В надежде на чудо

3

Они вошли в «Домашний уголок» – любимое кафе Шейлы, где Трейси с дочерью порой проводили время по вечерам. Изнутри заведение напоминало кукольный домик – неудивительно, что оно нравилось маленькой девочке.

Пара села за дальний столик, избегая посторонних взглядов.

– Привет, Трейси, – поздоровалась знакомая официантка, подавая меню, и бросила заинтересованный взгляд на красавца блондина рядом с ней, – А где твоя малышка?

– Она сегодня с Лоренсом. Принеси, пожалуйста, чашку эспрессо и булочку.

– А вам? – Девушка кокетливо взглянула на Дэниела.

Но тот не ответил ей и тенью улыбки.

– То же самое.

Как только официантка отошла, Дэниел перешел к делу. Ему хотелось уладить все как можно скорее – не терпелось увидеться с дочерью.

– Ну и что за идею ты придумала?

– Сначала я должна тебя кое о чем спросить, – сообщила Трейси. – Все так запутано…

Нам нужно о многом поговорить…

– Например, о том, почему ты сбежала от меня, – упрямо вернулся Дэниел к явно волнующей его теме. – Ты ведь еще не дала внятного объяснения. Все, что ты говорила на сей счет, порождает еще больше вопросов. Так что же вынудило тебя…

– Дэн, это случилось так давно! – воскликнула Трейси. – С тех пор я сильно изменилась, но до сих пор помню, как это было ужасно!

– Что именно было ужасно?

– Расти в Стерлинге. Где каждый знал меня как «эту бедняжку, дочку Мелоуна». Я с детства знала, кто я такая, потому что мне все время об этом напоминали. Никак не могла понять, что же ты во мне находишь, ведь я всего-навсего дочь горького пьяницы! Когда я поняла, что забеременела, то испугалась как никогда в жизни… Нет, я боялась не того, что стану матерью, что мне придется пережить роды. И не того, что могут сказать обо мне люди. Я привыкла к сплетням. Я боялась только одного: потерять тебя.

– Но почему? Почему ты думала, что я не останусь с тобой?

Тем временем официантка принесла кофе и булочки. Трейси подождала, пока она отойдет, и продолжила:

– Всякий раз, когда мы обсуждали совместное будущее, ты говорил, что не хочешь иметь детей.

– Я был молод и боялся ответственности.

Кроме того, я опасался, что окажусь таким же плохим отцом, как мой собственный. Считал, что не стоит рисковать… Но если бы я узнал, что должен родиться ребенок, наш ребенок, я был бы рад и ни за что не оставил бы тебя! – горячо заверил ее он.

Как она раньше могла говорить, что любит его, не зная о нем самых основных вещей?

– Увы, тогда для меня были очевидны только две вещи. Первая – что моя семья не ровня твоей и твои родители никогда меня не примут.

И вторая – что ты не хочешь детей. Я была совершенно растеряна. Но, честное слово, собиралась сказать тебе о ребенке. Мне потребовалось две недели, чтобы принять такое решение. Помнишь, мы собирались провести выходные вместе – вот тогда-то я и хотела поговорить с тобой обо всем. Но тут я увидела объявление в газете.

– Объявление о помолвке?

Неужели все снова упирается в проклятое объявление? Сам Дэниел узнал о собственной помолвке из той же газеты, к слову сказать.

И вовсе не был благодарен отцу за подобный сюрприз. Правда, ни отец, ни мать не поняли его, когда он устроил им скандал. Дэниел сказал, что они не вправе использовать его и его личную жизнь как подспорье в бизнесе. Но отец даже не понял, о чем речь. Он всегда ставил бизнес выше личных интересов, внешние приличия – выше чувств…

Трейси кивнула.

– Поэтому я не сказала тебе ничего. Даже после твоих объяснений. Ты понимаешь, почему я так поступила?

– Нет… Не понимаю.

Молодая женщина покаянно опустила голову.

– Теперь, оглядываясь назад, я и сама не понимаю. Но тогда я была очень молода, испугана и крайне не уверена в себе. Со временем я научилась верить в себя. Знаешь, оказывается, я очень сильная. Будь я семь лет назад такой, как сейчас, я бы осталась и боролась до конца. Тогда я просто не умела бороться. Куда легче казалось убежать, чем сказать тебе правду и услышать в ответ, что тебе не нужен ни ребенок, ни я сама. А вдруг ты решил бы, что я пыталась тебя подловить и забеременела нарочно?

– Мне бы такое даже в голову не пришло!

– Откуда ты знаешь, что мог бы подумать семь лет назад? Дэн, как бы то ни было, прошлого не воротишь. Но я хочу сейчас поступить наилучшим образом.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж!

Дэниел сам поразился, с каким облегчением это произнес. Конечно, это только из-за дочери, тут же сказал он себе. Цель этого брака – быть ближе к Шейле. Прежние чувства к Трейси давно умерли.

– Нет, – ответила молодая женщина спокойно и твердо.

– Тогда что же? Ты отдашь мне дочь?

– Нет. Я же сказала, что придумала третий вариант. Я хочу, чтобы ты поселился с нами… хотя и не в качестве моего мужа.

– Жить с вами под одной крышей, не являясь твоим мужем, – что может быть нелепее и, прости, пагубнее для твоей репутации? – возразил ошарашенный Дэниел.

– Не волнуйся. У нас большой дом, мы с дочерью занимаем второй этаж. На первом живет мой друг Лоренс. Это тот самый бывший владелец ателье, который помог мне встать на ноги. У него большая квартира, и он может сдать тебе несколько комнат на длительный срок.

– Это не решение, а только отсрочка. Или ты думаешь, что я намерен прожить через стенку с твоим другом следующие десять лет?

Он поднял чашку, собираясь сделать глоток, но так и держал ее у рта, забыв отпить. После чего со стуком поставил обратно на блюдечко.

– Насчет десяти лет не знаю. Но иных вариантов я пока не вижу. Может, это и не идеальное предложение, но вполне приемлемое. Ты сможешь каждый день общаться с дочерью. Разве не этого ты хотел?

Нет, он хотел не только этого!

Однако отнимать ребенка у Трейси Дэниел хотел еще меньше. Идеальным вариантом ему казался брак с Трейси. Надежный фиктивный брак, в котором основная цель супругов – это счастье их общего ребенка. Конечно же речь здесь не шла о любви, о цветах, о пикниках на природе, о попытках стать настоящей семьей. Никаких романтических чувств к этой женщине он больше не испытывал…

Ну хорошо, что-то я чувствую, когда смотрю на нее, нехотя признался себе Дэниел. Но не более того, что испытывает любой здоровый мужчина при взгляде на красивую женщину.

Однако Трейси права: на данный момент лучшего варианта, чем предложенный ею, не существует.

– И когда?

– Что – когда? – Молодая женщина взглянула на него с тревогой, будто опасаясь, что он замыслил какую-то каверзу.

Дэниела передернуло от этого взгляда, но он не подал виду.

– Когда я могу переехать к вам?

– На выходных. Лоренс ведет Шейлу в парк, а потом они отправляются кататься на лодке, так что малышки не будет дома целый день. Ты как раз успеешь перевезти вещи и устроиться, а когда Шейла вернется, мы вместе сообщим ей новость.

«Новость»… Дэниела не совсем устраивало то, как она это произнесла. Как будто известие, ожидающее их дочь, не было радостным. Он понадеялся, что Шейла проявит больше энтузиазма, узнав о его существовании, нежели это демонстрировала сейчас Трейси. – Согласен. Оставь мне адрес.

Трейси написала несколько слов на салфетке и потянула ему. Дэниел встал, положил записку в нагрудный карман.

– Помни, что я обещала тебе сделать все возможное, – сказала Трейси, глядя на него снизу вверх, как ему показалось, умоляющим взглядом.

Но Дэниел не нашел слов для ответа. Лишь кивнул ей на прощание и вышел.

Уже на улице он понял, что остался недоволен исходом разговора. Единственное, что полностью его удовлетворило бы, – это брак с Трейси. Конечно, только из-за дочери, попытался уверить он себя, впрочем, не слишком убедительно. Однако только такое объяснение происходящего Дэниел мог себе позволить без ущерба для гордости.

Он невольно вспомнил ее взгляд. Ранимый, так напоминающий о прежней Трейси. И потряс головой, отгоняя призрак прошлого.

Нужно думать о дочери. О Шейле, и только о ней!

Что любят получать в подарок маленькие девочки? Чем их можно порадовать, как с ними говорить? Дэниел слишком мало знал о детях.

Значит, придется узнать побольше, если он хочет стать по-настоящему нужным Шейле. У него есть дочь, и это на данный момент главное.

Трейси нервно поглядывала на мужчину, сидящего в ее гостиной этим воскресным вечером.

Что сейчас происходит в душе Дэниела? Так же он взволнован, как она? Или обрадован? Или напуган? По его лицу ничего нельзя было понять.

Входная дверь хлопнула, по ступеням застучали быстрые шаги. Это вернулась домой Шейла. Ее голосок зазвенел за дверью – она о чем-то весело болтала с Лоренсом. Трейси поразилась, как изменилось лицо Дэниела. Теперь на нем были написаны надежда, радостное предвкушение и любовь. Дэниел любил свою дочь, которую совершенно не знал!

Чувство вины нахлынуло на Трейси с новой силой, но она поборола его усилием воли.

Довольно сожалеть о прошлом, когда приходит время строить будущее. Если некогда она совершила то, о чем теперь жалеет, это дополнительная причина не повторять былых ошибок. Сейчас ее задача – познакомить дочь с ее отцом.

Шейла распахнула дверь и вбежала в гостиную. Лицо ее раскраснелось от бега, косички были подвязаны новыми пышными бантами – должно быть, подарок Лоренса.

Сам Лоренс шел за девочкой, широко улыбаясь, но стоило ему заметить Дэниела, как взгляд старика стал настороженным. Лоренс никогда раньше не видел отца Шейлы, но сразу понял, что это он. Впрочем, даже без предупреждения со стороны Трейси нетрудно было бы догадаться – так много общего было у отца с дочерью.

– Мама, мама, смотри, какие у меня банты!

Это Лоренс купил! Представляешь, мы катались на «чертовом колесе», ужасно высоко, выше всех деревьев…

Шейла осеклась, заметив незнакомца, и вопросительно посмотрела на мать. Дэниел сидел в кресле, натянутый как струна, и пытался улыбаться, но, казалось, будто он сейчас заплачет.

Трейси взяла инициативу на себя.

– Милая, я должна сказать тебе кое-что важное. Что-то очень хорошее, чего ты никак не ожидаешь.

– Да? – Шейла перевела подозрительный взгляд с матери на Дэниела. Улыбка исчезла с ее лица.

– Познакомься с моим старинным другом.

Мы с ним вместе жили в Стерлинге, помнишь, я тебе рассказывала? Его зовут Дэниел……

– Он что, мой па… – начала девочка, но не договорила. Непонятно было, хочет она, чтобы недосказанное оказалось правдой, или боится этого.

Трейси кивнула, внимательно следя за сменой выражений на ее лице. Глаза Шейлы стали узкими, и недоверчивыми, и – о боже! – совершенно холодными.

– Шейла, – заговорил Дэниел, поднимаясь с кресла и подходя к дочери, – мне очень жаль, что столько лет мы не были с тобой знакомы.

Некогда мы с твоей мамой неверно поняли друг друга, после чего разъехались на время. Я понимаю, что это меня не извиняет, но иного объяснения у меня нет. Могу сказать только, что был счастлив узнать, что ты есть на свете, и сразу захотел подружиться с тобой. Я буду жить вместе с Лоренсом, чтобы у нас появилась возможность познакомиться и полюбить друг друга.

Он опустился перед ней на корточки и протянул руку. Трейси с ужасом увидела, что Шейла стоит как вкопанная и прячет обе руки за спиной.

– Твой папа специально приехал, чтобы узнать тебя получше, – торопливо сказала она. – Теперь он будет с нами каждый день. Я уверена, вы подружитесь.

Ладонь Дэниела, повисшая в воздухе, слегка дрогнула. Он словно хотел погладить дочь по щеке, но не решился.

Опустив руку, он сказал просительным тоном:

– Я знаю, что ты мне пока не доверяешь, я для тебя совсем чужой. Но я постараюсь показать тебе, как много ты для меня значишь. Ведь мы с тобой родные люди и я надеюсь, что рано или поздно сможем найти взаимопонимание.

Он говорил с Шейлой как с взрослой. И Трейси почувствовала, что у нее защипало в глазах.

– Я прошу только дать мне шанс, – серьезно продолжал Дэниел. – Шанс быть с тобой рядом. Не отталкивай меня, позволь стать тебе настоящим отцом, делать для тебя то, что делают все родители для своих детей. Заботиться о тебе. Помогать, покупать подарки.

– Не надо мне подарков, – неожиданно изрекла насупленная девочка. – У меня все есть. А Лоренс отлично о нас с мамой заботится. Ты нам не нужен.

– Я знаю… Но, подумай, ведь ты нужна мне.

– Лучше бы ты не приезжал. Это наш дом, а не твой!

– Малышка… – озабоченно начала Трейси и, протянув руку, положила дочке на плечо.

Шейла была очень напряжена, даже слегка дрожала. – Я понимаю, милая, тебе сейчас нелегко. Ты пришла домой с прогулки – и увидела, что все вокруг изменилось. Должно быть, ты очень волнуешься. Но я тоже прошу тебя: пожалуйста, сделай так, как просит Дэн. Он хороший человек, не нужно его обижать.

Шейла дернула плечиком, сбрасывая с плеча материнскую ладонь.

– Я пойду в свою комнату.

– Ну, если хочешь.

Девочка, не оборачиваясь, прошла через гостиную и, выходя, хлопнула дверью.

– Да уж, хорошенькое начало, – пробормотал Дэниел.

Трейси было неловко глядеть на него. Но чего, собственно, он ожидал? Что его встретят с распростертыми объятиями через столько лет?

– Дай ей время, пусть привыкнет к тебе, – сказала молодая женщина со вздохом. – Шейла ведь всего лишь маленькая девочка, а ты для нее человек, которого она видит впервые в жизни. Представь себя на ее месте. Она не понимает, что случилось, просто видит, что все изменилось. Дети – большие консерваторы, они боятся перемен…

– А я не перемен боюсь, Дэниел, – неожиданно вступил в разговор Лоренс. – Я боюсь, что ты снова обидишь мою Трейси, как сделал семь лет назад.

– Это она бросила меня, не я – ее, – тихо произнес он.

– Да, выбор сделала она. Н6 ты принудил ее к этому.

– Лоренс! – воскликнула Трейси, не желая этого слушать.

– Да, девочка? Надеешься, что я не буду защищать тебя от всевозможных неприятностей, настоящих и будущих?

Атмосфера в комнате накалялась. Не будь положение столь серьезным, Трейси посмеялась бы над комичностью ситуации. Да уж, с таким защитником, как Лоренс, она могла не бояться ничего!

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжал ее друг, – я не шучу, парень. Ты можешь жить в моем доме, сколько потребуется Трейси, или сколько она захочет, но если ты вздумаешь обидеть ее или Шейлу, то будешь иметь дело со мной. Может, на вид я и старик, но с сопляком вроде тебя справлюсь, будь уверен.

– Лоренс, перестань! – взмолилась Трейси.

Он был ее лучшим другом и опорой, заменил ей отца… Но сейчас зашел слишком далеко.

– Мистер Уиллоби… – спокойным тоном начал Дэниел.

– Просто Лоренс.

– Хорошо. Лоренс. Клянусь вам, что сделаю все возможное, чтобы не обидеть Трейси. Или нашу с ней дочь.

Несколько секунд старик смотрел ему прямо в глаза. Потом кивнул.

– Ладно. Пока поверю тебе на слово. Семь лет назад ты обладал сокровищем, которое тебе не хватило ума удержать. Надеюсь, на этот раз ты будешь вести себя умнее…

– Я объяснил Трейси историю с помолвкой, – ответил Дэниел, начиная заводиться.

Почему этот старикан считает себя вправе попрекать его? Или он страдал недостаточно, чтобы искупить свою вину?

Однако душевные терзания молодого человека волновали Лоренса меньше всего. И он продолжил «обвинительную» речь:

– Нужно быть последним негодяем, чтобы так обращаться с любимой девушкой. Ты стыдился ее, прятал от людей как что-то недостойное. Вместо того чтобы поставить родителей перед фактом, что это твоя возлюбленная, ты шел у них на поводу, не щадя ее чувств. И после этого ты удивлен, что она ушла от тебя?

– Это касается только меня и Трейси, – выдавил Дэниел, с трудом сдерживая; раздражение.

– Ошибаешься, парень!

Лоренс шагнул вперед и теперь стоял почти вплотную к Дэниелу. Он был на голову ниже молодого человека, старше лет на тридцать и куда слабее, однако Дэниел невольно попятился от его напора. Он видел, что старик не шутит, и, хотя обида застила ему глаза, начинал уважать этого человека. Все, что тот сделал для Трейси, плюс безрассудная отвага и стремление ее защищать указывали, что Лоренс на редкость достойная личность. Хотя Дэниел и мог бы дать ему отпор, он ни за что не стал бы этого делать.

– Ты ошибаешься, – повторил старик. Трейси с Шейлой близкие мне люди. Они моя семья, и я не позволю обращаться с ними как попало. Попробуй только разбить им сердце или бросить…

– Я никогда не бросал Трейси! – вставил Дэниел.

– Ты оттолкнул ее от себя! – Лоренс был непреклонен.

Терпение молодой женщины наконец лопнуло.

– Эй, вы, оба! Прекратите немедленно! – воскликнула она. – Хватит говорить обо мне в третьем лице! Я способна постоять за себя и не нуждаюсь в защитниках. Лоренс, я знаю, что делаю. Перестань опекать меня как несмышленую девчонку!

– Если ты сделаешь ей больно, будешь иметь дело со мной, – не обращая на нее внимания, предупредил Лоренс.

– Я не собираюсь делать ей больно, – ответил Дэниел.

– Ты и в прошлый раз не собирался, но сделал.

Я помню, какой она была, когда приехала в Кардифф, – одинокая, беременная твоим ребенком!

– Ребенком, о котором я даже не подозревал! – воскликнул молодой человек.

– Ребенком, которого ты не заслужил… – Лоренс провел по лбу рукой, словно просыпаясь. – Ладно, хватит кричать друг на друга.

Я хотел убедиться, что ты правильно меня понял, и надеюсь, что нам не придется возвращаться к этому разговору. Просто не обижай ее, и не обижай малышку.

– Договорились. – Дэниел кивнул. – И раз уж мы взялись говорить начистоту, позволь мне тоже кое-что сказать. Лоренс, я восхищен тем, что ты сделал для Трейси и нашего ребенка. Я благодарен тебе за это. Но я не потерплю, чтобы ты стоял между нами и отравлял отношения, которые я собираюсь строить с нуля. Давай заключим что-то вроде договора. Ты не обязан меня любить, но не мешай мне. Не вмешивайся в нашу с Трейси и Шейлой жизнь, пока они тебя об этом не попросят.

– Ладно. Если ты не будешь обижать их, я согласен.

И Лоренс протянул ему руку.

К величайшему удивлению Трейси, Дэниел ответил ему крепким рукопожатием. Теперь они, похоже, были взаимно довольны друг другом.

Одно слово – мужчины. Только что наскакивали друг на друга как бойцовые петухи – и вот пожалуйста, уже пожимают руки как старые друзья. Трейси совершенно ничего не понимала в представителях противоположного пола.

– Вы пришли к соглашению, – сказала она, – но меня это отнюдь не радует. Вот, значит, как я выгляжу в ваших глазах: беспомощная, несчастная крошка, которая не может решать сама за себя? Похоже, я не сообразила бы в дождь взять зонт, если бы кто-нибудь умный и ответственный за мной не приглядел! Недалеко же мы ушли от тех времен, когда женщина вообще не имела права голоса!

Она в упор посмотрела на мужчин – но не увидела ни в одном из них ни малейших следов раскаяния. Напротив, оба выглядели людьми, честно исполняющими свой священный долг.

Молодая женщина огорченно вздохнула.

– Разрешите мне тоже кое-что сказать, если вы закончили? Мне показалось, что происходящее меня тоже касается. Лоренс, я очень люблю Тебя и весьма тебе благодарна, но мне все-таки не десять лет, я способна отвечать за свои поступки. И прошу вас обоих вести себя прилично и не устраивать больше сцен вроде сегодняшней, иначе я…

– Иначе – что? – спросил Дэниел слегка насмешливо. Он чувствовал себя намного увереннее, чем когда только переступил порог этого дома.

– Иначе я надеру вам уши! И не думайте, что это мне не под силу! Я не желаю, чтобы моя дочь росла в атмосфере, где старый и молодой гордецы беспрестанно доказывают друг другу, кто из них круче. Вы оба высказались, и покончим с этим. А теперь, если не возражаете, я пойду и посмотрю, что делает Шейла.

Она резко повернулась и вышла из комнаты, стуча каблучками.

Дэниел проводил ее глазами и улыбнулся.

Никогда еще она на него не кричала – и давно он не чувствовал такой теплоты в ее присутствии. Несмотря на обещание надрать уши, он был польщен, что Трейси за него вступилась.

Кроме того, ему понравилась ее независимость.

– Раньше Трейси не была такой боевой… – пробормотал он себе под нос. Однако Лоренс расслышал.

– Боевой? Отлично сказано! Думаю, ты заметил, что она сильно изменилась за прошедшие годы. Девочка быстро повзрослела – ей пришлось это сделать. Хотя, в общем-то, детства у нее почти что не было, разве не так?

– Трейси рассказала тебе об этом? – Дэниел был немало удивлен последними словами старика.

С ним она иногда говорила о своей семье, но предпочитала делать это как можно реже.

Трейси считала, что лучше думать о том, что можно изменить, чем о том, чего изменить нельзя. Похоже, она и сейчас придерживалась этого принципа.

– Трейси рассказала мне обо всем, – подтвердил Лоренс. – И хотя просила не лезть в ее дела, хочу сказать тебе еще кое-что… Она тебя любила.

– Она меня бросила, – упрямо сказал Дэниел.

Его разум до сих пор отказывался понять, как любимая женщина могла с ним так жестоко поступить. Уйти и вычеркнуть его из своей жизни, а заодно и из жизни их общего ребенка.

– Как думаешь, почему? – неожиданно мягко спросил Лоренс.

– Из-за дурацкой истории с помолвкой, которую устроил мой отец.

Старик покачал головой.

– Я старше тебя и могу сказать со всей ответственностью: нужно смотреть в корень проблемы. Я уже говорил тебе, что труднее всего на свете для этой девушки было уехать от тебя.

И ты, зная, как она провела свое детство и юность, понимаешь, что это не пустые слова.

Если хочешь знать правду во всей полноте, тебе придется копать куда глубже.

– Я, я не понимаю.

– Поймешь, если постараешься.

Лоренс направился к двери, но остановился на пороге.

– Помнишь, что я сказал? Не обижай ее. Я говорю так не потому, что хочу унизить тебя недоверием. Просто я действительно знаю, как Трейси ранима во всем, что касается тебя. Когда я впервые увидел ее в этом городе, то подумал, что никогда не встречал существа несчастнее ее. Все, что привязывало ее к жизни, – это ребенок и забота о нем. Теперь у тебя появился второй шанс – не упусти его.

И с этими словами старик вышел, затворив за собой дверь.

Дэниел остался стоять посреди гостиной, не зная толком, куда ему теперь идти. Хотелось зайти к Шейле, посмотреть, как она там. Но он опасался, что сейчас не самый удачный момент для общения с дочерью. Нельзя торопиться, чтобы у девочки не создалось впечатления, будто он насильно вламывается в ее жизнь и нарушает ее личное пространство.

Тогда Дэниел попытался поразмыслить над словами Лоренса, прозвучавшими только что.

Он никак не мог в них поверить. Образ несчастного существа с разбитым сердцем никак не вязался у него с представлением о Трейси, которое он пронес через все эти годы. Он-то думал, что красотка просто отряхнула со своих стоп прах Стерлинга и их общего прошлого и отправилась искать приключения. А заодно и вырвала с корнем из сердца его, Дэниела.

Но откуда же тогда стремление старика защитить ее, не дать ему в обиду? Ведь по-настоящему обидеть может только тот, кого ты любишь.

Трейси все время заявляла, что не желает общаться с его семьей, ходить с ним на вечеринки. Кажется, ей претила светская жизнь как таковая. Разве он должен был настаивать? Хотя если бы настоял и везде водил ее с собой, открыто называя своей невестой, родителям было бы труднее состряпать псевдопомолвку. А так они не воспринимали интрижку сына с «этой девицей» всерьез.

«Эта девица»… Как часто Дэниелу приходилось слышать подобное определение Трейси! Особенно из уст отца. Марк Эйвери вообще никогда не называл ее иначе. Всякий раз, заговаривая с сыном о его возлюбленной, он кривился, будто упоминал что-то гадкое и непристойное.

«Эта девица мешает твоему социальному росту». «Эта девица себе на уме, знает отличные способы заработать. Надеюсь, ты не настолько наивен, чтобы ей доверять? ««Эта девица, дочь алкоголика Мелоуна… Ты уверен, что она сама не злоупотребляет спиртным? ««Эта девица не твоего круга. Ты можешь развлекаться как угодно, но однажды придется повзрослеть… «

«Эта девица, эта девица… «

На внезапный отъезд Трейси его отец отреагировал единственной фразой: «Скатертью дорожка». После чего о Трейси уже не говорили в открытую. Только порой, к слову, отец, морщась, произносил: «После той истории, ну, вы понимаете, о чем я говорю…»

Однако это не мешало Дэниелу думать о ней.

За семь лет не было дня, когда бы он не вспоминал ее лицо, вьющиеся волосы, дивный смех.

Этот смех иногда мерещился ему на улице, и Дэниел резко оборачивался, почти уверенный, что сейчас увидит свою Трейси… И всякий раз ошибался.

Когда же замечал в толпе девушку с короткими темными волосами, сердце его невольно пропускало несколько тактов, а потом начинало бешено биться. На долю секунды Дэниелу казалось, что она наконец-то вернулась. Но и это тоже было самообманом.

А теперь он знал, что у них родилась дочь, и старик по имени Лоренс объяснял ему, что он разбил Трейси сердце. Было от чего сойти с ума!

Дэниел чувствовал себя как в самолете на крутом вираже или во время исполнения «мертвой петли». Его мир изменился всего за несколько дней, и он больше не знал, куда лететь.

Дэниел все еще пытался привести мысли в порядок, когда в гостиную вернулась Трейси.

– Как Шейла? – немедленно спросил он.

Может, он и не знал точно, чего ждет от отношений с бывшей возлюбленной, но относительно дочери у Дэниела не было сомнений.

От Шейлы он хотел любви и взаимопонимания. И еще – наверстать упущенное время.

– Она плачет… Не может разобраться в происходящем.

– Можно мне поговорить с ней?

– Лучше не надо. Подожди, пока она сама обратится к тебе, ладно? Не форсируй события.

Дэниел кивнул.

– Как скажешь. Слушай, уже почти девять часов. Мне завтра рано на работу.

Трейси внезапно положила руку ему на плечо. Она впервые прикоснулась к нему с момента их встречи – и по всему телу Дэниела прокатилась волна полузабытого тепла. Тело помнило прежнюю связь, несмотря на прошедшие годы.

И похоже, Трейси тоже это почувствовала.

– Дэн, – мягко сказала она, убирая руку, – я поговорю с Шейлой… Постараюсь ей объяснить. Она непременно поймет.

– Хорошо. А сейчас, всего доброго.

Он повернулся, чтобы уйти. Но Трейси неожиданно окликнула его.

– Да? – произнес он, оборачиваясь, и увидел слезы в ее глазах.

Дэниел мог выдержать что угодно, только не это. Даже сейчас, через семь лет, для него не было страшнее зрелища, чем Трейси в слезах.

– Не надо, – прошептал он, протягивая руку, чтобы смахнуть слезинку с ее щеки, но не осмелился к ней прикоснуться. – Успокойся.

– Спасибо, – прошептала молодая женщина.

– За что?

– Ты мог бы обвинить меня во всем. И постараться убедить в этом Шейлу…

– Но это ведь не так. Пойми меня правильно: я до сих пор обижен на тебя, но на себя я тоже злюсь. Мы оба совершили много ошибок, которые привели нас сюда… Однако мы встретились и теперь можем вместе исправить ситуацию. Сделать все возможное для блага нашей дочери.

– Все равно спасибо.

Он кивнул, не в силах ничего сказать. Нужно было хорошенько подумать. Подумать о том, как он все-таки относится к Трейси. А пока следовало сосредоточиться на благе Шейлы.

– Я уйду на работу очень рано и вернусь в середине дня, – сообщил он. – Тогда и встречусь с дочерью. Надеюсь, к тому времени она немного успокоится.

– Я постараюсь помочь ей в этом, – пообещала Трейси.

Шейла не задавала вопросов, больше не плакала и не казалась особенно несчастной. Однако она замкнулась в себе и молчала, словно пытаясь восстановить свой рухнувший внутренний мир.

После нескольких тщетных попыток разговорить девочку Трейси предложила рассказать ей на ночь сказку.

Но Шейла ответила:

– Не сегодня, мам. Ладно? Я не хочу.

– Как скажешь. – Молодая женщина внимательно посмотрела на дочь и спросила:

– Ты помнишь, что я тебя люблю, малышка?

Ей казалось необходимым дать понять дочери, что некоторые вещи не меняются, даже если мир переворачивается вверх дном.

Шейла кивнула и улыбнулась уголками губ.

– Я тебя тоже, мамочка.

Трейси поцеловала ее в лобик и вышла из детской. Ее охватило сильнейшее чувство беспомощности. Куда там помочь Шейле разобраться в отношениях с Дэниелом, если и в собственных чувствах к нему она не была уверена!

Ей хотелось пойти и проверить, как он устроился на ночь. Может быть, как-то утешить его. Просто увидеть… Мысль, что Дэниел находится всего-навсего этажом ниже, странным образом волновала ее. Однако Трейси была твердо уверена, что не пойдет к нему. Пусть для этого надо всего лишь спуститься по лестнице – не пойдет! Тот факт, что отец Шейлы снова появился в ее жизни и не собирается исчезать, ее одновременно пугал и завораживал.

Вместо того чтобы навестить его перед сном, молодая женщина пошла к себе в спальню, достала чистые листы бумаги и принялась писать. Обо всем, что приходило в голову. Как тяжело ей было при сегодняшнем разговоре отца с Шейлой и позже, в детской, когда дочь впервые отказалась слушать сказку. Как горько она жалеет об утраченном времени. Даже о том, как ей хотелось бы зайти к Дэниелу в комнату и пожелать ему спокойной ночи…

За семь лет Трейси стала мудрее, обрела уверенность в себе, научилась бороться с трудностями… Словом, самостоятельная жизнь, несомненно, пошла ей на пользу. Однако если бы можно было вернуться в прошлое, обладая всеми нынешними знаниями, Трейси никогда бы не поступила так, как поступила. Не бросила бы Дэниела, осталась бы рядом, чтобы бороться за свою любовь.

Молодая женщина задремала над страницей и проснулась только от звонка будильника. Около ее руки лежала ручка, до сих пор горела лампа, хотя за окном уже было светло. И самое печальное – Трейси не чувствовала себя отдохнувшей. Однако нужно было вставать, провожать Шейлу в школу и приниматься за ежедневную работу.

Надев халат, молодая женщина побрела в кухню и сварила себе очень крепкий кофе. Она как раз уселась за стол с чашкой в руке, когда неожиданно вошел Дэниел. Полностью одетый, чисто выбритый, с волосами, еще чуть влажными после утреннего душа. Выглядел он свежим и очень привлекательным. Трейси почувствовала неловкость, что не успела привести себя в порядок и встречает его в халате и домашних тапочках, без малейших следов макияжа и с растрепанными волосами.

– Доброе утро, – сказала она, плотнее запахивая полы халата.

Дэниел поспешно отвел глаза от ее стройных ног.

– Доброе… Как наша девочка?

По тому, как быстро с его губ слетел этот вопрос, Трейси поняла: он думал о дочери всю ночь.

– Немного успокоилась, – ответила она. – Но я не знаю, что малышка на самом деле думает. Она молчит и отказывается говорить на эту тему – должно быть, размышляет. Шейла всегда так поступает: пока у нее не выработалось мнение по какому-то вопросу, отмалчивается целыми днями. Все, что мы можем сделать, – это дать ей время… И вести себя так, чтобы она поняла: все изменения в ее жизни ко благу.

Дэниел кивнул и сел за стол напротив нее.

– А где она сейчас? Насколько я понимаю, ей скоро в школу?

– Умывается. Скоро придет завтракать. Она по утрам свежая и бодрая, чего не скажешь обо мне.

Вот и еще одно качество, которым Шейла походит на отца, – умение быстро просыпаться.

Утро для нее всегда было периодом повышенной активности, в точности как у Дэниела. Зато вечером она начинала засыпать, когда Трейси еще была полна сил. В отличие от дочери молодая женщина очень любила поспать по утрам.

– Этим дочь напоминает меня. – Дэниел словно прочитал мысли Трейси. – А ты, если я правильно помню, по утрам похожа на сонную муху, зато вечером тебя никак не уложишь в кровать!

– Да, все так и осталось. Я совершеннейшая «сова». Некоторые вещи не меняются.

Дэниел бросил на нее взгляд, явственно означающий: зато многое другое меняется, и очень сильно. Но ничего не сказал вслух.

– Может, я провожу ее? – через некоторое время предложил Дэниел. – Мне нужно быть на курсах в девять, так что я успею.

– Не стоит. Я отведу ее, как обычно. Все равно это по дороге к моему ателье. А уж там мы займемся твоим костюмом.

– Спасибо. – Дэниел рассеянно кивнул. – Сама видишь, мой нынешний недостаточно строг, не подходит к образу умудренного опытом преподавателя… Может, мне тогда встретить Шейлу из школы?

– Ее заберет Лоренс около двух часов дня.

Не стоит нарушать привычный ход вещей, Дэн.

Пусть в жизни малышки пока все идет, как прежде, – это ее поддержит.

– Как думаешь, когда мне можно будет провожать и встречать ее без риска огорчить?

– Уж точно не на этой неделе. Может быть, на следующей… Посмотрим, как пойдут ваши дела.

В этот момент в дверях кухни появилась Шейла. Бодрая и умытая, в строгом синем платьице с широким воротником, она походила на идеальную маленькую школьницу с рекламной картинки.

– Мам, я… Ой! – Девочка замерла на пороге, заметив Дэниела.

Тот постарался ей как можно приветливее улыбнуться.

– Доброе утро, Шейла!

– Ты будешь с нами завтракать? – подозрительно осведомилась та, не отвечая на приветствие и не трогаясь с места.

– Ну да. А потом мы встретимся за обедом.

Я же говорил, что теперь буду жить вместе с вами. Я специально для этого приехал из другого города.

– А вечером ты не пил с нами чай, – обвиняющим тоном заметила Шейла.

– Я подумал, что, может быть, ты захочешь поговорить с мамой вдвоем, – мягко ответил Дэниел. – И сейчас, если ты меня смущаешься или не желаешь, чтобы я с вами завтракал, я могу уйти.

Он приподнялся, готовый исполнить ее желание. Такая покорность успокоила девочку, она наконец вошла в кухню и уселась за стол.

– Ладно, оставайся… А скажи: у меня есть бабушка и дедушка?

Трейси чуть не поперхнулась кофе. Она ожидала чего угодно, только не этого вопроса.

К тому же в голосе дочки слышалось неподдельное волнение. Конечно, малышка всегда завидовала подругам, у которых много любящих родственников, в то время как у нее есть только мама!

– Да, у тебя есть бабушка и дедушка, – спокойно ответил Дэниел.

– А им про меня известно? – быстро спросила Шейла.

Ее отец покачал головой.

– Пока нет.

Трейси знала, что это не правда. Марку Эйвери отлично было известно, что у него есть внук или внучка. По этой причине он и вынудил ее уехать из города! Молодая женщина подумала было, что Дэниелу не мешало бы узнать правду о своих родителях. Но не могла сказать ему горькой истины. Потому что такое знание не сулило ему ничего хорошего.

Если Дэниел узнает о подлом поступке своего отца, сердце его будет разбито. У него и так не особенно хорошие отношения с родителями. А кто такая она, Трейси Мелоун, чтобы разрушать то немногое хорошее, что связывает Дэниела с отцом? Если для того, чтобы обелить себя, нужно обвинить другого человека, лучше уж пожертвовать собой…

Она догадывалась, что Марк никогда не скажет сыну о происшедшем. Значит, и она должна молчать. Чтобы не причинять Дэниелу еще большей боли – он и так достаточно настрадался по ее вине…

– А ты собираешься им рассказать обо мне? снова спросила Шейла.

– Обязательно. Они сейчас уехали во Францию, но, когда вернутся домой, я тут же позвоню им.

– Они обрадуются? – продолжала девочка свой допрос.

– Шейла, кто угодно будет счастлив узнать, что у него в родне есть такая прекрасная девочка, как ты. Я был очень рад, и бабушка с дедушкой будут.

Ох, вот это вряд ли, подумала Трейси и принялась готовить завтрак, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Краем глаза она заметила, что Шейла уже не так напряжена в присутствии своего отца. Она положила локти на стол, повозилась, устраиваясь поудобнее, что было добрым знаком.

– Мам, положи в яичницу побольше бекона, – попросила она, глядя, как Трейси орудует сковородкой.

Потом, запивая завтрак апельсиновым соком, она внезапно спросила Дэниела:

– А когда я приду из школы, ты будешь дома?

– Непременно буду, – ответил он, не понимая, радует или огорчает девочку подобное известие.

Она больше ничего не сказала, только кивнула, глядя в тарелку. Не так все плохо, подумал Дэниел с надеждой. И еще подумал, что никто не готовит завтрак так вкусно, как Трейси. Этот ее талант тоже не изменился за семь лет.

Он протянул тарелку и попросил добавки. И с удовольствием заметил, что Трейси это польстило.