Тысячу раз «да»

Глава одиннадцатая

– Фитц, ты уверен? – спросил Джаспер, медленно поворачиваясь и разглядывая убийственно великолепную квартиру на верхнем этаже. Переоборудованное из-под склада помещение с голыми кирпичными стенами и высокими потолками. – Ты мог бы получать неплохую арендную плату с желающих здесь жить. Или снимать в этом месте какое-нибудь крутое реалити-шоу. Я не могу заплатить тебе столько, сколько это стоит.

Тяжело ступая по надраенному паркетному полу, Фитц пересек гостиную и бросил на кухонную стойку сумку с ноутбуком. С улыбкой подошел к промышленному холодильнику, открыл его, извлек две бутылки пива и сорвал крышки.

– А я тебя об этом и не прошу, – огорошил он приятеля, подходя к Джасперу и протягивая ему бутылку «Абиты»[39]. – У меня есть и другие помещения, и мне правда не нужны деньги за аренду. Но зато у меня есть к тебе предложение.

Джаспер отхлебнул пива, пораженный его словами.

«Мне не нужны деньги за аренду».

– Какое предложение?

Фитц оперся бедром о спинку кожаного дивана и указал горлышком своей бутылки на Джаспера.

– Ты можешь остаться здесь на следующие несколько месяцев без арендной платы…

– Фитц, нет, мне не нужна благотворительность.

Друг поднял руку.

– Выслушай. Это не благотворительность. Тебе не нужно будет платить за аренду. Просто оплачивай половину коммунальных услуг, а когда разберешься с театром, дашь мне десять процентов акций.

Брови Джаспера взлетели вверх.

– Ты хочешь вложить деньги в мой гипотетический театр?

– Он перестанет быть гипотетическим, если ты перестанешь сомневаться в моих талантах и займешься уже делом, – многозначительно сказал Фитц. – Ты смотрел список, который я тебе отправил?

Он кивнул.

– Просмотрел. Ценник очень крутой.

– Это почти задаром. Район сейчас находится на подъеме. Многие здания перестраиваются в лофты. Приходит более молодой контингент. Я думаю, что с правильной атмосферой и дизайном, а также с такой труппой, как твоя, импровизационная площадка может стать золотой. Я имею в виду, не пойми меня неправильно. Мне нравится инвестировать в людей, которые увлечены тем, что они делают. – Он пожал широкими плечами. – Но я еще и корыстный ублюдок, и я думаю, что здесь можно заработать деньги.

Джаспер рассмеялся.

– Если серьезно, я думаю, что из этого правда может что-то получиться, – продолжил Фитц между глотками пива. – Я хочу долю. Давай займемся этим дерьмом.

Неподдельный энтузиазм в тоне Фитца отозвался у Джаспера острой болью. Как мог этот парень, которого он знал по школе, так легко поверить в него? Фитц еще даже не видел его выступления. Но Джаспер тоже не дурак. Бесплатная аренда симпатичной квартиры?Черт возьми, да, где мне расписаться? Отсутствие арендной платы за несколько месяцев не могло сотворить чудес с оплатой его больничных счетов. Но ему нравился Фитц, и этот парень должен был сыграть ключевую роль в том, чтобы получить шанс на театральный проект, если Джаспер действительно собирается его реализовать. Если Фитц по-настоящему способен ему помочь, десять процентов – небольшая плата.

– Не знаю, что и сказать, – сказал Джаспер, пораженный щедростью Фитца.

Фитц встал и протянул руку.

– Скажи «да», придурок.

Джаспер усмехнулся.

– Ну, это первое правило импровизации.

Фитц выжидающе посмотрел на него.

– И?..

Джаспер выдохнул и схватил Фитца за руку.

– Понимаешь, что я понятия не имею, что, черт возьми, делаю, верно?

Фитц перехватил его руку.

– Думаешь, у меня были подсказки, когда я начинал бизнес? Учишься по ходу дела. Плюс у тебя есть я. Что это за жизнь, если в ней нет небольшого риска?

Джаспер ухмыльнулся. В последнее время вся его жизнь казалась неудачной ставкой, сплошным риском без наград, но он пожал Фитцу руку. Риск там или нет, но он не мог избавиться от мысли о театре. Она захватила его мозг и отказывалась уходить, не пролив хоть немного крови.

– Тогда, наверное, я скажу: «Да, придурок». Давай это сделаем.

– Вот я о чем. Уверенность. – Фитц притянул его к себе, приобнял и сильно хлопнул по спине.

Джаспер отодвинулся и сделал большой глоток пива. Мысли кружились, взгляд блуждал по роскошной квартире.

– Не могу поверить, что буду жить в гребаном пентхаусе и пытаться начать бизнес. Жизнь – странная штука.

– Да, это местечко – не отстой. – Фитц ухмыльнулся, устраиваясь на диване и закидывая ногу на ногу с видом во всех отношениях уверенного бизнесмена. – Я купил его главным образом потому, что оно напомнило мне квартиру в старом фильме Тома Хэнкса «Большой».

– Хм. – Джаспер огляделся, припоминая фильм. – Да, я вижу сходство. Правда, батута нет.

– Это можно устроить, – сказал Фитц без тени шутки в голосе. – Я любил этот фильм, когда был ребенком. Мысли о том, что я могу просто мгновенно повзрослеть и принимать собственные решения, а не иметь дело с очередной приемной семьей или соцработником. Это казалось воплощением мечты.

Джаспер встретился с ним взглядом, на мгновение представив себе Фитца, каким он был раньше. Тощего. Нескладного. Никто бы и не заподозрил, что этот трудный, слишком громкий подросток станет таким.

– Я рад, что ты чего-то достиг, чувак.

– Я тоже. Но не становись слишком сентиментальным. – Фитц провел рукой по коротко стриженным черным волосам и вытянул руку на спинке дивана. – Будем откровенными. Я купил это место еще и для того, чтобы производить впечатление на женщин.

Джаспер фыркнул и сел в кресло напротив.

– Ну конечно. А это работает?

– А ты как думаешь? – Улыбка Фитца стала лукавой. – Не стесняйся сам проверить его магическую силу. Наши комнаты находятся в разных концах квартиры. У тебя будет столько уединения, сколько ты только можешь пожелать, если приведешь кого-нибудь к себе домой.

Джаспер вытянул шею и покрутил головой, испытывая растущее напряжение при мысли о том, чтобы снова с кем-нибудь связаться.

– Спасибо, но не думаю, что воспользуюсь твоей идеей. У меня сейчас слишком много забот, чтобы беспокоиться о свиданиях или каких-то отношениях вне работы. Плюс это, – махнул он рукой в сторону стены с окнами, – было бы ложной рекламой. Ты же не хочешь показать женщине шикарную жизнь, а потом сообщить ей, что ты – голодный художник, разливающий кофе.

Он научился этому с Кензи. Он почти точно мог определить момент, когда она стала смотреть на него не как на страстного, амбициозного исполнителя, а на кого-то, кто ее тяготит. Единственной разницей между горячей, подающей надежды звездой и парнем, который не может оплачивать свои счета, был разрыв в шоу-бизнесе. И выяснилось, что разрыв этот очень велик. Они оказались по разные стороны пропасти.

Фитц фыркнул.

– Верно, но ты же не будешь таким долго. Дай этому делу немного времени, добавь немного моей сетевой магии, и ты оглянуться не успеешь, как станешь владельцем самого модного нового театра в городе. Все дамы захотят получить билет на твое шоу.

Джаспер закатил глаза.

– Я рад, что ты такой оптимист.

Фитц пожал плечами.

– После того, через что мы прошли в детстве, я понял, что надо самому себе быть группой поддержки. Мир не хочет верить, что ты можешь быть особенным: что ребенок без поддержки семьи и со всевозможными проблемами действительно может что-то сотворить. Но посмотри, чего я достиг. К черту весь этот негативный шум. Если ты сам не веришь, что сможешь это сделать, как, черт возьми, ты сможешь убедить в этом других? Инвесторы хотят видеть уверенность. – Он подался вперед, приподняв бровь. – Так почему не ты, Джаспер? Почему, черт возьми, у тебя не может быть своего собственного театра?

Джаспер уставился на него.

– Не знаю. Просто…

– Ты – дерьмовый актер? – с вызовом поинтересовался Фитц.

Джаспер стиснул зубы.

– Нет.

– Твоя труппа – отстой?

– Конечно, нет.

Фитц с довольным видом откинулся назад.

– Ну вот. Тогда почему не ты? Почему не сейчас?

Джаспер выдохнул и крепко сжал бутылку. По стеклу скатились капли конденсата. Фитц прав. Почему не он? Непохоже, чтобы кто-то собирался выдать ему официальное разрешение или поставить одобряющую печать. Черт возьми, даже его семья, которая поддерживала его больше, чем могли надеяться большинство артистов, утратила веру в него. Если он хочет получить эту возможность, ему придется воспользоваться ею, бороться за нее, верить, что он, черт возьми, лучший. Пусть купят историю, которую он продает. Ему придется отнестись ко всему этому предприятию как к импровизации. На сцене нельзя колебаться. И нужно полностью посвятить себя делу. Создать базовую реальность.

В этой базовой реальности Джасперу нужно стать парнем, который может начать бизнес и сделать его успешным. Ему нужно доверять себе и своей команде, чтобы они сумели хорошо провести это шоу. Он встретился взглядом с Фитцем.

– Этот театр будет моим.

Фитц ослепительно улыбнулся, сверкнув зубами.

– Черт возьми, да, так и будет.

Холлин сидела в задней части новоиспеченного класса импровизации в «Обходном решении», заручившись обещанием Джаспера, что онопределенно, абсолютно ни при каких обстоятельствах не заставит ее участвовать. Она угрожала ему смертью и расчленением, если он нарушит свое обещание. Но даже после этого ей было трудно расслабиться.

Она поерзала на стуле и достала из сумки блокнот и ручку, потому что заметки позволяли хоть чем-то заняться. Плюс, если кто-нибудь спросит, почему она не присоединяется, у нее будет готовый ответ. Она скажет, что пишет статью о предложениях класса в «Обходном решении». Ей нужно сосредоточиться на этом, и поэтому она не может выступать добровольцем.

Энди сидела рядом с ней на стуле, скрестив ноги, и грызла кончик отполированного до синевы ногтя большого пальца, выглядя почти такой же нервной, как и сама Холлин.

– Ты в порядке? – спросила Холлин.

Энди повернулась к ней.

– Да. Нет. У меня такое чувство, будто я стою в очереди на американские горки. Вроде как и рада, но в то же время немного тошнит.

Холлин одарила ее сочувственной улыбкой.

– Знакомое чувство.

Именно так она чувствовала себя каждый раз, когда была рядом с Джаспером.

– Может, надо было сначала пойти выпить маргариту или что-то в этом роде, – сказала Энди, ее взгляд метнулся к людям, все еще блуждающим по классу. – Я имею в виду, что мне приходится импровизировать в подкасте, но я могу исправить свои ошибки, понимаешь? И когда я пишу, я могу удалить дерьмовый материал. Плюс необходимость быть смешной отчасти мешает быть смешной.

– Я не думаю, что нужно быть смешной. Джаспер говорил, что никто не будет никого оценивать, – сказала Холлин, ища глазами того, о ком шла речь. – Уверена, это будет весело, ну, для таких, как ты.

Энди сморщила нос, как будто почуяла что-то плохое, и повернулась к Холлин.

– Для таких, как я? Уточни.

Холлин потупилась, рисуя мультяшные глазки на странице блокнота, и пожала плечами.

– Ну, знаешь, общительных, уверенных в себе, бесстрашных.

– Ха, – насмешливо фыркнула Энди. – Бесстрашных? Детка, нам нужно получше узнать друг друга. Ты знаешь, что делает с человеком ведение подкаста о реальных преступлениях и написание ужасных историй? – Холлин оглянулась. – Ты видишь, каким чертовски ужасным может быть мир, и превращаешься в огромную трусливую курицу, – продолжила Энди. – Удивляюсь, как это у меня еще не выросли перья.

Холлин нахмурилась.

– Пожалуй, об этом я не подумала.

– Истории, с которыми я сталкиваюсь… – Энди печально покачала головой. – Ну, было бы глупо не бояться, особенно учитывая, что я – женщина. – Она полезла в лежащую у ног сумочку и вытащила пачку жевательной резинки. – Но насчет «общительной» ты права. Хочешь жвачку?

Холлин взяла предложенную пластинку, испытывая к Энди прилив дружеской симпатии. Возможно, ее новая подруга была не такой уж бесстрашной, как казалась. Может быть, у каждого в рюкзаке личной жизни лежит свой груз.

– Давай договоримся, – сказала она Энди. – Я буду присматривать за убийцами для тебя. А ты следи за незнакомцами, желающими поболтать со мной о пустяках.

Энди улыбнулась и сунула в рот пластинку «Биг Реда»[40].

– Договорились.

Внимание Холлин привлекло движение возле двери, и она повернулась в ту сторону, заметив Джаспера как раз в тот момент, когда он вошел вместе с симпатичной афро-американкой с короткими вьющимися волосами и самой яркой красной помадой, которую Холлин когда-либо видела. Они тихо переговаривались с серьезными лицами. Джаспер сменил фартук и рубашку на пуговицах на футболку с надписью «Может быть, завтра, сатана». Его волосы были немного в беспорядке, как будто он провел по ним пальцами, или он просто выглядел слегка растрепанным. Эдакая «художественная небрежность». Что-то глубоко внутри Холлин отозвалось волной симпатии.

В руке у него была стопка бумаг, через плечо перекинут рюкзак, и он без умолку болтал. Повернув голову и увидев Холлин и Энди, он слегка помахал рукой с бумагами и довольно улыбнулся. Спутница Джаспера проследила за его взглядом и быстро оглядела их обеих.

Холлин помахала в ответ, пытаясь подавить нервный тик.

– Пришел твой парень, – шепнула Энди, подняв руку в знак приветствия и лучезарно улыбнувшись в их сторону.

Холлин почувствовала, как начинают прорываться нервные тики. Она повернулась к Энди и игриво ткнула в нее пальцем.

– Успокойся. Мы просто друзья. Даже нет. Знакомые.

Энди жевала жвачку, продолжала улыбаться и ни на йоту не выглядела раскаявшейся.

– Угу. Когда он вошел, ты оживилась, как щенок при виде лакомства.

Холлин застонала и сунула в рот свою жвачку. Горячий аромат корицы соответствовал жару, захлестнувшему лицо.

– Мы не в восьмом классе. Никаких перешептываний о влюбленностях на задней парте!

Не то чтобы у Холлин когда-либо была возможность так перешептываться, но она видела это в фильмах.

– А можно вместо этого передавать записки? – спросила Энди, легонько пихнув Холлин локтем в бок, а затем выхватила у нее ручку и большими буквами с завитушками написалаДжаспер + Холлин = ¤ на странице блокнота Холлин.

Холлин рассмеялась, чуть не подавившись жвачкой, и отобрала ручку.

– Из-за тебя у меня будут неприятности с учителем.

Лицо приятельницы просияло.

– О, это может быть весело.

– Даже не думай, – предупредила Холлин, царапая каракули, хотя и не могла сдержать улыбку. – У тебя будут неприятности с учителем импровизации, он заставит тебя выступать.