Ты мое наваждение (СИ)

Эпилог

— Значит так. Я сестре все рассказал, — Руслан гладит мой живот. У него вошло это в привычку. А дочка наконец и правда успокоилась. Перестала пинать меня каждую минуту. Словно только и ждала этой уверенной папиной руки. — Андрей возьмет на себя все проблемы. Тебе и твоему сыну обеспечат охрану. И пусть только эта тварь…

— Руслан! Ты не перегибаешь? Охрана?!

Выгибаю бровь. Рассказать про наш разговор с его мачехой все же пришлось. Иначе как вообще можно было объяснить мой побег. А врать я устала. Больше никакой лжи. Только правда.

— Может и перегибаю, — соглашается, — но лучше так. Кто знает, на что способна эта су…

— Руслан!! — не могу спокойно слушать, когда оскорбляют женщин. Даже если они это заслужили. — Все же она жена твоего отца.

— Надеюсь ненадолго.

Он снова целует мой живот. А мне не верится, что все позади. Что наше расставание закончилось, как страшный сон. Закончилось и больше никогда не повторится. Что начинается новая жизнь. Жизнь, где нет места страхам и горестям. А только счастью.

Но мысль о том, что я могу рассорить его семью, все равно гложет.

— Руслан, может я тогда что не так поняла? Может она…

— Что можно понять не так в угрозе моему ребенку?! — он опять рычит.

— Нашему, — поправляю. — Все равно. Даже если твоя мачеха виновата…

— Да я ее в тюрьме сгною. Андрей поможет составить заявление. Даст адвоката…

— Как будто у мужа твоей сестры мало своих дел?

Руслан тут же мрачнеет.

— Думаешь, я сам не справлюсь? Все еще считаешь меня сопляком?!

Вскидывает упрямый подбородок. Сверкает грозным блеском голубых глаз и золотом волос, которые вспыхивают на ярком солнце. Я понимаю, как сильно обижала его в прошлом своими случайно брошенными фразами, своими поступками, когда не принимала в расчет его самого.

— Я не считаю тебя сопляком, — тяну руку, примирительно провожу ладонью по щетинистой щеке, — просто не хочу доставлять проблем твоей семье. Ты не должен из-за меня ссориться со своим отцом.

— Поверь, — он немного успокаивается — ты тут совершенно ни при чем. Наш папаша тот еще… Помнишь, я рассказывал, как он чуть не проиграл нашу семью. Стал бы так делать нормальный человек. Мы из той дыры выкарабкались только благодаря Томе и ее мужу. И я даже думать не хочу, что пришлось пережить моей сестре, прежде чем все встало на свои места.

— Но сейчас все хорошо, — глажу золото волос. Хочу, чтобы он успокоился. А то даже дочка начала бунтовать внутри.

Руслан тоже это замечает. Опять кладет руку на мой живот. Выдыхает, словно пытается всю злость из себя с воздухом выпустить.

— Прости. Разошелся.

— Кажется дочка очень ревностно относится к своему будущему папе. Похоже, она тебя очень ждала.

— Я даже не представляю, как ты могла сбежать и лишить меня такого чуда, — он снова сердится.

Но теперь лишь слегка ворчит.

— Прости. Признаюсь, что была не права.

— И будешь теперь во всем меня слушаться?

— Вот еще! — хохочу.

— Но я рад, что ты взяла с собой кольцо. Случайно ли или нет. Но знания об этом придавало мне сил. Я продолжал искать тебя, даже когда руки совсем опускались.

— Прости еще раз.

— Люб, хватит извиняться. Я тоже виноват. Надо было лучше о тебе заботиться. Надо было понять все твои тревоги. Надо было…

— Давай оставим прошлое в прошлом и начнем все с чистого листа.

— А тебя не пугает? — рука его замирает на моем животе.

Он поднимает глаза. Смотрит пристально и серьезно.

— Что меня должно пугать?

— Правда. То, что я рассказал. Что влюблен в тебя еще со школы. Разве я не похож на сталкера, на психа? Я помешан на тебе, Люба. Ты мое наваждение!

Слова звучат жутко, но мне вдруг так легко от них становится.

— Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы уже была на границе Беларуси, наверное.

Я смеюсь, но его взгляд тяжелеет. Ищет ответы на моем лице.

— Значит, ты не против, быть моим наваждением?

— Звучит как предложение, — снова улыбаюсь и вскрикиваю.

Он подхватывает меня на руки. Быстро бережно опускает на пол. Встает на одно колено и целует живот.

— Согласна ли ты быть моим наваждением в горе и в радости, в болезни и в здравии, в…

— Я согласна.

Пара слезинок все-таки скатывается по моим щекам.