Тупой Амур

30 Напряжение нарастает

Была половина одиннадцатого. Через два с половиной часа идти в церковь. Миш и Джерри удалось отвлечь Хэт с помощью субботних утренних телевизионных программ, способных доконать кого угодно. И еще им удалось – как это ни удивительно – сохранить ее бодрость. Они без конца говорили о ее гигантских усилиях и силе воли, которые позволили ей зайти так далеко, умоляли не терять веру, раз уж она возле самого финиша, напоминали о том, что у Джимми, в сущности, добрая натура, и о других его плюсах.

Миш думала, что именно так и нужно поддерживать силы в человеке, который почти переплыл Ла-Манш, совершенно выбился из сил и теперь, когда уже показалась земля, пытается забраться в лодку. Если они не хотят опоздать, ей пора уже заняться макияжем и прической Хэт. Время шло, и она решила, что шансов на то, что Джимми появится в квартире, больше нет, а значит, он появится в церкви. Должен появиться. Тщедушный Джимми не оставит Хэт в беде. Никто ее не оставит, уверяла себя Миш, тем более что ему теперь все известно. Джимми надо сделать решающий шаг. Не мешкать и сделать всепрощающий, всепобеждающий, романтический жест. Нельзя ведь любить кого-то и доводить до такого плачевного состояния. А что касается упомянутых им сомнений, размышляла она, то с ними можно разобраться и после свадьбы. Это его проблемы, и ему уже давно следовало бы с ними что-нибудь сделать.

Перехватив на какую-то долю минуты Джерри на кухне, Миш поспешила изложить ему план действий.

– Слушай, я сейчас займусь макияжем Хэт и всем прочим.

– И что? – проговорил Джерри.

– Я должна этим заняться. Думаю, он объявится в церкви. Уже почти одиннадцать, сюда он вряд ли придет.

– А что, если он опять свалит?

– Вряд ли. Не сможет.

– А если уже свалил?

– Надо учесть и эту возможность. Если я сейчас же не начну, Хэт никогда не будет готова. Джимми придет в церковь, я уверена в этом!

– Надеюсь, что ты права, – произнес Джерри.

– Права насчет чего? – спросила Хэт, входя на кухню.

Она по-прежнему была в халате.

Парочка уставилась на свою приятельницу, словно дети, застигнутые перед открытой банкой варенья.

– Насчет того, что бигуди «Велькро» лучше традиционных «Кармен», – весело проговорила Миш, ни на секунду не задумавшись.

– А что это за бигуди такие – «Велькро»? – спросила Хэт, наливая себе кофе, который приготовил Джерри.

– Я хочу использовать их для твоей прически. Отличные бигуди – волосы от них не делаются пышными, как у пожилых женщин, когда пользуются «Кармен», – трещала Миш, стараясь скрыть волнение – Хэт едва их не застукала.

– Мне все равно, как будут выглядеть мои волосы, потому что я никуда не пойду, – ответила Хэт.

Выдвинув из-под стола стул, она опустилась на него. Тело ее обмякло, как у человека, признавшего свое поражение.

Миш и Джерри обменялись взглядами. Они подумали об одном и том же.

– Пойдешь! – крикнули оба одновременно.

– Что?

– Пойдешь. Еще как пойдешь. Ну-ка, Хэт, возьми себя в руки. Сейчас мы будем тебя готовить.

– К чему все это?

– Раз уж зашла так далеко, то возвращаться нельзя, – проговорила Миш. – Сделай или умри. Carpe diem![43] Через тернии к звездам!

– Выбирай! Одно из трех! Даром! – восторженно подхватил Джерри.

Хэт рассмеялась, хотя и была подавлена.

– Вы правда думаете, что стоит?

– Да, да! – в один голос воскликнули ее друзья.

– А почему?

Джерри был озадачен. Он с радостью окунулся во всеобщее веселье, но не мог дать разумный ответ на резонный вопрос Хэт. Ответила Миш:

– Потому что у тебя нет выбора. Тебе хотелось, чтобы у тебя был день свадьбы, – вот он! Что еще может произойти плохого?

Джерри скорчил мину. У него имелся предлинный список возможных ответов на этот вопрос. Но первой ответила Хэт:

– Джимми не придет, и я стану посмешищем в национальном масштабе.

– Он придет. Знаю, что придет, поверь мне! – заявила Миш, и сердце у нее бешено забилось.

Она спровоцировала приступ страстной поддержки. Миш чувствовала себя человеком, подающим сигнал к овации.

Хэт посмотрела на своих друзей. Поразглядывала их с минуту, потом объявила:

– Хорошо, давайте готовиться. И неуверенно улыбнулась.

Не успела Миш наложить на лицо Хэт самый дорогой и роскошный из имеющихся у нее тональных кремов, как в дверь позвонили. На Хэт, похоже, это не произвело впечатления, а вот Миш вздрогнула от радости. Они с Джерри обменялись испуганными взглядами – что, если это Джимми?

Джерри пошел открывать дверь, Миш украдкой взглянула на часы. Половина двенадцатого, слишком поздно, с надеждой сказала она про себя, даже если это Джимми, явившийся отменить свадьбу.

– Боже всемогущий! Вы что, только начали? В гостиную влетела Маргарет, за ней – Пенни.

– Оставь ее, мама. Все будет хорошо. В конце концов, Миш профессионал, – упрекнула ее Пенни.

Удивленная этим выражением солидарности, Хэт с благодарностью взглянула на сестру.

– В таком случае продолжайте. Не обращайте на нас внимания, мы вам не помешаем. Я пришла только затем, что успокоить тебя и убедиться, что все в порядке. Оставляю тебя с ними, пусть помогают. – Она властно помахала рукой Джерри и Миш. – А потом, как договорились, отец заедет за тобой, Хэрриет.

– Мама, давай не будем мешаться под ногами. Пойдем выпьем по чашке кофе, – сказала Пенни, решительно выставляя Маргарет из комнаты.

Уходя, она бросила на сестру страдальческий взгляд и возвела глаза к небу. Хэт тепло улыбнулась ей в ответ. Никогда в жизни она не чувствовала такую близость к сестре. Что-то с Пенни произошло: она стала какой-то более доступной, более человечной. Хэт не понимала, что с ней случилось.

– Я позабочусь о том, чтобы они там оставались подольше, – прошептал им вслед Джерри.

– Тебе не кажется, что я ненормальная, что я свихнулась, выжила из ума, чокнулась? – негромко спросила Хэт, когда Миш взялась за знаменитые бигуди «Велькрос».

– Как это ни смешно, но я так не думаю, – ответила ее подруга, умело закручивая волосы Хэт. – Слегка не того, но вполне вменяемая. Просто потеряла нить.

– Да, но сейчас… сегодня… это все. Собираюсь и не знаю, будет ли там Джимми. Бред какой-то.

– Вовсе не бред. Он появится, – ответила Миш.

Ее убежденность в том, что она поступает правильно, росла с каждой минутой.

– А если все-таки не появится, меня можно везти в психушку, да?

– Если хочешь. Я подвезу тебя в твоем пикапе, – рассмеялась Миш. – А знаешь что? Можешь смеяться, но у меня такое чувство, что он придет.

– Ты выглядишь просто божественно, Хэт, – мягко произнесла Пенни. Она заглянула в комнату, когда Миш заканчивала свою работу.

– Спасибо, Пенни, большое спасибо.

Хэт была вдвойне смущена: во-первых, она никогда не делала полный макияж, а во-вторых, сестра никогда не хвалила ее внешность.

– Миш, ты отлично поработала, – сказала Пенни.

Наступила короткая пауза, пока Миш причесывала Хэт, а потом Пенни заговорила снова:

– Миш, ты не могла бы оставить нас с Хэт на минутку? Я хочу сказать ей несколько слов.

Миш, которая отлично знала, что Пенни – не самая лучшая сестра на свете в смысле поддержки, взглянула на Хэт, чтобы удостовериться, что это предложение ее устраивает, после чего отправилась на кухню, чтобы попридержать там Маргарет до окончания разговора между сестрами.

Пенни закрыла дверь.

– Хэт, я хотела бы извиниться за прошлый раз.

– А, – смущенно произнесла Хэт.

У нее было смутное предчувствие, что Пенни опять набросится на нее.

– Я бы хотела также объяснить, почему я сделала то, что сделала, – начала Пенни и принялась ходить взад-вперед по комнате. – Боже мой, я еще никогда этого вслух не говорила, ну да ладно. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. – Хэт никогда еще не видела сестру такой расстроенной. – Я поняла, что не люблю Гая. И кажется, никогда не любила. Не уверена даже, что он мне нравится. Я вышла за него, потому что… потому что он такой совершенный – богатый, красивый, преуспевающий…

Не успела она договорить, как у Хэт слетело с языка:

– Возвел в рыцарство своего отца. Пенни повернулась к ней и пожала плечами.

– Пожалуй, и это тоже. Я думала, что, если выйду замуж за человека, который настолько совершенен, у меня обязательно будет совершенная жизнь.

– Правда? – осторожно спросила Хэт.

– В теории, наверное, так и есть. Но я так и не получила того, что по-настоящему важно – участие, дружбу, общие интересы, детей…

– Я всегда думала о тебе и детях, – вставила Хэт.

– Гай решил подождать, пока станет директором. А теперь я уже и не знаю, нужен мне ребенок от него или нет. Но я хочу сказать другое. Я вышла замуж из-за того, что мечтала о сказочном принце, думала, что быть женой богача и красавца – значит обрести защиту от всего серого и обыкновенного. Все оказалось совсем не так. Быть женой человека, у которого чуждая тебе душа, уже само по себе серо и обыкновенно, и не важно, есть у вас «мерседес» или нет.

– Мне очень жаль, Пенни.

– Я такая одинокая, Хэт, – сказала Пенни и села рядом с сестрой. В глазах ее блеснули слезы. – С ним я все больше отдаляюсь от людей. Я постоянно думаю: «Да кто я такая, чтобы хотеть самых обыкновенных вещей, когда у меня есть все это?»

Хэт не помнила, когда они с сестрой обнаруживали взаимную симпатию, но тут, ни секунды не колеблясь, обняла Пенни за плечи.

– Да, он действительно туповат, – поддразнила она ее.

– Ты тоже так думаешь? – улыбнулась Пенни сквозь слезы. – Видишь ли, меня беспокоило то, что ты выходишь замуж исключительно ради того, чтобы выйти замуж, как когда-то и я, а не потому, что он Тот Самый. Но вчера я увидела вас обоих в церкви и поняла, что между вами существует союз. По тому, как вы смотрите друг на друга, видно, что вы – родственные души, тут все в порядке.

Она стиснула руку Хэт, которая по-прежнему лежала на ее правом плече.

Черт! – простонала про себя Хэт. Она, конечно же, имеет в виду Сэма. Почему все думают, будто между нами что-то есть? Может, они видят то, чего не вижу я? В отчаянной попытке отвлечься от этой щекотливой темы Хэт обратила свои мысли на Джимми. Сосредоточься на нем и думай, почему ты хочешь выйти за него, пыталась заставить она себя, но это ей не удалось, потому что она знала: Джимми – не родственная душа. Ну что я могу с этим поделать? – стенала Хэт. Я ведь не искала родственную душу. До сих пор я совершенно не думала о родственных душах! И зачем только Пенни об этом заговорила! Джимми – не Гай, он – Тот Самый, и я выйду за него! – убежденно сказала она про себя.

– С тобой все в порядке? – неожиданно спросила Пенни.

– Да, извини. Я думала о том, что ты мне только что сказала. Мне очень жаль, что ты несчастна с Гаем. Но, знаешь, ты права. Я всегда немного завидовала тебе и твоей совершенной жизни.

– Моей «совершенной» жизни! Теперь ты знаешь правду. Еще одно доказательство того, что не все следует принимать за чистую монету, – устало улыбнувшись, сказала Пенни.

Хэт словно молнией пронзило – Сэм говорил те же самые слова. Он был прав насчет Пенни: она вовсе не хотела препятствовать Хэт вторгаться в ее «особый, совершенный мир», совсем наоборот – хотела помешать ей сделать ту же самую ошибку. Хэт охватили нежные чувства к сестре, и одновременно ею овладело непонятное смятение. Теперь она не была уверена, почему ей пришла в голову мысль о замужестве. А что, если Пенни права и все это время она стремилась к тому, что, по ее мнению, уже было у ее сестры? Теперь при мысли о том, что Джимми не придет, ее охватил еще больший страх. Она теряла спасительную нить, благодаря которой цеплялась за жизнь и которая удерживала ее все эти последние ужасные недели. Ее твердая как камень убежденность в том, что она хочет выйти за Джимми Мэка, ускользала от нее, и ей становилось не по себе.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросила Маргарет, входя в комнату в ту самую минуту, когда Хэт казалось, что у нее голова вот-вот лопнет от напряжения.

– Ничем, мамочка, просто две сестры поговорили по душам, прежде чем одна из них взойдет на Голгофу, – сказала Пенни.

Она поднялась и расправила свой изящный шелковый брючный костюм шоколадного цвета. Потом встала за спиной матери и подняла большой палец в знак солидарности.

Хэт какое-то время рассеянно смотрела на нее, потом взяла себя в руки.

– Нет, я знаю, что делаю, я знаю, что делаю, я знаю, что делаю, – твердо сказала она.

Пенни недоуменно и вместе с тем понимающе улыбнулась.

– Теперь уже слишком поздно не знать, ха-ха, – бросила Маргарет.

Боже мой, как она часто бывает права, подумала Хэт.

Прошло совсем немного времени, и Хэт, к собственному изумлению, оказалась готовой к выходу в своем свадебном наряде – белье, платье, накидке и туфлях. В руках у нее был прекрасный букет – розы, плющ и божественно пахнущие лилии, в длинных волосах – крошечная бутоньерка с этими же цветами. Пока мать крутилась вокруг нее и ощупывала каждый дюйм, Хэт чувствовала себя точно манекен в витрине.

Все смотрели на нее с восхищением.

– Дух захватывает, когда на тебя смотришь, – вздохнул Джерри.

– Хорошо, что нет фаты. К этому платью она бы не пошла, – невинно прощебетала Миш.

Маргарет одарила ее гневным взглядом.

– Ты – само совершенство, – тихо произнесла Пенни.

И она была права. Потому что в этом платье, с макияжем и цветами Хэт стала совсем похожей на нее и вместе с тем, как и должно быть, выглядела еще лучше.

Хэт смотрела на сестру со смешанным чувством. Она хотела, чтобы Пенни не позволила ей сделать самую большую ошибку в жизни и вместе с тем убедила ее, что все будет хорошо.

– Твой отец будет здесь с минуту на минуту. Он не опоздает, потому что я обещала ему снять с него шкуру! – добродушно сказала Маргарет, когда все собрались к отъезду. – Пора выходить, дорогая, иначе опоздаем. Увидимся на месте!

– Стойте! – неожиданно воскликнула Пенни. – Ничего не забыли?

Поскольку к свадьбе Хэт готовилась по книге, все было в порядке.

– Вроде бы нет, – сказала Хэт.

– Возьми это на счастье.

Пенни вынула из ушей пару изумрудных сережек и протянула младшей сестре. Хэт взяла их, с трудом сдерживая слезы.

– Удачи тебе, – прошептала Миш со значением, выходя из комнаты.

– Они мне понадобятся? – спросила Хэт.

– Неизвестно… – ответила Миш и вышла из квартиры.

В такой неопределенности, вероятно, не пребывала еще ни одна невеста на свете.