Твёрже алмаза

Глава 4. Первая любовь и сватовство

Дождь, смешенный с мокрым снегом, тоскливо стучал в оконное стекло, стекая вниз тонкими струйками.

Утро выдалось сырое и туманное. От хмурого настроения не спасали ни тепло, ни уют, ни яркое пламя в камине. Каролина скучала.

Вздохнув, она потянулась за книгой.

– Каролина! – вспорхнула в комнату Силена. – Каролина, нам прислали пригласительный во дворец, на утренний приём к Её Величеству.

– Нам?

Силена потупилась:

– Мне. Но никто не станет возражать, если мы пойдём туда вместе. Тебе нужно выбраться на свежий воздух, в свет. Есть отличный повод. Так что скажешь?

– Скажу: «С удовольствием».

Королева встретила сестёр Фисантэ ласково, заключив в объятия.

– Ах, дорогие мои! – прощебетала она нежным голосом. – Вы великолепно выглядите. Ещё больше расцвели с нашей последней встречи.

При дворе лесть и ложь в почёте. Каролина успела это уяснить ещё в прошлый раз.

Её Величество без умолку щебетала о новых модах, тканях, дикости горцев, с которыми предстояло в ближайшее время сразиться доблестному маршалу Кайлу. Потом разговор перешёл на болезнь любимой левретки Её Величества. Августейшая особа от души надеялась, что другие собачки не заразятся. Ведь это совершенно новая порода. Будет ужасно жаль, если такое экзотичное чудо умрёт.

Королева вспомнила про недавний бал. Про то, что предстоит постановка какой-то новомодной пьесы. Щебетала о том, как будет чудесно, если сестры Фисантэ украсят и то, и другое своим присутствием.

Казалось, разговоры ни о чём никогда не закончатся.

Каролина нашла речи её величества бессмысленными. И, хотя она не признавалась в этом сама себе, только укрепилась во мнении что Её Величество глупа, капризна и эгоистична.

– Вы любите кататься на коньках? – вдруг ошарашила королева очередным вопросом.

– Я? Ну, не то, чтобы очень…

– Но вы ведь стоите на коньках? – несколько раздражённо фыркнула королева.

– Да, – соврала Каролина.

– Прекрасно! – с экзальтированной радостью возрадовалась царственная особа. – Если мы хотим насладиться льдом, нужно торопиться! Велю подать лёгкие закуски и поспешим на свежий воздух.

– Но, Ваше величество, – подала голос одна из фрейлин. – Возможно, будет лучше пойти на пруд завтра?

– Завтра? – возмутилась королева. – Завтра лёд может совсем растаять. Нет, обязательно сегодня.

– Великолепная идея, – тихо заметила Каролина Силене, предварительно убедившись, что их никто не подслушивает, – кататься по не укрепившемуся льду. Всю жизнь мечтала рискнуть жизнью во имя королевского каприза.

Но нравилось Каролине или нет, она вместе с другими фрейлинами была вынуждена шагать, пригибаясь под сильным, шквалистым южным ветром в сторону белого и бугорчатого пруда четырёхугольной формы.

Несмотря на ужасную погоду их группа была не единственной решившей покататься. Какие-то сумасшедшие уже нарезали круги. Кто-то робко и неумело, кто-то просто отлично, словно бы даже без малейших усилий, то убыстряя, то замедляя бег.

Взгляд Каролины невольно задержался на прекрасном конькобежце в широком плаще. Он смутно показался ей знакомым.

– Здесь собралось блестящее общество, – суживая глаза проговорила Силена, язвительно улыбаясь Каролине. – Если не ошибаюсь, кажется, это твой Рэдси?

– Рэдси не мой, – фыркнула Каролина не без сожаления.

–Вот и прекрасно! Пусть уж лучше он держится от тебя подальше со всей своей надменностью и западным гонором.

– Силена, – с упрёком протянула Каролина. – Как можно упрекать в дурном нраве незнакомого человека?

Начавшуюся перепалку прервало появление предмета их спора.

– Добрый день, миледи. Рад встрече.

Обе девушки прилепили дежурные улыбки к лицам:

– Не желаете ли покататься на санях? – блестя глазами, предложил Питер. – С удовольствием поработаю для вас лошадкой.

Смеясь, Каролина подхватила Силену под локоть и потащила к свободным саням. Сестре осталось только продолжить навязанную ей игру. Ну не дуться же на глазах у всех?

Пока они шли к саням Каролина заметила, как вокруг её величества образовался широкий круг прихвостней. Один из самых элегантных и проворных конькобежцев подлетел к ней чтобы поцеловать руку.

– Кто это? – с любопытство кивнула Каролина на образовавшуюся парочку.

– Принц Ларэтэн. Младший брат короля.

– О! Они совсем не похожи, – припомнив тучную фигуру императора, протянула Каролина.

– Брат короля красавчик, правда?

Словно почувствовав её взгляд, молодой человек обернулся в их сторону, неожиданно перехватив взгляд Каролины. И, к её удивлению, поклонился ей.

Каролине пришлось ответить.

– Садись, – раздражённо сказала Силена. – Бедняга Рэдси примёрзнет ко льду, пока ты будешь флиртовать с очередной жертвой.

Каролина с трудом сдержалась, чтобы не ответить. Им определённо будет о чём поговорить с сестрой, как только они останутся наедине.

Стоило сесть, как Питер, стоявший позади саней, толкнул их, и они понеслись вперёд. И тут, к удивлению Каролины, являя всем желающим любопытное зрелище и лишний повод для сплетен, красивый брат короля вдруг начал порхать вокруг их летящих саней, отвешивая сёстрам не только почтительные, но и весьма искусные на такой скорости, поклоны.

– Можете ехать быстрее? – обернулась Каролина к их вознице.

Питер с улыбкой удвоил скорость.

Его высочеству пришлось закончить круг не перед санями, а за ними. Вслед летели испуганные крики придворных.

– Ты с ума сошла? – зло сверкнула глазами Силена, придерживая готовый слететь с головы капор.

Каролина в ответ со смехом лишь пожала плечами.

– Мистер Рэдси! Замедлите бег! Вы же не хотите убить нас?

Невероятным усилием молодой человек заставил сани сделать крутой поворот и остановил их.

– Вы довольны, мидели? – обратился он к Каролине.

Та ответила счастливой улыбкой.

– Благодарю за доставленное удовольствие, милорд.

Силена, выбравшись из саней, тактично упорхнула, оставляя молодых людей наедине.

Несмотря на отвратительную погоду, на пруду, приспособленном под каток, царило оживление, хотя снега и нападало столько, что кататься стало вовсе невозможным.

Для Каролина знакомых лиц было немного. И, слава богу, здесь на неё мало кто обращал внимание.

– Я ошибаюсь, или на катке вам нравится гулять не в пример больше, чем в парке или даже во дворце? – спросил Питер, то ли из любопытства, то ли и в самом деле интересуясь.

– Ну, здесь я чувствую себя определённо свободнее, чем на королевском приёме, – с усмешкой отозвалась Каролина. – Когда ещё я смогу с таким удовольствием понаблюдать за всем этим? Ой!

– Что?! – всполошился Питер, глядя на Каролину испуганно-большими глазами.

– Кажется, подвернула ногу, – простонала она.

– Подвернула ногу? – озабоченно протянул молодой человек.

– Ну да. Я присяду вот на эту скамью. Нужно посмотреть, не распухает ли лодыжка.

На самом деле всё от начала до конца было чистым притворством, но Каролине хотелось привлечь к себе внимание Питера. Пользуясь предлогом, она оперлась на его руку, которую, как благовоспитанный джентльмен он не мог не предложить травмированной даме.

Кокетливо присев на край скамьи, она вскинула на него игривый взгляд:

– Поможете снять сапог?

Питер, ухватившись за протянутую ему ножку собрался рывком сорвать с неё обувь.

– Не так, грубиян! – возмутилась Каролина.

Сцепив от недовольства зубы он, между тем, опустился на одно колено и потянул сапожок на себя. Осторожно поставив его рядом с обнажившейся ножкой в ажурном чулочке, попытался сдержанно откланяться:

– Если миледи ничего больше не желает?..

Каролина сделала вид, что пытается подняться и с жалобным стоном опустилась обратно на скамью.

– Вам больно? – снова обеспокоился Питер, поспешно возвращаясь.

Каролина всем своим видом показывала, что – увы! – но так.

– Я посмотрю?

Пристроив ступню Каролины на своё колено, Питер внимательно принялся оглядывать её на наличие травм.

– Здесь болит? – коснулся он горячими пальцами чувствительного места у большой косточки.

Каролина кивнула:

– Да.

Юношеские пальцы пробежались по коже, заставляя чувствительную кожу покрываться мурашками.

Подняв голову, Питер лукаво улыбнулся:

– Лучше?

– Да, – с улыбкой ответила Каролина.

Метель превратила пространство в белую кашу, густую, как туман. Люди смотрелись в ней неясными тёмными пятнами. С трёх шагов почти невозможно было никого рассмотреть.

Лицо Питера было совсем близко. В глазах его было столько огня и страсти, что Каролина почти безотчётно, не думая, что делает, первая потянулась к его губам за поцелуем. Медленно, но страстно их губы сошлись всего на одно короткое мгновение, после чего она испуганно отпрянула.

– Ваша красота не уступает вашей дерзости, миледи, – усмехнулся Питер, поднимаясь с колена.

– Где же «к вашим услугам»? – засмеялась Каролина, поспешно одевая сапожок на уже изрядно замёрзшую на ледяном ветру ножку.

– Что-что?..

– Надо говорить «к вашим услугам». В романах именно так учтивые кавалеры обращаются к даме.

На мгновение Питер выглядел растерянным, а потом, видимо, сообразив, что Каролина попросту над ним подшучивает, склонил голову в притворном смирении:

– Ах, да! К вашим услугам.

Внезапно Каролина перестала смеяться, внимательно глядя на своего собеседника:

– Не очень-то я похожа сейчас на благородную даму, верно?

– Не знаю. Мне не часто доводилось видеть благородных дам.

Улыбнувшись в последний раз, Каролина протянула ему для поцелуя на этот раз только руку.

Они расстались.

И между ними мела метель, ледяная, колючая, мокрая. Но на сердце Каролины цвети цветы. Белые, нежные, душистые.

Вечером, когда вся семья собралась в гостиной, чтобы после ужина послушать музыку, слушая безупречную игру Силены, Каролина, положив голову на колени Фионе, мечтательно глядя в камин, спросила:

– Матушка, скажите, что такое любовь?

Фиона, откинувшись на спинку кресла, свела тонкие брови и тяжело вздохнула:

– Сильнодействующе средство. Вроде лекарства. Если любовь счастливая, душа расцветает, придавая телу тайные силы. А если несчастная, – на сей раз вздох матери был едва различим, – если любовь несчастная, душа сморщивается и скукоживается.

– А сколько раз может человек любить?

– Чаще всего я слышала утверждения, что наше сердце может слиться с другим человеком только один раз в жизни. Все остальное лишь тоска по любви и её призрак. Любить и потерять любовь больно, но не менее печально так и не найти сердце себе под пару. Но с чего такие вопросы, сердце моё? Ты встретила мужчину? – с тихой улыбкой провела мать по золотистым волосам дочери. – Не таись. Поделись со мной.

Каролина счастлива улыбнулась:

– Мне кажется, что встретила. Да! Свою любовь… только я не до конца понимаю, счастье это или болезнь?

– На всякую болезнь найдётся своё лекарство. Не грусти. В твои годы разумнее веселиться. А для печалей существует зрелость, – в третий раз тяжело вздохнула мать.

Каролина чувствовала себя окрылённой, будто наступила весна.

Но зимой цветы не цветут. А если и цветут, то только в оранжереях.

Новость прогремела подобно внезапному выстрелу, который меньше всего ждёшь и была как гром среди ясного неба.

Утром одна из горничных передала Каролина просьбу матери пройти к ней в кабинет. Ничего подозревающая, она охотно откликнулась.

Комната прекрасных пропорций с окнами, выходящими на внутреннюю часть двора с лужайкой, летом ярко-зелёной, а сейчас густо занесённая снегом, была знакома с детства до малейшей чёрточки.

Всё здесь выглядело изящным и женским: палевые ковры, расцвеченные бледно-розовыми цветами в медальонах из тусклых листьев, лепные узоры на потолке с позолоченной резьбой. Подвески хрустальной люстры разбрызгивали радужные блики начищенными гранями. Столики с витыми ножками в кольце широкий кресел, обитых кремовым шёлком.

Фиона присела в один из них, жестом приглашая дочь последовать её примеру.

– Каролина, – мать несколько секунд помолчала, словно подбирая правильные слова. – Для вас не секрет, в каком плачевном финансовом положении оказалась наша семья. Можно без преувеличения сказать, что мы стоим на грани разорения. Но, как оказалось, ещё не всё потеряно.

– Правда? – оживилась Каролина.

Радость её была отражением радости матери. Дела материальные занимали девушку не сильно. Не находя для себя возможностями поправить что-то в их состоянии к лучшему, Каролина предпочитала занимать голову более приятными мыслями.

– Но изменится ли всё к лучшему или нет, теперь зависит только от вас.

– От меня?

– Именно.

– Но – как?

– Вам придётся выйти замуж.

Каролина замерла, не веря ушам своим.

– Выйти замуж?

Мать и дочь какое-то время смотрели друг на друга. Атмосфера с каждой секундной накалялась. Ни одна из женщин не желала отводить взгляд первой.

– За кого?

– К тебе посватался сам великий маршал Моросии. Сид Кайл оказал нам честь и просит твоей руки.

– Кто?!

– А это значит, что с его оруженосцем, дорогая, ты не должна больше видеться.

– С кем?!

– С тем, – отрезала Фиона.

– Я не понимаю…

– Ты прекрасно всё понимаешь! Я запрещаю. Тебе понятно?

Каролина застыла, не веря, что этот жёсткий тон и резкие слова мать действительно обращает к ней.

– Это не шутки. Мы в отчаянном положении. Денег совсем нет.

– Я знаю, что их нет, – строптиво тряхнула головой Каролина.

– Твой отец попал в беду. У него куча долгов, – скороговоркой заговорила Фиона, отводя глаза, словно прячась от взгляда дочери. – Твоим единственным преданным будет лишь громкое имя. Ты понимаешь? Ваша с сестрой красота и наше имя единственный козырь, что мы теперь имеем. Предложение маршала Кайла немыслимая удача. Без него нам не выбраться.

Каролина недоверчиво смотрела на мать, как на незнакомку.

– Вы готовы продать меня человеку с репутацией сумасшедшего безумца, задирающего юбки всем подряд?

– Молчи, глупая девочка! И не дерзи мне!

– Матушка…

– Довольно, Каролина. Пришла пора положить конец твоему своеволию.

– Почему я должна расплачиваться?

– Не будь такой эгоисткой!

– А разве я эгоистка?!

– Ты хочешь, чтобы мы все втроём – я, ты и твоя сестра, работали белошвейками? Чтобы фамильные вещи твоей семьи распродали с аукциона? Чтоб репутация нашей семьи развеялась в прах? Скажи, ты этого хочешь?

– Зачем? – с горечью спросила Каролина, нервно комкая руками платок. – Зачем герцогу жениться на девушке, чьё положение в обществе не блестящее? Чьё состояние под вопросом? Вам не кажется это подозрительным и странным, матушка?

Лицо графини омрачилось искренней скорбью и сочувствием:

– Каролина, дочка…

– Я бы поняла, реши он сделать меня своей любовницей. Но – женой?..

– Герцог, как честный человек, никогда не поступит столь низко с девушкой благородного происхождения.

– Уж лучше бы поступил!

– Что ты такое говоришь?! – ужаснулась мать.

– Любовница – это на время. Любовницы надоедают и от них избавляются. Но жена – это пожизненные кандалы! Их не скинешь! О, матушка! Умоляю вас, каким бы не было отчаянным наше положение, не продавайте меня человеку, который совершенно точно не сможет меня ни любить, ни уважать! – взмолилась Каролина, падая перед матерью на колени и прижимаясь щекой к материнской ладони.

Графиня опустилась на колени, обнимая плачущую девушку:

– Доченька моя! Ты можешь на меня обижаться, но в сложившихся обстоятельствах предложение герцога на самом деле великодушный поступок.

– Ушам не верю!

– А ты поверь. Маршал одно из первых лиц в королевстве. Он богат, знатен, хорошо собой, как бог. В чём проблемы?

– Мне семнадцать – ему за тридцать. Он слишком стар для меня.

Графиня рассмеялась:

– Другой причины не нашлось?

– Вы всё сказали правильно. Кто такой маршал, а кто я? Вас не настораживает эта его необъяснимая прихоть?

– Если вспомнить ваш танец на балу, то причина его сватовства становится очевидной: он просто хочет тебя. Этот человек может позволить себе осуществлять любые прихоти. Ты молодая, невинная девушка из хорошей семьи. Ему пришла пора жениться. Так что ничего странного я не вижу.

– У вас на всё есть ответ! Я не хочу выходить замуж за вашего совершенного герцога! Не хочу! Слышите?!

– Хочешь – не хочешь, пойдёшь. Сейчас не до капризов. Благополучие всей семьи на волоске. И твой долг…

– Я отказываюсь платить долги подобным образом! Хотите связать нашу семью с Кайлами? У вас есть Силена. Она наверняка не будет против. А меня вам не заставить. За герцога я замуж не пойду! Не пойду, хоть режьте!

– Каролина!

Но, хлопнув дверью, она уже выбежала из кабинета.

Её шаги гулким эхом разносило по пустому дому.

Эта пародия на сватовство немыслимое дело. Каролина не могла даже представить себя рядом с таким человеком, как Сид Кайл. Она нисколько не отрицала его привлекательности и не умаляла достоинств. Но рядом с ним словно становилось меньше воздуха. Никак не удавалось вдохнуть полной грудью, говорить в полный голос или быть самой собой. Она поневоле словно начинала играть роль.

Жить с маршалом всё равно, что носить высокие каблуки, не снимая. Выглядит привлекательно, но на деле мучение.

Каролина не могла сидеть на месте. Стены давили на неё. Несмотря на обилие прохладного воздуха и белизны она задыхалась в родном доме.

– Принести амазонку, – приказала она горничной. – Я хочу прогуляться, – добавила не терпящим возражения тоном.

Она сама не верила в то, что собиралась сделать. До конца мысль словно не формировалась, оставаясь на задворках сознания.

– Я скажу, чтобы вам выделили сопровождение, мэм, – начала горничная, но Каролина лишь плечом нетерпеливо повела.

– Оставь. Ничего не нужно.

– Миледи, девушка вашего круга не может выходить на улицу одна.

– Я сказала: оставь мне я в покое!

– Вынуждена доложить госпоже о вашей прогулке.

– А разве я мешаю? Докладывай, кому хочешь.

Понимая, что мать непременно постараемся помешать, Каролина поспешила покинуть дом, почти бегом выбежала за ограду на заснеженный бульвар.

У кондитерской лавочки всегда стояло несколько наёмных экипажей. Не раздумываясь, она двинулась к ним.

– Вы знаете, где находится дом маршала Кайла?

– Конечно, госпожа. Особняк великого герцога известен всем.

– Прекрасно. Отвезите меня туда без промедления.

Каролина опасалась, что мать помешает её затее не зря. В дверях родительского дома она заметила движение и поспешила нырнуть в экипаж.

– Не беспокойтесь. Довезу, как драгоценный хрусталь, – игриво подмигнул извозчик.

Каролине не было дела до его игривого настроения. Оно её только раздражало.

Промелькнула мимолётная мысль о том, что ехать одной в наёмном экипаже плохая идея – небезопасно. Но она отмахнулась от неё, как от назойливой мухи. Запрячь собственную карету ей никто не позволит, поэтому придётся рискнуть.

Спроси её кто, что она собирается сделать, чего хочет добиться, Каролина ответить внятно бы не смогла. Она действовала больше на инстинктах, чем разумно.

Экипаж был открытый. Морозный воздух студил щеки. Сколько не куталась Каролина в горностаевое манто, не помогало.

– Тпру, лошадка! Приехали, барышня. Вот он, знаменитый особняк в котором обитает ваш маршал. Уверены, что не хотите передумать? Я живо отвезу вас назад. К этим воротам много дамочек приезжает. Слишком много. Но вместо ожидаемой радости частенько им слёзы лить приходится. Не знаю, мёдом вам намазан этот герцог. Будто других нет?

Смерив наглеца ледяным взглядом, Каролина протянула ему деньги.

– Можете быть свободны.

Обжигающий холодом ледяной ветер донёс звон часов, возвестивший, что время перевалило за полдень.

Холодный воздух окончательно отрезвил Каролину.

«Зачем я здесь?» – спросила она себя, разглядывая то, что извозчик назвал особняком, но что в действительности выглядело как настоящий дворец, лишь немногим уступающим размером королевскому.

Тысяча мыслей промелькнуло в голове, пока Каролина глядела на засыпанную снегом подъездную аллею, подёрнутую темно-сизой дымкой тени.

Снег с деревьев осыпался на плечи и снежинки сверкали под промелькнувшими лучами солнца ярче любого бриллианта. Мороз зажигал румянец на бледных щеках и увлажнял ресницы.

– Леди Фисантэ? – услышала Каролина знакомый голос и обернувшись, встретилась взглядом с Питером.