Устранение

Я встречаюсь взглядом с Романом, благодарная за то, что он придал рунам аромат нашего дома в Вегасе.

— Эти руны будут действовать как завеса, скрывающая их энергию, поэтому их присутствие здесь не нарушит баланс, — тихо бормочет Роман. — Плащаница имитирует энергию демона, хотя я не ожидал, что твои сёстры так легко воспримут руны.

— Это, должно быть, из-за нашей сестринской клятвы на крови, — бормочу я, все ещё держа их в руках, — В них есть капелька моей демонической крови.

Когда я отстраняюсь, Малия и Таня оглядываются на меня, их лица залиты слезами, они изображают скорбь, хотя сейчас они спокойны.

— Мне так жаль, что я лишаю вас той жизни, которая, как вы думали, у вас была, — говорю я прерывающимся голосом.

Я не знаю, как восполнить ту потерю, которую они чувствуют, поэтому в конце концов я качаю головой и прижимаю руку к ноющей груди.

— Мне нужно многое вам рассказать, но сейчас нам нужно найти безопасное место. Даже с помощью маскирующей руны я должна спрятать вас подальше. Крона не должна знать, что вы вышли из тюрьмы.

Я снова поднимаю глаза на Романа, надеясь, что у него найдётся решение, потому что я не продумала этот момент до конца и не знаю безопасного места в городе. Я, конечно, не могу отвезти их в Цитадель.

— Ко мне домой, — тут же говорит он.

Моё сердце подпрыгивает при мысли, что он мог иметь в виду хижину, но потом мои надежды рушатся, потому что мы никак не сможем добраться туда и вернуться вовремя к финальной битве.

— В дом, который король подарил мне здесь, в городе, — поясняет Роман.

Я отчаянно хочу, чтобы мы могли вернуться в Дебри и сбежать от этого дерьма, хотя бы на несколько часов. Но я не могу поверить, что эта Крона не предпримет что-нибудь коварное — например, не перенесёт время финальной битвы на более поздний срок. Мой отец предупреждал меня бежать, но я увязла слишком глубоко, и, если я решу не участвовать в испытании, королевская руна убьёт меня. Возможно, Джарет знает, как мне избежать этого, но у него не было времени рассказать мне.

Сейчас я не вижу другого выхода, кроме как завершить Устранение.

Малия и Таня молча идут рядом со мной, пока Роман ведёт нас пешком по городу. Мои сёстры опираются на меня, они хрупкие, и я не тороплю их. Изумрудная руна Романа продолжает кружиться вокруг них, плотно прилегая к их телам, и каждые несколько минут он пополняет её, говоря мне, что любой, кто посмотрит в нашу сторону, увидит только его, меня и моих волков.

Его дом в городе представляет собой неприметное здание, похожее на строения по обе стороны от него. Он расположен на ничем не украшенной улице с простыми аллеями между зданиями, и ни одна из величественных статуй не похожа на те, что расположены ближе к собору. Он настолько непритязателен, что я не обращаю на него никакого внимания, пока Роман не останавливается перед ним.

— Джарет просил, чтобы я жил среди людей, но они не знали, где я живу. Это тактика, — тихо объясняет Роман. — Это означает, что я могу быть где угодно в любое время, готовый прикончить любого, кто плохо отзывается о короле. Только Тайрус знает об этом месте. Здесь вы будете в безопасности.

Я в этом не уверена. У меня уже мурашки бегут по спине. Когда мы покидали тюрьму, я притупила своё демоническое зрение, потому что оно истощало мою энергию, но теперь оно снова работает.

— Роман, — моё предупреждающее рычание раздается за секунду до того, как в тени сбоку здания появляются фигуры.

Тайрус выходит в тусклый свет, с ним двое солдат, все они держат копья наготове. Глаза Тайруса совершенно чёрные, голые руки и лоб блестят от пота, как будто он спешил сюда.

— Я научился распознавать твою силу, Лорд Рун, — говорит он Роману. — Я сотни раз наблюдал, как ты её используешь. Ты можешь ввести в заблуждение любого другого демона, включая Крону, но не меня. Я знаю, что прямо сейчас ты скрываешь что-то внутри руны, и я думаю, что это сёстры Новы.

Взгляд Тайруса скользит по пространству между мной и Романом, где изумрудная руна скрывает присутствие моих сестёр.

Ранее сегодня вечером я думала, что наконец-то добилась успеха с этим солдатом. На вечеринке он и его люди действовали по моему приказу, не подпуская ко мне элиту, но теперь…

— Вы укрываете беглецов, — говорит Тайрус. — Мой долг — сопроводить их к Кроне.

Глава 45

Мои когти опускаются. Тёмные вихри силы кошмаров проносятся в воздухе передо мной, когда я шагаю к Тайрусу. Темпл и Эйс бросаются вперёд вместе со мной, их глаза горят тёмно-фиолетовым, а хвосты дёргаются взад-вперёд — верный признак того, что они готовятся к нападению.

Прежде чем я успеваю сократить расстояние, Тайрус удивляет меня, опускаясь на колено и склонив голову.

— Но мой главный долг — служить Пира-Мортему, а не желаниям Кроны, которая хочет уничтожить наш мир в своём стремлении к власти.

Он поднимает на меня взгляд, и я замираю, ошеломлённая его заявлением.

— Если вы спасли своих сестёр из тюрьмы, может быть, однажды вы освободите и мою семью, — говорит он.

Двое солдат по обе стороны от Тайруса тоже преклоняют колени, склонив головы.

Я теряю дар речи, моргаю, глядя на них, и пытаюсь понять, как эти некогда враждебные солдаты теперь преклоняют передо мной колени.

— Мы клянёмся вам в верности, Нова Мэдден, — говорит Тайрус. — Вы достойны короны своего отца. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам в это время перед окончательным устранением.

Я совершенно ошеломлена. Всё, что я могу сказать, это:

— Спасибо.

Моё внимание возвращается к моим сёстрам, но теперь, когда я вышла за пределы руны сокрытия, я не могу их видеть. Не могу сказать, о чем они думают или что чувствуют, как эти солдаты… которые пытались убить их девять дней назад… теперь предлагают свою помощь.

— Я должна позаботиться о своей семье, — говорю я Тайрусу. — Но мне нужно знать, изменит ли Крона правила или время боя. Я не верю, что она не попытается подорвать мою репутацию.

— Мы можем помочь вам с этим, — без колебаний отвечает Тайрус. — Мы также установим периметр в нескольких кварталах отсюда и предупредим вас, если Крона или кто-либо из королевской семьи приблизится.

— Вас трое против Кроны… — говорю я, не пытаясь оскорбить его, но желая, чтобы он осознал опасность.

Он поднимается на ноги, расправляет плечи и качает головой.

— Не трое. Все мы.

В этот момент к нам приближается легион солдат, появляясь из тени, их шаги незаметны и тихи.

Я потрясена, что не заметила их присутствия раньше, опасаясь, что мои чувства каким-то образом были повреждены в тюрьме.

Тайрус, кажется, замечает моё беспокойство, потому что поднимает руку в успокаивающем жесте.

— Пожалуйста, не пугайтесь. При рождении нас выбирают в королевскую гвардию, и мы проводим всю свою жизнь, учась скрывать своё присутствие, когда это необходимо. Я пытался собрать информацию об исчезновении короля, но это было сложно.

У меня сбои в памяти. В Дебрях Роман упомянул, что собрал информацию о следующем испытании, но не сказал, каким образом. Моё внимание переключается на него, и я задаюсь вопросом, был ли Тайрус источником Романа.

Тайрус продолжает.

— Я прошу прощения за то, что я не знал об испытании ядом. Если бы я знал, я бы предупредил вас.

Я вспоминаю, что даже Арга, похоже, не знал об этом.

Тайрус делает шаг назад.

— Вы для меня такой же сюрприз, как и моя преданность вам, Принцесса, — говорит он. — Но сейчас мы оставляем вас, чтобы вы позаботилась о своей семье. Пожалуйста, будьте уверены, мы предупредим вас, если Крона изменит правила.

Я выдыхаю, когда демоны исчезают в тени, не зная, успокаивает меня или настораживает то, как хорошо они сливаются с толпой, как они ускользают от моих волчьих чувств и моего демонического зрения.

— Вот это тренировка, — бормочу я.

Я быстро стряхиваю с себя беспокойство и возвращаюсь к своим сёстрам, снова вхожу в руну и обнаруживаю, что они почти падают от изнеможения.

Роман уже сосредоточился на здании. Множество рун — каждая в виде круга — поднимаются с кончиков его пальцев, соединяясь и переплетаясь, прежде чем бесшумно полететь к входной двери. Поверхность мерцает, а когда свет меркнет, непрозрачная поверхность исчезает, и Роман проходит перед нами.

Собрав своих сестёр, я помогаю им войти внутрь.

Моя сила сильно реагирует, когда я переступаю порог, моя энергия покалывает от силы безопасности, которая окутывает это место. Он обдаёт мою голову и плечи, и я обнаруживаю, что обнимаю своих сестёр, защищая их от тёмных завитков магии, веющих из-за дверного косяка.

Здание явно спроектировано так, чтобы не впускать посторонних, но Роман доверил его расположение нам. Моё сердце наполняется радостью от того доверия, которое продолжает расти между нами. Это момент тепла и утешения — знать, что Роман здесь, с нами, и что мои сёстры в настоящее время в безопасности. Независимо от того, что принесёт финальная битва, я знаю, что Роман сохранит им жизнь.

— Твоим сёстрам нужна еда и питье, — говорит Роман, ведя нас по короткому коридору в большую гостиную. — Подождите здесь. Не выходите за пределы этой комнаты без меня — здесь дополнительные меры безопасности, которые могут причинить им вред. Я принесу всё, что вам нужно.

В комнате полы из тёмного красного дерева и полки из такого же темного дерева, расположенные вдоль трёх стен. Полки заполнены, возможно, тысячами книг. Здесь пахнет Романом, сильно и пряно. Его запах достаточно силён, чтобы заставить меня подумать, что, несмотря на то что Дебри были его настоящим домом, он, должно быть, провел здесь много времени до того, как исчез мой отец.

Мои сёстры тяжело опираются на меня, и я так быстро, как только могу, помогаю им добраться до мягких на вид диванов, которые стоят у самой дальней стены, где находится пустой камин.

Они спотыкаются, когда мы проходим мимо кресел, и, наконец, падают на диван бок о бок, утопая в нём. Они истощены. Дни ограниченного питания и иллюзии, которые могли бы подорвать их энергию, взяли своё.

Мои волки расселись по полу перед ними, все, кроме Эйса, который расхаживает по комнате, обнюхивая каждый угол. Позволяя ему устроиться так, как ему нужно, я придвигаю кресло, чтобы сесть напротив сестёр. Никто из них не проронил ни слова с тех пор, как мы вышли из тюрьмы, и это меня беспокоит.

Под глазами Малии залегли тёмные круги, здоровый блеск кожи почти исчез. Она выглядит такой же измученной, как и Таня, чьи бирюзово-голубые глаза остекленели от слёз.

— Что, чёрт возьми, с нами случилось? — хрипит Таня. — Только что мы были счастливы. У нас было всё, что нам было нужно. А потом… Она качает головой, её спутанные волосы так спутались, что рассыпались по плечам. — Значит, это были не мы.

Я стараюсь говорить тихо, как можно мягче, но не приукрашиваю то, что с ними случилось.

— Это была иллюзия, — говорю я. — Тюрьма хотела, чтобы у тебя были самые заветные желания, чтобы вы не пытались сбежать. Я понятия не имела, насколько всё плохо, пока не вошла и не увидела это сама.

Я пытаюсь совладать со своими эмоциями, но по моей щеке катится слеза.

— Вы обе были так счастливы, но это была ложь. Она отнимает у вас энергию. Вы истощаете свои тела. Тюрьма создана для того, чтобы сохранить вам жизнь — и я не сомневаюсь, что так бы и было, — но, в конечном счете, я уверена, вы бы остались лишь оболочками самих себя. Всё это время ваши сердца и умы были счастливы.

Несмотря на усталость, Таня сжимает кулаки, её руки дрожат.

— Я была с Дастианом, — она так крепко зажмуривает глаза, что ей, должно быть, больно. — У нас был дом.

Её боль ощутима, но, по крайней мере, она её выражает.

В отличие от Малии.

Она смотрит прямо перед собой, рассеянно, не подавая виду, что видит стену с книгами напротив себя.

— Малия? — тихо спрашиваю я.

Она с трудом сглатывает, наконец отрывая взгляд от дальней стены.

— Я даже не понимаю, почему это сделало меня счастливой, — говорит она скрипучим голосом. — Я давно решила, что не хочу быть частью ковена — не тогда, когда они так дискриминационны. Я ненавидела ковен в Вегасе. И всё же…

— Это казалось правильным? — спрашиваю я.

Она кивает, плотно сжимая губы.

— Я чувствовала себя завершённой, но теперь… Я вижу, насколько пустым и фальшивым это было.

Она медленно подтягивает под себя ноги и откидывается на спинку дивана.

— Иллюзия подействовала на меня. Больше, чем я хотела бы признать. Мне понравилась атмосфера шабаша, возможность поделиться своей магией… Я изо всех сил пыталась прийти в себя с тех пор, как ты нас вытащила, но это помогает, — она смахивает слёзы со щек. — Я снова со своей стаей. С вами и волками. Это помогает.

В этот момент возвращается Роман, неся огромный поднос, заставленный тарелками, мисками и чашками, который он ставит на пол между нами. От еды, которую Роман, должно быть, сотворил по волшебству, исходят божественные ароматы. Это заставляет меня осознать, как давно я в последний раз нормально питалась, но мои сёстры на первом месте.

— Будьте осторожны, — предупреждает Роман моих сестёр. — Ваши желудки сократятся. Слишком много еды и слишком скоро вы заболеете, — он указывает на бульон в тарелках. — Этот суп богат питательными веществами, и ваш организм должен его хорошо переносить, но пейте медленно.

Таня замирает, хватая намазанную маслом булочку, и смотрит на Романа, как она осторожно отрывает уголок от булочки и отправляет его в рот, прежде чем взять тарелку с супом и подержать её в руках.

Она делает отмеренный глоток, не сводя глаз с Романа, а потом, проглотив, издаёт стон.

— О… это вкусно. Ты уверен, что я не смогу это проглотить?

Губы Романа дергаются, но он не улыбается.

— Я уверен. Действуй медленно

— Проклятье, — шепчет она, делая быстрые маленькие глотки, прежде чем снова замедлиться.

Некоторое огорчение на лице Малии проходит, когда она замечает, что Таня следует совету Романа — когда становится ясно, что наша сестра-гарпия ничего так не хочет, как запихивать в рот каждый кусочек еды, который видит. Малия соскальзывает с дивана, пошатываясь, опускается на пол и подносит ко рту вторую тарелку. Она закрывает глаза, когда глотает, и я могу только представить, какое тепло ей доставляет суп.

Я беззвучно благодарю Романа, прежде чем он удивляет меня, опускаясь в кресло позади меня и притягивая меня к себе, так что я прислоняюсь к его крепкому телу, и мы прижимаемся друг к другу. Это более нежный жест, чем я ожидала от него в присутствии моих сестёр. Конечно, это не было нежелательно, но я ожидала, что он будет держаться на расстоянии, будет сдержанным, как раньше.

Меня греет то, что он готов раскрыть перед ними эту сторону себя.

Я расслабляюсь рядом с ним, напоминая себе, что перед финальной схваткой я должна насладиться каждой каплей счастья, которую только смогу найти.

— Расскажи мне больше об энергии твоего отца в тюрьме, — говорит он, что-то бормоча мне на ухо, пока мои сёстры продолжают есть.

Когда мы выбрались из тюрьмы, у меня было время только на то, чтобы сказать Роману, что мой отец помог нам сбежать.

— Он говорил со мной, — говорю я. — Я не знаю как. Чёрт, я даже не знаю, может быть, это тюрьма сыграла со мной злую шутку, пытаясь создать иллюзию, чтобы удержать меня там. Ты знаешь… показать мне ту жизнь, которую я могла бы вести, будучи членом королевской семьи…

— Это не было уловкой, — говорит Малия, внезапно замирая с ложкой у рта. — Он общался с нами. Сначала я подумала, что он член моего ковена, но его присутствие всегда ощущалось как-то острее, — кажется, ей трудно описать это, она морщит лоб, прежде чем издать сухой смешок. Это не настоящий смех, но он снимает напряжение. — Он на самом деле спросил нас, не является ты ли одна из нас тобой, Нова.

— Должно быть, наша клятва на крови сбила его с толку, — бормочу я. — Он сказал, что именно поэтому нашёл вас.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Романа.

— Почему его энергия в тюрьме, а тело — нет?

— Его душа, — снова вставляет Малия. — Его душа там.

Роман медленно качает головой, но, кажется, он обдумывает это, пока говорит.

— Джарет — один из самых могущественных демонов. Неубиваемый. Разве что мной.

Я поражаюсь этому заявлению, потому что Роман говорит об этом так спокойно, но он продолжает.

— Когда он исчез, казалось невозможным, что кто-то мог его одолеть. Я даже подумал, не решил ли он уйти, — Роман замолкает. — Теперь, когда я понимаю, что его душа могла быть в тюрьме, вполне возможно, что он был разорван на части.

Я вздрагиваю и снова поворачиваюсь к Роману.

— Ты имеешь в виду… кусочек за кусочком?

На лице Романа появляется мрачная тень, его руки сжимаются вокруг меня.

— Части Джарета могут быть спрятаны там, где их никто не найдёт. Его душа в тюрьме. Его сердце и тело… хрен знает, где.

— Как бы ужасно это ни звучало, это соответствует тому, что он нам сказал, — говорит Малия, в то время как Таня кивает.

— Он всё время пытался сказать нам, что он сломлен, — говорит Таня. — Мы думали, что он имел в виду эмоциональное состояние, но он мог иметь в виду буквально.

— Сломанная руна, — бормочу я. Малия продолжала рисовать королевскую руну, протягивая через неё три когтя и говоря мне, что она сломана. — Сломанная королевская руна, — говорю я, и мои глаза расширяются. — Разрезанная на три части.

— Сердце, душу и тело, — Роман сжимает челюсти и погружается в тяжелое молчание, и теперь я не уверена, о чём он думает.

Сидящая напротив меня Малия выглядит окрепшей, как и Таня, их глаза сияют, и я благодарна, что питательный суп, похоже, оказывает положительное воздействие.

— Я думала, мы не доверяем Роману, — внезапно говорит Таня, глядя на меня с проницательностью гарпии.

Несмотря на её настороженную позу, я чувствую, что выдыхаю с облегчением. Увидеть проблеск её обычной колкости сейчас значит для меня всё.

— Э-э… насчёт этого… — я переплетаю свои пальцы с пальцами Романа. — Теперь мы доверяем Роману.

Положив наши вплетённые руки на подлокотник кресла, я наклоняюсь к сёстрам и делаю глубокий вдох.

— Мне нужно многое рассказать вам обеим.

В течение следующего часа мы ели, разговаривали и пили воду. Я рассказываю своим сёстрам всё, что знаю о тюрьме — о том, что она была спроектирована для содержания душ, но Арга использовал её для заключения демонов. Я рассказываю им о королевских особах и о первом испытании, которое отправило меня в Запретные Земли, и я без колебаний рассказываю им о встрече со Жнецом, а затем о тренировках и укреплении моей силы. Я показываю им свою силу кошмаров, водовороты тьмы, но стараюсь не причинять им вреда. Я пропускаю только те фрагменты, которые относятся к прошлому Романа, поскольку это не моя история, которую я могу рассказать.

Затем я описываю два последних испытания, в том числе силу Арги и смерть Эсты. И я рассказываю о Коде, чьи мотивы оказались сложнее, чем я когда-либо ожидала.

Как только я упоминаю, какой вред Арга причинил моему телу, Малия приподнимается с того места, где она сидела на корточках рядом с Темпл, и проводит руками по мягкому чёрному меху волчицы.

— Дай мне закончить лечение, которое начал Роман, — говорит она. — Тебе нужно быть как можно сильнее для этого последнего боя.

— Нет, — быстро говорю я, протягивая руки, чтобы остановить её. — Твоя энергия на исходе. Мне нужно знать, что вы с Таней поправитесь, прежде чем вы…

Она не даёт мне закончить, набрасываясь на меня прямо там, где я сижу, прислонившись к Роману. Она хватает меня за плечи и крепко прижимает к себе, и, прежде чем я успеваю снова запротестовать, её целительная энергия вливается в меня, пока она шепчет заклинания, подкрепляющие её силу.

Когда тепло её исцеления наполняет меня, ослабляя последнюю боль в мышцах, у меня возникает непреодолимое желание заплакать.

— Чёрт возьми, — шепчу я. — Я действительно чертовски скучала по вам обеим.

Малия оседает, потому что потратила так много сил, но я подхватываю её, соскальзываю со своего места и обнимаю её, когда мы садимся на пол. Она кладёт голову мне на плечо, а Таня опускается рядом с нами, переплетая свои руки с нашими.

— У нас не было возможности соскучиться по тебе, — говорит Малия. — Но теперь, когда у меня есть настоящие вы, моё сердце болит. Это действительно так, Новз.

— Мы не можем потерять тебя, — шепчет Таня. — Ты должна найти способ выиграть эту битву.

Я закрываю глаза, не в силах ответить. Если я хочу остаться в живых, я должна победить. Но победить — значит, оказаться запертой в Мортеме в качестве его правителя. Если не…

Я могу выяснить, что случилось с моим отцом, и обратить вспять то, что с ним сделали.

Я говорю себе, что сначала нужно сосредоточиться на стоящей передо мной проблеме: остаться в живых.

Глава 46

К тому времени, как мы заканчиваем разговор и все принимаем душ, на сердце у меня снова становится тепло, такое же, как в хижине Романа.

Он наколдовывает чистую одежду для моих сестёр и предлагает им отдельные комнаты, но они быстро стаскивают с кроватей свои одеяла и подушки и собираются с моими демонами-волками в гостиной, набиваются в кучу и притягивают меня к себе.

Прошло много времени с тех пор, как мы все собирались вот так. С тех пор, как мы были детьми, а наша стая была ещё молодой. Но я понимаю, что сейчас нам нужно восстановить нашу связь. Мне это тоже нужно. На этот раз для исцеления.

Лука и Блиц легко устраиваются рядом с нами, а Темпл грациозно ложится у нас над головами. Я вообще не ожидала, что Эйс присоединится к нам, поэтому была удивлена, когда он это сделал. Он утыкается носом в мою руку, и я наслаждаюсь ощущением нашей с ним власти.

— Grinta, — бормочу я, подтверждая нашу связь. — Я надеюсь, что однажды мы сможем сблизиться, как это было у нас с вашей мамой. Я никогда не хочу потерять вас.

Эйс запрокидывает голову и облизывает мою щеку, заставляя меня ахнуть, потому что он никогда не был таким ласковым.

Он тут же отступает, и я не придаю этому большого значения, когда он занимает позицию в нескольких шагах от нас, словно часовой, наблюдающий за нами.

Роман тоже.

Он разжигает камин и придвигает к нему кресло, закрывая глаза, молчаливо наблюдая, как я устраиваюсь рядом с сёстрами и пытаюсь уснуть.

Полчаса спустя я всё ещё не сплю.

Должно быть, уже рассвело, день последнего испытания. Я не спала всю ночь, и мне до смерти хочется спать. Пока дыхание моих сестёр становится глубже, а их фигуры полностью расслаблены, я ловлю себя на том, что ищу Романа в другом конце комнаты.

Он удобно устроился в кресле у камина, вытянув одну ногу дальше, чем другую, но его глаза открыты, и его внимание сосредоточено на мне, что согревает меня до глубины души.

Его пристальный взгляд пробегает по всему моему телу от губ до таза, согревая кожу и разжигая боль между бёдер, и всё это, даже не прикасаясь ко мне. Растущее напряжение между нами сейчас неоспоримо.

Сегодняшняя финальная схватка может покончить со мной.

У меня остался всего один день.

Я всё ещё не могу расслабиться.

Как раз в тот момент, когда я размышляю, как бы мне выпутаться от своих сестёр, не потревожив их, Роман поднимается со своего места, словно огромный демон, его шаги совершенно бесшумны, когда он приближается, наклоняется ко мне и поднимает меня на руки.

Отблеск силы падает с кончиков его пальцев в пространство, которое я оставляю позади, сапфировая руна ложится на моих сестёр, прежде чем они успевают пошевелиться. Их дыхание снова становится глубоким, и они продолжают спать. Трое из моих демонов- волков не просыпаются, но Эйс поднимает голову, чтобы посмотреть на нас раскосыми фиалковыми глазами, но тут же снова опускает её, совершенно безразличный.

Моя голова откидывается назад в объятиях Романа, во мне нарастает ровная пульсация, когда он прижимается губами к моим губам, и струйка удовольствия проникает в мою сердцевину.

Он не произносит ни слова, пока не несёт меня мимо гостиной, вверх по белой деревянной лестнице, в большую спальню. Он закрывает дверь, и даже щелчок звучит приглушённо, когда на деревянной поверхности мерцает руна, и я чувствую, как в комнате становится всё плотнее.

— Сейчас мы никого не разбудим, — говорит он, опуская меня на пол, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его спальню.

В этой комнате нет таких личных штрихов, как в каюте Романа, но здесь есть его отпечаток: огромная кровать из красного дерева с толстым матрасом, на котором лежат тёмно-серые одеяла и подушки.

— Роман, я…

Его руки обхватывают мой живот, притягивая меня к себе. Длинная рубашка, которая на мне надета, приподнимается от его прикосновения, и по мне разливается жар, разжигая во мне желание. Мои ноги уже раздвигаются для него, приглашая к прикосновению, когда его ладонь скользит вниз по моему животу, а затем под трусики. Его пальцы скользят по моим складочкам, обнаруживая, что я влажная и готовая для него.

— Рун, — стону я, когда он ласкает меня, большим пальцем обводя влажный клитор, в то время как его средние пальцы скользят внутри меня взад и вперёд.

Единственное, что удерживает меня на ногах, — его тело позади меня.

Кажется, что эти быстрые, невероятные мгновения — всё, что мы можем урвать, но на этот раз я не хочу, чтобы всё было быстро. Я хочу продлить каждый волнующий момент. Я клянусь себе, что если я переживу это последнее испытание, если моя жизнь наконец-то войдёт в нормальное русло, я затащу Романа в постель, и никто из нас не покинет её в течение недели.

Когда я стону от желания, он разворачивает меня, и я смотрю в его грозовые зелёные глаза, в глаза этому великолепному демону, который пленил меня всеми тайнами своей души.

Когда я приподнимаюсь на цыпочки, мои губы соприкасаются с его губами, и я прижимаюсь к нему всем телом, чтобы почувствовать его твёрдую длину. Пока мы целуемся, он проводит рукой по моей спине и по волосам, запутываясь пальцами в моих длинных локонах и притягивая меня ещё ближе.

Мы долго целуемся, и когда он наконец отстраняется, то прижимается губами к щеке, потом снова к моим губам, затем к моей шее.

— Прошлой ночью я дважды чуть не потерял тебя, — бормочет он, касаясь моей кожи, спускаясь поцелуями всё ниже и ниже, пока не достигает низа моей рубашки, после чего начинает натягивать ткань на моё тело, целуя всё выше и выше, открывая каждое местечко. Когда он находит мой правый сосок, то впивается в него, вырывая у меня долгий стон, когда я чувствую, как его рот притягивается к моему центру.

— Роман. Рун, — я произношу оба его имени, облизывая губы, прежде чем попросить о том, чего я хочу. — Трахни меня.

Он смеётся, стягивая с меня футболку через голову, и это удивительный и по-настоящему заразительный звук, от одного его звука у меня поднимается настроение.

— Как прикажешь, демон-волк.

Через несколько секунд он снимает с меня нижнее белье и поднимает меня на руки.

Оказавшись на кровати, он переворачивает меня и подталкивает вперёд. Я опираюсь обеими руками о деревянную спинку кровати. Это простая конструкция, балки дают мне необходимую опору, когда Роман входит сзади, его твёрдый член прижимается к моему ноющему центру.

Моё тело готово, хотя с людьми его комплекции всегда возникает сопротивление. Тем не менее, я радуюсь ощущению боли и удовольствия, когда он раздвигает мои напряженные мышцы. Ему требуется несколько секунд, чтобы быстро обхватить меня, его пальцы нажимают на мой клитор, помогая мне расслабиться, прежде чем он полностью войдёт в меня.

В этой позе он входит так глубоко, что, клянусь, я чувствую удовольствие всем своим существом. Когда он делает первый шаг, я напрягаюсь, готовясь к…

— Чёрт, — стону я, когда он врезается в меня, каждая клеточка моего тела горит, и я пытаюсь не закричать. Он делает это снова. И снова. Он полностью выходит из меня и вонзает в меня свою твёрдую длину сзади, одной рукой обхватывая меня за талию, удерживая на месте, а другой поглаживая мой клитор в такт своим толчкам.

К тому времени, как он добирается до пяти секунд, я уже кричу, извиваясь в конвульсиях, когда моё тело взрывается, и каждая частичка меня освобождается. Он не останавливается на достигнутом, хотя его удары становятся более плавными, менее яростными, но такими же горячими.

Когда он начинает двигаться во мне быстрее, его пальцы растирают влагу моего оргазма по моему центру и клитору, пока мы оба не начинаем тяжело дышать. Мои ноги начинают вибрировать, и я чувствую, как он набухает во мне. Как раз в тот момент, когда бурлящей энергии в моем центре становится слишком много, чтобы я могла с ней справиться, он произносит моё имя, и каждая частичка меня взрывается, когда мы оба кончаем одновременно.

Реальность меркнет, и к тому времени, как я восстанавливаю дыхание, приходя в себя после невероятного кайфа, Роман опускает меня на кровать так, что я прижимаюсь к нему. Он всё ещё внутри меня, и последнее биение наших тел — признак того, что оргазм был для него таким же сильным, как и для меня.

Его губы скользят по моим плечам и затылку, когда он обнимает меня так, словно я — самое дорогое, что у него есть в мире.

Это заставляет меня чувствовать себя одновременно любимой… и напуганной.

До финального испытания осталось всего несколько часов.

Сегодня вечером, на закате, мы так или иначе узнаем, чем всё это закончится.

Всё, в чем я сейчас уверена, так это в том, что я не готова отпустить Романа.

Я никогда не буду готова.

Глава 47

Я просыпаюсь только один раз, когда Роман несёт меня, снова одетую, обратно к моим сёстрам, возвращая на свободное место между ними. Вокруг нас появляется ещё одна сапфировая руна, но на этот раз она погружает меня в сон, прежде чем я успеваю осознать, что не хочу расставаться с ним.

Лёгкость, с которой он использует свою силу против меня, немного пугает меня. В его энергии есть глубина, которую я до сих пор не понимаю.

Он тихо отступает в тень комнаты, и затем, когда сон, наконец, овладевает мной, я вспоминаю, что когда-то он тоже принадлежал к стае. Тот факт, что он вернул меня к своим, говорит о том, что он осознает необходимость сближения… даже если он не чувствует, что может быть частью моей связи с моими сёстрами, частью моей стаи. Пока.

Должно быть, несколько часов спустя я просыпаюсь от его голоса и открываю глаза, встречая его затуманенный взгляд.

— Нова. Пора.

Я потягиваюсь, когда мои сёстры шевелятся, а мои демоны-волки открывают глаза. На какое-то блаженное мгновение я забываю, о чем говорит Роман.

И тут меня осеняет.

Я резко выпрямляюсь.

— Сколько у меня времени?

Его ладонь ложится мне на плечо, успокаивая.

— Я позволил тебе поспать столько, сколько смог. У тебя есть два часа до того, как тебе нужно будет быть на арене. Тайрус подтвердил, что финальный бой всё ещё состоится в сумерках.

— Хорошо, — я выдыхаю, сосредотачиваясь на том, что мне нужно сделать, шаг за шагом, в то время как Малия и Таня поднимаются и садятся рядом со мной.

— Мы поможем тебе, — говорит Малия, и её успокаивающая энергия проникает в меня, когда она касается моего плеча.

— Мне нужно, чтобы вы обе остались здесь, — напоминаю я им. — Вы не можете прийти на этот бой.

Они молча обмениваются взглядами.

— Мы хотим быть там, Новз, — говорит Таня, и острота её натуры гарпии пронзает моё плечо, когда появляются её когти.

Малия решительно кивает в знак согласия.

— Мы понимаем опасность. Но мы не можем прятаться здесь, пока ты идёшь сражаться.

Я качаю головой.

— Крона может навредить вам.

Рука Романа опускается мне на плечо, накрывая когтистую руку Тани, и это удивительно объединяющий жест.

— Я не позволю этому случиться.

Я поднимаю на него глаза, затем перевожу взгляд с него на моих сестёр. Я не знаю, как и когда, но в какой-то момент они, кажется, пришли к взаимопониманию.

Закрыв глаза, я принимаю всю ту поддержку, которая меня окружает.

— Хорошо, — шепчу я.

Теперь уже как ни в чем не бывало, Таня разглаживает руками рубашку, когда встаёт, и её когти исчезают.

— Завтрак, — объявляет она, прежде чем пронзить Романа острым взглядом. — Где здесь кухня?

Через несколько минут Таня уже стоит у плиты и готовит блюдо, по запаху напоминающее яичницу с беконом, только бекон белый, а яйца голубые. Каждый раз, когда она спрашивает Романа, может ли он наколдовать определённую еду, он нажимает на руну и создает её.

— Как ты это делаешь? — спрашивает она его. — Вызываешь еду из воздуха?

Роман скрещивает руки на груди.

— Не из воздуха. Моя сила связана с землёй. Я собираю из земли строительные материалы для приготовления пищи и превращаю их в блюда, которые вы узнаете. Если это поможет, то раньше мне требовался целый день, чтобы приготовить хотя бы один овощ. Теперь я больше практикуюсь в этом.

Таня на мгновение задумывается, прежде чем указать на белую субстанцию.

— Так что… это не совсем бекон, не так ли?

Роман смеётся.

— Это не так, но в нем содержится весь необходимый вам белок и тот вкус, к которому вы привыкли.

Она пожимает плечами, похоже, соглашаясь с этим.

Кухня Романа большая и открытая, все шкафы белые, каменная столешница серого цвета, что соответствует цветовой гамме его спальни наверху. Это более изысканная версия нашей домашней кухни, и, когда приходит время ужинать, я вижу, как мои сёстры сидят за кухонным столом, и это напоминает мне о моей маме.

Тоска по ней причиняет мне такую боль, что я должен перевести дух.

Я говорю себе, что вернусь к ней.

Как только мы поели и приняли душ, Малия и Таня отвели меня обратно в гостиную, где собрались мои волки, и Таня заплела мне косички.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Малия, когда они с Таней хлопочут надо мной, как пара наседок, и я никогда ещё не была так благодарна за то, что в моей жизни есть эти женщины.

— В ужасе, — отвечаю я. — Я хочу верить, что смогу справиться со страхом Арги, но я знаю, что, возможно, у меня это не получится. И что ещё хуже… Кода — это… — я тихо выдыхаю. — Мне придётся убить Коду, если Арга этого не сделает, и какая-то часть меня…

Я не могу закончить эту мысль.

Я видела страх Коды и смогу использовать это против него; но, увидев его страх, я также понимаю его. Чёрт возьми, я, чёрт возьми, могу его понять, учитывая, как упорно мы с сёстрами боролись за своё существование среди стай, которые не хотели нас видеть. Кода боролся за выживание со старшими братьями и сёстрами, которые избивали его при каждом удобном случае.

Он не сдастся без боя. Только не против меня или Арги.

Голос Малии звучит жёстче, чем я когда-либо слышала, когда она прорывается сквозь мои мысли.

— Ты должна выжить, Нова. Чего бы это ни стоило.

Мои глаза распахиваются от её горячности, и я решительно киваю ей, протягивая руку к ней и Тане.

— Что бы ни случилось, я обещаю, вы обе покинете этот проклятый мир.

Роман встречается со мной взглядом, и я вспоминаю ожог от посмертных уз на своём правом предплечье. Это только укрепляет мою решимость выжить в этой битве, но, если я этого не сделаю, мои сёстры будут с ним в безопасности.

Когда Таня заканчивает заплетать мои волосы, Роман использует минутку, чтобы наколдовать руну, которая ложится поверх моей одежды.

— Тебе нужны доспехи, в которых ты сможешь передвигаться, но которые также будут защищать тебя, — говорит он, кружа вокруг меня.

Кончиками пальцев он проводит по моим плечам и задней части шеи, и от его прикосновения по мне разливается тепло. Лёгкий, как воздух, костюм облегает мой торс, руки, ноги и даже ступни, каждый дюйм его эластичен. Он даже подходит для моих когтей, когда они вырастают из кончиков пальцев. Он тёмно-аметистового цвета, того же цвета, что и его кожа в его истинной демонической форме, и того же цвета, что и его крылья.

— Твоя руна всё равно сработает, если тебе понадобится обратиться в волчицу, — говорит он, поглаживая моё запястье.

Я проверяю костюм, используя свою силу кошмаров. Глаза Романа в ответ темнеют, и я вижу в них своё отражение, завихрения кошмарной силы вокруг меня, фиолетовое сияние в моих глазах, которое подчеркивается цветом моих новых доспехов, моя длинная коса перекинута через плечо.

— Теперь для твоих сестёр, — говорит Роман, удивляя и меня, и их.

Ни одна из них не вздрагивает, когда он превращает их одежду в доспехи, подобные моим, и создает для каждой из нас по два светящихся кинжала, прикрепляя их к ремням безопасности, которые надежно закрепляются на наших торсах.

Когда мои сёстры подходят ко мне сзади и мои демоны-волки присоединяются к ним, я говорю:

— Я готова.

Глава 48

Я иду впереди Романа по оживленным улицам к арене, в то время как мои демоны-волки окружают нас веером. Щёлкнув одной руной по ближайшему лучу света, Роман отключает систему перемещения на пути впереди, заставляя демонов на лучах остановиться прямо там, где они есть.

Эйс и Темпл с рычанием вырываются вперёд, расчищая мне дорогу, и через несколько минут весть, кажется, разносится впереди нас.

Толпы демонов, которые собирались на улицах, ведущих к арене, останавливаются, отступая на пешеходные дорожки, в то время как я иду по центру дороги.

Некоторые демоны напуганы моими демонами-волками, они прячутся так далеко, как только могут, их кожа покрывается мурашками от страха перед моим демоническим взглядом. Другие прячут глаза от Романа. Третьи таращат глаза, а некоторые даже протягивают руки, как это делали представители элиты на афтепати, рискуя быть откушенными Эйсом, который щелкает на них зубами. Они понятия не имеют, насколько он сдержан и намеренно не показывает им пальцы, но я хорошо знаю своего свирепого волка. Он жаждет их крови. Мои волки охотились в Дебрях, но прошло много времени с тех пор, как они в последний раз пробовали свою любимую еду, и я знаю, что больше всего на свете они хотели бы вдохнуть энергию демонов, окружающих нас.

Мои сёстры идут по бокам от меня, на этот раз не прячась, их доспехи поблескивают в ярком свете. Это решение далось мне нелегко, но, в конечном счёте, они будут в большей безопасности на виду, чем наблюдая из тени, поскольку Роман сможет активно защищать их таким образом.

Не то чтобы они хотели, чтобы их защищали. Прямо сейчас магия ведьмы Малии вращается сферами вокруг её туловища, мерцая белыми заклинаниями, такими же холодными, как моя сила кошмаров, и золотые когти Тани остаются видимыми, как и её крылья, которые она прижала к бокам.

Пройдя пять кварталов, мы сворачиваем за последний угол к арене, и я обнаруживаю, что Тайрус и его легион солдат ждут меня, уже расчистив путь прямо на арену.

— Сюда, Принцесса, — говорит он, почти крича, чтобы его было слышно за грохотом, доносящимся изнутри, прежде чем повести нас к широкой двери сбоку гигантского сооружения. — Вы начнёте с восточной платформы.

Я отказываюсь показывать какую-либо реакцию на арену, расположенную недалеко от центра Зилрона. Снаружи она простирается на сотни футов влево и вправо, имеет круглую форму, которая больше в ширину, чем в высоту, хотя снаружи возвышается на высоту, эквивалентную десяти этажам. На внешней стене изображены огромные скульптурные изображения животных: слева от меня скачет сверкающий серебряный конь, а справа — рычащий демон-волк. Дальше справа я замечаю край того, что могло бы быть скульптурой глатината с широко распростёртыми крыльями.

Огни, льющиеся из центра арены, такие яркие, что пронзают темнеющее небо разноцветными лучами, но яркость и звук пропадают, как только за нами закрывается дверь.

Вокруг меня воцаряется тишина.

Длинный коридор тянется влево и вправо, изгибаясь вдаль.

— Этот путь предназначен для претендентов, — говорит Тайрус, в то время как двое других солдат следуют за нами и замыкают шествие. — У вас будет несколько минут покоя, прежде чем вы займётесь своим местом на платформе.

Коридор достаточно широк, чтобы мы могли идти втроём, и я черпаю силы в присутствии Романа позади меня, в то время как мои сёстры остаются по бокам от меня, а Блиц и Лука бегут впереди, обнюхивая окрестности, прежде чем вернуться.

Тайрус ведёт нас в помещение, похожее на подготовительную камеру, где есть стулья, стол и фонтанчик с водой. С другой стороны есть ещё одна дверь, на этот раз широко открытая и ведущая к лестнице.

— Как только вы подниметесь по лестнице, за вашей платформой будет отдельная комната, где Лорд Рун и ваша стая смогут наблюдать за боем, — говорит мне Тайрус. — Но я рекомендую вам произнести свои последние слова здесь. Шум со стадиона будет слишком сильным, когда вы выйдете на поверхность, — он делает паузу. — Я не могу пойти с вами наверх. Предполагается, что я должен быть беспристрастным, поэтому на этом я прощаюсь. Но только на время.

Поклонившись мне, он поворачивается и выходит из комнаты.

Я бросаюсь в объятия сестёр, закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Мы с тобой, Нова, — говорит Малия.

— Убедись, что ты надерёшь им зад, — добавляет Таня, гнев её гарпии в самом разгаре, но её голос смягчается. — И возвращайся к нам.

Каким-то образом я заставляю себя отпустить их.

Я прижимаюсь к своим волкам, каждый из них прижимается ко мне, между нами проходит безмолвная энергия.

Затем к Роману.

Я сжимаю его предплечье, но мне не нужно напоминать ему о его обещании. Он наклоняется и на долгое мгновение прижимается своим лбом к моему, прежде чем запечатлеть на моих губах легчайший поцелуй. От этого легкого прикосновения у меня мурашки бегут по коже, как от обещания того, что меня ждёт, если я переживу это.

У меня больше нет слов.

Выпрямив спину, я поворачиваюсь и смотрю вперёд, поднимаясь по ступенькам.

Мы выходим на платформу площадью десять квадратных футов, которая находится на полпути к арене. Она открыта со всех сторон — никаких перил или барьеров — и возвышается над полем боя внизу. Сразу за ней находится комната с прозрачными стенами и крышей, передняя часть которой открыта для обзора поля боя. Роман, мои сёстры и мои волки входят в неё, но пока не занимают свои места, оставаясь стоять позади меня.

Поле боя внизу размером с футбольное поле, и я даже не могу подсчитать количество мест вокруг него. Тысячи. Десятки тысяч.

В отличие от Очищения, кажется, что на эту финальную битву приглашены все демоны, и рёв их голосов настолько силен, что мне приходится отключать свои волчьи чувства, иначе я рискую повредить слух.

Заняв позицию в центре платформы, я осматриваю круглую площадку в поисках других платформ.

Сначала моё внимание падает на открытое помещение, похожее на то, которое сейчас занимает моя стая. Оно расположено на другой стороне арены, прямо напротив меня. Используя своё демоническое и волчье зрение, я вижу Кэрис, сидящую в нём в одиночестве, одетую в чёрное, её золотистые волосы струятся по опущенным плечам, лицо закрыто вуалью. Потеря старших детей была тяжёлой, но потеря Эсты, должно быть, сломила её.

Продолжая осматриваться, я замечаю Коду, стоящего в одиночестве на платформе справа от меня. На этот раз он одет в доспехи, на плечах, груди и бедрах у него тёмно-синие пластины, а одежда под ними чёрная. На груди у него перевязь с кинжалами.

Но где же Арга?

Я осматриваю пустую трибуну слева от меня и прищуриваюсь, когда, несмотря на темнеющее небо, его, кажется, ещё нет.

Раздаётся барабанный бой, разносящийся по всему пространству вокруг нас, барабанщики расположились на нижних трибунах.

Толпа замолкает.

Крона появляется на платформе перед комнатой Кэрис на другой стороне арены. Крона такая маленькая, что я не смогла бы разглядеть её целиком, если бы не проекция, которая транслирует её изображение по всей арене, увеличивая его больше, чем в натуральную величину. Она одета в рубиново-красное платье, которое струится вокруг её ног и делает её фарфоровое личико ещё более мёртвенно-бледным.

Её голос разносится в тишине.

— Мы вышли на финальную стадию Устранения!

Толпа разражается радостными возгласами, взрывом звуков, который прекращается только тогда, когда барабанщики снова бьют по своим инструментам.

— Осталось трое, но править может только одна сила. Соперники должны сражаться, пока не останется одна сила, — говорит Крона, медленно поворачиваясь из стороны в сторону. — Кто будет править Пира-Мортемом?

Сначала она поворачивается к Коде, практически плюясь от насмешки.

— Это будет Кода, четвертый сын Джарета, слабак?

Кода никак не реагирует на её насмешку и быстро переводит взгляд на меня, буравя меня своими тёмными глазами.

— Или это будет Нова, третья дочь Джарета, отвратительная полудемон?

Она делает паузу, как и в случае с Кодой, как будто ждёт от меня ответа, но я не отвечаю, игнорируя мгновенную тишину в толпе.

Отвернувшись от меня, Крона расплывается в улыбке, глядя на пустую трибуну слева от меня, её голос становится громче, руки поднимаются.

— Или это будет Арга, первенец Джарета, повелитель боли, сильнейший из потомков Джарета?

Пока она говорит, Арга поднимается на платформу, и рёв толпы становится ещё громче, тысячи голосов выкрикивают имя Арги.

Он одет в винно-красные доспехи, которые сочетаются с цветом его волос, и, как и Кода, носит кинжалы на груди, но у меня перехватывает дыхание от вида животного рядом с ним.

Демон-волк с глазами, такими же рубиново-красными, как платье Кроны, рычит и скрежещет зубами, его когти скребут по платформе, мускулы напряжены, изо рта капает слюна. Он достигает Арге по пояс — такого же роста, как Эйс.

Арга управляет им с помощью поводка, плотно обёрнутого вокруг его шеи, другой конец которого обвит вокруг ладони Арги, зажатой в кулаке. Я помню, как мы впервые появились на мосту, и Арга заявил, что мои демоны-волки — королевские гончие и их следует отвести в королевскую псарню. Жнец сказала мне, что сейчас осталось не так уж много демонов-волков, но я не должна была сбрасывать со счетов возможность того, что Арга контролирует какое-то количество оставшихся.

Мне пока не ясно, используется ли этот демон-волк для показухи, или Арга намерен использовать его в бою. У Коды нет волка на его стороне, но, с другой стороны, он всегда был в стороне, не имея никаких преимуществ.

— Это битва силы и могущества! — кричит Крона, снова успокаивая толпу. — Каждый соперник может вызвать на бой одного из зверей Мортема, если пожелает.

Каждый из моих демонов-волков бросается вперёд, но Эйс самый быстрый, он огрызается на остальных, даже на Темпл, заставляя их отступить, прежде чем он подберётся ко мне.

— Нет… Эйс… — я тянусь к нему. — Ты не можешь вступить со мной в драку. Я не буду рисковать твоей жизнью.

Его ответное рычание такое же агрессивное, как и жест волка с рубиновыми глазами, когда он рвётся с поводка. Не обращая внимания на перешептывающуюся толпу, я наклоняюсь к Эйсу, приседая так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Я не пытаюсь снова прикоснуться к нему, когда он смотрит на меня, его фиалковые глаза горят, потому что я знаю, что он этого не потерпит, но я кладу ладонь на согнутое колено ладонью вверх, призывая его признать нашу связь.

— Эйс, — говорю я со всей силой своей альфа-натуры. — Отойди назад.

Он издаёт тихое рычание, которое трудно расслышать в толпе, но я чувствую пульсацию его силы в своем сердце и связь, которая связывает нас как стаю.

Он не сдвинется с места.

Я вынуждена признать, что не буду его разубеждать. Он был рождён, чтобы навлекать кошмары на демонов, и сегодня, похоже, он полон решимости осуществить своё право, данное ему по праву рождения.

Я поднимаюсь на ноги, а Эйс стоит рядом со мной.

Крона выжидает мгновение, чтобы увидеть, не вызовет ли Кода своего собственного зверя, но демон с кобальтовыми волосами только смотрит на неё в ответ.

С ехидной улыбкой Крона снова поднимает руки.

— Уничтожение заканчивается, когда остаётся одна сила.

Проекция её тела медленно перемещается обратно на подиум, когда она шепчет в наступившей гробовой тишине, и толпа подаётся вперёд в ожидании.

— Пусть прольётся кровь. Пусть будет причинена боль. Во имя Пира-Мортема, да начнётся битва.

Глава 49

Моя платформа начинает опускаться к полю боя. Сверху поверхность выглядела как светлый песок, но, когда мы подходим ближе, становится ясно, что это какая-то грязь цвета слоновой кости, неравномерно усеянная случайными пучками мха цвета слоновой кости, из-за чего мне будет труднее удерживать равновесие. Мне придётся сохранять лёгкость в ногах.

Мы ещё не спустились до конца, когда Арга отстегивает поводок от ошейника своего волка и отпускает зверя на свободу. Он спрыгивает с края платформы, приземляясь, несмотря на высоту.

Я готовлюсь к тому, что он бросится прямо на меня, но, к моему удивлению, сначала он бросается на Коду, его покрытое чёрным мехом тело стремительно проносится мимо.

Кода, не дожидаясь, пока зверь доберётся до него, спрыгивает со своей платформы, перекатывается через лестничную площадку и плавно поднимается на ноги, бросаясь к волку так же быстро, как он бежит к нему.

В тот же миг Эйс отскакивает от меня, быстрее, чем они оба, едва останавливаясь при приземлении, мчится вперёд и преодолевает дистанцию пулей чистой ярости.

Расстояние между ними троими настолько велико, что моё сердце подскакивает к горлу, когда они устремляются друг к другу, приближаясь с каждым ударом сердца.

Волк с рубиновыми глазами прыгает на Коду, мой брат заносит кулак, но Эйс бьёт их обоих, врезаясь в волка с рубиновыми глазами в воздухе, его челюсти смыкаются на его шее, когда он сбивает его с пути и валит наземь. Он знает, что Кода представляет для меня угрозу, но волк Арги непостоянен, и его нужно усмирить как можно быстрее.

Два зверя катаются по земле, оставляя за собой размытый след от когтей, зубов и свирепых ударов. Белая земля залита кровью, и я уверена, что не вся она принадлежит другому волку.

Я бегу, бросаюсь с платформы, прежде чем она успевает упасть на землю, приземляюсь на корточки, поднимаюсь и вижу, что Арга несётся ко мне.

Я узнаю его стратегию. Его волк уничтожит Коду, а Арга — меня. Я полагаю, он думает, что так будет быстро и легко.

Я не планирую, чтобы это было так.

Моя сила кошмаров оживает вокруг меня, наполняя воздух клубами дыма и мешая искусственному освещению. Страх нарастает, холодный огонь обжигает мои кулаки, пока я шагаю к Арге, взвешивая каждый шаг.

Когда он оказывается достаточно близко, чтобы я могла разглядеть его уверенную, покровительственную улыбку, он повышает голос.

— Младшая сестрёнка, почему бы нам не сразиться? Я обещаю не причинять тебе вреда, пока Кода не умрёт, а потом…

Тёмный свет вырывается из моего кулака прямо в лицо Арге, отбрасывая его на шаг назад.

— Ты, чёрт, попал.

Я выбрасываю вперед правый кулак, и моя сила снова попадает ему в лицо. Затем мой левый кулак. Я разворачиваюсь и выбрасываю вперёд обе руки, нанося ему удар в грудь, заставляя его отступить в грязь так быстро, что ему приходится упираться пятками, иначе он упадёт.

Я говорю себе, что мне нужно ослабить его. Держаться подальше от его кулаков. Измотать его. Ударить его своей силой. Ударить его всем, что у меня есть.

Но, чёрт возьми, держаться подальше от его силы.

Он поднимает голову и рычит на меня.

— Я собирался предложить тебе быструю смерть, Нова, но теперь я буду убивать тебя медленно.

Возможно, он впервые назвал меня по имени. Я расцениваю это как победу. Тем не менее, я сохраняю дыхание для боя, сжимая кинжалы, которые Роман изготовил для меня, по одному в каждой руке, и моя сила кошмаров вращается вокруг них.

Я уклоняюсь, когда Арга замахивается на меня. Проскальзывая под его ударом, я провожу ножом по его боку. Он едва царапает его броню, но я знала, что такое возможно.

Он поворачивается ко мне, снова атакуя, и я снова ныряю под его руку, на этот раз направляя нож ему в живот, когда проходил мимо. Лезвие почти не задевает меня, но я использую трение о его тело как рычаг, чтобы подскочить к нему сзади и навести другое лезвие на основание его черепа.

Он поворачивается, защищаясь, прежде чем я успеваю перерезать ему спинной мозг. Но я оставляю полоску крови, которая стекает ему за воротник.

— Чёрт! — рычит он.

Он нападает на меня в ответ, его кулаки наносят комбинацию ударов, которая заставляет меня припасть на пятки, я бросаюсь вперёд и уворачиваюсь, уклоняясь от контакта, одновременно нанося ему удары своей силой с такой скоростью, что воздух вокруг нас наполняется сверкающими кошмарами.

Он всё ещё злится на меня, но это его не трогает.

Толпа отступает на задний план. Мои сёстры, даже Роман, тоже, но я замечаю Эйса, Коду и волка с рубиновыми глазами, дерущихся в двадцати шагах слева от меня.

Волк прыгает на Коду, который наносит ответный удар, пытаясь удержать чудовище с рубиновыми глазами от того, чтобы перегрызть ему горло. Одежда Коды разорвана, его лицо в крови. В последний момент Эйс снова сбивает волка с ног, вцепляясь в зверя зубами. Волк сопротивляется, рвёт бок Эйса, пуская кровь.

Они равны, и по моему позвоночнику пробегает струйка страха.

Никто не может победить в этой схватке.

Моя сила отбрасывает Аргу назад, но он снова упирается, и смех срывается с его губ.

— О, младшая сестрёнка. Чем больше ты причиняешь мне боли, тем сильнее я становлюсь.

Я борюсь с растущим во мне чувством беспомощности. Не зная, чего больше всего боится Арга, я не могу дать отпор. Не совсем. Но пытаться найти его снова — значит, прикоснуться к нему, а это значит подпустить его достаточно близко, чтобы он причинил мне боль.

Я делаю сальто назад, когда он целится мне в лицо, и ухожу с его пути, едва уклоняясь от следующего удара. Бросаясь вперёд и перекатываясь, я направляю на него всю свою силу, нанося удары, которые отталкивают его, но не останавливают.

С криком я высвободила всю мощь своей силы кошмаров, дав ей большую свободу, чем когда-либо прежде, вызывая страхи зевак и используя их, чтобы сплести паутину тьмы вокруг нас с Аргой.

Воздух наполняется воплями — болезненными, леденящими кровь криками — не моими и не Арги, а кошмаров, которые я извлекаю из толпы.

Арга замедляется в силе, его движения становятся более скованными, его силуэт окутан тьмой. В его голосе слышится нотка сомнения, но, кажется, по мере того как он говорит, к нему возвращается уверенность.

— Ты думаешь, что сможешь остановить меня страхом, но я давным-давно избавился от своего самого большого страха. Вот почему ты не можешь его найти. Его не существует.

Он делает шаг ко мне, когда я отскакиваю в сторону. Я позволяю ночным кошмарам течь из моих ладоней, моей груди, каждой частички меня, забирая весь свет из окружающего пространства, погружая нас во тьму, подобную пустоте.

Я говорю себе: ещё мгновение, и кошмары станут настолько сильными, что я смогу застать его врасплох. Я могу рискнуть и прикоснуться к нему. Тогда у меня будет шанс понять его страх. Предполагая, что он лжёт о том, что поборол его…

— Я победил его, Нова, — говорит он. — Я уничтожил источник своего страха, а затем продолжал бороться с ним, пока он не исчез и больше не представлял для меня угрозы.

Он рычит в тьму, которая поглощает его.

— Я взял свой страх и подавил его! Мне чертовски понравилось подавлять его!

Пустота стала такой плотной, что он не должен был меня видеть. Используя свои волчьи чувства, чтобы точно определить, где я нахожусь, я подхожу прямо к нему, закрыв глаза, чтобы они не блестели в темноте и не выдавали моего местоположения. Кошмары в моём волчьем взоре — это потоки силы, которые струятся вокруг меня, когда я тянусь к основанию шеи Арги.

Кончики моих пальцев касаются его пульса.

Это мимолётное прикосновение, прежде чем он замахивается на меня, нанося удар правой в лицо.

В этот момент одно-единственное жестокое воспоминание нахлынуло на меня так ярко, что я перестала понимать, где нахожусь, и застыла на месте.

В этом видении я стою на коленях, размахиваю кулаками и бью мальчика, который лежит подо мной. С каждым ударом я мельком вижу двух других мальчиков рядом со мной, у одного изумрудно-зелёные волосы, у другого оранжевые, и оба они кричат. «Убей его, Арга! Убей его!».

Я не вижу лица парня, которого бью, но знаю, что он намного меньше меня, намного моложе, его лицо — сплошное месиво из крови, кожи и видимых костей. Он без сознания, но его кобальтово-синие волосы видны как божий день. Мой кулак снова попадает ему в лицо, ломая челюсть, но сквозь мою ярость прорывается другой крик.

Кэрис, с развевающимися за спиной золотистыми волосами, бежит ко мне, волоча меня за собой, пронзительно вопя.

— Арга! Что ты наделал?

Она толкает меня так сильно, что я падаю с моего младшего брата. Она зовёт целителя, кого-нибудь, кто помог бы ему, но мне всё равно, выживет он или умрёт сейчас.

Я раскачиваюсь, ликую, настолько переполненная жаждой крови, что спотыкаюсь и падаю. Смеюсь, когда с моих кулаков на мраморный пол капает кровь Коды.

— Я сделал это, — говорю я. — Я убил его счастье. Я сокрушил его силу.

Мои мысли возвращаются к настоящему, мой желудок переворачивается, и только потому, что я поворачиваюсь в сторону, чтобы меня вырвало на белую землю, я избегаю удара кулака Арги в полную силу.

Страх Арги — Кода.

Я не знаю почему. Я не знаю как. Но это сила Коды.

Я пытаюсь уклониться от приближающегося кулака Арги, но это невозможно, даже с моими быстрыми рефлексами.

Костяшки его пальцев врезаются мне в лицо. Щёлк!

Боль пронзает мой лоб, простреливая шею и позвоночник, и ноги подкашиваются. Его нога попадает мне в подбородок, пиная меня с такой силой, что я отрываюсь от земли и лечу обратно сквозь облако кошмаров к свету, прежде чем рухнуть обратно на землю.

Издавая внешние стоны, крича про себя, я приказываю себе убираться восвояси! Если это то, что могут сделать со мной удары руками и ногами, я не могу позволить Арге ударить меня ещё раз.

Рычание заполняет пространство рядом со мной, и я внезапно осознаю, что два волка дерутся прямо рядом со мной. Я откатываюсь в сторону, едва избегая когтей волка с рубиновыми глазами, когда он бросается на меня, но он не сдаётся и снова прыгает на меня.

Я напрягаюсь, осознавая, что Эйс прыгает на него, а Кода бросается на него с другой стороны. Я готовлюсь ударить своей силой в волка с рубиновыми глазами, но Кода добирается до него первым. Он с рёвом бросается на зверя, ловит его в воздухе надо мной, обхватывая руками его грудную клетку. С этого ракурса он мог бы раздавить ему грудную клетку, сломать рёбра и убить его, но вместо этого он отбрасывает его в сторону.

— Хватит, чёрт! — кричит он. — Арга! Выходи и сразись со мной!

Арга выходит из пелены ночных кошмаров с улыбкой на лице, расправив плечи, напрягая мускулы, сжимая и разжимая кулаки.

— С радостью.

Секунду спустя волк с рубиновыми глазами снова бросается на Коду.

Улыбка Арги становится шире.

— Но сначала…

Он взмахивает кулаком, ударяя своего собственного волка.

Я застываю, ошеломлённая так как предполагала, что он будет целиться в Коду. Сила Арги пронзает зверя насквозь, он визжит и падает на землю, где лежит неподвижно, но дышит.

Я потрясена, когда Арга устремляется за ним, но намерения Арги внезапно становятся мне ясны. Должно быть, моя сила истощила его больше, чем он показал. Ему нужна боль волка, чтобы набраться сил перед боем с Кодой.

Я бросаюсь за Аргой, прежде чем он успевает добраться до волка. Кода делает то же самое, но, опять же, Эйс быстрее.

Мой свирепый друг превращается в размытое чёрное пятно, когда он прыгает, налетая на протянутый кулак Арги, цепляясь за доспехи Арги и терзая их, останавливая Аргу в процессе падения и используя боль другого волка.

— Нет! Эйс! — мой крик страха эхом разносится вокруг, мои ноги топчут землю, я всё ещё в трёх шагах позади, когда другой кулак Арги замахивается на Эйса, ударяя его по голове.

Эйс с визгом катится по земле, тяжело приземляясь рядом с другим волком, где они оба и остаются лежать неподвижно.

Нет.

— Грёбаный монстр! — Кода рычит, бросаясь на Аргу, и кричит от боли, когда кулаки Арги снова и снова врезаются ему в бока.

Кода, не останавливаясь, сбивает Аргу с ног и швыряет его на землю, но Кода при этом спотыкается.

Я знаю, каково это — получить один удар от Арги. Кода только что нанес четыре удара подряд.

Кода падает на колени, покачиваясь на месте.

Арга снова поднимается, возвышаясь над ним.

— Грёбаный слабак.

Он поднимает кулак, целясь в запрокинутое лицо Коды, но я, наконец, оказываюсь рядом и бросаюсь на Аргу.

Время избегать силы Арги прошло.

Затаив дыхание, я собираю в кулак все воспоминания о Коде, которые у меня остались, о каждом ужасающем моменте в Вегасе, когда он украл силу нашего отца, о каждом решительном моменте, когда он сражался со своим призванным Жнецом, даже о более спокойных моментах, когда он говорил мне, что моё желание исполнится, и я увижу, как он умирает.

Мой кулак устремляется к сердцу Арги.

Удар сильный, моя сила пронзает его насквозь, и…

Он едва реагирует.

Прежде чем я успеваю опомниться, его кулак с такой силой бьёт меня по лицу, что я падаю на землю. Агония пронзает мой позвоночник, обездвиживая меня на те секунды, которые требуются Арге, чтобы оседлать меня и ударить снова — и снова — его кулаки бьют меня по лицу и груди, удары приглушаются моей бронёй, но его сила проникает насквозь, в то время как вес его тела удерживает меня в неподвижности.

С отчаянным рёвом Кода бросается на Аргу, обхватывает его рукой за горло и отрывает от меня, в его руке кинжал, нацеленный в горло Арги.

Кончик лезвия едва касается шеи Арги, прежде чем вокруг них взрывается бордовая сила Арги, и Кода снова отлетает назад, а кинжал со звоном падает на землю.

Кода приземляется лицом ко мне, более чем в пяти шагах, его глаза открыты, по лицу течёт кровь, дыхание прерывистое.

— Нова…

Арга бросается ко мне.

— Пора заканчивать с этим.

Вставай, Нова! Вставай!

Я заставляю себя двигаться, заставляю свои ноги стоять, даже несмотря на то, что кричу от боли, борясь за то, чтобы удержаться на ногах. Меня пронзает агония, когда я, спотыкаясь, подбегаю к Арге и сопротивляюсь, хотя каждый удар, который я наношу по его телу, причиняет мне только боль, и боль возвращается в десятикратном размере.

Арга кричит на меня, как он собирается причинить мне боль, в то время как его кулаки опускаются на моё лицо, грудь, плечи, пока у меня не начинает гудеть в ушах, одна из барабанных перепонок не лопается, и я больше не могу разобрать, что он говорит.

Я смутно осознаю, что у меня треснула скула, несколько пальцев сломаны, а мышцы сводит судорога. Я хочу призвать своего волка, хочу как-то заглушить боль, но не могу пошевелиться. Не могу бежать.

Последний удар кулаком по моему лбу, и я падаю на землю.

Я обнаруживаю, что смотрю в ночное небо. Искусственное освещение надо мной такое яркое, что я даже звезд не вижу.

— Лежи! — Арга рычит на меня, пиная по рёбрам. Я слышу, как они трещат, но кажется, что это где-то далеко.

Я дышу неглубоко, воздух проскальзывает между моих губ, пока я лежу неподвижно.

Вдалеке я чувствую волнение в толпе. Крики. В воздухе ощущается сила.

— Роман? — шепчу я.

Арга опускается на колени рядом со мной, но только когда он спрашивает:

— Кого из вас я убью первым? — я понимаю, что приземлилась рядом с Кодой.

Он стоит лицом ко мне, его светло-коричневая кожа приобрела сероватый оттенок, дыхание прерывистое.

— Твоя сила, — шепчу я, пытаясь обрести дар речи, пытаясь закричать, протягивая руки по пропитанной кровью грязи к Коде. — Ты должен… найти свою силу.

— Я убил её! — Арга рычит на меня. — Тупая сука. Ты что, не понимаешь? Я уничтожил его силу до того, как он стал достаточно взрослым, чтобы понять её.

Кода переводит взгляд на Аргу. На его лбу появляется морщинка.

— Он убил твоё счастье, — шепчу я Коде, мой голос срывается, но я продолжаю протягивать левую руку, медленно приближая пальцы к Коде.

Губы Кода приоткрываются. Его речь медленная, с трудом произносимая.

— Моё… счастье?

Я не знаю, что это значит, но это всё, что у меня есть.

У меня перед глазами всё расплывается, когда Арга встает на дыбы надо мной, а крики толпы становятся всё более дикими — крики страха, а не ликования, — и я жалею, что не могу в последний раз увидеть хаос и разрушения, которые, как я представляю, сейчас творят Роман и мои сёстры.

Я делаю последний вдох, вдыхая холодный воздух и отгоняя остатки ночных кошмаров, которые жгут мне горло.

Я спокойна, мне нечего бояться, потому что я знаю, что сделала всё, что могла, чтобы убедиться, что мой самый большой страх не сбудется. Роман будет сражаться насмерть, чтобы обезопасить мою семью.

Рёв Арги приглушён моим поврежденным слухом, когда его сила взрывается вокруг его кулака.

Он снова садится на меня верхом, поднимает руку и наносит смертельный удар в моё сердце.

Глава 50

Я не чувствую…. ничего.

Моё тело содрогается под тяжестью удара Арги, удар выбивает воздух из моей груди, но что касается боли…

Её нет.

На самом деле, я чувствую себя… счастливой.

Даже слишком счастливой.

Тепло разливается по моей левой руке, начиная с кончиков пальцев и поднимаясь к плечу, затем по груди и вплоть до головы. Это томное тепло, как будто я просто окунула ноги в теплую воду на краю пляжа, волны плещутся у моих ног, и все мои заботы просто… уплывают.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Я набираю в грудь побольше воздуха, боль в сломанных рёбрах утихает, когда я кривлю губы.

Арга хмурится, глядя на меня сверху вниз.

— Что за хрень? — он хватает меня за плечо, но на ощупь это всего лишь прикосновение, невероятно нежное. — Чему ты улыбаешься?

Я даже не знаю. Закусив губу, я приподнимаюсь, пытаясь понять, что происходит, и в этот момент чувствую, как кто-то тянет меня за руку.

Моё внимание переключается на Коду.

Он обнимает меня, кончики его пальцев переплетаются с моими, искры кобальтовой силы покрывают мою кожу там, где он прикасается ко мне, и чем дольше он держит меня за руку, тем ярче становятся искры.

Блаженство.

Я чувствую это каждым сантиметром своей кожи, и это похоже на то, как будто только что выглянуло солнце. Как во время наших с сёстрами поездок на побережье. Наши солнечные дни.

Это чистое, неподдельное противоядие от боли.

Кода приподнимает губы в ответ на мою улыбку. Я впервые вижу, как он улыбается, и это… захватывающе.

Та чистая, невинная радость, которой не место на лице демона.

Неудивительно, что Крона поощряла Аргу разрушать самоощущение Кода. Такое счастье и мир могут разрушить королевства, тем более что это, похоже, напрямую противодействует силе Арги, делая её бесполезной.

Я рассмеялась.

Звук, кажется, настолько беспокоит Аргу, что он отскакивает от меня, отступая на шаг.

Схватив Коду за руку, я приближаюсь к нему, мои движения замедляются, мышцы сводит судорога. Его сила, возможно, и помогает мне, но, похоже, она не в состоянии срастить мои сломанные кости.

Я в плохой форме. В тот момент, когда Кода отпустит меня, я, возможно, не смогу функционировать.

Кода, не говоря ни слова, поднимается изо всех сил, пока мы, наконец, не стоим бок о бок, держась за руки.

Я ищу Эйса и волка с рубиновыми глазами, которые лежат в нескольких шагах от меня. Ни один из них не сдвинулся с места, где они упали, но оба дышат ровно. Я знаю, что, что бы со мной ни случилось, Малия сделает всё, что в её силах, чтобы вылечить их, а Роман доставит их обоих в безопасное место. Я представляю, как они выздоравливают в доме Романа в Дебрях, представляю, как рубиновоглазый волк знакомится со стаей, и тепло этого образа даёт мне силы поднять голову.

То же самое касается и того, как Кода сжимает мою руку, и я не могу забыть, что он сражался бок о бок с Эйсом и не убил другого волка, хотя мог бы.

Впервые в жизни я задумываюсь о том, что у меня, возможно, есть брат. Как бы сильно я ни боялась Коды, сейчас он рядом со мной, и это самое главное в данный момент.

Я делаю глубокий вдох, собирая всю свою силу кошмаров, но на этот раз я наполняю кошмары блаженством. Чистое счастье. Из того, что боится Арга.

— Ты причинил боль моему волку, — говорю я Арге, и мой голос наполняется волчьим рычанием. — Ты причинил боль Коде. Ты угрожал моим сёстрам. Ты причинил боль мне. Сделай всё, что в твоих силах, Арга. У тебя будет только один шанс.

Арга рычит на меня в ответ, его голубые глаза сверкают бордовой силой.

— Тебе не победить меня, младшая сестрёнка. Я первый. Лучший. Я всегда буду побеждать.

— Давай посмотрим, правда ли это, — говорю я, стискивая зубы и собираясь с духом, собирая все свои силы, вспоминая все счастливые моменты, которые я пережила со своими сёстрами, всю любовь, которую моя мама проявляла ко мне, несмотря на всё, через что ей пришлось пройти, а затем довершаю это тем, как сильно бьётся моё сердце из-за присутствия Романа.

Арга с рёвом бросается на меня, его кулак снова нацелен мне в сердце. Кода плавно движется вместе со мной, когда я уворачиваюсь от кулака Арги, подныриваю под его руку, ударяю ладонью по его груди и высвобождаю свою силу.

Сгусток кобальтовой энергии проносится в воздухе между нами, полосы моей кошмарной силы пронизывают его, со свистом вырываясь наружу, прежде чем сила взорвется, втягиваясь внутрь, унося с собой боль Арги.

Затем наступает тишина.

Губы Арги приоткрываются, когда он выдыхает, и струйка моей силы вырывается из его рта.

Его глаза становятся пустыми.

Он падает на колени, медленно заваливаясь набок, прежде чем приземлиться на землю цвета слоновой кости.

Я выдыхаю, издавая стон облегчения, такой сильный, что всё моё тело содрогается. Кода опускается на землю, увлекая меня за собой, его пальцы всё ещё сжимают мои, когда мы опускаемся на колени, и я боюсь того момента, когда он отпустит меня и боль вернётся.

Но мы живы. Мы, чёрт возьми, живы.

Я протягиваю руку, чтобы закрыть незрячие глаза Арги, и в этот момент осознаю, что вокруг нас тишина.

Поднявшись на трибуны, я наконец-то вижу, что Роман, мои сёстры и мои волки стоят в окружении сломанных стульев, вокруг них широкое пустое пространство, и я не совсем уверена, что они начали ту драку, которая произошла.

В других частях стадиона демоны смотрят на нас, некоторые из них прикрывают рты руками. Все они выглядят потрясёнными.

Моё сердце внезапно начинает биться быстрее, но именно Кода озвучивает мой новый страх.

— Только одна сила может победить, — говорит он.

Я долго смотрю на Аргу. Затем я внимательно рассматриваю Коду, прежде чем посмотреть ему в глаза и спросить:

— Ты хочешь меня убить?

Он качает головой, и в выражении его лица нет и намека на ложь, когда он говорит:

— Я просто хочу освободиться от этого дерьма.

Я крепче сжимаю руку Коды, изучая, как его сила сочетается с моей, делая меня сильнее. Я говорю осторожно.

— Если я дам тебе свободу, ты поклянёшься мне в верности?

На его лбу появляются морщины. Он всё ещё тяжело дышит. Он тоже в плохой форме.

— Я не уверен, что эти два понятия могут сосуществовать. Верность означает повиновение тебе.

— Да, и именно поэтому я прикажу тебе освободиться.

Его лицо проясняется.

— Ха, — он тоже изучает наши руки. Костяшки его пальцев разбиты, на тыльной стороне ладони кровоточащие порезы, но он снова улыбается. — Только одна сила может править.

Он присоединяется ко мне, когда я встаю, и мы оба с трудом поднимаемся на ноги.

— Крона! — кричу я, оглядывая молчаливую толпу. — Покажи своё лицо! Мы закончили сражаться за тебя.

Крошечная женщина подходит к краю ближайшей платформы и смотрит на нас сверху вниз.

— Один из вас должен умереть, — рычит она, и её голос вибрирует под землёй у моих ног.

— Нет! — взревела я, поднимая наши вплетённые руки. — Единая сила. Единый правитель. Эта битва окончена.

Крона отходит от края платформы и плывёт к нам, её рубиновое платье развевается вокруг её миниатюрной фигурки.

Приземлившись, она приближается к нам с жестокой улыбкой на губах.

— Итак, вы нашли свою единую силу. Жаль, что уже слишком поздно вас спасать.

— Хватит нести чушь, — говорю я. — Всё кончено. Мы победили.

Старуха вытаращила на меня глаза.

— О, но это не совсем так. Как вы правильно заметили, править может только одна сила, и я признаю, что вы действительно объединили свои силы в этом отношении.

Она наклоняется к нам, в ее черных глазах торжествующий блеск.

— Но вы также должны помнить, что соперники должны сражаться до тех пор, пока не останется только одна сила. К несчастью для вас обоих, ещё один соперник всё ещё жив…

Я в замешательстве смотрю на Крону. Кода — единственный оставшийся в живых член королевское семьи, и она уже признала, что наша сила считается как одни, так что я не совсем понимаю, о чём она говорит. Я пытаюсь выровнять дыхание, мы оба тяжело опираемся друг на друга.

Мне нужно, чтобы это закончилось. Кода раньше не использовал свою силу, и как только она ослабевает, я испытываю настоящую боль.

Крона продолжает тихим шепотом.

— Тебе никогда не победить её. Даже твой отец не смог бы противостоять её силе.

С меня хватит загадок Кроны.

— О чём ты говоришь?..

Высоко над нами, на ближайшей платформе, появляется гибкая фигура, которая бежит и прыгает прямо с края. Золотистые пряди её волос развеваются вокруг неё. На секунду мне кажется, что это Кэрис, но королевская мать всё ещё сидит в своей уединенной комнате, хотя она резко подается вперёд, приподнимает вуаль и смотрит на прыгающую женщину.

Гибкая фигура грациозно опускается, золотистая дымка образуется под её ногами и смягчает приземление. На ней простая чёрная одежда, которая подчеркивает её безупречную светло-коричневую кожу и идеальную полуночную синеву глаз.

С каждым её шагом капли золотой энергии соскальзывают с кончиков её пальцев, опускаясь, словно перышки, на испачканную землю.

Мои губы приоткрываются. Быстрый вдох.

— Эста?

Кода застыл рядом со мной.

— Как?..

На секунду моё сердце подпрыгивает. Она жива!

Но потом… Заявление Кроны дошло до меня.

Даже твой отец не смог противостоять ее силе.

Моя защита взлетает на воздух, моя сила кошмаров разгорается, леденящий ожог окутывает мою кожу клубами дыма.

Эста останавливается в пяти шагах от меня, спокойно оглядывая Коду и меня, прежде чем перевести взгляд на Аргу, который лежит ближе к ней.

— Спасибо, что убили Аргу вместо меня, — говорит она, подталкивая его носком босой ноги. — Он был чёртовой занозой в моей заднице, хотя и стал отличным козлом отпущения за мои проступки.

Голос Коды резок и полон боли.

— Эста, какого чёрта?

Мой голос еще более резкий, наполненный моей холодной силой.

— Ты умерла, — практически у меня на руках.

Её губы поджимаются.

— О, не смотри так растерянно.

Она поднимает руку, и золотой свет играет на кончиках её пальцев. В солнечных лучах я снова вижу острый блеск, твёрдую грань.

— У меня есть сила души. На самом деле, столько душ, сколько я хочу забрать, чтобы стать бессмертной. Их тысяча. А может, и больше. Я сбилась со счёта. Я научилась скрывать свою силу, когда увидела, что Арга сделал с Кодой. Вы можете убивать меня столько раз, сколько захотите. Я никогда не умру.

Эста переступает через тело Арги, прежде чем остановиться и посмотреть на меня.

— Ты плакала обо мне, когда я умирала, Нова?

Моё сердце и так вынесло слишком много. Мой разум едва выдержал пытку силой Арги. Моё тело настолько разбито, что я не скоро смогу встать.

— Ты… Наш отец… Его душа…

Она мило кивает.

— Он был слишком силён, чтобы убить его, поэтому я извлекла его душу из тела и отправила его физическую форму далеко-далеко, где ангелы выполнили бы мою работу за меня.

Стелла-Аструм. Должно быть, это она отправила его тело туда.

Я не могу позволить себе отвести от неё взгляд, но на мгновение моё внимание переключается на Романа, который находится на другом конце поля боя.

Яркие аметистовые руны сияют вокруг его тела, а крылья уже широко раскрываются. Одним движением он взмывает в воздух, направляясь ко мне.

Рядом с ним Таня превращается в гарпию, её янтарные крылья расправляются, когда она бросается за Романом. В то же время Малия высвобождает силу, которую держала в сложенных чашечкой ладонях, разводит их в стороны, тоже поднимается в воздух и устремляется ко мне.

Три моих демона-волка перепрыгивают через сломанные стулья, стремясь пробиться к краю барьера и перелезть через него на поле боя.

Всего в нескольких шагах от него Эйс рычит, поднимая голову и пытаясь подняться на ноги, в то время как другой волк тоже шевелится.

— Я пожалею, что убила тебя, Нова, — обиженно говорит мне Эста. — Я действительно хотела бы, чтобы мы стали друзьями. Но, как сказала Крона, править может только одна сила.

Вокруг неё сгущается сияние, интенсивная золотистая дымка, как будто она купается в солнечном свете. Это та же сила, которую она использовала, чтобы разорвать на части своего заколдованного противника. Это сияние отражается на торжествующем лице Кроны, когда она скользит в сторону Эсты.

— Не волнуйтесь, Нова, Кода, — напевает Эста. — Ваша смерть будет быстрой и безболезненной.

Моя сила кошмаров прожигает меня насквозь, леденящая тьма. Я не знаю, чего боится Эста, но если то, что она сказала, правда, то это не имело бы значения, если бы я это сделала.

Её нельзя убить.

Отчаянный рёв Романа доносится до меня, его сильные крылья бьют по воздуху.

Я приказываю себе бежать. Я приказываю себе выжить.

Но мои ноги уже подкашиваются, сила Эсты взрывается, и протянутые пальцы Романа едва касаются моих, его грозовые зелёные глаза полны ярости, когда яростная вспышка силы Эсты разрывает нас на части.

* * *

Узнайте, чем закончится история в Стае Демонов 3: Вечность.