2

В первое мгновение Натали не поняла, что произошло, а в следующие секунды мрак и холод поглотили ее. Перевернувшаяся лодка начала тонуть, потянув ее на дно. Даже после пронизывающего насквозь ветра вода казалась ледяной. Потеряв в темноте ориентацию, с трудом работая ставшими непослушными от холода руками и ногами, Натали медленно погружалась в пучину. Ее охватило чувство смертельного, панического ужаса. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела какое-то светлое пятно, которое постепенно приближалось. Неужели кто-то пришел на подмогу? Натали сделала несколько сильных гребков, чтобы скорее подняться наверх, где был воздух, где ждало опасение.

Она плыла неожиданно легко, словно какая-то волшебная сила подталкивала ее. Когда ветер обжег лицо, а легкие наполнил живительный воздух, Натали поняла, что сила, вырвавшая ее из смертельной пучины, вовсе не волшебная, а принадлежит крепким мужским рукам. Значит, я не одна, промелькнуло в затуманенном сознании. Кто-то надежно поддерживал обессилевшее тело, разглядывая ее большими глазами, напоминавшими ониксы. Волосы цвета воронова крыла мокрыми прядями облепили мужественное лицо с сильными скулами и волевым подбородком.

Одной рукой мужчина обхватил ее, прижимая к себе, а другой начал уверенно грести, мощно работая ногами.

Рядом с этим сильным человеком Натали сразу почувствовала себя в полной безопасности. Наконец-то не нужно сражаться с ветром и волнами, можно просто закрыть глаза, полностью доверившись спасителю, посланному небом.

— Ну вот, мы и приплыли. — Голос незнакомца звучал весьма внушительно.

Натали попыталась что-то ответить, но даже на шепот не осталось сил. Тело и мозг словно оцепенели. Она вообще перестала что-либо ощущать.

— Я заберусь наверх, а ты пока держись за трап.

Слова достигли ее слуха, но для сознания оставались недоступными.

— Ты слышишь меня?

Натали смотрела непонимающим взглядом. А потом у нее вдруг возникло безумное желание рассмеяться. Крепкие смуглые пальцы просовывали под поручень трапа ее левую руку и, сгибая в локте, пытались заставить уцепиться за опору. Затем мужчина достал из воды правую руку, которая все еще судорожно сжимала ведерко.

— Выброси его, оно больше не понадобится. Ты спасена, — наконец дошли до Натали его слова.

Слава Богу! Она окончательно поверила в чудо. Содрогаясь от боли, Натали разжала пальцы, и ведерко шлепнулось в воду. Затем она увидела, как, схватившись за поручни, ее спаситель начал подниматься по крутому трапу с такой легкостью, с которой она сама, пожалуй, преодолела бы лишь невысокое ограждение тротуара.

Словно невесомую пушинку подняв ее на борт, незнакомец отнес Натали в небольшую каюту.

— Обхвати меня за шею, — услышала она.

Натали повиновалась. Ставшее ватным тело не сползло вниз только благодаря загорелой, обветренной руке, поддерживающей ее за талию.

Антонио запустил двигатели, они с готовностью зарычали, слушаясь хозяина. «Алисия», набирая скорость, направилась в открытое море, в поисках более безопасной бухты.

Очень скоро, как показалось Натали, двигатели умолкли. Антонио Гандерас вышел из каюты, чтобы обеспечить надежную стоянку.

Вернувшись, он начал быстрыми уверенными движениями стягивать с нее мокрую одежду. От неожиданности она широко раскрыла серо-зеленые глаза и попыталась сопротивляться.

— Маленькая моя храбрячка, — услышала она, — положись на меня, иначе ты никогда не согреешься.

Испуганным, ничего не понимающим взглядом Натали рассматривала мужчину, раздевавшего ее. Она хотела спросить, кто он, и как она попала сюда, но с посиневших губ сорвался лишь слабый стон. Мир вдруг поплыл, и Натали провалилась в непроглядную тьму.

Антонио спокойно снял с нее одежду. Стройное тело казалось совершенно безжизненным, лишь на нежной шее резко пульсировала жилка. Гандерас отнес незнакомку на огромную койку. Затем, растерев и укутав в простыни девушку, потерявшую сознание от переохлаждения и переутомления, выдернул из стенного шкафа большое темно-синее одеяло с подогревом. Быстро разделся сам, забрался на койку и заботливо укрыл им себя и неожиданную гостью.

— Не знаю, слышишь ли ты меня, — проговорил Антонио, укладываясь рядом с холодной хрупкой фигуркой. — Но обещаю, скоро ты согреешься. Одеяло способно сохранять даже самую малость тепла, чтобы потом отдать нам. Конечно, о твоем теле говорить не приходится, зато моего огня хватит на троих. Мне не страшно пятиминутное купание в осеннем море! Рядом со мной ты разогреешься, как у костра.

Его слова остались без ответа. Девушку трясло, словно в лихорадке. Тогда Антонио осторожными движениями принялся растирать сведенные судорогой руки, ноги, спину. Постепенно напряжение в мышцах стало ослабевать. Он подвинулся поближе, чтобы жар его крупного торса свободно передавался женскому существу, лишенному жизненных сил в изнурительной борьбе с морской стихией. Натали пробормотала что-то сквозь сон и инстинктивно прижалась к щедрому источнику тепла.

Мужские руки заботливо скользили вдоль стройной спины, едва касаясь женственных округлостей. Упругие, хорошо ощутимые под нежной кожей мышцы оставались холодными, но он чувствовал, как кровь, ускоряя бег, наполняет их энергией, Антонио улыбнулся, ощущая радость, даже удовлетворение от того, что оказал необходимую помощь человеку, который в ней нуждался.

Вдруг его улыбка стала слегка грустной. Интересно, испугается ли девушка, чье отрывистое дыхание касается его шеи, когда, проснувшись, обнаружит рядом с собой мужчину? — подумал он.

Даже выбившаяся из сил в разбушевавшемся море, незнакомка излучала необыкновенное обаяние и очарование. При других обстоятельствах его сердце учащенно забилось бы от такого соседства… Впрочем, и сейчас его волновали плавные изгибы стройной фигуры, нежная грудь с острыми сосками, которые упирались в могучее мускулистое тело.

Как же откликнется она на жар мужского тела? Как на ледяную пучину? Или так же безоглядно и страстно бросится в его объятия, как на борьбу со штормом?

От таких мыслей Антонио обдало огнем, словно к нему прикоснулся язык пламени. Кровь сладко запульсировала, в висках застучало. Но усилием воли он погасил начавшийся разгораться пожар. Девушка с наивностью ребенка доверилась своему спасителю, хотя, возможно, он выглядел не менее устрашающим, чем бушующий океан. Поэтому Антонио не смеет пользоваться ее беспомощным положением и оправдает доверие.

— Все хорошо. — Слова прогремели в тишине, хотя он старался говорить шепотом. — Несколько часов сна, хороший ужин, пара дней отдыха, и ты, маленькая храбрячка, сможешь побороть меня одной рукой.

Антонио даже стало смешно от такого прогноза.

Неожиданно девушка шевельнулась. Из-под густых ресниц выглянули изумленные серо-зеленые глаза. Они были глубокими, как озера, и ясными, словно горный хрусталь. Натали моргнула, пытаясь осознать связь между теплом, нежившим ее измученное тело, и добрыми глазами, которые почему-то находились слишком близко.

— От тебя жарко, как от печки, — медленно произнесла она, с трудом преодолевая слабость.

— Чего не скажешь о тебе. — Антонио улыбнулся и провел рукой по ее холодному бедру.

— Знаю. — Ее голова склонилась ему на грудь, глаза закрылись. Переутомление брало свое. — Что… что произошло?

— Спи-спи, — нежно сказал Антонио, заботливо укрывая одеялом мокрые длинные волосы. — Ты все вспомнишь, когда проснешься.

Дыхание Натали стало ровным. Она уснула. Ее голова доверчиво покоилась на мужской груди. И тогда он тоже забылся сном, вдыхая запах женщины, напоенный морем.

Прошло несколько часов. Натали медленно пробуждалась. Видимо, прошлой ночью стоял жуткий холод, если она оставила включенным па полную мощность одеяло с электрическим подогревом, подумала она. Даже подушка стала горячей. Рука попыталась нащупать выключатель, но наткнулась на что-то твердое, упругое, теплое. Сквозь полудрему, не открывая глаз, она с любопытством изучала находку, полагая, что продолжается сон. Вдруг какая-то незнакомая мощная фигура зашевелилась рядом.

— Осторожно, женщина, ты затеяла опасную игру!

И в ту же секунду сон упорхнул, подобно испуганной птице. Натали удивленно раскрыла глаза и резко повернулась. Непроизвольным движением она сдвинула темно-синее одеяло, обнажив могучее мужское тело без каких-либо признаков одежды. Зрелище, открывшееся ее испуганному взору, оставляло потрясающее впечатление. Сильная богатырская грудь с облачком черных блестящих волос, которые ручейком струились вниз, образуя внизу живота черный треугольник. Именно там, да-да, именно там лежала ладонь Натали. Ахнув, она тут же отдернула руку.

— Извини, я… я… — Внезапно она поняла, что и на ней одежды не больше, чем на незнакомце. Она прижимается к мужчине, а груди упираются в стальные мускулы руки. — Кто?!.. Что?! — недоумевая, воскликнула Натали.

— Кто? Я Антонио Гандерас, — услышала она в ответ. — А что же касается второго вопроса, то…

— Можешь не продолжать. — От смущения Натали залилась румянцем. — Возможно, я многое забыла из школьной программы, но вот курс восьмого класса помню отлично.

— Восьмого? — Антонио потянулся за одеялом, которое грозило упасть на пол.

— Да, курс анатомии, раздел о размножении…

Раздавшийся смех напоминал раскаты грома. Голос был таким же теплым и сильным, как и та плоть, которой только что касалась ее ладонь. От такого сравнения, вдруг пришедшего на ум, Натали покраснела еще больше. Видимо, ледяная вода окончательно лишила ее разума.

И тут внезапно нахлынули воспоминания. Шторм. Холод. Волны. Серебристый свет, проникающий сквозь мутную пелену воды. Сильные руки. Добрые глаза. Голос, перекрывающий шум шторма. И спасение, спасение, спасение!

— Ты вытащил меня!

— Я лишь немного помог тебе. А сражалась за свою жизнь ты сама, да с такой отвагой, на которую способен не каждый мужчина.

Натали смотрела на широкую смуглую руку, заботливо укрывавшую ее одеялом. Если бы не эта рука, ледяной океан поглотил бы вчера очередную жертву.

Антонио потянулся за темно-синей, в цвет одеяла, простыней и, обернув ее вокруг бедер, сел.

— Согрелась? — обратился он к Натали.

— Да, спасибо.

Новые и новые подробности всплывали в ее сознании…

— Если бы не ты… Если бы не твоя помощь…

Антонио пожал плечами.

— Я всегда был несколько сильнее окружающих. Мною даже в шутку пугают маленьких детей. И я очень рад, что моя удаль пригодилась в более важном деле, чем ловля рыбы.

Натали опустила глаза, почувствовав вдруг одиночество за его словами, сказанными, казалось бы, равнодушно и сухо. Несмотря на суровую неприступную внешность и богатырскую силу, Антонио не был лишен утонченных эмоций. Импульсивным движением она положила руку на его загорелое плечо.

— Готова поспорить, дети тебя не боятся, а наоборот, любят. С таким человеком, как ты, они должны ощущать себя в полной безопасности. Знаю по собственному опыту, — мягко проговорила она, пытаясь поймать его взгляд. — Я просто не представляю, как тебя благодарить…

— Ты, наверное, очень хочешь пить, — прервал ее Гандерас.

Неожиданно Натали поняла: во-первых, Антонио не желает, чтобы его благодарили, а во-вторых, она и в самом деле просто умирает от жажды. Горло настолько пересохло, будто кто-то старательно прошелся по нему наждачной бумагой.

— Да, ты прав, я очень хочу пить.

— У меня есть чай, кофе, суп. Что изволите?

— Чай, пожалуйста.

Натали пыталась не смотреть на Антонио, когда он вставал, но безуспешно. Простыня, обернутая вокруг бедер, на мощном великолепном теле казалась чуть ли не обыкновенным полотенцем. Отец и братья Натали тоже отличались статью, но Антонио выглядел настоящим великаном.

При виде этого совершенного торса захватывало дух. Его почти обнаженная фигура будоражила чувства, как возбуждали и раскатистый смех, и одиночество, затаившееся к глубине глаз цвета оникса. Антонио задел в ее душе струны, о существовании которых она основательно подзабыла, пока не обнаружила рядом мужчину с волшебно прекрасным телом.

Жаль, что сама она, похоже, не пробудила в нем никаких эмоций, кроме сочувствия. Грустная улыбка промелькнула на ее губах. Антонио ведет себя как брат, которому пришлось ухаживать за неожиданно приболевшей сестрой. Добрый, заботливый, но только брат. Впрочем, она привыкла к роли сестры. Сначала родные братья, в шумном обществе которых она росла. А затем… затем муж, тоже упорно желавший относиться к жене только как к близкой родственнице. Натали могла бы пересчитать на пальцах ночи, когда супруг нисходил до того, чтобы заняться с ней любовью.

Ничего удивительного, что она не заинтересовала Антонио как женщина. Ей не хватает изящества, нежности, грациозности. И волосы далеки от шелковистых мягких прядей блондинок, которые обычно нравятся мужчинам. Кожа ее посинела от холода. В общем, с мокрой спутанной гривой она выглядит, вероятно, не более привлекательно, чем тающая на солнце медуза, выброшенная на песок.

— Почему такие грустные глаза? — Голос Антонио прервал ее мысли. — Переживаешь из-за того, что произошло? Успокойся. Ты в безопасности. Как только шторм закончится, я отвезу тебя куда нужно. А что касается твоей лодки… — он пожал плечами, — постараюсь найти тебе новую, и обязательно с надежным мотором.

— Но как ты догадался, что именно мотор стал виновником моих бед?

— Я еще не встречал человека, который бы, выйдя в море, добровольно выключил двигатель и взялся за весла, особенно во время шторма, — ответил Гандерас. И, помолчав, спросил: — Один кусочек сахара или два?

— Два, пожалуйста. А почему ты уверен, что я люблю чай с сахаром?

— Ты не похожа на женщину, которая отвергает удовольствия, подаренные жизнью.

Натали не совсем поняла смысл последних слов и, чтобы скрыть замешательство, указала на красиво обставленную каюту.

— Это все принадлежит тебе?

— Да, «Алисия» — моя яхта.

Тут она заметила, что от неосторожного жеста одеяло сползло, обнажив грудь. Она поспешила исправить досадную оплошность.

Антонио же усилием воли запретил себе смотреть на уголок одеяла, из-под которого задорно выглядывал аккуратненький розовый сосок. Алый румянец, выступивший на безупречно гладком лице, когда Натали, проснувшись, обнаружила себя обнаженной в постели с мужчиной, свидетельствовал, что прелестное создание не избаловано подобными пробуждениями. Осторожные любопытные прикосновения женской руки к быстро твердеющей плоти тоже дали ему понять, что она не слишком привыкла к мужскому телу. А ведь гостье, по-видимому, лет двадцать — двадцать пять.

Эти доводы заставили Антонио подавить в себе желание дотронуться до гибкого женского тела, прильнуть к нему и проникнуть в жаркую манящую тайну. Главное, что он наверняка не встретил бы сопротивления. Женщина слишком благодарна ему. Но испанский сеньор, несмотря на устрашающий вид, не относился к тому типу мужчин, которые непременно воспользовались бы ситуацией, чтобы удовлетворить физические потребности.

Впрочем, именно из-за необычной внешности он не считал себя тем представителем сильного пола, который нравится женщинам. Гандерас выглядел слишком большим, слишком громоздким, неуклюжим и грубым. Кроме того, в его жилах текла арабская кровь, что было заметно внимательному взгляду.

Антонио аккуратно поправил одеяло, чтобы скрыть нежный, соблазнительный розовый сосок, который притягивал его, как магнит.

— Как насчет завтрака? — поинтересовался он.

— Даже не знаю. — Натали стало неловко, что она, подобно спелой ягоде, так и напрашивалась на завтрак спасителю, но, похоже, совсем не возбуждала у него аппетита. Не случайно, увидев ее обнажившееся тело, он постарался отвести глаза. — Я действительно не знаю, — нерешительно ответила она. — Хотя я здесь, мой разум, видимо, остался на морском дне.

— Ничего страшного, я отыщу его, когда в следующий раз отправлюсь на рыбалку, — сказал Антонио сухо, но глаза сверкнули, как отполированные минералы на солнечном свете. — Кстати, у тебя есть имя, или ты предпочитаешь скрывать его?

— Натали Пажес. — Она осторожно высвободила руку из-под одеяла, протянув для приветствия. — А ты, как я поняла, Антонио?

— Да. — Ее ладонь ощутила крепкое теплое пожатие.

Некоторые мгновения мужчина и женщина, улыбаясь, смотрели друг на друга, сознавая, что официальная часть знакомства несколько запоздала, поскольку они пробудились обнаженными в одной постели.

Пальчики Натали казались белоснежными и очень хрупкими на фоне смуглой загрубевшей ладони. Внезапно Антонио вспомнил свои ощущения, когда эти ручки с любопытством исследовали его тело.

— А как твой полный титул? Я не запомнила, — спросила она, убирая руку и быстро отворачиваясь.

— Сеньор Антонио Санчес Гандерас, — ответил хозяин яхты. — Но почти все называют меня просто Антонио.

Он внезапно замолчал, вспомнив об Алисии и Дарио. Они тоже обращались к нему так. Теперь Дарио мертв. Его место занял Карлос Торрадо. Антонио криво улыбнулся. Где-то в глубине возникла щемящая боль, не утихающая с того времени, когда Алисия полюбила другого. Казалось, ему следовало ненавидеть Торрадо, но он не мог испытывать подобное чувство к человеку, который вернул Алисию к жизни, подарив любовь и счастье.

Натали заметила грустную, с примесью горечи улыбку. Ей хотелось спросить, о какой женщине вспоминает он с такой грустью, но она не решилась. Если есть печаль, значит, существует и любовь.

— Называй меня тоже просто — Антонио, — оборвав воспоминания, предложил Гандерас.

— Ан-то-ни-о, — медленно повторила Натали. Ей нравилось, как легко скатывалось с языка его имя.

Усмехнувшись, Гандерас поймал себя на мысли, что ему очень хочется знать, что прячется в глубине ее глаз, напоминающих лесное озеро. Улыбка, которой ответила Натали, была открытой, дружелюбной, но отличалась от той, что играла на ее губах раньше. Как будто под одеялом, которым Антонио накрыл ее сосок, напоминавший вишню, спряталась и часть женской души. А ранее она отражалась в главах, которые светились радостью и благодарностью.

Неглубокая морщина пролегла между его бровей. Так происходило каждый раз, когда Антонио наблюдал жизнь, ускользавшую от взора в холодные бездонные глубины. Они всегда недоступны для человека, стоящего на палубе. Вот и сейчас какое-то хрупкое, трогательно-прекрасное видение исчезло, скрылось за глазами, ставшими вдруг непроницаемыми.

— Тебя кто-нибудь ждет? — спросил вдруг Антонио.

— Ждет? — переспросила Натали.

Внезапное замешательство стало лучшим ответом на вопрос. Она явно одинока, так же как и он, причем настолько, что ей показалась странной идея, что кто-то может скучать по ней.

— Муж, семья, просто любимый человек, наконец, — мягко продолжил Гандерас, пытаясь поймать взгляд серо-зеленых глаз. — Возможно, кого-нибудь обеспокоит твое долгое отсутствие?

— О нет. — Натали рассмеялась. — Мне двадцать четыре, но я свободна как птица. С мужем давно расстались, детей нет, а друзья знают, что я вернусь не раньше сентября. Что же касается хозяйки домика, который я снимаю, то мое исчезновение ее не огорчит, ибо я заплатила за месяц вперед. К тому же она много пьет.

Антонио не понял, чему именно удивился больше, — тому, что Натали успела побывать замужем, или тому, что она приехала в Барселону совершенно одна.

— Ты проводишь здесь отпуск?

— Что-то в этом роде. — Она пожала плечами. — Вообще-то я свободный художник — и рисую, и фотографирую. Меня попросили сделать иллюстрации для одной книги. И вот уже несколько недель я пытаюсь попасть в бухту, которая славится необыкновенными пейзажами. Но каждый раз случается что-то непредвиденное — то дождь, то ураганный ветер, то туман…

— Ничего удивительного, природе не прикажешь. Будем надеяться, тебе повезет.

— Знаешь, у побережья Испании меня покорили дикие экзотические острова. Они просто завораживают!

Во второй раз на Антонио нахлынула волна симпатии к этой женщине. Многие туристы находили острова мрачноватыми и стремились поскорее покинуть их. А Натали, испытавшая грубую силу стихии и чуть не погибшая, все равно считает здешние места прекрасными.

— Да, мне тоже очень нравится здесь. Я приехал сюда насладиться тишиной, побыть наедине с самим собой и еще раз кое-что обдумать.

— А вместо этого тебе приходится терпеть общество болтливой незваной гостьи, — сказала Натали, поморщившись. — Извини, ради Бога, я не намеревалась нарушать твой покой.

— Ничего страшного. Раз ты оценила чарующую красоту островов, значит, понимаешь тишину. А мне не может помешать такая приятная гостья.

Так-то оно так, но она не заинтересует мужчину, не привлечет его, не возбудит желаний… Украдкой вздохнув, Натали подумала, что ему, скорее всего, как и большинству представителей сильного пола, нравятся исключительно блондинки с загадочными голубыми глазами, чувственными алыми губами и такими крутыми формами тела, что они напоминают изгибы горных дорог. Разве она сравнится с этими женщинами? Даже если обладает чувством юмора?

— Я когда-нибудь дождусь ответа насчет завтрака? — Антонио бросил взгляд на чайник, что стоял на маленькой плитке в конце каюты. — Ты голодна?

— Ты, наверное, шутишь? Звуки, которые ты слышишь, — отнюдь не гром в небе, это мой желудок напоминает о своем существовании. — Натали на мгновение забылась и сделала неосторожный жест рукой, но тут же поспешно натянула одеяло, которое опять сползло, обнажив тело.

Гандерас отвел глаза, сделав вид, что не заметил открывшихся взору нежных округлостей груди, увенчанных бархатисто-розовыми ягодками, настолько аппетитными, что он до боли сжал руки в кулаки, дабы побороть желание прикоснуться к ним.

Чайник между тем засвистел. Антонио с радостью воспользовался возможностью, чтобы отвлечься от мыслей, которые будоражили фантазию и пробуждали желание… Он подошел к плите, разлил кипяток по кружкам. Но возбужденное воображение не давало покоя. Интересно, какой оказалась бы реакция Натали, если бы он сообщил, как приятно ощущать рядом нежное обнаженное тело с плавными изгибами? Но сказать в открытую, значит, напрямик намекнуть на секс. А эту тему он собственноручно закрыл в тот момент, когда спрятал под одеялом дразнящие розовые соски. В ту же секунду блеск желания померк и в туманно-зеленых глазах. В каюте звучал лишь дружелюбный смех — Натали явно не хотела интима.

Антонио почувствовал горечь и сожаление. Обычно внимание женщин его не очень волновало. Единственным исключением из правила стала Алисия. Ее равнодушие причиняло страшную боль, которая преследовала его днем и ночью. А когда она встретила и полюбила другого мужчину, Антонио не оставалось ничего другого, как покорно принять неизбежное.

Жизнь есть жизнь. Любовь есть любовь. А она, увы, не принесла счастья Гандерасу.

Загрузка...