрещать?

Но почему-то казалось, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Куратор одобрил?

Оставалось надеяться, что у Синтера хватит здравого смысла остудить ныл Гейлена.

— Да. И после обеда состоится поединок. Придешь?

— Приду.

Скверно, очень скверно. Зачем куратор так торопится? Думает, что неплохо бы щелкнуть Роберта по носу? Мол, не зазнавайся? Скорее всего, именно так. И все-таки…

— Зря торопишься, Роберт, — присоединился ко мне Дилан. — Антуан — не тот маг, которому новичку стоит бросать вызов. Тем более он сам может многому тебя научить. Пользуйся случаем, пока он есть. «Черная звезда» — твой шанс узнать то, что ты ни в одном другом месте не узнаешь.

А я понимал, зачем Роберт так поступает. Хотел доказать, что не хуже меня. Да, нападки в мою сторону давно прекратились, но Роб продолжал рваться вперед, чтобы перегнать, оставить за спиной. Зачем? Да, его титул был ниже. И что с того? От моего и вовсе осталось только слово. От дома — одни руины. Толку в том, что я теперь — граф Вейран, раз Анри оказался в пустоте?

— Что ж, я тоже приду, — сказал Дилан, поняв, что Роберта не переубедить. — Постарайся, чтобы было весело и интересно, иначе дамы будут над тобой смеяться. Правда, дамы?

Девчонки слаженно захихикали, а Роберт покраснел. Видимо, такая перспектива ему не нравилась. Мы быстро пообедали и потянулись в тренировочный зал, где должны были встретиться Роб и его противник. Нет, не ожидал я от этой встречи ничего хорошего.

— Не беспокойся, все равно никто серьезно не пострадает. — Лиз опустила ладонь на мою руку.

— Я понимаю, но что-то здесь не так.

Это «не так» будто ощущалось в воздухе, и я никак не мог объяснить, откуда взялось странное ощущение. Увы, в последнее время меня одолевали предчувствия, и достаточно скверные. Очень хотелось увидеть Пьера, чтобы убедиться в здоровье Анри и Полли. А он, как назло, медлил! Или это мне пора угомонить глупые мысли?

Между тем появился и соперник Роберта. Курсант третьей ступени Антуан внешне не казался опасным противником, но только внешне. Слухами о его магии полнилась гимназия, и я сам был бы не против встретиться с ним в поединке, испытать свои силы. Антуан был чуть старше Роберта, выше его на полголовы, но страшно худой, похожий на обтянутый кожей скелет.

— Явился, — поджала губы Лиз.

— Не ладите? — спросил я.

— Ухаживать за мной пытался на первой ступени и долго не мог понять слово «нет». Мерзкий тип на самом деле. Хорошо, что не ты — его противник.

Я промолчал. У Лиз на все был свой взгляд, и раз она говорила, что тип мерзкий, значит, так оно и есть. Но вот насчет противника — я бы с ней поспорил. А в зал уже вошли куратор Синтер и незнакомый мне профессор.

— Это куратор Айденс, — шепнула Лиз. — Мастер зеркальной магии.

Ух ты! Я присмотрелся к профессору как можно тщательнее. И правда, очень молодой — готов поспорить, младше Анри. Года двадцать два, если не меньше. И уже маг такого уровня? Вызывает уважение. Темноволосый, как и все темные. Айденс чуть повернулся в нашу сторону, и его взгляд словно блеснул изумрудом. Наши глаза встретились, и стало не по себе. Странные глаза странного человека. Лицо — слишком худое и вытянутое, чтобы казаться красивым, хотя об этом не мне судить, а девчонкам, которые разом поправили локоны. Значит, пользуется успехом у студенток.

— Фил. — Лиз ткнула меня локтем в бок. — Ну что ты на него уставился? Темного мага не видел, что ли?

— Какой-то он… не такой, — ответил я.

— Конечно, потому что такой молодой, а уже принят преподавателем в «Черную звезду». Станешь тут таким!

— Итак, — Айденс заговорил, к моему удивлению, у него оказался приятный голос, — сегодня состоится поединок за переход на третью ступень между претендентом Робертом и курсантом третьей ступени Антуаном. Правила поединка: применять боевые заклинания не выше второго уровня, смертельные проклятия не использовать, прекратить бой по первому требованию кураторов. Приступайте.

Первые удары, как и ожидалось, были умеренными по силе. Роб вместо темной магии пока использовал боевые заклинания, прощупывая уровень защиты соперника. Антуан вяло оборонялся, видимо, приглядываясь к тому же. Оба кружили на небольшом клочке зала, не отходя далеко, но и не сходясь слишком близко.

— Они вообще атаковать думают? — тихо спросил Дилан.

— Сдуру? Зачем? — ответила Лиз. — Поэтому ты Филу и продул, что недооценил.

— Ничего, скоро я вернусь на вторую ступень, — помрачнел Дилан, а я слушал их вполуха, наблюдая, как заклинания становятся не такими уж невинными. Первым занервничал Роберт. Хотя, может, занервничал — и не то слово, но атаковать он стал куда активнее и два раза промахнулся мимо цели. Антуан, наоборот, бил четко, стараясь подловить момент. Ну зачем Роберту понадобилось вызывать его на бой именно сейчас? Он же не справится! Хотя вызывал же я Джолиса… И тоже пробыл на второй ступени слишком мало.

Беру свои слова обратно! Вот Антуан оступился, попав в ловушку невидимого заклинания, оставленную Робом… когда? Я упустил момент. Неужели в тот момент, когда мне показалось, будто он промазал? Если так — филигранная работа, четкая. Да, я ошибся. Пока Антуан, чертыхаясь, пытался высвободить ногу из ловушки и не подпустить к себе соперника, Роб призвал ряд мощных темных заклинаний. Если использовать их в полную силу, можно уложить и медведя. Жаль, правилами запрещено.

Антуан вырвался, перекатился, стараясь уйти из зоны поражения, снова встал на ноги. Взгляд его недобро блеснул, а звезда на моем плече вдруг будто ожила и обожгла кожу. Что-то не так! Я подскочил, не помня себя. Дальнейшие события заняли меньше минуты, а для меня растянулись в вечность. Вот с пальцев Антуана срывается смертельное проклятие, уж не знаю, какое — я в них пока не разбираюсь, но вижу его убийственную силу. Вот падает защита зала, словно ее отключили. Что-то кричит Синтер, но он стоит слишком далеко, а заклинание — уже почти настигло Роберта, который поднимает щит, слишком слабый для проклятия такого уровня.

Какого демона я бросился наперерез? И какого демона отбил заклинание в стену? А главное — как, если понятия не имею, что надо было делать? Магией отражения не владею в принципе. Я ожидаемо упал на Роберта, сшиб его с ног. Тот припомнил всех моих предков до седьмого колена, зато, раз ругался — значит, выжил. Айденс налетел на своего курсанта и отвесил такую оплеуху, что тот едва устоял на ногах, а затем указал на дверь.

— Эй, подождите! — Роберт кое-как выбрался из моей хватки. — А как же поединок?

— Ты победил, — ответил Синтер. — Этот осел сам лишил себя шанса на победу.

— Но я же…

— В медпункт. Оба! — рявкнул Синтер. — А потом — к директору.

— Зачем? — спросили мы в один голос, а затем я увидел зареванное лицо Лиз и белоснежное — Дилана. Элизабет не рискнула броситься ко мне у всех на глазах, только бессильно кусала губы, а Дилан вытирал вспотевший лоб. Но мы же целы…

Пришлось послушаться. Только мы вышли в коридор, как ожил Роберт.

— Да чтоб ты провалился, Вейран! — шипел он. — Кто просил тебя вмешиваться? Превратил поединок в посмешище. Не знал, что ты так дорожишь моей жизнью.

— Хороших врагов надо ценить, — буркнул я. — Они честнее, чем друзья. А он убил бы тебя, Роб.

— Не убил, на зале защита. Ты что, забыл?

— В том-то и дело, что защиту кто-то снял. Была — и нет ее. Ты не почувствовал, потому что был занят боем. А вот я ощутил очень хорошо.

Роберт замер, посмотрел на меня недоверчиво.

— Уверен?

— Да. Думаешь, почему кураторы подняли шум? Видел, какое проклятие в тебя летело? Не увернешься.

— Тогда спасибо.

Кажется, Роберт начал понимать. А я, наоборот, перестал. Кому нужна его гибель? Зачем кому-то снимать защиту с тренировочного зала и кто это мог сделать? Столько вопросов, что голова пухла.

Хоть в лазарете надолго не задержали. Целительница проверила наш уровень магии, не пробита ли защита, не ударило ли по нам проклятие.

— Ничего, — удовлетворенно сказала она. — Жить будете. Можете идти.

А вот разговор с директором ничего приятного не обещал. Я вспомнил скорбное, осуждающее лицо директора Рейдеса — и захотелось провалиться сквозь землю. Роберту, видимо, тоже, потому что он опустил голову и упрямо глядел под ноги, пока мы тащились до кабинета директора. И раз до сих пор нет никакого шума, значит, наш визит с Лиз остался незамеченным.

Я постучал, дождался ответа и первым переступил порог кабинета Рейдеса. Тот, как и ожидалось, сидел за столом, опустив подбородок на скрещенные пальцы, и смотрел на нас как на нерадивых детей, уничтоживших его любимую вазу.

— Курсант Филипп, курсант Роберт. — Директор обвел нас тяжелым взглядом. — И почему я не удивлен, что от вас снова проблемы?

— Просим простить, — ответил я и склонил голову. Роб сделал то же самое.

— Хорошо, допустим. Рассказывайте, что за балаган вы снова устроили. Я вас слушаю.

Я покосился на Роберта, он — на меня. Что, мне объяснять? С какой стати?

— У меня был поединок за третью ступень, — все-таки заговорил Роб. — Во время боя Филипп заметил, что в меня летит смертельное проклятие, и…

— И?

— Защиты зала не было, — добавил я.

— Что значит — не было?

— Я увидел, как она пала, поэтому отбил заклинание в стену.

— Отбил в стену? — Взгляд Рейдеса и вовсе стал недобрым. — И скажите мне, молодой человек, каким образом, если вы не работаете с магией отражений?

— Не знаю. Отбил — и все.

— И все! — Рейдес подскочил на ноги и начал ходить перед нами туда-сюда. — Допустим. Допустим, все так и было. Получается, вас, Роберт, желали убить?

— Видимо, мой наставник не желал меняться местами, — буркнул Роб.

— Он не мог не понимать, что за нарушение правил гимназии не просто вылетит, а будет сурово наказан, — проговорил директор. — Так что можно сказать, что на убийство ваш противник пошел осознанно. И защиту, видимо, снял он. Осталось узнать как.

— Можно подумать, он расскажет. — Роб явно был не в духе.

— А кто сказал, что мы будем упрашивать? Переступая порог «Черной звезды», курсанты оставляют за спиной все свои права. Сюда никто никого не загоняет насильно, разве не так?

Мы молча кивнули.

— Ответьте мне на один вопрос, Роберт. У вас есть враги?

Роб покосился на меня.

— Филипп не в счет, — тут же заметил директор. — Он умеет поднимать защиту, но разрушить плетение такого уровня не смог бы. Хотя очевидно, что у вас с Вейранами кровная вражда.

— Что? — Я вытаращил глаза. — С каких это пор?

А Роберт закусил губу.

— С давних, — рыкнул на меня директор. — Все мы совершаем ошибки по молодости да по глупости. Но вы оба тут ни при чем, и, мне кажется, пришли хотя бы к видимости взаимопонимания. Да и долг жизни никто не отменял. Так что, Роберт? Кто, кроме Вейранов?

— Никого.

— Уверены?

Ответить Роберт не успел. Откуда-то раздался тихий свист. Директор достал из стола кристалл и направил на бумагу. Тут же появился текст. Будто выжег кто. Так вот как это работает! Рейдес тут же смял листок, но я успел прочесть: «Только что совершено покушение на магистра Фернана Кер…» На магистра тьмы? Кто рискнул?

— Пошли вон оба! — махнул рукой директор. — И перебирайтесь на третий этаж, раз уж стали не разлей вода. А вы подумайте, Роберт. Вдруг?

Мы вышли из кабинета и пошли на занятия — их ведь никто не отменял. Я так и не спросил у Роберта, видел ли он сообщение. Время тянулось долго, оставалась только последняя, загадочная пара. Я прошел в аудиторию под номером триста пять и замер. Аудитория была пуста. Постоял немного и уже собирался уходить, когда раздались шаги.

Я обернулся. Передо мной стоял маг зеркал Айденс.

ГЛАВА 2

Полина

Когда мы приехали в замок Дареаля, я и подумать не могла, что придется задержаться в нем надолго. Тем более что хозяин, герцог Этьен Дареаль говорил, что вопрос решится в ближайшие несколько недель. Его сын Вильям такой же оборотень, как и отец, сможет совершить свой первый оборот, и можно будет продолжить путь к судье Гарднеру — человеку, который мог оказаться виновен в том, что моего жениха Анри Вейрана отправили в пустоту.

Вот уже три недели я сидела в четырех стенах. Вопреки прогнозам герцога, в полнолуние его маленький сын и не подумал превращаться в волка, но жар у него не спадал, а, наоборот, только рос с каждым днем. Доверенные лекари разводили руками, а никого другого к мальчику нельзя было допустить, ведь оборотни не так давно были почти полностью истреблены, и раскрытие тайны могло лишить Дареаля сына.

Я маялась от безделья. Это в столице можно было искать убийцу светлого магистра Таймуса или врагов Вейранов, а здесь оставалось только бродить из угла в угол и делать вид, что все хорошо. Вот только хорошо не было. Я еще раза три пыталась взглянуть, что не так с Вильямом, но если первый раз он просто повернулся ко мне спиной и отказался разговаривать, то во второй и третий у него вдруг начался странный припадок. Он катался по кровати, закатив глаза, и кричал так, будто я резала его живьем. После этого измотанный Дареаль прямо попросил оставить его сына в покое.

Лучше бы я поехала к судье сама! Но с начала октября вдруг зарядили дожди, и такие проливные, что размыло все дороги. О том, чтобы продолжить путь, не было и речи, пока не выпадет снег и дороги не покроет ледок, по которому можно проехать хотя бы с помощью заклинаний. Именно поэтому я так и не оставила замок Дареаля, смирившись с положением то ли гостьи, то ли пленницы обстоятельств.

У меня не было возможности даже написать магистру пустоты и узнать, как там Анри. Когда я уезжала, он все еще боролся. А сейчас? Что с человеком, которого я люблю и мечтаю увидеть хотя бы на миг?

Я решила заняться Вильямом больше от нечего делать, чем всерьез. Мне было любопытно, почему по-прежнему не нахожу ни малейших признаков болезни в его ауре. Не скажу, что подозревала его во лжи. Напротив, поняла бы, если бы это было так. Сначала какие-то твари убили его мать, затем отец отправил сына с глаз долой — конечно, чтобы защитить, но разве это объяснишь двенадцатилетнему ребенку? Увы, нет. Либо Вильям притворяется, либо сам выдумал болезнь и поверил в нее. Это и предстояло выяснить, потому что герцог Дареаль ходил черный от горя. А после того как он получил из столицы сообщение о покушении на магистра тьмы Кернера, и вовсе большую часть дня писал кому-то. Его работу главного дознавателя никто не отменял. Он не мог поехать со мной к судье Гарднеру — и не мог вернуться в столицу, где так был нужен.

В тот вечер мы с Этьеном пили чай на террасе, защищенной от непогоды магическим заслоном. Недавно закончился дождь, но серые облака, нависшие низко-низко, говорили о том, что он в любую минуту может начаться снова. Этьен пил горький травяной настой, я же выбрала цветочный чай и теперь смаковала каждый глоток. Наш разговор снова вернулся к покушению на магистра.

— Вот видите, — говорила я. — Готова поспорить, что за Кернером охотится тот же человек, который убил Таймуса. И это не Анри.

— Почему вы так решили, Полина? — Герцог не смотрел на меня, признавая, что я в чем-то права.

— Да потому что вряд ли по столице бродят десятки безумцев-смертников, желающих погубить магистра. Не правда ли?

— Не знаю, меня там не было.

— Когда погиб Таймус, вы были там. И все-таки, Этьен, кто помешал вам расследовать его смерть как надо?

Дареаль молчал. Это могло означать только одно — магистрат. Магистрат, который был высшей властью Гарандии.

— А ведь новый светлый магистр так и не найден, — задумчиво сказала я.

— Согласен, невиданный случай. Представьте, что было бы, если бы мы лишились и Кернера. На одной пустоте долго не продержаться, да и от Эйлеана приходят вести, что пустота нестабильна.

— Что это значит? — вздрогнула я.

— Как знать?

И Дареаль снова замолчал. Я уже жалела, что говорила с ним резко. За эти недели мы с Этьеном постепенно становились друзьями. Нет, я не забыла, что он способствовал обвинительному приговору для Анри. Но как бы поступила на его месте, если бы речь шла о безопасности семьи? А в том, что было именно так, сомневаться не приходилось.

— Пойду спать, — поднялась первой, надеясь, что герцог последует моему примеру. Именно так он и сделал: проводил меня до спальни и пожелал доброй ночи, а затем пошел к сыну проверить, спит ли он и как себя чувствует. Это был ежевечерний ритуал, быстро вошедший в привычку. И я знала, что затем Этьен пройдет в свой кабинет и останется там почти до рассвета.

Вскоре действительно послышались его шаги. Замечательно! Я переоделась в домашнее платье — кстати, вопреки возражениям, герцог занялся моим гардеробом, слишком скудным после бегства от матери. Затем взяла со стола припасенную книгу легенд и тихонечко вышла в коридор. Шедший навстречу мне слуга не спросил, куда иду, просто поклонился и прошел мимо, а я добралась до двери в спальню Вильяма и тихонько приоткрыла ее. Кровать была пуста! Что за шутки? Мальчик ведь не встает уже который день. Даже в ванную и по нужде его водит слуга. На всякий случай заглянула в уборную — пусто. Может, его похитили? Но ведь не из прекрасно защищенного замка! Лучше подождать?

Притаилась в углу спальни. Прошел почти час, а Вильям так и не появился. Оставила книгу на столике, подошла к распахнутому окну. Окно! Но неужели…

Быстро спустилась к двери в парк. Снаружи завывал ветер, и снова полил дождь. Это безумие думать, что маленький мальчик вылез в окно и отправился гулять в такую погоду, но иначе куда он мог подеваться? Я шла вдоль аллеи. Платье безнадежно промокло, как и волосы. Уже собиралась повернуть назад, как вдруг услышала слабый скулеж. Сразу вспомнился мой знакомый — белый волк, встреченный в первую ночь у замка. Я побежала через кусты и остановилась на краю глубокой ямы. Наверное, туда скидывали листья, чтобы получить удобрение для сада весной, но сейчас края ямы размыло дождем, а на листьях лежал тот самый волк, только шерсть его была в грязи. Он тихо поскуливал. Поранился? И если я спущусь в яму, сможем ли мы вдвоем выбраться оттуда?

— Эй, — позвала я, — волчок.

Волк приподнял морду и жалобно заскулил. Готова поклясться, что на его глазах были слезы!

— Что случилось? — спросила ласково. — Ты можешь подняться? Иди ко мне, волчок. Я тебя вытащу.

Но животное не шевелилось, только скулило. Что же произошло? Я огляделась по сторонам и увидела лестницу у одной из яблонь. То, что надо! Она как раз доставала до дна ямы. Я поспешно спустилась и присела рядом с волком. Заклинание! Его задело заклинанием. Но чьим? Кто мог охотиться на волка в замке оборотней?

— Подожди, я распутаю, — погладила умную морду, теплые уши. — Только не кусай меня, ладно? Ты ведь не обычный волк, я права?

Призвала силу, коснулась пут, удерживающих зверя. Они развеялись, и волк медленно, недоверчиво поднялся на лапы, а затем запрыгал, поднимая фонтан брызг, и лизнул меня в нос.

— Вот умница, — потрепала его по холке, окончательно убеждаясь, что передо мной — не дикий зверь. — А теперь давай выбираться. Ты ведь оборотень? Сможешь обратиться назад?

Волк повернулся ко мне хвостом. Понятно, это личный момент. Но в такой форме у меня не хватит сил его вытащить. Не хватит? Мой новый друг разогнался — и пусть с трудом, но допрыгнул до края ямы, зацарапал лапами по мокрому краю, обрушив на меня комья грязи, и оказался наверху, а затем весело тявкнул и помчался прочь. Вот я тебя догоню!

Я быстро выбралась, вернула лестницу на место. У дома мелькнуло белое пятно. Вот ты где, бродяга! Побежала за ним, но, когда очутилась у дома, волка и след простыл. Только отпечатки лап остались на мокрой земле. Упустила! Ничего, завтра снова выйду гулять и тогда попытаю удачу. Хотя зачем завтра?

Я так же осторожно прокралась в дом, разулась, чтобы не оставлять грязные следы, и поспешила в свою комнату. Мылась и одевалась так быстро, будто от этого зависела чья-то жизнь, а потом тихо пробралась в комнату Вильяма. Мальчик спал. Его темные волосы рассыпались по подушке. Наверное, ему снилось что-то хорошее, раз он улыбался во сне. Я вздохнула и забрала со столика книгу, затем подошла к окну — теперь уже закрытому. На подоконнике явственно чернел отпечаток лапы. Снова обернулась к Вилли. Так вот, значит, кто разгуливает по парку ночами! Хороший актер. Гениальный, я бы сказала! Ничего, завтра поговорю с этим притворщиком, и пусть сам признается отцу, иначе скажу я.

Впервые с таким нетерпением ждала утра! Даже спала плохо, просто отвратительно, то просыпаясь, то засыпая вновь, а на завтрак явилась со скрытым торжеством. Сейчас позавтракаем, и пойду к мальчишке. Вот только Дареаля в столовой не было.

— А где герцог? — спросила у служанки, наливавшей чай.

— Его светлость у сына, — тихо ответила она. — Маленькому герцогу ночью стало хуже, у него сильный жар.

Притворяется? Если да, лично выпорю! А если нет? Все-таки Вилли вчера намок и испугался. А он — ребенок, каким бы хитрым и умным ни был. Поэтому я поспешила к комнате мальчика, тихонько постучалась и, дождавшись ответа, вошла. Этьен сидел на краю постели сына и держал его за руку. Сам Вильям выглядел откровенно скверно — хуже, чем в минувшие дни. И, судя по болезненному сиянию ауры, не притворялся.

— Что случилось? — спросила безутешного отца.

— Никто не понимает. Вдруг стало хуже. А если…

Вспомнил, что Вилли тоже нас слышит, и замолчал, а я опустила руку ему на плечо.

— Что говорят лекари?

— Похоже на сильную простуду, только откуда? У него и без этого все время жар. Дали микстуру на всякий случай и наложили исцеляющие заклинания. Пытаюсь уговорить Вилли поспать.

— Давайте лучше я? А вы позавтракайте или хотя бы выпейте чаю. Я побуду тут.

— Не стоит, Полли, — качнул головой герцог.

— Папа, пусть она, — хрипло просипел Вильям.

— Хорошо, — растерянно ответил его отец. — Я выпью чай и приду. Если что, зовите.

Вскоре его шаги растаяли в тишине коридора, а я заняла освободившееся место и взяла Вильяма за руку. Его ладонь пылала как огонь. А еще на ней остались мелкие царапинки. Свидетельство вчерашнего приключения?

— Спасибо, что не сказала, — едва слышно прохрипел он.

— Поменьше говори, — погладила ладошку, которая в кои-то веки не вырывалась из моих рук. — Я попробую помочь, позволишь?

И призвала заклинания, изученные в коллеже. Конечно, целители герцога справились бы и сами — они были куда мудрее и опытнее меня, но мне хотелось хоть немного поделиться с Вилли силой. И магия отозвалась, смешалась с его силовыми потоками, перетягивая немного боли. Лицо Вилли стало не таким бледным, и задышал он чуть ровнее. Слава богам!

— Лучше? — спросила мягко.

— Да. Ты… скажешь?

Погладила темные вихры. Вот глупый ребенок. Но я понимала, почему он так поступил.

— Нет. Давай ты сам. Порадуй папу.

— И он увидит, что я белый…

— И что с того?

— Расстроится.

Вилли отвел глаза. Он едва не плакал. Бедный ребенок совсем измучился. И меня наверняка принял за новую избранницу отца, вот и пытался избавиться, как умел.

— Не расстроится, — постаралась достучаться. — Этьен очень тебя любит, и цвет шерсти твоего волка для него не важен, поверь.

— У нас в роду все серые. И папа, и дедушка был, и прадедушка. Он говорил…

— Зато такого, как ты, нигде больше нет. Твой отец рассказывал, что белый волк — хранитель вашего рода. Так что, думаю, это — хороший знак.

— И все же я дождусь полнолуния. — Вилли улыбнулся мне впервые за все это время. — Ты вчера была с книгой. Почитаешь? — попросил он, сменив тему.

— Ну конечно, сейчас.

Я быстро сбегала за книжкой и села у его изголовья.

— Какую легенду тебе прочесть? — спросила своего маленького друга.

— О солнечном волке и лунном волке, — ответил он, закрывая глаза.

— Хорошо.

Я не знала этой легенды, поэтому читала — и сама удивлялась. Оказывается, когда-то были волк и волчица. Оборотни, конечно. Но стая волчицы не желала отдавать дочь волку из другого рода, и тогда шаманы окрасили ее шерсть в лунный свет, чтобы спрятать. Она начала ночами бродить по небу в поисках своего любимого, а он хотел вернуть возлюбленную и тоже обратился за помощью к шаманам, но так как принадлежал к другой стае, стал солнечным, и мог искать ее лишь днем. Они видятся краткий миг на рассвете, чтобы расстаться на долгий день и ночь в надежде на новую встречу. Я сразу вспомнила Анри… Дождусь ли я этой встречи? И справится ли он?

Повернула голову. Дареаль стоял в дверях и слушал, а Вильям давно спал. Герцог неслышно подошел к кровати, коснулся лба сына, проверяя жар, удовлетворенно кивнул.

— Спасибо, — больше прочитала по губам, чем услышала.

— Не стоит, — ответила так же тихо. — Пусть спит. Уверена, скоро ему станет легче.

Оставила книгу на столе и пошла за герцогом Дареалем. Надо дать Вильяму возможность самому рассказать отцу, что он уже умеет превращаться в волка. Эти двое не так уж плохо ладят, Этьен поймет. А потом уже я поговорю с Этьеном. Оставаясь в столице вдали от Вилли, он теряет главное — своего сына.

ГЛАВА 3

Филипп

Я стоял и смотрел на Айденса, а он пристально разглядывал меня. Не покидало чувство, будто он старался заглянуть мне под кожу и убедиться, что перед ним — живой человек из плоти и крови. А в какой-то момент и вовсе появилось ощущение, что смотрюсь в зеркало, и на меня глядит мой двойник, только чуть старше и сильнее.

— Значит, Филипп, — задумчиво проговорил Айденс. — Директор Рейдес просил присмотреться, есть ли у тебя способности к зеркальной магии. Признаться честно, я собирался отказаться, мне не нужны дополнительные ученики, но твоя защита во время поединка была выше всяких похвал. Поэтому с сегодняшнего дня дважды в неделю последней парой у тебя будут тренировки со мной. Иногда индивидуальные, иногда групповые. Лекций не веду, только практикумы. Одежду надевай, какую не жалко — во время переходов бывает всякое. Услышал меня?

Я завороженно кивнул. В этом человеке было что-то подавляющее. Он смотрел на меня — и будто сквозь меня. Эдакая игра теней и масок.

— Тогда приступим.

Айденс взмахнул рукой, и прямо передо мной появилось большое зеркало в полный рост, завешенное черной тканью.

— Это — наш инструмент для работы, — хрипло сказал он. — Конкретно это зеркало, которое находится перед тобой, безопасно, и мы сможем с ним немного поиграть. Иди сюда, курсант, становись перед ним.

Я замер на указанном месте, а профессор Айденс жестом заправского фокусника сдернул ткань. Мое отражение было каким-то… не таким. Будто старше. И глаза сменили цвет с зеленого на черный.

— Это — твой зеркальный двойник. — Айденс замер за моей спиной, но в зеркале он почему-то не отражался. — С его помощью ты можешь увидеть, кого захочешь, передать послание. Я зачаровал это зеркало для тебя, на первое время хватит. Но если ты покажешь успехи в зеркальной магии, придется сделать зеркало своими руками. Несколько правил безопасности. Говори четко. Ставь защиту перед работой с отражениями. Не попадись! Запомнил?

Я кивнул.

— Немногословен. Похвально. А теперь опусти ладони на эти символы на раме.

Я послушно коснулся черной рамы. Она была холодной на ощупь. Настолько, что даже немного свело пальцы.

— Сегодня попробуем простейшее заклинание. Представь, кого желаешь видеть. Единственное условие — этот человек должен быть жив.

Мне безумно хотелось узнать, как дела у Полли, но вдруг Айденс узнает ее? Нет, нельзя. Вместо этого подумал о Лиз и призвал силу. Зеркало не откликнулось.

— Не так! — Айденс легонько стукнул меня по запястью. — Распределяй поток магии равномерно, пытайся наполнить ею символы под ладонями. Верно.

И я увидел Лиз. Она о чем-то болтала с Робертом. Сердце мгновенно уколола глупая ревность. Они даже не дружат! С чего бы мне ревновать?

— Осторожно. Смотри, но не оценивай, зеркала крайне чувствительны к эмоциям. Надо отрешиться от всего, только думать об объекте. Ну же, Филипп!

Пусть будет куратор Синтер. Он ожидаемо находился на парах, гонял очередных студентов.

— Уже лучше. — Профессор сменил гнев на милость. — А теперь представь кого-то, кто находится далеко. Интересно, насколько велика твоя сила.

Далеко? Может, представить няню? Она должна быть в нашем родовом поместье, если его не конфисковал магистрат. Вот только отражение уже пошло рябью, и я увидел Полину. Она сидела с книгой в руках в большой уютной гостиной. За ее спиной распахнулась дверь, и вошел… герцог Дареаль! Полли грозит опасность? Но она обернулась и улыбнулась, да и герцог выглядел приветливым. Что это значит? Что там творит Полина?

— А у тебя талант, — присвистнул профессор Айденс, и изображение исчезло. — Если верить силовым потокам, твоя подруга находится очень далеко, возможно, в нескольких неделях пути. Что ж, это у тебя, наверное, семейное.

— Что вы имеете в виду? — вздрогнул я и обернулся.

— Ничего. — Профессор пожал плечами. — На сегодня я увидел достаточно. Можешь идти к себе, а завтра на последней паре жду.

И первым покинул аудиторию. Семейное, значит? Но когда мой отец тут учился, Айденса еще и на свете не было. Или внешность обманчива? Надо взглянуть, в каком точно году профессор завершил обучение в гимназии. Только при всем желании он не может так молодо выглядеть, если ему хотя бы столько лет, сколько папе. Я перестал вообще что-либо понимать! Или он решил подколоть меня по поводу Анри? Все ведь считают, что это он как-то с помощью зеркальной магии навредил Таймусу. Интересно, а может ли зеркало показать мне Анри? Айденс не стал его забирать.

Я знал, что совершаю ошибку. Но когда меня это останавливало? Спокойно замер перед зеркалом, коснулся тех же символов. Анри ведь жив, я не нарушаю правила.

— Анри Вейран, — прошептал тихо.

Зеркальную гладь постепенно заволакивал серый туман. Он стелился по поверхности изнутри, а я вглядывался в серое марево, пытаясь увидеть брата.

— Попался! — Вдруг из тумана вынырнула рука и потянулась ко мне сквозь зеркало. Я отпрянул и едва сдержал крик. Пустота? Она способна достать меня таким образом? А может, мои попытки не так тщетны и я бы тоже мог достучаться до Анри? Спросить бы профессора Айденса, только сам профессор абсолютно не внушал доверия. Наоборот, какой-то внутренний трепет, заставляющий ждать удара в спину. Я поднял с пола ткань и накрыл зеркало, а затем покинул аудиторию.

С Лиз мы должны были встретиться за ужином, поэтому решил пока что перенести вещи в новую комнату и узнать, как там Роберт. Пока добрался до второго этажа общежития, оказалось, что наши вещи уже сами переместились этажом выше. Там же нашелся и сосед, вполне живой и здоровый, учитывая недавние неприятности.

— Ты как? — спросил я, чтобы убедиться в выводах.

— Лучше не бывает, — сквозь зубы ответил Роберт, и я тут же успокоился. Язвит — значит, действительно в порядке.

— Не вспомнил, кто мог желать тебе смерти? — поинтересовался как бы между прочим.

— Нет. У меня, в отличие от тебя, враги на дороге не валяются. А сам-то где был? Выяснил, что за таинственная лекция?

— Да. — Я плюхнулся на кровать куда более удобную, чем предыдущая. — Меня ждал профессор Айденс, и мы начали работу с зеркалами.

Роберт нахмурился.

— Слушай, Вейран, мало тебе зеркал этих? Может, плюнешь? А то выйдешь отсюда, и никто не будет спрашивать, когда ты начал с ними работать.

— За мной в любом случае будут приглядывать, с зеркалами или без, — ответил я. — А вот изучить такую редкую технику шанса больше не будет. И потом, есть один вопрос, на который нужно получить ответ. Я только не знаю, как задать его Айденсу, чтобы он не пришиб меня на месте. Ты мне лучше вот что скажи, Роб. О чем говорил директор? Что это за кровная месть?

— Да так, глупости. — Роберт отмахнулся и поднялся, будто собирался уйти, но потом передумал и сел обратно. — Ладно, я, в общем, не удивлен, что твой отец не посвящал тебя в подробности, но лет десять назад он очень нехорошо подшутил над моим отцом, и тот лишился должности. Выгнать не выгнали, а понизили основательно. Им, конечно, все равно пришлось общаться по службе, но в остальное время они друг друга ненавидели.

— И тем не менее вы бывали у нас дома.

Как-то мне не верилось, что отец мог так нелепо подшутить над кем-то.

— Да, потому что они работали вместе, и это была дань вежливости.

— А что за шутка?

Роберт пожал плечами. Понятно, знает, но говорить не хочет. Только шутка зашла слишком далеко, раз Роб перенес ненависть отца на меня. Я решил не спрашивать. В конце концов, папы все равно уже нет. Что изменится, если я получу ответ?

— Твой отец любил потрепать нервы магистрам и подшутить над магистратом. Чужими руками, — все-таки добавил Роберт.

Я не стал с ним спорить. Наверное, сказывалось влияние гимназии. А может, то, что сегодня кто-то пытался его убить? А его ли? Или же… Нет, я тут ни при чем. Никто не мог знать, что я брошусь наперерез и отобью удар.

— О чем задумался? — Роб, видимо, ждал от меня хоть какой-то реакции.

— Да так, ни о чем, — качнул головой. — Странный он, этот профессор Айденс.

— Вейран, я никогда не могу понять, где бродят твои мысли! То мы говорили о твоем отце, то вернулись к профессору. Кстати, почему странный-то?

Очевидно, Роберту было любопытно. Я в двух словах пересказал ход нашей встречи, поделился и ощущением, будто профессор Айденс хотел убедиться в чем-то своем с моей помощью. А затем вдруг пришло в голову, что вдруг он специально попросил меня увидеть кого-то далекого? Надеялся выведать, где Полли? Пьер говорил, что она вернулась домой, а оказалось, что это не так.

— Опять в облаках витаешь! — рявкнул Гейлен. — Кстати, подружка твоя передавала, что сегодня задержится и чтобы ты обязательно ее дождался. Скажи ей, что я в поверенные не нанимался послания передавать.

— Хорошо, скажу.

Так вот о чем они разговаривали с Лиз! Она искала меня. Сразу стало веселее. Становлюсь ревнивым и подозрительным. Так лет через десять вместо молодого человека превращусь неведомо в кого.

— Теперь улыбаешься, — хмыкнул Роберт. — Странный ты, Вейран. Тебе бы лекарям надо показаться, пусть голову проверят.

— Свою проверь, — беззлобно ответил я и засобирался на ужин.

Лиз за ужином не появилась, поэтому сразу после него я пошел в нашу башню. Путь давно стал привычным, охранная магия пропускала меня. Хотелось поговорить с Элизабет о странном профессоре Айденсе и зеркалах, рассказать, что он решился взяться за мое обучение. А я не знал, чего от него ожидать, и, если честно, где-то в глубине души беспокоился. Возможно, потому что зеркала убили профессора Таймуса? Или потому, что стоили свободы Анри? Лиз задерживалась, а я листал конспекты, используя магический свет, поскольку другого в башне не было. Уже около девяти Элизабет появилась в дверях. Она запыхалась, но выглядела довольной и веселой.

— Наконец-то! — Я поймал ее в объятия и поцеловал.

— Все учишься? — оглядела она кипу конспектов. — Отдохни хоть немного, денек выдался тот еще.

— Это точно. — Я сел обратно на одеяла и привлек ее к себе. — Только отдыхать что-то не хочется. Лиз, что ты знаешь о профессоре Айденсе?

— Смотря с какой целью спрашиваешь, — усмехнулась она.

— Он согласился учить меня зеркальной магии. Говорит, у меня есть способности.

Лиз мигом посерьезнела.

— Даже так? — спросила задумчиво. — К Айденсу непросто попасть в ученики. Я говорила тебе, что тоже хотела обучаться зеркальным заклинаниям, но он отказал. Мне мало о нем известно, Фил, но в гимназии его побаиваются. Поэтому не знаю, хорошо или плохо, что он обратил на тебя внимание.

— Побаиваются? Почему? — спросил я.

— Говорят, что его заклинания опасны. Но если бы это так и было, разве его допустили бы в гимназию? Нет, директор не глупец и знал, кого принимал. Только все равно будь осторожен, слухи не возникают на пустом месте.

— Хорошо, — кивнул я.

Мысли унеслись куда-то далеко. Меня беспокоило отсутствие Пьера. Может, он не в городе? Если бы я был уверен в Айденсе и чуть лучше знал его методы работы, то попытался бы увидеть Пьера через зеркало. Хотя, уверен, после случая с Таймусом он защищается от подобного вида магии.

— Ты слишком много думаешь. — Лиз пальчиком коснулась моего лба между бровей. — Скоро будешь выглядеть старше меня.

— И что с того? — Я улыбнулся. — Ты меня разлюбишь?

— Конечно, — кивнула она. — Зачем мне жуткий хмурый тип?

Мы весело рассмеялись. Все события этого бесконечного дня мигом померкли, и будто стало легче дышать. Рядом с Лиз я чувствовал себя счастливым, и так хотелось продлить это счастье.

— Хозяин, к вам посетитель, — прошелестел голос одного из служащих-теней.

Пьер устало обернулся. Видеть никого не хотелось, но, учитывая, что его гость прошел сквозь охрану, это мог быть только один человек, для которого открыты все двери столицы. Служащий исчез, а на пороге появился тот, кого он и ожидал увидеть.

— Добрый вечер, Эйлеан. — Темный магистр Кернер, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.

— И тебе не хворать, — ответил Пьер, занимая место напротив. Пока что Фернан сдерживал тьму. Если и его не станет, дела будут вовсе плохи.

— Наверняка хочешь знать, зачем я пришел? — Фернан уставился на огонь в камине. Пьер, как всегда, мерз, а осень выдалась на редкость холодная и дождливая.

— Хотелось бы. — Пьер не стал отказываться.

— Поговорить, всего лишь поговорить. Недавно меня пытались убить.

— Я знаю, — ответил Пьер. Было бы странно, если бы не знал. Конечно, происшествие постарались держать в секрете, но не от него же?

— И все? — усмехнулся Фернан, будто видел перед собой не человека, а крысу. — Ты даже не поинтересуешься, кто?

— Раз пришел, значит, расскажешь сам.

— Что ж, ты прав. — Фернан снова уставился на пламя. — Это был зеркальный маг. Ни на какие мысли не наталкивает?

Пьер удивленно изогнул бровь. Даже так? Впрочем, ничего неожиданного. Таймус вряд ли был единственной целью.

— Знаешь, кто это мог быть? — спросил он.

— Увы, нет. Но зеркальная магия ограничена по сути своей. Сколько тех, кто владеет ею в столице?

— Двадцать семь, — назвал Пьер точную цифру. Во время расследования дела Анри он наводил справки. — Но это официально. Мы не берем магов за ее пределами, а зеркала — прямой портал для тех, кто умеет ими управлять. Ты думаешь на кого-то конкретного?

— Нет, — недовольно признался Фернан. — Мне удалось немного задеть нападавшего, только он все равно удрал. Я пришел, чтобы ты был осторожнее. Мы с трудом справляемся со светом. Если еще и пустота останется без контроля, что тогда?

— Ты сам виноват. Мы ведь оба понимали, что Анри Вейран мог бы совладать со светлым артефактом. Зачем было допускать этот картонный суд? Чего ты ждал?

— Мне было не до него, — отмахнулся Фернан. — И потом, Вейранов нельзя допускать к артефактам. Кстати, как там мальчишка? Жив еще?

— Я уже давно его не чувствую. Больше недели, поэтому, скорее всего, нет.

— Это было бы к лучшему, — задумчиво сказал Кернер. — Увеличились бы шансы, что другой светлый маг придет на смену Таймусу.

— Другой? Ты в это веришь?

Темный магистр пожал плечами. Пьер отметил, что он выглядел утомленным. Все-таки покушение не прошло мимо. Даже если не задело, магии потребовало много. Да и тьма так же неспокойна, как и пустота.

— Я пойду, — тяжело поднялся Фернан. — Будь осторожен, Эйлеан. Светлых много, а тех, кто умеет договариваться с твоей серой подружкой, единицы. Ты, кстати, подумал бы о наследнике, учитывая последние обстоятельства.

— Я думаю, — кивнул Пьер. — Тебе бы тоже стоило.

Кернер криво усмехнулся, коротко попрощался и пошел прочь. И зачем только приходил? Пьер вздохнул и откинулся на спинку кресла. Пустота бунтовала все сильнее. Еще и Анри куда-то запропастился. При этом Пьер не мог сказать, жив неуемный Вейран или нет — его смерти он тоже не чувствовал. Как и жизни. Что там удумала пустота?

Протянул руку и достал из воздуха обрывок пергамента, на котором значилось одно слово: «Жду».

— Прости, Фил, — прошептал Пьер. — Не сейчас.

Слежка, будь она неладна. Можно от нее уйти, но это вызовет слишком много подозрений у его сегодняшнего гостя. Подозревает… Глупо. К чему Пьеру убивать темного магистра? Равновесие — вот задача пустоты. Придется ждать, ловить удачный момент. Радовало хотя бы то, что Полли уехала. Был, конечно, в ситуации и минус — уехала она со старым знакомым Дареалем. А въедливый дознаватель может узнать то, что ему как раз знать не надо. Столько всего закрутилось… Как же раскрутить?

ГЛАВА 4

Полина

Вильям выздоровел на удивление быстро. Он недовольно пояснил, что волки вообще мало болеют, и до сих пор не понимал, как его угораздило простудиться. Мы оба считали, что виной всему заклинание, под действие которого он попал. Откуда же оно взялось? Этого мы выяснить не могли, зато теперь дурачили герцога Дареаля вдвоем — до ближайшего полнолуния. Сам герцог, убедившись, что жар спал и сын стал чувствовать себя лучше, немного угомонился. Это означало, что Дареаль с головой ушел в работу. Он часами не выходил из кабинета, а мы с Вильямом пользовались этим. В мальчишке жил великий актер. Стоило видеть, как слуга выносил его в парк — подышать свежим воздухом. Вильям почти безжизненно висел унего на руках, демонстрируя полное безразличие к окружающему миру. Я его, конечно, отругала, на что Вилли ответил:

— Не могу же я выздороветь до полнолуния! Не беспокойся, Полли, осталось недолго.

Он считал меня кем-то вроде подружки, и стоило слуге уйти, тут же тащил в какой-нибудь закоулок сада, показывал что-то интересное, на его детский взгляд. То причудливо изогнутую ветку, то кроликов, живущих на одном из островков посреди искусственного пруда. В нем было столько энергии, что ему удалось невозможное — расшевелить меня, пробудить от спячки, в которую я будто впала после ареста Анри. И мы вдвоем носились по парку, скрываясь от посторонних глаз. А отказать Вилли я не могла — он умел давить на все чувства сразу. Видно, наследственное…

Единственной запретной темой была его мама. Мы никогда не говорили о возлюбленной герцога Дареаля. Лишь раз, показывая на крупные алые цветы, распустившиеся на кусте, не боящимся морозов, Вилли заметил невзначай, что мама привезла его из родной страны.

— А откуда она была? — спросила я.

— Из Астерлии, — ответил Вилли — и тут же потащил меня прочь.

Я вдруг почувствовала, что продолжать тему не стоит. Это было нечто едва уловимое, эмоция, которую неожиданно поймала. А минуту спустя Вильям уже показывал мне другое растение и трещал так быстро, что я едва успевала уловить ход его мыслей.

Мне нравилось в замке Дареаля. Если бы еще можно было забыть… Но воспоминания только чуть притупились, будто подернулись пленкой. Вечером тоже не было покоя. Стоило Этьену пожелать сыну спокойной ночи, как Вилли тут же улепетывал через окно в сад. Я опасалась отпускать его одного, учитывая недавнее заклинание-ловушку, поэтому тоже выбиралась из замка, и мы снова гуляли вместе — я и белый волчонок, скачущий, будто щенок. У нас была договоренность, что ровно в два часа ночи возвращаемся в замок, и потом до рассвета мы оба спали как убитые. Идиллия, иначе и не скажешь.

Царила бы она до самого полнолуния, если бы не его величество случай. В ту ночь мы с Вилли, как всегда, тихонько покинули замок и обосновались на большой поляне. Луна была почти полной — ее света хватало, чтобы видеть все вокруг. Я сидела на старом поваленном дереве, служившем скамейкой, — наверное, для того и оставленном посреди ухоженного парка. Вилли носился вокруг. Сначала нашел в траве какую-то ящерку — и откуда она только взялась? Зима на носу. Затем подкидывал шуршащие листья. Я же наблюдала за ним и почти что дремала, как вдруг Вилли замер и навострил уши.

— Что? — шепотом спросила я.

Ни шагов, ни посторонних звуков. Но Вильям вдруг попытался исчезнуть в кустах, однако в последний момент отпрянул и оказался у моих ног, а на поляну вышел большой серый волк. Я таких еще не видела! Он была раза в два крупнее обычного, с яркими янтарными глазами, а когда открыл пасть, стало и вовсе жутко. Перекусит — и не заметит.

Волк рыкнул на Вильяма. Тот что-то заскулил в ответ и тихонько передвинулся за меня. Вот это друг! Но серый волк только выдал что-то, похожее на вздох. Вокруг него заклубился туман, а мгновение спустя передо мной стоял Этьен Дареаль.

— И как это понимать? — спросил он сына. Интересно, почему он был в волчьем обличье, а одежда выглядит так безупречно? Неужели она не портится? Любопытство было сильнее страха. И потом, это же Этьен! Не посторонний оборотень. О том, что он — главный дознаватель, я как-то успела подзабыть.

— Прости.

Вилли тоже успел принять человеческий облик и теперь стоял, опустив голову.

— Простить? Из-за тебя я оставил все дела. Беспокоюсь о твоем здоровье и уже не знаю, каких лекарей просить о помощи. И сколько ты мне уже врешь?

Вильям молчал. Конечно, в дела семейные вмешиваться не стоит, но я не сдержалась:

— Недавно, — ответила вместо Вилли. — И — да, я об этом знала.

— Почему не сказала? — Лицо Этьена стало еще более суровым, а у меня мороз пробежал по коже.

— Мы собирались, когда снова будет полная луна. Не успели.

Герцог Дареаль посмотрел на нас с горечью, развернулся и пошел к замку. Кажется, мы его обидели…

— И что теперь делать?

На Вильяме лица не было. В глазах стояли слезы, но он пока только шмыгал носом.

— Я поговорю с ним, — пообещала мальчишке. — А ты иди к себе и ложись спать, хорошо?

— Я не усну.

— Мы поговорим с твоим папой, и я загляну к тебе. Договорились?

Вилли кивнул, снова стал волком и помчался к замку так быстро, что я едва за ним успевала. Привычно в прыжке преодолел расстояние до распахнутого окна, а я шмыгнула в дверь. И где искать Этьена? Готова поспорить, в кабинете. Его там можно было найти в любое время дня и ночи. На этот раз я тоже не ошиблась. Герцог сидел за массивным столом, обхватив голову руками, и, как мне показалось, даже не заметил, что в комнате не один.

— Этьен, можно? — Я не решалась войти и замерла у двери.

— Полли? — Он чуть повернул голову. — Зачем вы здесь?

— Поговорить.

— Это наши семейные дела. Не вмешивайтесь.

Стало не по себе. Я и не собиралась вмешиваться в их семейные дела. Захотелось развернуться и уйти, но я обещала Вилли, что поговорю с его отцом, и собиралась сдержать слово.

— Выслушайте меня, и я уйду, — села в кресло перед герцогом. — Не злитесь на Вильяма. Я знаю, как вы беспокоились. Поверьте, мне тоже было боязно за него, но…

— Как давно вы знаете, Полли? — спросил Этьен, перебивая на полуслове.

— Около трех недель. — Я опустила голову.

— И не сказали. От вас я такого не ожидал.

— Он сам бы сказал вам в ближайшее полнолуние, — ответила потерянно. — Вилли не хотел скрывать от вас правду.

— Но скрыл.

И герцог сурово нахмурился. Я почувствовала себя как на допросе. Неудивительно, что Вилли опасался реакции отца на правду.

— Давайте начистоту, Этьен, — решила, что терять все равно нечего. — А чего вы ожидали? Хотите заслужить доверие сына? Как он может вам доверять, если вы сослали его в отдаленный замок и носа не кажете? Думаете, ребенок будет спрашивать, что с вами не так? Нет, Вилли думает, что он чем-то виноват. И все, чего хочет, — чтобы вы были здесь, с ним.

— Я и так здесь, с ним, — рыкнул герцог, как никогда напоминая серого волка, виденного в саду.

— Только потому, что он прикинулся больным. Иначе бы вы и не приехали.

— Приехал бы. Сразу после визита к судье Гарднеру.

— На день? На два? Отец ему нужен ежедневно.

Этьен с горечью усмехнулся. Он не понимал меня или не желал понимать. Мне почему-то казалось, что он не был особо близок с сыном. Не потому, что Вилли не любил отца — наоборот, мальчик его обожал. А как раз потому, что отец был для него некой недостижимой величиной. Это мама была рядом, пока блистательный герцог Дареаль распутывал очередное преступление. А папа — где-то далеко. Теперь мамы и вовсе нет, а папа все там же — на другом конце страны.

Герцог смотрел на меня выжидающе, пока я собиралась с духом. Но первым все же заговорил он:

— Послушайте меня, Полли. Да, я не лучший отец в Гарандии. Только для меня безопасность сына куда важнее, чем его прихоти, и ваши тоже. Сдружились? Отлично, я рад. Но как думаете, мне было легко этот месяц не знать, от чего погибает мой ребенок? Вы понимаете, что, если бы первый оборот прошел неверно, у меня бы уже не было сына?

— Я не знаю таких тонкостей, — ответила тихо.

— Вот именно, вы не знаете. Ничего не знаете, но беретесь судить.

— Как и вы.

Слова сорвались с губ прежде, чем успела их обдумать. Глаза герцога сверкнули янтарем, и вдруг стало страшно. Какая я все-таки глупая! С кем играю в игры? Он проглотит меня и не заметит. Не знаю, до чего бы мы договорились, если бы вдали не раздался пронзительный вой.

— Вилли! — Мы вскрикнули почти в один голос. Мимо тут же молнией промелькнул огромный волк, а там, где только что стоял герцог, стало пусто. Вилли же пошел к себе. Зачем он снова вернулся в парк? В какую ловушку попал? Вспомнилась яма и заклинание на ней. Я бежала, не чувствуя ног. Неслась так, что по дороге потеряла туфельку, и на поляне у замковой стены оказалась полубосой. Когда я туда примчалась, бой был в самом разгаре. Белый волк лежал у каменной кладки, жалобно поскуливая, а серый метался между четырьмя мужчинами, которые не подпускали зверя близко. У них в руках были длинные колья с металлическими наконечниками. Серебро? Я думала, это сказки, что оборотни его боятся. Но там, где серебро касалось шкуры, проступала кожа. Что же делать?

Вот только времени на раздумья у меня не было. Я схватила с земли первый попавшийся камень и ударила по голове ближайшего нападающего. Он осел на землю — уж не знаю, откуда взялись такие силы, что я смогла сразить здорового мужчину. Зато трое других мигом поняли, что к герцогу пришла подмога. Один кинулся ко мне, а двое других остались удерживать волка. Я завизжала, надеясь привлечь внимание слуг, но до замка было слишком далеко. Разбойник схватил меня в охапку и повалил на землю. Но эти трое допустили ошибку, всего одну. Стоило им отвлечься на нас с Этьеном, как белая стрела метнулась вперед. Раздался вопль, и жертва покатилась по листве, стараясь отцепить от руки белого волка. Стоит отдать Вилли должное, держал он крепко. Этого хватило, чтобы Этьен расправился со своим противником и бросился мне на помощь. А затем уже мы вдвоем кинулись к Вилли. Его жертва не трепыхалась, только таращила на нас глаза, полные ужаса.

— Пусти его.

И как Дареаль успевает так быстро обращаться? Только был волк, и уже человек. Вильям послушался и бросил обезображенную руку. Разбойник тихонько подвывал, не хуже волка. Этьен схватил его за шкирку и рывком поставил на ноги.

— Кто ты? Кто тебя прислал? — с рычанием спросил он.

— Я… не…

— Кто?!

Вмиг стало холодно. Я прижала к себе Вилли, который тоже успел принять человеческий вид, пусть и не так быстро, как его отец. А лицо Дареаля исказилось. Он едва напоминал себя самого, походя больше на жуткое чудовище из страшных сказок.

— Мы хотели продать, — проскулил разбойник.

— Продать? Кому?

— Магам. Оборотни в цене. Пустите, — заскулил он, а на его штанах вырисовалось позорное пятно.

— Пустить? — страшно усмехнулся Этьен. — Того, кто хотел продать моего сына на шкуру и ингредиенты? Скажи спасибо, что умрешь быстро. Полли, уходите.

Я потянула Вильяма за собой, пока Дареаль еще о чем-то спрашивал свою жертву. А в замке нас все-таки услышали, потому что по парку заметались факелы, тьма наполнилась огнями. Нас с Вильямом слуги нашли первыми. Окружили, начали расспрашивать, а я только махнула рукой назад. Кто-то проводил нас до замка. Кто? От ужаса я потом не могла вспомнить. Мы с Вилли сидели в его комнате — показалось, что бесконечно долго, а потом в дверях появился Этьен. Он успел умыться и переодеться. С его мокрых волос все еще стекали капельки воды, но он снова казался собой, а не жутким лесным чудищем.

— Как вы? — спросил он ласково, присаживаясь рядом с сыном. Вилли тут же обнял отца и уткнулся носом в его рубашку, а я ответила:

— Живы.

— Это радует, не правда ли? — усмехнулся Этьен. — Полина, прошу прощения за все, что вам сегодня наговорил. Вы были тысячу раз правы.

— Не стоит, — опустила голову.

— Стоит. Могу я попросить вас оставить нас ненадолго? Я уложу Вилли и загляну к вам.

— Конечно, — ответила я и поднялась на ноги. — Спокойной ночи, Вильям.

Тот что-то глухо пробормотал, не отпуская отца. Я не стала им мешать — Этьену давно следовало поговорить с сыном. Оставалось надеяться, что теперь они услышат друг друга. Меня все еще едва уловимо потряхивало. Как же браконьеры попали в замок? Неужели кто-то впустил? И на что они надеялись? Что герцог не станет защищать собственного сына? Я ничего не понимала! А Этьен задерживался. О том, чтобы лечь спать, не дождавшись его, не было и речи. Где-то через полчаса раздался стук в дверь, и на пороге появился Этьен. Он выглядел утомленным. Еще бы! Слишком много событий для одного вечера.

— Простите, что так поздно, Полли, — сказал он, замирая у окна. Я тоже едва решилась присесть, и теперь смотрела на него, не зная, чего и ожидать.

— Все в порядке, — собралась с мыслями. — Как Вилли?

— Заснул. Мы поговорили. Надеюсь, что он меня понял и услышал. Теперь хочу поговорить с вами.

Почему-то стало не по себе. Я уставилась на ладони, сложенные на коленях. Чего добивается Дареаль?

— Выслушайте меня, Полли, и не перебивайте. Вы были правы, когда говорили, что я виноват перед сыном. Да, я не нашел в себе сил разделить его горе. Не нашел сил заботиться о нем, когда это было необходимо.

— Этьен…

— Я просил вас не перебивать, мне и так непросто.

Я замолчала. Что же он пытается сказать?

— Полли, вы добрая, мудрая девушка, — продолжил Этьен. — Я знаю, какая ситуация сложилась в вашей жизни не без моего вмешательства, и потрясен вашей силой. Мне бы хотелось защитить вас, Полина, в меру моих возможностей. Я знаю, вы не боитесь пересудов и кривотолков, но стоило бы, ведь люди злы, а вам придется вернуться в столицу. То, что скажут в спину Полине Лерьер, вряд ли повторят о герцогине Дареаль.

— Что вы имеете в виду? — Я решительно не понимала.

— Я прошу вашей руки, Полина Лерьер.

Моей руки? Нет, не верю. Кто угодно, только не герцог Дареаль. Разве у него есть ко мне какие-то чувства? Посмотрела в глаза. Нет, не было. Он действительно просто желал помочь и был уверен, что я не стану требовать от него любви. И в то же время Вильяму нужна мать, а мы поладили с его сыном. Этьен ждал… Я собиралась с духом.

— Теперь и вы меня послушайте, — постаралась подобрать слова. — Я благодарна вам… тебе, Этьен. Ты действительно много сделал для меня за это время. Даже тем, что увез из столицы, где я сходила с ума. Только знаешь, я искренне желаю счастья тебе и Вильяму. Ты ведь не любишь меня, а я не люблю тебя.

Герцог не отрицал. Вот и замечательно.

— Я и так останусь с тобой и Вилли, — продолжала тихо. — Ты ведь не оставишь его здесь, правда?

Этьен кивнул.

— Поэтому мой ответ — нет. Я не стану твоей супругой, хоть и благодарна тебе за оказанную честь.

В глазах Дареаля читалось плохо скрываемое облегчение. Я даже улыбнулась. Все-таки своеобразный он человек, со своими понятиями о чести.

— Спасибо, — ответил он.

— Не стоит. Так что с браконьерами?

— Мы нашли, кто их провел, — вмиг похолодел голос Этьена. — И того, кто попросил Вильяма снова выйти в парк. Угрозы больше нет, но Вильяма, как ты и сказала, я тут не оставлю. Как только наладится погода, мы с тобой поедем к Гарднеру, на обратном пути заберем Вилли и вернемся в столицу.

— Хорошо. Я думаю, это правильное решение.

Этьен улыбнулся.

— Доброй ночи, Полли, — сказал он.

— Доброй ночи, Этьен, — ответила я, провожая гостя до двери. Странный вечер… Странные люди вокруг. Странный Этьен. Но мое сердце было не здесь, а стремилось совсем к другому мужчине, который был так далеко.

ГЛАВА 5

Филипп

Жизнь вошла в свою колею. Это было странное ощущение и казалось частично неправильным, но так оно и было. Словно до конца осени судьба исчерпала все плохое, что обрушилось на мою голову, и сменила гнев на милость. Я был почти что счастлив. Занятия день ото дня становились все изнурительнее, зато я поглощал знания с безумным интересом. Вечера проводил с Лиз, не представляя, как раньше жил без нее, а потом старался урвать хоть три-четыре часа сна. Даже странный профессор Айденс оказался не таким уж странным. Правда, его пары ставили не чаще раза или двух в неделю, и пока что он показывал мне элементарные заклинания и помогал создать свое зеркало видения. Во всей этой кутерьме был лишь один факт, который не давал спокойно жить, — Пьер не пришел. Я ждал его ежедневно, даже подумывал, а не истратить ли вторую часть заветного пергамента, но все не решался этого сделать. А между тем приближалась ночь смены времен, и гимназия готовилась к празднику.

До первого дня зимы оставалась неделя, когда нашу группу собрал куратор Синтер. Из вчерашних первокурсников на первой ступени осталось всего двое, и еще двое покинули гимназию. Остальные давно ушли дальше, а сам я всего пару недель назад получил четвертую и теперь, млея от счастья, видел Лиз не только в башне, но и на совместных занятиях. Мы решили дальше идти ступень в ступень, чтобы не пришлось разлучаться.

Даже с Робертом я и то примирился. Принял как неизбежное зло, а потом привык, и сейчас мы сидели рядом в небольшом лекционном зале, ожидая, что скажет куратор. Кстати, Роб отличился и перешел на четвертую ступень тремя днями раньше меня, о чем теперь вспоминал по сто раз на день.

— Доброе утро, господа курсанты, — радостно улыбнулся куратор Синтер, демонстрируя ряд белых зубов. — У меня есть для вас приятная новость.

«Господа курсанты» тут же зашумели, стараясь угадать, что же припас для них любимый куратор.

— Совсем скоро — ночь смены времен, — торжественно провозгласил Синтер. — Вы знаете, что курсантам гимназии запрещено покидать ее пределы, но в этом году директор Рейдес принял решение, что можно сделать исключение.

Шум поднялся невероятный, но Синтер поднял руку, и все замолчали.

— Покинуть стены гимназии сроком на сутки смогут не все, а лишь трое лучших студентов гимназии. Поэтому считайте оставшиеся дни экзаменационными. Мы подсчитаем все ваши баллы, затем проведем турнир заклинателей и силовые поединки. Постарайтесь, чтобы я вами гордился.

Покинуть гимназию? Ровно на сутки? Это шанс! Шанс навестить Пьера и лично передать ему кристалл.

— Не раскатывай губу, Вейран. — Роб тут же толкнул меня локтем в бок. — Меня не обойдешь.

— Я не собираюсь тебя обходить, — поморщился в ответ. — Мест будет три. На обоих хватит, и еще кому-то останется.

— А ты прав. — Роб задумался о чем-то своем. — Так что, рванем?

— Давай.

Весь день мы потратили на то, чтобы самостоятельно подсчитать, какое количество баллов можем заработать. По всему выходило, что из группы по ступеням мы с Робом забрались выше всех. Оставалось надеяться, что и баллов у нас будет достаточно. Зато, наверное, ни в один другой день в гимназии не было столько желающих получить хорошую отметку. Профессора даже не успевали их опрашивать. Я не отставал от других. Ведь выбирать будут не только из нашей группы, а из всех, пусть и немногочисленных, курсантов.

Вечер мы с Робом провели за зубрежкой. Тем более что Лиз предупредила о каком-то ночном практикуме и в башню прийти не могла. Поэтому все материалы для семинаров и практикумов на ближайшие два дня были вызубрены так, что разбуди нас ночью — и мы бы процитировали ответ на любой вопрос с указанием номера страницы и абзаца.

Утром наплыв желающих получить отличную отметку не спадал. Профессора только посмеивались, но выглядели немного ошалелыми от подобной активности. А после обеда всю гимназию собрали в большом зале. Ряды в нем кругами уходили вверх, а в центре была большая площадка. Первый ряд заняли преподаватели. Студенты сели по ступеням. Слева от меня возился Роберт, о чем-то разговаривая со своими приспешниками. Справа сидела серьезная и задумчивая Лиз. Когда появился директор Рейдес, все затихли.

— Добрый день, уважаемые курсанты, — заговорил он. — Вот и подошел к концу первый триместр учебного года. Он выдался для вас крайне насыщенным, я знаю, и настала пора показать, чему вы научились и каких высот достигли. Мы подсчитали количество баллов, которые вы заработали за первый триместр, и готовы назвать имена десяти студентов, которые поборются за право на сутки покинуть гимназию и провести праздник с семьей.

Если бы с семьей… Я подавил горький вздох. Ничего, компания Пьера тоже не так уж плоха, а к вечеру я могу вернуться в гимназию и встретить ночь смены времен с Лиз. В том случае, если она сама не решит провести праздники дома и не станет тягаться со мной за главный приз. Вот только баллы-то за триместр! А не за пару дней.

— Итак, — продолжил директор, — попрошу спуститься ко мне Вита, вторая ступень, Анну, пятая ступень, Демьяна, седьмая ступень…

Я слушал с замиранием сердца. Вот к директору спускается Лиз, шепнув, что ждет меня внизу. Почти следом за ней Роберт. Осталась всего пара мест! А теперь и вовсе одно. Но почему? Разве у меня баллы хуже, чем у Роба? Ни за что не поверю!

— И Филиппа, четвертая ступень, — завершил Рейдес свой список. Так это же я! Неужели? Не поверил своим ушам и поторопился присоединиться к друзьям. Значит, у меня будет шанс! Заодно и проверю, что я усвоил за этот триместр.

— Итак, сейчас вас десятеро, — обернулся к нам Рейдес. — Останутся всего трое. И второе испытание начнется прямо сейчас. Проведем жеребьевку, и пять пар сразятся в битве заклинаний. Только магия, и ничего, кроме магии. Оставшиеся пятеро сойдутся в поединках завтра.

Нечестно, подумалось мне. Ведь у каждого из нас — своя ступень. Я могу не згать заклинаний, которые используют противники. Но еще больше хотелось, чтобы моим противником стал кто-то малознакомый, главное — не Лиз и не Роберт. Поэтому, когда в моих руках оказалась полоска с именем курсанта пятой ступени Бертрана, я только порадовался. Роберту достался более серьезный противник — курсант шестой ступени, а Лиз — девушка пятой ступени, Анна. Все-таки вряд ли жребий был случайным.

Первая пара осталась в центре зала, а мы сели в первом ряду вместе с кураторами.

— У Бертрана слабая защита, — шепнул мне Синтер.

— Спасибо, учту.

У меня, наоборот, защита была сильной стороной, да и запас атакующих заклинаний существенно вырос. Поэтому я был почти спокоен. Не уверен в победе, нет, но у темного мага внутри должно царить равновесие. Это светлые живут эмоциями, им так проще, а я сосредоточился настолько, что даже не заметил, когда закончился первый поединок и парень с седьмой ступени отошел в сторону, а второй, ругаясь, вернулся на место. К нему тут же подошел куратор и что-то тихо высказывал. Ругает? Анализирует?

— Филипп, четвертая ступень, против Бертрана, пятая ступень, — провозгласил директор.

— Удачи, — шепнула Лиз.

Я улыбнулся. Удача — мое второе имя, оно и видно. Нет уж, на нее полагаться не стоило. Только на себя.

Бертран замер напротив. Он был немного грузнее меня и ниже на полголовы. Мы с ним раньше не общались, и я мог без зазрения совести применить весь свой арсенал. Директор махнул рукой, и я первым делом поставил щит — невидимый. Недавно научился. Не стоит привлекать внимание противника к моей защите. Сразу мир стал тусклым, как и всегда при подобном роде магии. А Бертран приглядывался, стараясь рассмотреть потоки силы. Его собственную защиту я раскусил сразу. Достаточно непростой вид щита, но и его можно снять. Тем более если Синтер сказал, что это — слабая сторона.

Он применил заклинание первым. Начал с малости — проклятия неудачи. Я тут же его отразил, призывая ослепление. Надо не давать противнику шанса и времени. За этот триместр я научился призывать заклинания крайне быстро, одно за другим, и сейчас посылал в Бертрана досадные мелочи. Для этого было две причины. Первая — может, хоть одна и просочится. Вторая — за ними можно замаскировать нечто более существенное.

Удар! Пропустил! Бертран покачнулся — и медленно опустился на колени. Ничего опасного, всего лишь ментальный приказ сдаться… Я не был ментальным магом, но несколько приемчиков мне Айденс показал.

— Дальше проходит Филипп, — произнес директор, а Бертран глядел на меня волком. Ну вот, одним врагом больше. Ничего, список и так велик.

— Молодец, — возник рядом куратор Синтер. — После праздников подумай о более высокой ступени. И постарайся не встречаться с Бертраном в темных коридорах.

Я усмехнулся. Да, опыт встреч с врагами в темных коридорах у меня уже есть. Только злость давно прошла, и теперь все случившееся воспринималось скорее как неплохой урок. Я сам изменился, но в какую сторону, пока не до конца осознавал. А директор уже вызвал Лиз. Я наблюдал, как она ловко атакует Анну раз за разом, и не сомневался в ее победе. Но вдруг заклинание Анны пробило защиту Лиз, и та подняла руку, сдаваясь. Специально! Я ведь видел, что специально. Не хотела ехать домой? Или встречаться со мной в поединках? Кстати, нас ведь останется пятеро. А для поединков нужно шестеро. Значит, кого-то доберут?

Лиз тем временем уже снова была рядом. Она хитро улыбалась и совсем не выглядела расстроенной.

— Ты что, совсем не хотела победить? — тихо спросил я.

— Нет, не хотела. Мои близкие навестят меня и здесь, — ответила она. — Пусть побеждают те, кому это действительно нужно.

В этом и была вся Лиз. Она мало думала о себе — все больше о других. Ей хотелось, чтобы все вокруг были довольны и счастливы. Я заметил, как на нас косится куратор Синтер, и на всякий случай отодвинулся чуть в сторону.

— Подозревает, — хихикнула Лиз.

— Иногда мне кажется, что правда написана у нас на лбу, — отозвался я.

На этом разговор прекратился, потому что на поле боя вышел Роберт. Ему тоже достался не лучший противник — парень с шестой ступенью, с которым мы как-то столкнулись в тренировочном зале. Я тогда наблюдал, как он сражается с однокурсником, и, стоит признать, даже немного завидовал. Его звали Эш.

— Ух ты! Железный Эш против Роберга? — удивилась Лиз. — Должно быть занятно.

— Почему железный? — спросил я.

— Из-за очень мощной защиты. Ее тяжело пробить заклинаниями всех типов сложности.

Роберт выглядел спокойным. Впрочем, как и всегда. Гейлен оставался крайне самоуверенным типом и сильным магом, с которым опасались связываться. Будь на месте Эша кто-то другой, я бы поставил на победу Роба. Но в данной ситуации не мог предугадать, на чьей стороне будет победа. А поединок начался. Оба противника действовали крайне осторожно, прощупывая магическую защиту друг друга. Учитывая, что это — не бой, который нам предстоял только завтра и где можно было использовать боевые заклинания, как раз уровень защиты решал многое.

Роберт рискнул первым, использовал свой излюбленный прием — ударил мощным заклинанием, заставляя противника обороняться, а затем кинул парочку мелких, которые упали к ногам Эша. Тот отбил прямой удар, а две черные звездочки так и остались мерцать у его ног. Роб попытался активировать их, и… не вышло. Он тихо выругался, а Эш усмехнулся.

— Слаб еще со мной тягаться, — громко сказал он — и атаковал. Такого заклинания я не знал. На магическом уровне оно представляло большую черную воронку. Роб тут же усилил щиты, но заклинание… всосало магию в себя? Воронка стала только больше, и, пока Роберт ее развеивал, Эш щелкнул пальцами. Черные путы спеленали Гейлена.

— Победа за Эшем, — огласил директор Рейдес.

Как так? Злой, взъерошенный Роберт плюхнулся рядом. Его лицо пошло красными пятнами — то ли от гнева, то ли от стыда.

— Скотина, — прошипел он.

— Эш — сильный маг, — откликнулась Лиз. — Этого и следовало ожидать. Не расстраивайся.

Роб тихо выругался, но Лиз сделала вид, что не заметила. Я уже хотел сказать Гейлену, чтобы хоть иногда придерживал язык, но заговорил директор:

— Итак, у нас осталось пять претендентов. Завтра вы сразитесь в боевых поединках. Думаю, это будет больше по душе каждому из вас. Но для трех поединков нужны шесть участников. Кто же станет шестым? Пусть решают ваши кураторы, которые видели все пять поединков.

— Я все равно его достану, — прошептал Роб.

— Не связывайся, — шикнул на него я. — Этот Эш тебе не по зубам.

— За кого ты меня держишь?

— Хватит спорить, мальчики, — вмешалась Лиз. — Роб, Филипп прав. Дело не в тебе, а в твоем сопернике. Он старше и сильнее. Поэтому просто сделай выводы.

— Второй шанс получает Роберт Гейлен, — огласил Рейдес.

— Что? — Роб удивленно моргнул. — Я?

— Ты, ты. — Я похлопал его по плечу. — Постарайся завтра на меня не попасть, мне бы не хотелось с тобой драться.

— Боишься? — прищурился вмиг повеселевший Роберт.

— Еще чего! Но, если для тебя принципиально, чтобы тебе расквасил нос именно я, дело твое.

— Да ладно, Вейран, расслабься. — Роб ткнул меня локтем в бок. — Но если что, дерись на полную. Я поддаваться не стану.

— Я тоже.

Директор напомнил, что поединки состоятся завтра в полдень, после чего мы разошлись по комнатам. Действительно, надо было отдохнуть, но я не утерпел и сразу после ужина умчался к Лиз. Только намеревался в этот раз вернуться хотя бы в полночь. Но в башне было пусто. И где она пропадает? Я лег и закрыл глаза. Вдруг пришло знакомое ощущение, будто проваливаюсь куда-то, но на этот раз я не испугался, а, наоборот, позволил серому туману увлечь меня за собой.

Мир пустоты мало изменился с моего последнего визита. Те же серые облака на черном небе, та же каменистая поверхность. Только дверей больше не было. А где Анри? Может, пока я здесь, он уже выбрался на свободу? Или…

— Тсс, — послышался шепот, и ладонь опустилась на рот, мешая говорить. А там, за каменной грядой, появилась женщина в сером балахоне.

— Анри, ну где же ты? — обиженно говорила она. — Хватит игр!

Анри молча увлек меня прочь, в противоположную сторону.

— Анри? — звала Пустота. — Где ты, негодный мальчишка? Выходи! Я все равно тебя найду!

Но она пошла в другом направлении, и Анри отпустил меня.

— Ты что здесь делаешь? — шепотом спросил он.

— Сплю, — ответил я.

— Понятно. Все в порядке?

— Да. А у тебя? Где двери?

— Кончились, — усмехнулся Анри. — Теперь мы играем в другие игры.

— В прятки?

— В прятки, — кивнул он. А брат изменился… Не внешне — внешне я видел его таким же, как и при последней встрече за завтраком дома в тот злополучный день, когда погиб Таймус. Но взгляд стал другим, и у меня мурашки бежали по коже от этого взгляда. Хорошо, что он предназначался не мне.

— Анри, я…

— Тихо, — перебил он меня — и потащил за собой в серый туман, а мимо снова прошла Пустота. Лишь на миг она замерла, будто принюхиваясь, но так и не заметила нас.

— И давно вы так играете? — спросил я.

— Мне откуда знать? Какой сейчас месяц?

— Ноябрь. Через пару дней ночь смены времен.

— Почти полгода прошло, — задумчиво сказал Анри. — Сколько же еще?

— Как мне помочь?

— Никак.

Почему? Если я попадаю сюда, почему не могу открыть выход для брата? От ощущения собственной беспомощности хотелось все ломать и крушить. А если…

— Отойди, — попросил я. — Пусть она заметит меня.

Брат сделал пару шагов в сторону, а я призвал магию, стараясь прощупать это место. И она откликнулась! Привычно закололо кончики пальцев. А ведь пустота — это не совсем правильное слово. Скорее преломление… Светлые лучи, темные лучи. Странно…

— Какие люди! — ухмыльнулась Пустота, появляясь прямо передо мной. — Птенчик научился летать?

— Я хочу забрать отсюда брата, — ответил ей. — Твои условия?

— Разве ты еще не понял? — Она изогнула бровь. — Жизнь на жизнь. Никак иначе.

— Фил? — раздался голос Лиз, и меня с силой рвануло обратно. — Фил, открой глаза, пожалуйста!

Она склонилась надо мной, перепуганная, бледная. Сон… Как всегда, всего лишь сон.

— Что случилось? — спросил я, поднимаясь. — Что-то не так?

— Ты почти не дышал, — размазывая слезы по лицу, проговорила Лиз. — И вокруг клубился серый туман. Филипп, что это было?

— Пустота, — ответил я со вздохом. — Не бойся, это всего лишь пустота. Я ей не принадлежу, и она злится.

Лиз закрыла лицо руками. Она тихо всхлипывала, а я привлек ее к себе и гладил по непослушным рыжим волосам. Тогда впервые пришла мысль отказаться от капель, которые защищали меня от кошмаров. Может, я смог бы найти выход, которого не видит Анри? Надо только найти способ.

ГЛАВА 6

Анри

Филипп исчез так же, как и появился. Только что стоял перед Пустотой — и уже нет. Только бы хватило ума на самом деле не торговаться с ней. Как брат сюда пробирается, я понятия не имел. На этот раз даже не стал спрашивать, что происходит в реальном мире. Какая разница? Какая разница, если я заперт здесь и никак не могу выбраться? И потом, я не хотел знать.

Но в моем нынешнем положении были и свои плюсы. После того как я превратил двери в пыль, пространство вокруг начало ощущаться иначе. В нем были тоненькие ниточки, которые переплетались, образуя надежный покров. И под ним можно было спрятаться. Так мы и играли уже который день — я и Пустота. Я водил ее за нос и получал от этого удовольствие. Пусть теперь она ищет! Раз первой обманула меня.

Пользуясь открывшимся знанием, я еще раз обыскал все, что было мне доступно. Ничего… Ни намека на дверь. Магия, которая обрушила двери, больше не появлялась. Интересно, как Филу удалось использовать свою? Может, потому что он темный? Или были другие причины? Что-то я не слышал, чтобы темные маги проваливались в пустоту, когда им вздумается.

— Анри! — звала Пустота. — Вот негодник! Ты еще не устал?

Нет, не устал, и уставать не собирался. Все равно здесь нет времени, а снова попасть в ловушку и быть обманутым я не желал. Поэтому обошел хозяйку этого мира и снова скрылся в тумане.

— Анри, ну нельзя же так! — уговаривала она. — Что за детские игры? Выходи, обещаю, больше никаких дверей! Поговорим, как взрослые люди. Может, до чего-нибудь и договоримся. Анри?

Вдруг пространство вокруг меня задрожало, и я едва не упал. Даже Пустота ойкнула, подняла руки, призывая магию, и все прекратилось.

— И что это было? — спросила она. У меня? Или у себя самой? — Чем занят этот бездельник Пьер? На чем я остановилась? Ах да! Анри, давай поговорим. Я предложу тебе варианты, ты выберешь.

— И почему я тебе не верю? — отозвался я, тут же уходя в туман. Пустота метнулась на голос — и никого не нашла.

— Потому что ты по природе такой недоверчивый, — покачала она головой. — Ну же, детка! Не упрямься!

— Зачем я тебе? — И снова в туман.

— Одной скучно. Ты бы пожил здесь с мое, тоже бы заскучал.

— Что тебе нужно от Филиппа?

Пустота рассмеялась, уже даже не пытаясь меня поймать.

— Лучше спроси, что ему от меня нужно. Мальчишка беззастенчиво ворует мою силу, и сам этого не понимает. Ничего, рано или поздно попадется. Вдвоем вам будет веселее.

— Не смей!

— Ладно, ладно, шучу я. Ты разве сам не знаешь ответа на свой вопрос?

Я промолчал. Знал. Хорошо, просто догадывался, потому что отец всегда боялся, что рано или поздно силы Филиппа проснутся. Он не говорил напрямую, что с ними не так. Наверное, боялся, что расскажу брату. Но намекал, что его способности могут быть опасны — прежде всего для него самого. Чем? Не тем ли, что он ныряет в пустоту, сломя голову? Зачем, если у него и так все в порядке, если верить моей собеседнице?

— Ну вот, а сам спрашиваешь. — Пустота верно истолковала мое молчание. — Не беспокойся, Анри. У меня нет к нему счетов. И у тебя нет. Но рано или поздно он придет сам, потому что за все приходится платить. Особенно за силу.

— Он не придет.

— Увидишь. Думаю, ты дождешься этого момента. А пока что выходи, и я сделаю тебе предложение. Ну же!

Еще чего. Нашла дурака! Я снова нырнул в туман. Если бы Пустота хотела что-то мне предложить, она бы сделала это уже давно. А раз не сделала — значит, снова желает обмануть. Пусть старается! Все равно ничего у нее не выйдет.

Филипп

И кто собирался лечь спать хотя бы в полночь? Я опять явился в комнату под утро. Если бы не Роберт, проспал бы все на свете. Но моему соседу было безразлично, что у меня глаза закрываются на ходу. Пока я собирался, он успел высказать все, что думает о моих ночных отлучках, потому что опять заглядывал куратор Синтер, расспрашивал о готовности к поединкам и прочем, и прочем. Я слушал его вполуха. Первую пару и вовсе проспал, заняв последнюю парту, и спал бы дальше, если бы вторую не читал куратор Синтер. Он бы не простил столь пренебрежительного отношения к его предмету, поэтому пришлось вспоминать, где я нахожусь. В двенадцать дня я был готов сразиться с кем угодно, чтобы обеспечить себе билет на одни сутки в мир за стенами гимназии. Увы, кроме меня еще пять кандидатов мечтали о подобном, и надо было обойти того, кто достанется мне по жребию. А победить надо было любой ценой. Список — списком, но точно ли с Пьером все в порядке? Почему он не приходит? Я старался гнать эти мысли прочь, но получалось скверно.

Впрочем, в таком сосредоточенном настроении пребывал не только я.

— Знаешь, чего я хочу? — угрюмо спросил Роберт, пока мы толклись в тренировочном зале, где и должны были состояться боевые поединки.

— Чего?

— Чтобы мне снова выпал Эш и я мог надрать ему уши.

— Вчера ты ему проиграл, — напомнил я.

— А сегодня готов победить!

Да, уязвленное самолюбие еще никому не помогало, но я промолчал. Жребий сам покажет, кому и с кем сражаться. Прибежала Лиз, задержавшаяся на индивидуальном занятии, и почти сразу за ней вошел директор Рейдес в сопровождении кураторов. Эдакая стая черных воронов с восьмиконечными звездочками.

— Рад приветствовать шестерых участников сегодняшних поединков, — обратился к нам директор. — Условия таковы: бой длится десять минут. Он может закончиться раньше, если один из противников будет не в состоянии его продолжать. Если же оба останутся на ногах, то решение будет вынесено голосованием кураторов, а решающий голос останется за мной. Прошу, тяните жребий.

Я решил, что буду тянуть последним. Роберт же вышел первым, взглянул на листок — и закусил губу. Ему досталась Анна. Все-таки тяжело воспринимать девушку как противника в боевом поединке. Вторая пара тоже составилась быстро, а мне уже не было необходимости участвовать в жеребьевке. Извини, Роберт, с Эшсм сегодня сражаюсь я.

— Везет тебе, — шепнул Гейлен.

— С каждым днем — все больше, — ответил я. — А тебе везет на хорошеньких девушек.

Роб только хмыкнул. Ему предстояло сражаться первым, и они с Анной замерли друг напротив друга. Анна казалась излишне хрупкой, но с Лиз они вчера бились на равных, а Лиз была сильной магичкой. Особенно после инициации — она бы могла давно уйти на ступень, а то и на две выше, если бы не дожидалась меня. Так что Роберту предстояла непростая задача, учитывая, что биться с девушкой он и вовсе не желал.

— Начинайте, — махнул директор, и Анна тут же атаковала.

Она, как оказалось, в совершенстве владела боевой школой огня, и растерявшемуся Робу оставалось только отбивать шар за шаром. Анна не дала ему времени поставить хорошие щиты или хотя бы продумать линию защиты. Наоборот, била как сумасшедшая. Неужели эта девчонка побьет Роберта? То-то шуму будет!

Но Роб справился с первыми минутами боя, а Анна ощутимо начала уставать. Ее атаки немного замедлились, и Роберт смог наконец поднять двойной щит, а затем и атаковать. Стоило признать, защищалась Анна так же хорошо, как и нападала. Ни одно заклинание Роберта не пробивало ее защиту. Гейлен сделал вид, что так и надо. Едва уловимый пасс рукой — и на полу будто растянулась черная паутина. Атака в лоб, неверный шаг назад — и Анна забарахталась, стараясь избавиться от захватившего ее заклинания, а Роб провел несколько сильных атак.

— Бой завершен досрочно, — объявил директор. — Победил Роберт, четвертая ступень.

Раздались аплодисменты. Роб протянул Анне руку, и она пожала ее в ответ. Судя по его улыбочке, Роберт решил приглядеться к сопернице более пристально. Что ж, его право, пусть поступает, как считает нужным.

А на поле боя уже вышла вторая пара. За их сражением я наблюдал с меньшим интересом, оценивая только уровень применяемых заклинаний. Ничего необычного, все достаточно стандартно. Надо было настроиться на свой бой.

Я даже не заметил, когда завершился поединок. Очнулся только, когда произнесли мое имя, а однокурсники слаженно пожелали удачи. Вот не стоило им этого делать! Какая уж тут удача?

Я замер напротив Железного Эша. Тот смотрел на меня свысока, чуть прищурившись, точно раздумывал, как избавиться от надоедливой козявки в моем лице. Я тоже думал до последней секунды, когда директор дал старт поединку.

Эш не стал атаковать сразу, как и я. Каждый занялся своими щитами, а на это требовалось минимальное время. Я вплел в свой щит одну зеркальную ниточку. Главное, чтобы Эш не заметил ее до того, как она понадобится. Что ж, теперь в бой!

Я все-таки атаковал первым, прощупывая, какими неприятными сюрпризами чревата защита противника. Попробовал пробиться сквозь его щит — не вышло. Интересно. Мы закружили по залу, не обращая внимания на возгласы зрителей. Каждый курс болел за своего претендента. Но на стороне Эша, как оказалось, еще и симпатии многих девушек. Поэтому шум стоял оглушающий, и трудно было на него не отвлекаться.

Между тем Эш провел короткую серию атак самыми обычными боевыми пульсарами. Удар, еще удар. Я отразил заклинания. Ну же! Дай мне шанс тебя обмануть. Но Эш явно был опытным бойцом. Все, что я пытался применить, он угадывал на лету и успевал принять меры. Тьма и демоны, чтоб ему провалиться! Нет, надо сохранять спокойствие. Я снова закружил по залу, стараясь запутать Эша. Показывай, что ты приготовил в рукаве! Давай!

И Эш ударил. Я увидел знакомую воронку, несущуюся к моей защите, — и активировал зеркальное заклинание. Поверхность щита стала видимой — вот только эта поверхность отражала, будто зеркало. Вихрь резко развернулся и полетел в Эша. Он почти достал его! В последнюю секунду Эшу удалось развеять собственное создание.

Не пробил… Зато Эш, кажется, разозлился, потому что наградил меня целым рядом темных заклинаний. Слишком быстро! Я отбивался, но одно все-таки отразить не успел, и оно попало мне в правую ногу. Она отнялась до колена, замедлив мои передвижения. Да что там! Не мог я прыгать на одной ножке и одновременно магичить! Нет, так не пойдет. Сначала придется развеять заклинание. Вот только стоило мне отвлечься, Эш ударил снова. На этот раз — в левую ногу. Я едва успел защититься — и кинулся вперед. Времени осталось мало! Пришлось обрушить на голову противника весь арсенал заклинаний. Вдруг хоть какое-то подействует! Может, это и выглядело словно паника, но внутренне я оставался спокойным. Так, иди сюда, я приложу тебя!

Попал! Щит Эша пошел трещинами, а сам он едва успел защититься от проклятия неудачи. Первого, а второе плотно зацепилось за него, он поскользнулся на ровном месте и упал на пол. Попытался подняться, но время истекло.

— Мы будем совещаться, — произнес директор и подозвал к себе кураторов.

Совещаться? Но почему? В момент завершения поединка противник лежал на полу. О чем тут совещаться? Я страшно нервничал, едва не ломал пальцы от тревоги. Каким же будет вердикт кураторов? А если они и вовсе не захотят выпускать меня за пределы гимназии? Меня же могут искать.

Эш глядел на меня волком. Можно записать его в компанию к Бертрану. Конечно, проигрывать никто не любит.

— Мы готовы вынести вердикт, — произнес директор. — В последнем поединке победил Филипп, курсант четвертой ступени.

Фух! У меня словно камень с сердца свалился. Я вполуха слушал, что отведенные нам сутки начинаются завтра в полдень и заканчиваются в то же время послезавтра. Получилось! У меня получилось!

— Ты молодец, — подбежала ко мне Лиз. — Ух, просто ух! Слов нет!

— Да, было неплохо, — в своей манере согласился Роберт. Но с его стороны это и вовсе было высшим признанием моих заслуг. У меня получилось! Даже самому не верилось! Однокурсники поздравляли, хлопали по плечу, забыв о былой вражде. И только куратор Синтер отозвал меня в сторонку и потребовал зайти к нему. Что бы это значило? Когда первые восторги немного улеглись, я направился к нему. Он сидел за столом и листал какую-то книгу.

— А, Филипп, — поднял глаза, стоило мне появиться на пороге. — Проходи, есть разговор.

Я сел напротив, ожидая, что же он мне скажет. А Синтер молчал.

— Зачем тебе в город, Фил? — наконец спросил он. — Извини за то, что скажу, но ведь тебя там никто не ждет.

— Хочу навестить друзей, — почти не солгал я.

— Даже так? — Куратор взъерошил темные волосы и стал похож на ворона. — Послушай, Фил, надо — значит, надо, только будь осторожен. И если что, немедленно возвращайся. Утром ты получишь одноразовый пропуск. В случае опасности сломай его, и я буду знать, что тебе нужна помощь. А если все будет хорошо, вернешься так, как сюда попал — с пустыря.

— Спасибо, — ответил я. Синтер действительно беспокоился обо мне, и я был благодарен ему за это.

— Плащ захвати. В городе погодка еще хуже, чем в пределах гимназии. Равновесия ведь нет.

— Нового магистра так и не выбрали? — спросил я.

— Нет. К артефакту уже пускают всех, даже безнадежных на первый взгляд, но пока нет никакого результата. Артефакт света не реагирует.

— Как вы думаете, почему?

— Не знаю. — Синтер задумчиво пожал плечами. — Видишь ли, Филипп, магия уровня магистра — дело редкое и не каждому по плечу. Таймус так и не успел воспитать преемника. Видимо, поэтому и толку нет. Остается ждать, пока не появится кто-нибудь с подходящей силой. А это длительный процесс.

— Я понял. Можно идти?

— Иди, — кивнул Дерек и снова погрузился в свои мысли, а я покинул кабинет куратора. Даже себе не хотелось признаваться в главном: рядом с предвкушением в груди жил страх. Здесь, в «Черной звезде», я чувствовал себя в безопасности. А что ждет меня там, за ее пределами? Оставалось только догадываться.

ГЛАВА 7

Полина

Стоял последний день осени, а снега так и не было. Более того, ливни не прекращались, и даже территория замка Дареаля больше напоминала болото. Мы с Вильямом стали домоседами. Все чаще сидели у камина. Я читала вслух, Вилли слушал, и нам обоим было хорошо и уютно. И все-таки я ждала, когда наступят холода и можно будет отправляться в дорогу. Однако я радовалась, что праздничный день герцог Дареаль проведет с сыном. С утра у нас было много дел. Несмотря на то что уже три дня замок украшали, нужно было развесить на окна шарики с искорками внутри — маячки для удачи в следующем году, а удача мне бы не помешала. Некоторые называли их огоньками души. Около полудня мы с Вилли засобирались к небольшому алтарю, спрятанному в глубине парка. Захватили с собой подношение для богов — сладкий пирог и настойку.

— Будем загадывать желания, — веселился Вильям. Да, вот бы мое желание действительно исполнилось.

Герцог Дареаль с нами не пошел. Он с утра работал с документами и о чем-то все время совещался со столицей, и мы решили его не отвлекать. С делами лучше покончить в течение дня, чтобы вечер посвятить Вильяму.

К счастью, с предложением руки и сердца Этьен больше ко мне не приходил. Иначе было бы крайне неудобно отказывать ему опять, но я была благодарна ему за заботу и часто спрашивала себя, что было бы, если бы он не протянул мне руку помощи. Где бы я сейчас была? Смогла бы выжить? Или мне пришлось бы вернуться к матери, а она заставила бы выйти замуж? Варианты выглядели один безрадостнее другого. Что бы ни двигало Этьеном, он спас меня и дал ту необходимую передышку, в которой я так нуждалась.

Дождь прекратился, и даже ненадолго выглянуло солнце.

— Хороший знак, — пробормотал Вильям, шлепая по грязи к алтарю.

Точно, хороший. Так во всех поверьях говорилось. Мы расставили на алтаре угощение, и я замерла, закрыв глаза. Светлые боги, прошу, пусть ко мне вернется Анри. Обещаю больше не беспокоить вас своими просьбами, только верните его. Сохраните, защитите в пустоте и укажите путь домой.

— Что ты загадала? — тут же заерзал Вилли.

— Секрет, — улыбнулась я. — А ты?

— Тоже секрет, — фыркнул он и побежал домой, поднимая фонтаны брызг. Сколько в нем энергии! Особенно теперь, когда не надо скрываться от отца. А герцог Дареаль ждал нас на пороге.

— Если бы мы знали, что ты так быстро освободишься, взяли бы тебя с собой, — сказал ему Вилли.

— Я не верю в сказки, — усмехался Этьен. — А чтобы желание исполнилось, надо стараться самому, сынок, а не полагаться на чудо.

— Капля чуда еще никому не помешала. — Я вклинилась в разговор. — А ты бы пошел и все-таки принес дары богам. Может, стало бы меньше срочной работы.

Этьен улыбнулся и посмотрел на меня так, как смотрел на сына, — с теплотой, которую испытываешь к близкому человеку. Не возлюбленному, нет, а родственнику или ребенку. Спасибо, Этьен.

— Раз уж у меня появилось время, может, поедем в город? — предложил он. — Даже по такой дороге здесь не более получаса езды. Купим подарки.

Вилли тут же будто ветром сдуло. Еще бы! Какой ребенок не любит волшебного слова «подарки»?

— Жаль, что я ничего не смогу вам подарить, — вздохнула я.

— Ты и так много сделала для нас, Полли, — произнес герцог. — Поэтому не выдумывай, а иди собираться. Иначе Вилли убежит в город без нас.

Это точно! Собиралась я быстро, и, как и обещал Этьен, чуть менее часа спустя мы уже шагали по городским улочкам, оставив экипаж под присмотром у ворот. С удивлением поняла, как же я отвыкла от привычной жизни! Город казался слишком оживленным, а ведь это не столица, всего лишь провинциальный городок, в котором раз в десять меньше населения. Всюду бурлило веселье. Лавки распахнутыми дверями словно приглашали покупателей. Манили уличные балаганы. У Вильяма сияли глаза, и если бы Этьен сжимал его руку менее крепко, мальчишка уже сбежал бы от нас.

— Пап, ну пойдем туда! — тащил он отца к очередной диковинке. Я только посмеивалась. Видели бы в столице, как умело вьет веревки из грозы тайной службы двенадцатилетний мальчишка. Вилли достиг в этом сложном деле мастерства. Конечно, Этьен ему позволял сам, и оба испытывали радость, а вместе с ними и я. Так давно не чувствовала себя частью семьи! А Этьен и Вилли снова подарили мне это ощущение. Я думала о хорошем, прогоняя дурные мысли.

— Папа, смотри!

Этьен нырнул в толпу следом за сыном. Я засомневалась, стоит ли повторять их подвиг, и решила подождать. Все равно без меня не уйдут. Четверть часа спустя Этьен и Вилли выбрались обратно. Оба страшно довольные, напоминая двух заговорщиков.

— Что вы задумали? — спросила я.

— Дома узнаешь, — улыбнулся Вильям во весь рот и умчался к очередной лавчонке.

— Он никогда не устает, — то ли пожаловался, то ли похвалился герцог Дареаль. — Неугомонный. Весь в мать.

— Я думаю, не только в нее, — ответила с улыбкой. Легко было представить герцога Дареаля в том же возрасте, что и Вильям. Такого же неугомонного. Особенно сейчас, когда сам Этьен раскраснелся от легкого морозца и многочасового блуждания по городу. Он сразу стал казаться моложе. Самое удивительное, что на нас никто не обращал внимания. Видимо, горожане редко видели хозяина замка Дареалей и никак не могли подумать, что он станет покупать подарки в маленьких уличных магазинчиках, а не закажет их где-нибудь в столице.

Наконец мы вернулись в экипаж. Этьен тащил огромную гору свертков. Когда кучер увидел хозяина, то охнул от удивления и кинулся помогать. Наверное, он тоже не ожидал подобной картины. Домой мы ехали довольными и счастливыми. Вилли трещал без умолку, тыкал пальцем в окно, выслушивал лекцию, что это некрасиво, и тыкал опять. То на причудливое дерево, то на птицу на ветке. А замок за время нашего отсутствия преобразился еще больше. Украшенный, он весь сиял. Наверное, давно здесь не встречали праздники с таким размахом.

— Ух ты! — радостно воскликнул Вильям. — Красиво!

И правда было красиво. Иллюминация в саду, которая ночью должна была выглядеть просто восхитительно, многочисленные огоньки в окнах, гирлянды из живых цветов. Удивительно.

— Отдохни, Полли, — сказал герцог Дареаль. — Через час подадут праздничный ужин, а потом придут музыканты. Ты любишь музыку?

— Конечно. Кто ее не любит?

— Я тоже так подумал. Поиграют нам, а потом пусть прислуга веселится. Так странно. Я думал, буду ждать этого дня с ужасом, а оказалось, что еще можно быть счастливым.

— Потому что Вилли счастлив. И это так заразительно!

— Ты права.

Я попрощалась с Этьеном и поднялась в свою комнату. Надо было немного отдохнуть и переодеться к ужину. Я прилегла ненадолго. Смотрела в потолок и вспоминала прошлогоднюю ночь смены времен. Как раз начались зимние каникулы — традиционное время балов. И тот вечер мы с Анри проводили вместе на городском балу. Уже падал снег, и мы стояли у окна. Анри рассказывал что-то о службе. Сейчас сложно было вспомнить что. А я упивалась идущим от него светом. Рядом с ним всегда было по-особенному тепло. Нигде и никогда больше я не ощущала себя так спокойно. Вокруг было столько людей, а мы никого не замечали, и потом, наплевав на приличия, скрылись в зимнем саду и целовались, пока не видят наши родители. Вспомнился граф Виктор Вейран — спокойный, величественный. И его супруга графиня Анжела в ярко-зеленом платье. Она безмятежно улыбалась. Фила с ними, конечно, не было, как и всегда. Я только сейчас задумалась почему. Граф Вейран всегда прикрывался возрастом младшего сына, но в конце зимы Филу должно было исполниться шестнадцать. Значит скоро у него день рождения. Надо будет, когда вернусь в столицу, попросить Пьера передать ему подарок. Шестнадцатого февраля. Да, точно. Я улыбнулась воспоминаниям. Они больше не приносили боли. Наоборот, согревали. С Анри я действительно была счастлива.

Поднялась с кровати и подошла к окну. Уже почти стемнело — зимой темнеет рано.

— Люблю тебя, — прошептала в пустоту. Конечно, Анри меня не услышит, но все-таки…

Пора собираться. Позвала служанку. Она помогла мне надеть праздничное платье — Этьен настоял и не желал слушать возражений. И как мне отплатить ему за доброту? Платье было бледно-голубым, украшенным мелкими бутонами синих цветов, больше похожих на полевые, и тонкой серебристой паутинкой. Я взглянула в зеркало. И все-таки я сильно изменилась. Стала старше, наверное. Сдержала тихий вздох и пошла в парадную столовую.

Этьен и Вильям уже были там.

— Полли, ты такая красивая! — тут же кинулся ко мне Вилли.

— Прекрасно выглядишь, — кивнул Этьен. — Позволишь проводить тебя к столу?

Но раньше, чем успела ответить, мою руку перехватил Вильям и увлек к стулу. Сам сел напротив, а Этьен занял место во главе стола. Слуга наполнил вином наши бокалы. Только Вильяму досталось совсем немного, и он забавно фыркнул.

— Мал еще, — шикнул на него отец.

В кои-то веки Вильям промолчал, а Этьен взял в руки бокал.

— В ночь смены времен принято благодарить за все минувший год, — заговорил он. — Мне трудно его благодарить, но все-таки он принес нечто такое, что я ценю. Я благодарен уходящему времени за то, что стал по-другому ценить семью. За то, что лучше узнал собственного сына. И что познакомился с тобой, Полина. Да, о многом можно пожалеть, но пусть прошлое останется в прошлом, а в будущем будут только светлые дни.

Я улыбнулась. Действительно, сложно было благодарить этот жуткий год. Но я благодарила его за то, что жива, и Анри, пусть далеко, но все же жив. Что я познакомилась с Пьером, Филиппом, Этьеном, Вильямом, и среди всех людей, на которых я надеялась, были те, что меня оттолкнули, но нашлись и те, кто протянул руку помощи. Да, их было немного, но тем ценнее. Вилли и вовсе что-то перечислял шепотом довольно долго. Бокалы со звоном соприкоснулись, я пригубила вино. Как необъяснимо нами играет жизнь. Ни одного хода нельзя угадать. Ни одного поворота. Пусть новое время прояснит хоть что-то.

За ужином мы обсуждали наши дневные покупки, болтали, смеялись, и мне было легко и хорошо. А затем перешли в небольшой зал, где уже разместились музыканты. Играли они замечательно. Вилли тут же позвал меня танцевать, и под смех Этьена мы кружились по залу под тягучую мелодию скрипки и переливы флейты.

Прекрасный день. Уже перевалило за полночь, когда Этьен и Вилли заговорщицки переглянулись. Вильям исчез куда-то, а затем вернулся с маленькой шкатулочкой.

— Это тебе. С праздником, — протараторил он.

В шкатулке оказался набор шпилек, украшенных бабочками, которые под магией так походили на настоящих!

— Спасибо, — обняла я мальчишку. — Спасибо, Этьен.

Герцог кивнул с улыбкой, а Вилли тут же вставил пару шпилек в мою прическу. Получилось забавно — будто цветы запутались в волосах, и к ним прилетели бабочки. Мы отпустили музыкантов, и вскоре звуки инструментов послышались из другого крыла замка, а мы разместились перед камином в гостиной и играли в шарики, а затем просто сидели и смотрели на огонь. Вилли уснул, опустив голову мне на колени. Я боялась пошевелиться, чтобы его не разбудить.

— Волшебный вечер, — тихо сказал герцог Дареаль.

— Да. Я очень благодарна тебе, Этьен. Не знаю, что бы делала без вас с Вильямом.

— Жила бы, — пожал плечами герцог. — А вот что делали бы мы? С тобой Вилли забывает обо всем плохом, это дорогого стоит.

— Я тоже… забываю рядом с ним.

И это была правда. Все плохое будто подернулось дымкой. Не стерлось из памяти, нет, но оно больше не мучило и не болело.

— Снег идет, — задумчиво сказал Дареаль. — Если завтра выпадет достаточный снежный покров, послезавтра сможем отправиться в путь.

— Это было бы хорошо, — откликнулась я. — Только в столицу возвращаться не хочется.

— Ты можешь остаться здесь с Вильямом, а я поеду один. Вы вернетесь весной.

— Нет, — качнула головой. — Меня там ждут.

— Лучше скажи, что это ты ждешь. — И Этьен пристально взглянул на меня.

— Да, ты прав. Жду именно я. Но это ничего не меняет. Я просто верю, что Анри вернется.

— Не стану тебя разубеждать, — пожал плечами Этьен, и я была ему благодарна. — Если тебе так проще, продолжай верить. Может, действительно тебе повезет.

Я улыбнулась. Может быть. Если сегодня светлые боги услышали мою молитву, то остается только надеяться. И я продолжала надеяться изо всех сил, потому что только так могла жить.

ГЛАВА 8

Филипп

Я думал, что буду чувствовать себя иначе. Ожидал какого-то предвкушения или волнения, но пришел только страх. И когда мы замерли перед воротами гимназии, чтобы покинуть ее ровно на сутки, возникло безумное желание отказаться. Может, Пьеру и вовсе не нужен этот список, раз он за ним не приходит? Но нет, нельзя. Трусость не для меня.

— Не опаздывайте, — напутствовал нас директор Рейдес. — И не потеряйте звезду, она — ваш пропуск обратно. Удачи!

Ворота со скрипом отворились. Я поправил булавку в виде восьмиконечной звезды — и шагнул в реальный мир.

Шел снег. Белый, пушистый. Он успел частично засыпать улицы. Настоящий праздник. Я огляделся по сторонам. Да, отсюда до башни пустоты далековато. Ничего, пройдусь. Хотя бы посмотрю на город.

— И куда ты пойдешь?

Снова вездесущий Гейлен!

— К друзьям, — ответил я.

— А они у тебя есть?

— А у тебя?

Роберт хмыкнул. Наш третий товарищ уже давно скрылся за поворотом, ему нечего было дожидаться.

— Я к чему это говорю, Вейран. Если негде ночевать, можешь поехать со мной. А завтра вернемся.

Я не ослышался? Роберт Гейлен предлагает нанести его родителям визит вежливости? Стало смешно. Даже страх куда-то подевался.

— И что скажет на это твой отец? — поинтересовался я.

— Да ничего не скажет! Какой от тебя вред?

— Спасибо, но не стоит. — Я качнул головой. — Меня на самом деле ждут. Увидимся завтра.

— Хорошо, как знаешь, — ответил Роберт. — Передумаешь — приходи.

Неподалеку как раз остановился экипаж со знакомым гербом. Это за Робертом. Мы пожали друг другу руки, и я пошел прочь. Знакомство со мной — не то, что может принести пользу. Лучше держаться от всех подальше. Как ни странно, обратный путь вспоминался легко, будто только вчера мы с Пьером добирались в этот почти безлюдный район. Я шел и шел. Свежий морозный воздух наполнял грудь. Вскоре улицы стали более оживленными. Играла музыка, сияли окна в преддверии праздника. Это была окраина, куда не заглядывала знать, но здесь все равно было уютно. А вот когда я свернул в привычные кварталы, стало не по себе. Хотел сразу направиться в башню, но ноги понесли меня к дому.

Ничего не случится, если я просто посмотрю. Да и не станет никто из тайной службы ждать меня тут полгода. Успокоив себя таким образом, я запетлял по улицам, обходя стороной площадь из кошмаров, и свернул к нашему особняку. Ожидал увидеть все те же черные от копоти стены, но вокруг высились строительные леса. Крыша была новая, и стены постепенно приобретали свой обычный цвет. Кому же дом достался в наследство? Кому-то из родственников? Или его просто продали?

Сердце неприятно кольнуло. Я приказал себе угомониться. Не для того вчера проходил испытания, чтобы сегодня топтаться здесь и вешать нос. Но на пути к башне пустоты хотелось сделать еще одну остановку. Тем более идти не так уж далеко.

Дом Полли я нашел без труда. Да, внутри бывать не приходилось, но разве я не знал, где живет невеста брата? Здесь тоже все сияло и светилось. Я засомневался, а стоит ли беспокоить Полину, но потом решил, что следующая возможность встретиться с ней выпадет не скоро, и постучал в ворота.

Распахнулось окошко, и из него выглянул пожилой мужчина.

— Добрый день, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответил я. — Скажите, можно ли увидеть мадемуазель Полину Лерьер?

Привратник кашлянул, будто не зная, что мне ответить.

— А мадемуазель Лерьер здесь не живет, — хмыкнул он.

— Да? Уехала? Или… вышла замуж?

— Ни то ни другое, господин. Сбежала она… И говорят, у герцога Дареаля живет, там поспрашивайте.

— Спасибо, — ответил я ошеломленно.

У герцога Дареаля? Сразу вспомнилось видение в зеркале. Что может связывать Полли и главного дознавателя, который сделал все, чтобы моего брата признали виновным? Конечно, к герцогу я не пошел. Спрошу у Пьера. Может быть, он знает. Я заторопился. Слишком много накопилось вопросов за тот час, что бродил по городу. Вот она, башня пустоты!

— Дальше нельзя.

Откуда взялся этот человек? Я отшатнулся от неожиданного препятствия. Серый балахон выдавал в нем тень магистра.

— Мне необходимо видеть магистра Эйлеана, — сказал я.

— Магистр не принимает.

— Это крайне важно.

— Как бы важно это ни было, магистр не примет вас, — качнул головой мой собеседник. — Пустота нестабильна, нельзя его отвлекать. Попробуйте прийти завтра, но все равно вряд ли что-то изменится.

— Хорошо, я приду завтра. Но передайте, что его хотел видеть Филипп. Он поймет.

Я развернулся и пошел прочь. Если Пьер и завтра не примет меня, то придется взять штурмом башню пустоты, потому что я не собирался оставлять кристалл кому попало. Ничего, однажды мне чуть не покорилась башня света, а ведь тогда я был неинициированным магом. Сейчас все должно быть куда проще. Поймают — все равно отведут к Пьеру. А сейчас… куда же мне идти?

Я замер посреди улицы. Кто-то задел плечом и обругал, мол, нечего останавливаться, здесь люди ходят. Люди… Город казался чужим. Праздничная кутерьма вокруг только усиливала это впечатление. Я был здесь лишним. Брат в пустоте, Полли и вовсе где-то с Дареалем, во что никак не мог поверить. Что же случилось?

Я пошел куда глаза глядят. Есть только одно место, где мне если и не будут рады, то хотя бы не прогонят. Вскоре людей на улицах снова стало меньше, а вдоль дороги потянулась ограда старинного кладбища. Еще с пару десятков шагов, и я оказался перед воротами. Конечно, они были заперты, но я был бы плохим студентом «Черной звезды», если бы не сумел отпереть элементарный замок. Щелчок — и ворота распахнулись. Прикрыл их за собой и медленно пошел по аллее. Интересно, родителей хотя бы здесь похоронили или даже в такой малости отказали? Семейный склеп находился почти в самом ее конце. Свернул, миновал несколько рядов могил — и остановился перед входом. К счастью, хотя бы здесь обошлось без оскорбительных надписей. Я собрался с духом и вошел.

Внутри пахло сыростью. Было заметно, что сюда давно никто не заходил. На полу заметил три сухих листочка. Наверное, ветром занесло в узкие бойницы окошек под самым потолком. Они едва разгоняли полумрак. Я прошел вглубь склепа мимо гробниц деда и бабушки по отцовской линии, двоюродного дяди Мориса, погибшего еще до моего рождения, прадеда, прабабки, других представителей семьи Вейран. Моя цель находилась в самом конце ряда. Гробница была самой простой, украшенной лишь табличкой, на которой значилось «Виктор Вейран. Анжела Вейран». Я сел на пол, прислонился спиной к серому камню и закрыл глаза. Отсюда меня никто не мог прогнать, да и искать бы здесь никто не стал.

Было так тихо, что казалось, будто я снова в пустоте. Праздники надо проводить с семьей, а моя семья — только этот ряд гробниц, старых и новых. И я сам иногда не чувствовал себя живым, особенно сейчас. Там, в гимназии, все время рядом кто-то был. Лиз, Роберт, куратор Синтер. Я мог забыться и забыть. Но не здесь. Ничего никуда не исчезло из памяти, даже не начало тускнеть. Беспросветное горе утихло, только заменившая его тоска была куда более жуткой. Хотелось остаться здесь и не возвращаться в гимназию. Может, тогда все закончится?

Не знаю, сколько времени прошло. Серый полумрак постепенно сменялся черной ночью, но мне не было страшно. Не страшнее, чем где бы то ни было. Я уже начинал засыпать, когда снаружи послышался скрин снега. Кто-то идет? Я тут же призвал магию. Выследили? Как-то нашли? Поднялся и скрылся в темной нише, чтобы ударить раньше, чем мой враг.

У входа заплясал огонек. Он постепенно приближался, и вскоре я смог увидеть лицо вечернего гостя. Убрал магию и шагнул навстречу.

— Здравствуй, Пьер.

— Здравствуй, Филипп. — Пьер, такой же, как при нашей первой встрече в трактире, и даже без серого балахона стоял передо мной. — Ты еще не замерз?

Я пожал плечами. Как-то не думал об этом, но сейчас понял — да, замерз, и сильно.

— Никто не обрадуется, если завтра в гимназии ты будешь хлюпать носом. Идем.

— Куда?

— В башню, куда же еще. Мне нельзя надолго отлучаться, дела плохи.

Я пошел за Пьером. Экипаж ждал нас у ворот кладбища. Внутри было тепло, а мерный скрип колес успокаивал.

— Как ты меня нашел? — спросил я, пока мы добирались до жилища магистра.

— Мне передали, что ты приходил, а поисковые заклинания никто не отменял. Ты бы хоть щиты от поиска поставил, Фил.

— Тогда бы ты меня не нашел.

— Нашел бы. Есть не так много мест, куда ты можешь пойти. Как дела? Как учеба?

Такой ничего не значащий разговор. Будто мы расстались пару недель назад, и теперь друг живо интересовался моими делами и желал знать, не вылетел ли я еще из гимназии.

— Все хорошо, — ответил я. — И дела, и учеба. Почему ты не пришел?

— Сначала магистр тьмы вздумал следить за мной. Потом ему это надоело. Или поспособствовало то, что я отловил его шпионов и отправил к нему чуть ли не в подарочной упаковке? А когда покончил со шпионами, взбунтовалась пустота. Без Таймуса тяжело справляться, равновесие нарушено, тьма берет свое. Не знаю, сколько еще я смогу сдерживать проклятые врата.

— А если она вырвется? Что тогда? — Почему-то такой вопрос раньше не приходил в голову.

— Представь, что тебя обманули и заточили на сотни лет, а тех, кто может противостоять твоему могуществу, нет? Что бы ты делал?

— Уничтожил бы все живое, — понял я.

— Именно. Пустота — это некая чистая сила, но у нее было живое воплощение. Она была магичкой невероятной мощи, а король — ее марионеткой на престоле. Однажды марионетке надоели ниточки, за которые ее дергали, и король пошел на хитрость — заключил с магичкой договор, прижизненный — и посмертный. А потом убил там, в пространстве, которое мы теперь и называем пустотой. Ее сила высвободилась и заполнила все, при этом продолжая служить королю, потому что договор нерушим. По крайней мере, так говорят.

— Но теперь короля нет, — заметил я.

— Да. Я — один из немногих, кто может сдерживать эту силу, если не единственный.

— И все-таки с ней поступили жестоко.

Пьер пожал плечами, глядя в окно.

— С какой стороны посмотреть, Филипп. Эта женщина была исчадием демонов. На ее руках столько крови, что тебе и не снилось, а просто убить ее было нельзя. Сила нашла бы для себя новый сосуд, и все продолжилось бы с начала.

У меня были еще вопросы, но экипаж остановился у башни пустоты, и мы направились к входу. Пьер проводил меня в небольшую гостиную. Здесь пылал камин, а на окне были светящиеся шарики — огоньки душ. Забавно, магистр — а верит в это.

Пьер ненадолго оставил меня одного, а когда вернулся, я едва сумел сдержать возглас удивления. Он выглядел иначе. Серебристые волосы ниже плеч — не седые, а именно серебристые, будто в них въелись частицы серебряной пыли. Такого же цвета глаза. Он был похож на себя — и совершенно не похож. Действительно магистр пустоты.

— Что, непривычно? — спросил он, усаживаясь напротив и ставя на стол бутылку вина. — Я тоже пару месяцев привыкал, даже в зеркало не смотрел. Плюнуть хотелось.

— Непривычно, — согласился я. — Но так ты больше похож на магистра. Сколько тебе лет на самом деле?

— Скоро будет тридцать, но благодаря некоторым… силам застрял в том возрасте, в котором получил магию пустоты.

Я задумался, а корректно ли будет продолжать расспросы, и решил, что стоит немного подождать, а Пьер наполнил бокалы.

— За смену времен, — провозгласил он.

— Да, за нее самую, — усмехнулся я.

Вино было приятным на вкус, но я отпил всего пару глотков. Сразу вспомнилось, что с утра ничего не ел, а пьянеть не хотелось.

— Вот, — снял с шеи цепочку с кристаллом. — Здесь те списки, о которых ты просил.

Пьер сжал кристалл в ладони и, кажется, с трудом удержался, чтобы не активировать его тут же.

— Смотри, если хочешь, — сказал я. — Подожду.

Магистр пустоты быстро принес листы бумаги и направил на них луч из кристалла. Имя за именем, строка за строкой. Он вчитывался в каждую и чему-то кивал. Затем появилось имя моего отца. Показалось, что для Пьера это было вполне ожидаемо. Значит, он искал что-то другое. Знать бы что. Вдруг он нахмурился.

— Что-то нашел? — спросил я.

— Скорее да, чем нет.

— И что же?

— Пока не могу сказать, надо проверить. Ты молодец, Фил. Если я прав, это многое объясняет.

Я пытался разглядеть, на какой странице остановился Пьер. Кажется, это был один из недавних выпусков. Но магистр быстро спрятал и кристалл, и бумаги. Понятно, не желает делиться своими соображениями.

— Мне одно не дает покоя, — заговорил я. — Как мой отец мог оказаться выпускником «Черной звезды»? Он же светлый маг. Был им…

— Ничего удивительно. — Пьер пожал плечами. — Виктор Вейран, насколько мне известно, изучал темномагическое искусство. Зачем? Наверняка потому, что свет слабее в бою. А он был боевым магом, одним из лучших, пока не ушел из тайной службы.

— Разве светлый маг может использовать тьму?

Что-то Пьер недоговаривал…

— Если ее достаточно в его душе, — ответил Пьер.

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг башня задрожала от фундамента до крыши.

— Что это? — подскочил я.

— Прорыв пустоты. Оставайся здесь! — на ходу крикнул Пьер и помчался прочь.

Я постоял мгновение — и бросился за ним. Что мне пустота? Мы с ней уже встречались, а Пьеру может понадобиться помощь.

ГЛАВА 9

Полина

Неужели мы наконец-то продолжим наш путь? Даже не верилось, но багаж был уложен, слугам даны последние распоряжения, наставления — Вильяму, который смотрел на нас с такой тоской, что я кусала губы, избавляясь от желания взять его с собой и от судьи Гарднера сразу поехать в столицу. Но ребенку не место там, где и взрослые-то с трудом справляются. Поэтому оставалось только закрыть сердце на замок и пообещать Вильяму, что мы скоро вернемся, не пройдет и месяца. Кажется, Вилли не особо поверил, но спорить с отцом не решался.

Но вот знакомые ворота остались позади, а экипаж снова потащился по подмерзшему снегу. Полгода прошло… Эта мысль возвращалась снова и снова. Я до конца не верила, что время пролетело так быстро. Ведь все случилось будто бы вчера. Этьен тоже больше думал о своем и молчал. Наверное, беспокоился о сыне. Пару раз даже приказывал остановить экипаж и исчезал ненадолго — проверял, не следует ли за нами белый волк. Но дорога оставалась пустынной, а мы постепенно продвигались к цели. И возвращался страх. Что ждет впереди? Чем ближе ответ, тем ближе и другие вопросы.

— Беспокоишься? — спросил Этьен.

Я вздрогнула и обернулась к нему.

— Да, — ответила правду. — Если это судья Гарднер — хорошо. А если нет?

— Если нет, вернемся в столицу. Там как раз, думаю, подзабыли твое имя и само это дело. Правда, светлого магистра так и не нашли, но почему нас должно это беспокоить?

— Думаешь, сейчас станет проще добиться правды?

— Уверен. Сложно продолжать поиски, когда с тебя не сводят глаз. А сейчас все считают, что история Анри Вейрана позади. Тем лучше для нас.

Возможно, Этьен и прав. Прошло время. Столица — большой улей. Там полно новостей и скандалов куда более интересных, чем история полугодичной давности. И все-таки было тревожно. А когда несколько дней спустя мы миновали ворота одного из провинциальных городков, тревога сменилась предвкушением. А может, все и решится? Каким бы ни был результат, он приблизит нас к ответу, кому Вейраны перешли дорогу. И уже это должно радовать.

Постоялый двор на весь город был только один. После бесконечной тряски в экипаже кровать казалась желанной наградой, а ванна и вовсе вызывала восторг. Много ли надо для счастья? Мы с Этьеном поселились в соседних комнатах, соединенных общей гостиной. Большая роскошь для маленького городка. День клонился к вечеру, и о том, чтобы начать поиски Гарднера прямо сейчас, не могло быть и речи. Но Этьен куда-то ушел сразу после ужина, а мне оставалось только сидеть у окна и думать, потому что сон бежал от меня. Странно… Вроде бы вдали от столицы должна чувствовать себя в безопасности, а внутри все сжимается и трепещет. Забытые ощущения после безмятежных дней в замке Дареаля. Я едва дождалась, когда скрипнет общая дверь, и кинулась из спальни в гостиную.

— Не спишь? — устало спросил Этьен, вешая плащ на крючок у двери.

— Не могу уснуть, — призналась смущенно. — Где ты был?

— Слушал, — усмехнулся герцог. — В любом городе есть злачные места, где можно узнать много полезного.

— И что же?

— Судья Гарднер действительно живет здесь. Конечно, уже не судья, но не в этом суть. С соседями не общается, из дома не выходит. Проживает с сыном. У сына своя лавчонка со всякой мелочью. Не женат, детей нет. Завтра утром мы нанесем месье Гарднеру визит вежливости.

— А если он нас не пустит?

— Полли, уж ты-то должна понять, что нет дверей, в которые я не могу войти. Тем более у меня есть разрешение магистрата допрашивать тех, кого считаю нужным, тогда, когда считаю нужным. Поэтому права на отказ у Гарднера нет. И с сыном его я бы побеседовал. Иногда дети желают отомстить за судьбу родителей, не находишь?

Я кивнула. Этьен сел к столу, разложил привычные кристаллы для работы и принялся просматривать донесения из столицы. Я же старалась ему не мешать. За окном снова сыпал снег, и вид летящих снежинок успокаивал меня, даже убаюкивал.

— Скверно, — отложил Этьен очередной документ.

— Что там? — обернулась я.

— Пустота бунтует. Зафиксировано несколько толчков по всему городу. Люди, конечно, решили, что произошло слабое землетрясение, но это не так.

— И что это означает?

— Ничего хорошего. Если светлый магистр не найдется в сжатые сроки, плохи наши дела. Эйлеан, конечно, силен, но тут одному не справиться.

Я подумала об Анри. А ведь он находится внутри этой силы. Все ли с ним в порядке? Или на нем тоже сказывается нестабильность пустоты?

— Какие еще новости? — постаралась отвлечься.

— Тебя по-прежнему ищет мать, — удивленно ответил Этьен. — Даже деньги предлагает за информацию, куда подевалась ее непутевая дочь. Побеседовала бы ты с ней. Может, она угомонится.

— Я подумаю над этим.

Разговаривать не хотелось, но мама оставалась мамой, какие бы отношения нас ни связывали.

— Пойду спать, — сказала Этьену. — Спокойной ночи.

— И тебе, — откликнулся он, не отрываясь от бумаг.

На этот раз сон пришел быстро. Кажется, уснула, едва голова коснулась подушки. А во сне передо мной стояла красивая женщина с серебристыми волосами и смотрела так, как, наверное, на людей глядят всесильные боги.

— Достала! — улыбнулась она, а я не поняла, что моя собеседница имеет в виду. — Не пугайся, Полли, это всего лишь сон. А во сне можно все, правда? Иди сюда.

— Не пойду, — сделала шаг назад.

— Трусишка. Твой друг Филипп куда смелее, как таракан — не вытравишь. Ну же, Полли. Или ты не хочешь видеть Анри?

— Ты — Пустота? — поняла я.

— Какая догадливая. Мне нужна твоя помощь, Полина. Понимаешь ли, моя сила несколько нестабильна в последнее время, настолько нестабильна, что я потеряла твоего жениха. Ты не могла бы его позвать?

Наш разговор напоминал полный абсурд. Я уставилась на Пустоту, не понимая, серьезно она или шутит.

— Ну же! Рассвет близко. Зови!

— Не стану, — отшатнулась я, и на месте красивого лица Пустоты вдруг явственно проступил оскал черепа.

Я проснулась с криком ужаса. Дверь тут же дрогнула, и в комнату влетел полуодетый Этьен.

— Что? — кинулся он ко мне. — Что стряслось?

— Ничего. — Стало так стыдно! — Я видела сон, очень страшный.

— Слава богам. — Этьен присел на край кровати и принялся сосредоточенно застегивать рубашку. — Я уж думал, напал кто. И что же тебе снилось?

— Пустота. Ей что-то от меня нужно.

— Пустоте? — Этьен едва не покрутил пальцем у виска. — Полли, но это же магия, а не живой человек.

— Я понимаю, но… Я уже видела ее в женском облике, когда попросила магистра Эйлеана погрузить меня в сон и дать поговорить с Анри. И вот опять…

Этьен смотрел на меня так, будто сейчас переворачивался его мир.

— Значит, магистр отправил тебя в пустоту? — сосредоточенно спросил он.

— Нет, я уснула и видела Анри, а с ним — эту женщину. Теперь она требует, чтобы я его позвала, потому что из-за возникших проблем не может его найти.

Герцог нотер виски. Готова была поспорить, в эту минуту он усомнился в моем рассудке. Я и сама иногда сомневалась, но Пустоту видела совершенно точно. Что же происходит с Анри? И я так далеко! У Пьера не спросить. От тревоги готова была идти в столицу пешком.

— Тише. — Прохладная ладонь накрыла мою руку. — Раз эта женщина в твоих снах просила позвать Анри, значит, он жив и здоров. Не о чем беспокоиться.

Этьен был прав. Мне бы его здравомыслие!

— Спасибо, — нашла в себе силы улыбнуться. — Я в порядке. Просто волнуюсь.

— Я понимаю, но там от тебя ничего не зависит, а здесь — наоборот, слишком многое. Поэтому постарайся снова уснуть, хорошо? Завтра нас ждет сложный день.

Я кивнула и легла, а Этьен скрылся за дверью. Ну вот, разбудила — и герцог, в отличие от меня, спать не собирался. Судя по тому, что в гостиной зажегся светильник, он снова сел за работу. А я боялась закрыть глаза. Но, вопреки опасениям, остаток ночи прошел без снов.

Проснулась я на рассвете. Умылась, переоделась и вышла в гостиную. Не прошло и получаса, как в дверях второй спальни показался сонный Этьен.

— Пойду закажу завтрак, — на ходу пробормотал он.

Завтракали мы быстро. Видимо, Этьену, как и мне, не терпелось задать судье Гарднеру свои вопросы. Едва пробило восемь, когда мы вышли из дома. Экипаж брать не стали — городок небольшой, а погода радовала. Белые пушистые снежинки казались ненастоящими. Дома еще хранили следы пролетевшего праздника. Если бы еще цель нашего пути не была такой зыбкой и неприятной, было бы и вовсе хорошо.

— Не нервничай.

Видимо, я переменилась в лице, раз Этьен заметил.

— Стараюсь, — ответила тихо.

— Если хочешь, можешь вернуться и подождать меня в номере.

— Нет, ни за что! Идем же.

Герцог усмехнулся и ускорил ход. Мы остановились перед небольшим домиком человека достатка явно ниже среднего, потому что ставни и двери были покрашены слишком давно, а стены знавали и лучшие времена. Покосившаяся цифра десять украшала калитку.

— Точно здесь? — спросила я.

— Точно.

Этьен толкнул калитку и уверенно пошел к дому. Постучал в дверь — тишина. Он постучал громче.

— Кто? — раздался надтреснутый старческий голос.

— Именем магистрата, откройте.

Я ожидала чего угодно, только не того, что раздастся выстрел. И только благодаря безупречной реакции Этьена мы оба остались живы. Он сбил меня с ног, прижал к земле и дождался, пока выстрелы стихнут, а затем поднялся и уверенным движением вышиб дверь. Внутри завязалась борьба — недолгая, потому что, когда я поднялась с земли, все уже было кончено. Пожилой мужчина лежал на полу, а над ним стоял Дареаль с пистолетом в руках.

— А теперь поговорим. — Он рывком поднял Гарднера с пола. — Тонио Гарднер?

— Да, — хрипло ответил тот.

— Пригласите гостей в дом. Или вам есть что скрывать?

— Вы кто такие? — добивался судья.

— Законопослушные люди сначала спрашивают, а потом стреляют, месье Гарднер. Я — Этьен Дареаль, главный дознаватель магистрата.

— Что вам понадобилось от меня?

— Поговорим внутри.

Мы прошли в гостиную. Этьен подтолкнул Гарднера к креслу, а сам сел напротив, поигрывая оружием. Я осталась стоять у двери. Дом производил гнетущее впечатление. Пахло немытым телом и сыростью, всюду валялся разный хлам. Даже на полу лежала одежда. Видимо, судья мало заботился о своем быте.

— Ваше полное имя, — потребовал Этьен.

— Тонио Мильен Гарднер, — хрипло ответил собеседник.

— Месье Гарднер, как давно вы проживаете в этом городе?

— Вот уже десять лет.

— Выезжали ли за это время из города?

— Нет.

— А ваш сын?

— Нет. Послушайте, к чему вы клоните? Мы не бывали в столице, живем мирно, никого не трогаем. Оставьте меня в покое!

— Вопросы задаю я, — рыкнул Дареаль, а я вдруг захотела слиться с дверью. За эти месяцы забыла, каким может быть Этьен. И что он далеко не мягкий человек. — Какое отношение вы имеете к убийству Виктора Вейрана?

— Что? — Гарднер даже привстал. — Этот мерзавец мертв? Спасибо за добрые вести, месье Дареаль.

И он гулко, безумно рассмеялся.

— Отвечайте, — потребовал Этьен.

— Нет. Нет, я не имею к этому отношения, но был бы счастлив иметь. Когда узнаете, кто это был, скажите, я лично пожму ему руку.

— Как вы можете так говорить? — не выдержала я. — Это вас поймали на взятке, не его!

— Виктор никогда не гнушался выбором средств. Думаю, как и ваш друг. — Гарднер покосился на Дареаля. — Сам все это устроил.

— Ложь!

— Вы слишком юны, чтобы что-то понимать, мадемуазель. А я никогда не брал ничего сверх меры. Тоже мне, искатель справедливости нашелся! У самого рыло в пуху, да никто не доказал. И знаете что? Да, я просто счастлив, что он издох раньше меня. И имею на это право. Ясно вам?

— Отец, что происходит? — послышался голос за спиной. Я обернулась. В комнату спешил мужчина лет сорока, до того похожий на бывшего судью, что сомнений не осталось, кто перед нами.

— Здравствуйте, месье Жан Гарднер, — кивнул ему Дареаль. — Я — главный дознаватель магистрата…

— Убирайтесь! — побелели губы Жана. — Убирайтесь немедленно! Мой отец — старый больной человек. Он даже из дому не выходит, а вы не даете ему дожить последние дни в покое. Вон!

— Тише, Жан, — остановил его Гарднер-старший. — Господа привезли хорошие вести. Вейрана кто-то прибил.

— Я удивлен только, что этого не сделали раньше, — отрывисто сказал Жан. — А теперь попрошу вас уйти. Что бы ни произошло в столице, мы не имеем к этому ни малейшего отношения.

— Прошу простить, — холодно ответил Дареаль и пошел прочь. Я поспешила за ним. Внутри бушевала ярость, а перед глазами стояло лицо Вайхеса. Что ж, судья Вайхес тоже с удовольствием назвал бы людей, подобных Виктору Вейрану, мерзавцами, потому что сам никогда уже не отмоется от грязи.

— Это не он, да? — спросила Этьена. — Гарднер действительно может лишь упиваться ненавистью, но не мстить.

— Не он, — задумчиво ответил герцог. — Только боюсь, Полли, что нам придется задержаться в гостеприимном городке.

— Почему? Что-то не так?

— Да, — сказал Этьен. — Видишь ли, Полина, ни Гарднер, ни его сын не имеют отношения к травле Вейранов, но дело в другом. От младшего Гарднера ощутимо пахнет человеческой кровью.

ГЛАВА 10

Филипп

Я едва успевал за Пьером. Он не замечал меня, всецело сосредоточившись на силе пустоты. По ступенькам башни полз привычный серый туман. Все настолько плохо? Мы взлетели на самый верхний этаж и очутились в огромном зале. Его свод подпирали колонны, пол выложен мозаикой, а одна из стен пульсировала то мраком, то светом.

— Это врата? — шепотом спросил я.

— Нет, место прорыва. Ты что здесь делаешь? — опомнился Пьер.

— Помогаю.

Он махнул рукой, мол, поступай, как знаешь, а сам сосредоточился на пульсации, направил на стену магию, накладывая одну печать за другой. Сияние стало более тусклым, и я уже было решил, что Пьер справится, когда башня снова содрогнулась. Куски штукатурки с потолка посыпались на пол, а Пьер отлетел к стене, приложившись об нее головой. Сияние резко начало нарастать. Я вылетел вперед, поднял щиты. Да, моя темная магия бесполезна против пустоты, но… Вспомнил ощущение, как будто падаю в пропасть, которое всегда приходило перед пустотой. Оно пришло довольно быстро. Я тут же призвал магию и постарался смешать серый туман, который заклубился у ладоней, с темной магией. Печать! Еще одна!

Третью наложил Пьер. Серебристую поверх двух черных. И все пропало… Остались только выжженные символы на стене.

— Как давно? — хрипло спросил Пьер.

— Со дня инициации. — Я почему-то опустил голову.

— И насколько успешно?

— Давай не здесь?

Пьер кивнул и первым пошел к лестнице. Я поспешил за ним, нагнал у ступенек и следом вернулся в кабинет. Взял недопитый бокал и осушил залпом. Стало легче. Только после этого рухнул в кресло и закрыл глаза. Устал!

— Ты в порядке? — спросил Пьер.

— В полном, — ответил я. — Это и был прорыв пустоты?

— Он самый.

Мой собеседник глядел на меня так пристально, что я кожей чувствовал взгляд.

— Рассказывай, — потребовал Пьер.

— А что рассказывать? — открыл глаза. — Когда мы сдавали вступительный экзамен на первую ступень, был такой же прорыв, только тьмы, и в нашу реальность попал демон. Он пытался меня убить, но я приложил его заклинанием… светлым. Или свет возник, когда он разлетелся на ошметки? Не знаю. Он меня отшвырнул, я ударился головой — и провалился в пустоту. Первый раз. Хотя нет, не первый, наверное. После смерти родителей мне начали сниться кошмары, и, когда я просыпался, иногда у ног клубился серый туман.

— Почему ты не сказал?

— А должен был? — Я пожал плечами. — Хотел, когда ты признался, что являешься магистром пустоты. Но решил дождаться следующей встречи, так что вот, говорю.

— Ты виделся с Анри?

— Да.

Пьер даже побледнел, что было странно, учитывая его нечеловеческую бледность. А мне вдруг стало весело. Не надо было пить! Зато настроение стремительно ползло вверх, а все проблемы хоть на минуту показались разрешимыми.

— И? — настаивал Пьер.

— Пустота негодует, — откликнулся я. — Анри ее уже порядочно измучил. Так что они квиты. С дверями было хуже.

— Дверями?

— Пьер, ну ты же был в пустоте. Был ведь?

Мой собеседник кивнул.

— И что ты там видел? Как тебя вообще угораздило? Тоже решили, что ты кого-то убил?

Вот уж язык без костей… Здравый смысл приказывал мне замолчать, но вот именно сейчас я крайне мало его слушал.

— Это долгая история, — попытался было отвертеться Пьер, но я не собирался отступать.

— У меня есть время до завтрашнего полудня, а в ночь смены времен спать считается плохой приметой. Так что рассказывай.

— Ну хорошо… Когда я окончил школу защитников, мне едва исполнилось двадцать два. Какое-то время я пытался устроиться в столице, но без связей и титула, пусть и с мешком таланта, меня никто не ждал. Пришлось искать работу, какая придется. С законной я постепенно перешел на незаконную. Наверное, если бы не безденежье, я никогда не ввязался бы в эту историю…

Я слушал внимательно, не перебивая. И представлял себе того Пьера, которого видели мы с Полли, а не магистра пустоты.

— Мне предложили хорошие деньги за то, чтобы я проник в эту самую башню, — вздохнул Пьер. — У моего предшественника было старое зеркало. Говорили, что вещее. А я всегда хорошо работал с охранными заклинаниями. И когда ты голодный, тебе сами демоны не страшны. Поэтому я пробрался сюда, нашел зеркало — и угораздило же меня в него взглянуть. Я видел себя таким, как сейчас. Вокруг было много людей, и все они кричали: «Да здравствует король». Так странно… Я ведь магистр, а пока существует магистрат, какая может быть монархия?

Пьер на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

— Тут меня и поймал магистр пустоты, — продолжил он. — Пришпилил паутиной к стене, допросил и решил, что я слишком много знаю. Но пустота — это равновесие. А его зеркало осталось на месте, да и других особо серьезных прегрешений он за мной не нашел, поэтому отправил в пустоту.

— И что там было? — не выдержал я.

— Никаких дверей. Там был город, и люди в нем. Без лиц, без душ. Я бродил между ними десятки дней, пытаясь найти выход. Отчаивался — и начинал опять. Пустота всегда испытывает человека, границы его рассудка. Я чувствовал, что схожу с ума, пока однажды девушка в толпе не показалась мне странной. От нее шла другая энергия, я поймал ее. Это и оказалась Пустота.

— И она согласилась тебя отпустить?

— Конечно нет. Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что я ей неинтересен. Просто букашка, неосторожно залетевшая на огонек. Но предложила мне шанс выбраться. Как всегда, обманный. Тогда я чуть не сошел с ума во второй раз. У Пустоты нет своей фантазии, поэтому она неизменно использует воображение и страхи жертвы. Вот и вытащила из моей памяти все, чего я когда-нибудь боялся, начиная с раннего детства. Крупицу за крупицей. А потом заставила меня пройти своеобразную полосу препятствий. Я прошел ее. Едва не тронулся, но прошел. Оказалось, что этого мало. И я вызвал ее на бой.

— Она согласилась? — завороженно спросил я.

— Да. Она была уверена в победе, а когда я победил, до последнего сопротивлялась, но в итоге нам удалось договориться. Из пустоты нельзя выйти просто так. Чем-то приходится платить, Фил.

— И чем заплатил ты?

Не самый корректный вопрос, но все же…

— Чувствами. Я теперь ничего не ощущаю. Ни любви, ни ненависти, ни страха, ни грусти. Мне… никак. Я понимаю, насколько это жутко, — но только умом, не чувствами. Когда я выбрался из пустоты, вывалился в том самом зале, где мы были, и понял, что произошло, чуть не сошел с ума в третий раз. И сошел бы, если бы мог.

— Безумие, — почему-то шепотом сказал я.

— Не то слово! Ты даже представить себе не можешь насколько.

— Тогда, если тебе все равно, зачем ты помог нам с Полли?

— Чтобы узнать правду. Поначалу именно так. Меня раздражает, когда нарушается равновесие. Это те немногочисленные отголоски эмоций, которые у меня остались. А потом… не знаю. До сих пор не знаю.

Я замолчал. Наверное, не стоило бередить его раны. Хотя сам же говорит, что ему все равно. Наверное, это жутко — чувствовать себя лишь человеческой оболочкой. Но я не верил Пьеру. Может, он и не чувствовал ничего, но поступал как человек, заботился о нас, сострадал. Ради равновесия? Что за вздор.

— Как же я ошибся, — тихо сказал Пьер будто самому себе.

— В чем? — вздрогнул я.

— Видишь ли, Филипп, у твоего брата есть предрасположенность как к магии пустоты, так и к светлой. А у тебя ее не было. Я ведь проверял. Разве я мог подумать?

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — нахмурился я.

— Позволишь рассмотреть твой магический фон? Пожалуйста.

— Смотри.

Что мне скрывать? Пьер подошел ближе, а я расслабился и постарался не закрываться щитами. Он призвал магию. Серый туман на мгновение коснулся моего тела. Неприятно, но не более того.

— Удивительно, — пробормотал Пьер. — Действительно, твоя магия изменилась полностью. Неужели с самого начала целью был ты? Может, наш противник обманулся так же, как и я?

— В чем? Да говори же!

— В том, кто унаследовал силу рода королей. Фил, пообещай мне до выпуска даже нос не высовывать из «Черной звезды»! Директор Рейдес — один из сильнейших темных, и заклинания гимназии скроют тебя от любого поиска. Побудь там, не торопись. Если кто-то узнает о твоей силе, от тебя сразу же попытаются избавиться.

— Я ни демона не понимаю! — Откуда-то взялась злость. — Ты можешь объяснить?

— А что тут объяснять? — Пьер пожал плечами. — Твоя… прапрабабушка, кажется, принадлежала к королевскому роду и снизошла до чудовищного мезальянса — брака с графом Вейраном. По женской линии сила не передавалась никогда. Но монархия пала, и королевский род был вырезан полностью. Наследников не осталось, а равновесие должно быть. Кто должен его обеспечивать?

— Я?

— Ты или кто-то другой. Вас с Анри осталось всего двое. Виктор точно не мог быть наследником, пустота его не признала. И давай смотреть правде в глаза, твой брат гораздо больше подходит на эту роль. Он — сильнейший светлый маг, насколько мне известно. И пустота к нему неравнодушна. Осталось пробудить тьму, и…

— Подожди. — Я поднялся на ноги и прошелся по комнате. — Ты что, отправил его в пустоту затем, чтобы пробудить тьму?

— Казни могло быть недостаточно. И потом…

— Пьер! Ты хоть себя слышишь?

Да, я кричал на всю башню, и что из того?

— Ты не дослушал. И потом, я к этому суду не имею ни малейшего отношения, если ты забыл. Не я притащил туда Анри. Кто-то другой. Тот, кто хотел заставить его пройти и темную инициацию.

— Кто?

— Уверен, тот же, чьи руки в крови твоих близких. Но пробудил он не того. Ты использовал свет всего один раз?

— Да. — Я перестал понимать хоть что-нибудь.

— И не чувствуешь его?

— Нет.

— Можешь быть благодарен судьбе, что из всех мест в мире очутился именно в «Черной звезде». Но я уверен, что Таймуса убил не тот, кто решил инициировать темную магию Анри. Кто же?

Теперь Пьер кружил по комнате, а я наблюдал за ним и холодел от ужаса. То, о чем он говорил, казалось полным бредом. Я унаследовал силу королевского рода? Если бы это было так, мои родители были бы живы. И Анри не ушел бы в пустоту, потому что я бы не позволил. Я бы смог их защитить! А теперь? Что теперь? Зачем мне нужна эта сила? Чтобы на меня объявили охоту? И на всех, кто мне дорог? Не хочу!

— Тише. — Прохладные ладони Пьера опустились мне на плечи. — Тише, Фил. Не беспокойся, все будет в порядке. Только не используй ничего, кроме темной магии, прошу тебя. Узнают — тебе конец. Пусть все думают, что абсолютная магия умерла вместе с Анри.

— Но он вернется.

— Для него было бы лучше не возвращаться. Я уже говорил тебе, никто не выходит из пустоты неизменным. И Анри не сможет. Он уже изменился, изменится еще больше. А когда выберется, понимаешь, что его ждет?

— Гибель, — прошептал я. — Нет, я не позволю!

— Ты еще ребенок.

— Ошибаешься. Я справлюсь. И если кто-то встанет у меня на пути, пусть молит всех богов о помощи, не будь я Филипп Вейран! Но Таймус…

— Вот здесь все интереснее. — Пьер снова сел напротив. — Как в вашей гимназии обстоят дела с зеркальной магией?

— Я обучаюсь ей, — ответил прямо. Даже если Пьер мне враг, доверять все равно некому.

— Даже так? Хотя Виктор тоже кое-что умел в этой области. Почему, собственно говоря, все так и накинулись на твоего брата. Скажи, знакома ли тебе фамилия Айденс?

— Это мой учитель. Ты думаешь, он может быть причастен?

— Нет, не думаю. Просто любопытно… Он — один из авторов того заклинания, о котором мы с тобой говорили. И должен знать тех, кто имел к нему допуск.

— Но не могу же я спросить его в лоб!

— Конечно нет, — ответил Пьер. — Даже не вздумай. Но было бы неплохо узнать что-нибудь о нем самом, его семье. Меня интересуют страницы личного дела.

— Зачем? — Я уже и вовсе перестал понимать, что происходит.

— Потом расскажу. Только будь осторожен, хорошо?

Я промолчал. В голове царила такая каша, что хотелось биться ею об стену. И каждое новое слово Пьера только добавляло смятения, а он точно не солгал насчет того, что не чувствует ничего. Иначе хотя бы подбирал слова, потому что даже слушать его было мучительно.

— Я утомил тебя, — заметил Пьер. — Не переживай так. Нужно просто немного осторожности. Не зря ведь твой папа старался скрыть твою магию от окружающих. Бери с него пример, он был мудрым человеком. И не грусти. Время еще есть. Кстати, тайная служба тебя больше не ищет. Как и с Полли, с тебя сняты все подозрения. Так что после выпуска сможешь вернуться домой.

— А мой дом… Он…

— Я решил, что стоит навести порядок. Тебе ведь там еще жить.

— Спасибо.

Будто камень с сердца упал. Не хотелось бы, чтобы там поселился кто-нибудь чужой. Правда, где найти в себе силы переступить его порог, я все еще не знал, но ничего. Справлюсь, все равно другого выхода нет. Да и Анри вернется. Не оставаться же на улице?

— А я могу отпереть врата пустоты? — спросил у Пьера.

— Пока что нет, да и потом я тебе не дам. Либо твой брат выберется сам, либо никак. Это может быть единственным доказательством его невиновности. Будь он виновен, пустота бы уже его пожрала… У нее тоже свои понятия о равновесии.

Да, Пьер был истинным магистром пустоты. Таким же холодным и бесстрастным, как и его подружка. И смотрел на меня странно, как на насекомое, которое было бы интересно изучить, только жаль будет, если в процессе изучения мошка не выживет.

— Ты все-таки поспи, — посоветовал Пьер. — Не верь в глупые приметы.

Я собирался было возмутиться, но он легонько коснулся моего лба. И вот как это у него получается? Потому что мгновение спустя я безмятежно спал.

ГЛАВА 11

Полина

Кровь? Откуда кровь? Помнится, в столице Этьен говорил, что не чувствовал от Анри запаха крови. Но ведь убийство могло быть магическим, как тогда?

— Как ты это чувствуешь? — спросила я. — Особая способность?

— Да, — ответил Дареаль. — Убийство меняет запах человека. Однако ощутить это может только оборотень. Так вот, от нашего приятеля Жана Гарднера тянет свежей кровью.

— А если была задействована магия? Ты поймешь?

— Само собой, — кивнул Этьен. — Давай я провожу тебя на постоялый двор, а мне придется немного поработать.

— Я с тобой! — тут же вцепилась в его руку.

— Не стоит. Ты слишком заметная, а я приму свою вторую ипостась.

— Твой волк серый, его на снегу видно.

— А нас двоих не видно?

— Я не уйду!

Этьен понял, что спорить бесполезно.

— Все равно сейчас Жан никуда не пойдет, слишком напуган, — сказал он. — А вот ночью, учитывая наш визит, может попробовать замести следы. Поэтому мы вернемся к ночи, Полли. А пока что я предлагаю пообедать где-нибудь, желательно в людном месте, и купить местную прессу. Но не только свежую.

И направился прочь от дома судьи Гарднера. Я бросила последний взгляд на зашторенные окна. Одна из занавесок дернулась. За нами наблюдали! Стало вдруг не по себе, и я поспешила за Этьеном. Мы выбрали чайную неподалеку. Там действительно было многолюдно.

— Ты слушаешь, я читаю, — шепнул Дареаль, заказывая еду, а затем ему принесли несколько газет.

Я же старательно выполняла поручение. За соседним столиком две дамочки обсуждали своих мужчин в довольно язвительном тоне. Чуть далее молодые люди говорили о работе. А вот слева было интересно…

— Говорю вам, что-то тут не так! — настаивала молоденькая девушка. — За прошлый год пропало пять человек. Не испарились же они!

— Ну, пропали, — отвечала одна из ее подруг. — И что с того? Почему ты решила, что в городе завелся убийца? Может, они все по разным причинам исчезли.

— Ищейки весь день рыскать не будут просто так. Они опрашивают людей в северном районе, там какая-то девушка пропала.

Я осторожно коснулась руки Этьена, тот кивнул. Он тоже слушал — и слышал. А сам положил передо мной раскрытую газету.

«Пятая пропажа за год» — гласил заголовок двухнедельной давности. В статье рассказывалось, что конец года пополнил список загадочных исчезновений, которые начались в городе прошлой зимой. Пропала девушка, давались ее особые приметы, а еще — список предыдущих случаев, так и оставшихся нераскрытыми.

— А в городке-то не так тихо, — шепотом сказал Этьен.

— Думаешь, это Гарднер?

— Не факт. Мало ли, может, он в пьяной драке кого убил. Но надо проверить. И я бы настоятельно просил тебя остаться на постоялом дворе.

— Ты уже слышал мой ответ — нет.

— Упрямая ты, Полли, — улыбнулся Этьен. — Тогда доедай, и пойдем. Ночка будет та еще.

Действительно, стоило отдохнуть мне и дать поработать Этьену. Он по своим каналам поднимал какую-то информацию, что-то скрупулезно записывал, снова и снова активировал визор. И когда около шести вечера я вышла из спальни, герцог задумчиво просматривал результаты своего труда.

— Пропавших было гораздо больше, — стоило появиться на пороге, заговорил он. — Но это не носило массовый характер. Один-два человека в год, которых больше никто не видел. И угадай, когда начались эти загадочные исчезновения?

— Десять лет назад? — с замиранием сердца спросила я.

— Чуть меньше, восемь. Можно лишь предполагать, что послужило причиной. Возможно, младший Гарднер тронулся рассудком из-за семейных неприятностей, если это, конечно, он. Но чую, что без него не обошлось!

И глаза Дареаля опасно сверкнули, на миг теряя все человеческое. Я не боялась, но по коже пробежал неприятный холодок.

— Не передумала? — поинтересовался Этьен.

— Нет.

— Тогда идем.

Я набросила на плечи накидку, Этьен — плащ, и мы покинули наши комнаты. До дома судьи добирались в молчании — мне не хотелось говорить, а герцог выглядел таким сосредоточенным, что я боялась его сбить с настроя. Отстала на шаг, чтобы не мешать и не закрывать обзор. Этьен остановился, принюхался.

— Еще не уходил, — довольно заметил он. — Видишь скамейку? Садись и наблюдай за главным входом. Если наш объект появится, тихо позови, я услышу. А он тебя не увидит, далековато. Сама за ним не беги!

— А где будешь ты?

— Зайду сзади. Там может быть калитка или черный ход. Прослежу, чтобы не скрылся.

Я послушно замерла на скамейке. Вскоре начала замерзать, но о том, чтобы уйти, и мысли не было. Сердце гулко билось, грозя выпрыгнуть из груди. Давно стемнело, но в доме светилось всего одно окно. Может, Этьен ошибся? Может, Жан уже покинул дом? Но вот дверь открылась, и на пороге показался Гарднер-младший. Он свернул влево, а я тихо позвала:

— Этьен!

Ничего… Ни шороха, ни скрипа. Не слышит? Я поднялась и тихонько двинулась следом, держась в тени заборов и домов.

— Этьен, — позвала еще раз.

Ноги коснулось что-то. Я едва сдержала вскрик, а у ног уже бесшумно двигался серый волк. Он, как и я, держался в тени. Жан постоянно останавливался и оглядывался по сторонам, будто чувствовал слежку. Я призвала магию, чтобы скрыть звук шагов. И подумала о том, как давно не использовала свои силы. И вдруг Жан исчез! Был — и не стало.

Волк молнией кинулся вперед — вовремя, чтобы успеть в закрывающийся проем в стене. Что там? Когда я подбежала ближе, ничего не было слышно, а передо мной находился самый обыкновенный тупик. Я ощупывала его сначала руками, затем магией. Нет! Ни звука, ни знака. Что же происходит внутри? Я с силой ударила ногой по камням — и вдруг стена поддалась. Я кинулась туда, чтобы увидеть жуткое зрелище. В лунном свете на белом снегу у небольшого сарайчика боролись волк и человек. Жан оказался темным магом — его силой здесь был пропитан каждый камешек, каждая доска. И печати, которые не давали волку перегрызть противнику горло. Вот вспыхнула еще одна. Жан поднялся и отскочил к сарайчику, а волк прыгнул за ним. Не достал! Будто на преграду наткнулся. Разбежался еще раз — и…

Волк завис над землей, словно в паутине. Он грыз связавшие его путы, как если бы они были не магическими, а настоящими. И они поддавались, но слишком медленно, а в руках безумного преступника блеснул острый нож.

— Стой! — крикнула я.

Жан повернул голову. Сумасшедший! Никогда еще я не видела такой чистой ярости и жажды крови. Чьей угодно, лишь бы была. Тихонько призвала магию. Да, она не атакующего свойства, но свет может защитить. И тьма боится света.

— Не сиделось тебе, девочка, — фыркнул Жан. — Дошла бы и до тебя очередь. Потерпи, волчок будет первым.

Блеснул нож. Позднее, когда вспоминала события той ночи, никак не могла понять, откуда взялось столько силы. Наверное, от испуга, но руки вспыхнули ярчайшим светом. Я кинулась вперед, с пальцев сорвалось заклинание — и вокруг Жана вспыхнул огненный круг. Это должен был быть щит, но Жан закричал, забился. А волк наконец рухнул на землю и превратился в человека.

— Убери пламя, — потребовал Этьен.

— Не могу, — в ужасе крикнула я.

— Реаса! — тогда скомандовал он сам, и огонь нехотя послушался, оставив лишь выжженный круг. Жан сидел, закрыв лицо руками. Его одежда обгорела, на коже наливались волдыри.

— Аре вери! — Еще одно заклинание сорвалось с губ Этьена, опутывая жертву по рукам и ногам. — Полли, присмотри за ним, он не вырвется, но все же. А я осмотрю домик.

Этьен отшвырнул носком ботинка нож подальше от Жана и пошел к двери. Я же замерла рядом с преступником. Запоздало пришел страх, которого не было ранее. А если бы все пошло не так? Если бы Этьен пострадал? Столько разных «если бы». Ну где же Этьен?

Герцог отсутствовал около четверти часа, а когда вернулся, выглядел скверно и зажимал нос платком.

— Что там? — в ужасе спросила я.

— Могильник, — ответил он. — Несколько слоев под полом. Сейчас устрою местному отделу расследований сюрприз — и проверку. Уже вызвал их на место.

Я не стала спрашивать как. Мало ли секретных заклинаний? Но несколько минут спустя территория вокруг дома наполнилась людьми. Первым на место прибыл начальник того самого местного отдела, увидел герцога Дареаля — и посерел. Видимо, знакомы лично.

— Ваша светлость, — пробормотал он. — Но почему мне не доложили…

— Я здесь инкогнито, — ответил герцог, прерывая коллегу. — Решил наведаться с инспекцией. И что я вижу? По городу разгуливает убийца, который лишил жизни минимум пятнадцать человек, а вы бездействуете.

Из серого начальник стал белым как мел. Даже будто перестал дышать.

— Я вас спрашиваю, что здесь происходит? — Дареаль повысил голос. — Почему мне понадобились сутки, чтобы раскрыть дело, над которым вы работаете восемь лет?

Дареаль, конечно, умолчал, что случайно «унюхал» кровь на руках младшего Гарднера. Впрочем, вряд ли это оправдывало бездействие местных служб.

— А вы уверены, что это он? — робко спросил начальник, указывая на Жана, который перестал биться в путах и внимательно вслушивался в происходящее вокруг.

— Войдите в дом и поймете сами. Пошлите группу в подвальные помещения. Думаю, количество жертв окажется гораздо больше, я не стал копать вглубь.

Начальник позеленел. Дареаль же махнул рукой и пошел к одной из прибывших групп. Он что-то тихо говорил сыщикам, они кивали, а затем двинулись к дому. Вторая группа увезла Гарднера. А ко мне подошли двое парней в форме.

— Нам приказано проводить вас домой, мадемуазель, — сказал один из них.

Я отыскала глазами Этьена, и тот кивнул. Значит, действительно его просьба. Отказываться не стала. У Этьена здесь работа, а я так устала, что падала с ног. Уверена, раньше утра герцог не вернется. Осмотрится здесь — отправится в отдел наводить порядок и руководить допросом. Поэтому я вернулась на постоялый двор, попыталась убедить своих провожатых, что не нуждаюсь в охране, но они сослались на приказ и замерли в коридоре у двери. Что ж, так было спокойнее, особенно после того, что пришлось пережить за ночь. Конечно, уснуть я не смогла. Просто свернулась клубочком в кресле гостиной и наблюдала, как загорается тусклый зимний рассвет.

Этьен, как и предполагала, появился незадолго до полудня. Он выглядел чуть утомленным — все-таки работы было много, хоть здесь и не столица, и не его отдел.

— Ну что? — спросила тихонько, как только герцог сел напротив.

— Да ничего, — пожал он плечами. — Гарднер во всем признался. Могу сказать, что он не тронулся рассудком. Наоборот, прекрасно осознавал, что делает. Подозреваю, что в столице он просто побаивался, либо его отец, тогда еще судья, сумел замять возникшие проблемы. Надо еще проверить похожие случаи по своему ведомству, и здесь допросы продолжатся. А моя работа завершена. Начальника сменил, страху нагнал, так что можем возвращаться за Вильямом — и в столицу. И спасибо за помощь. Бесстрашная ты девушка, Полина.

— Неправда, я всего боюсь, — ответила со вздохом. — Но выбора все равно не было. Его казнят?

— Да. Тут даже не надо дожидаться приговора, и так факты налицо. Все, что нужно, — определить точную картину преступлений и личности жертв.

— Как страшно, — прошептала я.

Дареаль промолчал. Наверняка он сталкивался и с более жуткими случаями, но вряд ли это то, к чему можно привыкнуть. Один вопрос крутился у меня на языке, а я не знала, стоит ли его задавать и не обидится ли Этьен. В столице он говорил, что ему было безразлично, какой приговор вынесут Анри. Был приказ — и он его исполнил. Так от кого же исходил этот приказ?

— Этьен… — все-таки не сдержалась. — Кто приказал тебе признать Анри виновным?

Герцог удивленно взглянул на меня.

— Не улавливаю логику твоих мыслей, — утомленно потер переносицу. — Я же говорил тебе…

— Хорошо, не хочешь отвечать — я пойму сама. Магистр Эйлеан вмешался в ход суда, значит, это не мог быть его приказ. Остается магистр Кернер?

— Допустим. — Этьен смотрел на меня очень внимательно, и становилось не по себе.

— И чем ему помешал Анри?

— Я так думаю, что ничем. Ему быстро нужно было назвать имя убийцы, вот он и решил поторопить события. Но приказ был однозначен: чтобы из тюремных застенков Вейран не вышел. Мне нужно было признание Анри, а я его так и не получил. Иначе все закончилось бы быстрой казнью. Были ли у Кернера личные мотивы? Могли быть. Но я бы не делал ставку на него.

— Значит, мы попытаемся заглянуть в прошлое его предшественника?

— Попытаемся, — согласился Этьен. — Но те люди, которые знают правду, вряд ли пожелают разговаривать со мной неофициально. Их титулы достаточно высоки, чтобы указать мне на дверь, если не предъявлю бумагу с подписью одного из магистров.

— Я могла бы попросить магистра Эйлеана…

— Вы друзья? — хмуро спросил герцог.

— Нет, но…

— Впрочем, даже будь вы друзьями, он вряд ли согласится. А еще запретит совать нос в дела магистрата. Хочешь — попытай счастья, но я бы не советовал.

— Я поняла. Отдыхай.

Мы разошлись по комнатам. Я вспоминала Фернана Кернера. Зачем-то же он мне рассказал историю о предыдущем темном магистре. Надо узнать, как звали ту женщину, о которой он говорил. Но как? У кого спросить? Я пока не понимала.

ГЛАВА 12

Филипп

Когда я проснулся, сначала вообще не понял, где нахожусь. Потом вспомнил вчерашний вечер и коварное заклинание Пьера, которым он меня усыпил. Ничего, в следующий раз как награжу его каким-нибудь мелким проклятием, будет знать. Не понравилось, видите ли, что задаю неудобные вопросы. Сам Пьер был легок на помине — специально ждал, что ли? Потому что в ту самую секунду появился в дверях.

— Как спалось? — спросил спокойно.

— Лучше всех, — ответил я недовольно, поднимаясь. — Тут зеркало где-нибудь есть?

— Зеркал не держу, — усмехнулся Пьер.

Понятно, значит, буду причесываться, как придется. Часы показывали почти девять, а мне еще идти.

— Злишься? — поинтересовался мой странный собеседник. Неужели он и правда ничего не чувствует? Как такое может быть?

— Не злюсь, — ответил я. — Но приятного мало. Мне пора. Понадоблюсь — сам знаешь, где меня искать. Если увидишь Полли, передавай привет. И кстати, а что она забыла у герцога Дареаля?

— В городе поговаривают, у них роман.

Что-то мне почудилось в ответе Пьера. И если бы не его вчерашние откровения, я бы подумал, что он ревнует. Но ревность — тоже чувство, а значит, ему недоступна. Любопытно…

— А на самом деле?

— На самом деле Полли так и не оставила попыток отыскать виновного в гибели Таймуса. Они что-то расследуют вместе, но мне не рассказывают, сам понимаешь. В городе ее нет уже несколько месяцев. Уехали они тоже вместе, кстати.

Интересно… В то, что Полли забыла Анри, я не верил. Значит, действительно общие дела. Опасно играть с огнем. Хотя мне ли говорить?

— Я тебя провожу до гимназии, — сказал Пьер, отвлекая от мыслей.

— Не стоит, сам дойду. У тебя и так дел хватает, а я хочу прогуляться.

Пьер возражать не стал. Мы попрощались у входа в башню, но все равно по пути в гимназию я будто чувствовал взгляд между лопаток. Не иначе как приставил кого. Тени действовали аккуратно: интуиция — интуицией, но я так и не понял, кто за мной следил. Утро было свежим и морозным. Я дышал полной грудью — следующий раз получится выйти за пределы гимназии уже после выпуска. Поэтому ловил момент абсолютной свободы, пусть и с привкусом горечи. О словах Пьера думать не хотелось. Они казались не более чем бредом. Я? Наследник необычайной магии? Смешно. Отец бы мне сказал, предупредил бы. А он воспитывал меня как обычного темного мага, разве что обучение началось все-таки поздновато. В чем же дело?

Я свернул к порталу, ведущему в гимназию. Предстояло активировать звезду, чтобы увидеть знакомые ворота, когда странная фигура преградила путь. Этот человек был мне незнаком. Высокий, с длинными темными волосами, собранными в хвост, и неприятным тяжелым взглядом, от которого хотелось закрыться щитом.

— Здравствуйте, граф Вейран, — холодно произнес незнакомец.

— Не имею чести знать вас, — ответил я.

— Фернан Кернер, магистр тьмы.

Кернер? Тот самый? Какого демона он тут забыл? Что по мою душу, я даже не сомневался.

— Чем обязан? — Я старался говорить вежливо, хотя в мыслях было только одно: обойти его и скрыться в гимназии, там не достанет.

— Нам нужно поговорить.

— Слушаю вас.

— Здесь? — Кернер удивленно приподнял бровь.

— У меня осталось всего полчаса свободного времени, поэтому не имею возможности куда-то идти. Говорите или дайте пройти.

— Дерзкий парнишка, — усмехнулся Кернер. — Сразу видно, что Вейран, что бы ни говорили старые сплетники.

Я закусил губу. Еще бы! Половина столицы почему-то считала, что Виктор мне не отец. Глупости какие, учитывая, что мы с отцом похожи. Находились даже оригиналы, которые, наоборот, считали, что моя мама мне не родная.

— Время идет, — напомнил я.

— Да-да. У меня есть к вам предложение, граф. Что бы вы сказали, если бы я предложил вам стать моим учеником? Со всеми вытекающими последствиями.

Учеником, чтобы затем занять пост магистра тьмы? Я едва не рассмеялся ему в лицо. Увы, меня никогда не интересовала власть. А после смерти родителей — и подавно.

— Спасибо, у меня уже есть учителя, — ответил я. — Хватает.

— Вы не поняли сути, — колко усмехнулся Кернер. — Я предлагаю вам нечто большее, чем диплом гимназии, пусть даже и такой.

— Я понял, как вы выразились, суть. И отказываюсь. А теперь простите, мне действительно пора.

Магистр взглянул на меня совсем недобро. Неизвестно, до чего бы мы договорились, если бы из-за угла не появился Роберт. Ситуацию он оценил сразу.

— Проблемы? — спросил меня.

— Никаких, — ответил я, а Кернер вдруг посветлел лицом.

— Надо же, — пробормотал себе под нос. — Как тесен мир. Могу я узнать ваше имя, месье?

— Пока продолжается процесс обучения, имени у меня нет, — изящно отвертелся Роберт. — А теперь нам пора. Ты идешь?

— Иду, — ответил я, обходя Кернера стороной. Роб подождал немного — и пошел следом за мной. Вот только активировать портал мы не спешили, а Кернер не торопился уходить. Рискнуть?

— Не беспокойтесь, мне и так известно, как работает вход в вашу гимназию, — махнул он рукой. — Граф Вейран, если передумаете, жду вас в темной башне. Вас, кстати, тоже, юноша без имени. До встречи.

И пошел прочь, а мы наконец-то шагнули в открывшийся переход. Даже не думал, что буду так рад видеть двор родной гимназии! Даже кладбище в отдалении не казалось особо мрачным, да и я воспринимал его больше как декорацию для запугивания кандидатов на поступление.

— Кто это был? — только сейчас спросил Роберт.

— Темный магистр, — ответил я. — Фернан Кернер.

— Что? — Гейлен чуть не споткнулся. — Ему-то что от тебя надо?

— Предлагал податься к нему в ученики, — ответил я, ускоряя ход. Хотелось как можно скорее оказаться в нашей комнате и ощутить, что на этот раз опасность миновала. — Тебе, кстати, тоже.

— Делать мне нечего? — фыркнул Роб. — Подумаешь, магистры. Пугала для народа. Не стало одного Таймуса, а все летит к демону под хвост. Медяк цена такой силе. Интересно, если бы Таймус был жив, он бы сейчас у ворот вместе с Кернером стоял?

— Что ты имеешь в виду? — насторожился я.

— А ты не знаешь? Думаешь, я не помню, каким заклинанием ты приложил демона? Расслабься, Вейран, мне плевать на суть твоей магии и даже на серый туман, который временами стелется у нас по полу, пока это у тебя под контролем. Под контролем ведь?

И пристально взглянул на меня. Я кивнул. Ничего от него не скроешь! Да, Роб был той еще язвой, но глупцом он точно не был.

— А тебя-то что с Кернером связывает? — решился я.

— Не поверишь — ничего! Я его видел в первый и, надеюсь, последний раз в жизни. Темным магистром становиться не собираюсь, если ты об этом. Ладно, Фил, нам тут еще учиться и учиться. Думаю, за это время о тебе позабудут. Идем скажем куратору Синтеру, что вернулись.

Впрочем, до куратора Синтера мы не дошли, потому что на меня налетел маленький рыжий ураганчик. Лиз огляделась по сторонам, убедилась, что вокруг в этот праздничный день только скептически хмыкнувший Роберт, и потянулась за поцелуем.

— Куда катится мир, — пробормотал мой сосед.

— И тебя с праздником, Роб, — обернулась Лиз. — Кстати, тебя Анна искала, с которой ты в поединках участвовал. Спрашивала, не вернулся ли.

Роб как-то странно глянул на Элизабет и сказал:

— А знаешь, Вейран, я зайду к Синтеру сам. Катитесь, куда вы там собирались.

И ускорил шаг, оставляя нас вдвоем.

— Похоже, кому-то приглянулась Анна, — шепнула мне Лиз.

— Хорошо бы, — улыбнулся я. — Может, менее вредным станет. Идем?

Посреди бела дня мы, конечно, в башню не пошли. Вместо этого разместились в нашей беседке. На территории гимназии было куда теплее, поэтому можно не опасаться, что Лиз замерзнет.

— Рассказывай. — Она взяла меня за руки. На что-то большее мы не решались — мало ли кто будет мимо проходить.

— Да что рассказывать? — Я тряхнул головой, прогоняя непрошеную тревогу. — Все слишком сложно, Лизи. И стало еще сложнее.

— Ты отдал кристалл?

— Отдал. Но количество вопросов только увеличилось. Мой… товарищ зачем-то хочет видеть страницы из личного дела профессора Айденса.

— Зачем? — изумилась Лиз.

— Думаешь, он объяснил? Только это еще полбеды.

Я сомневался, говорить ли о том, что узнал накануне, но от Лиз у меня секретов не было, и пока что ни одна из тайн, которые я ей доверил, нигде не выплыла.

— Фил? — Она сразу заметила заминку.

— У меня проявляется магия пустоты. И… мой товарищ, — в стенах гимназии я даже имя Пьера произносить опасался, — считает, что это знак.

— Чего?

Я огляделся по сторонам. Никого.

— Того, что я унаследовал магию королевского рода от своей прапрабабки. Она была сестрой короля, но влюбилась в моего прапрадеда и вопреки воле семьи вышла за него замуж.

— Это еще ничего не означает, — попыталась успокоить меня Лиз.

— Конечно, только откуда тогда посторонняя магия?

— Может, из-за брата?

— Вряд ли. Анри не первый и не последний, кого отправили в пустоту. И что-то я не слышал, чтобы у кого-то из родственников приговоренных развивались подобные способности. Я не знаю, что с этим делать, Лизи.

— Справимся.

Она тоже украдкой огляделась по сторонам и обняла меня. Я вдохнул привычный аромат трав, исходящий от ее волос и одежды, и сразу стало спокойнее. Действительно, справимся. Можно подумать, есть другие варианты.

— А еще мне поступило крайне странное предложение от темного магистра. Он встретил меня у входа в гимназию и предложил обучаться у него.

— А ты? — вздрогнула Лиз.

— Отказался.

— И правильно, — расслабилась она. — Я, конечно, не знакома с месье Кернером лично, но ничего хорошего о нем не слышала. Наоборот, папа не желает иметь с ним никаких дел. Уж не знаю почему. Ведь титул темного магистра — это просто титул. Ой! Я же совсем забыла! У меня для тебя подарок.

И сняла с шеи цепочку с медальоном, а затем протянула его мне.

— Я наложила особую защиту, — показала на непонятные символы, вырезанные на серебряной крышке. — А внутри — мой портрет. Давай застегну.

И лично защелкнула застежку на моей шее. А я — болван. И вернулся с пустыми руками. Но не у Пьера же занимать деньги…

— Спасибо, — коснулся губами подставленной щеки, и Лиз довольно рассмеялась. — Подарок за мной.

— Скажешь тоже, — махнула она рукой. — Идем? Скоро обед, а я готова поспорить, что ты с утра ничего не ел.

Моя возлюбленная подскочила на ноги, дождалась меня и поспешила к корпусу общежития. Может, Лиз и права? Не стоит пока забивать себе голову? Я здесь пробуду еще долго, за это время многое может измениться. А сейчас мне хотелось быть счастливым рядом с любимой девушкой и хоть ненадолго забыть обо всем, что ждало за стенами «Черной звезды».

ГЛАВА 13

Полина

Мы возвращались в столицу в конце февраля. Снова пришлось задержаться в замке Этьена — непогода разгулялась не на шутку. Какого же тогда ждать лета, если зима кажется бесконечной и такой снежной, что на первом этаже замка снег почти полностью засыпал окна? Но все дни обратного пути я ловила себя на мысли, что вернулся страх. Там, в замке Дареаля, было тихо и спокойно. Браконьеры больше не появлялись, Этьен учил Вилли управляться с силой, а как-то в начале января пришел ко мне вечером.

— Полина, мне нужно с тобой поговорить, — сказал излишне серьезно.

— О чем? — насторожилась я.

— О твоем будущем. У меня есть к тебе предложение…

Только не это! Опять? Но Этьен сел напротив и так пристально взглянул на меня, что стало не по себе.

— Я слушаю, — ответила с тревогой.

— Это не то, о чем ты подумала, — улыбнулся Этьен. — Послушай, Полли, скоро мы вернемся в столицу, и тебе надо будет думать, как дальше строить свою жизнь. Моих средств хватит на нас троих, и еще останется, но ты ведь не желаешь принимать помощь.

— Этьен, мы об этом уже говорили, — прервала его. — В столице я найду работу, а пока что ты и так обеспечиваешь меня, по сути, даже родственником не являясь, и…

— В этом-то и дело. Во-первых, сама понимаешь, что на хорошую работу тебе рассчитывать не приходится. Во-вторых, а что ты умеешь делать?

Я не понимала, куда он клонит. Иногда господин главный дознаватель говорил сплошными загадками.

— Я поищу.

— Полли, я хочу предложить тебе работу. Можешь не соглашаться, конечно, но хотя бы подумай. Это здесь, в замке, у Вилли есть учителя. В столице — нет, а пускать кого-то постороннего к сыну я не желаю и, если честно, опасаюсь. Я бы хотел, чтобы ты стала учительницей Вилли. Диплом коллежа у тебя есть, уровень знаний позволяет. Опять-таки природа нашей магии такова, что мы можем использовать как светлые, так и темные заклинания. Ты бы могла научить его светлым, а с темными я справлюсь сам, когда будет время. Все-таки я их использую чаще, чем светлые.

Я уставилась на Этьена, как будто впервые видела. А когда он назвал сумму, которую собирается мне платить, и вовсе отказалась. Ближайшие полчаса мы торговались, словно на рынке. Победил Этьен… Но сумму уменьшил. Немного. И вот теперь мы везли из замка учебники Вилли, а сам он выглядел таким довольным, что сразу было понятно: собирается вить веревки из новой учительницы.

Экипаж остановился у знакомого дома. Вилли вылетел первым и помчался внутрь раньше, чем Этьен успел его перехватить. Герцог вздохнул и лично подал мне руку, помогая выйти. А я никак не могла понять, что чувствую. То ли мне радостно, то ли грустно. Все смешалось в груди, а еще я едва сдерживалась, чтобы не помчаться, как Вилли. Только не в дом, а к Пьеру. Мне надо было знать! Но не посреди же ночи. Поэтому направилась следом за Вилли.

В доме пахло так вкусно, что мы даже отдыхать не стали — только умылись с дороги и сели за ужин. Вилли вертелся — его, как и всегда по вечерам, переполняла энергия, еще и полнолуние скоро. Это на Этьена оно влияло крайне мало, а Вильям становился излишне активным, не угомонишь. Я же падала с ног от усталости, поэтому, утолив голод, сразу пошла спать. Нет, все-таки я рада была вернуться. Даже этот дом, в котором провела совсем недолго, казался родным. И засыпать было спокойно и сладко. Вот только проснулась я с первыми лучами солнца и поняла, что больше не сомкну глаз. Мне надо было к Пьеру!

Собиралась так быстро, будто кто-то меня подгонял. Накинула теплую шубку, потому что и здесь все было усыпано снегом, тихонько вышла в коридор, не желая разбудить хозяев дома, и выскользнула за дверь. Столица жила своей жизнью. Бурной и не зависящей от капризов погоды. И я с наслаждением стала частью этой жизни. Окунулась в привычный шумный водоворот, удивляясь, как изменился город. Вон новые магазинчики выросли в ряд, а там — открылась новая чайная. Словно вечность я не видела столицу!

Только на подходах к башне пустоты стало безлюдно, казалось, люди боялись приближаться к жилищу Пьера. Путь мне преградила фигура в сером балахоне.

— Дальше дороги нет, — сказал один из служителей башни.

— Мне нужно увидеть магистра Эйлеана. Передайте, что его ждет Полина Лерьер.

— Мадемуазель Лерьер? — удивленно переспросил он. — Прошу за мной.

Спасибо, Пьер. Видимо, предупредил своих последователей обо мне. Сердце билось быстро-быстро, ухало в пятки. Я так ждала этой встречи — и страшилась ее. Что скажет мне магистр пустоты? Все-таки прошло более четырех месяцев.

Вот она, знакомая башня. Я приказала себе успокоиться. Можно подумать, впервые переступаю ее порог. Надо только глубоко вдохнуть — и выдохнуть. Но дойти до ворот я не успела — сам Пьер показался на пороге. Даже в привычном капюшоне я безошибочно выделила его среди теней. Уж не знаю почему.

— Здравствуй, Полина, — донесся знакомый голос. — С возвращением.

— Здравствуй, — шагнула навстречу. — Я приехала вчера.

— Я знаю. Идем.

И почему рядом с Пьером всегда становилось так жутко? Ведь такого не было, когда он выдавал себя за защитника. Наоборот, всегда успокаивал меня. Или же он может как-то сдерживать свою жуткую ауру? Мы поднялись по лестнице в гостиную. Знакомая обстановка… Будто я была здесь вчера, а не осенью.

— Присаживайся, — указал Пьер на кресло, занимая место напротив. — Я слушаю тебя.

— Я пришла узнать…

Отвела взгляд, потому что смотреть Пьеру в глаза было сложно.

— Так узнавай. — Его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

— Как Анри?

И с замиранием сердца ждала ответа.

— Не знаю, — ответил Пьер. — Я больше не чувствую его.

— Что это значит? — Стало тяжело дышать.

— Одно из двух. Либо он научился скрываться от моей силы, что вряд ли, либо он мертв.

— Нет, — качнула головой. — Нет, этого не может быть!

— Дело твое, верить или нет. Я пытался спросить Пустоту, но она в последнее время не особо разговорчива и даже раздражена. Как ты понимаешь, равновесие нарушается все больше, и вместе с этим моя сила уменьшается.

Я не понимала, отказывалась понимать! Как Пьер может оставаться таким спокойным? Впрочем, что ему до судьбы Анри? Он и так сделал все, что мог.

— Я не хочу, чтобы ты цеплялась за воздух, Полли, — тихо продолжил Пьер. — Тебе не стоит ждать Анри. Тем более, скорее всего, ждать уже некого.

— Скорее всего! Но не точно.

— Чтобы сказать точно, мне надо войти в пустоту. А она меня обратно не выпустит. Поэтому прости, я не стану этого делать.

— Я и не прошу, — качнула головой. — Но ты мог бы погрузить меня в сон, как в прошлый раз. Я сама поискала бы.

— Не желаю.

— Пьер!

— Пустота и так теперь может тебя отследить, Полли. То, что мы делали, небезопасно.

— А ведь она являлась ко мне, — вспомнила свой странный сон в замке, — и просила позвать Анри.

— Кто? Пустота? — Пьер мигом нахмурился.

— Да. Говорила, что не может его найти. Если это так, значит, он жив.

— Даже звучит смешно. Скорее всего, она хотела и тебя заманить в свои путы. Не поддавайся, Полли, и никуда с ней не ходи.

— Пьер, пожалуйста! — Я готова была умолять. — Погрузи меня в сои!

— Нет, Полина, — бесстрастно ответил он. — Не стану. Можешь даже не просить. Если это все, о чем ты хотела поговорить, — уходи.

Я поднялась и пошла к выходу, стараясь сдержать слезы. Что сейчас происходит с Анри? Почему он исчез? Хорошо это или плохо? Единственный, кто мог бы помочь, отказывается это сделать. Я зря надеялась.

Вышла из башни, вытерла влажные глаза. Ничего, я ведь знаю, что Анри жив. А Пьер действительно не может сказать большего, если сама Пустота не знает, где мой жених. Нужно успокоиться, иначе Этьен и Вилли сразу заметят, их не обманешь. Я обернулась — две тени двигались за мной на небольшом отдалении. Приставил охрану. Хочет узнать, где живу? Или убедиться, что дойду в целости и сохранности? Так и без его надсмотрщиков дойду. Я остановилась, махнула теням рукой. Двое мужчин медленно приблизились, будто сомневаясь, а стоит ли.

— Не надо за мной следить, — сказала я теням. — Передайте магистру Эйлеану, что я сама могу о себе позаботиться.

— У нас приказ, — ответил один из мужчин.

— Тогда можете ждать до бесконечности.

Я развернулась и пошла к ближайшей чайной. Буду сидеть здесь, пока Пьер не отзовет своих слуг. Все равно они как-то держат связь. Пусть доложат начальнику, что я отказываюсь от его помощи. Около часа я оценивала ассортимент чайной, а когда вышла на улицу, никаких теней и в помине не было. Так бы сразу. Конечно, никто не гарантировал, что они ушли. Может, и продолжают следить, но видно их не было, поэтому я ускорила шаг.

— Полли!

Даже дойти до двери не успела, как навстречу вылетел Вильям.

— Где ты была? — скороговоркой спрашивал он. — Мы волновались. Ты хоть бы сказала, куда идешь. Папа решил тебя дождаться. Он злится немного, но ты не обращай внимания, это из-за работы, не из-за тебя.

Я против воли улыбнулась. Рядом с Вилли было так тепло! И сразу забывалось все плохое. Этьен действительно нашелся в гостиной. Он сменил повседневную одежду на черную форму дознавателя. Позолоченные пуговицы угрожающе поблескивали на идеально выглаженном мундире. Да, герцог Дареаль действительно вернулся к работе.

— А, Полли! — Этьен заметил меня, и его лицо посветлело. — Все в порядке?

— Да, — ответила я. — Кроме того, что магистр потерял моего жениха в пустоте.

— Как это? — мигом заинтересовался Вилли.

Я развела руками. Желания объяснять не было.

— Иди и готовься к занятиям, — подтолкнула мальчишку, и тот умчался за учебниками.

— И что говорит Эйлеан? — поинтересовался Этьен.

— Чтобы я не ждала, потому что он мог умереть. Но, уверена, это не так. Мы почти поссорились, и я ушла. Ты на службу?

— Да, приду поздно, так что ужинайте без меня. Уверен, в отделе дознания творится полный бардак. Распоясались с осени.

— Ничего, увидят тебя — мигом возьмутся за ум, — сказала я. Мы попрощались, и Этьен направился наводить порядок во вверенном ему управлении, а я — заниматься с Вильямом всем, что знала сама.

День прошел быстро. Вилли, конечно, рвался гулять, но я опасалась выходить с ним без Этьена и вообще без его разрешения. Поэтому обещала обсудить спорный вопрос с герцогом и тогда уже гулять без всяких сомнений. Вместо прогулки читала Вильяму вслух его любимые книги. Он хотел дождаться отца, но уснул около девяти — все-таки сказалась усталость за долгие дни дороги, а я села в гостиной с учебниками, чтобы набросать план занятий на ближайшее время. Дареаль вернулся около полуночи. Злой, как демон, из чего я сделала вывод, что сегодня в отделе дознания был тяжелый день.

— Здравствуй, — поднялась навстречу. — Будешь ужинать?

— Нет, я перекусил на работе, — устало ответил он. — Да и будить прислугу не хочется. Как прошел день?

— Хорошо. Занимались с Вилли. Я хотела…

Договорить не успела, потому что Этьен достал из кармана поблескивающий кристалл.

— Ну что еще? — рыкнул он. — Полли, дай лист бумаги.

Я вынула чистый лист из стопки и протянула Дареалю. Он направил на него кристалл, пробежал глазами по строчкам — и выругался так, что у меня вспыхнули щеки.

— Прошу прощения, — пробормотал, снова накидывая мундир.

— Ты куда?

— У нас проблемы. Кому-то вздумалось напасть на магистра пустоты.

Внутри все похолодело.

— Он жив? — осипшим голосом спросила я.

— Не знаю. Передают — покушение. Думаю, жив.

— Я с тобой! — кинулась за шубкой.

— Нет, Полина, — донеслось в спину.

— Пожалуйста, я не буду мешать. — Одевалась так быстро, как только могла. — Вообще рядом не покажусь. Мне надо узнать, как там Пьер. Прошу!

— Хорошо, некогда спорить. Идем!

Экипаж ждал у входа. Мы забрались внутрь, колеса заскрипели по снегу. А в сердце моем царил ужас. Пьер казался настолько неуязвимым и незыблемым, что у меня даже в мыслях не было, что с ним может что-то случиться. С кем угодно, только не с ним. А может, все в порядке? Никто ведь не говорил, что Пьер ранен? Нужно убедиться самой.

— Успокойся. — Этьен осторожно взял меня за руку. — Не думал, что вы с Эйлеаном настолько близкие друзья.

— Это сложная история, — вздохнула я. — Мы подружились во время суда над Анри, только я не знала, что он — магистр пустоты.

— Как это? — Брови герцога удивленно взметнулись.

— Ему удалось это скрыть. Остальное — не моя тайна, но я благодарна Пьеру за то, что он вмешался. Лучше призрачный шанс, чем никакого. Хотя, похоже, он уже жалеет о своем вмешательстве.

Этьен понимающе кивнул и задумался. Видимо, я подкинула ему очередную головоломку, в которой он хотел разобраться. А я сжимала в руках накрахмаленный платочек, и вскоре он напоминал бесформенную тряпицу.

У башни пустоты суетились люди. Слышались одиночные выкрики, а к нашему экипажу тут же подбежал молодой мужчина в черном.

— Герцог Дареаль, — поклонился он.

— И снова здравствуйте, граф Лейтер. Доложите обстановку.

— Приблизительно в половине двенадцатого на магистра Эйлеана было совершено покушение. На тот момент магистр Эйлеан находился на верхнем этаже башни и работал с силами пустоты. Тени услышали шум, а когда вбежали в комнату, магистр лежал на полу без признаков жизни. И больше в комнате никого не было.

— Он мертв? — спросила я в отчаянии.

Лейтер покосился на начальника, но все же ответил:

— Нет, мадемуазель. Магистр Эйлеан жив, но находится в крайне тяжелом состоянии. Целитель проводит осмотр, по предварительным результатам, он был поражен темномагическим заклинанием, и только то, что он находился возле источника силы, защитило его от мгновенной гибели.

— Хорошо, тогда поднимемся в башню, — решил Этьен. — А затем уже навестим магистра и узнаем результаты осмотра. Он в сознании?

— Нет.

Я едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в руку Этьена. Но он был на службе, а я обещала не мешаться под ногами, поэтому постаралась умерить страх и молча шла за ним наверх, на последний этаж. Это был огромный зал с символами, нарисованными на стенах. Посреди зала было черное пятно в форме человеческого тела. Значит, здесь лежал Пьер. Этьен опустился на колени, призвал защитную магию и коснулся пола.

— Действительно темная магия, — сказал задумчиво. — Но нестандартная. Полина, вы — светлый маг. Прошу вас проверить, нет ли здесь отголосков светлой магии.

Светлая и темная, как заклинание, убившее Таймуса! Я села рядом с Этьеном и призвала силу. Не может быть!

— Вы правы, ваша светлость, — ответила, на людях соблюдая приличия. — Если бы не след и не ваши слова о темной природе магии, я бы сказала, что имело место светлое заклинание. Что-то вроде ослепления, тип явно атакующий.

— Занятно. Господа, продолжайте осмотр, о результатах немедленно докладывайте мне. Полина, идемте.

Этьен намеренно не называл мой титул! Хочет защитить от лишних слухов? Да, учитывая, что напали на магистра пустоты, и у стен могут оказаться уши. Тени Пьера почтительно расступались перед нами. Дареаль смотрел на них с таким выражением, что становилось понятно — допрос продлится до утра. Как они допустили? Если к Таймусу пробились через зеркало, то в комнате на вершине башни зеркал нет.

Пьера перенесли в официальную гостиную — не ту, где он принимал меня, а ту, где можно было встретиться с гостями, не нарушая личного пространства. Я перешагнула порог — и замерла. Пьер лежал на диване бледный как смерть. Серебристые волосы рассыпались по крохотной подушке, глаза были плотно закрыты. Лишь по судорогам, которые время от времени проходили по телу, становилось понятно, что он жив. Над ним склонились двое целителей — мужчина и женщина.

— Как успехи? — спросил Дареаль, и женщина обернулась, а мужчина продолжал накладывать заклинания исцеления.

— А, ваша светлость! — обрадовалась она. — Ну наконец-то. Я говорю этим остолопам, что мне тут делать нечего. Вызывайте проклятийника, пока некромант не понадобился.

И звонко рассмеялась, а мне стало не по себе. Зато Этьен улыбнулся в ответ.

— Вам бы все зубоскалить, мадемуазель, — ответил он. — Полина, знакомьтесь, мадемуазель Айша Рейнальд, одна из лучших целительниц в магистрате.

— Приятно, безумно приятно, — пробормотала Айша. — Детка, ты светлая? Иди-ка сюда, подержишь пару печатей, пока я поработаю. А ты, Ник, подвинься, толку от тебя. Ассистент еще нашелся.

Мужчина недовольно буркнул в ответ что-то неразборчивое, но послушался, а я подошла ближе. Мадемуазель Рейнальд попросила опустить ладони на плечи Пьера и призвать свет, что я и сделала. Его кожа была огненной на ощупь, это чувствовалось даже сквозь тонкую рубашку.

«Потерпи, — говорила Пьеру мысленно. — Пожалуйста, потерпи. Все будет хорошо».

— Так-так, неплохой источник, — ободряюще улыбнулась мне целительница. — Сколько тебе лет, детка?

— Двадцать два будет скоро, — ответила я.

— Отлично. Значит, сила еще вырастет. Замужем?

— Нет.

— Еще лучше. Насколько хорошо владеешь магией исцеления?

— В дипломе отлично, — пожала плечами.

— Нет, Этьен, ты слышал? — Мадемуазель Рейнальд обернулась, отбросив все приличия. — Уровень силы начали оценивать по диплому.

Этьен улыбнулся. Видимо, они с Айшей давно работали вместе или же часто общались. Хотя я сомневалась, что Этьен часто общался с кем-то не по работе.

— А теперь усиль свет, Полина. Умница!

И целительница принялась создавать печати, одну за другой. Всего семь.

— Молодчинка, отпускай, — сказала мне. — У тебя хороший потенциал целителя. Пойдешь ко мне учиться?

— Соглашайся, — посоветовал Дареаль. — Айша — лучшая в своем деле.

— Но я же… — пробормотала растерянно. — Хорошо, я согласна.

— Вот и умница. А теперь оставим магистра Эйлеана в покое. Благодаря печатям до приезда проклятийника пустоте душу не отдаст, и ладненько. Давайте выйдем на воздух. Этьен, а ты что еще тут? Я думала, уже вгрызся кому-то в глотку со своими допросами.

— Иду, — отозвался герцог и поспешил прочь, а Айша взяла меня под локоток и вывела из башни, подальше от чужих ушей. Снаружи похолодало, начиналась метель, но моей собеседнице это мало мешало.

— А теперь скажи мне, детка, — обернулась она, когда башня оказалась за спиной, — тебе говорили, чем грозит неправильная инициация?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Ох уж эти светлые магички! — Айша воздела глаза к небу, будто сама светлой не являлась. — Прежде чем ложиться в постель без чувств или с отрицательными эмоциями, надо думать головой, дитя мое. А то перегоришь — и что тогда?

Я, наверное, побледнела, потому что Айша вдруг похлопала меня по плечу.

— Тише, тише. Ничего непоправимого. Мальчик любимый есть?

— Есть, но он далеко.

— Ясно, не подходит. И в светлую башню меня не пустят. Значит, делаем так. Я постараюсь помочь тебе раскрыть силу, но впредь думай, прежде чем что-то делать. И следующего кавалера выбирай если не по любви, то по горячей симпатии.

Щеки вспыхнули от смущения. Айша же рассмеялась:

— Да ладно, не тушуйся! Вон темные вообще чихали на все предрассудки и живут себе. А мы все строим святую невинность. Давай вернемся в башню. Этьен теперь до рассвета не угомонится, а нам стоит проконтролировать состояние больного. Впервые мне в руки попался целый магистр.

И Айша пошла к башне, весело насвистывая, а я вдруг поняла, что стало легко и не страшно. Похоже, она применила магию, а я и не заметила. Странная женщина! Но я безумно хотела у нее учиться!

ГЛАВА 14

Анри

Мы с Пустотой продолжали играть в кошки-мышки. Теперь мне стало легче водить ее за нос — я будто сросся с серым туманом, нырял в него без труда, а появлялся совсем в другом месте либо оставался невидимым для хозяйки этого искусственного мира. Конечно, усталость брала свое, но я запретил себе останавливаться. Хватит! Надо искать выход, и чем скорее, тем лучше. Если не ради близких, то ради самого себя.

В этот раз я отдыхал, разместившись у любимого серого валуна Пустоты. Сама она искала меня совсем в другом месте, звала, угрожала, разговаривала с воздухом. Это было забавно. Вдруг рядом со мной открылся портал. Я тут же ушел в туман, но затем понял, что это не Пустота, а какой-то парень. Его лицо показалось смутно знакомым. Точно! Это он защищал меня на суде. Пьер. Пьер Лафир. Его-то за что? Надеюсь, не за помощь мне?

Я снял невидимость и шагнул к гостю.

— Эй, — позвал тихо.

Пьер обернулся и уставился на меня как на призрак.

— Граф Вейран? — прошептал, будто не веря своим глазам.

— Здравствуйте, месье Лафир.

Пьер зачем-то коснулся волос, покосился, будто пытаясь увидеть их цвет. Может, парня там приложили каким-то заклинанием, прежде чем отправили в пустоту? А затем уставился на меня с плохо скрываемым ужасом.

— Значит, я не сплю, — прошептал он.

— К сожалению, нет, — развел руками. — Как вы сюда попали?

— Видимо, почти умер. — Пьер задумчиво оглядывался по сторонам. — А где… она?

— Ищет меня. — Я сразу понял, что он имеет в виду Пустоту. — А вы знакомы?

— Да, приходилось встречаться. Значит, вы все-таки живы.

Я кивнул. Пьер же будто прислушивался к чему-то, и страх в его глазах сменялся недоверием, а затем — изумлением.

— Надо же, оказывается, я могу чувствовать, когда нахожусь здесь, — прошептал он, а я всерьез начал опасаться, что месье защитник сошел с ума. Как я сам еще не тронулся — не знаю.

— И надолго вы к нам? — спросил я.

— Пока не выживу или не умру, — ответил Пьер слишком спокойно для человека, который находится на грани жизни и смерти.

— Пустота идет! — Я нырнул в туман, а Пьер остался. Не умел? Видимо, их знакомство продлилось недолго либо было менее плодотворным. А дама в сером уже замерла рядом с моим собеседником.

— Да неужели? — Она сняла капюшон и улыбнулась. Для Пьера Пустота выбрала одно из своих самый приятных обличий. — Кого я вижу!

Пьер замер. И снова в его глазах плескался ужас. Похоже, он боялся хозяйки этого места сильнее, чем я. Да и я уже не боялся, только ненавидел. А Пустота подошла ближе, коснулась его щеки острым ноготком и провела вниз, оставляя кровавую полосу. Хватит!

— Эй ты, — я вышел из тени, — оставь парня в покое, образина.

— Это ты мне? — удивилась Пустота. — Явился-таки!

— Да, явился. И раз уж я — твоя цель, давай ты отпустишь парня с миром, и мы поговорим.

— Отпущу? — Пустота вдруг хрипло рассмеялась. — Милый Анри, я ведь его не держу. Он мой, если можно так выразиться, хозяин. Просто здесь все неестественное и напускное стирается. И когда его прокляли там, от проклятия он сбежал сюда.

— Хозяин? Значит, он…

— Магистр пустоты Пьер Эйлеан.

Не может быть! Этот парень защищал меня на суде, а магистр был там же. Или… не магистр?

— Она говорит правду, — чуть обернулся Пьер. — Я действительно магистр пустоты. Но с каких это пор я стал тут хозяином?

— Ну да, ты же только проводник силы. А вот он… — Пустота покосилась на меня. — Он куда интереснее. С тобой всегда было скучно, трусишка Пьер. Зато я навсегда избавила тебя от трусости. Как живется? Не жалеешь, что оставил здесь все эмоции?

— Нет. — Пьер качнул головой.

— Я и не сомневалась. Вот видишь, Анри. За выход можно заплатить и чем-то бесполезным. Таким, как чувства. Но ты не беспокойся, мне твои чувства ни к чему, у тебя есть нечто более ценное. Так как?

— Отказываюсь, — решительно ответил я, а на лице Пьера читалось такое искреннее удивление, будто он впервые меня видел. Хотя, если разобраться, мы и так виделись раза три. — А теперь извини, мне пора.

Схватил Пьера за руку — и утащил в туман.

— Стой! Стой, негодник! — заверещала Пустота. — Еще раз так сделаешь, и я никогда тебя не выпущу!

Чихал я на ее угрозы. Подождал, пока она снова кинется меня искать, и появился на том же месте.

— А ты сильнее, чем я думал, — усмехнулся Пьер.

— Уже привык. Ты говорил, раз я невиновен, из пустоты можно выйти. А она что-то не жаждет восстанавливать справедливость.

— Ты ведь не соглашаешься на ее условия.

— Откуда мне знать, что она заберет? У тебя, я так понял, забрала способность чувствовать?

Мой собеседник кивнул. Похоже, он взял себя в руки, потому что глядел спокойно и уверенно.

— И как? — поинтересовался я.

— Скверно. Только ей не говори. Что ж, мне будет чем обрадовать Полину, когда вернусь… если вернусь в реальный мир.

— Ты видел ее? — Сердце кольнуло болью.

— Вчера. Она в порядке, ждет тебя и не желает верить, что ты можешь не вернуться.

Сразу стало теплее. Но вспомнились видения Пустоты. Кому из них двоих стоит верить? Может, и сам Пьер — мое очередное видение?

— Кажется, пришел проклятийник, — задумчиво сказал Пьер. — До встречи, Анри Вейран. И не верь Пустоте. Что бы в итоге ни вышло, она не останется в убытке.

Он подернулся дымкой — и растаял. А я снова ушел в туман. Полли… На самом деле меньше всего на свете я хотел бы, чтобы она меня ждала. И больше всего на свете — тоже. Но даже если я вернусь… Как смотреть ей в глаза? После всего, что она пережила из-за меня. Я ведь понимал, что вряд ли ей легко. И не верил в то, что показывала Пустота. Сейчас — не верил, только образы были такими реальными! Больно… Как же мучительно больно думать, что никогда ее не увижу. А если увижу — что я могу ей дать? Растоптанное в прах имя? Титул преступника? Нет, лучше пусть видения Пустоты окажутся правдой.

Полина

Проклятийник прибыл ближе к утру. Никогда не думала, что это — такая редкая специализация для темных магов, и с самими проклятиями до этого не сталкивалась напрямую. Пьер все так же не приходил в сознание. А старый темный маг выгнал всех присутствующих из комнаты и заперся там. Только тогда я отправилась искать Этьена. Он нашелся на нижнем этаже в комнате, ставшей на время допросной. Выглядел Дареаль порядком уставшим — еще бы, всю ночь на ногах. Но, уверена, его «собеседникам» от этого легче не становилось.

— А, Полина, — заметил он меня, отпуская очередного служащего башни. — Ты вовремя, скоро поедем домой.

— Домой? А кто останется с Пьером?

— Здесь без тебя хватит нянек. Главное, чтобы ненароком не добили. Один Кернер точно не справится, а если вырвется Пустота, городу конец.

— Так, может…

Этьен понял меня без слов.

— Ты слишком добра к людям, Полли, — сказал строго.

— Но Пьер помогал Анри.

— Даже если так, вряд ли бескорыстно. Хотя в твоих словах есть доля истины. Приставить к магистру охрану? Так ведь в башне пустоты никто не согласится остаться даже по приказу. И не сможет, что уж там. Здесь особенная атмосфера. Что же делать?

Дареаль уставился на исписанные листы.

— Ладно, давай поступим так. Послушаем, что скажет проклятийник, и если прогноз благоприятный, то перевезем магистра Эйлеана в мой официальный особняк. Поживем там, пока ему не станет лучше. Зато я смогу приставить любую охрану к дому, заодно за Вилли присмотрят. Да и тебе где-то надо заниматься с новой наставницей. Айша сказала, что хочет тебя учить магии исцеления.

— Да, — кивнула я. — Мне кажется, ты принял правильное решение.

— Увидим, Полли. Все это небезопасно.

— А что ты можешь сказать по поводу покушения? Удалось что-либо узнать?

— В том-то и дело, что нет. — Этьен поднялся и принялся мерить шагами комнату. — Наверху Эйлеан был один, тени оставались за дверью. Как туда мог проникнуть преступник? Я не понимаю.

— А если рассматривать окно как отражающую поверхность? — предположила я.

— Магия зеркал — очень специфическое направление. Хотя… Кернер тоже что-то говорил про окна.

Легок на помине. Именно эта мысль посетила меня, когда дверь распахнулась и в комнату без стука ворвался магистр тьмы Фернан Кернер. От его обычного спокойствия не осталось и следа. Растрепанный, в частично застегнутом камзоле, со снегом, быстро тающим в волосах, — таким магистра я еще не видела.

— А, вот и сам магистр Кернер, — обернулся Этьен.

— Здравствуйте. — Фернан уставился на меня. — А что это вы здесь делаете, мадемуазель Лерьер?

— Консультирует меня, — грубее, чем следовало, ответил Дареаль. — Я ждал вас раньше, магистр.

— Я был за городом. Что здесь произошло?

— Покушение на убийство, как видите.

— Дареаль, вы играете с огнем, — нахмурился Кернер. — И я могу забыть о ваших былых заслугах.

Этьен пожал плечами, показывая, как мало ему интересны слова прямого начальства. Видимо, они с Кернером не ладили больше, чем говорил герцог.

— В половине двенадцатого ночи в абсолютно пустом помещении кто-то наградил вашего коллегу темным проклятием.

Да, краткости Этьену было не занимать. Кернер поморщился, будто проглотил кислый фрукт.

— Что за проклятие? — спросил он.

— Прокляйтиник работает, доклада пока не было. Магистр Эйлеан жив, но целители оценивают состояние как крайне тяжелое. Скорее всего, от мгновенной смерти его спасла сила пустоты.

— Эх, Эйлеан. — Фернан закусил губу. — Как не вовремя! То-то тьма неспокойнее обычного. Ладно, пойду посмотрю, что там за проклятие.

— Мы составим вам компанию, — ответил Этьен. Видимо, магистру он не доверял.

Мы снова поднялись на этаж выше, в гостиную. Там обстановка не изменилась за время моего отсутствия. Старый маг призывал какие-то заклинания, Пьер не приходил в себя.

— Ваше превосходительство! — заметил маг Кернера и поклонился в пояс.

— Здравствуйте, месье Файн. Что за проклятие было применено? — спросил Кернер на ходу, раскрывая свои темные поля над Пьером. — А, вижу, «черная смерть» третьего уровня. Защиту установили?

— Да, ваше превосходительство.

— Хорошо, дальше я сам, а вы наблюдайте, если вдруг что-то пойдет не так.

Дареаль недовольно поморщился. Он украдкой кивнул старому магу, и тот кивнул в ответ. Будет наблюдать и проверит, все ли сделано так, как надо. А Фернан уже склонился над Пьером. В воздухе заклубились черные символы. Никогда не видела, как снимают проклятия. Фернан выпрямился, вытянул ладони над телом Пьера и начал читать заклинание. Сразу стало холодно, а под ладонями магистра будто раскрылся черный купол. Миг — и он опал мелкими искрами, а Пьер вдохнул глубже.

— Целителя быстро, — скомандовал Кернер, и минуту спустя в комнату вбежала Айша. Она снова начала рисовать светлые печати, а магистр развернулся к нам.

— Успели вовремя, — сказал он. — Еще бы пара часов, и никто бы Эйлеану не помог. А так состояние тяжелое, но жить будет. В себя, правда, придет не скоро, что скверно. А теперь я хотел бы осмотреть место нанесения проклятия.

И снова мы поднялись в огромный зал с черным пятном на полу. Кернер опустился на колени, поскреб пятно ногтем, чуть ли не на вкус попробовал пепел. Затем прошелся по залу, изучая тонкие бойницы окон, сквозь которые при всем желании никто не смог бы пробраться. Остановился у одного, принюхался, как зверь.

— А вот и орудие убийства, — обернулся к Этьену. — Готов поспорить, что магия исходила отсюда. Левитировать наш преступник вряд ли умеет, а вот использовать стекло как отражательную поверхность — вполне. И хотите самое смешное? Подойдите ближе, герцог Дареаль, и скажите мне, узнаете ли вы магический след на этом окне.

Этьен приблизился, тоже принюхался — и удивленно замер.

— Такой же, как в кабинете магистра Таймуса, — вынес свой вердикт.

— А единственный след, найденный в кабинете Таймуса, принадлежит кому?

— Анри Вейрану. Но Вейран в пустоте, его здесь быть не может.

— Его — нет, а кого-то со схожим типом магии? Кстати, вы плохо работаете, Этьен. Когда я поручил вам найти младшего Вейрана?

— Летом, — хмыкнул герцог.

— Вы его нашли?

— Нет.

— Позвольте, — вмешалась я, пока Фернан во всеуслышание не заявил, что тут орудует семнадцатилетний мальчишка. — Если след такой же, он должен быть светломагическим. А Филипп Вейран — темный маг. Его магия коренным образом отличается.

— Вы слишком умны, мадемуазель Лерьер, — хмыкнул Фернан. — Тогда остается последний вариант — у нас есть неучтенный Вейран. И так как это может быть только панаша вашего жениха, мне придется вскрыть захоронение, чтобы убедиться в подлинности тела.

— Что? Вы с ума сошли? — У меня волосы встали дыбом. — Я не позволю!

— Извините, а вы графу Виктору кто? Несостоявшаяся невестка? А будете упорствовать, я намекну вашей матушке, что вы объявились, и даже награду брать не стану. Хотите?

Этьен перехватил мою руку, призывая успокоиться. Я в бессилии кусала губы, и во рту ощущался соленый привкус крови.

— То-то же, — удовлетворенно хмыкнул магистр. — Не беспокойтесь, Полина. Я напишу старшим сестрам графа и испрошу разрешение у них, раз уж наследник титула где-то шляется. Я сейчас о том самом Филиппе, которого вы так рьяно защищаете. Кстати, вы его не видели?

— Со дня суда нет, — ответила я.

— Не лжете… Занятно. Ладно, здесь мы больше ничего не выясним.

— Постойте, — вдруг пришла еще одна мысль. — А граф Виктор разве работал с зеркалами?

— Официально — нет. А неофициально кто их, Вейранов, знает.

— Так не проще ли затребовать списки тех, кто обладает подобными знаниями? Они же есть! Маг на суде говорил…

— Маг, которого вы привлекли для защиты, скоропостижно скончался почти сразу после суда, — перебил меня Фернан. — А списки хранятся в закрытом учебном заведении. И, уверяю вас, даже по запросу магистрата мне их не выдадут, потому что у предыдущих магистров хватило ума даровать «Черной звезде» полную независимость и неприкосновенность. Я могу туда войти — и то если мне милостиво позволит директор Рейдес. Но на вопросы мои он отвечать не станет, а то еще и с лестницы спустит, как моего предшественника.

Я представила, как незнакомый директор спускает с лестницы темного магистра… Да уж, хотела бы я на это взглянуть!

— Ладно, здесь мы больше ничего не узнаем. — Фернан еще раз осмотрел окно. — Мне пора. Счастливо оставаться, мадемуазель Лерьер. Удачи, герцог.

И магистр направился к двери, а мы с Этьеном переглянулись.

— Виктор не мог убить Таймуса и подставить сына, — тихо сказала я.

— Однозначно. Граф Вейран был, конечно, несколько эксцентричным человеком, но подлецом не был. И знаешь, мне кажется, Фернан специально затеял эту историю с раскрытием захоронения.

— Зачем?

— Он не верит в смерть Виктора. Видишь ли, Полли, после смерти Таймуса всем было не до того, чтобы проверять тела погибших на подлинность. Да и сестры графа явились на удивление быстро, его похоронили в мгновение ока. Но если бы граф был жив, он бы вмешался в то, что произошло с его детьми. Поэтому и сомнений ни у кого не возникало — кроме Фернана, видимо. Тогда он ничего сделать не успел, а сейчас — чем не повод?

— Это глупо и кощунственно, — прошептала я, закрывая лицо руками.

— Согласен, Полли. Но он — магистр и будет поступать так, как захочет. А нам пора домой. Я распоряжусь, чтобы Пьера перевезли в особняк, а мы займемся сборами. Идем.

Этьен прав. Что бы ни задумал магистр Кернер, мы не в силах ему помешать. Сейчас надо позаботиться о Пьере, присмотреть за Вилли и начать обучение у Айши. А ведь убийца действительно может вернуться, пока Пьер слаб. Как бы там ни было, я глаз с него не спущу! Тем более что там, в пустоте, Анри. Что будет с ним, если эта сила вырвется из-под контроля? Страшно было даже подумать.

ГЛАВА 15

Филипп

Сосредоточьтесь, Филипп! — командовал профессор Айденс. — Пока вы ловите ворон, зеркала так и останутся для вас кусками стекла. Я даже не прошу вас перемещаться на большие расстояния. Всего лишь до соседней стены.

Передо мной было зеркало в полный рост — то самое, над созданием которого мы с профессором работали с самого начала занятий. Точно такое зеркало стояло у стены, и мне надо было пройти сквозь первое, чтобы выйти из второго. Над этой задачей я бился уже десятый день. И кажется, начинал ненавидеть зеркала…

За время, прошедшее со встречи с Пьером, я так ничего и не узнал о профессоре Айденсе. Мы с Лиз решили, что сначала надо точно разведать, где хранятся личные дела сотрудников, а не взламывать кабинет директора опять. На первый раз повезло, но где гарантии, что так случится снова? Рисковать обучением Лиз я не собирался, сам не был силен в подобного рода заклинаниях — значит, оставалось ждать. Тем более что Пьер теперь не придет. Пьер… Я не знал, как к нему относиться. Вроде бы он стал для меня другом, но так спокойно признался, что осознанно отправил Анри в пустоту. Да, он ничего не чувствует, но ведь сам был там! И помнит, насколько это страшно. Неужели у магистра не было другого выхода?

— Вы думаете не о том! — рявкнул профессор Айденс. Я с испугу шагнул вперед — и зеркало пропустило меня, будто не было никакой преграды. Передо мной было переплетение коридоров, от которых шли ниточки к самым разным зеркалам. Я потянул за ближайшую — и очутился там, где нужно. У противоположной стены.

Раздались скупые аплодисменты.

— Браво, Филипп, — сухо сказал профессор. — За всю мою практику вы быстрее всех освоили заклинание зеркального перехода. У других студентов уходили месяцы, а то и годы. У вас действительно талант.

— Благодарю, профессор Айденс, — ответил я. — А кто вас обучал зеркальной магии?

— Раньше здесь работал мой предшественник, профессор Редер. Увы, недавно он скончался, но в мои студенческие годы был в самом расцвете магических сил. Он многому научил меня. И некоторые из заклинаний, которые я вам показываю, мы создали вместе.

Наверное, Айденс любил своего наставника. По крайней мере, говорил о нем с теплотой. Может ли быть, что Айденс причастен к проекту «Аргентум»? Скорее всего, так и было. Но спросить напрямую я не мог, а список так и не нашел.

— Что ж, на сегодня занятие окончено, — сказал Айденс. — Идите, Филипп, и не вздумайте тренироваться без меня. В зеркальных коридорах слишком просто заблудиться.

— Благодарю за урок, — кивнул я и пошел прочь.

Время было позднее, ужин я пропустил — когда у нас с профессором Айденсом были тренировки в зеркальной магии, мы часто забывали о времени. Но это действительно было безумно интересно! И я старался ничего не упустить, шаг за шагом постигая сложную науку. А сейчас, раз столовая закрыта, оставалось только пойти к себе, отдохнуть немного — и идти в башню. Лиз снова собиралась задержаться.

Открыл дверь — и едва увернулся от заклинания, которое осыпало меня блестками с головы до ног. А Лиз и Роберт довольно рассмеялись.

— Вы с ума сошли? — спросил, влетая в комнату. — А если бы я решил, что оно боевое?

— Ну отбил бы в нас. — Лиз повисла у меня на шее, не стесняясь Роба. — С днем рождения, любимый.

И звонко поцеловала в щеку.

— Откуда ты знаешь? — смутился я. Специально никому не говорил, чтобы не поднимать шумихи. Праздновать, когда брат в пустоте, не очень-то и хотелось.

— Навела справки, — подмигнула Лиз. — А теперь переодевайся — и идем.

— Куда?

— Праздновать, конечно. Фил, ну что ты как маленький? Мы ждем в коридоре.

И увлекла Роберта за собой. Спелись! Кстати, Лиз и Роберт действительно неплохо ладили. Элизабет всегда могла вовремя осадить его, и Роб проникся к ней уважением. Поэтому в последнее время мы слонялись по гимназии втроем. Иногда к нам присоединялись подруги Лиз, Дилан или кто-то из почитателей Роберта. Я как-то поинтересовался, почему Анна держится в стороне, если уж они вместе и кое у кого дело дошло до инициации, на что Роб послал меня к демонам. Видимо, Анна побаивалась запрета на отношения в гимназии.

Я переодевался быстро, пока ребята в коридоре еще до чего-нибудь не додумались. Но они мирно ждали меня. Лиз пробормотала: «Наконец-то» — и потащила за собой в парк. Я чуял неладное. Точнее, от союза Роберта и Лиз вообще ничего хорошего не ожидал. Но когда они втолкнули меня в беседку, где собралось человек восемь, у меня и вовсе пропал дар речи.

— С днем рождения, Фил! — кинулись ко мне подружки Лиз. — Сюрприз!

— Спасибо. — Я и вовсе стушевался.

— Признавайся, сколько стукнуло? — хлопнул по плечу Дилан. Куда же без него, нашего первого наставника?

— Семнадцать.

— У! И эта мелочь выше меня на две ступени. Ну где справедливость, а?

— Нет ее в мире, — рассмеялся я. Первое смущение прошло, и стало весело. Тем более что ужин я пропустил, а на столе ждал чай с пирожными. И где ребята только достали? Пирожных в гимназии отродясь не водилось.

— Прошу к столу. — Лиз хлопнула в ладоши на правах хозяйки вечера. Роберт сразу устроился рядом с Анной — ради такого случая она даже согласилась прийти, а Лиз, как всегда, заняла место рядом со мной.

— Итак, — она первая взяла в руки чашку, — поднимем этот чай с щепоткой магии за Филиппа.

— За Фила, — подскочил Дилан.

Раздался звон соприкоснувшихся чашек. А вот что за магия была внутри, я понял, стоило сделать глоток. Голову сразу немного повело. Это был приятный дурман сродни легкому опьянению. Ну, Лиз! Зато последние тревоги улетучились. Мы сидели и болтали до самой полуночи, пока на дорожке не появился куратор Синтер. Вот любитель искать меня в полночь!

— Это что за безобразие? — искусственно возмутился он. — Марш по комнатам!

— Ну еще минутку! — взвыли курсанты, однако Синтер оставался непреклонен, и его несчастные жертвы потянулись к общежитию. Задержались только мы с Лиз.

— Какой вы жестокий, куратор Синтер, — весело сказала Элизабет. — Ну кому повредило бы, если бы мы на часок задержались?

— Вашей успеваемости, Лиз, — беззлобно ответил Дерек. — День рождения — это хорошо, пока не вредит учебе. Везет, Фил, друзья в тебе души не чают.

— Скажете тоже, — фыркнул я.

— Поверь мне на слово. Не припомню, чтобы за последние лет пять для кого-то так старались. Ну да ладно. Я к тебе по делу. Идем?

Лиз подмигнула мне и вместо корпуса свернула к башне, а я направился за куратором Синтером. Далеко идти не пришлось. Мы остановились в холле на первом этаже.

— Во-первых, с днем рождения, — начал он.

— Спасибо, — пробормотал я. Дался им мой день рождения!

— Во-вторых, твой кузен просил передать тебе подарок.

И на мою ладонь опустился кристалл.

— Что это? — спросил я.

— Кристалл для фиксации и передачи текста, я так понимаю. Полезная и редкая штука, которая доступна далеко не каждому.

Конечно, я понял, от какого кузена такой подарок. Пьер постарался, чтобы между нами была связь. Значит, не забыл.

— Ну и хотел сказать, что директор одобрил наконец-то твой экзамен на пятую ступень. Твой и Гейлена, он тоже рвался. Странно, что тянул так долго, но ему виднее. Поэтому вместо того, чтобы болтать с подружкой, ложился бы ты спать. Завтра будет сложный день. И наставник твой — сильный маг.

— Я знаю. Спасибо!

Синтер замялся, будто думая, продолжать ли разговор.

— Слушай, Фил, Айденс говорит, ты сегодня прошел сквозь зеркало, — все-таки решился он. — Ты бы поосторожнее, а? Опасное это дело. Не хочу, чтобы ты сошел с ума где-нибудь в зеркальном лабиринте.

— Я буду осторожен, — пообещал куратору.

— Вот и ладно. Спокойной ночи.

— Спокойной, — ответил я, сделал вид, что иду к лестнице, а сам конечно же умчался к Лиз. В комнату даже ночевать не пошел — уснул в башне, а проснулся, когда сигналили подъем. Пришлось на скорость одеваться, собираться и лететь на пары.

Я плюхнулся рядом с Робертом, наспех доставая письменные принадлежности.

— О, ты даже вспомнил, что у нас сегодня занятия, герой-любовник, — беззлобно поддел тот.

— Не начинай, — отмахнулся я. — Тебе сказали, что у нас сегодня экзамен?

— Да. Забегала Лиз, напоминала, что у нее индивидуальные тренировки, и просила передать, что ей назначили через неделю. А еще сказала, что жутко нам завидует. Так что радуйся, Вейран, тебе завидует собственная девушка.

— Зато твоя только таращится, — указал я на Анну. Сегодня у нас были общие лекции с ее группой.

— Боится вылететь. — Роберт пожал плечами. — Сам понимаешь, правила — они и есть правила.

Странно, что Лиз никогда не боялась. Но, если честно, у меня таких опасений тоже не возникало. Будто наши отношения были чем-то само собой разумеющимся. И уверен, директор знал, но не вмешивался. Я был ему за это благодарен, потому что, кроме Лиз, никого рядом не было.

Экзамен должен был состояться перед обедом. Я не волновался. Куратор Синтер давно дал на него разрешение, еще после того самого боя за сутки вне гимназии. Но почему-то заупрямился директор, мол, слишком быстро я продвигаюсь по ступеням обучения. Пришлось послушаться и ждать. Наверное, тоже решил сделать мне подарок и сменил гнев на милость. Мы с Робом поднялись в тренировочный зал на третьем этаже. Наши наставники с пятой ступени были уже там. Не скажу, что мы с ними сильно дружили — скорее они видели в нас соперников, которые могли сбросить их с пьедестала. Что ж, пусть так. Мне хватало друзей и приятелей.

Вскоре появились куратор Синтер, директор и два куратора наших противников, потому что они принадлежали к разным наборам. Зрителей на этот раз не допустили, и я представлял, как волнуется сейчас Лиз. Да и Анна, наверное, держит кулачки, чтобы Роб учился с ней на одной ступени. Можно будет вполне официально видеться на парах, как мы с Лиз.

— Не витай в облаках, Вейран. — Роб толкнул меня локтем в бок. — А то в следующий раз директор допустит тебя до экзамена через годик-другой.

Да, директор мог. Поэтому я сосредоточился.

— Добрый день, господа курсанты, — обратился к нам директор Рейдес. — Курсанты четвертой ступени Филипп и Роберт попросили разрешения перейти на пятую ступень, и я не вижу причины им запрещать первую попытку. Раз уж желающих двое, как двое тех, кто хочет защитить свое место на пятой ступени, мы посовещались и решили, что экзаменом будет магический поединок два на два. Заодно покажете, как вы умеете работать в команде.

Мы с Робертом переглянулись. Будет, с одной стороны, проще — а с другой, сложнее. Проще потому, что мы с Робом давно перестали быть врагами и неплохо знали приемы друг друга. Сложнее — оттого, что работали по-разному. Роберт быстро переходил в нападение, я же выматывал противника защитой и лишь потом нападал. Зато мы хотя бы друзья, а наши противники, насколько знаю, нет.

— У вас пять минут на подготовку, — сказал директор.

Мы отошли в сторону.

— Слушай, Фил, — зашептал Роберт, — давай ты возьмешь на себя защиту, а я попытаюсь их уложить?

— Обоих? Ты бредишь?

— Сам ты бредишь! Так будет проще, твои щиты даже Железный Эш пробить не смог. Давай хотя бы попытаемся.

— Ладно, только я тоже буду использовать атакующую магию.

— Идет. Под руку не суйся.

— Ты тоже.

— Готовы? — спросил директор.

Можно подумать, если мы ответим нет, что-то изменится!

— Тогда приступайте.

Мы разошлись по углам. Директор махнул рукой, и я тут же поднял щиты, а Роб стремительно атаковал под моим прикрытием. Противники слегка растерялись. Во-первых, они ожидали, что атаковать мы будем вдвоем. Во-вторых — не ожидали, что так быстро. Роб воспользовался секундной заминкой и ударил двумя темными пульсарами в две цели сразу. Ему всегда нравилось балансировать на грани, вот и сейчас он ловко уклонился от ответной атаки, а я щитом погасил заклинания и, пока Роб отвлекал внимание, сам по полу отправил несколько неприятных магических ловушек. Давай, Роберт!

Вторая атака вышла менее удачной — старшекурсники справились с первым удивлением и отбили заклинания, вот только я прошептал формулу активации, и мой наставник застрял ботинком во внезапно образовавшемся болоте. Есть! Роб тут же его оглушил. Я видел, как радостно потирал руки куратор Синтер. Надеюсь, он хоть на нас не спорил…

Второй старшекурсник оказался умнее. Он тоже ушел в защиту, поднял мощные щиты. Даже двойные. И только потом попытался осторожно нас поддеть. Ага, не тут-то было! Я тоже усилил щит и набросил еще один лично на Роберта. И пока наш соперник пытался добраться до цели, кинул еще ловушек ему под ноги. Но тот вдруг переключился с Роба на меня. Последовало несколько сильных ударов. Я перебросил защиту Роберту и с силой ударил в ответ, активируя ловушки. Есть! И этот попался. Говорил же директору, что я готов!

И вдруг пол под ногами заплясал. Да что за демоны? Мы ведь победили. Или это не противники?

— Фил, выбирайтесь оттуда! — крикнул Синтер.

Откуда? Только сейчас я заметил, как взметнулась светлая магия, отрезая нас от директора и трех кураторов. Они со своей стороны попытались проломить щит, но ничего не вышло.

— Роб, давай вместе! — крикнул я, и мы слаженно ударили пульсарами в одну точку, но светлый щит не поддался. Ни нам, ни кураторам. А с потолка вдруг посыпались каменные глыбы, грозя похоронить нас под собой. Я усилил щиты над нами, насколько мог. Что делать?

Одна из глыб все-таки задела Роберта, он упал на колени.

— Живой? — кинулся к нему.

— Живой. Тьма!

Еще одна глыба сыпанула крошево мне в лицо, а Робу мазнула по лбу. Надо что-то делать.

— Подержи щиты!

Я закрыл глаза. Должен быть способ. Если не темной магией, тогда какой? Представил перед собой зеркало. Вот оно, захочу — можно потрогать. Сжал руку на плече Гейлена — и шагнул в представленный лабиринт. На миг нас окутал привычный серый туман. Здравствуй, пустота! Но я прошел сквозь него…

— Филипп! — оглушил меня голос куратора, и чьи-то руки вцепились в плечи. — Как ты это сделал?

А я медленно сполз на пол. Вдруг перестало хватать дыхания, комната поплыла перед глазами.

— Не трогайте его! — командовал Синтер. — Фил, ты меня слышишь?

Я кивнул, и тошнота усилилась. Похоже, перерасход магии. Роберт хоть живой? Над Робом уже склонился директор. Тот тоже сидел на полу бледный как мел. Хорошо хоть старшекурсников не задело. Четверых я бы не вытащил. А светлый щит погас, будто и не было.

— Идем, доведу до медпункта. — Синтер помог подняться на ноги. — Давай, идти сможешь, парень?

— Да.

И я шел, плохо понимая куда. Но до лазарета мы добрались без приключений. Я рухнул на койку и закрыл глаза. Как же скверно! Впредь умнее буду, но выбора все равно не было. Как сквозь вату слышал возмущенные крики целительницы. Она высказывала Синтеру все, что думает о здешних методах обучения. Сначала она занялась Робом — его лицо заливала кровь из ссадины, потом склонилась надо мной, накрыла магическим куполом.

— Спи, — приказала, глядя в глаза, и я уснул, чтобы оказаться в пустоте. Только ни Анри, ни саму Пустоту я на этот раз не нашел. Вместо этого вокруг бродили безмолвные тени. Они не замечали меня — и хорошо…

ГЛАВА 16

Полина

Дни тянулись, похожие один на другой. Мы переехали в особняк герцога Дареаля. Пьеру выделили комнату на втором этаже. Этьен распорядился вынести оттуда зеркало, а окно завесить плотной тканью, чтобы в комнате не осталось отражений, сквозь которые можно пройти. Он даже стеклянную посуду приказал убрать, хотя я не представляла, как можно пройти, допустим, через чашку или графин. Вот только смешно почему-то не было. Наоборот, жутко. Утром я первым делом заходила к Пьеру. Он все еще не пришел в себя, но Айша твердила, что опасности для жизни нет. Нужно только время, чтобы повреждения, нанесенные проклятием, исчезли. Я сидела у кровати, глядя на бескровное лицо магистра пустоты. И становилось больно и горько. А еще ловила себя на мысли, что больше не боюсь его. Пугающая аура, которая всегда окружала Пьера, сейчас исчезла, и стало заметно, как он похож на юношу, спрятавшего нас с Филом и защищавшего Анри. Пусть я и не до конца понимала зачем.

Около десяти просыпался Вилли. Он вообще вел преимущественно ночной образ жизни и страшно злился, что отец строжайше запретил ему выходить за пределы особняка. Поэтому маленький оборотень поставил целью перевернуть этот особняк с ног на голову. Он носился из угла в угол, пару раз разбивал стекла — случайно, но все же. Доводил до белого каления прислугу, и только в часы, отведенные для учебы, вел себя смирно — исключительно из уважения ко мне. План занятий Этьен просмотрел лично, все одобрил — и исправно платил жалованье. Это выглядело смешно, учитывая, что я жила у него дома, ни о чем не беспокоясь, даже о собственном гардеробе.

Сам Этьен, наоборот, в особняке почти не появлялся. Работы было много, но, увы, ничего нового по покушению выяснить не удалось. Зато он взялся за дело Таймуса. Кого-то искал и опрашивал, только мне ничего не говорил — до поры до времени.

Сначала я учила Вильяма, а потом Айша учила меня. Она появилась в первый же день после переезда в строгом сером с белым платье и волосами, подобранными жемчужными шпильками.

— Готова приступить к занятиям? — спросила с порога и, не дожидаясь ответа, поинтересовалась, куда поместили ее пациента. Мы поднялись на второй этаж, Айша заперла дверь и заговорщицки мне подмигнула.

— Итак, дорогая Полина, воспользуемся тем, что у нас есть прекрасный объект для тренировок. — И указала на Пьера. — Объект живой и безмолвный, а такое сочетание — редкость. К тому же магически одаренный. Начнем с осмотра.

Я покраснела, а Айша рассмеялась:

— Не смущайся, детка. Мы, целители, часто видим парней в чем мать родила. Тем более у нас чисто профессиональный интерес. А еще, скажу я тебе, вряд ли когда-то представится случай разглядеть магистра пустоты. Я и лицо-то его впервые в башне увидела, любопытно же. Я думала, он гораздо старше.

Ох и Айша! Хорошо хоть Пьер не знал, что мы на нем упражнялись в заклинаниях исцеления, установке диагностических печатей и прочих мелочах. Айша проводила со мной пару часов, а затем уходила либо, если Этьен все-таки возвращался, ужинала с нами. Заодно рассказала, что они с Дареалем уже лет пять работают вместе, но никто и не подозревал, что у герцога есть сын и вообще какая-то личная жизнь.

По вечерам, когда все расходились, я брала книгу, садилась у изголовья Пьера и читала вслух. Он меня, конечно, не слышал, но так было спокойнее. А потом к нам начал присоединяться Вильям. Он присаживался на табурет рядом со мной, опускал голову мне на колени и слушал.

Так проходил день за днем. Давно начался март, но природа не торопилась просыпаться после зимней стужи. Снег растаял, но холод стоял такой, что не было и намека на листья или траву. Даже выходить из дома лишний раз не хотелось. В тот вечер я опять сидела у кровати Пьера. Вильяма отправила спать, а сама засиделась с вышивкой. В коллеже терпеть не могла вышивать, зато теперь это нехитрое занятие успокаивало. Стежок за стежком, стежок за стежком. Вышивала я защитные символы. Можно будет потом подколоть под одежду, чтобы отвести дурной глаз или слабенькое проклятие.

Когда все изменилось? Я даже не заметила, только поежилась, потому что в комнате стало холоднее. Подняла голову и увидела тень. Вот только человека, который мог бы ее отбрасывать, не было. Я медленно поднялась, призывая светлые щиты. Тень качнулась — и поплыла на меня, становясь слишком объемной. Мысли о том, чтобы позвать на помощь, почему-то не возникло. Вместо этого я призвала слепящий свет. Раздался визг — и тень растаяла, оставив запах гнили.

— Полли? — по коридору послышались торопливые шаги, и в комнату влетел герцог Дареаль. — Ты кричала? Что случилось?

— Я? Не помню… Кажется, нет. Это тень, — сбивчиво пыталась объяснить. — Она сначала была на полу, а потом поднялась, и я ударила ее светом.

Герцог принюхался, нахмурился.

— Что? — не выдержала я.

— Это было не атакующее заклинание, — ответил он. — Скорее слежка, которую ты случайно заметила. Кто-то ищет местонахождение Пьера. Или же твое, не знаю, но думаю, что скорее магистра. Жаль, обратная связь оборвана. Но понятно, что мы имеем дело с темным магом.

— То темным, то светлым, — прошептала я. — Ничего не понятно!

И вдруг со стороны кровати раздался тихий голос:

— Полли?

— Пьер? — обернулась я и встретилась взглядом с серебристыми глазами. — Пьер, наконец-то! Как ты?

Села на привычное место, сжала его холодную руку.

— Жить буду.

Он попытался улыбнуться, получилось криво.

— Здравствуйте, герцог.

— Здравствуйте, магистр, — ответил Этьен. — Рад, что вы пришли в себя. Думаю, сейчас не время задавать вопросы…

— Почему же? Спрашивайте.

Пьер говорил еле слышно, но он крепко сжал мою ладонь. Его рука постепенно согревалась.

— Что произошло у вас в башне? — Дареаль подошел ближе, чтобы лучше слышать.

— Все просто и ясно. Меня пытались убить.

И Пьер хрипло рассмеялся, а Дареаль стал еще серьезнее, хотя, казалось, это невозможно.

— И вы, конечно, понятия не имеет, кто? — спросил он.

— Ну почему же? У меня даже есть догадки.

— Не играйте со мной, магистр Эйлеан. Я расследую это дело и ищу преступника.

— Какая честь, лично сам главный дознаватель.

Видимо, они не ладили, как и с магистром Кернером. Но Пьер вздохнул и все-таки отбросил саркастичный тон:

— Я никогда не думал, что узкое оконное стекло может стать проводником для силы. Оказалось, что может. Я случайно увернулся от прямого удара. Точнее, мой противник попал, но не в сердце, как должен был, а чуть ниже, и проклятию понадобилось несколько секунд, а я успел призвать магию и защититься. Увы, не до конца.

— Но вы сказали, что у вас есть подозреваемый.

— И даже не один, а целых пятнадцать. Пятнадцать темных магов, работавших над проектом «Аргентум» в гимназии «Черная звезда». Когда стало понятно, что их знания опасны, проект закрыли. Но есть среди этих магов один, который меня крайне заинтересовал. Точнее, он — единственный, в чьем участии я уверен. Увы, полный список мне никто не даст.

— И кто же он?

— А это пока не ваше дело, Дареаль. Дайте мне сползти с этой кровати, и я все решу сам.

— Уже решили, — рыкнул герцог. — То вы пытаетесь вести свою игру, то Кернер ищет везде след Вейранов.

— О, Фернан снова за свое? — усмехнулся Пьер. — Не дают они ему покоя. Боится, что Виктор вернется с того света и наведет порядок в его управлении?

— Не знаю, чего он боится, но уехал лично за разрешением на вскрытие захоронения.

— Зря старается, — хмыкнул Пьер. — Там пусто, я проверял.

А у меня волосы на голове встали дыбом. Что значит — он проверял? По какому праву?

— Т-ш-ш, — взглянул на меня магистр. — Спокойно, Полли. Я это сделал давным-давно, сразу после похорон. И у меня были весомые причины. В тот момент мы даже знакомы с тобой не были, если тебя это утешит.

— По-моему, ты бредишь, — прошептала я.

— Если бы! — Пьер попытался сесть, но потерпел неудачу. — Будь добра, подай воды.

На несколько минут, пока магистр мелкими глотками пил воду, в комнате воцарилась тишина. Дареаль все так же напряженно стоял перед кроватью, а я замирала от ужаса. Это было безумие! Иначе не назовешь.

— На чем мы остановились? — Пьер вернул мне стакан. — Ах да, на графе Вейране. Я, в отличие от вас, проверил композицию на площади и готов сказать, что эти люди не являлись графом и графиней Вейран.

— Как такое может быть? — тихо спросила я.

— Не знаю, Полли. Наверное, родственники постарались. Но и радоваться нечему — я не нашел ни Анжелу, ни Виктора в мире живых. Точнее, немного не так… След Анжелы мне удалось уловить, но он быстро оборвался. Скорее всего, было смертельное ранение. Она была жива какое-то время, затем ее не стало. А следа Виктора и вовсе нет. Я склонен думать, что он погиб там, где все и считают, но родственники забрали тело, чтобы избежать… того, что мы видели, и где-то захоронили. Возможно, в родовом поместье.

— И ты ничего не сказал! Ни мне, ни Филу.

— А Филу-то к чему? — Пьер внимательно посмотрел на меня. — Он уже пережил их смерть, Полли. Зачем бередить былые раны? Тем более что у него все хорошо, и Кернер все равно до него не доберется.

— А чем магистру Кернеру так помешал Виктор? — вмешался Дареаль.

— Если бы я знал! Но это началось недавно, около полугола до гибели графа. До того они терпели друг друга. А теперь простите, я устал.

Пьер закрыл глаза, его дыхание стало хриплым и прерывистым.

— Я пойду, — сказал Этьен. — Полли?

— Я посижу еще немного.

— Хорошо, если что, зови.

Герцог покинул комнату, а я так и сидела у кровати Пьера.

— Злишься на меня? — Он снова открыл глаза.

— Да, — ответила я. — Но понимаю, что ты и не должен ничего со мной обсуждать. Кто я тебе?

— Я надеялся, что друг.

Мы замолчали. За эти дни я перестала опасаться Пьера, более того, мне было его жаль. Все-таки впереди предстояло длительное лечение, и кто-то охотится за его жизнью. Но сейчас, после того, что я услышала…

— И как тебя не мучают кошмары? — спросила, не дожидаясь ответа, но ответ последовал:

— Я ведь ничего не чувствую, Полли. Какие кошмары? Кстати, прости, я был не прав. Анри жив и здоров. Более того, пытается диктовать Пустоте свои порядки. Не беспокойся за него.

— Ты видел его? — едва не подскочила я.

— Да. Думаю, он справится. Правда, не знаю, как скоро. И… спасибо, Полли. Ты не должна была присматривать за мной.

— Не говори глупостей, — вздохнула тихонько. — И выздоравливай поскорее. А теперь отдыхай, я пойду.

— Подожди! — Пьер перехватил мою руку. — Посиди немного. Не хочу оставаться один.

— Хорошо. — Я покорно опустилась в кресло. — Поспи, я посижу с тобой.

Пьер послушно закрыл глаза. Я ловила себя на мысли, что совсем не понимаю этого человека. Он иногда казался мне сумасшедшим. И я никак не могла понять, как же к нему отношусь. Что он собой представляет, и почему наши судьбы пересекаются снова и снова. Но пока что Пьеру нужна моя помощь, и я побуду рядом.

Анри

Я устал. Так безумно устал, что больше не осталось сил бегать. Поэтому ушел в туман, лег и закрыл глаза. Если бы можно было уснуть! Пустота тоже странно угомонилась. Перестала меня звать, и вообще я не видел ее достаточно… давно. Потому что нельзя точно сказать, сколько прошло времени. Наверное, она перестала искать меня почти сразу после визита магистра. Получила, что хотела? Или убедилась, что разговаривать с ней не стану? Я уже не понимал. Только чувствовал, как теряю силы и магию. Перед глазами стояло туманное марево. Поэтому каждый раз подниматься на ноги становилось сложнее. Сколько еще я выдержу? Как выбраться до того, когда силы оставят меня?

Вдруг что-то привлекло мое внимание. Я сел, стараясь справиться с головокружением. Что это? А затем мимо промчалось нечто белое, весело вздымая клубы тумана. Очередное видение от Пустоты? Решила убедить, что я сошел с ума? Не дождется! А белое пятно метнулось назад, и удалось разглядеть очертания… волка?

Белый волк, точнее, волчонок радостно возился с серыми клочьями тумана, подбрасывал их носом, забавно морщился и тряс ушастой головой. И он был живой!

— Эй, малыш, — позвал я.

Волк сначала дернулся в сторону, но затем остановился, принюхался — и вильнул пушистым хвостом.

— Привет. — Я поднялся и шагнул навстречу, вытянув вперед ладонь. Волчонок понюхал протянутую руку — и подошел ближе.

«Привет. Как тебя зовут?»

Вопрос не прозвучал вслух, но я его услышал! Как это может быть? Волчонок обладает телепатией? Нет, не волчонок, а… оборотень? Только они почти вымерли, и я никогда не слышал о белых оборотнях.

— Меня зовут Анри. А тебя?

«Вилли. Что это за место, Анри?»

— Это пустота. Как ты здесь очутился?

Я ласково потрепал волчонка по голове, а он довольно прикрыл глаза и подставил уши. Маленький совсем.

«А серые облака по всему городу, — доверчиво сообщил тот. — Я сначала боялся в них заходить, но оказалось, что ничего страшного. Тут весело».

— Тут опасно, сюда нельзя заходить. Тебе сколько лет?

«Двенадцать», — с гордостью сообщил волк.

— Подожди, а как ты будешь отсюда выбираться? — поинтересовался я.

«Так через облачка же. А почему ты здесь, Анри?»

— Так… получилось. Вилли, тебе нельзя здесь находиться! Давай ты поищешь выход, хорошо?

«А ты почему не выходишь?»

— Не могу найти, — ответил я.

«Так давай я поищу? Что именно нужно? Тут много разных ходов».

Ходов? Которые я не видел! А этот маленький волчонок — видел.

— Послушай, — наклонился я к нему, — мне нужно найти дверь! Обычную дверь, может быть, с символами, но я ее не могу разглядеть.

«Я поищу. Идем, Анри. А от тебя знакомо пахнет».

Пахнет? Откуда в пустоте запахи? Или же оборотни не боятся пустоты? Куда смотрят родители волчонка? Он ведь не может гулять сам по себе. А мой новый друг обнюхивал все вокруг, смешно фыркал и водил большим мокрым носом. Что ж, когда ты в пустоте не один, становится не так скверно.

«Сюда». — Волчонок рванул в сторону к той самой поляне, на которой я искал выход в реальный мир.

— Сколько дверей ты видишь? — взволнованно спросил я.

«Одну. Смотри, она прямо перед тобой».

И волчонок ткнулся носом в невидимую преграду. Я протянул руку, но вместо воздуха пальцы коснулись дерева, и в пустоте проступила дверь, изрезанная символами. Вот она!

— Спасибо, — сказал я волку. — Теперь тебе нужно уходить. Давай, малыш! Быстрее.

Волчонок звонко тявкнул — и прыгнул в серое облачко. Может, он и вовсе мне привиделся? Но дверь была настоящей! Я уже коснулся ручки, когда раздался голос Пустоты:

— Вот ты где, Анри Вейран. А я-то думаю, что за возмущения пространства. Пока тебя не было, никто себе такого не позволял!

— Я нашел дверь, — обернулся к хозяйке этого жуткого места. — Я могу выйти?

— Можешь, — кивнула она. — Только сначала придется сразиться со мной. Победишь — я выпущу тебя. Проиграешь — останешься навсегда. Хорошо подумай, Анри, нужно ли тебе выходить. Ведь выход всегда там же, где вход. Помнишь предыдущие двери? Эта страшнее, разве не чувствуешь?

Я чувствовал. Стоило коснуться двери, как все внутри сводило от ужаса, и я едва сдерживался, чтобы не бежать прочь. Но пришли мысли о Филе, о Полли. Они ждут меня. И трусость — не оправдание.

— Я готов, — ответил Пустоте. — Готов сразиться с тобой за право выхода. Выпусти меня!

— Хорошо, — жутко улыбнулась она. — Тогда собирайся с силами, Анри. Сейчас я уйду, а когда вернусь, дам тебе бой.

И моя собеседница растаяла, а я остался перед последней дверью. Той самой дверью, которую ищу почти год.

ГЛАВА 17

Филипп

Неделя в лазарете — то еще удовольствие. Днем было еще ничего. Мои однокурсники находились на парах, и у меня бывала разве что Лиз, забегавшая каждую свободную минуту, да Роберт, которого поместили за соседней перегородкой. А он вообще долго молчать не мог, но к жужжанию соседа по комнате я привык. Зато вечером начиналось настоящее паломничество! Обо мне вспоминали все, кому не лень. Однокурсники таскали с ужина особо лакомые кусочки, будто нас с Гейленом тут не кормят. Приносили конспекты, переписать которые все равно не было сил. Рассказывали последние новости. Так я узнал, что тренировочный зал на трое суток закрыли и проводили там какие-то исследования. Еще — что наши с Робом противники пустили слух, будто мы использовали запрещенную магию для победы над ними. Кураторы услышали и на первый раз на неделю посадили обоих под замок и назначили отработки. Предупредили, если не угомонятся, вылетят из гимназии.

У меня возникло ощущение, что за эту неделю в лазарете перебывали все. Даже явился знаменитый Железный Эш, дабы убедиться, что мы живы, а не превратились в зомби. Увы, куратор Синтер заглядывал только справиться о нашем здоровье и ничего не желал объяснять. Наши общие с Робом умозаключения дали крайне мало. Во-первых, было очередное покушение. На кого из нас — неясно. Скорее всего, на обоих. Во-вторых, наш противник использовал светлую магию в темной гимназии. Это могло значить только одно. Он находился здесь, внутри, потому что снаружи до нас никто бы не добрался. Мы перебрали в уме всех недоброжелателей. Список получился более чем внушительный. Нет, так ничего не добиться.

Когда же нас выпустили из больничного крыла, я испытал высшее счастье. Практические нам запретили еще на две недели, а вот на лекциях чувствовал себя, как на небесах, в обители светлых богов. Правда, косились на меня как-то странно, но мне не привыкать, а Роберта раздражало, и он в первую же неделю вызвал двоих на дуэль. Жаль, что из-за предписаний целительницы дуэли пришлось отложить до лучших времен.

Так и началась для меня весна. А вместе с нею — дурные вести. Я как раз вернулся к магическим тренировкам, когда куратор Синтер ворвался прямо на практикум и потащил меня за собой. Зашвырнул в кабинет директора, как котенка. Рейдес тоже казался бледным, как призрак.

— Что? — только и спросил я.

— Сегодня ночью было покушение на магистра пустоты Эйлеана, — ответил директор. — Ты знаешь что-то об этом, Фил?

— Откуда мне знать?

Куратор и директор переглянулись, а я замер от ужаса. Кто-то покушался на Пьера? Кто? Почему?

— Он ведь приходил к тебе, — вздохнул Синтер. — Я узнал его, потому что мы встречались еще до того, как Пьер стал магистром пустоты. Он, конечно, вряд ли об этом помнит, зато помню я. Зачем вы виделись, Филипп?

Я молчал. Кому какое дело? Это наши с Пьером тайны, и они не касаются тех, кто присутствует в этом кабинете, как бы я ни уважал их.

— Фил, ты знаешь, кто мог желать смерти магистру Эйлеану? — спросил директор Рейдес.

— Тот же, кто убил магистра Таймуса, — тихо ответил я. — Пьер жив?

— Жив. Но, говорят, состояние тяжелое. По всему городу клубится серый туман.

Я молчал. Ведь стоит сказать хоть слово, из меня вытащат все: и о пустоте, и о светлой магии, и о предложении магистра Кернера.

— Дерек, дай я сам с ним поговорю, — приказал Рейдес.

— Хорошо. — Куратор склонил голову. — Только не перегибай палку, это все-таки мой курсант.

Дверь закрылась за его спиной. Я смотрел на директора Рейдеса, но страха не было. Он ничего плохого мне не делал и не желал. Иначе давно бы избавился от сомнительного подарочка в моем лице.

— Послушай, Фил, — начал он тихо, — я знаю, у тебя нет причин мне доверять. Не только мне, но и кому бы то ни было. Но давай поговорим прямо. Зачем ты проникал в мой кабинет?

Я закусил губу. Он знал — и молчал? Но почему?

— За списками студентов, — лгать не было смысла.

— Это Пьер попросил их достать?

— Да.

Директор смотрел на меня пристально. Я бы не удивился, если бы узнал, что он использует заклинание правды. Но чужая магия не ощущалась. Значит, мы действительно просто разговариваем.

— И что же он там нашел? — продолжил Рейдес.

— Имя моего отца. Скажите, директор Рейдес, вы знали, что мой отец учился в «Черной звезде»?

Эдуард украдкой вздохнул. Видимо, решал что-то для себя.

— Да, знал, Филипп. Более того, я учился вместе с ним. Мы жили в одной комнате, как вы с Гейленом, и дружили. После гимназии тоже.

— Я не помню, чтобы вы приходили к нам домой. — Я вглядывался в лицо Рейдеса, стараясь понять, о чем он думает.

— Я редко приходил. Чаще Виктор навещал меня здесь. Звезда ведь служит пропуском. Но он ничего не говорил о твоем свете, и мне хотелось бы понять почему. Ты владеешь двумя видами магии, как и он?

— А у него их было два? — задал я встречный вопрос.

— Ты не знал, — понял Рейдес. — Хорошо, тогда, наверное, сначала мне придется тебе кое-что рассказать. Мы с Виктором познакомились на вступительных экзаменах. Конечно, мы понятия не имели, что наш новый товарищ принадлежит к светлым магам, но все тайное быстро становится явным. Сначала я ни о чем не подозревал, а потом начал догадываться.

— Он управлялся одинаково хорошо с тьмой и светом? — спросил я, радуясь хоть малейшей возможности узнать что-то об отце.

— Да. И к тому же этот угорь начал обучаться параллельно в темном и светлом учебном заведении. Представляешь? После обеда уходил на пары к светлым, а утром и вечером занимался здесь по индивидуальной программе. Тогда Вейраны пользовались большим влиянием, и директор разрешил. Это уже я сделал «Черную звезду» полностью закрытой. В светломагической академии Виктор познакомился с Анжелой — и пропал. Он сразу решил, что женится на ней, и сдержал слово.

— Но ведь никто не знал, что папа обладает светом?

У меня в голове не укладывались слова директора.

— Конечно. Он здесь учился под другим именем. Знал только я. И прикрывал его, когда Виктор сбегал на свидания к твоей матери.

Я улыбнулся. Да, папа мог. И Анри делал так же. Мама как-то сообщила отцу, что он бегает к Полли. Уж не знаю, откуда узнала. А папа ответил: «Чем он хуже нас?» Мама и успокоилась.

— Потом учеба закончилась. — Рейдес смотрел куда-то поверх моего плеча. — Мы стали меньше общаться. Я так и остался в «Черной звезде», у Виктора появился первенец. На этом все и закончилось. Но мы виделись. Тем не менее Виктор не говорил, что ты унаследовал его тип силы.

— Я и сам об этом не знал, — вздохнул я. Вспоминать об отце все равно было больно. — Может, он боялся, что поползут слухи.

— А! Думал, спишут на магистра тьмы, да? — усмехнулся Рейдес.

— А должны были? — поинтересовался я, и директор мигом понял, что сболтнул лишнего.

— Да ходили слухи, — попытался увильнуть он.

— Какие же?

— Фил, ты вечно ломишься напролом! — недовольно буркнул он. — Была не очень красивая история… Но не стоит дурно говорить об умерших.

— Вы думаете, я отстану с расспросами?

— Уверен, что нет. Ладно, слушай. Еще до твоего рождения, когда Анри было около года, твои родители страшно рассорились. Я не знаю, из-за чего, но Виктор ходил чернее тучи. Я спрашивал, он молчал. А потом поползли слухи, что он сцепился с магистром тьмы Тейнером, предшественником нынешнего. И вроде как из-за женщины. История была крайне некрасивая, и не мне ее обсуждать с тобой, но… Если в двух словах, Тейнер чем-то очень насолил Виктору, и тот увел у него даму сердца.

— Что-то верится с трудом, — перебил я.

— Мне тоже, но так говорили. Да и Виктор мне как-то признался.

— Мама знала?

— Знала. Он сам ей и рассказал. Потом у него начались проблемы с властями, и они уехали. А вернулись уже после твоего рождения. Ну и злые языки трепали, что Анжела решила отомстить мужу и родила ребенка от другого. Но, учитывая, что вы с отцом похожи как две капли воды, думаю, вопрос давно исчерпан. Хорошо хоть характер тебе достался от матери. А то я помню, как вся гимназия плакала от выходок Виктора. И моих тоже, мы друг друга стоили. Теперь твоя очередь. Зачем Пьеру понадобились списки?

Я попытался собраться с мыслями. Выходило скверно, но это было необходимо.

— Видимо, его как раз и интересовал вопрос, могло ли у папы быть два вида магии. Но он больше разглядывал списки другого года. И… Чтобы я больше не забирался в ваш кабинет… Директор Рейдес, что вы знаете о профессоре Айденсе?

Брови директора взметнулись вверх. Он едва не потерял дар речи.

— Тоже магистр? — выговорил невнятно.

— Магистр, — кивнул я.

— А Айденс-то чем ему помешал?

— Зеркалами, — признался я. — Таймус был убит через зеркало. Что бы там ни говорили, мой брат зеркальной магией никогда не владел. Кстати, а папа?

— Виктор владел, — кивнул Рейдес. — В отличие от меня. Но Айденс — лучший специалист в этой области. Если вдруг магистру Эйлеану станет так интересно, пусть придет и спросит. Я с ним поговорю. А не подсылает семнадцатилетнего мальчишку, пользуясь моей старинной дружбой с Виктором.

— А как давно вы знаете профессора Айденса?

— Филипп! — возмутился Рейдес. — Ты, случайно, не в дознаватели готовишься? Вот где из тебя был бы толк.

— Прошу прощения, директор Рейдес, — склонил я голову.

— Если тебе так интересно, я учил Айденса с твоего возраста. Так что он не может иметь к вашим делам никакого отношения. А вот кто у него обучался зеркальной магии, уже не мое дело. Даже если это кто-то из наших, представляешь, сколько студентов выпустилось из «Черной звезды»? Даже магистр Кернер тут обучался.

— Мне говорили, что он поставил рекорд по срокам обучения, — заметил я.

— Да, но ты пока его опережаешь. Так что занимайся усерднее, а когда закончишь обучение, поищи светлого мага, пусть проверит твой уровень силы. А теперь иди. Я и так наговорил слишком много.

— Спасибо, директор.

Рейдес махнул рукой, а я пошел прочь. Значит, на Пьера покушались… Уверен, это был тот же человек, который убил Таймуса. И почему-то я все больше склонялся к мысли, что это магистр Кернер. Да, остается вопрос равновесия, но чем меньше магистров, тем больше власти у каждого из них. Может, у Кернера тоже особенная магия? Или…

В голове все перемешалось. Начинало казаться, что я не знал собственную семью. Отца, мать. Почему они хотели расстаться? Почему папа выбрал именно такой метод мести темному магистру? И если он умел обращаться с зеркалами, почему я об этом никогда не слышал? Так много вопросов, которые некому задать. И посоветоваться не с кем. Хоть бы с Пьером все было в порядке. Да, я немного злился на него за наш последний разговор, но считал его другом. Он ведь помогал Анри, присматривал за Полли. Меня отправил в безопасное место, в конце концов. Знал ведь, что папа дружил с Рейдесом. Не мог не знать. Я уже ничего не понимал…

— Фил? — вылетела из-за угла Лиз. — Мне сказали, что ты у директора. Что-то случилось?

— Нет. — А сам отметил, что она выглядела странно взволнованной. — А у тебя?

— Ничего, — улыбнулась она. — Бегу с практикума. Столько задали! Тебе повезло, что вместо травологии изучаешь зеркальную магию. А я скоро с ума сойду, Фил, честное слово! Кстати, хотела с тобой посоветоваться по практической.

И утащила меня прочь, отвлекая болтовней от содержания недавнего разговора. Конечно, Лиз выпытала у меня все. Только ей это и удавалось, и вечером в нашей башне я расхаживал из угла в угол, пересказывая беседу с директором Рейдесом.

— Одного не пойму — зачем кому-то убирать магистров? — спрашивала Лиз. — Я понимаю, если бы это делал кто-то вроде тебя. Человек, обладающий не одним, а несколькими типами магии. Он бы смог активировать артефакты и взять власть в свои руки. Но магия подобного рода утеряна навсегда. Зачем тогда?

— А может, ты и права, — сел я рядом. — Ведь у правителей Гарандии могли быть, допустим, внебрачные дети, которым передалась универсальная магия. Кто-то из них вполне может желать расшатать силу магистрата. Да ты гений, Лизи!

— Скажешь тоже. — Лиз зарделась от удовольствия. — Но проверить стоит. Хотя это было так давно. Как узнать?

— Да уж, но попытаться можно. Ладно, хватит о магистрах, а то у меня уже голова идет кругом.

Я привлек Лиз к себе и поцеловал. Это как раз то, что нужно для счастья. Поцелуй любимой девушки. Что бы я без нее делал? Лиз тут же сменила тему. Начала рассказывать про свою подружку, которая решила выбрать куратора для инициации, стала строить ему глазки и вот-вот вылетит из гимназии. Я слушал, и на какое-то время все проблемы остались далеко-далеко. А ночью впервые за долгое время мне приснился привычный кошмар. Только в нем был и Пьер. Он стоял у виселицы и спрашивал меня:

— Неужели ты хочешь получить мою силу, Фил?

Ответить я не успел, потому что проснулся в холодном поту. Что же со мной происходит?

ГЛАВА 18

Полина

Выздоровление Пьера продвигалось крайне медленно. С первых же дней, как к нему вернулось сознание, он старался отказаться от посторонней помощи, но не удавалось. Мне пришлось на некоторое время даже сократить программу для Вилли. Сам Вилли, похоже, не расстроился и целыми днями где-то пропадал. Я то находила его в саду, то в какой-нибудь отдаленной комнате, и все чаще — в волчьем обличье. Пришлось сказать Этьену. Тот устроил Вилли взбучку, и мальчишка дулся на меня который день. Я же присматривала за Пьером и с помощью наставлений Айши пыталась ему помочь.

Дареаль избегал своего странного гостя. Он и вовсе перестал бывать в особняке. Наверняка переселился на улицу Вассет и, если бы не Вилли, не появлялся бы вообще. Я как-то спросила у Пьера, почему они так не ладят с Этьеном, на что тот только рассмеялся и посоветовал раскрыть глаза. Мол, у Этьена проблема не с ним, а с моей наставницей. Я пригляделась и поняла, что Пьер в чем-то прав. Айша всегда старалась прийти в ту минуту, когда Дареаль мог оказаться дома. Я не знала, давно ли она прониклась симпатией к герцогу, но сам Этьен оставался непоколебим и скрывался от коллеги, как умел.

Я все ждала, когда же объявится магистр Кернер. Но он, видимо, уехал надолго, потому что появился на пороге только две недели спустя. Узнала я об этом случайно: как раз шла к Пьеру, когда услышала голоса, доносящиеся из его комнаты. Всегда считала, что подслушивать нехорошо. Вот только то, что удалось услышать, заставило меня остановиться.

— Хочешь сказать, сестрицы Вейрана приняли тебя с распростертыми объятиями? — говорил Пьер.

— Если бы! — раздался раздраженный голос Кернера. — Эти две курицы столько дней пушили перья, что не подписали разрешение, пока я не начал угрожать.

— Не пойму, зачем тебе дались эти Вейраны. Все равно остался один мальчишка. Угомонись уже!

— Зачем? — Судя по голосу, Кернер рвал и метал. — А затем, мой дорогой коллега, что я видел…

— Где? У тебя было видение? — забеспокоился Пьер. — Ну же!

— Да, было, — сдался Кернер. Все-таки ладили они лучше, чем считали окружающие, раз уж магистр тьмы делился своими секретами. — Но тебя оно не касается, только их и меня.

Кажется, я была не права, и никто ничем делиться не станет.

— Лучше скажи, Эйлеан, что это за зеркальщик? Если не Вейран-старший, чтобы он провалился, где бы ни был! Хоть на том свете, хоть на этом.

— Я не знаю, Фернан. Веришь? Не знаю! Там даже зеркала не было, только окно.

— И у меня окно. Самое скверное, что от окон никуда не денешься. Ты когда вернешься к работе?

— На днях.

— На днях! Хватит бока отлеживать, я уже с десяток жалоб получил, что по городу ползет пустота. Утихомирь свою подружку.

— Гляди, чтобы я тебя не утихомирил.

Магистр тьмы только рассмеялся, а я решила, что лучше постучать, вроде бы только что подошла. Уже занесла руку, когда дверь распахнулась, и в коридор вышел темный магистр.

— А, мадемуазель Лерьер, — хмыкнул он. — Что-то вас стало слишком много в нашей жизни, не находите?

— Фернан! — донесся окрик Пьера.

— Уже ухожу, — обернулся тот. — До встречи, мадемуазель.

И поспешил к лестнице, а я вошла в комнату Пьера. Магистр сидел на кровати. Выглядел он немного лучше. По крайней мере, перестал напоминать умирающего.

— Что хотел магистр Кернер? — спросила я, привычно присаживаясь в кресло.

— Убедиться, что я жив. — Пьер недовольно пожал плечами. — И поделиться своей неудачей с Вейранами. Сестры графа несколько дней не желали подписывать разрешение на вскрытие захоронения. Но Кернер обнаружил в склепе то же, что и я, — ровным счетом ничего. И, если честно, мне это не нравится, Полли. Не нравится прежде всего из-за Филиппа.

— Ты же говорил, он в порядке?

В сердце тут же всколыхнулся страх.

— В порядке, — кивнул Пьер. — Но его магию… нельзя никому показывать, иначе Фил погибнет. Я, в отличие от Кернера, не считаю его опасным для нас, а вот Фернан не угомонится. Так что лучше пусть остается там, где есть.

— А тебе не кажется, что это Фернан Кернер решил избавиться от Анри? — спросила я осторожно.

— Нет, и тому есть несколько причин, — отмахнулся Пьер. — Первая — его одержимость на Анри не распространялась, только почему-то на Виктора и Филиппа. Во-вторых, он не мог знать, что Таймус умрет именно в этот день.

— Подожди, он сам сказал, что у него бывают видения. Если так, могло ли быть, что он увидел смерть Таймуса…

— И решил подставить Анри вместо того, чтобы удержать равновесие? — нахмурился Пьер. — Нет, Полли. Фернан тут ни при чем, хоть он и ведет себя странно. Лучше расскажи, что там в городе. Действительно ползет пустота?

— Я не знаю. Я все время сижу дома.

Это действительно было так. Я не помнила, когда в последний раз выходила на улицу. Наверное, когда Этьена вызвали в башню пустоты. Слитком много дел было здесь, в особняке. А что меня могло ждать снаружи?

— Полли, можно задать личный вопрос? — прервал Пьер мои размышления. — Что происходит между тобой и Дареалем?

И посмотрел на меня так пристально, что захотелось признаться во всем на свете.

— Я же тебе говорила — ничего, — ответила с улыбкой. — Этьен продолжает мне помогать. Точнее, продолжал, сейчас я его почти не вижу, он занят расследованием покушения, а я сижу здесь с тобой и Вилли.

— Вот уж не подумал бы, что у Этьена есть сын, — хмыкнул Пьер.

— Главное, чтобы об этом знали как можно меньше людей.

— Люди не слепые, Полли. Да и Дареалю придется официально его признать и ввести в свет. У герцога опасная профессия. А на чужое наследство, знаешь, сколько будет претендентов? Больше, чем можешь себе представить.

— Но у Этьена нет близких родственников.

— Ради такого случая найдутся дальние.

А ведь Пьер прав. Этьену стоит подумать о будущем Вильяма. Добрался ведь кто-то до магистров. А вдруг попытается добраться до него? Происходит что-то страшное и непонятное, и по воле судьбы именно мы оказались в центре событий.

— Полли…

— Что? — Я вынырнула из размышлений.

— А ты до сих пор любишь Анри Вейрана?

Я уставилась на Пьера. К чему такой вопрос?

— Люблю, — ответила тихо.

— Понятно. — Пьер улыбнулся и отвернулся к окну. Распахнутому окну! Я тут же подошла и задернула шторы.

— С ума сошел? — спросила, глядя в глаза. — Хочешь, чтобы покушение повторилось?

— А что мне теперь, бояться собственной тени? — Пьер изогнул бровь и открыл шторы. — Нет, Полли. Кто бы ни пытался уничтожить магистрат, я достану его первым либо встречу лицом к лицу. Не в моих правилах нападать из-за угла… или через стекло. Завтра я вернусь в свою башню, Полли. Обрадуй герцога Дареаля.

— В башню? — Его слова прозвучали будто гром среди ясного неба. — Ты что! Нельзя!

— А кто будет следить за пустотой? Кернер прав, хватит отлеживать бока, пора браться за дело. А ты будь осторожна, хорошо?

И Пьер мягко, невесомо коснулся моей щеки и так же осторожно убрал руку. А я замерла, не смея пошевелиться. Это что было? Почему…

— Я смутил тебя, прости. — Пьер грустно улыбнулся. — Больше не буду.

— Я… пойду, — пробормотала в ответ и поспешила к двери.

Пьер меня не останавливал. Я же почти бегом слетела на первый этаж — только для того, чтобы столкнуться с Этьеном. Хоть один надежный островок во всей этой неразберихе! Но герцог выглядел странно, словно напряженно думал о чем-то.

— Здравствуй, Полли, — запоздало заметил он меня. — Собираешься прогуляться?

— Да, хотелось, — ответила я, на самом деле не зная, собираюсь ли и куда. — Ты сегодня рано. Что-то случилось на работе?

— Нет, я там сегодня не был. Но раз ты уходишь, пожалуй, составлю тебе компанию.

Еще более странно! Хочет поговорить подальше от чужих ушей? Я быстро обулась и накинула теплую шаль. Постепенно начинало теплеть, но перепады погоды иногда пугали. Хорошо, что сегодня за окном было солнечно и ясно. Этьен протянул мне руку и увлек за собой.

Я шла по улице, опираясь на руку своего молчаливого спутника. И удивлялась сама себе — почему вдруг решила запереться в четырех стенах? Чего опасалась? Кому нужна Полина Лерьер? Если, по словам Айши, даже мой магический потенциал частично заблокирован. И только благодаря настойчивым тренировкам я смогла усвоить заклинания исцеления высшего уровня, тогда как в коллеже нас учили лишь простейшим. Что происходит со мной?

— Я нашел доступ в закрытое хранилище документов магистрата, — вдруг нарушил молчание Этьен, и я мигом забыла обо всем на свете. — Есть кое-что, что мне не нравится, Полли. Там хранится протокол наблюдения, установленного за Виктором Вейраном и магистром Тейнером. Магистры света и пустоты боялись, что нарушится хваленое равновесие, если Виктор и Тейнер сойдутся в схватке. Так вот, история, рассказанная Фернаном, получает свое подтверждение. Я имею в виду роман Виктора Вейрана и возлюбленной магистра Тейнера, некой Лианы Варне.

— Глупости! — воскликнула я. — Все знают, что Виктор и Анжела были одной из самых крепких пар Альсенбурга.

— Я тоже так думал, но на какое-то время между ними будто кошка пробежала. И Виктор увлекся… может, и не увлекся, но с какой-то целью начал ухаживать за Лианой. В которую был влюблен Тейнер. В любом случае зачем ему далась эта Лиана, знал только Виктор. Интересно другое. Девять месяцев спустя она скоропостижно скончалась… при родах.

Я остановилась. Мог ли у нее быть ребенок от Виктора Вейрана? Если так, у него может быть похожий тип магии. И тогда все сходится! Сходится с Вейранами, но не с магистрами. Голова шла кругом!

— И где сейчас ее… сын или дочь?

— Сын. — Дареаль снова зашагал вперед. — Вот тут все еще интереснее, Полли. Судьбу мальчика мне удалось проследить только до его шестнадцатилетия.

— Срока первого магического перерождения, — сказала я, глядя под ноги.

— Именно. Сначала его воспитывала бабушка, но после ее смерти наследники выгнали его из дома, и там он больше никогда не появлялся. Увы, есть у жизни свой закон. Если где-то что-то убыло, значит, в другом месте прибыло. И я бы не удивился, если бы повзрослевший сын Лианы решил поквитаться со своим отцом.

— А если он — сын Тейнера? — спросила я.

— Этого тоже нельзя отрицать. Могло быть и такое. Но, уверен, Фернан не стал бы упоминать эту историю просто так. Он что-то знает! Возможно, имеет представление, куда подевался возможный младший брат твоего Анри.

— А знал ли сам Виктор…

— Сомневаюсь. Лиана умерла, ее мать, судя по всему, не пыталась призвать к ответу предполагаемого отца. Но все могло быть.

Я задумчиво кивнула. Да, все могло быть. И готова поспорить, что от Виктора избавился именно этот юноша. Но при чем тут магистры? И мы ведь думали, что это два разных дела? А снова получается, что одно?

— Скажи мне, Полли. Ты уже который день общаешься с магистром Эйлеаном. Он, случайно, не упоминал, по какой причине всем так нужен Филипп Вейран?

— Нет. — Я качнула головой. — Сказал только, что у него особая магия. Но Фил — обычный темный маг, ничего особенного там нет. Разве что его вид магии в светлом роду. Фил говорил, он достался ему от предков по материнской линии.

— Темный, значит… Все равно ничего не понимаю. И не знаю, куда рыть и с какой стороны искать. Постараюсь найти этого юношу, но уверен, что он давно сменил имя. Все, что мы о нем знаем, — ему приблизительно двадцать два года. И он, вероятнее всего, темный маг, как и Филипп. Исчерпывающе!

Темный? Но мама у него другая. Или в роду Лианы тоже затесались темные маги? Откуда нам знать… А пока что я пересказала Этьену разговор двух магистров. Он покачал головой. Видимо, и здесь у него были свои соображения, которыми Дареаль пока не собирался делиться. Как бы там ни было, хоть один шаг к разгадке мы сделали. Найдем бастарда Виктора — узнаем, зачем ему понадобилось уничтожать семью отца, и ему ли. Ведь мы можем ошибаться.

— Пьер сказал, завтра он вернется в башню, — вспомнила я.

— Вот и хорошо. — Лицо Виктора просветлело. — Вилли он не нравится.

— Почему?

Мне Вилли ничего такого не говорил. А отца видел крайне редко, но нажаловаться успел.

— Откуда мне знать? — Этьен пожал плечами. — Спрашивал только, когда месье Пьер покинет наш дом и не собираешься ли ты уйти с ним. Не собираешься ведь?

И пристально уставился на меня, а я почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Конечно нет! — ответила поспешно. — У Вилли слишком буйная фантазия. И вообще, он продолжает где-то бродить ночами. Вчера даже пыталась следить за его комнатой, но, когда вошла, его не было.

— Я с ним поговорю, — пообещал Этьен. — И на этом хватит о делах! Давай насладимся теплым деньком. Что-то мне подсказывает, этим летом снова будет удушающий зной, ведь магистра света так и не нашли.

Мы завернули в небольшую кондитерскую, немного посидели, болтая об успехах Вилли в учебе и проблемах Этьена на работе, а затем так же медленно пошли домой. Я улыбалась Этьену, но никак не могла перестать думать. И по всему выходило, что вопросов стало только больше. Получится ли хоть когда-нибудь найти на них ответы? Или убийство Таймуса так и останется нераскрытым? Пусть уже полно доказательств, что это не мог быть Анри, но и его невиновность не доказана. А шансов все меньше и меньше.

ГЛАВА 19

Филипп

Наконец-то выдался по-настоящему теплый вечер! В воздухе пахло весной, хотелось радоваться жизни и забыть обо всем на свете. Желательно не самому, а в хорошей компании, поэтому я отправился на поиски Лиз. В последнее время моя девушка постоянно где-то пропадала. Ей назначали катастрофическое количество дополнительных занятий. Такое огромное, что она за голову хваталась, а вместе с ней и я. Вот и сегодня зря прогулял по парку около получаса и уже шел обратно к общежитию, когда услышал из беседки знакомый голос. Без сомнения, это была Лиз.

— Ты же сам этого хотел! — кричала она. — А теперь я во всем виновата? Даже слушать не желаю!

Я уже собирался вмешаться, когда Лиз сама вылетела из беседки прямо в мои объятия. Увидела меня, всхлипнула, и я прижал ее к себе.

— Что случилось? — спросил, горя желанием ворваться в беседку и разбить лицо тому, кто ее обидел.

— Пойдем отсюда, Фил, — сквозь слезы ответила она. — Потом все объясню, не здесь.

Было только одно место, где никто не стал бы подслушивать, — это наша башня. Я обнял Лиз за плечи и увлек за собой. Потом разберусь с ее обидчиком, он никуда не денется с закрытой территории, а Лиз надо было успокоиться и прийти в себя. Сам снял защитные заклинания — это стало таким же естественным, как и дышать. Мы поднялись по лестнице и забрались на кипу одеял. Я продолжал прижимать к себе Лиз, а она наконец-то вытерла слезы, и я понял, что моя возлюбленная не так расстроена, как зла.

— Расскажешь? — спросил осторожно.

— Ты на меня обидишься, — вздохнула она.

— Обещаю, что нет.

Что такого она могла мне рассказать? У нее есть другой? Нет, быть не может!

— Что ты уже себе придумал? — От Лиз ничего нельзя было скрыть. — Хорошо, я расскажу, но хотя бы выслушай…

— Хорошо.

А внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.

— Там, в беседке… Я разговаривала с отцом.

— Что? — Я замер на месте. — Отцом? Но откуда…

— Мой отец — директор Рейдес.

Я ошеломленно молчал. Видимо, Лиз поняла это по-своему, потому что схватила за руки:

— Фил, пожалуйста, не злись. Я клялась не говорить тебе… После твоего поступления это он попросил меня присмотреть за тобой, и…

— Завязать отношения? — понял я.

— Да. Потому что твоя магия — особенная. Я не хотела, потом начала с тобой общаться, и… Я никогда тебе не лгала, Фил. Только не говорила, что он — мой отец.

Лиз закрыла лицо ладонями, ее плечи вздрагивали. А я пытался осознать то, что услышал. Конечно, ведь мне тогда уже было ясно, что девчонка с третьей ступени не стала бы так настойчиво интересоваться новичком. Но я позволил себя обмануть, увлекся. Мне нужен был кто-то, хоть кто-то рядом. А потом симпатия переросла в любовь, и стало все равно.

— Ну почему ты молчишь? — не выдержала Лиз, убирая от глаз мокрые ладошки. — Ты теперь меня ненавидишь?

— Ты что, глупая? — Я обнял ее, осторожно поцеловал. — Думаешь, я не понимал? Никогда не верил в любовь с первого взгляда.

— И зря! — чуть не подскочила Элизабет. — Между прочим, почти с первого и было!

А я вспомнил, как из-за Роберта наступил на плащ Лиз и впервые встретился с ней глазами. У меня — точно с первого.

— И чем теперь недоволен твой папа? — спросил ее.

— В том-то и дело! Речь шла о дружбе, а не длительных отношениях. А теперь ему не нравится, что мы с тобой встречаемся. И… Он хочет, чтобы мы расстались.

Вдруг стало холодно.

— И ты согласилась? — спросил сипло.

— С ума сошел? Ни за что на свете! Скорее бы получить диплом, но после твоего последнего экзамена на ступень я боюсь. Представляешь, Фил? Боюсь, что кто-то снова захочет на тебя напасть. Мы ведь так и не узнали, кто это был.

— Не бойся. — Коснулся губами ее щеки. — Я справлюсь. Так что, подаем завтра прошение? От шестой до восьмой — совсем немного. Может, к осени управимся.

— Думаю, теперь папа это прошение не утвердит. Он и с прошлым-то медлил.

Лиз обиженно фыркнула и уставилась в окно. Что ж, если вдруг директор Рейдес действительно откажет, я сам к нему пойду и спрошу прямо, чем его не устраивают мои отношения с его дочерью. Боится, что ей может угрожать опасность из-за меня? Но мы — на закрытой территории. Или не хочет, чтобы на Лиз потом косо смотрели в обществе? Да мы уедем из столицы, и дело с концом! Подальше, в наше родовое поместье. Если Лиз захочет, конечно.

— Фил, ты правда не злишься? — взглянула она на меня.

— Нет, — ответил искренне. — Наоборот, я благодарен твоему отцу. Ты не представляешь, из какой ямы меня вытащила. Я думал, сойду с ума.

Элизабет вздохнула и опустила голову мне на плечо. Я обнял ее, сидел и думал, что было бы, если бы добрый директор Рейдес не приставил свою дочь присматривать за мной. Надолго бы меня хватило? Я ведь был совсем один. Без Лиз не справился бы.

— Люблю тебя, — шепнул в рыжую макушку.

— И я тебя, Фил, — ответила Лизи. — Ты даже не представляешь, насколько. Иногда мне так страшно. Кажется, что ты получишь диплом и забудешь обо мне, а отец хочет, чтобы я осталась преподавать в гимназии. И что тогда?

— Я заберу тебя далеко-далеко, — пообещал Лиз. — Где ни твой папа, ни мои враги не будут нам страшны.

— Спасибо.

Она снова вздохнула. Мы посидели еще какое-то время. Говорить не хотелось. Слишком много мыслей было в голове.

— Мне пора. — Лиз высвободилась из моих объятий. — Уверена, папочка явится проверить, в котором часу я вернулась в общежитие, и задали много. Давай завтра встретимся пораньше, хорошо?

— Хорошо, я приду сразу после ужина.

Еще один поцелуй — и Лиз первой пошла к выходу.

— Выходи через пару минут, ладно? — обернулась у двери на лестницу. — Чтобы отцу не доложили. Пусть утихомирится.

И почему я тогда ее послушал? Почему? Это «почему» въелось под кожу, стало частью меня на долгое время. Я с ним просыпался и засыпал. Но в тот момент казалось, что Лиз права. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и только тогда пошел следом. Снаружи уже было темно. И вдруг яркая вспышка озарила парк. Стало светло, будто днем. Взметнулись щиты, вот только в меня никто не целился. Я рванулся вперед. Бежал так, что прервалось дыхание, к черным вспышкам магии впереди. Лиз лежала на земле. Я кинулся к ней, чтобы увидеть струйку крови у губ. Нет. Нет! С пальцев сорвался свет, окутывая хрупкую фигурку. Только живи, Лиз. Не оставляй меня!

Рывком поднялся на ноги. Мой враг не успел далеко уйти. Точнее, и не собирался уходить.

— Извини, промахнулся, — раздался приглушенный голос, и меня атаковали. Я уклонился, прикрыл от атаки себя и Лиз, а затем кинулся вперед, призывая сильнейшие заклинания из своего арсенала. Сейчас в голове не было ничего! Только чистая ярость. Я бил и бил, не замечая, что заклинания рассеиваются о чужой щит. Удар, удар, удар. Больше, больше! Миг — и щит противника ярко вспыхнул, осыпался пеплом на землю. Удар! Он сдавленно застонал, я сделал еще шаг — и ощутил, как спину пронзает боль. Темно…

Так глупо. В детстве я боялся темноты, еще и Анри всегда пугал меня. Говорил, что, если не буду слушаться, придут чудовища и заберут меня с собой. Только оказалось, что чудовища — это люди, а тьма дарила покой. Я плыл в ней, как по волнам. Вверх, к свету — и вниз. Вверх — и вниз. Иногда во тьму долетали голоса: директора Рейдеса, куратора Синтера, целительницы из гимназии. Но не было одного голоса, который так хотелось услышать. Я пытался позвать Лиз, но с губ не слетало ни звука. Во тьме царила полная тишина.

Иногда я будто слышал голос мамы. Умом понимал, что она умерла, но слух улавливал обрывки фраз:

— Сыночек мой дорогой, хороший, потерпи. Скоро все пройдет. Родной мой, любимый.

А потом она напевала колыбельные из детства, и даже казалось, будто ощущаю ее прикосновения. Снова тянулся ввысь, к свету — и падал во тьму. Временами свет окутывал мои ладони. Я смотрел на него — и не понимал. С каких это пор я могу применять заклинания исцеления? Или мне это приснилось? Все приснилось: гибель родителей, гимназия, Лиз, а я сейчас дома, подхватил какую-то болезнь и мечусь в бреду?

Больно…

— Давай, парень, — уговаривал куратор Синтер. — Ты же сильный. Выкарабкивайся!

Да не хочу я выкарабкиваться, куратор. Не хочу. Лучше буду вот так плыть, ничего не ощущая, и слушать мамин голос. А она упрашивала:

— Мальчик мой хороший, надо выздоравливать. Не пугай так маму.

Мама, чем я могу тебя напугать, если тебя нет? И меня… нет больше.

— Оставьте мальчишку в покое! — требовала целительница. — Дайте отдохнуть. Что вы за люди такие? Лучше системой безопасности займитесь.

И голоса отступили, я остался один в темноте. Почему не в пустоте? Тогда мы могли бы встретиться с Анри. Я звал брата — беззвучно, потому что голоса не было, но снова и снова умолял, чтобы он вернулся, потому что я больше один не справлюсь.

— Филипп, — звала мама.

— Да сделайте хоть что-нибудь! — требовал куратор Синтер.

— Никуда я не пойду! — А это Роберт. — Почему мне ничего не говорят?

— А вы родственники? — ядовитый ответ директора. — Вон отсюда!

И снова теплые волны тьмы. Почему светло? Откуда свет? Я глубоко вдохнул — и открыл глаза. У кровати сидел человек, которого меньше всего хотелось видеть, — Эдуард Рейдес. Он выглядел постаревшим и осунувшимся. Я попытался спросить, где Лиз, но из горла вырвался только сип.

— Очнулся? — подскочил на ноги директор. — Наконец-то! Подожди, я приведу мадам Файли.

Но я перехватил его руку. Пальцы, правда, сразу соскользнули, только директор понял правильно и отвернулся.

— Лиз больше нет, — сказал он и быстро вышел из палаты.

Больно! Перед глазами заплясали черные искры, я закусил губу, а в груди закололо так сильно, будто кто-то наградил проклятием. Дверь распахнулась, вбежала целительница, склонилась надо мной.

— Тише, детка, — погладила по голове, призывая магию. — Тише, тише. Все хорошо.

Хорошо? Я едва не рассмеялся, чувствуя, как подкрадывается безумие. Да, хорошо. Замечательно. На моих глазах убили девушку, которую я любил, но все ведь хорошо? Я хоть достал его? Достал этого подонка? И кто тогда ударил в спину?

— Поспи еще, — прошептала целительница, призывая заклинание.

Вот только сон сном не был. Я видел фигуру в сером. Она стояла у кровати и смотрела на меня. Это была Пустота.

— Бедный мальчик, — качала она головой. — Я же говорила, что все равно придется платить. Все платят за силу.

— Я не хочу! — пытался крикнуть, но крик звучал только в голове.

— Никто не желает, но придется. Терпи. Это все, что тебе остается. Потерпи еще немного.

И фигура растаяла, а я снова открыл глаза. Слез не было. Боли не было. Осталась пустота.

Дни потекли как серое марево. Они почти не задержались в памяти. Помнил только, как в палату все-таки пустили Роберта. Он ничего не говорил, но несколько часов сидел рядом, опустив руку на плечо. А я ни о чем не спрашивал. Мне больше не нужны были ответы. Еще одним ярким пятном был визит куратора Синтера.

— Ну, выше нос, — сказал он, хотя сам был бледен и явно давно не спал.

— Кто это был? — спросил я. — Кто на нас напал?

— Никто не знает. Мы нашли только остаточный след заклинаний — твоих и его. И третий след — того, кто попытался тебя убить.

— Значит, их все-таки было двое.

— Да.

— А Лиз?

— Она умерла мгновенно. — Синтер опустил голову. — Даже защититься не успела.

Не успела? Но я видел щиты. Разве не ее? Но в тот момент я слабо понимал, где сон, а где явь. Все перепуталось, превратилось в вязкую паутину.

— Я хочу завершить обучение, куратор Синтер.

— Что? Еще же три ступени!

— Нет, совсем. Уйти из гимназии. Я не смогу!

— Фил, нельзя, — убеждал меня куратор. — Ты отдохнешь, успокоишься. Я знаю, вы дружили и тебе тяжело. Но все мы теряли близких, друзей. Боль утихнет.

— Нет. Зачем вы лжете? Я же знаю, что это не так.

— Подумай.

— Не о чем думать. Не отпустите — я сам уйду.

Куратор Синтер ушел, а через пару дней вернулся снова. Опять уговаривал, убеждал, а когда понял, что не поможет, сказал:

— Филипп, я говорил с директором Рейдесом. Ты ведь давно инициированный маг, и полная татуировка звезды лучше всего говорит о твоем уровне силы. Мы готовы тебя допустить сразу до выпускного экзамена, чтобы выдать диплом. Хочешь?

— Хочу, — кивнул я. — Что это за выпускной экзамен?

— Тебе придется победить меня в магическом поединке. Победишь — уйдешь отсюда. Нет — я первый тебя не выпущу.

— Назначайте дату экзамена, — ответил спокойно, пусть и не представлял, как буду сражаться с куратором.

— Назначу, как только ты будешь здоров.

Вот все и решилось… Осталось только выздороветь. И я старался: заставлял себя есть и спать, а когда никто не видел, снимал с шеи медальон, открывал хитрый замочек и смотрел в глаза Лиз. На портрете она улыбалась. Прости, Лиз.

ГЛАВА 20

Анри

Мне казалось, что я просидел перед дверью вечность! Пытался открыть ее самостоятельно — и не смог. Оставалось ждать. Видимо, Пустота специально тянула время. А от двери веяло таким страхом и безысходностью, что даже находиться рядом было тяжело. Но я боялся, что стоит отойти — и дверь исчезнет. А белый волк больше не явится, чтобы помочь найти выход. Поэтому сжимал зубы — и терпел, стараясь не думать о плохом.

Когда уже? Звал Пустоту вслух, но если раньше она так и кружила рядом, то сейчас не откликалась. Да чтоб она провалилась! С силой ударил по двери ногой.

— Терпение — высшая добродетель, Анри, — послышался знакомый женский голос, и Пустота сзади опустила ладони на плечи, не давая обернуться. — Ты готов сразиться со мной?

— Готов, — уверенно ответил я.

— Тогда можешь заглянуть за дверь. Там тебя ждет последнее испытание. Сумеешь его пройти — окажешься в своем мире. Нет — останешься здесь навсегда. Не торопись, взвесь свои силы.

Я подошел к двери, приказал себе успокоиться и толкнул поддавшуюся створку. Место за дверью я узнал сразу. Его не скрывал черный туман, как во всех остальных случаях. Это был кабинет дознания. Или правильнее сказать, пыточная?

Страх всколыхнулся волной изнутри. Перед глазами пролетели дни от моего ареста до суда, бесконечные допросы, ужас и боль. Я отшатнулся и захлопнул дверь.

— Нет, — затряс головой. — Нет, нет.

— Передумал уходить? — с усмешкой спросила Пустота. — Так я и думала. Бедный глупенький Анри. Я столько раз повторяла: выход там, где вход. Ты должен еще раз пройти через все, что привело тебя ко мне, и тогда сможешь выбраться. Впрочем, я никуда не спешу. Подумай, стоит ли оно того.

Меня трясло, как в лихорадке. Я сел на каменный пол и обхватил голову руками. Вокруг слышался только шорох платья Пустоты. Она то появлялась, то исчезала. Я же пару раз сумел заставить себя подняться на ноги и подойти к двери. Опускал ладонь на дверную ручку и ощущал такой всепоглощающий ужас, что забывал дышать.

— Ты трус, Анри Вейран, — весело приговаривала Пустота. — Жалкий трус, у которого не хватает духу взглянуть судьбе в глаза. Как ты вообще добрался до меня живым? Отвечай!

А я снова отступал от двери. К горлу подкатывала тошнота оттого, что Пустота права — я трус! Мне страшно. Страшно, демоны всех побери. Ничего не помогало. Ни мысли о доме, ни ненависть, которая давно захватила все мое существо, ни любовь. Был только страх.

Не знаю, в какую минуту все изменилось, но Пустота вдруг явилась подозрительно тихой и задумчивой. Не насмехалась надо мной, не подталкивала к двери, а села рядом на камни.

— Есть разговор, Анри Вейран, — произнесла серо и безжизненно, без тени издевки. — Срок твоего заключения подходит к концу. Либо ты уходишь, либо остаешься навечно. Подожди!

Я собирался ее перебить, но замолчал.

— Прежде чем ты решишь, открыть ли эту дверь в последний раз, я покажу тебе кое-что. Доверься мне.

Довериться? Пустоте? Только кто меня спрашивал! Холодная ладонь опустилась на глаза. Поначалу я ничего не видел, затем обстановка начала проясняться. Это была… скорее всего, палата, потому что вокруг царил белый цвет. Много, много белого. У окна стояла кровать, на которой метался в бреду какой-то юноша. Я сначала его не узнал. И только несколько биений сердца спустя понял — это Филипп.

— Анри! — звал он. — Пожалуйста, вернись! Ты нужен мне! Анри!

Что с ним? Я сделал было шаг, но Пустота убрала руку, и видение исчезло.

— Что происходит? — вцепился я в ее балахон. — Отвечай!

— Ты видел сам. Твой брат зовет тебя. Или хотя бы меня, если ты не откликнешься на зов. Так как, Анри? Оставишь его одного? Или рискнешь? Только предупреждаю — я все равно возьму свою плату вне зависимости от того, победишь ты или проиграешь.

Филипп… Что же могло произойти? Почему ему так плохо? Я нужен ему! Надо идти. Я поднялся на ноги и снова подошел к двери. Страх только усилился. Меня лихорадило не хуже брата, а перед глазами плясали радужные круги.

— Твое решение? — спросила Пустота. — Помни, что ты сейчас откроешь эту дверь в последний раз.

— Я иду, — ответил ей и шагнул в кабинет дознавателя.

Филипп

Как я и думал, Синтер тянул время. День шел за днем, а поединок откладывался. Сначала запрещала целительница, затем какие-то неотложные дела возникли у самого куратора, затем директор приказал на две недели отправить всех на практические тренировки и никаких боев не проводить. А вокруг меня образовался привычный вакуум. Друзья боялись подходить, и я понимал их, потому что из зеркала на меня смотрел бледный до синевы парень с безумными глазами. Вряд ли с ним хотелось кому-то связываться. Я бы и сам не стал. Выбора не было только у Роберта — мы по-прежнему жили в одной комнате. Впрочем, я подозревал, что если бы и был, Роб не отвязался бы. Это своему бывшему врагу я был обязан тем, что утром поднимался с кровати, затем отправлялся на пары, завтракал, обедал и ужинал, и даже вовремя ложился спать, потому что ровно в одиннадцать Роб с боем выключал мой светильник, отбирал любую книгу, за которую я брался, и рявкал:

— Спать!

Можно подумать, я спал. Скорее это было некое марево, в которое уплывал время от времени. Снов больше не было. Ничего не было! Только тупая боль в груди, которая не становилась тише, и безразличие ко всему на свете. Но каждое утро пытка начиналась снова, и оказалось, что Роберт Гейлен — это нечто неотвратимое, как и смерть.

Я ждал. Потом устал ждать, потому что Роб, как мог, пытался отговорить меня от выпускного экзамена.

— Ну куда ты пойдешь? — спрашивал он.

— Домой, — отвечал я. — Просто хочу домой.

— Тебя там кто-то ждет? В глаза смотри!

Я отворачивался и молчал. Никто не ждет, но там — родные стены, за которыми можно спрятаться от всего мира, и никто не будет требовать, чтобы я жил. А здесь…

— Вот именно! — Роберту и не надо было отвечать. — Никого там нет. Как ты не можешь понять? От того, что ты уйдешь отсюда, ничего не изменится. Тебе не станет легче. И Лиз не вернется, Фил.

— Может, заткнешься, а? — без особой надежды спрашивал я.

— Еще чего! Будешь слушать, сколько посчитаю нужным. Ты дуришь, потому что тебе плохо. Но разве станет лучше, а? Да и куда тебе сейчас сражаться с Синтером? Ты под первый же пульсар подставишься, дурья твоя башка!

— Не подставлюсь, — отвечал я спокойно. — Не беспокойся. Так и скажи, что не хочешь другого соседа.

— Да ну тебя! — вспыхивал Роберт, ругался и плевался, но я и так изучил все, что он мог мне сказать.

В конце концов, я не выдержал и пошел в кабинет директора. Рейдес был на своем месте — заполнял какие-то документы, будто ничего и не случилось. Я, конечно, понимал, что с бедой каждый справляется по-своему, но сейчас нам надо было поговорить.

— А, Филипп. — Рейдес недовольно поморщился, увидев меня в дверях. — Проходи, раз пришел.

Я занял кресло напротив директорского стола, а Рейдес снова уткнулся в бумаги.

— Разрешите мне поединок.

Вот и все, что собирался ему сказать.

— Нет, — ответил директор.

— Почему?

— А ты решил податься в самоубийцы? Дерек тебя по стенке размажет.

— Значит, отпустите без диплома.

— С какой это стати?

— Мне что, по-быстрому провалить три экзамена на ступень? — Изнутри начинал подниматься гнев.

— Я не дам тебе допуск на экзамены. — Рейдес тоже злился, но в силу возраста пока справлялся лучше меня.

— Тогда я сбегу.

— Тоже не выйдет, защита гимназии тебя не выпустит.

— Проверим?

Кулак директора опустился на стол. Раздался грохот — сил у Рейдеса хватало. Но какое мне дело до его злости?

— Послушай, Фил…

— Нет, это вы меня послушайте, — перебил я его. — Я знаю, вы были против наших отношений с Лиз. И оказались правы, потому что я не думаю, будто кому-то могло понадобиться ее убить. Но если бы не вы, мы были бы там вместе. И я бы не допустил…

Директор посерел. Я понимал, что это — его дочь, но ничего не мог с собой поделать. Не так должен вести себя убитый горем отец. Не так!

— Хорошо, — ответил Рейдес. — Делай, что хочешь. И иди на все четыре стороны, раз не хватает ума.

Ума? Разве это дело ума, когда поражено сердце?

— Спасибо. — Я поднялся на ноги. — Увидимся на поединке.

И пошел прочь. Найти куратора Синтера было просто — в расписании стояла его лекция. И, как оказалось, директор уже успел ему сообщить о своем решении, потому что еще до начала пары Дерек отозвал меня в сторонку.

— Фил, ну куда ты торопишься? — устало спросил он. — Ты же понимаешь, что здесь для тебя безопаснее.

— Безопаснее? — Я тихо рассмеялся, и в глазах Синтера явственно читался испуг. — Не беспокойтесь, я не тронулся рассудком. Но как можно говорить о безопасности, если на меня было покушение, а Лиз и вовсе…

— Куда ты пойдешь, Филипп?

— Домой. Как вы все не можете понять? Я просто хочу домой.

Последнее слово выкрикнул куратору в лицо — и устыдился своего порыва.

— Простите.

— Ничего. — Синтер похлопал меня по плечу. — Когда ты хотел бы провести поединок?

— Сейчас.

— Но… — замялся куратор. — А, ладно! Сейчас так сейчас, все равно тебя не удержишь. Идем, я отменю лекцию.

Стоит ли упоминать, что все студенты с лекции перетекли в тренировочный зал? Наверное, было интересно взглянуть на сумасшедшего, который на пятой ступени решился бросить вызов куратору. Но я не считал себя сумасшедшим. Наоборот, был спокоен как никогда. Мне больше нечего делать в «Черной звезде», а полученных знаний хватит, чтобы за себя постоять.

Студенты замерли вдоль стен под защитными барьерами, чтобы никого не задели наши заклинания. Я видел встревоженные лица тех, кого называл если не друзьями, то приятелями. И тех, кого таковыми никогда не считал. Мы ждали только директора Рейдеса и комиссию. И вот наконец они появились — директор в сопровождении трех профессоров. Одним из них был профессор Айденс. Он смотрел на меня с явным неодобрением и, пока усиливали защитный контур, подошел ко мне.

— Что за детские выходки, Филипп? — спросил он угрюмо. — Чем вы думали, когда бросали вызов Синтеру?

— Головой, — пожал я плечами. — Я не хочу продолжать обучение, профессор Айденс.

— Да, я слышал, любовь-морковь, — поморщился тот. — Глупо, Филипп. Крайне глупо. Как только вы выйдете за порог «Черной звезды», за вашу жизнь никто не даст ломаного гроша. Вы это понимаете?

— Да.

— Тогда сражайтесь, — ответил Айденс. — И когда будете покидать стены гимназии, не забудьте свое зеркало.

— Спасибо.

Профессор махнул рукой и пошел прочь, а я замер у границы защитного контура. Раздался голос директора Рейдеса:

— Профессора и курсанты, сегодня состоится бой между курсантом пятой ступени Филиппом и его наставником Дереком Синтером за право досрочно завершить обучение в гимназии. Я дал такое разрешение, потому что магический уровень курсанта Филиппа соответствует восьмой ступени обучения. Магическая инициация пройдена, а насколько достаточен его уровень знаний, Филипп нам сейчас покажет. Приступайте.

Я был совершенно спокоен. Даже странно. Никаких лишних мыслей в голове. Глупое сердце перестало мучить, уступив место разуму. А вот куратор нервничал. Наверняка считал, что не вправе сражаться с курсантом пятой ступени. Хотелось сказать ему, что не о чем беспокоиться. Я знаю, что делаю. И буду биться так, как умею.

Бой начался. Я поднял щиты — три, один над другим, и пространство стало тусклым, бесцветным. Дерек тоже начал с защиты. Мы закружили по залу, не атакуя, примеряясь к силе и скорости противника. Сейчас!

Я ударил первым — и тут же рванул в сторону, уходя с линии прямой атаки. Подпрыгнул — и с пальцев сорвалось еще одно заклинание. Упал на колено, пригнулся, отбивая атаку Синтера, и атаковал снизу. Перед ним образовалась черная паутина. Дерек одним махом рассек ее. Конечно, он давно уже не студент. А я отступил, прикрываясь от возможных атакующих заклинаний. Не достанете!

Синтер не торопился. Ходил вокруг да около. Боялся задеть? Но тут же стоит защита. Она не даст нанести смертельный вред. Хотя, когда напали на нас с Робом, все было более чем серьезно. Плевать… На все на свете!

— Да атакуйте уже! — крикнул куратору. Тот тихо выругался. И продолжил ходить вокруг да около.

Я не выдержал первым — ударил почти в лоб. Синтер, конечно, уклонился, ушел в сторону, поднырнул, чтобы оказаться сзади, и ударил. Я упал на пол, перекатился, усиливая щиты, и ударил по ногам. Прыжок! Не достал. У Дерека было больше опыта, у меня — больше желания победить.

Я поднялся — и тут же рванул в сторону, чтобы не достали. Теперь Синтер сражался всерьез. Атака следовала за атакой: справа, слева. Только успевай уклоняться! И я уклонялся, как умел. Миг — и заклинание ударило в плечо. Меня отбросило к стене. Я закусил губу от боли. Зато боль отрезвила, напомнила, зачем я здесь. Пора!

Я действовал так, как во время нападения здесь же, в тренировочном зале. Представил зеркало — и прошел сквозь воображаемый лабиринт, чтобы оказаться за спиной у противника. Дерек растерянно заозирался, а я поставил ловушки — и прошел обратно. Послышались изумленные возгласы, но директор тут же их пресек. Раньше, чем куратор успел атаковать, я снова ушел в зеркальный лабиринт, чтобы появиться слева. Затем — справа и теперь уже ударил сам. Дерек отлетел на несколько шагов назад, туда, в расставленные ловушки. Взметнулись связывающие заклинания, и, пока он выпутывался, я снова атаковал. На этот раз — в цель.

Куратор пошатнулся. Мне вдруг стало страшно, а не перестарался ли. Я шагнул к нему, но он махнул рукой — продолжаем. И я ушел в воображаемое зеркало. Вправо, влево. Отлично! Очутился за спиной у Синтера и опустил руку ему на плечо.

— Прекратить поединок, — раздался голос директора. — Филипп Вейран, раз уж обучение закончено, я могу назвать твое имя полностью. Ты доказал, что можешь считаться выпускником гимназии «Черная звезда». Подойди ко мне.

Я пожал руку куратору Синтеру и направился к директору. Тот посмотрел на меня так пристально, что мурашки пошли по коже, а затем развернул черный сверток, который до этого держал в руках. Это оказался плащ. Рейдес накинул его мне на плечи и застегнул знакомой застежкой в виде восьмиконечной звезды.

— У тебя есть час, чтобы покинуть гимназию, — сказал он. — Но у тебя остается пропуск, и тебе здесь всегда будут рады. Удачи, Филипп.

— Благодарю вас, директор Рейдес, — ответил я и пошел прочь. За мной кинулся Роберт. Его догнал куратор Синтер. Понятно, спокойно собраться не дадут.

— Ты показал класс, дружище. — Роб хлопнул меня по плечу. — И когда только успел научиться?

— Что это за магия? — спросил Синтер.

— Зеркальная, — ответил я.

— Но там же не было зеркал!

— Для вас — не было, для меня — были, — сказал уклончиво. — А теперь простите, мне надо собраться.

И скрылся за дверью комнаты. Можно подумать, это кого-то остановило… Я складывал немногочисленные вещи, пока Синтер записывал на странице из тетради свой адрес в столице, а Роб сидел на кровати и наблюдал за мной. Так они и пошли меня провожать — вдвоем. Мы миновали большое кладбище, на котором теперь покоилась и Лиз. Я не знал где. Не спрашивал и не хотел видеть. Но когда проходил мимо, попытался отыскать свежий холмик. Не смог.

Мы замерли у ворот гимназии. Надо было что-то сказать, но в голове царила звенящая пустота. Хотелось развернуться и уйти молча.

— Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, Филипп. — Синтер первым понял, что от меня ничего не дождешься.

— Спасибо, куратор Синтер. Вы многому меня научили, и я благодарен за это.

Дерек крепко меня обнял, похлопал по спине. Затем подошел Роберт.

— Увидимся, когда сдам выпускной экзамен, — усмехнулся он. — Не вздумай где-нибудь сгинуть до того времени, Вейран.

— Хорошо, Гейлен. Еще встретимся.

Я пожал его руку. Ему я тоже был благодарен, какие бы обиды между нами не стояли. Он стал для меня настоящим другом.

— До встречи, — сказал я им обоим и пошел прочь. Блеснула звезда на плаще, открывая переход, еще шаг — и ворота гимназии остались за спиной. Вот и все… Обучение завершено. Осталось за спиной, как и все, что с ним связано. А мне пора домой.

Я шел по знакомым — и незнакомым улицам. Здесь стояла настоящая жара. Лучи солнца били в глаза, привыкшие к полумраку «Черной звезды». В глубине души кольнуло сожаление. Все-таки там, в гимназии, я был действительно счастлив, хоть и думал, что больше не могу. Перехватил медальон на груди. Вот видишь, Лиз, я побил рекорд самого магистра тьмы. Ты бы посмеялась над этим фактом, Лизи. Как же мне тебя не хватает…

От медальона исходила мягкая ведовская магия. Лиз хотела всегда быть со мной — и будет. И простит, что я даже не зашел попрощаться и не приду никогда. Вокруг пальцев блеснули светлые искры. Еще одна причина, по которой я торопился покинуть «Черную звезду». После того, как я непонятным способом поставил светлые щиты над Лиз, моя магия изменилась. Точнее, ее стало больше… Видимо, так и происходит светлая инициация — под влиянием эмоций.

А дорога все вилась и вилась. Впереди показался высокий резной забор, за которым скрывался мой дом. Я постоял немного перед воротами. Здесь больше ничего не напоминало о том, что произошло после ареста Анри. Ремонт завершился стоит сказать спасибо Пьеру, но пока что я был не в силах объясняться с магистром пустоты.

Толкнул створку ворот. Дверь дома отворилась, и появился человек, которого я меньше всего ожидал увидеть.

— Молодой господин, с возвращением, — склонил он голову.

— Жерар! — радостно воскликнул я и, нарушая все приличия, обнял нашего слугу. — Неужели и правда ты?

— Я, месье Филипп, — улыбнулся тот. — Что же вы стоите? Входите скорее. Вы бы предупредили, мы бы подготовились.

— Я сам не знал, когда вернусь.

Было странно и больно переступать порог. Слишком много счастья осталось здесь навсегда. Казалось, что я просто не выдержу! Внутри было чуть прохладно после уличного зноя. Колыхались занавески на распахнутых окнах. Смотрели со старинных портретов мои предки. Будто ничего и не было…

— Распорядиться насчет обеда? — спросил Жерар.

— Нет, не стоит, — ответил я.

Слуга понимающе кивнул и оставил меня в одиночестве, а я переходил из комнаты в комнату. Местами было заметно, что изменилась мебель или обивка на стенах, но большинство комнат остались неизменными. Вот гостиная, а в ней — мамин любимый рояль. Она всегда так хорошо играла! Я коснулся черной крышки, откинул ее и погладил клавиши. А это — дверь в папин кабинет. Здесь он работал, когда в доме не было гостей, а когда были — уходил наверх.

Теперь — вверх по лестнице. Это территория Анри. Я решился и толкнул дверь. Ни пылинки, будто комнаты оставались жилыми. Забытая книга на столе с закладкой. Что-то о военной стратегии. Маленький портрет Полли. Полина… Наконец-то я увижусь с ней! Завтра же пойду искать.

Я сел в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Вот я и дома, мама, папа, Анри. И мне до безумия вас не хватает.

ГЛАВА 21

Полина

Пьер, как и говорил, вернулся в свою башню. Я даже пошла его проводить — понимала, что мне будет не хватать магистра Эйлеана, хоть и мое отношение к нему нельзя было назвать однозначным. Я радовалась, что наконец-то настало тепло, и подставляла лицо солнечным лучикам. Пьер тоже чему-то улыбался. Он снова набросил иллюзию и отказался от серого балахона. И мы шли рядом как хорошие друзья.

— Я очень благодарен тебе за помощь, Полина, — сказал Пьер. — Признаться честно, не думал, что кто-то станет сидеть у моей постели. Скорее помогут отправиться на тот свет.

— Не говори глупостей, — отмахнулась я. — Почему я должна тебя ненавидеть? Пьер, может, все-таки усилишь охрану? Мне за тебя страшно.

Магистр остановился и поправил мой локон, выбившийся из прически. Я замерла, не зная, как реагировать, а он спокойно ответил:

— Не бойся, Полли. Второй раз им меня не подловить. И для теней это был хороший урок. Теперь глаз с меня не спустят. Ты… тоже заходи, если вдруг захочется. Я буду рад.

— Зайду, — пообещала ему, сомневаясь, что рискну. Мы снова медленно пошли вперед. Поведение Пьера удивляло меня — и смущало. То ли он так проявлял дружбу, то ли — благодарность за спасение.

— Если будут какие-то новости, сообщи, хорошо? — попросила его.

— Договорились. Ты тоже. Я доверяю чутью Серого Пса, Дареаль редко ошибается, если уже взял след. Только иногда он норовит укусить за пятку.

Я тихо рассмеялась. Да, Этьен — из породы особо кусачих.

— За что он так злится на вас с Кернером? — спросила Пьера.

— За то, что запретили арестовывать убийцу его возлюбленной, — вздохнул магистр. — Этот тип нужен был нам на свободе. А Этьен не желал ждать, добился суда — и проиграл. С тех пор он нас сильно не любит. Хорошо хоть не ушел с должности. Иначе было бы скверно. Таких, как он, крайне мало.

— Согласна.

И дело было не только во второй ипостаси, а в самом характере Этьена. Он действительно жаждал справедливости. И я подозревала, что дело даже не в том, что ему не дали расправиться с обидчиком, а в том, что его понятия о правосудии поколебались. Сейчас же он пришел в себя и пытался восстановить то, что пока еще можно.

А вдали показалась знакомая серая башня. Мы с Пьером замерли у ворот.

— Снова будешь ждать, Полли? — спросил он, глядя в глаза.

— Буду, — ответила я.

— Может, ты и права. Может, так и должно быть, — сказал Пьер. — Только жаль, если Анри вернется, а ты разочаруешься в нем.

— Главное — чтобы вернулся. Все остальное не важно.

Пьер усмехнулся. Не поверил?

— До встречи, Полина Лерьер, — сказал он.

— До встречи. Я загляну на днях.

— Договорились.

Мы оба пока еще не знали. Я — о том, что сдержу обещание. Пьер — о том, что это вряд ли ему понравится. Я развернулась и пошла прочь, спиной чувствуя его взгляд. Было что-то странное в магистре пустоты. Что-то неуловимо изменилось, а я никак не могла понять что.

С этими мыслями и вернулась домой. Весна медленно перетекала в лето. Дни становились все более жаркими, и в дневное время я старалась не выходить из дому. Еще бы удержать Вильяма! Сейчас, когда заботы о Пьере больше не отвлекали меня, я заметила, что мой маленький воспитанник регулярно куда-то пропадает. От вопросов Вилли уклонялся. Как моих, так и Этьена. Сам Этьен рыл носом землю, пытаясь найти хоть след возможного сына возлюбленной темного магистра.

— Не мог ведь ребенок провалиться сквозь землю! — повторял он. — Представляешь, Полли? Человек жил, учился, а потом раз — и исчез!

— Может, он сменил имя? — предположила я.

— Похоже на то. Иначе мне удалось бы обнаружить хоть какой-то след! Безумие какое-то.

Да, вся эта история — одно сплошное безумие. И к убийце Таймуса мы не приблизились, и кто стоит за убийством Вейранов, могли только предполагать. Казалось, что вот он, тупик! Но даже не было времени подумать — Айша не собиралась щадить новую ученицу. Мы занимались часами усердно, кропотливо. Она взялась за развитие моей магии — и я чувствовала, как изнутри будто спадают блоки, становится легче дышать. Магия росла, и уже через месяц я могла исцелить достаточно серьезные повреждения. Тогда Айша начала намекать Этьену, что стоит приобщить меня к делу, но герцог Дареаль оставался непреклонен.

Так мы и дожили до последних весенних деньков. Я как раз была в саду с Вильямом. Он прыгал в высокой траве, а я читала трактат о светлой магии, отрывки из которого Айша задала выучить наизусть. Читала, а строчки плыли перед глазами. Уже почти год! Год с момента смерти магистра света и ареста Анри. С одной стороны, он пролетел как один день. С другой — будто прошла целая жизнь. И сколько еще впереди?

На дорожке показалась Мари, одна из служанок Этьена.

— Мадемуазель Лерьер, — позвала меня, — мадемуазель Лерьер, там у ворот какой-то мужчина. Хочет вас видеть. Что ему ответить?

Мужчина? У ворот? Кто бы это мог быть?

— Вилли, побудь тут, хорошо? — попросила мальчишку, а сама поспешила к дому.

— Пригласите его в гостиную, — приказала Мари.

— Так не хочет он, у ворот ждет.

Странно… Я на всякий случай призвала светлые заклинания, усиливая защиту. Мало ли кто меня ждет. Вышла на залитую солнцем дорожку и поспешила к воротам. Гость стоял ко мне спиной. Я видела только черный плащ и темные волосы чуть выше плеч.

— Вы хотели меня видеть? — спросила, приближаясь.

Юноша обернулся. В первую минуту я не узнала его, а потом вскрикнула:

— Филипп!

— Здравствуй, Полли, — робко улыбнулся брат Анри, а я уже повисла у него на шее, забыв, что на нас глядит вся улица.

— Фил, не может быть! — расцеловала его в обе щеки, не веря, что передо мной — действительно Филипп Вейран. Он вырос! Так повзрослел, что даже становилось немного не по себе. Черты лица утратили детскую мягкость. Теперь он выглядел взрослым и серьезным донельзя. Морщинка залегла между упрямых бровей. Фил и при нашей последней встрече много хмурился. Видно, вошло в привычку.

— Я так рад тебя видеть, Полли. — Он обнял меня в ответ осторожно, будто я — хрустальная ваза, а не человек. — Ты даже себе не представляешь! Я приходил зимой к тебе домой, а мне сказали, что стоит поискать тебя здесь. Но я не рискнул, а Пьер сказал, что ты и вовсе уехала.

— Да, да. — Я сжимала его холодные, несмотря на жару, ладони. — Мы с Этьеном ездили к судье Гарднеру… Ой, Фил, мне столько нужно тебе рассказать! Почему ты не заходишь?

— Я не собирался надолго, и потом герцог Дареаль…

Я представила, как выглядит со стороны мое проживание здесь, и засмущалась.

— Герцог Дареаль очень мне помог, — попыталась оправдаться. — Мама хотела, чтобы я немедленно вышла замуж, даже жениха нашла. Пришлось уйти из дома… Фил, так долго рассказывать! Идем?

Он пожал плечами и все-таки пошел за мной. Из дверей уже выглядывал любопытный Вильям. И вместо того чтобы поздоровиться с гостем, выпалил с порога:

— А ты интересно пахнешь!

Фил замер на месте.

— Это Вильям, сын Дареаля, — представила я. — А это Филипп, мой друг.

Вилли продолжал к чему-то принюхиваться, склонив голову набок. Надо будет уделить время его манерам!

— Он пахнет похоже на одного моего друга, — заявил несносный мальчишка.

— Кого же? — спросил Филипп.

— Это секрет.

И куда-то умчался. Вот еще…

— Не обращай внимания, — сказала я. — Подросток, что с него взять. Проходи, присаживайся. Расскажи о себе. Где ты был? Пьер отказался говорить.

— Учился. — Фил отвел взгляд. — В основном учился, Полли. Давай лучше ты.

Что-то было не так… Я не понимала, что, но расспрашивать не стала. Потом, ведь теперь Фил никуда от меня не денется. Сама же попыталась хотя бы в двух словах изложить, что происходило после нашей последней встречи. Филипп слушал, не перебивая. Только смотрел так внимательно, что становилось не по себе.

— Ой! — подскочила я. — У меня же остались твои амулеты и деньги. Я сейчас.

Взмыла по лестнице вверх и вернулась к Филиппу со знакомым мешочком. Он задумчиво покрутил его в руках, высыпал на ладонь содержимое и взял восьмиконечную звездочку — точно такую же, как та, что служила застежкой его плаща. Он тихо рассмеялся. И почему-то стало страшно.

— Фил? — тихонько позвала я.

— Представляешь, Полли, я даже не помню, что было в этом мешочке, — сказал он. — Просто сгреб все, что было в тайнике отца.

А я вспомнила совсем другое — визит к напарнику Анри и его слова о том, что к нему приходил мужчина вот с такой застежкой на плаще.

— Фил, у тебя все в порядке? — спросила осторожно.

— Да. — Он улыбнулся, но достаточно фальшиво, чтобы я могла ему поверить. — Спасибо, что сберегла, Полли. Я пойду. Если буду нужен, ищи меня дома. И вообще, если вдруг захочешь, перебирайся ко мне.

— Я бы с радостью, но у меня тут работа. И Вилли одного не оставишь. Сам видел, какой он. Но я приду. Ты сам-то что собираешься делать?

— Пока не знаю. Видно будет.

Фил поднялся на ноги. Я убедилась, что сейчас — не время для вопросов. Чуть позднее, потому что с него я теперь тоже глаз не спущу. Мы медленно пошли к воротам, затем остановились у самого входа.

— Я рад, что у тебя все в порядке, Полли. — Вот теперь слова Фила не звучали фальшиво. — Увидимся на днях, да?

— Да.

Я не удержалась и снова его обняла. Как же я соскучилась! Даже сама не понимала, насколько.

— До встречи.

Только Фил не успел и шага сделать. Вдруг солнечный день прорезал удар колокола.

Бом! — раздалось в вышине.

— Что это? — прошептала я онемевшими губами.

— Туманный звонит, — задумчиво ответил Филипп.

— Туманный? Анри!

Я схватила Фила за руку и помчалась так быстро, как, наверное, никогда не бегала. Это не был траурный звон, нет. Значит, с Пьером все в порядке. И это открываются врата. Врата, которые могли отвориться только для одного человека. А если я ошибаюсь?

Туфелька слетела с ноги, и я не заметила бы, если бы Фил не перехватил меня и не заставил обуться, а потом обогнал меня. Люди оборачивались нам вслед. Да, наверняка мы выглядели странно: растрепанный парень в развевающемся плаще и девушка в домашнем платье. Быстрее!

Вот уже башня, которую венчал неумолкающий колокол. Бом, бом, бом… Звон отдавался в ушах, сбивал дыхание. Ну же!

Я замерла у самых ворот. Неожиданно стало так страшно! А если я ошиблась? Если… Не переживу! Просто не переживу. Фил снова обогнал меня. Кажется, он ничего не боялся. А во дворе переливалась всеми оттенками серого арка пустоты. Перед ней замер Пьер, читая заклинания и пытаясь стабилизировать портал. Яркая вспышка — и арка исчезла.

Я закусила губу до крови. Ноги отказались сделать хотя бы шаг. А на месте арки замерла знакомая фигура. Я разглядывала все то же серое рубище, в котором видела любимого в последний раз. Отросшие до плеч темные волосы. Босые ноги. А с губ сорвалось одно только имя:

— Анри…