Ты самый лучший

7

Их глаза встретились. Гвендолин с восторгом увидела, что он предельно искренен, и задрожала от радости. Они принялись болтать о пустяках, но каждый чувствовал желание другого.

— Что у тебя запланировано на сегодня? — спросил Нараян Бахадур, откинувшись назад, когда им подали свеженарезанный фруктовый салат. Яркие кусочки, покрытые капельками выступившего сока, были похожи на драгоценные камни.

У Гвендолин едва слюнки не потекли. Она испытывала ужасный голод. Но не к еде. Она хотела снова попробовать его рот, губы, язык, ощутить аромат его дыхания.

— Не помню точно, но все расписано до минуты.

— Возможно, я перегрузил тебя. Хочешь, устроим выходной?

Гвендолин деланно-испуганно округлила глаза.

— Как? Ни уроков, ни книжек, ни домашних занятий? Что же я буду делать?

— Полагаю, расслабляться и наслаждаться моим обществом. Если это возможно для тебя. — Нараян Бахадур подцепил колечко киви, положил в рот и медленно-медленно прожевал сочную мякоть.

Она наблюдала за его губами, за движением твердой челюсти, за сильной шеей, с трудом сдерживая возбуждение. День наедине с ним едва ли можно считать расслабляющим. Слишком уж сильно желание тесного контакта.

— Но у тебя так много важных государственных дел…

— Слишком много, — торжественно подтвердил принц.

— Тогда не стоит добавлять тебе еще проблем.

— Но, дорогая, — запротестовал Нараян Бахадур, — ты всегда должна быть на первом месте. Ты будешь моей королевой. Моей женой. Моей возлюбленной.

Щеки Гвендолин залила краска. Его возлюбленной. Ей приятно было слышать это слово, несмотря на рассказы прессы о его многочисленных любовницах по всему миру.

Она кожей ощущала его ласкающий взгляд, пробежавший по ее лицу, спустившийся к шее и остановившийся на груди. На Гвендолин был ярко-желтый шелковый брючный костюм, строгий по европейским стандартам, и все же под его взглядом она чувствовала себя обнаженной.

— Да, конечно, — поспешно пробормотала она. — Но если сейчас у тебя есть более неотложные дела…

— Более неотложные? Миледи, у меня не может быть более неотложных дел. Ты выглядишь сегодня такой одинокой. — Нараян Бахадур перестал улыбаться. — И немного грустной. Думаю, тебе нужна компания. И думаю, я мог бы быть тебе полезным.

О да. Безусловно. Но это не входило в ее план.

В ее план не входило желание заняться с ним любовью.

В ее план не входило намерение влюбиться.

В ее план не входило застрять в этой маленькой азиатской стране так далеко от ее дорогого дома.

— Мы можем встретиться позднее… вместе пообедать. — Гвендолин сжала колени, переплела ноги, но это не помогло. Ей нельзя, категорически нельзя позволять себе желать его еще больше. Нельзя допускать разгула эмоций. — Ты расскажешь мне, чем занимался…

Нараян Бахадур протянул руку и провел пальцем по ее губам. И голос ее замер.

— Нет, тебе нужно приключение. Что-нибудь новое, интересное. Позволь мне решить.

— Нараян.

— Да, дорогая. — Принц снова провел рукой по ее щеке, потом ниже, она закрыла глаза. — Почему ты никогда не смотришь мне в глаза? — нежно спросил он, поглаживая большим пальцем ямочку на шее. — Когда мы так разговариваем, ты всегда отводишь взгляд.

— Ты трогаешь меня, — прошептала Гвендолин.

Нараян Бахадур был прав: она не могла встретиться с ним глазами. Он будил в ней бурные эмоции и неистовое вожделение. И тревожил ее неспокойную совесть. Сердце Гвендолин болело уже постоянно, тело томилось от неутоленного желания.

А на кону — благодаря Генри и его несчастной страсти к игре — стояло благополучие семьи и будущее счастье Беатрис.

— Мое прикосновение не должно пугать тебя, — заметил Нараян Бахадур. — Ты не девственница. У тебя есть некоторый опыт.

Она нервно сглотнула.

— Меня пугает не отсутствие опыта. — Гвендолин подняла глаза и посмотрела на него в упор. — Я боюсь… тебя.

— Ты боишься меня? — с недоверием переспросил Нараян Бахадур. — Но почему? Я готов защищать тебя до самой смерти. Даже ценой собственной жизни.

Господи, какие потрясающие слова! И какую ужасную боль они ей причиняли.

— Может, именно этого я и боюсь. Ты слишком доверяешь мне. Ты недостаточно хорошо знаешь меня, чтобы предложить такую цену за мою жизнь.

Он внезапно обхватил ладонью ее щеку.

— Но ты моя невеста, нареченная!

— Мы не давали друг другу торжественного обещания, не обменивались кольцами, не делали официального объявления.

— Ты здесь.

Гвендолин ответила, глотая слезы:

— Это не гарантия.

Нараян Бахадур откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на нее.

— Собираешься уехать?

— Нет.

— Но все еще сомневаешься?

Как же она все это ненавидела! Сейчас, когда встретила Нараяна, узнала его, ей меньше всего хотелось стать причиной его разочарования.

— Я родилась с сомнениями. Из нас троих я была… — Она замолчала, поняв, что может снова проговориться, произнести слова, свойственные ей, а не Беатрис.

— Была кем?

— Не важно. Извини.

Нараян Бахадур понял, что лучше не терзать ее.

— Скажи, что я должен сделать, чтобы помочь тебе? Рассеять твои сомнения? Как я могу убедить тебя?

Гвендолин снова закрыла глаза. Она окончательно перестала понимать, что делает. И даже не знала, когда потеряла контроль над ситуацией. Она не собиралась вступать ни в какие отношения, брать на себя обязательства. Но, несмотря на это, испытывала сейчас глубокие, искренние чувства к Нараяну Бахадуру.

Она снова сглотнула ком в горле и открыла глаза. Он смотрел так, словно беспокоился не о себе, а о ней.

— Я не хочу… — Гвендолин взяла стакан сока, сделала глоток, поставила его обратно, заставила себя продолжать, — не хочу унизить тебя.

— Я рад. Ненавижу, когда меня унижают. — Нараян Бахадур усмехнулся, и она поразилась его реакции. — Но ты не сделаешь ничего, чтобы унизить меня, — уверенно произнес он. — Я тебя знаю. Ты такая же, как я. Понимаешь, что такое обязанность, ответственность. Любишь свою страну, свое графство, своих людей и семью. И сделаешь так, чтобы они были счастливы. — Он говорил совершенно хладнокровно, и она с нетерпением ждала продолжения. — Если ты дашь мне сейчас слово, я буду знать, что церемония состоится. Что ты не отменишь ее в последнюю минуту, когда это будет позорно не только для меня, но и для твоей семьи. — Принц помолчал, ожидая ее реакции. Но она ничего не ответила, и он продолжил: — Ты свободна. Если хочешь, можешь ехать домой сейчас. Я не буду держать тебя против воли.

Господи, он даже не знает, кто я такая, в отчаянии думала Гвендолин. И если я выйду замуж, прикидываясь Беатрис, то что случится позднее, когда правда выйдет наружу? Скажет ли он, ладно, пусть все остается как есть, или потребует аннулировать брак со строптивой Гвендолин и заключить другой — с покорной и послушной Беатрис?

А если она признается сейчас, что произойдет в этом случае? Он все равно потребует Беатрис? Или откажется вообще иметь дело с этой семейкой английских аристократов и предъявит к оплате долговые расписки Генри?

Невозможно, просто невозможно даже подумать об этом!

— Я никуда не уеду. Останусь здесь. — Гвендолин посмотрела принцу в лицо, надеясь, что он не заметит ее слез. — И у меня сегодня выходной. Помнишь, ты обещал, что придумаешь что-нибудь увлекательное?

— Помню.

После завтрака Гвендолин быстро переоделась в джинсы и футболку, сменила обувь, захватила солнцезащитный крем и бросилась в главный холл… И остановилась как вкопанная, увидев госпожу Раниту.

Та посмотрела на Гвендолин.

— Это не моя идея, — натянуто произнесла она.

Гвендолин кивнула, ужасно разочарованная. Но тут подкатил лимузин и из него вышел принц. Он взял ее под локоть и сказал:

— Ну что, готова? — И помог ей сесть в машину. Ранита заняла место рядом с ней.

— Куда мы поедем? — спросила Гвендолин.

— Покажем тебе наш центр.

— А ничего, что я так одета? Может, мне надо было взять с собой традиционное покрывало?

— У меня есть запасное в машине, если захочешь, но это не обязательно, — ответил Нараян Бахадур и произнес несколько слов на непали.

Ранита пересела, освободив свое место.

— А так можно? — прошептала Гвендолин, когда он опустился на сиденье рядом с ней и обнял ее за плечи.

— Это моя машина, — ответил Нараян Бахадур.

— Да, конечно, но твоя сестра…

— Знает, что ты моя будущая жена. — Он взял ее руку и поцеловал. — А теперь успокойся и расслабься.

Что-то в его тоне убедило ее. И верно, почему бы не расслабиться хотя бы на час?

Лимузин в сопровождении полицейского эскорта следовал по улицам Катманду, направляясь в сторону старого рынка.

Многочисленные лавчонки, колоритные торговцы, шум голосов торгующихся, предлагающих самые разные товары. Корзины с экзотическими фруктами. Медные горшки. Золотые украшения. Кожаные изделия. Разноцветные ткани.

Гвендолин наклонилась вперед, впитывая звуки, запахи, краски. Нараян Бахадур провел рукой по ее спине, но она даже не заметила.

— Хочется посмотреть поближе?

Она не могла скрыть своего любопытства.

— Очень!

Шофер остановил лимузин, охрана окружила машину плотным кольцом. Нараян Бахадур вышел, подал Гвендолин руку. Она оглянулась и обнаружила, что не видит ни одной женщины без традиционного покрывала. Принц заметил и сделал знак рукой. Госпожа Ранита протянула ей обещанное покрывало, скрывшее как джинсы, так и футболку.

— Ну что, готова прогуляться?

— Угу, — ответила Гвендолин, с трудом сдерживая нетерпение. Она мечтала побывать в городе с самого первого дня.

— С тобой пойдет Ранита, — сказал принц. — Я бы хотел сам сопровождать тебя, но так слишком много проблем для охраны, поэтому лучше подожду здесь.

Она сразу поняла и не обиделась — народу и правда было полно и большой группе передвигаться не так-то просто.

Они с госпожой Ранитой двинулись вперед. Солнце стояло прямо над головой и нещадно палило, но Гвендолин не обращала внимания. Ее внимание было поглощено экзотической красотой места — яркой полосатой тканью навесов над лавками, живописными костюмами торговцев, кучами фруктов и овощей, ароматами благовоний и пряностей. Потрясающе, изумительно! — думала она, впитывая впечатления как губка, и радовалась, когда вдруг слышала знакомое слово. Уроки непали не пропали зря.

Довольная Гвендолин следовала за госпожой Ранитой, стараясь не выпускать ее из виду, но время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на разложенный товар. Постепенно она забыла о враждебности спутницы и наслаждалась новизной и разнообразием впечатлений.

И так, медленно продвигаясь от лавки к лавке и от торговца к торговцу, иногда задавая вопрос «сколько стоит?» на непали, но не всегда понимая ответ, она в конце концов потеряла госпожу Раниту. Гвендолин удивилась, но не расстроилась. Она много раз бывала за границей и даже не подумала испугаться. Вместо этого на короткое мгновение почувствовала себя свободной. Ни принца, ни охраны, ни госпожи Раниты, ни нависшего замужества, ни беспокойств.

Вот если бы у нее были с собой карманные деньги, то можно было бы заглянуть в кафе, купить чашечку кофе и минеральной воды с лимоном и посидеть в тени, наблюдая за пестрой толпой. Денег, увы, не было, и Гвендолин пошла дальше, пробираясь между людьми и изредка сворачивая за угол, если замечала что-нибудь любопытное.

Наконец она очнулась и поняла, что пора возвращаться, пока Нараян Бахадур не начал волноваться. Гвендолин повернула налево и остановилась, глядя по сторонам. Незнакомое место. Наверное, не туда свернула. Вернулась и снова осмотрелась. Ничего похожего на ту часть рынка, откуда они начали прогулку.

Гвендолин стояла посредине небольшой площади, уперев руки в бедра, и явственно ощущала, что является центром всеобщего внимания. Несмотря на длинное покрывало, она была чужой в этой толпе. Женщины сторонились ее, а вот мужчины пялились с нескрываемым интересом.

Да где же она оказалась? И где центральный рынок?

Гвендолин направилась к одной из покупательниц, чтобы спросить дорогу, но та поспешно отвернулась и заспешила прочь. А Гвендолин вдруг поняла, что и спросить-то толком не может, не настолько успела узнать язык. Она посмотрела направо, потом налево, заметила, что улочки дальше становятся все уже и грязнее. Надо вернуться на прежнее место. Но чем дольше шла назад, тем меньше понимала, где находится. Ничего и никого знакомого.

Ясно, она опять свернула не туда.

Гвендолин закусила губу, взглянула на небо, на солнце, пытаясь припомнить, где оно находилось, когда они приехали в центр города. Ей надо только найти правильное направление, и все будет в порядке. В полном порядке…

Нараян Бахадур заметил приближение сестры и вышел из машины ей навстречу.

— Леди Беатрис уже здесь? — сразу же спросила она, вглядываясь в темные окна лимузина.

Принц замер.

— Она должна была быть с тобой.

Но госпожа Ранита смотрела на него широко открытыми невинными глазами.

— Да, мы ходили по рынку, смотрели…

— Ты потеряла ее!

— Нет.

— Ты потеряла ее! — выкрикнул обычно сдержанный принц.

Но госпожа Ранита покачала головой.

— Я думала, Беатрис со мной. Была уверена, что она идет следом.

Нараян Бахадур раздраженно щелкнул пальцами, и рядом немедленно появился шофер.

— Леди Беатрис пропала. Немедленно собери офицеров охраны, скажи, чтобы тут же приступали к поискам. Я позвоню во дворец, потребую выслать дополнительный наряд.

Шофер поклонился и заспешил выполнять распоряжение. А Ранита со слезами на глазах наблюдала за принцем.

— Я бы никогда не сделала ничего подобного, Нараян. Клянусь тебе!

Он поднял руку, приказывая ей замолчать.

— Не надо, я не желаю сейчас ничего слышать. Ты невзлюбила Беатрис с самого первого дня ее приезда. — И снова отвернулся и заговорил по телефону с начальником дворцовой охраны, требуя прислать еще людей и срочно начать поиски.

— Прости меня, Нараян, пожалуйста, прости, — дрожащим голосом произнесла Ранита.

Но тот даже не посмотрел на нее.

— Я доверял тебе, Ранита, — произнес он, подчеркивая каждое слово. — А ты не оправдала моего доверия.

Молодая женщина опустилась на кожаное сиденье машины и спрятала лицо в ладонях. Нараян Бахадур вышагивал перед лимузином, ожидая возвращения шофера и прибытия подкрепления. Он уже собирался самолично отправиться на поиски Гвендолин, как вдруг увидел ее — раскрасневшуюся, слегка запыхавшуюся, взволнованную и крайне довольную тем, что сама нашла дорогу.

— Ты еще здесь! — с улыбкой воскликнула она. — Слава Богу!

— Я никогда не уехал бы без тебя.

— Знаю, но…

— Я бы ни за что тебя не оставил. — Нараян Бахадур окинул ее взглядом с ног до головы, словно хотел убедиться, что она цела. — Ты в порядке?

— Да, в полном. Просто мне немного неловко. Как это я умудрилась упустить из виду госпожу Раниту? — Гвендолин оглянулась по сторонам. — Она еще не вернулась?

Нараян Бахадур нахмурился.

— Сидит в машине.

— Хорошо. А то я волновалась, что она будет искать меня. Не хотела причинять ей неприятности. — Она покачала головой. — Сегодня жарко.

— Да, очень, — согласился принц, заметив возвращающегося шофера и охранников. — Извини, я отвлекусь на минуту, а потом мы отправимся во дворец.

Возвратившись в свои апартаменты, Гвендолин нашла там взволнованную Рапати.

— С вами все в порядке, миледи? — вскричала ее помощница, кидаясь навстречу.

Гвендолин едва не рассмеялась, видя ее беспокойство.

— Да, конечно, Рапати. Я просто потерялась. В городе сегодня так жарко. Но мне удалось самой найти дорогу, так что все отлично.

— Ну, теперь я о вас позабочусь, — заверила ее Рапати. — Сначала прохладный душ, чтобы смыть пыль, потом горячая ванна, потом расслабляющий массаж…

— Это излишне, Рапати. Мне достаточно душа.

Но молодая помощница не слушала госпожу. Она уже убежала в ванную и принялась открывать краны и доставать шампуни, мочалки, мыло, ароматные соли.

— Идите, миледи, — позвала она, когда сочла, что все готово. — Пора начинать.

Спустя час Гвендолин лежала на большом массажном столе и вздрагивала всем телом, пока крупная темноволосая женщина разминала ее спину. Так прошло сорок минут, и Гвендолин уже не сомневалась, что в ее теле не осталось ни одной целой косточки. Но постепенно интенсивный массаж сменился более мягким, она расслабилась и начала дремать, наслаждаясь покоем и бездумьем.

Какое счастье, мне сейчас не о чем беспокоиться, сонно думала Гвендолин.

Массажистка закончила сеанс, растерев ее руки и ноги, кисти, ступни, пальцы, каждый сустав. Потом отошла от стола, взяла большой шелковый халат Гвендолин.

— Госпожа….

Гвендолин с трудом встала, мечтая только о том, как бы скорее добраться до кровати.

— Благодарю, — пробормотала она, сунув руки в рукава поданного ей одеяния.

Массажистка открыла дверь в другую ванную комнату.

— Не хотите ли попариться, миледи?

— Нет, спасибо. Думаю, довольно и душа.

— Как желаете. — Массажистка поклонилась и исчезла, а ее место заняла Рапати.

— Как вы себя чувствуете, миледи?

— Превосходно. — Гвендолин прикрыла ладонью рот, подавив зевок. — Еле-еле глаза держу открытыми.

— Вам не надо бороться с собой. Сейчас я смою с вас масло, смажу лосьоном, и вы сможете пройти в гостиную. Там вас ждут напитки и закуски.

Гвендолин провела в душе целую вечность, упиваясь расслабленным ощущением во всем теле. Ее ничто не беспокоило, ничто не тревожило. Намылила волосы раз, другой, потом смыла и наконец вышла. Без возражений, поскольку не было сил, позволила Рапати натереть себя лосьоном. Жара и двухчасовой сеанс массажа и купания привели ее в изнеможение и отбили желание спорить. Она ощущала себя тряпичной куклой.

Чуть-чуть подсушив волосы феном, Гвендолин накинула роскошный шелковый халат, расшитый серебром, и направилась в гостиную, где ее ждал жасминовый чай и пирожные.

И не только они.

А также принц Нараян Бахадур.

Гвендолин замерла на пороге, подняла руку, проверяя, хорошо ли запахнула роскошное одеяние.

— Ваше высочество.

— Решил присоединиться к тебе, не возражаешь?

Она еще никогда не испытывала стеснения в присутствии мужчины, но Нараяну Бахадуру удавалось вести себя так, что она ощущала себя обнаженной. А сейчас она и правда была почти голой. Халат скрывал совсем немного.

— Это твой дворец, — напряженно выговорила Гвендолин, ощущая спазмы волнения в желудке.

Он вскинул брови.

— Это не совсем то, чего я ожидал. Не «конечно, я тебе очень рада».

Гвендолин нервно облизнула губы, все время помня о том, что под халатом нет ничего, кроме нее самой.

И он тоже знает это, подумала она. По спине ее пробежала легкая дрожь ожидания.

— Конечно, я очень рада компании, — сказала Гвендолин, удивленная собственным волнением.

— Любой компании? — насмешливым тоном переспросил Нараян Бахадур. — Или моей?

Он раскинулся на шелковых подушках, его собственный халат слегка приоткрылся на груди, продемонстрировав ее ширину и мускулистость, а ногам на диване не хватило места.

Принц был великолепен. И сознавал это.

— Ты знаешь, что я наслаждаюсь твоим обществом, — мягко ответила она.

— И моим прикосновением.

Ей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться.

— Тебе никогда не приходило в голову, что ты один до сих пор, потому что высокомерен и тщеславен?

Он улыбнулся.

— Я не тщеславен.

— Но высокомерен?

— Дорогая, из меня вышел бы никудышный принц и будущий король, не будь у меня уверенности в себе.