Ты дура. Приключения продолжаются!

Глава 26

Договаривала я уже в другом месте. И не совсем то, что собиралась. Ну то есть я б и хотела высказать что-то поумнее… или хоть помягче… но на язык прыгнуло только «офигеть!»

Ах, вам смешно! Думаете, вы на моем месте сказали бы что получше? Ну-ну. Сначала окажитесь на моем месте! Где? Я б и сама хотела знать…

Солнце вроде было то же самое, что в Лесогорье. Да и небо, если присмотреться, не слишком отличается. Зеленоватое, как и там. Но остальное!

Представьте полотенце, широкое такое, банное, однотонное, зеленовато-серое. Представьте, что его кто-то уронил на пол, слегка скомкав, и оно легло такими волнами-складками, беспорядочными. Где-то что-то торчит, где-то выгнуто, что-то небрежно подвернуто. Эта местность — она вся была такая. Перепутаница складок, холмиков и ложбинок, и все застывшее, будто воск, а кое-где полупрозрачное.

Бррр. Вот занесло же нас!

Я на всякий случай глянула на свои руки — норма. Глянула на Рика — тоже порядок, вид вполне человечий. Взъерошенный он, конечно, как у футбольный фанат после матча, но в себе. Не дракон, не тигр, не… ну, вы поняли. А как же тогда нас в другой мир занесло?

— Быбыдрых — прошипел рядом рассерженный голос. Рик выпустил мою руку и шагнул в сторону.

— Рик!

— Подожди минутку. Я не могу. Я должен… я сейчас. Подожди.

Кипящий шаман зло прошил взглядом ближайший камень, и мое «быбыдрых» прыгнуло на язык следом за первым. Перед нами встала Митта! Вот честное слово — она. Да чтоб вам всю жизнь на день рожденья только денежных лягушек дарили, мама! Дайте хоть немного от вас отдохнуть. Я открыла рот, чтоб высказать маме указание дороги, но притормозила. Мама была какая-то уж слишком тихая и молчаливая. Как статуя. И полупрозрачная, если приглядеться. Не успела я опомниться, как Рик быстро защелкал пальцами, прошипел что-то невнятное, и свекровь «поплыла». То есть меняться стала. Набрала цвета, обрядилась в домашний фартучек и юбку вместо походных штанов, нахлобучила на волосы подвернутую косыночку — местный прикид домохозяйки — и вооружилась куском теста. И снова замерла.

— Рик, это что такое?

— А? — шаман вспомнил, где находится, и глубоко вздохнул. Посмотрел на любимую мамулю и усмехнулся. — Это так, выплеснуть напряжение. Не уверен, конечно… но кажется, мне нельзя сейчас злиться. То есть можно, но нельзя держать в себе.

— Это статуя?

— Ага. Пойдем. Кажется, я слегка ошибся с местом…

Слегка?!

— А это какой мир вообще?

— Мир? А… наш, Лесогорье. Просто это Пустыня. Тут когда-то магические войны все перекорежили. Теперь только номихи живут… И даже они только по сменам. Надо найти их лагерь. Где-то он должен быть неподалеку.

— Рик, а… — я покосилась на свкровушкину копию, — а ее тут оставишь?

— Ну это же статуя. Не с собой же тащить.

— Рик… а почему она такая?

Я не против, просто интересно.

— Потому что такой я ее никогда не видел. — Рик шевельнул пальцами, и тесто в руках Митты превратилось в человеческие фигурки. Детские… — Вот так. Пошли.

Пошли? Полезли! Или попрыгали. По этим складочкам так просто не пошагаешь.

Но идти оказалось неожиданно легко — земля была твердая и шероховатая, под ногами не скользила, солнце не жарило. Заворачивая за холмик, я оглянулась на одинокую фигурку свекровушки. Дама продолжала мрачно смотреть на фигурки в своих руках. Ага. Ясно. Ну да, ненаглядная мамуля, видать, если чего и лепила, то не тесто… Пап, ты там рядом. Если что, я на тебя надеюсь. Прочисти там мозги кое-кому, ага?

Прошло полчасика, но пустыня оставалась все такой же «пустынистой». В смысле никого навстречу нам не попадалось. Даже зверушек не было. И с птицами то же самое — ни одной. Пташкам здешние места были не по нервам. Тишина и бесконечная серость давили на уши. Рику тоже, кажется, было не по себе. Он шел небыстро, все время оглядывался — то ли дорогу искал, то ли она ему просто не нравилась. Один раз ни с того ни с сего саданул по тихому камушку, который лежал себе у горки и никого не трогал. Потом потянул меня в сторону и вместо уютной тропки мы минут десять карабкались по обрывистому холму, который со стороны смотрелся сыр-сыром — весь в неровных дырках-ходах.

Я спросила, кто там живет, но Рик почему-то на мой вопрос не ответил, а прибавил шагу и процедил пару местных словечек — родных братцев «быбыдрыху» и «мруза хаю». Вообще, он что-то многовато ругался. Пустыня была «грызаппа граз», ветер «лопыру татакке», а черная магия «гнуз, бынар и тыстаге рыхху». Рыхху так рыхху, я не спорила. Ну тут, по крайней мере, мы с шаманом вдвоем, а папы-мамы-маги-лягухи пусть дальше доругиваются. Без нас. Так что я топала себе сзади и любовалась на пейзаж. Если на него вообще можно было любоваться. Кошмарик. Интересно, тут еще кто-нибудь пробовал ходить в халатике и домашних кожаных тапках или мы с Риком единственные такие «модели»? Бррр, холодно.

— Рик, а давай я в дракона превращусь? — осенило меня, когда мы карабкались на дырчатый холмик… А что? Половина проблем разом на кактус отправится. И холод, и дорога через эти холмы дурацкие.

Шаман прикусил губу:

— Знаешь… пожалуй, подождем.

— Почему? И тепло будет, и полетим, если… ой!

Распроклятый дырчатый холмик рухнул прямо под моими ногами.

— И-и, раз!

— Ровнее там! Да ровнее же, я за стенку зацепился.

— Аййй!

— Что, что случилось?

— Мне на голову что-то сыплется! Брысь! Айййййй, вы совсем уже? Похоронить меня решили?

— Саша, ты только спокойнее, — это Рик.

— Мы не нарочно, — это номихи.

Откуда взялись номихи? Спросите Рика. Он их и притащил мне на голову — и быстро так… Мол, колдовать в местах «наполнения» чревато последствиями, так что тащить меня из этой дырки будут веревкой. Номихи будут. Как они выглядят? Спросите Рика. Только мне и дела сейчас, что их разглядывать!

— Эй, да поаккуратнее! — еще немного, и мне свободно можно будет на голове цветы сажать ли грибы разводить.

— Молчи, женщина! — прошипел голос.

Что-о?! Это он мне? Ну, хамих… в смысле номих… ты нарвался! Я сердито брыкнулась и задрала голову, чтоб высказать этому мачо лохматому, кто он есть… и в этот момент земля дрогнула снова. Поехала куда-то вниз. Под ногами стало пусто, и я замахала руками, пытаясь уцепиться за что-нибудь, за камень, за корешок, удержаться хоть за что-то. Не вышло. Корешок слабо хрупнул под рукой и оборвался, сердце бухнуло и будто провалилось вниз быстрей меня. Стало страшно, словно в полете подломилось крыло, из горла вырвался перепуганный писк… А потом земля ушла из-под ног, и стало темно.

Уффф… то есть фу, невкусно-то как! Это первое, что пришло в голову, когда я и земля встретились снова. Впечатление, что… хотя нет, сравнить мне не с чем. Песок, помнится, я пару раз пробовала на вкус, когда падала, но земля — новое впечатление. Невкусное до ужаса. Я отплевалась от «впечатления», и завертела головой — куда меня занесло?

Под землю. Во всех смыслах.

Во-первых, я под нее провалилась, во-вторых, я в ней сижу. Или лежу? Точно, лежу. Опять… Будто похоронили. Я зажмурилась. Твою косметичку, ну-ка, глупости из головы вон. Возьми себя в лапы, Александра и осмотрись. Оцени обстановку, как учили. Лежу на твердом (даже слишком твердом — спиной чувствую), и проваливаться дальше оно не собирается. Больше смотреть не на что — кругом сплошная темнота. Абсолютная. Как будто меня уже кто-то съел. Так, проверим состояние. Как учили. Голова на месте. Ноги на месте. Крылья… крыльев нет. А, у меня же руки. Хорошо. Все целое, не переломанное. Теперь бы в дракона превратиться… Во-первых, потому что он сильный и летает, во-вторых, у них ночью зрение работает. Я хоть увижу, куда меня занесло. И кто тут есть. А то вдруг рядом кто-то страшный — а я и не знаю.

Только нельзя. Я понятия не имею, сколько тут места, в этой дыре. Если она большая, то еще ничего. А если нет? Тогда я превращусь и застряну тут, как бульдог в мышином домике. Обратно будет не кувыркнуться. А если совсем не повезет, то меня в эти стенки влепит… и раздавит.

И что делать, вашу магию? И так плохо, и так паршиво. Попытаться зажечь огонь и рассмотреть? Угу, вот только я обычно в домашнем халатике зажигалку не таскаю. Папа, кстати — с тебя зажигалка. На будущее.

Посидеть, Рика подождать? Он-то ведь сюда не падал? Значит, он полезет меня спасать, или я не Александра, а номих или заквака. Рик, он такой. Значит что, ждем?

Тихо! Показалось или рядом правда что-то прошуршало?

Я замерла. Оцепенела. Застыла, как перс компьютерной игрушки, когда геймер на «стоп» нажал. Кто это? Только тихо…

Шорох послышался снова, уже чуть ближе. В голове немедленно замелькали змеи, крысы, громадные тараканы, подземные многоножки и мохоежки. Я дернулась… но куда бежать, если ничего не видно? Убежишь от змейки и нарвешься на пещерную ядовитку, что хуже? Или просто грохнешься в еще одну яму. Или споткнешься, и…

Рик, ты это… ты спасай меня поскорее!

Еще шорох! Я нервно затопталась на месте, изо всех сил щурясь в темноту. И когда моей ноги коснулось что-то холодное, я не выдержала. Из горла вырвался визг такой силы, что с потолка снова что-то посыпалось.

— зие… — прошептал рядом чей-то голос…

Или не прошептал? Что-то тихо слишком… Пришлось как следует потрясти головой, унимая звон в ушах.

— Что? — проговорила я довольно хрипло. И закашлялась.

— Я говорю, безобразие сие. Разве позволительно так возвышать голос в обществе?

Кажется, я все-таки сильно ударилась.

— К-какое общество? Эй, вы кто? И где?

Невидимый собеседник не отозвался. Почудилось?

— Эй…

— Я слышу, — буркнул мой глюк уже с другой стороны почему-то. И снова замолк.

Но значит, не почудилось! В этой дыре кто-то живет! И этот кто-то умеет говорить! Уже хорошо…

— Почтенный. Вы можете меня отсюда вывести? На поверхность. Моя семья, клан Южных Скал будет очень благодарен! — вот, вполне вежливо и вполне с намеком. Обычно, если кто присматривается к одинокой девушке, то вполне уместно намекнуть ему, что девушка — дракон.

Тишина. И темнота.

— Почтенный… где вы? Вы не могли бы зажечь свет?

Тишина. И неохотное бурканье.

— Могу. Но вы тогда опять будете орать, юная драконесса. И обвалите остатки моего жилища.

— Не обвалю. Честное слово.

— Ручаетесь? — невидимый хозяин тяжело вздохнул. — Хотя какая разница… Все равно.

Свет вспыхнул не там и не так, как я думала. Никакого факела, никакой свечки. Просто затеплился голубоватый огонек, подрос и превратился… в человека. Полупрозрачного.

Я не стала орать. Молча смотрела на это голубое. Фигура проплыла по воздуху, приблизилась вплотную, колыхнулась… Кажется, Александра, тебе наконец повезло встретить настоящее привидение.

— Онеметь… — выдохнула я. — Привидение!

Призрак повел себя неправильно. В смысле, я хочу сказать, призракам полагается плыть над землей и вздыхать, правильно? Жаловаться еще. Или выть, как в мультике… А этот уставился на меня, как раздраженный учитель:

— Как вы меня назвали?

— А что? Вы не… не это самое? Извините тогда, — в свете неправильного привидения я осторожненько осмотрелась по сторонам и поняла, что влипла — ни входа, ни выхода в этом полуобвалившемся погребе видно не было. А для дракона он был явно мелковат. Не повезло. Ладно, ничего страшного пока. Время есть, будем ждать Рика и убалтывать привидение. — А кто вы тогда?

Не желающее выть привидение сердито колыхнулось… а потом как-то устало махнуло «рукой».

— Мне следовало знать, что меня забудут. Столько лет прошло… Какой сейчас год, юная драконесса?

Я сказала. Привидение крякнуло.

— Да. Время, время… А кто сейчас правит Серрасом?

— Чем?

— Королевством Серрас, — неправильный призрак заволновался, — Могучим королевством, коим правил самый могущественный из магов… Что с ним? Помнят ли там имя Маррисия?

Я честно покопалась в памяти, но там никаких знаний о нужном королевстве не нашлось. И о Маррисиях, впрочем, тоже. Не думаю, что у моего дракона-учителя плохо с географией, он знаток.

— Э-э… а где такое есть?

Может, на том втором материке, куда никто пока не суется?

— Над нами. Там! — призрак ткнул голубым пальцем вверх. — Или… или там что-то другое? Там город был. Берег водопадов, Жемчужная роща, Рассветная башня. Там город. Мой город. Ведь так?

Э-э… жаль тебя расстраивать, привидение, но город там сейчас найдет только археолог.

— Там пустыня. Серо-зеленая пустыня. Давно…

Привидение замолчало. Отодвинулось к стене. И закачалось, что-то тихо шепча. Бедняга. Сколько ж он тут торчит, под землей?

— Слушай… Мне, конечно, жаль твой город, но… может, ты отвлечешься и поможешь мне? Я тут нечаянно провалилась, и там, наверху, мой парень с ума сходит, ищет. Мне б наверх. А?

—.. В парке у моего дома был особый водопад — витой. Три струи скрещивались и расходились, а потом снова сливались. Им любовались часами. А на рассвете вокруг города кружила сеть золотистых облаков. Это было так красиво. Ты не представляешь, драконесса…

Ага, не представляю. Как-то трудно представить, когда кругом пещера, в которой единственный свет — от привидения. А привидение при этом устроило вечер воспоминаний, а Рика все нет и нет… И самой наверх — никак. По крайней мере призрак — симпатичный такой старичок — этой дороги не знал. Иначе не торчал бы засыпанным уже лет двести-триста.

— Да, ныне от меня остался лишь этот отпечаток.

— Отпечаток?

— Часть. Подобие… Привидение, как ты назвала. Если б можно было вернуть время! Я бы не повторил своих ошибок. Я бы не пожелал растянуть мои чары во времени. А так все исчезло, исчезло, город, алтарь и даже нижняя сфера… А я остался.

Призрак вздохнул и умолк. В этот момент он был чем-то похож на деда Гаэли — немолодой маг, лицо умное. Только прозрачное почти. Жалко его. Сидел в своей лаборатории у алтаря, опыты ставил, и вдруг удар — и никого. Стоп… Алтарь?! Нижняя сфера?! Сфера?! Да у меня на эти слова аллергия выработалась в тяжелой форме!

— Стоп. Призрак, ты что, ты этот… ты черный маг?

— Да, — привидение проплыло мимо, высветив остатки какого-то стола, вроде каменного, бутылку, заросшую пылью до неузнаваемости… — Да. Бывший.

— Какой, пилинг тебе на хвост, бывший! Значит, черный. В нижнюю сферу захотел?

— Нет, — призрак выставил две голубовато мерцающие руки, — Не надо бояться меня, юная драконесса. Я всего лишь пожелал, чтобы мой сын отказался от неподходящей любви. Я погорячился. И поплатился за это. Не бойтесь. В данном облике я не способен ни на что, кроме разговоров.

— Да кто тебя боит… — начала я. И остановилась.

Я всего лишь пожелал, чтобы мой сын отказался от неподходящей любви… отказался от неподходящей любви…

Да не может быть таких совпадений! Или может?

— Слушай, дед… А она… эта любовь… она, случайно, не была оборотнем?

— Да. А откуда ты…

Он! Нет, ну надо же, из всех пещер и подвалов на земле я провалилась к этому расисту!

— Так это ты, скотина, проклял межрасовые браки?!

Привиденистый дед качнулся. Вид у него стал почти жалобный.

— Да. Но я…

— Да чтоб ты провалился!

Холм так и брызнул во все стороны.

— Нет! — охнуло позади привидение. Я охнула кое-что покруче, выругав свою идиотскую привычку превращаться, где попало. Но было поздно — мой хвост, стремительно выросший, влепился в стену… и в пещеру ворвался дневной свет и свежий воздух. И взволнованные голоса. Я кое-как изогнула придавленную потолком шею, высматривая, какая там дыра и смогу ли я в нее пролезть целиком. Вроде ничего так. И тут глаза снова ухватили побледневшую фигурку неправильного призрака. Дед растерянно смотрел на свою бывшую лабораторию — уже без одной стенки. И вдруг мне стало… ну я не то чтобы сильно посочувствовала, но как-то жалко его стало.

— Не переживай, дед. Не буду я тут ничего рушить.

Хоть и стоило б, наверное.

Но тут снаружи послышался голос Рикке, от которого я напрочь забыла про расистское привидение и полезла из пещеры навстречу моим спасателям. Лезть пришлось хвостом вперед — обещала же не рушить пещеру, значит, ползи и смотри, чтоб ничего не зацепить ни головой, ни крыльями.

Рик, я тут! Спасатели, ау! Подвиньтесь!

Не знаю, услышали они меня или нет — потому как снаружи начался переполох.

Похоже, спасатели никогда в жизни не видели драконьих хвостов и теперь праздновали первую встречу. Кто как мог:

— Змея! — отреагировал один голос.

— Кусак! Крупный! — не согласились еще два.

— Тварница! — высказали свое мнение остальные.

И все тут же дружно стали решать, как именно меня истреблять. Вы представляете? Слышать меня не слышали — голова все еще была в пещере и до истребителей местного зоопарка слова не долетали. Вылезти быстрей я тоже не могла — крыло застряло, не ломать же. Лезть обратно? Призрак-расист будет просто счастлив!

— Тащите заряд!

Чего-о?

— Два тащите! И боевой, и сонный! Нет, лучше четыре! Тут может быть его выводок…

Ну это уж слишком! Прости, черный маг, я не хотела, но придется проделать дырку побольше. Я дернула головой, так что куски странной земли полетели во все стороны.

— Вы что, совсем офонарели? Какие вам выводки, а? Я еще не замужем!

И все притихли.

Они — потому что рассматривали незамужнего дракона. Я — потому что первых раз увидала номихов. А они стоили того, чтоб на них посмотреть. Кожа — песочного оттенка, чуть-чуть с краснинкой. Глаза темные, чуть удлиненные. Широковатые плечи, крупные руки. И — гривы! Точно как Рик рассказывал. У каждого почти львиная грива волос — жестких, темных, чуть беловатых на концах. Волосы спускались по шее и плечам и уходили за спинной вырез на рубашке — один из номихов застыл внаклон, и я увидела. Интересно, а как выглядят ядовитые иголки? Рик говорил, что…

— Санни! — из-под земли чуть левее номихов показалась знакомая светловолосая голова (здорово пропыленная) и засветилась в улыбке. — Ты жива!

Рядом вынырнула вторая голова (незнакомая), тоже серая от пыли, увидала меня и облегченно вздохнула.

— Ну наконец-то. Рикке, познакомишь?

— Площадка Юг-три один?

— Посадки принялись. Проклюнулись первые листочки. Вредителей не наблюдал. Через десятик пора подсевать водосбор.

— Сделаем. Юг-три-два?

— Порядок.

— Юг-три три?

— Все хорошо. Даже слишком. У нас избыток ростков — попалась относительно незагрязненная земля. Можем поделиться с другими участками.

— Можно нам? — поднимает руку один из номихов.

— Берите. Юг-два один?

— Вполне прилично. Посадки хорошо перенесли сезон бурь. Сейчас полный рост и в перспективе цветение.

Они говорили и говорили, о посадках, камнеломке и питании почвы, об очистке воды… а мне почему-то совсем не хотелось спать. Этой компании — номихам, людям, магам — им было интересно работать, им нравилось то, что они делают. Они пили чай и с жаром обсуждали какой именно сорт водосбора сажать и какие «преимущества каждого сорта», говорили о вспашке, «соотношении насекомых», новых участках группы. Им было интересно… и мне тоже.

Рик вот только. Странный он какой-то. Сначала так обрадовался, как нашел меня, а потом сразу удрал. Я как вернулась в человечий вид, переоделась и отвязалась от сопровождающего номиха, так пошла искать и нашла моего шамана возле местного мага, Дерри. Они о чем-то спорили. Я уловила только «Рикке, я сожалею, но сейчас…» Чего-то шаман у него просил — чего-то такого, что у местного мага не было. Рик глянул в мою сторону и спросил еще что-то, и у Дерри глаза на лоб полезли.

— Ты с ума сошел! Там такая концентрация…

На «концентрации» подошла я, и разговор оборвался. Начались вот это… смесь вечерних посиделок с рабочим совещанием.

Номихи обсуждали свою «пустынную работу», маги подбрасывали новости из королевств и рассказывали впечатления от разведки-очистки новых участков, а за спинами то громче, то тише звучала замечательная музыка — стук тарелок и звон ложек. Там готовили ужин…

— Ладно, на этом все. Кто сегодня отбирает главок?

Кого?

— Я, — тут же отозвался шустрый номих, которому давно невтерпеж было сидеть на месте, — Я сейчас!

Он умчался куда-то в темноту, и вернулся с двумя огромными тарелками. Я оживилась — неужели наконец калории? Закуска перед ужином? Что-то зелененькое. Салатик? Номихи, я вас почти люблю!

Но оказалось, я поторопилась любить номихов. Зелененькое оказалось не салатиком, а рассадой, посеянной в эти «тарелки». Не поняла. Мы же не будем есть это прямо с землей?

Номих присел, точнее, почти перетек на землю, осторожно уложил тарелки и улыбнувшись, вытянул руки так, чтоб ладошки зависли над зеленью.

— Рик, что это он?

— Смотри…

На что? О-о… и правда есть на что смотреть. Растеньица, немножко постояв смирно, вдруг зашевелились. Зашелестели листочками и потянулись вверх.

— Так выбирают опору участка — главное дерево, которое будет как бы образцом для остальных, — шепнул шаман.

Я переварила новую инфу.

— Тут что, и деревья разумные?!

А что я удивляюсь-то? После Ляпчика да после мочалочек?

— Да нет, — успокоил меня шаман. — Это номихи временно чаруют их по-своему. Просто деревья в лесах связаны в единую систему, понимаешь? Вообще-то существует теория, что если деревья способны воспринять подобие разума на время, то следовательно, они могут выработать со временем свой. Но пока подтверждения этому нет. О, смотри!

Растеньица тем временем вовсю тянулись поближе к теплым ладоням, шелестели листочками и даже потихоньку толкали друг друга. В одной тарелке двое-трое вообще сцепились и даже попытались намять друг дружке листья. Номихи смотрели не отрываясь, и глаза у них понемножку загорались желтым, почти кошачьим огнем. В воздухе потихоньку зазвучало что-то вроде ритмичной музыки. Шурх-хе — ладони номихов скользят по коленям; хлоп-хлоп — ладошки взлетают вверх и звонко хлопают. Шур-хе….

— Время, Ши.

— Сейчас.

Пальцы парня шевельнулись, и… и рассада шарахнулась. Я не прикалываюсь, правда — зелень полегла так, словно в центре каждой тарелки взорвалась бомбочка, и работала листиками так, будто собиралась ползти или улететь.

— Им кажется, что в центре упала личинка листоеды, — поймал мой взгляд молодой номих. — Ее можно уничтожить, но тогда сам погибнешь…

Глюки для деревьев… Неслабо. Но зачем? Что творится, а? Мини-деревья в истерике, номихи изображают ансамбль песни и пляски. Чего все ждут?

Шурх-хе… Хлоп-хлоп. Щурх-хе. И вдруг одно растеньице из правой тарелки приподнялось. Номихи замерли. А крошка-саженец немного покачался в воздухе… и бросился вперед, давя глючную «личинку» собой. Вот это да… Камикадзе, а не зелень.

— Есть! Бери его, Ши! Хорошая получится опора — и крепенький, и смелый по-правильному. Себя не жалеет, если надо, значит, не сломится. О, а во второй сразу трое. Удачный посев… Кого отбираем?

— Всех бери, сгодятся. А теперь все на ужин!

Ура! Наконец-то! Ну берегитесь, калории!

Ужин, конечно, был простенький, но проголодавшаяся я смолотила и мясо, и сыр, и вкусный супчик с травками, и хлебушек — и плевать, что он какой-то неправильно-желтый главное — вкусный. Плевать, что ужин подавали на низком столе, что ложки тут больше напоминали половники, что у номихов во время еды иголки в гривах шевелятся! Охота на калории шла полным ходом, я отлавливала их сразу обоим — себе и Рику, да еще болтать успевала… и не сразу заметила, что шаман ест один и тот же кусок уже минут пятнадцать. И при этом смотрит на светильник так, будто из него сейчас вылетит дракончик.

Так. Это не к добру.

Вытащить из Рика, что именно не так, удалось не сразу. Сначала все потанцевали под всякое струнное-барабанное. Я вам доложу, танцы у номихов что-то сногсшибательное. Реально сногсшибательное. В смысле, сначала выходят парни и почти дерутся (на танец это похоже мало), потом гривы пушат. А уже потом, когда появляются девушки, танец становится танцем. Красивым таким, с огромными платками. Сначала девушки под ними гривы прячут, потом платки на плечи спускаются, на талию, в воздухе кружат, прикрывают то лицо, то грудь… волосы колышутся… Красота, словом. А в конце, когда парни-девушки уже в парах, расшитые куски ткани снова опускаются на волосы, но уже по-другому, приоткрывая челочку. Маг потихоньку шепнул, что это «брачная повязка». Повязки, конечно, тут же снялись, но парни смотрели на девушек так, что было ясно — скоро этот брачный платочек точно кому-то пригодится волосы покрывать. Обычай тут такой, мол, накрытая грива — значит жалить мужа не будет. У девушек, правда, иголки теперь неядовитые, но традиция не помада, не выкинешь, если по цвету не подходит…

Как бы Рику про черного мага шепнуть, а? Сначала-то я, как вылезла из завала, так из головы вылетело, а потом ни минутки наедине не было. Да и ход обвалился, пока я сквозь него протискивалась. А может, и пещера целиком. Не знаю, как теперь там этот призрачный расист будет витать. Или не будет?

Может, и не говорить ничего пока? Толку с него, как с мочалки пенья. Лучше послушать, что там опять стряслось и для чего шаману понадобилось «концентрированное» неизвестно что.

Но когда все натанцевались, наигрались и разбежались мыться перед сном (представляете, тут были душевые кабинки! Примитив, с бочками, но были!), Рик уже успокоился, извинился — улыбнулся даже. Мол, он просто хотел на всякий случай окунуться в очиститель. Тут, мол, нужной воды полно, ею новые участки всегда обрабатывают от остаточных следом злой магии. Он потому сюда и «перешел» из университета, потому что именно в пустыне никто не удивится, что кому-то нужен очистительный раствор. Ребята из команды часто попадают во всякие магические «ямы» и «паутинки». Те хоть и повыцвели — больше трехсот лет прошло от их установки — а встречаются все же.

А-а… И все? А я-то нервничала.

— Просто раствор? — подняла брови я. — И все?

— Да. Только сейчас разведенного раствора нет, а только концентрированная основа. А она здорово ядовита. Придется подождать.

Я хотела еще кое-что спросить, но тут на нас налетела влюбленная парочка номихов — представьте, бежит парень за девушкой и швыряется в нее цветочками. Красиво, да? Ну в общем, да. Только мы с Риком потом полчаса вылавливали друг на друге эти цветочки — они залетели и заползли куда могли. Вашу магию, это не смешно! Представьте, что вам в декольте лезет обнаглевший укроп в розовых цветочках, а три-четыре его друга в это время копошатся в волосах, и если вам после этого захочется похихикать, я не поленюсь прийти к вам вместе с Ляпчиком и сказать, что где-то на вас спрятана халва. Что? Уже не так смешно? Ну вот и нам не было. Номихи извинялись, но толку с этого…

Что, Рик? Какие у меня волосы? Да? Ага… Конечно… А там, в палатке этой… там нет никакой травы? Нет? Точно? Конечно, верю…

Ой, не надо на руках! Надорвешься! Нашел тоже перышко…

Нет, от номихов все-таки есть польза! Я с ними Ляпчика познакомлю… потом… м-м…

Небо было зеленовато-голубым, облака — снежно-белыми, воздух — свежим. Прохладный ветерок пах ромашкой и еще чем-то таким… нежным. Чуть согретые моим дыханием, зеленые росточки свободно можно было прописывать всяким нервным-депрессивным как ароматерапию убойной силы. Я зажмурилась и вдохнула полной грудью. Хорошо как…

На плантациях я работала третий день. Не то чтоб на меня наседали с заданиями-поручениями, но что, скажите, я тут еще делать могу? Загорать? Ха! Вот и делаю что могу. На посадку растения я не гожусь, с кухни сама удрала — по моему, там можно открывать шоу на выживание. А в передовые группы Рик не пустил. Сам пошел, что интересно, а меня не пустил. Опасно, мол. Вот и брожу по плантациям, дышу, чтоб вредителей не было… А номихи день посмотрели, два… а сегодня утром спросили, не хочу ли я погостить подольше. Кажется, драконы на их плантации раньше не залетали.

Ну что, с этой посадкой вроде уже все? Или дохнуть еще разочек? Я зашевелила хохолком, настраивая фокус, и в этот момент знакомый голос посоветовал:

— Накал поменьше. А то пересохнут.

— Спасибо, — отозвалась я. И замерла… Моя голова развернулась со скоростью Ляпчика. учуявшего какао.

— Папа!

Папа Дебрэ завис над посадками, выбирая место для приземления. Я радостно рванула навстречу, забыв про все на свете.

— Сюда! Вот здесь еще ничего не сажали. Ой, пап, я так рада.

— Папы, — поправил дракон, аккуратно приземляясь.

— Что?

— Папы, — подмигнул дракон. — Или ты видишь только меня, Александра?

— А кого еще я должна ви… — мой голос оборвался — на спине Дебрэ, у гребня сидел папа Игорь. И оцепенело смотрел на меня-дракона.

— Про Златых ничего не слышно. Кажется, переловили всех, способных действовать.

— Это хорошо, — я быстро шнуровала рубашку, пока дракон делился новостями.

— Граззи и Королевства договорились о перемирии. Лет на пять они притихнут. А там видно будет. Граззи пообещали выдать всех пленных и разрешить драконам выкупить соплеменников, если таковые найдутся.

— Так это ж здорово! — я обрадовалась. Там есть драконы, маги…

— Боюсь, не все так просто, — вздохнул дракон. — Но сейчас не об этом. Мы с родичем решили навестить вас.

Рубашка зашнурована. Теперь косу заплести.

— И отлично! А как вы нас нашли?

Дебрэ улыбнулся:

— Да ковен знает, где вы. Номихи каждый вечер отсылают в столицу дневной отчет. Неужели ты думаешь, что они про вас не сказали?

— А-а… — дошло до меня. — А…

— А Митту в ковене держали в четыре руки и пару крыльев, чтоб она дала вам отдохнуть. Мы еле выждали пару деньков, родич Игорь тоже рвался… Игорь, что ты молчишь?

Папа все еще оторопело разглядывал чешуйку на ладони. Ту, что я дернула из-под крыла. прежде чем превратиться обратно в девушку. Вы не подумайте, я тут же кувыркнулась, как его увидела, и даже одежда с собой была, переодеться. Но папа все никак не мог отойти от зрелища, и сидел молча. Дебрэ общался за двоих.

— Родич, про чародейку Митту сам расскажешь? — дракон чуть подождал и усмехнулся, — Никак их с твоим отцом мир не берет.

— Да?

— К сожалению. Все я не знаю, но стычку на посадочном поле сам видел. Начали с переговоров, кончили… кхм, кончили, не к чести говоря, почти дракой…

— Чем? — я ушам не поверила.

— Митта попыталась ударить его чарами, а он по ней из какой-то бутылочки брызнул. Оба кашляли весь вечер. Не самый хороший пример для молодого поколения, родич.

Подумаешь! Свекровушка хуже! Класс, пап. Эх, меня там не было. Хотя… мне и тут не очень нравится. Папа все никак не отмерзнет. Вот глаза. Я себя просто Новодворской какой-то чувствую.

— Пап… ты кончай на меня так смотреть!

Папа очнулся:

— Как?

— Так, будто я банковский кризис и аудит в одном флаконе! Ну дракон я, и что, это разве новость?

— Пожалуй, мне стоит вас оставить, — вдруг проговорил дракон и, не успела я слова сказать, взвился в небо, как огромный голубь. Только пыль поднялась. Мы закашлялись. И зашарили в мешках, ища воду. Через секунду в воздухе стукнулись моя бутылка с папиной флягой. И глаза встретились.

— Это земляничный отвар. Местный, — тихо сказал папа. — Пей.

Кашель как отрезало, но отвар я взяла. И правда вкусно. А папа взял мою бутылку с водой.

— Э-э… извини, Сашка, я просто… просто слегка оторопел. Одно дело знать, другое — увидеть, понимаешь? Моя дочка — с такими вот крыльями… да размером с самолет… — папа помотал головой. — Это надо переварить.

Ага. И с такими вот зубами. И с лапами, которые вертолет разломают. Переварить… если честно, мне было обидно. Чудищем он, что ли, меня считает?

А папа задумчиво проговорил:

— Интересно, откуда это у нас? Мать — бабушка твоя — детдомовская, никого из родни не помнит. Может, там и был кто, да теперь не узнаешь. А если это по материнской линии передалось, так вроде и неоткуда. Нормальные люди, в деревне картошку растили, пока бардак этот не начался.

— А какая разница?

— Да какая… Сашка, так интересно мне стало. На Земле каждый год пропадает куча народа. Куда? Может, как ты? Обозлилась, шкурой обросла и айда в другой мир, под белое солнышко?

— Не знаю, — буркнула я.

— Да… Ты не сердись, Сашка. Я просто как представил, что мог в любую минуту вот так — в чешую и крылья — не по себе стало. Вот представь, столкнулись мы когда-то с Максом, Кулак его прозвище. Разборка у нас была за цех. Крутая. Интересно, что бы он сказал, если б вместо меня на него дракон рявкнул?

— Ы-ы-ы… — помогла я.

— Что?

— Обычно так говорят, когда я неожиданно превращаюсь, — я уже не сердилась. — Или у-у… Или ик.

Папа рассмеялся, и мы обнялись. Сердитость растаяла.

— Мир?

— Мир. Повзрослела ты, Сашка. И впрямь можно замуж отдавать… Знаешь, вспоминаю сейчас, сколько мы с мамой твоей передряг прошли… и как она не одраконилась?

— А может, она б и не драконом стала. Кем угодно можно ведь. Вон тетка та, которая твоя деловая знакомая — она б скорей в дикие свинки подалась.

— Хм… А тетя Маргарита?

— Дятел. Или нет, рыба-пила!

— А мой секретарь? Хотя знаю. Уж. Змей, хоть и неядовитый. А ты и тут самая красивая, знаешь?

— Знаю. А вот тот твой секьюрити, из вертолета, мог бы стать…

Мы болтали и болтали — про мир, облики и все такое. И никогда еще не было с ним так свободно и хорошо говорить… но тут вернулся папа-дракон:

— Возможно, тебе нужно знать, Санни. Митта в лагере.

— Рикке, я сознаю, что была неправа.

Я чуть не поперхнулась в своем укромном уголочке. Что? А, ну да, я подслушиваю. И вы б на моем месте тоже подслушивали. Меня даже папы поняли. Вдруг «вспомнили» про какое-то дело срочное и умчались, высадив меня у края поселка. Я и подобралась к нашей палатке потихонечку. А тут вон чего…

Что-то глухо ударилось о земляной пол, присыпанный песком. Кружка?

— Наверное, немало людей мечтали услышать от тебя такие слова. Но?

— Что — но?

— Мама, я тебя хорошо знаю, несмотря на мою «неспособность сосредоточиться на элементарном». За любой твоей уступкой — личной — идет «но». Какое?

— С тобой невозможно разговаривать сегодня!

Молчание.

— Хорошо. Долго ты еще прятаться собираешься?

— Чего тебе надо? — а голос у Рика резковат. Он вообще со вчерашнего вечера какой-то не в себе. И пришел поздно — вымотанный какой-то, и на вопросы отвечал вяло, и меня поцеловал раз всего, как в кино про супругов. За ужином с магом местным поцапался. То ли устал, то ли добрался наконец до этого очистительного раствора и перекупался.

— Рикке!

— Что-тебе-надо?

Что с ним такое? Я такой голос у него только при разговоре с черным магом слышала.

— Ты должен вернуться. Ты можешь работать с мастером Гаэли, можешь помогать Наэсте, можешь вообще заняться лабораторными исследованиями. Делай что хочешь. Я не буду пытаться на тебя влиять, обещаю. Только, предков ради, брось ты эту идею со свадьбой. Или отодвинь. Присмотрись к своей невесте.

Рик молчал.

— Я ведь узнавала про ваши приключения. Ты из-за нее прошлым сезоном настройку на силы потерял. С драконами связался. Приманкой стал для того… Ставинне. Ты талантливый, способный, упорный… зачем тебе такая? Она никогда не сможет оценить тебя по достоинству, никогда не станет достойной помощницей.

— Не сможет, — невеселый смешок, — Между прочим, Санни говорила почти то же самое. Даже предлагала решить проблему с детьми. Как минимум, двумя способами. Оставим разговоры про нее. Что тебе надо?

— Мне нужен сын!

— Не пойдет. Я и так есть. Пока, по крайней м… неважно. Я есть, но это тебя не устраивает. Поэтому снова: что тебе нужно? По-настоящему. Ты не на переговорах, мама, говори правду. Что?

Молчание. У меня уже спина затекать стала — устала я стоять согнувшись.

— Мне нужны внуки, — наконец буркнула претендентка в бабушки. — Нормальные внуки.

— А-а… Стало нечего лепить?

— Что?

— Материал тебе нужен. Для лепки достойных магов семьи Тоннирэ. Не внуки.

— Рикке!

Да что с ним… Сказал — как ударил. Мать же все-таки, нельзя так.

— Достаточно. Я ухожу. Придешь в себя — поговорим.

Наверное, он «перешла» прямо из палатки, потому что наступила тишина. Что-то снова упало, вроде сапог или бутылка с водой. Резко откинулся входной полог, и Рик вышел. И остановился, увидев меня. Взгляд у него стал… он, наверное, сразу понял, что я подслушивала.

— Рик, слушай, я не хотела…

— Не сейчас. Позже, слышишь?

— Но я только… — я всмотрелась, — Рик, что у тебя с лицом? Ты же…

— Уйди.

— Подожди! Куда ты?

— Отойди!

В следующую секунду меня буквально швырнуло на землю чем-то вроде воздушной волны. А Рик… Рик исчез.

Справа пустыня. Говорят, на языке Граззи эти земли называются Даба-Хорра — Вечная пустыня. А вот не вечная. Слева зеленой лентой тянулись посадки. Шелестели на ветру, дышали ароматом ромашки и лимона. Через год здесь смогут селиться люди. Тихое, безопасное место. Мы с Риком могли бы поселиться.

Я сердито смахнула проступившие слезы.

Нет, не подумайте, я на Рика не злюсь. Я боюсь. Что-то не так, понимаете? С ним не так. Он никогда раньше не разговаривал так. И не смотрел. Никогда раньше не отпихнул бы меня с дороги. И что у него с лицом? Загар загаром, но что за красные точки?

Это оно? То «семечко», которое осталось от низок? Твою магию, ну что ж это такое, тридцать три несчастья, и все на наши головы.

Особенно царапала меня одна Рикова фразочка. Случайная такая.

«Я есть. Пока, по крайней м…».

Пока. Пока… только пока?

Твою магию! Я ж чуяла, что так просто не обойдется! Планировала, сколько мне надо рабочих дней, чтоб семье хватало на прожить, если Рику колдовать запретят с этим, мать его так, семечком. Я все посчитала. Я с Дебрэ уже говорила — клан Южных, если что, готов был нас приютить. Но сама чувствовала — что-то не так. И что-то будет.

Вот, пожалуйста. Что с Риком? И кого звать на помощь?

Кончай реветь, Сашка, от этого семечко не растает. Надо идти к магу… ну хоть к Дерри этому местному. Пусть стучится в ковен насчет помощи. Срочно.

Дерри не пришлось искать по палаткам — попался прямо на дороге. Маг куда-то торопился.

— Александра? Я тебя искал.

Что за наезды? Меня всего-то часа два не было.

— А что такое? Я все пропекла, что обещала.

— Что? А… не в этом дело. Рикке плохо. Ты не знаешь, что он такое… что с тобой?

Ничего. Ничего… Показалось — пустыня под ногами закачалась.

— Я в норме. Где он?

Звать ковен было поздно. В смысле, в палатке уже было три мага плюс Рик. Я увидела Гаэли — он держал шамана за руку. Увидела Рика… попробовала, кажется подойти, плохо помню… Помню, что между мной и шаманом кто-то встал и сказал, что нельзя, что они пока не знают, что это…

А потом меня принялись вежливо выставлять оттуда. Мол, это тяжело для меня и не хочу ли я успокоительного.

Дальше не помню.

Очнулась в своей палатке. Был поздний вечер. Голова тяжелая… Попробовала пройти к Рику — опять не пустили. Только разговоров наслушалась:

— Температура не падает.

— На ожог все-таки не похоже.

— Проклятье, мне надо было пойти, мне! Свалил все на юношу…

— Гаэли, вы все-таки уверены, что это действие черной магии?

— Нет. Но это наиболее вероятный вариант. Ах, если б мы знать могли! У нас достоверных источников не осталось, все уничтожены…

Стоп! Уничтожены? Уничтожены… Но один-то остался!

В пещеру я ворвалась бурей. Как промчалась два километра, как продралась через узкую дыру в завале — не помню.

— Дед! Эй, где ты? А ну иди сюда! Нужна твоя помощь…