Ты самый лучший

1

Гвендолин задумчиво смотрела в иллюминатор. Возбуждение, возмущение и волнение, переполнявшие ее с момента памятного разговора с Генри, улеглись за время полета. Сейчас ей представилась возможность как следует обдумать свое решение.

Так что же она намерена сделать? Спасти малышку Беатрис, которой и так уже досталось в жизни? Или спасти Генри, который умудрился попасть в неприятную ситуацию? Неприятную?! Нет, катастрофическую! И спасать ей придется не его, а их старинное поместье и всех его обитателей, включая и саму себя.

Гвендолин тряхнула головой, провела пальцами по непривычно темно-каштановым волосам, закрыла глаза. И тут же увидела перед собой красного от смущения и ярости брата.

— Ты не смеешь так разговаривать со мной, Гвен! — выкрикнул тот, прячась за маской праведного гнева. — Не забывай, я старший в семье и могу делать все, что мне угодно!

— О, простите великодушно, ваша милость, — ехидно откликнулась Гвендолин. — А я-то всю жизнь наивно полагала, что лорду Пендерлинку полагается делать не то, что ему вздумается, а то, что идет на пользу его семье и людям.

Генри из красного превратился в бордового и едва не задохнулся от возмущения.

— Гвен, предупреждаю, придержи язычок!

— А почему это я не могу высказать своего отношения к твоим безответственным выходкам? Послушай, Генри, тебе уже тридцать три, пора бы остепениться и взяться за ум, а ты все еще ведешь себя как мальчишка. Карты, скачки, охота! Так ты скоро доведешь весь наш род до полного разорения! Господи, да я иногда даже думаю, не совершила ли я ошибку, отказав Фонтлеру. Бр-р…

Она передернула плечами, вспомнив сорокасемилетнего вдовца с масленым взглядом, но более чем значительным состоянием. Нет, это не для нее! Гвендолин Пендерлинк ни за что не выйдет замуж по расчету. А как же Беатрис? Малышка Беа, ее младшая сестренка?

— Генри, как бы то ни было, расхлебывай свои неприятности сам, но Беатрис не смей впутывать! Она только-только в себя приходит…

— Но, Гвен, — перебил ее брат, — что же тогда делать? Принц Нараян Бахадур Банендра — человек серьезный и могущественный. Я… я не могу не выполнить обещания…

— Да какое ты вообще имел право давать такие обещания? — взорвалась Гвендолин. — Как ты можешь распоряжаться жизнью родной сестры?

— Да подожди ты, не кричи! — взмолился подавленный ее натиском Генри. — Ну что тут такого страшного, я не понимаю? Принц — прекрасный человек, наследник престола, а не какой-нибудь искатель приключений или охотник за титулом. У него своих титулов более чем достаточно. Думаю, Беатрис будет с ним счастлива.

— Ах, ты так думаешь? Да всем известно, что этот твой принц ни одной юбки не пропускает! И за такого ты готов выдать Беатрис? После всего, что ей довелось пережить с проклятым Страттфордом? Полагаешь, раз она настолько серьезно относится к благополучию семьи, то под этим предлогом можно заставить ее делать что угодно? Все, хватит, Генри, не желаю больше продолжать этот разговор! Забудь даже думать об этой затее! Не смей ни единым словом обмолвиться при Беатрис о своей выходке, понял?

— Но, Гвен… Гвенни… я же пообещал Нараяну Бахадуру, что она приедет познакомиться с ним через две недели!

— Вот даже как! А если не приедет, то, полагаю, тебе придется думать, как выплачивать долг. Верно? Ты решил отдать сестру в счет карточного долга?

Она метнула на брата испепеляющий взгляд, окатила его нескрываемым презрением. Какой же он слабовольный и безответственный! Но кровное родство обязывает помочь ему избежать открытого бесчестья. Только вот как? И тут ее осенило.

— Ладно, раз уж ты впутал всех нас в такую ситуацию, вместо Беа поеду я.

— Ты? — Генри на мгновение позабыл о безупречных манерах и буквально рот разинул от изумления? — Ты?!

— Да, я. А что тебя удивляет?

— Но ведь Нараян Бахадур… он ждет Беатрис… он хочет жениться на ней, а не на тебе. Черт, Гвен, ты известная сумасбродка, а ему нужна жена, которая…

— Которая — что? Будет молча сносить все его эскапады и мириться с многочисленными любовницами? Терпеть во имя соблюдения приличий? Так Беатрис уже немало терпела. Все, хватит, с меня довольно пустых споров! Я сделаю, как считаю нужным. Эта твоя выходка переполнила чашу моего терпения. В прошлый раз ты проиграл свой «роллс», но сейчас…

Неожиданно Генри опустил глаза и сдался. Он был старше сестры на шесть лет и отлично знал, что спорить с ней бесполезно. Какие они разные — Гвендолин и Беатрис. Гвен — взрывная, пылкая, неуравновешенная, вся в мать, настоящую бунтарку. А Беа полная противоположность ей — здравомыслящая, сдержанная, с остро развитым чувством долга, в общем, истинная английская леди. Они даже внешне…

— Гвен! Но вы же с Беатрис совсем не похожи. Одна твоя рыжая шевелюра чего стоит! Он сразу поймет, что ты — самозванка!

— Успокойся, я подрежу волосы и покрашусь в шатенку. Он и не узнает, кто к нему приехал. Ведь они с Беатрис лично не встречались, а фотографии всегда очень обманчивы. Я постараюсь убедить принца, что ему вообще не стоит жениться на женщине из рода Пендерлинков.

— Но тогда…

— Я найду твои расписки и вернусь домой. Думаю, недели мне хватит. Надеюсь, у него не слишком большой дворец, — усмехнулась Гвендолин.

Генри продолжал колебаться.

— Но моя честь…

— Честь?! — воскликнула Гвендолин. — И ты, только что проигравший собственную сестру какому-то князьку, как обычную рабыню, еще смеешь говорить о чести? Довольно, Генри, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Я поступлю, как считаю нужным, а ты изволь помалкивать. Если проговоришься Беа хоть полусловом, то я за себя не отвечаю, учти это! Не постесняюсь сделать эту мерзкую историю достоянием гласности, и тогда плакало твое место в парламенте.

Гвендолин открыла глаза и, глядя вниз, на покрытые облаками горы, вспоминала потерянное лицо брата, когда она бросала ему в лицо жестокие слова, и не знала, то ли жалеть его, то ли продолжать негодовать. Как получилось, что наследник славного рода покатился по наклонной плоскости и дошел в конце концов до такой низости? Трудности ли их нынешнего финансового положения тому виной или все как раз наоборот?

Конечно, для процветания поместья приток денежных средств был бы крайне желателен, но как его добиться? В этом плане брак Беатрис с непальским принцем казался благом, даром богов, манной небесной. Но Гвендолин в отличие от лорда Пендерлинка не готова была принести сестру в жертву.

Ладно, решила она, уподобившись героине «Унесенных ветром», лучше я подумаю об этом завтра. А сегодня передо мной стоят конкретные задачи, и я должна решить их как можно эффективнее.

Самолет тем временем шел на посадку.

Шумная, красочно одетая толпа непальцев с нетерпением ожидала прибытия невесты принца Нараяна Бахадура Банендры, своей будущей королевы. Оркестр играл народные мелодии, развлекая собравшихся, а принц стоял чуть в стороне от приближенных и поглядывал в небо, где вот-вот должна была показаться огромная серебряная птица.

Еще несколько мгновений — и его английская леди прибудет, чтобы соединиться с ним навсегда и начать новую жизнь, так сильно отличающуюся от настоящей. Сможет ли она быстро приспособиться к смене культуры, климата, языка или для этого потребуются долгие месяцы? Такие радикальные перемены могут испугать любую женщину. Боится ли она?

Сердце Гвендолин билось все быстрее и быстрее, мысли опережали одна другую и временами путались. Но она приказала себе успокоиться и сосредоточиться на плане. У нее все получится. Обязательно! Самолет вот-вот приземлится, она встретится с принцем Нараяном Бахадуром Банендрой и будет какое-то время играть роль его невесты Беатрис. А потом, когда найдет расписки Генри, отменит свадьбу и вернется в Англию. Все совсем не сложно! Не один мужчина плясал под ее дудку, почему бы принцу не разделить участь своих незадачливых собратьев? Ей только надо следить за собой, держать себя в руках и не забывать, что она — выдержанная Беатрис Страттфорд, а не вспыльчивая Гвендолин Пендерлинк.

Неожиданно в разрыве облаков появилась земля. Гвендолин глубоко вздохнула и постаралась приготовиться к встрече. На ней был прекрасно сшитый, но неброский бежевый костюм, строгая шелковая белая блузка и кожаные туфли на невысоких каблуках, которые она выбрала в гардеробе сестры.

Господи, ну почему Беа не умеет подать себя, а носит эти страшно скучные, хотя и безумно дорогие тряпки? — уныло подумала Гвендолин. И почему наследный принц Непала выбрал именно Беатрис в качестве будущей королевы? И почему Генри полагал, что его младшая сестра согласится на еще один несчастный брак с гулякой и прожигателем жизни?

Гвендолин провела пару дней в библиотеке и сумела собрать достаточно материала про Нараяна Бахадура Банендру. На фотографиях он выглядел довольно привлекательным — не очень высоким, но с хорошей фигурой и приятными чертами лицами. На этом, правда, его привлекательность и заканчивалась. Газеты взахлеб рассказывали о многочисленных любовных похождениях принца во всех частях света, о том, что ни одна женщина не в состоянии устоять перед его чарами, а некоторые даже утверждали, что он содержит нескольких любовниц одновременно.

Прекрасно! Изумительно! Только этого еще не хватало Беатрис, которой только недавно повезло сбросить тяжкий груз брака с негодяем и распутником Страттфордом. Гвендолин, ненавидевшая зятя всей душой, твердо верила, что фатальная автокатастрофа была божественным провидением и карой за разврат и безобразное обращение с ее сестрой. Она заскрежетала зубами. Черт, Беатрис, малышка Беа заслуживала самого лучшего мужчины на свете, а не принца, который не может держать ширинку в застегнутом состоянии…

Дверь самолета распахнулась. Гвендолин услышала торжественные звуки национального гимна и передернулась. Ничего, ей необходимо потерпеть всего неделю, максимум две. Как только удастся найти расписки Генри, она тут же отменит свадьбу и вернется домой.

Надо только правильно сыграть свою роль — польстить принцу, проявить повышенное внимание. В общем, она знает, как вести себя с мужчинами — и тогда разрыв отнесут на счет женской взбалмошности. Когда еще принц хватится злополучных расписок? Их помолвка будет короткой, приятной, разрыв — безболезненным.

К самолету тем временем подали трап. Гвендолин прошла к выходу, поблагодарила вышедших проводить ее капитана и стюардессу — и очутилась в новом, почти сказочном мире. Сияющее солнце, великолепные горы, гремящая музыка, машущие руками люди и ароматы, ароматы, ароматы… Ей на мгновение показалось, что этот неведомый мир скоро откроет немало ошеломляющих экзотических секретов.

Она спускалась по трапу и чувствовала, как все постепенно меняется, приобретает немного нереальные очертания. Незнакомый язык, чужие лица, странные одежды… Ничто не напоминало милую ее сердцу Англию.

Гвендолин осмотрела собравшихся, попыталась найти в ликующей толпе лицо, на котором сможет отдохнуть взглядом, но безуспешно. От жары и грохота в глазах вдруг потемнело, и она едва не упала. Но сразу же крепче ухватилась за поручень и мысленно приказала себе собраться с духом и прекратить походить на слабонервную истеричку.

И тут Гвендолин заметила лицо, которое искала. Замечательное, почти выдающееся лицо. Мужское, естественно, ведь ее всегда тянуло к противоположному полу, а этот конкретный его представитель сразу привлек внимание и вызвал интерес.

Поразительный мужчина, пришло ей в голову. И лицо какое красивое. Высокий лоб, орлиный нос, твердый подбородок, говорящий о не менее твердом характере. Гвендолин сразу же отметила его дорогой светлый костюм явно французского пошива с небрежно распахнутым пиджаком и темные очки.

Он выглядел спокойным, уверенным в себе, сдержанным. Непохожим на других.

Слава Богу, хоть один нормальный человек, подумала Гвендолин, пытаясь решить, какие бы у него могли быть глаза. Черные, карие или золотистые?

Но это не имеет ни малейшего значения, особенно при таких губах. Губах, которые заставляют думать о поцелуях…

Объект ее внимания поднял руку и снял очки. Молодая женщина задохнулась, потрясенная выражением его глаз. Гордым. Высокомерным. Вызывающим. Похоже, его привлекает борьба. Отлично! Ее она тоже привлекает.

Ничто не заводило ее больше, чем мужчина, вступивший с ней в схватку, готовый подмять ее под себя, прижать обе руки к кровати и подавить всякое сопротивление…

О! Как же давно это было… Жаль, что они не в Англии. Чего бы только она не отдала за возможность провести с ним ночь! Но все это мечты, пустые мечты. Она в Азии, и ничего подобного здесь произойти с ней не может. Гвендолин пришлось напомнить себе, что она — Беатрис Страттфорд и прибыла в Непал, чтобы обсудить свадебные планы.

Совершенно подавленная грохотом оркестра, кожей ощущая на себе несчетные взгляды, Гвендолин мысленно взмолилась, чтобы принц вышел вперед и поскорее покончил с официальной частью встречи и представлениями.

Несколько секунд никто не двигался, потом от толпы встречающих отделился полный невысокий мужчина лет сорока и направился к ней.

— Леди Беатрис Страттфорд?

Господи, да он почти одного роста с ней!

— Да.

Коротышка поклонился.

— Леди Страттфорд, позвольте мне представить вам его высочество наследного принца Непала Нараяна Бахадура Банендру.

Толпа зашевелилась от волнения и ожидания. Гвендолин ощутила пробежавшие по ней волны напряжения и едва не пожалела, что ввязалась в эту историю, а не осталась дома и не позволила Генри самостоятельно решать свои проблемы. Но тут же гордо выпрямилась и расправила плечи. И едва не закричала, увидев приближающегося к ней красивого мужчину в светлом костюме.

Он!

Нет, не может быть! Кто угодно, только не он! И все же именно он неторопливо приближался к ней.

У нее подкосились колени, а это уж никуда не годилось. Гвендолин сглотнула и попыталась поймать его взгляд, но глаза снова спрятались под темными очками. Тогда она посмотрела на его рот, который тут же заставил ее думать о поцелуях… о сексе…

Да что же это такое? Гвендолин специально изучала его фотографии, но зернистые газетные снимки никак не соответствовали оригиналу. Она представляла себе принца несколько иначе — не гордым и надменным, а просто испорченным постоянным женским вниманием, а потому легко управляемым.

Но этот мужчина… с таким ей будет непросто справиться.

— Его высочество принц Нараян Бахадур Банендра, — произнес-пропел коротышка, низко и почтительно кланяясь.

Сердце ее тяжело забилось в груди, дышать стало трудно, колени подкосились.

— Его высочество? — переспросила Гвендолин и сама заметила недоверчивые нотки в своем голосе.

А принц тем временем приблизился и долго молча внимательно изучал ее. Гвендолин первая отвела взгляд, пытаясь спрятать замешательство.

Но его высочество взял ее за подбородок, снова заглянул ей в глаза, видимо, остался доволен тем, что увидел, и поцеловал ее в обе щеки. Потом произнес что-то низким, мрачным голосом.

Гвендолин оглянулась, ища помощи. Полный коротышка перевел:

— Его высочество приветствует вас, леди Страттфорд, в своей столице.

— Спасибо, — пробормотала она, ощущая, как горят ее щеки от легкого прикосновения его губ. Интересно, подумала Гвендолин, оказывается, принц не говорит по-английски. — Скажите, пожалуйста, его высочеству, что я польщена теплым приемом народа.

Переводчик с почтительным поклоном повторил ее слова принцу, потом снова повернулся к ней.

— Его высочество думает, что вам лучше поскорее покинуть солнце. Лимузин ожидает вас вон там. — И он указал на длинный черный автомобиль, окруженный охраной.

Принц и Гвендолин устроились на одном сиденье, переводчик — напротив.

Во время короткой дороги до дворца они молчали. Но хотя принц практически не смотрел на нее, Гвендолин ощущала некоторое беспокойство. Она остро чувствовала его присутствие. Слышала размеренное дыхание, такое же уверенное, как и все поведение, словно он владел самим воздухом. Ее тревожил слабый, едва ощутимый аромат его одеколона. Принц Нараян Бахадур ошеломил ее своей ярко выраженной мужественностью.

Он слегка переместился и положил руку на спинку кожаного сиденья рядом с плечом Гвендолин. Ее внезапно окатило жаром, словно лимузин не был снабжен кондиционером. Она почувствовала, как мелкие волоски на шее встали дыбом, соски напряглись.

Странно… Невозможно… Такой реакции у нее не было ни на одного мужчину уже много-много лет после… после…

Гвендолин потрясла головой, не желая думать об этом. Довольно и того, что приходится справляться с неожиданными ощущениями. Не стоит примешивать сюда еще и Герберта.

— Багаж следует за вами в другом автомобиле, — сообщил переводчик через несколько минут, прервав напряженное молчание. — Если же вам, леди Страттфорд, что-то понадобится до его прибытия, достаточно только сказать об этом.

Гвендолин молча кивнула, ощущая, что ее щеки пылают так же, как и все тело. Слава Богу, в лимузине стоял приятный полумрак.

Вскоре они достигли наружных ворот дворца, и она увидела, что королевские хоромы напоминают современный форт. Хотя, по мнению Гвендолин, огромные богато разукрашенные главные ворота меньше всего подходили для обороны.

Внутри располагался целый миниатюрный город с садами, фонтанами, элегантными белыми домами и пагодами. Воздух был напоен ароматом незнакомых ей цветов.

Стража в необычных нарядах — пышных шароварах с красными кушаками и ярко-желтых рубахах — низко склонилась перед повелителем, который вел свою невесту к центральному зданию. Оно было несколько больше остальных и выглядело еще торжественнее. Но даже огромные дубовые двери не в состоянии были подготовить непосвященного гостя к великолепию внутреннего убранства.

Потолки парили где-то высоко вверху, а все внутренние поверхности были покрыты позолотой, резьбой, настенными росписями. Богатство, красота и пышность…

Не скрывая благоговейного трепета, Гвендолин проследовала за принцем в элегантную гостиную, убранную изумительными коврами. Хозяин жестом указал на стоящие посредине низкие диваны.

Она благодарно опустилась на один из них и откинулась на шелковую подушку, наслаждаясь элегантностью и роскошью обстановки.

— Не желаете ли чего-нибудь выпить? — предложил переводчик, увидев появившуюся в дверях служанку с золотым подносом.

Крепкий кофейный аромат защекотал ноздри Гвендолин, и она судорожно сглотнула. Никогда еще она так не нуждалась в подкреплении, как сейчас.

— Да, спасибо.

Принц Нараян Бахадур возвышался над своей гостьей, продолжая пристально рассматривать ее. Потом прервал молчание и проронил несколько слов густым низким голосом, тягучим, как мед.

Переводчик повторил вслед за повелителем:

— Его высочество выражает надежду, что ваше путешествие прошло благополучно.

Она кивнула, с трудом выдавив улыбку.

— Да, благодарю вас.

— Никаких осложнений? — добавил принц на непали[1].

Гвендолин впивала звуки его речи, как чудесный нектар, вслушиваясь в гласные, словно купаясь в них. Удивительный, привлекательный голос. Глубокий. Чуть хрипловатый. И снова сердце ее забилось с удвоенной силой.

— Нет, благодарю вас, — ответила она, сознавая, что должна как можно скорее справиться с неожиданным волнением. Если ей не удастся контролировать собственную реакцию на него, то уж контролировать самого принца будет и вовсе непосильной задачей.

Принц Нараян Бахадур произнес несколько певучих слов и слегка улыбнулся.

Гвендолин заставила себя оторвать взгляд от его сексуального рта. Не забывай о многочисленных любовницах, строго напомнила она себе. Не забывай о его репутации.

— Что это значит?

— Благодарение Вишну и Шиве, — последовал перевод.

Гвендолин молча приняла информацию.

Принц сказал что-то еще, и толстячок поспешил пояснить:

— У нас принято воздавать хвалу богам за все дары, удачи и свершения.

Молодая женщина метнула на принца быстрый взгляд. Он слегка улыбался одними губами.

— А мой приезд — это дар богов? — спросила она.

— Вне всякого сомнения, — ответил переводчик, не дожидаясь слов принца.

Гвендолин снова взглянула на Нараяна Бахадура. Она-то наивно полагала, что готова к путешествию, думала, что придуманный план идеален. И вот теперь она здесь, и он здесь… Они оба здесь вместе… и все совсем не так, как представлялось ей дома. Она думала, что его красивое лицо несет на себе следы распутства, и фигура не атлетическая, а несколько расплывшаяся от нездорового образа жизни. Ей казалось, что он сразу же начнет отчаянно флиртовать с ней и одет будет непременно в кричащие безвкусные одежды. Но сейчас перед ней был совсем другой человек.

Принц наконец опустился на диван рядом с ней. Он протянул руку и взял чашку кофе, слегка коснувшись рукавом ее колена. Гвендолин внутренне вздрогнула и напряглась.

Надеялась ли она, что он прикоснется к ней? Или боялась этого?

Принц снова заговорил на родном языке, и Гвендолин взглянула сначала на него, потом на переводчика, и обратно. Принц Нараян Бахадур — красивый мужчина. Очень красивый! Настоящий мужчина!

— Его высочество выражает свое удовольствие тем, что вы здесь. Он говорит, что и он сам, и его народ давно ждали этого дня.

Она вцепилась в крошечную кофейную чашку мертвой хваткой, пытаясь успокоиться. Принц откинулся на диване и не сводил с нее черных глаз, словно не мог налюбоваться.

Благодарение Господу, она вовремя вмешалась и не позволила Генри отправить сюда Беатрис. Принц обольстил бы ее, женился бы на ней и потом бросил в самое короткое время. Беатрис не стала бы для него особенно трудной задачей, и победа над ней недолго радовала бы привычного к успеху самца.

— Я с нетерпением жду возможности ближе познакомиться с его высочеством, — произнесла Гвендолин. — И обсудить с ним мои планы по поводу предстоящего бракосочетания.

— Ваши планы? — переспросил переводчик.

Гвендолин даже не потрудилась скрыть свое нетерпение.

— Да. Конечно. Это же моя свадьба. И у меня, безусловно, есть планы по поводу предстоящей церемонии.

Минуту все молчали. Принц Нараян Бахадур наклонил голову и внимательно изучал Гвендолин, прикрыв угольки глаз длинными густыми ресницами. Взгляд его заскользил по ее лицу, впивая все подробности, и остановился на изогнутых губах.

Переводчик тем временем передал ему слова «леди Страттфорд».

Принц что-то ответил, и переводчик опять повернулся к ней.

— Его высочество понимает, что вы только что приехали и вам все кажется новым, непонятным и чужим. Он просит, чтобы вы доверились ему и позволили позаботиться о деталях бракосочетания, чтобы они согласовывались с обычаями и верованиями нашей страны.

— Пожалуйста, передайте его высочеству, что я готова доверять ему во всем. Но свадьба — событие глубоко личное, так что я настаиваю на том, чтобы принять участие в обсуждении подробностей.

— Принц благодарит вас, миледи, за ваше внимание, но уверяет, что у вас нет ни малейших основания для беспокойства. Как только все детали церемонии будут уточнены, следующие десять дней вам надо будет только расслабляться и знакомиться с местными обычаями.

Гвендолин удивилась. Только расслабляться и знакомиться с обычаями? Почему десять дней?

— А что произойдет через десять дней? — поинтересовалась она.

Переводчик почтительно поклонился.

— Ваша свадьба, миледи.

Свадьба? Значит, церемония уже запланирована. И она состоится здесь и через десять дней. Не может быть! Нет, конечно нет, это просто ошибка переводчика. Трудности языкового барьера.

— Боюсь, я не совсем поняла. Вы хотите сказать, что дата бракосочетания уже назначена?

— Да.

Гвендолин лихорадочно облизнула верхнюю губу. Она провела в Катманду, столице Непала, всего полтора часа, но уже полностью утратила контроль над происходящим. А что же с ее планом найти злополучные расписки и незаметно удрать домой?

— Но как это возможно? — воскликнула она.

Коротышка переводчик склонил голову.

— Его высочество выбрал дату согласно с религиозным и культурным календарем.

Гвендолин перевела глаза на откинувшегося на диване принца. Да, похоже, ей предстоит намного более трудное дело, чем казалось сначала. Принц Нараян Бахадур — мужчина, каких она старательно избегала. Слишком умный и изощренный, уверенный в себе и своей власти.

— Но его высочество не посоветовался со мной и не сверился с моим календарем, — возразила она, поворачиваясь к принцу, и прямо встретила его взгляд, пытаясь хоть таким образом выразить свое недовольство. — Он не может назначать дату без моего согласия.

Переводчик снова кивнул с самым мрачным выражением лица, но по-прежнему безупречно почтительно.

— По местному обычаю принц или король согласовывает свои действия с духовными наставниками.

— Значит, его высочество — очень религиозный человек?

Переводчик помолчал, не сразу найдя подходящие слова для ответа.

— Принц — это принц. Будущий король Непала…

Что за дьявольщина?

— А я — леди Страттфорд, из старинного английского рода. Мои предки… — Опять ее проклятый темперамент одержал верх над благоразумием. Ох, как же она ненавидела аристократические замашки, даже собственные. Поэтому-то и предпочитала встречаться с обычными смертными. — Надеюсь, вы потрудитесь передать его высочеству, что ничто не решено до тех пор, пока я не дам своего согласия?

Переводчик заколебался. Ему совсем не хотелось передавать ее высокомерные слова.

Гвендолин сжала зубы и процедила:

— Скажите ему. Пожалуйста.

— Но, миледи!.. — запротестовал переводчик.

Она нетерпеливо задвигалась на диване, поставила чашку на низкий столик.

— Возможно, я совершила ошибку, согласившись приехать в Катманду. Я полагала, что принц Нараян Бахадур Банендра — человек образованный. Цивилизованный и…

— Западный? — заключил принц и неторопливо поднялся с дивана.

Гвендолин от изумления приоткрыла рот. В животе что-то противно затрепыхалось.

Значит, он все же говорит по-английски. Ну конечно! Она же читала, что он учился в Кембридже. И все же допустил, чтобы представление и весь неловкий разговор прошел через переводчика. Словно проводил интервью, принимая ее на работу.

— Почему мы пользуемся услугами переводчика? — гневно спросила она, вскинув голову, и тряхнула головой.

Но принц нисколько не смутился.

— Мне показалось, что так вам будет удобнее.

Вот уж нет! Это чтобы ему было удобнее. Пассивная демонстрация власти. Гвендолин едва не заскрипела зубами. Потом напомнила себе: будь Беатрис, веди себя, как Беатрис, думай, как Беатрис.

Но младшая сестра, увы, давно превратилась в нерешительную, пассивную особу.

И все же принц хочет именно ее, а не тебя.

Нараян Бахадур ждал ответа. Ее глаза метали молнии, но Гвендолин изо всех сил боролась с собой, пытаясь сохранить спокойствие и присутствие духа. Она даже кивнула так, как это часто делала Беатрис на разных официальных мероприятиях.

— Вы очень внимательны, — произнесла наконец она и тоже поднялась. — Мне стоило бы… поблагодарить ваше высочество.

Принц чуть заметно улыбнулся.

— О, не за что. — Он властно махнул рукой и переводчик тихо, но быстро покинул помещение.

Теперь мы стоим слишком близко друг к другу, с беспокойством отметила Гвендолин. Принц долго изучал яростное выражение ее глаз, потом сцепил за спиной руки и обошел ее со всех сторон — изучая, оценивая. Словно осматривал товар перед покупкой.

Словно коня выбирает, с беспокойством подумала Гвендолин, когда он сделал второй круг. Он не упустил ни малейшей подробности.

— И как, ваше высочество удовлетворено осмотром? — иронически спросила она. — Увы, ее сарказм пропал даром, потому что голос неожиданно сорвался.

Нет, это будут не десятидневные каникулы. Она по-настоящему испугалась. Не за Генри, не за Беатрис, а за себя. У принца Нараяна Бахадура явно есть план, который никак не совпадает с моим, подумала Гвендолин с сильно бьющимся сердцем.