Убежденный холостяк

Глава 18

— О Боже, — пробормотала Нерисса, когда заляпанная грязью карета остановилась перед Монфор-Хаусом. — К нам спешит мать Перри. Можно подумать, что она ждала нас у дверей — так быстро она появилась на крыльце. Сейчас мне меньше всего хотелось бы видеть эту злобную сплетницу.

Нерисса устала и была раздражена. Чарльз и Гарет приехали вчера поздно ночью, а выехать пришлось еще до рассвета. Они почти не спали. Мужчины решили ехать верхом. Люсьен на своем своенравном жеребце Армагеддоне скакал чуть впереди, Чарльз на Претенденте, привыкшем ко всем превратностям военной жизни, держался рядом с каретой и беседовал с Гаретом, который скакал на породистом Крестоносце. Их жены, Джульет и Эми, ехали в карете вместе с Нериссой.

— Вы меня простите, но что-то у меня нет желания быть с ней дружелюбной, — с американским акцентом сказала Джульет, наблюдая, как старая ведьма спешит через площадь к карете. Она уже имела опыт — причем не очень приятный — общения с леди Брукхэмптон, и Нерисса не винила ее за то, что она не любит женщину, оклеветавшую ее мужа.

— Она окликнула Люсьена, — сообщила Эми, выглядывая в окно. — Присела перед ним в реверансе. У нее шевелятся губы.

— Представляю, что она там несет, — холодно процедила Джульет.

Люсьен остановил своего жеребца у дверцы кареты и наклонился к окну.

— Добрый вечер, дамы. Прошу прощения за неудобства, но наша соседка только что напросилась к нам на чай. — Он улыбнулся той самой улыбкой, которая всегда приводила окружающих в бешенство. — Мы отказываем ей?

— Да, — бросила Джульет.

— Да, — поддержала ее Эми.

Нерисса промолчала. Ей тоже не нравилась леди Брук-хэмптон, но она надеялась, что Перри скоро сделает ей предложение и понимала, что нельзя портить отношения с его матерью.

— Чем она так взволнована? — мрачно спросила девушка.

— А ты как думаешь? Вчера поздно вечером приехал Эндрю. Она считает, что он убегает от каких-то проблем, и хочет первой сообщить нам об этом.

Раздражение Нериссы только усилилось.

— О, как бы мне хотелось, чтобы эта женщина хоть раз в жизни не вмешалась в чужие дела! Она не сказала, он был один или нет?

Лицо Люсьена оставалось непроницаемым.

— Не сказала.

— Тогда у нас нет другого выхода, как пригласить ее, — уныло заключила Нерисса. — Естественно, мне этого не хочется, но…

— Но если ты намерена выйти за ее сына, тебе стоит сохранять с ней добрые отношения, — закончил Люсьен.

Мужчины спешились, передали лошадей конюхам и помогли дамам выйти из кареты. Все вместе они прошли через высокие кованые ворота. Джульет намеренно игнорировала леди Брукхэмптон, Эми держалась с подчеркнутой любезностью, а Нерисса с грустью думала о том, что утро будет очень скучным.

Харрис, дворецкий, встретил их в мраморном холле, низко поклонился сначала герцогу, потом остальным. Он держался скованно, явно испытывал неловкость и казался встревоженным.

— Ваше сиятельство, — тихо проговорил он, — позвольте побеседовать с вами наедине.

— Ради Бога, Харрис. Пройдем в библиотеку.

Они ушли. В холле появились лакеи. Молчаливые, напряженные, они забрали у дам плащи, а у Чарльза и Гарета — пальто и шляпы. Братья переглянулись. Женщины нахмурились. Только леди Брукхэмптон трещала без умолку, как сорока, и, казалось, не замечала ничего вокруг.

— Леди Нерисса, вы должны обязательно прийти ко мне завтра на чай, — тараторила она, намеренно игнорируя Джульет и Эми. Она презирала обеих: одну — за то, что та утащила Гарета прямо из-под носа у ее дочери Кэтрин, другую — за то, что та похитила Чарльза. — Мне нужно многое понять и осмыслить. Все только и говорят Франции. Какой ужас, не исключено, что мы скоро окажемся перед новой войной — спасибо этим мерзким американским колонистам. Я слышала, они направили своего эмиссара, господина Франклина, в Париж за помощью! Боже, спаси нас, если «лягушатники» решат развязать новую войну ради американских предателей, этих жестоких бунтовщиков…

— Прошу прощения. — Гарет взял Джульет под руку и тем самым помешал ей ответить на столь явное оскорбление. Чарльз сделал то же самое с Эми, и обе пары неторопливо пошли прочь, оставив Нериссу наедине с леди Брукхэмптон.

— А что с ними такое? — изобразив непонимание, спросила леди Брукхэмптон.

Нерисса уже открыла рот, чтобы дать отпор старой ведьме, но тут увидела Люсьена. В отличие от дворецкого герцог не был ни встревожен, ни напряжен. Он выглядел так, как всегда, когда стремился к какой-то цели.

— Что вы стоите в холле? — любезно осведомился он, приближаясь к дамам. — Давайте пройдем в гостиную. Скоро подадут чай. — Он снял перчатки и отдал их лакею. — Между прочим, Нерисса, Харрис сказал мне, что вчера вечером принесли посылку. — Он подмигнул сестре. — Подозреваю, она от умирающего от любви молодого повесы. Харрис положил ее на твою кровать.

Нерисса покраснела, на мгновение ее охватила радость, которая тут же сменилась паникой. Тот, кто прислал посылку, знал, что она едет в Лондон. А единственным человеком, который знал об этом, был Перри. Ого! Девушку так и подмывало побежать в свою комнату… А вдруг посылка не от Перри? И как же она объяснит этот факт женщине, которая, очевидно, скоро станет ей свекровью?

— Ты не хочешь распаковать ее? — с усмешкой осведомился Люсьен. — Уверен, ты умираешь об любопытства. Кстати, почему бы тебе не пригласить с собой леди Брук-хэмптон?

Взгляд Люсьена ясно говорил: «И держи ее подальше от Джульет и Эми как можно дольше».

Некоторые черты в характере брата не переставали поражать Нериссу. Видя, как Люсьен старается не только спасти ситуацию, но и уберечь чувства невесток, она почти простила его за то, что он манипулировал жизнями других людей.

— Конечно, — ответила она, пряча свое замешательство. Ей совсем не хотелось разворачивать посылку в присутствии матери Перри. — Леди Брукхэмптон, прошу вас, пойдемте со мной наверх.

Нерисса знала, что старая ведьма не откажется. И та, естественно, согласилась. Нерисса обречено пошла к лестнице.

Что-то разбудило ее.

Челси еще несколько секунд дремала, наслаждаясь уютом и теплом, но вдруг резко открыла глаза, когда поняла, что греет ее не собака, а мужчина, под боком у которого она свернулась клубочком. Вернее, не просто свернулась, а даже прижалась к нему, положив голову на его руку и уткнувшись носом ему в грудь. Эндрю спал на спине и дышал глубоко и ровно.

Челси приподняла голову и посмотрела в окно. Снаружи все еще шел дождь, и она не смогла определить, который час. В комнате было холодно. Причем настолько, что ей стало страшно вылезать из-под одеяла. А мысль о том, что нужно уехать до того, как обнаружится ее присутствие, вообще привела в ужас.

И все же уезжать надо. И поскорее. Однако у нее не было желания покидать свое уютное гнездышко. До чего же удивительно! Ей следовало бы бежать от его кровати, как зайцу от гончей. А вместо этого она пытается вспомнить, когда в последний раз просыпалась в таком хорошем настроении. Если бы вчера кто-нибудь сказал ей, что с мужчиной спать гораздо приятнее, чем с собакой, она бы не поверила. А выясняется, что это правда. С мужчиной спать действительно приятнее.

Снизу уже доносился шум, в комнату проник соблазнительный аромат тостов. У Челси заурчало в желудке. Шум внизу стремительно нарастал, и вскоре стало казаться, что там огромный мастиф противостоит браконьеру. Однако Эндрю никак не реагировал на этот шум, он даже не шевельнулся, а веки с длинными ресницами не дрогнули и ритм дыхания не изменился.

Челси легла так, чтобы видеть его лицо. Сейчас она могла разглядывать Эндрю без помех. Ей нравился его нос. Прямой, ровный, он придавал его профилю благородство. Ей нравилось, как волосы, густые и волнистые, блестящей массой рассыпались по подушке, а также форма рта, не очень широкого, но очень чувственного. Четко очерченные губы слегка приоткрылись, и Челси представила, как приятно их целовать.

Господи, да все в нем просто замечательно! Ну, почти все. Кроме непредсказуемых смен настроения. Но лежа рядом с ним в кровати, легко забыть об этом недостатке. И, вспоминая, как они держались за руки и делились своими тайными мечтами, легко вообразить его таким, каким она хотела бы видеть его всегда. За свою жизнь Челси встречала немало мужчин. Одни из них были красавцами с пустой душой. Другие отличались умом и остроумием, но обладали отталкивающей внешностью. А вот лорд Эндрю… Создается впечатление, что он соединил в себе все возможные достоинства. Он и красив, и умен, у него богатое воображение и безграничные творческие возможности, он добр и отважен и наделен чувством юмора. А еще он очень раним.

Да, она знала, что вчера, когда Эндрю прогонял ее из комнаты, он чувствовал себя беззащитным. Тогда почему же он был так настойчив? Люди часто болеют. Стоит ли стыдиться того, что ты простудился и у тебя поднялась температура?

Эндрю во сне нахмурился, его дыхание участилось, глаза под веками задвигались. Не удержавшись, Челси нежно погладила его по лбу. В следующее мгновение он открыл глаза.

«Боже, как же мне хочется поцеловать его!»

— Доброе утро, — с улыбкой прошептала она. Поморгав, Эндрю протер глаза. Он выглядел расслабленным и чрезвычайно соблазнительным.

— Гм… Утро действительно доброе, — ответил он, зевая. — Для того чтобы не вылезать из постели.

— Как не вылезать? У меня желудок подводит от голода целых полчаса. Просто мне слишком хорошо, чтобы вставать.

— Кажется, я занял всю кровать. Тебе было тесно?

— Да, ты занял всю кровать, зато ты в отличие от Пятнистого не храпишь.

— Ага, ты снова сравниваешь меня со своим эталоном, — сухо заметил Эндрю. — Я счастлив, что одержал хотя бы одну победу в соревновании с этой непревзойденной дворнягой.

— Он не дворняга, а испанский пойнтер, — с улыбкой возразила Челси. — А я храплю?

— Нет, но стягиваешь с меня одеяло. Я не раз просыпался от холода.

Эндрю взял прядь ее волос и, любуясь блеском, принялся перебирать их пальцами. Челси было так приятно, что она едва не замурлыкала, особенно тогда, когда он, оставив в покое волосы, принялся гладить ее по плечу. Когда же его рука скользнула к груди, Челси мгновенно перехватила ее.

— Какая у тебя приятная кожа, — сказал Эндрю. — Я же говорил тебе, что не смогу заснуть, когда ты рядом.

— Однако ты отлично спал.

— Наверное, я так измотался, что просто не был способен на что-либо другое. Но теперь я отдохнул. У меня сна ни в одном глазу. Тело бодрствует. Думаю, мне следует отступить в мою комнату, прежде чем мы совершим то, о чем потом пожалеем.

Челси грустно улыбнулась: она понимала, что Эндрю прав, но хотела бы, чтобы он ошибался.

— А я быстренько выскользну из дома, пока меня тут не нашли. — Она заглянула ему в глаза. Их чуть опущенные внешние уголки придавали Эндрю томный вид и в сочетании с ямочками, которые образовывались на щеках, когда он снисходил до того, чтобы улыбнуться, действовали на девушку, как ветер на огонь, заставляя ее сердце таять. Вместе с сердцем таяла и ее решимость уехать.

Поддавшись порыву, Челси потянулась к улыбающимся губам Эндрю, желая поцеловать его на прощание, не больше… И тут дверь открылась.

Челси резко подняла голову. В дверях стояла леди Брукхэмптон — она помнила ее по своему благотворительному балу. А рядом со старой ведьмой Челси увидела красивую молодую женщину с золотистыми волосами и ярко-голубыми, расширившимися от изумления глазами.

— Нерисса! — заорал Эндрю, поспешно накрывая Челси одеялом с головой. — Проклятие, что ты здесь делаешь?

От его крика Нерисса быстро пришла в себя. Она подбоченилась и устремила на брата сердитый взгляд.

— Между прочим, это моя спальня! Позволь узнать, что ты, черт побери, здесь делаешь?

— Ответ очевиден, моя дорогая, — заметил Люсьен, входя в комнату и с победной улыбкой глядя на Эндрю. — Леди Брукхэмптон, сделайте одолжение, подождите нас в гостиной. Мы скоро придем.

— Да, конечно, — пробормотала старая ведьма и, прищурившись, бросила взгляд на кровать. Ее глаза сверкали злобой. Тихо хмыкнув, она величественно вышла из комнаты.

Герцог покачал головой:

— Знаешь, Эндрю, ты наносишь такой непоправимый ущерб нашему имени… Ты обманом, не заботясь о ее репутации, увез благородную даму, затащил ее в комнату своей сестры, переспал с ней… Боже мой! Что подумают люди? Что подумала леди Брукхэмптон?

Эндрю показалось, чтобы у него от гнева сейчас лопнут жилы.

— А какого черта тут делает леди Брукхэмптон? — заорал он.

— Люсьен сказал, что вчера мне прислали посылку! — вмешалась Нерисса, поворачиваясь к герцогу. — Но никакой посылки не было, верно? Ты воспользовался этим предлогом, чтобы заманить сюда леди Брукхэмптон, так? Ты же знаешь, что она самая главная сплетница в Лондоне! Ты просто хотел, чтобы она застала Эндрю и Челси вместе!

— Моя дорогая, — спокойно проговорил герцог, потирая подбородок, — ты действительно считаешь, что я способен придумать такой дьявольский план?

— Он строит свои дьявольские планы с тех пор, как побывал у меня на балу! — закричала Челси, отбрасывая одеяло.

— А, вот вы где, дорогая. Я чувствовал, что вы где-то рядом.

У Эндрю от напряжения стучало в висках, по мышцам волнами проходили судороги. Он закрыл глаза и принялся считать до десяти.

— Нерисса, прошу тебя, оставь нас, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Почему?

— Потому что то, что я собираюсь сказать нашему братцу, не предназначено для твоих ушей. А на то, чтобы вывести пятна крови с ковра после того, что я с ним сделаю, понадобятся годы. Зрелище будет не из приятных, уверяю тебя.

— В таком случае я остаюсь. Люсьен поступил с тобой гадко и, я уверена, готовит мне нечто подобное. Тебе нужна шпага? Я буду счастлива принести ее.

— На комоде лежит пистолет — он справится с задачей не хуже шпаги, — заметила Челси, сверля герцога взглядом.

— Не надо мне ничего, я прикончу его голыми руками, — заявил Эндрю, вставая с кровати.

— Хватит, детки, хватит, — с отеческой мягкостью, которая еще сильнее взбесила окружающих, сказал герцог. — О том, каким способом расправиться со мной, вы подумаете позже, потому что сейчас у нас есть более важные дела. Нерисса, ты можешь уйти.

— Не уйду!

— Не спорь со мной, дорогая.

Нерисса гордо вскинула голову и вихрем вылетела из комнаты.

Эндрю тяжело опустился на кровать.

— Я знаю, как это выглядит, но поверь мне, между мной и Челси ничего не было. Мы просто спали.

— Да, мы просто спали, — подтвердила Челси, розовея.

— А теперь попытайтесь убедить в этом леди Брукхэмптон, — с усмешкой предложил Люсьен. — И всех, кто очень скоро узнает о вашем, сударыня, падении. — Герцог стоял, сложив руки на груди, и напоминал короля, который только что завоевал последнюю страну из тех, что ему предстояло победить. — Эндрю, я действительно надеюсь, что ты поступишь правильно. Леди Челсиана уже сказала, что согласна выйти за тебя. Уж больно быстро развиваются события, не так ли? У нас не хватит времени, чтобы подготовиться к столь торжественному событию… Ладно, так и быть. Я, как всегда, приду вам на помощь.

Продолжая усмехаться, он достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги и, встряхнув, одним движением развернул его.

— Что это? — буркнул Эндрю.

— Специальное разрешение, о котором я позаботился заранее. Я позволил себе навестить одного знакомого, получившего сан епископа благодаря моему влиянию. Услуга за услугу, как ты понимаешь.

Эндрю гневно сжал кулаки и вдохнул полной грудью, дабы сохранить спокойствие.

— А еще, подозреваю, ты позволил себе послать кого-то вслед за нами в Лондон, чтобы выяснить, где искать нас с Челси.

— Ах, Эндрю, — беспечно взмахнул рукой Люсьен, — ты слишком хорошо меня знаешь. — Он поклонился. — А теперь я оставлю вас, чтобы вы могли привести себя в надлежащий вид. Вся семья в сборе и с нетерпением ждет возможности познакомиться со своей невесткой. Мы внизу.

Эндрю не выдержал. Он схватил первое, что попалось ему под руку — подсвечник, — и запустил его в улыбающуюся физиономию брата.

Лицо герцога не дрогнуло, когда он просто поднял руку поймал подсвечник на лету, а потом с нарочитой осторожностью поставил его на комод и с улыбкой обратился к Челси:

— Я должен предупредить вас насчет вашего мужа, — проговорил он. — Рыжие волосы предполагают буйный нрав, дорогая.

Еще раз поклонившись, он вышел.