Улыбка Элли

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Элли проснулась, когда на дворе уже сияло утро. Она лежала и смотрела в потолок, размышляя о том, почему Ли нет в ее спальне. Прошлая ночь была просто фантастической: веранда, страсть, ласки, поцелуи – все так… необычно и восхитительно.

А теперь она снова одна – Ли опять ее оставил.

И вновь обида захлестнула ее. Преодолев себя, Элли встала, приняла душ, оделась к воскресной службе и спустилась вниз.

Она почти закончила приготовление завтрака – поджарила бекон, сделала оладьи и взбила свежее масло из молока, – когда услышала, как Ли неспешно вошел в кухню. Элли попыталась не сорваться, она не хотела показывать свою обиду, но Ли словно что-то почувствовал.

– Элли.

Голос у него такой мягкий, такой успокаивающий. Элли опустила глаза, обернулась и взяла тарелку со взбитым маслом. Она ни за что не подаст виду, как ей обидно, как она рассержена на него. Он не должен видеть, как она ранима.

– Доброе утро, – быстро бросила она через плечо, натянуто улыбнувшись и бросив на Ли короткий взгляд. Ли только что проснулся, волосы у него были взъерошены, он стоял босиком на холодном полу, небрежно надетая рубашка, как обычно, была не застегнута. Как жаль, что он спал на тахте в гостиной, а не с ней. Это лишь укрепило сомнения Элли: она никогда не сможет завоевать его сердце.

– Я думала, что ты проснешься позже. До службы еще целых два часа, и я решила сделать оладьи. Могу сделать омлет, если ты…

– Элли. – Ли положил руку ей на плечо. – Посмотри на меня.

Она заставила себя взглянуть ему в глаза и натянуто улыбнулась, не в силах нарушить повисшую тишину. Сердце у нее в груди отчаянно билось.

– Элли, что происходит?

– Ничего, все нормально.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Со мной все в порядке.

Наступило тягостное молчание.

– Но ты чем-то расстроена, – наконец произнес Ли.

Элли глубоко вдохнула, чтобы не сорваться. Она должна держать себя в руках.

– Со мной все в порядке. С какой стати я должна расстраиваться? – Голос у нее дрожал.

Она не смогла сдержаться, она не желает больше врать ни себе, ни ему, ей надоело играть в игру «Со мной все в порядке, не беспокойся».

– Почему я должна расстраиваться? – вновь повторила Элли. Она хотела, чтобы Ли узнал все, узнал, как ей тяжело.

Ли выжидающе смотрел на нее. Он ожидал от нее всего, чего угодно: радости, застенчивости, но только не обиды и злости. Она вела себя словно разъяренная тигрица, и ярости ее не было предела.

Ли подошел к полке с посудой, взял чашку и налил себе кофе. Немного кофеина ему сейчас не помешает. Может, он окончательно проснется, а в голове появится хоть одна трезвая мысль. Он так и не смог выспаться, проворочался почти всю ночь. Ли взглянул на Элли. Глаза у нее неестественно блестели, лицо изменилось: куда-то исчезли мягкие черты, она стала чужой, колючей, холодной.

Неожиданно он понял: прошлой ночью он снова совершил ошибку и теперь мог в полной мере оценить ее последствия. Он оставил Элли одну, не выполнив до конца свои обязанности, не встретил с ней утро.

– Прости меня, – проговорил Ли.

В глазах Элли он прочитал боль, обиду, злость. Он поставил чашку на стол и подошел к ней.

– Нет, не трогай меня, – резко произнесла Элли и вырвалась из его объятий. – Не трогай меня, словно я что-то хрупкое, словно вот-вот разобьюсь.

Ли остановился, не ожидая такой реакции. Внутри у него что-то сжалось, ему стало обидно за себя.

– А прошлая ночь не в счет? – осторожно спросил он, замечая, как румянец вспыхнул на щеках Элли.

– Да, не в счет. Ведь прошлой ночью… ты… просто потерял контроль над собой. Ты забыл про мою болезнь и вел себя со мной просто как с женщиной.

Ли недоуменно смотрел на Элли.

– Ты ждешь от меня сожаления, раскаяния? Может, мне попросить прощения за то, что целовал тебя вчера?

– А разве нет? Разве не жалеешь? Не жалеешь обо всем… о том, что женился на мне?

У Элли хлынули слезы – горькие, обжигающие. Ли не знал, что ей сказать.

– Я, конечно же, не ожидала что ты… ты полюбишь меня. Ну… не сразу. Но прошлой ночью… Я подумала, что ты хочешь меня. Но ты видишь во мне только обузу. И, наверно, так оно и есть. Я для тебя всего лишь больная девчонка. Такой я была всегда, и именно к такой ты и привык.

– Элли…

– Нет, хватит говорить со мной, как с ребенком, я уже выросла, я – женщина. И нравится тебе или нет, но я твоя жена!

Ее фиалковые глаза горели обидой и злостью. Она подошла к Ли и своими детскими кулачками ударила его в грудь. Ли не тронулся с места, не шелохнулся, просто стоял и смотрел на нее. Элли била его в грудь, словно ломилась в закрытую дверь его души, желая силой сломать его. Сколько ярости и страсти в ней, подумал Ли.

– Я хочу стать тебе другом, а не обузой! Да, у меня эпилепсия, но ведь не чума, ты не можешь заразиться ею. Если тебя пугает моя болезнь, обескураживает, отталкивает, то мне очень жаль, но я не могу повлиять на твои чувства, как не могу влиять и на болезнь. Но это вовсе не означает, что я не могу быть твоей женой. Только дай мне шанс!

В голове у Ли все перемешалось. Боли физической он не испытывал, но каждое слово, произнесенное его женой, врезалось в его сердце и душу. Особенно его задела мысль Элли, что ее болезнь отталкивает его. Эта мысль ошеломила его.

Элли тем временем сорвала фартук и, швырнув его в Ли, выбежала, всхлипывая, из кухни.

Ли, помедлив мгновение, бросил фартук на стол, одним движением выключил плиту и кинулся вслед за Элли. Он так босиком и бежал за ней по гравию к сараю.

Влетев в сарай и захлопнув дверь, Ли на мгновение ослеп. Лишь через пару минут глаза привыкли к темноте, и он увидел Элли. Она прижалась к своей любимой лошади и продолжала всхлипывать.

Ли не спеша подошел к ней и облокотился на ворота стойла.

– Элли… ты совсем меня не знаешь, если так думаешь обо мне. Ты волнуешь и возбуждаешь меня каждым взглядом, каждым движением.

Элли еще несколько раз всхлипнула, и после наступившего молчания тихо спросила:

– Тогда почему? Почему ты оставил сегодня ночью меня одну? Почему?

Ли смотрел на нее: хрупкие плечи, красивые волосы… Он не знал как утешить ее, не знал, что сказать, чтобы она поверила ему.

– Я думал, тебе было хорошо со мной, думал, тебе нравятся мои поцелуи, ласки.

– Да, да, мне было хорошо с тобой, – мягко, но настойчиво продолжала Элли. – Но потом… потом ты ушел и оставил меня одну. Снова одну. В ту ночь ты дал мне понять, что я настоящая женщина, нормальный человек. Я чувствовала себя счастливой, я словно парила в облаках, но потом ты все разрушил, ты оттолкнул меня.

Ли провел рукой по лицу, затем погладил лошадь, к которой все еще прижималась Элли.

– Нет, милая, я… ты просто меня не поняла. Ты устала, я вымотал тебя, было поздно. Я просто не хотел, чтобы что-то с тобой случилось. – Он не знал, что ей еще сказать. – Я просто не хотел идти дальше, я не знал, готова ли ты к этому.

– Значит, ты решил все за меня. Ты знаешь, что для меня лучше? – В голосе ее зазвучал металл. Обстановка снова начала накаляться.

– Да, – осторожно произнес Ли.

Он знал, что сам затягивает петлю у себя на шее, все туже и туже.

– Словно ты мой опекун, – прошептала Элли.

Ли глубоко вздохнул.

– Или тот, кто заботится о тебе. Теперь я понимаю, что поступил опрометчиво, не спросив тебя… Элли, пожалуйста, посмотри на меня. – Ли ждал.

Наконец Элли подняла глаза, и он увидел, как глубоко его поступок ранил ее.

– Я новичок здесь, я, наверно, плохо справляюсь с обязанностью… – Ли запнулся, осторожно подбирая слова, но Элли закончила за него:

– … заботиться обо мне.

– Да, – кивнул он. – Но ведь это не самое плохое в жизни. Я хочу заботиться о тебе.

– Я думала, мы дали обет заботиться друг о друге.

Элли немного успокоилась.

– Ты права, мы клялись заботиться друг о друге, но я не могу… черт, – Ли нервно провел рукой по волосам. Слова, как их ни подбирай, вес равно лучше не станут.

– Я хотел ухаживать за тобой, оберегать тебя, – наконец произнес он и посмотрел на Элли. – После прошлой ночи я не знаю, что мне делать, но я не хочу обижать тебя, не хочу причинять тебе боль. – Ли всем сердцем желал, чтобы она поняла его. – Я никогда не хотел унизить или оттолкнуть тебя.

Элли вновь отвернулась от него и стала гладить Бада по шее.

– Я устала… я теряюсь в догадках. Я просто хочу, чтобы во мне видели человека, а не болезнь, которая для меня словно проклятие, – пробормотала она.

Ли снова почувствовал, что его слова ранили ее сердце, но извиняться он сейчас не будет.

– Ты бы хотела, чтобы я не заботился о тебе? Ты бы предпочла, чтобы я не считался с твоим здоровьем?

Элли пронзила его взглядом.

– Я бы предпочла быть здоровой. Чтобы ни когда болезнь не мешала мне в жизни. Но я не в силах ничего изменить.

Между ними снова повисло тягостное молчание. Они достигли черты и перешли ее. То, чего они боялись, что желали отдалить, произошло – откровенный разговор, его невозможно откладывать вечно.

Элли вдруг обернулась и посмотрела на Ли, в глазах ее была печаль, но они, как всегда, были прекрасны.

– Ты никогда не сможешь подстроиться под меня, – твердо проговорила она. – Даже если будешь стараться изо всех сил.

Ли опешил.

– Элли…

– Неужели ты думаешь, я слепая? С тех пор как ты приехал сюда, ты все дни проводишь в делах, словно наемный рабочий – что-то чинишь, красишь, улучшаешь. Лишь бы меньше времени проводить со мной. Ты никогда не привыкнешь ко мне, – повторила Элли.

Ли отвернулся – Элли произнесла вслух то, в чем он сам боялся себе признаться. Ему вдруг стало стыдно.

– Ты говоришь, что не хочешь обидеть меня, тогда ты должен принять меня такой, какая я есть. Эпилепсия – часть меня, она не исчезнет вдруг, не испарится. Никогда.

Ли глубоко вздохнул, собрался с духом и посмотрел Элли в глаза.

– Тогда помоги мне понять, – мягко проговорил он, – помоги понять, что ты переживаешь, я хочу узнать тебя получше, именно потому, что болезнь – часть тебя, а я твой муж. И, значит, она и часть меня тоже. Помоги мне, Элли, помоги, чтобы впредь я не причинял тебе боли. – Ли знал, что просит о многом, но и она тоже требует многого от него.

Элли повернулась и взглянула на него – ее грустный взгляд говорил о том, что она готова смириться со своей судьбой. Для нее это – единственный путь двигаться дальше. Примириться с собой – не так много, но и не так мало, просто и сложно одновременно. Ли протянул ей руку.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Элли протянула в ответ свою.

Рука у нее дрожала. Страх быть отвергнутой, с которым она жила, испарился – Ли пообещал, что будет всегда рядом, что никогда не отвергнет ее.

Они направились обратно, к дому. Элли устроилась поудобнее в старом плетеном кресле на веранде, и Ли принес ей чашку кофе. Словно оттаяв душой, Элли стала рассказывать ему то, что не рассказывала никому и никогда.

Они опоздали в церковь на воскресную службу. Ли вдруг вспомнились мудрые слова Клэр: «Неважно, когда ты пришел, главное, что пришел. Пришел ты вовремя или нет – неважно. Важно, что ты был, что пришел».

Ли ходил в церковь очень редко, и всегда его походы были ему не по душе. Каждый раз, когда он входил в тяжелые дубовые двери кафедрального собора Сандауна, он готов был провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя очень неуютно.

Когда Уилл и Клэр в первый раз привели, а вернее, притащили его в церковь, ему было девять лет. Никогда до этого он не посещал таких мест – ему казалось, что за ним наблюдают и вот-вот начнут осуждать за все плохое, что он совершил в жизни. Однако как он ни сопротивлялся, каждое воскресенье его загоняли в церковь, и он покорно плелся и садился перед алтарем, в первых рядах, и слушал не интересные ему проповеди и торжественную органную музыку.

Как Клэр ни старалась, Ли все равно считал себя самым большим грешником на земле.

За последние несколько лет он присутствовал в церкви всего несколько раз – на похоронах Клэр и Уилла и на собственной свадебной церемонии, но успел заметить, как теперь спокойно становится на душе после службы.

Ли подвел Элли к скамье, где всегда сидела семья Шайло.

Элли сидела рядом с ним не шелохнувшись, он тоже молчал – слишком много нужно было обдумать. Ли очень надеялся, что доктор Лундстрем расскажем ему то, о чем умолчала Элли.

Начиная с сегодняшнего дня, Ли хотел стать для Элли самым важным и нужным человеком, потому что теперь они связаны до конца жизни. Он хотел сотворить для нее чудо, хотя и не знал, как. Но ведь она заслуживала настоящей сказки, настоящей любви.

Он должен стать ей заботливым и любящим мужем, подарить ей любовь, подарить счастье.

Солнце заливало золотистыми лучами окрестности, когда они вышли после службы из церкви. Люди не спешили расходиться, разговаривали, обменивались новостями. Ли удивленно наблюдал, как Пэг Лафроп утащила Элли в сторону, и они сразу начали что-то оживленно обсуждать. Ее дочка, милая девчушка лет пяти, белокурая принцесса в зеленом праздничном платье, играла неподалеку в парке около бронзовой скульптуры лебедя.

Ли покорно ждал Элли, засунув руки в карманы и прикидывая, сколько времени они с Пэг уже – болтают.

– Как ваши дела?

Ли обернулся, увидел доктора Лундстрема и тут же почувствовал облегчение. Бросив взгляд в сторону Элли и Пэг, которые были поглощены разговором, Ли отвел доктора в сторону.

– У вас есть минутка? – спросил он и, не дожидаясь ответа, прошел чуть вперед, чтобы им никто не мешал.

– Что ты задумал, сынок? – спросил док.

– Нам нужно поговорить, прямо сейчас.

Доктор явно напрягся, он поправил галстук, застегнул последнюю пуговицу пиджака и проговорил:

– Ну хорошо, думаю, наш разговор нельзя больше откладывать.

Позже, ближе к вечеру, Ли сидел на холме и смотрел, как солнце заливает долину. Бад, рыжий жеребец, любимец Элли, рядом щипал траву.

Ли знал, что Элли сейчас волнуется. Наверняка подготовила целую речь и ждет его, чтобы высказаться.

Он очень хотел, чтобы Элли дала ему время все осмыслить, понять и примириться с тем, с чем бороться бесполезно и бессмысленно.

После церкви он повез Элли пообедать в единственный ресторан в Сандауне, где были еще бар и развлекательный центр для молодежи. Элли сначала сопротивлялась, она очень не хотела показываться на людях, но Ли сумел переубедить ее – он хотел доказать, что ее страхи беспочвенны.

Впоследствии Ли пожалел о своем поспешном решении. Элли чувствовала себя некомфортно. Ли заметил пару знакомых, и именно они пялились на Элли или делали вид, что не пялятся.

Таким образом, у него появился еще один повод для раздумий. Он сам увидел, как Элли тяжело находиться под любопытными взглядами окружающих.

Когда они, наконец, вернулись домой, Ли переоделся, нежно поцеловал Элли и оседлал Бада. Он отправился проверить пастбища и лошадей. Честно говоря, лошади его совсем не заботили. Жеребята родились еще до его возвращения на ранчо, но пара лошадей еще не оправились от болезни, и их надо было проведать.

Однако Элли обо всем догадывалась. Она знала, что Ли нужно время на обдумывание и принятие важных решений, ведь он столкнулся с проблемами, о существовании которых раньше и не подозревал.

Слишком много медицинских терминов и информации, слишком тяжело примириться со всем сразу, принять и понять все услышанное, а ведь Элли живет с этим. Как нелегко ей приходится!

Ли оглянулся: Бад внимательно посмотрел на него снова принялся щипать траву. Ли лег и уставился в небо. В голубой выси плыли нежные пушистые облака. Ребенком Ли мог часами лежать и смотреть в небо – ни о чем не думать, ничего не делать, просто греться в лучах весеннего солнца. Ни о чем не думать у него получалось лучше всего. Детство. Как быстро летит время. Наступит осень, зеленый цвет пастбищ и лугов сменится на желтый, оранжевый и коричневый, лаванда начнет отцветать…

Фиалковые глаза Элли.

Элли.

– Частые, сложные приступы эпилепсии, – поведал доктор Лундстрем. – Нет, хирургическое вмешательство не лучший выход в ее случае, хотя со временем все может измениться. Пока с помощью лекарств она вполне справляется.

Противоконвульсионные. Фенитоин, фенобарбитал и куча других лекарств, названия некоторых он и выговорить не мог, не то что запомнить.

– Она их терпеть не может, – сказал Ли врачу.

– Я знаю, она до сих пор помнит, как начала их принимать. Долгий период привыкания, побочные эффекты. Когда организм привык к химическим препаратам, все вроде нормализовалось и побочных эффектов почти нет. Сухость во рту, периоды – депрессии, вялость.

Сначала Элли смирилась со своей болезнью, потом ей пришлось смириться с постоянным медицинским наблюдением и лечением.

– Лекарства, которые Элли принимает, несомненно, улучшили ее состояние, они сглаживают приступы, – добавил док.

– Что провоцирует, что вызывает приступы? – спросил Ли.

Доктор вздохнул.

– Мы не всегда можем установить первопричину. В случае с Элли, скорее всего, родовая травма. Но принципиально причина ничего не меняет, последствия и лечение одни и те же.

– Что происходит? Что именно с ней происходит во время приступов?

Доктор задумался, пытаясь сформулировать ответ.

– У нас в мозгу огромное число клеток, и они работают без сбоев, в гармонии, передавая и принимая электрические и химические сигналы, с помощью которых мы можем рассказывать истории, хлопать в ладоши и даже чувствовать себя счастливыми. Большую часть времени клетки мозга Элли работают нормально, но иногда их работа сбивается, и тогда у Элли случается приступ.

– Что же сбивает их с ритма?

Док развел руками.

– Когда она была маленькой, приступ наступал вследствие какого-нибудь заболевания. Например, когда Элли болела гриппом или ей выдирали зуб. В переходном возрасте ей пришлось тяжелее – менялся гормональный фон. Сейчас ее приступы можно контролировать, но иногда, если она перетрудится или испытает стрессовую ситуацию… – доктор запнулся. – Иногда причин совсем нет, приступ просто настигает ее, и объяснить причину никто не в силах.

Ли вспомнил, что Элли сказала ему сегодня утром.

– Она говорит, что слышит какой-то звон.

Док кивнул.

– Так ее организм предупреждает о приближающемся приступе. Элли кажется, что она слышит звон. Иногда, если припадок совсем близко, она может помочь себе сама, лечь в комнате на постель и просто переждать приступ.

– Но ведь так может быть не всегда.

– Да, к сожалению, ты прав.

Ли почувствовал себя беспомощным ребенком. Словно он вошел в темный лабиринт и не может найти выход. Он всей душой хотел помочь Элли, освободить ее от страшной болезни.

– Что же теперь делать мне? – с отчаянием спросил он. – Что делать мне, когда у нее приступ?

– Просто дай ей пространство, отведи в комнату. Если ты окажешься рядом, когда с ней случится приступ, не трогай ее, дай ей время. Не паникуй, приступ длится обычно две-три минуты. Лучше всего, если ты сразу позвонишь мне. – Док на секунду замолчал. – Помогай ей возвращаться к жизни, ведь после приступа она бывает совсем беззащитной, не помнит, что делала, как вела себя.

– Как же она справляется со своей болезнью? – высказал Ли вслух не дававший ему покоя вопрос.

Доктор положил руку ему на плечо.

– Сынок, она стойкий маленький солдатик. Потрясающий человек, приспосабливающийся к любым ситуациям. Я, признаюсь, не встречал таких сильных людей, как она. Она могла бы обозлиться, ожесточиться, испугаться, наконец, но ничего такого не произошло, она все переносит более чем достойно.

Ли закрыл глаза, он почувствовал себя загнанным в угол.

– Прими ее такой, какая она есть, а болезнь часть ее. Если ты увидишь в ней человека, ты поможешь ей жить дальше. – И док добавил: – Тебе придется выстроить доверительные отношения с Элли.

Доктор посмотрел на свои ботинки, затем взглянул в чистое, синее небо.

– Я думаю, тебя волнует и другая сторона ваших отношений.

– Я не хочу причинить ей боль, – тихо произнес Ли.

– Но ведь ты желаешь ее как женщину?

– Я здесь не в счет.

Ли не видел здесь ничего смешного, но врач рассмеялся.

– Почему ты так думаешь? Она станет счастливой женщиной, а ты – счастливым мужчиной. Единственное, что может причинить ей боль, так это твой отказ – отказ принять ее как твою жену. Знаешь, Ли, Элли испытывает все чувства, которые и положено испытывать новобрачной. Ей приходится мириться со своей болезнью, справляться с ее последствиями, и она боится, что ты будешь относиться к ней иначе из-за ее болезни.

Док по-отцовски похлопал Ли по плечу.

– Физическая близость очень важна для нее, так же как и для тебя. С природой не поспоришь, – добавил он с легкой доброжелательной улыбкой.

Ли удивленно посмотрел на доктора.

– Отведи ее домой, сынок, люби ее, подари ей детей.

– Детей? – с изумлением произнес Ли, взглянув в глаза врачу.

– Ты не хочешь иметь детей?

– А как Элли? Ей это не навредит?

– Конечно, риск существует, но под специальным наблюдением она несомненно может иметь детей.

Но Ли, не услышал ничего, кроме слова «риск». Нет, о детях не может быть и речи, он ни за что не подвергнет жизнь Элли такой опасности, особенно после того как узнал, что один из препаратов, которые она принимает, воздействует на гормональный фон и является своего рода противозачаточным средством. Если Элли перестанет его употреблять, состояние ее может ухудшиться.

Один фактор риска Ли нашел, но, может, именно сейчас ее жизни что-то угрожает, а он сидит тут столько времени…

Ли встал и посмотрел на свой дом, где ждала его жена.

Он должен быть рядом с ней. Ли подошел к Баду, поправил седло и вскочил на лошадь.

Вечернее солнце провожало Ли ласковыми лучами.

Он направился домой, где его ждали, любили, где в спальне на втором этаже горел свет.