Украденная песня

Отем Рид и Рипли Прозерпина

Украденная песня

Колония кошмаров (серия разных авторов)

Над переводом работали:

Перевод: Александра Йейл

Редактура: Александра Йейл

Вычитка: Александра Йейл

Русификация обложки: Александра Йейл

Переведено для: https://vk.com/alex_yale

1. Имоджен

В моем присутствии люди нервничали.

Честно говоря, «нервничали» — преуменьшение. Я приводила их в ужас.

Пока меня вели по коридору к кабинету Коменданта, я замечала краем глаза силуэты за решетками, но все существа прятались, стоило мне посмотреть на них. Они скрывались в тенях своих камер, лишь бы оказаться как можно дальше от меня.

Что бы я ни делала, никто не верил в мои добрые намерения. Даже сумей я сказать им — другим заключенным Колонии кошмаров — что не стану причиной их смерти, они бы меня не услышали.

Переведя взгляд с темных камер на затылок начальника тюрьмы, я тяжело сглотнула, и ошейник болезненно впился мне в горло.

Широкоплечий Комендант держал спину прямо, словно проглотил аршин, и вел меня вперед, не слыша вопли заключенных или просто наплевав на них.

Я понятия не имела, зачем он пришел за мной. За долгие месяцы в одиночной камере, откуда не сбежать, я усвоила, что предсказуемость — добрый знак. Если каждый день начинался одинаково — с овсянки — и одинаково заканчивался — отключением света на закате — я была в безопасности.

По крайней мере, иллюзорно.

Несмотря на решетки и охранников, на магию и болезненные наказания, заключенные порой умудрялись вырываться из камер. Некоторые из них наслаждались чужой болью. Они следовали низменным желаниям, упиваясь кровавым хаосом, пока охранники не перегруппировывались и не загоняли беглецов обратно в темные дыры.

Да, я знала, что заключенные в тюрьме погибали.

Но не по моей вине.

— Банши¹, — Комендант развернулся на пятках, и я затормозила, пошатнувшись. Я оказалась слишком близко к нему и инстинктивно попятилась на шаг. Уголок его губ приподнялся в ухмылке. Я вздрогнула. Глупо с моей стороны. Я точно знала, что любой признак слабости рано или поздно обернут против меня. — Банши, — повторил Комендант.

Здесь я была не более чем банши. Певчая плакальщица. Не Имоджен Вечерняя песня и даже не Дженни. Посланница смерти. Никого не интересовало, кем я была до того, как меня, кричавшую о своей невиновности, притащили в адскую дыру.

Меня отвлекло цоканье когтей по бетонному полу. Я повернула голову как раз, чтобы отскочить от темной волосатой руки, замахнувшейся и целившейся мне в лицо.

Увернувшись, я влетела в решетку по другую сторону коридора.

На этот раз Комендант улыбнулся, словно никогда не видел ничего забавнее.

Как он мог улыбаться, глядя в лицо Фар Даррига², оставалось за пределами моего понимания. Очевидно, Комендант был настолько уверен в себе, что сталкивался с ужасающими созданиями, и глазом не моргнув.

Я же перепугалась до полусмерти.

Фар Дарриг был…воплощением кошмара. Я никогда не видела ни одного из них вблизи. Глядя на его красные одеяния, я предположила, что он, наверное, пробыл здесь совсем недолго. Или, возможно, перепугал охранников так же, как и меня. Фар Дарриги славились своим облачением.

На меня нахлынуло зловоние, от которого я прикрыла нос и рот ладонью. Хватило одного вдоха, и стало ясно, что одеяния кошмарного существа были красными из-за впитавшейся крови, а не из-за красителя.

Холодные черные глаза удержали мой взгляд, и Фар Дарриг потянулся ко мне, сжимая и разжимая пальцы.

— Банши, — сипло позвал он, — спой для меня. Даруй мне свободу.

Очень неожиданная просьба, но я лишь убедилась, каким темным местом была колония, если даже Красный человек желал смерти.

От пробежавших мурашек волоски на моих руках встали дыбом, и шею обдало холодом.

— Эта банши не поет, — за моей спиной тенью встал Комендант и, взяв меня за локоть, направил к своему кабинету.

Красный человек еще секунду смотрел на меня с…жалостью? Что-то новенькое. Он оскалился и зашипел, но не на меня. Фар Дарриг смотрел на Коменданта, впившегося пальцами в мою плоть.

Я была банши, чьих песен боялись, и в прежние времена люди относились ко мне с почтением, даже если его порождал страх. В тюрьме все изменилось. Я стала безликим безымянным существом, заслужившим наказание. И если Красный человек удивился, то лишь потому, что был новичком в Колонии кошмаров.

Бросив на него последний взгляд, я повернулась к Коменданту. Он открыл дверь в свой кабинет и затащил меня внутрь, где я остановилась как вкопанная.

Сама того не понимая, я открыла рот, чтобы заговорить.

«Киллиан»

Но ошейник сделал свое дело. Стоило мне набрать в грудь воздуха, как мое тело пронзило болью.

Резче электрического разряда и горячее пламени, она пронеслась от моего горла к каждой части тела.

Я едва заметила, как ударилась коленями о каменный пол, но боль была мелочью в сравнении с тем, что творил со мной ошейник.

Тем не менее, было кое-что хуже нее. Да. Ведь я знала, что люди, посадившие меня сюда — Киллиан, Ронан и Флинн — стали свидетелями моего позора.

Собрав по кусочкам свою гордость, — которой у меня осталось немного, — я перевела взгляд с пола на принцев. Я не знала почему. Возможно, надеялась на помощь. Вдруг они поняли, что я невиновна и не заслужила такой участи, поэтому пришли меня освободить?

Наши взгляды встретились, и я опустила глаза, больше не желая смотреть на то, что увидела.

По иронии, Красный человек жалел меня больше, чем те, кого я когда-то считала друзьями.

— Как видите, ошейник работает превосходно. Мы безмерно гордимся им, — донесся до меня голос Коменданта, едва я отдышалась. Мое тело все еще ломило, нервы натягивались, и при попытке встать у меня задрожали конечности.

— Она вообще не может говорить? — спросил Киллиан.

У меня ушла вся сила воли, чтобы не прокричать ему: «Сам не видишь, сволочь?»

Словно предугадав мой порыв, ошейник тихо загудел, и я судорожно сглотнула. Рассмеявшись, Комендант подхватил меня под руки и, подняв с пола, усадил на стул.

— Слышали гул? — спросил он. — Банши собиралась ответить вам, и ошейник предостерег ее. Его изобрела Брина, наш тюремный медик. Он не только наказывает банши, но и формирует ее привычки. Согласитесь, поразительно?

На протяжении всей его пафосной хвалебной речи я не поднимала головы. Мое лицо было мокрым, но я не помнила, чтобы плакала. Если бы меня спросили, я назвала бы слезы неконтролируемой реакцией на боль. Меньше всего мне хотелось, чтобы эти нелюди решили, будто я плакала из-за них.

Ошейник наказывал меня за любой звук — даже писк или вздох — потому я сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко и тихо. Лишь когда мои вдохи стали ровными, я снова подняла взгляд на своих бывших лучших друзей.

Киллиан. Наследный принц Туаты Де Дананн³ и экстраординарный придурок. Выглядел он как всегда — безупречно.

И мрачно.

Рядом с ним стоял Ронан, его брат и телохранитель. Огромный мужчина смотрел на мою шею.

«Мои глаза выше», — можно подумать, я его интересовала. Скорее всего, Ронан просто восторгался технологией, державшей меня на поводке, чтобы никому не пришлось шевелить и пальцем. С таким ошейником ему не нужен был его меч. К сожалению, я не могла на это указать.

И Флинн. Хотела бы я смягчиться при виде самого младшего из троих братьев, но нет. Год назад он нашел меня под кустом боярышника, охрипшую и выплакавшую все глаза. Именно Флинн притащил меня к своим братьям в качестве так называемого доказательства моих преступлений.

Все трое смотрели на меня столь же пристально, как и я на них, но в их взглядах не было ничего, кроме холодного расчета. Ни единого проблеска эмоций. Я стала для принцев незнакомкой.

Как долго я пробыла в тюрьме? Прожила в кошмаре?

Во время последней встречи они сходили с ума от ярости. Выкрикивали обвинения мне в лицо. Если бы год назад мне кто-нибудь сказал, что друзья оклевещут меня и ранят, я бы рассмеялась.

«Не дрожи. Не дрожи»

Я практически почувствовала руки Флинна на своих плечах, когда он тряс меня, умоляя сказать, почему причинила ему боль. Почему свела с ума его отца.

Почему поступила так жестоко.

Я не могла ему ответить. Просто не знала как. Если меня захватывала песня, желание причитать становилось неудержимым. Я не понимала, где находилась и кем была. Переставало существовать само время и дружба. Любовь и ненависть. Оставались только дикие причитания банши, предвещавшие неизбежную кончину.

Не в силах больше видеть холодных мужчин, которые должны были мне верить, я продолжила смотреть на свои руки.

— Возьми, — неожиданно поразил меня глубокий голос. Киллиан сунул мне под нос платок. Я не приняла жалкий клочок ткани, и он бросил его мне на колени. — Ты расклеилась, Имоджен.

— Теперь, когда вы увидели банши, могу я вам еще чем-нибудь помочь? — спросил Комендант.

— Нет, — на этот раз прервал тишину тихий хриплый голос Ронана. — Мы увидели все, что хотели.

Открылась дверь, и Комендант резко поднял меня на ноги. Я намеренно уронила платок.

Конечно, я расклеилась. Из-за того, что со мной сотворили принцы.

Уходя, я наступила на платок с вышитым королевским гербом. Я ничего не хотела брать у них.

2. Флинн

Вина.

Чуждое мне чувство.

Я был практически бессмертным существом. Принцем. Из-за моего могущества многие считали меня богом.

Мой словарный запас не включал слово «вина». По крайней мере, пока я не увидел, как передо мной корчилась от боли подруга детства.

Имоджен. Дженни.

Одна лишь мысль о ней вызвала слишком много эмоций. Гнев. Боль предательства. Ненависть. Горе утраты. Но вины я не ожидал. Она была для меня в новинку.

Мог ли я ошибиться в Имоджен? Был ли повинен в том, что посадил невинную женщину в адскую тюрьму, где с ней обращались не лучше, чем с бешеной собакой?

Меня затошнило.

Нет, невозможно. Варварский ошейник ничего не доказывал. Она свела моего отца — короля — с ума своим плачем. Я видел собственными глазами.

Как и много раз за прошедший год я мысленно вернулся в ту ночь. Охранники, приставленные к королевским покоям, утверждали, что мой отец кричал на кого-то и требовал прекратить петь. Но когда пришел Ронан, там никого не было. Никого, кроме отца, в порыве безумия вскрывшего себе вены зачарованным кинжалом, порезы от которого не заживали. А ведь он должен был прожить тысячи лет.

Самое интересное?

Кинжал принадлежал Имоджен. Столетием ранее Ронан подарил его ей как оружие для самозащиты. Она поклялась никогда им не пользоваться, и я поверил ей на слово. Обвинения были выдвинуты еще до того, как Ронан назвал владелицу кинжала. Один аргумент был весомее прочих — короля убила песня.

И плевать, что на протяжении столетий банши служили важной цели. Прекрасный народ⁴ полагался на их песни, чтобы подготовиться к утрате. Благодаря плачам мы поддерживали и подставляли плечо тем, кого ждала потеря.

Конечно, это было давно. На моем веку от банши отгораживались и вытесняли их из общества. Никто не хотел слышать плохие вести, и глашатаи смерти стали в Туате нежеланными гостями.

Поэтому когда король услышал песню, проще всего было обвинить Имоджен. Невежество породило ненависть ко всему ее роду, в результате чего советники моего отца и придворные нашли идеального козла отпущения.

Не дав Киллиану с Ронаном остановить меня, я сбежал из дворца и отправился на поиски. Дженни ничего не сделала, и я вознамерился доказать ее невиновность.

Я прерывисто вздохнул.

Вот только когда я нашел ее, она была в порядке, но совсем не невинна. Имоджен лежала на земле, и ее глаза, обычно изумрудного цвета, были красными, как у самого дьявола. А потом Имоджен…улыбнулась. Будто была рада меня видеть. Будто сдержала свое обещание никогда не навредить ни одной живой душе.

— Флинн.

Услышав голос Киллиана, я поднял голову, запоздало поняв, что внедорожник остановился. Мы не привыкли ездить на машинах, но заходить в тюрьму через порталы не казалось разумным. По слухам, Комендант немного нервничал, когда посетители демонстрировали магические способности.

Теперь мы стояли на обочине, и оба брата следили за мной. Я пропустил какие-то их слова? Вполне вероятно.

— Что если мы ошиблись на ее счет? — не то я хотел сказать, но слова сами вылетели изо рта. Ну и ладно. Их нужно было произнести.

Ронан хмыкнул — верный признак нежелания допускать такую возможность.

Однако Киллиан явно сомневался, что само по себе поражало. Порой он боролся с самим собой, но редко позволял себе проявлять сомнения.

— Хочешь сказать, если ты ошибся? — с прищуром посмотрел на меня Киллиан.

Стрела брата попала в цель, и мной снова завладела вина. Никто не мог зацепить меня, как старший брат.

— Возможно, я нашел Имоджен, но мы втроем сыграли в судью, палача и присяжных. Так что тут все мы или правы, или ошиблись.

На лице Киллиана отразилась усталость, напомнившая об изначальной причине нашего визита в Колонию кошмаров.

— Я знаю, — вздохнул он. — Теперь все это неважно. Важно только докопаться до правды.

«И спасти тебя», — мысленно добавил я.

3. Имоджен

После теплого воссоединения с принцами меня потащили обратно по коридорам Колонии кошмаров. Охранник — один из многих, патрулировавших крыло — быстро толкнул меня в камеру и запер дверь. Он не смотрел мне в глаза и не проронил ни слова, за что я была ему благодарна.

По прибытию в тюрьму я видела, какими жестокими бывают охранники. Даже иронично, что на меня надели ошейник, когда из-за засвидетельствованного насилия я итак пообещала себе держать рот на замке.

Моя камера была голой без малейшего укрытия, но насколько я могла судить, кардинально отличалась от всех прочих. Она была оснащена звукоизоляцией. Вместо решеток — дверь из толстого металла. По центру нее иногда открывалась узкая прорезь, через которую мне подавали еду, и наверху было оконце из плексигласа. Охранники видели меня, но мне бы удалось выглянуть наружу, только если бы я подтащила к нему свою кровать. Что было невозможно, поскольку ее прикрутили к полу.

Еще на камеру наложили чары.

Я всю свою жизнь провела среди волшебства. Я жила им, дышала, и у него был свой аромат. Приятный, витавший дома в Туате — лаванда и вспаханная почва. Утрами там пахло росой и листьями, падавшими по осени с древних дубов.

Но плохая магия, предназначенная подчинить или насильно сделать что-нибудь природное противоестественным, тоже имела запах. Вот она и наполняла мою камеру, и меня подташнивало от нее с тех пор, как я впервые сюда шагнула.

Я осмотрела свое обиталище. Кто-то обыскал его за время моего отсутствия. Матрас свисал с кровати, простыни смялись. Также из-под подушки исчезла книга, прочитанная мною тысячу раз, но все равно дарившая хотя бы небольшое утешение.

У меня перехватило дыхание, но я заставила себя дышать ровнее и забралась на кровать. Малейший звук активировал ошейник, и я знала, что даже тишайшие вздохи жалости к себе причиняли такую же боль, как и крик в полный голос.

Именно покричать мне хотелось больше всего. Нет, мне это было необходимо. Почти весь прошедший год я придумывала, что скажу принцам, если когда-нибудь снова их встречу. Раньше у меня были тетрадки, куда я записывала мысли. Они приносили мне облегчение, ведь так я избавлялась от обиды и боли, нараставшей в моей груди.

Но затем тюремный психиатр увидела их во время одной из своих «проверок» и сказала охраннику, что они действуют так же, как мой голос.

Не прошло и часа, как в мою камеру вломились и забрали у меня тетради.

С тех пор у моих эмоций не осталось выхода. Колония кошмаров не была местом, где кого-либо реабилитировали или давали второй шанс. Она служила исключительно для кары. Чем сильнее я страдала, тем больше преуспевал Комендант.

Если бы я выставляла оценки, за сегодняшний день он получил бы пять с плюсом. Ему удалось не только причинить мне боль, но и унизить меня.

Прикрыв рот рукой, я прижалась губами к ладони и беззвучно выругалась.

«Почему, Джен? Как ты могла убить его? — слышала я в голове голос Флинна. Вскинув руки, я закрыла уши, словно могла отогнать воспоминания о той ночи. Не сработало. Слова снова и снова прокручивались в моей голове. — Зачем? Как ты могла?»

Словно у меня был выбор.

Не по своей воле я стала банши. Я не думала тысячу лет напролет: «А знаете, что будет по-настоящему весело? Возвещать смерть. Где можно занять очередь?»

Разве по своей воле я просыпалась осипшей, в слезах, с покрасневшими глазами и обнаруживала, что оплакивала какое-нибудь несчастное волшебное дитя?

Неужели кто-то думал, что такое может доставлять удовольствие?

А как же тот случай, когда я прервала свадебное торжество, начав оплакивать потопленный пиратами корабль? Другой волшебный народ пел о своей доблести и темной красоте. А я? Я пела о последних мгновениях жизни утопленника.

Вроде бы. Я ничего не помнила, зато разъяренная невеста с величайшей радостью рассказала мне обо всем, не упустив ни единой детали.

Ничего не скажешь. Все приходили в восторг, видя меня на своих праздниках.

Снова прижав руку ко рту, я представила, что хотела сказать принцам.

«Вы — моральные уроды»

Нет, в действительности я хотела сказать что-нибудь другое, поэтому попробовала снова.

«Я вас ненавижу»

Я опустила руку. Нет, тоже не то.

Я не ненавидела.

Не поймите меня превратно, я злилась, как мокрая… я забыла конец поговорки, но была в ярости.

Взбешена.

Вот только не ненавидела.

Я просто…не понимала. Как они могли решить, что я сознательно заставила их отца покончить с собой? Банши так не умели. Мы не сводили никого с ума причитаниями. Мы были лишь глашатаями.

Ни больше, ни меньше.

Вздохнув, я замерла. Кислый запашок дурной магии на миг исчез, сменившись ароматом утренней росы. Сев на кровати, я осмотрела камеру. Что сейчас произошло?

Зловоние вернулось, став сильнее прежнего, и я откинулась на постель, уставившись в потолок. Вдруг Комендант избрал меня своей новой мишенью? Возможно, он счел наказание недостаточно суровым и хотел, чтобы я, помимо прочего, усомнилась в собственном здравомыслии.

Подходящая кара, если бы я действительно кого-то убила. Тогда я бы медленно сошла с ума, как и в свое время король.

Гадая, разрешат ли мне взять еще одну книгу, я подняла руку и пальцем начертила буквы на стене.

«Я ни в чем не виновата», — по крайней мере, я так считала.

Стало ли легче Флинну, Киллиану и Ронану, когда они увидели меня такой? Потеплело ли у них на сердце от того, что я горела в аду?

Я могла поспорить, что потеплело.

Если бы мой родной человек покончил с собой, я бы тоже хотела, чтобы виновник страдал.

Но когда-то принцы были моими единственными родными.

Я заставила внутренний голосок замолчать. Напомнила ему, чего мне стоили отношения с людьми. Вечности в аду. Повезло же мне.

***

В зале играла музыка, и пока мы танцевали, Киллиан держал меня в своих руках. Весь прекрасный народ Туаты плясал, пировал, смеялся. И король смеялся громче всех.

После особо громкого взрыва хохота у Киллиана покраснели щеки. Пускай ему перевалило за тысячу, он все равно порой стеснялся своего отца.

— Не смотри на него так, — упрекнула я, поймав его взгляд. Киллиан глянул на меня сверху вниз, и я пристально изучила его черты. Коротко подстриженные каштановые волнистые волосы, идеальная осанка, высокие скулы и ямочка на подбородке. Он был невероятно красив. Особенно когда смотрел на меня блестящими голубыми глазами. Время от времени в них отражался свет факела, и они мерцали ярким золотом. — Твой папа просто веселится.

Должно быть, кто-то помахал Киллиану, потому что он кивнул в знак приветствия, прежде чем склониться ко мне.

— Да, но разве обязательно веселиться так громко?

За что бы ни брался его отец, все делал громко и с удовольствием. Вот почему он был королем. Сражался изо всех сил, праздновал безудержно. Он ничего не делал в полсилы.

— Ты видела сегодня Ронана? — спросил Киллиан, закрутив меня в танце так быстро, что у меня закружилась голова.

Я прыснула со смеху, за что была одарена злобным взглядом Серого человека⁵ и вздрогнула. Если я шумела, все вокруг чувствовали себя неловко. Они не сомневались, что с моих уст вот-вот слетит плач, который возвестит смерть.

— Не позволяй им испортить тебе вечер, — Киллиан крепче сжал мою руку и талию. — Они совсем тебя не знают.

Он знал мое сердце, поэтому какую бы роль я ни исполняла, какой бы титул ни носила, видел меня настоящую. Киллиан мне нравился.

И все же…

— Они знают достаточно.

— Хватит, — обратился он ко мне своим фирменным королевским тоном. Тем самым, заставлявшим всех слушаться. — Тебе нечего стыдиться. Ты единственная банши в королевстве и выполняешь жизненно важную задачу. Твой плач дает нам возможность подготовиться к неизбежному.

— Да так, что народ от страха мочится в штаны, — возразила я, отведя взгляд. Пока меня не настиг мой дар, я любила петь. Теперь я боялась даже мурлыкать под нос ’N Sync на случай, если кто-нибудь вдруг услышит и решит, что Bye Bye Bye⁶ в припеве предрекает смерть. — Я не знаю, зачем вообще существуют банши. Мои плачи не приносят ничего, кроме тревоги и страха. Я считаю свою силу жестокой и ужасающей.

Вот. Я призналась. Озвучила мысли, терзавшие меня с тех пор, как я пришла в себя после своего первого плача.

Я не хотела быть банши.

Посмотрев на Киллиана, я бросила ему вызов возразить мне. Он лишь наблюдал за мной, стиснув зубы, и у него заиграли желваки. Киллиан больше не держал меня за талию, взяв за обе руки.

Только он открыл рот, чтобы заговорить, как сразу закрыл, и внезапно рядом с нами нарисовался знакомый черноволосый мужчина с дьявольской усмешкой.

— Просто скажи ей, что она красивая, — подмигнул мне Флинн и встал между нами. — Ты зазевался. Теперь она моя.

Он увел меня, увлекая в безумство танцующих людей. Киллиан шагнул к нам, но кто-то подошел к нему и преградил путь.

— Сегодня больше никакой грусти, Дженни, — Флинн закружил меня так быстро, что его красивые черты размылись перед моим взором. Он крепко прижал меня к своей груди, и я позволила себе закрыть глаза.

В устах Флинна все казалось таким простым, и легче всего было послушаться его.

— Хорошо.

Зажегшийся свет показался мне яркостью в миллион ватт, и вырвал из сна так резко, что возвращение в реальность причинило боль.

Начался очередной день.

4. Имоджен

С начала моего заключения время потеряло значение. Остались только свет и тьма. Пробуждение и сон. На том все.

Я уже смирилась. Вот оно, мое будущее, и виновна я была или нет, больше не могла повлиять на свою судьбу. Возможно, не могла и раньше.

Но сегодня все изменилось.

После вчерашней встречи с принцами…после того как они приснились мне ночью…время словно возобновило бег. Через несколько минут моя тревога возросла, но я не могла понять причин. Словно на горизонте собирались грозовые тучи — конечно, метафорические, потому что неба я не видела уже год. Что-то назревало.

Мне хотелось списать беспокойство на укоренявшееся чувство обреченности, потому что альтернатива была куда хуже. Я не могла позволить себе надежду. Не когда я уже смирилась с безнадежностью как с неизменной составляющей Колонии кошмаров.

Внезапно я учуяла в воздухе ноты утренней росы, и вместе с ними появился оптимизм, которого мне недоставало так долго. Возможно, все происходило на самом деле. Или же мне показалось? Как бы то ни было, начавшийся день отличался от прочих.

Прорезь в двери приоткрылась, и я уж подумала, что мне принесли едва съедобную пищу. Но вместо подноса появилась книга.

Вскочив на ноги, я подбежала к двери и заглянула в зазор. Перед ним присел тюремный библиотекарь, широко улыбаясь в свою белоснежную бороду.

— У меня мало времени, — прошептал он. Я сидела в одиночной камере, и никто не должен был меня навещать. Но порой старик был не прочь нарушить правила. — Слышал, у тебя вчера были гости.

Конечно, слышал. Я не сомневалась, что в Колонии кошмаров не было ничего, о чем седобородый библиотекарь не знал. Честно говоря, я считала осведомленность его даром.

Я нахмурилась, пытаясь показать, что посетители не были дружелюбны.

— Казалось бы, девушка должна больше радоваться, когда трое принцев прекрасного народа приезжают из самой Туаты, чтобы увидеться с ней. Похоже, ты у нас не поклонница королевских особ, — поглядев по сторонам, библиотекарь наклонился к самому зазору. — Ты в нашей тюрьме — звезда сплетен.

Хотелось бы мне сказать, что он сам, скорее всего, и пустил львиную долю тех самых сплетен, но я не могла сделать ничего, кроме как закатить глаза.

— Сегодня утром я нашел в библиотеке книгу, — продолжил старик, пододвинув ее ко мне. — Понятия не имею, откуда она взялась, но оставлена явно для тебя, — подмигнул он. — Приятного чтения, — с этими словами библиотекарь ушел.

Забрав книгу, я вернулась к кровати и чуть не улыбнулась при виде названия на переплете. Чуть.

Ирландские народные сказки. Меня всегда забавляло, с какой одержимостью смертные превращали факты в вымысел. Сумей они принять то, чего не понимали, и сразу же увидели бы истину сквозь все наши чары и иллюзии. Должно быть, в глубине души люди просто не хотели верить.

Мы с Киллианом сотни раз обсуждали это явление. Киллиан.

Я снова посмотрела на книгу. Возможно ли…?

Пролистывая страницы, я искала записку или какой-нибудь знак, что книга оставлена им. Ничего.

Надежда, следом за ней разочарование. Такое сильное, что могло уничтожить мою и без того хрупкую душу.

Вот почему безнадежность была гораздо лучше.

Тем не менее, откуда бы ни появилась книга, я приняла ее, особенно после конфискации предыдущей. Оставалось надеяться, что охранники не потрудятся обыскивать мою камеру хотя бы неделю.

Прислонившись спиной к холодной бетонной стене, я открыла книгу на первом рассказе и начала читать. Мой ошейник предупредительно загудел, и я заставила себя сдержаться и не рассмеяться тому, как люди представляли себе фею. Светлые идеально уложенные волосы прекрасно сочетались с блестящими полупрозрачными крыльями. Меня даже немного удивило, что она не держала в руках палочку, рассыпающую волшебную пыльцу.

Едва я перевернула страницу, как снова уловила аромат хорошей магии. Только теперь он стал гораздо сильнее. Положив книгу на кровать, я встала и принялась искать в своей крошечной голой камере источник запаха.

Но каждая щелка по обыкновению была запечатана. Я в непонимании покачала головой. Может, я сходила с ума. Доктор не упоминала безумие среди прочих побочных эффектов моего персонального современного «ожерелья», но я бы не удивилась. Большинство сочло бы кончину от сумасшествия подходящей карой для женщины, сведшей с ума короля. Якобы.

Когда я вернулась к кровати, мое внимание привлек лучик света.

Внезапно Ронан с Киллианом уже стояли в шаге от меня, такие большие, что занимали собой почти все свободное место.

Заодно и весь кислород, как поняла я, попытавшись вдохнуть и не сумев от потрясения.

Я заметила, что Ронан положил руку на золоченую рукоять меча. Они пришли убить меня. Иначе и быть не могло.

Оказалось, им недостаточно было увидеть меня в аду. Братья собирались покончить со мной раз и навсегда.

Может, оно и к лучшему. Все равно я больше не жила. Лишь существовала.

Стоило мне об этом подумать, как я переменила мнение и пятилась, пока не загнала себя в угол. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Если принцы явились убить меня, да будет так. Но я не собиралась сама идти на смерть.

Мне хотелось накричать на них. Спросить, почему они не желали оставить меня в покое. Зачем с таким упорством мучили. Но я не могла даже пискнуть, не говоря уже о крике. Немая, беззащитная, обозленная.

Уголки губ Ронана дрогнули, хоть в его глазах и не было веселья. Обычно они были того же оттенка голубого, что и у Киллиана, но не сейчас. Когда Ронан прожигал меня взглядом, его глаза были чернее оникса.

Он наклонился ко мне так, что волосы упали на его лицо и скользнули по щетине на челюсти.

— Хочешь что-то сказать, маленькая? — его голос был по-прежнему хриплым и низким, но я не повелась ни на него, ни на свое давнее прозвище. В словах Ронана не было ни намека на мягкость. Ненависть ко мне была абсолютной. Я ее чувствовала.

«Да пошел ты»

Как бы мне ни хотелось послать его вслух, я задавила порыв на корню. Я не собиралась повторять вчерашний вечер. Одной демонстрации эффективности ошейника было достаточно.

— Незачем грубить.

Лишь через несколько секунд я осознала его слова и ошеломленно уставилась на него.

«Ты слышишь мои мысли?»

— Слышу, когда ты сосредоточенно направляешь их.

«Как? Почему? Зачем?»

— Книга, — вслух пояснил Ронан. — Мы заколдовали ее, чтобы связаться с тобой. Заклинание позволяет нам говорить с тобой и слышать тебя.

Тогда я посмотрела на его брата, наблюдавшего за нами со скрещенными на груди руками.

«И ты тоже меня слышишь?»

— Мы немного поколдовали с тех пор, как ты оказалась здесь, — кивнул Киллиан, нахмурив брови. — Без магии не обойтись, пока мы готовимся к Королевскому турниру.

Турнир… Я уж и забыла о древней традиции. Туата Де Дананн жила по своим правилам. Она дышала магией и силой, позволяя королю или королеве надеть корону, только если считала его или ее достойными. Даже будучи наследным принцем, Киллиан после смерти отца не мог занять трон лишь по праву рождения. Согласно традиции, за престол имели право бороться все сильнейшие волшебные существа.

«И когда же турнир?»

— До него меньше месяца, — снова услышав голос Киллиана, я насторожилась и, взволнованно покосившись на окошко камеры, посмотрела на братьев.

«Если вы пришли убить меня, вам лучше поторопиться. Иначе вы попадетесь, и в итоге поплачусь я»

— Мы здесь не для того, чтобы убить тебя, — Ронан на несколько секунд сжал рукоять меча, прежде чем отпустить ее. — По крайней мере, пока что.

«Ничего себе, как обнадеживающе»

— Если ты нас не выдашь, никто не узнает, что мы были здесь, — добавил Киллиан. — Лично я предлагаю тебе сесть и сделать вид, будто все как обычно.

Словно мне было не плевать на то, что он там предложил.

Однако я села на кровать и попыталась изобразить скуку. Можно было бы выдать братьев, но что тогда? Их просто выпроводили бы отсюда, и я бы никогда не узнала, зачем они пришли.

Одно дело приехать с официальным визитом. И совершенно другое — прокрасться. Мне нужно было знать, зачем Ронан и Киллиан так рисковали. Пускай они были членами королевской семьи, но если бы попались на нарушении кодекса Колонии кошмаров, даже им не поздоровилось бы.

Я все еще смотрела исключительно на Киллиана и не замечала, что Ронан вытащил меч, пока острие не кольнуло мою челюсть. Не зная, чего бояться больше — клинка или ошейника — я изо всех сил постаралась не закричать. Одно неверное движение или мысль, и я бы поджарилась.

— Почему ты убила короля?

«Я не имею к его смерти никакого отношения», — подумала я, не сводя глаз с Ронана.

— Ты лжешь, — заявил он.

«Нет. Клянусь»

— Последний шанс. Говори правду. До последнего слова, — Ронан вдавил острие в мою кожу достаточно, чтобы причинить боль.

В мгновение ока мои слезы высохли, и расстройство сменилось яростью. Как он посмел что-то от меня требовать? Желание заговорить стало нестерпимым, и лишь непоколебимая решимость не дать Ронану победить помогла мне держать язык за зубами.

«Заставь меня», — мысленно произнесла я, прищурившись и выпрямив спину.

5. Киллиан

Не успел я осознать, что сказала Имоджен, как выбил меч из рук Ронана и отбросил к противоположной стене камеры. Лезвие с громким лязгом ударилось о бетонную стену, и я выругался. Охранник в коридоре наверняка слышал грохот, если не спал.

«Веди себя естественно», — мысленно обратился я к Имоджен, как только оттащил от нее своего брата. Он был не их тех, кто срывался по любому поводу, но обозленная рыжая женщина перед нами бросила ему вызов. Ронан никогда не игнорировал провокации.

Я не мог не наблюдать за своей бывшей подругой, устраивавшейся на кровати в полной тишине. Имоджен изменилась. Не внешне — она была по обыкновению прекрасна с яркими зелеными глазами, непослушными рыжими волосами и соблазнительной фигурой. Изменилась она внутренне.

Колония кошмаров повлияла на нее. Раньше Имоджен была самой милой девушкой из всех, кого я знал. Постоянно улыбалась и находила доброе слово для каждого, кто встречался ей на пути. Порой я даже беспокоился, что она была слишком добра. В Туате Де Дананн не все хорошо принимали невинных, и в нашем королевстве не было никого простодушней Имоджен Вечерней песни.

Пока она не перестала быть такой.

Найдя ее кинжал в ладони своего покойного отца, я почувствовал себя преданным. И потом, когда Флинн притащил Имоджен в замок, я видел вину в ее глазах, покрасневших вокруг радужек. Воспоминания до сих пор причиняли боль. Не считая братьев, я никому не доверял больше, чем Имоджен.

Теперь я невольно гадал, не повлияла ли всепоглощающая боль предательства на мои суждения. Королевским советникам проще всего было обвинить банши — загадочных созданий всегда боялись, заслуживали они того или нет. И хоть мне нелегко было смириться, я все-таки согласился.

О чем давно начал жалеть.

Вчера, когда мы покинули Колонию кошмаров, только Флинн озвучил вопрос, терзавший всех троих. Что если мы ошиблись? Но сомнения и без того изводили меня. Фактически, из-за мыслей об Имоджен я лишился сна задолго до того, как проявились первые симптомы болезни.

Болезнь.

Слово чуть не вызвало у меня смех. Разумеется, моя проблема не была связана с физическим недугом. Но как еще назвать то, что мы не могли ни объяснить, ни понять?

Услышав шаги за дверьми камеры, я вскинул взгляд и увидел охранника, разглядывавшего Имоджен через плексиглас окна. Раз он смотрел сквозь меня и Ронана, значит, чары делали свое дело. Обычная магия не действовала в Колонии кошмаров, но наше волшебство ни в коей мере не было обычным.

Хорошо быть королем.

Точнее, было хорошо, пока кто-то не решил довести меня до безумия. Теперь я предпочел бы стать смертным, прожить нормальную жизнь с милой женой и парой сыновей.

Да, спасибо смерти за подпорченные перспективы.

Когда охранник пошел дальше, я поднял меч и протянул Ронану. Проявление уважения и доверия, которые он так ценил. Иначе говоря, я продемонстрировал веру в то, что Ронан не навредит Имоджен, с чем он согласился, приняв оружие.

Для подобного общения нам не требовалась телепатия. Наша родственная связь была так крепка, что большинство людей не могли и представить. Мы с Ронаном и Флинном понимали друг друга, даже когда в чем-то не соглашались. Что случалось довольно часто.

Глядя на Имоджен, я усердно придумывал, как донести суть моего послания. Если бы мои подозрения подтвердились — и она оказалась невиновна — никакие слова не компенсировали бы того, через что я заставил ее пройти.

В конце концов, я решил говорить прямо.

— Нам нужна твоя помощь.

6. Имоджен

Сложно было думать о помощи тому, чей брат едва сдерживался, чтобы не перерезать мне горло.

Ронан смотрел на меня с прищуром. Я могла поспорить, что его убивало просить меня о помощи.

Поморгав, я заставила себя перевести взгляд на Киллиана и заметила, как Ронан немного приподнял меч.

Наверное, мне стоило при первой же возможности позвать охранников. Но стоило мне лишь подумать о том, чтобы издать хоть звук, как меня передернуло. Я лишь однажды кричала в ошейнике, доставившем невыносимую боль и лишившем меня сознания на несколько часов.

В былые времена я бы сразу согласилась помочь принцам. Но теперь я знала, как легко власть имущим причинить боль тем, кто слабее.

Теперь я думала только о себе, и помощь принцам была для меня бесполезна. Я не сомневалась, что на самом деле они ничего от меня не ждали. Судя по морщинкам, появлявшимся по бокам ото рта Ронана в моменты напряженности, я была для братьев последней надеждой. Они были бы счастливы никогда меня не видеть.

Как же иначе? Ронан хранил верность брату. Не мне. И неважно, что я себе напридумывала, когда была глупа и наивна.

Разве что…

Внезапно Киллиан отошел, и ему подурнело. Не будь мы близко знакомы, я не заметила бы вовсе.

«С чем вам нужна помощь?» — спросила я, пока не передумала. Возможно, было неплохо впустить в свой мир немного доброты и взбодриться. Мне, несомненно, требовался небольшой перерыв.

— Нет, — поднял Ронан руку, едва Киллиан открыл рот, чтобы ответить.

«Если тебе нужна моя помощь, придется рассказать, в чем дело», — напомнила я. Если только он не собирался стоять здесь весь день, храня свою тайну. Я бы поучаствовала в его играх. Все равно в камере заняться было нечем.

— Как часто ты причитала после прибытия сюда? — наконец, спросил Ронан.

«Ха-ха», — вместо ответа я указала на ошейник. Я физически не могла возвестить о чьей-либо кончине или кого-нибудь оплакать.

— Ни разу? — внезапно Ронан убрал меч в ножны и подошел ко мне. Испугавшись, я быстро попятилась и уперлась спиной в прохладный бетон. Ронан резко остановился и нахмурился. — Я… — прочистив горло, он начал заново. — Можно мне посмотреть тебе в глаза?

В отличие от принцев, я не умела читать мысли, но в тот миг точно знала, что он хотел сказать. И то был не вопрос. Ронан давал понять, что не причинит мне боли. Он замолк, поскольку хоть никогда и не поднимал на меня руку, но держал в клетке, пока за мной не пришел страж. Когда я умоляла поверить мне, Ронан лишь насмехался надо мной: «Взгляни на себя! Твои глаза и песни выдают вину».

Обычно он не повышал голос. Редкий случай.

Вскинув руку, я остановила Ронана.

«Я не хочу находиться рядом с тобой», — отрезала я. Однажды он увидел вину там, где ее не было. Я не верила, что теперь он вновь не найдет искомое.

Он нахмурился, и я скрестила руки на груди.

— Ронан, хватит, — вздохнул Киллиан, словно мы с его братом состязались, у кого струя бьет дальше. — Имоджен, каждую ночь я смотрю в потолок, пока не отключаюсь. Просыпаюсь я, будто вовсе не смыкал глаз. У меня стучит в голове. В глазах жжет. Я едва заставляю себя подняться с постели, но когда мне удается, появляется звон в ушах. Только я думаю, что больше не вынесу ни секунды, как все прекращается. Стоит мне решить, что померещилось, как на следующий день все повторяется снова и снова.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собрать картину воедино. У короля были те же симптомы и усталость, прежде чем он покончил с собой…или его довели до самоубийства.

«Ты все еще считаешь, что я убила твоего отца. И теперь решил, что покушаюсь на тебя»

Сама того не понимая, я дотронулась до ошейника. Он плотно прилегал к коже, и я не могла просунуть под него даже палец. Казалось, магия требовала, чтобы он идеально прилегал к телу, оставаясь притом твердым и холодным.

— Как следствие, мы пришли к тебе, — ответил Ронан.

«Точно. Потому что если я провернула трюк один раз, непременно повторю его», — подумала я, надеясь, что он телепатически уловит мой сарказм. С чего мне интересоваться, кто сидел на троне? Как сказали бы смертные, я в этой скачке ни на одну лошадь не ставила. Я жила своей жизнью и была счастлива. По большей части.

Киллиан, Ронан и Флинн были моими друзьями. Практически семьей. Я никогда не мечтала стать банши и все же получила дар плакальщицы. Если бы мне дали выбор, я бы никогда не предрекала смерть.

«У меня не было песен с той ночи, когда погиб ваш отец», — честно ответила я.

— С той ночи, когда ты его убила, — вздохнул Ронан, словно не мог спустить мне с рук мой ответ и не указать на виновного.

«Я не убивала»

Пройдя вперед, Киллиан встал перед Ронаном, прервав наш зрительный контакт.

— Вдруг ты просто не помнишь, что убила? — спросил он. — Банши когда-нибудь убивали?

«Нет, насколько я знаю», — спев песню, я даже не помнила, кого именно оплакала. Потребность петь завладевала мной, и через несколько минут я приходила в себя охрипшей, с мокрыми покрасневшими глазами. Единственное благословение банши — не знать, кого отпеваешь.

— По твоим словам, ты не доводила нашего отца до безумия, но признаешь, что ничего не помнишь. Думаю, ты врешь, — посмотрел на меня Ронан поверх плеча Киллиана.

В некотором смысле он был прав. Но я врала не намеренно. Я не хотела, чтобы умирали люди. Мне от их смерти не было никакой выгоды. Я лишь возвещала об уходе волшебных существ в Туате.

«Я не могу вам помочь», — я и раньше говорила им правду, но они мне не верили.

— Вернее, не хочешь, — возразил Ронан.

«Вам даже не нужна моя помощь! — мысленно прокричала я. — Вы хотите, чтобы я объяснила вам нечто, произошедшее без каких-либо причин. Я не желала смерти вашему отцу. Я не хотела, чтобы вообще кто-нибудь пострадал, — мое горло сжалось от едва сдерживаемого всхлипа. Я тяжело сглотнула, потом еще и еще. — Вы должны уйти»

— Я говорил ему, что приходить к тебе — пустая трата времени, — посмотрел на меня Ронан, обойдя Киллиана. — Но если мой брат умрет, я причиню тебе такую боль, что ошейник покажется уколом иголки.

«Ты не сможешь причинить мне боль сильнее, чем уже причинил, Ронан», — я посмотрела на него, не скрывая, какой сломленной стала по их милости.

От моих слов он моргнул и отшатнулся.

— Ронан, — Киллиан дотронулся до его плеча, — пойдем.

Комнату наполнил аромат лаванды, исчезнувший буквально за секунду и сменившийся гнилостным запахом дурной магии.

В оцепенении я подошла к кровати и села. Под скрип пружин я легла, двигаясь, как старуха с ломотой в костях.

Мне по-прежнему было нечем заняться. Книга лежала рядом, но я засунула ее себе за спину, скрывая от любого, кто мог заглянуть в окошко. Затем я закрыла глаза и погрузилась в сон.

***

Из сна меня вырвал скрип заслонки на двери. Значит, пришло время приема пищи.

Я в замешательстве поморгала. Без солнца часы тянулись, пока не гас свет — единственный признак наступления ночи. Поднос упал на пол, и вокруг него рассыпалась еда.

Мне выделяли по десять минут на трапезу, и если я не успевала, охранники вламывались в камеру, чтобы отнять пищу. Я уставилась на поднос с очередной порцией неаппетитной еды. Кусочек мяса. Нечто, похожее на горошины. Немного раздавленные. Ломтик хлеба.

Они не показались мне привлекательным, поэтому я перевернулась на бок и просто смотрела на поднос. По окончанию выделенного времени охранники сами стучали.

Но не сегодня. Дверь открылась, и не успела я понять, что происходит, как в камеру ворвалось двое охранников.

— Руки на стену, — велел один из них. — Ноги расставить.

Не тот приказ, который можно проигнорировать. Однажды я секунду помедлила и быстро усвоила урок, когда меня вжали лицом в цементный пол.

Поэтому я послушалась, невольно поглядев на кровать, где на всеобщем обозрении должна была лежать книга. Но она пропала.

Пока я стояла у стены, охранники обыскивали камеру. Они подняли матрас, сдернули с него постельное белье и перерыли содержимое маленького сундучка, где я хранила одежду и туалетные принадлежности.

— Ничего нет, — подытожил один из охранников.

Тогда на пороге появилась доктор, перекрыв собой свет из коридора. Вдохнув, она выгнула бровь и шагнула в камеру.

— Здесь пахнет тем, чем не должно, — стуча каблуками, Брина прошлась по моему тесному жилищу. Она учуяла зловоние еды? Или охранники дурно пахли. Они вспотели, поднимая матрас и копаясь в моих вещах. Подойдя ко мне, Брина внимательно изучила мой ошейник, посмотрела мне в глаза и снова на него. — Я волшебное создание, как и ты. И я знаю, как пахнет магия.

Принюхавшись, я попыталась уловить ноты лаванды или вспаханной земли, но ничего не почувствовала. Если Брина что-то и заметила, для меня оно было неуловимо.

Поэтому я пожала плечами.

— Держите ее, — велела она, и в тот же миг охранники схватили меня. Подняв руку, Брина коснулась моего ошейника, и он расстегнулся. Она поймала его, не дав упасть на пол. — Давай немного поговорим, банши. Как тебе идея?

Я сглотнула. Пускай ошейник был в ее руках, но я не знала, что случится, если попытаюсь заговорить. Глядя на нее, я покачала головой.

— Ну же, — подбодрила Брина. — Издай какой-нибудь тихий звук. Можешь даже произнести мое имя. Доктор Брина. Давай.

Я провела языком по зубам, готовясь заговорить.

Она взмахнула рукой в поощрении, но едва ко мне вернулся дар речи, как слова застряли у меня в горле.

Закатив глаза, Брина кивнула охраннику. Короткий электрический разряд в бок, и я вскрикнула.

Но далее ничего не последовало. Электричество ужалило меня и сразу пропало, не оставив после себя никаких побочных эффектов. Бывало и хуже.

— О чем ты хочешь поговорить? — было странно слышать собственный голос после стольких месяцев молчания. Воспользовавшись возможностью, я прижала ладонь к горлу и сглотнула.

— Значит, ты не разучилась говорить, — сказала Брина, словно самой себе. — Но контролируешь голос, чтобы избежать боли. Я очень довольна своим экспериментом. Что скажешь?

Вопрос не подразумевал ответа, и я промолчала, за что один из охранников предупреждающе сжал мою руку.

— Я не в восторге, — отозвалась я.

— Да, надо думать, — рассмеялась Брина. — Ты не чувствуешь запах магии?

— Не чувствую, — к счастью, мне не пришлось врать. Если вкратце, плохая из меня была лгунья. Когда я смущалась или чувствовала неловкость, у меня краснело лицо, шея и даже плечи. Поэтому я порадовалась возможности ответить честно. И да, на тот момент я не чувствовала запаха магии.

— Хм, — Брина не казалась удовлетворенной моим ответом. — Меня удивило, что принцы попросили о встрече с тобой. Сдав тебя нам, они уверили, что не хотят иметь с тобой ничего общего, и им плевать, даже если здесь с тобой что-нибудь случится, — подмигнув, она понизила голос до шепота. — Кроме телохранителя. Ронана. Он хотел, чтобы ты умерла.

«Еще бы он не хотел»

— Неважно, — продолжила Брина, — я просто решила заглянуть к тебе и убедиться, что ошейник не влияет на твое здоровье. Нет никаких проблем с приемом пищи и дыханием?

Она что ли серьезно?

— Нет, — поспешила я с ответом, едва Брина снова посмотрела на охранника. Я хотела избежать любой возможной боли.

— Замечательно, — Брина взмахнула рукой, и внезапно ошейник защелкнулся на моем горле. Он был легким, но после короткой передышки весил будто тонну. — А снимем мы его… — снова заговорила Брина, отойдя к открытой двери, — …только если я придумаю что-нибудь лучше. Между тем, он все-таки работает, верно? Можешь не отвечать, — подмигнула она.

Охранники отпустили меня и, последовав за ней, захлопнули за собой металлическую дверь, оставив меня одну. Снова.

7. Имоджен

Ночь тянулась бесконечно долго, пока я задремывала и просыпалась от запаха утренней росы в воздухе. Обычно заснуть в Колонии кошмаров не составляло труда. Здесь было очень темно и тихо, не считая случайной кутерьмы в соседних камерах.

Казалось, мое тело понимало, что лучше спать, чем тратить время на безделье.

Но не сегодня.

У меня в голове крутились слова Киллиана и Ронана. Я изначально цеплялась за веру в свою непричастность к гибели короля и теперь получила подтверждения.

Даже если я его оплакала, ненамеренно и без памяти, там была своя предыстория. Король давно слабел без причин и объяснений.

Совершенно нелепо, что на суде принцы, королевские советники и придворные подпевалы утверждали, якобы Его Величество изначально заболел по моей вине. Будто я постепенно сводила его с ума своими мерзкими песнями.

Как ни странно, где-то в глубине души я сама задавалась тем же вопросом. Причитая, я не знала, кто умирал в королевстве. Более того, повзрослев, я намеренно избегала некрологов. Они причиняли слишком сильную боль.

Но теперь? Похоже, у Киллиана проявились те же симптомы, что и у короля за несколько недель до гибели. На сей раз ошибки быть не могло. Я никого не оплакивала с самого начала своего заточения. Хоть и не понимала почему. Может, дело было в изоляции? Пока меня не привезли в Колонию кошмаров, я никогда не пересекала границ Туаты Де Дананн. Или же ошейник оказался еще эффективнее, чем думала Брина.

Как бы то ни было, новые подробности принесли мне странное облегчение. Пускай меня никогда бы не выпустили на свободу, зато теперь я уверилась в своей невиновности. Если бы еще принцы разделяли мою уверенность.

«Ага, разумеется», — мысленно проворчала я. Они были самыми упрямыми созданиями из всех мною встреченных. Чтобы изменить их мнение, потребовалось бы волшебство сильнее того, которым я могла овладеть. Тем более, король зарезался моим кинжалом. Я так и не поняла, как мое оружие, спрятанное много лет назад, попало ему в руки.

В итоге мне пришлось довольствоваться бессмысленным существованием в компании праведного гнева и случайной книги. Я слышала пересуды о тюремном мышонке, но даже он не мог пробраться ко мне через ударопрочную звуконепроницаемую дверь без решеток.

С такими удручающими мыслями я минимум в десятый раз перевернулась на койке, хотя могла бы не утруждалась. Как ни крутись, матрас мягче не становился.

Лежа лицом к стене, я начертила на ней пальцем несколько слов.

«Хотела бы я, чтобы хоть кто-нибудь мне поверил, — написала я, что частенько делала с тех пор, как лишилась тетрадок. Способ хоть как-то выразить свои мысли, озвучить которые я не могла. — А ведь я вас любила», — написала я, и на мои глаза навернулись слезы.

Поначалу мои чувства к Киллиану, Ронану и Флинну были запутанными. Все трое стали моими друзьями и доверенными лицами. Но потом, со временем, я увидела каждого из них в новом свете.

Смехотворно, ведь они были принцами, а я всего лишь банши — пугающим созданием. Но братья относились ко мне как к обычной девушке, возможно, поэтому я не смогла не полюбить их. Они никогда не боялись ни меня, ни моего дара.

Теперь я не знала, что чувствовала к ним. Я слишком злилась на них за неверие, однако мой гнев омрачило беспокойство.

У Киллиана были проблемы, значит, у Ронана с Флинном тоже, даже если под ударом оказались не они.

«Я хотела помочь. Просто не знала как», — написала я чистую правду.

Будь мне известно что-нибудь о болезни Киллиана, я бы сразу рассказала. Но я знала не больше, чем они.

Опустив руку, я положила ее под щеку. Не было смысла терзаться вопросами без ответов. Я сама велела принцам уйти и очень сомневалась, что они вернутся.

Едва я начала засыпать, как почувствовала знакомый порыв и в панике села. Схватившись за горло, я уговаривала причитание не вырываться наружу. Тщетно. Оно сорвалось с моих губ, и в тот же миг меня пронзила жгучая боль.

Песня не стихала. Я пыталась закрыть рот и проглотить звуки, но они не поддавались контролю. Мое тело отказывалось подчиняться.

Я будто летела через открытый огонь, насаживалась на шипы и падала в пропасть. Боль становилась сильнее и сильнее, пока каждая клетка моего тела не сгорела и не превратилась в пепел. Меня охватило пламя.

Мечась на кровати, я свернулась клубочком и взмолилась о смерти, которую предрекала. Она была лучше этой пытки.

Когда песня, наконец, закончилась, я захрипела, и меня поглотила тьма.

8. Ронан

«А ведь я вас любила»

От слов Имоджен мне подурнело. Было время, когда я не сомневался, что тоже ее любил. Конечно, я ей не признался. С чего бы ей хотеть меня, когда она могла быть с Киллианом или Флинном? Что один, что второй подошли бы ей гораздо больше грубого угрюмого воина.

Хотя теперь это стало неважно. Сегодня я держал меч у горла Имоджен. Даже если бы мы доказали ее невиновность, прошлого не изменишь. Скорее всего, она навечно возненавидела меня, и я не мог ее винить.

«Я хотела помочь. Просто не знала как»

От очередного ее сообщения я чуть не застонал вслух. Хотя слово «сообщение» вряд ли подходило. Дженни понятия не имела, что мы наблюдали за ней.

Мы были худшими из преследователей, используя свою магию таким образом. В иных обстоятельствах я бы никогда подобного не допустил. И считал неправильным вторгаться в личное пространство другого существа. Даже если оно сидело в тюрьме.

Но мы не знали, как еще подтвердить правдивость того немногого, что нам поведала Имоджен. Она осталась единственной ниточкой к разгадке болезни Киллиана, и мы должны были убедиться.

— Это просто смешно, — сказал Флинн, сидя рядом со мной на стуле в номере отеля. — Мы уже несколько дней догадываемся, что за смертью нашего отца стоит не Джен. И что, по-твоему, мы выясним, шпионя за ней?

— Правду.

— Какую правду? — посмотрел он на меня. — Что мы посадили невинную женщину в тюрьму? Ты об этой правде?

— Как знать, — может, я и разделял его точку зрения, но не собирался сдаваться. Слишком много вопросов осталось без ответа.

— Брат, ты меня запутал, — покачал головой Флинн. — Я знаю, что ты волнуешься за Дженни точно так же, как мы с Киллианом. Тем не менее, ты отказываешься допускать, что мы ошиблись.

— Как ты не понимаешь? — мою грудь опалило жаром, и я посмотрел на своего раздражающего младшего брата. — Если мы неправы, значит, совершили величайшую ошибку в своей жизни, — я так сильно сжал подлокотники кресла, что под моими пальцами треснула древесина. — Я никогда себя не прощу.

Не успел он ответить, как из волшебного портала, через который мы шпионили за Имоджен, раздались тихие пронзительные звуки. Песня отличалась от всего, что я когда-либо слышал. Она проникала в саму душу, заставляя испытывать странную эйфорию вперемешку с печалью.

Песня была настолько завораживающей, что лишь через несколько секунд я встряхнулся и сосредоточился на сцене, разыгравшейся по другую сторону портала.

Имоджен сидела прямо, сжимая обеими руками горло, и шевелила губами против своей воли. Ошейник на ней мерцал волшебным светом, как недавно в кабинете Коменданта.

Не считая того, что теперь она не лежала на полу и не корчилась от боли из-за произнесенного слова. Ошейник все равно наказывал ее за каждый звук, вырывавшийся изо рта. Вот только Имоджен не останавливалась.

Пока я наблюдал, как она повалилась на кровать от невообразимой боли и забилась в конвульсиях, мне подурнело.

— Черт, — бормотание Флинна вырвало меня из шока и ступора.

Внезапно осознав, что могла делать Имоджен, я оторвал от нее взгляд и бросился в комнату Киллиана. Но часть моей души осталась в тюремной камере, и я едва стерпел необходимость отлучиться.

В первую очередь мне нужно было проведать брата.

Как бы мне ни хотелось ворваться в его спальню, я лишь тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Киллиан крепко спал и выглядел почти умиротворенным. Я вздохнул от облегчения. Не были они намека на то, что в данный момент его изводила банши.

Зная, что ему нужна каждая минута спокойного сна, я заставил себя отвернуться и прикрыть дверь.

По моему возвращению прозвучали последние ноты печальной песни, и в комнате повисла тишина.

— Она потеряла сознание, — посмотрел на меня Флинн, и его лицо было белее белого.

Глядя на ее неподвижное тело, я постарался не обращать внимания на то, что от открывшейся картины у меня сдавило грудь. Больше всего на свете я презирал беспомощность и именно ее сейчас чувствовал. Имоджен была в ловушке своей камеры, пока мы застряли в номере отеля без возможности пойти к ней. По крайней мере, инкогнито. Благодаря нашему заклинанию связи, мы могли в любой момент попасть к Дженни, если находились в одном с ней мире. Вот только никто не давал нам права приходить в Колонию кошмаров, когда заблагорассудится.

Через несколько минут дверь камеры открылась, и появилось двое охранников. Один из них прошел вперед и пару раз ткнул Имоджен пальцем в лицо, словно проверял, действительно ли она потеряла сознание. Затем они крайне небрежно схватили ее — один раз руки, второй за ноги — и унесли.

— Там происходит что-то странное, — прервал Флинн повисшее молчание.

— Да быть такого не может.

— Я серьезно, Ронан, — повернулся он ко мне, сжав кулаки. — После стольких месяцев она вдруг запричитала? Сомнительное совпадение.

И насущный вопрос. После разговора с Имоджен мы с Киллианом позвонили Коменданту и убедились в правдивости ее слов. Он заверил, что она ни разу не пела с самого прибытия в тюрьму. Доктор получала отчет о каждой активации ошейника, и Имоджен говорила не больше одного-двух слов. Более того, перед встречей с нами в кабинете Коменданта она месяцами не произносила ни звука.

— Дженни не могла спеть намеренно, — добавил Флинн. — Никто не будет настолько глуп, чтобы причинять себе такую боль. И уж, конечно, не Дженни.

— Ты прав.

— Прошу прощения? — уставился он на меня, приоткрыв рот.

— Я сказал, что ты прав.

— Я тебя слышал. Просто не поверил своим ушам.

Отмахнувшись от него, я пересек комнату и налил себе выпить. Виски не разобрал бы тотального бардака, зато удержал бы меня от избиения брата.

Насладившись жжением алкоголя, я немедленно налил себе вторую стопку и осушил ее. Вскоре моя нервозность отступила — поскольку виски справился с задачей — и я повернулся к Флинну.

— Что теперь? — он смотрел на меня и ждал ответа.

Да чтоб я знал.

9. Имоджен

Я шла по берегу озера, любуясь тем, как солнечный свет отражался от кристально чистой воды.

В нынешние времена ежедневные прогулки были основным — если не единственным — моим развлечением. Жизнь банши одинока. Не сказать, что до появления дара я любила компании, но у меня были друзья. Мой прекрасный голос восхищал, и я не стеснялась петь.

Теперь все изменилось. В тех редких случаях, когда меня приглашали на праздники, все недобро косились, будто ждали, что я в любой момент запричитаю. В некотором роде они были правы. Я никогда не могла ни предугадать начало песни, ни контролировать ее. Я славилась тем, что начинала петь посреди разговора.

Конечно, в такие минуты я не осознавала, что делала. Но это не имело значения. Мои бывшие друзья были более чем рады описать мое странное поведение любому, кто соглашался слушать.

Сев на валун, я притянула колени к груди и велела себе перестать себя жалеть. Не самая красивая привычка, и я была выше нее. Я ничего не могла поделать с тем, как меня видели окружающие, зато могла позволить себе наплевать на их мнение.

Полностью окунувшись в теплый не по сезону день, я не замечала, что ко мне ехал всадник, пока он не остановился прямо передо мной. Я повернулась и увидела молодого мужчину с черными волосами и дьявольской улыбкой, спешившегося с королевского скакуна.

— Флинн! — мгновенно приободрившись, и я бросилась к нему, чтобы обнять покрепче.

— Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты пытаешься задавить меня до смерти, — рассмеялся он.

— Извини, — опустив руки, я попятилась на несколько шагов и покраснела. — Просто я слишком давно тебя не видела.

— Точно, извини, — его улыбка померкла, и он провел рукой по своим густым волосам. — Наши дела не слишком хороши, и я не хотел обременять тебя.

Мне подурнело от страха. Флинн был не из тех, кто тревожился по мелочам. Если честно, я не припоминала, чтобы когда-либо видела его таким серьезным. Он был младшим из братьев, шутником. Похоже, случилось что-то серьезное, иначе Флинн не расстроился бы.

— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне о чем угодно, — взяла я его за руки.

— Знаю, Джен, я тоже по тебе скучал, — выражение его темных, практически черных глаз смягчилось.

— Что происходит? — я подвела его к валуну, и мы сели.

— Хотел бы я знать, — Флинн посмотрел вдаль.

— В смысле?

— Дело в моем отце, — вздохнул он, снова переведя взгляд на меня. — Мы думаем, что он болен, но ни один из целителей не может ему помочь или хотя бы поставить диагноз.

Я ахнула. Король заболел? Просто невозможно. По крайней мере, без вмешательства темной магии. Той, о которой рассказывают легенды.

— У меня нет слов.

— И у меня, — Флинн сжал мою руку, которую продолжал держать. — Киллиан вошел в режим наследного принца и требует ответов от всех подряд. Ронан перестал говорить вообще. А я? — хохотнул он. — Я всех развлекаю, чтобы отвлечь. Но трюк больше не работает. Даже я сам себе не верю.

— Флинн, мне так жаль, — на мои глаза навернулись слезы. Мне было ненавистно видеть его таким. — Как бы я хотела тебе помочь.

— Я знаю, — нежно улыбнулся мне Флинн. — Просто быть здесь с тобой помогает.

Своими словами он согрел мне сердце, но я постаралась не видеть в них большее, чем было на самом деле. Флинн считал меня милой маленькой подругой. Не более.

И меня все устраивало…вернее, должно было устраивать. Быть друзьями — единственный способ остаться с принцами. Я бы никогда не сделала ничего, что поставило бы под угрозу мое место в их жизни.

— Ты лучше всех, знаешь? — перевернув мою руку, Флинн переплел наши пальцы.

— Даже если я банши?

— Какая разница? Ты ведь не Фар Дарриг, — он вздрогнул. — Они жуткие.

— Что ж, я рада, что ты не считаешь меня жуткой.

— Ничуть, Джен, — подняв свободную руку, Флинн погладил меня по щеке. — Ты прекрасна.

Мое сердце замерло, когда он наклонился и поцеловал меня.

***

Проснувшись, я сразу поднесла пальцы к губам. Мой сон… был очень реальным. Я могла поклясться, что заново пережила драгоценные минуты с Флинном у озера. За исключением поцелуя, которого никогда не было. Видимо, мое разыгравшееся воображение решило добавить новых деталей.

Но Флинн действительно назвал меня прекрасной, и я проглотила комплимент, как вкуснейший шоколадный десерт. Я ценила нашу встречу, лелеяла ее, пока несколько недель спустя он не нашел меня у боярышника и не обвинил в гибели своего отца.

Как всегда, воспоминание о том дне затмило все остальное, и теплое послевкусие сна исчезло без следа. При попытке сесть я обнаружила, что у меня не было сил. Какого черта?

Тогда я поняла, что была не в камере. Я лежала на больничной койке, за ноги прикованная к ней. Посмотрев по сторонам, я никого не увидела и вздохнула с облегчением. Меньше всего мне хотелось с утра пораньше столкнуться с упорядоченным кошмаром.

Если, конечно, было утро. В тусклом освещении палаты я не смогла определить время суток.

Собравшись с мыслями, я заставила себя сосредоточиться на насущных проблемах и вспомнить, что произошло. Я помнила, как лежала на боку и писала пальцем на стене. Затем…пустота.

Потерев горевшие глаза, я почувствовала на них высохшие слезы и замерла. Единственное во всем мире, что заставляло меня так рыдать — причитание.

Меня охватила паника. Значит, я пела? Возможно ли после года молчания?

Чем усерднее я пыталась вспомнить случившееся, тем больше запутывалась. Меня затошнило. Явные признаки плача. Как бы я ни старалась, мне никогда не удавалось вспомнить минуты пения.

Услышав характерный стук каблуков, я повернула голову и увидела доктора Брину, шедшую ко мне с блокнотом в руках. Покачивая бедрами при каждом шаге, она перекинула длинные рыжие волосы через плечо и злобно улыбнулась мне.

— Как я вижу, ты наконец-то проснулась.

«Что произошло?» — по привычке подумала я и обнаружила, что не чувствовала на горле ошейника. Я ощупала шею и убедилась в своей правоте. Его не стало.

— Да, ты можешь говорить, — закатила глаза Брина. — Очевидно же.

— Что произошло? — слова прозвучали хрипло, и мои подозрения тут же подтвердились. Я причитала. Практически неоспоримые доказательства.

— Ну, я не возьмусь утверждать, — Брина провела пальцем по ошейнику на прикроватной тумбочке. — Мой маленький красавец посылает мне предупреждение после каждого твоего слова, и сегодня ранним утром тебе явно было что сказать.

— Я ничего не помню, — прохрипела я. Издаваемые мной звуки больше напоминали кваканье лягушки, чем женский голос.

— Или ты просто так говоришь, — скрестила руки на груди Брина. — Лично я думаю, что ты та еще штучка.

Я зажмурилась, интуитивно зная, что спор с ней плохо для меня закончится.

Когда я не ответила, она села на койку напротив и просмотрела свои записи.

— С другой стороны, ты терпела мучительную боль дольше двух минут. Я не могу представить, чтобы ты намеренно так себя истязала. Возникает вопрос, зачем вообще было петь?

— Я не контролирую свои причитания.

— Значит, ты все-таки помнишь? — выгнула бровь Брина.

— Просто это единственное логичное объяснение.

— Банши такие необычные создания, — она изучала меня, как муравья под микроскопом. Мне хотелось спросить о ее происхождении, но на моей родине подобные вопросы считались грубыми. — Ты кажешься милой, невинной, маленькой девственницей, но у тебя голос убийцы. Кстати, ты девственница? Мне всегда было интересно, правду ли говорят о банши.

— Не представляю, как это относится к делу, — под ее взглядом я раскраснелась и забеспокоилась, что она прочитает правду на моем лице.

— Значит, да, — злобно рассмеялась Брина. — Как жаль, что ты застряла в одиночной камере. Не сомневаюсь, ты сумела бы подыскать здесь кого-нибудь, чтобы решить твою маленькую проблему.

Пришлось поднапрячься, но я поднялась и села, даже если не могла согнуть ноги из-за кандалов. Было слишком унизительно говорить с Бриной, будучи в горизонтальном положении. Она сидела напротив и смеялась, осуждая меня, лежавшую на спине.

— Теперь я вернусь в свою камеру? — попыталась я сменить тему и отвлечь Брину от вопросов о моей сексуальной неопытности.

— Нет, я не могу надеть на тебя ошейник. Ты еще слишком слаба.

— Можно подумать, кому-то здесь не наплевать, — грубить ей было ужасной ошибкой, но слова вылетели изо рта прежде, чем я успела их остановить.

— А вот и боевой дух прекрасного народа, который я так хотела увидеть, — в глазах Брины промелькнуло нечто похожее на уважение. — Ты права, мне наплевать. Но мои обязанности заключаются в том, чтобы все пациенты оставались живы, а я серьезно отношусь к своей работе. Если ты и помрешь здесь, то не в мою смену.

Как утешительно.

Поднявшись, Брина пошла обратно и скрылась за дверью. Утомленная нашим противостоянием, я легла в постель и застонала. Перегнула бы я палку, попросив у Брины дозу обезболивающего или даже две?

У меня раскалывалась голова. Вообще-то у меня ломило все тело, словно по мне пробежалась дюжина диких лошадей. Больше всего на свете я хотела облегчения. Чтобы исчезли боль, растерянность и разочарование.

Поэтому я закрыла глаза и погрузилась в сон без сновидений.

10. Имоджен

Проснувшись в следующий раз, я сразу почувствовала что-то неладное. В воздухе витал еще один аромат, знакомый мне так же хорошо, как запах собственного шампуня. Того самого, которым пользовалась дома. В Колонии кошмаров было удачей помыться хотя бы раз в неделю.

Все еще чувствуя себя слабее, чем хотелось, я поднялась и удивилась, что меня оставили одну. Я глубоко вдохнула и обнаружила, что мне не показалось. Пресная вода, вспаханная почва и дикие ромашки — аромат, практически вернувший меня к моему любимому озеру в Туате.

Но как?

Кто-то тихо поскребся, и я глянула вниз, где увидела сидевшего у моих ног мышонка. Я с изумлением наблюдала, как он копошился, освобождая от кандалов сначала одну мою ногу, затем вторую. Закончив, мышонок сел и посмотрел на меня.

— Спасибо… — я не знала его имени, но очень захотела назвать Гасом, даже если он ничем не напоминал упитанного мышонка из «Золушки». — Мой маленький герой, — наконец, договорила я и размяла ноги, чтобы вернуть им чувствительность. Я осмотрелась, ожидая внезапного появления Брины. — Тебе, наверное, стоит уйти. Мне бы не хотелась, чтобы тебя поймали.

Соскочив с койки, мышонок побежал в дальний угол палаты. Но вместо того чтобы юркнуть в щель, он начал наворачивать маленькие круги, то и дело останавливаясь и глядя на меня.

— В чем дело? — я встала на дрожавшие ноги и медленно поковыляла к нему.

Внезапно заметив возле него слабое пурпурное мерцание, я остановилась, узнав порождение магии. Неужели принцы решились на повторный визит?

По мере моего приближения мерцание становилось ярче, обретая форму неровного овала. За ним я видела знакомую береговую линию и голубую воду на фоне зелени.

Я ахнула. Передо мной был портал. И не абы какой — портал домой.

Протянув руку, я пошла вперед, будто под гипнозом. Кто-то меня дурачил?

Наверняка. В Колонии кошмаров порталы не появлялись просто так. Более того, прежде я считала, что волшебство невозможно в стенах тюрьмы, пока принцы не доказали обратное с помощью зачарованной книги. Тем не менее, создать портал могла лишь магия, не уступавшая божественной.

Почувствовав копошение у своих ног, я остановилась при виде мышонка, носившегося передо мной и словно пытавшегося остановить. Вероятно, он был прав. Интуиция кричала, что идти в портал — плохая идея, особенно когда я уловила ноты плохой магии. Казалось, они преследовали меня.

Но мое сердце истосковалось по дому.

Он был так близко — всего в шаге или двух.

Ароматы Туаты Де Дананн усиливались и призывали меня, как сирена, заманивающая моряка в ловушку. Я практически чувствовала солнечные лучи на своем лице и плеск воды у ног.

Дом.

Достаточно было протянуть руку, и я бы перенеслась в то место, которое уже не чаяла увидеть снова. За моей спиной хлопнула дверь, и я приняла решение. Не дав себе времени передумать, я шагнула через портал.

Мои босые ноги ступили на росистую траву, и я глотнула сладкого свежего воздуха. Обернувшись, я мельком увидела искаженное яростью лицо Брины, прежде чем портал распался на тысячи блестящих волшебных осколков, упавших на землю безвредными частицами.

Еще мгновение я стояла на месте и осматривалась. Я оказалась в лесу у озера, откуда был виден город на другом берегу. Неподалеку возвышался амфитеатр — одно из любимейших мест прекрасного народа, где можно было посмотреть соревнования и турниры. На вершине холма гордо стоял замок, выделявшийся на фоне природы, но все равно являвшийся частью любимого пейзажа.

Если мне снился очередной сон, я не хотела просыпаться.

Внезапно навалилась усталость, и я села под боярышник, прислонившись к его стволу. Не считая тихих звуков природы, в лесу царила тишина. Не было разъяренных деревенских жителей с факелами и вилами. Ко мне не крались ни тюремные охранники, ни королевские стражи, чтобы вернуть меня за решетку. И никаких принцев.

Я не понимала, что произошло. Кто-то вытащил меня из-за решетки, но вместо того чтобы представиться, предпочел остаться в тени.

Какая-то бессмыслица. С чего вдруг кому-то меня освобождать? И что еще важнее — кто обладал достаточной силой, чтобы вывести заключенного из Колонии кошмаров?

От догадок у меня свело желудок. Что-то было неладно. Я поняла это сразу же, как только увидела портал.

Просто я не смогла удержаться, ведь меня поманили домом.

К сожалению, дом был наихудшим местом, куда меня могли перенести. Каждый житель Туаты знал, кто я такая и что якобы сделала. Здесь я была всего лишь беглянкой.

И что мне было делать?

Осознав безнадежность своего положения, я почувствовала себя еще хуже. В Колонии кошмаров все время своего бодрствования я мечтала вернуться сюда. И вот теперь, когда мечты сбылись, я не почувствовала ничего, кроме дурноты.

Я была дома, но все шло не так. Во всех грезах мне и в голову не приходило, что возвращение к озеру ознаменует что-либо, кроме надежды.

Выпрямившись, я вздохнула. Как бы мне ни хотелось, я не могла оставаться здесь. Наверняка Брина видела, куда я ушла, и послала за мной целый отряд.

В Туате Де Дананн не было ни единого уголка, где я могла скрыться.

Встав на ноги, я застонала, разминая мышцы, совсем недавно поврежденные магией ошейника. Я вскинула руки и подняла глаза к небу, мысленно перебирая все знакомые места и пытаясь найти укрытие.

Здесь было так светло и чисто.

В отличие от Колонии кошмаров, мрачной и голой, испорченной и пропитанной болью. Я оттерла свою камеру сверху донизу, но она так и не стала чистой. Не как дом.

— Безопасность, — прошептала я просто потому, что могла, и набрала в грудь воздуха.

Вот чего я хотела — места, где не придется жить в страхе. Хотела жизни, где он не был главной эмоцией.

Увы, я сомневалась, что когда-либо обрету покой. Мне нужно было двигаться дальше. Здесь я была легкой добычей.

Пока я шла, мои стопы погружались в мох на опушке леса, и солнечные лучи рассекали облака. Они подсвечивали все вокруг зелеными и голубыми бликами. Порывались сквозь кроны, купали лес в свету. Я никогда не была лесным жителем, но прежде не была и преступницей. Поэтому я решила, что лес будет укрытием не хуже любого другого.

11. Ронан

Портал создали не мы.

Я ничего не сказал братьям, но даже после их ухода продолжал следить за Имоджен. Киллиан, чьи темные круги под глазами стали практически фиолетовыми, наконец-то согласился поспать. Я не понимал его упрямства, но мой брат считал своим долгом продемонстрировать силу.

Как бы он ни старался, ему было не обмануть нас с Флинном.

Вероятно, Флинн сейчас стоял на страже у двери спальни, готовый сражаться со всяким, кто посмеет побеспокоить или разбудить брата.

Вот почему я остался в одиночестве.

Они предложили мне пойти с ними, и раньше я бы пошел, но не сейчас. Как правило, с братьями я чувствовал себя на своем месте. Защищал их.

Сегодня же по непонятным причинам я решил остаться и пристально следить за Имоджен. В палате ничего не происходило, за исключением появления мышонка, пробравшегося через прутья, принюхавшегося и подошедшего к кровати. Я с улыбкой смотрел, как Имоджен разговаривала с ним, словно животное ее понимало. Слишком увлекшись их общением, я пропустил появление фиолетового мерцания. Сначала оно было тусклым, заметным лишь краем глаза, но с каждой секундой становилось ярче.

Я вскочил, громко топнув обутыми ногами, и на краткий миг задался вопросом, не сотворили ли портал мои братья. В их репертуаре. Один-единственный намек на невиновность, и они были готовы вытащить Имоджен из тюрьмы.

Я же сомневался и хотел, чтобы до получения доказательств она оставалась там, где ее сдерживали.

Перед Имоджен сновал мышонок, словно пытался отогнать ее.

«Хорошая мышка. Подержи ее пока там»

Свет уже почти слепил, и я наклонился вперед, схватившись за края водоема. Мне не удалось различить местность по другую сторону портала, но куда бы он ни вел, Имоджен была будто загипнотизирована. Она смотрела туда и шла вперед, как если бы ее физически утягивало внутрь.

— Стой, где стоишь, — прорычал я. Увы, как и мои братья, Имоджен меня не слышала.

Она быстро глянула сначала через плечо, затем на единственное существо, которому я мог доверять — мышонку — и шагнула через портал.

Свет начал угасать, и я мельком увидел то место, куда направилась Имоджен.

К озеру.

Мерцание потухло, и портал закрылся с характерным для магии хлопком. Я развернулся, готовый создать свой собственный портал, чтобы затащить Имоджен обратно в Колонию кошмаров.

Но что-то меня остановило.

Возможно, дело было в том, что она нервно глянула через плечо.

Или я вспомнил, как она корчилась на полу, наказанная ошейником за тишайший звук.

Или я не забыл о былых временах и о девушке, видевшей во мне не среднего принца, а Ронана. Она не боялась меня. Встречала мой взгляд и не вздрагивала.

Имоджен знала меня настоящего, и этого было достаточно.

Поэтому теперь, когда она прошла через портал, я колебался. Вдруг мои браться были правы?

Вдруг Имоджен была невиновна?

У нас появилась возможность выяснить это окончательно и бесповоротно. Либо она попыталась бы закончить свое грязное дело и убить моего брата. Либо спряталась бы и затаилась.

Вздохнув, я вышел из комнаты с водоемом и направился в спальню Киллиана. Я уже знал, что скажут братья, но должен был дать им выбор. Вернули бы мы Имоджен в тюрьму? Или дали бы ей шанс?

12. Имоджен

На тот момент решение пойти в лес казалось мне самым разумным. Там обитало много существ. Одни наподобие меня, другие же настолько древние, что их имена были давно забыты.

Леса Туаты Де Дананн были…опасными. Я легко могла наткнуться как на Красного человека, так и на водяного. Оба были кровожадными и любили убивать.

Но останься я на опушке, меня бы нашел первый встречный. Плюс ко всему, у меня имелось одно преимущество перед Бриной и всеми остальными из Колонии кошмаров. Я была на своей территории. Дома. Банши в своем королевстве. Если бы мне повезло, лесные твари испугались бы меня так же, как я их.

Сквозь листву пробивались солнечные лучи, освещавшие землю. Запрокинув голову, я посмотрела на древние дубы и ясени. Здесь было очень красиво.

Приятные ароматы почвы и мокрой травы. Я тосковала по дому, но почему-то не вспоминала о них. Теперь я гадала, как вообще могла забыть. Зато от одного дуновения чистящего средства с запахом цитрусов я бы сразу вспомнила Колонию кошмаров.

Мои ноги утопали во мху и грязи. Лес вечно тонул в тенях, и земля здесь никогда не высыхала. Чему я была рада. По мху мои шаги стали почти бесшумными.

Я давно не бывала в этом лесу и при каждом звуке подскакивала. Руку я держала у сердца, словно могла заглушить его бешеный стук. Громкий и размеренный, он отзывался у меня в ушах, и пульс не замедлялся, как бы далеко я ни заходила.

«Опасность. Опасность»

У меня чуть ли не чесался затылок, и я провела по нему рукой. Либо кто-то укусил меня, либо за мной следили.

Посмотрев на свой яркий комбинезон, я вздрогнула. Какой смысл тихо красться, если носишь яркую тюремную одежду неестественного цвета?

Хрустнула ветка, и я быстро упала на землю. Я приземлилась на живот так, что из моей груди выбило воздух, и заползла за ствол поваленного дерева. Мать-перемать. Он был не настолько большим, чтобы скрыться за ним. Я начала зарываться, старательно изображая барсука. Копать. Копать. Копать. Я взгромоздила на себя кучу листьев, надеясь, что они помогут.

С деревьев над моей головой сорвались птицы, но не улетели. Они бросились вниз, целясь в меня. Они вцепились в мои волосы, вырывая пряди, и я закрыла голову руками. Но птицы не остановились. Взметнувшись в воздух, они снова напали, вонзаясь в мою кожу острыми когтями и клювами.

Едва одна из них взвизгнула у моего уха — нечто среднее между криком и рычанием — как меня озарило.

Слуа.

На меня напали не птицы, а злые духи, сбивавшиеся в стаи.

И охотившиеся.

Вот же засада. Они могли прилететь как из Колонии кошмаров, так и просто поджидать случайных путников. Люди часто считали банши такими же, но у меня со слуа не было совершенно ничего общего. Для начала, я не хотела никому навредить. Банши были лишь посланниками.

В свою очередь, слуа можно было назвать посланниками, только когда они объявляли о намерении убить несчастного идиота, встретившегося им на пути.

А именно вашу покорную слугу. Идиотку.

Мне нужно было выбираться отсюда. Визг слуа привлекал слишком много внимания в лесу, где водились твари куда страшнее. Я даже порадовалась, что меня не нашел огнедышащий демон кортаннах.

Поджав под себя ноги, я постаралась уползти. Моя попытка лишь разозлила слуа. Они закричали громче и стали агрессивнее. Прекратив краткие пикировки, птицеобразные существа окружили меня, царапая и клюя. Кровь с моего лба затекла в глаза, застилая взор, но я продолжала ползти. Если бы мне удалось найти пруд или большое бревно, я смогла бы спрятаться и подождать, пока слуа не сдадутся.

Острые как бритвы когти рвали мое горло, и я знала, что мое время истекало. Слуа нацелились на убийство.

За неимением выбора я свернулась в клубочек и закрыла голову руками. Визг заглушал прочие звуки леса, кроме хлопанья крыльев.

Но внезапно слуа исчезли.

Словно кто-то накинул на меня одеяло, которое потом поднял в воздух, чтобы я могла дышать.

Медленно и осторожно я передвинулась, отняла руки от лица и оценила обстановку. Слуа исчезли, будто их никогда и не было. В затененном лесу осталась только я.

И три принца.

Ронан стоял, затаив дыхание и подняв руки, словно боролся со злобными существами. На его скуле осталась одна-единственная царапина, но и та затянулась прямо у меня на глазах.

— Ты в порядке? — вырвал меня из оцепенения голос Флинна, но поначалу я не поняла вопроса.

— Ты изменился, — уставилась я на него.

За время моего отсутствия он стал другим. Массивным. На смену мальчишеской стройности пришли широкие плечи и узкие бедра. Даже его ноги казались мощнее, словно он пробирался через болота или перепрыгивал каменные стены. Черные волосы Флинна все еще были слишком длинными и падали на лоб. Он и не подумал тряхнуть головой, чтобы откинуть их с глаз. И появилась угрюмость. Она определенно была новой.

Я ведь уже видела Флинна в кабинете Коменданта и не понимала, почему заметила перемены только сейчас.

Я снова посмотрела на Ронана, затем на Киллиана. Братья никогда не были похожими, но теперь мрачность стала их общей чертой.

— Да, — ответил Флинн. — Ты тоже, — он протянул руку, и еще секунду я смотрела на нее. — Давай же, Имоджен. Если бы я хотел причинить тебе боль, оставил бы здесь одну.

И то верно. Я взяла его за руку и позволила помочь мне встать. Подбоченившись одной рукой, я внимательно осмотрела Флинна.

— Спасибо, — поблагодарила я, прежде чем с усмешкой покачать головой. — Сколько я продержалась? Минут тридцать?

— Плюс-минус, — прогрохотал Ронан.

— Надо думать, ты отведешь меня обратно? — глупо было даже спрашивать. Конечно, отвел бы. Не только он. Все они. Киллиан не проронил ни слова, но, конечно, был на стороне брата.

Поэтому я окончательно запуталась, когда он заговорил со мной и поднял руки, чтобы наложить чары.

— На самом деле мы задумали кое-что другое.

13. Имоджен

Пригнувшись, я обхватила голову руками, словно могла чудом защититься от колдовства Киллиана. Глупо, но мной руководил инстинкт. Тело велело перейти в оборонительный режим, даже если голос разума твердил, что я беспомощна против трех принцев.

Когда через десять секунд ничего не произошло, я медленно опустила руки и посмотрела сквозь ресницы на предполагаемую угрозу. Киллиан тоже опустил руки и наблюдал за мной с легким удивлением.

— Я не собираюсь делать тебе больно.

— Ты не сделал, — я даже не пыталась скрыть неверие. Не было никакого смысла притворяться после того, как минуту назад я выставила себя идиоткой.

— Нет, — отрезвился Киллиан. — Но мы берем тебя под стражу.

Под…стражу?

— Хочешь сказать, берете меня в плен? — бросила я в ответ, начав краснеть.

Я понятия не имела, почему разозлилась. Минуту назад я считала, что меня вернут в Колонию кошмаров. Затем на миг решила, что Киллиан лишит меня жизни. Так была ли разница, если они решили превратить меня в свою личную пленницу? Оскорбляться не было смысла.

Однако я чувствовала себя уязвленной.

Я могла вытерпеть многие унижения. Но не вынесла бы, протащи меня принцы по площади на глазах у всей Туаты Де Дананн.

— Другого способа нет, — осторожно шагнул ко мне Флинн.

— Способа для чего? Убедиться, что я больше не сбегу?

— Не могла бы ты объясниться? — перебил Ронан, скрестив руки на широкой груди. — Как тебе удалось уйти?

— Почему бы не объясниться тебе? Насколько я знаю, вы единственные, у кого хватило сил проникнуть в Колонию кошмаров.

— Портал создали не мы, — Киллиан утомленно потер ладонями лицо. — Поэтому нам придется держать тебя рядом. Тебе же самой будет безопаснее с нами, пока мы не выясним, кто вывел тебя из Колонии кошмаров и зачем.

— Не говоря о том, что мы сможем следить за тобой, — пробормотал Ронан себе под нос.

Да-да, я поняла. Он все еще мне не верил. И я начинала думать, что вряд ли когда-нибудь поверит.

— Дженни, послушай, — Флинн сделал еще пару шагов ко мне и остановился так близко, что мог меня коснуться. — Ты должна понять, как много поставлено на карту. Киллиану становится все хуже с каждым днем, и вот теперь ты таинственным образом сбежала из места, считающегося неприступным. Кто-то дергает за ниточки, и нам нужно его найти. Вместе.

— Вряд ли у меня есть выбор, да? — вздохнула я, не обратив внимания на свое старое прозвище в устах Флинна. А что еще я могла сказать? Нет, спасибо, я вернусь в Колонию кошмаров? Ни за что.

— Оно и к лучшему. Обещаю, — прежде чем отступить, он нежно сжал мою руку. — Киллиан наложит на тебя иллюзию, чтобы мы смогли выйти отсюда, пока не подоспели новые слуа. Или что-нибудь страшнее.

Иллюзия…так вот что собирался наколдовать Киллиан. Я всерьез почувствовала себя дурой.

— Я готова, — кивнула я, выпрямившись и встав в полный рост.

Пока он колдовал, меня охватил озноб. Сложно было стоять смирно под пристальным взглядом Киллиана, но я себя заставила. Речь шла исключительно о маскировке. Он пристально смотрел на меня не потому, что хотел. Даже наоборот. Дабы меня не узнали, Киллиан избавлялся от отличительных черт моей личности.

Когда я приняла облик самого обычного стражника, Ронан открыл портал, приведший нас прямиком к воротам. Как и Колония кошмаров, замок был зачарован и не допускал применения некоторых видов магии. Замковые порталы были запрещены много веков назад после того, как могущественный волшебник с их помощью проник в королевские покои и убил правителя спящим. Даже принцы были вынуждены заходить в собственный дом пешком.

— Веди себя естественно, — приказал Киллиан, когда стражник у ворот дал нам знак входить. — Если кто-нибудь заговорит с тобой, хрюкни в ответ.

«Значит, вести себя как Ронан», — мысленно съязвила я.

«Забыла о телепатии, маленькая?» — раздался в моей голове голос Ронана, и я обмерла под смех Флинна.

Святой хрен на постном масле. Следовало подумать, прежде чем транслировать мысли. После всего, случившегося со мной за последний час, я напрочь забыла о новообретенных телепатических способностях принцев.

«Не останавливайся», — Киллиан кратко дотронулся до моей спины.

Стараясь не обращать внимания на королевскую троицу, я выпрямилась и сосредоточилась на ходьбе. Я ослабела еще до нападения слуа. Теперь я уже едва волочила ноги. Мне ничего не хотелось сильнее, чем лечь и проспать следующие три дня.

Проводя меня через замок, принцы молчали. Я не знала, куда мы шли, и мне было плевать. Даже подземелья были лучше камеры, служившей мне домом весь последний год.

Тогда я уловила характерные звуки столкнувшихся боевых заклинаний и остановилась перед окном. Вдалеке я заметила не менее двадцати воинов, собравшихся понаблюдать за битвой двух мужчин.

— Они готовятся к Королевскому турниру, — остановился возле меня Киллиан.

— На территории замка? — все эти мужчины и несколько женщин явились сюда, чтобы сражаться с принцами за корону. Но кто дал им право тренироваться прямо в замке?

— Традиция.

Традиция, разумеется. У нас, прекрасного народа, было принято придерживаться обычаев. Вероятно, потому что многие из нас жили веками.

— Разве вы трое не должны тренироваться?

— Да, именно поэтому нам нужно тебя заселить, — Киллиан снова дотронулся до моей спины, подталкивая меня вперед.

Но не сделала я и шага, как повалилась на пол. Силы покинули меня, и как бы отчаянно я ни пыталась встать, мне не удавалось.

— Черт, — Флинн опустился передо мной на колени. — Нам стоило исцелить тебя, прежде чем уходить из леса.

— Все в порядке, — соврала я, поднявшись на колени. — Просто дайте мне минутку.

— Не в порядке, — он стер свежую кровь, текшую по моему лбу из раны, оставленной острыми когтями слуа. — Нам нужно уложить ее в постель, — посмотрел Флинн на своих братьев. — Ронан, твоя спальня ближе всех.

— Хорошо, — рыкнул Ронан, что больше напоминало хрюканье, и будь у меня силы, я бы рассмеялась. — Но только на время, — будучи сильнейшим из братьев, он подхватил меня на руки и понес. — Никто не должен видеть, как я ношу на руках проклятого стражника.

Я фыркнула, представив, какую картину мы являли собой. Возможно, Киллиану стоило превратить меня в горничную.

«По-твоему, это смешно?» — мысленно спросил меня Ронан.

«Уморительно»

Он покачал головой, но в его голубых глазах я видела намек на веселье.

Расслабившись в его теплых руках, я позволила себе зажмуриться. Да, Ронан оставался верен себе и, конечно, по-прежнему меня ненавидел, зато впервые за поразительно долгое время я почувствовала себя в безопасности. Здесь и сейчас я могла забыть о тюрьме, отвратительном ошейнике и даже о том, что всего несколько дней назад Ронан направлял на меня меч.

Наверное, я принимала желаемое за действительное или бредила от усталости, но не представляла, чтобы он прибег к своей силе иначе, нежели для моей защиты.

Слишком быстро Ронан принес меня в просторные покои, больше напоминавшие квартиру, чем спальню. Я тут же обратила внимание на самую большую кровать из всех мною виденных и быстро отвела взгляд. Я не хотела думать о Ронане в постели, особенно когда принцы могли прочесть мои мысли.

— Помойся, — грубо велел он и, поставив меня на пол в ванной, скрылся из виду.

— Я найду тебе одежду, — крикнул Флинн через дверь.

— Спасибо, — по моей коже прошло покалывание, и чары исчезли.

Прислонившись к тумбе, я посмотрела в зеркало и поморщилась при виде порванной робы, растрепанных волос и чумазого лица, перепачканного, ко всему прочему, еще и кровью. Я была бледнее полотна, и на моем горле вместо ошейника красовался широкий красный след.

«Потрепанная» даже не начинало описывать мое состояние, но я слишком вымоталась, чтобы беспокоиться. Да, принцы нашли меня в худшем виде…и что с того? Все неудобства компенсировал тот факт, что они хотя бы не вернули меня в колонию.

Отведя глаза от зеркала, я медленно разделась и шагнула в роскошную душевую кабину. Едва на меня хлынула теплая воды, как я застонала от наслаждения. Никогда не думала, что нечто простое вроде горячего душа может быть настолько потрясающим.

Прислонившись к изразцовой стене, я стояла под водой несколько долгих блаженных минут, прежде чем вымыла волосы и тело мылом Ронана. Оно пахло им — аромат чистоты и мужественности, который я жадно вдохнула.

Раздался стук в дверь.

— Я оставлю чистую одежду на тумбе, — донесся до меня голос Флинна.

— Спасибо.

— Все в порядке? Тебе помочь?

Долю секунды я подумывала соврать и согласиться, просто чтобы посмотреть на его реакцию.

— Я справлюсь, — пускай я по-прежнему мечтала проспать несколько дней, но благодаря купанию ожила настолько, что могла вытереться и одеться без посторонней помощи.

— Уверена? — весело спросил Флинн. — Мне не сложно.

— Брысь, — ответила я со сдавленным смешком.

— Ладно-ладно.

Услышав щелчок закрывшейся двери, я неохотно выключила воду и потянулась к ближайшему полотенцу. Вдобавок к длинному платью свободного кроя Флинн оставил мне расческу и сумочку с предметами первой необходимости. После чистки зубов я осторожно прочесала свои спутанные волосы, то и дело морщась от боли.

Натянув платье, я пожалела, что мне не выдали нижнего белья. Прекрасный народ не славился скромностью, но от банши ожидали соблюдения норм приличия, которых я всегда придерживалась. С другой стороны, если принцы не хотели видеть очертания моих сосков, всегда могли отвернуться.

Наконец-то почувствовав себя хоть немного самой собой, я несколько раз глубоко вдохнула и, подготовившись к тому, что задумали Ронан, Флинн и Киллиан, открыла дверь.

14. Имоджен

Войдя в спальню, я поначалу решила, что осталась в одиночестве. Я не замечала ничего, кроме размера комнаты. Она напоминала пещеру, и я скрестила руки на груди, словно пыталась уменьшиться или спрятаться. В моей камере была только одна дверь. Но здесь?

Кто угодно мог подкрасться ко мне с любой стороны. Беспрестанно озираясь, я медленно подошла к окну и, выглянув из него, окинула взглядом Туату Де Дананн. Я никогда еще не забиралась так высоко и не подозревала, какой вид открывается из королевских покоев. Отсюда я видела даже самые отдаленные уголки королевства. Привстав на цыпочки, я глянула через подоконник и тут же отшатнулась. Слишком высоко.

— Все еще боишься высоты?

Вскрикнув, я повернулась на голос.

За моей спиной стоял Флинн.

Он смотрел на меня, скрестив руки на груди и напоминая дерзкого принца из моих воспоминаний. Но секунду спустя его высокомерие сменилось беспокойством.

— Ненавижу так говорить, Джен, но выглядишь ты дерьмово, — пройдя вперед, Флинн положил руку мне на плечо. Меня окутало тепло, и несколько секунд спустя я будто заново родилась. Я больше не была ходячим трупом и когда дотронулась до своего лба, раны от когтей уже исчезли.

— Спасибо.

— Без проблем. Киллиан хотел исцелить тебя, но ему нужно беречь силы…

— Для чего? — спросила я, раз уж Флинн не закончил фразу.

Он лишь пожал плечами.

В моей груди вспыхнула искра гнева. Меня доводило до белого и всех прочих калений, что принцы закрывались от меня. Ха. Закрывались. Тюремный каламбур. А я, оказывается, умела шутить.

И заслуживала доверия.

— Раньше ты рассказывал мне все свои секреты. Ни один из них я не выдала. Например, о том случае в саду, когда ты перепил эля и не думал, что дойдешь…

Быстро шагнув ко мне, Флинн прижал пальцы к моим губам, не дав договорить.

— Никогда. Не. Говори. Об этом. Прекрасному народу вообще не нужно пользоваться туалетом.

Недолго думая, я высунула язык и лизнула палец Флинна.

— Почему Киллиану нужно беречь свою магию?

— Противная девчонка, — отдернув руку, он сморщил нос и вытер руку о штаны.

Я в мгновение ока перенеслась во времена, когда Флинн меня дразнил. Мы всегда обзывали друг друга. Напыщенный принц. Крикливая банши. Противная девчонка. Капризуля. Шутить с ним было так легко, что я рассмеялась. Собственный смех настолько меня потряс, что я замолкла, едва он вылетел изо рта.

Я знала, что должна дать Флинну пути к отступлению и сказать что-то вроде: «Ты ведь имел в виду турнир?»

Вот только он совершенно точно говорил не о состязаниях, и я абсолютно ничего не была ему должна.

Разве что благодарность за спасение от слуа.

— Ты собрался держать меня в башне? — спросила я, снова осмотрев спальню. Здесь было небезопасно. Мне нужна была стена, к которой можно прижаться спиной и видеть все входы. Флинн легко смог ко мне подкрасться. Пускай на данный момент он не собирался вредить мне, но у меня не было никаких гарантий.

— Тебе не понравилась спальня Ронана?

Я посмотрела на Флинна. Он снова нахмурился. Хмурый Флинн. Если бы мы когда-нибудь снова стала препираться, я бы так его и назвала.

— Она… — я взмахнула рукой, ища вежливый способ сказать, что да, не понравилась. И с чего я стала такой чувствительной? — Не очень. Слишком большая и открытая.

— Слишком большая? — с любопытством посмотрел на меня Флинн, блуждая взглядом по моему лицу.

Окно за моей спиной было не единственным в комнате. Еще одно рядом с дверью в ванную. Задумавшись, я никак не могла вспомнить, были ли окна там.

Не говоря уже о второй двери, ведшей к лестнице или в коридор. За гобеленом в углу мог быть тайный ход. Охранники в Колонии кошмаров умели проходить даже сквозь потолок, и Комендант намекал, что умеет являться в ночных кошмарах. Вдруг он знал способ заглянуть в мои сны? Увидев роскошную мебель, Комендант махом вычислил бы мое местоположение.

Но «слишком большая» отражало суть.

— Да, — предавшись размышлениям, я отошла от окна и встала между шкафом и дверью. Я встала спиной к стене, лицом к Флинну.

— Раньше ты любила просторы, — подметил он.

Раньше я и его любила. Я чуть не исправила Флинна, но чувство самосохранения подсказало мне не раскрывать все тайны.

— Слушай, — начала я, стараясь говорить праздно, — я знаю, что ты открываешь порталы, как обычные…

— Не в замок, — уточнил он.

Я знала, снова знала и еще раз знала. Поэтому проигнорировала его и продолжила.

— Но другим существам приходится пользоваться более приземленными способами, — я взмахом руки указала на окно. — Так что если у вас есть какая-нибудь темная комнатушка с кроватью, я лучше поживу там, пока вы не отправите меня обратно в Колонию кошмаров.

— Мы не отправим тебя туда, — Флинн нахмурился еще больше.

— Пока что, — добавила я.

Флинн выпрямился и будто стал крупнее прямо у меня на глазах. Я и раньше замечала, какими широкими были его плечи, но теперь он практически перекрывал собой дверной проем, перед которым стоял.

— Как скажешь, хмурый Флинн, — закатила я глаза. — Ты не отправишь меня туда, — если он и его властные братья не передумают. Я мысленно показала ему язык, будучи на первом веку жизни практически ребенком.

— Вот увидишь, — улыбнулся Флинн.

Тьфу. Мне больше нравилось, когда он хмурился. На него радостного было сложно сердиться. Белоснежные зубы, распутная улыбка, блеск глаз.

Хорошо, что ничего из перечисленного никак на меня не влияло.

Флинн шагнул ко мне, и у меня на затылке выступила капля пота, соскользнувшая вниз по спине.

Не влияло ни капельки.

— Дженни, мы можем найти тебе комнату поменьше. Где ты почувствуешь себя в безопасности.

— Благодарю, — я тут же вздрогнула, и весь плотский жар мгновенно исчез, сменившись ознобом.

— Мы пройдем через черный ход, что скажешь? — Флинн направился к двери.

— Я знаю, что вы привели меня сюда неспроста. Надеюсь, мы идем не в темницу. Мне нравятся маленькие помещения, но не настолько, — и без решеток. Без единой.

— Ронан превратил темницу в свое логово, — фыркнул Флинн. — Он чувствует себя как дома среди железных дев и кандалов.

— Не смейся над ним, — покачала я головой.

— Все еще за него заступаешься? — остановившись перед дверью, он обернулся через плечо.

Ага. Точно. Я уже и сама заметила. Очередное доказательство тому, какой добродушной банши я была.

— Добродушная банши, — прошептала я просто потому, что мне понравилась аллитерация.

— Ты совсем не изменилась, — Флинн подвел меня к узким ступеням и начал спускаться по ним.

15. Флинн

«Где ты? — внезапно раздался у меня в голове голос Ронана, и от неожиданности я вздрогнул. Телепатия была нам в новинку, и я не привык слышать своих братьев, если они не стояли рядом со мной. — Ты знаешь, что мы должны тренироваться»

Я посмотрел на Имоджен. Я планировал найти ей какую-нибудь свободную комнату в крыле для слуг, что могло занять некоторое время, но почему-то мне не хотелось прощаться.

Нет, я не боялся ее побега. Можно было с легкостью наложить заклинание на спальню, чтобы никто не вошел и не вышел. Там, в лесу, Имоджен была слишком слаба. Теперь она выглядела лучше, но я не хотел оставлять ее одну. Пока что.

Сам того не понимая, я скользнул взглядом по ее голому плечу туда, где груди натягивали платье. Я сглотнул и сразу же отвел взгляд, словно мальчишка в коротких штанишках.

Я чуть не рассмеялся своим мыслям. На меня постоянно вешались полуголые женщины. Черт, частенько и голые. Прошло лет сто с тех пор, как меня могли впечатлить упругие груди.

Но эти груди были не абы чьими. Они были Джен, и в этом вся разница. Вряд ли я хотел выяснять, почему вообще делал различия. Моя жизнь и без того была сложной.

«Флинн?»

«Ага-ага. Уже иду», — в ответ на слова брата я мысленно закатил глаза и старательно передал ему свой посыл. Было бы печально, если бы Ронан его пропустил.

Имоджен должна была пойти со мной, и Ронану ничего не оставалось, кроме как смириться.

— Нам нужно изменить твою внешность, — поймал я ее за руку у подножья лестницы. — Как ты относишься к тому, чтобы изобразить мою новую пассию? Никто ничего не заподозрит.

— Потому что все привыкли видеть тебя каждую неделю с новой женщиной? — Имоджен посмотрела на меня без малейшего восторга.

Я пожал плечами, не желая извиняться за свою репутацию ловеласа. В моем положении заводить долгосрочные отношения было непрактично. И я отказывался вступать в брак, пока не найду идеальную женщину.

— Хорошо, — дьявольски блеснула глазами Имоджен. — Я стану Бриной.

Брина. Почему это имя показалось мне знакомым?

О, черт, нет.

— Очень смешно, но ты не будешь примерять на себя внешность злой докторши из Колонии кошмаров, — я вздрогнул, вспомнив, как Брина в палате жутко смотрела на спавшую Имоджен. С этой женщиной что-то было основательно не так.

— Откуда ты знаешь? — моя девочка от изумления открыла рот.

Стоп. Я что, назвал ее своей девочкой? Как странно.

Я засунул руки в карманы, иначе потянулся бы к ней и откинул с ее лба прядь непослушных волос. Чтоб меня, я обожал ее локоны. Порой я думал, что завитки стали неуправляемыми из-за натуры банши, но мне было все равно. Они лишь добавляли Имоджен уникальности, и я отчаянно хотел провести по ним пальцами.

— Мы использовали тайный портал, чтобы следить за тобой в тюрьме, — ответил я, вспомнив ее вопрос.

— А вы случайно не нашли каких-нибудь улик и доказательств? — покачала головой Имоджен со смесью гнева и раздражения.

— А ты что думаешь?

— Я думаю, что вы трое не знаете границ.

— О, мы знаем, — в ответ на ее раздражение я не смог сдержать улыбки. — Нам просто не интересно ставить себя в рамки, — я знал, что говорил как избалованный принц. Да я им и был, к чему скрывать?

— Значит, вы шпионили за мной в моей камере? — задумчиво спросила Имоджен.

— Да.

— Вот почему я постоянно чувствовала запахи дома, — щелкнула пальцами она. — Они сводили меня с ума.

«Как меня сводит с ума твоя улыбка»

Черт. Я вел себя все нелепей. Технически Дженни была нашей пленницей. Не подругой. Мне нужно было напоминать себе об этом.

И нужно было сменить ей облик, пока из-за ее близости я не угодил в бедлам.

16. Имоджен

Флинн отказался превращать меня в тюремную докторшу, но навскидку я больше никого не вспомнила. Он хотел, чтобы я сыграла его новую пассию. Хорошо. Я решила превратиться в женщину его мечты.

— Ладно. Рост метр восемьдесят. Облегающее черное платье. Конечно же, каблуки. Прямые черные волосы. Яркие синие глаза. Сделай мой нос маленьким и похожим на пуговку.

— Я не знаю, что значит «пуговка», но сделаю все возможное, — кивнув, Флинн поднял руки. От дуновения магии я вздрогнула. Ощущения, как если встать перед открытым окном в холодный день.

— Полные губы, — я вытянула их, — острые скулы. Бледная кожа, — магия заскользила по моему лицу, вызывая покалывание.

— Думаю, мы закончили.

— Нет, — ответила я. — Еще хочу большую задницу и вот такую грудь, — я показала руками примерно тридцать сантиметров от своей натуральной груди, обозначив размер. — Я стану твоим идеалом.

— Какого черта ты несешь? — Флинн мгновенно опустил руки, и запах магии исчез.

— Разве ты любишь другой типаж? — подбоченилась я. Он смотрел на меня, но не злился. Флинн казался…раненым. — Давай же, — опустив руки, я повела бедром. — На кого я похожа?

— Понятия не имею, — окинул он меня взглядом.

— Флинн, вспоминай. Про какую актрису ты мне прожужжал все уши?

— Ты сумасшедшая, — через секунду расхохотался он. — Прошло несколько десятилетий.

— Ах, позволю себе не согласиться. Прошло всего-то лет пятнадцать, и ты обожал все фильмы с ее участием. Сколько раз мне пришлось посмотреть тот, где ее телом завладел суккуб?

— Фильм фантастический, — надменно заявил Флинн. — И его уже с уверенностью можно назвать классикой феминистского культа.

— Без разницы, — закатила я глаза.

— Одежду я сменю.

Я будто очутилась в аэродинамической трубе. Пока Флинн вносил коррективы, у меня развевались волосы. Взглянув на свой новый наряд, я поежилась.

— Флинн, в Туате никто не занимается командными видами спорта. Здесь никто не носит форму для чирлидинга.

— Моя пассия, мой наряд.

— Никто нам не поверит. С тем же успехом ты можешь сразу отправить меня обратно в Колонию кошмаров, — я потянула топик вниз, чтобы прикрыть живот, внезапно ставший натренированным и загорелым. Тьфу. Я ненавидела иллюзии. Они как ничто другое уничтожали женскую самооценку.

Казалось, до моих плеч и боков дотронулись ледяные пальцы. Не видь я Флинна прямо перед собой, решила бы, что он и впрямь меня касался. Под воздействием его магии я лихорадочно вдохнула и скрестила руки на груди.

Когда Флинн закончил, я выглядела более уместно. Также он уменьшил грудь до моего натурального размера и надел на меня подобающую рубашку.

— Спасибо, — по крайней мере, теперь можно было не бояться, что первый встречный гость или житель замка доложит Коменданту.

Едва ощутимо касаясь моей спины, Флинн провел меня через двери в просторный зал. Здесь стены были украшены рогами и гобеленами, но даже они казались легкими и воздушными. Вдохнув, я уловила запах магии. Он витал в замке повсюду. Я даже задумалась, понимали ли жители Туаты, как часто пользовались волшебством.

— Ронан сказал мне прийти на тренировку, — Флинн указал на дверь в дальнем конце зала. — Хочешь со мной?

Я споткнулась об один из истертых камней под ногами. Турнир. Вечно я забывала о нем.

— Как Киллиан?

— А почему ты интересуешься? — резко спросил Флинн и, посмотрев на меня, остановился как вкопанный. Вся былая легкость и шутки исчезли без следа.

— Ад и все дьяволы, Флинн, потому что когда-то он был моим другом. И ты намекнул…

Закрыв мне рот рукой, он покачал головой.

Я поняла. Кто-нибудь мог воспользоваться слабыми сторонами принцев. Нельзя было говорить о Киллиане в общественных местах. Мы не знали в лицо ни шпионов, ни тех, кто был на нашей стороне.

На нашей?

Нет, не так. Была моя сторона и сторона принцев. Не общая.

— Я отведу тебя в твою комнату, — Флинн опустил руку и крепко сжал мою. Он потянул меня в противоположном направлении, вероятно, чтобы где-нибудь запереть.

— Нет, — уперлась я. — Постой. Я пойду с тобой, — я не хотела проводить в одиночестве все время, что мне было отмеряно на свободе.

— Со мной? — остановился Флинн.

— Ага, — я была согласна даже смотреть, как сохнет краска. Лишь бы не сидеть взаперти. В изоляции. — С чем вы тренируетесь?

— С мечами.

— С мечами? Как предсказуемо по-королевски.

— Наш бой не похож ни на один другой из всех, что ты видела, — и вот снова, типичный Флинн.

— Турниры вошли в традицию задолго до начала нашей эпохи, — вздохнула я, помня легенды.

Сильнейшие, мудрейшие и справедливейшие представители прекрасного народа прибывали в королевство, чтобы сразиться за трон. Состязания в интеллекте, магических способностях и физической силе длились несколько дней. Условия диктовала магия, и никто не знал, чего ожидать.

Отец Киллиана, Ронана и Флинна выиграл турнир в Туате после кончины своего венценосного дяди.

Трон мог занять кто угодно, не обязательно представитель прекрасного народа. Напряженное и, откровенно говоря, страшное время.

— Никогда не думала, что увижу тебя среди претендентов на трон, — тихо сказала я.

— И не увидишь, — быстро ответил Флинн. — Я сражаюсь за своего брата. Как и Ронан.

— Но вдруг ты выиграешь? — вопрос вылетел из моего рта прежде, чем я успела остановиться. Черт возьми.

— Этому не бывать. Если по какой-то безумной случайности мы с Киллианом вместе дойдем до финала, и он не справится, я первым же королевским указом передам корону ему.

— Значит, турнир — это гонка в несколько этапов? — я закусила губу, чтобы не улыбнуться. — По лесу? Или у вас есть какая-то полоса препятствий вроде тех, по которым любят бегать люди, словно хомячки в колесе?

Флинн толкнул меня плечом. В новом образе я была с ним практически одного роста, и чуть не споткнулась.

— Мы почти на месте.

Спустившись по лестнице, мы прошли по другому коридору и остановились у массивной железной двери. Здесь воздух был холоднее и тяжелее, словно возле воды.

— Где мы?

Потянувшись, Флинн открыл передо мной дверь, и у меня перехватило дыхание от открывшейся мне демонстрации магии и атлетизма.

Флинн привел меня к подземному озеру. Сверху нависал каменный фундамент, словно замок отстроили прямо над природным водоемом. Тут были и песчаный берег, и трава. Было темно, но скорее как в сумерках, нежели ночью. Полумрак разгоняли светлячки.

Но заворожил меня не пейзаж. Над водой разыгралась битва. Киллиан с Ронаном парили над поверхностью озера и сражались. Скрещивались мечи, и раздавался лязг металла. Два принца шагали вперед и назад, будто в танце.

Киллиан раскраснелся, и из-за использования магии у него от напряжения блестели глаза.

Ронан, в свою очередь, словно вышел на увеселительную прогулку. Только его прищуренные глаза выдавали, как усердно он концентрировался и просчитывал. Глядя на него, я практически видела, как у него в голове вращались шестеренки. Ронан тратил меньше сил и энергии, потому что вычислял слабые стороны своих противников. Несомненно, спроси я его, он бы пояснил, какую стратегию боя избрал для себя Киллиан.