В этот раз - навсегда

Глава 14

Сегодня был день свадьбы Трейси. Она выходила замуж за мужчину, которого любила больше всего на свете, за отца ее ребенка. Каждый день будет приносить им что-нибудь новое. Что-то они будут вместе любить, о чем-то будут спорить. Этим утром, когда она потягивалась на кровати в доме Миллеров, в сердце у нее царили мир и покой.

Она раздвинула занавески, выглянула наружу и увидела, как Остин и Джексон вместе шли по двору, направляясь к ограде пастбища, но Мейбелл и Абу там не было. Они уже находились в их новом стойле в Калере. Трейси не могла поверить, как много всего произошло так быстро. Она, Остин и Джексон осмотрели землю и дом, а потом малыш Джексон поехал к Папе Джеку и рассказал ему обо всем.

На следующий день им позвонил риелтор и сообщил, что Джек Уокер полностью оплатил этот участок вместе с домом. Трейси тотчас бросилась звонить отцу и с возмущением выпалила, что так дела не делаются, он же велел ей закрыть свой хорошенький ротик и помолчать. Это его свадебный подарок и он не собирается выслушивать ее возражения. И кроме того, напомнил он ей, все, что у него есть, однажды станет ее, и к тому же совершенно неинтересно иметь деньги, если не на кого их тратить.

Семейство Миллеров энергично взялось за дело и за четыре уик-энда и вечер после работы дом был выкрашен снаружи и изнутри, а Мейбелл и Абу вселились в новенькое стойло. На этой неделе во всем доме поменяли ковровые покрытия, и вчера они с Остином перевезли мебель из обеих квартир.

Трейси первым делом занесла в спальню старую качалку и шестигранное зеркало, и Джексон впервые увидел в нем свою макушку.

Он был в высшей, степени горд самим собой и с криком помчался по дому, разыскивая Эмили, чтобы рассказать ей, каким он уже стал большим.

Спустя несколько часов Трейси вернулась в спальню, чтобы приготовиться к церемонии. Ее свадебный наряд был разложен на огромной кровати, и она осторожно потрогала пальцем парчу цвета слоновой кости, до сих пор не в состоянии окончательно поверить, что это именно она сегодня выходит замуж. Молли помогла ей выбирать наряд и делала вид, что совсем не плачет, снова и снова повторяя, какая Трейси в нем будет красавица.

Огромный стоячий воротник украшал пригнанный в талии жакет, застегивающийся на двадцать четыре крошечные обтянутые тканью пуговицы. Длинные рукава заканчивались стрелками и застегивались двенадцатью такими же пуговицами. Шляпа была из парчи того же цвета, что и костюм, украшенная огромным бантом и розой из тончайшего шелка.

Сьюзен сунула нос в дверь:

– Эй, ты собираешься меньше чем через час стать моей невесткой, а сама до сих пор еще в неглиже.

– Я как раз думала, где это ты пропала. Никак не могу сама все это застегнуть.

Трейси натянула на бедра узкую юбку, и Сьюзен быстро застегнула сзади молнию и пуговицу.

– Так, а где пояс? Надевай сразу, а то потом забудешь.

– Он старенький, но зато синий, – мягко сказала Трейси. – Это мамин. – Она вытащила из чемоданчика с шелковым бельем полинявший синий шелковый пояс, надела его и пристегнула чулки.

– О'кей. Синее есть. А что у тебя новое, а что одолженное[5]? – засмеялась Сьюзен.

– Новое – это, конечно, наряд, а вот одолженное… пока ничего нет, но, может, ты чем-нибудь поможешь?

Сьюзен расстегнула замок медальона в форме сердечка, висевшего у нее на шее.

– Мой дорогой муженек купил мне это на прошлой неделе. Но ты должна будешь это вернуть, а то его хватит удар.

Трейси хихикнула:

– Спасибо, Сьюзен.

Сьюзен повесила медальон ей на шею, застегнула замок и помогла Трейси надеть жакет, торопясь поскорее застегнуть все пуговицы.

– Что, уже надо спешить? – нервозно спросила Трейси.

– Некоторым образом. Все уже расселись в гостиной. Кроме мамы и Молли, которые до сих пор разрываются на части на кухне, но я им велела бросать все это. Они такие смешные в их нарядных платьях и холщовых фартуках.

Трейси улыбнулась:

– Ты видела торт? Молли украсила его дюжиной настоящих роз, потому что у моей матери на свадьбе был такой же.

– Он просто шикарный. Дед расставил все столы для ужина на открытом воздухе. Мама постелила лучшие дамастовые скатерти, и на всех столах посередине стоят вазы с подсолнухами, кроме того, где будете сидеть вы с Остином, конечно. Она настояла на полевых цветах и розах на вашем столе. Дед зажарил все, что нашел пригодным для жарки. Так что если кто-то уйдет голодным, то это его проблема, – трещала Сьюзен. Она подала Трейси шляпу и помогла правильно надеть ее. – О! А твой букет? Он до сих пор внизу?

– Келли сказала, что принесет его.

Тут Келли, будто услышав их, вошла в комнату и подала Трейси букет. Миссис Миллер и тут превзошла саму себя. В нем были собраны полевые цветы всех цветов радуги, перемешанные с ароматными розами и английским плющом. Шелковые ленты цвета слоновой кости спускались с него почти до земли.

– Туфли! – закричала Трейси. – Я забыла надеть туфли!

– Здесь, в Том-Бине, мы однажды видели беременную босоножку под венцом, – засмеялась Келли. – Но с таким красивым костюмом ты обязательно должна обуться.

– Спасибо вам обеим, – с благодарностью произнесла Трейси. – Это лучший день в…

– …целом огромном мире, – закончили Сьюзен и Келли. – Ладно, увидимся попозже. – Обе женщины вышли из комнаты и улыбнулись ее отцу, который с нетерпением ждал своей очереди в гостиной.

– Ты просто красавица, – сказал он Трейси, беря ее за руку, чтобы проводить вниз. – Сегодня ты так похожа на свою мать, что на мои стариковские глаза наворачиваются слезы. А малышка Эмили так похожа на тебя, что может считаться твоей настоящей, а не приемной дочерью. Кто бы мог подумать шесть лет назад, когда ты в первый раз привезла шестинедельного Джексона ко мне домой, что все это закончится именно так?

– Тихо, папа, – прошептала она, – а то я заплачу.

– Вот и наш выход. Теперь улыбайся, Трейси, улыбайся. Твоя мать не смотрела ни на кого, кроме меня, и она улыбалась все время, пока шла ко мне по церковному проходу. Она ни разу не взглянула ни на кого другого и ни разу не споткнулась. – Он вступил через боковую дверь в дом, пахнущий свежим хлебом, барбекю и розами.

Ему не надо было говорить ей, что она должна смотреть на Остина, потому что с той минуты, как она вошла в дом, для нее никто больше не существовал. Его племянница Тиффани играла, а ее сестра пела «Розы», когда она с отцом вошла в гостиную. Он подвел ее к Остину, ожидающему у окна, а рядом только что не скакали возбужденные Джексон и Эмили. Когда замерли последние звуки песни, ей показалось, что она услышала, как всхлипнула Молли, но оборачиваться не стала.

– Дорогие возлюбленные мои: – Проповедник, друг миссис Миллер, начал церемонию. – Мы собрались здесь ради Трейси Уокер и Остина Миллера, вступающих сегодня в брак.

Остин должен был слушать и смотреть на проповедника, но не мог заставить себя сосредоточиться. Это был день, которого он уже не надеялся дождаться. Об этом дне он мечтал шесть долгих лет. Через несколько мгновений Трейси станет его женой навсегда, на целую вечность.

– Готова ли ты, Трейси Диана Уокер, взять этого мужчину себе в мужья?

– Да, я беру тебя, Остин, в мужья, чтобы поддерживать тебя в горести, смеяться с тобой в радости, всегда делить с тобой мою жизнь. Я обещаю создать дом для тебя и твоих детей, присутствующих здесь и будущих, и клянусь любить тебя всегда, – сказала она громко и ясно.

– Готов ли ты, Остин Нельсон Миллер, взять эту женщину себе в жены?

– Да, я беру тебя, Трейс, в жены, чтобы поддерживать тебя в горести, смеяться с тобой в радости, всегда делить с тобой мою жизнь. Я обещаю создать дом для тебя и твоих детей, присутствующих здесь и будущих, и клянусь любить тебя всегда, и моя любовь к тебе всегда будет глубока, как Ред-Ривер.

И Остин надел Трейси на палец золотое кольцо и скрепил клятву поцелуем.