Глава 19

Джонатан пошевелился в кровати и плотно зажмурился — в окно светило яркое утреннее солнце. В течение нескольких секунд его мозг все еще пребывал в приятном забытьи, но вдруг на него нахлынули воспоминания вчерашней ночи. На его лице появилась счастливая улыбка, которая смутила бы его самого, если бы ее увидел кто-то посторонний.

Он скосил глаза в сторону и протянул руку, но Натали в кровати не оказалось. Через мгновение он услышал ее голос внизу на кухне. Он вылез из кровати, оделся до пояса, плеснул в лицо холодной водой из кувшина, провел влажными пальцами по волосам и вышел из спальни.

Быстро спустившись по лестнице, Джонатан прошел через коридор и остановился на пороге кухни. Вид Натали привел его в изумление.

Она стояла у плиты, держа руки за спиной, и смотрела на Джонатана. На ней была надета легкая шелковая накидка красного цвета, подпоясанная тонкой тесемкой. Столь экстравагантная одежда не скрывала ее длинные изящные ноги, а глубокий вырез подчеркивал пышную грудь. Волосы она собрала наверху в большой небрежный пучок, лишь отдельные пряди спускались на плечи, шею и виски.

Натали смущенно улыбнулась, и ее щеки покрылись нежным румянцем, когда молодой человек вошел в комнату. Она робко посмотрела на него. Джонатан был готов поклясться, что никогда в жизни не видел ничего более привлекательного.

«О Боже, как она хороша, так мила и нежна, так женственна», — с восторгом подумал он. Его тело мгновенно напряглось, дыхание участилось. Что, если он прямо сейчас спустит с ее плеч эту накидку, проведет языком по шее, она начнет стонать, и он тут же овладеет ею…

— Я сделала для тебя кофе, — смущенно проговорила Натали.

— Ты сделала меня таким счастливым, каким я никогда раньше не был, Натали, — добавил Джонатан, слегка растягивая слова.

Она снова улыбнулась и, опустив глаза, взглянула на свои голые ступни, чтобы не видеть его горящего взгляда.

— Мне кажется, что все — мираж. — Джонатан засмеялся и подошел ближе.

— Нет, дорогая, это все происходит с нами на самом деле, и я счастлив. Я очень счастлив.

Она покачала головой и прошептала:

— Джонатан, прошлая ночь…

— Была великолепна, — закончил он за нее. Натали с трудом подавила приступ смеха.

— Я собиралась сказать кое-что другое.

Он взял ее за подбородок и поднял лицо, чтобы видеть ее глаза.

— Ты хотела сказать, что она не была великолепна. — В голосе Джонатана слышалась обида. — Я разочарован.

Ее накидка съехала набок и в любую секунду могла соскользнуть с плеча. Натали рывком поправила ее и попыталась придать себе серьезный вид.

— Нам необходимо обсудить кое-какие серьезные вещи, прежде чем мы снова займемся…

— Ах… Ну разумеется. — Он выпустил из рук подбородок Натали и бросил взгляд через ее плечо. — Кипит.

Она неловка повернулась в узком пространстве между плитой и его голой грудью.

— Итак, иди и садись за стол.

В конце концов он решил отойти от девушки, оторваться от ее теплого тела, от ее волос, пахнущих лилиями. Это оказалось совсем непросто. Был ли это действительно запах лилий? Он просто не мог вспомнить, действительно ли они так пахнут. Но ему казалось, что именно лилии должны так божественно благоухать.

— Джонатан, садись, — приказала Натали, снова поправляя накидку на плече. — Ты дышишь мне прямо в шею.

Он громко вздохнул и пробормотал:

— Если ты настаиваешь.

— Да, я настаиваю.

Джонатан быстро провел языком по ее уху. Натали вздрогнула от его прикосновения, но сделала вид, что не обратила на это внимания. Наконец он сел за дубовый стол, за которым они вместе пили кофе больше двух месяцев назад. Сейчас Натали накрыла стол на две персоны, положила ложки, поставила блюдца, вазу с сахаром и маленький кувшин со сливками. В центре выложила на тарелку шоколад в форме сердца.

Джонатан с удивлением посмотрел на него, склонил голову набок и ухмыльнулся:

— Шоколад на завтрак?

Натали промолчала, и через секунду молодой человек повернулся к девушке. Она несла в руках две чашки и старалась не смотреть на него.

— Что это? — с подозрением спросил Джонатан. Бросив на него озорной взгляд, Натали поставила чашки с кофе на блюдца.

— Это очень символично.

Едва удержавшись от комментария по поводу того, что именно мог символизировать шоколад в половине восьмого утра, молодой человек сел рядом с девушкой и посмотрел на нее — на ее мраморную кожу в глубоком декольте, на опущенные ресницы, на пару легких морщинок, набежавших на ее лоб, на длинные тонкие пальцы. Натали добавила в кофе немного сливок и три чайные ложки сахара.

Завороженно глядя на нее, Джонатан поднес чашку к губам и подумал, что ему стоило положить в чашку то же самое. Кофе оказался слишком крепким и горьким, пить его было почти невозможно. Но этот напиток сварила Натали, и он притворился, что ничего не замечает.

— Ты опять на меня смотришь, Джонатан, — тихо проговорила она.

Он ухмыльнулся:

— Вредная привычка, которая, полагаю, будет меня мучить в течение всех последующих пятидесяти лет.

Натали улыбнулась и откинулась на спинку стула.

— Надеюсь, что так и будет.

Она впервые признала, что собирается провести вместе с ним именно такой отрезок времени. И от этого сердце Джонатана забилось сильнее и быстрее. Стараясь скрыть внезапно охватившую его радость, он сделал еще глоток невероятно горького кофе.

— Как ты попала сюда, Натали?

— Я нашла ключ под цветочным горшком, который стоял на лестнице у входа для слуг.

— Моя экономка Герти очень рассеянная, — не удивившись такому объяснению, сказал молодой человек.

— Полагаю, что так.

— В самом деле?

Вероятно, этим он хотел сказать, что сам не оставил бы ключ для любовницы у двери. Но потом Натали подумала, что это слишком надуманное предположение, и решила, что не стоит обращать на него внимание.

Наконец она сделала глоток кофе, и на ее лице появилась гримаса отвращения.

— Он не слишком хороший…

— Он великолепный, — возразил Джонатан. — Как долго ты уже здесь?

Этот вопрос заставил девушку почувствовать себя неловко, и она резко повернулась на стуле. Шелковая накидка немного сползла в сторону и приоткрыла ее грудь почти до самого соска, но она ничего не заметила, а молодой человек вовсе не собирался говорить ей об этом.

— Со вторника, — ответила Натали, глядя в окно. Джонатан едва не подпрыгнул на месте.

— Ты еще не была дома?

— Нет, я ждала тебя. Джонатан просиял от ее слов.

Натали стала с рассеянным видом накручивать на палец прядь своих волос.

— Скоро вернутся твои слуги? — спросила она через минуту.

— Я просил, чтобы они пришли в понедельник, — ответил Джонатан. — Их всего двое, и их вынужденный отдых все равно оплачивается.

— Таким образом, я могу остаться здесь еще на неделю. Скорее это было предложение, чем вопрос, и Джонатан вдруг захотел посадить девушку к себе на колени, поцеловать ее, ощутить прикосновение ее обнаженного тела.

— Мне нужно кое-что знать, Джонатан. — Он поднес чашку к губам.

— Гмм…

— Прежде всего, — начала Натали, пристально глядя Джонатану в глаза, — кроме факта, что Луи Филипп еще жив и находится у власти, я больше ничего не знаю о том, что же все-таки произошло в Париже после моего отъезда.

Джонатан расслабленно откинулся на спинку кресла:

— Что ж, ничего особенного, собственно говоря, и не произошло. Граф Арль, шесть его ближайших сподвижников и другие легитимисты были арестованы утром в воскресенье. Они пытались совершить убийство, как и планировалось, но, кроме небольших беспорядков на улице, им не удалось ничего добиться. Король не подвергся даже и малейшей опасности.

— Благодаря тебе, полагаю. — Натали с гордостью посмотрела на Джонатана.

Он ухмыльнулся:

— Нет, просто его хорошо охраняли.

— Ты сегодня слишком скромен. — Пожав плечами, он иронично заметил:

— Чужое мне не нужно, но я никогда не откажусь и от своего.

— Да уж, это точно, — смеясь, заключила Натали. — Никто и не сомневается.

Джонатан рассеянно стал водить пальцем по краю чашки.

— Несколько человек были ранены во время его торжественного въезда в город. Двое или трое, и очень серьезно. Я располагал недостаточной информацией, чтобы предотвратить беспорядки. — Выражение его лица стало напряженным, а голос серьезным. — Но как бы то ни было, Луи Филипп вряд ли продержится у власти больше года. Народ пришел в волнение и уже готов к переменам.

— А как наш друг граф Арль? — Джонатан нахмурился:

— Он, вероятно, уже вернулся в Марсель, и для него уже все неприятности позади. Граф и другие аристократы слишком заметные фигуры, чтобы держать их в тюрьме во время гражданских беспорядков. У французского правительства есть более важные дела, чем преследовать богатых дворян за попытку убить короля, что, к сожалению, не так просто доказать. Легитимисты хотят видеть Анриха королем, и очень возможно, что их желание станет реальностью.

Натали на мгновение задумалась, сделала глоток кофе и стала неподвижно смотреть на стол.

— Итак, что ты можешь сказать мне о шоколаде? — вдруг спросил Джонатан.

— А что ты можешь сказать мне об изумрудах? — в свою очередь спросила Натали.

Он вздохнул и потер лоб рукой.

— Я забыл о них.

— Опять?.. — шутливо воскликнула Натали. Положив себе в кофе еще ложку сахара, она с озорным видом посмотрела на Джонатана. — Еще одна твоя вредная привычка. Уважающий себя вор просто не может так часто забывать об объектах своих устремлений.

— Именно поэтому мне так нужна ты, Натали, — признался Джонатан. — Кажется, я становлюсь слишком старым для этой работы. Ничего уже не помню.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Но тебе нет и тридцати. И не торопись менять тему разговора.

С трудом сдержав улыбку, молодой человек оперся локтями о дубовый стол и начал вертеть в руках чашку.

— Настоящие изумруды я отдал Мадлен на следующий день после их похищения. И она увезла их из Франции еще до бала. Нельзя было допустить, чтобы граф понял, что является обладателем стеклянного ожерелья.

Натали тоже поставила локти на стол и закрыла лицо руками.

— Значит, получается, что во Францию ты привез две совершенно одинаковые подделки.

— Да. И еще ожерелье из ониксов, — подтвердил Джонатан. — Сначала я не мог твердо сказать, что же именно мне потребуется и что я оставлю в сейфе перед балом. В конце концов я выбрал оникс.

— Выходит, я украла стеклянное колье из твоего чемодана. Представляю, как глупо это выглядело со стороны.

— Не смущайся, — успокоил ее Джонатан, глядя, как краска заливает щеки Натали. — Твоя проницательность очень удивила меня.

— Теперь понятно, почему ты не рассердился на меня.

— Я бы не рассердился, если бы ты украла даже настоящие изумруды, Натали, — проговорил Джонатан и посмотрел на Натали восхищенным взглядом — Мне в тебе нравится абсолютно все.

Девушка на минуту задумалась, а затем покачала головой:

— Отвратительно. Мадлен все знала, но тем не менее позволила мне надеть эту подделку на тот вечер в Париже.

Джонатан улыбнулся и нежно взял Натали за запястье, но она попыталась вырваться. Тогда он накрыл ее маленькую мягкую руку своей и сказал.

— Мадлен — прелесть, Натали.

Она застонала и свободной рукой провела по своему лбу.

— Да, она удивительная. Вы двое — отличная команда.

Джонатан не мог понять, шутит Натали или говорит всерьез. Он погладил ее по руке и тихим ласковым голосом проговорил:

— Мадлен работает сама по себе. Так всегда было, и так будет в дальнейшем. Она сразу почувствовала, как я отношусь к тебе, и поняла, что я хочу работать вместе с тобой и быть с тобой. Что я люблю тебя.

Ее теплые пальцы сжались в кулак, и Джонатан нежно пожал ее руку.

— Мы с тобой одно целое, Натали. И ты знаешь это, иначе не пришла бы ко мне сюда и не сидела бы здесь в своей красной накидке, наброшенной на голое тело, и не занималась бы со мной любовью всю ночь, и не дразнила бы меня улыбкой и глазами, — сказал он с серьезным видом, а затем добавил шепотом: — Думаю, пришло время кое-что мне сказать.

Натали почувствовала, как вся внутренне напряглась. Похоже, действительно пришло время сделать признание. Она уже давно поняла, что рано или поздно этот разговор должен был состояться. Джонатан тоже ожидал этого. Продолжая гладить Натали по руке, он пристально смотрел на нее и ждал, что она скажет.

Натали выпрямилась немного, а затем взяла чашку с кофе, чувствуя неосознанный страх и волнение. Джонатан видел, что она не хочет говорить, и не стал настаивать. Он ждал, когда она сама изъявит желание высказать свои сокровенные мысли.

— Мадлен очень хорошая, — слегка охрипшим голосом произнесла Натали.

Но Джонатану хотелось услышать совсем другое. Он вовсе не собирался продолжать разговор о француженке. На его лице появилось недовольное выражение. Натали заметила это и втайне порадовалась.

— Это была ее идея насчет шоколада, — робко улыбнувшись, добавила она.

Джонатан нахмурился и с любопытством посмотрел на Натали.

— Не совсем, разумеется, — пояснила она. — Я сказала Мадлен, что мне очень плохо с той самой ночи, когда мы с тобой впервые занимались любовью. Но она стала защищать тебя и объяснила мне, что я бы так не страдала, если бы отдала тебе только тело. На самом деле ты давно уже похитил мое сердце. — Натали бросила быстрый взгляд на шоколад, затем посмотрела Джонатану в лицо, чувствуя, как во рту пересохло и пульс участился. — Я никогда не говорила тебе раньше об этом.

Молодой человек почувствовал, как напряглось его тело, он едва дышал.

— Нет, никогда.

Натали взглянула ему в глаза.

— Вот для чего нужен был шоколад, — призналась она, слегка вздохнув. — Это символ моего сердца. Я сама отдаю его тебе.

Джонатан несколько минут неотрывно смотрел в глаза Натали, а затем прошептал:

— Почему?

Из ее глаз брызнули слезы, которые она не могла больше уже сдерживать.

— Потому что я тебя люблю.

У него вдруг возникло чувство, что ему открылись все тайны на свете. Он глубоко вздохнул, и все его лицо засветилось от удовольствия.

— Я боюсь этого, Джонатан, — в отчаянии прошептала Натали.

Джонатан с нежностью посмотрел на нее и погладил ее пальцы.

— Я знаю.

Ресницы девушки слегка дрогнули, и она посмотрела на свою чашку кофе, перед ее взором быстро пронеслись картины прошлого.

— Ты сказал тогда в Париже, что я уже давно полюбила тебя, и это правда. Я не могла говорить о нашей первой встрече на балу у моего отца, потому что чувствовала себя униженной. Мне было стыдно за то, как я целовала тебя в тот день. Я так глупо себя вела.

— Не думаю, что это так глупо, как тебе кажется. Ты была обворожительной, красивой и невинной, — попытался успокоить ее Джонатан.

— А ты был очень красивый и элегантный. После той ночи я мечтала о тебе много месяцев. О твоих губах, руках, голосе, о том, что ты скажешь мне: «Я тебя люблю».

— Ты была так молода, Натали.

Они снова посмотрели друг на друга, и в его взгляде Натали увидела такую нежность, такое понимание, что у нее перехватило дыхание. Она не могла говорить, потому что к горлу подступил комок. Слезы ручьем текли по ее щекам.

— Да, я была совсем юной, — чуть севшим голосом проговорила Натали. — И наивной. Тогда мне ничего о тебе не было известно, я только понимала, что люблю тебя той невинной любовью, которая напоминает бутон прекрасной розы, уже готовый распустить свои лепестки, или нежную мелодию, извлеченную из струн скрипки или арфы умелыми руками музыканта. — Ее взгляд неожиданно сделался напряженным. — Но та любовь, которую я испытываю к тебе сейчас, совершенно другая. Я знаю твои сильные стороны и слабые. Я знаю, как ты любишь женщин…

— Натали…

— Дай мне сказать, дорогой Джонатан.

Он поднес ладонь Натали к своим губам и стал нежно целовать до тех пор, пока девушка не ощутила легкую дрожь в теле. Его глаза продолжали неотрывно смотреть на нее.

— Но самое удивительное — я люблю тебя такого, какой ты есть, гораздо сильнее, — страстно проговорила Натали. — И ты бы не был тем, кто есть сейчас, если из твоей жизни вычеркнуть тех женщин, которых ты знал раньше. Я люблю твои шутки, твой ум, благородство души. Мне нравится спорить с тобой из-за пустяков — например, какое выбрать вино к обеду, — или отбирать у тебя ночью одеяло. Мне нравится, когда ты говоришь мне комплименты и вот так смотришь на меня, мне нравится твой голос, нравится заниматься с тобой любовью, нравится делиться с тобой секретами. Я знаю, как ты обожаешь свою коллекцию оружия, как любишь театр, хороший бренди и дорогую одежду. Я знаю, что твой любимый цвет — темно-красный и что больше всего на свете ты боишься меня потерять.

Джонатан нежно поцеловал Натали, а она улыбнулась дрожащими губами и сжала его руку.

— Я сказала, что раньше мою любовь к тебе можно было сравнить с розой или звуками арфы — чем-то невинным и милым, — страстным шепотом продолжила она. — Но теперь мое чувство превратилось в целую оранжерею экзотических цветов, источающих дурманящий аромат, а звуки арфы слились с музыкой сотен флейт, скрипок и виолончелей.

Она наклонилась к Джонатану и провела пальцами по его ладони.

— Я не стану обещать, что буду любить тебя, Джонатан. Ты ведь это и так знаешь. Моей любви хватит на всю жизнь. — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Если ты поклянешься, что никогда не сделаешь мне больно и ответишь мне любовью на любовь, я всегда буду доверять тебе во всем.

Молодой человек внимательно посмотрел ей в глаза. Она сказала ему гораздо больше того, что он хотел услышать. Джонатан весь просто светился от счастья, и это помогло девушке забыть о том, что у него было в прошлом. Навсегда.

— Натали… — тихо прошептал Джонатан умоляющим тоном. Это прозвучало как призыв. Она встала и, обогнув стол, подошла к нему. Молодой человек поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал, а второй рукой погладил Натали по груди, животу, бедрам, затем притянул ее к себе и посадил на колени.

Она крепко обняла его, словно загораживаясь от внешнего мира, и положила голову ему на плечо.

— Я никогда не сделаю тебе больно, — прошептал он, касаясь губами ее уха.

Натали почувствовала искренность в его голосе и тихо заплакала.

Джонатан осторожно вытащил шпильку из ее волос, и они пушистым покрывалом упали ей на плечи и грудь. Он погладил девушку по голове и поцеловал в лоб, а затем стал качать ее, как ребенка, на коленях.

— Поверишь ли, дорогая Натали, я постоянно думал о тебе с той самой нашей первой встречи в саду.

Она хмыкнула, продолжая держать свою голову у него на плече.

— При таком выборе? Я не верю тебе. — Джонатан тихо засмеялся.

— Я солгал тогда тебе в Марселе, — признался он. — Я сказал тебе, что иногда спрашивал о тебе. Но это не так. Я постоянно думал о тебе и всегда интересовался твоей жизнью.

Натали замерла в его руках, но молодой человек не обратил на это внимания.

— Я знал, кто ухаживает за тобой время от времени, и я был очень раздражен, когда услышал, что Джеффри Блайт имеет серьезные намерения. Ведь совершенно ясно, что вы не подходите друг другу. Наверное, раз семь за эти пять лет я собирался нанести тебе официальный визит, — смущенно добавил Джонатан.

Натали в изумлении подняла голову и с некоторым испугом посмотрела Джонатану в глаза. Он улыбнулся:

— Я не был уверен в том, что ты захочешь меня принять, зная мою репутацию. И особенно после того поцелуя в саду и невинного признания в любви. Из-за своей неуверенности я никогда не смел даже появиться на улице, где ты жила. Хотя год назад я все-таки набрался храбрости и позвонил в дверь, но ты ушла на прогулку, а я так смутился, что забыл даже оставить визитную карточку.

Джонатан нежно смотрел на Натали, а затем провел ладонью по ее влажной щеке.

— Клянусь, это сама судьба направила тебя ко мне домой два месяца назад. Ты была смущена, но тогда мне показалось, что я именно этого и ждал. Я слегка удивился, обнаружив тебя в моем кабинете, но совсем не тому, что ты появилась в моей жизни. — Голос Джонатана слегка дрогнул. — Ты такая живая, моя жизнь стала богаче и полнее благодаря тебе. Я не ожидал, что со мной такое вообще может случиться. Я так мечтал заняться с тобой любовью, Натали.

Натали была просто потрясена тем, что услышала. Серо-голубые глаза Джонатана смотрели на нее с надеждой. В Натали вдруг снова проснулось желание, и она поцеловала Джонатана сначала в подбородок, а затем в губы, ощутив слабый вкус кофе и легкий запах мускуса.

Он притянул девушку к себе ближе, развязал шелковый шнурок на поясе и начал гладить ее ноги.

— Женись на мне, Джонатан, — шепнула Натали ему на ухо.

— Я уже начал бояться, что ты никогда не захочешь этого, — счастливо улыбаясь, сказал Джонатан.

Натали улыбнулась, ощутив под собой его напрягшуюся плоть.

— У нас все так странно складывалось.

Джонатан провел ладонью по груди Натали и почувствовал, как затвердел ее сосок.

— Чтобы избежать сплетен, — проговорил он, касаясь ее губами, — мы всем скажем, что я ухаживал за тобой в Ньюборне, когда ты жила у своей двоюродной бабушки, а я приезжал туда, чтобы купить старинные английские сабли.

Она мягко рассмеялась и немного отодвинулась от него.

— Мы скажем, — Джонатан задумчиво наклонил голову набок, — что встретились на суаре у миссис Пибоди.

— Кто такая миссис Пибоди? — спросила Натали.

— Понятия не имею, но думаю, что в Ньюборне найдется немало дам с такой фамилией.

— Моя мать не поверит такому объяснению, — нарочито капризным голосом произнесла Натали и погладила Джонатана по волосам.

— Я очарую ее, и она поверит мне. Иногда я могу быть очень убедительным, — тоном завзятого сердцееда проговорил Джонатан.

— Да, в самом деле, — сухо ответила Натали. — Боюсь только, тебе придется затратить целые годы на это.

Джонатан слегка нахмурился.

— Что ж, надо очень постараться.

Натали снова рассмеялась и уткнулась лицом ему в плечо.

— А что скажет твой отец?

Натали немного наклонила голову набок.

— Отец одобрит мой брак в любом случае, кем бы ни был мой избранник.

— Значит, все решено, — счастливо рассмеялся Джонатан.

— Думаю, я смогу быть счастливой, — сияя от счастья, закончила Натали.

Молодой человек снова прикоснулся к ее шее губами.

— Если нам удастся всех убедить в том, что я ухаживал за тобой в Ньюборне, то мы сможем пожениться уже через месяц.

— Боюсь, что за такой короткий срок мы не успеем приготовиться к свадьбе.

— Но нам придется, Натали, чтобы избежать скандала, — объяснил он, нежно покусывая мочку ее уха. — Возможно, ты уже носишь моего ребенка.

Натали мгновенно покраснела до самых корней волос. Она скорее почувствовала, чем увидела широкую улыбку на лице Джонатана, и смутилась еще больше.

— И уж раз мы заговорили о твоих родителях, — прошептал он, слегка касаясь губами ее щеки, — то хочу сообщить, что я уладил небольшие проблемы твоей матери.

Джонатан медленно спустил накидку с плеча Натали и провел языком по ее плечу.

— Ч… что?

— Разве ты забыла? Ее письма, — объяснил он секундой позже, и девушка почувствовала, как ее бросило в жар.

Джонатан снова провел рукой по ее груди и нежно погладил ее сосок, затем наклонился и стал ласкать его языком. Натали ощутила острое и в то же время приятное покалывание между ног.

— Ммм…

— Ты слышишь меня, Натали?

Он перестал ее ласкать, и девушка подняла на него глаза.

— Так что насчет писем? — спросила она.

— Ты помнишь лакея Джона Рассела? Он раньше работал в вашем доме.

Натали на минуту задумалась, пытаясь сосредоточиться.

— Кажется, да.

Но ей было так трудно думать о чем-то еще, когда руки Джонатана продолжали ласкать ее. Он снял накидку с Натали, и красная шелковая ткань упала ему на колени. Затем его ладонь заскользила вниз по животу Натали и через секунду оказалась уже между ее ног.

— Джонатан…

— Рассел был уволен твоей матерью три года назад за то, что украл серебряные ложки, — продолжил он, глядя на девушку.

Он начал снова ласкать ее, а Натали пыталась сосредоточиться на его словах.

— Ваш слуга подслушал, как ссорились твои родители, и, когда его уволили без рекомендации, начал шантажировать твою мать, угрожая обнародовать ее письма. Но у него никогда не было ее писем. Их вообще не было в Англии.

Постепенно смысл того, о чем говорил Джонатан, стал доходить до сознания Натали.

— Что ты сказал? — встрепенулась она.

— Примерно через час сэр Гай Филлипс и кое-кто еще нанесут визит Расселу и найдут бесценные изумруды в коробке из-под муки. А затем они ему скажут, что в обмен на молчание о твоей матери его не станут арестовывать и не предъявят обвинение в похищении ожерелья, чего, разумеется, он и не делал. Изумруды наконец возвратят их законным владельцам, а твоя мать навсегда освободится от своей скандальной тайны.

Сердце в груди Натали оглушительно застучало. Эти слова пробудили в ней бурю эмоций, она почувствовала и физическое желание, и радость от того, что Черный рыцарь совершил ради нее подвиг, но самое главное, девушка поняла, что Джонатан ее любит.

— Ты сделал это ради меня, — со страхом проговорила она. Выражение его лица стало мягким и беззащитным, он снова начал ласкать Натали.

— Да, прошлой ночью. До того, как я вернулся домой, — прошептал молодой человек. — Для тебя я сделаю все что угодно, Натали.

И она поверила его словам.

— Люби меня…

— Да, дорогая.

— Отнеси меня в кровать, — попросила она. Джонатан положил руку Натали на шею и поцеловал в губы. В ней снова проснулось желание, и с каждой минутой оно становилось все сильнее. Джонатан продолжал ритмично водить рукой у нее между ног.

— Джонатан, сейчас, — в нетерпении произнесла Натали. Молодой человек встал и с легкостью поднял ее на руках.

— Через пять недель я уезжаю в Амстердам, — проговорил Джонатан, поднимаясь по лестнице и нежно прикасаясь своей щекой к щеке Натали, — чтобы украсть уже украденного Рембрандта на аукционе.

— Замечательно…

— Присоединишься ко мне?

— Нелепый вопрос, Джонатан, — задыхаясь, ответила Натали. Она нежно поцеловала его в шею и прошептала: — Я уже обдумываю, что мне надеть.

Загрузка...