Убийство одной старушки

Глава 1. Слишком томно для юга

Адриан раскинулся в кресле на террасе, наблюдая с высока за неспешным променадом вдоль Английской набережной Ниццы. Солнечные блики танцевали по морской глади, ветви мощных пальм мелодично шелестели на лёгком ветерке. Да, зима на Лазурном берегу Франции в этом году выдалась благословенной. Разве можно найти более прекрасный пейзаж? Но даже такая умиротворённая обстановка не помогала обрести покой и душевное равновесие Адриану Фавро, который уже почти месяц пытался отойти после бесславной гибели своего племянника¹.

– Знаешь Конте, этот затянувшийся отдых только ввел меня в хандру. И что хуже всего – в Париж вернуться я тоже не могу. Парадокс, но именно сейчас я ещё более опустошен чем до приезда сюда.

Конте прищурил глаза на солнце и медленно потягивал кофе, вальяжно развалившись в плетёном кресле в уголке террасы.

– Конечно, Фавро. Ведь ты ничего умнее не придумал как зачем-то тащиться в Ментон на эту чёртову деревенскую выставку. Один только вид мотыги XVI века вгоняет в депрессию. Хотя дамочки в Ментоне, я тебе замечу, ничего… И вообще, время мёртвого сезона на Лазурном Берегу предназначено для неспешных прогулок вдоль моря и медленного распития местных виноградных соков. Так что, расслабьтесь мой друг, и получайте от этой скуки удовольствие.

– Я не получаю от этого удовольствие, Конте. Ни от прогулок, ни от вина, ни от женщин, ни от этих видов. Видимо, для меня даже отдых должен быть работой. Понимаешь, я должен что-то делать, и не важно, что… А ведь я не плохо рисую. Пару дней назад я даже подумывал снять крохотную коморку под мастерскую и начать творить. Или записаться на уроки гончарного мастерства…

– Я смотрю, Адриан, ты решил стать вторым Ван Гогом? Ты по осторожней с этой богемой, а то придётся войти в синий туман и лишиться уха.

Адриан вяло усмехнулся, и огорошил комиссара новостью:

– Я не сказал, но… Утром я звонил в Департамент. Конте, я подал в отставку. Теперь и я завязал с Парижем, причём окончательно.

– О, вот так новость! Что-то ты быстро сдался, Адриан. Не ожидал я от тебя такого! Значит, быть синим ночам и отрезанному уху?

– Побуду впервые за другой стороной баррикад – займусь частным сыском.

– Вот как. Значит решил уйти на вольные хлеба. Что ж, может это именно то, что тебе сейчас нужно, дерзай. Но не надейся, что ты взвалишь на мои плечи эту ношу – проявлять смекалку тебе придётся одному. Хотя я более чем уверен, что ты быстро выгоришь на такой работёнке – сбежавшие любовники богатых тётенек, пропавшие собачки и кошельки, неверные мужья. Классика жанра сурова и монотонна.

– А кто сказал, что я собираюсь браться за всё подряд? Кое-какие сбережения у меня есть, с голоду не помру. Мне интересен только эксклюзив, где есть над чем поломать мозги.

– Ты успел получить лицензию, Фавро? Не забудь, с оружием так просто теперь не погуляешь, детектив.

– Брось, Конте! К чёрту бюрократию. В моих планах вначале прощупать рынок, так сказать. Дам пару-тройку объявлений, пускай дела начнут идти. Вот тогда подумаю и про лицензию. Может быть.

– Что ж, желаю тебе самого эксклюзивнейшего эксклюзива, который только может подвернуться новоиспечённому частному детективу и бывшему опытному легавому. Дам бесплатный совет: начни экономить уже сегодня, иначе к концу недели с такими амбициями вылетишь в трубу. Лазурный Берег местечко не из дешёвых. А мне уже пора – не хочу опаздывать на встречу.

На последнем слоге Фавро сильно оживился:

– Встреча? Не с той ли блондиночкой из Ментона?

– Чертовски жаль, что не с ней! Нет, у меня назначен приём к Гийому Шаболо.

– Это ещё кто такой? Какой-нибудь дантист?

– Хуже, властелин Департамента Лазурный Берег – Южные Пиренеи. Он начальник моего нового региона.

– Удачи, Конте. Надеюсь, этот Шаболо будет получше нежели теперешний каторжник Бруссо и ему подобная братия.

– Не забегай вперёд Адриан. Что-то мне подсказывает, что человек с такой фамилией не может приносить удачу…

После завтрака на террасе «Премьер-Отеля» каждый отправился по своим делам. Конте с неугасающим чувством любопытства спешил на встречу чтобы поглазеть на своё новое начальство, а Фавро справился по телефону об услугах типографии и недорогих отелях, после… начал паковать вещи: сбережения сбережениями, а лучше воспользоваться советом и начать экономить пораньше.

Неспешным шагом комиссар добрался к пункту назначения – главному полицейскому Департаменту лазурного региона. Отдалённо предвкушая сухую официальную беседу, Конте больше фантазировал о служебной машине и служебной квартире, ключи от которых намеревался получить у Шаболо.

Типичное, хмурое и очень серое здание явно не вписывалось в красочный юг. Распахнув двери, Конте предоставил удостоверение на проходной, и будучи преисполненным уверенности, направился в кабинет главного. Медленный лифт плавно высадил пассажира на восьмом этаже, и вот, в конце коридора завлекала полуоткрытая дверь…

– Мсье Шаболо, прибыл комиссар Конте из Парижа. – безжизненно пролепетала уставшая секретарша в летах и принялась дальше возиться с бумагами. Конте стоял в растерянности.

– Так что, войти-то можно?

– Можно, когда вам позволят. – тем же еле живым голосом отрезала дама.

Конте слегка обалдел от подобного нахальства, но сдерживал себя из любопытства и желания досмотреть весь этот фарс до конца. Скрестить руки на груди было лучшим решением, чтобы не показывать уже заранее сжатые в ярости кулаки.

Спустя почти четверть часа секретарше был подан сигнал, что недостойный удостоился чести быть приглашённым внутрь.

Кабинет начальника оказался просторным и светлым, с большими окнами, практически от пола открывавшими панорамный вид. Обстановка минималистична, но в южном стиле – с шиком и лоском. Лаконичные чёрные кожаные кресла, такой же чёрный стол с мраморными разводами, однотипный канцелярский инвентарь обязательно в оттенках золота. В шикарном кресле с набитыми до треска подлокотниками сидел начальник всех и вся – Гийом Шаболо. Статный мужчина в годах, в более чем хорошей, подтянутой форме, волосы цвета графита с лёгкой проседью и небольшая щетина, прибавлявшая дерзости и вызова. Элегантный костюм тёмного, благородного синего оттенка с сапфировыми запонками и галстук в тон – готовая модель для журнала мужской моды. Мсье Шаболо не считал нужным поднять голову в сторону комиссара, оторопевшего от увиденного. Право, Конте почувствовал себя босяком-оборванцем, пришедшим на поклон к богатому хозяину.

– Садитесь, – приказал Шаболо, подрезав сигару. – Назначение с вами?

Конте молча вывалил бумаги на стол. Сделав несколько затяжек, Шаболо устремил взгляд в даль, углубившись в свои мысли и начисто забыв о босяке перед ним. В какой-то момент он волею случая вспомнил о Конте и краешком авторучки перелистал пару страниц из личного дела комиссара, словно брезгуя брать эту макулатуру в руки.

– И зачем вы пришли? – надменным тоном прервал тишину Шаболо.

Конте опешил, но не растерялся:

– Я рассчитывал, что вы сами ответите на этот вопрос.

– Понятно, наелись досыта столицей, теперь захотелось погреться в лучах южного солнца. Спешу вас разочаровать, что служба здесь не тождественна отдыху в загородном доме. Вы хотя бы имеете представление о здешней криминальной конъюнктуре? С чего намереваетесь начинать?

– Да, мне знаком этот регион и его криминогенная обстановка. Большинство персонажей начинали на задворках Парижа, и я более чем уверен, что вам, мсье Шаболо, об этом известно. В первую очередь, меня интересует Юг Кассегрен, тип, который…

– Не нужно мне пересказывать его биографию. – резко оборвал Шаболо. – Департамент решает, чем будет заниматься подведомственные подразделения. И никак иначе. В противном случае, вы получите предупреждение за самоуправство ещё до вступления в должность. Вы меня ясно поняли, Конте?

Строгий выговор начальника не смог заткнуть за пояс Конте, и он перешёл в наступление:

– Нет, не понял. Иными словами, вы накладываете вето на моё назначение?

– Меня смущает ваш послужной список. Человек такого сорта и на такой должности… – язвительно ухмыльнулся Шаболо, отбросив бумаги в сторону.

– Сорта? Простите, любезный мсье Шаболо, но я не привык, когда меня ставят на одну полку с ананасом или картофелем. На улице ХХ век – уже прошли те времена, когда людей делили на сорта и виды.

– Конте, вы сейчас пытаетесь упрекнуть меня в узколобости или прямолинейности?

– Что вы, мсье Шаболо, я не сомневаюсь ни в вашей образованности, ни в не прикрытой честности. – саркастично парировал Конте.

– Тогда что вас смутило в моих словах? Исходя из вашей биографии легко сделать вывод, что вы далеко не мальчик из церковного хора. И вы удивите меня, если скажете, что верите в равенство, братство и прочую лабуду на служебном поприще. Уж не считаете ли вы достаточным иметь пару хвалебных бумажек чтобы для вас по щелчку распахнулись двери рая?

– Вы правы, я человек видавший виды и изрядно потрёпанный судьбой, о чём никогда не сожалел и чем всегда гордился. И даже не заглянув на первую страницу вашей биографии мсье Шаболо, я и так знаю, что вы всегда держались от жестких реалий жизни поодаль. Возможно, для вас это будет открытием, но существует лишь два типа людей: одни могут, а другие нет.

– Считаете, что вы можете? – ухмылка не сходила с лица Шаболо, но терпение стремительно иссякало.

– Да, я причисляю себя к подобному типу, а не сорту людей.

– Что ж, простите если эта фигура речи оскорбила ваши чувства. – Шаболо хитровато улыбнулся и стал мягче. Но ему лишь нужен был спокойный фон для предстоящего неофициального разговора.

– Я никогда не питал симпатий к ботанике, мсье Шаболо.

Отложив сигару на обсидиановую пепельницу с золотой каймой, мсье Шаболо мизинцем прижал кнопку селектора:

– мадемуазель Сильвет, в ближайшую четверть часа меня ни для кого нет. – Шаболо взял небольшую паузу на раздумья, и когда план разговора был мысленно составлен, надменная ухмылка вновь сменилась хитроватой улыбкой. – Напрасно Конте вы думаете, что я пижон-белоручка. Отнюдь, я начинал с простого следователя в самом захудалом участке департамента Сомма, можете себе только представить эту забитую глухомань. Через несколько лет грязной и неблагодарной работы мне подвернулся шанс перебраться в Ивелин, а это на полпути до Парижа. Увы, удача не всегда была на моей стороне, я тщетно был уверен, что являюсь охотничьим псом, но по итогу сам не раз оказывался в капкане.

– Судя по вашему теперешнему состоянию, вы были достаточно проворны и быстро зализывали раны перед очередным прыжком.

– Мне не далось это легко, Конте. Я многое потерял и многим пожертвовал ради того, что имею сейчас. И я готов идти по головам дальше, чтобы это удержать.

– Послушайте, Шаболо, неужели вы видите во мне соперника?

– Без обид – вы самый неподходящий субъект на роль моего соперника, Конте. Но есть одно «но» – вы не остались на дне, где начали свой жизненный путь. Более того, вы стремитесь к вершинам, уверенно идёте наверх. Так что моя на первый взгляд агрессивная неприязнь к вам является лишь банальным проявлением бдительности.

– Ваши слова мне льстят, Шаболо. Надеюсь, и вы простите мою прямолинейность, если я скажу, что вы достигли такого Олимпа далеко не усердным трудом и покладистостью.

– Вы прощены. – глаза Шаболо буквально заискрили, скрывая своё ожесточение. – Конте, вы охотитесь? – внезапно переменил тему мсье Гийом.

– Смотря на кого.

– У меня есть небольшой загородный домишко в Компьене. Я бываю там раз в несколько месяцев, в основном, в сезон охоты. Я скорее уверенный любитель в этом деле, нежели высококлассный профессионал. Но зато очень внимательный участник этой игры. И я бы хотел поделиться с вами некоторыми наблюдениями, которые, как знать, и вам могут сослужить службу в будущем. Знаете ли вы, как ведёт себя умная лиса?

– Просветите меня, мсье Шаболо.

– Умная лиса, Конте, прикидывается мёртвой, и ждёт, пока её палач не взгромоздит себе трофей на шею. Выждав удачный момент, она оживает и пускает в ход свои зубы, перегрызая ему глотку, тем самым занимая место победителя. Понимаете?

– Прекрасно понимаю.

– Не сомневаюсь в этом, Конте. Поверьте на слово, я очень внимательно следил за делом Бруссо и Жозефа. В тот раз вы были неподражаемым лисьим воротником с острыми зубами.

– И вы не хотите подставлять приезжему лису свою шею, не так ли, Шаболо?

– Правильно. Потому вы поймёте и мои дальнейшие действия. Я просто не могу позволить себе стать трамплином под вашей подошвой – следы грязной обуви очень тяжело отмыть.

– Мне не терпится узнать, какую участь вы мне уготовали.

– Это не участь, а урок. Сначала поработаете как рядовой комиссар в одном из участков, заслужите моё доверие и уважение, пускай проявятся ваши незаурядные способности и подходящие для такой работы качества, если таковы конечно имеются. А дальше – будет дальше.

– Ясно, вы уготовали мне ссылку. И на сколько вы меня засылаете?

– Терпение, Конте, терпение. Хороший охотник никогда не забегает вперёд. – Шаболо откатил ящик в столе и вынул оттуда уже заранее готовый пропуск и «верительную грамоту» для нового комиссара. Окинув глазом новенький оттиск печатей, Шаболо язвительно ухмыльнулся, бросив документы на стол. Вспомнив ещё об одном моменте, он снова начал рыться в нижнем ящике. – И да, вот ключи от вашего нового средства передвижения. Вы найдёте его на служебной парковке с обратной стороны здания. Синее Пежо номер 32-17.

Конте невозмутимо забрал все бумажки и ключи от авто, выпалив очень неуместную для начальника Шаболо вещь:

– А служебная квартира?

Начальник недоумевающе поднял глаза на Конте, замерев на несколько секунд:

– Как вы сказали? Ах да, в нашей префектуре действует постановление, что квартиры на время перевода не предоставляются иногородним работникам. Но вы имеете право на 20 франков в день за непредвиденные расходы. Обратитесь в кассу муниципалитета, график выдачи государственной милостыни вам подскажет моя секретарша, она часто туда обращается. Если вопросов у вас больше нет, то вы свободны, Конте.

– Вопросов нет, мсье Шаболо – вы максимально чётко изъяснились. Благодарю за тёплый приём, и надеюсь, что уже совсем скоро мы сможем поохотиться вместе.

– Держитесь подальше от чужих угодий, Конте – в неизведанных местах много капканов.

Обменявшись многозначительными любезностями, Конте был хладнокровен и спокоен, чем одновременно заинтересовал и взволновал начальника Департамента. Но эта была лишь маска – на самом же деле, то чувство, когда хочется «рвать и метать» как нельзя лучше подходило под настроение Конте. Взвинченный до предела, он выскочил из Департамента как пробка из бутылки игристого. Опомнившись, что отныне является счастливым обладателем служебного транспорта, ему пришлось вернуться на парковку и начать поиск своего экипажа.

«Так, какой номер назвал этот олух? Чёрт, со злости забыл… Ладно, увижу-вспомню».

Пройдя несколько раз по рядам, Конте обратил внимание на шикарный автомобиль Вега Экселлянс, внешний вид которого говорил, что эта «экстра» только что покинула заводской конвейер. Блестящий, лощённый серебристый корпус, понтовые хвостовые «плавники» и каретные задние двери – да, это была та самая лимитированная «детка», о которой восторженно шумели в колонках светской хроники. По сути, это был французский премиум, сравнимый с американскими люксами, как Кадиллак или Линкольн.

Пройти мимо было невозможно, и Конте не сдерживая восторга, подошёл поближе. Всего в нескольких метрах один из среднестатистических клерков Департамента парковал свой небольшой старенький Ситроен, родом из сороковых. Заметив парня, Конте не мог не спросить его о владельце Веги:

– Извините, чья эта красотка?

– Эта? Начальника Департамента, мсье Гийома Шаболо.

«Ну кто бы сомневался? У этого засранца на редкость хороший вкус и непомерно тугой кошелёк», подумал Конте, сцепив зубы.

Походив вокруг да около, комиссар вернулся к поиску своей «птички». Сконцентрировав внимание на номерах, он не сразу заметил, какое «сокровище» ему преподнес с барского плеча сам Департамент.

«40-88, 12-04, 10-45… 32-17 – оно! Но… Чёрт его дери, что это вообще такое?!».

Перед Конте предстал удивительного вида автомобиль, в котором-то и одному будет тесно, и который судя по амортизации не только застал Вторую Мировую, но и лично принимал участие в самых жестоких боях. Синий цвет не имел ничего общего с морем или небом, а скорее был ближе к мерзейшей голубой краске, которой выкрашивали спинки и ножки кроватей в больницах и сиротских приютах. Низ, боковины и кузов машины были «украшены» царапинами, словно по ней лазила какая-то внеземная тварь с когтями по полметра, и которая ко всему прочему прихватила с собой правый «глаз» и левый дворник старичка-Пежо. Машина стояла довольно нетипично на ровной плоскости – левая часть была выше правой. Конте опустился на колено, и бросив несколько бранных словечек, поставил диагноз этой перекошенности: спущенное до самого пола переднее колесо.

Пока Конте возился со своим новым стальным конём, который по факту едва мог тянуть на старого больного ослика, Фавро уже успел найти себе пристанище поскромнее. Сняв скудненько-миленькую комнатку в маленьком частном пансионате «Мимоза», Адриан навестил несколько типографий и редакций, заказав себе одновременно и рекламу в местных изданиях и визитные карточки. За пару часов он справился на отлично, успев подать объявление как раз к вечернему выпуску. Отказавшись от обеда в ресторане на берегу моря, ему ничего не оставалось как вернуться в «Мимозу». Забавно, но заведение полностью оправдывало своё название – в этом старинном доходном доме сыпалось всё, к чему бы вы только не успели прикоснуться.