Твое сердце будет разбито

Глава 7. Сосед за партой

Утром я едва продрала глаза. Сегодня должен был состояться мой первый полноценный учебный день в новой школе, к тому же классная просила прийти пораньше, чтобы провести со мной беседу. Поэтому опаздывать было нельзя, хотя спать хотелось ужасно. Распахнуть шторы, как я привыкла делать ранним утром, не получилось. Вдруг этот извращенец опять подглядывает?!

Вчера я слишком поздно увидела Дуболома. И то, совершенно случайно – из-за светящегося экрана телефона. Барс сидел на подоконнике в своей комнате в темноте и бесстыже пялился на меня. Скорее всего, видел, как я раздеваюсь! За это хотелось вмазать ему как следует, но он же самый крутой тип в этой школе, с ним нельзя связываться и все такое.

Перед тем как выйти из спальни, я все-таки выглянула из-за штор. Но Барса не увидела.

После завтрака отчим снова решил забросить меня в школу – он предложил это таким тоном, будто бы делал мне великое одолжение.

– Ты такой заботливый, Андрей, – улыбнулась мама, обнимая его. – Спасибо, что так хорошо относишься к Полинке. А ты больше не приходи так поздно, – повернулась она ко мне. – Где после школы ходила?

– С девочками гуляла, – ответила я. Отчим внимательно на меня посмотрел, и я не стала рассказывать ей о том, что он велел мне не приходить домой до восьми вечера.

– Не задерживайся так долго, сегодня из школы иди домой, – нахмурилась мама. – Я ведь волнуюсь.

– Хорошо, – кивнула я. Мы попрощались, и я пошла следом за отчимом. Байк Барса, на котором тот вчера умчался в ночь, был припаркован возле его подъезда. Глядя на него, я вдруг подумала, что хотела бы однажды прокатиться на мотоцикле, крепко держа парня за пояс. Это было моей маленькой мечтой.

Отчим довез меня до школы в абсолютном молчании. И даже ничего не ответил, когда я поблагодарила его, – лишь кивнул, решая в мессенджере какие-то важные вопросы. Едва я вышла, как он уехал.

В школу идти не очень хотелось, однако пришлось. Для меня все тут было в новинку. Проход – строго по картам, которые нужно было прикладывать к турникетам, как в метро. Вместо раздевалки на первом этаже – ряды шкафчиков, как в фильмах про американских школьников. Все ученики в форме. В холле висит стенд с фото лучших учеников из каждого класса. Как объяснила Дилара, каждый месяц фото менялось в зависимости от личного рейтинга. А те, что висели сейчас, остались еще с мая. В нашем 11 «А» лучшей была Наташа.

Перед уроками меня встретила Ольга Владимировна и увела в свой класс. Прочитала мне короткую лекцию о школе, вручила ключи от шкафчика номер триста пять, спросила, куда я планирую поступать и какие экзамены буду сдавать, а также предложила записаться на факультативы – их в школе было много, и все – бесплатные.

– Их расписание будет вывешено позднее, – добавила она. – Выбирай то, что тебе нравится, но помни, что количество учащихся на каждом факультативе ограниченно. Не тяни. И да, напиши мне номер телефона своей мамы – я добавлю ее в родительский чат. Там уже начинают обсуждать ваш выпускной.

Мама родительский чат недолюбливала – в старом то и дело все ругались, споря, что подарить учителям или куда поедет класс. Честное слово, мы так не ссорились, как наши родители порою.

– Учебники будут выдавать в пятницу.

– Хорошо, Ольга Владимировна, – поблагодарила я классную.

– Если понадобится помощь, пиши мне или звони в любое время, – улыбнулась она. – Ребята у нас хорошие, я уверена, ты быстро найдешь друзей. Беги на урок, Полина. Тебе на второй этаж, кабинет двести пять. У вас будет русский язык.

Я встала из-за парты и пошла к двери. Толкнула ее и… едва не попала прямо по роже Барса. Разумеется, он снова был не в форме. Типа крутой, да? Идешь против правил?

Барс сердито на меня глянул, а я, отвернувшись, пошла прочь.

– Ты снова без формы? – раздался голос Ольги Владимировны.

– Хотел поговорить об этом, – спокойно ответил парень. – Приду в ней завтра, ок?

Остального я не слышала. Дверь закрылась.

До класса русского языка я добралась не сразу – пришлось поискать лестницу. Школа была просто огромная, и я в ней пока терялась. Не школа, а Хогвартс какой-то, честное слово!

В класс я заходила с опаской. И не зря – одноклассники снова уставились на меня. Парни – с интересом, девчонки – оценивающе. Я улыбнулась и громко поздоровалась.

– Привет, новенькая! – весело крикнул мне парень со стрижкой Лео Ди Каприо в молодости. И даже помахал мне. Пришлось помахать в ответ. Из-за этого на меня недобро уставилась Малиновская. Кажется, она ревновала. Только зря.

Я села на свое место рядом с Наташей, которая, надев очки, читала какую-то книгу.

– Привет, – сказала я ей, и она кивнула в ответ, не отрываясь от чтения.

Не успела я вытащить пенал, тетрадь и дневник, как в класс ворвались Милана, Дилара и близняшки. Они сложили сумки и рюкзаки на парты и потащили меня в коридор – жутко хотели знать, с кем я вчера гуляла.

– Рассказывай, это твой парень? – хищно уставилась на меня Дилара. – А говорила, что никого нет!

– Это не мой парень, – запротестовала я. – Это друг детства! Мы общались когда-то, потом он переехал, и мы случайно встретились.

Девчонки ахнули и потребовали подробностей. Пришлось рассказывать. Они слушали и восхищались – такой романтичной казалась им эта история. И все шло ровно до тех пор, пока не прозвенел звонок. Народ в коридоре заволновался, все заспешили в классы. Около кабинета меня толкнул какой-то торопящийся парень, и я, оступившись, полетела на пол. И точно бы упала, если бы меня не поймали чьи-то крепкие руки.

Мое сердце пропустило удар, когда я поняла, кто поймал меня. Барс. Это был он.

Наши взгляды встретились, и я побелела от шока. Девчонки уставились на нас со смесью восторга и ужаса.

– Осторожнее, идиотка! – рявкнул Барс, зачем-то продолжая удерживать меня. Не знаю, как так вышло, но моя ладонь лежала на его груди, которая казалась каменной. И поняв это, я тотчас отдернула руку и вырвалась из его объятий.

– Прости, – тихо сказала я.

– Бог простит, – ухмыльнулся Барс и зашел в кабинет первым, закрыв дверь у меня под носом. Хамло!

– Со стороны это выглядело романтичным, – захихикала Дилара.

– Идиот тупой, – прошипела я, но девочки тотчас нахмурились.

– Не надо говорить так про него, – тихо посоветовала Милана. – С Барсом надо или по-хорошему, или никак. Поняла?

– Поняла…

– Эх, жаль, что не меня на Барса толкнули, – мечтательно вздохнула Яна. – Он такой сильный… Интересно, как он целуется?

– Вопросы о поцелуях будете решать после уроков, – раздался голос русички – полной женщины со строгим лицом, которая выглядела как типичная строгая учительница. Черные пиджак и юбка, белая блузка, очки в прямоугольной оправе с цепочкой и журнал под мышкой. – Заходите, девочки. Не будем терять время.

Пришлось спешно залетать в класс и рассаживаться по местам. Начался урок русского языка.

С русским я всегда дружила, да и вообще гуманитарные предметы давались мне достаточно легко. Некоторые проблемы доставляли физика и химия, зато по математике я была одной из лучших – со мной занималась высококвалифицированный репетитор, с которой мы за год освоили программу двух классов, и теперь она натаскивала меня на ЕГЭ. Разумеется, до того как я переехала. Однако мама договорилась с ней, что мы будем заниматься дистанционно, по скайпу.

Урок шел нормально до тех пор, пока Барсов и его темноволосый, коротко стриженный дружок не стали смеяться. Не знаю, что их там смешило, но это повторилось раз, два, а на третий русичка, которую звали Людмила Руслановна, вскипела:

– Барсов, встал и вышел, – велела она. Как я и думала, класс Людмила Руслановна держала в ежовых рукавицах.

– Куда вышел? – уточнил Барс без особого страха в голосе.

– А ты как думаешь куда? – сощурилась учительница.

– Могу в окно, – предложил он дерзко. Поднялся и действительно направился к окну. Даже успел распахнуть его.

– Барсов! А ну перестань валять дурака!

– Да я никого не валяю, Людмила Руслановна. Костров же на месте, – кинул насмешливый взгляд на друга Барс под хихиканье одноклассников. И тот показал ему средний палец. – Я выхожу, как вы и велели.

– Куда ты выходишь?! – потеряла терпение учительница.

– В окно.

– Выйди из класса, Барсов. Через дверь. Как все люди. Даю тебе десять минут, чтобы успокоиться. Потом вернешься.

– А если я не хочу возвращаться? – спросил он нагло. Смешки стали громче.

– Тогда не возвращайся. Твое право. А теперь выйди и дай мне объяснить тему твоим одноклассникам. Не воруй у них время.

Барс небрежным жестом схватил рюкзак и действительно ушел. На русский язык он больше не вернулся. Я увидела его лишь на следующем уроке – на истории, которую вел интересный учитель. Это был мужчина лет шестидесяти, с лысиной и бородкой, который так увлеченно рассказывал обо всем, что я заслушалась. Казалось, заслушался весь класс, даже тупой Барсов. И уже потом от девчонок я узнала, что он на самом деле преподаватель в местном государственном университете, работает на истфаке. И заодно учит детей в школе.

На следующих трех уроках Барсов снова вел себя вызывающе. Поэтому на последнем, когда мы снова оказались в классе нашей Ольги Владимировны, она первым делом заявила:

– Так, Барсов и Костров, сладкая парочка. Сегодня только второе сентября, а на вас уже три учителя пожаловались.

– Мы ничего не делали, Ольга Владимировна, – заявил дружок Барса.

– Да вы что? Вас оклеветали? С ума сойти, – усмехнулась Ольга Владимировна. – Одиннадцатый класс, вы уже совсем взрослые, а ведете себя хуже пятиклассников. Не думала, что буду делать это, но вы меня вынуждаете. Сейчас я вас рассажу. И отныне вы будете сидеть так, как я сказала. Рассадка не только их двоих касается, – обвела строгим взглядом класс учительница. – После лета у многих дисциплина хромает.

По кабинету пронесся встревоженный гул. Пересаживаться никто не хотел, однако пришлось подчиниться. Мне-то было все равно, а вот остальные волновались.

В итоге Ольга Владимировна рассадила добрую половину класса, стараясь к девочке посадить мальчика – благо что и тех, и других было поровну. Милану посадили с одним дружком Барса, белобрысым, а к Диларе подсадили другого, с короткими волосами и хулиганским лицом, того самого Кострова.

– Так, Барсов, в этом году будешь радовать меня за первой партой, – в самом конце сказала Ольга Владимировна, и тот со стоном закрыл лицо руками. – Сядешь на место Наташи. А ты, Наташа, переберешься на второй ряд к Толе.

Глаза моей соседки округлились. Явно ни к какому Толе она пересаживаться не хотела. А до меня дошло, что классная решила посадить Барса со мной.

О. Мой. Бог. Только не это.

– Ольга Владимировна, я тут привыкла, – жалобно протянула староста. – Можно я останусь? Пожалуйста.

– Наташа, пересядь, пожалуйста, – сдвинула брови учительница. – Барсов, тебе особое приглашение нужно?

– Мне никакого приглашения не нужно, – глухо ответил тот. Почему-то я думала, что он ослушается Ольгу Владимировну и не пересядет. Останется на галерке в одиночестве. Но он все-таки сграбастал ранец, подошел и в сердцах бросил его на мою парту. После сел сам – да так, чтобы быть подальше от меня. Еще и отвернулся. Дуболомина несчастная!

– Замечательно, – поджала губы Ольга Владимировна. – Начинаем урок. И да, если я узнаю, что вы пересаживаетесь без моего ведома, вызову родителей. Я не допущу, чтобы учителя делали мне замечания по поводу вашего поведения. Уяснили?

По классу снова пронесся гул. Мол, уяснили.

Начался урок.

Я записывала теорию за Ольгой Владимировной, которая, как оказалось, хорошо разбирается в математике, и легко решала уравнения. Даже к доске вышла по собственному желанию, потому что знала решение – проходила со своей репетиторшей. А вот Барсов явно скучал. То зевал, то начинал что-то чертить в своей тетради. Ко мне он не поворачивался, будто я была не человеком, а мусорным баком, от которого несло помойкой.

– Барсов, сядь ровно, – не выдержала наконец Ольга Владимировна. И только тогда он нехотя сел прямо. Я искоса на него взглянула и подумала, до чего же он мрачный тип. И почерк у него корявый. И наверняка он тупой как валенок.

Он обернулся, зараза такая, и поймал мой взгляд.

«Что?» – прошептал он одними губами, причем с таким зверским выражением лица, что я, задрав нос, отвернулась. Идиот. И угораздило же меня так попасть. Мало того что живет напротив, так еще и одноклассник, с которым мне приходится делить одну парту. Может быть, меня прокляли?

Урок закончился, и мы стали собирать вещи. Других уроков на сегодня во временном расписании не стояло, и одноклассники спешили домой. Мне тоже не хотелось задерживаться в школе. Я обещала маме прийти домой пораньше.

– Черный? – вдруг тихо спросил Барс.

– Что? – не поняла я. И тогда он кинул выразительный взгляд на мою грудь.

– Черный, говорю? – нахально повторил он.

– Зеленый в горошек, – сорвалось у меня с языка. Да что за подлый червяк?!

На его разбитых губах появилась знакомая веселая улыбочка.

– Мне нравится черный. Носи чаще, а лучше вообще не носи, – прошептал он мне на прощание и смылся вместе с друзьями. Был бы он обычным парнем, я бы в него пеналом запулила, ей-богу!

Домой я вернулась в хорошем настроении. Шла вместе с Диларой – мы жили неподалеку. И всю дорогу болтали. Кажется, в школе меня приняли неплохо и вроде бы даже подружки появились. Мы и так общались, и в общем чате переписывались. Значит, жизнь не так уж и плоха!

Мама накормила меня обедом – разумеется, приготовила лазанью, которую любил Андрей. И унеслась в магазин. Андрею нужно было купить новые рубашки, ведь у него самого не было времени, и что-то там еще. Почему Андрей сам себе ничего не покупает, я не знала. Меня вообще раздражало, что мама делает все, что он скажет. И готовит, и убирается, и стирает, и не выходит на работу, потому что Андрею так нравится. Вот папа был другим. Он помогал маме по дому, несмотря на то что уставал на работе, и со мной возился все время. Папа действительно был хорошим человеком. Жаль, что хорошие люди уходят раньше.

Лайм и его девушка – черноволосая Карина – сидели за столиком в уютной кофейне, которая располагалась на первом этаже большого торгового центра, популярного не только в их районе, но и за его пределами. Кроме них молодежи в кофейне не было – она считалась «мажорской», и обычно тут сидели взрослые – кто приходил с семьей, кто в одиночестве восседал за барной стойкой, работая на ноутбуке. Их ровесники предпочитали места подешевле – «КФС» или «Макдоналдс».

Лайм и Карина тихо переговаривались, держась за руку. И время от времени целовались. Они оба хотели выглядеть взрослее, чем были, и поэтому их поведение могло показаться кому-то вызывающим.

Их идиллии помешал кудрявый шатен, друг Лайма, который вел за собой высокого симпатичного паренька с каре и аккуратным пробором посредине. Девушка Лайма заинтересованно на него взглянула – смазливый, в ее вкусе. А парень тотчас ей улыбнулся.

– Здорово, чел! – за руку поздоровался с Лаймом шатен. И кивнул на своего спутника. – Это мой дружбан, где та девка учится. Они одноклассники, прикинь?

– Егор, – протянул руку его спутник. Лайм проигнорировал ее и кивнул на стулья напротив. Мол, садитесь.

– Значит, ты знаешь ее? – уточнил он, откинувшись на спинку диванчика.

– Новенькую? – уточнил Егор. – Ну да. Знаю.

– Как ее зовут?

– Полина Туманова. Переехала с родаками из другого города. Мать домохозяйка, батя – менеджер чего-то там, какой-то руководитель. Живут в Васильевском ЖК.

Лайм поморщился. Батя. Какой он ей батя? Это его папаша, не ее.

– И какая она, эта Полина Туманова?

– Без понятия, – пожал плечами Егор. – Видел ее два раза. Ну так, вроде обычная. Не шумная. Хорошенькая, но так, на один раз. А что?

– Хочу, чтобы ты устроил ей веселую жизнь.

– Переспать, что ли? – На лице Егора появилась широкая тупая улыбка.

Лайм закатил глаза.

– Чел, ты идиот? Я не про это. – Лайм неожиданно подался вперед, держа на столе руки, сомкнутые в замок. – Устрой ей буллинг. Чтобы ее все ненавидели.

– Зачем? – Улыбка пропала с лица Егора.

– Потому что я так хочу, – жестко ответил Лайм. – Я заплачу. Бабки есть.

– Сколько? – только и спросил Егор, посерьезнев. Деньги ему были нужны.

Явно копируя кого-то из взрослых, Лайм взял салфетку и написал на ней сумму. Показал Егору, и тот медленно кивнул.

– Окей. Половину гони вперед. Половину – после того как цель будет достигнута.

– С тебя фото и видео как подтверждение. И да, чел, мое имя никак не должно в этом фигурировать. Типа я вообще ни при чем, усек?

– Усек, – ухмыльнулся Егор. – Сделаю. Ты хочешь, чтобы она ушла из школы? Или что?

– Хочу, чтобы ей было плохо. А остальное тебя не должно волновать.

– Делай перевод на карту, и я начну веселье, – хмыкнул Егор. – Все сделаю по высшему разряду.

Четверть часа они обговаривали какие-то детали, после чего Лайм перевел Егору половину обещанной суммы. Аванс за травлю новенькой. После этого Егор ушел, оставив Лайма, его девушку и друга втроем.

– Зачем тебе это? – поморщилась девушка. Ей не нравилась его затея. – Глупость. Отца это не вернет, верно?

– Я просто хочу немного поиграть, Карин. – Серые глаза Лайма опасно блеснули. – Это отцу за Сашку и ее слезы. И за мать. Жить спокойно я ему и его новой бабе не дам.

Девушка погладила его по волосам, а он поймал ее за руку, притянул к себе и по-взрослому чувственно поцеловал.

Как хорошая девочка, я первым делом сделала уроки, потом поговорила с бабушкой, пообщалась в мессенджере с подругами из родного города и с Игорем. Если честно, я очень ждала его сообщения, и он написал мне вечером. От восторга я прыгала едва ли не до потолка. Найти друга детства – дорогого стоит. Особенно такого друга – взрослого, умного и красивого.

Мои школьные подружки тоже помнили Игоря, и когда я прислала им его фото, не признали в нем того мальчишку с вечно разбитыми коленками. А когда поняли, кто это, активно принялись нас сватать. Ирка больше всех писала, да еще и капсом, что я должна сделать его своим. Но как я его своим сделаю? Привяжу к ноге, что ли? Но на это подруга возразила, что я должна его соблазнить. И поцеловать. Такая перспектива мне нравилась, но я надеялась, что это сделает Игорь. Соблазнит меня и… поцелует. Если, конечно, перестанет думать о своей Вике-предательнице.

Вернулась мама и загрузила меня работой по дому. Видите ли, Андрей любит, когда чисто и ни пылинки. Я вот тоже любила чистоту, но когда мы остались с ней вдвоем, она ради меня не убиралась – это делала бабушка… Но маме ничего не говорила – терпела. Пусть она будет счастлива.

Вечером она отправила меня в магазин – забыла купить яйца, а ей срочно захотелось сделать шарлотку перед приходом отчима. Пришлось подчиниться. Но что не сделаешь ради мамы?

В магазине я купила все что нужно, не забыла взять себе любимый шоколад с цельным орехом, а еще присмотрела недорогой корм для кошек – разумеется, мне на глаза попался очередной представитель семейства кошачьих, который гордо разгуливал возле мусорных баков. Положу ему корм неподалеку, пусть поест, бедолага. И везет же мне на уличных животных. Жалко всех до ужаса… Всем хочется помочь.

Кота возле мусорных баков не обнаружилось, но я все равно аккуратно выложила влажный корм на листик, который нашла в рюкзаке. А упаковку выбросила. Однако отойти от помойки не успела – увидела… Да, именно, Барса.

– Место встречи изменить нельзя, – заметив меня, сказал он, стоя с мусорным пакетом в одной руке и с поводком в другой. Его пес внимательно на меня смотрел.

– Голову новую приобрести нельзя. А все остальное можно, – опять огрызнулась я и тут же пожалела. Почему я все время забываю, что он тут местный авторитет среди подростков?

– Слушай, а ты всегда такая дерзкая?

А ты всегда такой тупой, хотелось спросить мне. Но, разумеется, я промолчала. Просто пожала плечами.

– Обычная.

– Советую быть тебе со мной максимально вежливой, девочка. Или ты еще не поняла, кто я? – угрожающе спросил Барс, явно желая выглядеть крутым. Но в моих глазах все равно оставался несчастным Дуболомом. Похитителем котов и извращенцем.

– Да я уже все поняла. Меня просветили.

– И? – поднял он бровь со шрамом.

– Что – и? – не поняла я.

– Ты меня не боишься? – вкрадчиво спросил Барс.

– Очень боюсь, – честно ответила я, но получилось как-то по-издевательски. Как будто бы я его дразню! А это последнее, что мне сейчас хочется! И я спешно решила перевести разговор. – Как котенок?

Его судьба действительно меня волновала.

– Хорошо, – пожал плечами Барс.

– Твоя зверюга его не трогает?

В глазах пса появилось осуждение – мол, кто кого трогает?

– Какая тебе разница? – задумчиво спросил Барс.

– Я просто беспокоюсь, – сердито ответила я. – Слушай, а как ты его кормишь? Надеюсь, не человеческой едой? Лучше всего кошкам корм покупать, хороший. Я могу марку посоветовать или купить, если хочешь, и…

– Как тебя зовут? – вдруг перебил меня Барс.

– Полина. Полина Туманова, – растерялась я. Неужели не помнит? Я же представлялась!

– Слушай, Полина Туманова. Иди в задницу со своими советами. Я сам разберусь, что делать со своим котом. – В его взгляде появилось презрение.

Ага, разберется. Похоже, он не разбирается, что с самим собой делать. Не то что с котом.

– Но…

Барс оттолкнул меня, выбросил мусор в бак и сделал шаг в сторону, явно желая уйти. Своей белоснежной кроссовкой он наступил ровно в кошачий корм, который лежал на асфальте. У меня от изумления с губ сорвался нервный смешок. Дуболомина кривая! Под ноги, что ли, не смотрит?!

– Твою мать, – отчетливо сказал Барс и выдал пару крепких слов, явно решив, что наступил не на корм, а на кое-что другое. – Это еще что за дерьмо?!

Его пес коротко гавкнул и с интересом стал обнюхивать кроссовку. Барсу пришлось отпихнуть его.

– Это не дерьмо. Это корм, – кротко сказала я, едва сдерживая новую порцию смешков.

– В смысле? – поднял на меня злобный взгляд Барс. – Какой еще корм?!

– Влажный, для котика, – улыбнулась я. – Тут один бегал бездомный, и я решила его покормить… Купила, выложила на листик, а ты наступил…

– Котик, значит, бегал?

– Ага, – похолодела я от его перекошенной физиономии.

– А теперь ты беги, – посоветовал мне вдруг Барсиков. – Беги, Туманова, пока я тебя не поймал. Иначе я в тебя этот корм запихаю, клянусь.

Я решила не рисковать – слишком уж покраснели его глаза. И убежала. Так смешно мне не было уже очень давно.

Обернулась я всего один раз и снова чуть не заржала на весь двор – пес пытался слизать с кроссовки Барса прилипший корм, а тот ругался.

Я помогла маме с шарлоткой. Ну, как помогла? Морально поддерживала, пока она готовила. И рассказывала ей про новую школу, учителей, одноклассников. Сказала, что классная добавит ее в родительский чат.

– А с кем ты разговаривала на улице? – вдруг спросила мама, когда мы закончили, а квартира наполнилась ароматом свежей выпечки, яблок и корицы.

– А? – не поняла я.

– Ты возле мусорных баков стояла с каким-то парнем. У него еще собака на поводке была. Он тебе нравится? – Мама улыбнулась. И я поняла, что она о Барсе. Наверное, увидела нас из окна.

– Ты что, мам! Это мой ненормальный одноклассник! Живет в доме напротив! – Я замахала руками от негодования. Нет, фигурка у Барсикова просто топ, но чтобы он мне нравился? Упаси Господи!

Маме почему-то стало смешно, и она попыталась выведать у меня информацию про него, но я ограничилась веской фразой «он просто местный идиот».

– Мы с твоим папой тоже сначала друг друга невзлюбили, – вспомнила мама.

– Что значит – тоже? – подозрительно спросила я.

Она положила ладонь под щеку и вздохнула, с улыбкой глядя в стену.

– Когда мы познакомились, он жутко меня раздражал. Казался наглым и высокомерным. У него уже была своя машина, знаешь, такая, с низкой подвеской. И он всюду рассекал на ней, громко включив музыку. А еще у него была спортивная куртка, как у Михаэля Шумахера. Все девчонки за ним бегали, а он такой гордый был. Ни с кем не встречался. Волк-одиночка. – Мама почему-то рассмеялась, явно припомнив какой-то смешной случай.

– А с тобой почему стал встречаться? – с интересом спросила я. Раньше мы про это не говорили. После смерти папы мама долгое время не могла говорить о нем без слез.

– Потому что я его послала, – звонко рассмеялась мама. – Единственная из всех. Вот он меня и запомнил. Знаешь, Полинкин, с доступными девушками мужчины веселятся, а с недоступными – остаются. Чувствуют себя завоевателями, покорившими Эверест.

Теперь уже засмеялась я.

Идиллию прервало появление Андрея. Мама услышала, как в замке поворачивается ключ, и побежала встречать отчима. А я подумала, какая она для него? Доступная или недоступная? Почему мама так сильно хочет ему угодить? Почему делает все, что он говорит, а не слушает себя? Неужели она вела себя так и с папой?

Следующие полчаса пришлось провести с мамой и отчимом за столом. Андрею нравилось играть в семью, но меня это раздражало. Мы – чужие люди, и я терплю его только ради мамы.

– Дана, ты просто чудо, мне так с тобой повезло, – в конце ужина сказал он, и мама засветилась как солнце.

– А мне с тобой, мой хороший.

Я едва не закатила глаза. От необходимости и дальше слушать их воркование меня освободил звонок на телефон Андрея. Он глянул на экран и нахмурился, но ответил на звонок.

– Что случилось? – спросил он, вставая из-за стола. – Что ты сказала? Гонки? Полиция? Да, понял. Приеду, адрес диктуй. И скажи мне – как ты это допустила, Регина? Ты уверена, что хорошая мать? Не кричи. Не кричи, я сказал!

Его голос звучал зло, и мы с мамой переглянулись, ничего не понимая. Андрей скрылся в спальне, и мама пошла за ним. Какое-то время они разговаривали, и отчим пару раз повысил голос – не на маму, а на какую-то Регину, которая снова стала ему звонить.

Мама вернулась на кухню сама не своя.

– А что случилось? – шепотом спросила я.

– Сын Андрея участвовал в каких-то нелегальных гонках, и их поймали, – тоже шепотом ответила мама.

У меня округлились глаза.

– Гонках?.. А сколько ему лет-то?

– Твой ровесник, тоже ходит в одиннадцатый класс.

О том, что у Андрея есть дети, я знала, но никогда не интересовалась, сколько им лет. А сейчас подумала – оказывается, у меня есть сводный брат, которому тоже семнадцать… Моя романтичная натура представила, что было бы, если бы мы познакомились. В книжках и сериалах сводные брат и сестра просто обязаны влюбиться друг в друга и наперекор всему быть вместе! Но я не уверена, что в жизни это возможно…

Андрей вылетел из квартиры, и мы остались вдвоем с мамой. Я вымыла посуду, посидела в чате с подружками из родного города и решила пойти спать. Но перед сном все же отодвинула штору и заглянула в окна Барса. В них снова было темно. Почему в них никогда не горит свет? Его родители допоздна работают, что ли?