Ты моя судьба

Глава 4

Я решила больше не ходить на тренировки по волейболу. Вот уж точно это то, что можно вычеркнуть из уравнения. Но из-за этого я начала писать Кириллу каждый день, как ненормальная.

Сначала это было невинное сообщение «Привет, я решила завязать с волейболом, передай тренеру мои извинения. Хотя он вряд ли заметит мое отсутствие». Потом просто «Привет, как дела?»

Я и не заметила, когда это стало моим ежедневным ритуалом — писать ему. А его принудительным ритуалом было отвечать на мои сообщения. Иногда мне казалось, что я надоедаю ему, иногда, что он рад такому вниманию, одно я знала точно — избавиться от этой привычки я не могла. Очень жаль, что в интернете моя стеснительность никак не мешала общению, во мне как будто просыпался настоящий экстраверт, я не смущалась, и вопросы сыпались и сыпались на Кирилла. А когда вопросы заканчивались, я начинала интересоваться всем, что было с ним связано: его любимым цветом (зелёный), любимым жанром фильма (комедия). Понимает ли он, как сильно нравится мне? Не знаю. Во мне росло желание спросить у него прямо. Или признаться самой. Рита была уверена, что он в курсе.

— Пойми ты, я тебе как друг говорю, если бы ты ему нравилась, он бы давно взял быка за рога. Ну не тюленился. Ну ты поняла…

Я не согласна с Ритой и ужасно злюсь на неё за то, что она это говорит. Как будто фразой «я тебе как друг говорю» можно прикрыть непрошеное мнение. Я думаю по-другому: У Кирилла просто такой характер. Я знаю его с самого детства. Он нерешительный, такой же, как и я, стеснительный, хотя явно это не проявляет. Он просто не торопится. Просто он долго принимает решения. Но если уж принял, то не отступится никогда. И я такая же.

Приближался день рождения Кирилла — 14 октября. Так как наши мамы дружат, я знала заранее, что буду приглашена, и надеялась, что Кирилл напишет лично и пригласит меня. Но получилось как получилось.

Я возвращалась из школы домой, а Кристина Львовна выходила из подъезда.

— Здравствуй, Полиночка, что это тебя давно не видела. Как поживаешь?

— Здравствуйте, да все хорошо.

— Ты не забыла? Ждём тебя в субботу на день рождения. Маме передай.

— Хорошо, передам.

Не забыла ли я? Да я уже месяц голову ломаю над тем, что ему подарить. Времени для раздумий было не так много — день «Х» был через два дня. Но мама решила за меня: «подарим конверт, пусть сам себе все покупает». Я согласилась. Что ещё делать?

В ночь перед его днём рождения мне не спалось, так хотелось сделать что-то от себя, хотя бы открытку и пару строк в ней, в душе бурлило столько чувств, что я тихо встала, чтобы не разбудить маму, ушла на кухню, там зажгла свет, оторвала листок от бабушкиной газеты и написала первое в жизни стихотворение:

Пройдут бесшумно дни, недели, годы,

Растает снег и выпадет опять.

Я буду той же дальнею знакомой,

Что пишет сообщения в сетях.

Нельзя сказать, я этому не рада.

Мои слова прочитаны тобой.

Я многого не жду и мне не надо

Ничего другого, просто будь.

Любить кого-то — разве это мало?

"Неразделенная" такая же любовь.

Просто неделимая на части,

Просто очень полная от слез.

Любить тебя — огромная удача.

Другой не нужен точно мне.

Я знаю, что, возможно, мало значу,

Но что поделать: ты в моей душе.

Кто говорит, что нужно только двое?

Любовь такая же во мне одной/ вдвойне.

Кто говорит: "Любовь живёт 3 года",

Когда пошёл седьмой уже…

И пусть пройдёт хоть пять ещё,

Хоть десять.

Дальше слова не приходили, вдохновение ушло. Я не знаю, что будет со мной через год. Вот поэтому и ушли строчки. Откуда они вообще взялись? Я перечитала стихотворение несколько раз, мне оно понравилось. Я написала то, в чем я не могла признаться даже себе. Так ночью на кухне мне показалось, что это стихотворение — лучший подарок, который я могу подарить Кириллу. Я спрятала его под матрас, рядом с моим блокнотом и легла спать. Сон долго не приходил, я все прокручивала в голове один и тот же фильм: как я дарю Кириллу стихотворение, как он после прочтения признаётся мне, что тоже в меня влюблён…

На следующий день я проснулась счастливая. Я все ещё хотела подарить Кириллу своё признание.

В субботу было всего два урока, в гости нас пригласили к пяти. Мне нужно было купить открытку, в которую я смогла бы переписать стих, поэтому мы с Ритой поехали в центр города. Ей заодно нужно было в книжный. Рита была настоящим книжным шопоголиком, скупала все подряд, хотя читала не так много, не успевала. Все свободное время она готовилась к поступлению на юридический. Я не сомневаюсь, что юрист из неё получится просто отличный. Спорит она просто непробиваемо.

В тот день мы пошли к центральному книжному немного другим путём, по незнакомой нам улочке. Рита первая заметила странную вывеску «Редкие книги» и сразу потащила меня к входу. Через окно виднелись высокие стеллажи книг.

Когда дверь открылась, зазвенел звонок. На кассе сидел читающий какую-то книгу старичок, он даже не взглянул на нас. Все было очень необычно. Это место напомнило мне магазины Косого переулка из «Гарри Поттера». Все книги были темных цветов, на первый взгляд какие-то старые. Рита сразу бросилась листать все книги подряд. Я огляделась, открыток здесь не было, на кассе продавались только ручки да пакеты. Было что-то неуютное в этом месте, так что мне захотелось выйти и подождать Риту на улице, но в глаза бросилось слово «Судьба» на одной из книг.

Меня всегда привлекало все таинственное: хиромантия, астрология, карты таро. Я подошла поближе, взяла в руки эту книгу, крупными буквами на коричневой обложке было выведено название «Судьба выбора», и все, больше никакой информации, ни аннотации, автора тоже нет. Я посмотрела на старика, он все ещё увлечённо читал, спрашивать у него, что это за странная книга совершенно не хотелось. Открыть и посмотреть, что внутри, тоже было нельзя: она в пленке.

— Странно, никогда не видела таких книг, вот уж действительно редкие, — произнесла Рита за моей спиной. — Пойдём, мне тут что-то ничего не приглянулось, а такое редко случается.

— А мне тут вот какая попалась. Наверное, куплю.

Это все мое любопытство, спать ведь не смогу. Буду думать, что скрывается под этим странным названием. Вдруг я смогу узнать секреты судьбы?

Рита повертела в руках книгу и недовольно фыркнула. Конечно, она-то любила яркие цвета на обложках, любовные романы, романтику и все такое. Романтичная Ритина душа жила в теле будущего адвоката.

На кассе я испугалась, что у меня не хватит денег — ведь на книге не было ценника.

Старик медленно поднялся, взял у меня из рук книгу и первый раз посмотрел на меня.

— Сомневаешься?

Я не поняла, о чем он. И ответила то, что всегда говорю в таких случаях:

— Да нет.

— Понятно. Отдам за 400 рублей.

Нормально, книга толстовата, возможно, там есть иллюстрации и бумага красивая. В любом случае торговаться — это не мое.

— Беру.

После мы дошли до “нормального” книжного (как сказала Рита). Я стала выбирать открытку, пока Рита рыскала в поисках подходящего любовного романа. Никакая открытка мне не нравилась, какие-то цветочки, зайчики, мишки. Я поняла, что лучшим решением будет либо послать мое стихотворение в соцсетях, либо отдать в конверте и попросить не читать при мне. В итоге я купила обычный конверт.

После магазина мы зашли ко мне домой, я попросила Риту помочь мне с выбором платья.

Рита уселась сразу читать свежекупленный роман «Тихие слова любви».

— Как будто тебе в жизни романтики недостаёт.

Рита, не отрывая глаз от книги, ответила:

— Это моя любовь, а я про чужие почитать хочу. Кстати, а у тебя там что, за книга?

Я уже и забыла про свою покупку. Я достала ее из пакета, сорвала плёнку и открыла.

Пустые страницы. Это был какой-то блокнот, но никак не книга. Только на первой странице подпись:

«Когда будешь сомневаться в своём выборе, напиши все возможные варианты, и узнаешь их судьбу».

— Блин, это ерунда какая-то, а не книга.

Рита оторвалась от чтения.

— Пойдём и вернём завтра. Даже не сказал, что это блокнот.

— Да ладно.

— Никаких «ладно»! Завтра вернём, я сама с ним поговорю.

Говорю же, спорить с ней — гиблое дело.

— Хорошо. Давай перейдём к платьям.

— Ну, как тебе? — с надеждой спрашивала я, меряя третье платье (и последнее в моём «праздничном» гардеробе).

— Сногсшибательно, Аполлинария, прям как на свадьбу, — смеялась Рита

Не очень-то ты мне помогаешь.

— Потому что я сомневаюсь, что это именно тот парень, из-за которого ты должна крутиться перед зеркалом.

— Ну и где, по-твоему, именно тот парень?

— Не знаю, найду, скажу тебе обязательно.

Мне все это надоело. Вечное подкалывание. Как будто нельзя хоть иногда побыть серьёзной.

— Для тебя вообще все парни теперь ненормальные, кроме Вадима. В жизни не всегда так, как в твоих романах.

— Вадим тут ни при чем. И романы тоже.

Мы обе раскраснелись из-за повышенного тона. Рита даже сжала кулаки.

— Ладно, прости, Рит. Ну пойми, ничего тут не поделать. Нравится, и так было всегда.

Рита тоже смягчилась. Улыбнулась и сказала:

— Надевай бирюзовое, в нем ты полный отвал башки. Мне пора, потом напиши, как все прошло.

Я послушала Риту, надела бирюзовое платье, которое мне и самой больше всех нравилось, завила кудряшки, немного накрасилась. До выхода оставалось полчаса. Написать письмо ещё успею, но надо ли? Не испорчу ли я этим все? Хотя что тут портить? Я достала своё стихотворение, перечитала. Не хочу, чтобы все это было написано в пустоту. Я подарю ему мое признание, а что с ним он будет делать, пусть сам решает. Я переписала все на чистый листок, вложила в конверт, запечатала. Жаль, что нет таких марок с пунктом назначения «в сердце».

В этот момент в комнату вошла мама. Она была одета в свитер и темные брюки.

— Ты как будто просто гулять идёшь, — сказала я.

— Я и иду гулять! Не на работу же.

Ну вот. Такой контраст: я вся в платье, как на бал, и мама, как будто погрызть семечки у подъезда.

До квартиры Кирилла нам нужно было пройти два лестничных пролёта вверх. Пока мы шли, я уже чувствовала, как подскакивает пульс и краснеют щеки. Магия: для счастья достаточно просто иногда его видеть. Это же и есть любовь? Я сжимала в руке письмо, ладони потели, сердце быстро билось. Может, это эгоистично дарить на день рождения чувства? Когда мама открыла дверь в их квартиру, я спрятала конверт сзади и подумала, что не смогу отдать этот «подарок». Просто не смогу.

— Привет, девочки, проходите! — кричала Кристина Львовна из кухни. И как она поняла, что это именно мы? Из-за того, что не было звука домофона?

В прихожую вышел Кирилл.

— С днём рождения! Желаю тебе всего самого хорошего, — быстро сказала я, будто не своим голосом.

А когда он подошёл поближе, я вручила ему конверт, как будто забыла, что там лежит.

Надо бы сказать ему, открыть его попозже, когда будет один. Но мама рядом, не хотелось бы, чтобы она узнала, что я там написала.

— Спасибо! — Кирилл улыбался и потянулся ко мне с объятием.

— Сам себе купишь что нужно, — непринуждённо сказала мама и поцеловала Кирилла в щеку со смачным звуком.

— Спасибо, теть Насть, — засмеялся Кирилл.

Мама пошла на кухню помогать Кристине Львовне.

Я воспользовалась случаем и шепнула Кириллу:

— Пожалуйста, открой конверт попозже, когда все уйдут.

Он удивлено посмотрел на меня и кивнул.

Конечно, весь вечер меня не покидано нервное напряжение и мысли «что же я натворила». Мне всегда нравилась семья Кирилла, приходить к ним в гости — это как окунаться головой в уют и любовь. На дне рождении были только родственники Кирилла, несколько друзей и мы с мамой. Родители Кирилла почему-то и нас считают как будто частью семьи. Может, потому что мама Кирилла и моя дружат с института. А может, есть другая причина.

— Полиночка, почему так мало ешь, не стесняйся, — говорил папа Кирилла почти весь вечер.

— Полин, жених у тебя пока не появился? — с дрожью в голосе спрашивала его мама.

— Нет, не появился, слава богу, пока мальчиков в голове нет, — отвечала за меня моя мама.

— Это хорошо, может, моей снохой станешь, — десятый раз за вечер шутил папа Кирилла. Это его любимая фраза на любом мероприятии. Мы с Кириллом после этих слов всегда улыбаемся. Только вот он, наверное, улыбаемся шутке, а я улыбаюсь оттого, что мне нравится, когда меня называют «снохой» в этом доме. Ну вот, сегодня он прочитает мое письмо и поймёт, что я мечтаю о том, что шутка его отца когда-нибудь сбудется! Что натворила!

После застолья Кирилл предлагает пойти поиграть в UNO, два его друга и я встаём и идём в его комнату.

Вдруг это последний раз, когда я могу прийти к нему домой? После этого стихотворения захочет ли он и дальше со мной дружить. Что если у него нет ко мне чувств?

— Чего такая задумчивая сегодня? — спрашивает Кирилл.

— Да так ничего.

— Твоя мама сказала моей на кухне, что ты пойдёшь в педагогический?

— Правда? Да я на самом деле ещё не решила.

— Лучше уж танцами занимайся. У учителя совсем нищенская зарплата.

Стало как-то обидно за маму, хоть и приятно, что Кирилл думает о моем будущем.

— Ну, зато это благородная профессия. Кто-то же должен учить детей.

Кирилл улыбнулся.

— Говоришь словами своей мамы.

— Ой, все-то ты знаешь, — засмеялась я.

Его друзья куда-то вышли, а мы сидим на полу посреди разбросанных карт uno, рядом его кровать, на которой он спит каждую ночь, одним словом, обстановка располагает к душевным разговорам. Когда ещё я с ним смогу поговорить вот так?

— Знаешь, если тебе не понравится, что я там написала в письме, просто сделай вид, что его не было.

Кирилл провёл рукой по волосам.

— Теперь стало очень интересно, что же там такое написано.

Тут в комнату ворвалась Кристина Львовна.

— Кирилл, Полина, идём, надо сфотографироваться.

— У мамы появилась страница в «Одноклассниках», теперь она фотографирует все подряд, — шепчет Кирилл мне на ухо, когда мы стоим рядом и позируем его маме. Я больше не жалела о принятом решении, я хочу быть для него не просто другом, и мое стихотворение — первый шаг к этой мечте.