Ухаживая за Джулией

Глава 12

Поначалу, когда граф Биконсвуд увидел, что лодка возвращается только с двумя пассажирами вместо четырех, у него возникло ужасное подозрение, что Джулия решила искупаться. Возможно, ее хорошенькое белое муслиновое платье – в котором она в кои-то веки выглядела как леди – было аккуратно сложено на дне лодки, рядом с туфельками и зонтиком. А может, небрежно брошено в лодку. Фредди – он видел, что за веслами сидел Малькольм, – пошел за ней. Он вздрогнул при мысли, что она появится на берегу в полный рост перед всеми родственниками и перед его матерью, как она однажды вышла из воды перед ним ранним утром.

Было огромным облегчением – на некоторое время – узнать от Камиллы и Малькольма, что Джулия с Фредди всего-навсего отправились обратно пешком, высадившись на противоположном берегу озера. Правда, там рос густой лес, где легко было спрятаться. Расстояние с того места, где они сошли на берег, составляло примерно две мили. Это займет у них добрых полчаса, если они не будут останавливаться, чтобы передохнуть.

Джулия будет находиться с Фредди больше получаса – одна. Глупая, глупая девчонка! Ему оставалось только надеяться, что никто не заметит этого, что все предположат, что она гуляла в компании с несколькими родными. Неужели она совсем не заботится о своей репутации?

Фредди не попытается причинить ей зло, надеялся он, шагая вдоль озера и улыбаясь, когда встречал чей-то взгляд, и делая вид, что ему ужасно весело. Фредди, несомненно, имеет представление о приличиях и пристойности. Но он сам потерял эти качества сегодня утром, а ведь он даже не пытался возбудить в ней интерес! По правде говоря, она даже не нравилась ему! Однако Джулия именно так действовала на людей.

Дело было не в ее хорошеньком личике. Вокруг было много красивых женщин. Джулия была чертовски привлекательна – и так опрометчиво доступна. И вот это случилось.

– Дэниел, где Джулия? – поинтересовалась мать. – Разве она не отправилась в одной из этих лодок? Но я что-то не вижу ее.

Он оглянулся вокруг, чтобы установить, кто еще отсутствовал в этот момент.

– Думаю, она гуляет где-нибудь вместе со Стеллой и Лесом. И с Фредди.

– Странно. Я не видела, чтобы она вернулась назад. Надеюсь, эта неожиданная власть над пятью джентльменами не ударила ей в голову? Джулия иногда ведет себя крайне неразумно.

– Она гуляет, мама, как и остальные родственники. Ему очень хотелось надеяться, что так оно и есть.

Черт побери, он и впрямь надеялся, что она гуляет. Он надеялся, что она не… Помимо его воли перед ним возник образ Джулии, распростертой на спине около реки, помогающей ему расстегивать пуговицы на ее одежде – две пары дрожащих рук – и направляющей его руку под сорочкой к своей груди. Столь же безрассудная от желания, как и он. И теперь она наедине с Фредди. О Боже!

И она только что заставила его лгать матери, покрывая ее легкомыслие. Он задумчиво смотрел на озеро, пока в поле его зрения не попала лодка, и он должен был улыбнуться сидящим там двум дядям и двум тетям. Почему он лгал? Почему ему захотелось ее оправдать?

Он посмотрел туда, откуда из-за деревьев должны были показаться Джулия и Фредди. Но их по-прежнему не было видно. Он собирался дать им еще пару минут, а затем отправиться на их поиски. Если он обнаружит их в неподобающей позе, он… Дэниел глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Если Фредди осмелился коснуться ее, он его убьет. Да, он это сделает! И если Джулия позволила ему коснуться ее, он – он сам еще не знает, что сделает с ней. Его смутило и встревожило, что он так часто замышляет насилие над Джулией. Он не был жестоким человеком и категорически не одобрял насилие над женщиной.

И вот, когда он уже готов был углубиться в лес, они появились. Они шли под руку как хорошие, веселые друзья и выглядели безупречно аккуратными. Их одежда не была измята. Но путь всего в пару миль занял у них больше часа.

Фредди тут же позвали помочь тете Милли преодолеть страх и надежно устроиться в одной из лодок. Джулия стояла на берегу, ласково глядя ему вслед. Граф почувствовал знакомый приступ раздражения и даже гнева и понял, что должен ей кое-что сказать, что первоначально планировал отложить на завтра. Однако ему из собственного опыта было известно, что нет смысла откладывать на следующий день то, что можно сделать сегодня. Потому что выполнить намеченное на следующий день было отнюдь не легче, а иногда даже труднее.

Она обернулась и увидела, что он приближается к ней. Он наблюдал, как исчезает ее улыбка, сменяясь настороженным и даже враждебным выражением. Ее взгляд опустился с его глаз к губам и подбородку. Она смотрела на него и в то же время не смотрела.

– Где вы были? – Это был далеко не дружелюбный вопрос. В его голосе слышались железные нотки.

– Не приставай, Дэниел.

– Вас высадили на другом берегу озера. Расстояние от того места до этого берега не больше двух миль.

– Если ты знаешь ответ, зачем спрашиваешь?

– Вам понадобился целый час, чтобы пройти это расстояние! Даже больше. Прошел час с того момента, как Малькольм и Камилла вернулись в лодке назад. Как ты это объяснишь?

Она холодно взглянула на него.

– Дэниел, – спокойно произнесла она, – если ты ожидаешь, что я поступлю не так, как подобает леди, я, так и сделаю. Иди к черту.

Ему показалось, что он получил пощечину. Разница была в том, что кровь, вместо того чтобы прилить к этому месту, вытекала из него.

– Отлично! – раздался голос рядом. – Наконец-то прибыла провизия для пикника. Я проголодалась. Генри, дорогой, оставь нас и вставай в первые ряды. Джулия и Дэниел, вы можете занять очередь за нами. – Тетя Роберта рассмеялась.

– Продолжим эту дискуссию в другом месте. – Граф стиснул ее руку.

– Не будет никакой дискуссии. Я только что совершила продолжительную прогулку. Я устала и проголодалась, Дэниел.

– Ты пойдешь со мной, – процедил он, поворачивая ее к деревьям и дому.

– Тогда я устрою сцену, обещаю! Я буду визжать, пока не выпущу пар. Посмотрим, как тебе это понравится.

Но он не думал о том, выполнит ли она свою угрозу. С него было достаточно. Она преследовала и мучила его с того момента, как он приехал в Примроуз-Парк накануне смерти дяди. Она наполняла его сны, появляясь в них полуодетой, улыбающейся и приглашающей. Но даже сны не были столь эротичны, как реальность сегодняшнего утра. Пришло время урегулировать вопрос с Джулией. Пора ей узнать, что ее ждет.

Он повел ее вперед, и она пошла с ним, не издав ни звука в знак протеста, хотя обещала устроить скандал! Он перестал сжимать ее руку, когда они оказались среди деревьев, и взял ее под руку. Она освободила руку, но продолжала идти рядом с ним.

– Он касался тебя? – грозно осведомился граф.

– Ты должен был увидеть, что он вел меня под руку, когда мы вернулись.

– Повторяю, он касался тебя? – Голос прозвучал свирепо.

– Да. – В отличие от него она была спокойна и холодна. – Он целовал меня, Дэниел. Минут десять подряд. Он делает это совсем не так, как ты, если тебе интересно это узнать. Нежно и умело. Он не набросился на меня.

– Я не набрасывался на тебя, – вдруг обиделся он. – Иначе можно было бы считать, что ты моя жертва.

– Согласна, возможно, это было взаимное нападение. Тебе не кажется странным, Дэниел, что наша неприязнь друг к другу часто перерастает в ненависть, и мы не можем разговаривать и не ссориться?

– Джулия, неужели ты не понимаешь, насколько неприлично было так долго гулять с Фредди? И как опасно?

– Он мог изнасиловать меня? Я могла получить этот урок сегодня утром, не так ли? Но он не сделал этого.

– С моей стороны это не было бы насилием. Ты весьма охотно отвечала мне.

Она взглянула на него и улыбнулась. Она сохраняла чертовское спокойствие и ледяную холодность.

– Да, отвечала. Разве тебя не изумляет, Дэниел, что нас тянет друг к другу на чисто физическом уровне? Что тело может так не зависеть от чувства и рассудка?

– Причиной этому был твой непристойный вид и вульгарное поведение.

– Ты так считаешь? – Она снова улыбнулась ему. – А сейчас ты не находишь меня привлекательной, да, Дэниел? И мне можно тебя не бояться?

Деревья остались за их спинами. Они поднимались по покатой лужайке. Он изменил направление, и теперь они двигались к розарию.

– Надеюсь, что нет. Думаю, сегодняшнее происшествие научит меня, что неджентльменское поведение может закончиться катастрофой. Мне не следовало скакать за тобой.

– И отказаться от скачки? Это ведь так освежает и возбуждает. И мы очень удачно закончили скачки вместе, и никто не вышел победителем.

– Я должен извиниться перед тобой за то, что произошло сегодня утром, – пробурчал он. – Я очень огорчен, Джулия, что оскорбил и унизил тебя.

Она с интересом взглянула на него, пока они проходили под аркой из роз в увитую зеленою беседку, где их окружил аромат тысячи роз.

– Очень любезно, что ты признался в этом, поскольку до сих пор считал, что вся вина лежит на мне. Если женщина носит бриджи и скачет верхом на лошади, это не может оставить мужчин равнодушными.

– Я не должен был терять контроль над собой. Это непростительно.

Она села на скамейку, подняла над головой зонтик и покрутила его, не спуская с Дэниела глаз.

– Я навсегда запомню этот момент, – засмеялась она. – Граф Биконсвуд извиняется перед какой-то Джулией Мейнард. Не думала, что доживу до этого. Но, увы, я не буду смаковать этот триумф и упиваться им. Тебе не стоит извиняться за это. Если мы не правильно вели себя, мы оба за это в ответе. Что, конечно, не очень-то тебя утешит. Понимаю, как унизительно сознавать, что тебя спровоцировали вести себя недостойно. Давай забудем об этом. Пойдем обратно и посмотрим, остался ли еще чай.

Это было соблазнительно. Очень соблазнительно, принимая во внимание, что она была не слишком огорчена случившимся и что никто об этом не знал. Но он не мог поддаться искушению. Его воспитание не допускало этого, он должен был вести себя правильно и ответственно. Его учили всегда заглаживать промахи, когда он по какой-то причине поступал скверно.

– Ты должна выйти за меня замуж, Джулия, – неожиданно произнес он.

Ее зонтик замер, как и каждая частичка ее тела.

– Что ты сказал?

– Ты должна выйти за меня замуж. Ты была скомпрометирована. Притом грубо. Я должен защитить тебя своим именем.

Несколько минут Джулия молча смотрела на графа. Затем зонтик снова завращался в ее руках.

– Это, должно быть, солнце виновато. Надо послать за доктором. Или все дело в Примроуз-Парке? Проведя здесь несколько недель, ты проникся его чарами и хочешь им владеть? Нет, Дэниел. Простое, ясное, прямое и не подлежащее обсуждению – нет.

– Ты была наедине со мной. Я обнимал тебя так, что может казаться непристойным даже в супружеской постели. У тебя нет выбора, Джулия.

– Дэниел. – Зонтик вращался в ее руках с такой скоростью, что создавал ветер у нее над головой. – Ты настолько лицемерен, что даже слова «супружеская постель» звучат в твоих устах как самое скучное место на земле. Но у меня есть выбор. Это «да» или «нет». И я говорю «нет».

Граф знал, что ему следует смириться с этим. Он сделал благородный жест и был отвергнут. Он настаивал и снова был отвергнут. Он должен был оставить все как есть и радоваться, что чудом спасся. Теперь он мог вновь позволить себе мечтать о Бланш. Ответ Джулии был предельно ясен. И зная ее так, как он, Дэниел понимал, что не сможет ее переубедить.

– Я настаиваю, – подчеркнул он, – даже если отбросить то, что произошло утром. Джулия, ты должна понять, что нуждаешься в защите. Ты призналась мне, что перспектива жить со своим дядей мало тебя прельщает. Так же, как и твои матримониальные перспективы. Нет никого, с кем бы ты была счастлива.

– Позволь мне выразиться яснее раз и навсегда. Я скорее сойду в могилу несчастной старой девой, чем выйду за тебя замуж, Дэниел. Я скорее умру. Уж лучше выйду замуж за дракона. Что же касается других возможностей, я получила сегодня два предложения помимо твоего, которое было скорее приказом, чем предложением. Я собираюсь внимательно и серьезно продумать оба.

– От кого? – Непроизвольно он сжал за спиной кулаки.

– От Леса и Фредди. И пожалуйста, без комментариев. Ты не имеешь на это права. Я выберу одного из них и буду счастлива своим выбором.

– Ты будешь несчастна.

– Что ж, значит, я буду несчастна. Во всяком случае, тебя это не касается. – Джулия поднялась на ноги. – Я собираюсь вернуться к озеру, чтобы выпить чаю. Ты идешь?

Он встал и пристально посмотрел на нее.

– Впрочем, у меня абсолютно пропал аппетит, и меня не прельщает перспектива идти к озеру рядом с тобой, Дэниел. Я возвращаюсь домой. Одна, с твоего разрешения. Думаю, даже ты согласишься, что непредосудительно пройти такое расстояние одной, без сопровождающего и без спутницы. – Она повернулась и прошла под второй зеленой аркой, направляясь к террасе.

Граф наблюдал за ней, не пытаясь ее остановить. Фредди. Она готова выйти замуж за Фредди. Она отказала ему и собиралась вместо него выбрать его кузена. Она сказала, что скорее умрет, чем примет его предложение. Он ждал, что ощутит чувство свободы, что испытает эйфорию оттого, что избежал ужасной участи. Но он почувствовал только – что?

Разочарование? Но ведь скажи Джулия «да», он оказался бы прикован к ней на всю жизнь. Он зависел бы от ее резкого, вольного, иногда вульгарного поведения до конца жизни. Он был бы обречен на гнев, разочарование, возмущение. Он бы ссорился с ней до последнего дня их жизни. Нет, невозможно, чтобы он испытывал разочарование. Разве человек испытывает разочарование, когда избавляется от неминуемой казни?

Чувствовал ли он себя оскорбленным? Оскорбленным тем, что она страстно и насмешливо отвергла его, когда ему так нелегко далось его решение и он принял его с такой неохотой? Был ли он оскорблен тем, что она предпочла ему Фредди и даже Леса? Нет, он не должен испытывать разочарования.

Но в глубине его сознания засела одна мысль. Мысль, которую он не осознавал до этого момента и которую избегал даже сейчас. Мысль, что, если он женится на блеске и радости, которые олицетворяла Джулия, это станет частью его дома, его жизни. Мысль, что, если он женится на ней, он сможет завершить то, что, было начато этим утром, он сможет наслаждаться ее обольстительным, страстным телом. И не один раз, а снова и снова в течение всей их жизни. В его собственной постели. В его собственном доме.

Да, он испытывал разочарование, так думал Дэниел, когда решительно направился к озеру, оттого, что он, в конце концов, не смог обладать самым привлекательным женским телом, которое когда-либо его притягивало. Единственное тело, к которому он испытывал всепоглощающее и томительно страстное желание.

Дэниел презирал себя за подобные плотские побуждения. Но все же он испытал и облегчение. Он только что избежал большой беды. Ведь это тело принадлежало Джулии. Ее лукавство, ее беззаботное пренебрежение тем, чего от нее ждут как от леди. И ее враждебность, когда бы он ни пытался откровенно с ней поговорить. Из нее не получится настоящей графини. Джулия не подойдет ему – во всяком случае, она не будет той супругой, которую требует его положение.

То, что она заплакала, очутившись в своей комнате, рассердило ее больше, чем все остальное. Это было последней каплей. Джулия захлопнула за собой дверь и бросила зонтик в другой конец комнаты, за ним последовали туфли и шляпка. Но от этого ей не стало легче. Слезы перешли в рыдания, и в ней поднялась глупая, презренная жалость к себе. Она упала на постель и застонала, потом начала колотить кулаками по подушке.

Что за оскорбление! «Ты должна выйти за меня замуж, Джулия. Я настаиваю». Потому что он считает, что скомпрометировал ее этим утром. Потому что даже она должна быть окутана его холодным чувством долга, его правильностью и пристойностью. Он не сказал: «Джулия, ты выйдешь за меня замуж?» Или: «Пожалуйста, подумай о моем предложении», а: «Ты должна выйти за меня замуж, Джулия. Я настаиваю!»

Это было уж слишком. Ее разум и чувства не могли справиться со всем, что случилось за сегодняшний день. Когда был жив дедушка, она иногда оглядывалась на прошедший день и испытывала тревогу от того, что не могла припомнить ни одного сколько-нибудь значительного события. Сейчас же она мечтала о возвращении тех дней. Тех благословенно тихих и скучных дней, когда она читала дедушке вслух и могла поболтать с тетей Милли.

Она тосковала по дедушке. Если бы только можно было на цыпочках войти в его комнату и посмотреть, не спит ли он. Тихонько присесть рядом с его кроватью, если он спал, и позаботиться о нем, если он бодрствовал.

Дедушка! Она снова зарыдала и испытала двойную боль, когда вспомнила, что именно по его вине она чувствует себя такой несчастной. Потому что он считал, что единственное, что может принести ей счастье, – это брак. Мужчины! Они все одинаковые. Все они думают, что замужество – единственное спасение женщины. «Ты должна выйти за меня замуж, Джулия!»

Утреннее происшествие глубоко взволновало ее. Хотя она легко говорила о нем с Дэниелом, на деле она не ощущала этой легкости. Она пыталась выбросить его из головы, изгладить из памяти встречей и разговором с Фредериком, но тщетно. Ее беспокоило, что они с Дэниелом так горячо, страстно и чувственно обнимались. Он касался ее обнаженной груди. Он касался ее самого интимного места, пусть и через ткань бриджей.

Она страстно хотела его, но это было не только физическое желание,

О, говорила себе Джулия, это было тем, чем было. Однако произошло нечто большее. Только что она поссорилась с ним, когда он вел себя как диктатор, и легко и беззаботно отозвалась об упомянутом им утреннем происшествии. Но как только он приблизился к ней и заговорил, она поняла, что все это оставило в се душе гораздо более глубокий след, чем она предполагала.

Джулия жаждала услышать от него какие-то ласковые, нежные слова. Она мечтала поговорить с ним по душам, вместо того чтобы вести кулачные бои. Их встречи всегда выливались в кулачный бой. В сражение. В ссору. Она хотела просто поговорить с ним. Она надеялась… Но она понимала, что была так же виновата, как и он. Может быть, ее вина была даже больше. При первом же его слове она тут же ощетинивалась, высмеивая все, что бы он ни сказал, вызывая его на ссору при первой возможности. Она ни разу не показала, что жаждет перемирия.

Временного примирения. Лишь на то время, когда они могли бы поговорить о загадочной тайне их поведения сегодняшним утром. Ей нужны были объяснения, какие-то слова. Мир между ними. Она хотела, чтобы Дэниел уехал навсегда и она могла бы вернуться к своей прежней жизни. Ей хотелось, чтобы дедушка опять оказался рядом.

Джулия поднялась с кровати и пошла в гардеробную, чтобы высморкаться и сделать что-то с лицом. Она взглянула в зеркало и нахмурилась – красные глаза и красные щеки. Подумать только, она хотела, чтобы дедушка вернулся! В следующую минуту она начнет хныкать по матери.

Он извинился. Извинения нелегко давались Дэниелу, особенно если относились к ней, но он все же извинился. Он держал в руке оливковую ветвь, а она ее отшвырнула. Она сделала из него посмешище, хотя сама обвиняла его в высокомерии и бесчувственности. Он просил ее выйти за него замуж. Нет, он не просил. Он приказал! И в этом проявилось его ханжество.

Там, в беседке, когда все ее чувства были истерзаны и кровоточили, она смотрела на него и хотела любви, сочувствия. Хотела? Нет, она не знала, чего хотела. И все, что она получила, было холодное подчинение долгу. Он готов был жениться на ней, потому что считал, что должен сделать это. Или она несправедлива к нему? Джулия с опаской посмотрела на чашу с холодной водой, которую только что налила, потом решительно опустила в нее лицо. Нет, она не была несправедлива к Дэниелу.

Она действительно скорее умрет, чем выйдет за него замуж. Она подняла голову, отфыркиваясь, с крепко зажмуренными глазами, ища на ощупь полотенце.

Когда она промокала лицо, ее движения остановила другая мысль. Она отвергла предложение Дэниела только потому, что оно было сделано так высокомерно и самоуверенно? А не потому ли, что это было предложение о браке? А что бы она ответила, если бы Дэниел сделал свое предложение по-другому? Если бы он попросил ее? Не сложилось ли бы все тогда иначе?

Был ли какой-то способ, чтобы она смогла серьезно выслушать предложение Дэниела о браке? Джулия вспомнила, как он появился в беседке, в обрамлении роз, освещенный со спины солнцем, и как у нее все сжалось в груди и она ощутила боль внизу живота. Чисто физиологическая реакция. Просто похоть. Однако она к тому же ощутила и боль в сердце.

Она заставила себя сосредоточиться на Фредди и его поцелуях – прекрасных, доставляющих удовольствие поцелуях опытного возлюбленного. За исключением того, что она не могла вспомнить их, они были замечательны. Так она думала там, в лесу. Если бы только он не был Фредди. Если бы только он не был тем, кого она знала всю свою жизнь и кого не могла всерьез рассматривать как любовника. Но и Дэниела она тоже знала всю жизнь…

Она вспомнила о Лесе. Милом, добром Лесе, который позволит ей жить в Примроуз-Парке, как она жила всегда, и никогда не будет навязывать ей свое общество. Правда, она уже не хотела прожить всю свою жизнь в Примроуз-Парке. Она хотела, она страстно желала чего-то другого, нового.

Итак, он довел ее до того, что ей захотелось спрятаться в комнате? Но ни за что на свете она не оставит за ним победу. Критически глядя на свое отражение в зеркале и поняв, что краснота больше не будет заметна тем, кто не знал, что она плакала, она решила вернуться на озеро, даже если это могло ее убить.

Кроме того, подумала Джулия, направляясь в спальню, поднимая шляпку и зонтик и влезая в туфли, она до смерти проголодалась.