Ты поверишь мне

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Сидней

— Ты только посмотри на всех этих фотографов и камеры там, внизу! — Глаза Рут Эштон расширились, когда она выглянула из комнаты невесты. — И все они пришли из-за тебя, Сюзи. Ее дочь в это время выписывала пируэты перед зеркалом, кружась в подвенечном платье из кружева цвета слоновой кости — это была одна из ее собственных моделей. Единственная подружка невесты, Люси, в голубом шелке, суетилась вокруг нее, проверяя, чтобы все было как полагается.

— Они приехали посмотреть на мое свадебное платье, а не на меня — хотят увидеть, что за потрясающую модель я придумала на этот раз. — Голос Сюзи слегка дрогнул. Она мечтала о простой, без церемоний свадьбе на открытом воздухе, но, похоже, все это превращается в цирк, в очередную сенсацию.

— Ну, не каждый же день юный модельер получает такую престижную награду, как "Платье года". — Лицо матери светилось от гордости. — Сегодняшняя реклама вполне может поднять тебя на новую ступень, дорогая. Здесь собрались издатели всех ведущих журналов мод.

— Я терплю эти камеры и акул, заправляющих миром моды, — ответила Сюзи резко, — чтобы спасти дом Джоули, ведь они были так добры ко мне. Я не хочу видеть, как они разоряются. — Дом мод был в страшных долгах и с трудом удерживался на плаву. — Репортажи послужат хорошей рекламой для Джоули, особенно если учесть, что подружка невесты, и мать невесты, и добрая половина гостей будут одеты в платья от Джоули.

— Дорогая, стоит им только взглянуть на твое великолепное платье, сделать несколько снимков, и покупатели завалят дом Джоули заказами. Твою свадьбу осветят лучшие журналы мод, и это будет отличной рекламой для них. И для тебя тоже, дорогая. — Глаза Рут увлажнились. — Ты выглядишь просто божественно, моя радость. Я никогда не видела более красивой невесты. Тристан будет гордиться тобой.

Тристан. Ее золотой принц. Нежный, надежный, обаятельный — идеальный будущий муж. Возможно, он и не вызывает безумную страсть, но такая страсть опасна и обманчива. Тристан — человек, на которого девушка может положиться, в отличие от…

Она оттолкнула прочь нежеланную мысль, отказываясь думать о Маке Чейни в день своей свадьбы. Или вообще когдалибо. Все это осталось в прошлом.

— Из вас получится идеальная пара, — сказала Люси, вздохнув. Тристан так красив и так богат, а Сюзи, которую она знала еще со школьной скамьи, неожиданно превратилась из чертенка с непослушными волосами в статную, красиво причесанную принцессу. — Просто идеальная.

Да, все было идеально… слишком идеально. Все казалось нереальным, все было как во сне. Просто сказочка про Золушку. Она и не рассчитывала встретить безупречного человека. Единственный мужчина, которого она хорошо знала, был далеко не идеален.

Она и сама была такой.

Сюзи быстро подошла к окну, слегка покачиваясь на высоких каблуках. Она не решалась взглянуть на маму или Люси, боясь, что они могут заметить панику в ее глазах. Она трепетала от страха, боясь разоблачения.

Ведь Тристан совсем не знал ее. Не знал настоящую Сюзи — импульсивную, стремительную. Ему знакома элегантная, холодно-сдержанная, безукоризненно ухоженная Сюзанна, как он предпочитал называть ее, — прекрасный женственный образ, которому она старательно пыталась соответствовать последние три месяца.

С тех пор как Сюзи привлекла внимание молодого магната кожаных изделий на церемонии вручения наград в области моды, ее мать решительно вознамерилась не упустить Тристана. Даже его мать, высокомерная аристократка Фелиция Гатри, приняла будущую невестку, несмотря на ее весьма скромное происхождение.

Конечно же, помогло то, что Сюзи удостоилась награды "Платье года". Теперь она была известна. Талантливый молодой дизайнер, у которого есть будущее.

У Сюзи пересохло во рту, когда она увидела огромную толпу, собравшуюся в саду. Ряды сидений для гостей были заполнены. За ними суетились люди с устрашающим количеством камер и гигантских объективов, все — в ожидании увидеть ее новую модель.

Она нервно теребила длинные рукава элегантного кружевного платья и крошечные перламутровые бусинки, разбросанные по обтягивающему корсажу с заниженной линией талии, потом пробежала рукой по юбке клеш.

Ее природные кудри были искусно выпрямлены и превратились в блестящие гладкие волосы. На голове была маленькая жемчужная диадема с прозрачной фатой. Ничто не должно скрывать ее свадебное платье.

— Где Тристан? — Ее голос звучал громче, чем обычно. — Вообще-то невеста должна опаздывать, а не жених. — Так как у нее не было отца, который подвел бы ее к будущему супругу, Сюзи решила войти в сад под руку с женихом.

— Он еще не опаздывает, — утешила ее мама. — Будет с минуты на минуту.

Люси подбежала к двери и выглянула на улицу.

— Он поднимается по ступенькам! Ты готова, Сюзи?

— Как никогда. — Сюзи глубоко вздохнула. Когда Тристан подарит ей свою золотую улыбку, все станет намного лучше.

Через пару секунд он вошел в комнату — олицетворение элегантности, весь в белом. Его золотые волосы блестели в свете хрустальной люстры. На улице в лучах яркого полуденного солнца они будут сверкать еще ярче.

— Сюзанна… ты просто мечта. Принцесса. Когда она почувствовала тепло его золотой улыбки и увидела любовь и гордость в нежных серых глазах, головокружение исчезло. Спокойствие и защищенность — вот чего она желала после борьбы и разочарований, которые ей и матери пришлось разделить с очаровательным, талантливым, но совершенно безответственным отцом Сюзи.

Такая же жизнь ждала бы ее с Маком Чейни, если бы она поддалась своей глупой страсти.

Связаться с Маком означало бы катастрофу.

Для него главное — разъезжать на своем "харлей-дэвидсоне", бесцельно бродить по Интернету и мечтать, причем все его мечты были ужасно непрактичными. На остальные недостатки Сюзи просто закрывала глаза.

— Ты готова? — спросил Тристан, и она опустилась с небес на землю. Это самый важный день в ее жизни, а она думает о…

Они не успели дойти до двери. Кто-то ворвался в комнату.

Сюзи не могла поверить своим глазам: Мак Чейни надвигался на нее как ангел мести — или, скорее, дьявол — в черной кожаной куртке, облегающих черных кожаных брюках и черных ботинках.

— Все-таки ты решила выйти замуж за этого изнеженного мошенника? — рявкнул он. — Я не думал, что ты зайдешь так далеко, Сюзи.

— Да как ты смеешь врываться сюда и… — Сюзи остановилась. — Почему ты назвал Тристана мошенником?

— Выгоните его отсюда! — вмешалась ее мать. — Позови охранника! — скомандовала она Люси.

— Подождите! — Мак поднял руку. — Ты не можешь выйти замуж за Тристана Гатри, Сюзи. По крайней мере если хочешь, чтобы этот брак был законным!

Сюзи взглянула на ошарашенного жениха, но он не ответил на ее взгляд, не сделал ничего, чтобы как-то защитить ее, подставить ей утешающее плечо, даже не предложил ей ободряющую руку. Казалось, шок отнял у него возможность двигаться — и говорить. Его ошеломленный взгляд застыл на темноглазом лице Мака Чейни.

Мать Сюзи, с искаженным от гнева лицом, сделала шаг вперед.

— Ты ведь не остановишься ни перед чем, не так ли, Мак Чейни! Я всегда знала, что от тебя только одни неприятности!

Чувственные губы Мака слегка скривились.

— Я думаю, тот факт, что Тристан Гатри уже женат, оправдывает мое присутствие.

Сюзи покачнулась, чувствуя, что сейчас упадет в обморок. Рука Мака поддержала ее. Рука Мака, а не Тристана. Тот все еще пребывал в шоке.

— Это что, дурная шутка? — зашипела она. Уже не первый раз Мак Чейни разыгрывал ее. Но никогда он не делал это так жестоко.

— Почему бы не спросить у самого жениха? — предложил Мак насмешливо.

— Нет необходимости, — парировала Сюзи, — это смешно.

Но Тристан не смеялся. Никто не смеялся. Почему Тристан молчит? Почему он не отрицает это? Не сходит с ума? Не возмущается? Не требует, чтобы Мака Чейни выставили?

— Тристан, скажи мне, что это неправда. — Она посмотрела на жениха. Его идеальное лицо было мертвенно-бледным, серые глаза с длинными ресницами смотрели сокрушенно. — Тристан… — Тот наконец-то взглянул на Сюзи. — Скажи мне, что он неправ.

Тристан хрипло пробормотал:

— Разумеется, он ошибается. — Голос его дрожал, когда он потребовал: — Где доказательства? Ты просто наслушался злобных праздных сплетен.

— Эти сплетни заставили меня разузнать о твоем прошлом, — резко ответил Мак. — Не много времени потребовалось, чтобы открыть твой жалкий секрет. Ты женился десять лет назад, когда был студентом, и не развелся. — Он вытащил из кармана какие-то бумаги. — Вот копия свидетельства о браке и письменное подтверждение, что развода не было.

Казалось, бледное лицо Тристана съежилось. Он с болью посмотрел на мать Сюзи, но не нашел сочувствия. Только гнев, шок и неверие.

Тристан повернулся к своей ошеломленной невесте, отстранив Мака Чейни.

— Мы можем все уладить, — хрипло пообещал он.

— Ты хочешь сказать, что это правда? — отпрянула Сюзи. Ее идеальный, высокопринципиальный, надежный Тристан лгал ей! Осознание этого было почти таким же тяжелым, как известие о том, что он намеревался стать двоеженцем. Она всегда считала Тристана таким честным… таким правильным… таким благородным.

Все еще испытывая головокружение, она осторожно спросила, тщательно выговаривая каждое слово:

— Десять лет назад ты женился и все еще женат на той женщине?

— Это ненастоящая свадьба, клянусь. Любви там не было. Это просто… — Тристан помедлил, — брак по расчету, — пробормотал он так тихо, что она едва смогла расслышать его слова. — Она была иностранкой, которая хотела остаться в Австралии. Я просто помог ей. — Объяснение выглядело неубедительно. — Мы тайно поженились и держали это в секрете. Через несколько месяцев каждый пошел своей дорогой.

— А где она сейчас? — заставила себя спросить Сюзи. Если бы сегодняшняя свадьба состоялась, она не была бы законной женой Тристана. Она вышла бы замуж за двоеженца! Разве это не оскорбление? Как он мог быть таким нечестным и беспринципным? Как он мог?

Тристан попытался объяснить:

— Я не знаю, где она. Вроде бы через год после нашей… свадьбы она уехала куда-то в Африку, чтобы стать миссионером или что-то типа того. А ведь хотела остаться в Австралии. — Он презрительно фыркнул. — Я пытался разыскать ее, чтобы послать бумаги о разводе, но она, казалось, просто исчезла с лица земли. Возможно, она умерла, — предположил он, встряхнув своей золотой шевелюрой.

— Тебе бы сообщили, если бы она умерла, — холодно вставил Мак. — Ты ее ближайший родственник.

Ближайший родственник… Сюзи почувствовала, что у нее опять кружится голова. Эти слова превратили кошмар в реальность.

— Я найду ее, дорогая. — Тристан сжал руку Сюзи. — Я получу развод.

Она посмотрела на его бледное красивое лицо, на дрожащий подбородок, на серые с длинными ресницами глаза, которые не смели посмотреть на нее, и впервые увидела его таким, каков он есть. Пустой, испорченный, слабовольный мошенник, как и сказал Мак.

— Как ты мог, Тристан? — воскликнула она. — Как ты мог скрыть это от меня? От женщины, которую, как ты говорил, любишь, на которой хотел жениться, с которой собирался прожить жизнь!

— Я… я забыл об этом. — Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это явная ложь. Она подумала, правда ли он пытался найти свою жену, или это тоже ложь? — Это было так давно, дорогая… Мы были импульсивными молодыми студентами. Я едва знал ее… Она же уехала из Австралии давным-давно, зачем вспоминать об этом?

Сюзи сдавленно вскрикнула.

— Затем, что ты все еще женат на ней, Тристан… Разве ты не понимаешь?

Он все еще не признавал или не понимал, что совершил подлость. Он просто хотел закрыть на все глаза и вычеркнуть этот брак из своего изнеженного существования.

О, Тристан, подумала она со вздохом отчаяния. Я совсем тебя не знаю. А я еще винила себя, что ты не знаешь настоящую меня!

— Уходи, Тристан. Я никогда не выйду за тебя замуж, получишь ты развод или нет.

— Я предлагаю тебе, — подчеркнуто медленно произнес Мак, — спуститься к матери, Тристан, и тихонько увести ее из сада вместе с ближайшими родственниками, чтобы спасти их от публичного скандала.

В ошеломленных глазах Тристана появился огонек облегчения.

— Да, да… спасибо, я так и сделаю. — Он, крадучись, вышел, избегая взгляда невесты.

Трус, подумала Сюзи с чувством глубокого облегчения оттого, что Мак спас ее от брака с трусливым, слабовольным человеком, хотя она хотела бы, чтобы это был кто угодно, только не Мак Чейни!

— О, дорогая, иди за Тристаном, — стала умолять ее мать. — Разве ты не можешь… — Ее голос затих, когда она заметила едкое презрение в глазах дочери. — Ну, по крайней мере дай ему шанс… выпутаться из этого недоразумения…

— Мама, я никогда не выйду за него замуж, — решительно сказала Сюзи. — Как можно доверять ему после этого? Я думала, что он честный человек, цельная натура. Я считала его идеальным.

Она услышала фырканье за спиной и нахмурилась. Мак наслаждался всем этим. Еще бы… ему досталась роль героя… примчался спасти ее…

— Никто не совершенен, дорогая, — сказала печально ее мать. — В каждом есть что-то плохое и что-то хорошее. Идеальных людей не существует. Но Тристан лучше многих других. — Она метнула ядовитый взгляд на Мака. Рут он никогда не нравился. — И он любит тебя.

— Да? — мрачно спросила Сюзи. А она когда-нибудь любила Тристана понастоящему? Или была просто ослеплена его золотой внешностью и успокоена мыслью о стабильном будущем?

— Что же ты собираешься делать? — причитала мать. — Все эти камеры и журналисты… все хотят увидеть твое свадебное платье и написать об этом. И дом Джоули рассчитывает на тебя, дорогая, им нужна реклама. Чтобы выжить!

— А как насчет еды и шампанского? — подхватила Люси. — Мы же не можем допустить, чтобы все это пропало!

У Сюзи голова шла кругом. Сон, который казался ей таким прекрасным, превратился в настоящий кошмар. Но она не собиралась бежать за Тристаном… ни за что в мире! Даже чтобы спасти Джоули…

Дом Джоули принял ее в качестве старательной студентки отделения моды. Они позволили ей закончить обучение, даже платили стипендию, а потом предоставили работу и посоветовали принять участие в конкурсе "Платье года". Она обязана им всем!

Страдания матери разрывали сердце Сюзи на куски. Дом мод Джоули был очень добр и к Рут, которая работала там портнихой. Мать поддерживала Сюзи долгие годы, пока та училась в школе. Дочь не могла оставаться безучастным зрителем и наблюдать, как Джоули разоряется, а вместе с ним и ее мать. Без состоятельных клиентов, которые делали у Сюзи заказы, Рут пришлось бы снова начать борьбу за выживание.

Пока она стояла в нерешительности, Мак опять заговорил.

— Выход есть. — Его темный взгляд пронзил ее. — Ты можешь выйти замуж за меня, Сюзи. ГЛАВА ВТОРАЯ

— У нас есть специальное разрешение, — заверил ее Мак. — Тебе нужно лишь поставить свою подпись.

Она уставилась на него, слишком ошеломленная, чтобы думать о чем-либо, чтобы спросить, как он ухитрился получить это специальное разрешение.

— Мы можем пойти в сад сейчас, — спокойно продолжал Мак, — пожениться перед всеми твоими друзьями и репортерами, предоставить им всю ту рекламу, которая нужна, чтобы спасти дом Джоули и поддержать твой имидж восходящей звезды мира моды, а после этого расторгнем брак, если ты хочешь. — Он бросил взгляд на мать Сюзи.

Рут колебалась. Она знала, что значит высоко держать голову, так как делала это всю свою замужнюю жизнь, уверяя себя и всех вокруг, что ее брак вполне успешен. Миссис Эштон не могла смириться и безучастно смотреть, как ее дочь выходит замуж за Мака Чейни, но если потом они планируют развестись…

— Но что мы всем скажем?

— Просто скажем, что ваша дочь решила откликнуться на зов своего сердца, — последовал ответ Мака, произнесенный с подчеркнутой медлительностью. — Потом всегда можно объяснить, что мы не сошлись характерами.

У Рут было такое выражение, будто она только что съела лимон.

— Как я представлю им тебя? Все знают, что моя дочь никогда не выйдет замуж за байкера без работы и цели в жизни!

Сюзи казалось, что голоса доносятся откуда-то издалека. Зов сердца? Она видит сладкий сон или… продирается сквозь ночной кошмар?

— Да скажите им, что я занимаюсь компьютерами, — посоветовал Мак.

Рут презрительно фыркнула.

— Ты не можешь жениться в черной коже!

— Мир моды полюбит жениха в черной коже, — вставила Люси с восторгом. — Это так романтично!

— Но почему это должен быть ты? — проворчала Рут, пронизывая Мака взглядом.

— Я единственный, кто потрудился навести справки о Тристане Гатри. Я забочусь о вашей дочери, миссис Эштон.

— И ты думаешь, что моя дочь захочет связаться с тобой? Ошибаешься! Она совершенно ясно дала тебе это понять. — Рут постаралась успокоиться. — Но если ты уверяешь, что это только временное соглашение… и если моя дочь согласится… — Чтобы спасти свое лицо… спасти дом мод Джоули…

— Ну как, Сюзи? — Мак повернулся к девушке. — Слово за тобой.

Сюзи все еще не могла рассуждать здраво.

Последние три года она слишком много времени провела, припоминая все многочисленные грехи Мака…

— Миссис Гатри уходит! — сообщила Люси. — И люди, которые сидели рядом с ней. Тристана нигде не видно…

У Тристана недостало смелости объяснить все матери? Как же он жалок, подумала Сюзи с отвращением. Ей повезло, что она с ним не связалась… и как вовремя… стоит благодарить за это Мака…

Ее глаза подернулись дымкой. Она не хотела быть ничем обязанной Маку Чейни.

Мак почувствовал оттенок беспокойства, тревоги. Он видел этот взгляд раньше. Только не трусь сейчас, Сюзи.

— Обещаю, что дам тебе свободу, как только ты попросишь. Я подпишу любое обязательство. — Он смотрел ей прямо в глаза.

— Сюзи, дорогая, — приободрившись, заговорила Рут, — если ты не собираешься отменять свадьбу, тебе лучше поторапливаться. Руководительница церемонии ждет внизу. Тебе нужно сказать ей обо всех изменениях…

— Она подумает, что мы сошли с ума, — тихо сказала Сюзи.

Глаза Мака заблестели.

— Сошли с ума друг по другу, — поправил он мягко, пытаясь сдержать нетерпение. Очень не хотелось, чтобы Сюзи передумала…

— Я пойду в сад и скажу всем, что вы идете. — Рут направилась к двери. — Даже представить себе не могу, как они будут шокированы, Сюзи, когда ты появишься с растрепанным байкером в черной коже вместо Тристана Гатри!

— Они будут смотреть только на невесту, — пробормотал Мак.

— Да? — вздохнула Люси, не сводя с него жадного взгляда. Мак был более романтичен, чем безупречный Тристан с золотыми волосами, который оказался слабаком.

Мак протянул Сюзи руку.

— Пойдем вниз? — Он ободряюще улыбнулся ей.

Вид его улыбки поддержал Сюзи, как ничто другое. Об этом она когда-то мечтала… идти к алтарю с Маком Чейни… еще до того, как поняла, что он безответственный человек.

Но сейчас не стоит волноваться о будущем. Их брак будет недолгим. Она может хотя бы сегодняшний день прожить в мечте, представить, что это сон или сказка.

Она взяла его руку и улыбнулась в ответ. Улыбкой, которая, она знала, не должна сходить с ее лица до конца дня.

Кое-как ей это удалось, но голова все еще кружилась, и Сюзи вообще плохо осознавала, что происходит вокруг.

Официальный свадебный фотограф, ожидающий внизу священник, море камер, когда они вышли в залитый солнцем сад, возгласы восхищения после того, как ее подвенечное платье было тщательно осмотрено и одобрено, и, наконец, ошеломленные лица гостей, когда она шла мимо них рядом с Маком.

Они обменялись клятвами перед тенистым бельведером, Мак надел ей на палец кольцо, которое, как он сказал по секрету, принадлежало его матери. У Мака были очень близкие отношения с матерью, поэтому кольцо много для него значило. Сюзи была тронута этим жестом.

— Да, согласна, — услышала она свой ответ. И вот она уже замужем, и все ждут, когда Мак поцелует ее. И он сделал это…

Им нужно было подписать еще какие-то документы, а потом стойко вынести еще одну волну репортеров и фотографов. Гостей, многие из которых блистали в нарядах от Джоули, также фотографировали. Боссы Сюзи были в восторге.

Наконец молодожены скрылись со своими гостями в доме, где устраивался прием. Репортеры делали последние снимки и быстро исчезали, стремясь первыми сообщить об очередной сенсации в мире моды.

Гости разбрелись по многочисленным комнатам ярко освещенного, украшенного цветами дома. Подавали шампанское и закуски. Все веселились. Настроение поднимал еще и удивительный поворот событий.

Тристан и его мать настаивали на официальном приеме, но вместо этого Сюзи устроила вечеринку с буфетом в одной из комнат и обычным десертом вместо традиционного свадебного торта. В зале играл джаз, и некоторые гости уже танцевали.

— Мы не можем выбраться отсюда? — спросила Сюзи Мака, когда они ходили из комнаты в комнату, аккуратно избегая расспросов. Здесь было много друзей Тристана, которые остались из любопытства. — Я хочу домой. Ты, наверное, тоже. Никто не заметит, если мы исчезнем.

— Я согласен, — невозможно было понять, что кроется в темных глазах Мака. — Мы уйдем через задний ход, но тебе лучше предупредить маму.

— Я тоже так думаю. Жди здесь.

Сюзи быстро нашла сидевшую в кресле Рут.

— Мам, я очень устала. Я убегаю. Ее мать сочувственно кивнула.

— Я пойду с тобой, — предложила она. — Тебе нужно поплакать у меня на груди после всего, что случилось.

Последнее, чего она хотела, — сочувствие матери, особенно после того, как та заступилась за Тристана. Сюзи моментально сменила тактику:

— Мы с Маком собираемся выпить что-нибудь в тихом месте, вдали от суеты. Я сегодня приду домой попозже. Я не собираюсь проводить с Маком ночь, — заверила она мать, которая с облегчением кивнула. — Ложись спать, не жди меня, — добавила Сюзи и убежала.

Вскоре она стояла с Маком на дворе. Прохладный ветер дул в лицо. С утра было солнечно и тепло, но сейчас собирались тучи. Прямо над их головами висело зловещее темное облако, а на дорожку падали капельки дождя.

— Свадебной машины здесь нет, — проворчала Сюзи. — Должно быть, она за поворотом.

— Тебе не нужна свадебная машина. — Мак вел ее к большому сияющему черному мотоциклу.

— Ненавижу мотоциклы.

— Когда-то тебе нравилось ездить со мной.

— Это было раньше, до того… — Она остановилась. До того как ее отец врезался на своем мощном "харлее" в столб линии электропередачи.

— Я все знаю, Сюзи, но со мной ты будешь в безопасности, обещаю.

В безопасности с Маком Чейни? Когда это она была в безопасности с диким мальчиком, знаменитым холостяком Сиднея?

Только сейчас он уже не холостяк. Он ее муж.

Пальцы Мака опустились на ее плечи — теплые, сильные пальцы, жар которых сразу проник через тонкое кружево.

— Ты знаешь, что говорят, когда кто-то падает с лошади? — В его голосе слышалась соблазнительно убедительная нота. — Залезай обратно и избавься от демонов страха.

Единственным демоном, с которым ей пришлось сражаться, был сам Мак. Последние три года она именно этим и занималась. Когда Тристан Гатри ворвался в ее жизнь, она решила, что ей наконец удалось избавиться от Мака Чейни.

Тристан. Ее золотой принц. Ее очаровательный, благоразумный, благородный, надежный, идеальный… тьфу! Горячие слезы жгли глаза.

— Так ты хочешь убраться отсюда или нет? — Мак уже садился на свой сияющий черный мотоцикл и ждал, когда Сюзи примет решение.

— Да, увези меня отсюда! Но я… я решила пока не ехать домой. Давай тихонько посидим и выпьем где-нибудь.

— Мы поедем ко мне. Залезай!

К нему? Но в общем-то ей было все равно.

Сюзи обвила длинный шлейф свадебного платья вокруг руки — фату и диадему она сняла раньше — и села на мотоцикл позади Мака. Он надел шлем и протянул ей второй, но она отрицательно покачала головой.

— Я хочу почувствовать ветер в лицо. Мне нужно прийти в себя.

— Ездить без шлема — нарушение правил, — напомнил Мак с редким для него уважением к закону. Сюзи засмеялась — ломким, почти истерическим смехом. Вряд ли поездку без шлема можно назвать преступлением века. Но все же она надела шлем.

— Ну же, мы едем или нет?

— Едем. — Мак завел мотор. — Держись! Она так и сделала, прильнув к нему, когда мощный мотоцикл рванул вперед и с шумом понесся к шоссе.

Сюзи закрыла глаза, наслаждаясь ветром и дождем. Это отвлекало ее от тяжелых мыслей.

Она чувствовала, как ее тщательно выпрямленные волосы закручиваются в кудри от влаги, которая просачивалась под шлем. Что ж, теперь это едва ли имеет какое-либо значение. Тристан все равно не увидит ее…

По спине пробежала дрожь. Убежав с Маком Чейни, разве она не бросилась из огня да в полымя?

Повернув, Мак внезапно съехал на обочину и остановился.

— Что ты делаешь? — закричала Сюзи, когда он высвободился из ее рук и слез с мотоцикла.

Он снял кожаную куртку. Под ней была простая черная футболка, которая подчеркивала широкую мускулистую грудь и открывала впечатляющие мышцы загорелых рук. Она сжала губы, думая, что он, должно быть, добавил спортзал к другим своим досужим занятиям.

— Вот. Надень. — Он помог ей просунуть руки в рукава слишком большой для нее куртки, в которой она почувствовала себя удивительно уютно и тепло.

Удивленная его неожиданной галантностью — но, в конце концов, Мак всегда был человеком сюрпризов, хороших или плохих, — она поблагодарила:

— Спасибо, Мак. Теперь ты промокнешь.

— Не волнуйся, — пробормотал Мак. — Ну что, готова? Держись, Сюзи! — И мотоцикл рванул вперед.

Дождь усиливался. Она чувствовала, как мокрые кудри липнут к щекам и шее. Она вспомнила о Тристане, и уголки рта опустились. Ее золотой принц превратился в лягушку.

Как и ее темный принц, три года назад.

Она мрачно размышляла о том, существует ли вообще честный, надежный мужчина.

Сюзи подставила лицо под дождь, чтобы он смыл их обоих из ее мыслей и жизни. Но все было напрасно. Она обнимала своего темного принца, на пальце было его кольцо, и скоро они должны были приехать к нему домой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Мак свернул на узкий спуск к своему скромному, много повидавшему на своем веку дому, который он унаследовал от матери лет пять назад, Сюзи почувствовала, что опять дрожит. На этот раз не от реакции на Мака и даже не от холода — пиджак Мака спас ее от простуды, — а от мрачного предчувствия.

Она уже бывала пару раз у Мака в то безумное время, когда они были вместе — или, лучше сказать, встречались. В действительности они никогда не были близки, хотя несколько раз дело почти доходило до этого. Но Мак поколебал ее веру в него — слепую, мятежную веру, — продемонстрировав, что он обладает теми же опасными склонностями, которые разрушили жизнь ее отца.

Ее мать не доверяла Маку с самого начала и предупреждала дочь, чтобы та держалась от него подальше. В глубине души Сюзи понимала, что Рут права, но, как она ни старалась, не могла расстаться с ним. До той ужасной ночи три года назад — ночи, когда Мак доказал, что ничем не отличается от мистера Эштона.

Разочарованная, она порвала с ним и отказалась говорить, когда несколько месяцев спустя он пришел на похороны ее отца.

— Сюзи, мы на месте, можешь отпустить меня, — сказал Мак, и только тогда она поняла, что все еще обнимает его. Она слезла с мотоцикла и недовольно пробурчала что-то, увидев грязные туфли и промокшую юбку элегантного свадебного платья.

— Ты никогда не думал о том, чтобы купить машину? — простонала она.

— И забросить мотоцикл? — Мак ухмыльнулся ей сквозь дождь. В свете фонаря над крыльцом видно было, как капли воды висели бусинами на его густых бровях и пушистых ресницах, отчего темные глаза приобрели перламутровый блеск. — Сюзи, скорей заходи внутрь. Нам нужно переодеться. Мы оба промокли. — Футболка прилипла к его мускулистой груди, как вторая кожа.

"Нам нужно переодеться?" Она встревожилась.

— Со мной все в порядке, — пробормотала Сюзи, удивляясь, зачем она вообще согласилась приехать сюда. Она сошла с ума? В конце концов, это не настоящая свадьба. Они договорились, что это ненадолго.

— Я надеюсь, ты не собираешься выходить за Тристана второй раз в этом же наряде, если он, конечно, получит развод.

Немного сомнений не повредят Маку. Она вовремя удержалась от резкого "нет". Он обладал необыкновенной силой убеждения, которую показал еще до того, как она решила расстаться с ним. До того, как он предстал в своем настоящем виде в ту последнюю разрушительную ночь и она ясно дала ему понять, что он должен уйти из ее жизни навсегда.

Но она все еще не освободилась от него, подумала в отчаянии Сюзи. Не полностью освободилась. Она убедилась в этом, когда ей пришлось всю дорогу сидеть, прижимаясь к нему. Ощущение напряженных мускулов под руками заставляло ее сердце биться сильнее. Ей нужно быть начеку каждое мгновение, пока он рядом.

Когда Мак быстро провел Сюзи по шатким ступеням маленького крытого крыльца, она потрогала свои мокрые кудри и с горечью подумала, как бы поступил Тристан, увидев, что ее гладкие прямые волосы превратились у него на глазах в непослушные кудри. Засмеялся бы? Любил бы ее так же сильно? Или отправил бы в ближайший салон красоты?..

Что за безумие заставило ее согласиться выйти замуж за человека, которого она, по сути, не знала? Человека, с которым была знакома всего три месяца?

Она услышала глухой удар, затем другой и поняла, что Мак стягивает ботинки. Когда он принялся снимать носки, открывая смуглые ноги, она отвернулась и сбросила свои заляпанные грязью атласные туфли.

Мак открыл входную дверь и жестом пригласил ее войти.

— Приятно снова видеть твои кудри, Сюзи, — заметил он, проводя ее в первую комнату, которая совмещала гостиную и кабинет, и включая верхний свет. Только одна из трех лампочек горела — типично для Мака Чейни, подумала Сюзи. Он частенько упускал из виду хозяйственные дела, без сомнения слишком поглощенный Интернетом и своей последней гениальной идеей.

— Интересно, что ты сделала со своими волосами? — спросил Мак, трогая вырвавшийся влажный завиток. Сейчас он думал о том, какой же хорошенькой она была, когда мокрые кудри облепляли ее лицо, и как ее влажные губы призывали к поцелую. — И зачем?

— Мне захотелось сменить имидж.

Она ни за что не назовет истинную причину, по которой распрямила кудри, — чтобы произвести впечатление на Тристана Гатри в день вручения премий. Тристан, глава "Кожаных изделий империи Гатри", один из спонсоров награждения, представлял собой главную награду.

Зная, что он будет там, мать уговорила Сюзи постараться выглядеть элегантной и утонченной в надежде, что ее дочь обратит на себя внимание достойного молодого холостяка. Сюзи походила на куколку в новом платье, сшитом специально для церемонии, с новой прической и изысканными манерами. Тристан не смотрел больше ни на кого в тот вечер — да и последующие три месяца.

— Я просто распрямила их, и все. Каждой женщине время от времени хочется чтонибудь изменить.

— Зачем менять то, что совершенно?

Ее охватила дрожь. Мак был единственным, кто считал ее облик совершенным. Все остальные предпочитали гладкие волосы и утонченный внешний вид — мать, коллеги, Тристан, его высокомерная мамаша.

— И тебе не нужны все эти тени и тушь, — упрекнул ее Мак. — Это выглядит неестественно.

— Тристану нравилось. — Он никогда не замечал естественную Сюзи. Однажды он приехал в дом Джули, чтобы забрать мать после примерки, и прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону.

— Ты должна была нравиться ему такой, какая есть. — Мак провел пальцем по ее щеке. — У тебя тушь потекла, — мягко усмехнулся он. — Недостатки макияжа. — Его темные глаза смеялись. — Из того, что я узнал, Тристану должен был нравиться твой холодный, утонченный, неприступный вид. Ничего слишком горячего, или страстного, или распущенного. Наш мальчик нетерпим в вопросах нравственности.

Он оказался так близок к правде, что Сюзи потеряла хладнокровие.

— Из того, что ты узнал о нем? — Она отпрянула. — Я все еще не могу поверить, что ты на самом деле имел наглость копаться в прошлом моего жениха — по одному только злобному подозрению! — Она была слишком разъярена, чтобы признать: если бы Мак не сделал этого, она была бы сейчас замужем за двоеженцем.

— В этом не было никакой злобы. Я просто искал информацию для твоего же благополучия. Но мы можем обсудить сбившегося с пути экс-жениха, когда снимем все эти мокрые вещи.

— А, ты имеешь в виду свою куртку. — Сюзи быстренько сняла ее и отдала Маку. — Спасибо. Ничего, что я оставляю грязные следы и лужи на ковре? Когда ты его чистил в последний раз? В прошлом веке? — Она сморщила нос при виде испачканного, потертого ковра.

— О, он уже старый, я его скоро выброшу. Ну да, конечно, подумала Сюзи. И свиньи могут летать.

— Что ты здесь делал — устраивал сумасшедшую вечеринку? Что это за пятна? Красное вино? Или кого-то порезали ножом?

— Это смазка. Я разбирал мотоцикл, поэтому здесь такой беспорядок.

— Боже мой, Мак! — воскликнула Сюзи, оглядев комнату. — Какой бардак!

На полу валялись кипы газет и картонные коробки, стол был завален бумагами, под которыми можно было разглядеть монитор и клавиатуру.

— Ты никогда не наводишь порядок?

— Я был занят. Кроме того, никто не видит этот разгром, кроме меня.

— Я вижу.

— С каких это пор беспорядок стал волновать тебя, Сюзи? — Темные глаза Мака сверкнули. — Было время, когда ты замечала только меня и то, что вспыхивало между нами каждый раз, стоило нам взглянуть друг на друга.

Сюзи хотела остановить его, но на нее нахлынули ностальгические воспоминания.

— Помнишь, как нам нравилось слушать концерты и кормить голубей, Сюзи? А смотреть парусные гонки по выходным? А как нам нравилось шутить и смеяться? А разговаривать обо всем на свете? Музыка, спорт, политика, книги, фильмы, наши мечты, наши амбиции…

Она наконец-то смогла ответить:

— Воздушные замки! Несбыточные мечтания! — Ее сердце бешено забилось, когда Мак начал вспоминать то, что было три года назад. Насмешка — лучший способ скрыть волнение. — Ты всегда говорил, что добьешься сногсшибательного успеха благодаря своим гениальным идеям и у тебя будут горы денег. Но я что-то не вижу, чтобы за последние три года ты стал богатым и знаменитым. Ничего не изменилось, Мак, ведь так? Когда я впервые встретила тебя, ты только что отказался от замечательной работы и вылетел из университета. Судя по всему, ты так и не нашел хорошую работу, не говоря уже о сногсшибательном успехе.

Нет, ничего не изменилось, подумала она, подавляя вздох. Он точно как мой отец. Его мечты стать известным художником тоже ни к чему не привели.

Мак усмехнулся.

— Какой был смысл оставаться в университете? Я знал о компьютерах и программировании гораздо больше, чем нам говорили на лекциях. А служба в той фирме не привела бы никуда. Кстати, о работе. Каждый раз, когда сажусь за компьютер, я работаю.

— Играешь, — фыркнула она.

— Создаю новые игры, — поправил он, — новые программы, новое обеспечение.

— Это никому не нужно!

Сюзи переполняла горечь из-за того, что Мак убил ее веру в него в последнюю, ужасающую ночь, показав ту свою сторону, которую она никогда не видела и не хотела увидеть снова.

— Ни капли веры! — вздохнул Мак. Казалось, его это скорее забавляло, чем огорчало. — Как ты изменилась, Сюзи. Раньше ты поддерживала меня.

— Пока не поняла, что ты такой же, как мой отец… живешь в мечтах и не задумываешься, что реальность рядом, — вспылила она.

— Поэтому-то ты выкинула меня из своей жизни?

Сюзи никогда не рассказывала Маку всей правды о грехах своего отца. Она лишь упоминала о невостребованности блестящего художника с измученной душой, о его депрессии и алкоголизме. И она, и мать всегда пытались скрыть его разрушительное пристрастие к азартным играм, чтобы защитить человека, которого обе безумно любили. Любили и ненавидели.

— Мне было только девятнадцать, — попыталась защититься она, — я училась и думала о карьере. И… не хотела ни с кем связываться.

— Особенно со мной.

— Хорошо, особенно с тобой! Но не искажай факты. Мы были просто друзьями.

— Ты всех друзей целуешь так же страстно, как целовала меня?

Воспоминание об их страсти, дикой, бушующей, которая вспыхивала каждый раз, когда они смотрели друг на друга, касались друг друга, а особенно когда целовались, наполнило ее тело памятным теплом. Она постаралась рассердиться, чтобы подавить это чувство.

— Да как ты смеешь упрекать меня в юношеских ошибках, особенно сегодня! К тому же это всего несколько поцелуев. А ты говоришь так, как будто имела место великая страсть. — черт возьми, а ведь однажды так оно и случилось… с ней. Могло по крайней мере случиться, если бы… До сих пор она отчетливо помнила чересчур веселый взгляд Мака той ночью, когда он пришел из казино, купаясь в деньгах, и от него несло виски. Сюзи прогнала горькое воспоминание.

Что-то сверкнуло в глазах Мака, но он промолчал, подошел к угловому шкафчику и вытащил оттуда полупустую бутылку шотландского виски и два бокала. Сюзи сжала губы. Значит, он все еще пьет виски!

Он налил немного в оба бокала и протянул один ей.

— Выпей, пока я поищу, во что тебе переодеться. У меня нет халата, но зато должен быть теплый спортивный костюм. Думаю, он подойдет. Тебе следует принять горячий душ, пока ты не подхватила пневмонию.

Сюзи сделала глоток и закашлялась. Она ненавидела виски и никогда не пила его, помня, что алкоголь сделал с ее отцом. И Мак может кончить так же, если будет продолжать пить. Но это, сказала она себе, лекарство.

Мак вернулся, когда она собиралась сделать еще один живительный глоток. Он не тратил времени на переодевание и был все еще в мокрой футболке и черных кожаных брюках.

— Вот. Это должно подойти. — Он протянул ей серый спортивный костюм.

У нее появилось странное чувство дежа-вю. На Маке был точно такой же костюм — может быть, даже этот — в тот день, когда она впервые встретила его. Как и все, что связано с Маком, их встреча была драматической и необыкновенной.

Босс послал ее в дом на той же улице, где жил Мак, отвезти готовый заказ клиенту. Она взяла одну из машин компании, на которой до этого никогда не ездила. Доставив костюм, она неудачно развернула машину и столкнулась с Маком, который выезжал в этот самый момент на своем "харлее" — слишком быстро, чтобы вовремя затормозить; к тому же он смотрел в другую сторону.

Удар был несильным, но Мак упал. Сюзи выскочила из машины и ринулась к нему, сердце бешено колотилось. Оказалось, что у него всего лишь носовое кровотечение, хотя на первый взгляд все выглядело гораздо хуже. Она настояла на том, чтобы отвести его в дом и смыть кровь.

Он извинялся даже больше чем она, винил себя в том, что не надел шлем. Он просто хотел прокатиться по улице, чтобы проверить только что отремонтированный мотоцикл…

— Сюзи? — Голос Мака ворвался в ее мысли, и она осознала, что он только что обратился к ней.

— Прости. Что ты сказал?

— Ты знаешь, где ванная. — Казалось, его темные глаза поглощали ее целиком.

Мак отвернулся, взял бокал и залпом выпил его содержимое. Сюзи нахмурилась: это небрежное движение напомнило ей безрассудную выпивку отца.

— Я переоденусь, пока ты принимаешь душ, — сказал Мак, уходя из комнаты, — а потом сделаю нам кофе.

Сюзи открыла рот, собираясь предупредить, чтобы он не беспокоился насчет кофе, потому что она пробудет здесь недолго, но промолчала. Куда она пойдет? Должно быть, мама уже вернулась домой, а ей не хотелось ни отвечать на вопросы, ни выслушивать сочувственные слова.

Уж Мак-то точно не будет ей сочувствовать.

Так и случилось. Первыми его словами после того, как они уселись в гостиной, были:

— О чем ты думала, Сюзи, связываясь с таким изнеженным мальчиком, как Тристан Гатри? У этого тупицы нет ни совести, ни крепкого характера — это же очевидно. А что касается страсти — я думаю, он и слова такого не знает. Когда Сюзи перевела дух, Мак придвинулся к ней, держа кружку с кофе обеими руками. Он переоделся в бледно-голубые джинсы и рубашку-поло и выглядел все таким же волнующе мужественным. Но еще более волнующим было то, что он говорил. Она не собиралась дискутировать с ним о страсти!

— Ты только представь, как тебе повезло, что ты от него отделалась. Тристан Гатри утомил бы тебя до смерти. Он слишком слаб и скучен для такой страстной… — Он помолчал, в то время как взгляд Сюзи устремился к нему, сияя горячим голубым огнем. — Прости, для такой независимой, умной, энергичной женщины, как ты.

— Потому ты и решил узнать о нем побольше? — огрызнулась Сюзи. — Решил, что он мне не пара, и надеялся раскопать какую-нибудь семейную тайну?

Мак этого не отрицал.

— Меня поразило, что он уж слишком совершенный. Казалось, здесь что-то не так.

— Должно быть, ты рыл действительно усердно… и глубоко… и тщательно. — Ее глаза сказали Маку, каким низким она считает его поступок.

— Ну да. Я поговорил с людьми и наконец нашел одного из его университетских товарищей. Тот и упомянул об иностранке, которая хотела остаться в Австралии. Я подумал, что об этом стоит узнать поподробнее, тщательно изучил записи браков — и вот оно! — Тристан Гатри собственной персоной. Записи о разводе не было.

Мак откинулся в кресле с самодовольной ухмылкой. Затем, как будто весь этот грязный скандал был уже позади, он прокомментировал:

— Я рад, что ты снова стала похожа на себя, Сюзи. Кудри, естественное лицо. Тебе не нужна вся эта ухоженность и косметика. Ты очень красива без нее. Должен сказать, что в моем спортивном костюме ты выглядишь очень привлекательной.

Интересно, она поняла, что это тот самый костюм, который был на нем в той аварии? Когда голова перестала кружиться, а перед глазами рассеялись звезды, он утонул в самых голубых глазах, которые когда-либо видел, глазах, полных тревоги и сострадания — к нему. А когда она открыла рот, его ослепленный взгляд замер на полных, сочных губах, которые так и молили о поцелуе, только он был не в том состоянии, чтобы целоваться, потому что кровь хлестала из носа, а голова разламывалась от боли.

Отведя его в дом и вытерев кровь, Сюзи умчалась на работу, однако Мак успел спросить, может ли он зайти попозже, чтобы хорошенько ее поблагодарить. Он все еще помнил, как она вспыхнула и кивнула.

Да, он был сражен ею. И не только внешностью. При всей молодости и невинности в Сюзи были зрелость и крепость, необычные для ее возраста. Он чувствовал скрытые глубины души и скрытую боль.

Все в ней очаровывало его. Она была опьяняющей смесью тайны, привлекательности, хрупкости, амбиций и невероятной внутренней силы, которая, как он подозревал, как-то связана с ее семьей. Сюзи не любила говорить об этом, хотя время от времени делала какие-то намеки — обычно когда сравнивала Мака с ее не самым лучшим отцом.

Они постоянно ссорились и столько же раз мирились — пока она не оставила его навсегда, не дав нормального объяснения.

И вот она снова здесь, в его жизни. Его жена, по крайней мере сейчас. А будет ли так дальше — зависит от него.

— Да, очень привлекательной, — повторил он.

Сюзи вздрогнула под его горячим взглядом.

— О да, конечно, — усмехнулась она, но почувствовала, что ее щеки горят, а кожу покалывает под серой тканью. — Он настолько велик, что я подвернула рукава и штанины несколько раз, а они все еще длинны. Но по крайней мере я сейчас в сухом.

— Ты выглядишь великолепно. И ты очень красивая. — Сюзи, детка, да на тебе и мешок смотрелся бы отлично, подумал Мак и поймал себя на мысли, что без всего она смотрелась бы еще лучше. Он подавил резкий прилив желания и сделал усилие, чтобы голос звучал более-менее ровно. — Ты будешь гораздо счастливее, если останешься самой собой, Сюзи, а не какой-то холодной, неприкосновенной дамой.

Неприкосновенной? У Сюзи екнуло сердце. Что заставило его сказать так? Он знает? Она наклонила голову над чашкой с кофе. Не будь глупой, откуда он может знать?

— Я оставила свадебное платье в ванной, — пробормотала она, чтобы переменить тему. — Ты можешь выбросить его. Оно все равно испорчено.

— Да, оно сослужило свою службу. Знаю я вас, модельеров. Ты захочешь суперсовременную модель, если еще раз решишь выйти замуж… навсегда. — Его темные глаза на мгновение обожгли ее.

— Не могу себе представить, чтобы я захотела когда-либо выйти замуж навсегда, — свирепо сказала она.

Мак подавил вздох. Итак, после всех его стараний спасти Сюзи от Тристана Гатри и вернуть ее она все еще не хочет замуж за него. По крайней мере не сегодня вечером. Но все может измениться.

— О, однажды ты захочешь выйти замуж, Сюзи. Ты женщина, которая верит в счастливую свадьбу, в долгую семейную жизнь. И в детей. Все так и будет. Когда найдешь подходящего человека.

Когда ты поймешь, что уже нашла его.

Сюзи не смотрела на Мака, боясь того, что могла увидеть в его глазах. Или боясь того, что могут выдать ее собственные глаза.

— Пожалуйста, Мак, я не хочу… — Она запнулась, резко переведя дыхание. — Что ты делаешь?

— Проверяю, высохли у тебя волосы или нет. — Он провел рукой по ее затылку, пальцами перебирая кудри. Это была самая неудачная отговорка, которую Сюзи когда-либо слышала, но она не отодвинулась. По всему телу разливалось странное томление, кожу покалывало от его прикосновения. Тристан никогда не гладил ее волосы.

— Перестань, — хрипло прошептала она.

— Он был неподходящим человеком для тебя, Сюзи. Поверь мне.

Именно эти слова заставили ее отшатнуться.

— Поверить тебе? — выдохнула она. — Ты последний человек, которому я когдалибо поверю.

Мак ждет, что она сломается, бросится в его объятия и признается, как она скучала по нему, как хочет, чтобы он вернулся в ее жизнь, несмотря на все его неудачи и недостатки.

Что ж, придется тебе подождать, ликовала Сюзи. Она успела испытать столько боли и разочарования, что ее сердце ожесточилось против таких безответственных обольстителей, как Мак Чейни и отец. Она видела, как день за днем таяла ее мать, и поклялась, что никогда не допустит такого в своей жизни.

Мак обиделся.

— Я спас тебя от брака с двоеженцем, разве не так?

Она нахмурилась.

— Как я понимаю, ты ждешь от меня благодарности. — Ее голос дрожал. — Что ж, хорошо, я рада, что ты все выяснил вовремя. Но у тебя нет никакого права вмешиваться в мою жизнь.

— Сюзи, друзья помогают друг другу.

— Друзья? — Ее глаза жгли его. — Мы не были друзьями и даже не разговаривали с… — Она замолчала, покачав головой. С той ночи, когда он пришел к ней, хвастаясь большим выигрышем в казино и думая, что она будет рада этой удаче и поздравит его.

— Со дня похорон твоего отца, — закончил Мак, напомнив, как он неожиданно появился в тот скорбный день, спустя несколько месяцев после их внезапного разрыва.

Сюзи сделала глоток кофе. Мать прочно держала ее под своим крылышком с того момента, как показался Мак, чтобы у того не появилось возможности поговорить с ней наедине. После его соболезнований Сюзи резко отвернулась от него, ясно давая понять, что больше не хочет иметь с ним ничего общего. С любым человеком, который похож на отца! Было бы катастрофой снова связаться с Маком. Однажды он закончит так же, как твой отец, снова и снова предупреждала ее мать, и Сюзи знала, что Рут права.

Мак понял намек и с тех пор держался от нее подальше. Несколько недель спустя она узнала, что он отправился путешествовать по Австралии на своем "харлей-дэвидсоне" — эта поездка могла продлиться месяцы или даже годы. Слава богу, что он вернулся! Никто другой не додумался бы покопаться в прошлом Тристана Гатри.

— Должно быть, тяжело узнать, что у твоего избранника уже была жена, — предположил Мак, — но мне кажется, что сердце твое не разбито, чему я искренне рад. Ведь в глубине души ты понимаешь, что Тристан тебе не пара.

Его слова разъярили Сюзи. В глазах засверкали серебристо-голубые искры. Как Мак Чей-ни может знать, что у нее на сердце и о чем она думает? Она и сама не знает об этом!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сюзи со стуком поставила чашку и резко поднялась с кресла.

— Твои мускулы появились наверняка оттого, что ты постоянно поднимаешь эти коробки и горы мусора, — съязвила она.

— Ты заметила мои мускулы? — в его голосе послышались ирония и удовольствие, как будто он думал: если бы ты страдала из-за Тристана, то вряд ли обратила бы внимание на мускулы другого мужчины. — Дело в том, что я начал терять форму, проводя слишком много времени у компьютера, и подумал, что мне стоит немного потренироваться.

— Ты ходишь в тренажерный зал? — сладко спросила она, хотя ее мысли не были такими сладкими. Итак, он признал, что все еще проводит много времени за компьютером! Ей так и хотелось спросить, почему он не нашел себе нормальную работу, но она прикусила язык, не желая выказывать никакой заинтересованности.

— Да, время от времени. Тебе бы стоило сходить со мной как-нибудь.

У Сюзи подпрыгнуло сердце. Он говорил так, будто их ждало совместное будущее! Она быстро подошла к камину, чтобы избежать его испытующего взгляда. Каминная полка была завалена фотографиями, компьютерными дисками, открытками и конвертами.

Ее взгляд привлек снимок в рамке. Это была семейная фотография: мама, папа и двое детей, мальчик и девочка. Когда Сюзи бывала здесь раньше, то видела снимки Мака с матерью и младшей сестрой, но никогда прежде не видела фотографий его отца. Она предполагала, что их выбросили. Мак отказывался говорить о своем отце, только иногда ворчал, что он бросил семью, когда Маку было десять, а его сестре восемь лет.

— Твой отец? — спросила она, сгорая от любопытства. Почему он выставил эту фотографию после того, как долго отказывался признать его существование? Неужели он наконец простил отца?

Она все еще стояла лицом к каминной полке, поэтому не увидела и не услышала, как Мак подошел и встал позади нее. Очень близко. Теперь она ощущала его каждой клеточкой, каждым нервом своего трепещущего тела!

Просто смешно, думала Сюзи, отказываясь поверить, что Мак все еще так действует на нее. Должно быть, это эмоциональная реакция после всего, что случилось, после всех скандальных событий дня, решила она, дрожа.

— Не всегда все оказывается таким, как кажется, — донесся из-за спины голос Мака.

Сюзи повернулась. У нее перехватило дыхание, когда она очутилась в миллиметре от его губ. Губ, о которых она все еще временами мечтала, которые снились ей. Просыпаясь в поту и дрожа, она удивлялась тому, что до сих пор не может освободиться от преследующего ее образа Мака, несмотря на то что в ее жизни есть Тристан.

— Что ты имеешь в виду? — выдохнула она, желая отстраниться, но не в силах превозмочь себя, тем более что камин был прямо за спиной.

Мак положил руки ей на плечи. В этом жесте не было ничего развязного или чувственного, казалось, у него на душе лежит груз и ему нужна ее поддержка.

Дрожа от его прикосновения, остро ощущая силу и тепло его пальцев, Сюзи бросила на него быстрый взгляд, но задумчивые черные глаза смотрели куда-то мимо нее, в их глубинах светилась боль.

— Мой отец не был бессердечным предателем, как мы с мамой всегда считали.

Ее глаза расширились.

— Расскажи мне об этом, Мак, — мягко попросила Сюзи. Его руки лежали на ее плечах, как будто ему все еще требовалась ее поддержка.

— Раннее детство было у меня достаточно счастливым. Нельзя мечтать о лучшем муже и отце, чем мой папа, но, когда мне исполнилось десять лет, он начал меняться. Легко поддавался переменам настроения, стал замкнутым. Однажды, как гром среди ясного неба, он потерял работу. Он проработал на железной дороге всю жизнь, так что это было сильным ударом.

Сюзи увидела, как у него дрожит жилка на виске, и ее сердце смягчилось.

— А ему объяснили почему?

— Он сказал маме, что его уволили из-за сокращения штата, но позднее мы узнали правду. Он потерял работу, потому что стал допускать много ошибок.

— Он мог найти другую работу?

— Казалось, его это не интересовало. Настроение все ухудшалось, поведение становилось все более странным и запутанным — он просто не был похож на себя. Сначала мама списывала это на потерю работы. Но через несколько недель она начала подозревать, что у него кто-то есть.

— Неужели это правда?

— До того, как мама решилась поговорить с отцом, он бросил нас. Оставил записку, где было сказано, что он больше не хочет быть связанным браком и просит нас простить его.

Когда Мак был мальчиком, он думал, что отец отверг его, потому что он, должно быть, сделал что-то не так. Годы спустя его отвергла Сюзи. Старая боль нахлынула снова, так что эту потерю было еще сложнее пережить.

— О, Мак, как это ужасно! Мама, должно быть, подумала, что он сбежал с кемнибудь.

Мак усмехнулся.

— А что еще она могла подумать? После этого она никогда не упоминала его имя. Она убрала его вещи и спрятала все его фотографии. Через несколько месяцев к нам пришли из полиции и сказали, что он погиб. Его сбил грузо-вик. Мама даже не пошла на похороны. Она боялась, что там будет та, другая женщина. Жизнь продолжалась, и примерно пять лет назад мама умерла. Я думаю, из-за разбитого сердца. И она слишком много работала: — Его голос охрип от болезненных воспоминаний. — Она работала в двух местах, чтобы прокормить нас и дать нам образование.

— И ты бросил университет! — вырвалось у Сюзи.

Мак пронзил ее взглядом.

— Я бросил компьютерные курсы через два года после смерти матери. А за несколько лет до этого я получил диплом по бухгалтерскому делу и бизнесу.

— О! — Сюзи вспыхнула. — Ты закончил его? — О черт, почему она спросила об этом? Но она не могла мыслить разумно, когда он так близко. Когда его руки все еще сжимали ее плечи. Когда она едва могла дышать.

Сюзи все бы отдала сейчас за глоток воздуха, но если бы она оттолкнула его или попыталась освободиться, то этот редкий момент мог бы быть потерян. Мак никогда так не открывался перед ней, и она хотела знать больше, хотя и не понимала почему.

— Да, Сюзи, хочешь верь, хочешь нет, но я закончил его, — сухо ответил Мак.

Она еще больше покраснела.

— Ты что-то говорил о том, что не всегда все оказывается таким, как кажется, — напомнила она.

Выражение его лица изменилось.

— Около года назад ни с того ни с сего пришло письмо, адресованное моей матери, с извинением из больницы. Письмо было от отца. Он написал его вскоре после того, как ушел от нас — годы назад! — и оставил в больнице с поручением передать семье после его смерти. — Но из-за какой-то путаницы папино письмо было похоронено под бумагами и забыто… — Он с горечью оглядел собственный беспорядок, как будто прекрасно знал, как это могло случиться. — Его нашли только в прошлом году.

— В больнице. — Сюзи сжала губы. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что мой отец знал, что умирает. У него обнаружили начальную стадию болезни Альцгеймера. — Мак говорил спокойно, но Сюзи чувствовала его душевную боль, и эта боль разрывала ее сердце. — Он знал, что его организм быстро разрушается и дальше будет еще хуже, — продолжал Мак. — Скоро он станет обузой для семьи, возможно, на годы.

— О, Мак! — Ее рука инстинктивно потянулась к его лицу. — Поэтому он ушел из дома?

Мак отстраненно кивнул.

Слезы хлынули из глаз Сюзи. Как ужасно, что его мать умерла до того, как письмо мужа дошло до нее. В сравнении с этим ее проблемы не казались такими ужасными.

— Возможно, он хотел, чтобы твоя мать возненавидела его, — предположила она, — чтобы она могла продолжать жить. И, возможно, встретить кого-нибудь.

Мощные плечи Мака сгорбились.

— В любом случае этого не произошло. Она никого не любила, кроме моего отца… хотя и никогда больше не упоминала его имени. Она умерла с разбитым сердцем.

Сюзи было невыносимо видеть боль в его глазах.

— Может, он думал, что это лучше, чем наблюдать, как он угасает год за годом.

Задумчивые черные глаза встретили ее взгляд.

— Возможно. Папа пожертвовал всем, что ему было дорого, из любви к моей маме и к своей семье. Он любил нас. Я понимаю это сейчас, а для мамы уже, к сожалению, слишком поздно.

Душераздирающая история. Но по крайней мере Мак и его сестра наконец узнали правду.

— Для тебя хоть какое-то облегчение, Мак, — утешала она его, — знать, что твой отец долго не мучился. Может быть, даже лучше, что он погиб.

— Если это был несчастный случай, — рассудительно сказал Мак. Слова повисли в воздухе. — Да, конечно, так лучше. И мама так бы думала. Возможно, они снова вместе где-то там. — Он быстро поднял глаза.

— Я уверена, что так оно и есть, — подхватила Сюзи. Ее глаза снова наполнились слезами. Мак наклонил голову и прижался губами сначала к одному влажному веку, потом к другому.

— Ты плачешь из-за моих родителей, — пробормотал он, — но не плакала из-за истории с Тристаном. Это странно.

Она насупилась из-за напоминания о сказочной свадьбе, которая превратилась в горькую пыль.

— Я не хочу говорить о Тристане, — проворчала Сюзи, — я бы никогда и ни за что не пришла сюда, если бы знала, что ты постоянно будешь повторять его имя.

— Извини. — Мак наконец убрал руки с ее плеч, оставив холодную пустоту. Он показал на семейную фотографию на каминной полке. — Я постарался отдать должное отцу, достав все старые снимки, какие смог найти, и рассказав папиным друзьям и бывшим коллегам о его болезни. Лучше поздно, чем никогда, — горестно сказал он.

— Твои родители были красивой парой, Мак, — заметила Сюзи. Она смотрела на мужчину, который пожертвовал всем ради любви, и на женщину, которая даже не упоминала его имя после того, как он оставил ее, но которая сохранила все его фотографии и никогда больше не посмотрела на другого мужчину. — Твоя мама была настоящей красавицей, у нее восхитительная бледная кожа, светлые волосы и очаровательная улыбка. Она как английская роза.

— Только гораздо сильнее, — пробормотал Мак. Его глаза увлажнились. Он всегда с теплотой отзывался о матери и не скрывал, как благодарен ей за те жертвы, на которые она пошла ради него и его сестры. Сюзи всегда это нравилось в нем.

— А твой отец… — Сюзи замолчала, и щеки ее запылали. Мак был очень похож на него! Как же она могла говорить о чертовски привлекательной внешности и удивительных черных глазах его отца? — Он красивый и сильный, — осторожно сказала она. А потом вдруг добавила: — Тебе бы следовало взять с него пример и время от времени стричься!

— Ты думаешь, что у меня слишком длинные волосы? — Мак провел рукой по густой массе влажных волос, которые, слегка завиваясь, спадали на плечи.

Несмотря на небрежность прически, ей нравились его длинные волосы. Всегда.

Сюзи очнулась, поняла, что Мак ждет ответа, и внутренне отругала себя за то, что вообще заговорила о его волосах. Переходить на что-то личное с Маком Чейни означило ступить на минное поле. Она небрежно засмеялась и попыталась отойти, но споткнулась о какую-то тяжелую картонку и упала на пол, прежде чем Мак успел подхватить ее. Распластавшись на потертом ковре, она простонала и начала тереть ушибленный локоть.

— Сюзи, с тобой все в порядке? — Мак бросил фотографию на кресло и упал перед ней на колени.

— У меня мышцу защемило. И не вздумай смеяться, это не смешно. Я ударилась об угол твоего чертова стола, когда падала. — Она еще раз застонала, яростно растирая руку.

— Дай я помогу.

— Нет, я… — Она потеряла голос, очутившись у него на руках, как в колыбели, прижатая к его груди. Как это произошло? Мак сам начал массировать больной локоть. — Ай! — взвизгнула Сюзи, но его руки были теплыми и гораздо более успокаивающими, чем ее собственные.

Боль проходила словно по волшебству. Сюзи осталась там, где была, наслаждаясь ощущением комфорта, уюта и теплоты в его объятиях. Его смертоносных объятиях…

Сюзи знала, какими опасными они были, но совершенно не сопротивлялась теперь, когда узнала правду о Тристане и трагическую историю отца Мака. А выпитое виски еще больше снизило сопротивляемость.

Она позволила себе расслабиться.

— Кто-нибудь из твоих родителей был шотландцем, Мак? — с любопытством спросила она.

— Нет, почему ты так решила?

— Просто спросила. Почему тогда тебя назвали Маком?

— Это девичья фамилия моей матери. Ее звали Катерина Мак.

— Девичья фамилия твоей матери — прекрасная идея. А как зовут твою сестру? Катерина? — На ее губах появилась улыбка.

Он засмеялся.

— Нет, ее зовут Белинда. Это имя нравилось маме. — Мак повел плечом, и Сюзи чутко ощутила мускулы на его груди.

— А, понятно. — Голос у нее внезапно охрип. — Да, Белинда — красивое имя.

Она знала, что ей не следует лежать в объятиях Мака, но было так хорошо, так покойно.

Сюзи не думала ни о том, что с ней происходит, ни о том, какие мысли рождает это в его голове. Она надеялась, что никаких. Хватит с нее трагедий на сегодня!

Ее внимание привлек компьютер. Сама она не пользовалась им и часто удивлялась, что в нем привлекательного. Она не сомневалась, что это пустая трата времени. Соблазнителен, как азартная игра, к тому же вырабатывает привыкание, как алкоголь, и, возможно, так же неотвратимо развращает душу.

Она решила отвлечься от мыслей о Маке и вернуться к его отцу. Гораздо более безопасная тема.

— Я рада, что ты наконец-то узнал правду о своем отце, Мак. Теперь ты можешь забыть годы боли и вспоминать светлые времена — до его болезни. — Задумчивая нотка закралась в ее голос. — Должно быть, у тебя было много счастливых минут в детстве.

Жесткий подбородок щекотал ее висок.

— Ты говоришь так, основываясь на собственном опыте, Сюзи?

От столь проницательного вопроса она замкнулась. Они с матерью всегда пытались скрыть наиболее серьезные проблемы и грехи отца, утверждая, что все беды — от его гениальности.

Сюзи не знала, как Мак сумел обо всем догадаться, но не собиралась его об этом спрашивать. Это лишь привлекло бы внимание Мака к собственным проблемам. Невероятно похожим проблемам. А Сюзи не хотела иметь с ним ничего общего.

— Да, у меня тоже сохранились прекрасные воспоминания, — заверила она его. По крайней мере ее раннее детство было счастливым — до того как у отца началась полоса неудач. — Я любила своего отца. — Но в последующие горестные годы ее любовь была похоронена под болью и разочарованием.

И Мак Чейни — она должна твердо помнить об этом — был таким же, как ее отец. Мак, постоянно напоминала ей мать, никогда не будет ни с кем считаться. Он закончит свои дни, выпивая, играя в азартные игры и просто прожигая жизнь, не делая ничего…

Она вздрогнула в его объятиях.

— Я знаю, что ты любила его, Сюзи, — пробормотал Мак, слава богу, не догадываясь, что она думала о нем.

У Сюзи перехватило дыхание, когда он взял ее за подбородок и посмотрел в лицо. Его глаза были темным, бездонным омутом, сверкающим в мягком свете.

— Кажется, мы оба в долгу перед своими матерями. — Его голос шел из груди — сильной, мускулистой груди, к которой она все еще прижималась. — Они держали наши семьи на плаву и прожили очень непростую жизнь, они сделали для нас все. Единственное, чего я хочу, — чтобы моя мама была жива, чтобы я мог, в свою очередь, сделать для нее хоть что-то.

В его голосе было такое искреннее, неподдельное сожаление, что Сюзи удержалась от резких слов. Судя по состоянию дома, Мак едва мог поддерживать собственное существование.

Вместо этого, переполненная сочувствием, она вдруг обвила рукой его шею и нежно и нетерпеливо поцеловала его в губы.

— Я уверена, что она ничего не ждала бы от тебя взамен, — уверила она Мака, — ничего, кроме твоей любви.

Это было ошибкой. Большой ошибкой.

Внезапно все изменилось. Может быть, из-за произнесенного вслух слова "любовь", или из-за неосторожного поцелуя, или из-за того, как Мак замер, глядя на нее темными, задумчивыми глазами, — она не могла сказать. Но обжигающие электрические разряды проскакивали между ними, как огненные шары, воздух наполнился удушающим напряжением, и ничто, даже осознание того, что она совершила ошибку, не могло уже спасти ее.

Сюзи неумолимо уносило в опасное волнующее место, куда она не хотела попасть.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда губы Мака овладели ее ртом, мысли в голове испарились, все чувства сосредоточились на его опаляющих губах, на его языке и потрясающих ощущениях, которые рождались внутри нее.

Не в силах предотвратить это или сдержать себя, Сюзи чувствовала, как ее собственные губы отвечают на его требовательный поцелуй. Ничьи ласки никогда не доводили ее до такого безумия страсти, хотя она понимала с самой первой встречи, что нельзя встречаться с ним, нельзя позволять его поцелуям заходить слишком далеко.

Любить недостаточно, вдалбливала ей в голову мать. Никогда не выходи замуж только по любви. Ищи человека, которого ты сможешь уважать и которому будешь доверять, который будет способен обеспечить тебе и твоим детям стабильную жизнь.

Но в этот раз Сюзи чувствовала, что не хочет, просто не может остановиться. У нее не было ни силы, ни воли, ни желания бороться с Маком. Не сегодня.

Желание…

Она стонала, одна лишь мысль о нем пронизывала судорогой раскаленного желания все ее существо. Его тело дрожало, отвечая ей, жар его кожи жег огнем ее руки даже через рубашку, горячую и влажную от пота.

Обнимая друг друга, они извивались на запятнанном, изношенном ковре, их губы все еще были сомкнуты в бесконечном поцелуе, руки сжимали, гладили, изучали изгибающиеся тела. Слепая, жгучая, непокорная, всеобъемлющая страсть овладела обоими.

— Я так скучал по тебе, Сюзи, — выдохнул Мак в ее губы.

Она издала жалобный стон, осознав, что тоже тосковала без него, даже не задумываясь об этом — подсознательно, в своих мечтах и снах… снах, которые часто посещали ее в течение последних трех лет.

Она приникла к Маку, целуя его с равным пылом, желая забвения, желая того, чего она всегда так страстно хотела в сердце, теле и душе, но против чего всегда боролась, зная, что это может привести только к катастрофе.

Кто бы мог подумать, что именно отношения с безупречным Тристаном закончатся катастрофой?..

Стон вырвался из ее горла. Почему бы не последовать зову своего сердца хотя бы раз? Жить этим мгновением, забыть логику, забыть здравый смысл, забыть, что с Маком Чейни ее не ждет светлое будущее. Господи, ей уже почти двадцать три, и Мак единственный человек, которого она когда-либо по-настоящему любила, когдалибо по-настоящему хотела — физически и эмоционально. О, как она хотела его!

Для нее существовало только здесь и сейчас. И сегодня вечером она хотела жить мечтой…

Груда каких-то бумаг упала на них, но, охваченные страстью, они едва сознавали, что произошло, их стоны смешивались со звуками дождя, все еще барабанившего по стеклу.

— Я всю жизнь ждал этого — тебя, — прошептал Мак. Сюзи всхлипнула в ответ, пытаясь понять, ждала ли она этого тоже. — Дай мне почувствовать тебя, Сюзи, и увидеть тебя. Всю тебя, целиком. — Поставив ее на колени, Мак сорвал собственную рубашку, прежде чем дотронуться до верха спортивного костюма, в который она была одета, и стянуть его через голову. Его теплые ладони скользили по ее коже, ниже кусочка шелка цвета слоновой кости — свадебного бюстье.

— Мм, твоя кожа как шелк. И ты так хорошо пахнешь, ты всегда хорошо пахла. Чем-то сладким и пряным, как поле диких цветов и экзотические специи.

Тяжело дыша, он обнял ее, его пальцы дрожали, когда он расстегивал бюстье. Пока Сюзи снимала остальную одежду, Мак сбросил свою.

Какое-то время он пристально смотрел на нее, и его глаза блестели в окутывающем их мраке.

— Ты такая красивая, Сюзи, — хрипло пробормотал он, прижимая ее к себе — кожа к коже, ее грудь к его влажной горячей груди.

Ее руки исследовали его тело, впивались в его спину и плечи, каждая частица которых была так хороша! Тугие мускулы были гладкими и упругими.

— О-о-о! — Ее тело инстинктивно выгнулось, когда Мак начал массировать ее груди. Он нашел жесткие горошины и тер их мягко, эротически. Сюзи вскрикнула, неземные ощущения сводили ее с ума.

Стон вырвался из горла Мака. Он мечтал вот так держать ее, прикасаться к ней, слышать, как она кричит… для него. Он склонил голову и втянул напрягшуюся вершину в рот, Сюзи снова выгнулась и застонала.

Оторвав рот от ее груди, Мак опять стал искать ее губы. Он ни на минуту не переставал ласкать Сюзи, опасаясь, что она осознает, что делает, и уйдет от него. Опасаясь, что мечта может испариться, как это всегда случилось раньше. Он не должен этого допустить, он не перенесет, если потеряет ее снова. Только не теперь, когда она в его объятьях — там, где ей и следует быть.

Сюзи очутилась на ковре, лежа на спине. Мак возвышался над ней, осыпая поцелуями ее лицо и шею. Огонь сжигал ее, каждая клеточка ее существа не могла существовать без него, нуждалась в нем, желала его, как никого и никогда раньше.

Она тихо простонала, прижимаясь к нему, готовая идти туда, куда он хочет. Мак с таким же нетерпением готов был повести ее в это "туда", его поцелуи опаляли ее шею, грудь, живот, потом он накрыл ее собой, прижимаясь к ней бедрами и еще больше сводя с ума.

— Ты уверена, что хочешь этого, Сюзи? — выдохнул он. Его тело пульсировало от желания, достигшая высшей точки страсть готова была взорваться.

— Да! — кричала она, приникая к нему, не заботясь о последствиях, думая только о Маке и о том, как она нуждается в нем. — Да!

Мак застонал и позволил своей горячей страсти вырваться из-под контроля, погружая ее в вихрь ощущений, которые доносили их обоих до взрывных высот. Ни один из них и не думал, что такое возможно.

Сюзи лежала на изношенном ковре с улыбкой на губах. Ее щеки были влажны от теплых слез. Она вспомнила, как закричала, когда в какой-то момент ее пронзила резкая боль, но волны счастья, которые последовали за этим, затмили ту мгновенную боль — и все остальное.

Как теперь она могла оставить Мака, больше не держать его в объятиях, не целовать его, забыть об этой возвышающей душу страсти? Она любила его. Она даже сказала ему об этом! Сюзи вспыхнула, вспомнив, как она кричала, что любит его, в те последние мгновения.

Одной любви недостаточно…

Разве? Сейчас она чувствовала, что ее больше чем достаточно. Больше, чем она когда-либо хотела.

Когда она увидела, что Мак пристально вглядывается в ее лицо, ее румянец стал ярче. Почему он выглядит настолько потрясенным? Что потрясло его? То, как она отдалась ему сейчас, хотя отказывалась от этого раньше? Ее слезы? Память о тех стремительных словах, которые она произнесла? Я люблю тебя. Мак убежал бы за милю, если бы думал, что она хочет привязать его к себе навсегда.

Какая ирония, улыбнулась Сюзи. Это она должна была бежать от него, если не собиралась закончить жизнь подобно своей матери.

Сюзи попыталась сесть.

— Мак, мне лучше…

— Почему ты не сказала мне, Сюзи? — Он схватил ее за руку, и она вдруг осознала, что раздета. И у нее уже не было защитного покрова темноты. Что еще хуже — Мак тоже все еще был раздет. От вида его мужественного тела у нее перехватывало дыхание. — Почему ты не сказала мне, что это у тебя впервые?

Внезапно смутившись, она стряхнула его руку и потянулась к тренировочному костюму, стремясь поскорее прикрыть свою наготу. Тогда она сможет смотреть на Мака, не задумываясь каждую секунду о том, что произошло. Потому что это не должно повториться. С Маком никогда не будет светлого будущего, счастливого конца.

— Ты не спала с Тристаном Гатри, — сказал Мак со смущенным удивлением. — Он был твоим женихом, и сегодня день вашей свадьбы, но ты никогда не занималась с ним любовью. Берегла себя для брачной ночи?

Ее ресницы затрепетали. Так ли это? Разве поэтому она не отдавалась Тристану, а жених никогда не давил на нее? Он тоже хотел подождать? Чтобы их ночь была особенной? Такой же особенной, каким она считала его — до сегодняшнего дня?

Но Сюзи знала, что дело не только в этом, здесь крылось что-то более глубокое. Поцелуи Тристана не пробуждали в ней той страсти, которую всегда дарили поцелуи Мака…

— Я должна идти…

— Идти? После… — Он замолчал, его лицо потемнело. — Просто скажи мне, что сегодняшний вечер значил для тебя, Сюзи? — рассвирепел Мак. — Ты занималась любовью со мной, не отдавая себе в этом отчета, по инерции или, может, в отместку Тристану? Ты воображала, что я — это Тристан и что на самом деле ты вышла замуж за него, а я был только удобной заменой?

Он схватил ее за ударившую его по щеке руку.

— Ты сердишься, потому что я говорю правду, Сюзи? Не трудись отвечать. Ты ясно дала понять, что не меня ты хочешь!

Она открыла рот, чтобы отрицать это, чтобы крикнуть, что она действительно хотела его, что она всегда хотела его, только его, а сейчас — как никогда. Но жалобные предупреждения матери и горькие годы ожесточения и беспокойства слишком глубоко укоренились в ее сознании.

— Мне сегодня просто повезло. Я не собираюсь бросаться с головой в очередное бедствие! — Она отодвинулась от него подальше и попыталась встать на ноги. — Ты вызовешь мне такси, Мак? Я хочу домой. — Она проскользнет в дом через черный ход и сразу ляжет спать.

— Выходит, это ничего не значило для тебя. — Черные глаза Мака пронзали ее. — Ты могла бы одурачить меня, Сюзи.

— Это был только секс, Мак. — Сюзи дрожала. Сердце, тело и душа разрывались на куски. — Ты, должно быть, все об этом знаешь. — Ее глаза смотрели на него насмешливо. — У тебя, наверное, было много женщин в твоей дикой холостяцкой жизни.

— Нет, с тех пор как я встретил тебя.

Она засмеялась с презрительным недоверием.

— Ты не занимался сексом три года? Я не верю тебе!

— Я пытался преодолеть мою страсть другими способами, — усмехнулся он, — я занимал себя делом.

— Каким же? Пристально глядя в компьютер? Разъезжая по Австралии на своем мотоцикле. — Но на самом деле Сюзи не хотела объяснений. Она уже и так слышала слишком много историй про то, как он проводил часы и дни, бороздя Интернет, играя в бесполезные игры и выдумывая новые сногсшибательные идеи, которые никогда не воплощались в жизнь…

Она сжала губы. Или он имел в виду, что был занят, развлекаясь в казино — выигрывая и проигрывая деньги и, без сомнения, каждый раз становясь все более азартным игроком?

Лучше не знать.

— Неважно, — пробормотала она и пожала плечами. — Сегодня вечером просто чтото произошло, — что-то такое, что меняет женщину навсегда. — Мы были охвачены желанием и не смогли остановиться в горячий момент. Это случается.

— Разве это все, Сюзи? Только мгновенная слабость в горячий момент?

— Да! — Она вскинула кудрявую голову. — И тебе совсем не нужно волноваться по поводу каких-либо нежелательных последствий… Доброй ночи, Мак! Я подожду на крыльце.

— Сюзи, ты не можешь так уехать. — Когда такси подъехало к дому, Мак спустился вниз. Дождь перешел в морось. — Обещай, что мы увидимся снова. Ты не можешь отрицать, что между нами что-то есть, что-то особенное…

Он никогда не был более неотразимым, более желанным, более убедительным.

— Я знаю, чтобы пережить все, что связано с Тристаном, нужно время, если ты, конечно, была влюблена в него.

Но я не была, мысленно кричала Сюзи. Я всегда любила только тебя, Мак, — последнего человека в мире, с которым я когда-либо захочу связать свою жизнь…

— Иногда каких-то особенных чувств недостаточно.

Мак поймал ее руку.

— Значит, тебе нужен другой Тристан Гатри. — Он нахмурился. — Деньги, успех, безупречная родословная. Человек в первоклассном итальянском костюме, с внешностью кинозвезды и старомодными понятиями о недопустимости секса до брака. Или, может, ты простишь его, когда он получит развод. — Крошечное пламя тлело в темных глубинах его глаз.

— Сейчас мне не нужен никто, и в ближайшем будущем тоже! — крикнула она. — Я просто хочу уйти.

Сейчас же! От всех. От тебя, от Тристана, от моей матери, уехать из… из Сиднея.

Сюзи в ярости и отчаянии размышляла, что делать. Эксклюзивный свадебный салон в Мельбурне искал нового дизайнера, и владелец предложил ей работу, с полной творческой свободой, что не всегда удавалось, когда она работала для Джоули. И она хотела специализироваться на свадебных платьях; похвалы, которые она получила сегодня, убедили ее в этом.

— Победа на конкурсе "Платье года" открыла для меня много перспектив, — сказала Сюзи тряхнув головой. — И сегодняшняя реклама тоже должна помочь. В Мельбурне мне предложили неплохую работу, но я собиралась замуж за Тристана. А теперь…

— Ты намереваешься жить в Мельбурне? — Темные глаза Мака вспыхнули от удивления, неожиданности и негодования. Он не может потерять ее снова!

Сюзи вздрогнула.

— Ну… может быть. — Она не хотела, чтобы он поехал за ней в Мельбурн или заставил изменить решение. Хотя все это бесполезно, потому что она не собиралась менять свое мнение относительно Мака, как ни трудно будет забыть его теперь, после того, что произошло.

Как ни мучительно повернуться к нему спиной, будет в тысячу раз хуже видеть, что любовь, которую она испытывает к нему, разрушается из-за уничтожающих душу долгов, азартных игр, алкоголя и эмоциональной неразберихи.

Нет! Никогда!

— Я получила предложения из других штатов тоже, — быстро сказала она, — и буду рассматривать все варианты. Моя карьера теперь будет на первом плане, и я не хочу, чтобы кто-либо вставал у меня на пути и вмешивался в мою жизнь. — Ее горящие стальным огнем глаза доказывали, что она не шутит.

— Если бы я не вмешался в твою жизнь, — напомнил Мак, — я бы никогда не обнаружил мерзкую тайну Тристана шесть недель назад! — Отчаяние развязало ему язык, заставив выпалить правду.

Сюзи остановилась.

— Что ты сказал? Ты знал уже шесть недель назад, что Тристан был женат? Мак проклял себя.

— Черт, Сюзи, я никогда не думал, что у вас это так далеко зайдет. Я до самой последней минуты надеялся, что ты не выйдешь за него замуж. Что ты поймешь, какой он сопляк. И что ты и я…

— Созданы друг для друга? — отрезала она едко. Ее мысли летели с яростной быстротой. — И когда конкретно ты решил жениться на мне, Мак Чейни? — Он сказал, что получил специальное разрешение в последнюю минуту, но это невозможно. Требовалось уведомление за месяц. В то время она была слишком ошеломлена, чтобы такой вопрос возник в ее голове.

— Я заполнил банк месяц назад, — признался Мак, — с ничтожным шансом, что смогу убедить тебя выйти за меня замуж, когда ты узнаешь всю правду о Тристане.

— Ты знаешь, почему я вышла за тебя замуж, Мак, — обрушилась она на него, — и это не имеет никакого отношения к тебе! — Она врет сама себе. Разве она разрешила бы любому другому человеку вступить с ней в брак, пусть даже недолгий? — Я не могу поверить, что ты знал правду о Тристане полтора месяца и ничего не сказал мне! Что ты подал прошение о нашем браке месяц назад и убедил меня, что это было сделано в последний момент! Ты такой же… такой же нечестный, как Тристан!

— Эй, остынь, Сюзи…

Но она была слишком рассержена.

— Ты и Тристан доказали мне, что на мужчин нельзя полагаться. Я намереваюсь преуспеть в жизни сама и не хочу, чтобы ты, или Тристан, или кто-либо еще вмешивался! До свидания, Мак, — сказала она с железной решимостью в голосе, но не смогла заставить себя посмотреть на него. Он вполне мог убедить ее вернуться к нему. Если бы она поддалась уговорам, то пропала бы, теперь уже навсегда.

Сюзи побежала к такси, не рискуя взглянуть на него в последний раз — хотя ей очень этого хотелось. Она должна заставить Мака Чейни поверить, что он видит ее в последний раз.

Потому что так должно быть!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мельбурн

Сюзи качала на руках свою шестимесячную дочку и радовалась тому, что у нее родился такой красивый, здоровый, счастливый ребенок.

Оказалось, что быть матерью-одиночкой не так сложно. Присцилла, ее начальница в салоне свадебных платьев, где она работала с тех пор, как приехала в Мельбурн шестнадцать месяцев назад, была просто замечательной и поддерживала Сюзи во всем. К счастью, беременность протекала хорошо — донимала только усталость в ранние месяцы и в самом конце, когда она чувствовала себя большой, как кит. Ребенок родился почти на месяц позже.

Очень помогло то, что мать провела у нее некоторое время после рождения девочки. К тому же Сюзи жила прямо над салоном, поэтому с легкостью могла забегать туда время от времени. Она шила дома, пока малышка спала или играла.

— Хочешь погулять, Кэйти? — спросила она, и дочка заворковала в ответ. — Да, я так и думала. На улице сегодня холодно. Нам нужны теплая курточка, уютное одеяльце и шерстяная шапочка.

Она подошла к платяному шкафу, который купила в магазине подержанных вещей, и достала оттуда красивую курточку и подходящую к ней шапочку. Ее мать связала полный комплект одежды для внучки, за который Сюзи была ей безмерно благодарна.

Рут была испугана известием о беременности, но, как могла, поддержала дочь. Мать спросила, от Тристана ли этот ребенок, а Сюзи резко сказала, что отец девочки больше не существует в ее жизни и она не хочет, чтобы его имя когда-либо упоминалось.

Сейчас, когда девочке исполнилось шесть месяцев, не могло быть и тени сомнения в том, кто является ее отцом. Ее прекрасные большие глаза приобрели поразительный темно-коричневый цвет. А еще недавно почти лысая головка покрылась великолепными шелковистыми черными волосами. Даже улыбка была как у Мака. Невероятно!

Сюзи думала о том, захочет ли Мак стать причастным к жизни Кэйти, узнав, что у него есть ребенок. Иногда она чувствовала себя виноватой, что не сказала ему об этом. Если бы он только увидел Кэйти — увидел бы, как дочка похожа на него, — смог бы он отказаться от нее? Вряд ли Мак пожелал бы взять на себя полную ответственность за ребенка и семью, вздыхая, размышляла Сюзи. Да и она, конечно, не хочет, чтобы он вновь вернулся в ее жизнь, пытаясь изображать ответственного родителя. Она не сомневалась, что надолго его не хватит.

Но, даже избежав ежедневной заботы о Кэйти, он мог бы настоять на регулярных посещениях дочери. И что бы это ей дало? Для нее все обернулось бы пыткой.

Сюзи задрожала, зная, что один взгляд, одно прикосновение, один поцелуй Мака могут сделать с ней. Как она сможет находиться с ним рядом? А ей придется — ради Кэйти. Она собиралась обеспечить дочери безопасное, беззаботное детство и столь же безопасное и беззаботное будущее, а такие, как Мак, только вносят хаос.

Она отнесла дочку вниз и положила ее в коляску. Кэйти терла глазки и уже почти засыпала.

— Да, моя сладкая, мы уже идем. — Она выкатила коляску на улицу.

И едва не столкнулась с Маком Чейни!

Это походило на дурной сон. Ужасный, удушающий сон. Сюзи совершенно не была к этому готова!

— Как ты нашел меня? — потребовала она ответа, решив, что атака — лучший способ справиться с непредвиденным поворотом событий. — Тебе мама сказала, где я?

Его рот искривился в той особенной, задевающей за сердце ухмылке, на которую был способен только Мак Чейни. Нет… не только Мак. Кэйти точно так же кривила губки. А когда улыбалась понастоящему, ее улыбка точно копировала улыбку отца.

— Мы с твоей мамой не обмениваемся секретами, — сухо напомнил ей Мак. — Найти тебя было не так-то просто. Твои друзья и коллеги, казалось, были в полном неведении, хотя в это трудно поверить.

Сюзи почувствовала, как ее щеки заливает краска. Она просила друзей и бывших коллег у Джоули не говорить Тристану Гатри или Маку Чейни, куда она уехала.

Она подняла подбородок, стараясь не позволять своим глазам смотреть на Мака, чего они безумно хотели. Что-то в нем изменилось, и она еще не поняла, что именно.

— Я говорила тебе, что мне нужно скрыться от всех на какое-то время.

— Включая Тристана Гатри? — усмехнулся он, посмотрев на ребенка в коляске. — Только не говори мне, что он вернулся в твою жизнь. Что он живет и работает здесь, в Мельбурне. — На его виске пульсировала жилка. — По крайней мере я знаю, что вы не женаты, поскольку ты еще не развелась со мной.

Он схватил ее за левую руку.

— Ты носишь мое кольцо?

Она выдернула руку, ее кожа горела от его прикосновения.

— Только… только для видимости, — солгала Сюзи. — Вот. — Она попыталась его снять. — Я… мне жаль, что я не вернула его раньше.

Холод прокрадывался в ее сердце. Может, он приехал, чтобы получить развод?

— Я не хочу, чтобы ты его мне возвращала, — Мак сказал это резко, и Сюзи замерла. — Я никогда не дам его никому другому. Оставь его себе.

Злобная улыбка искривила его губы.

— Тебе и твоей матери очень важна видимость. — Его темные глаза устремились на малышку. — Это ребенок Тристана?

Хочет ли она, чтобы Мак узнал правду? Или лучше держать все в секрете — по крайней мере в настоящий момент?

Обрадуется ли Мак узнав, что у него есть дочь? Или тут же исчезнет из-за мысли о незапланированном отцовстве и боязни ответственности?

Что будет лучшим для ее малышки? Для их ребенка?

Ее сердце затрепетало от ужаса, когда она заметила, что Мак смотрит на девочку. Может, он сам заметит сходство?

К счастью, Кэйти спала крепким сном, и ее большие черные глаза были спрятаны под загнутыми ресницами. Мягкие черные волосы надежно укрывала шерстяная шапочка.

— Ты, стало быть, думаешь, что я могла вернуться к Тристану после… после… — Сюзи чуть было не сказала, "после того как я была с тобой", но поспешно заменила на: — После того, что он сделал со мной? — Она надеялась, что Мак предположит, что она встретила кого-нибудь здесь, в Мельбурне. По крайней мере это дало бы ей какое-то время.

Черные глаза сузились, пронизывая ее.

— Если не с ним, то с кем же ты связалась? Я думал, что ты покончила с мужчинами и собиралась посвятить себя карьере, — нахмурился он. — Это вообще твой ребенок?

Сюзи облизала губы.

— Да, мой. — И твой тоже, кричало ее сердце. Она подавила дрожь. — В Мельбурне у меня началась новая жизнь, и она дала мне дочь, — сказала Сюзи, тщательно подбирая слова. Это было не совсем верно — именно жизнь в Сиднее подарила ей Кэйти, — но все же достаточно близко к истине. Ее дочка родилась здесь. — Отец Кэйти не живет с нами, — продолжила она, желая быть до предела честной, и сделала глубокий вдох. — Мак, у меня все хорошо, если ты приехал узнать об этом. Со мной все в порядке, и я счастлива.

Счастлива? Так ли это? Она взглянула на свою малышку. Конечно же, она счастлива! Кэйти принесла ей такую радость, какой она не знала раньше.

— Ты понимаешь, что не можешь выйти замуж? — резко сказал Мак. — По закону ты все еще моя жена.

— Я не собираюсь ни за кого выходить замуж. Я сказала тебе об этом еще до отъезда.

— Я надеялся, что ты сдержишь слово.

Ее глаза смотрели на него. Сердце замерло.

— Если ты думаешь, что я ждала тебя… Мак взглянул на спящую малышку, и усмешка искривила его губы.

— Очевидно, нет.

Она вспыхнула, едва сдержавшись, чтобы не возразить ему. Ей не нужен мужчина. Кэйти — это все, что ей нужно. Но все же надежнее, если Мак будет считать, что у нее кто-то есть.

Сюзи наконец поняла, почему он изменился. Его волосы стали короче, чем раньше, и менее буйными. И дело не только в этом: на нем были коричневый замшевый пиджак и темно-коричневая рубашка, а не обычный кожаный наряд. Мак поднял глаза, всматриваясь в ее лицо.

— Ты выглядишь усталой, Сюзи. И бледной. — Он нахмурился. — Ты достаточно спишь? Много бываешь на свежем воздухе?

— Я как раз собираюсь погулять с ребенком на свежем воздухе, — резко напомнила она. — Со мной все в порядке, спасибо.

— Что ж, я рад. — Был ли он рад тому, что она счастлива, Мак не сказал. — Значит, Тристан Га-три в прошлом?

Она быстро взглянула на него. Неужели он все еще не верит ей?

— Да, Мак, — ответила она спокойно, — он в прошлом. Он ушел из моей жизни навсегда. — И тебе следовало бы сделать то же самое, пыталась сказать она взглядом. Хотя эта мысль не приносила ей ни спокойствия, ни удовлетворения.

— Хорошо. Тристан никогда не стоил тебя. — В глазах Мака было сочувствие.

— Ну, теперь, когда ты знаешь, что у меня началась новая жизнь, можешь вернуться домой с чистой совестью, — легко сказала Сюзи, хотя на сердце у нее было ох как нелегко. Все снова рушилось, разбивалось на мелкие кусочки.

Мак нахмурился.

— Ты приехал из Сиднея на мотоцикле? — спросила Сюзи, чтобы просто что-то спросить. — Конечно, на чем же еще?

Но он удивил ее, его губы скривились, когда он мягко ответил:

— Нет, я прилетел на самолете. Остановился в гостинице. А сюда добрался на такси.

У нее расширились глаза. Как мог Мак позволить себе дорогой билет на самолет, и такси, и номер в гостинице?

— Выиграл много денег в казино? — неестественно игриво поинтересовалась она.

Он улыбнулся.

— Нет, ничего подобного. Просто повезло с продвижением нового Интернетприложения, которое я разработал. Вебредактор, если ты что-то знаешь о сети.

— Нет, не знаю. — У нее не было компьютера, и ей и не хотелось им обзаводиться. Люди теряли слишком много времени за компьютерами. По крайней мере Мак Чейни. — Ну и как продается? — Сюзи надеялась, что он не пустится в подробное описание.

Но он и не стал ничего объяснять, просто сказав:

— На удивление хорошо — я даже не ожидал.

— Поздравляю. — В ее голосе появилась едва уловимая сухость. Давно уже пора сделать деньги на этом чертовом компьютере, если ему удалось заработать столько, что хватало и на билет на самолет, и на такси, и на отель.

Она услышала слабый звук и внутренне затрепетала. Кэйти зашевелилась! Если она сейчас откроет свои красивые темные глаза… глаза, которые так похожи на глаза отца…

— Мак, мне нужно погулять с Кэйти. — Она толкнула коляску, надеясь, что движение, как это часто бывало, успокоит ребенка. Кэйти продолжала мирно спать — слава богу!

— Я пойду с тобой, не возражаешь?

— Не думаю, что смогу остановить тебя. — Ее лицо было безразличным, но сердце бешено колотилось, а ладони жгло о металлическую ручку коляски.

— Ты ничуть не рада меня видеть?

Какая самонадеянность! Типичный Мак Чейни!

Может, он не верит, что в ее жизни есть другой? И когда узнает, что никого нет, то… сделает очередной ход, надеясь на еще одну ночь со своей законной женой?

Сюзи ускорила шаг. Ни за что! Этому не бывать! Она не допустит близости между ними.

Еще одна ночь в объятиях Мака — и она уже не сможет отпустить его.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мак догнал ее, сделав пару больших шагов.

— Как дела с моделями, дизайнерской работой? — спросил он, не требуя, к счастью, ответа на предыдущий вопрос. — Твоя свадьба произвела желаемый эффект? Наша свадьба, — поправился он, его глаза вспыхнули. — Реклама спасла дом мод Джоули? И помогла твоей собственной карьере?

— Джоули снова процветает, спасибо. Ну а моя карьера… что ж, немного трудно с младенцем. Кэйти стоит на первом месте, — подчеркнула Сюзи. — Но у меня есть Присцилла, а с ней замечательно работать, — добавила она с теплотой. — Она дает мне полную свободу, даже предложила партнерство в бизнесе.

— Ты собираешься согласиться?

— В данный момент я не могу себе этого позволить, — призналась Сюзи. Любые деньги, которые оставались от ежедневных расходов, она откладывала для Кэйти. — Но сейчас я достаточно много работаю и экономлю. Работаю и вечерами, и днем. Возможно, однажды я соглашусь.

Это зависело от того, даст ли банк ей ссуду и сможет ли она потом выплатить проценты.

— Пройдет время, и я отведу Кэйти в детский сад. Мне просто придется это сделать, когда она начнет ходить и будет мешаться под ногами, и тогда я смогу обслуживать больше клиентов.

— Ты говоришь так, будто сейчас все это связано с довольно большими трудностями, Сюзи. Очевидно, тебе пока не удалось найти очередного богатого золотого мальчика, который заботился бы о тебе.

В ее глазах вспыхнули серебристые искры, горячая злость смешалась с острой болью.

— Мне не нужен вообще никто, богатый или нет. Я превосходно справляюсь сама.

Ну вот! Теперь Мак знает, что в ее жизни нет. Проклятье!

Сюзи поспешила исправить положение:

— Но это вовсе не значит, что у меня нет… друга.

— Отца ребенка?

— Да, с отцом Кэйти мы все еще видимся, — сказала она осторожно. — Но я предпочла бы не говорить о нем, если ты не возражаешь. Моя личная жизнь больше не имеет к тебе никакого отношения, Мак.

— Это твой выбор, Сюзи, а не мой.

— Вот как? — не сдержалась она. — Ты хочешь сказать, что готов к нормальной супружеской жизни с женой и детьми? — Я так не думаю.

Она хотела для своего ребенка устойчивой, безопасной жизни, с ответственным отцом, человеком, который никогда не будет впадать в черную бездну отчаяния и оправдывать себя, скрывая свои боль и бессилие.

— Но это именно то, чего однажды захочу я, — признала Сюзи. — Особенно теперь, когда у меня есть дочь. Но только если появится подходящий человек, — подчеркнула она, в глубине души зная, что для нее всегда будет существовать только один человек. Неподходящий!

— Значит, отец Кэйти неподходящий человек?

Сюзи с трудом перевела дыхание. Этот двусмысленный разговор — осторожное скольжение по краю правды — был просто кошмарным!

— К сожалению, нет, — ответила она. — Я хочу безопасности и спокойствия для Кэйти, а не той жизни, что была в моей семье.

— Ты сказала "к сожалению", — упорствовал Мак. — Значит, тебе все еще небезразличен этот человек… пусть и безответственный, как ты говоришь?

— Если бы он был мне безразличен, — хрипло сказала она, — я никогда бы не занималась с ним любовью.

— Однажды ты занималась любовью со мной, — напомнил Мак. — И я тоже был тебе небезразличен…

— Это были необычные обстоятельства, — печально прошептала Сюзи. — Пожалуйста, не напоминай мне о том дне, Мак!

О, Мак, пожалуйста, уходи, пока я не бросилась в твои объятия!

Он еле слышно вздохнул.

— Не много же времени тебе потребовалось, чтобы забыть это, — горько заметил он. — Должно быть, ты встретила этого парня вскоре после того, как приехала в Мельбурн, Сюзи, так как успела родить ребенка.

У нее волосы встали дыбом. Неужели он начал подозревать правду?

— Он напомнил мне тебя, Мак, — в отчаянной попытке найти выход пробормотала она. — Ты же знаешь, что я никогда не могла сопротивляться тебе.

Маку это не понравилось. Кинув на нее негодующий взгляд, он какое-то время молчал. Сюзи ускорила шаг, желая добраться домой прежде, чем Кэйти проснется.

— Ты сказал, что прилетел в Мельбурн, Мак. Как случилось, что ты оставил свой "харлей"? — Она надеялась, что возвращение к его любимой теме окажется более безопасным, чем рискованный разговор о ее таинственном любовнике.

— Я продал его, — холодно промолвил Мак. — И купил себе автомобиль.

— Ты продал "харлей"? — изумилась Сюзи. Ее отец никогда не расстался бы со своим любимым мотоциклом. "Харлей" был его единственным спасением, единственным кусочком свободы…

— Почему ты продал его? — упорствовала Сюзи. — Я думала, что ты любишь свой "харлей" больше всего на свете.

— Не больше всего, — сказал Мак. Его задумчивый взгляд говорил о том, что он вновь переживает тяжелый момент расставания с мотоциклом. Что он мог любить больше, чем свой драгоценный "харлей"? — гадала она. Новую машину? Без сомнения, это должна быть роскошная спортивная машина с открытым верхом, с быстрыми колесами и мощным двигателем.

Или было что-то еще? Женщина?

— Зачем ты приехал? — в отчаянии выкрикнула она.

— Хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, Сюзи. Твоя мать, так же как и твои друзья, не захотела сообщить мне твой адрес, поэтому я решил проверить каждый дом моды и салон в Мельбурне, пока мне наконец не повезет.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Ты сама сказала мне, что тебе предложили работу в Мельбурне. Я подумал, что предложения от других штатов — просто отвлекающий маневр. Однако если бы я не нашел тебя в Мельбурне, то стал бы искать в Аделаиде, потом в Перте, потом в Брисбене.

Невероятно. Неужели он так стремился найти ее?

— Что ж, я довольна, что избавила тебя от всех этих неприятностей, — легко сказала она, пытаясь скрыть охватившее ее смятение. — Сколько свадебных салонов ты успел проверить, прежде чем тебе, как ты выразился, повезло?

— О, именно в свадебных салонах я нашел то, что искал. Похоже, ты уже весьма известна в мире свадебной моды. Когда ты решила специализироваться на этом? После рекламы в день нашей свадьбы?

День нашей свадьбы… как ему нравилось напоминать ей об этом! Она покачала головой.

— Это просто укрепило мое решение. Я и раньше подумывала об этом.

— Я рад, что ты нашла дело по душе, Сюзи. Между прочим, твоя коллега Присцилла очень обаятельна, любезна и готова помочь.

Присцилла, подумала Сюзи, всегда очаровательна и любезна. Она надеется, что ее молодой дизайнер — мать-одиночка — однажды встретит своего мужчину. Или решит воссоединиться с отцом Кэйти — кто бы он ни был. Приехав в Мельбурн, Сюзи объяснила При-сцилле, что ее удивительная свадьба с Маком Чейни, которая попала во все модные журналы, оказалась ошибкой и что они расстались после церемонии. С тех пор Сюзи не упоминала о нем.

— Присси не сообщила тебе, что у меня есть ребенок? — небрежно спросила она.

— Об этом мы не говорили. Я только попросил твой адрес. Она мне его не дала, но по счастливой случайности я наткнулся на тебя, когда ты выходила из боковой двери салона, из чего я сделал вывод, что ты живешь в этом доме.

Что же произошло за шестнадцать месяцев? Что так изменило Мака? Он подстригся, продал мотоцикл и снял черный кожаный наряд. Купил машину. Что бы он там ни заработал, это как-то на него повлияло.

Сюзи закусила губу. Возможно, Мак не так уж похож на ее отца.

Пока нет — предостерег внутренний голос. Возможно, он просто не попался на крючок. Но если он будет зарабатывать деньги и продолжать увлекаться азартными играми…

Сюзи невольно вздохнула. Игроку нужны деньги. Мак — честный человек, насколько она его знала. Он никогда не украл бы, не стал бы брать в долг или обманывать, чтобы достать денег. Но если он заработал их… если вдруг в его руках оказалась куча наличных…

Она отогнала от себя неприятную мысль.

— Что ж, Мак, как видишь, у меня все замечательно, — сказала она решительно.

— Так ли это, Сюзи? — Она чувствовала на себе его внимательный взгляд. — Ты живешь далеко от дома, пытаешься сама зарабатывать на жизнь, воспитываешь ребенка без чьей-либо помощи. Ты действительно справляешься?

Казалось, он был искренне обеспокоен, и она почувствовала острую боль, пожалев на какой-то безумный момент, что он не разделил с ней эти шестнадцать месяцев — или по крайней мере последние шесть. С ней и Кэйти. Его дочерью.

— Моя мать провела со мной первые несколько недель. И я со всем справляюсь. У меня есть любимая работа и обожаемая дочь.

— Я вижу, что ты преданная мать. — Ее поразила прозвучавшая в его голосе теплота.

— Я люблю Кэйти больше всего на свете, — призналась Сюзи. Она могла бы любить Мака так же сильно, если бы отважилась пустить его в свою жизнь. Если бы рискнула. — Ну, вот мы и пришли. Как долго ты собираешься оставаться здесь, в Мельбурне, Мак? — надеясь на несбыточное, спросила она, хотя в глубине души понимала, что это безумие.

— О, я намереваюсь остаться в Мельбурне навсегда, — спокойно сообщил Мак, глядя на нее блестящими в лучах яркого полуденного солнца глазами.

Слова Мака ошеломили.

— В Сиднее меня больше ничто не удерживает, — пояснил он. — Я продал старый фамильный дом тогда же, когда продал мотоцикл. На месте дома построят многоквартирное здание.

Сюзи почувствовала мгновенную острую боль. Временами она достаточно грубо отзывалась о доме Мака и состоянии, в котором он находился, но все же он хранил много воспоминаний. Горько-сладких воспоминаний.

— Денег я выручил вполне достаточно, чтобы обосноваться здесь, в Мельбурне, — сказал Мак с удовлетворением.

Сюзи взглянула на него, не осмеливаясь спросить, почему он решил переехать в Мельбурн. Она пыталась переварить тот факт, что теперь он живет в том же самом городе. И это после того, как она сбежала из Сиднея, чтобы оказаться подальше от него!

У нее на языке вертелось множество вопросов, но она решила воздержаться. Спросить — значит продемонстрировать заинтересованность. Этого могло хватить, чтобы он явился сюда снова в один прекрасный день.

Или в одну прекрасную ночь.

Она ощутила, как ей не хватает его, и немедленно подавила в себе это чувство. Точнее, попыталась. Она не может быть слабой! Она должна думать о будущем Кэйти… о безопасности и счастье ее драгоценной дочки. Она должна помнить своего измученного отца и долгие годы борьбы и отчаяния матери. И собственное невеселое детство, когда она изо всех сил старалась понять царивший вокруг нее хаос.

— Мак, мне нужно идти. — Кэйти уже издавала слабые звуки. В любую секунду она могла открыть глаза.

Мак подошел к детской коляске, и она затаила дыхание.

— Ты сказала, что отец Кэйти напомнил тебе меня, — заметил он. — Ты имела в виду внешность или то, что он такой же безответственный, каким тебе нравится считать меня?

Сюзи опустила глаза под его пристальным, тяжелым взглядом.

— И то, и другое, — пробормотала она. — У него такие же темные глаза и черные волосы, как у тебя, и он… он также не может быть надежным мужем.

— Значит, ты и твоя мать по-прежнему считаете, что я — копия твоего отца, полный неудачник, у которого нет будущего.

От его горьких слов у нее сжалось сердце.

— Мак…

— Тебе бы следовало заглянуть поглубже, Сюзи. А ты видела только то, что хотела видеть. — Губы Мака насмешливо искривились. — Твоя мать превратила тебя в параноика.

— Ты не жил с моим отцом! — закричала Сюзи.

Не надо слушать его! Он просто старается сломать ее, лишить защиты, чтобы прокрасться обратно в ее жизнь. Или в ее постель.

— Слушай, мне нужно идти, — сказала она. — До свидания, Мак. Удачи тебе, чем бы ты ни занимался здесь, в Мельбурне. — Она повозилась с ключом и открыла дверь.

Мак положил свою руку на ее, и сердце Сюзи остановилось. А потом учащенно забилось.

Его руки, его прикосновение всегда производили на нее необыкновенный эффект. Ослабляли ее. Это были такие красивые руки, теплые и сильные и вместе с тем нежные, руки, которые давали женщине чувство любви и защищенности.

— Ты все еще любишь его, Сюзи? — В его голосе слышалась мрачная настойчивость. — И все еще видишься с ним?

— Я не знаю, что испытываю к нему, — хрипло выдохнула она. — Я… я не хочу больше иметь с ним ничего общего. Я должна думать о том, что будет лучше для Кэйти. — И для меня, думала она в отчаянии.

Наконец она вырвалась и завезла детскую коляску в холл. Кэйти проснулась и заплакала, ее крошечный ротик открывался и закрывался, глаза были зажмурены, хорошенькое крошечное личико сморщилось. Если бы Мак увидел ее в таком виде, то не нашел бы никакого сходства.

— До свидания, Мак. — Она попыталась сказать это так, будто расставалась с ним навсегда.

Она слышала, как Мак что-то сказал. Что-то вроде "приятно было снова увидеть тебя, Сюзи", но слов не было слышно изза криков Кэйти.

Она с облегчением вздохнула, захлопнув дверь, отделив от себя Мака. Он не догадался. Он не подозревал.

Пока. * * *

Сюзи и ожидала, и боялась повторного визита Мака на следующее утро, хотя не дала ему практически никакого повода для возвращения. Но когда он не появился ни утром, ни на следующий день, ни через неделю, она поняла, что хочет его увидеть, зная тем не менее, каким опасным может оказаться его появление.

Как только он увидит Кэйти…

Она вздохнула. Нельзя и дальше скрывать от Мака, что у него есть дочь. Какое она имеет право держать его в неведении?

Но сначала надо побольше разузнать о Маке. Интересно, будет ли его новая работа с Веб-редактором постоянной? Или она скоро завершится, как и многие другие блестящие идеи и проекты? Он все еще увлекается азартными играми? Все еще пьет? Он купил новую машину на заработанные тяжелым трудом деньги или благодаря выигрышу в казино? Она сможет это выяснить, только чаще встречаясь с Маком.

Но что, если он не вернется? Теперь, увидев ее с младенцем — возможно, ребенком другого человека, — он может решительно откланяться и уйти из ее жизни навсегда.

О, Мак… Мак…

Теперь когда он жил в Мельбурне, ей стало вдвойне трудно не думать о нем. Несмотря на безграничную радость, которую приносили ей дочка, и шитье, и моделирование, и даже домашние дела, она думала о Маке постоянно, становясь все беспокойней и меланхоличней с каждым днем. Даже Присцилла заметила это.

— Что-то не так? — спросила она наконец, когда в салоне никого не было. — Ты всю неделю нервничаешь и отвлекаешься, порой не слышишь, когда я задаю тебе вопрос. Даже миссис Феншоу спросила меня сегодня утром после примерки, не случилось ли с тобой что-нибудь. Ведь обычно ты весела и разговорчива.

Сюзи вспыхнула и грустно улыбнулась. Худшее, что с ней может случиться, — это потерять работу.

— Извини, Присси, думаю, я немного устала за последние несколько дней. У Кэйти режутся зубки, и она не очень хорошо спит ночью. Я извинюсь перед миссис Феншоу.

— О, можешь не волноваться. — Присцилла уже не думала о клиенте. Она была больше обеспокоена своей молодой сотрудницей. — Это все из-за того парня, которого ты встретила у магазина на прошлой неделе? — спросила она прямо. — Сюзи, я знаю, что ты не хочешь говорить о нем…

— Присси, — со вздохом ответила она, — мне нечего рассказывать.

— Ты уверена? — Присцилла положила руку ей на плечо. — Иногда поговорить с кем-то очень помогает. И я умею слушать, Сюзи. К тому же я буду держать рот на замке. Ты и сама знаешь, сколько всяких сплетен мы слышим каждый день от наших клиентов, и я никогда их не пересказываю.

Сюзи беспомощно покачала головой. Ведь даже Маку она не сказала, что он отец Кэйти.

— Он очень красив. — Присцилла словно размышляла вслух. — Мрачный, задумчивый, интересный стиль. Такой сексуальный парень понравится любой женщине.

Сюзи надеялась, что Присси не заметит, как покраснели ее щеки.

— Никогда бы не подумала, что это твой тип, — едко заметила она.

Присцилла засмеялась.

— В нем есть страсть и энергия, а под чертовски привлекательной внешностью, за его завораживающими глазами скрываются сильные эмоции. Это чувствуется сразу, он просто излучает жар.

Сюзи была поражена. Присцилла, представительная дама, счастливая в браке, заметила так много в человеке, которого видела всего несколько минут.

— О, ты совсем не знаешь его. Он… — Она помедлила, покусывая губу.

— Немного дикий? Немного порочный? — Присси усмехнулась. — Мы, женщины, любим плохих мальчиков, тебе не кажется? Плохие мальчики более романтичны и интересны. И так соблазнительно вызывающи. Ты всегда думаешь, что будешь той единственной, которая исправит сорванца. Гарри был таким, пока я не приручила его.

— В самом деле? — Сюзи попробовала представить ее мужа с улыбчивыми глазами плохим мальчиком, но не смогла. Гарри был ответственным, преуспевающим бизнесменом, к тому же счастливым отцом семейства. Два сына обожали его. Несколько раз ее приглашали к ним домой, и Гарри становился большим ребенком, когда дурачился со своими мальчишками.

— Я не собираюсь пытаться исправить Мака Чейни, — проворчала она, сжав губы при мысли о долгих годах, которые ее мать потратила, стараясь изменить своего мужа.

— Мак Чейни… А! — Когда Присцилла повторила его имя, Сюзи опомнилась, но было уже поздно. — Значит, это был он. Он выглядит по-другому на ваших свадебных фотографиях. И тогда он был одет в черную кожу. Это так романтично!

Присси выжидающе смотрела на нее, и Сюзи запаниковала. Что она могла сказать?

— Присси, я лучше пойду посмотреть, как там Кэйти. — Она оставила малышку спящей в коляске в маленькой подсобке. — Я хочу удостовериться… — Она резко повернула голову, когда дверь салона распахнулась. Но вошел не высокий черноволосый бывший байкер. Это были мама с дочкой, которые решили посмотреть свадебные платья.

Сюзи немного успокоилась.

— Кажется, у тебя посетители, Присси, — прошептала она и пулей вылетела из салона.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Еще одна ночь и еще одно утро, а от Мака по-прежнему ни слуху ни духу. Сюзи решила, что он делает это специально, чтобы возбудить, так сказать, ее аппетит к нему.

Ха! — думала она с презрением, но в глубине души знала, что этот план, специально он придуман или нет, работает. Она очень хотела увидеть его. Хотела до безумия. Жаждала почувствовать, как его руки обнимают ее, как его тело прикасается к ее телу…

Сюзи закрыла глаза. Она не должна себя так мучить. Она не должна даже вспоминать о нем. Все внимание — малышке Кэйти. Бедняжка кашляла и чихала весь день, капризничала и не хотела кушать. Зубик уже прорезался, поэтому вряд ли дело было в нем.

Сюзи планировала пошить и подумать над новыми моделями днем, между кормлениями, а вечером, когда Кэйти заснет, еще поработать. В результате она так ничего и не сделала.

Кэйти никак не могла успокоиться. Ее не занимали ни игрушки, ни даже купание, которое она просто обожала. Она хотела, чтобы Сюзи все время держала ее на руках. К вечеру малышка не переставая плакала и горела в лихорадке.

Сюзи позвонила в ближайшую больницу, надеясь, что они смогут прислать доктора, но, так как был вечер субботы, там находился только дежурный врач. Следовало везти ребенка самой.

Она уже собиралась вызвать такси, когда услышала звонок домофона. Она ответила довольно резко:

— Да, кто там?

— Сюзи, это я, Мак. Слушай, я знаю, что ты, скорее всего, занята…

— О, Мак! — то ли с облегчением, то ли с тревогой воскликнула Сюзи. — Я не могу сейчас с тобой встретиться. Моя дочь заболела, и мне нужно вызвать такси, чтобы отвезти ее к врачу, — одним духом выпалила она.