Уик-энд для двоих

Глава 6

Энни сбросила туфли и обратила внимание, что они промокли, как и ее чулки, и отвороты брюк. Ее собственные вещи, которые она оставила висеть в гардеробной, были все еще слишком сыры, чтобы одеть их, поэтому ей пришлось еще раз вернуться на склад старинной одежды. На этот раз она выбрала длинное облегающее платье и туфли цвета розовой раковины. Изучив себя в зеркале во весь рост, Энни была поражена своим отражением: она напоминала одну из фотографий в бабушкином альбоме. Подойдя поближе к зеркалу, чтобы рассмотреть себя повнимательнее, она поняла, что дело не только в одежде. Было еще что-то. Глаза, казалось, были такими же, хотя она всегда считала их слишком большими. Тот же курносый нос, припорошенный веснушками. Те же сочные губы. Те же зубы – один из них чуть–чуть кривоватый. Но что-то новое появилось в ее облике. Возможно, это было ее отношение к себе и другим. Она чувствовала себя полностью свободной, словно заботы реального мира вдруг куда-то отступили.

Энни встряхнула головой и отступила на шаг. Глупости. Может, электричество и пропало во время грозы, но это не означало, что у нее больше нет никаких обязанностей. Она по-прежнему знала, как надо работать. Она будет делать то, за чем сюда приехала: изучать возможности, отмечать важные для продажи пункты. Потом вернется в офис в Транквилити и начнет работать для своего клиента.

Энни решила чем-то занять себя, пока не будет готов ужин. Она устроилась за очаровательным столиком эпохи королевы Анны в гостиной наверху и начала набрасывать заметки о земельном участке и постройках, которые изучила. После дома самым важным строением в «Уайт Пайнс», по ее оценкам, был пляжный домик. Расположенный всего в нескольких шагах от берега, это был небольшой гостевой коттедж оригинальной проектировки, с кухней корабельного типа, главной комнатой, спальней и ванной комнатой. Стена, обращенная к воде, была вся из стекла и наполняла комнаты светом. Широкие люки в потолке пропускали еще больше света. Хотя интерьер был далеко не новым, с выцветшей краской и старомодным ковровым покрытием, его можно было модернизировать с минимальными расходами. Это важно для продажи.

Далее шла конюшня. Зал над ней увеличивал стоимость собственности. Его можно внести в счет как помещение смотрителя – что крайне необходимо для имения такого размера.

Энни откинулась назад, вспоминая встречу с младшим Каррингтоном. Сколько времени Уин находится там? Судя по внешнему виду его студии, он, по всей видимости, проживает там уже довольно долго. Однако его мать ни слова не сказала о нем. По сути, из разговора с ней Энни сделала вывод, что в «Уайт Пайнс» вообще никого не будет.

Может быть, он планирует уехать, как только преподнесет Бену свой сюрприз. Бен. А с ним она что собирается делать? Чем больше времени она проводила в его присутствии, тем более заинтригованной становилась. Рассерженный, нетерпеливый незнакомец менялся, казалось, прямо у нее на глазах. Налет искушенности, пресыщенности куда-то улетучился. Как и боль, которую она заметила в тот первый вечер. Несмотря на то, что он не попал на самолет и был лишен возможности поддерживать связь с внешним миром, Бен, казалось, не был обеспокоен этим обстоятельством, как того можно было бы ожидать. С другой стороны, эти неудобства ее также не волновали. Более того, она почти забыла, что они с Беном отрезаны от внешнего мира уже почти двадцать четыре часа.

Жизнь продолжалась.

Она вздохнула, подумав, сколько времени уже провела здесь. Надо бы спуститься вниз, посмотреть, не нужна ли Бену помощь. Шагая по лестнице, Энни ощущала, как ткань чуть слышно шелестит, прикасаясь к лодыжкам. Она замедлила движение, наслаждаясь комфортом, ощущениями, которые испытывала в этом платье. Она чувствовала себя сексуальной. Утонченной. Шикарной.

Энни остановилась, увидев Бена, который стоял напротив и смотрел на нее.

На нем были темные брюки и белый теннисный свитер деда, что придавало ему утонченный вид. На лице выражение напряженной сосредоточенности, к которому она уже начинала привыкать.

– Простите. Я опоздала?

– Нет. Подождите. – Он поднял руку.

– Что-то не так? – Она застыла на полушаге.

– Ничего. Я просто хотел полюбоваться минутку. Вы выглядите, – он двинулся к ней, – как героиня одного из этих старых черно-белых фильмов. – Он взял ее за руку и помог спуститься с последней ступеньки. – Только еще лучше. Намного лучше.

– Спасибо. – Она почувствовала, что улыбается. – Собственно говоря, у вас тоже такой вид. Мы могли бы подражать Фреду и Джинджер (Имеются в виду Фред Астер (1899– 1987) и Джинджер Робертс (1911– 1995), популярные американские танцоры и актеры, исполнители главных ролей в популярных музыкальных фильмах первой половины XX в.). Не хотите потанцевать?

– Да. Жаль, что нет музыки. – Он притянул ее в свои объятия и элегантно провел по кругу. На этот раз он был готов к удару, который поразил его тело, и воспринял его с удовольствием, ощутив распространяющееся по венам тепло. – Свистеть умеете?

– Нет. Но могу мурлыкать без слов. Что бы вы хотели услышать?

– Что-нибудь ритмичное.

Вместо этого она стала напевать старинный вальс, пока они двигались по комнате. Его губы возбуждающе прижимались к ее виску, и сердце ее колотилось.

Энни подняла глаза вверх и с ужасом обнаружила, что их губы почти соприкасаются.

– Неплохо. Я бы сказала, что вы занимались танцами. Он покачал головой, неотрывно глядя на ее губы.

– Я много лет не танцевал. Уже и забыл, как это может быть приятно.

Она отступила на шаг.

– Вы не предложите мне выпить?

– Конечно. – Не отпуская ее руки, он повел ее на патио, где был накрыт стол со свечами.

В ведерке со льдом охлаждалась бутылка вина. Энни смотрела в изумлении.

– Это все сделали вы?

Он пожал плечами, немало польщенный выражением ее лица.

– Я подумал, для такого вечера потребуются свечи и вино. Скорее всего, это последний раз, когда у меня есть возможность поужинать в «Уайт Пайнс». Следует отдать подобающую дань старому семейному гнезду.

– Более чем подобающую. – Энни подождала, пока он наполнил два бокала и подал один из них ей. Пригубила. – Чудесное вино.

– «Мерло». Я говорил вам, у моей матери хороший вкус. – Он подошел к ней ближе, вдыхая ее пьянящий аромат. – И у вас тоже, Энни. Это платье словно специально для вас сшито.

– Забавно. Мне казалось, я буду выглядеть несуразно в вещах вашей бабушки. Но нет. На самом деле сидит просто идеально. И кажется, что платье подходит к этому дому. И к этому случаю. – Она почувствовала, что покраснела под его внимательным взглядом. – Наверное, звучит глупо.

– Вовсе нет. Я думал как раз о том же. – Он взял ее за руку и повел через патио к низкой каменной стене. За ней была лужайка, которая спускалась к воде.

– Когда я готовил, то вспоминал обо всем хорошем, что пережил здесь за все годы. – Бен улыбнулся. – Как плавал под парусами по заливу. Ловил рыбу с причала. В темноте гонялся за светлячками. И вечеринки. Каждое 4 июля дедушка и бабушка приглашали всю семью и друзей отмечать День независимости. Дед, бывало, нанимал баржу, ставил ее на якорь неподалеку от берега и устраивал фейерверк. А мы все сидели на этой стене или вон там, на лужайке, и смотрели, как на ночном небе разворачивается самое потрясающее зрелище.

Энни подняла голову.

– Даже без фейерверка это довольно потрясающее зрелище. Небо было покрыто восхитительными розовыми и лиловыми лентами, заходящее солнце золотило края облаков. Никакой кинорежиссер не мог бы придумать лучший фон. Такой вид способен заставить забыть про все дневные хлопоты.

Не осознавая этого, она прикоснулась к руке Бена.

– Должно быть, чудесно было расти здесь. Он накрыл ладонью ее руку и улыбнулся.

– Да уж.

– Как же ваша мать может расстаться с этим местом, с которым связано столько счастливых событий?

– Странно. – Он посмотрел на тихий залив. – Всего лишь день назад я считал, что плохие воспоминания затмевают хорошие. Но сейчас, когда у меня появилась возможность снова провести здесь несколько дней, я вспоминаю только хорошее. – Он повернулся к ней и улыбнулся.

Они стояли несколько минут, наслаждаясь красотой вечера. Бен по-прежнему держал Энни за руку.

– Пойдем. Наш ужин остынет.

Она пошла за ним к столу, где он придержал ее стул, пока она садилась. Бен поставил блюдо с закуской. Ее глаза расширились.

– Креветки?

– Они были в морозилке вместе с другими продуктами. Я их только слегка обжарил в масле с чесноком.

– У них такой же восхитительный вкус, как и запах?

– Есть только один способ выяснить это. – Он сел рядом с ней, положил немного креветок ей в тарелку и не сводил с нее глаз. – Ну, как?

– Фантастика. – Энни попробовала несколько штук, потом изумленно подняла на него глаза. – А это что, омар?

Бен улыбнулся в ответ.

– Я же говорил вам. У моей…

– Да, я знаю. – Она засмеялась и остановила его, положив ладонь на его руку. – У вашей матери изысканный вкус. Напомните, чтобы я поблагодарила ее.

– Непременно. – Он подумал, знает ли она, что делает с ним ее прикосновение. Просто легкое пожатие руки – и приятное тепло разливается по телу.

Он налил вина ей и себе.

– Подождите, пока не попробуете рыбу. Нет ничего лучше, чем свежая рыба из залива.

– Вы хотите сказать, что смошенничали и уже попробовали?

– Преимущество быть поваром. – Он съел креветку, потом омара. – Я делаю потрясающий суп из морских продуктов. Вам обязательно нужно будет как-нибудь пообедать со мной.

– Хотелось бы. Как вы научились готовить, Бен?

– Необходимость заставила. Когда я учился на юридическом факультете, то жил в квартире вместе с тремя приятелями. Она вся была завалена картонными коробками и обертками из-под «быстрой еды». Думаю, единственное, что мы за три года готовили на скорую руку, это бутерброды с арахисовым маслом и желе. Она засмеялась.

– Очень похоже на квартиру, которую я снимала с подругами по колледжу. Но вы забыли еще упомянуть груды грязного белья. И музыку, которая оглушительно ревела в любое время дня и ночи.

Он тоже рассмеялся.

– Да. И это тоже. Должен признаться, ни за чем этим я не скучаю. В любом случае, это не так уж и сильно. Я дал себе слово, что когда у меня будет собственное жилье, в нем будут хорошие книги, хорошая музыка и хорошая еда.

– Кажется, и я обещала себе то же самое. Но сейчас так загружена, что перестала следовать этим правилам. Так как вы научились готовить? Методом проб и ошибок? Или накупили поваренных книг?

– В основном, методом проб и ошибок. Когда мне что-то действительно нравилось, я просил у повара рецепт. Потом приходил домой и пытался это сделать.

– Я поражена.

– Не спешите осыпать меня похвалой. Давайте посмотрим, будете ли вы говорить то же самое, когда закончите ужин. – Он встал из-за стола и пошел к грилю. Через несколько минут поставил на стол блюдо с шипящей рыбой, окруженной жареными овощами на слое риса.

Энни откусила кусочек и вздохнула.

– Ну ладно. Я пришла к выводу, что вы неправильно выбрали профессию. Забудьте о праве. Вот то, чем вы должны зарабатывать на жизнь.

Он не мог скрыть своего удовольствия от ее хвалебных слов.

– Да, это приносит удовлетворение. Но только когда есть человек, который наслаждается этим вместе с тобой. Не очень-то весело готовить для себя одного.

– Понимаю, что вы хотите сказать. – Энни глотнула вина и продолжала смаковать еду. – Чаще всего я так устаю к тому времени, когда добираюсь домой, что приготовление еды – это последнее, о чем я думаю. Я просто достаю что-нибудь из холодильника и ем.

– Сколько часов в день вы тратите на ваш бизнес? Она пожала плечами.

– Как посчитать? Я просто стараюсь работать как можно дольше. Но времени катастрофически не хватает, и на следующий день я начинаю все сначала.

– Знакомая ситуация. – Он снова долил ей вина и подумал – о своих днях и ночах нескончаемой работы. Сколько времени прошло с тех пор, как он брал отпуск? Или хотя бы выходной день? Когда он в последний раз встречался наедине с такой красивой, очаровательной женщиной?

Она прекрасна, думал он, глядя, как она заканчивает есть. И еще с ней весело. Ему нравился звук ее голоса. Этот тихий, завораживающий тембр, который не оставлял его равнодушным. А от ее смеха становилось легче на сердце.

– О, смотрите. – Энни прикоснулась к его плечу и показала на небо. – Падающая звезда. Быстро загадывайте желание.

Он повернулся и успел увидеть, как она закрыла глаза. Когда она открыла их, первое, что заметила, это его улыбку.

– Что тут смешного?

– Не думал, что кто-то еще верит в это.

– Хотите сказать, что вы не верите? Он покачал головой.

– Но вы верите.

Она пожала плечами, потом смущенно засмеялась.

– Просто старая привычка, еще из детства. Помню, мой отец предлагал всегда загадывать желание, когда падала звезда. Но однажды ночью, после того как он и моя мать погибли… – Она глубоко вздохнула, удивляясь, что даже через столько лет она все еще ощущает отголоски боли. – Я не спала всю ночь, надеясь, что увижу падающую звезду, чтобы загадать желание.

– И увидели?

Она кивнула.

– Помню, я изо всех сил загадала желание. А на следующее утро плакала, когда говорила бабушке, что все это глупо, бессмысленно, потому что уже ничто не сможет вернуть родителей назад. – Теперь Энни улыбалась, вспоминая. – Бабушка сказала, что иногда желания не могут сбыться потому, что где-то совсем рядом есть что-то гораздо лучшее.

– Не совсем то, что хотелось бы услышать подростку, не так ли? – Он спрашивал себя, понимает ли она, насколько привлекательно выглядит в полумраке, при свете свечей, который окутывал ее, делая мир волшебным.

– Может быть, и нет. Но это оставило достаточно сильное впечатление. И с того самого дня я всегда верила, что не так важно иметь то, что хочешь. Всегда можно жить снадеждой, что случится что-то еще лучшее.

– Не говорите мне, что вы одна из тех, кто верит, что из каждой паскудной вещи, которая происходит в нашей жизни, выйдет что-то хорошее.

– Только если мы впустим это хорошее. Если мы захлопнем наши сердца, как хорошее может войти туда?

Энни увидела, как глаза его сощурились, когда он обдумывал то, что она сказала.

Внезапный порыв ветра разметал ее волосы и чуть не затушил свечи.

Бен прикоснулся к ее руке.

– Думаю, нам лучше зайти в дом и развести огонь.

Он встал и начал собирать тарелки, удивленный тем, как вдруг потемнело. Как быстро прошло время! Время. Он совершенно потерял ему счет с тех пор, как пропало электричество. Или, может быть, он забыл о времени, находясь рядом с этой очаровательной женщиной.

– Я понесу свечи, чтобы мы не заблудились, – сказала Энни и пошла вперед, пока Бен складывал посуду.

Потом она вернулась на патио за кофейником, который булькал на гриле, чтобы отнести его в дом. Когда она налила две чашки и поставила их на поднос, аромат разнесся по кухне.

– Я помогу. – Бен взял поднос из ее рук и направился в большой зал, где на каминной полке уже горели свечи. Поставив поднос на стол, Бен взял одну из них и поднес пламя к лучинам в камине. Вскоре комната наполнилась теплом и светом.

– Вот так лучше. – Он повернулся и увидел Энни, которая стояла рядом и протягивала ему чашку кофе.

Он взял ее и слегка чокнулся с ее чашкой.

– За нашу последнюю ночь в «Уайт Пайнс».

Она почувствовала, как внезапно заныло сердце. В конце концов, это имение для нее ничего не значило. Ничего, кроме солидного вознаграждения, когда оно будет продано. И все же Энни не могла не думать, что семья Каррингтонов однажды пожалеет о своем решении. Но тогда будет уже слишком поздно. Здесь будет жить кто-то другой, создавая новый «Уайт Пайнс».

– Вам жаль уезжать отсюда, Бен?

Он мгновение смотрел на нее, потом кивнул.

– Да. Не ожидал, что скажу это. Но сегодня, вспоминая старые добрые времена, я понял, насколько мое детство связано с этим местом.

– Может, вам стоит попробовать убедить мать передумать.

Он покачал головой.

– «Уайт Пайнс» пустует уже три года. Уже пора продать его кому-то, кто сможет насладиться всем, что оно может предложить.

– Но почему не ваша семья?

Бен лишь улыбнулся, глядя на нее.

– Знаете, что, Энни? Вы задаете слишком много вопросов.

– Но это моя работа. Если я занимаюсь продажей имения, я должна узнать о нем все: например, нет ли в проекте какого-нибудь недостатка, из-за которого ваша семья перестала приезжать в «Уайт Пайнс».

Он смотрел на нее и, казалось, не слышал. Вдруг взял чашку из ее рук и поставил на каминную полку, рядом со своей. Ее глаза расширились.

– Бен, что вы делаете?

– Только то, что хотел сделать с тех пор, как вы спустились по этой лестнице. – Он притянул ее ближе и поцеловал так жарко, так жадно, что, казалось, расплавил каждую клеточку ее тела. Она чувствовала, как они, одна за другой, растворяются, исчезают. Просто поцелуй – и она чувствовала себя полностью погубленной.

Когда он вновь посмотрел на нее, глаза Энни были огромными от пережитых ощущений. Это доставило ему несравнимое удовольствие.

– Я хотел этого – не креветок, не омара. Не вина. – Он покрыл страстными поцелуями все ее лицо и услышал вздох наслаждения. Его зубы нежно покусывали мочку ее уха. – Вино может только ударить в голову. Но ты, Энни, ты ударяешь прямо в сердце.

Он вонзил язык внутрь ее рта, и маленькие острые стрелы пронзили ее тело. Она издала звук, который мог означать наслаждение или протест.

– Я больше не могу. – Бен легко провел руками по ее бокам, сжал бедра и притянул к себе. – Я хочу обладать тобой, Энни. Если нет – мое сердце не переживет этого.

Она стояла молча, широко раскрыв глаза. Она не могла пошевелиться. Не могла говорить.

– Наверное, нужны особые слова, да? – Он сжал ее лицо руками и поцеловал так осторожно и ласково, что казалось, это вообще не поцелуй. Нежный, как снежинка, сладкий, как единственная дождевая капля. Но эта сладость была ее погибелью. От прикосновения его губ она почувствовала, как кровь закипает, а пульс учащается.

Когда он поднял голову, она увидела, что его прищуренные глаза были одновременно умоляющими и озадаченными.

– Твоя очередь, Энни. Скажи мне, что тоже хочешь этого.

Слова согласия были готовы слететь с ее губ, но она словно приросла к земле. Энни не смогла пошевелиться, даже если бы попыталась. Конечно, у нее была, по крайней мере, дюжина веских причин, по которым ей следовало бы отвергнуть его предложение, но сейчас она не могла вспомнить ни одной.

Словно во сне, она обвила его шею руками, подставила губы для еще одного сладостного поцелуя и услышала свой охрипший голос:

– О, Бен. Я думала, ты никогда не решишься.