Твоя навсегда

ГЛАВА 13

Первый шаг оказался для нее самым трудным. Казалось, что ноги Саманты стали тяжелыми и неподвижными, как камни.

Лицо Йеля по-прежнему оставалось в тени, однако она видела, как горели от нетерпения его глаза.

Ее колени неожиданно уперлись в твердый край кровати. Потеряв равновесие, она едва не упала на кровать, но все-таки смогла устоять на ногах.

Саманта не знала, что ей теперь делать, и молча стояла возле его кровати.

Откинув одеяло, Йель протянул руку, указывая ей на место рядом с собой. Он был полностью раздет. Увидев его обнаженное бедро, Саманта мысленно представила себе и все остальные части его тела. От волнения у нее даже во рту пересохло.

Увидев, что она по-прежнему стоит на месте, Йель сам подвинулся к краю кровати. Теперь луна ярко освещала все его тело. С него сползло одеяло, и Саманта увидела его возбужденный член. Йель хотел ее, он готов был заниматься с ней любовью.

Посмотрев на его лицо, Саманта окончательно убедилась в серьезности его намерений. У нее перехватило дыхание, когда он положил руку ей на грудь. Большим пальцем Йель осторожно погладил ее сосок, который тут же сжался, превратившись в твердую бусинку.

Опустив глаза, она посмотрела на свою грудь. Его загорелая кожа казалась почти черной на фоне ее белой груди.

Саманте показалось, что комната стала душной и тесной. Она стояла, затаив дыхание, ожидая его дальнейших действий.

– Зачем ты пришла? – спросил Йель.

Его вопрос несказанно удивил Саманту.

Она подняла голову, и их взгляды встретились.

– Я больше не хочу быть одна, – сказала она, удивившись и даже слегка испугавшись собственной откровенности.

Она стояла сейчас перед ним и чувствовала себя совершенно беззащитной.

Тихо застонав от нестерпимого желания, Йель встал с кровати и обнял ее. Прижав свой возбужденный член к ее животу и обхватив Саманту ладонями за ягодицы, он поднял ее. Йель хотел, чтобы она почувствовала, как сильно он желает ее. Не в силах больше сдерживать свою страсть, он жадно впился губами в ее губы.

Йель положил Саманту на кровать. Ее голова теперь лежала на его подушке.

Оторвавшись от ее губ, он осторожно взял в рот ее сосок. Тяжело дыша, Саманта зарылась пальцами в его густые волосы. Ей доставляло огромное наслаждение то, как он ласкает ее сосок, – слегка покусывая его и потягивая губами.

Она раздвинула ноги, призывая его войти в ее лоно. Она хотела его. Она жаждала его ласк. Когда он, проведя рукой по ее бедру, погладил самый сокровенный участок ее тела, она сжала ногами его руку. Ей хотелось, чтобы он ласкал ее именно там.

– Я так долго ждал этого, – поцеловав ее в шею, прошептал он, и его пальцы осторожно вошли в нее.

Он прикоснулся к ней там. Саманте захотелось закричать от восторга, однако она сдержалась.

Нет, она не должна так поступать! Это неправильно. Вместо того чтобы наслаждаться его ласками, о которых она так мечтала, вздрогнув от ужаса, Саманта отстранилась от Йеля.

Его рука замерла.

– Сэм, что случилось? Я причинил тебе боль?

Она не ответила. Что она могла ему сказать, если сама себя не понимала?

Пристально посмотрев на него, она вдруг широко раскрыла глаза от удивления. Как же она раньше этого не понимала. Господь милосердный…

Это было похоже на вспышку яркого, слепящего света. Более яркого, чем сияние солнца. Он осветил всю ее душу.

Она по-настоящему любит его.

Именно любовь заставила ее прийти в его спальню. Она полюбила его во время их путешествия из Спраула в Лондон. А может быть, даже еще раньше. Это же очевидно. Странно, почему она до сих пор не понимала этого?

Но он не любит ее.

При мысли об этом Саманту охватила невыразимая печаль.

– Сэм? – произнес он с тревогой и, отстранившись от нее, сел на кровати. – Ты ведь хочешь этого, не так ли?

Саманта в ответ покачала головой. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Кончиком пальца он поймал ее слезинку.

– Тогда зачем ты пришла сюда? – снова спросил он. Теперь Саманта и сама не понимала, что заставило ее сделать это. Лежа в своей постели, раздумывая о том, стоит ли ей идти к нему в спальню, взвесив все «за» и «против», она все-таки решилась на этот шаг. Теперь же все те доводы, которые она приводила себе самой в пользу такого решения, неожиданно показались ей совершенно глупыми и даже абсурдными.

Если бы он любил ее, то все было бы по-другому. Сейчас же ей казалось, что она просто торгует своим телом. Однако не это сейчас самое главное. Сейчас ее больше всего смущал ее страх. Сильный страх.

Когда он целует ее, то ей кажется, что на небе вспыхивают яркие звезды.

Он ведь предупреждал ее о том, что ей не следует в него влюбляться, но она не обратила внимания на его слова.

Теперь же, когда он бросит ее, это принесет ей в два раза больше страданий. Почему она не защитила своего сердца? Для него она просто очередная женщина, которая оказалась в его постели.

Саманта тихо застонала.

– Черт побери! – воскликнул он и, грубо выругавшись, перекатился на другой край кровати. – Зачем ты сюда пришла? – спросил он требовательным голосом, вставая с постели. Его член по-прежнему гордо, смотрел вверх. Опустив взгляд, он снова выругался, на этот раз не стесняясь в выражениях, и, схватив с кровати простыню, обмотал ее вокруг талии.

Дотянувшись до шелкового покрывала, Саманта прикрыла им свою наготу. Ее тело все еще дрожало от его горячих ласк, а щеки пылали от стыда.

Йель привычным жестом убрал упавшие на лоб волосы. Он стоял, залитый лунным светом, и теперь она хорошо видела его лицо.

– Что ты делаешь со мной, Саманта? Зачем тебе это нужно?

– Я? Ничего не делаю. Я не понимаю…

– О-о, ты все прекрасно понимаешь! – перебил ее он. – Ты точно знаешь, что делаешь, – ты просто смеешься надо мной, играешь, как кошка с мышкой! Я почти всю неделю сходил по тебе с ума, сгорая от желания, и вот сегодня ты приходишь сюда, раздеваешься и почти просишь меня заняться с тобой любовью. Но сама ты не хочешь этого, не так ли? Ты начала эту игру, а потом взяла и передумала.

Все оказалось гораздо хуже, чем она себе представляла. Она сейчас чувствовала себя подлой обманщицей.

– Я закончу то, что начала. Иди ко мне. Я все сделаю.

– Черт тебя подери, Саманта, черт, черт, черт! – закричал Йель. Он, как разъяренный лев, стал метаться по комнате, пиная простыню, сковывавшую его движения. Но, поняв, как нелепо он выглядит, Йель остановился и сел в кресло, стоявшее у окна.

– Я не могу понять, почему ты так злишься, – сказала Саманта, встав на колени. Она почувствовала, как к горлу подступает комок, а на глаза наворачиваются слезы.

Он пристально посмотрел на нее своими горящими от гнева глазами.

– Это Вейланд подбросил тебе эту идею?

Его вопрос застал ее врасплох. Саманта и представить не могла, что он так быстро обо всем догадается, и поэтому не успела оправиться от изумления. Она ничего ему не ответила, но лицо выдало ее.

– Как же я сразу об этом не догадался! – усмехнувшись, воскликнул Йель. – И почему меня это не удивляет? Мой дорогой братец и здесь постарался. Он начал издалека. Сначала несколько пренебрежительно отзывался о моей компании «Рог Шиппин» и о моем теперешнем положении в обществе. Так, ничего серьезного, просто хотел дать мне понять, что я, возможно, не настолько богат, как мне кажется. Однако сегодня утром он наконец высказал все, что обо мне думает.

– Так вот почему вы сегодня кричали друг на друга.

– О да! Он сказал, что мне пора, наконец, вспомнить о своих обязанностях перед семьей и перестать изображать из себя делового человека. Господи; он говорил почти так же, как мой отец.

Йель замолчал и посмотрел на Саманту.

– Меня совершенно не удивляет то, что он и тебя пытается использовать в своих целях. Именно поэтому ты сейчас здесь. Ведь это Вейланд убедил тебя прийти сюда, не так ли?

– Да, – сказала Саманта, хотя ей было очень трудно произнести это простое слово.

Йель кивнул.

– Я всего две недели в Англии, а меня уже окружают лишь ложь и лицемерие, – сказал он. – Однако от тебя, Сэм, я не ожидал такого. Я думал, что мы понимаем друг друга. Я верил в твою честность и искренность.

Она чувствовала себя преступницей. Да, она виновата перед ним, однако ей хотелось защитить себя.

– Ты сомневаешься в моей честности? Ты, который женился на мне под вымышленным именем?!

– И ты, похоже, никогда не простишь мне этого, не так ли? Скажи мне, Сэм, как Вейланду удалось убедить тебя отдаться мне? Что он тебе пообещал? Деньги? Или, может быть, он пообещал тебе купить дом лучше того, который мог бы купить тебе я? Тебе нужно было сказать мне об этом, я дал бы тебе все это и даже больше и не спал бы несколько ночей на полу, изображая монаха.

– Он сказал мне, что это моя обязанность.

– Твоя обязанность? – переспросил Йель, встав с кресла. – Я не хочу, чтобы ты ложилась ко мне в постель только потому, что это твоя обязанность. Мне не нужна страдающая от сознания своей вины дочь викария, проливающая горькие слезы, пока я, как какой-то неотесанный деревенский мужик, пыхчу над ней. У меня тоже есть гордость, Сэм. И не важно, что там думает обо мне мой брат и все остальные мои родственники.

Саманте стало очень стыдно.

– Йель, пожалуйста, не сердись. Это совсем не то, что ты думаешь. Я просто хотела… – Она замолчала, так и не рассказав ему о своем сокровенном желании. О том, что она хочет ребенка. Если она сейчас признается ему в этом, он может подумать, что она самым подлым образом использует его, и она навсегда лишится его доверия.

Она никогда не скажет ему об этом.

Саманта все еще молчала. Йель стал мрачнее тучи. Не сказав больше ни слова, он повернулся к шкафу и начал одеваться.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Неужели не понятно?

– Но зачем? Куда ты собрался идти?

– Какое, черт побери, это имеет значение? – сердито сказал он, надев сначала один ботинок, а потом второй.

– Йель… – позвала его Саманта. Она пыталась подобрать нужные слова. – Прости меня. Я не понимаю…

– Оставим эту тему, Саманта. Ничего больше не нужно говорить. Ничего, – сказал он и, открыв дверь, вышел в коридор.

Ковер в коридоре был таким толстым и мягким, что его шагов совершенно не было слышно. Однако Саманта чувствовала каждое его движение. Она ждала, затаив дыхание и представляя себе, как он спускается по лестнице, проходит через фойе и открывает дверь. И наконец, Саманта услышала, как он с силой захлопнул ее за собой.

Он ушел.

Именно этого она и боялась.

Он бросил ее.

Саманта завернулась в покрывало, лежавшее на его кровати, уткнулась лицом в его подушку и заплакала.

Йелю было абсолютно все равно, куда идти. Выйдя из дома брата, он сразу свернул налево и, дойдя до конца улицы, повернул направо. В конце следующего квартала он снова повернул и пошел прямо. Потом он еще долго шагал вперед, не в силах остановиться. Выйдя из дома, Йель не надел ни шляпу, ни пальто, однако совершенно не чувствовал холода.

Его член все еще был твердым и возбужденным. Как же он злился на себя за то, что так сильно хотел ее!

Саманта! Будь проклят тот день и час, когда он встретил ее. Она просто сводит его с ума. Ее невозможно понять – то она само воплощение добродетели и нравственности, то, ни с того ни с сего, покорно подчиняется приказаниям его родственников и предлагает ему себя, словно рабыня-наложница.

Однако потом, пренебрежительно фыркнув, он понял, что Саманта всегда оставалась собой. Он не удивился тому, что ее совесть не позволила ей обмануть его. Она больше не будет разыгрывать из себя продажную женщину, и он тоже ни о чем больше не будет просить ее. Пришло время Вейланду и всем остальным герцогам Эйлборо смириться с этим фактом!

Хуже всего то, что он хочет Саманту. Воспоминания об их первой ночи глубоко врезались в его память. Если Саманту не гнетет чувство вины, то в постели она такая же страстная, пылкая и неутомимая, как и он сам.

Прогуляв по улицам добрых полчаса, он постепенно успокоился и понял одну очень важную вещь. Он хочет Саманту так, как не хотел еще ни одну женщину. И с этим, к сожалению, уже ничего не поделаешь.

Он сгорает от страсти, он просто сходит по ней с ума.

Лучше бы его утопили или четвертовали. Тогда бы он не испытывал такие нестерпимые муки. О, да он просто восхищается тем, как она злится на него, как дразнит его, бросая ему вызов, и, наконец, тем, как она медленно, но уверенно прокладывает дорогу к его сердцу…

Едва не споткнувшись, Йель остановился.

О чем, черт возьми, он думает?

Его сердце останется свободным. В этой жизни он всего добился сам и ни от кого не зависит – ни от общества, ни от страны, в которой живет, ни от семьи, которая его воспитала.

И все же… он не хочет расставаться с Самантой. Ему нужно, чтобы она всегда была рядом с ним.

На самом деле он с восторгом вспоминал даже те ночи, которые он провел, лежа на полу рядом с ее кроватью, словно ее верный рыцарь…

Господь милосердный, ведь еще немного, и случится непоправимое! Если он проведет с Самантой еще несколько дней, то просто по уши влюбится в нее! Йелю хотелось стонать от отчаяния. Он снова быстро зашагал по улице. Нет, он не мог влюбиться. Любовь подобна удару молнии. С Самантой он не чувствовал ни удара молнии, ни испепеляющего зноя… Нет, его обдавало жаром, поправил он себя, вспомнив сцену, разыгравшуюся в его спальне. На самом деле это был не жар, а просто адское пекло. Однако на вспышку молнии это все-таки не похоже.

Любовь – это когда мужчина и женщина не могут жить друг без друга, когда они грезят наяву. Они же с Самантой постоянно спорят. Он, конечно, уже успел убедиться в том, что она очень упрямая и своевольная. Однако это его в ней и привлекало.

Что бы там ни говорили поэты, но любовь все же довольно быстро проходит. Она не может жить вечно. Йель даже не мог представить себе, каково это – прожить всю жизнь с одной женщиной. Ну вот, наконец-то он понял, в чем, собственно, дело.

А все дело в том, что сейчас ему не нужны другие женщины. Ему нужна только Саманта. Очень нужна.

– Чертова баба! – пробормотал он. Вейланд заметил все это. Каким-то, десятым чувством его старший брат догадался о том, что Саманта – единственный человек, ради которого Йель сделает все, что угодно. Ему не следовало так открыто показывать свои чувства. Нужно было просто игнорировать ее. А лучше всего было бы, если бы он сел на свой корабль и уплыл бы на Цейлон, на свои плантации, где произрастают разнообразные специи. Не важно, что именно он предпримет, главное, чтобы она не узнала, насколько сильно он привязался к ней. Никогда не узнала.

Ведь он сам только сейчас понял, насколько сильны и глубоки его чувства.

Это просто океанские глубины!

Замедлив свой сумасшедший бег, Йель остановился. Откуда он взял это поэтическое сравнение? Он не любил ни поэзии, ни самих поэтов. Однако факт остается фактом – он начал мыслить поэтическими образами.

Его руки безвольно повисли вдоль тела, и он неожиданно почувствовал себя уставшим и совершенно разбитым. Это было совсем ему не свойственно.

Ему грозит смертельная опасность – опасность влюбиться в Саманту… Однако она не ответит ему взаимностью. Она считает его своим долгом, своей обязанностью.

Он не хочет быть для нее просто обязанностью. Он хочет быть ее возлюбленным, ее любовником. Именно в этом все дело. Вероятнее всего, если бы они были любовниками, то он бы в скором времени устал от нее и вернулся к своей привычной жизни. Да, такая возможность не исключена.

Йель постепенно успокоился и с удивлением начал рассматривать окрестности. Он даже не представлял, как далеко зашел и который сейчас час.

Улицы здесь были какими-то темными. Даже слишком темными. Тусклый свет пробивался только из нескольких закопченных окошек. В воздухе пахло гниющими отбросами и людскими нечистотами. Где-то вдалеке залаяла собака, а потом послышался женский смех. Как ни странно, но этот смех очень смахивал на лай.

Такого Лондона он не помнил. Все это скорее напоминало окраины Калькутты.

Почувствовав надвигающуюся опасность, Йель замедлил шаг.

Получив сильный толчок в спину, он, спотыкаясь, полетел куда-то в кромешную темноту. Пытаясь удержаться на ногах и не упасть, он почувствовал, как чья-то маленькая рука потянулась к его кошельку. Карманники!

Рухнув на землю, Йель услышал удаляющийся топот ног. Перепрыгнув через Йеля, сообщник вора побежал вниз по узкой улочке вслед за своим товарищем.

Йель в сердцах выругался. Ему приходилось бывать во всех грязных притонах от Бомбея до Макао, и его кошелек всегда оставался при нем. Он приехал в Лондон не для того, чтобы его здесь обокрали.

Моментально вскочив на ноги, Йель погнался за ворами. Он споткнулся о маленькие деревянные ящики, которые были сложены в кучу прямо на улице, однако смог удержаться на ногах и продолжил преследование. Улица, по которой он бежал, упиралась в какой-то узкий переулок. Йель уже испугался, что потерял их из виду.

– Этот тип гонится за нами! – услышал он чей-то крик. – Разбегаемся в разные стороны!

Йель услышал, как один из них побежал налево, а другой направо. Теперь ему нужно было угадать, который из этих негодяев прикарманил его кошелек, и догнать вора.

Это было делом не из легких, однако в пылу погони он забыл обо всех своих тревогах и печалях. Его голова теперь была ясной, как никогда. Он быстро работал ногами, и расстояние между ним и его жертвой стремительно сокращалось. Потом ему пришлось остановиться. Мальчишка пересек улицу и вбежал в парк. Рубашка карманного воришки, очень заметная в лунном свете, не позволяла Йелю потерять его. Как только мальчишка свернул в сторону деревьев, Йель подпрыгнул и поймал его. Упав на землю, они оба застонали от боли.

После того как они поднялись на ноги, Йель схватил мальчишку за воротник и хорошенько встряхнул его.

Повернув вора к себе лицом, Йель с удивлением обнаружил, что на него смотрит перепуганный маленький мальчик с огромными глазами.

Оправившись от удивления, Йель сказал воришке:

– Отдай мне мой кошелек.

– Я н-не видел никакого кошелька.

Йель снова как следует встряхнул его.

– Мне нужен мой кошелек.

Мальчишка громко стучал зубами. От страха или от холода, Йель так и не понял. На нем была только тонкая рубашка, бриджи и потрепанное пальто.

Рассмотрев его получше, Йель сжал его ребра.

– Даже в Индии я не видел таких костлявых парней, как ты.

– П-прошу вас, с-сэр. Отпустите м-меня.

– Мой кошелек, – сказал Йель, протягивая руку.

– Его взял Арни, – пробормотал парнишка. – Он взял его у меня, когда мы бежали. Как раз в том месте, где вы споткнулись о ящики.

– И где же этот Арни?

– Я не знаю.

Наклонившись, Йель пристально посмотрел ему прямо в глаза.

– Нет, ты знаешь.

– Я не знаю! Не знаю! Клянусь вам!

– Что же, тогда, может быть, в полиции ты разговоришься.

– Нет! – закричал мальчик, перепугавшись насмерть. – Прошу вас, только не туда! Меня посадят в тюрьму или вышлют из города.

– А это хорошая мысль, – сурово сказал Йель.

– Но моя сестра… – пробормотал паренек. В его огромных глазах блестели слезы. – Она умрет от голода. У нее есть только я. Больше о ней никто не сможет позаботиться. Мама сказала, что это моя обязанность.

– Где же сейчас твоя мама? – спросил Йель. Он не поверил ни единому слову этого маленького негодяя и еще раз как следует встряхнул его.

– Она умерла, сэр. Заболела гриппом, а потом умерла.

Йель пристально посмотрел на него.

– Это случилось недавно?

– Нет, сэр. Она умерла год назад. Я все это время заботился о сестре.

– Как? Шаря по карманам?

– Я чистил трубы. Это очень опасно.

– Я с тобой не согласен.

– Я пробовал, сэр. Я нанялся помощником трубочиста. Однако все трубочисты мерзкие, подлые и жадные. Однажды я застрял в трубе, а трубочист, на которого я работал, ушел и оставил меня там. Меня нашли только после того, как тот человек, которому мы чистили трубу, растопил камин. Трубочист получил деньги за работу и ушел. Он даже не вспомнил обо мне, а я чуть не сгорел.

Йель нахмурился. Ему и раньше доводилось слышать о том, что мальчики-трубочисты часто сгорают в трубах.

– Сколько лет твоей сестре? – Ей восемь лет, сэр.

– Ты довольно правильно говоришь. Твоя мама учила тебя?

– Она была швеей. Мой папа работал приказчиком в «Доббинс-энд-сан». Как-то раз он упал с лестницы и ударился головой.

– Он после этого умер?

– Он повредился умом и в скором времени умер. Мама сказала, что это довольно странное происшествие. Однако я плохо его помню, потолку что тогда я был еще очень мал.

– Сколько тебе лет сейчас? – спросил Йель. На вид этому мальчишке можно было дать не больше десяти.

– Мне двенадцать. Я уже взрослый. Почти мужчина.

– Считаешь себя взрослым, а крадешь кошельки из карманов честных людей и плачешь, как ребенок, когда тебя ловят на горячем, – сказал Йель.

Мальчик сразу вспомнил, в какую серьезную переделку он попал.

– Пожалуйста, не отводите меня в полицию, сэр.

– Ты отдашь мне кошелек? – спросил Йель. У мальчика было худенькое личико со впалыми щеками. На Востоке Йелю не раз доводилось видеть истощенных голодом детей, однако он и подумать не мог, что такие же мальчишки бродят по улицам Лондона.

Мальчик в ответ покачал головой.

– Арни вместе с другими мальчишками убьет меня, если я попытаюсь забрать у них кошелек. Я и до утра не доживу. Но я даже не знаю, где их искать.

Сначала Йель подумал, что мальчишка намеренно сгущает краски для того, чтобы вызвать жалость. Однако, посмотрев в глаза мальчика, он понял, что тот плачет по-настоящему.

– Как тебя зовут? – спросил Йель.

Мальчик молчал, и Йелю пришлось еще раз встряхнуть его.

– Терренс, – ответил он.

– Терренс, – повторил Йель. – Такое имя не подходит карманному воришке.

– Я не вор, сэр, – сказал Терренс, и по его щекам покатились слезы. – Я пошел на это из-за сестры. Если у нас не будет еды и дров, она умрет.

Увидев, как слезы катятся по грязному лицу мальчика, Йель сразу же вспомнил заплаканные глаза Саманты… И внезапно почувствовал себя виновным во всех бедах, приключившихся с этим мальчиком.

С одной стороны, Йель, конечно, понимал, что не стоит верить ни единому слову маленького воришки. Но с тех пор как он встретил Саманту, в нем что-то изменилось. Она как будто бы заставила его посмотреть на мир другими глазами. А вдруг мальчик говорит правду? Если так, то он должен помочь ему. Он не может бросить его на произвол судьбы. Взяв мальчика за подбородок, Йель пристально посмотрел ему в глаза.

– Что ж, Терренс, у меня уже нет денег, и поэтому настроение тоже весьма скверное. Мы сейчас пойдем искать твою сестру.

Услышав его слова, Терренс отчаянно дернулся, пытаясь вырваться из крепких рук Йеля.

– Нет, сэр! Вы не сделаете этого. Она ни в чем не виновата. Она всего лишь маленькая девочка. Отведите меня в полицию, но только не трогайте ее. Прошу вас.

– Я не сделаю ничего плохого твоей сестре, – сказал Йель. – Однако я уверен в том, что мужчина может найти себе какую угодно работу, но он ни в коем случае не должен заниматься воровством.

– Я пытался найти работу, сэр. Но везде платят так мало, что можно просто умереть с голоду.

Йель сел на корточки, чтобы лучше видеть его.

– Если я найду для тебя хорошую работу и тебе больше не придется голодать, ты не будешь воровать?

– Нет, сэр, не буду.

Йель некоторое время пристально смотрел на него, а потом сказал:

– Хорошо. Я тебе верю. А теперь пойдем искать твою сестру.

– А что вы собираетесь с нами делать? – спросил Терренс, упираясь изо всех сил.

– Ты все узнаешь, когда мы доберемся до места. Я обещаю тебе, что жить ты будешь намного лучше, чем сейчас.

Внимательно глядя на Йеля, Терренс обдумывал его слова.

– Что ж, сэр, – сказал он, пожав своими худенькими плечами, – мы с Элис пойдем с вами. Но если я узнаю, что вы задумали что-то недоброе, то, клянусь могилой матери, я вам этого не прощу.

Его забавная клятва насмешила Йеля, но он все-таки сдержал улыбку. Он понял, что у этого маленького мальчика характер покрепче, чем у многих знакомых ему взрослых мужчин.

– Так и будет. Я за все перед тобой отвечу, – заверил его Йель.

Терренс двинулся в путь, и Йель последовал за ним. Они снова вернулись туда, откуда пришли. Йель содрогнулся от ужаса при мысли о том, что восьмилетняя девочка сейчас где-то сидит одна среди всей этой грязи и нищеты.

Проснувшись утром, Саманта с трудом открыла глаза. Выспаться и отдохнуть ей так и не удалось. День был пасмурным. Все небо затянуло тяжелыми свинцово-серыми облаками. Днем, скорее всего, пойдет дождь. Интересно, подумала она, который сейчас может быть час?

Сидя в постели Йеля, она осмотрелась вокруг. Несмотря ни на что, она все-таки надеялась, что Йель вернулся. Он, наверное, сейчас спит на полу возле кровати или в кресле, вытянув ноги. Однако его в комнате не было. Саманта же по-прежнему была полностью обнажена.

Посмотрев на свое нагое тело, она вспомнила события этой ночи и густо покраснела от стыда. Он ушел. Он бросил ее.

Саманта почувствовала, как у нее все сжалось внутри. Она просто ненавидела себя за то, что это доставляет ей такие страдания: она всегда нервничает, беспокоится, а с него как с гуся вода. Как же ей все это надоело! Вот и сейчас ей придется объяснять Вейланду, куда и зачем ушел его брат.

Встав с кровати, она побежала за своей ночной рубашкой, которая по-прежнему лежала на полу там, где она ее бросила ночью. Саманта схватила ее и поспешно надела.

И тут она услышала чей-то храп. Этот тихий звук доносился откуда-то издалека. Осторожно открыв дверь, Саманта заглянула в гостиную.

В комнате ничего не изменилось, и только дверь в ее спальню была слегка приоткрыта. Саманта так и не смогла вспомнить, закрывала она ее или нет.

Она на всякий случай позвонила горничной. Что-то здесь было не так, однако она не могла понять, что именно.

Зная, что скоро прибудет помощь, она на цыпочках подошла к двери, ведущей в ее комнату, и быстро открыла ее. Уже через секунду она облегченно вздохнула. Ей даже захотелось посмеяться над своими страхами.

Йель спал, лежа на спине. Он растянулся на простынях прямо посреди постели. Покрывало лежало на полу у изножья кровати. Йель спал в рубашке и в бриджах, но без носков.

Какой у него, однако, забавный вид! Его голые ступни показались ей необычайно трогательными. Такими же трогательными, как и его небритый подбородок и взъерошенные волосы. Несмотря на его широкие и сильные плечи, было в нем что-то мальчишеское.

Он спал безмятежным сном, тихо похрапывая.

Саманту словно магнитом тянуло к нему. Она на цыпочках подошла к кровати и, протянув руку, осторожно убрала волосы с его лба. Ей было приятно прикасаться к нему.

Ей очень захотелось разбудить его, но, подумав немного, она решила не делать этого. Ей нравилось смотреть на него, когда он спит.

Очень скоро он сам проснется, и они снова начнут с ним горячо спорить, обсуждая свои непростые отношения. Честно говоря, Саманте совсем не хотелось этим заниматься.

В этот момент раздался тихий стук в дверь. Это пришла ее горничная Эмили.

Подбежав к двери, Саманта открыла ее и приложила палец к губам, предупреждая Эмили о том, чтобы та не шумела. Горничная посмотрела на мужа Саманты, растянувшегося на ее кровати, и, прикрыв ладонью рот, тихо захихикала.

Саманта кивнула Эмили, приглашая ее пройти в гостиную. Саманта немного нервничала. Всем известно, что слуги – заядлые сплетники, и ей было не по себе при мысли о том, что они будут знать, в чьей постели провел ночь ее муж.

Эмили кивнула в знак согласия. Она жестами пыталась объяснить Саманте, что ей нужно взять ее платье. Горничная молча подошла к гардеробу и вопросительно посмотрела на Саманту. Ей нужно было, чтобы ее госпожа выбрала платье, которое собирается надеть.

Саманта показала на свое свадебное платье. Она решила, что, надев его, будет чувствовать себя более уверенно. Ведь еще неизвестно, какие испытания ожидают ее сегодня.

Взяв свою расческу, Саманта пошла в гостиную. Эмили последовала за ней. Однако, споткнувшись о лежавшее на полу покрывало, она посмотрела вниз и, к удивлению Саманты, испуганно вскрикнула.

– В чем дело? – спросила Саманта. От страха Эмили выронила платье.

– Под покрывалом кто-то есть, миледи, – сказала она, попятившись к двери. В этот момент Йель открыл глаза.

– Что тут за крики? – спросил он, улыбнувшись.

– Под покрывалом кто-то есть! – заявила Эмили. В этот момент этот «кто-то» сел, не снимая с себя покрывала. Горничная снова закричала и, выбежав в коридор, начала громко звать на помощь.

– Что здесь происходит? – спросил Йель, приподнявшись на локтях.

Саманте показалось, что он еще не до конца проснулся. Вытянув руку, в которой она держала расческу, Саманта осторожно сняла покрывало с того, кто под ним скрывался.

Или с тех, кто под ним скрывался.

Под ним пряталась парочка чумазых детишек. Лежа у изножья кровати, они смотрели на нее широко раскрытыми от ужаса глазами.

Облегченно вздохнув, Саманта посмотрела на Йеля.

– Я нашел их, – почесав подбородок, сказал он так, как будто это было нечто само собой разумеющееся и не требовало дополнительных объяснений.

В этот момент в комнату вбежали Вейланд, Марион, один из лакеев и испуганная Эмили. Все, кроме Саманты и Йеля, были полностью одеты.

– Что здесь происходит? – строго спросил Вейланд.

– Это здесь! – воскликнула Эмили, указав на изножье кровати. – Рядом с покрывалом. Я увидела, что там что-то шевелится.

Подойдя к кровати, Вейланд недоуменно посмотрел на нее.

– Это дети, – сказал он и, повернувшись, посмотрел на Саманту, а потом на своего брата. – Что здесь делают дети?

– Они мои гости, – объявил Йель. Встав с кровати, он выпрямился во весь рост. – Кстати, Сэм, я привел эту девочку к тебе, однако не решился тебя будить. Она больна. Не могла бы ты осмотреть ее?

– Больна? – переспросил Вейланд. – Чем она больна?

– Да, конечно, я попробую вылечить ее, – ответила Саманта. События развивались так стремительно, что она еще не оправилась от удивления.

– Ничего подобного! – шагнув вперед, заявил Вейланд. – Ты не можешь оставить этих грязных, да к тому же еще и больных детей в моем доме. Ты с ума сошел? От них же могут заразиться мои сыновья.

– Я не мог бросить их на улице, – сказал Йель.

– Но Йель… – удивленно пробормотала Марион и замолчала. – Проследите за тем, чтобы няня не выпускала мальчиков из детской, – сказала она, повернувшись к Эмили. – Немедленно!

Горничная побежала выполнять ее приказание.

– Я просто не могу поверить в то, что ты сделал это! – закричал Вейланд, покраснев от злости. – Ты что, совсем выжил из ума? Я уже почти поверил в то, что ты изменился, а ты взял и выкинул этот мерзкий фокус! Ради всего святого, скажи мне, где ты их нашел?

Опершись на столбик кровати, Йель упрямо вскинул голову.

– Я поймал мальчишку, когда он пытался стащить у меня кошелек.

– Что? Они карманные воры? – воскликнул Вейланд, побагровев от ярости. Он открыл рот, а потом закрыл его, так ничего и не сказав. Похоже, он лишился дара речи от изумления. – Бейтс, вышвырните отсюда этот сброд!

Маленькая девочка вскрикнула от страха, старший брат обнял ее и крепко прижал к себе.

Когда лакей подошел к детям, Йель преградил ему путь, заслонив детей.

– Попробуйте только прикоснуться к ним!