Упрямая. (Не)пара для волка

Глава 27 Заглянем в голову Эмина

Обжигающе-рыжие локоны обрамляли её лицо с лёгкими веснушками и падали на обнажённые золотисто-загорелые плечи и лопатки, действуя на меня просто магически. Каждый раз, глядя на её волосы я чувствовал, как учащается биение сердца. Отчего-то казалось, что она должна пахнуть мёдом: сладким, тягучим, свежим, ароматным… Вот только я почти вовсе не чувствовал её запах, что очень нервировало.

Но если бы проблемы заканчивались на этом.

Янтарно-ореховые глаза с ресницами, которые становились гуще и длиннее к внешнему уголку, наполнены просто водоворотом разных эмоций – таких ярких, едва ли не физически осязаемых, заставляющих меня испытывать ощущение, что просто тону в них, откликаться, забываться, растворяться…

И мне хотелось поддаться этим будоражащим ощущениям, чтобы прекратить борьбу с собой, ставшую моим вечным спутником с её появлением. Держался уже из последних сил, уговаривая себя, убеждая, хватаясь за собственные принципы и правила, которые ни в коем случае нельзя нарушать.

Сжимая её талию с подтянутым спортивным прессом, я не мог отвести взгляда от невероятной формы приоткрытых губ, которые она, глядя на меня, иногда непроизвольно облизывала самым кончиком розового остренького во всех смыслах языка. Не пошло. Отнюдь. Даже наоборот, как-то мило. Но всё равно в моей голове появлялись только неподобающие мысли.

Влажное полотенце едва прикрывало аппетитные округлости груди, которые идеально подходили по размеру для моей ладони, словно специально для этого и были предназначены. И пока она сидела на моих коленях, как бы не пытался не смотреть – не мог.

«Нужно отпустить её», – напомнил себе и вопреки прижал ещё крепче. Не могу.

Вообще всё в ней словно создано специально для меня. Будто все мои тайные желания были собраны в одной упрямой, невероятно притягательной девушке. Даже этот её характер заводил, подначивал, нравился. Она вся целиком мне безумно нравилась.

И будь моя воля, никогда бы не выпустил её из рук.

А то, как она смотрит на меня… Дух захватывало от этой трепетной страсти, невыносимой нежности, теплоты… Я знал, был уверен, что она влюблена. Я тоже был влюблён. По уши.

Как только увидел её там, в своей тюрьме. Медленно, как несмелые солнечные лучи её образ проник сквозь тьму моего затянутого агрессией сознания и потом неожиданно вырвал оттуда, отдаваясь странным, непонятным чувством в области груди и вполне понятным – в паху.

Но сделать то, что я хотел с ней делать, означало причинить боль в дальнейшем. А я не хотел делать ей больно. Ни словом, ни делом.

Хотя понимал, что ещё совсем немного и преступлю черту. Поставлю метку на чужую, не смогу оторваться, попробовав раз. Лишив себя, но главное – её, возможности встретить свою судьбу.

Разве я имею на это право? Так поступать с ней. Я хочу знать, что она счастлива. Для этого мне нужно держаться подальше от неё на сколько возможно. А я… Даже не могу выпустить её из рук.

– Эмин, – прошелестел сладкий голос мне на ухо. И я ощутил, что снова возбужден, когда обняла меня за шею. Захотелось рычать, но сначала…

– Не надо, – прошу её, стискивая зубы.

Вижу, что она обижается, когда я отстраняюсь, знаю, что не стоит даже начинать, раз не собираюсь доводить дело до конца, оставляя её почти всегда неудовлетворённой, но… Стоит вспомнить, как она стонет… И в моей голове разрываются фейерверки, оглушая, заставляя тянуться к ней навстречу.

Я терял самообладание только от того, что она рядом. Меня просто вело. Если бы не запах, а точнее почти полное его отсутствие, если бы не сомнения внутри, я бы решил, что встретил истинную. Но Эли не могла быть ею. Я бы понял это сразу, и тогда никаких сомнений бы не было. А это наше взаимное притяжение… Хотя я не знаю, что это, но оно точно нам не на руку.

Я не должен так с ней поступать. Она слишком хорошая, слишком светлая. Но просто воспользоваться нашим общим помешательством, чтобы потом оставить её? Что, если я пересплю с ней сегодня, присвою, а встречу истинную завтра? Ни один оборотень не может противостоять такой связи, только как тогда можно будет оставить её?

А её мне принадлежность может испортить ей жизнь в будущем, ведь я потомок альфы, я сильнее почти любого оборотня, моя метка оставит её одинокой… Странно, что сейчас от неё никем не пахнет, хотя бы человеком, но может, дело в моем сломанном обонянии после всего?

Эта девушка своим появлением поставила всю мою жизнь с ног на голову, заставила потерять разум, но вызывала такие сильные чувства, что сопротивляться кажется невозможным. Она была дорога мне по умолчанию. Может оттого, что знал её раньше. Может оттого, что она первая за эти годы увидела во мне человека, а не монстра. Но позволить себе причинить ей вред я не мог. Даже если она желает близости со мной, то потом станет ненавидеть за то, что попользовался и ушёл. Хотя дело даже не в её ко мне ненависти. А в её боли.

Я видел, что она привязана ко мне. После сегодняшнего разговора был уверен, что наши чувства взаимны, и сообщи я ей в будущем, что встретил другую, уничтожу этим…

Когда мы разыгрывали ту неприятную сцену перед камерой, а я изо всех сил старался не взять её на самом деле, в какой-то момент она закричала. Надрывно и так… словно на самом деле ей было больно и страшно. Играла, да. Но моё сердце сжалось. И сквозь шум в ушах и гормоны полнолуния, я пообещал себе, что больше никогда не позволю ей так кричать.

Ни ради игры, ни тем более на самом деле.

Мне хотелось успокоить её, дать ей всё, что пожелает… и взять то, на что не имею права. Но я должен подумать о ней. А не только эгоистично получать удовольствие сам.

После моего откровенного рассказа я ждал, что она обидится или разозлится, что оттолкнёт и уйдёт, не позволяя больше касаться себя. Но она положила голову на моё плечо и обняла.

Сумасшедшая. И я с ней такой же.

Называет меня по имени всего лишь, а я уже представляю, как сниму с неё это полотенце, чтобы всем телом ощущать её тепло. Она же вся горит в моих руках, плавится, возбуждается лишь от неосторожного слова и действия. Как и я. Мы будто отражение друг друга, будто предназначенные судьбой…

И всё же это не так, как бы мне не хотелось обратного.

Моя лисичка… Это прозвище я дал ей, когда самому ещё не было восемнадцати. Такая смелая, смешная в своём упрямстве и «взрослости» малышка выросла. И теперь сидит на моих коленях, отключая мой разум, повелевая всеми моими чувствами. Если пожелает, я готов ради неё на всё. Кроме того, чтобы дать надежду на будущее, а потом забрать…

Буря, торнадо, цунами – вот кем стала Эли в моей жизни. Появилась примерно с неделю назад, вернула мне человеческий облик (отчего-то я был уверен, что это всё – реакция на неё), свела с ума, привязала крепче цепей и сейчас льнёт ко мне, не замечая, как сползает вниз её полотенце… А вот я замечаю… И знаю, что нужно поправить, вернуть на место, но сам себе вру снова, что только посмотрю.

Ага. Сколько раз я уже на неё «просто посмотрел»?

Кажется, с нами сыграна самая жестокая шутка, которая только может случиться с оборотнем. Мы редко влюбляемся в других, как-то изначально настроены на ожидание пары, поэтому заводим только несерьезные отношения, чаще со своими же – чтобы поняли, отпустили без драмы. А тут…

С нами обоими происходит что-то странное, даже те же клыки и когти, которые появились у неё – у человека! Странная история. На ней препарат не должен был сработать никак. Но может это из-за меня? Может я как-то ненамеренно воздействую на неё, вызывая желание и заставляя хотеть себя в ответ, и ещё проецирую свою сущность как-то на неё тоже? Не знаю.

Но скорее всего наше взаимное сумасшествие – лишь результат экспериментов надо мной. Да и не известно, какие эксперименты ставил чокнутый отец над своей дочерью… Как бы мне не хотелось, но наша страсть не могла быть истинной связью. А значит я не должен заходить далеко. Хотя хочу. Очень.

Но совершенно точно, чем бы оно не было вызвано, я точно влюбился бы в неё и без всего этого. Потому что невозможно не влюбиться… И ещё, кажется, сейчас свихнусь от спермотоксикоза…

В данный момент больше всего я хотел взять её и поставить метку. Чужой женщине, не паре. Буквально зубы чесались! Серьёзно! В жизни такого не чувствовал.

Когда же убеждал себя, что она мне не может принадлежать, что предназначена другому, чесались уже не зубы, а кулаки… Сжал её сильнее в руках, но почти сразу их расслабил, чтобы не делать больно, только она, пискнув сначала, тоже обняла крепче. Представить её с кем-то другим я не мог. Если кто-то коснётся её… Убью. Его, конечно.

А вот что делать с ней, молчаливо обнимающей меня, нежно целующей в шею, пока пытаюсь держать себя в руках, я не знал…