Ты ждала меня, Заруна? (СИ)

Вот бывает такое, что вроде проснулся, а глаза не открываются? Так и я этим утром. Вроде не сплю, а глаза открывать не хочется. А надо бы. Сегодня первый день учебы после выходного. Мне необходимо собираться с духом и идти на первый урок. Подняла непослушные тяжелые веки и устремила взор через окно на пасмурное небо. Серые тучи затянули его, обещая разразиться сильным ливнем с грозой. Из открытой двери балкона, настойчиво дергая гардину, в комнату заходил насыщенный влагой утренний прохладный воздух. Приближался короткий сезон дождей. Так что скоро будет на улице зябко и сыро. Надо будет прикупить теплых вещей.

Продолжая смотреть на смурое небо, я встала с постели и затворила дверцу. Поежилась от непривычного холода и оглянулась в сторону дивана. Лахрет, забив под щеку ладонь, сладко спал на боку. Меня охватило чувство умиления. Ноги сами понесли к нему. Присела на краю и застыла, наблюдая за его умиротворенным лицом. Сколько я его знаю? Трудно сказать. Будто бы мы знакомы чуть больше двух месяцев, а мне кажется, что целую вечность. Такое всегда бывает, когда встречаешь родного человека. Что же меня так влекло к нему? Мужество? Сила духа? Уверенность в себе? Неуёмное стремление восстановить справедливость? Или же то, как сильно он меня любит? А, может, все вместе?

Большая теплая рука легла мне на колени, и веки медленно открыли черные сонные глаза. Лахрет нежно улыбнулся и хриплым голосом поприветствовал:

— Привет!

– Доброе утро… Как спалось?

– Мне снилась ты. Ты шла по полю в длинном тонком платье среди множества желтых маленьких цветов.

– Как ты красиво описываешь…

– А видеть это еще лучше, — он сжал мою ладонь и поднес к губам.

Я не удержалась от смущенной улыбки и посмотрела на Забаву. Та, лежа на пузе и раскидав лапы во все стороны света, вывернула голову на затылок. Хорошо, длина шеи позволяет так изворачиваться. Лахрет проследил за моим растроганным взглядом и хмыкнул:

– Малыши все так любят спать… — и завис.

– О чем думаешь?

– О нашем вчерашнем разговоре. Ты навела меня на одну мысль. Хочу кое-что сегодня проверить.

— Ты о вышках?

— Угу.

— Не скажешь?

— Потом. Вначале надо проверить… — он закинул руку за голову. — Чем ты вчера занималась?

— Да так… с Зунгом книгу искали.

— Что-нибудь нашли?

— Да нет, — расстроено махнула я рукой. — Зато изрядно начихалась от многовековой пыли и заработала себе миозит плечевых мышц и спины. Зунг говорит, что мы, наверное, не там ищем, но проверить надо.

— Верно, — он сел, согнув ногу в колене, и поправил мои растрепанные волосы. — Милая, я, наверное, пойду. Сегодня много дел. Увидимся на уроке.

— Завтракать со мной не будешь?

— Нет. На ходу перекушу. Надо еще много сделать до урока. Я сегодня веду биологию, — он выскользнул из моих рук и встал с дивана.

— Хорошо, — рассеяно кивнула я ему.

Он подошел к кровати, чтобы подобрать свои вещи. Я следила за игрой мышц на обнаженном торсе мужа, как он нагнулся и с пола подобрал рубаху и куртку. Накинул их на себя и шагнул к выходу. Я поднялась на ноги и скользнула к нему, обвив его за талию со спины. Так не хотелось, чтобы он уходил.

— Люблю тебя, — поцеловав меня в носик и вывернувшись из моих объятий, он игриво мне подмигнул и открыл дверь.

А там, на пороге, протягивая руку, чтобы открыть дверь, уже стояла Фия с завтраком. Удачно вышло. Один уходит, другой входит. Лахрет кивнул каоте и быстро ушел. Девушка с видом равнодушного тазика ввезла завтрак и затворила за собой дверь.

— Сегодня обещал прийти специалист и вставить замок, — сообщила невозмутимым тоном она.

— Отлично! — обрадовалась я, плюхнувшись возле Забавы, и принялась ее будить.

Та неохотно подняла веки и заскулила, что хочет еще спать. Я настояла на своем и уже через минуту мы сидели за столом и помогали Фие накрывать на стол. Правда, Забава делала это неряшливо и уронила рыбину на пол. Недолго думая, она ее вообще проглотила, не церемонясь с чистотой, прямо с того места, куда уронила.

Вот так вот мило и приятно я встретила новый учебный день. Так бы всегда, да видно не для того я сюда прибыла невесть откуда…

В это утро мы на парфлет не пошли, так как на улице разразился сильнейший ливень. Поэтому мы занимались физическими упражнениями в спортзале. Наран сегодня не отлынивал и старательно выполнял свой долг перед атконнором и своей группой. Гонял нас до упаду. Сегодня он был каким-то уж слишком отрешенным и печальным. Уже на выходе из спортзала, обратила внимание на то, с какой грустью он поглядел на дождливое небо, и тут же в моей голове всплыл размытый образ женщины. Я с прищуром оглянулась на Забаву. Опять ее проделки. Я ведь редко вижу, о чем думает наш достопочтимый куратор. Та невинно мигнула глазом и деловито отмолвила:

— Ты же хотела узнать, о чем он думает…

Я лишь закатила очи горе и пошла переодеваться. Но теперь в мыслях продолжал крутиться увиденный мной образ женщины. Скорее всего, он думал о своей Яте. Столько лет прошло, а его до сих пор не отпускает. Но почему сегодня особенно его так терзали воспоминания? Мне стало его очень жалко. Наран продолжал верить, что его Ята жива, и от этого мне становилось как-то моторошно

Уроки химии и социологии еле высидела. По социологии была проверочная работа. Я почти ничего не написала и еще раз поняла, что учеба моя в атконноре весьма символична. Еще на первой перемене подступили мои закадычные друзья и принялись меня расспрашивать. Ну, о семейной жизни. Конечно, я мало, что им рассказала, но их присутствие рядом взбодрило и отвлекло от мыслей о кураторе. Март с Магоном как всегда шутили. Лия учтиво улыбалась. А в отношении учебы… В общем, училась Забава, а не я. Нет, конечно, я старалась и даже кое-что выдавала из приобретенного в аудиториях. Но давно зарубила себе на носу, что относятся ко мне здесь уважительно уж точно не за мои успехи в учебе.

И вот настал черед биологии. Лахрет сидел за своим столом, внимательно просматривая какие-то записи у себя в коме. Я прошла мимо, слегка задев его плечо. Он поднял глаза и задумчиво провел меня взглядом. Села и, так, чтобы никто не заметил, прикрывшись рукой, кокетливо подмигнула ему. Он лишь тепло усмехнулся и снова принялся смотреть в свой ком. Теперь я сидела в аудитории в образе ученицы, а вот только с утра мы обменивались нежностями. Мне даже понравилось это. Интригует. Лахрет был весьма задумчив и отрешен. Интересно, он успел сделать то, что хотел? Я не сводила с него взгляда. Но это, видимо, его совершенно не смущало. После звонка на занятие он подвелся из-за своего учительского стола и всех поприветствовал.

— Да, господин Паре, вы что-то хотели сказать? — громко спросил он моего одногруппника.

Я оглянулась и увидела, как курносый Паре чуть не выскакивает со своего места, вытягивая руку.

— Да, господин Лахрет. Я хочу быть одним из первых, кто поздравит вас с повышением! Теперь нас будет учить сам лорт Ира. Для нас это великая честь! — мне показалось, или Паре не издевался?

— Я вижу, новости быстро пронеслись по атконнору, — усмехнулся Лахрет. — Но спасибо, Паре, за поздравление, — он остановился рядом и положил ладонь на мое плечо. — Однако думаю, сейчас лучше поговорить о предмете. Сегодня я хочу обсудить с вами тему довольно интересную с моей точки зрения. Мы узнаем, почему ниясыти серебристого цвета и почему их тело намного прочнее нашего. Мы поговорим о костях, скелете и структуре скелета ниясыти, — он сделал выразительную паузу, чтобы все зафиксировали в уме тему урока, и продолжил: — Итак, кости, как вы знаете, являются основой экзоскелета как ниясытей, так и любого организма на Заруне, имеющего позвоночник, в том числе и нашего. Они выполняют опорно-механическую и защитную функции всех позвоночных. Это, что касается определения. Конечно, вы много и мне можете рассказать о строении и составе любой кости. Но организм ниясытей стоит отдельным островом на всей планете. Об их биологии и химических особенностях была создана целая наука. Если честно, то мне кажется, что ниясыти пришли в наш мир, мир людей и Заруны, вообще из другого мира. Их химический состав клеток в корне отличается от нашего, хотя создается из тех же химических элементов. Белки, которые формируются в их клетках, имеют совершенно иную структуру и последовательность. Ученые уже давно пытаются понять, какими принципами руководствуется ДНК ниясытей, создавая тот или иной белок, фермент или гормон. Так вот, состав костей ниясыти, — Лахрет снова сделал паузу, бросил взгляд на улицу через огромное окно, затем продолжил: — Как и у людей, в состав их костей входят как органические, так и неорганические вещества. Чем моложе организм, тем больше в них будет первых. В связи с этим кости молодых особей отличаются большей мягкостью и гибкостью, чем у взрослых. У взрослых особей же минеральная составляющая образует от 60 до 70 процентов. Остальное — белок коллаген. Ученые обнаружили особое отличие коллагена людей от коллагена ниясытей. Как и у людей, коллаген составляет основу соединительной ткани, является самым распространенным белком в организме. Он есть у нас в волосах, ногтях, сухожилиях, костях. У них тоже он является основой рогового покрова, когтей, сухожилий и костей. Но если у людей молекула коллагена представляет собой правозакрученную спираль из трех цепей и имеет высокое содержание аминоуксусной кислоты и низкое содержание серосодержащих аминокислот, то… — он перевел дыхание, — у ниясытей молекула имеет четыре цепи в правозакрученной спирали и высокое содержание серосодержащих аминокислот. Плюс… — Лахрет сделал многозначительную паузу, — в состав последних аминокислот входят легко соединяющиеся с серой атомы теллура!

Если честно, все эти замудрения я слушала лишь из чувства уважения к Лахрету, ибо ничего не понимала. Благо он подошел к столу и включил видеопроектор на доску, где была изображена некая последовательность структуры кости в упрощенном варианте. А также всякие химические уравнения, объясняющие все это изображение. Лахрет продолжал:

— Теллур имеет немалую атомную массу, плотность и температуру плавления. Относится к семейству металлов и имеет родной серебристый цвет. Исходя из всего сказанного, мы находим причину их блестящего серебристого цвета, прочность костей и кожного покрова. Многие ученые считают большое количество теллура в их организме объяснением способностей ниясытьского рода. В частности, их способность генерировать энергетическое поле и открытие прохода в подпространство.

Лахрет опять сделал паузу. Кое-что я все-таки поняла. Теллур — это химический элемент с высокой атомной массой и обеспечивает ниясытям их немалые способности. Вот. Лахрет продолжил дальше говорить о строении костей, их плотности и крепости. В общем, было весьма занятно, так что я не заметила, как пролетел урок. Урок биологии вообще был для меня довольно занятным и увлекательным. Но прозвенел звонок с урока, и все зашевелились выходить. Я решила, что во время учебы с Лахретом буду иметь строго официальные отношения, поэтому решила вместе со всеми покинуть аудиторию. Однако была ловко поймана за запястье и задержана у учительского столика.

— Ты чего? — я удивленно забарахталась в любимых руках, смущенно оглядываясь по сторонам. — А если кто-нибудь увидит?!

Что-то не очень хотелось быть уличенной в любовных играх с преподавателем в учебное время. У дверей стояла только Забава, выжидающе глядя на меня. Догадавшись, что это займет некоторое время, она села и с любопытством принялась наблюдать за нами. Я же возмущенно уставилась на мужа.

— Ничего. У нас есть оправдание… — тихо шепнул он мне на ушко.

— И какое же?

— Я люблю тебя…

— Правда?! — мои брови деланно взлетели вверх. — А другим об этом обязательно знать? Пусти, я не хочу, чтобы нас вот так видели. И так до сих пор часто рисковали…

— Да ладно тебе, никого же нет.

Я замерла и подозрительно уставилась на него.

— Ладно, только недолго…

— Что недолго?

— Ну, пообнимай меня. Недолго… Пообнимай… — он громко засмеялся и ласково потерся щекой о мою щеку.

— Чем ты будешь сегодня занята?

— Буду старательно учить уроки, которые пропустила по вашей милости, господин Лахрет. И чтобы никто не отвлекал, приглашу в помощники брата. Вот, — я деловито вскинула подбородок и вывернулась из его рук.

— Ну, Март — мне не помеха, — он упрямо прижал меня к себе и уже серьезно тихо произнес: — Я приду вечером.

— Ладно… — меня насторожил его серьезный тон. — Вечером. Буду ждать… Только если не придешь, предупреди, пожалуйста. Чтобы я не переживала зря. Хорошо?

— Договорились…

Я простилась с мужем и пошла далее на занятия. Сегодня его снова увидела лишь только вечером и довольно поздно. И я действительно пригласила к себе брата, желая нагнать то, что пропустила. Тот долго не отнекивался и, не заходя к себе, отправился в мои апартаменты. Там он с пристрастием выпытал некоторые подробности моей семейной жизни (в разумных пределах) с целью определить, любит ли меня муж. Удовлетворившись довольно расплывчатыми ответами, Март принялся вдалбливать в мою забитую не учебными проблемами голову сложнейшие понятия и определения. Ушел он очень поздно, так и не дождавшись Лахрета. Да и я уже начала кунять в ожидании оного над последними записями своей самостоятельной работы.

На улице уже давно стемнело, когда дверца балкона бесшумно отворилась, и вместе с порывом сырого воздуха в комнату зашел Лахрет. Я сидела в полуосвещенной комнате на кресле возле приглушенного бра. Скинув мокрую от дождя кожаную куртку с теплым шерстяным внутренним ворсом, он подошел и присел на корточки, заглянув в мое сонное лицо:

— Привет, родная… Чем занимаешься?

Лицо его хранило отпечаток напряжения и усталости, но во взгляде горела искра радушия. Я ласково коснулась его щеки и тепло улыбнулась. Как же хорошо, вот так вот, сидя в уютном кресле, ждать любимого человека, чтобы услышать его «Привет! Чем занимаешься?».

— Скорпею над самостоятельной по социологии. Отрабатываю прогул… — я глазами оценивающе окинула его силуэт, задержавшись на заляпанных грязью штанинах. — Устал?

— Угу, — он положил голову на мои колени и глубоко шумно вздохнул. — Как же с тобой хорошо… Ты такая теплая… мягкая…

— Кушать хочешь?

— Нет. Я перекусил час назад. Хочу лишь побыть с тобой…

Я нежно провела ладонью по влажным слипшимся волосам мужа. В свете ночного настенного светильника он казался обреченно изможденным. Он ничего не говорил, просто так сидел возле моих ног и обнимал колени, словно таким образом мог набраться сил для своей нелегкой собачей работы. Через минут пять расслабленного молчания, я тихо спросила:

— Проблемы с вышкой? Расскажешь?

Лахрет оторвался от моих коленей и упер в них подбородок, продолжая сидеть в прежней позе.

— Я нашел кое-что…

— Что?

— Место высадки тараков. Они вложились ровно в час, прежде, чем вышка снова заработала. Потом, через часов двенадцать она вообще вышла из строя. За час они успели обойти поселок и собрать страшную дань из людских душ. Много погибло, много пропало. Очевидцы сказали, что тараки знали, что и где искать и сильно спешили. Странно то, что в этом поселке не было ни одного наездника, хотя должен был быть хоть один. Во всех пограничных рыбацких поселках всегда дежурит патрульный. А в этот раз никого не было, словно кто-то перед этим «почистил» территорию для нашествия.

— Действительно, странно, — я выровняла в задумчивости брови.

— Причем, когда специалист просмотрел последние записи вышки перед выходом из строя, то на ее ком пришел секретный код, отключающий ее на час. Помнишь, я тебе говорил, что есть одна возможность пересечь границу поля незаметно? — я, нахмурив брови, кивнула, что помню, и он продолжил: — Так вот, существует способ пересечь границу, если на ком вышки послать особенный код, который меняется каждый месяц. Знают его только лорты и приближенные к ним. Это — засекреченная предохранительная система от внешнего вмешательства. Любой лорт ближайшего к вышке города знает его с той целью, чтобы следить за несанкционированными перемещениями рыболовецких кораблей. Видишь ли, некоторые смельчаки пытаются рыбачить без нужного разрешения и продают рыбу на нелегальном рынке. Особенный вид рыбы, очень редкий и за выловом которой ведется специальный контроль. Так вот, код всякий раз меняется через каждый месяц. И лорты знают код только ближайшей вышки. И лишь Высший совет Ира знает все коды по всему периметру… Они воспользовались именно этим кодом.

— Ты хочешь сказать, что таракам кто-то сообщил этот код? Но как?! — я сделала страшные глаза. — Разве такое возможно? Кто осмелится сотрудничать с тараками? И, самое главное, зачем?!

— Это вопрос, — Лахрет все-таки встал с корточек и сел рядом на диван, забросив усталую руку на спинку.

— Ты подозреваешь какого-то лорта? — я отложила ком, лежавший на моих коленях, чтобы не уронить, на стол и пересела к мужу ближе.

— Да.

— Скажешь?

— Тирета.

— Тирета?!! — я ошарашено вскинула брови. — Неужели… но почему? На каких основаниях?

— Это лишь мое личное предположение. Я ни с кем это не обсуждал. Нет прямых доказательств. Но возможности и полномочия, чтобы пропустить таких врагов и остаться в тени, есть только у него. Никто не посмеет перечить главному лорту Иридании и идти наперекор ему. Поэтому, если кто и знает что-то, то молчит и не рыпается, если хочет жить.

— Мамочки… — я поднесла пальцы к раскрытому от шока рту и расширила глаза. — Что же тогда выходит? Что Тирет отдает таракам людей? Но почему?

Лахрет передернул плечами и уронил утомленно голову на спинку дивана. Тяжело выдохнул и закрыл измученные глаза.

— Я должен это доказать и объяснить. А потом… обвинить его. Тогда мне нужно, чтобы за мной стояло как можно больше сторонников, дабы задавить его и спасти ситуацию.

— Это страшно…

— Это безумие! Ради чего тогда мы воевали?! Чтобы наши дети все равно боялись и попадали в плен врагам?! — он гневно нахмурился и резко подался вперед, уперев локти в расставленные колени. — Он должен за это горько поплатиться! Ой, как горько! — в глазах его пылала ярость смешанная с болью.

— Я верю, ты сможешь это доказать. А я буду рядом. И моя Забава тоже. И Лирит… — я подбадривающее погладила его по широкой спине, продолжая морщить лоб от шокирующей информации.

— Я просто не представляю, как это сделать? — он в отчаянии обхватил голову руками, переплетя пальцы на затылке.

Я, молча, смотрела на силуэт мужа, черным пятном вырисовывающимся в желтом свете бра. Как же я хотела ему что-то сказать подбадривающее и утешающее, а в голове было пусто. Ничего. Я не знала, что сказать. Как подсказать? Эта молчаливая сцена длилась еще минут пять. Затем Лахрет вырвался из плена отчаяния и снова откинулся на спинку дивана. В глазах его тлела лишь усталость. Я прильнула к нему и нежно провела рукой по его медленно вздымающейся груди.

— Спасибо тебе… — хрипло произнес он.

— За что? — удивилась я, не понимая причины благодарности, ведь я так ничего и не смогла сказать.

— За то, что хотела поддержать. Я слышу твои эмоции, помнишь?

Я кивнула и еще сильнее прижалась к сильной груди.

— Тогда я рада. Ты сильный, Лахрет. Я знаю, ты справишься…

В этот вечер Лахрет не стал долго задерживаться и быстро ушел, оставив меня с Забавой. Больше мы ни о чем особо не говорили, но когда он уходил, мне казалось, что что-то вырывают из груди. Так сильно хотелось, чтобы он остался. Однако долг перед моей маленькой королевой пока превыше желаний…

*** *** ***

Приближался выходной. День, когда весь мир Заруны должен узнать о новом лорте Иридании. День официального приема в честь важного события. Лахрет предстанет перед ириданцами в новой роли. Роли правителя. После того вечера я его видела лишь мельком. Он пару раз забегал с утра на завтрак и быстро убегал, чмокнув в щечку на прощание. Правда, звонил регулярно каждый вечер и требовал отчет о прожитом дне. Сам о себе почти ничего не говорил. Совсем зашился в своем расследовании. В атконноре его заменяли. Так что он в учебном заведении, по-моему, только числился преподавателем. Увольнять его, однако, никто не смел. Как? Самого лорта? Нарана я тоже видела лишь издалека. И только на физической культуре каждое утро. Он хранил отрешенную задумчивость, перемешанную с нотой печали.

Я же решила старательно учиться и выкинуть всякие глупости о тайных заговорах из головы. Хотя все-таки не переставала думать о нашем последнем разговоре с Лахретом. Неужели и в самом деле Тирет замешан в таком ужасном деле? Отдавать таракам людей. Давать им возможность безнаказанно проникать на земли Иридании и губить человеческие души… Это вызывало бурю моего внутреннего протеста. Ещё меня интересовало, догадывается ли кто-нибудь из окружающих о том, что вообще творится на границе? Поэтому пыталась разведать обстановку у одногруппников. Старалась делать это незаметно. В ходе моего скрытого «расследования» поняла, что никто ничего не знает о происходящем. Всё, выходит, было засекречено. Посему я старательно хранила тайну.

Пыталась у башковитого Марта намеками выудить совета, но и он ничего не знал и никак не мог понять, чего я от него добиваюсь. В общем, создалось такое ощущение, что люди живут в иллюзорном мире, созданном Верховным Советом. Всё вокруг казалось мирным и безмятежным, так зачем о чем-то переживать? Так и я раньше жила, а теперь боюсь… до смерти боюсь за Лахрета. Боюсь потерять его, ведь он впутался в такое опасное предприятие. Его могли убить, убрать, как-то «повлиять» на него. А еще я стала бояться, на самом деле бояться, Тирета и Мары. Они поистине оказались ужасными людьми. Благо, не видела ни одного, ни другого, погрузившись в мир знаний. Наверное, они не считают меня кем-то реально стоящим серьезного внимания. Подумаешь, малявка какая-то загавкала сбоку. У них все налажено, все хорошо и плавно работает. Так что парочка выскочек их пока особо не напрягала.

Пару раз я вырывала время из загруженного учебой графика, чтобы спуститься вниз в библиотеку, чтобы вместе с Зунгом искать книгу. Ничего не нашли. Только в комнате в одной из ниш за ажурной ширмой мы обнаружили странный подсвечник. Зачем он там стоял, мы так и не догадались. Но артефакт тщательно спрятали. Потом подумаем. Надо было вначале найти книгу. Это мы считали первоочередной задачей. Поэтому ползали по всем стеллажам, вытирая многовековую пыль, и мерили, мерили, мерили…

Утром в день приема я проснулась в холодном поту. Опять снился тот кошмар. Когда же он отпустит меня? Приподнявшись на локтях, поглядела на Забаву. Она еще спала, но неспокойно дергающийся хвост предвещал ее пробуждение. Решила ее не будить и встала с постели. Подошла к окну и обхватила себя за плечи, поежившись от неприятной свежести. За окном уныло моросил мелкий дождь, прорезая редкий туман едва заметными росчерками. Уже который день погода не баловала нас ясным небом. Тяжелые дождевые тучи медленно плыли по нему на запад, орошая водой плодородные земли континента. Мокрая погода начинала действовать на нервы. Хотелось тепла и солнца.

Потерев для согрева предплечья, я оторвалась от созерцания унылой картины за окном и направилась в ванную комнату, где набрала горячей воды и забралась погреться в ванную. Расслабившись в горячей водичке, мысленно потянулась к Лахрету. Захотелось его… кхм… тепла и нежности. А он пропадает на своей работе! Где мой муж?! И вообще, он у меня есть?! Обреченно вздохнув и уверив себя в том, что Лахрет не по доброй воле лишает своей супруги внимания, выбралась из воды и, накинув ватный халат, потопала в комнату. Забава еще спала. Надо подумать над тем, в чем идти на прием. Забралась в шкаф в поисках «чего-нибудь» на сегодняшнее мероприятие. Выбрала безрукавное ярко-алое платье с глубокой линией проймы и высоким воротником-стойкой. От линии кокетки под грудью и до горловины красовалась черная атласная вышивка с замысловатым абстрактным узором. Низ платья мягкими фалдами ложился по бедру и доходил до колен. Осмотрев себя в зеркале и подколов еще влажные от утреннего купания кудрявые волосы, я решила, что сегодня буду неотразима.

— Уже готова? — голос Лахрета, донесшийся со стороны дверного проема, заставил меня подпрыгнуть на месте и развернуться на 180 градусов.

— Фу! Напугал! — вытаращила я на него глаза.

— Ты делала что-то непристойное? — он быстро очутился рядом и обхватил за талию.

— Да! Прыщи давила! — сверкнула я грозно очами.

— Прыщи? А что это? — он смеялся глазами и настойчиво пытался поцеловать меня в нос.

Я же упрямо выворачивалась от него, но потом сдалась и счастливо прильнула к родной груди.

— Я соскучилась. Ты совсем забросил свою жену. Не балуешь ее своим присутствием…

— Прости. Зашился совсем. Так ты уже готова?

Я кивнула и отодвинулась от него на расстояние вытянутой руки, чтобы осмотреть его облачение. Белый облегающий гольф, китель с черными погонами и воротником с лацканами — знаки лорта. Выутюженные белые брюки и наблещенные ярко-белые туфли. Красавчик!

— Нравится?

— Оччень! — сделала я объективный вывод. — Хорош, как всегда! — весь мой вид излучал деловую серьезность, от чего он не сдержался и начал смеяться.

Однако через его веселый смех я почувствовала нервное напряжение. Он почему-то волновался. Надо же! Это удивило меня и вызвало ответное напряжение. Что не так? Лахрет оглянулся на Забаву и отошел от меня. Прошелся пружинистой походкой по комнате и позаглядывал по закоулкам. Потом открыл шкаф, достал теплый черный жакет и накинул мне на плечи. Затем, молча, вывел меня на балкон. Я уже начала волноваться не по-детски.

— Лахрет, что случилось?! В чем дело?

Поставив меня ровно перед собой, он уже с серьезным смурым видом произнес:

— Зунг под стражей.

Я уронила челюсть, распахнув с ужасом глаза.

— Как?!! Я же его только вчера видела. Мы же попрощались и… и… — я задыхалась в возмущении.

— Тирет сегодня утром приказал его арестовать. Он каким-то образом обнаружил найденную нами комнату в библиотеке, — Лахрет говорил тихо и бегло. — Я не знаю, как он узнал о ней. Есть подозрения, что он следит за тобой…

— Как?!

— За тобой легко следить. Ты очень неосторожна, уж прости. Но тебя никто и не предупреждал. Скорее всего, здесь установлена прослушка, — я непонимающе моргала ему в ответ. — Может быть, тут замешана и твоя каота…

— Фия? Ты шутишь!

— Кто ее тебе дал?

— Мара… — и тут до меня начало медленно доходить.

Я чувствовала, как подкашиваются ноги. Хотелось сесть. Лахрет повернулся к краю балкона и оперся на перила, глядя на пестрый квартал атконноровской территории сквозь уже рассеивающийся туман. Его лоб прорезала морщина гнева. Я попробовала представить, что сейчас творится в его душе. События развивались очень стремительно и совершенно не тем путем, которым хотелось бы. Лахрет не хотел сейчас так скоро начинать борьбу с главой Иридании. Он еще не окреп в своем новом статусе и не нашел союзников. Может, это понимал и Тирет, да хотел задавить потенциального врага в зародыше? Но… Я, не отрывая глаз от мужа, нашарила сзади пенопластовый стул и плюхнулась в него. Ком стоял в горле и не желал проходить.

— Что теперь будет с Зунгом? — еле слышно прохрипела я.

— Его сейчас допрашивают. Наран на границе.

— Ты его отослал?

— Да. Не хочу, чтобы он сейчас был близок к этой истории.

— В чем обвиняют Зунга?

— В сокрытии государственной информации. Эту комнату объявили народным наследием и теперь туда посторонним доступ закрыт.

— Я так понимаю, мы — посторонние? — я тряхнула возмущенно головой.

— Да. Пока. Я это не собираюсь так оставлять.

— А что Зунг?

— Молчит. Я уверен в нем… — он порывом оторвался от перила и подсел на одно колено передо мной. — Лана, боюсь, Тирет будет требовать от тебя ответа. Он знает, что ты причастна к этому. Твой статус кашиасу тебя защищает. Поэтому он не тронет тебя, но… он будет спрашивать. И я не хочу, чтобы это было вне моего присутствия. Ты меня поняла?! — он строго заглянул в мои глаза.

Я понимающе нервно кивнула. Страх внутри рос по экспоненте. Лахрет успокаивающе сжал мои пальцы и произнес:

— Держись сегодня рядом со мной. Ясно? — я снова кивнула, глядя на мужа широко распахнутыми глазами. — Тирет хочет перекрыть мне кислород. Надо ему помешать. Внимательно следи за Марой. Она может что-то сделать. Будь осторожна.

— Лахрет… Я не хочу идти на этот прием… его ведь Мара организовала.

— Боишься ее ухищрений? — я лихорадочно закивала. — Правильно. Она не зря взялась сама устраивать это мероприятие самостоятельно. Точно что-то удумала. Я кое-что разведал, так что, можно сказать, предупрежден. Ты главное держись меня и будет все хорошо.

— Может, не пойдем? — я чувствовала, как дрожь лихорадочно начинает бить мое тело.

— Нет, Лан. Нам надо идти. Это важное событие, на которое приглашено почти все высшее общество Иридании и информационные агентства. Так что мы обязаны там быть. Мы просто будем очень осторожными… — он поднял согнутым пальцем мой подбородок, чтобы видеть мои глаза. — Слышишь? И еще… Лана. Нам сегодня надо определить, кто поддерживает нас. Сегодня — лучшая возможность это узнать. Я буду внимательно сканировать людей. Ты же просто будь рядом. Хорошо?

Я глубоко вздохнула и выдохнула. Нельзя было панике позволять лишить меня рассудка. Если Лахрет говорит, что будет рядом и защитит, то чего мне бояться? Ведь так? Его уверенный взгляд меня в этом убеждал. Он словно говорил мне: «Я знаю, что делаю. Положись на меня».

— Хорошо, — выдавила я из себя. — Тогда пошли. Мы сможем. У нас получится!

— Умница моя! — пожурил он меня, улыбаясь моей детской решительности.

Затем он поднялся и поманил за собой. Мы подошли к перилам балкона и посмотрели на раскинувшийся перед нами город. Он еще мирно отдыхал от насыщенных будней, встречая восьмой выходной день недели безмятежной тишиной извилистых улиц и проспектов. Солнечные лучи Раголара прорывались сквозь мутную пелену затянутого тучами неба, впервые за эти дни, и обещая ясный солнечный день. Исполнится ли это робкое обещание? День покажет… Я же повернула голову к Лахрету. Его нахмуренный профиль казался мне потерянным изваянием из прошлого, из забытых легенд Заруны о великих героях, вершивших судьбы народов. Людей, приведших малочисленных выживших через беды войн, междоусобиц и распрей к шаткому и хрупкому миру. Словно он сошел со страниц древней баллады о воине, спасшем мир. Его вдумчивый взгляд, от глубоких дум прорезанный морщинами лоб, поджатые резные губы навевали внутреннюю уверенность в том, что такой человек не предаст, не отступит, будет идти до конца. Таков мой Лахрет. Он был искателем, он был мятежной душой, непримиримой и целеустремленной. Хочу быть музой для него, хочу быть поддержкой, пусть и слабой, но преданной и смелой. Хочу идти за ним, даже если он не справится, даже если против него восстанут орды и не будет шансов на спасение. Он верит в светлое будущее, он верит, что когда-нибудь мы сломаем барьеры и покорим Заруну, навсегда искоренив ужасную угрозу гибели. Люди справятся, люди будут жить, они прорвутся сквозь пелену неизвестности и страха. Нам нужен тот, кто твердо верит в это и тот, кто не позволит себе сломаться, сойти с пути. Заруне нужен Лахрет.

Стук посуды из комнаты сообщил, что Фия привезла завтрак. Как мне теперь смотреть ей в глаза? Смогу ли я делать вид, что ничего не подозреваю, чтобы не вызвать ненужной преждевременной негативной реакции? А может, Фия ни в чем и не замешана?

— Иди, разбуди Забаву. Нам надо уже вылетать. И еще… веди себя как обычно. Мы не будем показывать виду, что о чем-то догадываемся. Поняла? — Лахрет оглянулся назад. — Я подожду тебя здесь. Иди.

Забава уже проснулась и, не отрывая головы от лап, скучающе наблюдала за каотой. Когда я зашла, она радостно вскинулась и поприветствовала счастливым выражением морды. Затем быстро спрыгнула с возгласом «Хочу есть!» и стащила с Фииного столика громадную рыбёху. Видать, мое появление резко стимулировало ее аппетит. Кивнув работающей девушке и стараясь не глядеть ей в лицо, я села у стола и попыталась что-то поесть. Фия с полным равнодушием поставила мой любимый прогонар на стол и отошла в сторонку. Я ничего не сказала ей. Не смогла выдавить ничего из себя. Однако ее это, смотрю, не сильно огорчило. На языке мысли обратилась к своей Забаве:

— Мне кажется, или ты действительно сегодня выглядишь крупнее, чем обычно?

— Да, я сегодня ночью росла! — деловито заявила моя королева.

— А откуда ты знаешь?

— Я всегда знаю, когда росту! — она важно подняла голову над столом и облизала губы. — Это вы, люди не знаете этого, а я знаю. Я — королева!

— Вы посмотрите, какие мы важные! — я деланно взвела брови, не заметив, что произнесла это вслух.

Фия продолжала хранить выражение бездушного тазика. Она уже привыкла, что я могла вслух разговаривать со своей девочкой и никогда не задавала лишних вопросов. Интересно, она школу специальную проходила, что ли, где учили, как можно лучше и выразительнее прикидываться диваном или подсвечником? С трудом проглотив пару кусочков прогонара, и удостоверившись, что моя Забава не голодна, я встала из-за стола.

— Как приберешь, можешь быть свободна, Фия, — обратилась к каоте. — Сегодня я дома планирую быть поздно.

— Хорошо, — равнодушно ответила та и принялась убирать со стола.

Лахрета я нашла там же, где и оставила — на балконе у перил. Забава семенила за мной следом. Муж пребывал в глубоком раздумье. Когда я подошла, он лишь кивнул и позвал Лирита. Тот прибыл через несколько минут и послушно принял нас на свою спину. Затем спрыгнул с балкона, широко расправив крылья. Забава пока парила рядом. Лахрет не спешил посылать его в зияние, желая насладиться, как и я, видом земного Ира. Небо уже прояснилось и впервые за эти дни теплые лучи Раголара, прорываясь сквозь прорези серых туч, ласкали влажные земли города. Из среды густых зарослей зеленых насаждений, гармонично вписываясь в краевид, вырывались всевозможных конфигураций архитектурные строения. Меня более всего восхищали пять мостов, переброшенных через пересекающую город широкую и извилистую реку Хор. Зелено-сине-бардовый вид города изрезали во всех местах серые жилы улиц и проспектов. Город еще спал. Где-где пройдется редкий прохожий или пролетит над землей аэрокар. Все это создавало ощущение умиротворенности и безмятежности. Неужели этот город стал моим домом? Глядя на него с высоты птичьего полета в этот день, я не думала, что не скоро увижу его снова …

Проходя через зияние, никогда не перестану удивляться той дивной скорости, с которой ниясыть перемещает себя и своего всадника через пространство и время. Лирит возник над парящими глыбами небесного Ира и легко спланировал к лилиеподобному зданию, где я отмечала свой первый Прием, как кашиасу. Теперь, вдоль красной бархатной дорожки выстроилась живая стена в желании приветствовать уже не сколько свою кашиасу, сколько нового члена правительства — ее мужа и новоназначенного лорта. Ныне Лахрет должен был подписать присягу и сказать речь перед всеми. Речь о своем новом назначении и работе. Глядя на профиль своего мужа, я видела, как он излучал сосредоточенную собранность и уверенность в себе. Легко соскользнув со спины своего нура, он поманил меня за собой. Предстояло многое сделать. Мы махали приветствующим нас людям, собравшимся вдоль дорожки и представителям информационных агентств, и шли к фасаду здания. Навстречу нам торжественно шествовала красивая (приходится признать) пара Властителей Иридании. Их лица лицемерно сияли улыбками и притворной радостью. После традиционного приветствия они пригласили нас войти в здание, в зал для торжеств, где нас уже ждала вся элита Ира. А Забава с Лиритом отправились на положенное им место вверху на настэ. Теперь моей уже крупненькой малышке нужно привыкать к отдельному от меня пребыванию где-нибудь рядом. Тем более она всегда, как говорила, «слышит меня» и может видеть моими глазами.

В торжественном зале нас уже ожидала туча народу! Перед тем, как нам перешагнуть порог, прозвучал громогласный возглас камердинера:

— Лорт Лахрет Ноа и иата кашиасу Лана Ноа!

Я вздрогнула при последних словах и поняла, причем, только сейчас, что теперь я ношу имя Лахрета. Я нынче не Лана Арамс, я — Лана Ноа! Мурашки побежали по спине от осознания этого. Нас провели к небольшой красивой сцене, где стоял пюпитр для говорящего и встроенные микрофоны для усиления громкости голоса. Лахрет занял место прямо перед ним, а я пристроилась чуть поодаль, за его плечом. Глазами я пыталась рассмотреть присутствующих, узнать хоть пару лиц. Нарана нигде не было видно, хотя я, почему-то хотела более всего увидеть именно его в этот торжественный момент. Не знаю почему, но…

Я крепко сжала ладонь мужа и взвела на него глаза. Он, опустив плечи и выровняв спину, гордо выпятив грудь, с достоинством победителя осмотрел всех тяжелым и волевым взглядом. Зал затих, не желая пропустить не одного слова нового члена Верховной Совета и героя Таракской войны. Затем прозвучал его ровный сильный голос:

— Приветствую всех вас в этот торжественный и символичный день! Я сердечно благодарю вас за то, что вы проявили уважение ко мне и моей спутнице жизни тем, что присутствуете сегодня здесь! Согласно уже давно устоявшимся традициям нашей страны, правителями городов становятся не по праву рождения, как это было в давние времена, в эпоху Блужданий, а по праву выбора! Выбора тех, на кого мы возлагаем все свои чаяния и надежды! Выбора наших крылатых спасителей, несущих нам надежду на своих спинах. На наших ниясытей. Однажды, приняв решение, будущая королева-мать определяет для нас правительниц. Женщин, призванных природой быть любящей и заботливой, верной и беззаветной. Такие женщины способны дать народу понимание и преданность. Они самоотверженно выбирают себе спутника жизни не из среды простых людей, а среди Парящих в Небе! Я благодарен иате Лане за ее выбор! — он оглянулся на меня и тепло улыбнулся, подтверждая свои слова. — Она возложила этим решением на меня грандиозную ответственность за мир и благополучие нашей страны, — он снова обратился к зрителям. — Я осознаю всю тяжесть и серьезность своего нового положения! И хочу заверить всех вас в том, что весь мой опыт и знания буду использовать на благо и процветание нашего народа! Я буду старательно и самоотверженно бороться до конца за право людей жить и быть счастливыми на землях нашей Заруны! Я не допущу, чтобы таракская угроза опустошала наши сердца и умы, порождая страх и неуверенность в будущем. Я обещаю, что мы с Ланой будем усиленно и самозабвенно искать пути решения этой ужасной угрозы. Я прошу вас продолжать верить нам и поддерживать нас, как вы делали это и раньше, чтобы облегчить эту нелегкую ношу ответственности и обязательств. Пусть наша роль в жизни Заруны будет достойной и значимой для всей истории людей Заруны! — он смолк, обводя решительным взором всех присутствующих.

Затем поднялся шум аплодисментов. Люди радостно приняли своего нового члена правительства. Они будут поддерживать его. Волна смущения и радости заполнила мое сердце. Я ликовала, что Лахрет смог впечатлить и тронуть публику. Да я и не сомневалась в его ораторских способностях. Он умел заводить толпу и вызывать всеобщее почтение.

Лахрет еще сказал пару пафосных фраз и пригласил всех отдыхать, наслаждаться общением и времяпрепровождением. Затем он отвел меня в сторонку, где к нам могли легко подойти желающие нас поздравить и поговорить. Камердинер объявил, что скоро будет обед в нашу честь, а пока будут танцы. Музыканты заиграли заводную мелодию и специально приглашенные танцоры вышли в центр зала, дабы примером приглашать других присоединиться к красоте танца. К нам подходили разные люди. В основном здесь присутствовали министры и вельможи из Ира и других больших городов, а также титулованные наездники и военные чины. Где-то среди элиты общества я заметила лицо Барета Ноа. Однако он оставался вдалеке от нас, всем своим видом показывая, что продолжает гневаться на сына. Лахрет же сделал вид, что не видит его и тепло отвечал на все приветствия и поздравления, попутно легко «сканируя» (как он говорил) каждого, проверяя искренность их слов и мотивы. Многие были истинными политиканами. Лицемерами до мозга костей. Но некоторые выявили неподдельную заинтересованность в расположении нового лорта, о котором они знали как о личности, независимой от влияния ныне «царствующего» лорта Ира, Тирета Ниасу. Из намеков Лахрета я поняла, что не все довольны руководством правителя Ира, и, что весьма существенно, догадываются о его махинациях, но боятся заикнуться о своих подозрениях и предположениях. Лахрет таких выделял особо, планируя связаться с ними позже. Через час «интересных» бесед, вызывавших у меня только зевоту, когда я начала ощущать тяжесть в голове и теле от непривычной усталости, муж решил немного расслабиться и увлек меня на танцевальную площадку. И снова, как когда-то, навеяв приятные воспоминания, он закружил меня в чарующем танце, который я почему-то назвала вальсом. Почему? Спросите у тех, кто лишил меня памяти. В эти минуты мне казалось, что я — легкий крошечный мотылек, порхающий над яркими ароматными цветами. Его руки будили во мне совсем неуместное волнение и жгучее желание близости. Я соскучилась по нему. Я в самом деле дико, до боли соскучилась по нему! Эти дни мы почти не виделись, и так хотелось быть с ним рядом, близкой и любимой им. А эти все приемы и театральные представления в стиле «свой-чужой» у меня вызывали лишь нервное напряжение и злость.

После танца Лахрет ненадолго оставил меня на приятную компанию Крафа Элогира, улыбчивого фагота, работника юстиции. Молодой человек оказался на редкость приятным и очаровательным собеседником. Он знал много шуток и не давал мне скучать. Мы даже покружили с ним в одном танце. А еще я узнала, что он всецело предан моему Лахрету и готов за него отдать, не раздумывая, жизнь. Когда-то мой муж спас его отца от гибели и теперь Краф считает своим кровным долгом служить верой и правдой новому лорту Иридании. Рядом с ним мне было не страшно.

Пока Лахрет решал свои дела, я раз пересеклась с Марой и то, что она послала мне мысленно, сильно озадачило меня. Она угрожала мне, напомнив, что ждет ответа о том вопросе, что поднял Лахрет на Ежемесячном Совете Палаты о вышках. Я лишь сделала равнодушный жест, что ничего не изменилось с того момента. Что мы решительны и дальше твердо настаивать на переходе контроля над вышками в юрисдикцию Внешней Безопасности, начальником которой Лахрет продолжал оставаться. Маре это дико не понравилось и вызвало волну гнева, скрытого под маской лживой гримасы радушия. Она продолжала всем казаться приветливой и доброй, но моя Забава сообщила мне, что Кара Мары настроена на раздражение и, поощряемая своей наездницей, заставляет других королев сторониться ее. Это говорило об очень плохом настроении наездницы. Все вокруг предупредительно шарахались от главной королевы, только она приблизиться к их месту восседания. Кара считала, что все настэ в Ире и вообще во всей Иридании — ее собственность и любой должен ей уступать место, только она об этом потребует. Лишь Шима сопротивлялась сегодня и становилась на сторону моей упрямой и своенравной Забавы. Что меня больше всего восхитило в реакции Забавы, так это ее спокойствие. Она совершенно не боялась Кары, как другие. И, как я поняла, Шима, та королева, что еще неделю назад меня носила на своей спине, выражала свое негодование от поведения главной королевы.

Так что, толкуя и выясняя всю эту ситуацию среди королев-ниясытей, я пропустила львиную долю интересных случаев, рассказанных мне Крафом. Хотя… мне показалось, что он прекрасно понимал, что я его не слышу, но старательно продолжал что-то лепетать, чтобы создать видимость милой беседы. Лишь потом, анализируя все, я поняла, что это был неплохой ход в его поддержке и защите. Меня же насторожила информация с настэ. Я поняла, что то, что сейчас происходит там, намного важнее интриг здесь, в зале. Сейчас начал шататься несомненный авторитет Кары, а значит… Мара теряла статус главной шиасу Иридании. Если Кара не защитит свою позицию, королевы перестанут слушаться ее, а это подрывает ее положение. Тогда будет борьба за лидерство. Но кто посмеет выступить против опытной и сильной старшей королевы? У какой королевы хватит сил и смелости? Пока что против восстают лишь две… одна слишком мала, а другая… слишком нерешительна. И скорее даже нерешительна ее наездница, чем королева. У Шимы было достаточно шансов и предпосылок восстать против Кары, но она молчала.

Во всех этих мелочах я не заметила, как подошел Лахрет и тихо кое-что прошептал. Я вздернулась и охнула от неожиданности:

— Ох! Лахрет! Я испугалась!

Он нахмурился и с прищуром спросил:

— Что творится на настэ? Ниясыти слишком беспокоятся.

Я удивленно вскинула брови и расширила глаза:

— С чего ты взял?

— Лирит говорит. И ты разве не слышишь?

— Что?

— Мой Кенон тоже беспокоится, — кивнул Краф.

Я осмотрелась и заметила, как стали оглядываться по сторонам и прислушиваться другие наездники. И точно, из открытой двери на широкий и длинный балкон слышался низкий гул. Ниясыти. Я непонимающе уставилась на Лахрета. Он, сдвинув еще сильнее брови, впился в меня взглядом:

— Что делает Забава? Что между королевами происходит?

— Я не понимаю… — я покачала головой, чувствуя, как бегут мурашки по бедрам.

Лица всех обратились в нашу сторону.

— Лана, останови Забаву и… Шиму, — я видела, как пустеют его глаза.

Так всегда бывало, когда он общался с Лиритом.

— Но я не знаю, что они делают!

— Такое было уже давно, — покачал головой Краф. — Никто не смеет возмущаться против Кары.

Я сделала глаза блюдцами. Выходит…

— Лана, сейчас не время решать, кто сильнее! — еле слышно процедил сквозь зубы Лахрет. — Вели Забаве подчиниться! Она еще слишком мала тягаться с Карой!

Внутри все сжалось от ужаса и понимания спровоцированной мной и Забавой ситуации. Лахрет прав. Сейчас не время выяснять среди королев лидерство. Моя кроха слишком слаба и неразумна, чтобы тягаться с весьма опытной и грозной королевой. Поэтому я сосредоточилась так, как обычно делала, когда желала соединиться разумом со своей королевой. И вот я уже стою на настэ и надо мной нависла Кара. Она требовала, чтобы я сошла с… ее места! Здесь она, видите ли, всегда сидит. Никто никогда не перечил ей, а я, Лана-Забава, изогнувшись, как дикая кошка, грозно шипела на взрослую королеву. Конечно, это выглядело очень нелепо, но сама воинственность и решительность Забавы вызывала восхищение. Рядом сидела Шима и расправила крылья, готовая ринуться в защиту. Меня обуревает негодование. Я хочу разорвать наглую и злую королеву. Я стыжусь, что она моя мать! Дрожь охватила все тело и, взывая к природным силам своего организма, я, Лана-Забава, раздула вокруг себя биополе, готовая противостоять главной королеве! Вокруг усиливался возбужденный гул. Другие ниясыти обеспокоены. Они потрясены и заинтригованы. Они понимают значение происходящей ситуации. Волнение королев автоматически передавалось остальным. Потом я узнала, что королевы являют собой не только предмет продолжения рода ниясытьского, но и точку усиления эмоций, словно они — источник подпитки всем ниясытям этой удивительной энергией. Получая ее от человека, королевы усиливали ее в сотни раз и, тем самым, влияя на настроение всего рода ниясытей. Сейчас, в возбужденном состоянии, королевы генерировали сильную эмоцию гнева и раздражения. Другие же физически ощущали эту силу и выявляли крайнее беспокойство. Я еще подумала, а что же тогда будет, если кто-то решиться бороться за первенство? Как это отражается на остальных? Что было раньше? Мне еще предстояло это увидеть. Но не сейчас…

— Нет! — следуя указанию мужа, скомандовала я своей малышке и сосредоточилась на уверенности в своем слове. — Подчинись!

Мгновенно исчез пузырь биополя, и моя Забава покорно прильнула к решетке настэ. Она подчинилась. Внутри горело негодование, но она подчинилась. Шима отшагнула назад и сложила послушно крылья. Забава медленно отползла в сторону, уступая место главной королеве. Кара, самодовольно и высокомерно вскинув голову, села на излюбленное место, успокаивая свое задетое эго. Она ликовала и презирала малышку, посмевшую рыпнуться против нее, главной и самой сильной королевы!

Тяжело шатнувшись, я почувствовала, как пришла в себя и снова стою в зале торжеств возле Лахрета и Крафа. Они внимательно следили за мной, прищурив изучающие глаза. Лахрет сжал мою ладонь и тихо произнес;

— Правильно, милая, сейчас не время. Потом. Молодец…

Я чувствовала холодное напряжение мужа и видела восхищенный взгляд Крафа и некоторых наездников. Еще я ощущала возбужденный эмоциональный фон, ведомый только наездникам. Вопрос первенства решился в пользу прежнего лидера, но все ясно понимали, что он снова всплывет. Сможет ли тогда Кара отстоять свое место главной королевы? И еще… все поняли, что родилась та, что не будет всегда подчиняться ей. Некоторых это испугало. Другим это дало надежду и определило их отношение ко мне и Лахрету.

После этого небольшого инцидента некоторые проницательные наездники задумались и начали осматриваться. И еще… я увидела глаза Мары… в них царил гнев смешанный со страхом! Она почувствовала, как под ногами зашевелилась почва. Неожиданно дрогнул ее годами хранимый прочный авторитет. Мара не могла позволить случившемуся развиваться дальше. Надо было незамедлительно действовать, нужно рубить угрозу ее власти на самом корню, и она решилась…

Камердинер объявил, что столы накрыты, и пригласил нас на балкон-террасу, опоясывающего с округлой стороны зал Торжеств. Лахрет увлек меня за собой, продолжая держать за руку, словно боялся, что кто-то возникнет из ниоткуда, схватит меня и украдет. Я тихо следовала за ним, продолжая осмысливать то, что сейчас произошло. Эта ситуация была настолько короткой и со стороны наивной и неприметной, что сложно понять непосвященному, что по-сути случилось. А получается, что моя Забава, отражая мое отношение к Маре, с презрением отнеслась к банальному повелению Кары уступить ей место. Другая бы подчинилась безропотно. Моя же Забава уперто возмутилась, заявив, что первой заняла этот участок настэ и на нем не написано, что там должна сидеть именно Кара. Собственно это и вызвало удивление других королев и присутствующих ниясытей. Но потом Забава подчинилась, и инцидент был исчерпан. Всё снова стало на свои места. Однако в умах окружающих встал вопрос: надолго ли?

Теперь моя Забава парила в небесах вместе с Лиритом. Недалеко от них летела и Шима. Это немного смущало и удивляло меня. Эта молодая королева питала ко мне слишком теплые чувства. Она тянулась ко мне искренне и безропотно. Я ощущала поток ее мыслей, звучавший фоном на голосе моей Забавы. И чем сильнее я прислушивалась, тем громче он звучал. Я будто начала ее слышать. Слышать отдельно от других голосов ниясытей, которые передавались мне, когда я прислушивалась к Забаве. И это пугало. Я косилась на Рию, наездницу Шимы, и видела ее вопросительные взгляды, перемешанные с непониманием. Я не хотела забирать у кого-то ниясыть, и уж тем более королеву! Поэтому я заглушала в голове голос Шимы, запрещая себе прислушиваться к ней.

В этот момент я смотрела только на Забаву. Я видела, как на фоне парящих глыб камня, почвы и паутины корней диковинных гигантских растений кружила в воздухе моя Забава. Она уже легко держалась на крыльях. Этот факт немало удивлял посторонних. Для ее возраста, она неожиданно быстро становилась на крыло. Можно сказать, даже слишком быстро. Права была Забава, когда утверждала о себе, что она особенная. Что ж, какова наездница, такова и ниясыть.

Мы стояли с Лахретом у самой балюстрады и слушали тихую мелодию, доносившуюся от группы музыкантов, собравшихся у входа в зал Торжеств. Гости равномерно распределились по искусственному газону, чудесным образом постеленному на широком балконе-террасе, на который мы были приглашены для обеда. Столы с кушаньями стояли под широкими квадратными зонтами. Воцарилась мирная идиллия. Ничего не предвещало беду. Лахрет склонился и на ушко прошептал мне:

— Я разговаривал с одним министром…

— И что?

— По-поводу Зунга. Он сказал, что юридически я, как лорт, имею полное право вмешаться в дело с комнатой, и взять на личную поруку заключенного. Тирет ничего не сможет сделать. Так что скоро Зунг будет на свободе.

— Отлично! — на сердце отлегло и даже показалось, что все снова налаживается.

— Но есть проблема…

— Какая?

— Тирет требует отчета о проведенном расследовании.

Я поджала недовольно губы. Не хотелось бы, чтобы этот человек вмешивался в наши поиски. Иначе мы ничего не найдем. Это уж точно!

— И другие лорты тоже этого хотят?

— Они имеют право.

Я шумно выдохнула.

— Что будем делать?

— Я думаю.

— Ну, думай. Я не хочу, чтобы он вмешивался.

— А как я не хочу! — он пригубил бокал вина и оперся на перила, всматриваясь в туманную даль, где терялись висячие корни реющих глыб Небесного Ира.

Я уткнулась в его плече, втягивая родной любимый запах, и постаралась успокоить колотящееся сердце. Лахрет приобнял меня за плечи и продолжил всматриваться вдаль. Мне так хотелось в этот момент сказать, что я люблю его, но почему-то остановилась и вместо этого произнесла:

— Я так соскучилась…

Он носом потерся о мой лоб:

— Все будет хорошо.

Будет ли всё по-настоящему хорошо? И когда? Я устремила задумчивый взгляд на парящую в небе Забаву. Она медленно приближалась в нашу сторону. Лирит летел в стороне, постоянно следя за своей подопечной. На фоне красивых грациозных тел взрослых ниясытей, моя маленькая королева казалась угловатой карикатурой, нарисованной первоклассником коннора. Подлетев довольно близко, она сообщила, что голодна и хочет спать.

— Я сегодня тоже буду расти! — деловито заявила она и требовательно протяжно свистнула.

Я сообщила Лахрету о ее желании.

— Хорошо, — кивнул он. — В комнате, куда я договорился ее уложить для сна, все осмотрено и проверено. Так что не бойся, что там что-нибудь случится. Если кто-то решит тебя пригласить куда-нибудь в другое место, игнорируй. Скажи, что уже все решено. Поняла? Все здание охраняется. С тобой пойдет Краф, — он поманил жестом названного парня к нам и тот с готовностью оторвался от соседнего столика.

— Ты боишься, что мне могут что-то сделать? — повела я бровью.

— Я хочу быть готовым ко всему, — он смуро оглянулся на приземлившуюся рядом Забаву. — Зови ее сюда. Возле того столика, что у входа в зал Торжеств, есть для твоей Забавы положенная ей порция рыбы. Не задерживайся долго. Я буду ждать тебя здесь, и решу некоторые проблемы, — он сжал на прощание мою ладонь и шагнул к какому-то видному наезднику из города, название которого я не запомнила.

Тот по его словам проявил немалое сочувствие к становлению моего мужа и был перспективным союзником. Лахрет хотел прозондировать почву более тщательно. Меня же отпустил под бдительным присмотром верного человека.

Я сделала все, как велел Лахрет. По пути в отведенные нам с Забавой апартаменты, к нам на удивление никто не подходил. И в том, что мы ушли, никто не увидел ничего подозрительного. Все прекрасно понимали, для чего я увела свою королеву. Набив свое ненасытное брюхо и пожаловавшись, что мало, Забава послушно поковыляла со мной в отведенное место. Там она довольно свернулась в калачик и сравнительно быстро уснула. Мне даже не пришлось ей петь ее любимую колыбельную. У входа дежурил Краф. Идти назад к гостям не хотелось. Моя голова шла кругом от неимоверного количества полученной информации. Поэтому я попросила Крафа сходить к Лахрету и сообщить, что полежу немного, поэтому приду позже, чем он просил. Мотивировала я просьбу тем, что коммуникатор с собой не брала, да и у мужа он был выключен, так что надо лично ему сообщить… Если честно, можно было это сделать и через Лирита, но мне хотелось побыть наедине с собой и подумать. Краф это понял и покорно оставил меня одну, велев мне предусмотрительно закрыть дверь на замок, чтобы никто не мог зайти без приглашения. Я с понятливым кивком затворила за ним дверь, приведя механизм замка в положение «закрыто», и блажено растянулась возле Забавы, чувствуя, как пульсирует кровь под коленями от усталости.

Прошло минут десять, прежде чем я резко встала и неспокойно прошлась по комнате, заложив руки за спину. Внутри все сжималось от ощущения надвигающейся опасности. Родилось странное чувство, будто вот-вот должно произойти что-то нехорошее… очень нехорошее. Я подошла ближе к окну и посмотрела через плотную тюль на улицу. Балкон, куда вела дверца возле окна, был затемнен от ветвей широколистного высоченного дерева. Поэтому в самой комнате становилось от этого довольно мрачно, что вызывало еще большее беспокойство. Я приоткрыла дверцу, желая выйти на балкон, и замерла, так и не сделав шага наружу. С соседнего балкона доносился знакомый голос. Говорила Мара:

— Ты уверен?

— Да. Тараки взяли шестерых, — голос отвечавшего неприятно хрипел и больше походил на скрип несмазанной двери.

— Они начали наглеть… — угрюмо ответила она.

— Иата! Но что мы можем сделать? У них какие-то трудности с яйцекладением. Они сердятся, что мы даем им плохой материал.

— Ишь чего им подавай! — резко выдохнула она. — Они слишком обнаглели!

— Иата! — голос ее собеседника дрогнул. — Но они ясно дали понять, что иначе…

— Да знаю я! Знаю!

Я мигом прилипла к окну, пытаясь рассмотреть говорящих. Мара опиралась о тонкие ажурные перила и сурово хмурилась. Рядом стоял долговязый мужчина с крючковатым носом. Его длинные волосы доставали до плеч и скрывали некрасивый шрам на щеке. Он нервно стучал носком налакированных туфлей и сердито кривил губы.

— Я привел одного посланника. Он лично вам доставил какое-то сообщение от хаягетты. Он хочет сообщить что-то важное именно вам, — нервно дергая подбородком, проскрипел ее собеседник.

Шиасу раздраженно раздула ноздри и прикусила губу.

— Где он?

— Я вас отведу, — он поманил ее зайти в комнату.

Я остолбенела. Что делать? Ведь это возможность узнать правду о связи Мары с тараками. Они говорили о какой-то хаягетте. Кто это? Может так зовут главного тараков? Тараки… она сотрудничает с ними, а не Тирет? Я должна проследить и убедиться в этом. Но как? Я ведь обещала никуда не выходить! Я сжала нерешительно губы, а время нещадно отсчитывало секунды. Искать Лахрета нет времени. Они к тому времени успеют скрыться. Что делать? Забава уже спит, и связаться с Лиритом никак. И тогда я решилась…

Просчитав, что соседний балкон ведет в соседнюю комнату через коридор, я скользнула к входной двери и приоткрыла ее. В темном полуосвещенном коридоре никого не было. Значит, комната, в которой находилась Мара с тем подозрительным типом выходит в параллельный коридор. Я, оглянувшись на прощание на спящую Забаву, бесшумно скользнула прочь из комнаты и пробежалась до поворота.

Выглянула. В сторону от меня отдалялось два силуэта. Мара и тот крючконосый тип. Они направлялись к лифту. Что делать? Я кусала в напряжении ногти. Выходить в открытую глупо и безрассудно. Когда они войдут в кабину и нажмут кнопку, посылая лифт, то с того места, где я находилась, не увидеть, куда они направляются. Прислушалась, но слов не расслышать. Они явно спорили. Мара раздраженно дернула локтем и одарила собеседника недовольным взглядом. Он опустил глаза и что-то невнятно проворчал. Через пол минуты прибыл лифт. Они сели и нажали куда-то на нижний этаж. Я дождалась, когда дверцы лифта сомкнуться, и со всех ног кинулась к дверце, ведущей на лестницу. Значит, они направились куда-то вниз. Но куда? Бежала наобум, просто вниз. Главное — найти. Здание само по себе весьма запутано, но все лифты ведут вниз только на одно нижнее помещение. Оттуда есть дорога на выход из самого строения и еще в подвальные помещения. Как я узнала об этом? Не помню.

Перепрыгивая через ступеньку, летала вниз как оглашенная, и по пути успевала думать. Рискнула предположить, что они будут встречаться с посланником тараков в безлюдном месте. Может, они идут к своим ниясытям? И им нужно покинуть лурс? Тогда мои бега бесполезны. Но что, если этот посланник спрятан где-то здесь и ждет госпожу? Тогда он должен находиться внизу, в подвальных помещениях, где почти никого нет. Если он сумел проскользнуть незамеченным мимо охраны, о которой упоминал Лахрет, значит, скорее всего, посланец ничем не отличается от остальных людей, имеющих доступ в лурс. Либо его провела особа, обладающая достаточной властью. Тарака сюда бы никто не пустил. Выходит, что посланник от тараков — человек! Но как такое может быть? В голове мысли прыгали как блохи. Прискакав к последнему этажу, я стремительно приблизилась к входной двери и по инерции чуть с грохотом не вывалилась из пустого лестничного пролета в огромный холл. Вовремя остановилась и аккуратно выглянула наружу через узкую щель. Дыхание сбивчиво с шумом вырывалось из груди. Сердце бешено колотилось, пытаясь выпрыгнуть из положенного места, однако мыслила я достаточно трезво. Мне несказанно повезло. Я успела к тому моменту, когда дверца лифта неспешно отъехала в сторону и в холл вышли преследуемые мною персоны. Они, молча, шагнули из лифта. В холле находилось лишь пару человек и на появление шиасу, обыденного явления в лурсе, никак не отреагировали. Мара со спокойным лицом горделивой правительницы проследовала до другого лифта, идя чуть позади своего провожатого. Тот лифт вел в подвальные помещения. Значит, я была права — посланник некой хаягетты находился внизу.

Дождавшись, когда они уедут, вышла в холл. К тому моменту там никого уже не наблюдалось. Так что никто не видел, как я подошла к лифту и нажала на кнопку вызова. Через минуту двери разошлись в стороны, и я нерешительно шагнула внутрь. Нажала на единственную кнопку вниз. Не знаю, о чем я в этот момент думала. Помню, в голове пульсировала только одна мысль: что хотел сообщить этот посланник? И лишь когда кабина лифта почти доставила меня вниз, в мозгу запоздало засветился фонарик благоразумия: вдруг, там дежурит охрана, и меня повяжут?.. Последнее, что я увидела, прежде чем меня бесцеремонно схапали — это был длинный белый коридор и распахнутая дверца, ведущая в большое хозяйственное хранилище. Там стояла Мара, вставив руки в боки, и строго смотрела на молодого человека в потрепанной рваной одежде. Затем меня потащили туда же. Шиасу удивленно обернулась, подняв тонкие брови.

— Не поняла? Что она здесь делает? — обратилась она к охраннику, когда меня грубо толкнули на деревянное креселко.

— Она прибыла сюда на лифте. Нам пришлось ее связать, чтобы не растрепала языком лишнее, — доложил амбал, доставивший меня к повелительнице.

Я испуганно распахнула веки на присутствующих тут людей. Кроме охранников здесь находились Мара, тот крючконосый тип, что беседовал с ней, и ещё два других подозрительных лица. Меня шокировали глаза последних. В них не было никаких эмоций. Они бездумно смотрели на Мару и чего-то ждали. Мара же раздраженно уставилась на меня:

— Что ты здесь делаешь?!

— Я попутала лифт, — попыталась я сыграть дурочку.

Она недовольно свела брови и фыркнула.

— Лифт, значит, попутала! — в ее голосе прозвенел металл недоверия. Она явно меня заподозрила в слежке. Такую женщину сложно провести. — Хм… а знаешь что, Гунг… — повернулась она к тому патлатому крючконосу, спустя несколько секунд, — а я имею идею… — тот непонимающе дернул головой.

Шиасу подошла ко мне и презрительно скривила губы:

— Думаешь, я поверю, что ты лифт попутала? Я предупреждала тебя? Почему ты столь неосторожно потащилась сюда? Ты должна понимать, что переступила черту моего терпения, — она сделала многозначительную паузу, размышляя над ситуацией, а потом решилась: — Раз все так вышло неожиданно… мне придется немного поторопить события. Я заставлю твоего Лахрета умерить свой пыл! — Мара подошла к белому столу, на котором лежал инъектор с синей жидкостью, и взяла его в руки. — Я говорила тебе, что не терплю непокорности? Но ты упрямо слушала своего муженька. Так что… — она склонилась надо мной и злорадно усмехнулась: — Я думаю, хаягетте понравиться мой подарок!

Она оглянулась на бездушного посланника:

— Значит, хаягетте нужен хороший образчик? Она его получит! — и холодная игла пронзила кожу моей шеи, в тот миг, когда один из охранников с каменным выражением лица держал мои руки.

Я лишь дернулась, взведя на шиасу вопросительный взгляд, как мир вокруг заколебался, расплылся и потемнел…