Твое счастье рядом

6

Пока они возвращались домой, Габи молчала, но, войдя в дом, она обратилась к Луису. Последняя паническая мысль, пришедшая ей в голову, состояла в том, что она должна еще раз подвергнуть себя унижению, с тем чтобы потом это уже никогда с ней не повторялось.

– Луис, пожалуйста…

– В чем дело?

Габи сжала кулаки так, что ногти впились в ее кожу.

– Не делай этого. Нельзя вести себя подобным образом в такой цивилизованной стране, как Венесуэла.

На тонких губах Луиса появилась улыбка.

– Мои планы не имеют ничего общего с цивилизацией. Это старо, как мир. Это то, что наши предки называли цивилизацией еще пару миллионов лет назад: просто первобытное влечение мужчины к женщине и, как, вероятно, вам известно, и женщины к мужчине.

– Нет, неизвестно! – возразила она. – Можете думать что угодно, Луис, но я обещаю, что не уступлю, даже если вы продержите меня здесь до конца моих дней! – Луис недоверчиво улыбнулся. – Но в любом случае вы не сможете оставаться здесь так долго, вам придется вернуться к своим делам, которые уже охватили весь этот мир. Или вы уже забыли о них?

Не говоря ни слова, он открыл дверь, и Габи удивленно воззрилась на стол. Она увидела на нем с десяток разноцветных телефонных аппаратов.

– В наши дни, дорогая, мир стал очень тесен. Так что, как видите, – произнес он бархатным голосом, – я без особых проблем могу связаться с любой точкой земного шара. Но мы ведь оба понимаем, что в данный момент в этом нет никакой необходимости…

Габи неожиданно охватила полная апатия. Так легко было уступить ему! Жара, буйство красок, все словно подталкивало к этому.

Габи решительно повернулась к Луису и обошла его вокруг, оглядывая ненавидящим взором.

– Самовлюбленная свинья!

Он тихо засмеялся.

– Ну что же. Тем лучше. В какое-то мгновение, увидев ваше лицо, я испугался, что вы слишком легко сдадитесь и лишите меня удовольствия охоты. – Он криво усмехнулся. – Но мне следовало все предвидеть.

Затем он открыл другую дверь, и Габи увидела свои чемоданы, сваленные на кровать. Комната была отделана обесцвеченным деревом и бамбуком, создававшими прохладу, заполнена индийскими коврами и драпировками, соответствующими общему убранству всего дома. Широкую кровать в изголовье прикрывала противомоскитная сетка.

Габи застыла в дверях, но твердая рука подтолкнула ее вперед.

– Пусть вас не удивляет убранство вашей спальни. Моя комната – рядом, а ванная – вот там. – Луис показал на другую дверь. Итак, все же худшие опасения Габи не подтвердились. – Хотите кофе или прохладительные напитки?

– Нет, спасибо, – ответила она, стиснув зубы.

– Муй бьен, отлично. В таком случае я предоставляю вам возможность распаковать чемоданы, – небрежно произнес Луис. – Но если вы хотите, это сделает Розита.

– Мучас грасиас, – по-испански произнесла Габи. – Большое спасибо, но чемоданы я могу распаковать и сама.

Луис одобрительно кивнул.

– Ваш испанский стал гораздо лучше. Если бы я дал вам несколько уроков…

– Спасибо. Но я не собираюсь оставаться здесь так долго, чтобы мне пришлось беспокоиться об изучении испанского. – Нервы Габи были взведены до предела. Если он сейчас не уйдет, она закричит или начнет рвать зубами этот ковер с великолепным узором.

Дав волю своим чувствам, Габи отшвырнула на кровать сумочку, из которой высыпалась большая часть ее содержимого. Пудреница отскочила на пол, и Луис наклонился, чтобы поднять ее. Когда он кинул пудреницу обратно на кровать, его рука внезапно замерла.

– Что это?! – Его голос стал резким, когда он подхватил пакетик из фольги.

– Мои дорожные таблетки. Я плохо переношу полеты. Вы, конечно, помните тот воздушный поток, в который мы попали над Атлантикой?

– Это когда ваше лицо приняло зеленоватый оттенок? Конечно, помню. Значит, это таблетки против тошноты?

– Я уже сказала. Да вот и пакет от них.

Пакет проскользнул между пальцев Луиса.

– Да, кстати, я надеюсь, вы не принимаете противозачаточные таблетки?

– Но, в конце концов!..

– Если это так, я требую, чтобы вы их сейчас же выбросили. А еще лучше, отдайте их мне. – Луис протянул руку, но поскольку Габи не пошевелилась, нетерпеливо потряс ею. – Давайте, или я буду вынужден обыскать ваши вещи.

– Я не принимаю таблетки, черт вас побери! Ни сейчас, ни в прошлом! – пронзительно воскликнула Габи.

Луис лишь покачал головой.

– Я так не думаю. Вам двадцать шесть лет, и вы вполне способны зачать ребенка.

Габи стиснула кулаки, с трудом сдерживая себя, чтобы не отвесить ему пощечину.

– Моя личная жизнь, как прошлая, так и будущая, не имеет к вам ровно никакого отношения, – проговорила она с каменным выражением лица. – А сейчас убирайтесь отсюда вон, прошу вас.

Он направился к двери, но неожиданно остановился.

– До обеда я буду работать у себя в кабинете. Так что займите себя чем-нибудь сами, пожалуйста.

Когда Габи появилась на веранде, Луис уже стоял там, прислонившись к балюстраде со стаканом в руке, наблюдая за исчезающим последним лучом заката. Он облачился в светло-серые облегающие брюки и рубашку с длинными рукавами. Габи обрадовалась этому стилю, потому что она, пытаясь сохранить уверенность в себе, надела лучшее из привезенных платьев – розовое муслиновое с глубоким вырезом и мягкой отделкой.

Еще днем она успела помыть волосы, и они блестели, словно глянцевые кофейные зерна. Габи собрала их в узел, оставив лишь несколько прядей, обрамлявших лицо. Потом она взяла дезодорант и на мгновение остановилась. Романтический чувственный запах этого дезодоранта мог быть неправильно истолкован… Ее удивила эта странная мысль. Она будет делать то, что захочет! И нажала на кнопку баллончика.

Возможно, Луис мгновенно уловил этот аромат. Он повернул голову, взглянул на Габи и на мгновение замер. Затем неторопливо поднял бокал, сделал из него последний медленный глоток, поставил бокал на перила и подошел к ней. Выражение решительности в его глазах ужаснуло Габи и вместе с тем возбудило.

Луис остановился всего в нескольких шагах от нее, взял ее правую руку и, прежде чем она успела ее отдернуть, поднес к своим губам, нежно поцеловав. При этом он взглянул на девушку, и их взгляды встретились.

– Вы выглядите очаровательно, Габриэла.

– С-спасибо, – злясь на себя за неуверенность в голосе, Габи высвободила руку. – Помнится, я где-то читала, что Анна Болейн пожелала отправиться на эшафот в лучшей одежде и драгоценностях.

– Значит, вы видите себя в трагической роли жертвы злобного тирана? – Луис приподнял бровь. – Не волнуйтесь, дорогая, у меня иные планы относительно вашей шейки. – Он провел пальцами по ее стройной шее и у самой ключицы почувствовал бешеный, сбивчивый пульс, словно в пальцах трепыхалась крошечная птичка. – Я хочу увидеть, как эта гордая шея покорно склонится передо мной, – прошептал он, – но не для того, чтобы подставить ее под топор палача…

Этот вкрадчивый голос словно опутывал Габи тонкой чарующей сетью, и на мгновение она представила себе, что стоит перед ним на коленях, предлагая свое обнаженное тело.

Она сразу же отбросила эти мысли, недостойные даже рабыни.

– Никогда. Слышите, никогда.

– Я слышу, дорогая. Но я думаю, вы простите меня, если я вам не поверю. Уж очень соблазнительно увидеть, как вы падаете к моим ногам.

Габи вздрогнула, лицо ее залила краска стыда. Боже, да он, наверное, колдун, если ему удается прочитать ее мысли.

– Хотите выпить? – вкрадчиво продолжал он.

– Нет, – с трудом выдавила из себя Габи.

– В таком случае, я думаю, что Розита уже готова подать обед.

Стол был накрыт в дальнем конце веранды. Скромный обед на двоих, подумала она. А когда Луис галантно отодвинул для нее стул, закусила губу, чтобы удержаться от приступа истерического смеха.

– В чем дело на этот раз? – Он опустился на стул напротив и взглянул на Габи. Его лицо выражало нечто среднее между холодным изумлением и раздражением.

– О, я просто подумала, что все это – белая скатерть, серебро, хрусталь, цветы, свечи, – Габи указала на подсвечники в виде стеклянных чаш, в которых утопали белые свечи, окруженные сладко пахнущими головками экзотических цветов, – все это выглядит так цивилизованно!

Луис поморщился.

– Я не люблю обходиться без привычных вещей, даже когда уезжаю, например, на пару недель в лес. Хотя, с другой стороны, возможно, я и потворствую своему стремлению к изящному или даже к роскоши. – Голос его звучал жестко. – Вероятно, это происходит потому, что в детстве всего этого я был лишен.

Габи украдкой взглянула на Луиса и, увидев выражение его лица, порывисто взяла его за руку. Но тут же, напуганная своим поступком, поспешно отдернула руку.

– Да, здесь, конечно, элегантно и роскошно, – произнесла она натянуто. – Но, извините меня, а нахожу, что все это немного чересчур, особенно если сопоставить с тем насилием, которое вы собираетесь учинить.

Луис нахмурился.

– Сколько можно повторять. Когда придет время, не потребуется никакого насилия и никакой грубости.

Внезапно, словно при ударе молнии, их лица озарило вырвавшееся на свободу пламя, но послышался звук шагов, и появилась Розита. Она поставила перед ними половинки авокадо с блестящей кожурой, наполненные крошечными креветками, и ушла.

Габи улыбнулась, пытаясь успокоиться.

– Я хотела утром помочь ей на кухне, но она прогнала меня.

– Боюсь, она вряд ли допустит на мою кухню другую женщину.

– Бедная Розита, она, должно быть, полжизни потратила на борьбу с ними! – язвительно заметила Габи.

– Нет, ей пришлось бороться разве что с одной или двумя. – Луис небрежно поддел вилкой одну из восхитительных криветок. – А вас не беспокоит мысль о том, что здесь бывали и другие женщины?

– Беспокоит? – Она нахмурилась. – Почему это должно меня беспокоить? Вы можете привезти сюда хоть всех женщин Венесуэлы!

И Габи яростно впилась в зеленую мякоть авокадо.

– Премного благодарен! Приятно встретить столь просвещенную точку зрения! – сухо заметил Луис. – Так чем же вы сегодня занимались? – снисходительно, словно разговаривая с ребенком, поинтересовался он.

– Сначала читала на веранде, а когда стало прохладно, спустилась к берегу.

– Вы плавали?

– Нет. Я не была уверена, что здесь безопасно.

– Это совершенно безопасно, клянусь вам! – Его интонации вновь сделались насмешливыми. – В этой части побережья акул нет. А что вы думаете о моем пляже?

– О, прекрасный пляж, действительно прекрасный… Деревья, море, водопад в конце пляжа, а песок, словно мягкая пудра!

Габи, увлекшись, наклонилась вперед, и с ее колен соскользнула салфетка. Она и Луис вместе наклонились за ней, их пальцы встретились, и она смущенно отдернула руку.

– Вы давно приобрели этот участок? – поспешно спросила она.

– Около пяти лет назад. Я пролетал над побережьем, увидел этот пляж, окруженный лесом, и подумал, что здесь можно укрыться от всех. Иногда я люблю побыть в одиночестве. – Луис искоса взглянул на Габи. – Если вы еще не заметили этого, знайте, я по своей природе одиночка, а в «Маргарите» иногда бывает слишком много народа.

– Но разве у этой земли не было владельца?

– Был, конечно. Но я разыскал его и сделал такое предложение, от которого не смог бы отказаться ни один нормальный человек. – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – Через неделю земля уже была моей, а еще через три месяца был построен этот дом.

Габи грустно рассмеялась.

– Господи! Примерно столько же мне потребовалось, чтобы решиться открыть клинику. Но вы, конечно, долго не раздумывали?

– Если я чего-нибудь хочу очень сильно, то действую быстро.

Их взгляды встретились, и Габи первой отвела глаза, опустив ресницы.

– Хотите вина? – Луис приподнял бутылку.

– Если только совсем немного… – сказала она, глядя, как он наливает золотистую жидкость. В темном вечернем воздухе казалось, что от бокала поднимается белая струйка дыма. Габи сделала маленький глоток. – О, очень вкусно.

– Это калифорнийское вино. Я совсем недавно узнал о нем, когда ездил туда по делам. Большинство вин из тех мест великолепны. Завтра я угощу вас розовым.

Он может быть вежливым, цивилизованным – опять это слово – хозяином за обедом, умеет ухаживать за своей гостьей. Правда, он не в вечернем костюме. Интересно, а как бы он выглядел в черном смокинге и белой рубашке гофре. Конечно же, превосходно. Габи украдкой взглянула на него. Эта атлетическая фигура словно создана для подобной одежды. И лицо… такое красивое в мерцающем свете свечи. Она даже почувствовала странную боль под ребром и поморщилась.

За пределами светлого пятна, окружающего их, в причудливом замысловатом танце порхали золотисто-зеленые светлячки, натыкались друг на друга крошечные мотыльки с темными бархатистыми крыльями. Легкий ветерок смешивал ночные запахи, сильные и приторные, как в ту ночь возле бассейна, и Габи на мгновение почувствовала, что ее увлекает стремительный опьяняющий водоворот тропической ночи.

Захотелось просто расслабиться, позволить себя покориться – нет, с радостью принять неизбежное!.. Эти тонкие загорелые пальцы будут нежно касаться ее белоснежного тела, пробуждая его и отыскивая укромные уголки, которых не трогал еще ни один мужчина…

Габи вздохнула и подняла взгляд. Луис, словно кот, смотрел на нее прищуренными глазами. Молчание стало почти невыносимым, и она вдруг испугалась.

– Вы не любите рыбные блюда?

– Что? – Взглянув на свою тарелку, Габи очень удивилась, увидев на ней поджаренную до хрустящей корочки рыбу с ломтиками лимона, рассыпчатым рисом и салатом из красного перца и помидоров. – О нет. – Она поспешно взяла нож и вилку. – Розита прекрасно готовит.

– Да, действительно.

– А что это за рыба?

– Снеппер. Эрнесто поймал ее сегодня утром.

– Я не заметила его на берегу. – Габи с готовностью ухватилась за возможность переменить тему разговора.

– И не могли заметить. Он обычно рыбачит в устье реки, хотя теперь, когда я купил моторную лодку, отваживается выходить в залив, если море достаточно спокойно. Правда, лодка пока недостаточно оснащена…

Море, река, рыбалка, лес… Габи подумала, что разговор на эти темы сглаживает острые углы в их отношениях и помогает заполнить предательскую тишину. Постепенно восхитительные блюда и два бокала вина погрузили ее сознание в приятный туман. Поэтому, когда они встали из-за стола и Луис, опустившись в мягкий гамак, похлопал по подушке возле себя и сказал: «Садись!» – Габи, лишь мгновение поколебавшись, повиновалась. Глаза ее слипались и, ощущая, как Луис мягко раскачивал гамак, она откинула голову назад.

Послышался звон фарфора, и Розита поставила перед ними поднос с кофе и ликером.

– Грасиас, Розита, – Габи улыбнулась молодой женщине. – Ужин просто великолепный! – добавила она по-испански и заслужила в ответ застенчивую улыбку. Когда Розита вернулась в дом, Габи посмотрела на Луиса. – Она очень милая.

Его взгляд скользнул по ее губам, но Габи казалось, что это его пальцы касаются и ласкают их. Улыбка внезапно сошла с лица девушки.

– Я налью кофе?

– Да, пожалуйста, – проговорил Луис, – черный без сахара. А вам коньяк или ликер?

– Нет, спасибо. Я уже достаточно выпила.

Она взяла свою чашечку с кофе и, сжимая ее в руках, села обратно. В это время рука Луиса небрежно обвила ее плечи, поглаживая обнаженную кожу. Габи вздрогнула, едва не пролив кофе.

– Расслабься, Габи, – прошептал он. – Я не собираюсь набрасываться на тебя, словно зверь.

Она резко поставила чашку, так что зазвенел поднос.

– Я передумала, налейте мне, пожалуйста, ликеру, и побольше.

Губы его слегка сжались.

– Не надо напиваться до беспамятства сегодня вечером. Помни, что я еще не ухаживал за тобой.

– Не ухаживал за мной? – повторила она высоким срывающимся голосом. – Вы имеете в виду, не соблазняли?

Он с упреком прищелкнул языком.

– Ты отлично знаешь, что это не будет соблазнением. Ты придешь ко мне исключительно по собственному желанию.

– Нет, не приду!

Его голос звучал так приятно, а большой палец так нежно поглаживал ключицу, что у Габи не было сил сопротивляться.

– Не сегодня, милая, но очень скоро я покажу тебе, какой удивительной бывает любовь между мужчиной и женщиной, которые созданы друг для друга…

Но ей вовсе не хотелось этого, это было бы слишком опасно, в отчаянии думала она. Если так суждено, пусть все случится холодно, механически, без проявления каких-либо чувств! Нечто другое должно было бы разбудить ее чувства, которые по милости этого холодного и расчетливого человека должны быть похоронены навсегда.

– Раз уж ты собрался сделать это, – прошептала она, – то делай, черт бы тебя побрал, и перестань играть со мной!

Луис лишь криво усмехнулся и смахнул с ее глаз слезу, ожидая, когда пройдет приступ злости и страха.

Когда Габи наконец подняла на Луиса взгляд, то в его глазах вместо насмешки, от которой она готова была себя защитить, светилось нечто похожее на нежность. Это окончательно лишило ее присутствия духа, и она, едва не опрокинув поднос, вскочила на ноги.

– Я устала и хочу лечь!

– Ну, конечно же. – Он встал, как и полагалось учтивому хозяину, но не сделал ни малейшей попытки последовать за ней.

И только прислонившись к двери в своей спальне, Габи поняла, что вся дрожит.

Луис не покусился на нее. На этот раз она выдержала, но если бы и нет… Она так сильно прикусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови. Он уже слишком уверен, что ему не придется ждать долго. А уверена ли она, что он ошибается?

Луис возился в ванной, и Габи проснулась от звука его электробритвы. Она перевернулась на другой бок, спрятав голову под подушку, но ей не удалось заглушить последовавший шум льющейся воды и, прежде чем она успела обуздать свое воображение, ей представилось красивое мужское тело, по гладкой коже которого хлещут струи воды.

Кожа Габи была горячей и потной, по-видимому, от высокой влажности. Она вытерла лицо уголком простыни и замерла. Луис помылся, и она услышала, как он чистит зубы. Свинья, он шумит так, словно один в целом свете, озлобленно подумала она.

Затем она услышала, как открылась дверь его спальни, и застыла, напряженно глядя на свою дверь сквозь тонкую москитную сетку, но его шаги удалялись в сторону кабинета. Через несколько минут туда осторожно проследовала Розита, а затем из коридора до Габи донесся слабый аромат кофе и горячих булочек. Прекрасно, значит, и здесь он завтракает, не отрываясь от работы.

Когда Габи вошла в ванную, там еще явно ощущалось присутствие Луиса. Полотенце было сырым, с плетеной корзины свисал влажный купальный халат, на кафельном полу виднелись мокрые следы.

Габи бесшумно открыла шкафчик Луиса и осторожно заглянула в него. Он был почти пуст. Очевидно, Луис не относился к числу мужчин, которые чрезмерно заботятся о предметах своего туалета. На полке лежали лишь бритва в черном кожаном футляре, дезодорант и лосьон. Габи открутила крышку лосьона и понюхала. Да, это был тот самый тонкий запах, который отличал его от других и был частью его самого. В будущем, когда она благополучно уедет отсюда, увидев этот лосьон в магазине, она, конечно, вспомнит о Луисе. Вздохнув, она поставила флакон на место и, сорвав с себя ночную рубашку, включила душ на полную мощность.

После завтрака, который Розита принесла ей в комнату, Габи отправилась посмотреть на молодого ягуара. Он снова свирепо зарычал при ее приближении, – только для порядка, подумала она, – затем сел и уставился на нее гордым немигающим взглядом.

– Все в порядке, малыш, – прошептала она. – Скоро тебя выпустят в лес.

Но затем, чувствуя на себе взгляд другой пары холодных глаз, наблюдающих из-за полуприкрытых ставень кабинета, она достала книгу, купленную в аэропорту Хитроу, которую так и не раскрыла по пути в Каракас.

Она должна была бы радоваться, находясь в этом тропическом раю. Ярко-зеленая ящерица большую часть утра блаженствовала под лучами солнца на верхней ступени веранды, пестрые колибри порхали среди вьющихся растений над головой, а случайно упавшие с цветов капли нектара оставляли на деревянном полу веранды клейкие пятнышки. Но Габи, пребывая настороже, постоянно прислушивалась к тому, что происходило в кабинете – к стуку пишущей машинки и голосу Луиса, когда он резко разговаривал с кем-то по телефону.

Когда Розита принесла поднос с ленчем, Габи начала мысленно готовиться к встрече с Луисом. Но и после того, как она не спеша расправилась с омлетом, которому, несомненно, была обязана несушкам в большом, окруженном сеткой курятнике напротив дома Эрнесто, и очистила манго, Луис так и не появился. Ему не стоит так перегружать себя работой, подумала Габи. При такой жаре от этого можно и заболеть. Но она тут же состроила гримаску, удивляясь своей глупости. Он ведь привык к этому климату. В любом случае, чем сильнее он утомляет себя работой днем…

Книга соскользнула с колен Габи, и она вздрогнула. В душном полуденном зное висела тяжелая тишина. Но затем вновь послышался треск пишущей машинки. Лучше уж сходить искупаться.

Прокравшись босиком в свою комнату, Габи надела розовый купальник и бросила критический взгляд на свое отражение в огромном зеркале. Купальник показался слишком открытым. Она, конечно, носила такое же открытое нижнее белье, но это было совсем другое дело… Она посмотрела на себя еще раз и скривила губы. Показалось ли ей это или она действительно похудела за последние пару недель? Очень может быть! Но вот этих складочек около рта точно не было. И темных кругов под глазами тоже.

Габи сердито схватила свой розовый саронг, гармонирующий по цвету с купальником, завязав его, словно пляжное полотенце, под мышками, взяла широкополую шляпу, крем для загара, полотенце и как тень беззвучно выскользнула из дома.

Холодная морская вода нежно ласкала ее кожу, и Габи долго не выходила из нее. Вначале она лениво плавала, затем перевернулась на спину, отдаваясь воле волн до тех пор, пока они не прибили ее к берегу.

Она лежала на полотенце в полудреме под колышущейся тенью пальм, прислушиваясь к шелесту ее ветвей, когда внезапно некая тень заслонила от нее солнце. Каждый ее мускул напрягся, она открыла глаза и увидела четырех детей, стоящих над ней полукругом. Габи села, и дети отступили от нее на несколько шагов.

– О нет, пожалуйста, не уходите!

Дети не поняли ее слов, но, увидев приветливую улыбку и протянутую к ним руку, снова подошли.

– О-ля-ля! – Габи снова улыбнулась, в отчаянии оглянувшись вокруг и думая, что бы еще она могла сказать. Рядом на песке она увидела две старые скорлупы кокосовых орехов. – Давайте построим песочный замок!

Дети с удивлением смотрели, как она с помощью одной из скорлупок зачерпнула песок и сделала из него холмик.

– Ну, вот, а теперь вы, – и она протянула скорлупки двум старшим детям. – А сейчас я соберу ракушки, и мы украсим наш замок.

Габи показала, как она собирается подбирать ракушки, а затем протянула руки к маленькой девочке, которая спряталась за пальмой.

– Иди сюда, крошка.

Она взяла девочку на руки и пошла вместе с ней вдоль берега. Как приятно было прижимать к себе это теплое хрупкое тельце, ощущать обхватившие ее шею крохотные пальчики. Девочка была очаровательной. Габи казалось, что она держит на руках маленького черноволосого эльфа в белом чистеньком платьице, и она еще крепче прижала к себе ребенка.

Интересно, что бы она чувствовала, держа на руках ребенка Луиса? От этой непрошенной мысли, вихрем пронесшейся в ее голове, дыхание Габи участилось, но она отогнала прочь эту мысль. Она посадила девочку на песок и, развернув носовой платок, положила в него чудесную желтую ракушку.

– А теперь ты попробуй найти ракушку. О, прекрасно, моя милая, – проговорила она, когда ребенок протянул надломленный кусок серебристой раковины. В течение нескольких минут они пополняли свою коллекцию.

– Я думаю, уже достаточно, – Габи осторожно завязала ракушки в платок и, отдав их девочке, взяла ее на руки в порыве чувств, крепко прижав к себе.

Но, повернувшись, чтобы идти обратно, Габи вдруг увидела Луиса. На нем были черные плавки, через плечо перекинуто полотенце. Он стоял неподвижно, наблюдая за ней, и Габи поняла, что он стоит здесь уже давно.

Ей захотелось убежать, но она заставила себя спокойно дождаться, пока он подойдет к ней. Луис приблизился, но, казалось, не спешил заговорить, а только смотрел на нее своими серебристыми бездонными глазами.

– П-привет, Луис, – не в силах более молчать, Габи первой нарушила тишину.

Он наклонил голову и взял девочку за подбородок, отчего та весело засмеялась.

– Мы строим замок, посмотрите, – Габи показала на маленький холмик, возвышающийся среди пляжа.

– Да, вижу, – он произнес это так, словно его мысли были далеко отсюда. В это время среди деревьев показалась Розита и позвала мальчиков.

– Дети, пора обедать.

Луис взял девочку из рук Габи, предоставляя ей догнать остальных детей.

– Скажите им, – крикнула она вдогонку, – что, если они захотят, пусть приходят завтра.

Она поравнялась с Луисом, когда дети уже покинули пляж.

– Вы любите детей. – Его слова прозвучали, как утверждение, а не как вопрос.

– Я не слишком часто с ними общаюсь.

Габи водила носком ступни вокруг одного из построенных ею «замков». Когда они вновь оказались наедине, Габи вновь почувствовала возникшее напряжение. Даже неподвижный воздух заставлял волноваться и казался угрожающим, будто предвещал надвигающийся шторм.

– Но эти дети просто прелестны, – с усилием продолжила Габи. – И трое детей Дафни тоже очаровательны. Я часто остаюсь посидеть с ними, мне кажется, что со мной они отдыхают от общения с переутомленным бизнесменом.

– Знаете, из вас получится замечательная мать.

Замок рассыпался, превратившись в кучу песка.

– И вы, конечно, намерены стать замечательным, вечно отсутствующим отцом. – Это прозвучало, как пощечина, но Луис посмотрел на нее спокойно.

– Конечно. – Он бросил у ее ног полотенце. – Поплаваете со мной?

– Нет, спасибо, я уже купалась. – Габи не могла собраться с силами, чтобы взглянуть на него. Она не осмеливалась даже смотреть в сторону этого почти обнаженного мужчины.

Но когда Габи опустилась на полотенце, ее взгляд против воли снова обратился к удаляющейся фигуре. Эти сильные ноги, узкие бедра, тонкая талия и мускулистые плечи… Обозвав себя дурой, она откинулась на полотенце и уставилась на раскачивающиеся над головой пальмовые ветви.

Когда Габи вновь села, Луис был уже далеко. Лишь там, где вода меняла свой оттенок с бирюзового на темно-голубой, она смогла разглядеть его голову. Глубоко, сказала она себе, так же глубоко, как ты влипла. И как же ты думаешь выбираться?