13

В конце августа пришло время возвращаться в Лондон.

Прелесть последних дней лета сменилась осенней непогодой, да и двор страстно желал вернуться к привычным развлечениям столичной жизни. Все радовались, что покидают дворец Хэмптон, и Каталина испытывала приятное волнение в предвкушении новых впечатлений, когда члены королевской семьи вступили на борт яхты, чтобы совершить путешествие по реке до лондонской резиденции британских монархов в Уайтхолле.

Иллюминаторы в каютах были снабжены стеклами — новинкой, которую раньше Каталина не видела. Над палубой был натянут тент, защищавший от дождя, солнца и ветра. Благоухали гирлянды цветов, развешанные вдоль бортов, так что если закрыть глаза, Каталина почти что чувствовала лиссабонские ароматы.

В Патни, в шести морских милях от Уайтхолла, королевская чета пересела на другую галеру, и к ним присоединилось еще несколько барок. По мере приближения к Лондону по берегу реки собирались толпы любопытных, которые выкриками приветствовали эту своеобразную флотилию. На двух барках музыканты играли веселую музыку, специально написанную по случаю приезда короля с супругой. Был устроен фейерверк.

Лорд-мэр Лондона с представителями торговых гильдий и почетными гражданами города плыли навстречу флотилии. Река была усеяна маленькими лодками, барками, плотами, так что воды уже не было видно.

— Вот это зрелище! — воскликнул герцог Йоркский, — даже король Людовик не удостаивался такой встречи!

— Приезд Людовика в Париж не отмечала и половина того количества людей, которые сейчас аплодируют нам. Народ любит своего короля.

— И его брата! — добавила Каталина, когда раздался салют в честь герцога Йоркского.

— Просто и на меня распространяется часть славы короля. Мое дело следить за датчанами и охранять на морях торговые корабли. Карл, береги его Всевышний, делает все остальное, — скромно парировал Джеймс.

— Я надеюсь, что тоже смогу снять часть забот с его плеч, — заверила Каталина.

— Подарите ему сына, мадам, это самая большая помощь, которую вы сможете оказать королю.

— Я каждый день молюсь об этом счастье, — королева сдула с руки лепестки роз. — Если у меня родится сын, я надеюсь, уже не буду такой чужестранкой при дворе Его Величества. И он будет любить меня больше…

Герцог замолчал, обдумывая ее слова.

— Оцените его преданность, моя королева, не обращайте внимания на флирты, и ваша жизнь станет легче и счастливее.

— Вы думаете король не охладел ко мне?

— Уверен, что нет. Несмотря на все его причуды, он умеет глубоко чувствовать и привязываться к людям. Но он не сразу открывается. Его жизненный опыт заставляет подозревать возможное предательство, а с этим багажом трудно бывает любить и дарить дружбу. Со временем, моя дорогая, вы полностью овладеете его сердцем, если добьетесь его доверия.

— Пока же я чувствую себя словно в темнице — в окружении недоброжелательно настроенного двора, как будто мы нищие из Португалии, таскающие куски с английского стола.

— А чего вы ожидали иного? Такова оборотная сторона вашего брачного союза.

— А мое приданое? Полмиллиона фунтов стерлингов, порты Танжер и Бомбей, право свободной торговли в Бразилии…

— Мы получили только половину денег. Вы знаете, что ваша мать не выплатила всей суммы, которую обещала? Король был очень недоволен…

— Это не может быть правдой! — воскликнула Каталина. — Португалия очень богата! Как могла моя мать не сдержать своего слова в таком деле чести?! Уверена, мой дорогой герцог, вас неправильно информировали!

— К сожалению, мадам, я знаю больше других. Ваша мать сама призналась, что в последний момент истратила часть вашего приданого, чтобы защититься от нападения испанской армии. Она не отказывается от своего долга…

— Почему же король мне ничего не сказал?

— Возможно, он не хотел вас волновать этими проблемами, тем более что не вы в них виноваты. У моего брата, как вы, наверное, уже поняли, благородное сердце.

Каталина смотрела на берег, автоматически кивая в ответ на приветственные крики в ее адрес. Все, во что она верила — могущество Португалии, преимущества ее культуры и образа жизни, брачный союз с английским монархом, приверженность ее матери своим обещаниям — стало шатким и ненадежным. Каталина впервые пожалела, что она родилась принцессой.

Король Карл вернулся к ним с братом Рупертом.

— Люди все выглядят здоровыми и довольными, — сказал Карл, помахав рукой торжествующей толпе. — Мне радостно это видеть.

Каталина заметила невдалеке несколько каменных высоких зданий и вопросительно посмотрела на Карла.

— Это здания парламента, — объяснил король, — а там, дальше, можно увидеть дом для приемов нашего дворца в Уайтхолле. Добро пожаловать, моя дорогая супруга, в ваш новый дом!

— Превосходный вид! Дворец выглядит таким большим… —

— Побольше загона для кроликов, — ухмыльнулся Карл. — Говорят, один поваренок ушел из кухни с блюдом запеченного карпа два года назад и до сих пор ищет обеденный зал.

Смех Каталины заглушил новый всплеск приветствий. Каталина увидела, как один стоявший на берегу молодой человек так высоко подкинул вверх свою шляпу, что ее унесло ветром в воду.

— Похоже, ваши подданные действительно рады вас видеть. Там человек даже лишился своей шляпы!

Герцог Йоркский поднес руку к глазам, защищаясь от солнца.

— Кажется, я этого человека знаю. Его зовут Сэмюель Пепус, он работает в адмиралтействе. Отличный малый и хорошо знает свое дело, он бы не оставил свое место, даже если ему перестали бы платить жалованье.

— Действительно, редкий человек, — подтвердил король. — С десятком других, таких же как он, я могу не беспокоиться о делах королевства.

Каталина уже потеряла молодого человека из вида. Лодка проплыла под мостом дворца, когда раздался новый залп салюта.

— Вот мы и прибыли, готовьтесь сойти на берег, — сказал Карл. — И улыбайтесь, моя дорогая. Лондонцы с нетерпением ждут встречи со своей королевой!

* * *


Ноэль обсуждала с заведующим кафедрой истории проблемы выпускных экзаменов, когда их разговор прервал телефонный звонок. Профессор взял трубку, послушал и сказал:

— Да, она здесь, рядом со мной. — Он передал трубку Ноэль. — Это некто Эндрю Макдональд, он спрашивает вас, хочет с вами встретиться.

Ноэль взяла трубку, стараясь не выдать свое волнение.

— Алло! Это вы, Эндрю? Здравствуйте. Как ваши дела? Я слышала, вы провели зиму в Лондоне…

— В Лондоне, Эдинбурге, еще в десятке городов. Вам было бы очень интересно на все это посмотреть. Я словно попал на страницы книжки по истории — капелла Генриха VII, развод караула в Букингемском дворце, подворье Темпл, Гринвичский госпиталь, поразительно живописный дворец Хэмптон-корт, чудесные парки.

— Звучит интригующе. Значит, вы не скучали?

— Скучать было некогда, куча работы, но было ужасно любопытно. — Эндрю на мгновенье замолчал и потом заговорил уже посерьезневшим голосом:

— Ноэль, я, только вернувшись в Кливленд, узнал, что у вас случилось с Джефри. Мне очень жаль. Как вы это пережили?

Ноэль искоса посмотрела на профессора, и тот деликатно удалился.

— Сначала очень переживала, теперь все нормализовалось. Ездила к родителям, они меня очень поддержали, сейчас по уши занята работой, это всегда лучшее лекарство от всех передряг.

— Верно. Рад, что голос у вас бодрый…

— Сегодня просто хороший день. В плохие дни я в депрессии.

— Значит, мне повезло. Ноэль, вот по какому поводу я звоню. Мне нужна ваша помощь. Ко мне обратился за консультацией один клиент, он один из ваших бывших студентов. Речь идет о краже интеллектуальной собственности. Очень интересный случай. Я хотел бы с вами посоветоваться, мне нужно понять кое-что из его прошлого. У вас не найдется полчаса, чтобы поговорить со мной об этом? Если можете, на этой неделе? Давайте вместе пообедаем. Мне приятно будет составить вам компанию, а заодно мы обсудим мое дело.

— Всю неделю у меня очень загруженное расписание, а сегодня я свободна, во всяком случае во время обеда.

— Чудесно! А где мы встретимся?

— Гм-м… Вы знаете такое кафе "Таверна Почера"? Это рядом с Севиренс-холл, недалеко от моего дома.

— Прекрасно знаю это место, там отличная кухня. Я буду ждать вас там в полдень.

— Давайте в половине первого. До двенадцати у меня семинары.

— Идет, в полпервого. — Эндрю повесил трубку.


"Таверна Почера" располагалась у дороги в небольшом садике, окруженном стеной, сложенной из крупных валунов. К удовольствию клиентов, уставших от зимней непогоды, хозяин ресторанчика выставил столики во дворе, продуваемом теплым весенним ветерком.

Ноэль увидела Эндрю сразу, как только подошла к таверне. Он сидел, греясь на солнышке, и показался Ноэль немного осунувшимся. Его волосы растрепались на ветру, и ей захотелось подойти и пригладить их.

"Что за бредовая идея!"

Она не хотела признаться себе в том, как взволновал ее звонок. Эндрю притягивал ее больше, чем кто бы то ни было другой. И это было не просто, человеческое любопытство, она испытывала волнение и желание, чего с ней давно не случалось. С другой стороны, она была еще не готова к новой связи, тем более с таким мужчиной, как Эндрю Макдональд. Может, это было наивно, но она подозревала в нем сексуальный динамит, способный разрушить жизнь любой женщины, на которую он обратит внимание.

Ноэль поежилась. В конце концов, это просто деловая встреча, она ни к чему ее не обязывает.

Эндрю увидел Ноэль, мгновение рассматривал ее, словно проверяя свои воспоминания, затем вскочил и устремился ей навстречу с радостной улыбкой.

Они непринужденно болтали о всякой чепухе, словно школьники, встретившиеся после долгих каникул. Эндрю совершенно забыл о поводе их встречи, а Ноэль не стала напоминать ему об этом. Они съели карри с креветками и мидиями, приправленное острым мексиканским перцем, заливая жар во рту охлажденным итальянским кьянти.

После обеда Эндрю отвез разомлевшую Ноэль снова в университет, а сам поехал к себе на квартиру.


Телефон зазвонил, едва он успел переступить порог. Пока он закрывал дверь, включился автоответчик. Звонила Кира Симс.

— Свяжись со мной, как только появишься. Это очень важно, Эндрю. Мне нужно обсудить с тобой один личный вопрос. — Ее голос был необычно взволнованным, но Эндрю не испытывал никакого желания с ней сейчас говорить. Он так и не поднял трубку. Завтра в офисе у них будет достаточно времени для общения. Сейчас же его мысли были заняты встречей с Ноэль.


Эндрю понимал, что ему придется объясниться с Кирой, но до сегодняшнего дня он не подозревал, что это будет так для него неприятно. Кира, судя по всему, не считала, что их отношения умерли естественной смертью за время его отсутствия, и хотела восстановить прежнюю связь. Зная характер этой женщины, не желавшей выпускать из рук то, что считала своей собственностью, Эндрю предполагал, что простым объяснением дело не ограничится. Уязвленное самолюбие Киры будет отомщено только новой жертвой, на которую она переключит все свое внимание.

Эндрю предпочитал заканчивать свои отношения с женщинами тихо, без эксцессов и истерик. Он искусно брал на себя всю вину за разрыв, что позволяло бывшим любовникам чаще всего остаться добрыми друзьями, после того как гас огонь страсти. Но с Кирой этот номер не пройдет, плевать ей на его дружбу!

Их отношения в постели были довольно бурными, но Эндрю не получал никакого удовольствия от общения с Кирой вне спальни. В конце концов, эта двойственность его угнетала еще до отъезда в Англию. К тому же, в последние дни он стал думать о Ноэль, даже когда занимался любовью с Кирой.

Известие о ее разводе давало ему шанс… Не стоило себя обманывать, он хотел Ноэль, и теперь не было преград для взаимного сближения. Он был слишком опытен, чтобы не прочесть ответных чувств в глазах Ноэль.

Эндрю представил себе Ноэль, нагую, горячую, жаждущую ласки, и почувствовал, как нарастает в нем пламя желания.

"Фу-ты, черт! Как мальчишка, насмотревшийся порнографии!"

Эндрю скинул пиджак и ослабил узел галстука.

"К черту Киру! К черту Ноэль! К черту всех баб и секс!"

Он вытащил из холодильника бутылку пива и уселся за письменный стол, разложив перед собой бумаги по делу Дэнтона. На следующей неделе должно было состояться слушание в суде. Оставалось всего несколько дней для интенсивной работы и короткого сна.

Эндрю открыл бутылку, сделал несколько глотков, когда увидел на пороге спальни неожиданного гостя.

— Что вы здесь делаете? Как вы вошли в мою квартиру?


Григорий Иванович бросил в кресло "Спортс иллюстрейтед" и уселся сверху как ни в чем не бывало.

— Добрый вечер, мистер Макдональд! Я здесь потому, что мне надо поговорить с вами без свидетелей.

— Убирайтесь вон, или я вызову полицию, вас арестуют за взлом и незаконное проникновение в мою квартиру!

— Адвокат, вы ведь хорошо знаете, что я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью. Это во-первых. И, во-вторых, вам самому невыгодно доставлять мне неприятности.

— Вы глубоко ошибаетесь, плевать я на вас хотел!

— Действительно? Это не очень мудро с вашей стороны. Думаю, вас лишат адвокатской практики, будет большой шум, если я обнародую документы, имеющиеся в моем распоряжении, о вашем отце и его связях с бывшим Советским Союзом. Ваша пресса сотрет вас в порошок и смешает с дерьмом.

— Все ваши документы — фальшивка!..

— Вам бы хотелось, мистер Макдональд, чтобы эти документы оказались фальшивкой. Но они подлинные. Даю вам слово.

— Ваше слово?! — Эндрю выдал мрачный смешок. — Тогда я действительно испугался! Говорите, что вам надо, и немедленно убирайтесь!

— Мне нужна ваша помощь во вполне легальном деле.

— Тогда свяжитесь с моей секретаршей в "Дрексил, Кутц и Питерсон", изложите ей суть дела. Но, боюсь, она вам скажет, что у меня очень плотный график, и я не смогу сейчас взять нового клиента.

— Я был бы не против стать официальным клиентом вашей юридической фирмы, но думаю, мудрее с вашей стороны оставить дело только между нами.

— Я привык полностью платить налоги и не пойду на тайную сделку. Вы должны знать наши законы, так что не питайте иллюзий, Григорий Иванович.

— Я готов уважать ваши законы, но, насколько я знаю, вам не дешево обошлось восстановление репутации вашего отца, приличная сумма наличными вам не помешает.

— Вы меня путаете с уличной проституткой. Прощайте, Григорий Иванович!

— Все продается и все имеет свою цену. Сейчас я назову вашу цену. Вас удовлетворит сумма в сто тысяч долларов?

Эндрю был вне себя от ярости и с трудом удерживал себя, чтобы не дать в морду непрошеному посетителю.

— А пошел бы ты… твою мать…

Григорий Иванович безмятежно улыбнулся.

— Благодарю вас, но я не занимаюсь инцестом, меня вполне удовлетворяют прелести Киры Симс, с которой я сплю, когда в этом возникает необходимость.

Григорий Иванович рассчитывал произвести впечатление на собеседника, но Эндрю уже взял себя в руки, и ему было начхать на сексуальные приключения Киры Симс. Он принес себе из кухни еще бутылку пива и, не предложив гостю, опорожнил ее одним глотком.

— Вы, вероятно, думаете, что я сумасшедший, чтобы взять ваши деньги. Вы не боитесь, что я обвиню вас в нелегальных финансовых операциях? Не выводите меня из себя.

— Вы напрасно пыжитесь, мистер Макдональд. Я знаю, что ваш банковский счет пуст, скоро вам закроют кредит. Какого черта вы отказываетесь от денег? По-моему, это просто глупо. Насколько я знаю, вы не идеалист.

— Идеалист настолько, чтобы не совершать глупостей.

— Подумайте, мистер Макдональд…

— Я помню, что случилось с моим отцом. Его счет в банке был исчерпан, и банк отказал в кредите, хотя у него был постоянный доход. Его долговые обязательства были оплачены с неизвестного банковского счета в Швейцарии, и этот факт был использован обвинением в суде против него. Долгие годы я боролся, чтобы восстановить его доброе имя, мистер Сотников. Вы хотите и меня втянуть в ваши делишки?

— Что касается вашего отца, пришло время узнать вам правду. Этот счет в Швейцарии был открыт нашими спецслужбами для проведения тайных операций за границей. Ваш отец продавал секретную информацию об американских ракетах Советскому Союзу.

Эндрю сжал кулаки, чувствуя, что сейчас ударит прямо в морду нагло улыбающегося русского шантажиста.

— Даю вам одну минуту, мистер Сотников, чтобы изложить цель своего визита, потом я звоню в полицию. Вас вышлют из страны в двадцать четыре часа.

— Вы ведете себя неразумно, адвокат, повторяю…

— Осталось сорок секунд.

Улыбка сползла с лица Сотникова.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы обвинили мэра Кливленда в получении взяток от частных строительных компаний за предоставление подрядов на муниципальное строительство.

— Мэр не брал взяток. Он чист. И в проекте городской перепланировки и строительства муниципального жилья нет ничего противозаконного. Убирайтесь к черту!

— Хорошо. Попробую зайти с другой стороны. У меня есть один друг в Москве. Он американец и хочет вернуться в Штаты, поскольку отношения наших стран улучшились. Его можно назвать предателем, но сам он считает себя жертвой войны. Наше правительство не захочет его выпустить, если…

— При чем здесь это?.. Какое мне дело до какого-то предателя?

— Потому что он — американец, наверное. Хотя мы и называем сейчас себя демократическим государством, наши ракеты по-прежнему нацелены на Запад, а в тюрьмах остается немало тех, кто пострадал от прежнего режима, и тюремщики, поверьте, не обучались в Гарварде хорошим манерам.

— Все, что вы говорите, меня совершенно не интересует, Григорий Иванович.

— Позвольте мне изложить вам его историю. Он родился в обеспеченной семье. Школа, колледж, бейсбол — все, как положено. Потом родителям пришло письмо, что он пропал без вести во Вьетнаме. Кому-то было выгодно считать его погибшим во время войны. Ничего не было известно о его судьбе. Ему нужна кампания поддержки в Штатах с требованием вернуть его на родину. Наше посткоммунистическое правительство очень чувствительно к голосу общественного мнения на Западе, ведь от этого зависит экономическая помощь России.

Эндрю Макдональду скоро должно было исполниться тридцать шесть, и он был достаточно опытен, чтобы не теряться в каких-то обстоятельствах, но сейчас он почувствовал, как его прошиб озноб от страха. Несколько минут он молчал, обдумывая ситуацию.

— Почему все-таки вы обратились ко мне? У меня нет интереса к такому роду дел, нет опыта в их разрешении, я ничем не могу вам помочь.

— Вы в этом уверены?

— Я — сын Джеймса Эдварда Макдональда, приговоренного к пожизненному заключению. И хотя дело было пересмотрено, обвинения сняты, передо мной извинился сам президент, для многих людей я остаюсь сыном предателя.

— Для меня это обстоятельство скорее является "плюсом". Мой друг верит, что вы сможете помочь ему именно потому, что вы — сын Джеймса Макдональда.

— Не понимаю…

— Я уже говорил вам… он никого не предавал. Просто он сделал выбор между жизнью и смертью. Обстоятельства заставили его послужить тогдашнему режиму в Москве.

— Я должен испытывать к нему сожаление и симпатию? Ничего подобного!

— Возможно, вы измените свое к нему отношение. Легко щеголять высокими категориями морали, если у вас в жизни не было трудностей, не было ситуации выбора. Этого человека захватили вьетнамцы, когда ему было двадцать лет. Он попал в концлагерь на севере от Ханоя. После нескольких недель пытки голодом ему предложили выбор: мучительная смерть или жизнь. И он согласился стать коммунистом. Они отослали его в Москву, где его планировали использовать в борьбе с империализмом…

— Предав свою родину!

— Поддерживая социализм. Мы считали, что социализм должен воцариться во всем мире, а империализм в результате кризиса рухнет.

— Предательство и есть предательство, какими бы словами его ни камуфлировали.

— А я симпатизирую, в отличие от вас, этому человеку. Он попал не по своей воле в жернова соперничества двух систем. Капитализм не рай. Вспомните о крестьянах с плантаций на Филиппинах или в Южной Америке, они трудятся и живут как рабы. Посмотрите открытыми глазами на то, что делается в вашей собственной стране. Не уверяйте меня, что демократический социализм не может ничему научить американский народ. Мы многое сделали для помощи странам третьего мира…

— Которых хотели сделать своими сателлитами… Я не стану сотрудничать с вами. Вам не удастся шантажировать меня никакими документами. Я не буду чернить мэра или спасать перебежчика. Мне нет дела до стран третьего мира. И мне плевать на вас.

Григорий Иванович наблюдал, как Эндрю допил согревшееся пиво.

— Вы не ответили на главный вопрос…

— Я не услышал вопросов, которые бы меня заинтересовали.

— Вы хотели знать, почему я пришел именно к вам? Тогда вы должны узнать имя моего друга.

Эндрю швырнул бутылку в корзину для бумаг. Он почувствовал, как холодок снова пробежал по спине.

— Какая мне разница, как его зовут?

— Думаю, к вам это имеет прямое отношение. Его зовут Дуглас. Дуглас Макдональд, ваш брат.

Загрузка...