Убить демиурга!

Глава 3 Знакомство с мечтой

Сигналом к завершению чаекофепития с коврижками стал звонок снизу. Как более легкая на подъем, открывать – пусть до начала рабочего дня еще и оставалось минуты три-четыре – побежала Ника. Щелкнула задвижка, и девушка вежливо поздоровалась с переминающейся на пороге старушкой категории «божий одуванчик»:

– Доброе утро!

– Доброе, деточка, благослови тебя Бог. Я в собес попала? – дребезжащим голоском вопросила бабулечка с надеждой в подслеповатых глазах.

– Нет, в архив, а собес в этом же доме, только вход не со двора, как у нас, а с улицы, второй подъезд.

Названием «Комитет социальной защиты населения» Ника щеголять не стала, чтобы не путать и без того заплутавшую в трех соснах, то есть семи подъездах, старушку.

Бормоча благодарность за указание пути, бабушка отступила от двери с такой безнадежной оторопью на морщинистом лике, что Ника поняла: заблудится, как пить дать заблудится и еще часа два будет вокруг дома круги наворачивать. Соколова, опрокинутая на обе лопатки тандемом совесть плюс сочувствие, страдальчески вздохнула и приняла решение. Крикнув: «Марин Владимна, я на пять сек, покажу, где собес!» – девушка ухватила бабушку под хрупкий локоток и повела кратчайшей дорогой. Благо хоть переобуваться не пришлось – ради показушных летних съемок ремонта в комитете и визита губернатора качественный асфальт положили вокруг всего дома.

Бабуся резво семенила рядом, лепетала слова благодарности и все переживала, что деточка простудится.

– Ничего, не простужусь, я закаленная! – отмахнулась Ника, доставив клиентку к точке назначения за три минуты. – Вот, бабушка, собес!

– Спасибо, деточка, здоровья тебе и близким твоим, а еще жениха хорошего, красивого и богатого! – прочувствованно пожелала на прощанье облагодетельствованная старушка.

Ника нашла в себе силы вежливо улыбнуться, хотя скулы и свело горечью, будто не теплых пожеланий от всей души огребла, а лимон без цедры. Сразу вспомнился Шурик Есиноманов. Красивый: тонкий нос, брови густые вразлет, черные кудри, собранные в короткий хвост, залихватская челка-прядка и проникновенные синие глаза. Богатый: у мамы с папой по фирме. И козел…

Когда Ника только начинала писать книги, снисходительно улыбался и подбадривал, а когда первую напечатали, тоже улыбался, но как-то кисло, и в синих глазах не теплый родной огонек, зависть тлела. Как в печать взяли третью книгу, просто исчез с горизонта, звонить, заходить перестал. Ника видела его пару месяцев назад в кафе с симпатичной, очень дорого одетой блондинкой. Та щебетала, а Шурик с самодовольной снисходительностью взирал на свое сокровище. Красивый и богатый. А, гори оно все синим пламенем! Ника мотнула головой, как лошадь, отгоняющая мух. Волосы, стянутые в длинный высокий хвост, просвистели, и сбоку, чуть позади, раздался вскрик боли.

Девушка подпрыгнула на месте и резко обернулась. Закрывая ладонью левый глаз, кривился от боли высокий, коротко стриженный блондин в дорогом плаще благородного оттенка темной стали. Его счастье, что густой хвост Никиных волос достал бедолагу уже на излете и сегодня девушка не вплетала туда никаких забавных фенечек-висюлек. Проспала, и на парикмахерские забавы времени не осталось!

– Извините, пожалуйста! – попросила прощения Ника. – Вам плохо?

– Нет, я наслаждаюсь болью, – сухо съязвила злая жертва и объявила в приказном порядке: – Мне требуется промыть глаз и приложить холодный компресс.

– Тут недалеко, пойдемте в архив, – повинно предложила девушка свою помощь.

– Зачем мне архив? – процедил сквозь зубы мужчина. – Вы бы еще контору гробовщика предложили!

– Не могу, я в архиве работаю, – постаралась объяснить Ника, начинающая подмерзать на далеко не теплом осеннем ветерке в тонкой водолазке, и поежилась. – Гробов там нет, зато имеется водопровод. Организуем и промывку, и компресс. Впрочем, могу предложить в качестве альтернативы вызов машины «скорой помощи». Через полчасика, если повезет и не будет пробок, приедет. Что выбираете?

– Пойдемте, – взвесив варианты, сквозь зубы согласилась жертва с таким видом, будто ей не помощь, а перекусить на кладбище содержимым одной из могил предложили.

В архиве, судя по бубнежу в кабинете и шелесту бумаг, уже была парочка посетителей. Ника тихо провела пострадавшего в санузел, намочила чистое полотенце холодной водой и предложила жертве.

Мужчина аккуратно приложил влажную ткань к левой стороне лица, подержал несколько секунд, а потом тряхнул головой и посмотрел на Нику. В его темно-серых цепких глазах больше не плескался гнев или досада, скорее был задумчивый и какой-то практичный, что ли, интерес.

– Вам лучше? – заботливо уточнила Ника. Все-таки едва зрения ни в чем не повинного человека не лишила.

– Да, – коротко согласился пострадавший.

– Значит, все улажено? – начала коситься в сторону рабочего кабинета девушка и переступила с ноги на ногу.

– Почти, остался лишь вопрос компенсации, – краем рта усмехнулся блондин.

– У меня денег немного, архив не алмазные прииски, – пожала плечами Ника, глаза несколько недоуменно расширились. К шантажу она не была готова и малость растерялась.

– Речь не о деньгах, – брезгливо отмахнулся мужчина, откладывая мокрое полотенце, и, спокойно переходя на «ты», потребовал: – Пообедай со мной.

– Шутите? – недоверчиво уточнила девушка, слегка прибалдевшая от такого поворота. Ника начала подозревать, что у типа в стильном плаще пострадал не глаз, а содержимое черепной коробки. Хотя прежде она никогда не слышала о столь трагичных последствиях малой травмы.

– Иногда, – поразмыслив пару-тройку секунд, согласился мужчина.

– Понятно-о, – с облегчением выдохнула Соколова. Всего лишь маленькая месть! Потерпевший решил ее наколоть и полюбоваться на оторопевшую девку в качестве моральной компенсации.

– Когда ты собираешься на трапезу? – между тем возобновил разговор блондин.

– В двенадцать, – машинально ответила Ника. В голове никак не желал укладываться тот факт, что очень симпатичный мужчина, знакомство с которым началось столь неприятно, даже не приглашает ее на свидание, а практически требует оного.

– Жду, – разом решил за себя и за девушку сероглазый стильный красавец и, ступая настолько тихо, что шагов совершенно не было слышно (еще бы, в таких-то осенних туфлях!), покинул архив.

Вопрос «За каким овощем ему это надобно?» остался невысказанным. Странные мужчины странными мужчинами, нелепые происшествия происшествиями, однако работу никто взмахом волшебной палочки на отгул не заменит. Ника встряхнулась и поспешила в кабинет, чтобы оттянуть на себя часть посетителей.

Первой подсела к девушке пухленькая толстушка предпенсионного возраста. Эдакий колобок с крутой рыжеватой завивкой, деловитый до невозможности. Она затарахтела о том, какой у нее внучок замечательный, какой самостоятельный, настоящий художник растет, умница и вообще ребенок индиго.

Ника открыла рот, закрыла, снова открыла, пыталась вклиниться в темпераментный монолог любящей бабушки и выяснить-таки, что за проблема привела в архив клиентку. Ни Марина Владимировна, ни Ника на почетное звание педагогов-психологов, работающих с вундеркиндами, не претендовали. Более того, в доме по улице Менделеевской не было ни одного заведения данной направленности. Так что, с кем именно их перепутала бабушка и почему до сих пор не разобралась в собственной ошибке, девушка с ходу уяснить не могла.

– Зачем вам архив? – наконец смогла вставить Ника три слова в трескотню собеседницы.

– Так из пенсионного направили, – удивленно пояснила уходящая на пенсию дама. Она поправила крупные янтарные бусы, вытащила на свет трудовую книжку, авангардно изукрашенную насыщенно-синими мазками гуаши, и похвасталась: – Внучок постарался. Говорят, теперь подтверждение по месту работы надо, а кафе «Елочка» от райпищеторга уж лет десять как нет, сюда послали за справкой, чтоб стаж подтвердить.

– Пишите заявление, вот нужный образец, – пряча улыбку, предложила Ника.

Открыв расцвеченную трудовую книжку Жуковой Анны Петровны на первой нужной странице, девушка подошла к ксероксу. Да уж, как там сказала любящая бабушка, ребенок индиго? Точно, стопроцентный индиго, оттенок мазков на трудовой сомнений в колере гения не вызывал.

Пострадавшая от детского творчества женщина водила ручкой по листу. Заявление было типовым, особых трудностей справка не представляла. В отличие от многих других бухгалтеры «Елочки» свою документацию передали на хранение в архив почти в идеальном порядке.

К примеру, работай повар Жукова в «Ромашке» или «Карусели», проблем было бы на порядок больше. Ибо бумаги из первого кафе пришли в состояние почти полной негодности после прорыва канализации. Живописные пятна коричневых и желтых оттенков делали нечитабельным две трети текста. А документы из ресторана «Карусель» оказались подвержены нашествию оголодавших грызунов, посему ныне пребывали в форме художественного кружева. Работая с этими бумагами, Ника ощущала себя археологом-криптологом, ибо для розыска нужного фрагмента записей и расшифровки требовались немалая смекалка, сноровка и трудолюбие.

До самого обеда ручеек посетителей не прерывался, наверное, он не прервался бы и в обед, коли сотрудницы остались бы на местах. Именно поэтому Марина Владимировна и Ника предпочитали обед проводить вне здания. Во-первых, дамы дышали свежим воздухом, во-вторых, не лишали себя законного, регламентированного Трудовым кодексом, перерыва и, в-третьих, не обижали отказом никого из алчущих срочной справки.

– Мы куда сегодня? – поинтересовалась Власова планами младшей коллеги, накидывая палантин на пышные волосы.

– Эм… – Ника помялась, подошла к окну и, разглядев у подъезда уже знакомую фигуру в стильном плаще, созналась: – Меня как бы пообедать пригласили. Уже ждут!

– Да ты что! – порадовалась за девушку Марина Владимировна и тоже выглянула из окна. Оценила открывшееся зрелище и выдала комментарий: – Какой мужчинка представительный! Хватай и волоки в ЗАГС!

– Марина Владимировна! – начала было возмущаться девушка.

– Шучу-шучу, беги давай, потом расскажешь, как все прошло! Если чуток с обеда запоздаешь, не страшно. Беги-беги, я закрою дверь!

Когда стук каблучков стих на лестнице, женщина тихо сказала:

– Пусть, давно пора уж, а то сама не своя девчонка с той поры, как с этим Шуриком рассталась.

Выйдя на улицу после первой встречи с писательницей, Эльсор окинул внимательным взглядом табличку у двери и едва заметно усмехнулся. Оказывается, загадка имела простое решение. Пепел опустил руку в карман за мобильным телефоном. Следовало порадовать родственников.

– Я ее нашел. Районный архив – подразделение администрации… Нет, не опасна… Но странная. Пока нет… Нет… Позже…

Отказавшись от тыловой поддержки и пообещав поделиться добытой информацией, Эльсор свернул беседу и отключился. Он никогда не проводил в мирах, подобных Террону, столько времени, как Инзор, но ориентировался в основных предметах и понятиях без труда благодаря врожденным особенностям. Вот и сейчас ему было достаточно разок пройтись по ближайшим улицам, ловя впечатления, чтобы определить, куда именно стоит отвести спутницу.

Хладнокровный, расчетливый и в то же время дополняющий общую картину мира и отдельных ее составляющих интуитивными впечатлениями, Эльсор умел видеть куда глубже, чем многие. Он прозревал не внешний контур, но суть. Возможно, именно потому кое-какие его поступки казались странными или даже необъяснимыми, однако рано или поздно их смысл становился очевиден не только для Пепла. Если же нет и кто-то сильно упрямился, не желая принимать предлагаемый вариант, что ж, в таком случае альсор полностью оправдывал имя, данное матерью. От противника и его планов оставался лишь пепел.

Девушка, с которой столкнула Эльсора нынче утром Судьба, с неизменной покорностью выстилающая дорогу своего любимчика ковром удачи, стоило лишь ему задаться целью, была странной. На марионетку или добровольную ширму не походила, впрочем, на злодейку, очерняющую Владычицу и трезвонящую о сокровенных тайнах Альрахана из низменных побуждений, тоже. Возможно, ею двигала жажда мести, каковую девушка почитала праведной? Но полыхающего гневного зарева Пепел опять-таки не ощущал. Он вообще не мог прочувствовать и прочесть ее до конца. Девушка читалась даже хуже, чем изменчивые и многогранные, как кристаллы веора, братья. Более непостижимой для Пепла была лишь Владычица Ана, мать и повелительница. Возможно, незнакомка слишком хорошо скрывалась даже от него? Как бы то ни было, Эльсор получил в свое распоряжение загадку и был настроен поиграть в свое удовольствие. Ему редко бывало настолько интересно.

Девушка вышла из архива и несмело улыбнулась, словно не верила или… боялась? Нет, не его, однако чего-то с ним связанного. Пальцы слишком нервно дернули цепочку-ремешок сумочки. И головой она мотнула резковато, откидывая волосы с лица. Как тогда, в первый миг встречи, когда он, все просчитывающий и предугадывающий, не смог вовремя отступить, не смог просчитать этого элементарного движения.

Худая, как эльфийка, терронка была бы почти заурядна внешне, если б не живая, словно звенящий ручеек, мимика и искрящиеся светом глаза. Серые с забавными карими лучиками, они походили на срез каольсора, очень и очень дорогого камня, из которого делали украшения в соседнем с Альраханом Нидоре.

Эльсор приветствовал Нику легким намеком на кивок, невозмутимо подхватил под руку и повел в арку, выводящую на проспект.

– Зови меня Сандер, – представился Пепел, выбравший из ряда распространенных на Терроне имен наиболее подходящее.

– Ты иностранец? – удивилась девушка.

– Нет, – вполне честно ответил мужчина, вообще не принадлежавший к когорте землян.

– Понятно. – Ника пожала плечами, припоминая всякого рода лингвистические зверства, которым подвергали любящие родители своих крошек. На этом фоне иноязычное «Сандер» выглядело почти мило. – Я Вероника, если сокращать, лучше Ника.

– Учту, – принял к сведению альсор, не став допытываться, чем немилы собеседнице Верусики и Верочки.

Девушка шагала рядом, нет-нет да и бросая на спутника быстрый взгляд, словно тоже пыталась разгадать загадку.

– Я красив? – метнул провокационный вопрос, как пробный шар, Пепел, прощупывая собеседницу.

Ника, озадаченная нетипичной прямотой, хлопнула ресницами:

– Не знаю, мне сложно ориентироваться в классических канонах и модных тенденциях. А почему ты спрашиваешь?

– Много смотришь, – равнодушно объяснил Эльсор, никогда не придававший значения собственной внешности, впрочем, никогда и не испытывавший недостатка женского внимания к своей оригинальной персоне.

– А-а, – протянула Ника, слегка покраснев, – нет, дело не в красоте. Хотя и в ней, наверное, тоже. Мне нравится рассматривать тех, кто хоть чуточку иной, выбивающихся зримо из толпы, а ты не похож на других.

– Чем? – удивился Пепел проблемам с маскировкой.

– Всем: повадкой, осанкой, речью, – принялась перечислять девушка. – Ты даже идешь так, будто все в мире принадлежит тебе, а если не принадлежит, то лишь потому, что ты этого не хочешь.

– Хм, – задумался Эльсор над точностью данного определения и приоткрыл перед Никой дверь в ресторанчик.

Заговорившаяся спутница встала на пороге, только сейчас сообразив, куда ее привели. Округлая каменная арка в красно-коричневых тонах, деревянная вывеска-щит с надписью «Лисья нора», кованые чугунные перила и не ступеньки, а пологий спуск вниз при свете декоративных фонарей той же ковки, что и перила. «Лисья нора» слыла рестораном элитарным. Девушка была здесь всего пару раз, давно, а потом даже на ленч не захаживала, знала: дорого. Да и память бередить не хотелось. На мгновение Ника прикусила губу, явно колеблясь, а потом что-то решила для себя и шагнула вперед. Спустившись по коридору, пара прошла в полутемный холл ресторана, вежливая гардеробщица приняла верхнюю одежду. Номерков здесь не выдавали.