Утро нашей любви

Глава 23

— Она даже не осознает, насколько красива, — сказал Джаред, наблюдая за Китти, вальсирующей с Дейвом.

— Что вы сказали? — переспросила Синтия.

Он даже не заметил, что говорит вслух.

— Да так, ничего существенного.

— Джаред Фрейзер, посмотрите на меня. — Когда он неохотно обратил на нее взгляд, Синтия тихо ахнула; — Вы влюблены в нее.

Джаред ощутил мгновенную вспышку раздражения.

— И вас это удивляет?

— Вообще-то не очень. Китти на редкость обаятельна.

— В отличие от меня, не так ли?

— Честно говоря, Джаред, вы никогда не производили на меня впечатления душевного человека.

— Что ж, этого следовало ожидать. Но Китти изменила меня.

— Очевидно. Джаред Фрейзер, которого я знала, никогда бы не сделал подобного признания. А Китти относится к вам так же?

— Вы имеете в виду так же, как я к ней, или так же, как вы ко мне?

Синтия восторженно засмеялась:

— Вот теперь я узнаю прежнего Джареда! Вы всегда были ужасным педантом!

— Все-таки женщины Маккензи — удивительные создания. Правда, на мой вкус, слишком независимые.

— Это у нас в крови, Джаред. Не думаю, что хоть один из наших мужей рассчитывал, что сможет держать нас на задворках своей жизни и вечно беременными.

— И, как я понял, ни одна из вас не собиралась становиться бледной тенью собственного супруга.

— Трудно представить себе что-нибудь более скучное. Скажите, Джаред, вам приходилось встречаться с родителями Китти?

— Нет, а почему вы спрашиваете?

— Ну, если на вас произвели такое впечатление женщины Маккензи, интересно, что бы вы сказали о представителях мужской половины нашего семейства? Я никогда не забуду своей первой встречи с Люком, отцом Китти, и его братьями Флинтом и Кливом. Их отец был единственным братом моего отца, но после того как Эндрю уехал из дома, связь между братьями прервалась, и мы даже не подозревали, что у нас имеются кузены. Во время золотой лихорадки отец отправился в Калифорнию и в конечном итоге осел в Колорадо. Позднее он узнал, что Эндрю умер в Аламо.

— Да, Китти упоминала, что ее дед погиб, сражаясь за независимость Техаса. Она очень гордится своим техасским наследием. Так как же вы встретились со своими кузенами?

— О, это было удивительное стечение обстоятельств. Мы с Кливом познакомились на корабле, возвращаясь из Англии, и случайно обнаружили, что мы родственники. Должна сказать, он был и остается самым красивым мужчиной, какого мне доводилось видеть. Разумеется, это не умаляет достоинств Дейва. — Она кокетливо улыбнулась. — В результате мои кузены вместе с женами прибыли в Колорадо на свадьбу Энджи и Джиффа, где мы все и познакомились. Вы ведь встречались с Джиффордом, не так ли?

Джаред кивнул, и Синтия продолжила:

— При одном взгляде на эту троицу просто захватывало дух. Высокие, невероятно красивые и мужественные. Целая армия в трех лицах. И все женились на женщинах под стать себе — таких же сильных и независимых.

— Синтия, а вам приходилось встречаться с мужем Кэтлин?

— О да, несколько раз. Тед Драммонд был приятным молодым человеком и искренне любил Китти, но, между нами, Джаред, он больше выгадал от этого брака.

— Ради Бога, Синтия, парень был болен. Он умер совсем молодым.

— Знаю, и это весьма трагично. Но, насколько я поняла, Китти заботилась о нем даже в юности.

— Кэтлин иначе не может. Я заметил, что она точно так же относится к близнецам. Она готова на все ради тех, кого любит.

— Вся ирония в том, что она покинула «Трипл-Эм», потому что считала, что родители слишком сильно ее опекают.

Джаред нахмурился, пораженный неожиданной мыслью.

— Вы полагаете, что она способна внушить себе, что любит человека только потому, что он нуждается в ее заботе?

— Вовсе нет. Она и в самом деле полюбит его.

— Хм-м. То есть чем слабее кто-то выглядит, тем сильнее она его полюбит.

Синтия бросила на него подозрительный взгляд:

— О чем это вы задумались, Джаред? Я не намерена стоять в стороне и смотреть, как вы манипулируете Китти, чтобы уговорить ее выйти за вас замуж.

— Я не собираюсь прибегать к подобным хитростям без крайней нужды. Но если понадобится, дорогая Синтия, я воспользуюсь любым средством, которое окажется в моем распоряжении, чтобы добиться от Кэтлин согласия. — Джаред слегка поклонился. — Благодарю вас, вы мне очень помогли. — Он подмигнул ей и отошел.

Когда вальс закончился, Китти пошла за близнецами, а Дейв подошел к Синтии.

При виде выражения ее лица он настороженно прищурился:

— Так-так. Я уже видел этот взгляд раньше. Что ты задумала, дорогая?

— О, ничего особенного, — небрежно отозвалась она. — К тому же ты, как всегда, скажешь, чтобы я перестала вмешиваться в чужие жизни и изображать из себя купидона.

Дейв застонал:

— Как, опять? Надеюсь, ты нацелила свои стрелы не в него?

— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовалась Синтия с невинной улыбкой.

— Ты разговаривала с Джаредом Фрейзером, когда мы с Китти танцевали. Это он, не так ли?

— Ты угадал.

— А кто она?

Синтия покачала головой:

— Разве не ясно? Мужчины так слепы порой.

— Не тяни, Тиа, кто она?

— Китти, конечно.

— Китти?!

— Из них получится идеальная пара, к тому же она обожает его детей. Это один из тех браков, которые заключаются на небесах. Совсем как наш, любимый. — Синтия чмокнула его в щеку.

— А как насчет старомодного обычая жениться по любви?

— Милый, они влюблены друг в друга. Я всего лишь заронила кое-какие идеи в голову Джареда на тот случай, если остальные не сработают. Уверяю тебя, я действовала очень деликатно.

— Ну да, как слон в посудной лавке. — Он схватил ее за руку. — Пойдем лучше потанцуем.

Китти излучала прямо-таки родительскую гордость, когда близнецы с примерным видом вышли к гостям и пожелали всем спокойной ночи. Они выглядели как две маленькие дамы.

Джаред задержал ее у подножия лестницы:

— Ты спустишься потом?

— Да, побуду здесь хотя бы до ухода Кинкейдов.

— Отлично. Может, мне подняться с вами наверх?

— Ты же хозяин, невежливо оставлять гостей. Я скоро вернусь.

Стоя внизу, Джаред смотрел, как три самых важных в его жизни человека поднимаются по лестнице. Когда они добрались до верхней площадки, он повернулся и смешался с гостями.

Китти потребовалось некоторое время, чтобы уложить возбужденных девочек в постель.

— Мне ужасно понравилась эта вечеринка, — сказала Бекки, когда Китти укутала ее одеялом и поцеловала на ночь.

— Дядя Сет сказал, что мы были украшением бала, — мечтательно произнесла Дженни. — А скоро у нас будет новая вечеринка?

— Об этом нужно спросить вашего папу. Бекки скорчила гримаску:

— Мне кажется, ему было не очень весело.

— Почему ты так решила, милая?

— Бедный папа, — вздохнула Дженни. — Он не станцевал ни одного танца.

— Ну, его нога скоро заживет, и потом, это не последние танцы. Будут и другие.

— Хорошо бы, — протянула Бекки. — Эта миссис Лоример пригласила папу танцевать, но он сказал, что не может, потому что у него болит нога.

Дженни закатила глаза:

— Тогда эта миссис Лоример сказала, что вместо танца они могут посидеть в саду.

— Вот как? — Ей следовало обращать больше внимания на Джареда, вместо того чтобы отплясывать с другими мужчинами. — И что же, он пошел с ней?

Бекки покачала головой:

— Нет, папа сказал, что должен приглядывать за гостями. Близнецы залились смехом, и Дженни с хитрым видом сообщила:

— Он не хотел идти с ней, потому что все время наблюдал за тобой.

— А ты, между прочим, никакой не гость, — добавила Бекки.

— Значит, он наблюдал за мной? — переспросила Китти с довольным видом.

— Китти, а кто хочет тебя украсть? — посерьезнев, спросила девочка.

— Это потому папа наблюдал за тобой, да? Чтобы никто не украл? — поинтересовалась Дженни.

— О чем это вы говорите, милые?

— Мы слышали, как папа сказал Поппи, что ты такая красивая…

— Что того и гляди украдут, — закончила Дженни. — Спорим, он потому и наблюдал за тобой, чтобы не украли. Китти постаралась скрыть свое удовольствие:

— Хватит разговоров. Пора спать. Когда Китти нагнулась, чтобы поцеловать Дженни, девочка обвила ее шею руками.

— Китти, сделай для нас одну вещь, хорошо?

— Если это в моих силах, солнышко.

— Понимаешь, мы поцеловали на ночь тебя, Поппи, дядю Сета, но забыли про папу.

— Поцелуй его за нас, хорошо, Китти?

— Ну… да…

— Пожалуйста, Китти, — взмолилась Дженни. — А то никто не поцелует бедного папу.

— Взрослые обычно не целуются на ночь, девочки.

— Только мамы и папы, — твердо сказала Дженни.

— Ладно, посмотрим. Спокойной девочки.

— Спокойной ночи, Китти, — хором отозвались близнецы.

— Как ты думаешь, она его поцелует? — прошептала Дженни, как только Китти вышла.

— Если нет, мы придумаем что-нибудь другое.

Когда Китти спустилась вниз, многие гости уже разошлись. Джаред был в холле, прощаясь с Дейвом и Синтией. Китти не могла не улыбнуться, когда Дейв обнял Синтию за талию и повел к экипажу.

— У тебя очень довольный вид, — заметил Джаред.

— Я смотрела на Дейва и Синтию. Приятно видеть такую любящую пару.

— Ты уверена? Многие люди склонны притворяться перед публикой.

— Моя мама говорила, что по жестам всегда можно судить, как люди относятся друг к другу на самом деле. Джаред выгнул бровь, явно забавляясь:

— Впервые слышу. И что же это за жесты?

— Ну, легкие прикосновения, когда проходишь мимо, взгляды, обращенные друг на друга. Только что, например, Дейв обнял Синтию. И не потому, что это диктовалось необходимостью, просто таким образом он еще раз сказал ей о своей любви.

Джаред насмешливо улыбнулся:

— Вот уж не думал, что ты придаешь такое значение публичной демонстрации чувств.

— Дело не в публичности. Как раз естественность и непроизвольность подобных жестов придают им особую ценность.

— Кэтлин, когда мужчина похлопывает свою жену по арьергардной части, он думает не о любви. Мыслями он в спальне.

— Ты ошибаешься. Ты вообще ничего не смыслишь в любви. Это не игра.

— Тогда что это? Ты либо проигрываешь, либо выигрываешь, а ставкой является твое сердце.

— В твоих устах это и в самом деле звучит как игра.

— Потому что это и есть игра.

— Ты неисправимый циник, Джаред. Ты прав относительно сердца, но это не ставка в игре, а дар. Любовь подразумевает самоотверженность, преданность, компромисс и многое другое. Но этим она не исчерпывается. Любовь живет в трепете твоего сердца, когда любимый человек входит в комнату, и в улыбке, которую ты не можешь сдержать, вспоминая слова, что прошептал он, покидая тебя утром.

Китти вздохнула и назидательно продолжила:

— Любовь — в чувстве безопасности, когда ты слышишь его голос и знаешь, что он рядом, и в ощущении его близости, когда он далеко. — Она снисходительно улыбнулась. — Тебе еще многое предстоит узнать о любви.

Джаред взял ее руку и поднес к губам.

— К счастью, у меня прекрасный учитель, — сказал он, лаская ее взглядом.

Затем, к ее удивлению, он направился к танцевальной площадке, увлекая ее за собой.

— Можно пригласить тебя на вальс, Кэтлин?

— Но твоя нога, Джаред… Ты уверен, что не навредишь себе?

— Я весь вечер уклонялся от танцев, чтобы быть в состоянии пригласить тебя на этот вальс. Даже если потом меня унесут отсюда на носилках.

— В этом нет необходимости, Джаред. — Вспомнив, что рассказали близнецы, она лукаво блеснула глазами. — Вместо танца мы могли бы посидеть в саду.

Джаред улыбнулся с таким мальчишеским задором и обаянием, что у нее перехватило дыхание.

— Обязательно, но вместо следующего вальса.

Он подхватил ее за талию и закружил в танце. Китти закрыла глаза, наслаждаясь музыкой и ощущением полета.

— О чем ты думаешь, Кэтлин? Она открыла глаза и улыбнулась:

— Об этом прекрасном вечере. О музыке. О том, что танцую в объятиях человека, которого люблю. Это романтическая мечта каждой женщины.

— Ты признаешь, что любовь — всего лишь женская мечта?

— Ну, полагаю, у мужчин тоже имеются романтические мечты.

— О, разумеется. Только они обычно связаны со спальней, а не с танцами.

— Вопреки всем твоим убеждениям, Джаред, любовь не ограничивается пределами спальни.

— Милая, если ты имеешь в виду поглаживания и прочие, как ты выразилась, естественные и непроизвольные жесты, то этим можно заниматься и в спальне.

— Клянусь, в тебе нет и капли романтики. И зачем я позволяю тебе вмешиваться в мои мечты? Джаред рассмеялся:

— Зато у тебя их хватит на двоих. Разве этого недостаточно?

— Надеюсь. А теперь замолчи и позволь мне предаваться мечтам. — Китти закрыла глаза.

Если бы она открыла их снова, то увидела бы написанное на его лице обожание.

Это не прошло незамеченным для немногих оставшихся гостей, среди которых была и Стефани Лоример.

Когда танец закончился, Джаред взял Китти за руку и вывел наружу. Месье Пуанже и его подручные уже навели в саду порядок, убрали столы и стулья и отбыли восвояси.

Зная, что вокруг никого нет, Джаред притянул ее в свои объятия и приник к губам. Китти наслаждалась каждым мгновением этого неторопливого поцелуя.

— Между прочим, в этом нет ничего непроизвольного. Я планировал этот момент весь вечер. — Он теснее прижал ее к себе и снова поцеловал.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, Китти склонила голову ему на грудь.

— Я люблю тебя, Кэтлин, — нежно прошептал он у самого ее уха.

— Я тоже люблю тебя, Джаред.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, пришло время сделать из меня честную женщину.

Он отступил на шаг и настороженно прищурился:

— Это означает «да»? — Когда Китти кивнула, его лицо осветилось широкой улыбкой. — О, милая! — Он крепко прижал ее к себе и поцеловал. — Пойдем наверх.

— А как же гости?

— Ну их к дьяволу! Мне нужна только ты, Кэтлин! Джаред снова страстно поцеловал ее, нежно поглаживая ее волосы, руки, шею. Китти прильнула к нему, охваченная ответным жаром.

— Я не помешала, дорогой?

Удивленные, они отпрянули друг от друга. Вопрос исходил от элегантной женщины, стоявшей в дверях. У нее была высокая стройная фигура и белокурые волосы.

Китти не могла припомнить, чтобы они встречались раньше. Смущенная, она взглянула на Джареда. Он побледнел и выглядел таким потрясенным, словно увидел призрак.

— Может, ты представишь меня своей подружке, Джаред?

— Какого дьявола тебе здесь нужно, Диана? — произнес он дрожащим от сдерживаемого гнева голосом. Китти ахнула при упоминании имени. — Кэтлин, это моя бывшая жена, Диана… прости, не знаю, какую фамилию ты теперь носишь.

— Разумеется, Фрейзер, дорогой. Видишь ли, я все еще твоя жена.