В мерцании свечей

Глава 3

В четверг Карен позвонила матери и сообщила ей, что Пол говорил с Саймоном. Она не рассказала ей обстоятельств их встречи, хотя Мэйделин очень старалась выведать, что произошло. Карен была настороже, говорила прохладно, и Мэйделин была вынуждена удовлетвориться тем, что Карен выполнила ее просьбу.

Она была в восторге, что Сандра развязалась с «этим ужасным человеком», и не сомневалась, что рано или поздно та обратится к ней за утешением. В конце концов, она же была ее матерью, и Сандра не знала, что это по ее просьбе Карен вмешалась в ее жизнь. Карен мрачно размышляла о том, что, если когда-нибудь это выйдет наружу, Мэйделин вряд ли признается в своем касательстве к этой истории. Мэйделин хотела чувствовать себя нужной, а если Сандра узнает о таком жестоком поступке матери, то может отвернуться от нее.

Карен вздохнула. Между ней и Сандрой не было почти ничего общего, так что, пожалуй, было не важно, что именно думает Сандра о ней.

А для Мэйделин станет трагедией, если Сандра будет все больше проявлять свою независимость, как это когда-то делала Карен. Ей мать почти никогда ничего не прощала.

Позвонив, Карен закурила сигарету и пошла до начала работы сварить себе кофе. Было уже далеко за полдень, и, если она вскоре не начнет работать, можно будет считать, что день пропал зря. Но как раз сегодня работать ее не тянуло, и вместо этого мысли ее снова и снова возвращались к Полу и его невесте.

На следующий день Карен рано начала готовиться к балу в «Манифик». Она долго лежала в ванне, наслаждаясь теплой душистой водой, долго одевалась, медленно и тщательно, разглядывая каждую деталь туалета. К этому дню она купила себе новое вечернее платье. Ей хотелось выглядеть респектабельной и одновременно эффектной.

Слишком долго она просидела взаперти, вдали от общества. Жизнь не может так продолжаться дальше. Она молода и ничем ни с кем не связана. Здравый смысл подсказывал, что с этим надо что-то делать.

Давно уже Карен столько не тратила на себя. Новое платье льнуло к ее телу, облегая округлые формы, подчеркивая тонкую талию. Оно было сшито из черного бархата с высоким круглым вырезом и узкими, облегающими рукавами. Единственным украшением служила пара бриллиантовых серег, сверкающих и переливающихся при каждом движении головы.

Сверху Карен набросила белую соболью накидку, подаренную Полом к очередной годовщине их свадьбы. Ее прямые волосы свободно падали на плечи. Их бледная пепельность, подчеркнутая темным платьем, изящно обрамляла лицо, нежно касаясь щек. На мгновение Карен пожалела, что оделась так для Льюиса. Он все еще мечтает видеть ее своей женой. Вдруг он подумает, что она оделась так, чтобы привлечь его. Карен вздохнула. Все равно уже поздно что-то менять. Времени на переодевание не осталось, Льюис должен, вот-вот появиться. Она последний раз поглядела в зеркало и пошла наливать коктейль к приходу Льюиса.

Из глубины души Карен внезапно прорвалась печаль: она подумала о Поле. Понравилось бы ему ее платье? Хорошо бы он увидел ее такой, хотя бы для того, чтобы понять: она без него не пропадает. Ей хотелось бы думать, что он хоть немножко жалеет об их разводе. Но на это была слабая надежда. Рут красива, и она будет счастлива стать его женой и не станет предъявлять ему никаких требований, не то что Карен.

Раздался стук в дверь, и она пошла открыть ее. Там стоял Льюис, очень элегантный в вечернем костюме. В глазах его отразилось восхищение. Карен предложила ему выпить перед отъездом, и он с готовностью принял ее приглашение. Но Карен не хотела рассиживаться. Теперь, когда Льюис оказался здесь, ей захотелось поскорее отправиться в путь. Она вдруг почувствовала, что вечер будет скучным. Льюис не похож на Пола, и бессмысленно было желать этого.

Они пообедали в ресторане «Манифик», Льюис заранее заказал там столик. Еда была восхитительной. «Манифик» был новым, только что построенным отелем с богатой клиентурой. Карен узнала несколько звезд телевидения и кино и, заинтересовавшись ими, забыла о своей подавленности. Осознав внезапно, что Льюис давно обращается к ней, она сказала:

— Извини, Льюис. Мои мысли были далеко.

Он улыбнулся:

— Я всего-навсего говорил, дорогая моя, какая ты красивая…

— Благодарю вас, сэр, — беспечно ответила она. — Я рада, что вам нравится. Я все думаю, может, мне надо было принять твое предложение? Ты так терпелив со мной, Льюис. Почему ты не поищешь себе жену? Я ведь никогда не передумаю, ты же знаешь.

Он слегка сощурился, потом проговорил:

— Посмотрим. Моя теперешняя экономка увольняется в конце месяца. Ее сестра в Глазго попала в больницу, и она обещала поехать ухаживать за ней. По-моему, это продлится долго. Полагаю, тебе не хочется занять ее место?

— Стать твоей экономкой? — поддразнила его Карен.

— Моей женой, — решительно ответил Льюис.

Карен покачала толовой.

— По-моему, там стоит Джейн Мэнноринг? — уклончиво проговорила она. — В жизни она выглядит гораздо моложе, чем на экране.

Льюис пожал плечами:

— Ты специалистка, Карен, не так ли?

— В чем? — холодно осведомилась она.

Льюис нахмурился.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — мрачно проговорил он. — Но не будем больше касаться этого, раз это тебя раздражает.

Карен покраснела, и какое-то время они ели молча.

Когда они закончили еду и перешли к кофе с ликерами, Льюис спросил:

— Скажи мне, эта история с Сандрой кончилась благополучно?

— Можно сказать и так, — ответила Карен, через силу улыбаясь. — Поживем — увидим.

— Как и всегда, — загадочно произнес Льюис.

Закончив обед, они присоединились к толпе прибывающих на бал, который начинался в 20.30. Карен и Льюис посидели до одиннадцати в баре за коктейлем, и к этому времени Карен почувствовала, что необычно большое для нее количество спиртного сняло напряжение и она начала получать удовольствие от происходящего вокруг. Прежде чем они пошли в большой зал, она отправилась в дамскую комнату попудриться. Там было полно изысканно одетых дам, чьи изумруды, сапфиры, рубины и бриллианты соперничали друг с другом своим великолепием.

Карен освежила косметику на лице и подкрасила губы коралловой помадой. Ее длинные ресницы в туши не нуждались, она лишь слегка накладывала тени на веки. Ее гладкие, шелковистые волосы выглядели куда привлекательнее, чем сложные прически окружающих женщин.

Она встретилась с Льюисом у входа в огромный бальный зал. Он курил сигарету и наблюдал за танцующими.

— А, ты готова, — сказал он, когда Карен присоединилась к нему. — Здесь целая толпа народу. Давай попытаемся найти столик.

— Все и порядке, Льюис. Я действительно получаю удовольствие от всего этого. Я очень рада, что ты пригласил меня сюда.

— Это я рад и получаю удовольствие, — галантно ответил Льюис, и они вошли в толпу, окружавшую танцевальную площадку.

Вокруг натертого до блеска танцевального пространства были расставлены столики, каждый с лампой посередине, льющей мягкий, интимный свет. Оркестр располагался на небольшом возвышении в дальнем конце зала, а в противоположном конце был устроен длинный бар. На стенах висели высокие зеркала, многократно отражающие танцующих.

Расходящиеся кверху колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, элегантно украшенный лепным узором.

— Впечатляет, — сказала Карен, с интересом оглядываясь вокруг. — Я понятия не имела, что здесь так будет.

Льюис только улыбался, довольный, что угодил ей.

Они нашли незанятый столик, и Льюис заказал напитки у проходящего официанта.

Понаблюдав какое-то время за танцующими, Льюис сказал:

— Потанцуем или ты предпочитаешь смотреть?

— О нет, я предпочитаю танцевать! — улыбаясь, воскликнула Карен. — Мои ноги просто не могут устоять на месте!

Льюис улыбнулся в ответ и помог ей выйти из-за стола. Он вел Карен в ритме музыки. Было так приятно ощущать, что она снова живет. Карен поняла, что ей легко танцевать с Льюисом, и это ее удивило: она очень давно не танцевала.

Внезапно оркестр ударил ча-ча-ча, и Карен с задором посмотрела на Льюиса.

— Сможешь? — с улыбкой спросила она.

— Попробую, — улыбнулся он в ответ, и они довольно безуспешно попытались осилить этот ритм.

Льюис не был прирожденным танцором, и Карен с трудом следовала за его неуклюжими движениями. Они как раз смеялись над этим, когда ее внимание привлекли входившие в зал четыре человека. Они направлялись к столику около оркестра и медленно обходили толпу по краю танцевальной площадки. Это были две женщины и двое мужчин. Одним из мужчин был Пол Фрейзер.

Льюис заметил ее взволнованный вид и настойчиво спросил:

— Что-то не так, Карен? Ты побледнела.

— Пол только что приехал, — ответила она, стараясь не потерять ритм. — Не думаю, что он меня заметил. Он с Яном Феллоузом и его женой, а другая женщина, должно быть, Рут.

Ян Феллоуз был старым школьным товарищем Пола, поэтому он и его жена были в прошлом частыми гостями в их доме.

Льюис сердито нахмурился.

— Боже мой! — воскликнул он. — Я десятки раз бывал на таких благотворительных вечерах, и он никогда раньше на них не появлялся. Почему он решил сегодня прийти?

— Раньше он не был помолвлен, — ответила Карен, облизывая внезапно пересохшие губы. — Наверное, Рут убедила его пойти.

— Возможно, — мрачно кивнул Льюис. — Хочешь сесть?

— Пожалуй. — Карен хотелось сделаться со всем незаметной. — Мне хочется выпить чего-нибудь сию же минуту.

— Разумеется.

Они вернулись к своему столику, который, к счастью, находился в противоположном от Пола Фрейзера конце зала. Когда обзор не загораживали танцующие, Карен могла наблюдать за Полом и его спутниками, сама оставаясь незамеченной. Потягивая джин с вермутом, она взяла предложенную Льюисом сигарету и позволила себе взглянуть на Рут. Ей было любопытно посмотреть, какую женщину Пол собирается сделать своей второй женой.

Она разглядела, что на Рут было бальное платье очень сложного фасона из кружев на розовом атласном чехле. Сама Рут казалась хорошенькой и бойкой, очень привлекательной.

Снова начались танцы, и движущиеся пары скрыли их от глаз Карен. Она поглядела на Льюиса и увидела, что он наблюдает за ней.

— Значит, это и есть Рут, — беззаботно проговорила она. — Она очень хорошенькая, правда?

— Полагаю, что да, — нахмурился Льюис. — Однако я предпочитаю блондинок. Кажется, она очень разговорчива.

Они заметили, что в компании Пола говорила почти одна Рут.

— Ты пристрастен, — улыбнулась ему Карен и вздохнула.

Льюис допил свой коктейль и просигналил официанту, чтобы он принес им еще выпить.

— Я все думаю, что будет делать Сандра, если перестанет видеться с Саймоном? — внезапно произнес он. — Мне кажется, ей нужна твердая рука. Твоя мать должна была снова выйти замуж.

— О, Пол хорошо с ней управлялся, — небрежно заметила Карен. — Она его обожала.

Лицо Льюиса стало суровым.

— Тогда, может быть, я тоже мог бы это сделать, — сказал он.

Карен вспыхнула.

— Сомневаюсь, Льюис. — Она поглядела на его бледное, худое лицо.

У Льюиса не было силы характера, необходимой, чтобы подчинить себе такую девушку. Кроме того, он не имел опыта обращения с подростками. Пол в свое время держал в руках Саймона, а Сандра слушалась Пола еще и потому, что он был красив и обладал магнетическим обаянием. Сандра не могла устоять. Она вообразила, что влюблена в него, и каждую его просьбу исполняла как приказ. Льюис не производил на нее в этом смысле никакого впечатления. Кроме того, Мэйделин тоже недолюбливала Льюиса.

Поэтому Карен, улыбнувшись Льюису, сказала:

— Льюис, дорогой, не думаю, чтобы из этого что-то получилось. Пол мог командовать Сандрой в основном потому, что она воображала, будто влюблена в него, а ты не ее тип.

— Понимаю. — Было видно, что Льюис рассердился. Мысль о Сандре, влюбленной в Пола Фрейзера, явно никогда не приходила ему в голову. Ему это было очень неприятно.

Карен докурила сигарету и поднялась.

— Извини, я на минутку, — сказала она. — Только схожу в туалетную комнату.

— Хорошо. — Льюис посмотрел на нее и привстал из-за столика. — Я подожду здесь.

Карен улыбнулась и, скользя между столиками, пробралась к двери зала, мечтая хоть немного побыть в прохладе фойе. Больше всего ей хотелось оказаться на воздухе.

Обмахиваясь вечерней сумочкой, она медленно шла по коридору к туалетной комнате. Фойе было устлано толстым ковром. Такие же колонны, как и в большом зале, поддерживали потолок. Карен с удовольствием глядела вокруг. Она почти дошла до туалетной, когда увидела Пола.

Он стоял, небрежно прислонившись к одной из колонн, курил сигарету и разговаривал с каким-то человеком. В своем смокинге он выглядел очень большим, широкоплечим и интересным. Ослепительная белизна рубашки подчеркивала его загар.

Поглядев на него, Карен почувствовала волнение и решительно двинулась в его сторону. При ее приближении Пол поднял глаза и посмотрел в ее сторону. На его красивом лице не отразилось удивления, и она поняла, что он заметил ее раньше, чем она его.

Глядя на него, она удивилась, как могла позволить Льюису убедить себя, что для нее будет лучше разойтись с Полом. Если б он предоставил ее самой себе, она, вероятнее всего, вернулась бы в семью, и сегодня это казалось самым желанным исходом. Карен знала, что, если бы Пол не подал на развод, она никогда бы не развелась с ним и все еще была бы его женой. Теперь, встретившись с ним глазами, увидев его холодную настороженность, она разозлилась на его спокойствие.

Тем не менее он выпрямился, бросил сигарету на пол и раздавил каблуком. Он явно хотел проигнорировать Карен, и она нелогично обрадовалась этому. Его спутник тоже оглянулся и увидел ее. Карен не знала этого человека.

— Хэлло, Пол, — пробормотала она, довольная хотя бы тем, что прекрасно выглядит в своем новом платье. Она хотела, чтобы Пол увидел ее, и это желание исполнилось.

— Здравствуй, Карен, — кивнул он с непроницаемым видом. Он обернулся к своему собеседнику, мужчине лет тридцати, с белокурыми непослушными волосами и жизнерадостным беззаботным лицом. Прежде чем Пол успел представить Карен, мужчина широко улыбнулся и сказал:

— Ну же, Пол, разве ты не собираешься меня представить? По-моему, ты знаком со всеми очаровательными девушками в этом городе.

Пол слегка улыбнулся, и Карен стало интересно, о чем он сейчас подумал. Думал ли он, что Рут более очаровательна, чем она?

— Карен, — произнес он, — это Энтони Стоукер… сэр Энтони… мой старый друг с университетских времен. Тони, это Карен… Стэси. — Он на мгновение заколебался, перед тем как произнести ее фамилию, как будто все еще думал о ней как о Карен Фрейзер.

— Хэлло, — улыбнулась Карен, и Тони энергично потряс ее руку.

— Как вы поживаете? — произнес он. У него была большая мозолистая рука, но с тщательным маникюром. Все в нем было большое. По правде говоря, чего он не добирал в красоте, то восполнял обаянием. Он производил впечатление человека добродушного и общительного и сразу понравился Карен. Она не могла бы им увлечься, но не сомневалась, что он может быть хорошим другом.

— Прекрасно, — вежливо сказала она. — Как вам нравится этот бал?

— Очень нравится, — ответил он. — Вообще-то я помогал его организовывать. — Он добро желательно улыбнулся им обоим и вдруг воскликнул: — Боже мой, Пол, я только что сообразил… Это же… ну, я имею в виду… девушка, которая была твоей женой? Так ведь?

Пол передернул плечами:

— Она была моей женой много лун тому назад, — невозмутимо проговорил он, и Карен по чувствовала, как ей обожгло щеки вспыхнувшим румянцем.

— Господи! Правильно говорят, что у дурака язык торопливее ума! Что, старина, я выставил себя полным ослом?

— Вовсе нет, — небрежно промолвил Пол. — Карен — очень привлекательная женщина. И я уверен, что она об этом прекрасно знает.

Карен краснела все больше. Она терпеть не могла, когда ее обсуждали так, будто ее здесь нет. Она снова вмешалась в их разговор:

— Ты здесь один, Пол?

— Вообще-то я жду Рут, — ответил он, глядя ей в глаза. — Она, по-моему, в дамской комнате.

— А-а, понимаю. Я видела, как вы приехали.

— Я знаю, что ты нас видела, — невозмутимо заметил Пол. — Я видел тебя за столиком на другой стороне зала.

Карен вздрогнула. Она и не подозревала, что за ней тоже наблюдали. О чем он подумал? Считал ли он ее чересчур любопытной?

— Понимаю, — повторила она, судорожно пытаясь найти тему для разговора. Пока их беседа шла довольно вяло, а ей хотелось сказать что-нибудь остроумное, чтобы все рассмеялись. — Между прочим, — пробормотала она, наконец бросив на него взгляд из-под ресниц, — спасибо, что поговорил с Саймоном.

Полу стало неловко, на что она и рассчитывала. Тони смотрел на них, явно заинтригованный ходом разговора.

— У меня вчера не было возможности поблагодарить тебя как следует, — продолжала она решительным голосом.

— Все в порядке, — чопорно ответил Пол, а глаза его сверкнули опасным огнем, предупреждая, чтобы она не смела сказать что-нибудь еще.

Карен посмотрела на Тони.

— Не обращайте на нас внимания, — улыбнулась она. — Пол и я все еще остались хорошими друзьями. Правда, дорогой? Мы же цивилизованные люди, не так ли?

— Абсолютно, — ледяным тоном произнес Пол, и глаза его снова угрожающе сверкнули.

Тони прервал этот тайный поединок, сказав:

— Тогда как насчет того, чтобы вернуться в бальный зал со мной, Карен? Я хотел бы потанцевать с вами, если можно.

При этих словах Тони Пол весь напрягся. Карен поняла, что он почему-то не хочет, чтобы она танцевала с Тони. Неужели ревнует? Нет, это нелепо. Он, наверное, просто не хочет, чтобы его друг общался с такой женщиной, как она. Вернее, с такой, какой он себе ее представляет.

Не обращая внимания на его выражение лица, Карен ответила:

— Спасибо, Тони. Я тоже очень хочу танцевать.

— Прекрасно. — Тони снова поглядел на Пола: — Увидимся позже, старина.

Разумеется, у Пола был отчужденный вид.

Карен знала, что взволновала его, но серьезно или нет, было неясно.

Тони взял ее под руку, и они вернулись в бальный зал. Несмотря на свою массивность, он оказался отличным танцором и забавным собеседником. Он объяснил, что сам пригласил Пола и его друзей на этот бал в качестве своих гостей, а его собственная спутница подвела его в последнюю минуту. Он пошутил по поводу своего титула, который воспринимал не слишком серьезно, и рассказал, что занимается сельским хозяйством в своем имении в Уилтшире, принадлежавшем Стоукерам на протяжении многих поколений. Они не были богаты, потому что все деньги вкладывались в имение. Это объясняло его мозолистые руки, и Карен восхищалась его упорством и тем, что он не сдается. Если бы он продал имение, они с матерью и сестрой могли бы поселиться в Лондоне в относительной роскоши, но они любили землю и предпочитали жить в Уилтшире и заботиться о своих арендаторах.

Судя по его описанию, это было прелестное имение, а члены семьи вели образ жизни настоящих сельских жителей, хотя и были местными лордами. Тони рассказал, что отец его умер, а он с матерью и сестрой жил в старом, беспорядочно построенном помещичьем доме с видом на меловые холмы. Хотя он знал Пола еще по Оксфорду, но с тех пор давно не видел и, лишь некоторое время назад повстречавшись с ним, возобновил знакомство. Они пару раз обедали вместе, и Тони познакомился с его американской невестой.

Карен не мешала ему беспорядочно перескакивать с предмета на предмет. То, что он говорил, не очень ее интересовало. Ее мысли все время возвращались к Полу, и было хорошо вполуха слушать болтовню и думать о своем. Тони был нетребовательным собеседником, и она легко, не прилагая усилий поддерживала разговор.

В какой-то момент Карен увидела Льюиса и почувствовала укол совести. У него был напряженный вид, как будто он на что-то сердился. Когда он тоже увидел ее, она помахала ему рукой, но Льюис нахмурился и отвернулся. Карен слегка встревожилась и почувствовала себя виноватой и потому, когда танец кончился, объяснила Тони, что находится здесь со своим боссом, который ее ждет.

— О, неужели! — воскликнул Тони. — Как вы думаете, могу я к вам присоединиться на некоторое время? Знаете ли, в компании Пола я боюсь почувствовать себя лишним.

На мгновение Карен заколебалась, но сказала:

— Конечно. Мы с Льюисом старые друзья. Я уверена, он возражать не будет.

— Ну и чудесно, — тепло проговорил Тони. — Я хочу потом еще раз станцевать с вами, если можно.

Карен улыбнулась ему и позволила взять себя под руку, когда они возвращались к столу, где сидел Льюис. Тот резко поднялся при их приближении.

— Где, черт побери, Карен, ты была все это время? — воскликнул Льюис холодным, злым голосом. — И кто это с тобой?

— Зовут меня Стоукер, Энтони Стоукер, — проговорил Тони, которому сразу же не понравился ни тон, ни манеры Льюиса. — А кто, собственно, вы?

— О, пожалуйста, — пробормотала Карен, чувствуя себя очень неловко. — Льюис, это Тони. Тони, это Льюис Мартин, мой работодатель.

Мужчины неохотно пожали друг другу руки, и Карен почти пожалела, что привела Тони к их столику.

— Тони разговаривал с Полом в фойе, когда я выходила в туалетную комнату, — объяснила она. — Пол нас познакомил.

— Полагаю, ты имеешь в виду Фрейзера, — нахмурился Льюис.

— Разумеется.

— Понимаю. А теперь, может быть, ты потанцуешь со мной, Карен?

— Конечно, — проговорила она, озадаченная собственническим поведением Льюиса. Несмотря на бесконечные разговоры о браке, она ни когда не давала ему повода полагать, что они друг для друга больше чем друзья. И ей очень не понравилось, что он ведет себя так, будто она ему принадлежит. В конце концов, у Льюиса нет на нее прав. Она свободная женщина.

Какое-то время они танцевали молча, затем он проговорил сдавленным голосом:

— Полагаю, я должен извиниться. Я вел себя невежливо.

— Да, — горячо согласилась Карен, довольная, что он открыто заговорил об этом. — Что с тобой происходит? Меня не было всего пятнадцать минут.

— Знаю, знаю, прости. — Льюис тяжело вздохнул. — Наверное, всем видно, что я по-сумасшедшему ревнив. Ты не представляешь, что это за чувство… Мучительно хотеть кого-то и знать, что тебя не хотят…

Щеки Карен вспыхнули.

— Льюис… не сейчас… не надо снова…

Льюис тоже покраснел.

— Знаю, — пробормотал он. — Не повторяй. Только не суй мне, как сейчас, под нос молодых мужчин. Я не могу совладать со своими чувства ми. И вообще я прихожу к выводу, что ты, должно быть, от природы фригидна.

— Фригидна! — Карен чуть не рассмеялась. Когда она говорила с Полом, ее то и дело бросало в жар, а Льюис заявляет, что она фригидна. Ее передернуло. — Может, ты и прав, — наконец проговорила она, решив, что это самый легкий выход из положения.

— Я убежден в этом, — медленно произнес Льюис, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Но однажды, Карен, тебе потребуется мужчина, и я собираюсь оказаться рядом в этот момент.

Услышав его слова, Карен нахмурилась и ничего не ответила. У Льюиса сегодня было странное настроение, чтобы не сказать больше. Она предположила, что он весь вечер слишком много пил.

Когда они вернулись к столу, Тони ждал их, откинувшись на стуле. Видно было, что он рад Карен. Быстро вскочив, он придержал ее стул, пока она садилась. «Право же, он очень компанейский», — подумала она. На какое-то время Тони отвлек ее от мыслей о Поле и Льюисе.

В течение вечера Карен танцевала по очереди с Тони и Льюисом и обнаружила, что ей больше нравится танцевать с Тони. Он развлекал ее и ничего не требовал взамен, просто получал удовольствие от общества Карен без каких-либо притязаний на дальнейшее.

Льюис же явно был не в себе. Он прижимал ее к себе слишком крепко, так что Карен стало неприятно. Она подумала, что он выпил больше, чем привык, и не контролирует себя. Он тяжело дышал ей в шею, и она чувствовала, что задыхается. Ему следовало бы держать себя в руках, не распускаться. Возможно, правда, что он вел себя так из-за присутствия Пола. Никогда раньше Карен не видела Льюиса таким и теперь начала сознавать, что, по-видимому, вообще знает его не слишком хорошо.

Ян Феллоуз работал на Пола в главной конторе Фрейзеров. Он был главой отдела продаж и прекрасно делал свое дело.

Они с Полом были давними друзьями, и разница в служебном положении никогда их отношениям не мешала.

Маргарет Феллоуз было двадцать восемь лет, как и Рут. Они с Рут легко нашли общий язык, но так как Маргарет в свое время знала и любила Карен, то отказалась обсуждать первую жену Пола с предполагаемой второй. Это взбесило Рут, которая теперь жаждала узнать побольше о первой миссис Фрейзер. Она никогда не видела даже фотографии Карен.

В квартире Пола фотографий не было, и, хотя Рут это нравилось, ей все же хотелось знать, как Карен выглядит. У нее было ощущение, что она борется с невидимым врагом.

Сегодня их компания много танцевала. Рут не очень рвалась оказаться в паре с Яном, но было неудобно каждый раз отказываться, а это означало, что с Полом танцует Маргарет, и, хотя это было нелепо, Рут все время сжигала ревность.

Рут нравилось собственное платье, так шедшее к ее цвету лица, она была уверена, что Пол восхищается ею, хотя вообще-то он редко высказывался по поводу ее нарядов. Рут была абсолютно уверена, что и Ян находит ее привлекательной, но Пол никакой ревности не выказывал. Ее, по правде говоря, это раздражало, ей хотелось бы, чтобы Пол приревновал ее, но в последние дни, после его ленча с Карен, он был каким-то холодным и отчужденным, и она не могла этого понять. Рут не привыкла, чтобы ей в чем-нибудь отказывали. Родители ужасно избаловали ее, потворствуя всем ее прихотям.

Сейчас она сидела и перебирала пальцами по рукаву безупречного костюма Пола, соображая, что же ей такое сказать, чтобы привлечь его внимание. Он же, казалось, был мыслями далеко. Ранее они с Яном обсуждали какие-то деловые вопросы, и Рут невероятно заскучала. Нет, сегодня ей, безусловно, не уделялось достаточного внимания.

Неожиданно она заметила, что небольшая толпа собралась вокруг танцующей в центре пары. Оркестр играл бит-музыку, и Рут подумала, что кто-то выставляет себя на посмешище. Наверное, будет интересно посмотреть.

— Пойдем, Пол, — проговорила она и потянула его за рукав, — давай посмотрим, что там!

Феллоузы уже танцевали, так что Пол неохотно поднялся и позволил подвести себя к группе в центре зала. Там танцевала одна пара, остальные только смотрели.

Пол внезапно остановился. Двое людей, которые, смеясь, крутились под музыку, были Тони Стоукер и… Карен.

Он почувствовал, как при виде их кровь застучала у него в висках. Боже, он должен взять себя в руки!

— Смотри, это же Тони Стоукер! — воскликнула Рут. — Здорово они танцуют. Правда, я не стала бы устраивать такое представление…

Пол не отвечал, и она поглядела на него. Лицо его потемнело и было непроницаемым. Рут нахмурилась.

— Что-то не так? — раздраженно спросила она. — Тебе что, не хочется подойти и посмотреть?

— Не особенно, — угрюмо ответил Пол.

— Почему? — И вдруг Рут осенило. Что-то такое в лице Пола, в его выражении, заставило ее спросить: — Ты знаешь эту девушку. Так ведь? Кто она?

— Почему ты так думаешь? — медленно произнес Пол.

— Просто чувствую. Она работает у тебя в конторе?

— Она когда-то работала на меня, — тихо ответил он. — Это Карен.

Лицо Рут выразило крайнее недоверие.

— Карен… но ведь не та Карен? — воскликнула она.

— Та самая, — кивнул Пол, засовывая руки в карманы брюк. — Теперь ты удовлетворена?

— Но я не понимаю, — начала она. — Я представляла себе, что она твоя ровесница, Пол. Ты никогда не говорил мне, что она такая молодая.

— Ты меня никогда не спрашивала, — холодно ответил он. — Карен сейчас двадцать пять лет. Она на три года моложе тебя.

Рут вспыхнула. Как ей хотелось, чтобы она не позвала Пола посмотреть на танцоров. Откуда она могла знать, что это Карен? Она даже не знала, что та здесь. Странно, что Пол не удивлен. Неужели он знал, что Карен здесь? В голове Рут вихрем закружились вопросы, но она решительно отбросила их. Глупо беспокоиться об этом. В конце концов, они были женаты и разошлись. Теперь они друг другу никто.

И все же, наблюдая за Карен, Рут вдруг испытала приступ ярости. Карен оказалась очень красивой женщиной, а вовсе не старой клячей, как Рут себе представляла, и не бесстыжей особой с наглым лицом, одетой не по возрасту и цепляющейся к мужчинам. Быстро прикинув в уме, она поняла, что, когда Карен выходила замуж за Пола, ей было всего восемнадцать лет, и это ошеломило Рут. Она в свои восемнадцать еще посещала колледж и ходила на невинные свидания с мальчишками. И ничего более серьезного. Пол, тридцатилетний мужчина, уже тогда считал Карен во всех отношениях достойной парой, между тем как сама Рут не сумела бы двух слов связать, разговаривая с человеком его возраста.

Эта девушка — потому что она выглядела именно девушкой — делила с Полом три года его жизни задолго до того, как Рут его повстречала. От этой мысли ей стало плохо. Она жаждала считаться самой лучшей женщиной в его жизни, а теперь ей придется каждый раз, когда Пол прикоснется к ней, вспоминать об этой девице и мучаться вопросом: что именно он продолжает к той чувствовать?

Эти мысли испугали Рут. Жизнь до этого дня казалась ей такой простой и ясной, с приближающейся июньской свадьбой и мыслями о медовом месяце…

Теперь все переменилось и все из-за глупой сестры этой девицы, которой понадобилось связаться с женатым братом Пола. Это было невыносимо. Рут хотелось закричать, разрыдаться и добиться своего, как она не раз делала это в прошлом. Она бы с удовольствием растоптала эту женщину, вернувшуюся в жизнь Пола. Но Рут вынуждена была вести себя как ни в чем не бывало. Что бы там ни случилось в прошлом, теперь Пол принадлежит ей. Кто знает, что может произойти, если Рут покажет, что боится власти этой женщины? Нет, она должна оставаться любящей и понимающей невестой. Потом, когда они поженятся… Ну, тогда будет совсем другое дело.

— Дорогой, давай уйдем, — мягко прошептала она, беря Пола под руку. — Вернемся в отель, Пол.

Пол сразу согласился. Ему и самому хотелось уйти. Правда, ему не нужна была компания, он предпочел бы остаться наедине с обуревающими его мыслями. Ему надо было выпить. И чего-нибудь покрепче!

— Ладно, — сказал он с показным равнодушием, — если ты этого хочешь… Я думал, тебе нравится здесь.

— Конечно… но у меня разболелась голова, — быстро ответила Рут. — И мне теперь хочется расслабиться в тишине и покое. Вот и все.

— Хорошо. Мы только должны сказать Яну и Маргарет, что уходим.

Номер Рут в «Дорчестере» был верхом роскоши, и каждый день стоил ее отцу уйму денег. Но Хайрам Дилэни считал свои банкноты не на десятки, а на тысячи, и стоимость проживания дочери в самом фешенебельном отеле Лондона была для его банковского счета булавочным уколом.

Войдя, Рут упала на низкий диван. Пол расстегнул свое темное пальто с меховым воротником и прошелся по комнате, как пантера в клетке. Он думал только о том, как бы поскорее уйти.

Рут протянула к нему руку.

— Подойди и сядь рядом, дорогой. Сними пальто, — лениво проговорила она. — Ты ведь еще не уходишь?

Пол закусил губу.

— Насколько я помню, у тебя болит голова, — ответил он. — Ты, кажется, необычайно быстро оправилась?

Рут покраснела.

— Помог свежий воздух, — начала оправдываться она.

— Тем не менее уже поздно. Я думаю, мне пора идти, — твердо сказал Пол. — Ложись в постель и отдохни. Увидимся утром, хорошо?

Он нагнулся и поцеловал ее в щеку, но Рут обвила его шею руками и притянула к себе на диван.

— Не будь таким букой, — прошептала она, уверенная, что сумеет развеять его мрачное настроение. Она прижалась губами к его губам, призывая обнять ее и заняться с ней любовью.

Но Пол сопротивлялся, так что через минуту Рут была вынуждена отпустить его и позволить ему подняться. Она раскраснелась и чувствовала себя неловко. Он никогда раньше не отталкивал ее. Это было унизительно, и она рассердилась. Но, сдержав себя, Рут спросила:

— Ты завтра пойдешь со мной на ленч?

Пол пожал плечами:

— Позвони утром, милая. Попытаюсь это устроить.

— Спасибо, — проговорила она с едва заметным сарказмом, и Пол ее покинул.

После того как он ушел, Рут встала с дивана. У нее не было никакой головной боли, а ее план побыть с Полом совершенно не удался. Резко расстегивая «молнию» на платье, она захватила в нее материю и разорвала его от лифа до талии. Со злостью сорвала с себя загубленный наряд и швырнула на пол. Распахивая дверь спальни, она увидела, как дрожат ее руки, и слезы полились у нее из глаз. Вот она, одна из богатейших девушек в Лондоне, ложится в постель сразу после полуночи и в отвратительном настроении… Все просто ужасно!

Выйдя из отеля, Пол сел в машину. Перед тем как включить мотор, он закурил сигарету. Потом повел свой обтекаемый автомобиль вдоль Парк-Лейн, повернул на Гросвенор-Плейс, а оттуда на Кингс-роуд. Он быстро проехал через квартал художников и выехал на шоссе, ведущее в Гилфорд.

Квартира его находилась в Белгравиа, но он еще не хотел ложиться спать. Сразу за пригородами он свернул на объездную дорогу, которая кружным путем вела к Ричмонду. Ночь была очень темной, но он подумал, что по этой дороге проедет даже с завязанными глазами.

Почти перед самым Ричмондом он съехал с шоссе на частную дорогу, которая круто поднималась к высокой кирпичной стене с коваными решетчатыми воротами. На решетке хитрым узором было выковано название «Тривейн».

Это был дом, который он купил к своей свадьбе с Карен. Он так его и не продал.

Выехав по аллее, обсаженной высокими тополями, на широкий, посыпанный гравием дворик перед домом, он остановился у низких ступеней, ведущих к двойной белой двери. Сейчас, в темноте ночи, элегантную красоту этого дома нельзя было разглядеть, но Пол знал, какое это благородное старое здание. Конечно, внутри оно было как следует модернизировано, но снаружи сохраняло старинный облик.

Свет фар скользнул по террасе. Пол остановился и заглушил мотор. Выйдя из машины, он захлопнул дверцу. Этот металлический звук как-то нереально прозвучал в тишине ночи. Пол сунул руки в карманы и поднялся по ступеням. Рут не знала о существовании «Тривейн». Он никому, даже собственной матери, не говорил, что все еще владеет им. Все решили, что этот дом продан, и он позволял им так считать. После развода с Карен он уволил всех слуг, кроме экономки и ее мужа. Мистер и миссис Бенсон оставались в пустом доме и поддерживали все в порядке на случай, если ему вздумается приехать. Пол не бывал здесь со времени своего обручения с Рут, но сегодня почувствовал, что ему необходимо съездить сюда.

Он еще не успел подняться к дверям, как зажглась освещающая ее лампочка, и минутой позже Бенсон открыл дверь. Свет хлынул из дома на подъездную аллею, окунув Пола в яркое тепло. Бенсон был в халате, он широко заулыбался, узнав хозяина.

— Да это мистер Пол! — воскликнул он. — Вот так сюрприз. Мы вас не видели, наверное, месяца три.

Пол пересек террасу и, минуя Бенсона, вошел в широкую дверь холла. Многоцветная, натертая до блеска мозаика паркета простиралась до идущей веером вверх широкой лестницы. У ее подножия стоял огромный дубовый сундук, сияющий от многолетней полировки, на нем в громадной вазе весенние цветы. Лестница была устлана ковром в золотых и ржаво-красных тонах, блистательно подчеркивающих темные панели стены, вдоль которой она поднималась.

— Да, Бенсон. Очень сожалею, что потревожил вас. Я знаю, что очень поздно.

— О, сэр, все в порядке, — понимающе ответил Бенсон, хотя, конечно, не мог знать, зачем понадобилось Полу заявляться сюда глубокой ночью. Он закрыл дверь и спросил: — Вы останетесь ночевать, сэр?

Пол кивнул, снимая пальто:

— Да, Бенсон, останусь. Полагаю, моя постель готова, как обычно.

— Готова, сэр. Мэгги только сегодня говорила, что вы, наверное, приедете в ближайшем будущем. Если мне будет позволено заметить, мы всегда готовы встретить вас.

Пол усмехнулся с некоторой иронией и пересек холл.

— Она уже спит?

— Да, сэр. Могу я что-нибудь сделать для вас? Хотите поесть?

Пол покачал головой и открыл дверь в библиотеку.

— Нет, если есть, достаточно шотландского виски.

— Я сегодня поставил туда новую бутылку, — ответил Бенсон. — Вы уверены, что вам больше ничего не надо?

— Уверен, — коротко ответил Пол. — Спокойной ночи, Бенсон. Увидимся утром.

Он закрыл дверь библиотеки и оперся на нее спиной. Убежище!

Вдоль стен тянулись ряды книг, но кроме того, в углу стоял маленький рояль. Они с Карен использовали библиотеку еще и как музыкальную комнату и провели в ней много счастливых вечеров вдвоем. Пол очень хорошо играл на рояле и много раз исполнял для Карен ее любимых Шопена и Грига.

Подойдя к подносу с напитками, стоящему на низком столике около рояля, он налил себе хорошую порцию писки. Выпив его одним глотком, налил снова и сел за рояль.

Пальцы его, перебирая клавиши, бездумно перешли на «Лунный свет» Дебюсси. Это была печальная мелодия, и Пол невольно загляделся на глубокое кресло у камина, словно ожидая увидеть свернувшуюся в нем Карен.

Со стоном он захлопнул крышку рояля и поднес к губам стакан. Затем поднялся, расстегнул ворот рубашки и бесцельно заходил по комнате. Что, ради всего святого, с ним происходит? Мужчина он или тряпка? Он проклинал Саймона, втравившего его в эту историю. Если бы Пол не увидел Карен, он не почувствовал бы снова их тягу друг к другу. Возможно, они вообще никогда бы больше не встретились. Они вращались в разных кругах. На какое-то время Карен вошла в круг его знакомых, а теперь вернулась на свою орбиту. В конце концов, люди, с которыми он общался, были очень богаты и очень могущественны: финансисты, банкиры, промышленники, заинтересованные лишь в том, как делать деньги.

Но теперь Пол повидался с Карен и понял, что его все еще тянет к ней физически. Он не обманывал себя: Карен всегда так на него действовала. Он забыл, какой желанной она всегда была.

Прежде он считал, что она выйдет замуж за Льюиса, и поэтому запретил себе думать о ней. Тот или другой мужчина с ней, его не касалось. Но она оказалась все еще свободной и ни с кем не связанной, и, увидев ее сегодня с Тони Стоукером, Пол был просто потрясен. Тони был явно ею очарован и, возможно, сейчас все еще с ней: провожает ее домой или находится в ее квартире. Позволит ли она ему поцеловать себя? Держать в объятиях? Заниматься с ней любовью?

У Пола было ощущение, что у него в животе поворачивают нож. Слепая ревность — штука нелепая, но именно ее испытывал он сейчас. Ему хотелось позвонить ей и узнать, есть ли кто-то у нее. Но что мог он сказать?

Пол потянулся за бутылкой и налил виски в стакан. Затем он бросился в кресло, продолжая держать бутылку в руке. Ему предстояла долгая ночь…