Творческий подход к предвидению

Дана Мари Белл

Творческий подход к предвидению

Серия: Серый двор (книга 3)

Автор: Дана Мари Белл

Название на русском: Творческий подход к предвидению

Серия: Серый двор_3

Переводчик: Lfif

Сверщик-редактор: Оксана Ковальская

Вычитка: DisCordia

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

Шейн окинул статую, находящуюся за витриной одной из лучших художественных галерей Нью-Йорка, критическим взглядом. Он махнул рукой ассистенту, стоящему за витриной, чтобы тот поправил экспонат, и снова отступил, оценивая результат, а потом недовольно покачал головой.

— Освещение неправильное.

Один из сотрудников галереи бросился вперед и начал менять освещение, падающее на экспонат. Шейн закашлял, пытаясь скрыть веселье, пока владелец галереи бегал вокруг него, словно безумная бабочка, порхающая на холодном вечернем воздухе. Пука всегда казался нервным, когда заходил Шейн.

— Нам очень жаль, мистер Джолун. Мы немедленно все исправим.

— Ничего страшного, мистер Клаузнер. Я знаю, что это последние штрихи. Но я счастлив, что вы смогли удовлетворить мою просьбу.

Маленький мужчина снова заметался, довольный собой. Барт Клаузнер был одним из первых галеристов, который дал ему шанс, поэтому Шейн собирался позаботился о том, чтобы состоялось столько выставок, сколько он мог выдержать. Шейн был предан тем, кто помогал ему в работе. Если его успех поможет Клаузнеру, то это будет отлично.

— Да, мистер Джолун. Если можно так выразиться, то это замечательный экспонат. Возможно, одна из ваших лучших работ.

Шейн позволил себе улыбнуться.

— Спасибо. Она очень важна для меня.

— Жаль, что речь не идет о продаже.

Шейн покачал головой, снова сосредоточившись на великолепной летящей фигуре, которую попытался воссоздать с помощью искусства.

— Нет. Я никогда не соглашусь на продажу.

Он не обратил внимания на пристальный взгляд владельца галереи. Вместо этого Шейн продолжал с наслаждением взирать на то, как свет отражался от сверкающей металлической скульптуры. Образ даже близко не соответствовал тому, как чудесно она выглядела в полете. Грациозный изгиб крыльев, сверкающее золото рогов, огонь и страсть в каждом движении пленили его. Холодная хромированная медная скульптура была всего лишь данью уважения женщине, которая завладела его сердцем и душой.

— Как, вы сказали, называется статуя, мистер Джолун?

Шейн усмехнулся, не удивившись, когда владелец галереи сделал шаг назад. Он прекрасно представлял свое выражение лица. Становилось все труднее и труднее скрывать голод по женщине, укравшей его душу.

— Акана.

***

«Дитя Данна однажды совершит поступок, который изменит наш мир», — и с этими простыми словами провидицы мир Аканы изменился, возможно, навсегда. Вместо того чтобы вальсировать по Нью-Йорку, Милану, Парижу, Монте-Карло и Лос-Анджелесу, она застряла на ферме в Небраске, нянчась с одним из самых надоедливых мужчин, которого когда-либо встречала в своей жизни. За исключением этого случая, ведь ее подопечный решил исчезнуть.

— Черт побери, фермерский мальчик. Где тебя черти носят? У меня нет времени на это дерьмо.

Акана Руссо шагала по мокрой улице Нью-Йорка и жалела, что у нее не было времени пройтись по магазинам. Она оказалась здесь, на Манхэттене, в окружении роскоши и ничего не могла с этим сделать. Шейн исчез со своей фермы в Небраске, а Хоб хотел выяснить, где Данн… немедленно. Со стороны Шейна это был довольно глупый поступок, учитывая опасность, которой подверглась его семья в лице Черного Двора и клана Малмейн. Однажды они уже похищали Шейна и пытали его невестку, чтобы получить желаемое. Так о чем же, черт возьми, он думал, сбегая в одиночестве в Нью-Йорк? Акана была о нем лучшего мнения, но, очевидно, ошибалась. Когда Черный Двор преследовал чьи-то задницы, они обычно прятались за Клинками, как хорошие мальчики и девочки. Шейн же, идиот, прыгнул в самолет и отправился на небольшую увеселительную прогулку в Нью-Йорк на какой-то сумасшедший праздник.

Этот мужчина был придурком. У нее не осталось сомнений на этот счет.

Акана повернула за угол и зарычала. Снова пошел снег, холодные хлопья таяли и стекали по ее шее, проникая под воротник кашемирового свитера.

— Фу. Ненавижу холод.

Она втянула носом холодный воздух, отчаянно ища запах Небраски, но учуяла лишь выхлопные газы и разочарование жителей Нью-Йорка, которые, как и она, брели по талому снегу.

— Я надеру ему задницу, когда найду. Отпинаю, а потом потащу домой.

Она замерла и покачала головой. Домой? С каких пор ферма Даннов стала домом? Акана была городской девушкой до мозга костей. Спасибо большое, конечно, но женщину, носящую Прада, не привлекали акры зелени. Акана пересекла улицу, свирепо впившись взглядом в таксиста, который осмелился посигналить ей.

Пришло время «посмотреть» на Шейна. Ей осталось только найти приятное уединенное место, где ее никто не потревожит в течение нескольких секунд. Акана обнаружила искомое, нырнув под навес подъезда, и уставилась в небо, будто надеясь, что снег закончится. Вот только он не был намерен оправдать ее надежды.

Акана освободила свой внутренний взор. Светлая звезда в центре ее левой радужки расширилась, давая то второе зрение, на которое она так полагалась в работе. Акана сосредоточила мысли на Шейне, представляя его поразительные золотисто-рыжие волосы, сверкающие сапфировые глаза и покрытые шрамами фермерские руки, которые так нежно ее обнимали.

Водоворот силы заполнил ее зрение, зеленый с золотом означал смешанную кровь Шейна — лепрекон и Сидхе. Под вихрем света находился Шейн, но Акана не сумела определить, чем он занимался. Свет его силы ослепил ее, затмевая действия.

Дерьмо. Такими темпами она никогда не найдет Джетро. Акана со вздохом закрыла внутреннее зрение. Она устала, ее ноги замерзли, и ей до ужаса хотелось латте, но если она не найдет Шейна в ближайшее время, то ее задница превратится в игрушку для битья хобгоблина Робина.

Она вышла из-под навеса и поежилась, когда последние лучи вечернего света отразились от чего-то металлического в ближнем окне. Акана повернула голову, чтобы найти то, что отражало свет.

И ахнула. Она смотрела в окно художественной галереи. Там, на черном пьедестале в окружении черного бархата, находилась серебристо-медная скульптура. Экспонат величественно поднимался из хрустального основания, словно паря в воздухе. Фигура кружилась и опускалась с грацией балерины, изящная и женственная, несмотря на мужскую среду металла и стекла. Акана подошла ближе к окну, в восхищении ахнув от ощущения полета, которое излучала статуя. Она видела, как трепетали крылья в линиях фигуры, будто статуя ждала мгновения, одного вздоха, чтобы взлететь и навсегда избавиться от оков. Скульптура выражала силу, элегантность и страстное желание летать.

Акана тоже хотела этого так, как ничего другого. Дракон, текший в ее венах, жаждал полета настолько, что даже отчаянный фанат шоколада у витрины магазина Godiva¹ не смог бы этого понять. Акана взглянула на надпись у основания статуи, гадая, кто создал эту скульптуру и могла ли она позволить себе такую покупку. Когда она прочитала название и автора, у нее перехватило дыхание.

«Акана, автор Шейн Джолун. Не продается».

Шейн Джолун.

— Какого черта? — она ворвалась в картинную галерею. Милостивые боги, Акана чувствовала запах Шейна повсюду. Его аромат был насыщенным, богатым и таким соблазнительным. Она схватила первого попавшегося человека в костюме. — Простите, я могу поговорить с владельцем, пожалуйста?

Вскоре пришел хозяин.

— Меня зовут мистер Клаузнер. Чем я могу вам помочь?

В запахе мужчины было что-то странное. Акана глубоко вдохнула, утвердившись в своем подозрении, когда почувствовала запах пуки и чего-то еще, чего-то неуловимого. Он определенно был фейри, это точно.

Владелец галереи окинул взглядом ее дизайнерский наряд, и его поведение изменилось от простого любопытства до почти щенячьего очарования.

— Скульптура на витрине. Кто ее создал?

Мужчина улыбнулся, само очарование. Он даже не спросил, почему она не прочитала табличку. Очевидное богатство позволяло Акане вести себя немного эксцентрично.

— Шейн Джолун, конечно. За последние пять лет он стал знаменитым скульптором, и мы были рады принять участие в представлении миру его искусства.

Она кивнула, лишившись дара речи. Шейн был скульптором?

Джетро?

Серьезно?

Ее взгляд вернулся к скульптуре на витрине.

Он назвал эту изысканную фигуру «Акана».

Голос владельца галереи ворвался в ее мысли прежде, чем они успели зайти слишком далеко в направлении, которое она не хотела затрагивать.

— Хотите посмотреть другие его работы? Нам посчастливилось получить партию, и, конечно, сам скульптор был здесь совсем недавно, помогая устроить все экспонаты.

Акана последовала за маленьким человеком, ошеломленная тем, что было выставлено на всеобщее обозрение. Работы Шейна были, без сомнения, самыми потрясающими из всех, что она когда-либо видела. Его скульптуры заставляли ликовать, плакать, порхать и лишали дыхания из-за желания большего. Акана не могла отвести от них глаз. Металл, стекло и камень были игрушками, которым Шейн придавал такую форму, что они затронули душу и сердце Аканы. Ей отчаянно хотелось протянуть руку и погладить экспонаты. Она жаждала купить их все, чтобы любоваться в любое время и чувствовать, как ее сердце переполняется эмоциями.

Акана указала на скульптуру, которая как бы взывала к ней. Экспонат напоминал кошку на охоте, но в ее чертах было что-то странно человеческое. Что-то женское. В том, как кошка держала хвост, был намек на озорство и игривость, несмотря на сверкающие обнаженные когти.

— Вот эту.

— Да, мисс…

— Я еще не закончила.

Она нашла еще одну, которая понравилась бы Джейдену, ее партнеру и одному из новых шуринов Шейна. Три безликие фигуры извивались в стеклянном пламени и металлической тени. Их спины были выгнуты дугой, а руки сплетены друг с другом. Двое склонились над одним в защитном жесте. Ей показался уместным тот факт, что не самая маленькая фигура находилась под защитой. Для Аканы эта средняя фигура олицетворяла Джейдена и все, что, как думал вампир, он потерял, когда Дункан поцеловал Мойру, запустив Заявление.

Там, где другие видели в фигурах только боль, она узрела удовольствие и выигранные битвы. Может, Шейн создавал скульптуру, думая о сестре и двух ее спутниках?

— И эту тоже, — прекрасный подарок для новоиспеченного лорда клана Блэкторн и его семьи. Акана могла поспорить, что больше всего оценит символику именно Дункан, пара Джейдена и бывший лорд клана Малмейн.

— Ах. Конечно, — мистер Клаузнер подал знак своему сотруднику, и тот положил перед обоими фигурами табличку «ПРОДАНО».

Акана полезла в сумочку и достала кредитную карточку, не удивившись, когда глаза мужчины округлились. Это была чрезвычайно редкая карта, выдаваемая только очень богатым клиентам. Мистер Клаузнер впился в кредитку голодными глазами прежде, чем смог остановить себя.

— Вы говорили, что художник был здесь совсем недавно? — когда Клаузнер кивнул, она улыбнулась, сама невинность. Благодаря миниатюрной фигуре и большим необычным глазам Акана заставляла многих мужчин с помощью одного лишь взгляда исполнять ее желания. — Есть ли у меня шанс встретиться с ним?

Клаузнер печально покачал головой, держа в руках кредитную карту.

— Простите, мисс… — он взглянул на карту, — Руссо, но мистер Джолун направился в свое фамильное поместье. Думаю, отсюда он поехал прямиком в аэропорт.

Фамильное поместье могло означать только одно. Шейн вернулся в Небраску.

— Благодарю вас, мистер Клаузнер, — она снова улыбнулась, развеселившись, когда щеки мужчины покраснели.

— Позвольте уточнить, куда мне отправить скульптуры?

Акана продиктовала адрес Джейдена, зная, что он не будет возражать, если она воспользуется его домом, тем более одна из скульптур предназначалась вампиру. Клаузнер едва моргнул глазом, когда она упомянула Небраску, но напряжение в плечах быстро спало. В глубине души она понимала, что этот мужчина защищал Шейна, даже если основным мотивом были деньги, которые художник приносил галерее.

Она поблагодарила Клаузнера и вышла в вечерний Нью-Йорк. Шейн был на пути домой, значит, пришло время отчитаться Робину. Акана бросила последний тоскливый взгляд на скульптуру в витрине. Ее сердце дрогнуло от такой красоты. Может, Шейн видел ее именно такой? Правда?

Ее рука легла на холодное стекло прежде, чем Акана осознала это, потянувшись к прекрасному произведению искусства, от которого она не могла оторвать глаз. Она отдернула ладонь и отступила, отводя взгляд от витрины. Потом резво отошла и поймала такси, чтобы вернуться в отель. Ей нужно было быстро собрать вещи и доложить Робину о возвращении фермерского мальчика в Небраску, иначе она снова вернется в художественную галерею, в которой витал запах Шейна. Акане казалось, что, если она останется здесь еще хотя бы на мгновение, ее сердце не выдержит.

Просто тогда, возможно, оно больше не будет принадлежать ей.

***

— Сэр? Вы видели?

Шейн вышел из тени и ухмыльнулся. Ее реакция оказалась даже лучше, чем он ожидал.

— Видел. Спасибо, мистер Клаузнер.

— Пожалуйста, мистер Джолун, — Клаузнер снова махнул своему помощнику, который, по наблюдению Шейна, видимо был экстрасенсом, и парень ответил на невысказанную команду. Он начал осторожно снимать «Акану» с витрины, заменяя фигуру другой скульптурой Шейна, дополненной табличкой и ценой. — Мне отправить ее обратно в вашу студию, мистер Джолун?

— Да, пожалуйста.

Как будто Шейн позволил бы отправить «Акану» в чей-то дом, кроме собственного. Скульптура была особенной. Она принадлежала им. Когда-нибудь Акана примет и скульптуру, и художника, и все, что шло с ними в комплекте. А до тех пор, пока Шейн не осуществит Заявление, Клятвы и Соединение, «Акана» останется с ним.

Шейн ухмыльнулся, когда помощник покатил «Акану» в заднюю часть галереи к дверям склада. Он не мог ждать.

Он поблагодарил владельца галереи и вышел. Достав сотовый телефон, Шейн набрал номер, который давно выучил наизусть.

— Она едет домой.

— Хорошо. Она видела твою скульптуру?

— Да. И отреагировала так, как вы предсказали.

Тихий женский смех раздался из телефона.

— Ты уже сделал ей подарок?

Шейн усмехнулся. Он работал над подарком ко дню рождения Аканы с того самого дня, как встретил девушку.

— Он почти готов. Теперь у меня есть последний компонент. Я закончу его, как только вернусь в свою студию.

— Прекрасно. Я с нетерпением жду того момента, когда услышу разочарованные крики моей дочери.

«А я с нетерпением жду, когда ваша дочь закричит совсем по другой причине».

— Уверен, она получит от этого много удовольствия.

— Я тоже в этом уверена. Удачного полета, Шейн.

— Спасибо, Провидица.

Шейн повесил трубку и сделал глубокий, счастливый вдох. До сих пор все шло так, как он планировал. Он позволил маленьким частичкам и фрагментам настоящего Шейна показаться его паре, но только чтобы подразнить, соблазнить и увлечь дракона, но не отпугнуть. У Аканы не было ни малейшего желания заводить себе пару, но, по его мнению, было слишком поздно.

У нее уже была пара. Акана научится любить его, хотела она того или нет. А если она начнет сомневаться?

Что ж. Она никогда раньше не имела дела с целеустремленным фермерским парнем из Небраски. Акане грозило жесткое прозрение, если она хоть на мгновение подумала, что он когда-нибудь позволит ей уйти.

Шейн вспомнил, как впервые увидел Акану, ее длинные, тщательно завитые черные волосы, блестевшие в лунном свете, когда она пыталась обмануть его. Акана вела себя невинно, ее огромные странные глаза были широко раскрыты, а пухлые губы растянуты в улыбке. Японское наследие ее матери наложило отпечаток на все. С этими миндалевидными глазами и маленьким носиком она выглядела как ожившая кукла из аниме. Только в форме дракона прослеживалась ее схожесть с отцом от кончиков крыльев до кончика хвоста. Когда Шейн, наконец, вытащил Акану из машины, она оказалась совсем крошечной, едва ли пять футов ростом, с талией, которую легко обхватить руками, и характером, способным сжечь весь мир. Все это было скрыто за притворной невинностью, которая заставляла его смеяться при одной мысли об этом. А ее глаза… ох, эти великолепные глаза. Шейн становился твердым от одного взгляда этих невероятных глаз. Один был светло-карим, другой — темно-карим с поразительной светло-ореховой звездой в центре. Черные брови составляли линию, придавая Акане строгое выражение лица и, вероятно, более точно определяя характер женщины, нежели большие глаза и пухлые губы.

Боги, он хотел использовать ее рот самым похотливым образом.

— Шейн Данн, это ты?

Шейн замер. Этот надменный голос был ему знаком.

— Генри Малмейн. Какой сюрприз!

Он повернулся лицом к блондину и его столь же светловолосым спутницам. Генри был новым лордом Белого Двора клана Малмейн, назначенным самой Глорианной, как только она убрала Дункана Малмейна с поста главы. Глорианна отстранила Дункана, потому что новый шурин Шейна женился не только на его младшей сестре, но и на своем брате, вампире Джейдене Блэкторне. Глорианна ненавидела вампиров со злобной страстью. Взять в пару вампира было неслыханно для любого из ее народа, не говоря уже о лорде такого могущественного клана, как Малмейны. Именно по этой причине большинство вампиров, которые решили не переходить на темную сторону, присягали на верность Серому Двору.

Проблема заключалась в том, что Королева Белого Двора назначила лорда, чья лояльность была в лучшем случае смутной. На самом деле Генри работал с Черным Двором, чтобы осуществить пророчество, которое никак не мог понять. Даже Шейн до сих пор не выяснил, что должно произойти. Как мог Генри надеяться хоть немного разобраться в предсказании? Все, что им было известно, это неясные слова провидца: «Дитя Данна однажды совершит поступок, который изменит наш мир». Проявив себя как истинные Малмейны, они вцепились в Лео, в котором преобладала кровь Сидхе, думая, что его семя подарит столь желанного ребенка. Тогда они похитили Шейна. А когда им не удалось заставить Лео подчиниться, они похитили Руби, пару Лео, пытая ее из-за нескольких невнятных слов.

Хуже всего было то, что для этого они воспользовались помощью Черного Двора.

— Чему ты удивляешься? Малмейнам принадлежат несколько компаний в Нью-Йорке, — Сесилия Малмейн повисла на своем кузене Генри, ухмыляясь Шейну так, будто он был собачьим дерьмом, на которое она чуть не наступила. — А вот что ты здесь делаешь? Надеешься познать какую-нибудь культуру?

Ее сестра, Констанция, выглядела сбитой с толку, словно не могла понять, что такой деревенщина, как Шейн, делал на этой улице. Разве эти люди не знали, что один из самых богатых людей Америки живет в Омахе? Что этот город входит в десятку лучших для жизни и работы?

Он одарил светловолосую сучку своей самой широкой и глупой улыбкой. Казалось, это сводило с ума таких женщин, как она.

— Боже, мисс Малмейн, я очень на это надеюсь, — Шейн с трудом сдержался и не закатил глаза. Может, его отец и не обладал такой политической властью, как Малмейны, но мог посостязаться с ними в богатстве. Лепреконы хорошо зарабатывали, особенно на освоении земель. Поскольку Шейн решил посвятить жизнь работе на своей земле, Сидхе, как и Малмейны, смотрели на Даннов свысока.

Идиоты.

Что-то вспыхнуло перед его глазами, и Шейн сделал быстрый шаг назад и в сторону.

— Остерегайтесь…

Генри, Сесилия и Констанция пронзительно завизжали, когда внезапно появившееся такси резко остановилось у обочины, обрызгав их грязной талой водой.

— Такси, — еле сдерживая улыбку, Шейн открыл дверцу машины и забрался внутрь. — Было приятно повидаться с вами! — он снова ухмыльнулся, точно зная, что выглядит безобидно.

Тихое ворчание Малмейнов было музыкой для его ушей. Шейн захлопнул дверцу и такси тронулось с места, все это время таксист тихо посмеивался.

— Господи, как же я их ненавижу!

Шейн уставился на таксиста. Ха. Внезапный свежий ветерок в закрытой кабине подсказал все, что он хотел знать.

— Они доставляют неприятности сильфам²?

— Сильфам, домовым, эльфам, всем нам. Каждому из в кавычках «низших» фейри приходится иметь дело с их дерьмом. Гребаные засранцы, — сильф остановился на красный свет и обернулся, в его ярко-голубых глазах искрился смех. — Ты ведь тот самый гибрид, не так ли?

Шейн удивленно моргнул.

— Хм… — как, черт возьми, этот парень узнал, кто он такой?

Таксист ухмыльнулся и снова повернулся.

— Ты все время заставляешь Акану бегать по кругу. Она все равно сдастся, — он хихикнул. — В итоге.

— Ты знаешь ее?

— Она спасла мою сестру от вампира Черного Двора. Оторвала ублюдку голову. Насколько я знаю, она ходит по воде и превращает дерьмо в золото.

— Она упоминала обо мне?

Таксист рассмеялся.

— Давай просто скажем, что ты действуешь ей на нервы.

Шейн повернулся, чтобы со озорной усмешкой посмотреть в боковое окно.

— Хорошо.

Он едва обратил внимание на смешок фейри. Шейн должен был вернуться домой до того, как прибудет Акана, или игра будет окончена. По прилету в Омаху он отправится в свою студию. Если она приедет на ферму раньше него, то он всегда сможет честно заявить, что находился в студии и работал над новым произведением. Его пальцы дергались, стремясь вернуться к работе, образы вели его в студию почти так же сильно, как желание заполучить Акану.

Девушка выяснила о нем еще один кусочек, который он ранее скрывал. Шейн не мог дождаться, когда снова окажется рядом с ней. Удастся ли ей разгадать еще что-нибудь?

И может быть, только может быть, он украдет поцелуй у своего дракона и узнает, каков на самом деле вкус огня.

***

Акана остановилась у фермерского дома Даннов. Старый викторианский дом, величественный и высокий. В темноте трудно было определить точный цвет, но он был успокаивающе голубым, а отделка — ослепительно белой. Огромное круглое крытое крыльцо с настоящими качелями придавало старому викторианскому дому домашний уют.

Черт. И снова это слово: «дом». Акана не могла позволить себе привязаться к этому месту или к здешним людям. Она была Клинком, одним из лучших убийц Робина. Акана не хотела рисковать тем, что сделала бы с ней любящая семья.

Она зевнула так сильно, что у нее заболела челюсть. Боги, как же она устала! По крайней мере, Робин предоставил в ее распоряжение свой личный самолет, позволив ей немного отдохнуть во время долгого перелета из Небраски в Нью-Йорк и обратно. Но поездка из Омахи на ферму заставила Акану признать, насколько сильно она устала. Ей бы не помешало хорошенько отмокнуть в ванне и провести спокойную ночь, чтобы восстановить силы и освежиться. Она так и не научилась спать в самолете. У Аканы не укладывалось в голове, как можно спать во время полета.

Покинув свой новенький Порше-Бокстер, Акана провела пальцами по блестящему черному покрытию. Боже, как же она любила эту машину. Если Шейн сделает что-нибудь с ее новенькой малышкой, то Акана оторвет ему яйца. Это он виноват в том, что ее последний ребенок разлетелся вдребезги. Если бы Шейн не спрятал машину в сарае в тот день, когда Чарльз Малмейн послал Редкапов напасть на ферму Даннов, то саламандра никогда бы не уничтожила малышку Аканы.

Услышав низкий лай, она усмехнулась.

— Сал! — Акана присела на корточки, принимая беспощадные собачьи поцелуи от пятидесятифунтовой немецкой овчарки. Пламя заплясало по ее коже, пока пес облизывал и радостно приветствовал свою хозяйку.

— Я тоже получу поцелуй?

Акана упала на задницу при звуке низкого протяжного голоса.

— Пошел ты.

— Ну, я думал, что пойду туда позже, но если ты так настаиваешь…

Она сердито посмотрела на мужчину, который сумел подарить ей не одну бессонную ночь. Шейн ухмылялся, его большие, покрытые шрамами ладони были засунуты в карманы, а задница покоилась на капоте ее машины. Он скрестил ноги в лодыжках.

— Убери свою задницу с моей машины, Джетро.

Ухмылка стала еще шире.

— Да брось, мисс Акана. Это одна из тех дорогущих машин?

Она закатила глаза и приняла протянутую ей руку. Акана обнаружила, что стоит слишком близко к Шейну, чтобы чувствовать себя комфортно.

— Она стоит больше, чем твое пребывание в больнице, которое вскоре последует, если ты не уберешь свою задницу.

Он усмехнулся, ублюдок, и легко оттолкнулся от машины, обняв Акану. Она отклонилась назад так сильно, как только могла, когда его голова начала опускаться, но, даже несмотря на свое происхождение дракона, не сумела отстраниться достаточно далеко. Шейн захватил ее губы в осторожном, нежном поцелуе, будто понимал, что она может укусить, если он зайдет слишком далеко.

Хотя в глубине души Акана надеялась, что именно так он и поступит. У Шейна был невероятный вкус — легкий оттенок чего-то насыщенного и металлического. Дракон внутри нее замурлыкал, но Акане удалось сдержать этот звук. Она не хотела, чтобы Шейн понял, насколько сильное наслаждение доставляло ей это интимное прикосновение.

Шейн отпустил Акану и отступил, глядя на нее с тоскливой жадностью. Тоска исчезла почти так же быстро, как и появилась, но сам факт ее существования и того, что Шейн сильно хотел ее, заставили ее сердце забиться быстрее.

— Добро пожаловать домой, Акана.

Она изо всех сил старалась скрыть дрожь, но черт побери! Его голос как-то странно влиял на нее, особенно когда Шейн использовал этот низкий, теплый тон, с которым обращался только к ней.

— Это не дом.

Она фыркнула и уже собиралась быстро пройти мимо мужчины, но в последнюю секунду вспомнила про грязную подъездную дорожку и свои трехдюймовые каблуки.

— Здесь больше от дома, который когда-либо был у тебя.

Акана замешкала, но что-то в его тоне все-таки заставило ее ответить:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Его громкий смех следовал за ней в ярко освещенный дом. Кремовые стены и темная крепкая деревянная мебель не соответствовали вкусу Аканы, но Эйлин и Шон Данн прекрасно вписывались в эту обстановку. Им удалось сочетать раннюю Америку с рядом предметов, привезенных из Ирландии, что делало это место уникальным. Гравюры в рамках с изображениями Ирландии висели вперемешку с семейными портретами. Темно-зеленая ткань предметов мебели оттеняла мягкие, жизнерадостные желтые тона, которые Эйлин разбросала по комнате в виде подушек и цветов. Единственной странной нотой была аметистовая ваза, подаренная Лео Данном своей матери, которая стояла на почетном месте на каминной полке. Акана глубоко вдохнула и почувствовала, как внутри нее что-то сжалось от теперь уже знакомых запахов сырой земли, полированного дерева и семьи.

Она удивленно моргнула.

Семья? С каких, черт возьми, пор?

Она тихо забурчала и направилась на кухню, зная, что Эйлин Джолун Данн не обрадуется, если Акана не зайдет поздороваться, прежде чем отправится в свою комнату. Она отмахнулась от мыслей о «своей» комнате, ради Эйлин нацепив на лицо улыбку.

— Боги, дитя, ты выглядишь измученной. Садись, а я приготовлю тебе чашечку хорошего чая, — в мягком ирландском акценте Эйлин было что-то британское, говорящее о том, что женщина вышла из семьи ирландских завоевателей. Тот факт, что Эйлин Данн считала себя ирландкой до мозга костей, не имел никакого значения для тех, кто намеревался уничтожить все британское во времена расцвета ИРА³. Возможно, именно поэтому Шон Данн перевез свою семью в Америку.

— Ты святая, Эйлин, — Акана сердито посмотрела на Шейна, который вошел в комнату, одарив свою мать поцелуем в щеку. — В отличие от некоторых моих знакомых.

Звонкий смех Эйлин наполнил комнату.

— Ах, понятно. Вы что, опять поссорились? — ее волосы ниспадали до талии прямым сияющим занавесом пылающего красно-золотого цвета чуть темнее, чем у ее сына, а слегка раскосые глаза цвета изумрудов были обрамлены самыми длинными и пышными ресницами, которые Акана когда-либо видела. Подбородок Эйлин был изящно заострен, нос тонок и аристократичен, а губы — полные и розовые. Акана видела сходство между дочерью и матерью, Мойрой и Эйлин, тещей Джейдена, но не сумела найти ничего схожего ни с одним из ее высоких сыновей.

— Чудесный звук, означающий возвращение домой, — Шон Данн, чья шерстяная куртка была такого же зеленого оттенка, как и глаза его жены, зашел в комнату. Он выступил вперед, получая свой поцелуй от Эйлин. Если Шейн целовал Эйлин как сын, то Шон отмечал свою территорию.

Теперь Акана видела, на кого похож Шейн. Ох, Шейн взял от матери цвета, но когда дело дошло до размера и формы, то он точно был сыном своего отца. Высокий и сильный Шон Данн с блестящими темными волосами и глазами цвета летнего неба был на голову выше своей изящной жены. Глаза Шейна соответствовали отцовским, но были более насыщенные, более глубинные, будто какая-то часть Шона усовершенствовалась и перешла к старшему сыну.

Акана повернулась и увидела, как Шейн изучает ее, наблюдая за ее реакцией на поцелуй его родителей. Она выгнула брови и откинулась на спинку стула, давая ему возможность высказаться.

Когда Шейн так ничего и не произнес, а лишь одарил ее понимающей, раздражающей улыбкой, Акана снова повернулась к его родителям.

— Как поживают Руби и Лео?

Плечи Эйлин на мгновение напряглись.

— С ними все в порядке. Хорошо устроились. Лео на время оставил бизнес, пока не разгребет все дерьмо, связанное с ребенком Даннов.

Акана чуть не поперхнулась. За весь месяц знакомства Эйлин ни разу не выругалась, по крайней мере в приличной компании. Как настоящая воспитанная леди Сидхе.

Она заметила встревоженный взгляд Шона. Эйлин, должно быть, была расстроена больше, чем думала Акана.

— Я все улажу. Даю слово, — она действительно собиралась выполнить обещание. Если не считать Шейна, семья Даннов была добра к ней.

Эйлин улыбнулась.

— Я знаю, что ты делаешь все возможное, Акана, и мы благодарны тебе за это, — перед Аканой поставили кружку с чаем, подслащенным именно так, как она любила. — Думаю, после чая ты захочешь принять ванну?

Она кивнула. Акана так устала, что не могла четко видеть, но будь она проклята, если позволит Джетро прознать об этом.

— Ага. Ванна звучит неплохо.

Раздражающая ухмылка исчезла с лица Шейна.

— А потом сразу спать, — приказ в его голосе соответствовал вызову на лице. Он практически заставлял ее ослушаться.

Если бы Акана не была так утомлена, то приняла бы вызов.

— Шейн, — предупреждение в голосе его отца позабавило бы Акану, если бы не ее истощение.

— Па, я знаю, что делаю.

Мужчины обменялись загадочными взглядами, но, к удивлению Аканы, Шон отступил первым.

— Тогда ладно, — Шон коснулся коротким поцелуем макушки Аканы, удивив ее. — Пойду переоденусь. Сегодня ночью в доме будет тихо, Акана. Отдохни немного, — и он неторопливо вышел из комнаты. Глаза Эйлин были прикованы к спине ее пары.

Вскоре ее взгляд был обращен на Шейна, который поднял руки с выражением полной невинности на лице.

— Что?

Эйлин сощурила глаза.

— Хм.

Когда Шейн лишь улыбнулся, Эйлин покачала головой и повернулась к плите.

Ужин, кипящий на плите, обычно искушал Акану украсть хотя бы кусочек, но сейчас она была настолько уставшей, что чувствовала тошноту. Она встала, подошла к раковине, сполоснула чашку и аккуратно поставила ту в посудомоечную машину.

— Пожалуй, на сегодня хватит.

Эйлин протянула руку и взяла ее за подбородок. Женщина была выше ростом, но ненамного. Впрочем, большинство взрослых были выше Аканы.

— Спокойной ночи, дитя. Пусть Сал снова останется на страже.

Акана улыбнулась. Салу, саламандре, было приказано напасть на ферму Даннов, но Акана одолела существо, чем заслужила его верность. Он был предан ей, как любая сторожевая собака, игрив, как щенок, и обожал Даннов. Оставить Сала здесь, чтобы защитить семью в ее отсутствие, было правильным решением.

— Спокойной ночи, Эйлин, — она сердито посмотрела на Шейна, который запихивал шоколадное печенье в свой большой рот. — Джетро.

Он весело помахал ей рукой.

— Спокойной, мисс Акана, — он ухмыльнулся, продемонстрировав крошки от печенья, прилипшие к зубам.

— Грр, — она поежилась и вышла из кухни. Звук смеха Шейна был бальзамом для ее души, хоть и нежеланным.

***

— Ты когда-нибудь перестанешь дразнить эту девушку?

Шейн взял чай, который его мать поставила перед ним. Прежде чем ответить, он сделал глоток:

— Перестать? Почему? Она настолько сильно любит себя, что я не могу остановиться.

Мать дала ему подзатыльник.

— Шейн Джолун, не заставляй меня ломать деревянную ложку.

Он рассмеялся, глядя на мать, и ему очень понравилось, как засияло ее лицо.

— Доверься мне. У меня есть внутренний информатор.

— Ох? — Эйлин придвинула стул и подперла рукой подбородок.

— Тонко сказано, ма, — он сделал еще один глоток чая и улыбнулся, когда в ванной наверху включилась вода. Скоро Акана будет голой и мокрой. Жаль, что пока он ничего не может с этим поделать.

— Я стараюсь.

— Давай скажем так, — он наклонился и прошептал матери на ухо: — Ее мама у меня на быстром наборе.

Эйлин ткнулась головой в стол.

— Она убьет тебя, когда узнает.

Шейн откинулся на спинку и положил ноги на стул напротив.

— Значит, я не могу позволить ей узнать, не так ли? — он улыбнулся матери. — Кроме того, ты защитишь меня.

Эйлин подняла руку. И снова дала ему подзатыльник, даже не поднимая головы от стола.

— Надейся на то, что она поймет, Шейн. Акана относится к тому типу женщин, которые уходят не оглядываясь, если решают, что с ними игрались.

Он поставил свою чашку на стол.

— Тогда хорошо, что я не играю, — Шейн встал и поцеловал мать в макушку. — Я ненадолго загляну в студию. Мне нужно кое-что сделать.

Эйлин подняла голову.

— Попросить отца принести тебе еду?

— Пожалуйста, — он замешкал, держась одной рукой за дверную ручку, а другой снимая с вешалки куртку. — Спасибо, ма.

Она улыбнулась.

— Всегда пожалуйста.

Шейн вышел в холодный вечер. Образы кружились в его голове, отпечатываясь в сознании. Его руки дергались, стремясь взять инструменты. Ему нужно было доделать фрагмент, может два, и потратить некоторое время на кое-какие исправления.

Но сначала Шейн собирался закончить подарок своей паре на день рождения. Он как раз заполучил то, что планировал установить в центре, нечто такое, что заставило бы прекрасного дракона задохнуться от удовольствия. Шейн надеялся, что Акана оценит усилия, которые он приложил, чтобы заполучить это.

Он шел около пятнадцати минут от дома до того места, где отец помог ему построить студию. Они довольно дорого заплатили за то, чтобы провести электричество в такой отдаленный район, но оно того стоило. Шейн мог использовать все инструменты, необходимые для создания своего «искусства». В свою очередь его отец узнал, что в работе Шейна было скрыто нечто большее, чем они оба предполагали.

Шейн открыл укрепленную дверь и закрыл ту за собой. Щелкнув выключателем, он порадовался, что помещение отапливалось круглосуточно. Он уже чувствовал, как оттаивают пальцы ног. Повесив куртку на крючок рядом с входной дверью, он снял кроссовки. Шейн распахнул дверь, ведущую в раздевалку, где хранил свой рабочий комбинезон. В комнате размещались стиральная машина и сушилка, а также кладовка для обуви и одежды. Он схватил свежий комбинезон, быстро переоделся и надел ботинки со стальными носами, которые носил только в студии. Из-за большого количества стеклянной пыли и металлических опилок, застрявших в коже, ботинки было непрактично носить где-либо еще.

Шейн вышел из раздевалки и направился в главную часть студии. Несколько готовых фигур украшали пьедесталы, расставленные по периметру всей комнаты, но большинство были пусты. Значительную часть готовых работ он отправил Клаузнеру, но с некоторыми отказался расстаться.

К тому же скоро сюда вернется «Акана».

Он провел пальцами по скульптуре, которую собирался подарить. Обнимающиеся любовники были сделаны из чистого серебра, ошейник вокруг шеи женщины был инструктирован огненными рубиновыми осколками, а руку мужчины украшало ониксовое кольцо. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы сделать все правильно. В течение короткого периода третья тень пыталась испортить чистоту произведения, но в конце концов Шейн понял, что должен был сотворить.

Он позволил похитить себя и тем самым привел в движение события, которые до сих пор потрясают мир его семьи.

Шейн поднял скульптуру и отнес ту в заднюю комнату. Он собирался отправить ее своему старшему брату. Лео и Руби придут в восторг.

Он тихо усмехнулся. Акана будет в шоке, когда увидит выписку по своей кредитке. Ох, Акана получит счет за приобретенного ягуара, но за скульптуру Джейдена, Мойры и Дункана, которая прибудет в дом Блэкторнов, она не заплатит ни цента. Шейн всегда хотел подарить экспонат Мойре, но скульптура случайно оказалась в почтовой коробке. Он до сих пор не понял, о чем думал, когда упаковал ее вместе с остальными, но реакция Аканы стоила того.

А может, это не было ошибкой. Возможно, Акана должна была увидеть это произведение. Шейн не знал наверняка и сомневался, что когда-нибудь это выяснит. Некоторые события, несмотря на его способности, оставались загадкой.

Шейн осторожно положил серебряные фигурки и направился в комнату, где творил настоящую магию. Ему потребуется некоторое время, чтобы собрать материалы для изготовления новых скульптур. Для первой скульптуры ему понадобятся морское стекло и серебро, а для второй… Шейн оглядел студию и поднял один из зазубренных кусков металла, оставшийся от другого проекта. Он вызовет то, что ему нужно для фигуры, но для всего остального? Шейн уже получил то, что требовалось.

Он сел на жесткий металлический стул, который обычно передвигал по рабочему пространству. Разместив руки на пустом деревянном столе, Шейн закрыл глаза, представляя образ искомого и зная, что получит практически то, что хотел. Серебро будет необработанным и неочищенным. Морскому стеклу придется придавать новую форму. Но у него будет достаточно сырья, чтобы начать проект. Он сконцентрировался, и магия выплеснулась наружу. Ощущение чего-то вне пределов его понимания становилось все сильнее. Шейн напрягся, мысленно потянувшись к краям серебра, а когда, наконец, схватил металл, то со вздохом притянул тот к себе.

Шейн открыл глаза. На столе лежал огромный кусок необработанного серебра. Капли пота скатывались по его лбу, поэтому Шейн поднял руку, чтобы вытереть влагу прежде, чем та попадет в глаза.

— Это никогда не перестает меня удивлять.

Шейн вздрогнул.

— Черт возьми, папа!

Тихий смех отца прокатился по студии.

— Прости, Шейн, — Шон поставил дымящуюся миску супа и горячие булочки на стол рядом с куском серебряной руды. — Ужин.

— Спасибо, — Шейн взял миску и начал есть, хлебая суп так, будто это была его первая еда за последние дни. На создание сырья уходило очень много энергии. К тому времени, как он заканчивал создавать все необходимое, Шейн обессилено падал на маленькую кровать в своей крошечной спальне.

— Меня до сих пор поражает, как ты это делаешь, — Шон с озадаченным видом ткнул пальцем в руду. — Когда-нибудь тебе придется объяснить, как это происходит.

— Все просто, — Шейн схватил булочку. Она все еще была обжигающе горячей. Шейн так и не понял, как его отцу удалось проделать подобный изящный трюк на таком холоде. Для него это была настоящая магия. — Я превращаю грезы в реальность.

Шон кивнул.

— Знаю.

Шейн ухмыльнулся и принялся за еду, спокойная тишина повисла между двумя мужчинами.

***

На следующий день Акана проснулась более отдохнувшей, чем когда-либо прежде. Постель была мягкой, за окном щебетали птицы, а сильная рука, обнимавшая ее за талию, успокаивала. Акана еще глубже зарылась в постель и обнаружила, что лежит, прижавшись к сильной груди.

— Ммм.

Единственным ответом было тихое похрапывание.

Акана подавила смешок. Джетро храпел? Это было так… очаровательно.

Акана удивленно заморгала. Подождите минутку. Она повернула голову, надеясь, что каким-то образом все еще спит.

Нет. В ее постели лежал огромный кусок Небраски, храпящий и пускающий слюни на подушку.

— Шейн.

Он шмыгнул носом и еще крепче прижал ее к себе. Одно его крупное бедро накрыло обе ее ноги.

— Джетро, — Акана дернула волосы на его груди, надеясь, что боль разбудит мужчину.

— Акана.

Никто, особенно Шейн, не имел права так произносить ее имя.

— Проснись, Шейн.

Огромная лапа заскользила вверх по ее бедру. Он уткнулся лицом в ее шею, оцарапав щетиной. Дразня. Акана почти ощущала, как эта щетина касается внутренней поверхности ее бедер.

«Так. Прекрати думать об этом!»

Если продолжить в том же направлении дальше, то она, вероятно, найдет свои лодыжки где-нибудь за ушами Шейна, а вскоре за этим последует неловкое утро. Поэтому в целях самозащиты она схватила его за сосок и вывернула.

— ПРОСЫПАЙСЯ! ВСТАВАЙ!

Акана и не подозревала, что в жилах Даннов течет кровь Баньши. Когда звон в ушах прекратился, она обнаружила, что ее пригвоздил к кровати злой гибрид полу-Сидхе полу-лепрекон. Его сапфировые глаза потемнели почти до черноты, а рыжевато-светлые волосы торчали в разные стороны. Губы Шейна были плотно сжаты.

Как и ее ноги.

— Это действительно было необходимо? — низкий, спокойный протяжный голос Шейна звучал приглушенно из-за остатков сна и раздражения.

Ему удалось схватить запястья Аканы и прижать их к кровати над ее головой, чего она не осознавала до тех пор, пока не попыталась оттолкнуть его.

— Да.

— Ты считаешь, что будить человека выворачиванием соска вполне уместно?

— В определенных обстоятельствах, да.

На лице Шейна появилась настоящая злая усмешка.

— Тогда я уверен, что ты поймешь, почему я нахожу столь же уместным это.

Глаза Аканы широко раскрылись, когда Шейн наклонился, захватывая ее губы в поцелуе, который угрожал раздвинуть ее ноги. Прежде чем она сумела остановить себя, ее губы приоткрылись, впуская его внутрь. Шейн немедленно воспользовался преимуществом, толкнувшись языком в ее рот с интенсивностью, которая говорила о том, как он будет вонзать член в ее тело. Когда он овладеет ей, то не оставит никаких сомнений в том, с кем она была и кому принадлежала.

Акана ощутила его вкус — яркий, насыщенный и пряный. К подобному вкусу было легко пристраститься. Шейн обнял ее и каким-то образом углубил поцелуй. Акана поймала себя на том, что с наслаждением вдыхала его запах и пробовала на вкус. Твердый член толкнулся ей в живот. На краткий миг безумия она позволила своим бедрам раздвинуться.

По какой-то причине Шейн не воспользовался подразумеваемым приглашением. Вместо этого поцелуй стал более нежным, превращаясь во что-то большее, чем просто потребность, во что-то сильнее, чем просто голод. Нечто начало покалывать и щекотать ее кожу, словно снежные феи, холодные и нежные. Акана рискнула открыть глаза.

Золотые и зеленые искры плясали в воздухе вокруг них. Половина Сидхе этого сукиного сына пыталась провернуть Заявление.

Прежде чем Акана успела оттолкнуть Шейна, он прервал поцелуй.

— Черт возьми, девочка, — он застонал, прижался лбом к ее лбу и стал двигать бедрами, скользя членом по шелку ее пижамных штанов. — Просто… черт.

— Слезь с меня.

Шейн удивленно моргнул, потрясенный этими резкими, рычащими словами.

— Акана.

— Я не твоя проклятая богами пара, Шейн.

Он склонил голову. На какой-то краткий миг ей показалось, что на его лице появился гнев, который вскоре полностью сменился решимостью.

— Борись с этим сколько хочешь. Кричи. Ори. Бросай предметы, — Шейн прищурился. — Но не в гостиной моей матери, — ему почти удалось добиться от нее улыбки. Его губы коснулись кончика ее носа. — Мы оба знаем, что ты моя.

Акана зарычала. Если он не слезет с нее, то примерно через пять секунд из ее ушей буквально повалит дым.

— Ты бредишь.

Он улыбнулся, выражение его лица было таким радостным, что она была шокирована.

— Нет. Я счастлив, — Шейн еще раз нежно поцеловал ее в нос, прежде чем медленно вылезти из постели. Акана старалась не обращать внимания на то, как пижамные штаны низко сидели на его бедрах, или на то, как твердый член натягивал фланелевую ткань. Он потянулся, закинув руки за голову и почти касаясь ими потолка. Его спина выгнулась дугой, мышцы напряглись, из-за чего Акане пришлось подавить собственный стон. Шейн закончил потягиваться и покачал головой. — Кофе, — она недоверчиво наблюдала, как он неторопливо шагал к двери спальни. — Ну же, дорогая, время идет, — он послал ей душераздирающую улыбку и открыл дверь. — Моя женщина должна надрать задницу плохому парню, помнишь?

Акана потрясенно открыла рот. Он подмигнул ей и, не оглядываясь, вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Акана подняла подушку, на которую он пускал слюни, и с оглушительным воплем швырнула ту в дверь. Она не могла позволить себе увлечься Джетро. Акана была гребаным Клинком! Крутой! Мужчины дрожали от страха, когда она была раздражена. Фейри прятались в любые укромные уголки и закоулки, куда только могли забиться, при звуке взмахов ее крыльев. Она ела вампиров Черного Двора на завтрак и думала, что это не помешает ей позже отобедать с Хобом. Луи Виттон был у нее на быстром наборе. Акана могла бы купить ферму Даннов тысячу раз.

И Шейн считал, что все это было чем? Крутым? Прикольным? Чертовски милым?

Акана стиснула зубы. Если Шейн думал, что несколько искрящихся огней заставят ее дракона осесть на ферме, то его ожидал неприятный сюрприз.

Акана зажмурилась. Ее окутал аромат свежесваренного кофе. При мысли об одном из прекрасных завтраков Эйлин у Аканы потекли слюнки. Может, она готовит блинчики? Акана обожала блины.

«Впрочем, я могла бы, возможно, остаться здесь на некоторое время».

— Ты еще не встала? — веселый голос Шейна донесся из-за двери. Она слышала, как его большие ноги топают по лестнице. Ей придется поторопиться, чтобы успеть хоть что-нибудь съесть. Мужчина ел за троих.

Акана вскочила с кровати и направилась в душ.

Глава 2

Акана позволила ритму музыки охватить себя. Она двигалась чувственно, искушая мужчину напротив так, как могла только дракон. Судя по количеству слюны на его подбородке, ее цель была достигнута. Акана напустила немного внутреннего огня на свое лицо, слегка улыбнувшись, когда мишень чуть не уронила бокал на колени.

Если факты Робина верны, то этот мужчина приведет ее к информации, за которую Малмейны были готовы убить, лишь бы сохранить в тайне. Акана провела рукой по волосам, кокетливо распушив их вокруг лица. Она облизнула губы и позволила своему взгляду блуждать по цели. Когда она убедилась, что разожгла в нем огонь, то поманила его пальцем. Все, что ей нужно было сделать, — соблазнить мужчину, чтобы он отвлекся. В этот момент ее временный напарник-Сидхе прочитает мысли жертвы и извлечет необходимую информацию. Но если объект хоть на мгновение почувствует, что в его сознание вторглись, то вся операция будет загублена, а запасной план приведен в действие.

Акана не хотела прибегать к плану Б. План Б предполагал непосредственное участие Робина, чего она всеми силами старалась избежать. Если Робин появится, все станет… грязным.

Акана позволила объекту обнять ее за талию. Малмейн выглядел так же, как и большинство из них — с золотистыми блестящими волосами и светлыми глазами. В любом другом случае она сочла бы его почти привлекательным. Но сегодня он был всего лишь мишенью.

Она танцевала с… как там его звали? Тристан? Она танцевала с Тристаном Малмейном, гадая, когда же ее временный напарник подаст сигнал о том, что они получили искомое. Сейчас было бы очень просто ускользнуть, ведь она совершенствовала подобный маневр на протяжении многих лет. После того, как Акана получала желаемое, мужчины оставались ни с чем.

Цель была неплохим танцором. Если бы он не оказался на стороне дьявола, то Акана, возможно, даже получила бы удовольствие. Она провела пальцами по волосам на его затылке, оцарапав кожу ногтями. Дрожь пробежала по его телу. Зрачки мужчины расширились. Когда он притянул ее ближе, то Акана ощутила его эрекцию.

Она повернулась в его объятиях, позволяя ему прижаться к своей заднице и надеясь, что напарник закончил. Руки Малмейна блуждали по ее голым ногам, пытаясь забраться под подол мини-юбки. Если бы его пальцы продвинулись на два дюйма выше, то он обнаружил бы, что его нога была пригвождённая к полу четырехдюймовым кинжалом. Она мечтала поскорее убраться отсюда, пока Тристан не перекинул ее через плечо и не вынес из бара. Акане очень не хотелось объяснять Робину, что из-за особо настойчивых приставаний ей пришлось разорвать мишень на мелкие кусочки. Снова.

Акана подняла голову, пытаясь найти взглядом напарника, и чуть не вскрикнула от удивления.

Прямо перед ней стоял один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо имела несчастье встретить. Его сапфировые глаза горели гневом. Темно-синий шелк обтягивал массивные плечи. Узкие темные джинсы облегали ноги, словно вторая кожа. Эти покрытые шрамами руки схватили Тристана и скрутили, заставив Сидхе отшатнуться назад в шоке и боли.

— Моя.

— Прости, — она повернулась и увидела, как Тристан сощурил глаза. Он изучал Шейна, по мнению Аканы, слишком пристально. — Мы знакомы?

Шейн усмехнулся.

— Нет, — он взял Акану за руку и потащил на середину танцпола. — Ты по уши в дерьме, мисс Акана.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не скрутить его большую голову с шеи, как крышку от бутылки.

— Я работала.

— Это теперь так называется.

Она ахнула от возмущения. Если он скажет это еще раз, то получит новое прозвище — кастрированный мудак. Акана позволила ему обнять себя лишь для того, чтобы прошипеть на его ухо:

— Ты хоть понимаешь, что натворил?

— Нет. И мне все равно.

Казалось, он все еще был охвачен гневом. Акана была удивлена, что Шейн сохранил контроль над своей магией, так как в воздухе не заискрились искры, а на его коже не появились завитки. Только глаза Шейна сверкали почти нечеловеческой яростью. Однако его внимание было сосредоточено не на ней. Его глаза следили за Тристаном Малмейном, пока тот возвращался на свое место.

— Скоро здесь будет Робин.

Это привлекло его внимание.

— Дерьмо. Ты ведь не имела в виду, что реально работала, не так ли?

Она стиснула зубы.

— Насколько сильно ты привязан к своим яйцам?

У него хватило наглости рассмеяться.

— Черт, довольно сильно.

Акана притянула его голову ближе.

— Это был Тристан Малмейн. Он мог преподнести мне Малмейнов на блюдечке, если бы ты все не испортил.

— Они знают, кто ты и на кого работаешь, помнишь? Разве ты не раздавала гребаные визитки в тот день, когда Дункан объяснял своим бывшим соратникам по клану почему и кем был казнен Чарльз Малмейн?

Она поморщилась. Это было правдой, она представилась Малмейнам и подтвердила заявление Дункана о том, что казнь Чарльза была законной и полностью оправданной. Но это вовсе не означало, что она не должна была вести дело так, как просил Робин. Кроме того, Тристан не был в той комнате и, возможно, недостаточно хорошо разглядел ее через спутниковую связь, которую установил Дункан. План мог бы сработать, особенно учитывая то, как руки Тристана медленно задирали ее юбку.

Шейн поднял голову и притянул Акану так близко, что она практически ощущала его сердцебиение.

— Звонила твоя мама. Она передавала привет.

Акана укусила его через рубашку. Сукин сын разговаривал с ее матерью?

Он со счастливым вздохом притянул ее голову ближе.

— А еще она поздравила тебя с днем рождения.

Акана попыталась поднять голову. Но это было все равно, что поднять мизинцем «Шевроле Тахо». Черт, этот мужчина очень силен. Обычно, когда она была раздражена, то ломала людей, словно ветки, но Шейн был сделан из более крепкого материала. Он был единственным человеком, которого когда-либо встречала Акана, кроме Робина Гудфеллоу, который мог с помощью физической силы утащить ее куда-то против воли. Однажды она ударила его ногой, но вместо приятного звука ломающихся костей Шейн только хрюкнул.

— Ты труп. Ты ведь это знаешь, правда?

Она почувствовала под своей щекой вибрацию его смеха.

— Потанцуй со мной, милая.

Акана закатила глаза. Он не собирался сбегать от своей неминуемой кончины.

— Милая? С каких это пор?

— С того самого момента, как я увидел тебя, — Шейн позволил ей поднять голову, но она не питала никаких иллюзий на этот счет. Ведь он именно «позволил» ей это. — Не важно, как ты выглядишь, не важно, что просит Робин, помни одно… ты принадлежишь мне.

Песня сменилась на более медленную, и Шейн начал танцевать. Он двигался с гибкой грацией, которая потрясла Акану. На краткий, сияющий миг она представила, как они вот так двигаются вместе в постели, и чуть не кончила.

Она должна была уйти от него прежде, чем сделает то, о чем в последствии пожалеет, например, сорвет с него одежду и трахнет прямо посреди танцпола. Черт побери, учитывая то, как ей везло в последнее время, Тристан Малмейн захотел бы присоединиться.

— Потанцуй со мной. Давай устроим мистеру Малмейну настоящее шоу.

Акана пристально посмотрела на Шейна, но не смогла воспротивиться. Он был прав. Если ей не удалось соблазнить Тристана по первоначальному плану, то она осуществит задуманное, находясь в чьих-то объятиях. Акана последовала примеру Шейна, двигаясь так, как собиралась танцевать с Тристаном. Она сосредоточила все свое внимание на Тристане, наблюдая и оценивая его реакцию, чтобы понять, сработало ли это.

Не получилось. Он уже нашел себе кого-то нового, с кем можно было поиграть — хорошенькую миниатюрную блондинку с карими глазами, в которых был едва заметный намек на…

— О черт.

— Что?

— Видишь ту блондинку с Тристаном?

— И?

— Я почти уверенна, что это Робин.

Шейн побледнел. Хорошо. У этого мужчины было хоть какое-то чувство самосохранения.

— Вау. Он быстро двигается.

Она обменялась взглядом с напарником и с облегчением вздохнула, когда тот кивнул и зашагал к двери.

— Пора уходить.

— Ты получила то, за чем охотилась?

Акана оглянулась и увидела, что Тристан смотрит, как она уходит с Шейном. На его лице отразилось огорчение, когда он понял, что больше не сможет наблюдать за ней. Он еще не знал. Акана планировала устроить ему такое шоу, о котором он только мечтал.

— Да.

Она направилась к двери бара, Шейн был на шаг позади нее. Когда они вышли из здания, Акана приготовилась к нежелательной встрече с Хобом.

— Этьен, мы получили необходимое?

— В некотором смысле, oui⁴, — француз-Сидхе пожал плечами. — Его мысли были заняты тобой, но парень обладает острым умом. Он почти заметил мое вмешательство. Я едва сумел коснуться нужной информации. Нам нужно снова что-нибудь придумать, чтобы он отвлекся на тебя, — Этьен махнул рукой в сторону здания и направился подальше от группы людей, следующих в бар. — Лично я был удивлен, обнаружив Малмейна в подобном месте. Это не соответствует их обычным стандартам.

Акана кивнула.

— Лорд поместья, тусующийся в трущобах.

Место было совсем неплохое. Акана провела много приятных часов в барах, очень похожих на этот, где напитки лились рекой, а музыка была громкой и ритмичной. Когда она выходила на танцпол и уступала своему дракону, хотя бы ненадолго, это немного успокаивало ее дикость.

— Может, он чувствует себя свободно, зная, что Генри и девочки в Нью-Йорке.

Акана и Этьен уставились на Шейна.

— Откуда ты знаешь?

— Я случайно столкнулся с ними. Но не стал задерживаться, чтобы поболтать. Они были немного раздражены нашей встречей, — Шейн пожал плечами. — Возможно, все дело в том, что лицо Генри было заляпано грязью.

Акана открыла было рот, чтобы спросить, но тут же снова закрыла. Она не хотела знать. Она повернулась к Этьену, игнорируя веселье Шейна. Ей придется выяснить у Робина, не следят ли за этой троицей в Нью-Йорке какие-нибудь Клинки.

— И что же ты узнал?

— Немного. Он возмущен настойчивостью Генри в получении семени Лео Данна. А еще он считает, что услышал нечто, означающее желание нового лорда сделать дополнительный шаг к похищению Руби Данн. Но это было все, что я узнал, прежде чем он заподозрил неладное.

— Дерьмо, — Шейн, осознав всю серьезность ситуации, подошел к Акане. Она хотела послать его к черту, но Руби была особенной. Все Данны обожали человека, с которым создал пару Лео, и не без оснований. Руби спокойно принимала все заскоки фейри, никогда не теряясь в том, что должно было казаться странным и сумасшедшим миром для обычной женщины. Ей даже удалось подружиться с Робином, что было редкостью. Если Робин узнает, что Руби снова оказалась в опасности, то сделает все возможное, чтобы устранить угрозу, даже скроет правду.

Черный Двор, начиная с Генри Малмейна, умоется кровью. Робин не проявит милосердия.

— Они официально примкнули к Черному Двору? Я думал, что хотя бы технически клан считается белым.

Акана была удивлена, что Шейн задал этот вопрос. Она предполагала, что лидер Малмейнов предпочел черных, но если его преданность была подпольной, то это могло объяснить, почему несколько хороших Малмейнов остались с кланом. Вероятно, существовали те, кто не одобрил бы планов Генри относительно клана, но, по мнению Аканы, нашлись и те, кто с радостью принял бы намерения нового лорда.

— Нет. Глорианна никак не комментировала это. Она все еще самостоятельно расследует обвинения, хотя так и не сняла Генри с поста главы клана, — Этьен провел рукой по своим длинным темным волосам. — А это значит, что мы в любой момент можем наткнуться на ее агентов.

— Или еще хуже, обнаружить, что уже сражаемся с ними.

— Мы не знаем, кто они и какую позицию занимают. А это очень плохо.

— Мои дорогие, оставьте Глорианну мне.

Акана подпрыгнула. Она должна была уловить этот дикий, сильный запах еще до того, как мужчина заговорил, но Робин умел подкрадываться даже к самым чувствительным носам. Она повернулась к своему боссу с нарочито вежливым выражением лица.

— Добрый вечер, Робин.

Робин Гудфеллоу, он же Пэк, он же Хоб и один из самых страшных людей на планете, был высоким, стройным мужчиной с жилистым телосложением и широкими плечами пловца. Длинные, до пояса, рыжие волосы, развивались вокруг Робина огненным ореолом, в голубых глазах всегда отражалась насмешка, а лицо могло заставить Микеланджело заплакать. Сегодня Хоб был одет в шелковую рубашку карамельного цвета, которая дополняла его яркие волосы, и узкие кожаные штаны, подчеркивающие стройное телосложение. Завершали образ кожаные сапоги. Он был похож на сказочного принца в современной интерпретации и наслаждался этим. Хоб улыбнулся, и в его глазах вспыхнул зеленый огонек.

— Добрый вечер, Акана, Шейн.

Шейн улыбнулся в ответ, явно ощущая себя расслабленным в присутствии Робина.

— Привет, Робин. Очень сожалею о произошедшем. Я не знал, что она работает. Вини меня во всех неудачах. Если бы Акана все объяснила, то я бы не вмешался.

Робин посмотрел на Шейна сквозь ресницы.

— Неужели? Ты смог бы стоять в стороне и наблюдать, как твоя…

— Я. Не. Его. Пара, — с каждым шипящим словом Акана тыкала Джетро в грудь. Она уже устала повторять одно и то же.

— Как скажешь, дорогая, — ухмыльнулся в ответ Шейн. Он схватил ее за руку и прижал ту к своей груди. — Да ты просто милашка, правда? — Шейн одарил ее самой широкой, самой глупой улыбкой, которую она когда-либо видела на человеческом лице.

Боги, Шейн так хорошо умел выглядеть дураком, что это пугало, особенно учитывая его скрытность, доселе которую Акана еще не встречала. Она посмотрела на Робина, отчаянно пытаясь скрыть растущую панику.

— Теперь я могу его убить?

Робин громко рассмеялся.

Шейн лишь покачал головой, а его улыбка стала более естественной.

— Робин, если я могу чем-то помочь, дай знать.

Акане не понравилась задумчивость в глазах Робина. Совсем не понравилась. Она бездумно заговорила в попытке защитить Шейна:

— Он не будет подсадной уткой для Клинков.

Зеленый огонь снова вспыхнул в глазах Робина.

— Полагаю, я самостоятельно приму это решение.

Тихий упрек был пугающим из-за зеленого света, который никак не желал покидать лицо Робина. Акана низко поклонилась, обнажив шею и почтительно опустив глаза.

— Прошу прощения, милорд.

Она ждала, склонив голову, удара или ласки. Акана вздохнула с облегчением, когда рука Робина пробежалась по ее локонам.

— Прощена, конечно. Когда речь идет о парах, нужно всегда идти на уступки.

Акана снова подняла голову.

— Ты так в этом уверен? — она старалась скрыть вызов в своем голосе. Робин отличался изменчивым характером. Акана не хотела проверять степень его лояльности.

Он приподнял ее лицо пальцем с черным ногтем.

— Абсолютно, — он подмигнул ей, и зеленый огонь исчез. Робин снова стал весельчаком, а не личным Клинком Оберона. — Разве я когда-нибудь ошибался?

Она до крови прикусила язык.

Робин кивнул, будто Акана была полностью с ним согласна.

— Очень хорошо. Шейн, я учту твое предложение. На данный момент мы выяснили, что Тристан не слишком доволен своими кузенами в клане.

Шейн сжал кулаки.

— Генри думает о том, чтобы причинить вред Руби.

Все лампочки на парковке вспыхнули, а затем погасли, погрузив присутствующих во тьму. Из темноты донесся голос Робина, в котором звучало легкое любопытство:

— Простите. Не повторишь?

Теперь единственным источником света были проезжающие мимо машины, чему Акана была рада. Ей не хотелось видеть лицо Робина. В последний раз, когда он использовал этот особый тон голоса, они даже не смогли идентифицировать тело по ДНК. В своем гневе Хоб умудрился полностью уничтожить врага. Акана медленно шагнула ближе к Шейну, встав между ним и Робином, хотя знала, что навряд ли сумеет помочь.

Очевидно, Робин очень любил эту человеческую женщину.

Этьен громко сглотнул и заговорил:

— Тристан кое-что подслушал, что навело его на мысль о желании Генри напасть на Руби Данн. Это вроде как заставит Лео выполнить их требования.

— Ах, — тихий вздох Робина прозвучал мило и нежно. — Значит, стоит уберечь Руби. Акана, вы с Этьеном продолжаете следить за Тристаном. Шейн, мне может понадобиться твоя помощь, но пока позволь Акане защищать тебя, — когда Шейн издал звук протеста, глаза Робин вспыхнули настолько ярко и жутко, что ее руки покрылись мурашками. — Шейн, ты все еще дитя Данна и находишься в опасности. Позволь моему Клинку без лишних преград выполнить свою работу.

Шейн поклонился.

— Как будет угодно.

Робин протянул руку и погладил Шейна по щеке.

— Хорошо. Вы все знаете, чем заняться в ближайшее время, — резкий порыв ветра закружился вокруг Робина, напоминая мини-торнадо, тем не менее его голос остался четким: — Как и я, — с этими словами Хоб исчез. Ветер стих. Теперь единственными звуками на стоянке были дыхание трех оставшихся фейри.

Проклятые колени Аканы ослабли. Если бы Робин потерял контроль, то Шейн мог бы погибнуть. Ее реакция на данную мысль была тем, о чем ей предстояло долго и упорно подумать. Осознание того, что она была готова встать между Шейном и Робином-гребаным-Гудфеллоу, все меняло.

— Все прошло хорошо.

Этьен прикоснулся к ее плечу.

— И правда. Мы все еще дышим.

Шейн выдохнул, возможно, чтобы проверить, что действительно до сих пор дышал. Робин всегда так действовал на людей.

— А ведь он знает толк в красивом уходе, не так ли?

Акана не присоединилась к Этьену в его слегка истеричном хихиканье. В конце концов, у нее еще оставалась гордость.

***

Когда они вернулись на ферму, перед домом уже стояли машины. Шейн усмехнулся. Его мать сумела справиться с поставленной задачей, что не могло не радовать. Еще один шаг к тому, чтобы подарить Акане семью, о которой она так отчаянно мечтала, хотя и не понимала почему.

Ему хватало внимания со стороны родных. Шейн был не прочь разделить свою семью с будущей супругой. Черт, он хотел, чтобы Акана признала их, потому что они уже приняли ее.

— Что происходит?

Он открыл дверцу машины и помог Акане выйти, пряча улыбку, когда ее жадный взгляд пробежался по Бамблби. Ярко-желтый «Корвет» уже давно привлек ее внимание. Низкий рык, зародившийся в горле Аканы при осознании, что машина принадлежала Шейну, был бесценен. Ранее Акана прилетела в бар вместо того, чтобы оставить свой «Бокстер» на стоянке, поэтому Шейн был более чем счастлив подвезти ее домой, и она наслаждалась каждой минутой путешествия. По дороге он открыл окна, позволив реву двигателя и звукам ветра заглушить потребность в разговоре.

— Давай узнаем.

Шейн повел Акану к парадному крыльцу, заметив, как она нахмурилась, узнав «М6» Дункана и новенький «Лендровер» Лео.

— Интересно, зачем они приехали? Думаешь, Робин уже связался с ними?

Он чуть не рассмеялся, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Ты имеешь в виду информацию про Генри и его вероятное злодейское намерение причинить вред Руби?

Акана окинула его сердитым взглядом. Она часто так делала, но на этот раз все было иначе. Девушка смотрела так, словно не совсем понимала, что с ним делать, и это до чертиков бесило ее.

— Ага.

— Может, так, — он открыл входную дверь, наслаждаясь ее удивленным вздохом. — А может, и нет.

Его мать повесила плакат «С Днем Рождения» над зеленым диваном в гостиной. Еда, напитки и подарки были разложены по всем поверхностям. Воздух был наполнен болтовней и смехом семьи, еще больше согревая счастливый дом.

— Акана! С днем рождения, — Руби, жизнерадостная пара Лео, выскочила из объятий своего супруга и обняла Акану.

Акана, покрасневшая, испуганная и с клубами дыма, вырывающимися из ноздрей, обняла Руби в ответ.

— Спасибо.

— Впусти их в дом, дитя, — нежно упрекнула Эйлин Руби, которая сразу покраснела и отстранилась от Аканы.

— Простите. Давайте я заберу вашу верхнюю одежду, — Руби закрыла дверь и забрала их одежду. Мойра тоже обняла Акану. Джейден и Дункан, державшиеся за руки, из-за чего темная кожа эффектно переплеталась со светлой, смотрели на свою женщину теплыми, любящими глазами.

Коренное американское происхождение Джейдена Блэкторна было заметно по его длинным черным волосам, глазам, очертанию подбородка и смуглой коже. Дункан Малмейн-Блэкторн, в отличие от своей пары, имел светлые волосы, в которых сверкали золотистые пряди, и бледно-серые глаза. Рыжая сестра Шейна напоминала пламя, танцующее между двух мужчин, постоянно прикасаясь и поглаживая, чтобы удержать их в реальности. У Шейна потеплело на сердце, когда он понял, насколько они сблизились. Мойра чуть не потеряла обоих — одного из-за болезни пары, а другого из-за неуверенности в себе — и до сих пор не совсем оправилась от произошедшего. Никто из них не понимал, насколько глубокой была связь между Дунканом и Джейденом, пока вампир не уехал на несколько недель, едва не убив Дункана и Мойру. Если бы Джейден знал, что его отсутствие делало с любимыми парами, то никогда бы не покинул их, тем не менее прошлого не изменить. Теперь Дункан в качестве напоминания о произошедшем носил седые пряди, усеявшие золотую копну волос, с которыми на данный момент играл Джейден. Вампир рассмеялся, когда Дункан с раздраженным ворчанием оттолкнул его руку, но Шейн заметил веселье, которое Дункан пытался скрыть.

— С днем рождения, Акана, — Джейден тоже обнял Акану, затем, к явному неудовольствию Мойры, поднял ее и закружил.

Шейн не беспокоился о Джейдене. Вампир был напарником Аканы, поэтому они часто работали над делами, которые поручал им Робин. Но в последнее время Джейден был очень занят делами своего новоиспеченного клана, из-за чего перестал помогать Акане. Его присутствие в Небраске означало, что все дела в Колорадо благополучно завершились. По крайней мере, Шейн надеялся на это. Он гораздо охотнее доверил бы Джейдену прикрывать спину Аканы, чем этому Этьену. Может, Сидхе и сумел покопаться в мусоре, наполняющем голову Тристана Малмейна, но его похотливые глаза были постоянно прикованы к бедрам Аканы.

Ну серьезно. Что это за гребаное имя такое Этьен?

— Спасибо, Джейд, — Акана чмокнула Джейдена в щеку, и это взволновало Шейна. Она еще ни разу добровольно не целовала его.

Все остальные члены семьи поздравили Акану с днем рождения и вскоре уже копались в горе еды, приготовленной Эйлин. Шейн обнаружил, что сидит в углу с тарелкой в одной руке и бокалом вина в другой, снисходительно наблюдая, как его отец пытается заставить Акану съесть спаржу. Все равно, что смотреть, как он старался накормить Мойру в четырехлетнем возрасте брюссельской капустой. Акана корчила ту же самую гримасу «фу», что и Мойра.

— Она выглядит вполне счастливой.

Шейн был очень горд тем фактом, что не подпрыгнул при звуке низкого, веселого голоса.

— Надеюсь, так и есть, поскольку я планировал, что она будет жить здесь до конца своих дней, — он повернулся и улыбнулся рыжеволосому мужчине, стоявшему в окне. Удивительно, поскольку окно было плотно закрыто мгновение назад. Шейн не услышал, как оно распахнулось, к тому же по какой-то причине холодный зимний воздух не проник в дом. Вот что вы получали, когда Хоб решал заглянуть к вам на ужин.

Робин спрыгнул с открытого окна и бесшумно закрыл его.

— Прямо так? — Хоб склонил голову, жест получился каким-то нечеловеческим, почти птичьим. — А что она об этом думает?

Шейн пожал плечами.

— Она моя, а я живу здесь, — он протянул мужчине свою тарелку с нетронутым сандвичем. — Поешь?

Робин с легким поклоном взял тарелку.

— Спасибо.

Пока Робин ел сэндвич с ветчиной и сыром, Шейн изучал его. Что-то в Хобе заставило его сжать пальцы. То видение, которое Шейн видел раньше, становилось более четким при каждой встрече с Хобом, но все равно было вне досягаемости. Со вздохом Шейн, наконец, понял, что должно было быть в центре бури, которую ему постоянно показывало подсознание, и испытал шок.

— С тобой все в порядке?

Шейн кивнул, слишком потрясенный, чтобы говорить. Ему нужно было добраться до своего рабочего места. Нужно было попасть туда прямо сейчас. Видение тяжело давило на него, требуя завершения, прежде чем испарится.

— Да, — он протянул свой стакан Робину. — Мне нужно идти, — Шейн сделал знак своей матери, и та кивнула. Она понимала, что означало выражение его лица и где он будет находиться в ближайшем будущем. Если Шейн кому-то понадобится, то Эйлин все уладит. Его семья будет оберегать его, пока все не закончится.

— Шейн.

Он моргнул и уставился на Робина, но его видение стояло перед глазами, закрывая стройную фигуру мужчины.

— Да?

Робин внимательно посмотрел на него, медленно выгнув брови.

— Будь осторожен. На улице очень холодно.

— На улице холодно, — Шейн нетерпеливо посмотрел на дверь. — Да.

Он позволил Робину подвести себя к двери. Хоб дал Шейну пальто. Он моргнул, глядя на Робина, хотя на самом деле не видел мужчину.

— Мне нужно идти.

— Да, конечно, — Робин вывел его через парадную дверь. Холод не беспокоил Хоба. Порыв холодного ветра заставил его шелковую рубашку цвета карамели обтянуть торс, но Робин даже не вздрогнул. Он молча проводил Шейна в студию. Проницательный голубой взгляд Хоба ловил каждое движение Шейна.

Оказавшись внутри здания, Шейн повернулся к нему лицом.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — Робин с любопытством огляделся по сторонам. — Можно мне осмотреться?

Шейн кивнул и начал переодеваться в комбинезон. Его видение вышло на первое место, вынуждая забыть даже об элементарной вежливости. Пройдет какое-то время, прежде чем Шейн снова придет в себя, но к тому моменту он будет сильно измотан.

Хуже всего было то, что когда все закончится, Шейну придется позвонить провидице. Если то, что он видел, было правдой, то миру предстояла адская встряска.

***

Робин Гудфеллоу уселся на стропила и посмотрел вниз на Шейна Джолуна Данна. Он достаточно часто бывал среди тех, кто обладал даром предвидения, поэтому сразу распознал транс, но что его удивило, так это как Шейн воплощал свои пророчества в жизнь. Волосы мужчины блестели от пота, пока он трудился в кузнице, очищая серебряную руду, сгибая медь и латунь по своей воле. Его руки работали твердо, а прикосновения были сильными и одновременно нежными, когда он брал стекло и придавал ему форму, крутя, пока, наконец, не получал необходимый результат и цвет. Глаза Шейна так и остались затуманенными видением. Несмотря на это, Шейн смотрел на Робина без того ужаса, с которым часто сталкивался Хоб. Если бы Робин был склонен к мужчинам, то именно Шейн сумел бы завоевать его пустое, одинокое сердце.

Но Робин хорошо знал себя. Даже когда он принимал форму женщины, то в глубине души оставался любителем всего женского. Мысль о том, чтобы завести любовника-мужчину, была не совсем отталкивающей, но просто не приходила ему в голову. Робин жаждал нежной женской плоти и теплых любящих рук. Рук, которые ласкали бы и снимали бы тяжесть с его измученной души. Он желал, чтобы женщина имела глаза, которые смотрели бы на него без страха, разум, который был бы готов познать его и принять таким, каким он был на самом деле. Все, чего Робин хотел от жизни — мягкую постель для ночлега, нежные прикосновения и принятие, которое было ценнее всего остального. Найти такое было бы поистине чудесно.

Он улыбнулся, наблюдая за старшим ребенком Даннов проницательным взглядом. Лео Данн нашел такую женщину. Хоб был в восторге от миниатюрной Руби. Она всегда радостно встречала его, обнимала в знак приветствия и предлагала ту безопасность и уединение, о которых так мечтал Робин. Если бы она не обрела истинную связь, то он мог бы поддаться искушению и украсть ее у Сидхе. Но, увы, Руби была вне его досягаемости. Ее связывали узы любви и души с мужчиной, которого Боги выбрали для нее и только для нее одной.

Робин был счастлив за них. Осознание, что такая женщина существовала и что она взяла себе в пару фейри, давало ему надежду, от которой он уже давно отказался.

Робин держался совершенно спокойно, а Шейн устало дышал. Хоб понимал, что видения, которые двигали мужчиной, почти отступили, но Шейн, казалось, должен был завершить последнюю деталь. Последний штрих одной из статуй, над которыми он безумно работал всю ночь. Шейн довел себя практически до изнеможения тем, что видел только он. Робин не был уверен, что означали эти скульптуры, но Шейн знал, значит, Хобу предстояло выяснить это.

Все, что ему нужно было сделать, — подождать.

***

Звонок в дверь прервал рассказ Шона о том, как Шейн забрался в соседский загон и оседлал одну из самых красивых лошадей, известных человечеству. Как только мальчишку начали ругать, он заявил, что был уверен в своей способности обуздать животное, но не знал, насколько долго.

Слушая истории Шона, Акана удивлялась, что Шейн дожил до совершеннолетия. Этот мужчина был совершенно невменяем.

Дункан лениво махнул рукой, расслабившись из-за хорошей еды и вина.

— Я открою, — он распахнул дверь, и все следы хорошего настроения испарились. Джейден шагнул вперед, пряча Мойру за своей спиной. Холодная улыбка на лице Дункана была далека от радости, когда он приветствовал кузена: — Генри. Какой приятный сюрприз!

Акана резко обернулась и впилась взглядом в Генри Малмейна, стоявшего на пороге дома Даннов. Разве он не должен был быть в Нью-Йорке? Она осторожно кивнула. Черт, это могло полностью разрушить ее прикрытие.

— Генри.

Генри кивнул, изучая пронзительными голубыми глазами все нюансы от праздничного плаката до торта в руке Аканы.

— Я не помешал?

Джейден пожал плечами, а на его лице появилась саркастичная ухмылка, которую он так часто использовал.

— Помешал. День рождения моего напарника. Ты не приглашен.

Генри никак не отреагировал на Джейдена, игнорируя вампира. Его внимание по-прежнему было сосредоточено на Дункане и Шоне Данне.

— Я бы хотел поговорить с Лео, если вы не возражаете.

Земля задрожала. Шон подошел и встал рядом с Дунканом, загораживая Генри обзор на комнату.

— Я так не думаю.

— Уверяю, я не желаю ему зла.

— Убирайся с моей земли.

Акана посмотрела в окно и с трудом подавила вздох. Галька и грязь, покрывавшие подъездную дорожку к дому Даннов, подпрыгивали, словно вода на раскаленной сковороде.

Генри поднял руки вверх.

— Если Лео выполнит наши просьбы, то мы все лишь выиграем. Я совсем не похож на своего предшественника. Мне нужен компромисс, а не насилие.

— Я связан, Генри. Боюсь, данный факт не оставляет места для компромисса, — Лео притянул Руби в свои безопасные объятия. — Я ни за что не приму вторую пару.

Генри вздохнул.

— Может, вы могли бы договориться о встрече с Констанцией? Если вы втроем встретитесь, то, возможно, поймете, что наше предложение не такое уж и плохое, в отличие от вариантов Каллена и Чарльза.

Ох, черт, нет. Акана не позволит Лео и Руби остаться наедине с Малмейнами. Кроме Дункана. Благодаря тому, что Джейден связал себя с Дунканом и Мойрой до того, как связь Сидхе вступила в силу, теперь Дункан считался Блэкторном.

— Только если Джейден и я будем их сопровождать.

Генри выглядел расстроенным.

— Боюсь, вампиру не будут рады в нашем доме, но мы можем выбрать другое место, где соберутся все желающие, — он снова повернулся к Лео. — Такое соглашение приемлемо?

— Нет, — Эйлин Данн, маленькая и свирепая, шагнула вперед. — Брачный контракт был выполнен моей дочерью. Ни у кого из Малмейнов больше нет власти над моими детьми. Пошел. Прочь.

Каким-то образом входная дверь закрылась, но никто к ней не прикасался. Акана удивленно моргнула.

— Какого хрена?

— Как… кто это сделал? — Дункан выглядел таким же испуганным, как и остальные.

Все, кроме Джейдена, который поднял руку со злобной ухмылкой.

— Моя вина. Подайте на меня в суд, но он уродовал это место.

Акана подавила смешок.

— Уродовал? Разве есть такое слово?

Джейден махнул рукой в сторону Дункана.

— По его словам, теперь я лорд и могу делать все, что захочу. Поэтому я объявляю Генри Малмейна уродливым ублюдком, — вампир протянул руку Мойре. — Дай мне торт.

В следующее мгновение Джейден с гримасой выковырял глазурь из своих бровей. Неужели он ожидал другого ответа от своей пылкой пары?

Дункан провел пальцем по рубашке Джейдена, а затем слизал глазурь.

— Мм… шоколад.

***

Следующим ранним утром Акана вошла в студию Шейна и оглядела огромное пространство. Он приказал построить гофрированное металлическое здание на месте старого кукурузного бункера. Повсюду валялись металлические и стеклянные рабочие инструменты. В глубине здания она увидела приоткрытую дверь. Шейна нигде не было видно. Он ушел с ее дня рождения со странным выражением на лице, но Эйлин не пускала ее сюда всю ночь. Тот факт, что его сопровождал Хоб, еще больше усиливало тревогу Аканы. Неужели Робин завербовал Шейна? От одной подобной мысли по ее спине побежали мурашки.

— Шейн? Ты здесь?

— Заходи.

Его усталый голос отдавался эхом в металлическом здании. Акана шла на запах мужчины, пока не нашла его. Она шагнула в открытую дверь и увидела Шейна, голова которого покоилась на пустом пьедестале. Мужчина смотрел на одну из своих скульптур. Он был весь покрыт металлической и стеклянной стружкой, комбинезон был разорван в нескольких местах, а руки медленно кровоточили. Он выглядел ошеломленным, измученным. Красивым. Акана осторожно подошла к нему, словно к испуганному олененку, так как знала, что одно неверное движение могло заставить его бежать, а то и хуже. Если он упадет, то сумеет ли она перенести его в безопасное место?

— Шейн? Что случилось?

— Подойди и расскажи, что ты видишь.

Акана удивленно выгнула брови, но выполнила его просьбу, встав рядом. У нее перехватило дыхание.

На противоположном от расположения Шейна постаменте стояла скульптура из металла и стекла, от которой Акану пробрала дрожь страха. Это был шар, сделанный из острых, как бритва, зеркальных металлических полосок, на которые были насажены осколки зазубренного стекла. Режущие металлические кромки беспорядочно торчали в разные стороны, создавая ощущение хаоса, от которого Акана поежилась. Сквозь металлические полосы она разглядела крошечную фигурку, которая стояла, подняв, словно вопрошая, руку. Одна ладонь была прижата к груди, а вторая указывала на небо.

— Что это за чертовщина?

Шейн глубоко вздохнул.

— Что ты видишь?

Акана пристально посмотрела на Шейна, прежде чем подойти поближе к статуе. Только когда она оказалась так близко, что практически касалась носом острого края, то поняла, что внутри шара изгибы были гладкими и блестящими, отражая фигуру. Лицо фигуры было безмятежным, хоть и расплывчатым в своих чертах, будто Шейн не сумел достаточно хорошо разглядеть лицо человека, чтобы вылепить его.

— Чем бы ни был этот шар, он защищает человека внутри.

— Ага. Я так и подумал, что ты тоже это заметишь.

Она покачала головой.

— Что это значит?

Шейн устало поднял голову. Его глаза были налиты кровью. Он, должно быть, не спал всю ночь, работая над скульптурой.

— Следуй за мной, — он подвел ее к другому пьедесталу. — Видишь?

— Да, — это было великолепно, но если от первой скульптуры у нее по спине бежали мурашки, то эта вызвала чувство потери и тоски. Одинокая фигура стояла в сияющем серебре, склонив голову и ссутулив плечи. По ее спине струилась длинная полоса металла, которая, по предположению Аканы, обозначала волосы. Кончики локонов сливались со стеклянными и металлическими волнами внизу. «Пена» от волн касалась ног фигуры, но как Шейн добился такого эффекта, Акана так и не поняла. У фигуры не было лица, но даже без этой детали было очевидно — речь шла о потере чего-то дорогого, что, возможно, больше нельзя было обрести. Одна блестящая рука тянулась к волнам, то ли что-то выбрасывая, то ли призывая обратно.

— Как называется эта скульптура?

— Незавершенная.

Акана глубоко вздохнула.

— Вау. Адское название.

Шейн усмехнулся.

— Нет. Я имею в виду, что она еще не завершена. Окончание видения так и не посетило меня.

Видение? О чем это он говорит?

Он указал на небольшую выемку в центре скульптуры.

— Прямо здесь. Что-то должно быть прямо здесь, но я еще не знаю, кто или что.

Наконец все встало на свои места. Как Шейн узнал, где и зачем она будет прошлой ночью. Как узнал кто она еще до того, как Акана ступила на землю его отца.

— В тебе течет кровь провидца, — это было редкостью, но еще более редким было не обнаружить сопутствующего с даром безумия. Народ ее матери не отличался особой плодовитостью до того, как был стерт с лица земли войной, расколовшей Дворы.

Сапфировые глаза, хоть и налитые кровью, видели ее насквозь.

— Я не знаю от кого это передалось, но да, — он провел грязной рукой по волосам, смахивая стеклянную пыль. — Вчера вечером я закончил шар, а вторая скульптура уже давно мучает меня. Пока я не узнаю, что должно находиться в центре, фигура останется незавершенной.

Акана снова сосредоточилась на стеклянно-металлическом шаре.

— Как ты назвал ее?

— А какое название дала бы ты?

Дорогие Боги, как же она не хотела произносить это вслух. Шейн не просто создавал искусство. Он создавал живых людей, сущность которых отражалась в скульптурах с сокрушительными результатами.

— Пожалуйста, не заставляй меня говорить это.

Шейн потянул к ней руку, но тут же отдернул.

— Ты знаешь название, Акана.

Она снова подошла к шару.

— Ты в курсе, кто она?

— Ты уверена, что это она? Может, это Оберон.

Акана покачала головой.

— Я знаю, что это именно она, и понимаю, что означает композиция. Это точно она, — Акана указала на несчастную фигуру. — Еще также я уверена, что знаю эту личность, — она поежилась. — Ты играешь с опасными видениями, Шейн.

— Играю? Якобы у меня есть выбор? В отличие от тебя я не могу выбирать, какие видения хочу посмотреть. В итоге я просто наблюдаю, как они оживают под моими руками, — в крошечной раковине включилась вода, и вскоре пара влажных рук обвила талию Аканы. — Акана. Знаешь ли ты, что произойдет, если фигура упадет?

Она закрыла глаза и открыла, когда Шейн опрокинул фигуру. Благодаря конструкции шара теперь в отражении были лишь зазубренные края, обозначающие хаос и смерть. Положение рук в стоячем положении идеально подходило для лежащей фигуры. Значит, если это произойдет, то сам мир окажется в опасности.

— Дерьмо.

— Ага.

— Мы должны рассказать Робину.

Шейн повернул Акану к себе лицом, его большие руки были нежны.

— Ты можешь посмотреть ради меня? Может, я что-то упускаю, — его взгляд вернулся к лежавшей фигуре, прежде чем снова сосредоточиться на Акане. — Если это можно избежать, то стоит попробовать.

Она вздохнула.

— Ты знаешь, что случилось, когда я в последний раз пыталась взглянуть на него?

— Нет, что?

Акана прислонилась к Шейну, доверяя ему свой вес и впервые не заботясь о том, что ее одежда будет покрыта грязью. Она нуждалась в его силе после того, как лицезрела эти два произведения искусства.

— Однажды, давным-давно, я увидела, как моя мать разговаривала с очень симпатичным мужчиной, — его руки напряглись, из-за чего Акана протестующе дернулась, снова повернувшись, чтобы изучить зазубренный шар. — Я заинтересовалась этим красавчиком, но мама отказалась открывать его личность. Поэтому я воспользовалась своими навыками, ведь, черт возьми, никто не мог запретить мне удовлетворить свое любопытство, — она проигнорировала смех Шейна. — А когда я проснулась, Робин Гудфеллоу…

— Он и был тем симпатичным мужчиной, как я полагаю?

— Да. Он предложил мне работу.

— Потому что ему нравятся сумасшедшие, да?

Акана толкнула Шейна локтем, с удовольствием отметив его тихое ворчание.

— Ты знаешь, кто она?

— Нет, и это пугает меня до чертиков.

— Почему?

— Мы не можем защитить ее, так как не знаем личность, — он дотронулся до одного из зазубренных краев и порезался, из-за чего красная капля крови заскользила по серебру. — Если мы не выясним…

— Весь мир искупается в крови.

— Я тоже так думаю, — его рука вернулась к талии Аканы, крепко прижимая ее к себе. — По моему мнению, только это может заставить его вытворить нечто такое, что сделает Тунгуску похожей на вишневую бомбу⁵.

— Прекрасно.

Взрыв 1908 года над Тунгусской областью России был ужасен в своем разрушении. Ученые полагали, что примерно в трех милях над местом, которое было уничтожено, взорвался метеорит или осколок кометы, но не существовало никаких явных доказательств произошедшего. Мощность взрыва составила примерно десять-пятнадцать мегатонн тротила. Ничто не сохранилось. Последствия взрыва были замечены во всем мире. Странный свет можно было увидеть даже в Англии, жители которой сообщали о такой яркости, что ночью сумели почитать газету. Когда в 1927 году русские, наконец, отправили туда экспедицию, то обнаружили страшную картину разрушений. Акана точно знала, что ученые ошиблись. Ни один метеорит не сумел бы сделать нечто подобное. Это был Робин. Но до сих пор только два человека знали причину случившегося — Верховный Король Оберон и сам Робин.

— Тогда нам нужно поторопиться.

— Я подумываю позвонить твоей матери.

Акана поморщилась.

— Прошу, не надо.

— Она и раньше помогала мне, когда я не мог истолковать видение. Как думаешь, откуда у меня ее номер?

Она обмякла в его объятиях.

— Пожалуйста, только не моей маме. Ну пожалуйста!

Шейн подхватил Акану на руки, будто она действительно была изящным маленьким человеком, каковым ее считали большинство людей. Его сила никогда не переставала удивлять ее… и возбуждать.

— Прояви мужество, Акана. Всемирное разрушение или разговор с матерью, — когда она не ответила, Шейн встряхнул ее.

— Что? Я еще думаю.

С добродушным смехом он вынес ее из студии в крошечную смежную спальню. Невнятные проклятия Аканы раздавались в тишине.

***

Рядом с одним из пьедесталов появилась светящаяся пара зеленых глаз. Они уставились на одинокую фигуру, у ног которой плескались волны, прежде чем сосредоточиться на зазубренном шаре из стекла и металла. Черный каблук ботинка щелкнул по бетонному полу. Робин Гудфеллоу материализовался из небытия, чтобы посмотреть на лежавшую фигуру. Слова двух гибридов эхом отдавались в его ушах.

— Интересно.

Он осторожно поднял маленькую фигурку и поставил ту на ноги. Он с удивлением погладил безмятежную сторону лица статуи. Металл и стекло выгнулись, чтобы не поранить его. Робин улыбнулся, полный надежды и предвкушения, подобных которым не испытывал уже много веков.

— Любопытно, кто же ты такая?

Глава 3

— Пожалуйста.

Акана закатила глаза. Он не сдавался, а она начинала понимать, что и не хотела этого. И все же ей не стоило так легко уступать.

— Нет.

Усталые голубые глаза умоляли ее пойти на встречу.

— Пожалуйста. Мне очень нужно.

Она вздохнула.

— Ладно, — Акана позволила частичке своего внутреннего огня просочиться под кожу, из-за чего бледная человеческая плоть приобрела красноватый оттенок. — Ложись и ни единого слова.

— Но…

— Грр!

— Но…

— Шейн.

Он обиделся, словно угрюмый болеющий ребенок.

— Отлично, — Шейн лег лицом вниз на кровать, маня своей широкой обнаженной спиной руки Аканы. — Просто… пожалуйста.

Он принял душ, как только они добрались до спальни, избавившись от металлической и стеклянной пыли в волосах и на коже, а затем переоделся в чистую пару шелковых боксеров, которые обтягивали каждый дюйм. Его тело, лучшее произведение искусства, было выставлено на всеобщее обозрение, но Шейн был так измучен, что ни один из них не мог по-настоящему оценить это. Его мышцы ныли и горели от работы в кузнице. Шейн умолял Акану сделать ему массаж.

Акана согласилась только после того, как голый лакомый кусочек вышел из ванной комнаты в одном нижнем белье. Черт, этот мужчина был прекрасен.

Она осторожно уселась на его задницу и положила горячие руки прямо между лопаток мужчины. Его благодарный стон был низким и глубоким, вынуждающим Акану задрожать. Боги, она хотела этого удивительного мужчину все сильнее и сильнее.

Что же ей теперь делать? Если она даст Шейну немного свободы действий, то вскоре он начнет Заявление. Его половина Сидхе потребует этого, как только они займутся сексом, вот только Акана не была уверена, что Шейн сумеет сдержаться. После Заявления будут произнесены Клятвы, а затем последует завершающее Соединение, которое свяжет их вместе, продемонстрировав силу и ярость, которые были присущи только Сидхе. Шейна окружат полосы света, смертельные для любого осмелившегося приблизиться, кроме его избранницы. После произнесения Клятв эти полосы света пронзят Акану, навечно соединяя их жизненные силы. Ранее она наблюдала, как Дункан и Мойра произносили Клятвы перед Джейденом. Акана ахала от восторга и удивления при виде демонстрации силы, которую эти двое выказали всему Серому Двору. Там был и сам Оберон… холодный, совершенный и одинокий, который резко контрастировал с теплом и любовью, окружавшим новых Малмейн-Блэкторнов.

Теперь, если что-то произойдет с Джейденом, Дункан и Мойра умрут, навсегда исчезнув для всего мира, поскольку их души будут жаждать чего-то, к чему они никогда больше не сумеют прикоснуться.

Она не хотела подобного для Шейна. Не хотела, чтобы эта яркая, прекрасная искра погасла, а его свет исчез навсегда. Но быть Клинком и одним из тщательно отобранных убийц Робина означало, что она могла быть убита в любой момент, увлекая за собой в бездну связанного Шейна.

— Уже слишком поздно.

— Тихо, — она начала массировать его плечи, позволяя своему жару просочиться в Шейна. Его голос звучал невнятно, намекая на приближении сна, в котором Шейн так нуждался. Он был измотан до предела.

— Заявление уже началось. Если ты попытаешься бросить меня, то я заболею болезнью пары.

Ее руки замерли.

— Что?

Его плечи затряслись. Этот сукин сын смеялся над ней.

— Уже слишком поздно. Было слишком поздно еще задолго до того, как наши губы соприкоснулись, ну а после поцелуя? — он пожал плечами, из-за этого движения тело Шейна дернулось, и Акана подпрыгнула на его заднице. — Я уверен, что заработаю болезнь пары, если ты исчезнешь.

— Я думала, что это произойдет только в том случае, если мы займемся сексом.

Шейн приоткрыл один уставший глаз и подмигнул ей.

— Ох, мы обязательно займемся сексом. Поверь мне, — его глаз снова закрылся. — Тем не менее я уже попробовал тебя на вкус. Поэтому я убежден, даже если у тебя еще остались какие-то сомнения на этот счет, что ты моя пара, — он задрожал под ней. — Пожалуйста, Акана.

Ее руки снова начали двигаться, а мозг заработал со скоростью мили в минуту.

— Я думала, что это происходит после секса.

— Подобное случилось с Дунканом с Мойрой. Они оба заболели болезнью пар после ухода Джейдена. Мне очень неприятно говорить тебе об этом, любимая, но все, что для этого нужно — один поцелуй.

— Черт.

Его плечи напряглись. Она впилась большими пальцами в особенно плохой узел, улыбаясь, когда у Шейна перехватило дыхание.

— Я не буду просить тебя есть спаржу каждый день до конца жизни.

Она вздрогнула.

— Откуда ты знаешь, что я ненавижу спаржу?

— Когда папа предложил тебе немного, то ты вела себя так, будто учуяла очень неприятный запах чьих-то газов.

Акана усмехнулась.

— От тебя, по крайней мере, не пахнет спаржей.

— Мой вкус тоже не похож на нее.

Она могла бы принять это за приглашение, если бы его голос не звучал так сонно. На самом деле Акана не чувствовала опасности, рассказывая Шейну некоторые свои страхи:

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Как и я, — он заерзал на кровати, почти засыпая. — Я любовник, а не боец.

Акана фыркнула от смеха.

— Спи, Джетро.

— Мм. Акана, — и с этими словами его дыхание выровнялось, а ее имя осталось тихим вздохом на его губах.

Она осторожно убрала руки с его кожи, не желая будить после пришествия столь желанного сна.

— У меня большие неприятности, — Акана не сумела сдержаться. Она свернулась калачиком рядом с Шейном, согревая своим горячим телом замерзшего мужчину, и стала охранять свое самое большое спящее сокровище.

***

Что-то теплое прижалось к его спине. Шейн почувствовал исходящий от животного жар и вздохнул. Сэл снова забралась к нему в постель. Он не понимал, как саламандре удавалось проникнуть в мастерскую, но подобное происходило уже не первый раз, и Шейн сомневался, что в последний.

— Гребаное животное.

Кровать дрогнула, и Сэл, тяжело дыша, склонилась над ним.

— Гав.

Он замер. Открыв глаза, Шейн обнаружил, что язык принадлежал рту, к которому он уже пристрастился и не возражал бы ощутить на себе. Жар исходил от Аканы, а не от саламандры.

— Доброе утро, a ghrá.

Акана откинулась назад, выглядя удивительно чопорной, несмотря на спутанные кудри.

— И что это значит?

Шейн потянулся всем телом, поджав пальцы ног от удовольствия. Приятное чувство… просыпаться рядом с женщиной своей мечты.

— А как ты думаешь? — он пристально посмотрел на нее, заставляя признать, что она уже знает ответ.

Акана нахмурилась.

— Понятия не имею. Я житель Нью-Йорка, помнишь?

Он усмехнулся.

— Но ты действительно хочешь знать ответ?

Она открыла было рот, но что-то в выражении его лица, должно быть, остановило ее от стандартного комментария.

— Хм, даже не знаю. Хочу?

Шейн обхватил ладонью ее щеку, проводя большим пальцем по нежным губам.

— Если бы я был на твоем месте, то хотел бы.

Одна ее бровь надменно приподнялась.

— Хорошо, что я не ты.

Он притянул девушку в свои объятия, чтобы поцеловать на прощание, и с наслаждением отметил вкус корицы и специй, который взорвался на его языке. Боже, эта женщина была невероятной на вкус.

— Доброе утро, — Шейн отпустил ее, ожидая, пока она придет в себя.

Акана откашлялась с потрясенным выражением лица.

— Гм. Ага, — она слегка вздрогнула. — Мне нужно идти на работу.

Она начала выползать из кровати, из-за чего Шейн еле сдержал усмешку.

— Сломай несколько ног.

Она замерла.

— Ты не просто так сказал это.

— Что? — он схватил ее за запястье, чувствуя быстрое биение пульса под нежной кожей.

Акана покачала головой и нерешительно попыталась вырвать руку из его хватки. Она училась.

— Серьезно. Руби в опасности. А у меня есть работа, черт возьми.

Шейн ожидал от нее большего гнева, но протест был слабым, а тон скорее осторожным, нежели раздраженным.

— Я бы никогда не стал подвергать опасности Руби или пытаться помешать тебе работать. И ты это прекрасно знаешь.

— Неужели?

За ее словами скрывалась старая боль, рана, которую Шейн намеревался вычистить, прежде чем та загноится еще больше. Для начала он отпустил ее запястье и снова забрался под одеяло.

— Если ты утверждаешь, что тебе нужно работать, тогда иди, — он наклонился и нежно поцеловал ее обтянутое джинсами бедро. — Только не забудь вернуться ко мне домой, — Шейн снова опустил голову на подушку и закрыл глаза. На этом этапе игры он больше ничего не мог сделать, кроме как затащить Акану в кровать и закончить Заявление. Но если он пойдет на этот шаг, то разрушит хрупкое доверие, которое она оказала ему прошлой ночью.

Он был вознагражден нежным прикосновением ее ладони к его волосам.

— Ты ведь в курсе, что являешься занозой в моей заднице?

В этом оскорблении безошибочно угадывалась симпатия. Шейн скрыл свое ликование за теплой улыбкой.

— Я стараюсь.

Акана фыркнула от смеха.

— Где я смогу найти тебя немного позже?

— Тут и там.

— Шейн.

Он тяжело вздохнул.

— Если меня не будет в студии, значит, я работаю на ферме и помогаю отцу, — Шейн открыл один глаз и пристально посмотрел на нее. — Ты опять стерла номер моего мобильного телефона?

Ее большие глаза расширились, но он не купился на притворную невинность.

— Клянусь, это была случайность.

Шейн быстро продиктовал номер и подождал, пока она сохранит тот на своем телефоне.

— Позвони, если захочешь найти меня. Даже если я буду работать, то все равно отвечу.

— Даже боюсь спросить, но как ты узнаешь, что это я?

Он неопределенно махнул рукой в сторону пола, все еще не открывая глаз.

— Достань мой сотовый телефон из джинсов, — Шейн подождал, пока холодный пластик не коснется его ладони, а затем открыл глаза. На этот раз он был просто обязан увидеть выражение ее лица. — А теперь позвони мне.

Она так и сделала, а когда зазвонил звонок, вскочила с кровати, будто та укусила ее.

— «Волшебный дракон Паффа⁶»? Ублюдок!

Шейн рассмеялся.

— Это совсем не смешно, Шейн! — Акана начала бить его подушкой с такой силой, что та лопнула, из-за чего в воздух полетели перья. Но Шейн продолжал хохотать. — Ах ты сукин сын!

Он не мог воспринимать Акану всерьез, когда она тоже находилась на грани смеха. Он закатил глаза и нажал несколько кнопок на своем сотовом.

— Ладно. Попробуй позвонить мне сейчас, придирчивая девчонка.

Она взяла сотовый телефон и снова набрала номер, удивленно выгнув брови.

— Дез’ри «Ты должен быть»⁷?

— Возражения? — он шмыгнул носом и чихнул, когда пух попал ему в лицо. — Я предпочитаю «Паффа».

Акана еле сдерживала смех.

— Страшно подумать, какая мелодия стоит на Робина.

— «Добро пожаловать в джунгли⁸».

Она удивленно моргнула.

— Как ни странно, вполне подходит.

— Приходи — сыграй⁹, — Шейн заложил руки за голову и ухмыльнулся. — Хочешь узнать, какая мелодия на Оберона?

Акана удивленно открыла рот.

— У тебя нет номера Оберона.

— Да ну?

Акана попыталась забрать у Шейна телефон, но он спрятал его под подушку раньше, чем она успела дотянуться. Она фыркнула.

— Так и знала, что ты лжешь.

Шейн выгнул брови и вытащил свой телефон. Он поднял гаджет так, чтобы она могла увидеть имя и цифры.

— Срань господня! — Акана задела своим задом край кровати. — Откуда у тебя номер?

Он пожал плечами.

— Я сделал несколько работ для Серого Дворца.

Ее плечи поникли.

— Конечно, — она выхватила телефон из его ладони, ахнув, когда прочитала название песни, выбранной в качестве мелодии на звонок Верховного Короля. — Брюс Спрингстин «Ледяной человек», — сжимая телефон в руке, Акана пристально посмотрела в лицо Шейна. — Интересный выбор.

— Интересный человек, — Шейн заметил, как звезда в центре ее левого глаза содрогнулась и начала расширяться. Он еле скрыл панику. Шейн мог только представить, что произойдет, если она посмотрит на Верховного Короля с помощью внутреннего зрения.

— На твоем месте я бы не стал поступать так. Если ты посмотрела на Робина, и он вырубил тебя на целую неделю, то, как, ты думаешь, отреагирует Оберон?

— Проклятье, — Акана швырнула сотовый телефон обратно на кровать прямо на ноги Шейна. — Дерьмо.

Он тихо рассмеялся.

— Никто не дает тебе повеселиться, да?

— Ох, да. Я не убивала придурков из Черного Двора уже… — она стала загибать пальцы, словно считая. — Много дней.

— Боги небесные, скучающий дракон. Что же делать?

Она протянула руку и ударила его в живот.

— Дай мне поработать, подлый ублюдок.

— Эй. Мои родители женаты, спасибо.

Акана закатила глаза и встала. Она зарылась пальцами в свои волосы, распутывая черную кудрявую массу.

— Шейн?

— Хм? — он уже проснулся, а видения исчезли, так как прошлой ночью они были воплощены в стекло и металл. Шейн был готов выпить чашку кофе и попробовать на вкус женщину, стоящую в конце кровати и лениво играющую с изножьем.

— Спасибо. За вечеринку, — Акана мельком взглянула на него из-под ресниц. — Даже если ты сбежал раньше времени.

Он испытал наслаждение, которое было гораздо лучше любого секса. Шейн дал ей почувствовать, какой может быть жизнь, если она примет его, и ей это понравилось.

— Всегда пожалуйста.

Застенчивая улыбка озарила лицо Аканы, прежде чем она со злым смехом выскочила из комнаты.

— Кофе весь мой, фермерский мальчик! — дверь с грохотом захлопнулась, но не раньше, чем Акана вскрикнула: — ХОЛОДНО! — дверь вновь открылась и закрылась уже гораздо тише. Он предположил, что она снова зашла и взяла свое пальто.

Шейн свернулся калачиком в постели и хихикнул. Ему лучше немного подождать, прежде чем отправиться в главный дом, так как его самодовольная ухмылка могла сулить неприятности.

***

Акана с легкостью привлекла внимание Тристана. Закусочная, в которую она зашла, находилась неподалеку от поместья Генри Малмейна, поэтому Акана не удивилась, обнаружив, что Тристан был не единственным обедавшим там Малмейном Сидхе. Ее потряс тот факт, что возле мужчины вился целый список тех, кого она называла «недовольными Малмейнами».

До нее доходили слухи, что кто-то из клана Малмейн начал задавать вопросы о Сером Дворе. Акана не знала, искали ли они альтернативу в лице других кланов Белого Двора, но находила данный факт интересным развитием событий. Большинство недовольных были молоды, им не исполнилось и ста лет, но, как ни странно, все без исключения были преданы Тристану.

Любопытно.

Тристан закончил свои дела и отослал прочь собравшихся молодых Сидхе. Он с улыбкой направился к ее столику.

— Еще раз здравствуй.

Она одарила его своей самой кокетливой улыбкой.

— И тебе привет, красавчик, — Акана махнула рукой в сторону свободного места напротив. — Не хочешь присоединиться?

Позади нее на кожаном табурете заерзал Этьен, давая понять, что знает, что цель попала в ловушку. Теперь все, что ей оставалось сделать — выудить улов.

Акана наклонилась, подперев подбородок ладонью, и внимательно посмотрела на мужчину. Сидхе был великолепен, стоило отдать ему должное, но в нем не было огня, который присутствовал в Шейне. Тристан напоминал холодное пламя, как и его кузен Дункан, которое ждало, пока кто-нибудь придет и согреет его изнутри.

— Мы так и не представились друг другу, — она подняла голову и протянула руку. — Акана Руссо, — ранее они обговорили, что она не будет ему лгать. Если Тристан видел ее во время видеоконференции, то знал, кто она такая.

Он немного замешкал, прежде чем пожать ее ладонь. Возможно, он все-таки не был в курсе, кем являлась Акана.

— Тристан Малмейн, — он озадаченно нахмурился. — Могу я спросить, почему Клинок находится в Небраске?

Она усмехнулась.

— Сейчас здесь живет мой напарник, а я приехала в гости.

В его глазах что-то промелькнуло, но Акана не сумела определить, что именно.

— Ясно.

Звезда в ее радужке расширилась, и Акана открыла свое внутреннее зрение. Она увидела, как вокруг мужчины закружилась сила, и поняла, что он был гораздо старше, чем выглядел. Вокруг него развернулась целая борьба, нечто темное и светлое смешивались, образуя в центре серый цвет. В тумане танцевали фигуры, извиваясь и жестикулируя, гнев и смятение бушевали вовсю.

— Джейден Блэкторн. Я уверена, что ты слышал о нем.

Тристан с замкнутым выражением лица откинулся на спинку стула.

— Ты же вчера вечером проверяла меня, верно?

Дерьмо. Она прижала ладонь к груди.

— Разве я похожа на Сидхе? — она выпустила из ноздрей маленькую струйку дыма, чтобы ту увидел Тристан, но не окружающий человеческий персонал.

Его губы медленно растянулись в улыбке.

— Дракон. Не могу вспомнить, когда в последний раз встречал кого-то из вас, — его неподдельный восторг усеял мрачный туман вокруг счастливым серебряным и золотым блеском. Часть темноты Тристана отступила, из-за чего на первый план выплыла фигура мужчины с горящими красными глазами. — Я собираюсь сделать дикое предположение и спросить, огненный ли у тебя темперамент? — Акана попыталась сосредоточиться на мужчине, пока Тристан говорил, но изображение исчезло слишком быстро, чтобы успеть рассмотреть детали.

— Хорошее предположение, — она изучала фигуры вокруг него, отмечая лица, черты и все, что могло бы помочь защитить Даннов.

Тристан поблагодарил официантку за то, что она снова наполнила его чашку кофе, и подождал, пока девушка уйдет.

— Ты выглядишь совсем не так, как та женщина, которую я видел на видеоконференции.

— Тогда речь шла о деловой встрече, — Акана провела пальцем по тыльной стороне его ладони и захлопала ресницами. — А сейчас об удовольствии.

Он немного расслабился, хотя Акана все еще чувствовала напряжение, исходящее от мужчины.

— Приятно знать, что ты находишь мое общество увлекательным.

Она глубоко вздохнула и приготовилась заманить свою маленькую рыбку.

— Хочешь пойти в какое-нибудь уединенное место? Куда-нибудь, где мы сможем… поговорить? — Акана облизнула губы и улыбнулась, когда его пристальный взгляд проследил за ее языком.

— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, у меня другие планы, — Тристан взял ее за руку. — Однако, если ты согласишься присоединиться ко мне за ужином, то я буду более чем готов продолжить… наш… разговор, — он поцеловал костяшки ее пальцев, а в его глазах отразилось явное открытое приглашение.

Акана подавила дрожь. Ей не понравилось прикосновение его губ к ее коже, а также то, как палец Тристана приласкал ее ладонь, прежде чем отпустить.

— Это свидание.

Она помахала ему на прощание рукой. Что, черт возьми, с ней не так? Акана чуть не задохнулась от ощущения губ Тристана. Из-за того, как он овевал дыханием ее плоть, на ее руке зашевелились волоски. Краем глаза она заметила, как Этьен вышел из ресторана. Акана решила подождать пятнадцать минут, прежде чем последовать за напарником. Нельзя было допустить, чтобы их видели вместе, особенно тогда, когда она поймала рыбку.

К тому же на ее тарелке все еще лежал пирог.

***

Шейн проследовал за отцом в конюшню и взял упряжь, нуждающуюся в починке. Его отец мог в мгновение ока перенестись с одного края своих владений на другой, но Шон Данн любил лошадей и ездил на них просто ради удовольствия.

— Почему ты до сих пор не закончил Заявление?

Шейн окинул упряжь внимательным взглядом и собрал необходимые для починки детали.

— Она очень своенравная.

— Тогда тебе придется ее сломить.

Он мельком взглянул на отца, прежде чем повертеть упряжь в руках.

— Она нуждается в нежном обращении.

— Ее нужно оседлать.

Шейн поперхнулся.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой это.

Шон Данн нахмурился.

— Почему нет?

Этот мужчина легко мог бы стать моделью. В свои четыреста двадцать пять лет он все еще выглядел как двадцатисемилетний парень — подарок от Соединения с парой Сидхе. Его истинная внешность была еще более ошеломляющей. Когда Шон Данн позволял своему лепрекону проявляться, то в его сапфировых глазах вспыхивала сила. На коже Шона появлялись коричневые завитки, обозначающие его родство с землей, а темные волосы вырастали и опускались до плеч. Сила самой земли текла в Шоне, и не существовало никого, кем бы Шейн восхищался больше.